Всю жизнь мы пытаемся обмануть других. Мы скрываем, как нам кажется, свое несовершенство, а по-истине свою сущность. Мы укрываем в колодце своего существования все те маленькие грешки, которые (и мы этого ужасно боимся!) узнай о них другие, они, пожалуй, разочаровались бы в нас, и не протянули бы нам руки, и не предложили бы даже самой неискренней улыбки.
Но ведь те, другие, тоже преступники, они тоже в грешках, как в шелках. И как знать, может, наши крошечные недочеты, будь они им открыты, сделали бы нас для них доступнее, понятнее, ближе. Мы пытаемся быть божествами, но протянет ли простой смертный руку к божественному лику без страха и не воспользуется ли малейшей возможностью, чтоб сбежать куда подальше? Как знать, как знать... И не одиноко ли маленьким несовершенным божествам в их несовершенных телах (разве смеем мы назвать свое тело безупречным!)? И не тесно ли нашей сущности под толстыми пятами несовершенного божества наших душ?
Да, что нам до неё! Мы желаем ей всего наихудшего! Мы и вовсе рады были бы избавиться от неё и заменить её на общепризнанные, общеодобряемые клише. Нам говорили родители, что хорошая девочка должна подрасти, выйти удачно замуж, обзавестись детишками и т.д. и т.п. И вот мы уже вонзаем острый нож в стремление быть независимыми, в необходимость всецело обладать своей свободой, быть креативными и нерациональными. И мы станем хорошими женами и матерями, и все, пожалуй, будут ставить нас в пример, но будем ли мы счастливы, привычно улыбаясь своим близким и убивая в себе свою первобытность и грешность.
А что, если Бог - это счастье. И в своей привитой (не врожденной!) тяге служить нормативным богам человечества, мы нарушаем единую заповедь высшего бога, заповедь, которая гласит: Будь счастлив! Что тогда? Что если, обрекая себя на несчастие и муки в этой быстротечной жизни, мы не завоевываем себе право на вечное блаженство в раю, а напротив обрекаем себя на вечное несчастие, на вечные муки ада?
Все эти мысли торопливым вихрем пролетели в моей голове, пока я, испуганно оглядываясь, торопливо курила сигарету на болконе (не дай Бог мой муж узнает, что я курю), нервно прислушиваясь, не заплакала ли моя приболевшая дочурка. Потом я воровато оглянувшись по сторонам, выкинула в низкую траву окурок, почистила зубы и на цыпочках проскользнула в спальню, надеясь, что муж не заподозрит, что я вновь большую часть ночи провела наедине с самой собой в не понятных ему размышлениях.