Она тихо выла. Её мёртвый вой леденил душу. Её густая шерсть окрасилась сединой. Длинная морда покоилась на вытянутых замёрзших лапах.
Она уже давно умерла в нём. Теперь она умирала в себе, в своём худом измождённом теле. И её вой был похож на последний вздох, на предсмертную исповедь.
Как светилась на солнце его голубая шерсть. Он кувыркался в сочной траве, усыпанной весёлыми фиалками. Подбегал и убегал. Так они играли когда-то.
Он разбросал истекающих слюной молодых волков. Их бой поставил точку. Он - победитель. И она покорилась ему.
Они обнюхали друг друга. Она ощутила резкий чужой запах и чихнула. Он испугался. Отпрыгнул. Заплясал. Нерешительно приблизился и лизнул её влажный нос.
В кустах что-то зашуршало. Грызун. Но она даже не пошевельнулась. Лишь бессильно оскалилась. Она больше не чувствовала своего тела.
Он убегал от неё. Прятался. А потом нападал. Они играли в любовь. Он вылизывал ей уши. Он выкусывал назойливых блох.
Лето закончилось. Ей хотелось своей стаи, пискливых волчат. Он верил, что она лучшая, но он не знал других, тех, которые зазывно махали хвостами и подставляли холки.
Однажды он ушёл. Или она? Она смотрела ему вслед. Он не обернулся. Он смешался с серой стаей. Его признали вожаком. Теперь каждая была ему покорна.
Она не пошла за ним. Но он и не звал. Она лишь зарычала. И он остановился. Обернулся. И тяжёлая капля разбилась об осеннюю землю.
- Прощай, - сказал её взгляд.
- Прощай, - ответил его бег.
Она пыталась жить. Бог - свидетель! Однажды она поймала серого длинноухого зайца. Он не успел пискнуть. Мощные челюсти переломили ему позвоночник. Кровь солёной струёй омыла белые клыки. Она разгрызла ему грудь и выела тёплое сердце. Но кровь больше не возбуждала её. Она не чувствовала прилива злости. Где-то он делил добычу. И у его ног крутились серые комки волчат. Она отбросила зайца.
Холод полностью овладел ею. Она уже больше не боролась с ним. Она не встретит кровавый восход. Её глаза застекленели. Живым остался только вой. Тоскливый. Тоскующий. Истосковавшийся.