Школьный Вячеслав Александрович : другие произведения.

Закон джунглей

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Роман изобилен подробными сценами грубого физического насилия (без вульгарности и порнографии), описаниями изощренных убийств и жестокими душевными переживаниями. По мнению автора, предназначен для ограниченного круга читателей.

ОТ АВТОРА

  
   Доброго здравия тому, кто читает сейчас данную рукопись. Искренне надеюсь на то, что Вы - человек деловой, толковый, здравомыслящий и понимающий, не способный резать куриц, несущих золотые яйца, чем многие недальновидные компетентные лица в последнее время только и занимаются.
   На протяжении нескольких лет я, честно сказать, не решался показывать данный роман кому бы то ни было, даже редактору того издательства, с которым сотрудничал. Причина в том, что даже согласно нынешним моральным критериям сие произведение является слишком жестоким, если не сказать - почти сумасшедшим. Хотя в нем и присутствует логически выстроенная сюжетная линия, хотя в нем все вполне осмысленно, нет никакой мистики, волшебства, политики и отклонений от реальности жизни, это не мешает некоторым людям читать его с самым настоящим отвращением. Из всех моих знакомых осилить данный роман до конца сумел лишь единственный человек, который твердо убедил меня в том, что его непременно следует издать, и желательно, без конструктивных изменений. В принципе, читается он легко, образы и сюжет не отличаются особой оригинальностью - все дело в описании тех откровенных сцен (заметьте, вполне культурно, без пошлости), от которых стандартному обывателю без преувеличения становится тошно. Потому-то я и не решался так долго свое творение кому-либо из издателей показывать, однако, рано или поздно все равно это сделать бы пришлось. Все, о чем я вас прошу - дочитайте его, пожалуйста, до конца, а потом уже решайте - стоит издавать нечто подобное или нет.
   Если сочтете выгодным издание данного романа, будем сотрудничать далее, если нет - дай Бог всем нам крепкого здоровья! В любом случае - жду ответа.
   С глубоким уважением. Автор.
  

КРАТКОЕ СОДЕРЖАНИЯ РОМАНА "ЗАКОН ДЖУНГЛЕЙ".

   Отношения главных героев романа, Вадима Красовского и Ольги Куприяновой, развиваются, начиная с восьмидесятых годов прошлого века. Невзрачный юноша влюбляется в одноклассницу и во время выпускного вечера в порыве ярости убивает соперника - более удачливого кавалера своей возлюбленной. По чистой случайности убийство ему сходит с рук, но девушка все равно, даже в будущем не отвечает ему взаимностью. Не становится женой Вадима также никто из тех девушек, в которых он по очереди влюбляется на протяжении последующих двадцати лет. От столь вопиющего невезения мужчина постепенно сходит с ума.
   Превратившись со временем из скромного неказистого паренька в удачливого богатого бизнесмена, в один прекрасный день он решает похитить всех тех женщин, которые каждая в свое время отказали ему во взаимности. Для выполнения данной задачи Вадим нанимает группу смелых молодых людей, которые с ловкостью реализовывают задуманный боссом план. Восьмерых женщин бесцеремонно похищают и собирают в запертом товарном вагоне, который катится из Москвы в неизвестном для всех направлении.
   Позже выясняется, что Красовский организовал для них в глухой таежной местности что-то типа принудительного "трудового лагеря", попав в который, женщины сразу же начинают испытывать зверские издевательства с его стороны.
   Сначала Ольга пытается по возможности сплотить всех между собой, стараясь организовать так называемый "дружный коллектив", способный массово дать обидчику отпор. Но ее подругами по несчастью являются женщины разные по возрасту и понятиям, из разных слоев общества и даже разных религиозных верований. Каждая из них пытается до последнего проявлять собственный эгоизм, в результате чего между ними постоянно происходят разлады. Вадиму, конечно же, это на руку, и он с каждым днем все сильнее ужесточает свое отношение к бывшим возлюбленным, что однажды приводит таки к смерти одной из них.
   Трагическое положение вещей вынуждает остальных семерых женщин решиться на побег. Организовывает его один из помощников сумасшедшего Красовского, который, как кажется, постоянно проявляет к Ольге определенную благосклонность и неравнодушие. Под покровом ночи женщинам с его помощью удается убежать из лагеря в тайгу, сам же "благодетель" остается на месте для того, чтобы хоть на какое-то время задержать охрану и собак.
   Свирепым псам все-таки удается нагнать беглянок на одной из лесных таежных полян. Между людьми и животными происходит жестокая схватка, из которой именно люди выходят победителями. Но, к сожалению, при этом еще одной девушке приходится распрощаться с жизнью, а остальным получить тяжкие телесные травмы.
   Дальше события развиваются совершенно спонтанно. Женщины движутся по тайге в неизвестном для них направлении, преодолевают препятствия и ночуют под открытым небом. От дальнейшей погони им удается оторваться, но разлады начинают происходить между собой, исключительно по вине голода и холода. Психологическое напряжение доходит до того уровня, что они начинают друг друга убивать, а кое-кто даже сводит счеты с собственной жизнью...
   В результате до ближайшего населенного пункта доходят только двое из восьми - самая стойкая Ольга и юная восемнадцатилетняя Настя, которую старшей подруге по несчастью лишь чудом удается спасти. Но Красовский, как оказывается, и здесь не дает им покоя - прибывает на вертолете в компании своих головорезов в то же самое место и в то же самое время.
   Не учитывает прохвост лишь одного обстоятельства - за время своего страшного пути женщины поневоле превращаются в самых настоящих хищниц, и теперь уже не им приходится его бояться, а как раз наоборот - ему их... Из последней схватки Ольга и Настя, конечно же, выходят победителями, после чего благополучно возвращаются домой к своим родным...
  
   Роман изобилен подробными сценами грубого физического насилия (без вульгарности и порнографии), описаниями изощренных убийств и жестокими душевными переживаниями. По мнению автора, предназначен для ограниченного круга читателей.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

Вячеслав Школьный

  
  
  
  

З А К О Н Д Ж У Н Г Л Е Й

  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

Все события романа - плод авторской фантазии,

любое совпадение - чистая случайность.

...Ты лучше голодай, чем что попало есть,

И лучше будь один, чем вместе с кем попало.

Омар Хайям. XI век.

  

ПРОЛОГ

  

Июнь 1982года, город Сумы, Украина.

  
   Нежные звуки вальса в какое-то мгновение ненавязчиво заполнили собой все пространство танцевального зала. Они привлекли внимание всех присутствующих, которые в данный момент не чувствовали больше ничего, кроме этой душевной и упоительной музыки. Десятки молодых красивых пар увлеченно закружились в танце, притягивая к себе всеобщие взоры. Создавалось впечатление, что сей вальс не закончится никогда, что он будет продолжаться вечно, увлекая в свою поглощающую струю все новых и новых участников.
   Выпускной бал в этом году удался поистине на славу - сколько себя помнили повидавшие жизнь преподаватели, такой красоты и веселья в просторном помещении школьной столовой им не приходилось видеть еще никогда. Подобным празднеством были довольны все - и дирекция школы, и сами учителя, организовавшие столь шикарное мероприятие, и пришедшие разделить радость и восторг своих любимых детей родители, и даже неизвестно зачем заявившиеся "на огонек" проверяющие из городского отдела образования. Но, конечно, самыми счастливыми сегодня себя чувствовали сами выпускники. Девушки в нарядных разноцветных платьях, щеголяющие, словно ранние майские цветочки, своей естественной красотой, постоянно группировались небольшими стайками по темным углам зала, с трепетом ожидая того момента, когда кто-либо из более смелых юношей, всех, как один, одетых в нарядные темные костюмы со строгими галстуками, соизволит пригласить кого-то из них на танец.
   Последние, в свою очередь, делились на несколько категорий. Одни старались по возможности поддерживать представительниц слабого пола в их начинаниях, кружась с оными в залихватском вальсе и оказывая иные знаки внимания, другие, которых Бог, к сожалению, меньше наградил танцевальными талантами, так же, как и робкие девушки, скромно стояли у стены, стесняясь предпринять смелые действия то ли из-за своей неловкости, то ли из лишней скромности, третьи, любящие непременно "вкусить запретный плод", искали возможности где-нибудь на стороне раздавить лишнюю бутылочку "Русской", а четвертые, которые явно вышли из категории третьих, где-то за пределами здания, вдалеке от места основного мероприятия, потихоньку выясняли между собой личные отношения.
   Денис Полозков относился к первой категории. Хотя он, конечно же, изредка был не прочь выпить с друзьями, да и подраться иногда любил, так как считался самым уважаемым парнем в классе, главным своим коньком Денис считал именно увлечение девушками, вернее, в последнее время одной из них, самой, по его мнению, обаятельной и красивой. В Денисе как нельзя лучше сочетались все лучшие качества. Он был хорошим спортсменом, отлично танцевал, являлся активным комсомольцем, за что, естественно, его уважал не только ученический коллектив школы, но и педагогический. А еще больше его ценили за то, что родители парня слыли в городе далеко не последними людьми: мать занимала ответственную должность в городском партийном комитете, а отец имел вес на одном из местных заводов. Не взирая на занятость, они уделяли достаточное внимание воспитанию сына, что оказывало положительное влияние на характер парня. Дорога в будущее ему широко открывалась, а карьера, можно сказать, преподносилась прямо на блюдечке. Денис уже видел себя студентом Московского Государственного университета и не замечал при том никаких преград, которые могли бы стать у него на пути.
   Разве что только Оля Пилипенко... В данный момент любовь его к этой девушке достигла настоящего пика. За время учебы в школе Денису приходилось дружить со многими своими одноклассницами, которые в нем просто-таки души не чаяли. Но несколько месяцев назад он почему-то решительно остановил внимание именно на Оле - личности довольно скромной и несмелой, которая раньше ничем особым не отличалась. Расцвела она только в последний год, как-то незаметно превратившись из неприметного "гадкого утенка" в самую настоящую красавицу, способную дать фору всем потенциальным "соперницам". И теперь Денис никого не хотел видеть рядом с собой, кроме нее - на других девчонок вообще внимания не обращал, будто бы их не существовало вовсе. Еще больше к близости к ней подталкивало то, что сама Оля была вот уже несколько лет неравнодушна к самому популярному кавалеру в классе, но только стеснялась открыть свои чувства до тех пор, пока одним зимним вечером Денис сам к ней неожиданно не подошел и не пригласил ее на новогоднюю вечеринку...
   С тех пор они были вместе. Вот только его родители, люди больших запросов и своеобразных принципов, не очень-то одобряли выбор сына - девушка ведь походила из скромной, хотя и интеллигентной семьи медработников, и особо достойную партию для Дениса, по их мнению, не составляла. Парень постоянно рассчитывал на то, что по окончании школы они с Олей вместе уедут из провинциального захолустья в столицу, вместе поступят там в университет и продолжат учебу сообща. Он не отказывался начать в столь раннем возрасте семейную жизнь, не боялся связанных с этим трудностей и проблем, так как был постоянно уверен в себе и в нерушимости собственной точки зрения. Проблемы ему казались столь незначительными, что о них не стоило и вспоминать во время выпускного бала. Все это будет потом, а сейчас требовалось веселиться и наслаждаться теми удовольствиями, которые предоставляла жизнь.
   Красивая пара, состоящая из высокого стройного юноши, наделенного Богом копной густых темных волос, одетого в элегантный сшитый под заказ черный костюм, и среднего роста худенькой девушки с длинной русой косой за плечами, наряженной в простое белое в цветочек платьице, увлеченно кружилась под плавные звуки вальса, совершенно не думая о будущих проблемах, а только смотря друг другу в глаза и не замечая никого рядом с собой.
   А заметить бы следовало...
   Невдалеке от них, в самом темном углу просторного помещения, притаился человек, который пристально наблюдал за каждым движением влюбленной пары. Вадим Красовский, которого Бог не наградил ни высоким ростом, ни внешней красотой, ни богатыми родителями, ни популярностью среди товарищей, а в особенности вниманием противоположного пола, тихо стоял у стены и незаметно для всех грыз ногти. Так он делал всегда, когда хоть чуть-чуть нервничал, хотя сам себя постоянно упрекал за подобную дурную привычку. Вадим был несколько полноватым пареньком, за что неоднократно получал от одноклассников кучу насмешек и уколов. Он никогда ни с кем не дружил, не отличался успехами в успеваемости, в общем, считался в классе такой себе белой вороной, которая постоянно подвергалась легкому гонению.
   В Олю Пилипенко Вадим был влюблен чуть ли ни с самого детства. Еще в десятилетнем возрасте, когда они учились в третьем классе, он обратил на нее свое ранимое мальчишеское внимание. Однако, до сих пор не решался признаться ей в своих чувствах, лишь заворожено наблюдал за ней в моменты, когда она появлялась у него перед глазами, и грыз от досады ногти, если кто-то вдруг оказывался хоть на мгновение рядом с объектом его обожания...
   Вот и сейчас, на выпускном вечере, не без зависти взирая на увлеченно танцующих влюбленных, раздраженный парень готов был провалиться сквозь землю. В этот момент он ненавидел весь мир, всех на свете без исключения: радостных учителей с цветами в руках, улыбающуюся золотозубую директрису, свою мать-одиночку, проработавшую всю сознательную жизнь за мизерную плату на швейной фабрике, непутевого отца, которого не видел никогда в жизни, Дениса Полозкова и подобных ему подхалимов, во всем угождающих учителям за хорошие оценки, а больше всего - самого себя за собственную трусость, неуклюжесть и постоянное невезение. И только Олю при всем своем огромном желании он ненавидеть не мог. Не мог потому, что, как бы там ни было, а он ее любил! Любил самой настоящей пылкой страстной любовью, не так, как этот фраер Полозков, который наверняка только поразвлечься с ней решил, так же, как и с другими девчонками. И поэтому уступать ее никому Вадим не собирался!
   Юноша с некоторой опаской огляделся по сторонам, утер рукавом не первой свежести потертого пиджака свой покрытый веснушками нос и отступил еще дальше вглубь полутемного зала. Торчащая у него за поясом бутылка водки была уже наполовину пустой. Вадим решительно выдернул ее из-под рубашки, открутил пробку и сделал из горлышка несколько уверенных глотков. Горло и желудок неприятно обожгло спиртом, отчего лицо неестественно скривилось, а глаза инстинктивно зажмурились. Больше этой гадости организм принимать не желал. Водка комом стала в горле, требуя, чтобы внутрь ее протолкнули какой-либо закуской. Но закусывать почему-то не хотелось - угрюмое настроение ничуть к тому не располагало.
   Вадим предусмотрительно отставил бутылку с остатками горючей жидкости за ближайшую батарею, широко расправил плечи и непривычно смело направился в сторону танцующих.
   Вальс к тому времени уже закончился, уступив место какой-то новой, доселе мало кем раньше слышанной медленной зарубежной музыке. Вадим в нерешительности резко остановился на полпути, на какое-то мгновение сомневаясь, как именно ему следует в данной ситуации поступить. В ту самую минуту Денис, будто по заказу, что-то шепнул на ухо Оле, галантно отвел ее к ближнему столику, а сам быстрым шагом вышел из зала. Такую возможность упускать было никак нельзя. Ноги сами по себе спешно понесли опьяневшего Вадима к объекту его обожания. Захмелевший мозг пронзил испуг, как бы никто из находящихся рядом выпускников не пригласил девушку на танец раньше, чем он, но, слава Богу, этого не случилось.
   Оля, понятное дело, искренне удивилась, увидев перед своими глазами внезапно возникшего Красовского, и даже несдержанно встрепенулась, потому, как в душе немного побаивалась слегка неуравновешенного одноклассника, постоянно бросающего на нее недвусмысленные косые взгляды на протяжении нескольких лет. Денису о данном обстоятельстве она никогда не говорила, старалась держать душевные эмоции при себе. Да и зачем что-то было говорить, если Красовский никогда не предпринимал никаких активных действий, лишь тупо глазел на нее, и все?
   Сейчас, к сожалению, рядом не было ни Дениса, ни подружек - по неожиданному стечению обстоятельств в радиусе нескольких метров вокруг нее кроме Вадима вообще не оказалось кого-либо. Девушка моментально попыталась взять себя в руки и успокоиться.
   - Оленька, можно пригласить тебя потанцевать? - Наличия в своем слегка грубоватом голосе подобной нежности парень не ожидал и сам. Видно, хмель все-таки подействовал на организм должным образом, придал еще больше смелости и уверенности в себе.
   Оля достаточно хорошо почувствовала, как на нее в одно мгновение хлынуло противным водочным перегаром, но постаралась не показать вида, что ей это неприятно. Она еще с детства любила танцевать и по возможности никому никогда в подобной просьбе не отказывала, поэтому чисто для приличия пожала плечами и неторопливо поднялась со стула.
   - Я, признаться, никогда не думала, Вадик, что ты способен на что-то подобное, - наигранно улыбнулась она. - Довольно смелый шаг с твоей стороны.
   Действительно, медленный танец явился для отчужденного от друзей и подруг Красовского настоящей революцией в жизни. Невооруженным взглядом было заметно, как дрожит все его тело в момент, когда он идет вслед за ней на середину огромного зала.
   Остановившись в нужном месте, девушка положила свою легкую как пушинка ладонь на его покатое плечо и почувствовала, насколько он нежно и с опаской обнял ее за талию. Свободные руки соприкоснулись между собой, и Оля ощутила на своих пальцах не совсем приятную влагу. Пот с новоявленного партнера по танцу несдержанно тек ручьем, что вынуждало ее чувствовать себя в его объятиях не совсем комфортно. Движения Вадима в танце были настолько неуклюжими, что, глядя на него, Оле от всей души хотелось засмеяться, но она по-прежнему сдерживала себя и молчала, отчетливо видя то, как все окружающие смотрят на них и улыбаются.
   Вадим, в отличие от нее, ничего этого не замечал. Для него в данный момент померкло все вокруг. Он трепетно глядел Оле прямо в глаза и глубоко дышал всей грудью. Парень был настолько взволнован, что даже не знал, с чего именно начать разговор.
   - Почему молчишь, кавалер? - стремясь хоть немного разрядить обстановку, с некоторой ноткой иронии в голосе наконец-то произнесла девушка.
   - А о чем говорить? - не совсем смело выдавил из себя Вадим. - По-моему, и так все ясно.
  -- Ты это на что намекаешь? - непонимающе посмотрела на него Оля.
   - На то, что нравишься ты мне! - на одном дыхании выдал из себя он. После сказанных слов у него словно упал какой-то камень с души. Неужели так просто оказалось выразить то, что он затаенно держал в своей душе несколько лет? Лицо его заметно покраснело, хотя в относительной темноте зала этого никто не заметил, в том числе и партнерша по танцу, которая постоянно старалась отвернуться, чтобы не ощущать на себе его несвежее дыхание.
   - Да неужели? - Оля восприняла его слова за обычный комплимент и не придала им принципиального значения. - Ну, спасибо, обрадовал. Я многим нравлюсь.
   - Наверное, ты неправильно меня поняла, - лицо Вадима огорченно нахмурилось, - я не такой как многие, я особенный... И нравишься ты мне по-особенному, не так, как остальным. Мне ты нравишься очень сильно... Можно даже сказать, что я люблю тебя.
   От неожиданности своего столь смелого поведения у заикающегося юноши на мгновение перехватило дыхание. Решиться на подобное признание было ох как тяжело, но ему все-таки удалось сделать это, а значит, он действительно чего-то стоит.
   - Так можно сказать, или вправду любишь? - Девушка по-прежнему продолжала принимать все сказанное ним за своеобразное развлечение.
   - Ты не веришь? - Вадим еще больше осмелел и как можно крепче прижал хрупкую партнершу к себе. - Что ж, придется доказать. Пошли, я тебе кое-что покажу.
   Не дожидаясь от нее ответа, он цепко ухватил своей вспотевшей ладонью одноклассницу за руку и грубо потащил ее за собой к выходу из зала. Оля не стала сопротивляться, хотя и зашагала вслед за ним с огромной неохотой. На взгляды посторонних старалась не обращать внимания - учитывать мнение всех присутствующих было абсолютно ни к чему.
   Вадим решительно провел девушку по темному коридору мимо нескольких откровенно целующихся пар и, поднявшись по лестнице на этаж выше, подвел ее к двери их бывшего класса, на которой красовалась приевшаяся за год табличка "10А".
   - Куда ты меня тащишь? - стараясь сохранять жалкое подобие улыбки на лице, удивленно поинтересовалась она. - Обратно за парту захотелось, что ли?
   - А хоть бы и за парту, что в этом плохого? - Оставшись с Олей один на один, Вадим почувствовал прилив огромной самоуверенности: в теле появилась дополнительная энергия, а в душе - несдержанное желание безотлагательно обладать этим прекрасным созданием. - Ты ведь знала, что я тебя люблю! Ну, скажи, ведь постоянно это знала!.. Ты просто не могла этого не заметить! Ты видела, как я на тебя смотрю, как я страдаю, молюсь на тебя, как на икону. Я ведь давно тебя обожествляю, очень давно - еще с детского возраста хожу за тобой по пятам, слежу за тобою. Вот только подойти сказать все это тебе до сегодняшнего дня боялся...
   - Вадим, не надо, не продолжай. - Оля почувствовала, как дрожащие руки парня обхватили ее за изящное туловище и снова настойчиво притянули к себе. - Я прошу тебя, прекрати этот концерт, давай лучше вернемся в зал... Там и поговорим, если ты так этого хочешь.
   Она уже начинала жалеть о том, что согласилась отправиться с ним по темному коридору неизвестно куда. И знала ведь, что ни к чему хорошему это не приведет - ничего интересного и оригинального от данного человека ожидать не приходилось. Он способен только лишь на глупость. Что ее дернуло сюда пойти, самой было непонятно. Возможно, подействовал тот единственный бокал шампанского, который впервые в жизни уговорил выпить ее Денис.
   - Нет, дорогая моя, - робкий голос Вадима постепенно превращался в голос жестокого зверя, от чего душу девушки пронзил вполне естественный страх, - никуда ты отсюда не уйдешь, пока полностью меня не выслушаешь. Слишком уж долго я ждал этого момента.
  -- Да выслушаю я, выслушаю, только отпусти, пожалуйста.
   Вадим послушно отвел руки и даже отступил на шаг. Музыка, как казалось, звучала слишком далеко, так что не было резона бросаться отсюда бежать с криками о помощи. Да и по темным ступенькам на высоких каблуках не сильно-то разгонишься. Того и гляди, на лестнице ногу подвернешь. Так что лучше уж решить все проблемы на месте задушевным разговором.
   - Извини, что я повел себя с тобой так грубо, - парень внезапно преобразился, приняв более спокойный вид, - просто побоялся, что ты не захочешь меня слушать.
   Оля поправила на себе чуть подмятое платье и огляделась по сторонам. В огромное коридорное окно светила полная луна, достаточно ярко освещавшая обоих на фоне стены. Собеседник стоял к окну спиной, поэтому его лица она видеть не могла. Девушка еще раз мысленно выругала себя за то, что потащилась за этим полудурком на второй этаж.
   - Ведь я не изверг какой-нибудь, - увлеченно и громко продолжал Вадим. - Ты пойми - я простой человек, такой же, как и все, ни лучше, ни хуже. Я ведь не виноват в том, что родился в бедной семье, что мне так не повезло в жизни. Но руки и голова у меня есть, так что заработать денег при желании смогу сколько захочу. Ты будешь жить со мной счастливо и надежно, я тебя никогда не обижу и никому другому в обиду не дам, клянусь тебе!..
   - Вадим, прекрати! - Оля не горела желанием слушать весь тот бред, который он нес. Но парень словно не замечал ее слов - разошелся так, что чуть оконные стекла не зазвенели.
   - Оленька, родная, пойми, с этим Полозковым тебе ведь счастья не видать! Он получит от тебя все, что захочет, и тут же тебя бросит. Он ведь бабник, и ты это прекрасно знаешь. Причем бабник неисправимый, который считает, что все ему в этом мире позволено. Да он же встречался с половиной девчонок из нашего класса! Об этом все знают, даже учителя...
   - Вадим, я больше не хочу тебя слушать! - Оля попыталась отойти в сторону, однако возбужденный юноша снова ухватил ее за запястье. Даже в полутемной обстановке ей удалось увидеть, как глаза его налились кровью, отчего тело девушки пробила легкая дрожь.
   - Ты хочешь бежать к нему? Что ж, беги, если тебя так сильно к этому мерзавцу тянет! Только ведь знай - он не будет долго оставаться папенькиным сынком, скоро время его родителей закончится - они станут никем, а сам он по себе и сейчас ничего не стоит.
   - Нет, Вадим, нет! - несдержанно прервала его Оля. - Ошибаешься! Это не он ничего не стоит, это именно ты ничего не стоишь, как мужчина и как человек. Он-то как раз личность достойная! Денис за меня кому угодно голову снесет! Он не раз доказывал свою любовь. А вот ты, дорогой мой, каким отбросом общества был, таким и навеки останешься!
   Последней произнесенной нею фразы Вадим перенести оказался не в состоянии. Да, она, конечно же, несколько перегнула палку в проявлении собственных эмоций, и в следующую секунду об этом пожалела, но, увы, было уже слишком поздно. Ладонь парня машинально поднялась над головой и грубо опустилась на ее покрасневшее лицо. Пощечина получилась настолько увесистой, что Оля не сумела удержаться на ногах и сразу же рухнула на пол.
   - Оленька, миленькая, прости! - Вадим сразу же пришел в себя и как подкошенный упал перед ней на колени. Руки подхватили плачущую девушку и попытались ее обнять. - Извини, пожалуйста, я не хотел! Сам не понимаю, как это так вышло... Но ты ведь не права, Оленька! Я не отброс - я мужчина, причем, настоящий мужчина, и я тебе это довольно скоро докажу. Дай мне, пожалуйста, шанс! Брось его, брось, иначе нам с тобою счастья не видать!
   - Не знаю, как мне, а тебе точно. - Оля резко перестала плакать, решительно поднялась на ноги и вырвалась из его неуверенных объятий. - Подонок, ты еще поплатишься за это!
   Она ловко отпрыгнула в сторону, чтобы слегка опешивший Вадим не успел ее вовремя схватить, и со всех ног бросилась к лестнице. Но парень и не думал больше ее задерживать. Он так и остался стоять на коленях посреди коридора до тех пор, пока окончательно не пришел в себя. Мозг понемногу начал трезветь, давая возможность нормально оценить свои поступки.
   - Боже, что я наделал? - произнес он вслух сам себе под нос. - Нужно сейчас же идти к ней и просить прощения, иначе я потеряю ее... Потеряю навсегда.
   Вадим уверенно поднялся в полный рост, небрежно отряхнул брюки и медленно зашагал по сумрачному коридору вслед за убежавшей девушкой...
   Агрессивно настроенный Полозков уже поджидал его на лестнице. Какой у них с Олей там, внизу, произошел разговор, казалось уже не столь важным - главное, что таковой вообще имел место. Денис был один, без преданных дружков, и выглядел, разумеется, далеко не дружелюбно. От пиджака и галстука он предусмотрительно избавился - стоял перед потенциальным противником в накрахмаленной белой рубашке с расстегнутой верхней пуговицей.
   - Ты что же это себе, ублюдок гадкий, позволяешь? - Без лишних церемоний Денис стремительно бросился к Красовскому и ухватил того за воротник. - Падаль ты недоношенная! Байстрюк облезлый! Ты хоть думаешь, на кого замахиваешься?
   Первый удар кулака пришелся Вадиму в нижнюю челюсть. Не рассчитав устойчивости, парень неуклюже отлетел в коридор и потерял равновесие. Звук падения утонул в грохочущем снизу музыкальном шуме. Легкое головокружение не дало ему возможности быстро подняться на ноги и трезво оценить ситуацию. Но Денис, к счастью, отличался благородством. Бить лежачего было не в его правилах, поэтому на какое-то мгновение он приостановил свои решительные действия.
   Вадим неторопливо встал и растерянно повертел головой в обе стороны.
   - Ну, иди сюда, иди. Еще получишь, тварь безмозглая! - Противник снова вошел в азарт и сделал решительный шаг навстречу. - Я тебя научу светским манерам!
   - Как ты меня назвал? - с некоторой смелостью поинтересовался Вадим. - Байстрюк облезлый?.. Что ж, пускай будет так. Не всем же в этом мире быть мажорами зажравшимися. Слишком уж много вы себе позволяете, подонки. - Не раздумывая ни секунды, он резво оттолкнулся от пола и в жалком подобии прыжка бросился на Полозкова.
   Но Денис оказался куда проворнее соперника, да и не пил он водки на выпускном вечере, так как не желал падать лицом в грязь перед любимой девушкой. Ловко отскочив в сторону, он пропустил неуклюжего Вадима мимо себя, сделал ногой ловкую подсечку, от чего тот снова потерял равновесие и покатился по лестнице вниз. По ходу дела Денису так же удалось ударить его носком по задней части бедра, что придало "полету" более пикантного зрелища.
   Хмель в одно мгновение исчез из головы Красовского неизвестно куда. Он неожиданно протрезвел, как стеклышко. Не без труда поднявшись на ноги, первым долгом ощупал ребра и колени. Все было вроде бы цело, хотя и болело невыносимо.
   Ухмыляющийся Полозков, по-прежнему весь опрятный, будто с иголочки, медленно приближался к нему, спускаясь по лестнице вниз.
  -- Ну что, достаточно или еще добавить? - с большой долей ехидства спросил он.
   Вадим в драку сейчас броситься не мог. Боль от ударов отзывалась по всему его телу, до самой последней косточки, а левая челюсть опухала все больше с каждой секундой.
   - Ладно, думаю, хватит с тебя. - Полозков приблизился к нему вплотную и отвесил противнику легкую унизительную пощечину. - Байстрюк облезлый ты и есть, и никто другой! А к Ольге моей посмей еще только приблизиться. Прибью сволочь на месте, причем прибью насмерть! И поверь - никто меня за такое дерьмо, как ты, судить не станет.
   Не дождавшись ответа, Денис обошел его со стороны и гордо продолжил свой путь вниз, оставляя униженного Красовского наедине со своей физической и душевной болью...
   Оля послушно ожидала гордого кавалера возле входа в зал столовой. Увидев Дениса, она страстно бросилась ему на шею и крепко прижалась к парню всем телом.
   - Денис, как я испугалась! - пустив легкую слезу, запричитала девушка. - Уже подумала, что ты в одиночку с ним не справишься, и хотела уже ребят звать на подмогу.
   - Глупышка, - самодовольно ухмыльнулся Денис, поглаживая девушку по пышной шелковистой косе, - я ведь ясно сказал, что никакой драки не будет, просто поговорю с ним и все.
  -- Ну и что он?
   - Что, что? Молчал, как охламон последний, глазами тупыми в пол уставился и сопли жевал. Поверь, даже избивать такое ничтожество как-то жалко стало. Только прощения попросил за свой поступок, да и все. И то, сделал это настолько тихо... В общем, пошел он к чертям собачьим, не стоит больше говорить о нем, давай забудем.
   - Хорошо, давай, - согласно кивнула головой Оля, целуя парня в щеку. - Зачем и вправду портить себе праздник из-за какого-то идиота? - Она решительно схватила Дениса за руку и попыталась потащить его за собой в зал.
   - Не хочу больше танцевать, - требовательно запротестовал возлюбленный, снова притягивая хрупкую девушку к себе. - Пойдем лучше ко мне домой? Родители как раз по командировкам разъехались, так что никто нам не помешает побыть вдвоем.
   Оля ничуть не удивилась столь настойчивому предложению с его стороны. Знала - рано или поздно, а нечто подобное обязательно должно будет последовать. Лишь посмотрела в его приветливые влюбленные глаза и добродушно улыбнулась.
   - Знаешь, Денис, - произнесла кокетливо, как будто это говорила не она, а кто-то другой, посторонний, - а мне ведь, по правде сказать, тоже больше не хочется здесь оставаться. Я весь нынешний вечер только и ждала, когда же, наконец, ты мне это предложишь.
   - Ты хочешь сказать, - несколько удивленно произнес Денис, - что все-таки приняла решение?
   Раскрасневшаяся девушка молча моргнула в ответ. Отблеск ее зеленых глаз говорил обо всем куда лучше, чем слетающая с малиновых губ пустая болтовня.
  -- Ты хорошо подумала? - несколько недоверчиво переспросил он.
   - Денис, - как можно тише прошептала Оля, как будто кто-то из находящихся на приличном от них расстоянии людей мог подслушать сей интимный разговор, - мы встречаемся с тобой почти шесть месяцев. Школьные годы остались позади, мы уже взрослые люди, и надо ими становиться в полном смысле этого выражения. Я тебя люблю, Денис, и верю тебе даже больше, чем самой себе. Поэтому, я думаю, сейчас как раз самый подходящий момент...
  -- Ты... - Денис на секунду запнулся, не находя, что сказать в ответ.
   - Да, - уверенно прошептала Оля, - я все взвесила и все решила. Я хочу, чтобы ты стал моим первым мужчиной. Действуй, пока не передумала.
   Ошарашенный подобным откровением юноша подхватил ее в объятия настолько увлеченно, что, казалось, еще одно усилие - и его мускулистые руки поломают все ее хрупкие косточки. Ноги девушки самопроизвольно оторвались от земли и неловко задергались в воздухе.
   - Оленька, солнышко! - абсолютно не сдерживая своих эмоций, громко крикнул он. - Ты просто не представляешь, как я люблю тебя!..
   Через несколько минут они вышли из ворот школьного двора, крепко держась за руки, и уверенной походкой зашагали по ярко освещенной лунным светом ночной дороге. Говорить друг другу больше ничего не требовалось - они действительно чувствовали себя самыми счастливыми людьми в мире. О существовании в этом мире кого-либо постороннего, в том числе и ненавистного обоим Вадима Красовского, они как-то сразу позабыли. Влюбленные полностью поглотились друг другом, и, казалось, их счастью теперь не будет конца.
   Данная дорога выходила на набережную реки. Под светом городских окон и уличных фонарей водная гладь блестела так привлекательно, словно тысячи солнечных зайчиков таились где-то у нее внутри. И Денис, и Оля, оба любили эту реку, так как именно с ней были связаны лучшие воспоминания их детства, на ней они выросли, она стала свидетелем их счастья.
   - Давай на минутку спустимся к воде? - предложила девушка. - Купаться, конечно, не будем, а вот ноги бы смочить не мешало - слишком уж туфли во время танца надавили ступни.
   - Любое ваше желание, мадемуазель, - Денис сразу же согласился с ее предложением, так как ему не терпелось сделать для нее что-либо приятное.
   Они спустились к водной глади в непосредственной близости от бетонного моста, по которому даже в столь позднее время все еще носились, как угорелые, в обе стороны автомобили. Оля спешно сбросила с ног ужимистые туфли и вбежала в воду по щиколотки.
   - Какая она только теплая! - воскликнула радостно, блаженно вдыхая в себя приятный летний воздух. Край ее длинного платья немного смочился, но она не обращала на то внимания. - по сравнению с получаемым удовольствием сие выглядело сущим пустяком.
   Денис внимательно огляделся по сторонам и решительно бросил на траву пиджак.
  -- Оля, ты лилии любишь? - неожиданно поинтересовался он.
   - Конечно, - улыбнулась в ответ девушка. - Только ведь на этом берегу они почему-то не растут. Если хочешь, давай перейдем по мосту на противоположный.
   - Ни в коем случае! - настойчиво запротестовал энергичный Денис, наспех избавляясь от рубашки и расстегивая брюки. - Настоящий джентльмен никогда в обход не отправляется. Он предпочитает вытаскивать каштаны прямо из огня.
   - Денис, может, не стоит так рисковать? - Оля сразу же поняла намерение возлюбленного и явно его не одобрила - подобная затея ей не особо пришлась по душе. - Не стоит туда плавать. На том берегу много поваленных деревьев, а сейчас вокруг темно. Вдруг за корягу зацепишься?
   - Не бойся, солнышко, все будет в порядке. - Денис уже разделся до плавок и не без хвастовства продемонстрировал девушке свой атлетический торс. - Ты ведь знаешь - я плаваю очень хорошо, да и место это знаю, как свои пять пальцев. Так что никакая коряга меня не возьмет. Жди свой букет лилий - максимум через пять минут он будет у твоих ног.
   Она не успела ничего промолвить в ответ. Возлюбленный пламенно поцеловал ее в пересохшие губы, после чего с разгону нырнул в воду и полностью исчез из поля ее зрения. Через пару секунд где-то на середине реки послышалось учащенное шлепанье его рук по водной глади. В душу Оли проник очередной приступ страха - темнота поглотила ее избранника как-то очень быстро, почти мгновенно, что никак не вызывало положительной реакции...
   Каких-то полсотни метров не обремененной быстрым течением водной глади Денис преодолел, совершенно не напрягаясь. Правда, пришлось сместиться чуть влево, и поэтому оказаться вдалеке от моста, практически в полной темноте, но зато здесь присутствовали обильные заросли кувшинок, среди коих имелась возможность нарвать приличный букет.
   Правда, мелководье на противоположном берегу и впрямь всплошную покрывали коряги. Очутившись на нем, Денис старался контролировать каждый свой шаг, чтобы ненароком не наступить на какой-нибудь сучок и в столь ответственный миг не проколоть себе ступню. Желтые цветочки отлично различались на фоне сплошной черноты, поэтому десяток из них он вырвал без особой сложности. Теперь с полным триумфом можно было отправляться назад.
   Звать любимую девушку с отдаленного берега он не стал - решил сделать сюрприз - подплыть к ней незаметно и по возможности слегка испугать.
   Обойдя погруженное в воду огромное покрученное дерево, парень тихо вошел в воду по грудь. Пятка все-таки напоролась на что-то твердое и острое, правда, ободрало кожу не до крови, но все равно незначительная боль почувствовалась. Денис недовольно проскрипел зубами, переступил через поваленный скользкий ствол и сразу же попал на глубокое место. Яма сходу поглотила его с головой. Дна под ногами не ощущалось. Он аккуратно обогнул еще одну опасную ветку, для чего ему пришлось чуть ли не вплотную приблизиться к берегу.
   Стоящего прямо за его спиной с увесистой корягой в руках человека он не заметил, так как тот притаился бесшумно и терпеливо ждал подходящего момента...
   Вадим Красовский находился здесь уже несколько минут. В отличие от Полозкова, глупыми привычками джентльмена он не страдал, поэтому, увидев, что его обидчик поплыл на противоположный берег, Вадим тут же принял для себя решение и перешел туда по мосту, вследствие чего очутился на нужном месте даже раньше от Дениса. Крепкую палку подобрал на тропинке чисто машинально, так, на всякий случай, для возможной самообороны.
   Но в данный момент в душе его произошел какой-то непонятный срыв. Уж очень хотелось отомстить Полозкову за нанесенную обиду, да к тому же и голова его выглядела сейчас слишком уж соблазнительно для удара. Она была прямо здесь, прямо перед глазами. Разве можно упустить такой шанс? На раздумье осталась какая-то доля секунды. И Вадим не стал колебаться...
   Удар коряги пришелся прямо по виску. До слуха Красовского донесся соответствующий треск; он так и не понял, что именно затрещало - череп потенциальной жертвы или сломанная ветка. Но в том, что плывущий Денис сразу же потерял сознание, сомнения не возникало.
   Красовский с размаху отбросил корягу подальше в реку, а сам решительно приблизился к своей жертве и слегка надавил на ее открытую шею. На то, что промокнет одежда, ему было решительно наплевать - слишком уж сильно кипела в душе злоба на бывшего везучего одноклассника. Стараясь не сдавливать крепко кожу, чтобы не оставить на шее синяков, Вадим поглубже окунул голову ненавистного Полозкова в воду и держал ее там несколько минут.
   Тело уже стало холодным как лед, но Вадим для сущей надежности не выпускал его, стараясь не смотреть вниз, а уставив свой взгляд на небо, на котором игриво мерцали полуночные звезды.
   - Вот тебе, мразь, получи! - тихо процедил сквозь зубы он. - От байстрюка облезлого привет. Хрен ты собачий получишь, а не Ольгу! Все равно она будет моей...
   - Денис! - неожиданно послышался с противоположного берега громкий девичий крик. - Денис, ты где?! Отзовись! Плыви сюда, не пугай меня!
   Вадим моментально опомнился и сразу же оттолкнул безжизненное тело от себя как можно дальше. Никаких веток перед ним больше не было, поэтому легкому течению удалось подхватить утопленника без всякого сопротивления и медленно понести за собой.
   Убедившись, что мертвый противник целиком ушел под воду, Красовский выбрался на берег и сразу же исчез среди густых кустарников. Оля продолжала неистово кричать, однако, он старался закрыть уши и не обращать на ее возгласы никакого внимания. Воздух был довольно теплым, поэтому мокрая одежда и обувь высохли чуть ли ни за считанные секунды, хотя, в принципе, подобные неудобства Вадиму особого дискомфорта не доставляли.
   Через каких-то десять минут он снова уже находился во дворе родной школы, где охотно присоединился к толпе одноклассников, распивающих очередную бутылку водки. Все они были изрядно навеселе, поэтому наверняка считали, что неприметный разгильдяй Красовский никуда от них не отходил, а находился с ними рядом постоянно...
  

