- Учитывая последние анализы и данные, мы обладаем всеми средствами для проведения операции. Так что вам осталось лишь сделать выбор относительно её осуществления ну и, разумеется, небольшой материальный аспект, - Давид, сорока двух летний, с лысиной на голове и короткой редкой бородкой управляющий лаборатории сощурил глаза и посмотрел на двух представителей от Совета, с бесчувственными лицами сидящих напротив за длинным столом. Сью нервно забарабанила ноготками по пластиковой поверхности документов, приготовленных на подпись. Лаборантка второй рукой неуверенно теребила ленту на кофточке, явно чувствуюя себя неуютно в присутствии столь высокопоставленных особ. Её густо вьющиеся мелкими кудряшками каштановые волосы были выпущены из хвоста и раскиданы по плечу девушки, что происходило не часто за годы нашей совместной роботы.
- Ну что ж. Это обнадёживающая информация. Хорошо, что на нас работают такие специалисты, как вы. Уверен, мы быстро уладим все вопросы, и вы сможете приступать к операции в ближайшее время. Ведь теперь нет ничего, что могло бы препятствовать вам? - один из гостей в чёрных костюмах с подтекстом посмотрел на Давида. Было прекрасно понятно, чем может закончиться наше несогласие. Давид нервно кашлянул - его посетили те же мысли - украдкой посмотрел на Сьюзан, которая мгновенно отвернулась, якобы занятая изучением лицензии висевшей на стене, и, наконец, перевёл на меня свой взгляд.
- Да, конечно..., - управляющий замялся, не смотря на всю свою наглость и самоуверенность. Его глаза всё норовили ускользнуть за границы окна, где тридцатью двумя этажами ниже стоял бронированный классический седан Совета. - Нет, проблем. Но думаю, что будет лучше обсудить все вопросы с главным хирургом нашего центра. Я представлял уже Микеля, - Давид сделал демонстрирующий, но сильно неуверенный жест рукой в мою сторону. Я приветственно кивнул головой, наблюдая за холодной реакцией представителей Совета. Они не нравились мне, я не нравился им. Всё было вполне дипломатично. По крайней мере никто не пытался применить силу или своё положение в обществе... пока. - За ним последнее слово и...,- Давид всегда так делал, когда не видел выхода из положения. Всегда сбрасывал ответственность на меня, хоть я и был на пятнадцать лет младше его. Да, мне двадцать семь и я занимаю должность учёного в одном из новейших исследовательских центров мира. Должен признать, в своё время родители много вложили в моё образование... да и не только они.... XXII век встретил многих таких, как я, значительными изменениями в жизни общества.
- Прекрасно. И что нам скажет главный хирург? - второй гость не обладал даже теми крохами такта, что давало элементарное человеческое уважение и культура и в его голосе звучала слишком яркая насмешка. Но даже то, что я мало походил на какого-либо доктора вообще, не сильно меняло ситуацию. Какая вообще разница, как я выгляжу?
- Эта операция сложна и опасна. Мы не знаем до конца, сколько мальчик проживёт после неё, если что-то пойдёт не так. Я..., - мне понадобилось всё мое умение держать себя в руках, что бы не вскочить и не заехать чем-нибудь тяжёлым по лицам представителей Совета. Все мы, и Давид, и Сью, знали истинные причины подобной спешки. И Совет уж точно не беспокоился о здоровье и жизни ребёнка. Но, похоже, одного меня так сильно это задевало.
- Ваша работа делать, а не думать, - первый гость нетерпеливо перебил меня. В его глазах засветился всё тот же намёк. - И, как о вас отзывается ваш начальник, можно подумать, что вы самый лучший врач на планете. Так что же Вам, столь одарённому учёному не оказать совсем маленькую услугу Совету и не прооперировать мальчика? Мы не останемся в долгу. Зэнд не забывает тех, кто помогает ему, и тех, кто наоборот..., - представитель замолчал, пристально смотря на меня. Я перевёл взгляд на Сью, но та лишь предательски отвернулась, и перешла к рассматриванию документов, что лежали на столе перед ней. Я знал, что она не та, кто бросает других в беде, не такая, как Давид, хотя его тоже нельзя было назвать бесчувственным истуканом, но у неё была мать и маленький братишка, которых лаборантка не хотела подвергать опасности. И я не мог осуждать её.
