Подробные разборы участников и членов жюри конкурса "Прогнозы"
Будет дополняться по мере готовности.
Контровский Владимир Ильич"Последний казак""Будущее не предопределено", как сказано в известном фильме. Будущее определяем мы сами. На берегах Дона, помнящих тяжёлые шаги отрядов Дария и топот скифской конницы разыгрывается финальная драма 21го века, начало которой положено в наши дни: станет ли Россия частью монструозной структуры United Mankind, или нет, зависит от не признаваемой так называемым "мировым сообществом" Территориальной Казачьей Армии, отчаянно удерживающей клочок земли - потому что это их земля.
Очень сильная, и, кстати, очень оптимистичная вещь. Правительство, преодолевает сопротивление "колли" - коллаборационистов, очень, кстати, символичное название для либерастов всех мастей, если есть коллаборационизм, значит, есть оккупация, и поддерживает казаков, выметая самозванных миротворцев с русской земли авиационным ударом. Командиру "Святогора", "под завязку начинённый ракетами с ядерными кассетными боеголовками", и командирам подводных ракетных крейсеров, держащим руку на ключе, в ожидании приказа, или, если штаб "пробормочет что-то невнятное", не придётся делать свой выбор.
С литературной точки зрения, прежде всего обращает на себя внимание "шолоховский" колорит языка, хотя, и сам Шелихов, введён не случайно. Выдержан символизм текста, серое враждебное пятно базы "жлобов", наблюдающее за девушками на крымском пляже, как за своей законной собственностью, монструозный штурмовой танк, и " древняя магическая сила" холодного оружия, противопоставление традиции и обезличенной контрцивиллизации.
Прогностический компонент в основном сосредоточен на обществе, научный компонент в рассказе вторичен по отношению к социальному. В композиции рассказа отдельным фрагментом идут воспоминания Шелихова. Казак вспоминает лекцию в военной академии, где преподаватель поясняет им социальную модель надгосударственной структуры United Mankind. В принципе, социальная модель мало отличается от современного "общества развитой демократи", средний класс и полуфабы автора существуют в современном обществе и достаточно давно. "Формально, полуфабы не считаются рабами". Но, фактически, в условиях цивиллизации гиперпотребления, весь свой доход "полуфаб" будет возвращать высшей "касте". Возможен рост социального статуса - выбиться в средний класс. Эта модель просматривается уже сегодня, но... Есть серьёзное отличие. В структуре United Mankind элиту представляют "бизнесмены, финансисты, топ-менеджеры всемирной корпорации, в которой бывшие страны - не более чем департаменты", то есть, военно-административная квазиаристократия безвозвратно отстранена от власти. У этой системы есть мускулы, есть костяк, но вместо головы, на вершине пирамиды расположен кошелёк. Автор старался показать все негативные стороны торгово-потребительской контрцивиллизации, и это у него блестяще получилось, что-то чуждое и противоестественное.
Очень символичен штурмовой танк жлобов, по своей конфигурации (круговое бронирование) и вооружению (огнемёт, не автоматический капсульный, а, похоже, струйный) предназначенный исключительно для подавления повстанцев, а не для боя с адекватным противником. Силовое поле сдержит кумулятивную гранату, но не кинетический ОБПС или бронированную боевую часть ПТУР. Смешивать непокорных с землёй в однородную расплавленную массу с безопасного расстоянии, сидя перед дисплеем, - это да, такая война им по нраву. Похоже, всё вооружение жлобов, от танков, до "ос" с нейротоксином, носит ярко выраженный противопехотный характер - смешивать непокорных с землёй. "Жлобы" не исполняют свою угрозу, нанести ракетный удар, ввиду нахождения близ позиций казаков завод кого-то из хайлевелов - неприкосновенная и священная частная собственность, ради которой можно положить лишних пару сотен полуфабов - они стоят недорого.
И - под конец - символ:
Думать было уже некогда, и Григорий Шелихов сделал то единственное, что он ещё мог сделать. Шашка стала продолжением его руки, воплощением его естества, средоточием всего того, что он любил и что ненавидел. И средоточием древней Силы.
Коротко взвизгнувшее лезвие наискось упало на дымчатое забрало, и бронепластик треснул, как молодой лёд под колуном, пропуская сталь.
Шашка раскалывает бронепластик, традиция русского офицерства, древняя и неизъяснимая сила холодного оружия, символа честной и благородной победы, превозмогает натиск контрцивиллизации.
Очень сильно "зацепило".
Гинзбург Мария"Остров, которого не будет""
"Либо нас перережут цветные, либо мы их отправим в миры иные", как писал Иосиф Бродский. Примечательно, что Мария Гинзбург создала мини-дилогию, где рассмотрела оба варианта - "мы - их" в рассказе "Остров, которого нет" и "они - нас" в рассказе "Остров, которого не будет", посему рассмотрю оба произведения, в принципе, составляющие одно целое.