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. Овцы в загоне.

1.

Июнь 2002 года, Москва.

  
   Юная Настя Романова не имела ничего общего со знаменитой великой княжной, дочерью последнего российского императора. Ее фамилия являлась чистым совпадением с фамилией представителей царственной династии, а имя ей по незамысловатой собственной прихоти дал лично отец, которого, как ни странно, тоже звали Николаем Александровичем. Он являлся довольно известной фигурой в современном деловом мире столицы, и по своим повадкам мало чем отличался от настоящего монарха - был таким же требовательным, жестким, и ставил собственное мнение превыше пожеланий всех окружающих. Его любимая единственная дочка как нельзя лучше унаследовала от родителя соответствующие черты характера.
   Настя никогда не ходила с опущенной головой, всегда старалась держать себя гордо, возвышенно, показывая, что именно она, а ни кто другой, является в данный момент "хозяйкой жизни", которой позволено в ней буквально все. Натуральна блондинка с длинными, пышными, почти всегда распущенными волосами и огромными голубыми глазами постоянно задирала свой маленький носик настолько вызывающе, что подружек продирала естественная зависть при виде столь высокомерного поведения "привилегированной особы". У некоторых из них даже иногда создавалось впечатление, что она вот-вот заденет своим носиком линию электропередачи, но, слава Богу, того пока не случалось, поскольку вырос он к счастью не слишком большим.
   В дела своего влиятельного папочки девушка старалась никогда не вникать, да и вообще, отца ей приходилось в последнее время видеть крайне редко. Пару раз в неделю он появлялся дома на пару часов, выдавая жене и дочери приличное денежное "довольствие", после чего снова исчезал на своем черном "Бентли" вместе с личным водителем в неизвестном направлении. Мать, конечно же, подобное положение вещей поначалу злило, но за последние годы она привыкла к частым отлучкам супруга и потому стала их воспринимать более спокойно. Она никогда не затевала диких скандалов, не перечила отцу в решениях и всегда радовалась его появлениям.
   Настя любила папу не только за стабильное материальное обеспечение. Девушка отлично помнила - в те годы, когда она была маленькой, именно он, а никто-либо другой, уделял ей львиную долю внимания, часто возил отдыхать их с мамой на морские курорты, практически все разрешал, делал дорогие подарки, в общем, являлся для ребенка самым настоящим идеалом.
   В прошлом году Насте без проблем удалось сразу после окончания школы поступить в Московский Государственный университет, в чем также была немаловажная папина заслуга. Первый курс она закончила почти с отличием. В учебе девушка, конечно, старалась, но при необходимости преподаватели все же частенько завышали ей оценки по вполне понятной причине.
   В друзьях и поклонниках красивая голубоглазая блондинка, понятное дело, тоже никогда не испытывала недостатка. Парни из богатых обеспеченных семей так и вертелись возле нее целыми стаями, пытаясь показать себя перед ней с лучшей стороны, однако, разбалованная роскошью восемнадцатилетняя гордячка доселе не отдавала предпочтения никому из них. Ухажеры менялись чуть ли ни каждую неделю, многие просто-таки засыпали ее цветами и подарками, искренне предлагали ей руку и сердце, и даже частенько падали перед ней на колени. Но все их попытки завладеть душой надменной красавицы оказывались тщетными - никто в оную так и не запал. Все они почему-то казались ей чистой воды лицемерами, и, само собой разумеется, что никому из них пока что не удалось затащить объект всеобщего почитания к себе в постель...
   С Петей Харитоновым Анастасия случайно познакомилась на одной из организованных подружками вечеринок всего месяц назад. Оказалось, что этот худенький симпатичный паренек, глаза которого постоянно прикрывали толстые стекла очков, учится в том же университете, что и она, только на другом факультете. Он был выходцем из скромной небогатой семьи, но в то же время являлся очень интересным собеседником и обладал довольно обширным интеллектом, что рассудительных девушек сразу же привлекало к себе. Насте с Петей как-то быстро удалось сойтись в общих интересах и крепко подружиться. Ничего большего щуплый очкарик пока что от нее не требовал, возможно, из-за того, что просто боялся ее грозного отца, а может быть, и действительно был излишне порядочным молодым человеком. Скорее всего, присутствовали и тот, и другой фактор в его поведении. И девушку такой расклад событий вполне устраивал.
   Насте почему-то он нравился с каждым днем все больше и больше. Только рядом с ним она вдруг поняла, чего ей не хватало в общении со всеми другими друзьями противоположного пола. Уж очень ей хотелось, чтобы находящийся рядом парень был по-настоящему интеллигентным.
   Она почти через день назначала Пете свидания, по вечерам убегала из дома, не смотря на все упреки и возражения матери, бродила с ним чуть ли не до полуночи по светящимся пестрыми огнями витрин московским улицам и слушала с открытым ртом интересные "изъяснения" человека, который, в отличие от нее, был полностью поглощен наукой.
   На данный момент он окончил четвертый курс философского факультета и на последней летней практике вел какое-то общественное исследование совместно с преподавателями кафедры. По мнению знакомых профессоров, путь в аспирантуру после окончания университета был для него открыт безоговорочно. Очки, которые Петя постоянно носил на своей переносице, придавали ему еще большей схожести с настоящим ученым, что усугубляло производимый на девушку эффект. Часто сто, когда ему удавалось пораньше освободиться от своих кропотливых занятий, юноша в полдень приходил к корпусу, в котором училась Настя, и ожидал ее там нередко целыми часами. Он стеснялся подходить слишком близко к выходу, поэтому предпочитал топтаться чуть в стороне, отлично зная, что, выходя, девушка обязательно его заметит и первой приблизится к нему сама. Настя тоже ожидала этих встреч - те часы, которые она просиживала в последние дни на лекциях и консультациях, казались ей чуть ли не вечностью...
   Сегодня она снова ерзала на своем стуле, совершенно не воспринимая слов преподавателя, пытавшегося подготовить студентов к последнему в этом году экзамену. Девушка вытащила из своей кожаной сумочки маленькие часики и положила их перед собой на стол. Секундная стрелка, как казалось, двигалась настолько медленно, что ее хотелось насильно подогнать.
   Наконец-то студентов распустили. Настя ни от кого не скрывала, что только того и ждала - первой из всех присутствующих в аудитории стремительно сорвалась с места и пулей вылетела в коридор, не обращая внимания на недоуменные взгляды преподавателя и сокурсников.
   Петя отлично видел со своего "наблюдательного пункта", находящегося под одиноким разлогим деревом, как в очередной раз на всю ширину распахнулась входная дверь корпуса, из которой выпорхнуло милое очаровательное создание в аккуратной желтой блузке и короткой джинсовой юбочке, плотно обтягивающей стройную фигурку. Она также его сразу заметила - игриво помахала рукой, радостно улыбнулась и спешно двинулась навстречу. Бежать со всех ног ей, конечно же, не позволяла излишняя врожденная гордость, однако, походка ее была довольно учащенной. Петя терпеливо стоял на месте, решившись выйти из своего "укрытия" только в последний момент, как он это постоянно делал, чтобы никто из любопытных посторонних их рядом не заметил. Хотя чего в этом было плохого, он не мог понять и сам.
   Насте удалось только спуститься по ступенькам с высокого крыльца и перейти небольшую асфальтированную площадку, как прямо перед ней притормозил отъехавший от стоянки черный "БМВ". Он появился словно из-под земли, заставив девушку резко остановиться и передернуться в легком испуге. Она инстинктивно отшагнула назад, боясь попасть под колеса столь наглого автомобиля. Вообще-то, ездить по этой площадке на машинах строго запрещалось - она предназначалась только для пешеходов. Настя на какую-то секунду позабыла об ожидающем ее невдалеке Пете и обратила пристальное внимание на улыбающуюся физиономию водителя.
   - Ты что, очумел?! - смело выкрикнула она ему, в миг избавляясь от чувства легкого страха. - Смотреть нужно, куда едешь! Ты ведь сбить меня мог!
   Сквозь затемненное стекло автомобиля не удалось в достаточной мере рассмотреть лицо человека, сидящего за рулем. Только злорадная ухмылка да квадратный бритый затылок - вот и все, что ей в его внешности посчастливилось рассмотреть. В ответ на замечание девушки он даже не пошелохнулся - так и остался сидеть на месте каменным истуканом.
   Зато с правой стороны сверкающего транспортного средства, из дверцы пассажира, к огромному удивлению Насти поспешно вышел отлично знакомый ей человек - мужчина средних лет, обладающий приличными залысинами на голове, одетый в дорогой светлый костюм и держащий в руках огромный букет пышных роз. Он был крепкого телосложения, невысокий, гладко выбритый и за версту пахнущий ароматным фешенебельным парфюмом.
   - Простите, ради Бога, моего водителя, Анастасия Николаевна, - уважительно произнес он, приближаясь к девушке и протягивая ей цветы. - Немного не рассчитал парень, слишком резво подъехал. Обещаю, что такого больше не повторится... Говорю это вам от чистого сердца.
   С Вадимом Михайловичем Настя познакомилась пару недель назад в кафе. Он был всего на несколько лет младше от ее отца, но сразу же, с самого первого дня знакомства, стал почтительно обращаться к девушке на "вы" и проявлять знаки внимания. "Кавалера" с такой приличной разницей в возрасте у нее еще никогда не было, поэтому поначалу данная игра показалась ей даже интересной. Но когда Насте стало ясно, что Вадим Михайлович не шутит, а на самом деле пытается добиться ее благосклонности, она тут же постаралась разорвать с ним всякие отношения. Уже несколько раз она давала новому знакомому понять, что все его попытки склонить ее к соблазну тщетны и бесполезны, что у нее есть парень, с которым она встречается, да и вообще, ей интересны совсем другие мужчины, однако, это ничуть не помогало. Вадим Михайлович хоть и элегантно, но все же настойчиво ее преследовал и все-таки пытался добиться своего. Она даже подумывала пожаловаться на него отцу, который быстро бы решил данную проблему, но почему-то уж очень не хотелось Насте обременять занятого родителя подобного рода конфликтами, тем более, что по сути своей странный ухажер ничего плохого ей не делал. Как раз наоборот - получалось, что вроде бы как она над ним издевается, сама того не желая.
   - Ах, это вы, здравствуйте, - девушка попыталась улыбнуться и вложить в собственный ответ хоть каплю дружелюбия. - И снова, как всегда, с цветами, мне даже неловко!.. Помнится, в прошлый раз машина у вас была другая, так что я сразу немного испугалась.
   - Ничего, бывает, - улыбнулся в ответ мужчина, в голосе которого чувствовалась настоящая мольба. - У меня несколько личных автомобилей, со временем к тому привыкнете. На каком скажете, на таком и подъеду. Не откажите в любезности, примите розы. Вы сегодня выглядите так красиво, как никогда раньше, и этот букет только еще больше подчеркнет ваше очарование.
   - Вадим Михайлович, - Настя в тот же момент переменилась на лице - сощурила глаза и нахмурила брови. - Я же говорила вам уже несколько раз - не стоит искать со мной никаких встреч. И ничего дарить мне не нужно - я не хочу никому ничего быть должна.
   - А я от вас ничего сверхъестественного и не требую, - улыбчиво произнес собеседник. - Никто никому ничем не обязан. Все только по вашей доброй воле, дорогая моя. Неужели я настолько вам не нравлюсь, что мы даже встретиться и пообщаться не можем?
   - Во-первых, я не ваша дорогая, Вадим Михайлович, следите за выражениями, пожалуйста. А во-вторых, вы мне действительно ничуть не нравитесь, это правда. Простите, что говорю так прямо, но иного выхода для избавления от столь назойливого человека, как вы, я не нахожу.
   Вадим Михайлович опустил пышный букет на капот автомобиля и слегка призадумался. Его губы неестественно сузились, а лицо приняло багрово-пурпурный оттенок.
   - Неужели я до такой степени вам противен? - тихо пробормотал он, грустно опуская глаза.
   На самом деле мужчина выглядел не так уж уродливо. Подтянутый, свежий, моложавый - конечно, имелся в наличии небольшой животик, но это его ничуть не портило. Человек явно имел неплохой доход, если так дорого одевался, периодически менял новейшие иномарки, позволял себе личного водителя и постоянно предлагал шикарные цветы. Однако, вот что-то в его образе казалось Насте страшным, неприятным, даже можно сказать, отталкивающим. А вот что именно, девушка и сама не могла понять, потому и побаивалась в некоторой степени данного субъекта, потому и относилась к нему с холодком, чего, естественно, никак не могла произнести вслух.
   - Вы понимаете, - после небольшой паузы более благосклонно произнесла она, - дело тут не столько в вас, сколько во мне. Вы добрый, хороший, культурный, но, как я вами уже однажды говорила, я люблю другого человека - парня, который мне подходит и по возрасту и по жизненным приоритетам. Вы же, Вадим Михайлович, не обижайтесь, но годитесь мне в отцы - мы с вами относимся к разным поколениям, поэтому понять друг друга нам будет крайне тяжело.
   - Да, - несколько протяжно сказал собеседник, - как ни странно, Настенька... если уж на то пошло, то разрешите вас называть именно так... Так вот, как ни странно, но я неплохо знаю вашего отца. Ничего удивительного в этом, в принципе, не вижу - почти вся деловая элита города с ним знакома. Он достаточно приемлемый и выгодный для многих бизнес-партнер, но, тем не менее, позвольте напомнить, что он старше от меня на целых шесть лет. Ему, насколько мне известно, недавно исполнилось сорок три года, а мне, если это вам так интересно, всего тридцать семь. Если брать за основу те же разработки современных западных социологов, то как раз на этот возраст и попадает самый расцвет мужской жизнедеятельности. Так что, как там не крути, а я пока что себя старым не считаю. Я, как говорится, мужчина в полном расцвете сил.
   - Да, как раз, - не в силах больше себя сдерживать, грубо съязвила девушка. - Если уж на то пошло, то вы ровно вдвое от меня старше. Но, в принципе, ведь не возраст ваш является основной причиной моего отказа. Она заключается именно в том, что вы мне неинтересны, я просто не желаю больше с вами видеться. Признаться честно, я вас, в конце концов, боюсь. Потому прошу в последний раз - пожалуйста, если в не хотите иметь проблемы с моим отцом, а коль вы его хорошо знаете, то наверняка понимаете, что они у вас непременно могут возникнуть, оставьте меня в покое ради Бога. Прошу вас, как интеллигентного и благовоспитанного человека.
   Вадим Михайлович недовольно проскрежетал зубами, хотя ничего и не сказал в ответ. Девушка восприняла его минутное молчание, как согласие, поэтому, вежливо попрощавшись, обошла его и легкой поступью направилась к разлогому дереву, под которым ее возлюбленный Петя уже места себе не находил. Парень не сдержался - вопреки всем предосторожностям выбежал навстречу, заключил Настю в хлипкие объятия и скромно поцеловал в щеку.
   - Кто это такой? - поинтересовался несдержанно, смотря в сторону недавнего собеседника девушки поистине ревнивым взглядом. - Что ему нужно от тебя?
   - А так, один старый хмырь, - небрежно махнула рукою Настя, - все в друзья набивается, никак отделаться от него не могу. Не обращай внимания.
   - А я почему-то подумал, что это какой-то близкий приятель твоего отца, или даже родственник ваш, - высказал предположение Петя. - Не в первый раз его рядом с тобой наблюдаю.
   - Приятель или нет, точно не знаю, а вот врагом может стать запросто. Ты только не лезь в это дело, хорошо? Если продолжит доставать, то папа лично с ним разберется. Да и вообще, давай сменим тему - не стоит он того, чтобы внимание на нем концентрировать.
  -- Ладно, не хочешь, значит, не будем, - недовольно пожал плечами парень.
   - Какой ты только у меня глупый, нашел, к кому ревновать, - несдержанно засмеялась девушка, демонстративно обнимая его за худосочное туловище.
   Несдержанно поцеловавшись еще раз, юные студенты крепко прижались друг к дружке и быстро зашагали по тротуару в сторону многолюдного проспекта.
   Сопроводив их удаляющиеся силуэты, Вадим Михайлович Красовский, известный в деловом мире Москвы предприниматель, бессменный президент общества "Реванш", которое занималось непонятными сомнительными делами и было в данный момент на огромном крючке как у налоговой полиции, так и у иных правоохранительных структур, снова злостно заскрежетал зубами и выбросил огромный букет цветов в стоящую неподалеку урну. Ему почему-то совсем уж не хотелось верить в то, что эта малолетняя соплячка поступила с ним так нагло и неуважительно. Он погладил раскрытой пятерней свои начинающие редеть на макушке короткие рыжеватые волосы и по привычке откусил маленький кусочек ногтя с указательного пальца левой руки. Так он поступал всегда в те моменты, когда приходилось нервничать...
  
   Настя надела свое лучшее длинное темно-зеленое платье, старательно обработала косметикой глазки и губки и придирчиво оценила перед зеркалом свой привлекательный внешний вид. Ну, чем тебе не супермодель? Хоть сейчас смело выходи на подиум и завоевывай все подряд призы. Она, признаться, так бы и поступила, если бы отец дал на подобное деяние свое родительское благословение. К сожалению, он был человеком старых принципов, поэтому о карьере модели даже слышать не желал, отчего Насте и пришлось позабыть о своей детской розовой мечте. Вырядиться эффектно она могла лишь в его отсутствие, да и то следовало это сделать так, чтобы мать не увидела. Иначе всякого рода возражений будет больше, чем надо.
   К счастью, придирчивая мама оказалась чем-то занята и потому она прозевала тот момент, когда непослушная дочь, даже не соизволив нормально перекусить, пулей вылетела из квартиры и захлопнула за собой дверь. Петя ждал ее внизу под подъездом уже битых полтора часа - терпению парня оставалось только позавидовать. Своенравной Насте нравилось парня испытывать - это лишний раз доказывало его любовь к ней и подтверждало его надежность в ее глазах.
   - Наконец-то! - с огромным облегчением выдохнул он, как только сияющая красотой девушка выпорхнула ему навстречу. - А я думал уже ложиться спать прямо здесь, на лавочке.
   - Чтобы болтливые соседки ненароком подумали, что дочка Романова привела сюда кавалера-бомжа? - шуткой на шутку ответила Настя.
   - А хотя бы и так, - искренне улыбнулся юноша, не отводя глаз от ее великолепной внешности, - неужели бомжи не люди? Чем, в принципе, они от нас с тобой отличаются? Только тем, что одеты похуже да питаются никчемно, а так все то же самое... Кстати, о питании. Меня, признаться, несколько последних часов не покидает естественное желание чем-нибудь набить свой многострадальный желудок. Не желаешь пойти со мной куда-нибудь поужинать?
   - Ты знаешь, а наши желания, по всей видимости, совпадают, - охотно согласилась девушка. - Я ведь тоже дома не поела, как следует. Какое здесь по близости приличное заведение?
   - Кафе "Кристалл", ближе одни лишь гастрономы. Только вот дорогое оно слишком, денег в моем кармане хватит разве что на стакан сока да на пару бутербродов.
   - Глупости, пошли, - решительно сказала Настя, потрясая в воздухе своей маленькой кожаной сумочкой. - Я за все уплачу, у меня наличность имеется.
   - Ну, знаешь, - с явным недовольством возразил незадачливый ухажер, - это уже слишком. Только представь, как мне неудобно за свое положение. Получается, ты постоянно за все платишь, а я рядом сижу словно альфонс какой-то. Кто из нас мужчина, в конце концов, я или ты?
   - Не переживай, Петруха, - весело прощебетала девушка, задорно хлопая его по плечу, - будет еще и на твоей улице праздник. Вот закончишь свою аспирантуру, защитишь кандидатскую, начнешь зарабатывать, тогда и отдашь весь долг сполна. Можно без процентов.
  -- Да, если ждать так долго, то можно и здравого рассудка лишиться.
   - А мы что, спешим куда-то? Чем больше будешь должен, тем дольше буду дружить с тобой.
   Петя ничуть не обиделся на ее очередную колкую шутку и, схватив девушку за руку, решительно потянул ее за собой. Он привык уже к тому обстоятельству, что в материальном плане она никогда не испытывала нужды, поэтому постепенно весь первоначальный стыд по поводу того, что Настя больше оплачивает расходы, сразу же незаметно куда-то улетучился...
   В "Кристалле" они просидели до самой темноты. Разговор за ужином проходил ненавязчиво и оживленно. Если бы кто из находящихся в зале посторонних слышал, о чем беседуют эти двое молодых людей, то он бы, по меньшей мере, изумился тому факту, что в наше время еще находятся особи, которых интересуют подобные вещи. Петя постоянно рассказывал Насте о древних философах, их мировоззрении и образе жизни. Девушка никогда раньше не увлекалась чем-либо подобным, но парень вел беседу с ней до такой степени доступно, что она слушала его с открытым ртом несколько часов подряд. Непонятно почему, но все то, о чем он рассказывал, вдруг по неизвестной причине стало представлять для Насти своеобразный интерес.
   Когда она случайно взглянула на свои часы, стрелки на тех показывали уже десять вечера.
   - Пора идти, - с некоторой грустью в голосе произнесла она. Настя вдруг поймала себя на мысли, что сегодня впервые в жизни ей не хочется расставаться с этим человеком...
   Из наполненного посетителями кафе они вышли, взявшись за руки, и так же зашагали по ярко освещенной многочисленными уличными фонарями аллее. Походка их была медленной, из чего следовало, что ни одному, ни другой в данном направлении двигаться уж никак неохота.
   - У тебя, наверное, мама слишком строгая? - как бы между прочим поинтересовался у девушки задумчивый Петя. - Запрещает гулять слишком долго?
   - Да нет, - возразила Настя, - ничего она мне не запрещает. Я сама ее приучила к тому, что постоянно прихожу домой рано. Они с отцом уверены, что я в глупую компанию не попаду, что ничего плохого не натворю. Вот только вижу я отца в последнее время все реже и реже.
   - Ну, это ничего страшного - я, допустим, своих разлюбезных предков только один раз в полугодие и имею возможность лицезреть. Жду - не дождусь, пока каникулы наступят, чтобы укатить к ним в деревню хотя бы на месяц.
   - Так твои ведь живут в другой области, а мой отец находится здесь, рядом. И все равно я с ним поговорить по душам возможности не имею. Постоянно занят и занят.
   Петя согласно кивнул головой, морально поддерживая состояние подруги. Они уже почти приблизились к Настиному дому, и потому стали еще больше замедлять шаг. Оба как-то поняли друг друга без лишних слов. Никому из них не хотелось в эту ночь расставаться со спутником.
   - Петя, - резко остановившись, негромко проговорила более смелая девушка, - а как ты смотришь на то, чтобы я переночевала сегодня у тебя в общежитии?
   Столь неожиданное с ее стороны предложение повергло неказистого юношу в настоящее шоковое состояние. Он не знал, что ей ответить, да если бы и знал, то слова почему-то вдруг застряли у него в горле, словно рыбья кость, ни в коем случае не желая оттуда выходить.
   - Ну, не знаю, - неловко заикаясь, наконец-то промямлил он. - Думаешь, это будет правильно?
   - Конечно, - еще более решительно заявила Настя. - Хватит мне оставаться маменькиной и папенькиной дочкой, пора наконец-то начинать взрослую жизнь, все-таки, как-никак, я уже совершеннолетняя, поэтому вполне имею право принимать решения.
   По правде сказать, она и сама не ожидала от себя проявления подобной смелости. В данный момент Настя, скорее всего, не осознавала, что именно говорит и делает. Уверенно схватив парня за руку, девушка требовательно развернула его в обратном направлении.
   - Но тебя ведь вахтеры не пустят так поздно в мужское общежитие, - почему-то спонтанно засомневался Петя. - У нас с этим всегда было строго.
   - А я по простыням залезу в окно. Ты ведь сам на прошлой неделе рассказывал, что твои друзья таким способом девчонок в свои комнаты доставляют.
  -- Я лично никогда так не пробовал. Четвертый этаж как-никак.
   - Боже, с кем я связалась! - раздраженно усмехнулась девушка. - Да мужик ты, в конце концов, или нет? Когда-то ведь надо выполнять сию задачу в первый раз...
   В сторону общежития они, разумеется, зашагали намного быстрее, чем от кафе к элитному дому. Находилось оно не слишком близко, но что для молодых влюбленных людей преодолеть по ночному городу несколько километров. Они даже не стали пользоваться услугами назойливых таксистов, настолько им хотелось находиться рядом только вдвоем, чтобы никто ничем не мог помешать их вполне естественной, хотя по их понятиям и немного опасной затее.
   Под самый конец своего пути им непременно требовалось пройти через небольшой темный скверик, который на продолжительном участке кроме луны и звезд ничего не освещало. Входя под грозно выглядевшие кроны высоких деревьев, Настя несколько замедлила шаг.
   - Не бойся, здесь совершенно безопасно, - подзадорил ее привыкший к данному обстоятельству парень. - Мы с друзьями почти каждый вечер по этой романтической аллее к общаге ходим, и никогда ни с кем ничего страшного здесь не случалось...
   Последние его слова явились чем-то вроде дурного пророчества, послужившего своеобразным сигналом к действиям для посторонних личностей. Дальний свет фар ударил по влюбленной парочке со спины. Оба испуганно обернулись и на миг остолбенели, ослепленные ярким световым потоком. Несшийся прямо на них на огромной скорости автомобиль резко затормозил, подлетев к парню и девушке почти вплотную. Из салона практически одновременно выскочили два человека, одетых во все черное и молниеносно бросились к растерянным жертвам.
   Петя практически сразу понял, что это все не к добру, и скорее инстинктивно, чем сознательно, ступил вперед, заслоняя собой юную красавицу от нападающих.
   - Беги! - громко выкрикнул, отталкивая Настю от себя. Откуда в нем взялся подобный рефлекс, было непонятно, но парень сразу же бросился навстречу одному из противников.
   Естественно, что, имея слабые физические данные и обладая отвратительным зрением, к тому же усугубленным столь ярким светом, он никому не смог оказать должного сопротивления. Первый же удар в грудь заставил его упасть на асфальт и больно удариться об него головой. Очки в ту же секунду слетели с переносицы в сторону и громко звякнули, превратившись в набор осколков. Перед глазами парня затанцевали разноцветные круги, а в горле неприятно затошнило.
   Насте, в свою очередь, далеко от преследователей убежать не судилось. Она вообще не успела ничего сделать ради своего спасения - лишь по инерции отступила в сторону ближайшего дерева, пытаясь укрыться хоть за его толстым стволом. Но сзади за талию ее тут же обхватили чьи-то крепкие руки, сопротивляться которым не было ни малейшей возможности.
   Девушка громко завизжала от страха, но еще одна чья-то ладонь в толстой кожаной перчатке так сильно сдавила ей рот и нос, что в следующее мгновение она чуть не задохнулась. Двое огромных мужчин подхватили ее под руки и без всякого труда втащили в салон. На лицо Насти тут же легла какая-то мокрая тряпка, отдающая неприятным раздражающим дыхание запахом. Через секунду она почувствовала, что сознание ее проваливается в полную темноту...
   Петя окончательно пришел в себя лишь в тот момент, когда злополучная машина отъехала от него на приличное расстояние. Голова по-прежнему судорожно болела от удара, а вокруг, как и раньше, стояла сплошная темнота. Без очков он не имел возможности нормально видеть.
   - Настя, где ты?! - закричал парень как можно громче, однако, сразу же понял, что больше во весь голос вопить не стоит, потому как девушки рядом все равно нет.
  
  

2.