Стеклянный стержень ручки, которую я всё время вертел в руке, треснул. Чёрные капли упали на светлый стол, но тут же исчезли, убранные микро роботами. Представители Совета заинтересованно и немного удивлённо наблюдали за произошедшим. Давид болезненно закатил глаза, Сью спряталась за упавшими на лицо кудрями. Такая реакция и должна была быть, если взять во внимание факт прочности выпускаемых письменных принадлежностей, как раз для таких нервных, как я. И пусть для сотрудников центра моя сила была уже чем-то привычным, но неестественным, то наши гости теперь обладали большими ресурсами для размышлений. Но хорошо, что они точно не догадаются о замене несколькими годами ранее моих рук металлическими протезами, об имплантированных кибер-линзах у меня в глазах и сотнями ультра тонких проводков, пронизывающих моё сердце и контролирующих его работу, подчиняющихся общей автономной системе контроля внедрённой в один из моих позвонков. Да и не только.... Протезы ног были добавлены к моей коллекции железа в организме несколькими месяцами позже после первого обновления. Но это довольно старая история, о которой лучше не вспоминать. Например, ради собственной же безопасности. И, если честно, мне не хочется что-то вернуть назад. В том, что во мне электроники больше, чем тканей, есть и свои плюсы: нет необходимости пользоваться микроскопом, руки не дрожат, да и соседка не против помощи по дому, заключающейся в перетаскивании ящиков с семейным архивами, которые она хранила ещё с прошлых веков, презирая технологии.
- Я ещё раз повторяю: эта операция очень опасна. Мы никогда не делали ничего подобного. По нашим исследованиям только двенадцать процентов того, что мальчик проживёт больше нескольких часов, - я резко поднялся с места, опираясь руками на стол, пытаясь преодолеть расстояние между мной и парнями, сидящими в трёх метрах от меня.
- Мик..., - Давид начинал волноваться всё больше и больше, но моя ткань терпения трещала по швам, и из неё то и дело с шумом вылетали нити.
Посетители встали и проследовали к двери, не говоря ни слова. Первый остановился перед распахнувшимися створками дверей и обернулся, смерив меня вызывающим взглядом.
- Мы даём вам четырнадцать суток, что бы провести исследования заново и добиться более утешительных результатов. В другом случае... нам придётся найти более умелых докторов и... закрыть ваш центр за неоправданное использование средств выделяемых Советом.
Я растеряно стоял возле стола, осознавая смысл слов: проведёте операцию - будете жить, а мальчик... не столь важно; откажетесь - всем вам одна дорога.
- ... Если бы вы нам дали год, мы могли бы провести обычный цикл процедур, ребёнок был бы абсолютно здоров, и никакого риска для жизни.... Всего один год! - я почти молил этих бездущных убийц, хоть и знал, что всё бесполезно.
- Через четырнадцать суток, ровно в это же время, мы придём к вам опять. Принимайте правильное решение, - второй кинул взгляд на голограмму часов, на которых стрелка доползала до без-пятнадцати десяти вечера, и покинул кабинет вслед за первым.
Давид выругался, я рассержено опустился в мягкое кресло, Сью неуверенно переводила испуганные взгляды с меня на управляющего.
- Чем ты думаешь, Мик? - Давид разъярённо стукнул кулаком по столу.