В "Острове, которого нет", белые производят "Великую Чистку" - проще говоря, стерилизацию цветного населения, при помощи сегрегации - продукты "для белых" и "для цветных" - последние отравлены специальным составом, делающим употребивших его не способным к воспроизводству, продаются в различных магазинах. В принципе - при первом прочтении, возник некоторый протест, возможна ли такая акция в современном мире, с его политкорректностью и "правами меньшинств", равно, как и с наличием в "белых" государствах, "цветных" в составе политических и финансовых элит. Потом, подумал... Возможно, ещё как возможно. В южных штатах Америки можно встретить не то, что супермаркеты, но и палатки с хот-догами, на которых написано "English only", фактически, это приглаженная форма "White only", которая была в ходу на американском юге ещё три десятилетия назад. Считается, что в последние два-три года, расовая нетерпимость возросла из-за комбинации диктатуры политкорректности, с притоком иммигрантов из Мексики, и ростом национальной преступности. Кроме того, "цветные" в США и Западной Европе проживают локально и компактно. К тому же, представительство оных в элитах США и Европы слишком невелико, а бедные слои населения представлены именно цветными, а в рассказе прямо упоминается "гуманитарная помощь". Да, теоретически возможный сценарий. Но некоторые цветные выжили - укрылись на островах, захватив военные базы. Не совсем понятно, зачем жёлтые пираты скормили пассажиров захваченного лайнера акулам, разве что, они возведены в некоторый культ, так же, как и крупные ящерицы.
Главных героя в рассказе два - учёный Влад Никитский и спецназовец Дитрих Таугер (как выясняется позднее, на лайнер он попал не случайно, с целью выяснить, почему в этом регионе регулярно пропадают корабли). В итоге, Дитрих травит водопровод туземцев, и кончает с собой.
Под конец припасена готическая фантасмагория, вместо авианосца к острову мёртвых подходит корабль-призрак "из ногтей мертвецов", на носу которого стоит Дитрих, с простреленной излучателем головой.
О варианте "они нас" - то есть рассказе "Остров, которого не будет", я остановлюсь подробнее. Цветные не стали резать белых, хотя, война была - о чём красноречива говорит надпись на стене ДОТа, с годами жизни и смерти его защитников. Примечательно, что ДОТ с именами погибших присутствует в обоих рассказах, более того, это один и тот же остров, главными героями являются одни и те же люди, только их роли меняются. Была ли война белых с цветными локальной стычкой, или глобальной войной, просто вытертой из памяти (в том числе и устной) уцелевших белых, значения уже не имеет - белые проиграли демографическую войну. Белые - в широком смысле - уточнение необходимо, поскольку под "белыми" обычно понимают норманнов, англосаксов и славян, населяющих Старый и Новый свет, "титульные нации" бывших колониальных и не очень империй. У Гинзбург же, фигурирует Ибрагим, "наложник" принцессы Тран Ле Чин, прискучивший ей, равно, как и среди имён погибших защитников Острова есть и Марк Эренбург и Рустам Аллахаев. Китайцы не стали истреблять белых, не стали пытаться делать из них рабов, а просто использовали с традиционной синтаистской практичностью. Очень сильный момент - доведённая до абсурда идея интеллектуальной элиты, превращённой в какой то гибрид лабораторной крысы и учёного, ставящего на ней опыты. Белые занимаются фундаментальной наукой, воплощающейся в технику и оружие, но сами абсолютно беззащитны. Интересны и чернокожие. Почему-то, после первого же прочтения рассказа, мне показалось, что, в отличие от белых, чернокожие были успешно и полностью истреблены. Зато, если что, на них можно свалить убийство учёных, создавших Покрывало Смерти, среди которых были родители Дитриха Таугера, наличием "полумифических чёрных" можно оправдывать изоляцию белых на островах, стёртых с карты мира, а, при необходимости, спокойно перебить оных. Свалив на чёрных, если кому-то из жителей "Великой Поднебесной" есть дело до кучки белых, да и если кто-то знает об их существовании, в чём резонно сомневается Дитрих.
В "Острове, которого нет", Тран Ле Чин - дикарка, дочь вождя, в "Острове, которого не будет" становится принцессой и дочерью Великого Вана. Не силён в традициях китайской монархии, меня несколько удивило то, что китайская принцесса развлекается до замужества с мальчиками, всё-таки, не только в средневековой Европе, но и в Древнем Мире, даже в Вавилоне, до замужества аристократка обязана была блюсти девственность, мужчинам-то оно позволялось, но не девушкам. Хотелось задать вопрос - это элемент художественного вымысла "на будущее" или существовавшая в Юго-восточной Азии традиция?
Интересна мотивация самоубийства Влада, избранного Тран Ле Чин "временным мужем" - то есть, сексуальной игрушкой. Во-первых, перед замужеством принцессы, её мальчиков убивают, если она не уступит их подружке в качестве подарка. Но, самоубийством избегать смерти, странновато. Любовь к Брониславе на мотив не тянет, да и не слишком сентиментален автор. Отказаться - значит подвергнуть репрессиям родителей. Мужская гордость - у Владислава оная отсутствует. В итоге, Дитрих, которому нечего терять, поскольку, он должен умереть через два месяца, берёт на себя ответственность за убийство Влада (которого он не совершал), и становится "временным мужем" принцессы, чтобы "ставить её раком каждую ночь". Ну, ещё, может быть, свернуть принцессе шею за месяц до свадьбы, автор об этом прямо не пишет, однако, такой исход тоже вероятен. Собственно, единственный оптимистичный момент этого рассказа, как ни парадоксально.
Вещь очень сильная, очень циничная и очень болезненная. Безусловно, в комплексе с "Островом, которого нет", она воспринимается совсем иначе, мне, вот, после прочтения первой части, пришлось полностью переписывать отзыв.
Автор великолепно играет на парадоксах - Вторая Мировая, например, называется Второй Гражданской войной белых, на стенах ДОТа фамилии русских и немцев, между ними - еврейская и чеченская фамилия.
Идея обоих текстов вырисовывается интересная, но очень спорная. Образно говоря, будущее - это ад, в котором белые или будут чертями, подкидывающими дров, или будут сами жариться на сковородке. Но, преподнесена эта идея, безусловно, великолепно.