  
  
   В семье Куприяновых тем самым вечером отмечался праздник. Несколько дней назад глава семейства Евгений Павлович Куприянов защитил докторскую диссертацию. Среди сотрудников его медицинского института сие выдающееся событие было отмечено сразу же, как говорится, не отходя от кассы, и вот теперь настал черед близких друзей и родственников, которых новоиспеченный сорокапятилетний профессор собрал у себя на даче.
   Утопающий в зелени поселок располагался в живописной местности ближнего Подмосковья, в каких-то двух десятках километров от восточной окраины столицы. Дача Куприяновых отнюдь не принадлежала к разряду роскошных трехэтажных особняков и представляла собой сравнительно небольшое, на удивление скромное строение из белого кирпича с шиферным покрытием. Единственной достопримечательностью участка являлся шикарный фруктовый сад. Известный едва ли ни на всю Москву талантливый врач-хирург Евгений Куприянов в свободное от работы время имел хобби разводить яблони и вишни самых разных сортов. До Мичурина ему, конечно, было пока далековато, хотя определенных успехов в данном начинании он все же достиг, а значит, вполне возможно, что через несколько лет ему предстояло получить еще одну ученую степень, на сей раз в несколько иной по своему профилю науке, также, кстати, относящейся к разряду естественных. Потому Евгений Павлович и домик на своих двадцати с лишним сотках построил не такой видный, как у некоторых коллег, а умеренный, позволяющий летом проживать в нем вместе с женой и дочерью. Остальная площадь участка им использовалась под деревья, которые он лично ежегодно обкапывал, облагораживал и оберегал.
   Практически весь период времени с мая по сентябрь на протяжении последних пяти лет сам Куприянов, его жена Ольга Владимировна и дочь Катя обитали здесь, на даче, отдыхая по вечерам от обыденной столичной жизни и испытывая наслаждение от ежедневного общения с природой. В нескольких сотнях метров к северу от их домика у основания огромного пологого склона находилось маленькое искусственное озерцо, где можно было при желании и рыбки половить, и пойти вечерком искупаться, если того требовал "подогревшийся" за день организм.
   Июнь месяц считался для того как раз наиболее благоприятным сезоном. Дочь в этом году успешно окончила школу, у жены также на днях намечалось начало отпуска, поэтому лучшего момента для вечеринки в честь стольких "знаменательных" событий не стоило и искать. Лето вошло в свои права, и в тайне от всех Евгений Павлович решил сделать своей семье небольшой сюрприз - организовать через неделю себе, жене и дочери пятидневную поездку в Италию, в которой всем им почему-то уж очень хотелось побывать. В данный момент финансы ему это позволяли, тем более, что все трое в последние месяцы слишком плодотворно и почти без отдыха трудились, так почему бы и не доставить себе удовольствие, если есть возможность?..
   Что и говорить, непоседливая Ольга являлась по жизни не только хорошим врачом, но также и отличным кулинаром - для гостей женщина приготовила такое огромное количество самых разнообразных блюд, что у них просто глаза разбегались при виде столь удачной ее стряпни. А если им еще и удавалось оную попробовать, то это вообще имело полный успех - судя по реакции присутствующих, кухонными стараниями хозяйки все они были более, чем просто довольны. Да и вообще Ольгу родственники мужа любили. Не смотря на всю сложность своей кропотливой работы на должности заведующей детской больницей, она, как это не парадоксально, всегда успевала сама делать всю работу по дому. Была ли то их трехкомнатная московская квартира, или же этот уютный дачный домик, все у нее выходило просто великолепно.
   Дочь Катя постоянно была окружена материнским вниманием, супруг, если он вдруг нуждался в какой-либо помощи со стороны жены, непременно таковую получал, и кто знает, если бы не эта самая помощь, смог ли бы он за последние годы защитить целых две диссертации.
   С будущим благоверным Ольга познакомилась в далеком восемьдесят третьем году, почти сразу после того, как она только-только вопреки желанию родителей уехала из родного города в Москву и стала там студенткой первого курса мединститута. Он являлся в то время уже аспирантом, которого, не смотря на его молодость, уважали не только учащиеся, но и многие преподаватели. После несчастного случая, произошедшего годом ранее с ее возлюбленным, девушка почему-то долго не могла общаться с мужчинами, как с таковыми, - утонувший в реке Денис все время тогда стоял перед ее вечно заплаканными глазами. Однако, настойчивые ухаживания молодого и талантливого аспиранта, который нравился практически всем ее сокурсницам, не могли оставить к себе равнодушным ни одно женское сердце. Как бы там Ольга не сопротивлялась, но природа, как говорится, взяла свое - она "сдалась на милость победителя". Вскоре воспоминания о так нелепо погибшем любимом отошли на второй план, уступив место новому чувству, и, сама того не ожидая, она вдруг осознала, что стала счастливой. Через год они с Евгением поженились, а еще через год родилась Катя. Молодой супруг, естественно, помог своей жене удачно закончить высшее учебное заведение, имея маленького ребенка на руках.
   Теперь, можно сказать, все былые жизненные неурядицы остались далеко позади. Они оба за последние двадцать лет стали талантливыми докторами и оба добились существенных успехов в профессиональном плане. Вот только к своим пожилым родителям в Сумы Ольга в последние годы наведывалась довольно редко, слишком уж много времени занимала работа...
   Сидящие за огромным столом, накрытым прямо на небольшой полянке посреди сада, друзья и родственники мужа очень много в этот вечер выпивали и один за другим толкали тосты, не имеющие абсолютно никакого отношения к тому поводу, по которому они здесь сегодня собрались. Ольга всегда удивлялась тому обстоятельству, что мужчины в России так много пьют. На ее родной Украине, конечно же, тоже выпивали, но не такими огромными дозами, да и закусывали украинцы, признаться, несколько плотнее. За два десятка прожитых в Москве лет она так и не привыкла к подобному различию жизненного уклада. Благо, ее дорогой Евгений в этом деле знал меру, лишний раз доказывая тем, что в выборе супруга она ничуть не ошиблась.
   В тот момент, когда Ольга, подвязанная симпатичным красным в горошек передником, выбежала из домика к гостям с очередной порцией чистых тарелок, над столом поднялся высокий толстый пятидесятилетний мужчина, являющийся виновнику торжества ни кем иным, как родным братом, - Куприянов Василий Павлович.
   - Прошу внимания присутствующих, - громким басом проговорил он. - Я хочу, чтобы все вы сейчас перевели взгляды на эту прелестную женщину, без которой мой младший брат, - стоящий демонстративно похлопал ладонью по плечу скромно сидящего с ним рядом Евгения, - не добился бы таких выдающихся успехов в жизни. Давайте выпьем за хозяйку этого очага, за истинную умницу, согревающего своим теплом моего братца в тяжелые для него минуты, за ту, которая организовала нам столь шикарный стол, которая приготовила все блюда своими собственными руками, чем придала нашему празднику еще больше красоты. За тебя, Оленька!
   Все присутствующие поддержали его громкими возгласами и как по команде обратили свои взоры на остановившуюся на полпути к столу несколько опешившую женщину.
   Внешне Ольга выглядела явно моложе тех тридцати семи лет, которые имела за плечами. Симпатично уложенные средней длины русые волосы, наивные, почти девические глазки, правильные черты лица и полное отсутствие на оном морщин сбрасывали по ходу дела с ее внешности как минимум пять, а то и все десять лет. Длинное вишневое платье с глубоким декольте идеально подчеркивало прекрасную фигуру женщины. Она, конечно, уже не являлась той юной прелестницей с длинной шикарной косой, которой была двадцать лет назад, - тело покрупнело, грудь увеличилась, лицо стало более волевым, - но все же красота Ольги от этого ничуть не увяла, даже наоборот, с возрастом в ней появились свои прелести.
   Женщина сразу же отошла от легкого шока и вынуждено перевела взгляд на лицо своего немного подвыпившего мужа. Евгений, разумеется, искренне радовался за нее, что явно просматривалось в его ярких голубых глазах, лишенных сегодня вечером привычных очков. Светлая безрукавка супруга, как и рубашка его крупногабаритного братца, была слегка мокрой от пота, что являлось отличительным признаком мужчин, прилично принявших на грудь.
   Гости расслаблено шумели за столом, поэтому никто из них по вполне понятной причине не смог расслышать телефонного звонка, раздавшегося из открытого окна домика. Трубку подняла Катя, которая, в отличие от увлеченного празднеством старшего поколения, находилась в данный момент внутри помещения и занималась там своими подростковыми делами.
   - Мама! - громко позвала она, выглянув на мгновение в окно. - Подойди к телефону, это тебя!
   Ольга быстро отставила на стол чистые тарелки и, предусмотрительно вытерев мокрые руки о передник, торопливо вбежала в дом.
   Катя выглядела точной копией своей матери в молодости, только длинные русые волосы ее были заколоты в пышный хвост, так как косу по нынешним временам среди молодежи носить считалось не модно. А в основном все выглядело так же - изящные формы рук и ног, которые ничуть не скрывал короткий джинсовый сарафан, и симпатичное румяное личико, пылающее наивностью и стыдливостью. Дочь протянула Ольге изогнутую трубку и тут же поспешила удалиться из помещения, так как не имела привычки подслушивать чужие разговоры.
  -- Куприянова у аппарата, - поднеся телефон к уху, деловито произнесла женщина.
   - Ольга Владимировна, здравствуйте, - послышался на другом конце провода несмелый девичий голосок. - С вами говорит Алла, ваша новая медсестра.
  -- Да, Алла, я вас внимательно слушаю.
   - Извините, что отрываю вас в столь позднее время от дел, но тут у нас экстренный случай. К нам в больницу привезли ребенка после автомобильной аварии с большой потерей крови. Дежурный врач не знает, как поступить, он не решается брать ответственности на себя. Родители мальчика обязательно требуют главного врача... Случай совсем неординарный.
  -- Понятно, - Ольга постаралась быстро сориентироваться в ситуации. - Кто сейчас дежурит?
  -- Курбасов Леонид Иванович, - быстро ответила Алла.
   - Вас что, Петров нарочно всех молодых в одну смену ставит? Ох, получит он у меня завтра.
   - Мы его вызвали сюда, Ольга Владимировна, он уже в пути. И Сиренко тоже едет, но родители требуют обязательно вас. Мальчик - сын какого-то большого начальника.
   - Кого именно?.. - несдержанно поинтересовалась Ольга, однако, тут же осеклась: - А впрочем, какая разница? Хорошо, ждите. Минут через сорок я буду в больнице. Раньше никак не смогу, потому что нахожусь за городом, на даче. Если кто появится раньше, пусть действует по обстановке. Ребенка обязательно нужно спасти, вы меня понимаете?
   - Да, Ольга Владимировна, - несколько невнятно проговорила Алла. - Мы вас ждем!
   В трубке послышались короткие прерывистые гудки. Ольга отложила ее на подоконник, единым рывком сняла с себя передник и стремительно обернулась к распахнутой двери. В открытом проеме буквально в двух метрах от нее каменной статуей стоял озабоченный муж, на лице которого от легкого опьянения не оставалось и следа.
  -- Что случилось, Оленька? - серьезным тоном поинтересовался он.
   - Кто его знает? - растерянно пожала плечами женщина. - Срочно вызывают в больницу, говорят, экстренный случай. Мальчик какой-то под машину попал, крови много потерял. Представляешь, даже в такой праздничный день покоя не дают.
  -- А почему его к вам повезли, почему не в Склифосовского?
   - Наверное, привезли, куда ближе было. В таких случаях нельзя особо по городу ребенка катать. А у нас там, представляешь, Петров опять умудрился на смену одну молодежь поставить. Сколько раз ему говорила, чтобы разврата в больнице не допускал, так нет же - уговорили они его, старого олуха, свести их всех в кучу - Марину, Курбасова и эту новенькую медсестру Аллу. Наверняка попойку на рабочем месте устроили. Ну, я им сейчас погуляю!..
   - Ты только потише себя веди, не нервничай, - понимающе закивал головой Евгений, приблизившись к жене и нежно обняв ее за плечи. - Нагоняй им выписать всегда успеешь. Сейчас главное - ребенка спасти, чьим бы сыном он не был... Что поделаешь? Такая уж у нас с тобою работа - ни днем, ни ночью покоя нет. Если хочешь, я вместо тебя поеду, а ты оставайся здесь.
   - Нет, Женя, что ты? - более спокойно произнесла Ольга. - У тебя сегодня такой праздник, все родственники собрались. Да и нельзя тебе сейчас ни за руль, ни к операционному столу, ведь выпивши ты. Извинись за меня перед гостями. Машину твою можно взять?
   - Конечно же, бери, зачем спрашиваешь? - закивал головой супруг. - Ключи в бардачке лежат. Только сильно там по трассе не гони, ты ведь водитель у нас не самый опытный... А за гостей не волнуйся, мы с Катькой здесь все сами доведем до логического завершения...
   Буквально через минуту женщина вышла из соседней комнаты, одетая в свой обычный строгий деловой костюм, состоящий из серой юбки до колен и просторного пиджака, из-под которого проглядывалась ослепительная белая блузка.
   - Мама, ты что уезжаешь? - удивленно воскликнула дочка, с которой ей пришлось столкнуться на пороге. - Все в больнице настолько серьезно?
   - Не волнуйся, Катюшка, я ненадолго, - улыбчиво ответила Ольга, обнимая дочку и чмокая ее в носик. - Думаю, до полуночи управлюсь. Так что не скучайте тут без меня.
   Евгений провел ее до коричневого "Вольво", стоящего с обратной стороны дома, и дал напоследок еще одно напутствие касаемо осторожной езды.
   - Дорогой, ну ты же знаешь, как аккуратно я езжу, зачем лишний раз об этом напоминать, - она поцеловала мужа в щеку и ловко впрыгнула за руль. - Ожидай, скоро вернусь...
   Двигатель автомобиля завелся сразу же. Ольга быстро вырулила на центральную дорогу дачного поселка и на приличной скорости покатила к густому лиственному леску, через который поскорее можно было добраться до трассы, напрямую ведущей к городу.
   Солнце уже потихоньку садилось за горизонт, но небо все еще оставалось светлым. Смеркаться пока не начинало, поэтому машина неслась по лесу без включенных фар.
   Откуда именно появился на дороге человек, Ольга сразу как-то не заметила. Парень словно вырос перед ее автомобилем из-под асфальта, а, скорее всего, выскочил из-за ближайшего дерева и бросился прямо под колеса. Женщине не оставалось ничего другого, кроме как резко нажать на педаль тормоза и зажмурить от страха глаза. Как только автомобиль остановился, парень сразу же отскочил в сторону. Высокий и стройный, приблизительно лет двадцати восьми, он был одет в потертые джинсовые брюки и светлую футболку. Лицо его выглядело ни на шутку перепуганным, но, не смотря на это, оно все же сияло какой-то полудетской добротой и наивностью, а огромные серые глаза не вызывали своим видом ничего другого, кроме расположения к себе.
  -- Тебе что, жить надоело?! - раздраженно выкрикнула Ольга, слегка опустив боковое стекло.
   - Простите меня, пожалуйста, - внятным мелодичным голосом запричитал парень. - Как только хорошо, что я вас здесь встретил, а то прямо не знал, что и делать. Вы бы не могли меня сейчас срочно подвезти в Москву? Хотя бы до окраины? Я бы вам за это хорошо заплатил.
   - Некогда мне вас подвозить, я очень спешу, - недовольно возразила Ольга, лихорадочно взглянув на часы и сразу же включая нужную передачу.
   - Довезите, куда сможете. - Парень смело открыл ближайшую к нему дверцу машины и бесцеремонно плюхнулся на сидение пассажира. - Поймите, у меня катастрофическая проблема. Если я в ближайший час не доберусь до нужного места, мой друг может погибнуть.
   Ольга поняла, что так просто отделаться от столь назойливого "потенциального попутчика" ей не удастся. Да и времени не было на всякого там рода споры и выяснение отношений.
   - Хорошо, довезу, но, имейте в виду, только до окраины, - открыто недовольным тоном проворчала она, ничуть не удивляясь наглости парня. Наверняка, ситуация была такой, что любой бы на его месте вел себя идентичным образом. - А дальше, извини, добирайся, как знаешь.
   - Лады! - радостно ответил молодой незнакомец, сразу же меняясь на лице. Растерянность на оном уступила место приятной лучезарной улыбке, и женщина не без удовольствия для себя констатировала тот факт, что юноша является субъектом довольно симпатичным. Такой себе коротко стриженый блондин с отдающими бронзовым загаром открытыми мускулистыми конечностями почему-то вдруг стал ей даже немного приятен.
   Через каких-то пару минут несшийся на приличной скорости автомобиль уже вылетел из тихого леса на шумную автостраду.
   - А вы отлично машину водите, - как ни в чем не бывало весело произнес попутчик, - другой бы водитель на такой скорости сшиб меня сходу, только перья полетели бы в разные стороны.
   - В следующий раз, если перед кем-нибудь так выскочишь, все случится, как ты сказал, - не отрывая пристального взгляда от дороги, укоризненно произнесла Ольга.
   - Если бы я не выскочил прямо под колеса, то вы бы вряд ли остановились. Неужели не так?
   - Так или нет, какая разница? Все равно собственная жизнь должна цениться дороже всего. - Ольга поняла, что парень действительно сказал правду - при других обстоятельствах она бы не обратила на него ни малейшего внимания. - Что же там случилось с твоим приятелем-то?
   - А, попал в одну нехорошую передрягу, - небрежно махнул рукой словоохотливый собеседник. - Не хочу особо вдаваться в подробности, не то, неровен час, и спать ночью не сможете. Давайте лучше познакомимся. Меня Игорем зовут, а вас как?
   - Я не думаю, что сейчас самый подходящий повод для знакомства, - отрешенно фыркнула женщина. - Раз напросился в попутчики, так сиди молча и жди, пока доедем до нужного места.
   - Зря вы так, - состроив маску обиженного, пожал плечами Игорь, - такая симпатичная женщина, и вдруг такая злая. Вас, наверное, кто-то сегодня крепко обидел?
   - Послушайте, молодой человек, не мешайте мне, пожалуйста, вести машину. Сидите молча, если уж пристроились, иначе я высажу вас под первым же столбом.
   - Хорошо, хорошо, молчу, - спешно протараторил парень, небрежно откинув голову на сидение, - если высказываете такое пожелание, то буду нем, как рыба.
   Ольга тем временем ловко обогнала несколько движущихся в попутном направлении транспортных средств и увеличила скорость до разрешенного предела. Очередным объектом для обгона являлся бежавший прямо перед ней крепко сбитый мужичок в синем спортивном костюме. Он, казалось, не обращал никакого внимания на окружающий транспорт - быстро продвигался по нужному ему курсу прямо по проезжей части. Рука Ольги машинально нажала на клаксон, от громкого гудка которого бегущий инстинктивно встрепенулся и отпрыгнул на тротуар.
   - Японский городовой! - словно ужаленный из мягкого сидения осиным жалом, неожиданно воскликнул темпераментный Игорь. - Глазам своим не верю! Неужели Витька?!.. А почему он здесь? Он же намного раньше от меня выбежал... Постойте, пожалуйста!
   Последние слова он выкрикнул с такой требовательной интонацией, что Ольге поневоле пришлось притормозить, хотя она и не пылала желанием останавливаться посреди дороги.
   - Витек, давай сюда! - Парень высунул голову из салона и поспешил открыть заднюю дверцу.
   - Молодой человек, что вы себе позволяете? - укоризненно заявила восседающая за рулем женщина. - Вам не кажется, что вы уж слишком обнаглели в своих требованиях?
   - Ради Бога, простите, пожалуйста, - скрестив руки на груди, артистично взмолился Игорь. Взгляд его получился настолько виноватым, что мог тронуть за душу кого угодно. - Честное слово, все неудобства компенсирую. Если хотите, оплату проведу прямо сейчас.
   Его правая рука без промедления полезла в карман брюк, и уже через секунду в ней появилось несколько слегка смятых зеленых заокеанских купюр. В это время запыхавшийся от бега грузный Витек впрыгнул в салон автомобиля и неуклюже упал на заднее сидение. В зеркале Ольге удалось хорошо разглядеть своего второго пассажира, который, признаться, имел менее приятный вид, чем его смазливый товарищ. Некрасивое почти квадратное лицо, отвратительная щетина, злобные бесцветные глаза и громадные широкие плечи. Все это само по себе могло нагнать страх даже на повидавшего виды мужчину, а не только на нее - слабую и хрупкую даму.
   - Витек! - с прежним увлечением воскликнул Игорь. - Ты вообще как здесь оказался? По моим расчетам ты должен находиться уже где-нибудь в центре.
   - Долго рассказывать, - с опаской покосившись в сторону восседающей за рулем "крали", хриплым голосом проворчал Витек. - Приедем, потом объясню.
   - Вот, мадам, держите, чтобы вы ненароком не подумали, что мы жулики какие-нибудь. - Игорь расправил деньги и демонстративно положил их на панель приборов.
   - Забери, возможно, тебе они нужнее будут, - завертела головой женщина, трогаясь с места. - Я так поняла, вам именно в сторону центра нужно?
  -- Практически да! - несколько запнувшись, ответил Игорь. - А вы случайно не туда едете?
   - Сожалею, но, как я уже сказала, нам не по пути. На окраине придется распрощаться.
   Ольга уверенно переключилась на максимальную скорость и вжала педаль газа до самого пола. Безотказный двигатель заработал почти на полную мощность, отчего находящиеся рядом с ней парни инстинктивно вжали головы в плечи.
   На одном из перекрестков ей поневоле пришлось остановиться, так как светофор здесь показывал красный свет. До Москвы оставалось всего несколько километров - по расчетам Ольги к нужному моменту в свою больницу она успевала. Мимолетным взглядом вдруг заметила, как Игорь предательски обернулся к своему другу и сделал тому еле заметный кивок головой.
   Женщина непонятливо перевела взгляд в их сторону.
  -- Что-то случилось, ребята? - поинтересовалась с резонной опаской.
   - Вы бы не могли сейчас свернуть немного вправо, - с определенной долей вежливости попросил Игорь. - Что-то нашему Витьку, я вижу, до ветру захотелось.
   Именно чего-то подобного женщина больше всего и боялась. Ей не раз приходилось слышать от знакомых истории о молодежных группировках, промышлявших на подмосковных дорогах угонами автомобилей. В некоторых случаях ребята действовали вот так же нагло - маскировались под попутчиков, а потом где-нибудь в глухом месте избавлялись от жертвы. Но представить себе то, что сама когда-нибудь попадет в подобную ситуацию, женщина не могла. Ольге не хотелось верить, что она позволила этим юнцам настолько просто обвести себя вокруг пальца.
   - Зачем куда-то сворачивать? Москва ведь уже практически рядом. - В ее неуверенном голосе послышалась явная дрожь. - Тем более, мне сейчас дорога каждая минута.
   - Извините, Ольга Владимировна, - с еще большей наглостью, чем ранее, произнес "писаный красавец", в одно мгновение сменив приветливое выражение своего лица на едкую ухмылку, - но теперь вы поедете именно туда, куда укажем мы.
   Сама не понимая, что делает, женщина по инерции нажала на педаль газа и резко тронула машину с места. К ее несчастью, рядом не наблюдалось никого, кто бы мог ей в данной ситуации реально прийти на помощь. Какой-то сумасшедший мотоциклист пролетел мимо них словно ветер, не замечая на своем пути ничего, в том числе и запрещающего сигнала светофора.
   - Да что с ней разговаривать, - грубо прохрипел сидящий сзади Витек и небрежным движением ловко набросил женщине на горло какой-то тонкий шнурок.
   Ладони Ольги самопроизвольно оторвались от руля и, повинуясь рефлексу, потянулись назад. Игорь в это время успел перехватить управление автомобилем на себя. Он умело выровнял рулевое колесо, остановил "Вольво" у обочины и заглушил двигатель.
   - Тише, тише, дорогая, не трепыхайся. - Парень предусмотрительно ухватил женщину за руки, не позволив тем самым ей расцарапать щеки своему слегка неуклюжему товарищу.
   Лицо Ольги моментально покраснело, а глаза чуть не вывалились из глазниц. Дыхание оказалось полностью перекрытым, что не позволяло ей издать ни звука. Вместо голоса из ее гортани вырвался лишь какой-то нелепый хрип отчаяния. Она почувствовала, что силы покидают ее. Перед глазами возникли глаза мужа и дочери, провожающих ее в этот последний в жизни путь. Почему-то вдруг представился маленький мальчик, умирающий в больнице на операционном столе, а также утонувший двадцать лет назад бывший жених Денис. Это была настоящая смерть - иного объяснения всему происходящему Ольга не находила...
   Игорь вытащил из кармана какой-то маленький стеклянный пузырек, проворно открыл его, смочил жидкостью носовой платок и крепко прижал мокрую материю к багровеющему женскому лицу. Последней мыслью, посетившей Ольгу до полной потери сознания, была мысль о том, откуда этот парень смог узнать ее имя и отчество, если она сама их ему не называла.
  
  

3.

  
  