- Я не буду проводить операцию. Мне нужен год на лечение мальчика. И даже не пытайтесь, шеф, привлечь врачей со стороны. Пока этот ребёнок под моим присмотром я никому не дам его оперировать. - Я уверенно посмотрел на Давида, но тут же моя решимость превратилась в молящее скуление. - Ему всего одиннадцать. Вы не можете заставить меня пойти на это!... Что будет с его матерью?
Сью тихо всхлипнула под занавесом из волос и ещё больше уткнулась носом в документы. Пластиковая поверхность блестела под приглушённым ксеноновым светом, мелкие пылинки, не видимые не вооружённому взгляду (чего нельзя было сказать обо мне) размеренно кружили над документами.
- Сьюзан, оставь нас. - Хозяйский тон босса заставил лаборантку вздрогнуть. Сью, бормоча себе что-то под нос, быстро встала, и покинула кабинет, кинув на последок не членораздельное прощание.
Давид вздохнул и сел в кресло рядом со мной. Его тусклые грязно серого цвета глаза, неприятно скользили по моему лицу. Развивающаяся катаракта левого глаза должна была вот-вот стать заметной.
- Мне вы так не можете приказать.
- Жаль...., - я видел проступившие капли пота на лбу Давида и знал, что каждое слово даётся ему с трудом. - Микель, пожалуйста! Чего ты так хватаешься за этого мальчика? Ты же знаешь, что Совет всё равно получит, что он хочет. Вопрос только в том, какой исход ждёт нас...
- Если кто-то и сделает операцию, то это буду не я, - я сжал зубы и отвернулся. Давид простонал.
- Ты убиваешь меня. Меня и всех нас. И Сью в том числе. - Давид решил прибегнуть к тяжёлой артиллерии своих доводов для меня, и затронул весьма неприятную тему. Он знал о жизни нашей лаборантки все, так же как и я, и знал моё отношение ко всему этому.
Но нежелание оперировать ребёнка было превыше меня и всех моих волнений относительно семьи Сьюзан. Жизнь ставила меня перед выбором. Перед выбором более серьезным, чем решение покупать индюшку или обойтись курицей на День Благодарения. Судя по всему, заставлять меня выбирать, вошло в привычку матушки Судьбы, и вскоре должно было перерасти в почитаемую традицию, что-то вроде ежесубботней поездки всей семьёй к дядюшке на страусинную ферму. И главное с каждым годом, злой рок придумывал всё более и более извращённые варианты.
- Уже поздно. Ты устал. Все мы устали. Тебе лучше отправиться домой. Выспись, отдохни, а завтра приходи с новыми силами.
Я молча кивнул и вышел в пустынный коридор. В две стороны от меня отходила длинная змея прохода, усеянная по бокам дверями. В конце коридора приятным оттенком светился лифт с сенсорной панелью защиты. Я направился к нему и через десять секунд уже мчался вниз в комфортабельной отделанной под дерево кабинке лифта. Само дерево на планете свелось к недопустимому минимуму в конце двадцать первого века и теперь правительство с сумасшедшим рвением пыталось восстановить столь ценный ресурс. Деревянные изделия были дорогие, да и их продажа запрещалась законом. Даже, якобы, дубовый стол в кабинете Давида был лишь подделкой, дорогой, но всё же подделкой.
Я работал в шестидесяти этажном здании в небольшом унылом городке ЖЧ-14, на скорую руку построенном в Америки, как и многие остальные, так называемые части Грибницы. Это был проект Совета, по которому в небольших новопостроенных городках должны были происходить все научные разработки и подготовка квалифицированных кадров и всё такое в этом роде. ЖЧ расшифровывали, как "живой человек" и мне порой казалось, что большей банальщины придумать нельзя было.
...Створки лифта раскрутились из "спирали" и выпустили меня в просторный зал первого этажа. Здесь было множество подобных лифтов, без перебоя работающих в часы посещения. Наш исследовательский центр был лишь маленькой крупинкой в этом огромном здании, в котором Давид решил снять кабинет, лабораторию и ещё три небольшие комнаты под исследования. Остальное помещение занимала местный госпиталь по совместительству с реабилитационным центром и научными комплексами, в которых мы часто брали необходимые нам препараты и информацию.
Робот-сторож на выходе просканировал меня своим синим глазом, и активировал систему открытия дверей.
На улице шёл дождь, но мне было лень достать зонт из кармана, и я пошёл к Сью, которая стояла на светящейся плитке тротуара с маленькой трубочкой в руке. Эта "трубочка" была ни чем иным, как усовершенствованной моделью зонта, создающей поле, не пропускающее капли. Вода отскакивала от невидимой преграды в воздухе и смешно разлеталась в стороны.
Я приблизился к девушке, безуспешно ожидающей такси. Железные четырёхэтажные здания центра были окружены тихо гудящими охранными полями. Ни для кого не было секретом, что они было плохо сконструированы, и гасили сигналы вызова. Так что ночью из пустынного центра было проблемно выбраться. И нет ничего удивительного, что уже в девять вечера центр становился безлюдным: люди спешили добраться домой до момента, когда роботы-уборщики будут выпущены из своих энерго-клеток, что происходило ровно в двенадцать. Они были запрограммированы на очистку улиц не только от мусора, но и всего живого, типа кошек, крыс, собак, для избежания развития эпидемии.
Сьюзан впустила меня под зонт и попыталась улыбнуться. У неё получилось лишь состроить гримасу, и лаборантка расстроено отвернулась. Она волновалась, и это было заметно. У Сью были на это причины. Первая, и наименьшая - приближение тех двенадцати вечера, которые она не любила. Вторая - сегодняшний визит "мозгоправов" от Совета. Сьюзан не была пугливой, но само упоминание о Совете уже внушало страх и уважение.
Совет был создан правительствами всех стран в начале XXII века и был направлен на глобальный контроль над ситуацией в мире, технологическое развитие и управление ресурсами. Бразды правления были отданы в руки Зэнда, который провёл строгую политику относительно всех стран и социальной инфраструктуры. Можно сказать, вся власть на планете была добровольно передана в руки тирана, который ввёл суровые законы и ещё более суровые наказания за нарушения. Но нельзя назвать произошедшие изменения плохими. Да, было много недовольных. Но только после глобальной централизации власти планета стала выбираться из того трагического положения, в которое люди поставили её. Совет теперь был главным решающим органом, которому беспрекословно подчинялись правительства всех стран, а Зэнд как его глава обладал бесконечными полномочиями и вседозволенностью.
Я окинул дорогу взглядом и посмотрел на свою машину, одиноко стоящую на парковке.
- Тебя подвезти? - я увидел облегчение в глазах Сью и расценил это, как согласие.
С нашим приближением камень, коим казался мой автомобиль, ожил, приборная панель засветилась мягким жёлтым, послышался щелчок, и машина поднялась на три сантиметра в воздух на магнитной подушке. Две передние двери мягко открылись, и я, обойдя машину, сел на место водителя, когда Сью уже была внутри.
Мы с тихим свистом воздуха за окном скользили по идеально гладкой поверхности дороги к дому Сью, такому же маленькому, двухэтажному "грибочку", как и все остальные жилые дома в городке. Я часто подвозил лаборантку к работе и домой, и знал дорогу. У Сьюзан не было машины, хотя со своей зарплатой она могла себе это позволить. Но девушка страшно боялась водить и не села бы за руль, даже под угрозой смерти, и это притом, что управление в машине на девяносто девять и девять десятых процента было автоматизировано.
Сью была приятной, лёгкой в общении двадцати пятилетней девушкой, хорошо знающим своё дело специалистом. К Давиду она пришла работать раньше меня. Сначала она проходила у него практику, но по окончанию шеф сказал ей после завершения учёбы приходить работать к нему. С моим появлением в нашей небольшой команде стало четыре человека. Ещё до Сьюзан в центре работал итальянец за происхождением Альмир, родители которого переехали в штаты, когда ему исполнился год. Альмир был главным (и единственным) техником в центре и прекрасно справлялся со своей должностью. Правда он круглосуточно сидел возле сенсорного экрана, не расставаясь с ним даже в душе.