   В голове что-то ужасно стучало, словно по ней учащенно били отбойным молотком. Перед глазами кружились какие-то разноцветные мотыльки, которые так и норовили налететь друг на друга, показывая каждый свою красоту и ловкость. Каким-то внутренним чувством Ольга уловила тот момент, когда начала просыпаться. Вдруг оказалось, что это стучит не у нее в голове, а где-то в стороне, невдалеке. Стук создавал такой устойчивый шум, от какового просто нельзя было не проснуться - уж слишком он внедрялся в мозг, занимая собой все его пространство.
   Ольга с трудом раскрыла свои слипшиеся глаза. Где именно она находилось, было непонятно. Тело ее шатало со стороны в сторону в такт учащенным мозговым ударам, губы трескались от сухости, а в спину что-то неприятно кололо. Женщина почему-то быстро осознала, что находится в вагоне движущегося поезда и лежит в данный момент прямо на полу оного, поверх вороха старой стертой соломы. Запах полусгнившей сухой травы неприятно ударил в ноздри, перебив собой отвратительный запах эфира, которым перед этим она была усыплена. Стало быть, жизнь продолжалась - оказывается, парни и не думали ее убивать. Наверняка просто усыпили, чтобы украсть автомобиль, и перенесли бессознательное тело куда подальше.
   Но почему, в таком случае, она находится в поезде? И что это за вагон такой, где вместо мягких пассажирских полок и столиков прямо на полу лежит солома? Ответ на последний вопрос был предельно прост - вагон наверняка товарный. Но зачем, в таком случае, они ее сюда переместили? Да и они ли это сделали вообще? Вопросы накатывались в сознание один за другим, и больше ни на какой из них она не могла найти ответа. Для этого, по крайней мере, ей необходимо подняться и осмотреться вокруг, чего, естественно, в своем нынешнем состоянии она сразу сделать не могла. Как доктор, знала - для возможности подобных действий требуется кое-какое время полежать на месте, чтобы восстановить утраченные силы. Как ни странно, но ни одного из подсевших к ней в машину парней Ольга сейчас не помнила - их лица перед глазами почему-то не возникали, а если на мгновение и появлялись, то выглядели темно и расплывчато, словно это были не люди, а привидения. Да и вообще вокруг царствовал какой-то загадочный полумрак. Где-то далеко на потолке, может быть, в десяти, а то и в двенадцати метрах от нее небрежно подрагивала тусклая лампочка, но яркого освещения она собой не создавала - горела чисто символически, чтобы находящийся в вагоне человек не чувствовал себя ослепшим.
   День сейчас или ночь, понять также было невозможно - стены вагона оказались настолько плотными, что через них не просачивалось ни единого лучика света. Двери и окна, если таковые здесь и существовали, оказались предусмотрительно закупоренными, словно кто-то специально постарался захоронить ее в таком страшном, хотя и достаточно просторном "гробу".
   Ольга никогда раньше не страдала боязнью замкнутого пространства, однако, сейчас почему-то вдруг испугалась не на шутку. И ни столько по причине того, что она находится в данный момент неизвестно где, сколько из-за обстановки, которую вокруг себя увидела. Страх очутиться здесь совершенно одной на неопределенное время уверенно пересилил все головные боли и сковывания мышц вместе взятые. По спине женщины самопроизвольно пробежала легкая дрожь, заставившая окончательно придти в себя и немного передернуться.
   К счастью, связать ее никто не потрудился, поэтому подняться на локоть ей не составило особого труда, хотя голова при этом закружилась еще сильнее, что заставило еще на пару-тройку секунд зажмурить опухшие ото сна глаза. Вероятность полного одиночества, к счастью, не подтвердилась - послышавшиеся рядом незнакомые женские голоса отлично доказывали факт присутствия других людей. Сначала Ольга, было, засомневалась, что они являются реальными, - думала, это просто обычные галлюцинации, - но, увидев рядом с собой нескольких молодых женщин, о чем-то с опаской беседующих при тусклом свете покачивающейся лампочки, сразу же поняла, что она действительно в этом злополучном вагоне находится не одна.
   - Гляди, проснулась! - раздался неизвестно откуда более громкий певучий возглас. - Ну, наконец-то, а то я уже испугалась, что она вообще коньки отбросит.
   Ослабленная рука долго не смогла удержать на себе тяжести туловища - через пару секунд Ольга снова откинула голову назад и обессилено упала на солому. К счастью, слой последней оказался достаточно толстым, что не позволило больно удариться затылком о пол.
   Когда она открыла глаза в следующий раз, то увидела два заботливо склонившихся над ней женских лица. Выглядели они уж слишком жалостливо для того, чтобы Ольга могла в них заподозрить что-то недоброе. Обе присутствующие были, судя по всему, несколько моложе нее, хотя под глазами обеих отчетливо виднелись небольшие синие круги, достаточно наглядно говорившие о том, что женщины не столь давно также перенесли подобный "вынужденный сон". Одна из них выглядела смазливой большеглазой блондинкой, по лицу которой успела небрежно размазаться косметика, вторая - коротко стриженой шатенкой с волевыми скулами и милыми ямочками на щеках, отлично подчеркивающими ее своеобразную привлекательность. Они бережно приподняли Ольгу за плечи и подложили ей под голову чей-то свернутый пиджак.
   - Ну что, подруга, оклемалась, наконец? - тем же не самым дружелюбным голосом произнесла блондинка. - Слава Богу, теперь нас еще на одну больше стало.
  -- Дайте пить, - еле-еле смогла процедить сквозь свои пересохшие губы Ольга.
   Шатенка словно только того и ждала. В ее ладонях появилась литровая пластмассовая бутылка с водой, горлышко коей сразу же не замедлило перекочевать проснувшейся между губ. Вдоволь насытившись прохладной влагой, она вдруг почувствовала в себе достаточный прилив сил и снова попыталась приподняться. Мельком заметила, что под стеной похожих бутылок с водой стоит еще несколько штук, однако, больше их рядом валяется пустых. Для пущей уверенности сделала лишний глоток, вместивший в себя чуть ли ни объем стакана.
   - Ладно, подруга, достаточно, - шатенка отвела полупустую бутылку от ее лица, - запас воды у нас не бесконечный. Кто знает, сколько тут еще трястись придется.
  -- Где я нахожусь? - сделав несколько глубоких вздохов, поинтересовалась Ольга.
  -- Где-где, - небрежно развела руками блондинка, - в товарном вагоне, где же еще.
  -- А куда мы едем, кто-то может сказать?
   - Думаешь, кто-нибудь здесь знает больше твоего? - На лице собеседницы возникла неприятная ухмылка. - Мы надеялись, что ты, как проснешься, всем нам о том поведаешь.
   Только приняв с ее помощью жалкое подобие сидячего положения, Ольга смогла, наконец, рассмотреть, что кроме них троих в вагоне находятся еще несколько прелестных особ. Все они выглядели явно моложе ее и все казались реально испуганными, словно беспомощные зверьки, которых только-только загнали в ловушку. Под каждой из попутчиц была простелена небольшая кучка соломы, служащая женщине своеобразной "лежанкой". Только три из этих так называемых "лежанок" пустовали: принадлежали они, по всей видимости, подошедшим к Ольге блондинке и шатенке, а также еще одной дамочке - высокой длинноногой красотке с распущенными черными волосами, одетой в нарядное светлое бархатное платье, практически не скрывающее эффектных бедер. Она старательно стучала кулачками в запертую вагонную дверь, пытаясь бессмысленно позвать кого-то снаружи. Никто не создавал помехи ее действиям, хотя все присутствующие отлично понимали - во время движения поезда эту дверь вряд ли кто откроет.
   - Выпустите меня отсюда сейчас же! - грозно кричала молодая красавица, безжалостно избивая костяшки своих пальцев чуть ли не до крови. - Вы не знаете, с кем имеете дело! Вы еще пожалеете о том, что сделали!.. Уроды!.. Гады!.. Паразиты!.. Выпустите немедленно!..
   - Не обращай на нее внимания, - негромко посоветовала Ольге блондинка, - эта дура уже битый час пытается до воздуха достучаться. Пускай старается, авось горло надорвет.
   Сама она, в отличие от длинноногой брюнетки, была одета не так броско, скорее даже, несколько приближенно к Ольгиному наряду, что, естественно сразу же расположило женщин друг к другу. Ее средней длины золотистые волосы слегка закрученными локонами падали на элегантный черный пиджачок, который как нельзя лучше дополняла строгого покроя юбка, доходящая до колен. На шатенке был зеленый брючный костюм и темный с отливом галстук, что также само по себе относило ее в глазах Ольги к представительницам делового мира.
   Остальных находящихся в вагоне ей удалось рассмотреть лишь через какое-то время, когда головная боль слегка приутихла, позволяя заинтересованной женщине пройтись со стороны в сторону, чтобы немного размять отекшие ноги. Одна из попутчиц, обладавшая слегка рыжеватыми похабно заколотыми волосами и массой веснушек на лице, была облачена в обычный домашний длинный халат, отдающий яркой желтизной и туго перетянутый широким поясом. Она сидела в дальнем углу вагона, задумчиво обхватив голову руками и молча закусив нижнюю губу. Вторая - слегка растрепанная милашка с восточными чертами лица, была одета в кожаные брючки и вызывающую пеструю футболку с какими-то непонятными надписями. Покрашенные в пепельный цвет короткие волосы торчали в разные стороны, а сама она, не смотря на то, что находилась среди сухой травы, равнодушно дымила сигаретой. Третья, так та вообще выглядела существом, перепуганным насмерть. Определенно юная, обладающая, по всей видимости, отвратительным зрением, так как постоянно щурила свои узковатые глаза, она так же, как и рыжая, куталась в длинный домашний халат, только не желтого, а голубого цвета. Темные волосы девушки были подстрижены под аккуратное каре, а гладкие щечки пылали ярким румянцем. Она постоянно дрожала, как осиновый лист, не в состоянии произнести ни слова.
   Последняя из присутствующих в вагоне прелестных особ еще спала, лежа неподвижно в скрюченной позе и не издавая никаких звуков. Эта выглядела и вовсе ребенком, наверняка, всего на год-два старше Кати, или даже такая же по возрасту. Лицо ее казалось неимоверно бледным, а пышные русые волосы разметались по соломе, словно лучи утреннего солнца. Свободное темно-зеленое платье слегка задралось вверх, открывая частично гладкие незагорелые ноги.
   Ольге почему-то вдруг стало боязно за эту девочку. Мысль о том, что она умерла, пронзила мозг острой стрелой. Мгновенно позабыв о своем далеко не идеальном состоянии, женщина без раздумий упала перед ней на колени и требовательно приложила ухо к ее груди. Инстинкт врача сработал как-то самопроизвольно, как будто по-иному поступить не представлялось возможности.
   К счастью, сердце девушки еще билось. Хотя, конечно, стук его был несколько учащен, даже более учащен, чем стук колес поезда, до смертельной опасности было пока далеко. Ольга заботливо вытерла с ее лба плотную испарину пота и облегченно поднялась на ноги.
   - Как там с ней, все нормально? - заинтересовано спросила глазастая блондинка, в тот же миг оказавшись рядом. - Только бы дуба девка не врезала.
   - Вроде бы в порядке, - обнадеживающе произнесла Ольга. - Организм просто еще молодой, слабый, поэтому ей требуется дольше спать, чем всем нам. А может, просто дозу снотворного переборщили. Во всяком случае, пока ничего страшного - скоро должна проснуться.
   - Значит, все не так уж плохо в нашем гареме, - улыбчиво съязвила блондинка. - По крайней мере, пока все живы, а это уже прогресс. Нас восемь человек, значит, мы можем бороться.
   - Знать бы еще, против кого нам придется эту борьбу вести, - пессимистически заметила шатенка в брючном костюме, приблизившись к ним и тоже остановившись у тела спящей девушки. - А ты, насколько я поняла, медик, если разбираешься в подобных вещах.
   - Ты правильно поняла, - более самоуверенно ответила Ольга, - я действительно дипломированный врач. Заведующая детской больницей Куприянова Ольга Владимировна. Любить и жаловать себя не прошу, поскольку это бессмысленно. Насколько мне подсказывает интуиция, все здесь присутствующие стали жертвами похищения.
  -- Именно так, - безоговорочно подтвердила блондинка.
  -- И похитителей своих, естественно, никто из вас, то есть, из нас, не знает?
  -- Во всяком случае, если кто и знает, то другим об этом ничего не сказал.
   - Да кем бы поганые ублюдки ни были, им все равно не жить на этом свете! - Колотившая кулачками в дверь длинноногая красавица прекратила свое бесполезное занятие и решительно развернулась. На ее глаза накатились несдержанные слезы, а в уголках умело накрашенных утонченных губ заметно выступила пена. - У моего муженька разговор с этими уродами будет короткий. Всем падлам яйца отрежет. Пожалеют, мерзавцы, что на свет родились!
   - Да заглохни ты, наконец! - придирчиво повысила на нее голос угрюмая шатенка. - Сначала до твоего благоверного тебе как-то добраться нужно, а уж потом можно и начать обсуждение ампутации гениталий. Правильно я говорю, доктор?
   Ольга вдруг почувствовала, что со стороны подруг по несчастью к ней начало появляться некое уважение, как к представителю востребованной в сложившейся ситуации профессии.
   - Правда, правда, - более спокойно произнесла она, подходя к раздраженной красавице в коротком платье и пытаясь ее успокоить. - Ты только не нервничай, девочка, слезами горю не поможешь. Сейчас все мы, как видишь, находимся не в лучшем положении, так что надо стараться держать себя в руках... Кстати, кроме меня здесь еще медработники есть?
   Несколько секунд в вагоне царило полное молчание, после чего деловитая блондинка, которая, скорее всего, сама назначила себя здесь лидером, уверенно ответила за всех:
   - Похоже, ты одна такая уникальная. Разве только упомянутый супруг этой длинноногой имеет какое-то отношение к хирургии, если он умеет столь сложные операции проводить.
   - Заткнись насчет моего мужа! - дерзко вскипела темпераментная брюнетка. - Если бы ты знала, кто он такой, то язык бы себе между ног засунула, чтобы лишнего слова о нем не вякнуть!
  -- И кто же он у тебя такой? - Собеседница ничуть не обиделась на оскорбление.
   - Стало быть, заинтересовалась?! Кто такой, спрашиваешь?.. Махаон, может, слышала о таком? Его почти вся Москва знает, в самом Кремле тесные связи имеются. Да он половину России на уши поставит, чтобы меня найти! Пусть только попадутся ему эти ублюдки!..
   Девушка снова запела прежнюю песню, которая остальным уже, признаться, порядком надоела. Все одновременно от нее отвернулись и переглянулись между собой.
   - Думаю, нам бы сейчас поочередно не мешало друг другу представиться, - стараясь сохранять хладнокровие, сказала Ольга. - Имеются такие, кто знал друг друга до сегодняшнего дня?
   Ответом на ее вопрос снова явилось всеобщее молчание.
   - В таком случае, начнем. Как я уже сказала, меня зовут Куприянова Ольга Владимировна. Мне тридцать семь лет, я работаю заведующей детской больницей. Мой законный супруг - профессор Куприянов, возможно, кто-то из вас о нем и слышал. Имею дочь семнадцати лет, живу, или, вернее, жила до этого дня в Сокольниках...
   - Зачем столько подробной информации? - с некоторой иронией прервала ее блондинка. - Мне кажется, для знакомства достаточно назвать свое имя, чтобы другие знали, как к тебе следует обращаться. Меня, допустим, зовут Кристина.
   - Нет, здесь ты не права. - Ольга отошла в сторону и присела на свою соломенную "лежанку". - Хоть никто из нас раньше друг дружку и не знал, вполне возможно, что в нашем прошлом может найтись что-то общее, что является связующим звеном между нами. Ведь не просто же так с бухты-барахты именно нас восьмерых незнакомых меж собой женщин кто-то взял и похитил. Нужно постараться узнать друг о друге побольше - возможно, что-либо и прояснится.
   - Она права, - сразу же согласилась с подобным мнением коротко стриженая шатенка. - В нашей ситуации каждая мелочь может стать важной, тем более, что спешить нам пока все равно некуда - стены в вагоне крепкие, не прошибешь. Да и прыгать на ходу с поезда вряд ли кому захочется. Так что давайте для начала и впрямь познакомимся. Я - Юлия Мерцалова, следователь столичной прокуратуры, мне тридцать три года, имею мужа и двоих сыновей шести и восьми лет. Сама родом с Кубани, в Москву приехала сразу же после школы и училась в МГУ.
   - Вот совпадение, - задорно воскликнула Кристина, - я тоже училась в МГУ, и практически в одно с тобой время, так как тоже приехала туда поступать из Карелии сразу же после школы. Кристина Серова, тридцать четыре года, старший экономист банковского объединения "Альянс". Три раза была замужем, три раза разводилась. Детей не имею, да и не желаю иметь уже, слишком уж от них хлопот много. А ты, Оля, кстати, коренная москвичка или нет?
   - Увы, также приблудная, - разочаровала ее Ольга, - я родом с Украины, девичья фамилия моя Пилипенко. Так что, можно сказать, я здесь среди вас иностранка.
   - Вот вам и общий факт выяснился. - Сосредоточенная Кристина демонстративно подняла вверх указательный палец. - Наверняка никто из нас не является коренной москвичкой. Быть может, именно это играет какую-то существенную роль?
   - Погоди делать столь спешные выводы, - грубо отрезала Юлия, как-то незаметно входя в привычную для нее роль сотрудника правоохранительных органов. - Давайте выслушаем сначала остальных, а потом уже будем принимать конкретное решение.
   Она чинно прошлась по вагону и с требовательным "прокурорским" взглядом остановилась возле растрепанной рыжеволосой в желтом халате.
   - Забродная Алина Петровна, - без наименьшего промедления вполне уверенным тоном протараторила та. - Тридцать один год, замужем, имею семилетнего сына и четырехлетнюю дочь, вместе с мужем занимаемся частным предпринимательством, являемся хозяевами ряда продовольственных магазинов. Родом я из Белоруссии, в Москву переехала тринадцать лет назад, хотелось поступить в университет, однако, не получилось, видно, не судьба, потому закончила лишь техникум и долгое время занималась торговлей мясом.
   - Вот это да! - снова несдержанно воскликнула Кристина. - А говорили, что, кроме Ольги, у нас больше здесь медиков нет. Чем тебе не доктор? Только, жаль, на животных специализируется.
   Юлия просверлила ее крайне недовольным взглядом, но ничего не сказала, лишь укоризненно покачала головой и подошла к смуглолицей девушке в кожаных брюках.
  -- Ну, а тебя как зовут, милашка? - спросила требовательно.
   - А меня никак не зовут, - отбрасывая от себя недокуренную сигарету, нагловато ответила та, - сама, если нужно, прихожу. Зря вы устроили весь этот спектакль. Какая разница, откуда кто родом? Главное, не беситься от глупости, а стараться воспринимать жизнь такой, как она есть.
   Глаза девушки выглядели какими-то неестественными, можно даже сказать, стеклянными. Казалось, ей, в отличие от остальных, было все равно, что конкретно с ней в данную минуту происходит. Ее ничуть не волновало, куда именно против воли ее везут, и что с ней случится в недалеком будущем. Левую бровь "бунтарки" украшала маленькая серебряная сережка, что отчетливо говорило о принадлежности сей особы к не самой послушной прослойке общества.
   - Слушай, родная, а ты случайно не наркоманка? - Подозрительная Юлия не сочла за труд наклониться и подобрать выброшенный нею окурок. - Точно! - произнесла, тщательно его понюхав. - Ты хоть знаешь, что за такое зелье тебя по закону ожидает, дорогуша?
   - А ты не выпендривайся! - дерзко отрезала смуглолицая. - Не в прокуратуре у себя на допросе! И вообще, без личного адвоката я не собираюсь с тобой разговаривать.
   - Нет, это ты, крошка, не выпендривайся! - гневно осекла ее Юлия, грубо схватив за плечи и подняв в полный рост. - Здесь я буду тебе адвокатом, как лицо, имеющее юридические полномочия. А те люди, что находятся за пределами вагона, вообще с тобой разговаривать не станут - швырнут под колеса, да и дело с концом. Так что говори, кто, откуда, чем занимаешься.
  -- Да пусть швыряют, мне это как-то параллельно...
   Ольга поняла, что без ее вмешательства здесь может разыграться серьезный конфликт, поэтому сразу же поспешила к спорщицам и решительно встала между ними.
   - Погоди, Юля, - сказала в меру вежливо, - не стоит так сгоряча с ней. Не видишь разве, девушка молодая, испуганная, вот и решила травкой побаловаться. Медицина в некоторых подобных ситуациях это даже приветствует, в разумных, конечно, пределах. Так что не приставай к ней слишком... А ты, девочка, пойми, - обратилась к стоящей по стойке смирно обладательнице "сережки", - мы тебе здесь не враги, а друзья. И если не мы, то никто другой тебе не поможет, как говорят у нас на Украине, ни кум, ни брат и ни сват. Так что представься лучше, авось принесешь этим нам всем какую-то пользу. Во всяком случае, вреда уж точно не будет.
   Ее доводы, по всей видимости, оказались довольно вескими, потому как девушка сразу же переменилась на лице и пригладила пятерней свои взлохмаченные крашеные волосы.
   - Хорошо, - выдала из себя после короткой паузы, - скажу, если вам от этого легче станет. С докторами портить отношения нельзя, авось когда понадобятся... Зовут меня Гульнара Зарипова. Чтобы не возникало удивления, предупреждаю - я татарка, родом из Казани, потомок, как говориться, самого хана Батыя. Двадцать пять лет. Замужем не была, и не собираюсь выходить, детей также заводить не хочу, что касается работы, то и тут мое мнение соответствующее.
  -- На что же ты в таком случае живешь? - удивленно поинтересовалась Кристина.
   - Какая кому разница, живу и все... Братец родной старший меня к себе в Москву из Казани заманил, у него в столице своя строительная фирма, хорошие бабки отгребает. Вот за его счет и процветаю, пока его жена-стерва меня из квартиры не выгонит. Достаточно информации?
   - Достаточно, - недовольно вздохнула Юлия. - Можешь пока быть свободна. По ходу дела выходит, что ты, Кристина, права - пока что ни одной коренной москвички.
   - Извините, - вдруг неожиданно раздался из угла тоненький девичий голосок, - я коренная москвичка. По крайней мере, до четвертого поколения точно.
   Все невольно повернули свои взоры на до сих пор молча сидящую в одной позе и постоянно дрожащую от страха черноволосую девушку в голубом махровом халате.
   - Да неужели?! Так уж и до четвертого? - с некоторой долей ехидства переспросила Кристина. - А я то думала, ты глухонемая или сумасшедшая, а ты, оказывается, еще и разговаривать умеешь.
   - Моя прапрабабушка стопроцентно была москвичкой, - не замечая легкого упрека в свой адрес, подтвердила неподвижная, как мумия, юная собеседница. - У нас даже ее фотографии остались вековой давности. Она до революции работала гувернанткой в какой-то богатой дворянской семье, а вот где жили до этого ее родители, я не знаю.
   - Нас не интересует твоя прапрабабушка, - грубо отрезала Юлия, приблизившись к ней почти вплотную. - Лучше скажи, кто ты сама, кем работаешь.
   - Перлина Зина, музыкант. - Испуганная девушка еще сильнее вжала голову в плечи, отчего ее симпатичное каре стало похожим на треугольную шапочку. - Мне двадцать два года, я учусь в центральной консерватории по классу фортепиано. Два года назад вышла замуж, муж успешный предприниматель. А прошлой осенью у меня родилась дочка Машенька. Ей сейчас еще и годика не исполнилось... Помогите, пожалуйста, мне отсюда выбраться, она же слишком маленькая, она не выживет без меня... - На глаза Зины выкатились огромные слезы.
   Ольга вынужденно приблизилась к ней и заботливо присела рядом. Вся внешность девушки достаточно отчетливо говорила о том, что она явно физически не здорова. Некоторые симптомы безоговорочно указывали на острую сердечную недостаточность.
   - Ты только не волнуйся, пожалуйста, - Ольга бережно погладила девушку по голове, - мы все вернемся домой, обязательно вернемся. Только потерпи чуть-чуть.
   - Я то потерплю, а вот Машенька моя без меня долго не выдержит. Миша, мой муж, он ведь не сможет сам за ней ухаживать, он слишком занят работой, у него много проблем...
   - Да погоди ты со своими проблемами! - грубо отрезала суровая Юлия. - И без них тошно до одурения! Тут сидим, можно сказать, на пороховой бочке, а она ныть начала. Не только у тебя одной ребенок, у меня и у Алины вон по двое осталось, и то не плачем.
   - Вот именно! - охотно подхватила ее быстро пришедшая в себя Алина, поднимаясь с места и становясь рядом. - Не время сейчас сопли распускать, нужно действовать!
   Разодравшая кожу на кулачках длинноногая в белом платье поняла, что теперь наступила ее очередь о себе рассказывать, и потому подготовилась к этому со всей тщательностью. Отряхнув с себя налипшую на платье солому, она гордо расправила плечи и прошлась на самое освещенное в вагоне место такой грациозной походкой, какой только манекенщицы входят на подиум.
   - Я, кстати, тоже являюсь коренной москвичкой, - не без излишней гордости заявила она. - Насчет четвертого поколения, правда, не знаю, как там было на самом деле, но дедушка мой родной работал раньше в министерстве обороны. Вообще-то я эту особу однажды видела, - небрежно махнула рукой в сторону Зины, - но, к сожалению, только на сцене. Ты, если мне не изменяет память, какой-то конкурс молодых исполнителей выиграла.
   - Да, случилось такое два года назад, - на секунду прекратив рыдать, улыбчиво согласилась Зина. - Мы тогда в городской филармонии выступали со своими новыми программами. В зале, насколько помнится, одни знаменитости были.
   - Вот видите, - смело заявила гордая красавица, - кто теперь может сказать, что мы с мужем не знаменитые люди? Моего Махаона вся Москва знает, он любому шею может свернуть.
   - Что ты все заладила - Махаон, Махаон? - грубо фыркнула Кристина. - Неужто у твоего мужа имени нет, чтобы его кличкой насекомого называть? Или сейчас так модно стало?
   - Может быть, она его настоящее имя уже и позабыть успела за делишками его за криминальными? - язвительно вставила Алина.
   - Это ты только можешь позабыть обо всем на свете за своим прилавком с мясом да колбасой, - недовольно фыркнула в ответ длинноногая. - Тебе на роду написано на плебейском базаре торговать. Вот стой там, и не высовывайся! Иначе голову враз снесут.
  -- А что ж, интересно, тебе на роду написано, неужто, на подиуме выставляться?
   - Угадала, милая, в самую точку попала. Зовут меня, если это вам так интересно, Виолетта Озерцова, по мужу Мелешко... Да, не удивляйтесь, я жена того самого Саши Мелешко, о котором по Москве легенды ходят. Он стоит сейчас на одной ступени с Мокрым и Лукьяном. А их, я так думаю, вам представлять не нужно. Так что, подруги, ни ту особу эти будущие петушки, если они еще таковыми не стали, взяли в заложники. Будет скоро ребятам карусель по полной программе.
   - Ладно, - в меру спокойно и тактично сказала Юлия, - хватит свою лихую братву вспоминать. Расскажи лучше о себе. Кем работаешь, сколько тебе лет?
  -- Таких вопросов женщине обычно не задают, - гордо задрала носик Виолетта.
   - Это в ресторанах их не задают, дорогая, а на допросах данная тематика всегда имеет место. Если не веришь мне, спросишь у своего разлюбезного Махаона. Ему, голубку, не единожды приходилось посещать наше заведение. Так что давай, не юли - отвечай все, как есть.
   После последних ее слов горделивая брюнетка как-то почти мгновенно остыла и даже, как показалось, немного податливо ссутулилась. Что не говори, а разговор со следователем прокуратуры даже в таких "спартанских" условиях был мало кому приятен.
   - А что, собственно, отвечать? - пожала плечами Виолетта. - Мне двадцать семь лет, замужем первый раз, детей у нас нет ввиду специфики моей работы фотомодели.
   - Что-то я ни разу не видела твоего портрета на обложках эротических журналов, - грубо подковырнула ее Кристина. - Такую бы обязательно запомнила.
   - А я для них никогда не снималась. Я занимаюсь исключительно рекламой одежды и только для западных фирм. Так что здесь ты, подруга, реально попала впросак.
   - Ладно, не заводитесь! - остановила их обеих Юлия. - Только ссоры между собой нам для полного счастья и не хватает. Разойдитесь все по местам и сохраняйте спокойствие.
   - А чего это ты вдруг здесь раскомандовалась?! - опять-таки спонтанно вскипела темпераментная Виолетта. - По-моему, тут у нас нет чинов и рангов. Здесь все друг перед другом равны, а потому твое ментовское звание нам сейчас до одного места.
   - Заткнись, тебе сказано! - подорвалась к ней обозленная Кристина. - Иначе враз ноги твои длинные переломаем. Как потом будешь белье рекламировать, если неправильно срастутся?
   - Ничего, - насмешливо заметила Юлия. - Доктор у нас здесь есть, так что шину наложит.
   - Ну, твари, ну, дайте, я вырвусь, тогда уж вам всем покажу! - Полная негодования Виолетта снова отошла к двери вагона и несколько раз ударила по ней кулаком. Связываться с превосходящими ее по численности оппонентами молодой женщине было, явно, не с руки, поэтому не оставалось ничего другого, как просто уступить и немного промолчать.
   Удовлетворенные тем, что хоть немного усмирили бойкую "собеседницу", Кристина и Юлия подошли к сидящей на соломе Ольге и переглянулись между собой.
   - Итак, что мы на данный момент имеем? - подвела итог Юлия, обводя взглядом всех присутствующих. - Восемь практически светских леди совершенно разного возраста, семейного положения, рода деятельности, и, самое главное, из самых разных слоев общества, вдруг ни с того, ни с сего очутились в одном товарном вагоне, тщательно запертом снаружи. Стены здесь укреплены дополнительным упрочненным слоем, я это уже проверила, так что позвать кого-либо на помощь снаружи - задача для нас, прямо скажу, абсолютно нереальная. Даже если поезд остановится, а он рано или поздно должен остановиться, кричать нам здесь бесполезно. Остается лишь ждать появления похитителей и слушать их требования.
  -- Ты считаешь, что нас всех похитили ради выкупа? - недоверчиво поинтересовалась Ольга.
  -- А ради чего же еще? У тебя есть другие варианты на этот счет?
   - Да нет, вроде бы не имеется. Разве только, нас взяли в заложники чеченские террористы. Хотя нет, на их методы подобные похищения мало похожи. Слишком опасно и кропотливо для восьми-то пленников. Куда проще пассажиров автобуса или зрителей кинотеатра в заложники взять. Да и на кавказцев мои похитители похожи не были. Обыкновенные русские парни лет двадцати пяти-тридцати. Я сначала даже думала, что им не я, а моя машина нужна была.
   - Так ты что, успела увидеть в лицо своих похитителей? - с некоторым удивлением спросила Кристина, приседая на корточки.
  -- Конечно, видела, - не менее удивленно ответила Ольга. - А ты разве нет?
   - Не получилось. Они были в масках и напали на меня так быстро, что пикнуть не успела.
  -- А кто, кстати, здесь проснулся раньше всех остальных?
   - Я, - не без гордости призналась та же Кристина. - Произошло это всего пару часов назад. Девчонки все еще спали, а поезд уже находился в пути. Я сразу, понятное дело, не на шутку испугалась, что вдруг неожиданно в таком странном месте очутилась, поначалу думала, что вовсе рассудка лишилась, но потом рядом с собой Юльку увидела, поняла, что я тут не одна, принялась трясти ее за плечи, разбудила. А после и остальные начали просыпаться.
  -- Сколько сейчас времени? - снова настойчиво поинтересовалась Ольга.
   - Половина девятого, - взглянув на свои наручные часы, ответила Юлия. - Кристина разбудила меня около семи, так что, получается, всю ночь мы с вами были без сознания.
  -- А ты уверена, что только одну ночь?
   - Уверена. Наши с Алиной часы показывают одно и тоже число, так что работают они нормально. К счастью, ничего, за исключением индивидуальных средств связи, эти подонки у нас не отобрали. Даже деньги кое-какие в карманах оставили.
   - У кого как, - покачала головой Кристина. - У меня, допустим, пропало все - и часы, и деньги, и сумочка, и автомобиль. Правда, все это в автомобиле и находилось...
   Все три собеседницы неприхотливо улыбнулись. Не весело было лишь Зине, которая по-прежнему продолжала активно дрожать и всхлипывать. За разговором женщины совершенно позабыли о восьмой пленнице неизвестных похитителей, которая, в отличие от остальных, доселе послушно себе спала на кучке соломы чуть в стороне. Легкое движение ее милой подростковой головки заметила одна лишь Алина, нервозно прохаживающаяся по вагону со стороны в сторону, дабы хоть немного размять затекшие от долгого бездействия ноги.
   - Кажется, девчонка просыпается, - неуверенно произнесла она, склоняясь над юным очаровательным созданием. - Ну, наконец-то, удосужилась.
   Ольга и Кристина спонтанно сорвались с мест и сразу же оказались рядом. Вспотевшая девушка бойко заметалась во сне, скорее всего, под воздействием какого-то мерзкого кошмара, и потому в целях профилактики ей пришлось безжалостно дать парочку легких пощечин. Ольга еще раз прислушалась к ее сердцу, которое понемногу начинало входить в обычный ритм. А еще через полминуты голубые бездонные глаза малышки неторопливо раскрылись.
  
   4.
  