Мои мысли вернулись к брюнетке, сидящей справа от меня, когда Сью шумно вздохнула. В свете панели управления я заметил, как лёгкий румянец заливает её щёки, когда девушка поняла, что её вздох, казалось, незаметный, в полной тишине салона прозвучал, как раскат грома.
Я вопросительно посмотрел на Сью. Бортовой компьютер послушно вёл машину, не требуя моего вмешательства.
Я догадывался, какие мысли терзают Сьюзан, и мне было стыдно, что в этом была и моя доля вины.
- Что-то не так, - скорее констатировал факт, чем задал вопрос.
- Ну... да, немного, - голос Сью мягким пухом заполнил салон автомобиля. Девушка не уютно заёрзала в кресле. - Меня тревожат сегодняшние гости.... Не знаю, успеет ли Альмир приготовить аппаратуру к операции..., - Сью понимала, что всё зависит не от механика, а от меня, но не хотела задать мне вопрос прямо, стараясь обойти острые углы. Кроме блестящих знаний Сью обладала на удивление чутким сердцем и проницательным разумом, что выбивало меня порой из колеи. Её желание не навредить, не имело границ и преград. Я не мог похвастаться тем же. И из-за этого мне было в двойне стыдно.
- Может, тебе стоит попытаться?... Я не хочу на тебя давить..., но ты действительно лучший специалист и в твоих руках мальчику будет надёжнее, - я слышал намёки в её голосе и это сжигало меня изнутри.
Зная Сью, я мог сказать, что она тоже страдает и её боль наверно сильнее моей. Она не хотела, чтобы с ребёнком что-то случилось, и была за длительные процедуры и постепенное лечение, чем за операцию, но тут просыпалось её стремление защитить свою семью и она терялась. Ей было трудно говорить со мной, так как она пыталась подтолкнуть меня к принятию решения, и ей было не ловко, что она поступает так в корыстных целях - сберечь мать и брата. Эта боль читалась в её печальных глазах.
- Я пытаюсь что-то решить. Пытаюсь найти выход из положения, но пока не вижу его. Но одно скажу тебе наверняка: я не буду проводить операцию, если не будет семидесяти процентов уверенности в благополучном исходе.
Сью помрачнела, и я догадался о тех упрёках, что она сама себе делает за подобную реакцию на мой ответ.
Я посмотрел в окно. Дома проносились мимо нас, изредка выглядывая из темноты стёклами окон, отражающими мою небольшую машину. Здания одиноко стояли во мгле, стараясь стать ещё меньше. Ночное небо застилала густая пелена туч, закрывая от глаз звёзды и луну. Сегодня должно быть полнолуние. Жаль. Я любил по ночам смотреть на звёзды, используя линзы в роли телескопа. Кольца Сатурна обладают каким-то немым очарованием, притягивающим меня. А луна особенно хороша, когда вокруг неё мириады звёзд отбрасывают свой свет на лунную поверхность, заставляя сиять. И Млечный путь гипнотизирует, всё увлекая в глубину скоплений звёзд, не отпуская ни на мгновения, яро борясь за внимание к нему....
- Мы приехали, - Сью вырвала меня из размышлений своим нежным голосом, струящимся как шёлк. Дверь открылась, и лаборантка, помахав мне рукой, оставила меня наедине с моими размышлениями.
Я всё не задавал координат бортовому компьютеру, тщётно прислушиваясь к голосам из дома, в котором загорелся свет. Наверно сейчас мама Сью в очередной раз устраивает небольшой выговор за задержку на работе, когда семилетний Артур счастливо обнимает вернувшуюся сестру. Я представлял беспокойный голос мисис Шедар, объяснения Сью, её безупречный, всегда действующий успокаивающий тон. Вот Сьюзан скорчила строгую гримасу и Артур спешит вернуться в кровать. Ему хочется на выходных поехать с сестрой в парк. Мать Сью в то время приглашает дочь к столу и слушает очередную историю о том, как прошёл день, за частую не понимая слов, что порой произносит Сьюзан, увлечённая рассказом. И конечно девушка ничего не скажет о сегодняшних гостях, чтоб не волновать мать, у которой больное сердце. Сьюзан часто предлагала сделать ей операцию, и я был всецело в их воле, но миисс Шедар всегда вежливо отказывалась.
Я отыскал на сенсорной панели надпись "Дом" и машина заскользила в темноту улиц, улетая на другой конец городка.
* * *
Дом встретил меня весело распахнувшейся дверью и включившейся кофеваркой на кухне. В ванне тихо включилась вода, а спальня стала обогреваться кондиционером. Маленький домашний робот С-45 на воздушной подушке вылетел из гостиной и исчез на кухне. Пока раздевался и вешал куртку в выдвижной шкаф, на кухне слышался звон переставляемой посуды и жужжание шасси С-45.
Я прошёл в ванную, походу стягивая бежевую футболку и закидывая её в стиральную машину. Та мгновенно перешла в состояние "Активно", оповестив о своей работе загоревшимся экраном. Я направил воду в раковину и посмотрел на блестящую панель, висящую на стене над умывальником. Маленькие камеры сразу же спроектировали на неё подробное изображение.
Парень с волосами цвета зрелой пшеницы внимательно смотрел в неестественно голубые, немного блестящие глаза.
Я проверял состояние линз каждые день после имплантирования, но теперь это было всего лишь привычкой. Голубенькие линзы немного светились, придавая тёмно-синим глазам мистический оттенок лазури. Их функционирование не было нарушено, в роговице глаза не происходили воспалительные процессы. Всё было в норме.
Приняв душ, я прошёл в кухню и выпил чашку кофе. Приготовленная яичница так и осталась не тронутой: сегодняшние события не сопутствовали появлению аппетита.
Я поднялся на второй этаж, зашёл в спальню и упал на большую кровать, рукой нащупывая Личный Оператор. Планшетка размерами 24/32 загорелась от моего прикосновения, и я стал перелистывать списки доступных книг. Найдя в поиске раздел по нейрохирургии, мои пальцы заскользили по длинному перечню литературы. Наконец, остановившись на статистических данных, я открыл файл и передо мной замелькали таблицы.
Подобных той операции, что я должен был провести в списке не было. За всю историю не было такой процедуры, которая имела такие масштабы и такую сложную историю болезни. Поль, одиннадцатилетний мальчик, в результате действия сильнейших токсинов и излучения, природу которого мы не можем установить, а Совет скрывает информацию от нас(происшествие произошло на одной из научно-исследовательских баз Совета), был лишён каких-либо ощущений вследствие разрушения молекулярных связей в нервных клетках и их уничтожении. Операция, которую хотел провести Совет, - это внедрение в организм ребёнка нервных волокон искусственно выращенных в нашем центре. Пока же жизнь мальчика и нормальная работа органов целиком зависит от системы жизнеобеспечения.
Если бы в моём расположении был год, я мог с помощью препаратов заставить организм ребёнка создать новые клетки, а не внедрять инородные тела, реакция на которые до конца не известна. Большая вероятность того, что клетки не воспримутся организмом, и при их разрушении выделяться вещества, способствующие их жизнедеятельности вне организма, которые могут серьезно навредить здоровью Поля, и даже привести к летальному исходу. Поэтому я и противился проведению операции.
Надо было что-то предпринять, и на это у меня четырнадцать суток.... Уже на час меньше.
Я отложил ЛО в сторону, но после меня посетила идея написать письмо отцу. Мы давно с ним не общались. Сейчас он должен быть с матерью в Индии...