  
   То, что увидела перед собой Настя, окончательно придя в сознание, разумеется, повергло ее в самый настоящий шок. Грязный товарный вагон, вонючая соломенная подстилка, раздражающий запах вокруг и целая группа совершенно незнакомых ей женщин. Убедиться, что все это происходит наяву, довелось сразу же, как только одна из них, наиболее вежливая и заботливая, одетая в строгий серый костюм и наверняка годившаяся по возрасту Насте в матери, объяснила ей, что к чему. Мысль о том, что все происходящее является сном, улетучилась окончательно и бесповоротно. В первую же минуту девушку пронзил неистовый страх, она не могла пошевелить своими пересохшими губами, а глаза то и дело бегали со стороны в сторону, будто бы стараясь найти какой-либо выход из создавшегося положения. Все присутствующие отлично понимали ее неадекватное состояние, поскольку сами перенесли то же самое.
   Последнее, что Настя помнила из реальных событий, было нападение в скверике на них с Петей незнакомых мужчин в темных комбинезонах. Что в результате произошло с ее лучшим другом? Где он сейчас находится и жив ли вообще? Быть может, его похитили вместе с ней и держат сейчас с другими мужчинами в соседнем вагоне? Да и куда вообще всех их везут?
   Ни находящаяся рядом приветливая женщина, представившаяся Насте Ольгой Владимировной, ни остальные так называемые "спутницы" не могли ей ответить на данные вопросы, поскольку сами решительно ничего не понимали. Оказалось, все они пришли в сознание буквально час-другой назад, а потому находились в такой же растерянности, как она сама.
   Вирус панического страха витал по всему пространству вагона, поочередно переходя от одной женщины к другой и не давая никому из них покоя. Оказалось сие "заболевание" куда заразнее того же гриппа. Стоило лишь одной из похищенных расплакаться, как тут же слезами моментально умывалась и ее соседка, а от той истерика со временем перебрасывалась еще на кого-нибудь. И только самые старшие в их произвольно образовавшейся компании, по возможности держались стойко и старались морально поддерживать унылую "молодежь". Ольга постоянно находилась рядом с двумя самыми юными попутчицами - Настей и Зиной, которым в данный момент приходилось хуже всех. И у одной и у другой то и дело начинало учащенно колотиться сердце, и тогда женщине приходилось что-то предпринимать для восстановления стабильных функций организма. А чем, собственно, она могла им помочь, кроме доброго слова? Да ничем абсолютно. Никаких тебе под рукой препаратов, никаких лекарств, не говоря уже о витаминах и продуктах питания. Вода в пластиковых бутылках, и та уходила с катастрофической быстротой, так как пересохшие горла пленниц требовали в себя сейчас огромное количество влаги.
   В отношении естественных надобностей дело обстояло несколько проще. Хотя, конечно, предусмотрительно кем-то проделанную в одном из дальних углов вагона узкую дыру в полу можно было назвать туалетом лишь чисто символически, за неимением лучших "удобств" приходилось пользоваться нею, хотя, признаться, и исходила из этого угла такая страшная вонь, каковой никто из женщин ранее себе и представить не мог. Кристина нашла сию "спасительную" дыру почти сразу же, как только первой пришла в себя и испытала дискомфорт. Место нашла чисто по запаху и белевшему в углу небольшому рулону туалетной бумаги, предусмотрительно оставленному в вагоне кем-то неизвестным в качестве ориентира. Стало быть, умереть от разрыва мочевого пузыря женщинам в данной обстановке не судилось, что лишний раз подтверждало тот факт, что похитителям они нужны обязательно живыми, а уж никак не мертвыми.
   Настя, равно, как и остальные, проснувшись, первым же долгом захотела в туалет. Тело ее было еще совсем слабым, поэтому передвигаться в нужном направлении она смогла лишь с помощью той же заботливой Ольги. Распространенный вокруг неприятный запах еще больше вскружил девушке голову и чуть ли не вынудил ее потерять сознание во второй раз. Добравшись до своей соломенной лежанки, она обессилено повалилась на спину и закрыла глаза.
   Старшие женщины за пару-тройку минут выведали у нее всю нужную для них информацию. Хотя, собственно говоря, чего там было выведывать? Уточнили ее имя и фамилию, выяснили, что является она студенткой гуманитарного факультета МГУ, что отец ее известный предприниматель и меценат, что ей восемнадцать лет, и все такое прочее. Москвичкой она являлась не столь "закоренелой", как Виолетта или Зина, хотя и родилась в столице бывшего Союза. Мать Насти была родом с Украины, из одного из маленьких, не значащихся на карте сел Полтавщины, так что в некоторой степени они с Ольгой оказались даже землячками.
   Быть может, именно потому заботливая женщина и принялась сходу уделять юной милашке так много внимания. Скорее всего, в ней сработал отточенный многолетней практикой профессиональный и материнский инстинкт. Настя ведь была всего на год старше от ее Кати, а значит, она просто-таки обязана была взять эту девочку под свою опеку.
   Кристина с Юлией не могли не обратить внимания на столь бросающуюся в глаза обходительность, и восприняли оную далеко не самым приветливым образом.
   - Может, хватит тебе с ними нянчиться, как с грудными младенцами. - Подойдя к сидящей между двумя перепуганными девушками Ольге, скептически заметила Кристина. - Я, конечно, понимаю, что ты по специальности детский доктор, а потому привыкла к подобному положению вещей, но сейчас нужно думать не о спасении их от заикания, а о более реальных вещах. Шоковое состояние у них со временем пройдет, стоит только нам всем отсюда выбраться.
   - Ты считаешь, это реально? - неуверенно произнесла Ольга, поднимаясь ей навстречу.
   - Реально или нет, но надо пробовать, - решительно ответила вместо Кристины Юлия. - Другого выхода у нас просто нет. Состав едет без остановки уже достаточно долго. Бесконечно так продолжаться не может - час-другой, и ему придется притормозить. Машинисты - тоже люди. Они, как и все мы, хотят есть и спать, да и в городах больших непременно нужно останавливаться.
  -- Ты хочешь сказать, что во время остановки мы сможем как-то освободиться?
   - Безвыходных ситуаций не бывает, если тебе это известно. Пробить дыру в стене или потолке нам, конечно, не удастся - уж слишком крепко их уплотнили наши "благодетели". Однако, есть другой вариант. Во время остановки к нам сюда непременно должен кто-то зайти. Не могут же они нас здесь так долго оставлять без пищи, воды, а самое главное - без присмотра. Рано или поздно обязательно заявятся. Вот тут-то реальным шансом нужно и воспользоваться. Нападем на них всей толпой, думаю, справимся, если будем действовать быстро и слаженно.
   - А вдруг их окажется больше, чем нас? - недоверчиво предположила Ольга. - Тем более, что они здоровые и крепкие мужики, а мы - слабые хрупкие женщины. Тебе, конечно, хорошо говорить, ты - сотрудник структуры, в делах с преступниками натаскана. Но посмотри, кто здесь рядом с тобой. В основном - избалованные дети богатых родителей да жены обеспеченных мужей, такие, допустим, как я, которые страшнее скальпеля никогда ничего в руках не держали.
   Последняя фраза касалась не только ее одной. Ольга поневоле бросила мимолетный взгляд на Виолетту, возобновившую свои попытки достучаться кулаками до неизвестного недруга. Кричать, она уже не кричала, так как голосовые связки были изрядно надорваны, но сдаваться все равно не собиралась, хоть ладони и выглядели заметно посиневшими от ударов.
   - Иногда скальпель или перочинный ножик становится куда более надежным оружием, чем танк или гаубица, - обнадеживающе заметила Кристина. - Жаль только, что ни того, ни другого у нас в наличии не имеется. Даже пилочки для ногтей отсутствуют... А насчет того, что мы слабее, ты, Оля, не права. Алина вон у нас - бывший мясник, кому угодно шею свернет, Юлька тоже, как ты выразилась, натаскана против этой братии, да и я в свое время дзюдо занималась, так что в обиду себя не дам. Если бы тебе, как человеку уважаемому, удалось повести за собой остальных просто ради количества, то, думаю, кому-нибудь из нас вырваться удалось бы. Во всяком случае, хуже бы не стало, так как убивать нас они, насколько я поняла, не собираются.
   - А чего бы вдруг вам нас вести ради количества? - внезапно вмешалась в разговор несколько обиженная Виолетта, в одно мгновения прекращая свою истерику и отходя от двери. - Я тоже, допустим, только за такое дельное предложение. - Она резво выпрямила перед собой обе руки, демонстрируя свои длинные ногти, обработанные бледно-розовым лаком. - Одного на себя могу взять железно, глаза выколю без всякого сомнения, далеко не раз проверено.
  -- Вот видишь, - улыбнулась Кристина, - а ты говорила, мы слабые.
   - Погоди, - остановила ее сомневающаяся Ольга. - А вдруг они вооружены и зайдут сюда со стволами. Что тогда? Мы бросимся к ним, а они по нам, как по куропаткам.
   - Слушай, нерешительная ты наша, - Юлия скривила на лице недовольную мину, - вспомни, когда тебя похищали эти парни, у них стволы с собой были в наличии?
  -- Да, не знаю, вроде бы не было. Во всяком случае, они мне оружие не показывали.
   - Вот видишь, значит, безоружные они. Иначе, зачем им целый спектакль разыгрывать? Дуло к виску приставить куда надежнее? Сколько, кстати, их было в твоем случае?
   - Двое, - с тяжелым вздохом ответила Ольга, ощупывая ноющую от сдавливания тугим шнуром шею. - Я ехала на своем автомобиле с дачного поселка в Москву, они попросились подвезти. Не знаю, почему и согласилась, ведь прекрасно понимала, что парни ненадежные.
   - Да, - закивала головой Юлия, - все мы умные задним числом... Не пойму только, почему они тебе лица свои показали. Моих ведь тоже двое было, во всяком случае, в кабинет ко мне они зашли вдвоем. Не знаю, как охранник на входе их впустил, наверняка Иваныча чем-нибудь оглушили или даже убили. Но эти, в отличие от твоих, были в масках и в черных комбинезонах, так что узнать их вряд ли представится возможным. И зачем я только вчера на работе задержалась, ума не приложу. Детям домой позвонила, сказала, что вернусь к одиннадцати... Вернулась на свою голову! Быть может, выйди я раньше, и ничего бы подобного не произошло.
   - Гляди, не произошло бы! - ехидно заметила Кристина. - Если уж они на тебя глаз положили, то наверняка нигде бы в покое не оставили. Вон я вышла из банка около десяти вечера, так успела только до стоянки дойти. А они, голубчики, только меня там и на пару ждали. Даже не пикнула - скрутили в бараний рог, вбросили на заднее сидение машины и куда-то повезли. Лишь мысль успела мелькнуть, что это обычные насильники. А уж потом полный провал.
  -- Во сколько, говоришь, тебя схватили?
  -- Где-то в районе десяти вечера.
   - Меня также приблизительно в это время похитили, - задумчиво нахмурилась Юлия. - Выходит, похитители были разные, не одни и те же. Ведь действовали в разных районах огромного города, так что здесь без вариантов. А тебя, Оля, когда "взяли"?
   - Приблизительно часа на полтора раньше, - спокойно ответила Ольга. - Я точно помню, что с дачи выехала в начале девятого. Еще солнце за горизонт зайти не успело.
   - Так, так, хорошо. - Заведя руки за спину, Юлия демонстративно прошлась по вагону взад-вперед. - Скажите, девчонки, может, кто-то из вас еще видел своих похитителей в лицо?
   В первую очередь ее требовательный взгляд упал на Алину, которая в данную секунду находилась в непосредственной близости от нее.
   - Я однозначно нет, - отрешенно развела руками та, - в масках они были и в комбинезонах, как и в ваших случаях. Мы с мужем вчера раньше обычного закончили свои дела и отправили детей к свекрови. Решили, так сказать, хоть один вечерок скоротать наедине. В постель, естественно, улеглись поскорее. И тут в дверь звонок. Муж пошел открывать, а я оставалась в спальне. Дальше произошло все так быстро, что не успела опомниться. Из прихожей раздался какой-то шум, непонятный треск, а через несколько секунд моего Алексея двое одетых в черное мужиков под руки втащили в спальню без чувств. На лбу у него такая огромная шишка была, что я подумала, его убили. Бросилась из постели к нему в чем мать родила, не постеснялась посторонних, ни до того было. Он, слава Богу, жив оказался, только больше ничего я не помню. Парни на плечи мне халат накинули, а на лицо марлю со снотворным... Дальше вагон и вы.
  -- Все ясно, - согласно кивнула Юлия. - Времени тогда сколько было?
  -- Где-то половина одиннадцатого, может без четверти, никак не больше.
   - Что ж, теоретически возможно, что мои похитители положили одну из пленниц в багажник, после чего поехали за второй, хотя это и мало вероятно. Ладно, послушаем остальных.
   Следующей поведать историю своего похищения произвольно довелось Виолетте. Длинноногая красавица на сей раз не противилась, излагая все четко и быстро, как будто от внятности и скорости ее объяснения реально зависело что-то важное.
   - А что, собственно, говорить, - привычно одернув до середины бедер свое испачканное белое платье, пожала плечами она. - Мы прошлым вечером отдыхали с подругами в ресторане "Лучистый". У одной из них был день рождения, поэтому мужья разрешили в этот день нам расслабиться и устроить такой себе девичник. Махаон мой товарищ не ревнивый, доверяет мне во всем, так что отрывались мы, можно сказать, на полную катушку. Ну, естественно, выпили с девчонками, как полагается... Вышла между делом в дамскую комнату попудрить носик. Когда уже мыла руки, вдруг увидела в зеркале двух уродов в масках. По правде сказать, не то, что крикнуть, а даже испугаться не успела. Слишком быстро произошла вся эта мышиная возня. Как этим мерзавцам удалось пройти со мной на руках мимо швейцара, уму непостижимо.
   - Наверняка они выдавали перед ним себя за бойцов ОМОНа, а тебя - за напившуюся до бессознательного состояния преступницу, - насмешливо заявила Юлия. - Все в том заведении наверняка знают, чья ты супруга, поэтому подобный исход вечера был там не в диковинку.
   - А полученная от них швейцаром лишняя денежная купюра только заставила мужика закрыть рот на замок, - нагловато добавила Кристина. - Дело-то проще простого.
   - Возможно, так оно все и было, - охотно согласилась с ними Виолетта. - Ну, попадись этот продажный швейцар моему благоверному - он уж из подонка всю душу вытрясет... Хотя, в принципе, какой в том толк? Лиц похитителей тот старый пень все равно не видел. А если успел засечь, то, к сожалению, не жилец он уже на этом свете... - Ее глаза на мгновение встретились с требовательным взглядом Юлии. - А вот который час точно тогда пробило, я не помню. Мы с подругами были настолько счастливыми, что часов, разумеется, не наблюдали. От того и башка до сих пор так трещит. Знаю только, что где-то между десятью и двенадцатью ночи.
   - Да, не самые строгие рамки, - грозно нахмурила брови собеседница, - но, спасибо, что хоть в таких пределах запомнила, и то уже неплохо... А у тебя как дело обстояло, красавица?
   Юлия вплотную приблизилась к сидящей на соломе в позе лотоса и бездумно глядящей в одну точку Гульнаре. Татарка, как казалось, была совершенно отвлечена от реальной жизни и летала в данное мгновение где-то в далекой нирване. Девушке было абсолютно все равно, что творится вокруг - пускай остальные там друг друга хоть поубивают, лишь бы ее не трогали. Она жила в своем, одной ей понятном мире, состоящем из сплошной розовой мечты.
   Юлия присела перед ней на корточки и требовательно затрясла ее за плечо.
  -- Слышишь меня, уважаемая, я, по-моему, к тебе обращаюсь.
   - Тебе что, делать больше нечего, как только здесь допросы устраивать? - наконец-то неохотно отозвалась Гульнара, по-прежнему глядя в одну точку.
   - Это нужно для дела, девочка, - более требовательно заявила Юлия. - Мой тебе совет - не отделяйся от коллектива, для своего же личного блага.
   - Хуже, чем есть, вряд ли будет. Да и какой это коллектив - так, обычный разношерстный сброд, случайно собравшийся в одном месте. Ни у кого не хватает силы воли и мужества принять ситуацию таковой, как она есть. Каждая пытается из себя великую героиню корчить, а что из этого толку? Все равно никто из вас без помощи извне отсюда не вырвется - если злодеям удалось всех нас похитить, то они наверняка подобный наш ход заранее предусмотрели.
   - Судя по твоей внешности и образу жизни, подруга, ты не такая покорная, какой пытаешься сейчас казаться. Вон и шрамик видный над бровью имеется, и губа нижняя, видно, только-только зажила, так что, малышка, не прикидывайся шлангом - постоять за себя ты умеешь. Я за годы своей работы в правоохранительных органах таких как ты повидала, так что, не сомневайся, разбираюсь в вас неплохо... Но речь сейчас не об этом - о будущем поговорим позже, а сейчас я хочу, чтобы ты объяснила мне, кто и как тебя похитил. Если, конечно, это помнишь.
   - А вот здесь ты, тетя, попала в точку! - более оживленно ответила Гульнара, мгновенно меняясь на лице. Глаза ее засветились каким-то не совсем здоровым азартом. - Не помню я практически ничего, что со мной произошло после восьми вечера. Да, ты права, я иногда балуюсь травкой, но колоться, к твоему сведению, даже никогда не пробовала. Смотри, если не веришь. - Девушка выставила на обозрение всем присутствующим внутренние сгибы своих рук, на которых красовались абсолютно чистые слегка выпуклые вены. - Так что я не наркоманка в том смысле, в котором ты меня воспринимаешь. Просто вчера у Федота появилась обалденная дурь, вот и пригласил он к себе меня и пару своих дружков ее, так сказать, испробовать.
  -- И не страшно тебе одной-то было в компании мужиков?
   - Не страшно. Да и разве можно этих торчков мужиками назвать? Они ведь, в отличие от меня, все на игле сидят. Только и вожусь с ними чисто потому, что они ребята интересные, можно даже сказать, талантливые - картины рисуют, стихи пишут, музыку сочиняют. А с кем еще прикажете в вашей проклятой Москве дружить, если все только об одних деньгах и думают - начиная с вас, уважаемые благородные дамы, и заканчивая моим разлюбезным братцем и его женой.
   - Ну, началось, - с явным недовольством вздохнула Кристина, - подобные дебаты мне уже неоднократно доводилось слышать. Они стары, как мир, так что придумай, пожалуйста, милая, что-нибудь новенькое... А вообще, не стоит на это тратить время - сейчас что ты, что я, человек сидящий на деньгах, находимся в одном и том же незавидном положении, так что давай не будем ворошить вечную проблему. Так говоришь, что после восьми ничего не помнишь?
   - Абсолютно, - завертела головой татарка, - субстанция оказалась настолько крепкой, что похитителям даже не понадобилось насильно выбивать меня из сознания. Просто узнали, где я нахожусь, подождали, пока дойду до кондиции, явились и взяли тепленькой.
   - Что ж, с тобой тоже все ясно. - Юлия снова поднялась в полный рост и сложила руки на груди. - Остались наши две малышки. Они, наверняка, тоже не знают, кто именно их похитил.
   - Я не знаю, - согласно кивнула головой по-прежнему дрожащая Зина. Ее тоненький голосок из угла вагона было еле-еле слышно. - Миша мой позавчера уехал в командировку, и в эти дни у нас с Машенькой жила его мама, чтобы нам самим не страшно было в огромной квартире. Она мне всегда помогает и за ребенком ухаживать, и кушать сварить, и постирать. Дочка уснула в девять часов, ну, и мы со свекровью решили отдохнуть, пока она спит. Выключили свет, разговаривали в темноте, а тут в подъезде вдруг кошка замяукала. Да так громко, что я подумала, вдруг она мою Машеньку разбудит. Поэтому и вышла на лестничную площадку, посмотреть, что к чему. Кошки в поле зрения не обнаружила, зато сзади вдруг какая-то тень нависла. У меня внутри похолодело, сердце остановилось, а перед глазами все поплыло. Врач говорил, что мне ни в коем случае нельзя волноваться, иначе могу умереть. В общем, я даже оглянуться не смогла - на глаза вдруг упало что-то темное, и я куда-то провалилась. Изольда Марковна, это свекровь моя, находилась в то время в квартире, поэтому помочь мне не имела возможности.
   - Выйди она с тобой на лестницу - много бы помощи оказала, - надменно хмыкнула несдержанная Кристина. - Разве что инфаркт миокарда от увиденного получила бы, и стало бы в неспокойной Москве вчера вечером на одного покойника больше. Благодари Бога, что она не вышла из квартиры, - за дочкой твоей маленькой теперь есть кому присмотреть.
   - Машенька моя, как она там без меня?! Нет, я точно подобного не переживу... - Зина в очередной раз слезно запричитала, и Ольге снова пришлось ее успокаивать.
   Женщины без лишних пояснений поняли, что с нее больше взять нечего, поэтому взоры всех обратились к Насте - самой младшей из присутствующих.
   - А вот я своих похитителей видела, - пытаясь выглядеть более гордой, уверенно сказала та. Первоначальный шок у девушки прошел - услышав истории похищения всех своих подруг по несчастью, она вдруг поняла, что находится в данный момент не в самом худшем положении, что придало ей определенной бодрости и оптимизма. - Мы с другом прогуливались по ночному парку, как вдруг неизвестно откуда появилась машина, из нее выскочили двое неизвестных с закрытыми лицами, которые напали на нас. Петя пытался отбиться, но силы были неравны. Как только хочется, чтобы с ним все обошлось... Да, кстати, произошло это все в районе одиннадцати, а может даже и чуть позже. Так что я наверняка была последней, кого они похитили.
   На несколько минут в вагоне воцарилось полное молчание, нарушаемое исключительно периодическим стуком вагонных колес, да легким покачиванием состава, навязчиво доказывающим тот факт, что пленницы "путешествуют" далеко не в самом его начале. Вагон немного клонило со стороны в сторону, однако, устоять на ногах все же удавалось.
   Зина прекратила плакать и по-детски спрятала свое бледное лицо у Ольги на груди. Мечущаяся со стороны в сторону Виолетта, по всей видимости, устала от долгого напряжения и решила все-таки присесть на предназначенную для нее кучку соломы. При этом ее короткое платье спонтанно задралось, обнажив гладкие загорелые бедра до белых кружевных трусиков. Так как мужчин в вагоне не присутствовало, никто не обратил на сие обстоятельство никакого внимания, отчего, естественно, самовлюбленная фотомодель была не в восторге.
   - Итак, что мы имеем на данный момент, - деловито произнесла Юлия, выступая перед смотревшими на нее женщинами, словно римский император перед сенатом. - Оказывается, только одна из нас видела своих похитителей в лицо, на остальных же напали преступники с прикрытыми рожами. Что нам это дает?.. А дает следующее. Как минимум, групп похитителей было пять, как максимум, восемь. Скорее всего, более реален последний вариант - каждая из этих групп, состоящая из двух человек, получила строго определенное задание - похитить одну из нас. И если те парни, которые напали на Ольгу, не боялись показать ей свои физиономии, то значит, они и есть потенциальные организаторы акции, так сказать, наши нынешние хозяева, а остальные ребята просто являлись разовыми наемниками, после чего, как это они обычно делают, разбежались по всей Москве в поисках нового заработка. Да они нас мало и интересуют - деньги им наверняка заплатили посредники, поэтому настоящий заказчик им неизвестен.
  -- А посредники кто? - как бы невзначай поинтересовалась Кристина.
   - А посредниками являются именно те два молодых человека, которые похитили Ольгу. Действовали они нагло, ничего не боясь, из чего следует, что ранее никто из нас этих людей не знал, иначе бы в целях своей безопасности они так халатно не поступали. Скорее всего, они прибыли из другого города, вот только понять бы, из какого именно. Я не зря спрашивала всех вас о месте рождения, пыталась хоть что-то общее между нами найти, но никак не могла. А ведь что-то обязательно должно быть, иначе, спрашивается в задаче, почему похитили именно нас? Возможно, наши мужья, отцы, братья имеют в своем бизнесе каких-то общих врагов.
   - Но ведь мой муж бизнесменом не является, - решительно заявила Ольга. - А у Кристины, так у той вообще его нет, разве что близкий любовник имеется.
   - Имеется, и не один, - с определенной долей гордости сказала Кристина. - Но они здесь ни при чем, о них никому из моих знакомых ничего не известно, даже друг о друге не знают. В принципе, врагов у меня самой предостаточно, как-никак, я ведь банковский работник.
   - Их у тебя хватало и в университете, - равнодушно кинула в ее сторону Юлия.
   - Неужели ты вспомнила меня по университету? - В глазах собеседницы возник естественный отблеск удивления. - Вот уж не подумала. Сколько там народу училось-то в те счастливые времена? Десятки тысяч, если не больше. И она вдруг мою персону в памяти обнаружила. Даже как-то лестно... А я тебя, Юля, признаться, вообще не припоминаю.
   - Это вполне естественно. Не всем ведь Бог дает такие шикарные внешние данные, как у тебя. Ними ты пятнадцать лет назад и прославилась среди тех десятков тысяч, которые учились вместе с нами. О Кристине Серовой тогда легенды ходили. Половина институтских парней была в тебя влюблена, если помнишь. Такие девушки, как я, тебе просто завидовали, ты ведь считалась первой красавицей. Только выглядела тогда ты несколько по-другому.
   - Ну, естественно, время ведь неумолимо берет свое. Да и три замужества не могли не отложить свой отпечаток. Первым моим мужем был молодой преподаватель, кандидат экономических наук, который, кстати, и дал мне путевку в жизнь.
  -- Благодаря ему ты и университет хорошо закончила?
   - А как же иначе? - ничуть не обиделась на столь колкое замечание Кристина. - С красным дипломом, что по советским временам было нелегко. Хочешь жить - умей вертеться.
   - А вот я, - тяжело вздохнула Юлия, - оказалась менее везучей. За свой красный диплом боролась, словно дикая кошка за детеныша. Хотя, что сейчас об этом вспоминать? Время, как говориться, прошлое, ничего общего с нынешней ситуацией не имеющее. Кроме нас с тобой и Насти никто ведь из присутствующих в МГУ не учился, так что эта версия отпадает. Тем более, что тогда мы с тобой знакомы не были - так, проходили друг мимо друга один раз в полгода.
   Ольга тут вполне согласилась с ее мнением - подобное "знакомство" общим обстоятельством, соединяющим всех похищенных в одну цепь, назвать было никак нельзя.
   - Ладно, проехали, - небрежно махнула рукой Юлия. - Я ведь об этом только ради того сказала, чтобы натолкнуть кого-либо из вас на нужную мысль. Быть может, среди нас восьмерых найдется еще кто-нибудь, кто видел кого-либо другого раньше. И не пятнадцать лет назад, как это было у нас с Кристиной, а гораздо позже, поближе к нынешнему времени.
   Все присутствующие в который раз переглянулись между собой. Одна лишь Гульнара вела себя, как и раньше, равнодушно. Ей, казалось, было решительно плевать на проблемы, терзающие души остальных - девице наверняка хотелось сейчас достать сейчас где-нибудь еще одну набитую сушеной травкой сигаретку, покурить и окунуться в очередное состояние блаженства. Но, к сожалению, ни у кого из женщин не оказалось с собой не то, что наркотических веществ, а даже обычных табачных изделий, от чего страдала не одна татарка, но и некоторые ее попутчицы тоже. Последний окурок валялся небрежно растоптанный у нее под ногами.
   - Что ж, - после кратковременной паузы разочарованно развела руками Юлия, - вижу, ситуация действительно оказалась куда сложнее, чем я ее себе представляла. Оказывается, никто из нас раньше действительно никого не знал. Это плохо... Ничего не поделаешь, придется ждать с моря погоды. Возможно, когда-нибудь этот проклятый состав все-таки соблаговолит остановиться, и связывающее всех нас звено соизволит все же войти внутрь вагона. Поэтому к его появлению нам нужно как следует подготовиться. Если мы хотим действительно отсюда вырваться, то занимать позиции у дверей нужно прямо сейчас, иначе после остановки будет поздно. Не противник нас, а мы его должны застать врасплох.
   - Все, это меня начало уже доставать! - внезапно спохватилась до сих пор сидевшая как мумия Гульнара. - Для вас действительно никаких других проблем не существует, как только сломя голову бросаться на тех, о ком еще ничего не знаете.
   Девушка наконец-то решилась подняться с насиженного места и размять слегка отекшие руки и ноги. Оказалось, это она лишь внешне пыталась сохранять полное спокойствие - на самом же деле ее мутило и колотило после вынужденного сна куда больше, чем остальных. Ольга по привычке подхватилась вслед за ней, однако, посторонняя помощь девушке не потребовалась - на ногах она стояла достаточно уверено, и даже выглядела несколько воинственно.
   - А какие же другие проблемы, по-твоему, нас должны занимать, скажи нам на милость? - небрежно поинтересовалась язвительная Кристина.
   - Какие проблемы? - скептически посмотрела на нее юная татарка. - Да полно проблем, если ты еще этого не заметила! Не знаю, как кому, но мне для начала необходимо хотя бы привести себя в нормальное состояние. А для этого нужно совсем немного. Все, что я хочу, это лишь хорошо поесть, выпить, покурить, а самое главное, сходить в туалет. Достаточно?
   - Многого хочешь, подружка. Туалет у нас, конечно, имеется в наличии, но он слишком уж гадкий. В нем может произойти все, что угодно. Можешь ненароком оступиться, поскользнуться, пошатнуться - и измажешься с головы до ног. Насчет остального также спешу тебя разочаровать - о пище, спиртном и табаке нам всем на неопределенное время придется забыть...
   - Погоди! - резко прервала ее вскочившая со своего места, как подпружиненная, Виолетта. - Ну-ка, повтори, что ты только что сказала!
   Последние ее слова относились исключительно к развязной татарке.
  -- Сказала по поводу чего? - совершенно равнодушно поинтересовалась та.
  -- Насчет выпить, покурить, и всего остального.
   - А что тут повторять? Я говорю это всегда, когда меня после очередного косяка мутит, а в горле начинает сушить. Хочу поесть, выпить, покурить, а самое главное...
   - Хочу заниматься сексом! - дерзко дополнила ее фразу взволнованная Виолетта. - Ну, конечно, именно такую интерпретацию я слышала несколько лет назад. И в таком же развязном наплевательском тоне. Где я могла ее слышать?.. - Обхватив виски ладонями, она на пару секунд призадумалась, после чего радостно подняла указательный палец вверх. - Точно, ресторан "Астория"! Года четыре или пять назад, точно не помню. Это была ты! - Виолетта фурией подлетела к девушке и внимательно всмотрелась в ее лицо. - Точно ты! Только выглядела ты тогда немного посвежее, чем сейчас, не такая худая и не такая бледная была. И волосы имела длинные и черные, приблизительно такие, как у меня. Я даже подумала, что неплохо бы тебя привлечь к работе модели, типаж был неплохой по тому времени... Ну, неужели не помнишь?
   - Ресторан "Астория"? - несколько удивленно переспросила Гульнара, видимо, пытаясь что-то вспомнить. - Я вообще-то и была в этом заведении всего один раз в своей жизни... Да, как раз четыре года назад, осенью девяносто восьмого. Мужчина один знакомый, крутой бизнесмен, пригласил меня туда, предлагал замуж за него выйти, только я не согласилась.
   - Ну, правильно! - Виолетта возбужденно обняла собеседницу за плечи. - Значит, я не ошиблась, именно ты тогда там с Вадимом и была. Он с тобой начал сразу же после меня встречаться. Мы как раз тогда с Махаоном только поженились, вот я и подошла к Вадиму, чтобы его со своим мужем познакомить. И с тобой тогда несколько минут поговорила. Помнишь?
   - Теперь припоминаю, - согласно кивнула татарка, - хотя, конечно, пьяная тогда была почти в стельку. Вадим накачал меня алкоголем под завязку, хотел, сволочь, в постель затянуть.
   - Вот-вот, это как раз его метод соблазна молоденьких простушек. Я у него целый год секретаршей подрабатывала, как только родительский дом покинула, поэтому знаю его, как облупленного. Оттого и ушла из его конторы, что, подлец, прохода не давал - все норовил трахнуть. Но, как узнал, с кем я связалась, сразу притих, стал вести себя тише воды, ниже травы...
   Она хотела еще что-то добавить, но Кристина в этот момент очутилась рядом, и теперь уже настала ее очередь нагло перебивать беседующих.
   - Постойте, девчонки, - с неподдельным интересом спохватилась она, - о каком это таком Вадиме сейчас идет речь? Не о Красовском, случайно?
   - О нем, голубчике, а о ком же еще! - проскрипела зубами Виолетта. - Чтоб его, ублюдка, свои же дружки-мордовороты раком поставили!
   - Во, сволочь какая! - безо всякой сдержанности отозвалась со своего места не на шутку раскрасневшаяся Алина. - Подонок мерзкий! Все-таки это он.
  -- Ты тоже его знаешь? - Кристина резво развернулась в ее сторону.
   - Как же не знать? Почитай, вместе три мясных кооператива организовали, как только я лимитчицей в Москву приехала. И на работу он меня, колхозницу, взял, и денег на раскрутку своего дела дал, но я все ему сполна вернула, даже с процентами. А вот спать с ним наотрез отказалась. Оттого и разлады у нас через год возникли, потому и отделились мы друг от друга - он стал сам по себе, я сама по себе. Не знаю даже, как он там сейчас и поживает.
   - По всей видимости, от бедности не страдает, - покачала головой Виолетта. - Моему Махаону довелось с ним недавно видеться, они там с какими-то иностранцами контракт на баснословную сумму заключили. Если прибыль поделили пополам, то я представляю, насколько этот урод сейчас обогатился. А ты, Кристина, что, тоже его не понаслышке знаешь?
  -- Еще бы, - усмехнулась та, - пять лет в одной группе в университете отучились.
   - Так вы еще и учились вместе в одной группе?.. - Глаза Юлии лихорадочно забегали со стороны в сторону. - Точно! Это ведь именно он мне о тебе и рассказал, как о своей бывшей непутевой возлюбленной. Потому-то я на тебя тогда внимание и обратила.
  -- А вы что, серьезно встречались с ним?
   - Нельзя сказать, чтобы встречались, но дружили некоторое время. Все норовил, кобель, по простыням в мою комнату в общежитие влезть. Назойливый такой был, до беспредела. Пришлось ребят со своего потока подключать, чтобы они его от меня отвадили... Что ж, вот и нашелся наш камень преткновения. А Оля, насколько я поняла, гуляла с ним в детстве в одном дворе? Вадим ведь, если мне не изменяет память, родом также откуда-то с северо-восточной Украины.
   - Не совсем, - с некоторым трепетом ответила шокированная всем услышанным Ольга. - Мы с ним, признаться, никогда не были особо дружны. Просто учились десять лет в одном классе, только и всего. А на выпускном вечере он подрался из-за меня с моим парнем. - Перед глазами женщины снова возникло расплывчатое лицо утонувшего Дениса. - После того мы виделись всего один-единственный раз. Я только-только вышла замуж и была на пятом месяце беременности, а он тогда вернулся из армии и приехал ко мне в Москву по полной форме с цветами. Как выведал адрес, не знаю. Мужа тогда как раз дома не было. Мы просто попили чай да поговорили. Он сказал, что будет поступать в МГУ, я его похвалила, вот, собственно, и все.
  -- И после того ты его не видела? - удивленно поинтересовалась Кристина.
   - Нет, ни разу. Москва ведь - город большой, попробуй там с кем-нибудь дважды встретиться. А в гости к нам он так больше так ни разу и не пришел, хотя я и приглашала.
   - Да, ситуация прескверная. - Юлия раздраженно сжала кулаки и посмотрела на двух юных милашек, восседавших на соломе молча, словно послушные цыплята. - А вас, красавицы, как угораздило с этим проклятым иродом связаться?
   - Если честно, - боязливо ответила Зина, - то я пока даже в толк не возьму, о ком конкретно вы говорите. Был у меня, правда, пару лет назад, в аккурат перед нашей с Мишей свадьбой, один знакомый с таким именем. Только фамилии у него я спросить не удосужилась, звала Вадимом Михайловичем, да и все. Он постоянно на мои концерты приходил и всегда огромные букеты цветов дарил. Отговаривал все время от замужества, только я его доводы серьезно не воспринимала. А после свадьбы как-то сам отстал, словно и не существовало его вовсе.
   - Да, - укоризненно покачала головой Кристина, - Вадим Михайлович у нас - парень не промах, что не год, то объекты почитания все моложе и моложе. Прямо Казанова современный. Интересно, чем он вас, таких неопытных, пытался соблазнить?
  -- Деньгами, а чем же еще, - насмешливо заявила Юлия.
   - Да они вроде бы как и сами не из бедных семей. У Насти вон отец на порядок побогаче этого олуха будет. Ты, малышка, знаешь его или нет, почему молчишь?
   Юная голубоглазая прелестница еще не полностью отошла от длительного сна, и потому обращение к себе подобающим образом восприняла не сразу. Лишь через минуту-другую до нее дошло, что именно интересует старших "подруг по несчастью"..
   - В последний раз я виделась с этим человеком буквально вчера, - наконец-то отрешенно выдавила из себя девушка. - По правде сказать, он вел себя настолько галантно и воспитанно, что мне даже как-то неудобно было ему отказывать в его просьбе. Но, к сожалению, просил-то он невозможное, такое, что даже в голову не укладывается. Потому мне и пришлось ему пригрозить, что я о его домогательствах расскажу отцу. Мне показалось, что это на Вадима Михайловича должным образом подействовало. Оказалось, что нет... Неужели это он всех нас похитил? Неужели у него хватило дерзости на такой шаг? Нет, я решительно в это не верю!
   - В это, родная моя, никто из нас не желает верить! - сделала вывод агрессивно настроенная Юлия. - Однако, как говориться, против фактов не попрешь. Никакой иной причины нашего нахождения здесь сейчас я не нахожу. Насколько я поняла, Вадим Михайлович Красовский в свое время подбивал клинья к каждой из нас на протяжении двух десятков лет. Все мы ему в его домогательствах отказали, и потому он не нашел никакого более разумного выхода, чем собрать здесь нас всех воедино, благо, его финансовое положение сделать ему это позволяет.
   - Но зачем?! - не прекращая удивляться, воскликнула Виолетта. - Какой в этом может быть смысл?! Не гарем же он собирается из нас создать!
   - А хоть бы и гарем? Кто ему теперь может в том помешать? - Сохраняющая былое равнодушие Гульнара как-то незаметно для всех посетила неприглядный "санитарный узел" и вернулась на место, демонстративно застегивая свои черные кожаные брюки. - Раньше дурам неотесанным нужно было думать о подобной опасности!..
   За увлеченным громким разговором женщины как-то не сразу обратили внимание на тот факт, что состав понемногу замедлил свой ход и, в конце концов, плавно остановился. Осознали это лишь в тот момент, когда с обратной стороны широкой двери что-то щелкнуло, и она плавно отодвинулась в сторону, впуская внутрь вагона резко ослепляющий дневной свет.
   - Но мы ведь никак не могли предусмотреть, что с нами что-то подобное может произойти?! - только и успела произнесла шокированная заметнее всех темпераментная Виолетта.
   - А стоило бы предусмотреть! - раздался со стороны двери самодовольный издевательский мужской голос. - На том ведь, как говорится, и жизнь построена.
   Изумленные женщины застыли в немых позах, не в состоянии произнести ни звука. Слова, как по команде, у всех них одновременно застряли в горле, прервав на время даже дыхание.
   Первыми в вагон вошли два экипированных бойца, вооруженных укороченными автоматами Калашникова, в которых Ольга безошибочно узнала своих вчерашних "знакомых" - Игоря и Витька. Как женщины не готовились, но фактор внезапности все-таки сыграл далеко не в их пользу, да и нужен ли он был вообще, если все равно противники держали свое грозное оружие наготове? Они оказались более предусмотрительными, чем ожидалось.
   - Ну, здравствуйте, красавицы, - более приветливо добавил появившийся в светлом проеме вслед за парнями невысокий мужчина средних лет, облаченный, равно, как и его сопровождающие, в удобную трехцветную камуфляжную форму. - Вот и дождался я того счастливого момента, когда мы с вами встретились.
   Пресловутая интуиция женщин не подвела - вошедшим оказался ни кто иной, как их всеобщий давний знакомый Вадим Михайлович Красовский...
  
  

5.

  
  
   - ...Быстро же вам, однако, удалось меня вычислить, - с определенной долей ехидства произнес улыбающийся мужчина. - По правде сказать, я даже несколько удивился столь скорому повороту событий. Хвалю всех присутствующих за находчивость.
   Без дополнительных объяснений пленницам стало понятно, что где-то у них в вагоне расположено незаметное прослушивающее устройство, позволяющее виновнику ситуации без затруднений слышать все то, о чем они говорят. Но не это в данный момент терзало трепетные женские души - в большей мере напрягал сам факт верности их догадки - они и впрямь находились в руках этого ужасного человека, и все надежды на скорое освобождение быстро растаяли - охрана Красовского оказалась куда надежнее, чем они себе представляли.
   На несколько минут все до единой потеряли дар речи. Глазели то друг на друга, то на внезапно появившихся в открытом проеме мужчин, не в состоянии оценить ситуацию должным образом. Это лишь на первый взгляд казалось, что им понятно, как поступать дальше, - на самом деле они ничего не знали, и нынешняя растерянность являлась тому лучшим подтверждением.
   - Если бы вы только понимали, мои драгоценные, как давно я ждал этого великолепного момента, - не позволяя милым дамам опомниться, быстро продолжил Красовский. Глаза его светились каким-то неприкрытым опасным безумием, ранее никем из пленниц никогда не замечаемым. Что и говорить, он был полностью удовлетворен ситуацией, так как по праву считал себя настоящим хозяином положения. - Вы никогда не поймете того ощущения, какое испытываю я, видя вас здесь всех вместе и созерцая вашу полную беспомощность. Все-таки есть на свете высшие силы, если они мне позволили так удачно вывезти вас из Москвы.
   Глаза женщин понемногу привыкли к проникшему в полутемное пространство вагона яркому дневному свету. Они даже заметили, что небо где-то вдали светилось голубизной, а полуденное солнце чуть ли не раскаляло окружающее пространство. Казалось, они провели в этом душном вагоне лишь несколько часов, а как только хотелось вырваться из него наружу - туда, где росла трава, где пели птицы и шумели деревья. Но, к сожалению, стоящие на выходе автоматчики в камуфляжах выглядели настолько грозно, что в их сторону страшно было сделать даже шаг. Так что несчастным очаровательным созданиям не оставалось ничего другого, как только молча наблюдать за действиями стоящего между двумя рослыми парнями невысокого человека.
   - Вам, наверное, очень хочется знать, разлюбезные мои, по какой такой причине мне вдруг ни с того, ни с сего заблагорассудилось собрать вас всех в столь некомфортных условиях против вашей воли. - Ладонь Красовского машинально потянулась ко рту - через секунду послышался неприятный щелчок откусываемого кусочка ногтя. - Понимаю, это вполне естественное желание, и вы имеете полное право все знать о своей дальнейшей судьбе. Поэтому для более благоприятной атмосферы нашей так называемой дружеской беседы я попрошу вас занять места согласно купленным билетам. Не рекомендую в моем присутствии сбиваться в кучу - ребята мои нервные, могут резкие жесты не так понять, так что лучше не рискуйте и подчинитесь.
   В доказательство его агрессивных намерений, стоящий справа от Вадима Игорь передернул затвор своего автомата и слегка поводил в обе стороны дулом, перемещая направление возможного выстрела от одной пленницы к другой. Широкоплечий Виктор по-прежнему стоял недвижимо, как статуя, будто бы и не человеком являлся вообще, а неким бездушным роботом.
   Ольга первой осознала реальную опасность, и потому сразу же без возражений поспешила занять свое прежнее место между двумя трясущимися от страха юными "подопечными". Приобняв Настю и Зину за плечи, она попыталась оказать им тем самым хоть какую-то моральную поддержку. Кристина также правильно сориентировалась в ситуации - одернула Юлию за рукав пиджака и кивком головы указала на две пустующие невдалеке соломенные лежанки. Алина послушно последовала за ними. Стоять посреди вагона остались лишь Гульнара и Виолетта, но они находились не слишком близко друг от друга, что Вадима вполне устраивало.
   - Вот и молодцы, - удовлетворенно произнес он, подходя к женщинам поближе и по-хозяйски складывая руки на груди. - Если будете и далее себя послушно вести, то страдать придется гораздо меньше, это я вам обещаю... Информирую сразу, за прошедшую ночь и половину нынешнего дня мы отъехали от Москвы на приличное расстояние, в какую именно сторону, узнаете несколько попозже. Так что на время дороги наберитесь, пожалуйста, немного терпения - ехать придется долго - суток трое, а то и более того. И выпускать вас из вагона все это время, сами понимаете, никто не собирается. Насчет пищи и воды я распоряжусь, через час-другой вас ребята покормят, а вот отхожим местом, к сожалению, придется пользоваться только тем, какое имеется в наличии. Извините, но лучшего ничего придумать не удалось. Предупреждаю также заранее, чтобы вы не тешили себя иллюзиями на успешный побег отсюда. Вагон ваш охраняется с обеих сторон вооруженными бойцами, так что даже если кому и удастся как-то из него вырваться, что, в принципе, практически невозможно, вы просто нарветесь на пулю одного из автоматчиков. На станциях никто этот вагон осматривать не станет - все сопроводительные документы на "груз" у меня в порядке, а переезжать границу, слава Богу, не придется. Так что, госпожа модель, не избивайте кулачками дверь почем зря - только своему здоровью тем самым навредите.
   - Так куда ты нас все-таки везешь, можно узнать или нет? - Услышав о себе, длинноногая красавица первой опомнилась и смело выпятила перед мужчиной упругую грудь.
   - Всему свое время, ненаглядная, - улыбчиво ответил Вадим, смело приблизившись к ней и погладив ее через испачканный бархат по плечу. - Успеешь еще узнать.
   - Не лапай! - Своенравная Виолетта неприязненно от него отпрянула и, словно пантера, агрессивно выставила перед собой длинные ногти. - Ты хоть понимаешь, недоумок, что Махаон тебе этого никогда не простит? Да он же кишки твои на ближайший столб намотает, тебе это известно не хуже моего! Так что готовься - ломиком в заднем проходе вряд ли отделаешься!
   - Ну, зачем же так вульгарно, прелесть моя? Такая видная дама, и такая грубиянка. А еще лицом компании считаешься. Я, конечно, согласен, что Махаон твой способен на многое. Скорее всего, он тебя уже хватился, и сейчас переворачивает столицу вверх дном. Только ведь, заметь, мы уже не в Москве, а потому обнаружить ему нас с тобой будет крайне сложно. Он сейчас далеко, а я здесь, рядом с тобой, так что, будь добра, веди себя достойно, не показывай коготки.
   Дерзкая модель не успела и опомниться, как грубая мужская ладонь с размаха соприкоснулась с ее щекой, заставив гордячку потерять равновесие и неуклюже рухнуть на пол. Все женщины встрепенулись, но Вадим оказался к этому готов. В другой его руке незаметно возник увесистый пистолет, дуло которого направилось строго на находящуюся к нему ближе всех Гульнару.
   - Это касается каждой! - строго повысил голос Вадим, неторопливо опуская оружие вниз. - Я с вами, козочки мои прыткие, нисколько не шучу! Так что забудьте, пожалуйста, кем вы являлись в прошлой жизни, здесь ваш хозяин только я, а не Махаон и никто другой. Понятно?
   - Чего ж тут не понять? - ответила за всех Кристина, несмело приблизившись к упавшей и помогая той подняться. - Стало быть, ты и убить любую из нас по своему желанию можешь?
   - Еще как могу! - решительно заявил Красовский. - И убил бы уже, если бы этого захотел. По большому чету, вы все достойны жестокой смерти, так что это лишь вопрос времени.
   - В таком случае, какой смысл нам вести себя покорно, если мы при любом раскладе не имеем абсолютно никаких реальных шансов на спасение?
   - А вот этого, заметьте, я не говорил! - Грозное пистолетное дуло переместилось на этот раз в сторону слегка осмелевшей Кристины. - И не болтай лишнего, тебе слова пока не давали!.. Спасти свою жизнь вы имеете возможность, вот только какой ценой, тут уже вопрос.
   - Интересно, какова эта цена? - равнодушным тоном поинтересовалась Гульнара, даже и не думая сдвинуться с места. - Неужто каждой из нас нужно просто с тобой переспать?
   - К сожалению, для вас, милые, теперь решение данной проблемы не является столь простым, как раньше. - Немного остывший Красовский сделал два шага назад, дабы иметь возможность видеть все перепуганные лица. - В свое время каждой из вас давался шанс, которым почему-то никто не пожелал воспользоваться. А шанс, согласитесь, был элементарный. Мне просто-напросто требовалась женщина, которая смогла бы стать для меня любимой и единственной. Каждую из вас я в свое время боготворил, с каждой в определенный период жизни хотел сочетаться законным браком, завести нормальную семью, создать комфортные условия для безбедного существования. Неужели я требовал от вас так много, тем более, что готов был отдать за это все свои сбережения? И что я в результате получил?.. Не смотря на свое богатство, остался таким же волком-одиночкой, как и раньше. А почему, спрашивается? За что мне такое наказание? За то, что все те прелестные создания, в которых я был в течение последних двадцати лет влюблен, оказались подлыми тварями, не способными оценить высокие чувства?.. Да хотя бы и так, пускай! Меня устраивало даже такое положение. Но ни одна из вас не согласилась выйти за меня замуж даже по расчету. Мало того, из всех вас восьмерых ни одна не решилась ни разу со мной сблизиться - дать, так сказать, шанс показать себя настоящим мужчиной. Я более чем уверен, что после ночи, проведенной со мной, любая из вас в корне поменяла бы свое отношение ко мне. Женщины, которым посчастливилось делить со мной постель, всегда так именно и говорили. Но они, к сожалению, были не теми дамами, которые мне нужны, - с ними я лишь разряжался вследствие невозможности обладать другими, теми, к которым я действительно испытывал настоящие чувства. В том, что случилось минувшей ночью, виноваты вы сами, и никто другой. Теперь вам всем придется расплачиваться за свой эгоизм, за свою бессердечность и нежелание пойти навстречу ближнему. Нет вам за это никакого прощения!..
   Увлеченный мужчина не успел закончить свой короткий монолог, как произошло то, чего никто из присутствующих в вагоне людей не то, что не ожидал, а просто даже не мог предвидеть в мыслях. Тяжело дышащая Зина на удивление ловко и стремительно выскользнула из-под руки заботливой Ольги и мгновенно бросилась перед Красовским на колени.
   - Вадим Михайлович, - со слезами на глазах простонала она, крепко обхватывая ладонями его ноги, - прошу вас, не делайте нам ничего плохого, не надо! Если вы пожелаете, я сегодня же отдамся вам! Обещаю, я выполню все, что вы попросите, только отпустите меня к моей дочери... Она маленькая, она без меня не выживет!.. Умоляю, отпустите меня, пожалуйста!..
   Слова она выговаривала настолько невнятно, что мало кому удавалось их разобрать. Однако, Красовский сразу понял суть просьбы и брезгливым толчком отшвырнул слабую девушку от себя.
   - Пошла прочь! - выкрикнул показательно. - Сядь на место и не ной! Иначе раздавлю, как гадкую лягушку! Тогда точно уж никогда свою дочку не увидишь!.. Раньше надо было думать! Два года назад, когда я, как глупый семнадцатилетний пацан, бегал за тобой трусцой и получал постоянные отказы. А сейчас ты мне для постели не нужна, как, кстати, и остальные.
   Ольга подорвалась вслед за несчастной Зиной, подняла ее с колен и вернула на место.
   - Не надо, девочка, не плачь, - пролепетала успокаивающе, нежно гладя девушку по голове. - Не терзайся та сильно, вот увидишь, все закончится хорошо.
   Кристина и Гульнара брезгливо посмотрели в их сторону, но ничего конкретного не сказали - и без лишних слов их негативное отношение к поступку Зины было налицо.
   - Думаю, теперь окончательно все прояснилось?! - Грубый "повелитель" укоризненно обвел пленниц взглядом в очередной раз. - Никакой пощады вы не заслужили, поэтому придется немного пострадать. Единственное, что могу обещать положительное, - никто из моих ребят никого из вас не изнасилует - это мой строгий приказ, нарушение коего карается безжалостно. Хотя, не знаю, по правде сказать, радоваться вам стоит данному обстоятельству или огорчаться. Ведь вы молодые привлекательные дамочки - вам наверняка мужской ласки будет хотеться. А я вас таковой напрочь лишаю, так же, как вы каждая в свое время лишили ласки меня. Ощутите, как это, хорошо или плохо. Впрочем, если кто из вас не слишком брезгует, то можете заниматься любовью друг с другом, сейчас ведь времена свободных нравов - на подобное экзотическое занятие табу я не накладываю. Удовлетворяйте одна другую, как вам заблагорассудится!
   - Боже, Вадим, как только жизнь тебя изменила. - Ольга прекратила гладить плачущую Зину и наконец-то решилась высказать бывшему однокласснику свое мнение. - Никогда бы не подумала, что за те годы, что мы не виделись, ты превратишься в полнейшее ничтожество.
   - А только ли я один в него превратился? - Вопреки всеобщему ожиданию, Красовский не стал за подобные слова оказывать на нее грубого физического воздействия. - Жизнь в последнее время так повернулась, что каждый из нас стал мразью и подонком. Только я, в отличие от вас, не боюсь в этом признаться. Потому, что всегда был товарищем честным, старался называть вещи своими именами, никогда не кривил душой. Быть может, поэтому в жизни мне и не везло со всеми вами. Вспомни, Оленька дорогая, как я тогда на выпускном вечере с тобой обращался. Разве грубость себе позволял? Нет!.. Только и попросил у тебя, что выслушать меня, несчастного паренька из неблагополучной семьи, которому и поговорить то было не с кем. Я ведь любил тебя, любил всей душой, своей первой невинной юношеской любовью, боготворил тебя, как святую, а ты мне отказала даже в такой элементарной мелочи. Погналась за богатством, спуталась с этим мажором Полозковым, чадом влиятельных родителей. И где в результате оказался твой Денис? Полез пьяным купаться и утонул в реке! Но даже после его смерти ты не захотела иметь со мной ничего общего, хотя я и дарил тебе цветы, и старался всеми силами понравиться. Думал, армию отслужу, вернусь, все изменится. Да как раз там - не понравилось тебе жить дома, перебралась в Москву и сразу же поспешила замуж выйти, чтобы столичную прописку получить.
  -- Не правда! - нервозно возразила Ольга. - Мы с Евгением поженились по любви.
   - Ну, конечно же, о чем речь! - артистично продолжил Вадим. - Не успела моя Оленька одну любовь похоронить, как тут же новая нашлась! Такие то вы, женщины, непостоянные. Нет для вас, стерв, ничего святого. Ты ведь ни на одно мое армейское письмо не ответила, дрянь такая. Я тогда однажды хотел даже застрелиться в карауле - хорошо, что ребята намерение мое заметили, не дали греху свершиться. Когда демобилизовался и узнал твой московский адрес, сразу же полетел к тебе, словно на крыльях. Думал, увидишь бравого сержанта при всех регалиях - сразу обомлеешь и бросишь своего зануду-очкарика... Глупые юношеские мечты! Не тут-то было! Увидела, чаем напоила, да и бывай здоров. Даже в щеку поцеловать на прощание не соизволила.
  -- А что ты хотел? Мы с тобой ведь, по большому счету, даже друзьями никогда не были.
   - Ты знала, Оля, что я тогда тебя любил, прекрасно знала... Ну, да ладно, перемучился я после того случая, да простил тебя. Как-никак, ребенка ты ждала в то время, не хотелось жизнь тебе понапрасну ломать. Понял я, что из-за службы армейской счастье свое потерял. А потому решил действовать в точности, как советовал один популярный певец. Новая встреча, сказал он, лучшее средство от одиночества. Вот и начал я упорно искать себе новое чувство. Взялся за голову, подготовился к экзаменам, успешно поступил на экономиста в МГУ. Пытался доказать себе, что я ничуть не хуже тебя, Оля, что я также кое на что способен. В принципе, поступить в университет мне было не сложно - по советским законам сделали существенную скидку за мои армейские заслуги, благо, поощрений от командования хватало с лихвой. В общем, учеба у меня пошла, как по маслу, за нею даже о безответной любви удалось забыть. Но продолжалось это лишь до тех пор, пока не появилось новое увлечение - самая красивая девушка в нашей группе.
   Взгляд Красовского в одно мгновение переместился в сторону Кристины. Последняя, как ни странно, достаточно смело посмотрела ему в глаза и даже ни разу не моргнула.
   - Разве я виновата была в том, что почти все ребята из нашей группы втрескивались в меня по уши? - как бы оправдываясь, сказала она. - Не ты ведь один тогда за мной бегал.
   - Твоя правда, - согласился Вадим, ловко перебрасывая оружие из одной руки в другую. - Но только, в отличие от меня, ты ко другим была благосклонна - и к Роме Ветерку, и к Иващенко, и к Валентину, и кое к кому еще. Все они хвастались, что им удалось с тобой переспать.
   - Но это совсем не значит, что я с кем-либо из них рассчитывала на длительное продолжение отношений. Просто получала от жизни удовольствие, а заодно и богатеньких папенькиных сынков потихоньку доила на подарки. Это мое личное дело - с кем хотела, с тем и спала.
   - А с меня, батрака, значит, взять было нечего, поэтому моими чувствами приходилось полностью пренебрегать? Занимательная у тебя психология, дорогуша! А ведь я, если тебе это так интересно, был единственным из них всех, кто тебя по-настоящему обожествлял. Для тех же Ромы и Валентина ты являлась всего лишь смазливой куклой, которую они стремились уложить в постель. Если бы ты знала, сколько раз я бил морды этим чухонцам из-за тебя. А потом они, ублюдки, собирались все вместе и избивали меня... Но все то осталось в прошлом, зачем плохое вспоминать. Закончились конфликты мирно, стоило лишь тебе связаться с тем горбатым доцентом. Парни стали моими друзьями и помогли кое-как обосноваться в Москве.
   - Вот видишь, - попыталась неприхотливо улыбнуться Кристина, - все закончилось далеко не самым худшим образом, так что не бывает худа без добра.
   - Заткнись, стерва! - громко взревел Красовский, снова направляя оружие женщине в лицо. - Все у тебя просто, раз-два, и в дамки! Никем не брезговала, сука, чтобы карьеру себе сделать! Думаешь, я не следил за твоей жизнью? Еще как следил, милая. На четвертом курсе за доцента замуж выскочила, а как только университет окончила - сразу же развелась с ним и одну из его квартирок оттяпала. Второй твой муж кооператором был - этого целых пять лет седлала, пока не начала вся в золоте на "Мерседесе" ездить. А последнего, так целого банкира подцепила. Благодаря ему большим человеком стала, знаменитой в кругах бизнес-леди.
  -- А ты что, завидуешь? Сам ведь ничуть не хуже поднялся!
   - Знала бы ты, красавица, чего мне подобный жизненный подъем только стоил... Но не о делах наших сейчас речь. Когда я понял, что с тобой нам ничего не светит, я решил попытать счастья на другом факультете, на юридическом. Там тоже училась милашка, на какую посчастливилось глаз положить, а потому я решил во что бы то ни стало завладеть ее сердцем. Да, Юля? Небось, помнишь, как мы с тобой познакомились в университетской библиотеке?
   - Еще бы, - в меру брезгливо отозвалась со своего места угрюмая Юлия, - такое забудешь! Пристал, как банный лист, три часа отцепиться невозможно было. Я же сразу тогда тебе сказала - ты мне не нравишься, ни о каких отношениях между нами не может быть и речи.
   - Вот так сразу вдруг стало все понятно? - Вадим нервно закусил нижнюю губу и отрицательно завертел головой. - Нет, не верится мне почему-то в правдивость твоих слов. Сознайся, просто тебе не захотелось усложнять себе жизнь серьезными отношениями с парнем. Хотя, в принципе, почему не хотелось? Помниться, кто-то у тебя все-таки тогда был.
   - Не кто-то, а мой будущий муж Вася, капитан университетской футбольной команды.
   - Ну да, ну да, припоминаю, - закивал Красовский, почесывая подбородок, - именно его с командой ты на меня и натравила после того, как я с букетом пытался залезть к тебе в общежитие по водосточной трубе. Какой же это был год?.. По-моему, восемьдесят седьмой или восемьдесят восьмой. Впрочем, какая разница? Главное, что ты восприняла тогда мой жест неверно, и по этой причине моя компания с компанией твоего Василия вышли стенка на стенку. Я к нему тогда хорошо доской приложился, небось, целый год твой футболист на поле не выходил.
   - Так это был ты?! - Ладони взбешенной Юлии сжались в кулаки, и только направленное в лицо пистолетное дуло удержало ее от гневного нападения на ненавистного субъекта. - Сволочь! Ты ведь ему всю спортивную карьеру поломал, он бы мог великим спортсменом стать!
   - Таким уж уже и великим! - с едкой издевкой заметил Вадим. - Насколько мне помнится, мазал твой Мерцалов по воротам настолько бездарно, что даже гадко смотреть было. Так что не много в его лице большой спорт потерял. Ты сама виновата в столь невезучей его судьбе. Вела бы себя тогда подобающим образом, не ломалась, глядишь, и была бы сейчас счастлива.
   - Я и без того в личной жизни счастлива. У меня есть любимый муж, послушные здоровые дети, перспективная работа. Слава Богу, ни в чем я пока не нуждаюсь.
   - Кроме свободы, уважаемая госпожа следователь, вам ли о таковой забывать? - Тон сурового собеседника снова стал более мягким. - Как сказал кто-то из великих, ничто нами так дорого не ценится, и так легко не теряется... Впрочем, о том позже поговорим. Речь ведь идет сейчас совершенно о другом. После роковой массовой драки я, наконец, понял, что с тобой, Юленька, мне ничего не светит - слишком уж большой кровью достается мне высокомерная студентка-юрист. Я отстал от тебя и полностью разочаровался в жизни. Университет закончил кое-как - не было уже в душе былого азарта. Может, если бы не ты и не Кристина, то я просто бы по его окончании уехал к себе в провинцию. Но дома меня, увы, никто не ждал. Мать умерла, а других близких родственников не было. Потому я и решил остаться в Москве, заработать побольше денег и доказать вам, тварям, что не только ваши хахали могут чувствовать себя хозяевами жизни. Я продал в Сумах квартиру матери и на вырученные деньги создал свой кооператив. Поначалу возил с Украины мясо и продавал его в Москве на арендуемых точках, через несколько месяцев открыл свой ларек. Для работы в нем мне нужна была молодая смазливая продавщица, которая знала бы толк в сельскохозяйственных продуктах. Найти таковую оказалось делом не самым легким, но все же я ее нашел. Несчастная девочка, приехавшая из забитого лесного хутора, не поступившая в институт и потерявшая все свои деньги. Наша встреча на вокзале оказалась роковой.
   До сих пор молчавшая, как рыба, Алина сразу же поняла, что речь идет именно о ней, поэтому вынужденно поднялась с места и вышла из своего темного угла.
   - Насколько помнишь, Вадим, - поплотнее запахнувшись в являющийся единственной ее одеждой махровый халат, уважительно произнесла она, - я тогда не просила тебя устраивать меня на работу. Просто изъяснила приставшему ко мне с вопросами молодому человеку свою нелегкую ситуацию. Даже обедать за твой счет в буфете отказывалась, чтобы не быть тебе ничего должной, - ты сам мне тот обед навязал, сказав, что это акт благотворительности.
   - Разумеется, - убедительно согласился Красовский, - все оно так именно и было. Тогда ты мне требовалась только в качестве продавщицы. Мы договорились, что ты, если не понравится, заработаешь лишь деньги на билет и уедешь в свою Витебскую область. Но все зашло намного дальше. Ты оказалась хваткой девчонкой в плане торговли. Мясо и сало я в павильон не успевал возить - настолько быстро и удачно ты его продавала. Потом и домой не захотела ехать - так нашим общим бизнесом увлеклась. Даже первую инфляцию мы с тобой галопом проскочили, поскольку удачно свои денежки вложили. И техникум кооперативный по ходу дела ты закончила с моей легкой руки, после чего сразу стала заведующей первого моего гастронома.
   - Деньги за магазин и за учебу я тебе вернула сполна, - решительно заявила Алина. - Мы были всего лишь удачными партнерами по бизнесу, чего ты еще хотел?
   - Ты отлично знала, девочка, чего я от тебя хотел. Слишком долго мы вели себя, как обычные партнеры. По правде сказать, я просто боялся, что после моего предложения о тесном сожительстве ты рассмеешься мне в лицо, поэтому долго на него и не решался. А когда все же решился, было уже поздно - ты собралась замуж за какого-то молодого начинающего бизнесмена и пригласила меня на свадьбу. Я умолял тебя не делать этого, клялся в вечной любви, обещал отдать тебе все, что имею за душой, но ты, оказалась слишком упрямой.
  -- Во всяком случае, я не смеялась над твоими чувствами, Вадим, а принимала их всерьез.
   - Если бы ты принимала их всерьез, то не поступила бы так подло. Я тебя, нищенку, вытащил из грязи, благодаря мне ты стала обеспеченным человеком. Мне кажется, я имел за все это право хоть на какой-то мизерный шанс... Нет, конопатая, все-таки ты гадкая и бессовестная сука, если отплатила мне злом за содеянное добро. Понятное дело, я не пошел к тебе на свадьбу. Да и сама посуди, как мог на нее пойти? Кем бы я там выглядел? Лохом, которого обставили по полной программе? Тварь ты, мерзкая и бессердечная гадина! Нечего больше сказать.
   Скорее всего, Алине также молвить в ответ было больше нечего, а если что и находилось в мыслях, то выразить этого она не решилась, так как оружие Вадима могло выплюнуть из себя свинцовый комок в любую секунду в любом направлении. Она отступила назад и крепко прижала руки к груди, словно это могло ее хоть как-то защитить от смертельной опасности.
   - Вот видите, драгоценные мои, - тяжело вздохнул Красовский, - как все некрасиво получается у нас. Вроде бы как и никто вреда никому никакого не причинил, а я постоянно в дураках оказываюсь. После замужества Алины мне, конечно, пришлось с ней порвать. Потому как отношения между нами стали накаляться, да и заниматься продуктами мне, по правде сказать, надоело. Не вечно же гнить в пропитанных вонью павильонах. Требовалось как-то расти, развиваться, тем более, что время настало такое, что деньги можно было грести лопатой. Не хочу утруждать вас рассказами о том, как тяжело я создавал свою фирму по продаже недвижимости и как пришлось на этом поприще воевать с конкурентами. Думаю, вам сие неинтересно, а если что кого заинтересует - спросите у Виолетты - она в курсе всех моих грязных делишек, так как в девяносто пятом году именно она являлась моей секретаршей. Поссорившаяся со своими богатыми родителями, ушедшая из дома красивая двадцатилетняя девица вдруг оказалась никому не нужна, даже тому модельному агентству, в каком она подрабатывала. Директор нагло попользовался ею, как дешевой шлюхой, после чего вышвырнул из своей организации без выходного пособия по настоянию ревнивой супруги. Так оно все было или нет?
   Направление стола снова переместилось на бесшумно присевшую на корточки брюнетку, левая щека которой пылала так ярко, словно до нее дотронулись раскаленным утюгом.
   - Не слышу ответа, сладенькая! Отвечай, так или нет?! - настойчиво повторил Вадим. - Или еще раз хочешь получить по своей милой физиономии?
   - Так! - не желая больше сталкиваться с грубым "противником" в неравном физическом поединке, брезгливо ответила раздраженная фотомодель.
   - Вот видите, оказывается, ни разу не соврал, - самодовольно заметил мужчина. - Вранье вообще привычка довольно плохая, так же, как пьянство и курение. Поэтому я стараюсь поменьше всеми этими пороками увлекаться. Мне более по душе молодые привлекательные принцессы, во всяком случае, были до недавнего времени. Честно скажу, в тебя, Виолетта, я тогда втюрился с первого взгляда. Как-то моментально забыл все свои прежние любовные несчастья и был околдован лишь тобой одной. Думал, вот она, девушка моей мечты, которую ни за что нельзя упустить. Да, я предложил тебе тогда не самое солидное место секретаря-референта в моей развивающейся фирме, но ведь деньги ты получать начала неплохие, хотя, признаться, ничего, кроме демонстрации клиентам своих шикарных ног, полезного не делала. Даже кофе вместо тебя варили другие. Да ты, положа руку на сердце, ничего делать и не умела. Прежняя моя секретарша была асом в своем деле, однако, из-за чувства к тебе мне ее пришлось уволить. Несчастная недолго бедствовала - другая фирма такого специалиста, как она, с руками и с ногами подобрала. Вот только ногами этими самыми она вышла заметно похуже тебя, потому я, дурак, так и вляпался... Скажи, чего тебе не хватало? Я ведь разрешал тебе все: общаться с подругами в рабочее время, посещать дорогие магазины, спортзалы, массажные салоны, рестораны. Жила бы себе, да и горя не знала. Или ты боялась, что я поступлю с тобой так, как директор твоего модельного агентства? Так я же сразу тебе предложил узаконить наши отношения.
   - На хрен они мне нужны, твои законные отношения? - нагловато отозвалась со своего места Виолетта. - Если ты мне просто противен, как я могла лечь с тобой в постель?
   Душу Ольги на какое-то мгновение пронзил реальный страх - после подобного изречения Красовский вполне мог не сдержаться и выстрелить в дерзкую красавицу в белом платье. К счастью, он так не поступил, даже не приблизился к ней, чтобы еще раз ударить, - видно, предыдущая крепкая пощечина была отвешена лишь для профилактики, чтобы остальным пленницам не повадно было разговаривать с ним в подобном тоне и лелеять хоть какие-то надежны скорое спасение. Вадим действовал вполне осмысленно, с тонким психологическим расчетом, что даже в некоторой степени подняло его в Ольгиных глазах.
   - Спасибо за откровенность, - без малейшей тени смущения произнес он. - Последние слова явились всем, чем ты смогла меня отблагодарить за то, что я для тебя сделал. Если Алина все же имела хоть какую-то совесть и попыталась отвязаться от меня с помощью денежного откупа, то ты, дорогая, даже и не подумала, что чем-то мне обязана. Как только у меня в офисе появилась очередная партия бандитов, ты тут же не замедлила лечь под одного из них. Я, как идиот, тебя обкладывал всевозможными почестями и благодатями, а ты, моя знойная прелесть, в это время за моей спиной подмахивала всей этой нечистоплотной братве. В конце концов, в один прекрасный день заявила, что уходишь с моей фирмы в другую организацию, где тебе пообещали платить больше. И никакие добавки к зарплате не могли повлиять на твое решение. А потом, через некоторое время, я услышал, что, в конце концов, ты связалась с самим Махаоном.
   - Заметь, Вадим, - Виолетта поднялась в полный рост и демонстративно потерла распухшую щеку, - это ведь именно я его с тобой познакомила. Это ведь совместный бизнес с моим благоверным принес тебе в результате последней инфляции баснословные барыши, это он, а никто другой, долгое время являлся твоей надежной "крышей", которой ты, по моему, разумеется, настоянию, платил чисто символический процент, чтобы не выглядеть белой вороной.
   - Что ты понимаешь в бизнесе, дура?! Причем здесь ты?! Махаону просто было выгодно связаться со мной на деловом поприще в определенный промежуток времени, а сколько твой разлюбезный покровитель на моих сделках заработал, тебе лучше не знать - такие суммы, дорогая, вслух не произносятся, поскольку за них можно поплатиться жизнью. Оттого он и крышу мне почти бесплатную организовал, и боевиков по надобности выделял. Все это происходило по обоюдной выгоде, а уж никак ни по твоему личному настоянию. Ты хоть и стала его законной женой, но по-прежнему являешься для него обычной шлюхой, которой, кстати, твой Махаон, изменяет направо и налево. Уж поверь, сам был тому не единожды свидетелем.
   - Врешь! - истерически выкрикнула оппонентка. - Он не мог так поступить, он меня любит!
   - Вряд ли, - завертел головой Красовский, - не из того он сорта людей, которые способны на любовь. Обычный жестокий убийца, которых сейчас в Москве тысячи, только несколько большего масштаба, чем все остальные. Впрочем, зачем тебе это объяснять - ты и так прекрасно знаешь, кто он и чего стоит. Так что не тешь себя иллюзиями и постарайся о нем забыть. Речь сейчас идет совсем о другом мужчине, который, кстати, в данный момент имеет над тобой неограниченную власть. Так что лучше заткнись, тем более, что твой гнилой базар мне уже давно приелся, подстилка бандитская. Именно из-за тебя я потерял целых два года своей полноценной жизни. Мне тогда почему-то резко вдруг стало на все наплевать. Я продал свою фирму, перевел часть денег в зарубежный банк, а остальные стал бесшабашно и бессовестно тратить впустую. Сам даже не заметил, как в течение нескольких месяцев скатился ниже плинтуса. Стал шататься по дешевым барам, по наркоманским притонам, игорным домам и другим злачным местам. Даже несколько раз колоться пробовал, хотя самому сейчас во что-то подобное с трудом верится. Где именно мне впервые посчастливилось встретиться с Гульнарой, я даже и не помню.
   Стоящая перед ним ко всему равнодушная татарка неохотно переступила с ноги на ногу и пожала плечами, показывая тем самым, что ей также это до лампочки.
   - Но факт остается фактом, - развел руками Вадим, отчего ствол выполнил своеобразный пируэт, испугав по ходу дела сразу нескольких женщин. - После пары таких встреч я вдруг поймал себя на мысли, что начинаю думать об этой черноглазой бестии, что ее образ не дает мне по ночам нормально уснуть, даже в том случае, если я нахожусь в опьяненном состоянии. И тогда, благодаря ей, я вдруг перестал пить и снова начал вести строгий образ жизни. Правда, удалось это не сразу, так как Гульнара наотрез отказывалась со мной полноценно встречаться, как с мужчиной, но я был настойчив - водил ее по ресторанам, развлекал, как мог. В конце концов, похвастался, что я имею приличный счет в банке, на что она, как истинная женщина Востока, взяла, да и нагло рассмеялась мне в лицо. Скажи, зачем ты так поступила?
   - А что мне еще оставалось делать? - совершенно спокойно ответила маленькая татарка, привычно уставив свой взгляд куда-то в одну точку. - Ты тогда таким смешным выглядел. Мне даже интересно было поиздеваться над идиотом, который на меня тратит столько своего времени и сил. Твои рестораны меня просто достали, я не могла на них навернуться. Так что извини, если что некрасиво получилось, но я ведь не заставляла тебя за мной ухаживать. Мне достаточно было тех бесшабашных ухажеров, в компании которых я приятно проводила время. Они все - люди искусства, с ними и поговорить интересно, и выпить, и покурить, а если приспичит, то и переспать можно. А что с тебя можно взять, кроме твоих грязных денег?
   - Грязных, говоришь? - недовольно проскрипел зубами Красовский. - А у твоего братца они, думаешь, чистые? Не помнишь, как он у меня взаймы на целый год бешеную сумму просил? Никто бы ему столько без огромных процентов не рискнул одолжить, а я все же поверил ему тогда, хотя, признаться, и в некотором убытке в результате оказался.
  -- Это уже ваши с ним личные дела. Я туда абсолютно не касаюсь.
   - Ну, конечно, какие мы правильные! Я - не я, и лошадь не моя! А кто тебя сейчас кормит, скажи, если не твой родной брат? Впрочем, чего зря трепаться, все равно не поймешь. Одно слово - чурка неотесанная. А насчет издевательства - это ты хорошо подметила. Посмотрим, кто из нас над кем издеваться дальше будет! Порезвись пока, покажи свою гордую кровь, время есть. Я, признаться, как эту твою упрямую жилку уловил, так сразу же меня от тебя отвернуло. Зачем, если уж на то пошло, какими-то юными наркоманками увлекаться, если можно найти девушку и подостойнее? Мне почему-то захотелось жизненной гармонии, относительного спокойствия, что после тридцати лет у мужчин, как известно, случается. Я стал увлекаться культурой, искусством, музыкой, живописью, начал посещать выставки, концерты, всякого рода презентации и такое другое. От алкоголя и наркотиков отвязаться удалось как-то без проблем, отчего здоровье только улучшилось. Да и дела финансовые, признаться, будто по заказу, тоже пошли в гору. Правда, пришлось связаться с криминалом, но где сейчас, если так разобраться, без него, родимого, обходится? Увлечение искусством явилось той отдушиной, которую я искал. Так вот на одном из концертов я и повстречал смазливую пианистку, которая мне безумно понравилась. Но она опять, как назло, оказалась занятой, хотя и была младше меня более, чем на пятнадцать лет.
   Зина перестала плакать и при упоминании о своей неординарной персоне издала из груди тяжелый протяжный вздох. По мнению находящейся рядом Ольги, в отличие от всех остальных, она действительно считала себя виноватой в том, что произошло.
   - Поверьте, Вадим Михайлович, - ее тоненький голосок несмело попытался выразить оправдание, - если бы я тогда знала, что с вашей стороны все это так серьезно...
   - Что, если бы знала?! - гневно перебил ее Красовский. - Согласилась бы в таком случае распрощаться со своим Мишаней и выйти за меня?! Как бы не так! Черта бы лысого ты на это согласилась - слишком уж у вас, евреев долбанных, развита взаимная солидарность, в отличие от нас, славян. Это ведь ты только с виду такая себе тихая серенькая мышка. На самом же деле ты - хитрая пронырливая гарпия, способная ради своей выгоды и в ноги упасть, и пятки благодетелю лизать. Такая уж продажная ваша семитская кровь. Так что не чеши мне о высоких материях! Знаем мы твой высокий культурный уровень не понаслышке, так что можешь мне тут очки не втирать. Знала она, не знала!.. Все ты, дрянь хитрая, знала, только старалась вести себя так, чтобы и нашим, и вашим. Небось, благоверный твой отлично был обо мне осведомлен, потому и не хотел лицом в грязь упасть... В общем, что о тебе еще можно сказать - евреи есть евреи, не зря вас дедушка Адольф в сорок первом старался всех передушить. Да и Коба наш в стороне не остался. Только, видать, плохо они старались, если такие вот выродки, как ты, на земле остались!..
   Вадим разошелся ни на шутку, мгновенно раскрасневшись на лице и сопровождая фразы отборными ругательствами. Лишь на второй минуте сплошных криков вдруг заметил, как несчастная девушка снова заплакала, а потому остановился и брезгливо сплюнул в ее сторону.
   - А ты почему молчишь? - вдруг ни с того, ни с сего обратился он к забившейся под Ольгину руку, как маленький перепуганный зверек, Насте. - Неужто тебе тоже нечего сказать в свое оправдание? Ты ведь была моим последним лучиком надежды. Тебя я встретил именно в тот момент, когда потерял всякий смысл жизни, когда имел все, кроме поистине любимой женщины. Я для тебя, малышка, готов был сорвать звезду с небес, готов был пожертвовать всем, что имею, только бы получить твою благосклонность. А ты мне что вчера ответила? Отстаньте от меня, иначе будете иметь дело с моим отцом. Как считаешь, малышка, ты порядочно поступила? - Настя в ответ не то, что не могла говорить, а даже не в состоянии была пошевелить головой. - Да что мне тут перед вами, дурами набитыми, объясняться? Все равно ничего не поймете. Думаю, на сегодня для вашей компании информации достаточно. Лично я устал! - Вадим пристально посмотрел на свои наручные часы. - Да и поезд с минуты на минуту должен тронуться, так что желаю удачи. Более подробно с каждой из вас в отдельности я поговорю завтра.
   Не дожидаясь никакого ответа со стороны несколько удивленных подобным его решением женщин, он развернулся, спрятал оружие за пояс и по-молодецки выпрыгнул из вагона. Молчаливые охранники с автоматами безоговорочно последовали за ним. Последним покидал ограниченное угнетающее пространство внимательный подвижный Игорь, который на прощание успел недвусмысленно посмотреть в сторону Ольги и виновато улыбнуться.
   Громоздкая входная дверь со скрежетом закрылась, погружая молчаливых пленниц в прежний полумрак. Висящая на потолке тусклая лампочка слегка покачнулась, после чего вагон неуклюже дернулся и постепенно продолжил движение в том же направлении, что и раньше.
   - Это и есть те парнишки, которые на тебя напали? - приблизившись к Ольге, навязчиво поинтересовалась первой спохватившаяся Кристина.
  -- Да, они. - Напряженная собеседница с трудом сглотнула слюну.
  -- То-то красавчик при выходе так на тебя поглядел. Видать, понравилась ты ему.
   - Не говори глупостей, - недовольно отмахнулась Ольга, продолжая наблюдать за тем, как тяжко всхлипывает Зина. - Этот парень, почитай, на добрый десяток лет от меня моложе, как минимум. Просто он был последним, с кем я беседовала до потери сознания.
   - Кто знает, просто или непросто? - ехидно усмехнулась Кристина. - В таком деле обычно возраст не является помехой... Впрочем, какая разница, по большому счету, как он к тебе относится, все равно его мерзкий шеф ничего полезного ему сделать не позволит.
   - Не говори так громко. - Юлия приблизилась к своей новоиспеченной подруге и одернула ту за руку. - Не поняла разве, он ведь в соседнем вагоне каждое наше слово слышит.
   - А пускай слушает! Нам от этого неисправимого урода больше нечего скрывать. За последние годы он на каждую из нас такое досье накопал, что ничего нового из наших откровенных разговоров не узнает. Так что жучки его мне до одного места! Не удивлюсь, если где-то здесь, - Кристина презрительно окинула взглядом все пространство вагона, - у него и скрытая видеокамера припрятана, чтобы за нами наблюдать и кулачком себя пользовать.
   - Скорее всего, она где-то возле параши стоит, - охотно подхватила последнюю идею невозмутимая Гульнара, - в аккурат на уровне ягодиц, если присесть.
   - Думаете, он наблюдает за нами? - несколько испуганно спросила Алина. - Это же получается, что и нужду без лишнего волнения справить не получится.
   - Ну и что с того? - насмешливо заметила Кристина. - Пускай хоть штаны себе обгадит от полученного удовольствия! И глаза его пусть полопаются от желанного зрелища!
   В подтверждение своих слов она решительно приблизилась к расположенной в полу вагона дырке и без всякого стеснения задрала чуть ли не до пояса юбку. Смотреть, как более решительная подруга по несчастью "утоляет" естественные надобности, разумеется, никто не стал - все от нее отвернулись и задумчиво окунулись в свои невеселые мысли.
   Ольга отлично понимала, что глупую храбрость показывать сейчас неуместно - вряд ли кто из их "бойкой компании" до конца осознавал всю сложность той ситуации, в которой они оказались. Для начала, как соизволила не так давно выразиться Гульнара, нужно было хоть немного поесть, чтобы иметь возможность на должном уровне поддерживать свои силы, а уж потом следовало думать и обо всем остальном. Уж это Ольга, как врач, знала куда лучше других.
  

6.