Оператор вновь оказался у меня в руках. Я набрал письмо и подключился к спутнику, чтобы переслать на берег Индийского океана несколько килобайтов. Я ещё раз перечитал сообщение.
"Привет.
Надеюсь, солёные воды благотворно влияют на ваше самочувствие. У меня всё нормально... Правда небольшие трудности на работе. Так что я хотел спросить у тебя совета.
Мне предстоит провести операцию в течение месяца, но успех маловероятен. Неуверен, что смогу изменить срок лечения. Подскажи, как поступить.
Люблю.
Ваш Мик.
P.S: Как там Фофо? Не было ли проблем на границе?"
ЛО безмолвно лежал на прикроватной тумбочке, а сон тихо обволакивал меня, цепкими щупальцами затаскивая в свою широко раскрытую пасть.
* * *
- Пока, мам! Люблю тебя! Артур, хватит копаться! - Сью выбежала на крыльцо дома и требовательно смотрела в тёмную глубь дома. Я посмотрел на часы. 8:45. Шеф не любит опозданий.
Наконец из дома вышел маленький светловолосый мальчик, который мгновенно получил лёгкий подзатыльник от сестры, и бегом побежал к машине. Сьюзан, с развевающимися на ветру волосами последовала за ним, на прощанье поцеловав мать. Мисис Шедар посмотрела в мою сторону и улыбнулась дочери.
Бардовый обруч на голове Сью приятно гармонировал с её карими глазами и блузкой кофейного цвета заправленной в синие обтягивающие джинсы.
Я перевёл взгляд на панель управления, чтоб выбрать место назначения - начальная школа городка. Хотя, если быть откровенным с самим собой, я просто хотел избавиться от нежелательных мыслей, связанных с видом улыбающейся Сьюзан.
Артур запрыгнул на заднее сиденье, Сью опустилась рядом со мной.
- Привет, коротыш! - я взъерошил волосы на голове мальчика, пока машина поднималась в воздух. Артур недовольно фыркнул. Сью рассмеялась.
Утренние улицы были заполнены машинами, скользящими по магнитной полосе. Был понедельник - первый рабочий день недели. Но у нашего центра последняя неделя не имела ни начала, ни конца. Но меня это вполне устраивало - тишина пустого дома не вызывала восторга. А Сью... Сью ходила по выходным в центр, наверно, только из-за солидарности.
Октябрь накрывал жителей городка солнечными днями вперемешку с дождями, но больше проявлений осени нам не было суждено увидеть. По крайней мере, в черте города. На окраине города был разбит небольшой сад с озером, где можно встретить высокие широко лиственные деревья, покрывающиеся позолотой. Я редко бывал там, но, думаю, стоит как-нибудь пригласить туда Сью.... Ну, не век же ей смотреть на пробирки и смешивать кислоты.
Что-то слишком много оптимизма в мыслях. Может из-за Сьюзан?...
Я безрезультатно пытался перевести свои мысли в другое русло, что мне не удавалось, но машина тихо опустилась на парковку возле школы, и Артур выскользнув из салона, побежал ко входу.
8:57.
- Давид нас убьёт, - Сью уловила мои взгляды, постоянно обращающиеся к часам.
- Согласен.
Машина понеслась по дороге к центру. Я взял управление в свои руки, так как "автопилот" не позволял превышать разрешённую законом норму скорости. Но даже сейчас на приборной доске раздражающе мигало "недопустимая скорость".
- Может, не стоит так спешить? Давид конечно будет злиться, но как по мне, то в гневе он похож на голодного тушканчика, - Сью хихикнула от своих слов. Я улыбнулся.
Здание центра находилось в трёх кварталах, когда я внезапно нажал на тормоз. Система безопасности завизжала, блокировка сидений и дверей активировалась, на окна опустился ещё один слой непробиваемого стекла.