  
  
   Вопреки приказанию Красовского, еду пленницам его подчиненные доставили не через два часа, как было обещано, а значительно позднее, приблизительно часам к семи вечера, когда желудки несчастных женщин явно начали напоминать о своей вынужденной пустоте. После продолжительного сна им всем неимоверно хотелось есть. За последние сутки внутренности их организмов от голода чуть ли ни вывернулись наизнанку. Но все-таки настал долгожданный момент, и во время следующей остановки молчаливый Виктор, как и прежде вооруженный автоматом, внес им в вагон большую картонную коробку, наполненную едой.
   Хотя, что это была за еда! Как только женщины ее увидели, некоторые из них начали сразу же брезгливо отворачиваться и кривиться. Обычный тебе армейский сухой паек, состоящий из постных галет и заблаговременно вывернутых в целях безопасности в пластмассовую посуду отвратительных на вид мясных консервов, в коих уродливые коричневые куски мяса были обильно перемешаны с противным говяжьим жиром. Имелась в наличии, правда, еще и пара буханок черствого черного хлеба, однако, к ним почему-то никто не спешил прикасаться, поскольку мало кто из находящихся в вагоне "светских дам" имел привычку вообще употреблять мучное. Хлеб решили оставить про запас - на случай, если вдруг утром беспечные похитители забудут пленниц покормить. Вдобавок ко всему Виктор небрежно бросил им в вагон пучок грязного зеленого лука, а также по ходу дела заменил все пустые пластмассовые бутылки полными с водой. Так что теперь некоторое время просуществовать было можно.
   А вот напасть на новоявленного "конвоира" никакой возможности не представилось. Его неизменный приятель и попутчик Игорь хоть и находился в данную минуту за пределами вагона, дуло его автомата все же было направлено в нужную сторону и зорко "следило" за действиями "подопечных". Потому-то последние и старались поплотнее вжать головы в плечи, дабы ненароком не нарваться на шальную пулю. Ни один из парней не предпринял никакой попытки заговорить с пленницами - оба вели себя, словно глухонемые - быстро выполнили нехитрую задачу, и снова исчезли за пределами вагона, не забыв, конечно же, запереть за собой дверь.
   Принимать пищу женщинам пришлось в том же самом неприятном полумраке. Некоторые, в частности Виолетта и Юлия, вообще поначалу решили объявить голодовку, категорически отказываясь употреблять подобные "помои", но более разумным Ольге и Кристине без особого труда удалось уговорить их не делать этого, а постараться перебороть свою брезгливость, чтоб ни в коем случае не терять физические силы. Юлия почти сразу все поняла правильно, а вот взбалмошная фотомодель соизволила съесть только несколько галет и спешно запила их водой. Благо, остальные оказались не столь привередливы к еде, как самовлюбленная Виолетта. Та же самая Алина ни в коей мере не считала себя аристократкой, так как в жизни, как она выразилась, ей пришлось "попробовать всего". Гульнара также ничуть не страдала привередливостью, а юные Настя и Зина, так те вообще подчинялись указаниям опекающей их "докторши" беспрекословно. Короче говоря, ужин, если прием пищи, конечно, допускалось так назвать, прошел без эксцессов. Даже лук, и тот пошел в ход, перед чем, правда, его пришлось тщательно отмыть от земли. Грязную посуду и оставшийся хлеб сложили обратно в коробку и отставили ее к выходу.
   Больше до самого утра поезд ни разу не останавливался. А если посреди ночи и случилась какая кратковременная стоянка, то никто того не заметил, хотя и спали на сей раз на своих новых "мягких постелях" пленницы куда более чутко, чем предыдущей ночью под воздействием снотворного. У Ольги даже в какой-то момент проскользнула мысль, что неплохо бы повторить тот вынужденный сон, дабы напряженный мозг мог хоть капельку отдохнуть.
   Неудобства оказались настолько ощутимыми, что постоянно возникало желание стремительно подхватиться с лежанки и куда-нибудь убежать. Во всяком случае, тело под одеждой чесалось ужасно. Из прелой прошлогодней соломы ночью вдруг начали вылезать какие-то зловредные насекомые, которые целыми полчищами забирались за шиворот и хозяйничали на пропитанной потом спине. То и дело слышалось, как одна или другая из подруг по несчастью со своего места начинала громко материться, а Виолетта и Кристина, так те вообще по несколько раз возбужденно вскакивали на ноги и импульсивно пытались стрясти с себя всю эту гадость. Последняя, так та даже без всякого стеснения раздевалась до нижнего белья, старательно стряхивала свой костюм и блузку и смачивала тело водой. Ольга лучше других понимала, что делать этого ни в коем случае нельзя - будет только хуже, потому как к мокрой коже всякого рода нечисть прилипает куда навязчивее, чем к сухому, но ничего никому о том не говорила. Что можно было доказать, несчастным женщинам, впервые в жизни попавшим в столь мерзкую ситуацию?
   Лежащие по обе стороны от нее Зина и Настя также постоянно ворочались, покрывались потом и кого-то настойчиво звали во сне. Над каждой из юных "подопечных" женщине приходилось по несколько раз склоняться, дабы хоть поверхностно оценить состояние их здоровья. К счастью, пульс у обеих оставался более-менее нормальным, температура тела тоже, а вот с приходящими во сне кошмарами Ольга, к сожалению, равно, как и все ее коллеги, бороться не умела.
   Кому стоило позавидовать в данной ситуации, так это опять тем же Алине и Гульнаре. Белоруска и татарка оказались наиболее приспособлены к неудобствам; для них, казалось, не существовало ни назойливых насекомых, расползающихся по всему телу, ни кусочков сухих травинок, неизвестно каким образом вдруг оказывающихся под одеждой и усиливающих ужасный зуд, ни разрывающего на части мозг громкого стука колес, ни навязчиво светившей прямо в глаза качающейся на потолке лампочки, ни забивающей ноздри противной вони, доносящейся из самого дальнего угла. Эти двое спали, как убитые. Алина даже умудрялась в некоторые минуты храпеть, отчего, естественно, кое-кому из изнеженных роскошью попутчиц становилось не по себе, а Гульнара, так та вообще свернулась калачиком и находилась всю ночь в одной и той же позе - дышала тихо, как мышка, будто бы ее рядом не было.
   Сама же Ольга, в отличие от нее, смогла заснуть лишь под утро, если, конечно, она сумела правильно сориентироваться во времени. Усталость все-таки взяла свое, заставив женщину на несколько часов отключиться. Как ни странно, но ничего ей за это время так и не приснилось - вокруг присутствовала одна сплошная темнота, которая, как показалось, исчезла сразу же, как только сознание в нее погрузилось. Создавалось впечатление, что спала она всего мгновение...
   Проснувшись от окружающего шума, поняла, что за ночь в психологии ее подруг по несчастью не произошло никаких кардинальных изменений. Кристина и Юлия по-прежнему оживленно между собой беседовали, пытаясь найти какой-нибудь хоть теоретический способ возможного освобождения из создавшегося жуткого положения, Виолетта нервно прохаживалась со стороны в сторону, то и дело стуча кулаками по крепким стенам, а превратившаяся на глазах в самую настоящую мумию Зина, как и вчера, продолжала плакать, то и дело вспоминая о своей маленькой дочери. Остальные вели себя более-менее хладнокровно. Рядом с Ольгой сидела молчаливая Настя, которая непринужденно грызла черствую хлебную корочку.
   - Не желаете подкрепиться, Ольга Владимировна? - заботливо предложила она проснувшейся женщине часть своего так называемого "завтрака".
   - Нет, спасибо, - решительно отказалась та. - Мне с утра есть никогда не хочется, так что кушай сама. Ты молодая, пока продолжаешь расти, тебе нужно набираться сил.
   Никто в начале нового дня никого не приветствовал - все вели себя, как члены одной семьи, - словно так и требовалось, чтобы все они здесь в данное время находились.
   - Сволочь! - небрежно выругалась ни на минуту не унимающаяся Виолетта, несдержанно расчесывая острыми ногтями свои раскрасневшиеся за ночь ноги. - Хоть бы кусок мыла какой догадался оставить, чтобы можно было в порядок себя привести.
   Ольга тут была с ней полностью солидарна. После таких антисанитарных условий каждой непременно хотелось помыться, но, к сожалению, воды в наличии имелось немного - она лимитировалась только для питья, а потому каждая из пленниц зорко следила за тем, чтобы другая не расходовала ее слишком много. В особенности она не завидовала в данной ситуации Насте и Виолетте - обладательницам длинных и пышных волос, за которыми требовался тщательный уход. Уж кто-кто, а Ольга сие знала не понаслышке - в юности сама несколько лет проходила с косой, доходящей почти до пояса. Куда проще иметь короткую стрижку, хотя и таковая не всегда спасала от налипшей на волосы грязи и всякой гадости, перелезшей из соломы на голову.
   Поезд продолжал ехать с прежней приличной скоростью, стук вагонных колес казался еще более учащенным, чем вчера, отчего, естественно, в организме поднималось давление. Голова страшно кружилась, так что подниматься в полный рост лучше не следовало - предпочтительнее было оставаться в прежнем горизонтальном положении, периодически закрывая уставшие от подобной обстановки глаза. Все, кроме Виолетты, по возможности так и поступали, вставали лишь в двух крайних случаях - когда организм требовал потребления воды и когда возникала потребность ее выведения. Между собой женщины общались крайне мало. Как и минувшим вечером, каждая думала о чем-то своем, до чего никому другому не было дела...
   - Да заткнись ты, наконец! - потеряв терпение, требовательно выкрикнула Кристина в сторону Зины, которая как раз бормотала себе под нос какую-то монотонную молитву на непонятном иудейском языке. - И без твоего нытья тошно! Раз попала в передрягу, то веди себя достойно, как остальные. Нечего бросаться в ножки этому уроду! Не достоин он такой чести!
   - Перестань придираться, - попыталась утихомирить ее Ольга. - Не видишь разве, в каком состоянии девочка находится? Как ей тяжело сейчас!
   - А кому легко, скажи?! Мне легко, или Юльке вон, у которой двое детей дома осталось? Но мы ведь не умываемся слезами и не унижаемся перед всякими подонками. Или она считает себя пупом земли? Ишь, особенная какая нашлась! Таких особенных положено сразу на место ставить, чтобы не портили общее мнение о коллективе. Насколько я поняла, здесь мы все гордые собрались, люди, которые умеют за себя постоять. Смогла же она в свое время дать Вадиму от ворот поворот? Смогла! Почему же сейчас раскисла, словно тряпка, и согласна, чтобы с ней обращались, как с животным? Неужели так боишься этого хмыря, а, Зина?
   Девушка перестала молиться и недружелюбно посмотрела на Кристину. Их моральные силы были никак не равны для спора, поэтому роль защитника Зины снова взяла на себя Ольга.
   - Говорю тебе, прекрати! - резко повысила голос она. - Не все же здесь такие самоуверенные, как ты. Девочка поняла, что поступила вчера опрометчиво. Но у нее не было другого выхода. Не знаю, как я бы сама на ее месте себя вела, если бы моей Катьке сейчас было не семнадцать, а намного меньше. Возможно, тоже бросилась бы перед этим Иродом на колени. Кто из нас знает, как в какой ситуации сам поступит? Думаю, больше никто подобных ошибок не допустит... Да и вообще, зачем о плохом вспоминать? Не хватало нам еще перессориться. Ему, ублюдку, ведь только того и надо, чтобы мы друг друга поубивали. Неужели вам это не понятно?
   - Думаю, о смерти, девочки, пока что говорить рано, - уверенно поддержала ее хладнокровная Юлия. - Ничего, пускай, подлец, потешится - будет еще и на нашей улице праздник.
   Последняя фраза заставила кислую атмосферу внутри вагона несколько улучшиться. Агрессивно настроенная Кристина выдавила из себя естественную улыбку, и даже Виолетта внезапно прекратила бессмысленные хождения и с тяжелым вздохом присела на свое место.
   - Твои слова бы, да Богу в уши, - не понятно к чему вставила она. - Рано или поздно нас, конечно же, найдут, и ублюдки понесут заслуженное наказание, только неизвестно, что за это время они с нами успеют сделать. Вадим ведь так и не сказал, для чего мы ему нужны.
   - Скажет еще, - попыталась изменить ее пессимистическое настроение Ольга. - Не может не сказать. И чем позже он на это решится, тем для нас лучше. Время играет далеко не в его пользу. Что с того, что мы от Москвы отъехали на много километров? Средства связи действуют куда быстрее, чем движутся поезда. Наверняка еще вчера сотрудники милиции связали все наши похищения в единое целое, и теперь ускоренно ищут между нами общее звено.
   - Вопрос лишь в том, насколько скоро оперативникам удастся это общее звено найти, - недовольно отозвалась спокойная Алина.
   - Но мы ведь сразу нашли, - не без гордости заявила Юлия, - отчего же профессионалам со всем их арсеналом и неограниченными возможностями быть глупее нас? Оля права - вычислить Красовского для них не составит труда. Сегодня, максимум, завтра на него будет объявлен всероссийский розыск. Кто-кто, а мой супруг это организует, не последний он человек в силовых структурах. К тому же и деловой мир подключится к поискам, не так ли, Виолетта?
   - Еще как подключится! - Настроение фотомодели улучшилось прямо на глазах. При упоминании о своей значимости она, казалось, даже об искусанных насекомыми ногах позабыла - так радостно задрала носик вверх, словно являлась всемирной королевой красоты. - Неизвестно, кто еще его раньше обнаружит - твои коллеги или мои хорошие знакомые. Если первыми до нас доберутся посланцы Махаона, то я Красовскому с его быками не завидую...
   - Ладно, перестань мечтать! - Кристина оборвала ее чуть ли ни на полуслове, не желая в очередной раз выслушивать бредни высоко взлетевшей в собственных глазах красавицы. - Как будет, так и будет. Но я думаю, что надеяться на помощь извне особо не стоит. Мы сами должны бороться за свою честь и свободу. Даже если нам это будет стоить жизни, мы должны вести себя достойно, не падать в грязь лицом друг перед другом. Кто-нибудь из нас да выживет.
   - Ну, это ты уже перегнула палку, - усмехнулась в ответ Юлия, - не стоит хоронить себя раньше времени, а вот о возможной борьбе непременно следует подумать...
   В начавшемся очередном бессмысленном разговоре Ольга уже не принимала участия - не считала нужным ни поддерживать кого-либо из спорящих, ни высказывать возражений. Чего гадать на кофейной гуще, если будущее пока выглядело туманной неизвестностью? Главное, что ей удалось предотвратить нападки более сильных соперниц на Зину, а это уже кое-что, да значит. Стало быть, среди сего разношерстного "коллектива" она пользуется реальным авторитетом. Ольга расслабленно откинулась на солому, закрыла глаза и закинула ладони за голову.
   - Спасибо вам за помощь, Ольга Владимировна, - неуверенно склонившись над ней, тихо произнесла немного успокоившаяся Зина. - Если бы не вы, то не знаю, что бы я и делала.
   - А, пустяки, - небрежно отмахнулась женщина. - Каждый уважающий себя человек на моем месте поступил бы так же. Даже в таких скотских условиях нельзя ни в коем случае терять свой человеческий облик и превращаться в животное. Мы ведь с вами, девочки, по сути своей интеллигентные люди, поэтому обязаны оставаться таковыми до конца.
   - Не у всех это получается, Ольга Владимировна, - негромко произнесла пододвинувшаяся к ней поближе Настя. - Вот бы мне научиться быть такой решительной личностью, как вы. Я ведь учусь на филолога, поэтому данное качество мне будет необходимо в будущей профессии. Знать, когда кому что нужно сказать, где как следует ответить. Это ведь довольно сложно.
   - Ничего, научишься. - Ольга дружелюбно ей подмигнула. - Не святые горшки лепят. Я ведь в твои годы не то, что с кем-то в нужном тоне разговаривать, - двух слов связать не могла. А сейчас, слава Богу, должность занимаю, и справляюсь с ней. Так что всему свое время, Настенька, будем надеяться на лучшее... Кстати, кормить нас сегодня эти уроды думают, или нет?!
   Последнюю свою фразу она произнесла как можно громче, чтобы та могла в полном своем объеме четко донестись до скрытых где-то поблизости "жучков". Словно услышав ее команду, состав постепенно начал замедлять ход и через минуту-другую плавно остановился.
   Как и в прошлый раз, дверь вагона звучно раскрылась, и по привычке первыми после ослепляющего дневного света в ней возникли два автоматных ствола. Вместо Виктора на сей раз внутрь влез более проворный Игорь. Оставив у стены два увесистых полиэтиленовых пакета, парень подхватил в руки легкую пустую картонную коробку и выбросил ее наружу.
   - Ну что, девчонки, как ужин вчерашний, понравился? - поинтересовался задорно, наспех оценивая по очереди внешность каждой из пленниц.
   - Можно было что-нибудь и повкуснее придумать, - недовольно проворчала смелая Кристина.
   - Ну, уж извините, чем богаты, тем и рады. Сегодня можете барствовать - Вадим Михайлович на колбаску и на сырок расщедрился. - Игорь небрежно кивнул в сторону пакетов. - А одну из вас даже на время стоянки приглашает на обед к себе в купе. - Его взгляд на секунду остановился на Ольге. - Будьте добры, госпожа Куприянова... Остальных прошу не смотреть на нее с завистью - в следующий раз его выбор обязательно остановится на другой. Для него ведь вы все равны.
   Подобное приглашение Ольгу, разумеется, несколько удивило, однако, она не стала спорить со своим похитителем - в нынешней ситуации лучше было подчиниться, хотя, кто знает, что там замыслил непредсказуемый Красовский. Послушно выходя вслед за Игорем из вагона, она на всякий случай молчаливо попрощалась со своими подругами по несчастью.
   - Да не переживайте вы так, Ольга Владимировна, - заметив сей ее "прискорбный" жест, насмешливо подтрунил парень, - вернетесь вы сюда непременно в целости и сохранности. Никакого вреда никто вам не причинит. Просто поговорите с боссом, и все.
   Как только женщина спрыгнула с подножки вагона на траву, молчаливый Виктор тут же запер за ней дверь и навесил на крупные петли приличных размеров замок. Сломать подобного металлического "монстра" невозможно было даже ломом, не то, что слабыми женскими руками.
   Очутившись на земле, Ольга первым же долгом огляделась вокруг. Глазам с большим трудом удалось привыкнуть к дневному свету, а легкие настолько учащенно начали заглатывать в себя свежий воздух, что, казалось, они вот-вот возьмут, и лопнут под его непрерывным напором. Игорь ее не торопил к действиям - дал возможность отдышаться и оценить ситуацию.
   Где конкретно они сейчас находились, понять было невозможно. С обеих сторон стояли товарные составы, уходившие чуть ли не в бесконечность в обе стороны. Кроме двух ее конвоиров в камуфляжах, в поле зрения не попадало ни одного живого существа, что, естественно, являлось для пленницы обстоятельством не самым благоприятным. Все, что успела хорошо рассмотреть, это лишь зеленую траву под ногами да голубое безоблачное небо над головой.
   - Ну что, пошли? - как бы невзначай предложил стоявший рядом с автоматом за спиной Игорь. - Вадим Михайлович не любит долго ждать.
   Второй сопровождающий чуть от них отстал, неуклюже возясь с огромным замком и сброшенной на землю коробкой, поэтому вдоль состава они продвигались вдвоем, периодически наступая на разбросанную межу рельсами щебенку. Единственный замеченный Ольгой пассажирский вагон находился через три вагона от ее "места заточения", дверь его оказалась настежь открытой, словно приглашая войти в себя несуществующих вокруг людей.
   - Скажите, вы давно на него работаете? - несмело спросила она у шагающего рядом парня.
   - На Красовского-то? - Словоохотливый Игорь приятно улыбнулся, обнажая ровный ряд ослепительно белых зубов. - А зачем это вам знать?
   - Просто интересно, сколько времени у такого типа охранник способен продержаться?
   - Ах, вон оно что! Спешу огорчить вас, Ольга Владимировна, - официально я не являюсь охранником Вадима Михайловича. Я занимаю у него должность кого-то типа секретаря, а сейчас просто на некоторое время вынужден сменить свою профессиональную деятельность и уравняться с Витьком, который как раз в неофициальном штате охранников и числится.
  -- А почему меня похитили именно вы с ним, а остальных женщин другие люди?
   - Не могли же мы вдвоем управиться со всеми восьмерыми, - насмешливо заметил Игорь. - Взяли на себя по указанию Красовского один из объектов, то есть, вас, организовали нейтрализацию такового, доставили в нужное место и стали дожидаться остальных. Кто были люди, которые похитили ваших подруг, я не ведаю, их нанимал лично Вадим Михайлович где-то на стороне. Они вообще не из нашей конторы. Еще вопросы будут?
   - Будут, - более решительно ответила Ольга, останавливаясь у раскрытой двери пассажирского вагона. - Вы знаете, с какой именно целью он приказал вам все это сделать?
   - Много нам знать не положено. - Парень вмиг переменился на лице, недовольно нахмурил брови. - Не за то деньги получаем. Если босс сочтет нужным, он сам вам об этом расскажет.
   Игорь галантно помог ей подняться на верхнюю ступеньку и проводил внутрь вагона. В тамбуре находился еще один молодой вооруженный боец в камуфляже, которого раньше Ольге никогда видеть не приходилось. Его внешний вид достаточно четко говорил о том, что система охраны у господина Красовского и впрямь поставлена на достойном уровне.
   В сопровождении Игоря женщина дошла до расположенного в самой середине вагона купе и послушно остановилась. Парень открыл перед ней дверь и пригласил внутрь. Сам заходить не стал - остался стоять чуть в стороне снаружи, покорно ожидая дальнейших указаний.
   Внутри купе, как того и ожидала Ольга, находился сам Красовский, одетый неизвестно по какому случаю в элегантный черный костюм с галстуком-бабочкой, гладко выбритый и пахнущий дорогим одеколоном. Небольшой столик перед ним был накрыт разнообразными ресторанными деликатесами, красивыми по виду салатами и узорными салфетками. Возле самого окна стояла заранее откупоренная бутылка французского марочного вина.
   - Я тебя приветствую, Оленька. - Вадим улыбчиво поднялся навстречу и пригласил женщину присесть напротив себя. - Заранее прошу извинить за непривлекательный пейзаж за окном, но, сама понимаешь, изменить таковой пока что не в моих силах.
   Действительно, наблюдать перед собой грязный товарный вагон соседнего длинного состава было не очень-то приятно. Из его наличия в поле зрения Ольга смогла лишь прийти к закономерному выводу, что в данный момент они находятся на какой-то довольно большой по значению станции, где товарные поезда проходят обычную сортировку.
   - Ты меня тоже извини, Вадим, за столь неэлегантный внешний вид, - пытаясь сохранять спокойствие, ответила она. - Но изменить его, сам понимаешь, я пока что также не в состоянии.
   Из дверного зеркала на смущенную женщину посмотрел совершенно незнакомый ей чужой человек неопределенного возраста и пола. Грязные волосы с проглядывающимися в них тонкими соломинками взлохмачены, под глазами образовались крупные синяки, а привычно румяные щечки с ямочками заметно побледнели и впали внутрь. Никогда бы не подумала, что за каких-то сорок часов внешне привлекательная особа способна измениться до такой степени. Вдобавок ко всему, еще и ее лучший выходной костюм выглядел сейчас изрядно испачканным и мятым, что заставляло закрасться в ее трепетную душу определенную долю стыда.
   - Ничего страшного, - усмехнулся Красовский, понимая, что его просто дразнят, - я это неудобство как-нибудь переживу. Грязью и усталостью естественную женскую красоту скрыть невозможно, так что особо волноваться из-за данного обстоятельства не стоит. Давай-ка лучше выпьем, Оленька, за встречу бывших одноклассников - все-таки, как-никак, а семнадцать лет не виделись. - Рука Вадима уверенно потянулась к бутылке и разлила багрово-янтарный напиток по небольшим хрустальным фужерам. - Сложная штука - жизнь, разбрасывает бывших друзей кого куда. Вроде бы и в одном городе все время жили, а свидеться как-то не судьба была.
   - Я не хочу употреблять алкоголь, - вежливо отказалась женщина. - Голова болит просто ужасно. Если ты хочешь что-то мне сказать, то говори, пожалуйста, без этого.
   - Нет, дорогая моя, так не годится. У нас, славян, издавна повелась великолепная традиция - если уж кто-то к кому-то в гости приходит, то обязательно должен уважить гостеприимство хозяина, иначе ведь и задушевного разговора никакого не выйдет.
   - Ты считаешь меня своим гостем? - скептически произнесла женщина. - Что-то твои последние поступки не слишком являются тому подтверждением. Или это новый обычай такой у славян появился - приводить к себе гостей силой с помощью крепких мужиков и снотворного?
   - Кому как удается, - ничуть не обидевшись на ее очередную колкость, пожал плечами Красовский. - Вы ведь по мирному, по-человечески, не хотели ко мне приближаться, так что невольно пришлось применить силу. Видит Бог, я не желал никому зла, вы сами себе проблемы создали, разлюбезные мои, вы причинили зло любящему вас человеку, в результате чего оно против вас же и обернулось. А выпить тебе, милая, все-таки будет не лишним. Я ведь не каждый день такой шикарный стол стану накрывать. Это лишь, так сказать, напоследок, чтобы потешить вас, голубок, перед трудностями. В дальнейшем, девочки, вас ожидает куда менее приятная пища. Так что ешь и пей вдоволь, Оленька, не бойся, ничего отравленного здесь нет.
   Женщина поняла, что дальнейшие ее отказы от радости насыщения желудка будут выглядеть, по меньшей мере, глупо, поэтому решила не перечить естественной потребности организма, тем более, что это в действительности могло происходить в последний раз в жизни.
   - Что ж, - сказала решительно, поднимая наполненный вином фужер, - будь по-твоему, одноклассничек, так уж и быть, выпьем за встречу!
   - Вот это по-нашему, - радостно ответил Вадим, соприкасаясь с ней издающей приятный звон посудой, - ну их к чертям собачим, все эти проблемы, давай-ка на время о них забудем.
   Выпитый залпом алкоголь сразу же ударил Ольгу по мозгам. На ослабленный организм вино оказало воздействие куда быстрее, чем ожидалось. Головная боль постепенно исчезла, покорно уступая место какому-то резкому облегчению и спокойствию. Чтобы не захмелеть окончательно, женщина без всякого стеснения принялась в ускоренном темпе поглощать украшающие стол холодные закуски. Бутерброды с черной икрой, мидии в соусе, аппетитные кусочки лосося и все в подобном роде начало исчезать со стола с катастрофической быстротой.
   Вадим, по всей видимости, был сыт, так как закусывать не стал, а лишь молча наблюдал за лишенными всякого этикета ее действиями и неприятно улыбался.
   - Знаешь, Вадим, - достаточно смело произнесла Ольга, как только ее голод оказался несколько удовлетворен, - а ведь ты абсолютно не прав в том, в чем обвиняешь нас. Насколько я поняла вчера из твоего рассказа о своей жизни, никто из девчонок, так же, кстати, как и я, не причинил тебе никакого зла. Ты сам для себя выдумал некий негатив, вбил в свою глупую голову черт знает что, а ни в чем не повинные люди почему-то обязаны из-за этого страдать. Неужели нельзя как-то по-другому твою проблему решить? Более, так сказать, мирным способом.
   - Каким, например? - наливая по второму фужеру, поинтересовался Красовский. - Неужели ты думаешь, что кто-нибудь из вас согласился бы мирно со мной сожительствовать? Если бы все было так просто, разве пошел бы я тогда на такое страшное преступление, как похищение людей? Ты хоть понимаешь, что я вложил в это мероприятие все свои деньги? А это значит, что вы, дорогие, значите для меня куда больше, чем все мировые капиталы, вместе взятые.
   - Погоди, Вадим, не стоит так драматизировать. - Женщина сама потянулась к своему бокалу и снова осушила его до дна, не придав значения тому, что собеседник к своему даже не прикоснулся. - Кто тебе говорит, что решение твоей проблемы нужно искать среди нас? Насколько я поняла, в одном вагоне со мной собрались именно те женщины, которым ты, как мужчина, не нравишься. Это вполне естественное обстоятельство - я довольно хорошо изучала в институте психологию, поэтому знаю сие не понаслышке. Не каждый ведь человек должен нравиться исключительно всем лицам противоположного пола. Подобных индивидуумов в реальном мире вообще не существует. Как ты, так и я, и Кристина, и Игорь, и Настя: самые, что ни на есть, разные люди - кому-то нравимся в сексуальном плане, а кому-то нет. Это принцип жизни, Вадим, и против него ты не попрешь. Да, я верю, что ты меня любил, когда мы учились в школе, а я, такая подлая стерва, отказала тебе в своей благосклонности. Не из-за Дениса, нет. Просто ты мне тогда, как мужчина, не нравился. Можешь это понять? Ничьей вины здесь нет, кроме, разумеется, самого Господа-Бога. Подобное встречается сплошь и рядом. Думаешь, мой муж Евгений нравился всем без исключения женщинам? Как бы не так. До встречи со мной у него была целая плеяда любовных неудач, однако, он не терял надежды, пробовал снова и снова найти свою суженную, и наконец-то нашел. Вот и все решение проблемы. Быть может, сейчас твоя половинка ходит где-то по Москве и усиленно ищет тебя по всем ресторанам и казино, а ты в это время сидишь неизвестно где в каком-то старом вагоне и, извини за выражение, маешься дурью. Я ничуть не обижаюсь на тебя за твои вчерашние оскорбления, думаю, и девчонки простят тебя за столь необдуманный поступок. Верни все на круги своя. Обещаю, никто за содеянное мстить тебе не станет. Если нужно - я сама тебе окажу посильную помощь и стану на твою защиту.
   - Ну, да, - недовольно хмыкнул собеседник, сложив перед собой на столе ладони в замок, - познакомишь меня с хорошим психиатром, посоветуешь, где лучше пройти курс реабилитации, и все такое... Это вы можете, лапочки, в этом вы грамотные. Только ведь намотай себе на ус, Оленька, я не сумасшедший, каким ты меня считаешь, я вполне нормальный человек, умеющий отвечать за свои поступки. Так что не надо разговаривать со мной, как с ребенком. Думаешь, не встречал я в своей жизни женщин, которым безумно нравился? Еще как встречал! И было их намного больше, чем ты думаешь. До крепкой любви, конечно, дело не доходило - я этого не допускал, но определенный интерес у них ко мне, как к мужчине, проявлялся. И были они и красивыми, и умными, и талантливыми. И не только мои деньги являлись причиной такой симпатии, поверь... Но проблема ведь заключается в другом. Никто из них, из этих умных и красивых женщин, к которым я, кстати, отношусь с большим уважением, так и не сумел запасть мне в душу по-настоящему. Скажи, разве можно жить с человеком, если ты заранее знаешь, что никогда его не полюбишь? Правильно, нельзя. Потому-то я и старался найти именно ту спутницу жизни, от которой исходили бы нужные флюиды, которую бы я мог боготворить, как ангела небесного, ради которой я был бы способен на все. И ты, Оленька, являлась одной из таковых. Но ты, равно, как и все остальные эти дряни, просто взяла и нагло растоптала мои искренние чувства. Именно вы, каждая по чуть-чуть, превратили меня в того гадкого монстра, которым я являюсь сейчас. Два дня назад я еще не был уверен на сто процентов в желании всех вас наказать, хотя машина для похищения уже и запустил - ребята с задатком в кармане лишь ждали нужного сигнала. И я бы не стал его давать, если бы эта малолетняя шлюшка Настя Романова не поговорила со мной при выходе из университета так дерзко. Терпению моему тогда пришел конец, и я дал своим людям добро. Теперь, родная, ни для кого из нас назад возврата нет! Ни вы, ни я больше не вернемся в Москву, к своим семьям и близким. Хотя мне, в отличие от вас, не к кому возвращаться. Я свернул все свои дела, расплатился с подчиненными, кое-что, конечно, безвозвратно потерял, и теперь еду, так сказать, на новое место жительства. Теперь вы, сладенькие, моя семья, можно даже сказать, мой гарем, если вам так больше нравится...
   Влажные руки мужчины неестественно затряслись над столом, отчего Ольга инстинктивно отшатнулась назад, боясь, как бы он в порыве ярости не попытался ее ударить. Грамотная женщина трезво оценила ситуацию и поняла, что спорить дальше с ним бессмысленно - доказать свою точку зрения психически нездоровому собеседнику ей вряд ли удастся.
   - Скажи Вадим, куда ты нас всех везешь? - пытаясь разрядить накаленную за столом обстановку, поинтересовалась она. - В этом хотя бы можешь признаться?
   - Не все ли тебе равно, Оленька? - несколько взяв себя в руки, более спокойно ответил Красовский. - Придет время - все узнаешь, так что не спеши раньше времени навстречу неизвестности. Скажу лишь одно - условия жизни для всех вас я создам непомерно жесткие, так что вы должны быть готовы к наихудшему. Впрочем, зачем о том лишний раз говорить, ты все и без пустых объяснений понимаешь. Каждое ваше слово, сказанное внутри вагона, я отлично слышу, даже если оно произнесено шепотом. Должен тебя похвалить - последний ваш спор несколько поднял тебя в моих глазах. Поздравляю - среди вашей так называемой бригады ты пользуешься определенным авторитетом. Даже такие самолюбивые существа, как Серова и Мерцалова, и те относятся к тебе с уважением. Что и говорить, молодец! Не ожидал я, что моя скромная одноклассница таит в себе столь мощный талант лидера. Так держать, Оленька, не позволяй этим сучкам расслабляться, покажи им, кто настоящий хозяин в вашей камере!
  -- Что ты такое говоришь, Вадим? Какая камера?
   - Это так, к слову пришлось... Знаешь, в последнее время я все чаще общаюсь с братками, а у них, у этих всяких Махаонов и Самоваров, свой лексикон, к которому волей-неволей приходится привыкать. Но не бойся, если ты послушно будешь себя вести, никакой опасности тебе не грозит - будешь жить, как у Бога за пазухой, только держи их там в кулаке по возможности... А насчет поиска в вагоне прослушивающих устройств забудь, родная, и остальным скажи, чтобы зря не старались. "Жучки" вмонтированы в вагонные стены, так что вам их не найти при всем вашем большом желании. А вот в туалет можете ходить смело, без всякого смущения и страха. Никто через скрытую камеру за вами не следит, о ней я как-то, признаться, даже не подумал, хотя, в принципе, и времени-то особо на ее установку у спецов не было. Так что мочитесь при надобности спокойно - извращениями мы с моими ребятами, к счастью, не страдаем.
   - Спасибо хоть за это, - недружелюбно поворчала до предела насытившаяся вкусной пищей Ольга. Сама не ожидала, что желудок столько всего вместит - теперь его чуть ли не выворачивало.
   - На здоровье, родная, - грубым тоном ответил Вадим. - Если хочешь, могу вина еще налить.
   - Нет, достаточно, - женщина отрицательно завертела головой, - за еду также благодарю, все было очень вкусно. Только позволь поинтересоваться, с чем связано столь шикарное угощение?
   - С добротой моей душевной, с чем же еще? Мне ведь искренне хочется, Оленька, чтобы ты была женщиной более понятливой, чем вся эта шваль. В отличие от них, для тебя я при желании могу сделать исключение. Если захочешь, то будешь так питаться каждый день. И условия для твоего содержания могут оказаться куда более человечными, чем нынешние.
   - Да? - В слегка опьяневших глазах женщины возник неподдельный интерес. - И на какую же уступку ради такой благосклонности я должна пойти?
   - А ты подумай на досуге - возможно, сама догадаешься, - злорадно заявил ухмыляющийся Красовский. - Скажу только, что одной постелью теперь ты вряд ли отделаешься... Хотя, по большому счету, все зависит от того, как ты себя в ней будешь вести.
   - Всего то на всего? А я, глупая, думала, что ты что-нибудь оригинальнее придумаешь. Нет, Вадим, слишком многого хочешь! - Совершенно не думая о последствиях, Ольга набралась смелости и демонстративно сложила над столом комбинацию из трех пальцев. - Хочешь насиловать - давай, этого тебе никто не запретит, но чтоб по доброй воле... Никогда в жизни!
   - А ты не делай, дорогая, столь спешных выводов. - Вопреки ожидаемому, на сей раз Вадим выглядел на удивление спокойным и уравновешенным. - Благо, время на обдумывание у тебя имеется, как любят поговаривать дотошные преподаватели на экзаменах. Я ведь предлагаю хорошую жизнь всего один раз. Второго шанса однозначно не будет.
  -- Ты все сказал, что хотел?
   - Практически да. - Мужчина пристально посмотрел на свои дорогие наручные часы и сделал облегченный протяжный вздох. - Думаю, мы друг друга прекрасно поняли. Если насытилась, отправляйся в свой пропитанный вонью вагон и дай возможность полноценно пообедать другой. Сделай милость, позови сюда Серову, если тебе не тяжело. До конца стоянки поезда у нас еще приблизительно полчасика есть, так что успею еще и ее до упаду накормить.
   Выходя из купе, Ольга достаточно хорошо ощутила всю ту тяжесть, которая давила на нее изнутри. Сколько раз говорила сама себе, что нельзя переедать, постоянно старалась контролировать свои запросы, даже несколько раз на диеты садилась по совету коллег, но все же подобные срывы иногда происходили, и тогда из-за них приходилось мучиться несколько суток подряд. Впрочем, вполне возможно, что данное переедание является действительно последним в ее жизни, так что не стоит себя слишком уж упрекать в безотказности в удовольствии.
   Покидая в сопровождении того же исполнительного Игоря "гостеприимный" пассажирский вагон, женщина мысленно пожалела о том, что не согласилась выпить предлагаемый Вадимом третий бокал вина. Парень передвигался рядом с ней задумчиво и молчаливо, из чего следовало, что сквозь полуоткрытую дверь купе он слышал каждое из сказанных ими обоими слов, и затея Красовского, судя по его реакции, была явно ему не по душе.
  
  
   7.
  