- Ты чего?! - Сью испуганно посмотрела на меня. Но всё мое внимание было приковано к заднему виду на дисплеи. Серая хромированная машина не спеша летела на непривычно высоком расстоянии от дороги, поворачивая за угол. Фары были закрыты тяжёлой решёткой, переходящей в агрессивный бампер с двумя шипообразными выступами по краям. На конце "шипов" блестели генераторы тока и магнитного поля. Тонированное стекло жадно поглощало свет. Обтекающая форма кузова напомнила мне акулу.
Когда объект моего внимания исчез, я попробовал отогнать наваждение. Я видел подобную машину и знал, что может вытворять эта крошка, но вероятность, что это была ТА САМАЯ, равнялась шансу на успех операции Поля.
- Всё в порядке. Просто сбои в подушке. Стоит показать машину механику, - я перевёл транспортное средство на автопилот, и до центра мы добрались без происшествий.
* * *
Сью нервно стучала каблуком о пол лифта, бросая раздраженные взгляды на часы над створками кабины. 9:13. Её густые волосы рассыпались по спине и почти доставали до талии, подчёркнутой кожаным ремнём на блузке.
Двери лифта раскрылись как нельзя к стати. Я выскочил из замкнутого пространства, в котором стало становиться жарко, не смотря на работу охлаждающей системы. Что же такое твориться? Реакция организма на стресс, переутомление, или просто захотелось наверстать упущенное?
Я рассержено выдохнул воздух и поймал вопрос в глазах Сьюзан. Но лаборантка быстро отвернулась, услышав шаги шефа. Его медвежья поступь могла разбудить и мёртвого.
Я шёл рядом со Сью, пока не остановился возле двери в лабораторию, из которой небольшая стеклянная дверь вела к маленькой комнатке, оборудованной под палату. Сью почувствовала моё замешательство и положила руку мне на плечо.
- Иди. Он тебя ждёт. - Девушка убрала руку и вдохнула воздух, будто желала вместе с кислородом набраться ещё и мужества. - Давида я беру на себя. - И уверенно зашагала по коридору.
Я чувствовал преисполняющую меня благодарность, но и неловкость, что Сью получит все шишки.
Я положил руку на сенсорный замок, блокиратор двери отключился, и та отъехала в сторону. Я прошёл лабораторию, загромождённую микроскопами, препаратами, сканерами и остальной техникой и толкнул дверь с отражающим стеклом.
Палата встретила меня тихим жужжанием работающей техники, следящей за состоянием Поля.
Бледный мальчик с сероватыми, почти седыми волосами, лежал на выдвинутой из ниши в стене койке. Маленькие чёрные точки - сенсоры слежения - густо покрывали его руки, шею, виски. Его глаза были закрыты, веки слегка подрагивали.
Я сел на стул рядом и провёл рукой по лбу ребёнка. Конечно, Поль ничего не почувствует. Но мне следовало убедиться, что всё в порядке. Протезы рук не просто имели невероятную силу и точность, но так же были напичканы миллионами датчиков, реагирующих порой даже на движения воздуха. Признаю, мастер, создавший и прилепивший их ко мне, изрядно постарался. Постарался так, что я ни капли не скучал о своих биологических руках, которые пришлось "убрать": не ходить же с четырьмя. Мои новые конечности прекрасно выполняли функции старых с заметными улучшениями. С виду их поверхность нельзя было отличить от кожного покрова, да и на ощупь они были такими же.
Из-за Совета этот мальчик чуть ли не умер, отделавшись лишь дарящей ему жизнь новейшей системой жизнеобеспечения. А вскоре, они придут, чтобы завершить своё дело. Чем Поль так досадил им? В чем виноват ребёнок? Как теперь верить в Совет и в историю о "несчастном случае", произошедшем на базе, жертвой которого стал Поль?
Нет. Я не отдам им мальчика и не проведу эту операцию. Но надо искать выход...
Я вспомнил хромированную машину, крадущуюся по улице...