  
   Четверо следующих суток тянулись в восприятии пленниц почти как четыре месяца. К монотонному перестуку колес грохочущего товарного состава им поневоле пришлось привыкнуть, грязный вагон с мерзкой соломой стал для всех них, что называется, родным домом. Выйти из оного каждой из женщин посчастливилось лишь раз. Вадим сдержал свое обещание - в течение двух дней на всякой из более-менее продолжительных стоянок он приглашал к себе в купе одну из них и щедро угощал ее сытным обедом или ужином. В подробности разговора с ним никто друг друга старался не посвящать, и делал это ни столько от боязни, что Красовский все услышит через встроенные в стены "жучки", сколько из собственного самолюбия. Каждая, равно как и Ольга, возвращалась после посещения его купе злобной и расстроенной. Зачем было спрашивать о теме прошедшей беседы, если все и без того выглядело делом ясным? В отличие от Ольги, остальные пленницы к встрече с Вадимом успевали морально подготовиться, и потому их общение не продолжались долго. В большинстве случаев, оное ограничивалось несколькими минутами, именно тем временем, за которое женщина реально могла плотно перекусить и послать своего "благодетеля" подальше с его "заманчивыми" предложениями. Дольше других задержались у него в купе лишь Кристина и Зина. Причем, Ольга была уверена: если первая наверняка старательно распекала все это время собеседника отборными матами, то вторая наверняка целых полчаса ползала перед ним на коленях с просьбами о помиловании и возвращении домой, поскольку вернулась она в свой вагон как обычно заплаканной и расстроенной. На этот раз несчастную девушку никто не стал осуждать - все успели привыкнуть к ее поведению.
   Последней "гостеприимный салон господина Красовского" посетила Настя. Вопреки ожидаемому, Вадим общался с ней гораздо меньше, чем с остальными, - весь процесс, включая в себя также время пути в обе стороны, занял всего чуть больше трех минут. Какой испуганной она из вагона выходила, такой в него и вернулась, даже и поесть толком в купе не успела - всю оставшуюся на столе пищу Вадим сбросил в пакет и отдал ей с собой. Для последней беседы у него наверняка просто не хватило терпения. В принципе, его вполне можно было понять. Какой нормальный мужчина выдержит столько оскорбления и неприязни в свою сторону? А если он к тому же еще и не совсем нормальный, то тут нервный срыв может произойти куда быстрее. В общем, как бы оно там ни было, а страхи девушки оказались напрасными - ей, по большому счету, повезло больше всех - если верить ее словам, то никаких грубых предложений во время их с Красовским разговора с его стороны даже не последовало. По всей видимости, он замучился уже без толку трепать языком и выпивать с каждой из своих "подопечных" по бокалу вина.
   По возвращении Насти больше никто из пленниц за эти дни его ни разу и не видел. Дважды в сутки, утром и вечером, дверь вагона со скрипом открывалась, и те же парни приносили им воду и еду. Ни о каком побеге никто больше не помышлял - грозный вид оружия заставлял несчастных при появлении конвоиров отходить подальше вглубь вагона и как по команде замолкать. В их сторону женщины боялись даже смотреть, ни то, чтобы что-нибудь промолвить.
   Пища с каждым днем была все скуднее. После всеобщего "пира", заключающегося в жадном нападении на принесенный Настей пакет с деликатесами, примитивные продукты казались не продуктами вообще, а так, пищевыми отходами. Тот же черствый хлеб, неочищенный мятый лук, малая порция говяжьей тушенки со сваренной на скорую руку пшенной кашей, заранее разбросанной по пластмассовым тарелкам, - вот, собственно, и весь рацион, которым пленниц в эти дни потчевали. Сначала, было, некоторые из них отказывались от подобного издевательства, но со временем чувство голода все же брало свое, и на третьи сутки даже не в мере болтливой Виолетте, и той пришлось подчиниться звериному инстинкту и пересилить себя.
   Постоянно находящиеся рядом с Ольгой молодые девушки не были столь привередливы. Они подражали во всем своей "покровительнице", которая за каждым разом все настойчивее убеждала их в необходимости полноценного питания для дальнейшей поддержки сил. В конце концов, у женщин не нашлось никакого иного выхода, как только поглощать все то, что им давали.
   Но подобное утоление чувства голода можно было еще перетерпеть, а вот отсутствие элементарных условий гигиены являлось настоящей бедой. Одежда и тела всех без исключения до такой степени обросли грязью, что теперь не только привыкшая к барской роскоши Виолетта, а и все остальные, включая также непривередливых в данном отношении Гульнару и Алину, начинали постоянно чесаться, словно на них насела многотысячная стая блох. Впрочем, кто знает, возможно, так и было на самом деле, хотя Ольга, как не старалась обследовать волосы своих подруг по несчастью, никаких вшей и чего-либо им подобного так и не нашла. Но до появления сей эпидемии, как считала она, было не так уж и далеко. Несколько раз она пыталась заговорить об этой проблеме с появляющимся два раза в день в вагоне Виктором, просила его принести им хоть один кусочек мыла на всех да кое-какие таблетки, уменьшающие на время головную и сердечную боль, но тот в ответ лишь молча пожимал плечами и оставлял ее просьбы без внимания. Игорь почему-то в последнее время к ним в вагон почти не заходил, а если когда и появлялся, то также строго молчал, что являлось не совсем привычным его состоянием.
   Проводимые женщинами на соломенных лежанках ночи превратились в настоящий ад. Нормально спать никто из них не мог, а если кому-то и удавалось на пару часов отключиться от страшной реальности, то тот во сне начинал ворочаться в каком-то несусветном бреду, постоянно с кем-то разговаривать, кричать, и, в конце концов, просыпался в холодном поту. Ольга, как доктор, понимала, что иначе в данной обстановке происходить не может - слишком уж в жесткие условия все они были поставлены. Несколько раз она пыталась громко обратиться с просьбами к самому Вадиму, надеясь, что в конкретную минуту он ее слышит, но даже, если это было и так, никаких ответных действий со стороны "хозяина положения" на ее просьбы не последовало...
   Все по-прежнему текло своим чередом - колеса громко стучали, заставляя виски пульсировать точно в их такт, тусклая лампочка на потолке монотонно покачивалась со стороны в сторону, лица, руки и ноги продолжали опухать от чесотки, волосы превращались в мотки несгибаемой проволоки, а желудки периодически играли военные марши. Всем постепенно стало даже как-то без разницы, какое сейчас время суток - день или ночь. В часах Алины вообще села батарейка, поэтому она со злости их разбила о стену, так что Кристине поневоле пришлось одной постоянно докладывать остальным, который сейчас час, что, естественно, не приносило ей большой радости. Она также хотела избавиться от своего злополучного браслета с циферблатом, но Ольга все же уговорила ее не делать этого, так как хоть одни часы на всех им все-таки были нужны.
   Впрочем, все предыдущие неурядицы показались сущей мелочью с проблемой последнего дня. За ней как-то и голод, и бессонница, и головные боли, и гигиенические неудобства, усугубленные чесоткой, отошли на второй план. Во время последней стоянки на одном из безлюдных полустанков, окруженном, насколько женщинам удалось мельком заметить, густым хвойным лесом, Виктор, как обычно поменял у них десять пустых литровых бутылок из-под воды на такое же количество полных. Измученные жаждой в душном жарком вагоне пленницы сразу же кинулись к спасительной влаге и выпили за один раз каждая чуть ли не по половине литра. Вода оказалась не совсем приятной на вкус, но относительно прохладной, что доставило им скромное облегчение. Однако, подобное утоление жажды принесло крайне неожиданный сюрприз.
   Не прошло и часа с момента употребления воды, как желудки женщин практически все одновременно начали бурлить, и им поневоле довелось по очереди бегать в угол вагона к спасительному "санитарному узлу". Эпидемия расстройства желудка к вечеру захватила всех без исключения. Организмы присутствующих постепенно начали слабеть, пот по коже лился ручьями, пропитывая собой до последней нитки и без того дурно пахнущую одежду.
   Страдающая сердечными приступами Зина вообще слегла и оказалась ни в состоянии сама подняться с лежанки. К "туалету" Насте и Ольге пришлось водить ее под руки, словно беспомощного инвалида. Несчастная девушка сгорала от стыда и постоянно заливалась слезами, причитая, что до вечера она не доживет. О своей маленькой дочери больше почти не вспоминала, так как дошла до такого состояния, что даже о ней на время перестала думать.
   В адрес ненавистного Вадима со всех уголков вагона беспрерывно сыпались громкие отборные проклятия, хотя вряд ли он являлся истинным виновником конкретной беды - скорее всего, просто подействовал некий перепад климатических зон. Сырая вода местного географического региона не сразу воспринималась людьми, прожившими несколько последних лет в столичном мегаполисе. Если бы она была прокипячена или выпита небольшими порциями, то, возможно, не со всеми из них случилась бы подобная неприятность, но расслабленные до предела организмы и ужасная духота сделали свое дело - уставшие от окружающих условий женщины набросились на живительную влагу с неимоверной жадностью, от чего им и пришлось пострадать.
   Красовский, по всей видимости, внял нелестным отзывам в свой адрес, хотя столь гневные оскорбления мало кого могли разжалобить. Скорее всего, он испугался, что может кого-то из пленниц так вот запросто потерять, что, явно, было ему невыгодно. Поэтому недолго забавлялся произвольным "звуковым спектаклем" - во время очередной стоянки Виктор внес в вагон вместе с ужином две трехлитровых банки, наполненных специальным отваром, а также несколько упаковок таблеток от дизентерии. Ольга не без благодарности оценила тот факт, что Вадим оказался настолько предусмотрительным. Видать, он заранее предусмотрел, что нечто похожее в дороге может произойти, поэтому заблаговременно запасся нужными травами и медикаментами. Вспышка расстройства была подавлена в считанные часы - таблетки и отвар оказали настолько сильное воздействие, что желудки женщин начали настраиваться практически сразу. Вдобавок ко всему, во время ужина Красовский расщедрился на пару десятков неизвестно откуда добытых перепелиных яиц, которые окончательно привели организмы в нормальное состояние.
   Уставшие после дневной беготни пленницы обессилено попадали на свои лежанки, и все, как одна, уставились бездумными взглядами в темный потолок, всплошную покрытый белыми грибковыми пятнами. Не возникало желания даже разговаривать. Каждая почему-то замкнулась в себе, что, по мнению Ольги, являлось первым шагом к помутнению рассудка.
   В результате легкой эпидемии вся имеющаяся в наличии туалетная бумага ушла в расход, и что в дальнейшем в качестве ее придется использовать, оставалось нерешенным вопросом. В следующий раз конвоиры должны появиться в их вагоне только утром, до которого оставалось почти часов двенадцать. Вдруг у кого-то из пленниц опять возникнут проблемы? Хотя, пускай каждая сама за себя решает, благо, не грудные дети - способны о себе позаботиться...
   Не говоря никому ни слова, Ольга перевернулась на утрамбованной соломе на правый бок и сразу же уснула. Дневная напряженность давала о себе знать - усталость заставила каждую из присутствующих постепенно отключиться от реальности происходящего, да и в отваре, скорее всего, содержался какой-то ингредиент, несколько успокаивающий нервы. Во всяком случае, это была первая ночь, в которую сон свалил их всех в одно и то же время - приблизительно к десяти вечера в вагоне воцарились необычные для него тишина и спокойствие...
  
   Но, к сожалению, поспать нормально этой ночью пленницам так и не удалось. Не прошло и пары часов, как поезд в очередной раз остановился, и дверь вагона требовательно открылась. Скрежет оказался настолько громким, что женщинам поневоле пришлось покинуть царство сна, словно по команде открыть глаза, поднять головы и перевести свои испуганные взгляды в одном и том же направлении. За пределами вагона стояла непроглядная тьма, которую требовательно разрезали лишь яркие ослепительные лучи фонариков.
   - Так, красавицы ненаглядные, подъем! - раздался вслед за скрежетом двери громогласный оклик Игоря. - Прошу всех на выход! Конечная остановка!
   Ошарашенные пленницы только и успели, что переглянуться между собой, ища друг у дружки ответ на вопрос, как именно следует себя вести в создавшейся ситуации. Никто из них еще окончательно не успел отойти от долгожданного крепкого сна, и потому нынешнее их состояние пока что лишь с большой натяжкой можно было назвать трезвомыслящим.
   - Я что, не понятно сказал?! - Настойчивый Игорь не собирался давать им ни единой минуты на раскачку. - Быстро всем покинуть вагон! Кому-то нужно особое приглашение?
   Ольга первой правильно сориентировалась в обстановке - поняла сразу, что оказывать какое-либо сопротивление его требованиям абсолютно бессмысленно - ни к чему хорошему оно не приведет, лишь усугубит их и без того незавидное положение.
   - Пошли, девочки, - решительно предложила она трясущимся от страха Насте и Зине. - Будем надеяться, там нас ждут более человечные условия.
   Крепко взяв обеих юных подопечных за руки, она уверенно поднялась и смело двинулась в сторону выхода. Кристина, Алина и Гульнара послушно последовали их примеру, наверняка так же осознав, что противиться приказу бесполезно. Юлия немного заколебалась и, поднявшись во весь рост посреди вагона, по-хозяйски сложила руки на груди.
   - А куда это нас привезли, можно узнать? - решительно поинтересовалась она. - И где, собственно, сам господин Красовский? Почему я его не наблюдаю?
   - Господин Красовский, милочка, ждет, не дождется вас очаровательных в своей резиденции, - стараясь не менять интонации, насмешливым голосом ответил ей Игорь. - Так что, если не желаете путешествовать в этом огромном запечатанном гробу до самого Владивостока, не задавайте лишних вопросов, мадам! Выполняйте, что говорят!
   - Не трепыхайся, Юлька! - последней спрыгнув с подножки, небрежно бросила в сторону вагона Кристина. - Все равно нас отсюда выкурят, хочешь ты того, или нет.
   Юлия не стала возражать и не совсем охотно последовала за ней.
   За светом нескольких фонарей совершенно невозможно было разобрать, в какой именно местности они находятся. Хоть ночь стояла лунная, сделать это оказалось непросто - новоявленные конвоиры, каковых вместо ожидаемых двух на сей раз появилось не менее шести, специально направляли действие своих мини-прожекторов прямо женщинам в глаза, чем только добавляли в них испуга. Растерянные пленницы поневоле сбились в плотную кучку, инстинктивно пытаясь найти хоть какую-то защиту друг у дружки. Отбежать в сторону даже при большом желании составляло нереальную задачу - вооруженные парни в камуфляжах окружили их двумя плотными стенами так, словно перед ними стояли не измученные дальней дорогой женщины, а сборище особо опасных маньяков-террористов, с которыми следовало держать ухо востро.
   В вагоне оставалась одна Виолетта, демонстративно сидевшая на своей лежанке, прислонившись спиной к стене и даже не думая подниматься.
   - И долго мне тебя прикажешь ждать, дорогая? - крайне спокойно обратился к ней Игорь, направляя в открытый дверной проем дуло своего автомата.
   - А я, если позволите, так уж и быть, поеду до Владивостока, - дерзким тоном ответила она. - Думаю, за неделю с голоду не подохну, иногда и дольше приходилось терпеть. Так сказать, издержки профессии. Так что доберусь как-нибудь, а если повезет, то и назад в Москву таким же способом вернусь. А там уж, будь уверен, этот гроб кто-нибудь, да распечатает.
   - Наверное, леди не совсем правильно понимает политику нашей партии на современном этапе развития. - Вооруженный собеседник не повысил голос ни на децибел, а лишь просто взял, да нажал плавно указательным пальцем на автоматный курок.
   Внезапная громкая очередь разорвала не только окружающую тишину, но и уши всех вышедших из вагона пленниц. Последние выстрелы были пересилены многоголосым женским визгом, сопряженным с их всеобщим приседанием и обхватом голов дрожащими руками.
   Очередь прошлась по верхней части вагонного пространства, хаотично вырвав из стены несколько древесных щепок и по иронии судьбы вдребезги разнеся качающуюся на потолке тусклую лампочку. Звон последней произвел решающий эффект - спесивая фотомодель словно ошпаренная сорвалась с места и быстрее той самой пули вылетела из вагона прямо под небольшой пологий откос. Совсем удачно приземлиться ей не удалось - сверкающая холеными ногами красавица в белом платье неуклюже сломала один из своих каблуков и распласталась на траве под всеобщий мужской хохот. Вырвавшиеся из плотно сбившейся людской кучки Кристина и Алина сразу же помогли ей подняться на ноги и подвели к остальным.
   - Ну что, уважаемые дамы, - с явным злорадством поинтересовался Игорь. - Еще кто-то хочет со мной поспорить, или на сегодня концертов достаточно?
   Ответом ему было всеобщее молчание...
   В сопровождении целого взвода охраны несчастных женщин провели через какую-то неширокую лужайку к огромному вертолету, приветливо мигающему разноцветными огоньками, как цветомузыкой. Рассмотреть его в темноте было довольно тяжело, а уж тем более, определить его модель. Да, в принципе, никто из пленниц в воздушной технике особо и не разбирался. Смогли лишь заметить, что машина была военной, так как один из конвоиров, небрежно скользнув лучом фонарика по ее борту, ненароком высветил там огромную красную звезду.
   Трап для восхождения в примитивно освещенный отсек с достаточным количеством сидячих мест подался пилотом вертолета заблаговременно. Без лишних слов каждая из пленниц поднялась по нему вслед за Игорем и послушно заняла предоставленное ей неудобное сиденье.
   - Прошу всех соблюдать тишину и порядок, - серьезно заявил парень, лихо забрасывая свое оружие за плечо. - Сейчас мы поднимемся в воздух, так что кое-кому будет немного не по себе. Если кто никогда раньше не летал, опустите голову вниз и закройте глаза. Авось, полегчает.
   Последними в салон вошли четверо охранников, среди которых был и молчаливый Виктор, поднявший за собой ступеньки и захлопнувший металлическую дверцу.
   Через минуту лопасти вертолета уверенно заработали, машина плавно поднялась ввысь. Все иллюминаторы оказались предусмотрительно закрытыми, поэтому выглянуть наружу, чтобы что-нибудь там увидеть, не представлялось никакой возможности, да и что там удалось бы рассмотреть, когда вокруг стояла сплошная темнота? Женщины и без того понимали, что они находятся сейчас никак не в городе с миллионным населением, а где-нибудь на опушке глухого таежного леса, от которого до ближайшего населенного пункта долгие километры пути.
   Ольга оказалась в салоне рядом с Игорем, и потому имела отличную возможность с ним негромко поговорить, тем более, что Красовского рядом не наблюдалось.
  -- Куда нас везут? - посмотрев на парня довольно смелым взглядом, спросила она.
   - Неужели до сих пор не поняли, Ольга Владимировна? - Игорь попытался изобразить на лице что-то наподобие улыбки, но именно сейчас это у него почему-то не получилось.
   - Вокруг, как показалось мне, безлюдные места. Наверняка, это тайга.
   - А что же еще здесь может быть, если мы сюда больше пяти суток добирались? Конечно же, тайга, причем глухая, труднопроходимая.
   - Но зачем мы вам здесь нужны, в этом лесу? - В глазах Ольги все же проскользнул вполне резонный испуг. - Не охотиться же на нас, как на диких зверей, вы собрались.
   - Кто знает, что у нашего непредсказуемого начальника на уме, - небрежно пожал плечами парень, - он нам о своих планах не докладывает. Наше ведь дело маленькое - лишь бы деньги исправно платил. Вполне возможно, что именно тем самым промыслом он с вами и займется. Сейчас, знаете, много богатеньких Буратино подобным маразмом страдает.
  -- И вы вот так, без зазрения совести, примете в этом участие?
   - Какая может быть совесть, Ольга Владимировна? В наше-то неспокойное время? Не стоит о ней даже заикаться. Что нам прикажут, то мы и выполним. Деньги, как говорится, решают все. Так что не обессудьте - если Красовский мне прикажет в вас стрелять, то я ничего не смогу поделать - я всего лишь его послушный подчиненный, а значит, должен выполнять приказы.
  -- Никогда бы не подумала, что вы на это способны, Игорь.
   - Давайте, не будем ворошить столь серьезные темы. - На лице парня возникла маска искреннего недовольства. - Кто на что способен, это надо было там, в Москве решать, а сейчас сидите молча и не пытайтесь пробить меня на жалость. Слава Богу, времена моей учебы в школе миновали - я взрослый человек, прошедший в жизни такое, что вам наверняка и не снилось, поэтому позвольте мне самому решать насчет своих симпатий и антипатий... А вообще, Ольга Владимировна, я думаю, что до крайности не дойдет. Вадим не занимается плагиатом.
  -- То есть, в каком смысле? - непонятливо взглянула на него женщина.
   - В самом, что ни на есть, прямом. Один из его хороших знакомых, человек еще более обеспеченный, чем он, уже создал где-то на бескрайних просторах России подобное развлечение, причем, довольно давно, так что охота на людей в его понимании является занятием несколько устаревшим. О ней, помнится, даже в литературе уже упоминалось. Нет, Вадим наш не такой. Ему постоянно хочется экспериментировать, творить что-то новое, доселе непознанное. Какую он месть вам за ваши злодеяния придумал, я и предположить, сказать по правде, не могу.
  -- Может, он хочет всех нас насильно сделать наложницами своего гарема?
   - Это тоже вряд ли. Подобный старинный фокус можно и где-нибудь поближе к Москве организовать, а не везти вас за тридевять земель в гадком товарном вагоне. Тем более, что если бы он думал вас использовать просто, как женщин, то не обращался бы с вами, как со скотом, а старался лелеять и беречь, чтобы волосинка с ваших прелестных головок не упала.
   - Тогда остается один единственный вариант, - сделала печальный вывод Ольга. - Вадим хочет создать свой личный женский концлагерь.
   - А вы, я вижу, довольно неглупая женщина, Ольга Владимировна. - Игорю все же с горем пополам удалось выдавить из себя улыбку. - Ловите все, можно сказать, на лету. Только запомните, я вам ничего такого не говорил. Хотя, какая к черту здесь может быть тайна - все равно завтра, вернее, уже даже сегодня утром вы все узнаете от него самого.
   Парень замолчал и отвернулся к кабине пилота, из чего женщина сделала вывод, что больше никакой информации во время полета ей у него выведать не удастся...
  
   Вертолет находился в воздухе не более двух часов, но в понимании пленниц это время почему-то представилось вечностью. Хотя всем им и хотелось в данный момент спать, никто в подобных условиях, естественно, не смог расслабиться, не столько от неудобства тесного сидячего положения, сколько от морального напряжения, усугубленного душераздирающим гулом винта и присутствием рядом с собой вооруженных мумий-охранников.
   Летающая машина приземлилась на землю так же плавно, как с нее и поднялась. Стоило лишь звуку мотора затихнуть, суетливый Игорь первым поднялся со своего места и тем же требовательным тоном приказал женщинам выгружаться. На сей раз все подчинились ему беспрекословно - повторения страшной стрельбы никому не хотелось.
   Как только они вышли из вертолета, взгляды их снова были до боли разрезаны ярким, на сей раз дневным светом. Где-то на востоке в небо неторопливо поднимался оранжевый диск солнца, все больше и больше напоминающий о наступлении очередного тяжелого дня.
   Ольга заметила, как Кристина удивленно взглянула на свои часы и как бы невзначай приложилась к ним ухом, убеждаясь в том, что они действительно работают. При других бы обстоятельствах она бы восприняла столь странный жест подруги по несчастью с определенной насмешкой - ведь и ежу понятно, что часовой пояс за время их движения на восток конечно же поменялся, и для местной долготы московское время уж никак не годилось. Так что, если Кристина, сверяясь с циферблатом своих часов, рассчитывала вокруг увидеть ту же сплошную темноту, она глубоко ошибалась - за время их полета утренняя заря успела вступить в свои права, и теперь женщинам поневоле приходилось привыкать к местному распорядку природы.
   Вокруг чистой и ровной вертолетной площадки все выглядело не столь приветливо, как она сама, покрытая лишь колыхающейся в разные стороны влажной травой. Ольга ничуть не удивилась тому обстоятельству, что со всех сторон их обступал сплошной хвойный лес, наверняка, тянувшийся отсюда на многие десятки километров. Лишь небольшое пространство посреди оного, занимающее по площади не более десятка гектаров, создавало здесь какое-то впечатление возможной связи с цивилизацией. Впрочем, казалось это только условно - стоящие невдалеке несколько полуразрушенных деревянных бараков, окруженных двумя рядами колючей проволоки и четырьмя сравнительно высокими вышками для надзирателей, выглядели явно не жилыми, покосившимися от старости, а самое главное, неимоверно страшными постройками.
   Увидев перед собой столь нелицеприятное зрелище, и без того не на шутку перепуганные женщины просто-таки остолбенели от неожиданности. Похожей, если можно так выразиться, колонии никому из них не приходилось видеть не то, что наяву, а даже в кино.
   - И вот в таких нечеловеческих условиях нам придется жить? - небрежно ткнув пальцем в сторону бараков, дрожащим голосом поинтересовалась Юлия.
   - Именно так, господин прокурор, - утвердительно кивнул Игорь, решительно выступая вперед. - Небось, сами вы никогда и не знали, куда именно отправляете своих подопечных. Ну, ничего, присмотритесь, свыкнетесь, испытаете, как говорится, все на собственной шкуре. Во всяком случае, будете иметь хоть какое-то представление о местах не столь отдаленных.
   - Но на обычную зону это как-то непохоже, - несмело пожала плечами Гульнара. - Насколько мне помнится, они имеют куда более приветливый вид.
  -- А тебе что, приходилось бывать за колючкой? - спросила у нее Кристина.
   - На свиданку к одному парню ездила. Даже переночевать с ним пару раз разрешили за хорошую взятку. Так что видела я всю подноготную этих зон. Не такие они на самом деле.
   - Ты права девочка, - согласился с ней Игорь. - Данный лагерь несколько необычен для нынешнего времени. Построен он был еще в конце тридцатых годов и с тех пор никаких архитектурных изменений не претерпел. Каким при Виссарионовиче его создали, таким он остался и сейчас. Шеф не пожелал здесь ничего менять. Сказал, пускай все остается, как было. Впрочем, скоро он сам вам все это объяснит, так что нет смысла зря болтать.
   По его указанию охранники погнали женщин к ближайшему из бараков - нелицеприятному осевшему зданию из потрескавшихся черных бревен, занимающему сравнительно небольшую площадь - приблизительно сорок-пятьдесят квадратных метров. Упрямая Виолетта, опять, было, попробовала заартачиться, упрямо не желая к нему приближаться, но легкий удар прикладом автомата в спину убедил ее в необходимости выполнения данного действия.
   Как только пленницы оказались внутри барака, скрипучая дубовая дверь за ними сразу же закрылась, вслед за чем послышался неприятный скрежет ржавого амбарного засова. Они снова оказались в полумраке - пространство вокруг освещалось лишь через несколько маленьких покрытых решетками окошек без стекол, в которые и руку то нереально было просунуть.
   - Вот и попали! - угрюмо произнесла Кристина, бесцеремонно плюхаясь на ближайшую деревянную лежанку. - Хоть бы помыться, сволочи, дали. Во всех нормальных зонах, прежде чем отправлять заключенных в барак, их загоняют в душ, чтобы не воняли друг перед другом.
   - Будет тебе здесь и душ, и сауна, - недовольно кивнула головой Юлия, - и какао с чаем. Погоди, этот изверг еще покажет, на какие мерзости он способен.
   Всего деревянных лежанок, которые по сути своей являлись обычными нарами, в бараке находилось десять штук. Для кого предназначались еще две из них, было непонятно, - скорее всего, по приказу Красовского "соорудили" их на всякий случай, так сказать, про запас. А в том, что нары сбиты не в сталинские времена, а совсем недавно, не возникало ни малейшего сомнения - доски выглядели свежераспиленными, а шляпки гвоздей еще не успели поржаветь. На всех этих невысоких топчанах лежали уродливые солдатские матрацы, которые во многих местах прогрызли мыши, и набитые ватой маленькие розовые подушки с рыжими разводами.
   - И вот на этом дерьме вы мне прикажете спать?! - брезгливо поморщившись, скривила губы Виолетта. - Фу, какая гадость. На эти постели, наверняка, не один зек в свое время помочился.
   - Ложись и не выделывайся! - грубо рявкнула на нее Кристина. - Подумаешь, какая леди! Мужской мочи она боится. А на вонючей соломе в вагоне, что, лучше спать?.. Впрочем, если ты так настаиваешь, я могу твой матрац забрать себе - все же, как-никак, а мягче будет.
   - Нет уж, пускай лежит, где лежит! - Словно боясь, что Кристина и вправду заберет ее матрац, модель быстро приблизилась к одной из лежанок и без всяких колебаний на нее уселась.
  -- Вот так то лучше, а то заладила тут - не хочу, не буду.
   В распределении мест никаких проблем не возникло - каждой из женщин было все равно, какую именно "шконку" она займет. Жалкое подобие унитаза со стоящим рядом с ним полным ведром с водой находилось далеко в углу, от которого всех пленниц отделяло два свободных топчана, алюминиевый рукомойник со ржавой раковиной и прибитым к стене крохотным зеркальцем находился рядом, а вот мыло, зубная паста и прочие туалетные принадлежности, к сожалению, отсутствовали, чему, понятно, никто не обрадовался. Прежние вагонные неудобства повторялись и здесь, за исключением монотонного бесперебойного стука колес.
   Настя и Зина, как того и требовалось ожидать, заняли места по обе стороны от Ольги, будто бы это каким-то образом могло их защитить от посторонних нападок. Справа от Зины, на самой крайней лежанке расположилась Виолетта, остальные же обосновались на нарах, стоящих под противоположной стеной барака. Недовольства подобным расположением никто не выразил, из чего следовало, что с этого момента каждая находится на своем законном месте.
   - Что им от нас нужно, Ольга Владимировна? - отложив противную подушку в сторону и свернувшись на матраце калачиком так, чтобы не прикасаться к нему открытыми частями тела, поинтересовалась заикающаяся Зина. - Вы ведь разговаривали о чем-то с этим парнем в вертолете.
   - Правда, Оль, что они там задумали? - услышав невнятный вопрос, более громко подхватила ее Кристина. - К чему весь этот концерт со сталинскими лагерями?
   - Я знаю не больше вашего, девочки, - пожала плечами Ольга, без всякой брезгливости откидываясь головой на подушку. - Насколько мне стало понятно, Игорь боится Вадима ничуть не меньше, чем мы с вами, поэтому ничего конкретного выведать у него так и не удалось.
   - А кто сказал, что мы вообще его боимся? - смело вмешалась в разговор Юлия. - Ну, притянул он нас к черту на кулички, и что с того? Думаете, этим он каких-то привилегий для себя добьется? Как бы не так! Рано или поздно, но нас и в этой глухомани обнаружат. Не такой уж он и хитрый, этот проклятый дегенерат, каким старается казаться!
   - Не стоит так кричать, - более спокойно попросила ее примостившаяся рядом Алина. - Вполне возможно, что барак также прослушивается его людьми.
   - Какая разница, слышит нас сейчас кто-то, или нет? Все равно уже хуже, чем есть, не будет.
  -- Кто знает, девочки, кто знает?.. - тяжело выдохнула из себя Ольга.
   Через несколько минут разговор женщин стал менее увлеченным, а вскоре, так и вообще затих. После существенного нервного напряжения и двухчасовой вертолетной тряски сонливое состояние овладело ими еще сильнее, чем минувшим вечером, и сопротивляться оному сейчас решительно никто не мог. Все пленницы постепенно уснули, и не важно, в каких условиях они в данный момент находились, главное, что вокруг произвольно воцарилась тихая атмосфера.
  
  
   8.
  
  
   Обстоятельством, заставившим через время их проснуться, явился раздававшийся снаружи громкий собачий лай. Сначала Ольга подумала, что он просто послышался ей во сне, но, открыв глаза, поняла - это происходит на самом деле; где-то невдалеке действительно старательно надрывали глотки несколько неугомонных четвероногих животных. Дополнительным подтверждением реальности услышанного явились перепуганные взоры соседок по бараку, непонятливо переглядывающихся друг с другом и удивленно пожимающих плечами.
   - Что это еще за чертовщина?! - недовольно выругалась заспанная Кристина, первой срываясь с неудобной лежанки и возмущенно подскакивая к узенькому затянутому паутиной окошку. - Откуда здесь псы взялись? Они что, травить ними нас надумали?
   - Похоже на то, - отрешенно вздохнула Юлия, небрежно потягиваясь и зевая. - Еще одно доказательство факта, что вырваться без настоящих проблем отсюда не удастся.
   - Да уж, обложили, подонки, крайне основательно, будто никак не беззащитные женщины перед ними, а настоящая банда отъявленных головорезов.
   - Если в таком же духе будет продолжаться, то мы ними обязательно станем, - пессимистическим тоном заявила Алина, которая после сна почему-то выглядела куда бодрее, чем все остальные. Видать, представительница белорусского Полесья обладала отличным здоровьем, если даже в таких жестких условиях умудрялась сохранять форму. - Нам устроили настоящую зону, а, стало быть, волей-неволей придется здесь подчиняться ее суровым законам.
   - Ни за что! - категорически возразила недовольная Кристина. - Еще чего не хватало! Мы ведь не проститутки какие отпетые и не воровки, а вполне законопослушные интеллигентные дамы, поэтому и вести себя обязаны соответствующим образом. Ни в коем случае нельзя опускаться до уровня животных, даже если нас к этому будут силой принуждать.
   - Да, подруга, ты права, - согласилась с ней Юлия, - нельзя никак позволять себе опуститься до столь низкого состояния. Пока мы себя чувствуем людьми, мы имеем хоть какую-то моральную силу, но как только дойдем до звериного уровня - считай, все пропало. Скольких моих знакомых эти адские условия сломали, всех и не упомнишь. Просто жалко было смотреть на людей после года-другого подобной отсидки. Но у нас, к счастью, над ними есть одно преимущество.
  -- Какое? - заинтересованно взглянула на нее Алина.
   - Мы все здесь находимся на равных правах, так как попали сюда одновременно, и все, если я не ошибаюсь, впервые. Никому ведь раньше за решеткой не приходилось бывать? - Ее пристальный взгляд остановился на равнодушно свернувшейся калачиком Гульнаре, однако, та даже не пошевелила бровью в ответ. - Стало быть, никому... Значит, лучше меня тюремных законов никто из вас не знает... Что ж, это хорошо. Лучше будет, если вы их не узнаете вовсе. Предлагаю такую систему: никто ни на чей возраст и бывшее положение не должен смотреть - среди нас нет старых или молодых, богатых или бедных. Все должны иметь одинаковые права, без каких бы то ни было привилегий. - На этот раз она придирчиво посмотрела на молчаливо выкатившую наружу свои спелые губы Виолетту. - Дежурство по бараку назначаем по очереди, начиная с нашей стороны от входной двери по часовой стрелке. Ты, Алина, лежишь с краю, значит, тебе сегодня и дежурить. Но для начала давайте приведем свое жилье в божеский вид все вместе, а уж потом только и останется, что поддерживать чистоту. Все согласны?
   Возражений не последовало, лишь только сморщившая лицо Алина внимательно осмотрелась.
  -- Если знать еще, чем проводить уборку, вообще было бы идеально.
   - Чем-чем? - насмешливо отреагировала Кристина. - Не ладонями, конечно. Возле параши вон веник стоит и полное ведро с водой. Не для питья же она предназначена... Кстати, попить бы сейчас не мешало. Эти уроды наверняка специально нам ничего такого не оставили.
   Действительно, духота донимала их в этот момент донельзя. За пределами барака ярко светило солнце, интенсивно нагревающее крышу и стены, отчего атмосфера в помещении становилась с каждой минутой все более удушливой. Хорошо, что хоть построено сооружение было из бревен, а не из металлических листов, иначе бы все они здесь еще пару часов назад задохнулись. С поправкой на разницу во времени Кристина приблизительно определила, что в данный момент что-то около полудня - стало быть, по логике вещей, скоро пленниц должны были кормить, если, конечно, Красовский по очередной внезапной прихоти не соизволил поменять распорядок дня. А есть сейчас всем хотелось ничуть не меньше, чем пить, - после вчерашней легкой "эпидемии" желудки женщин крутило до такой степени, словно их накануне пропустили через мясорубку. Под ложечкой сосало практически у каждой, хотя, по причине той же интеллигентности и излишней гордости, никто в данном обстоятельстве старался не сознаваться.
   - Я видела, что ведро и веник стоят на месте, - сомнительно покачала головой Алина. - Но тряпки ведь рядом с ними никакой нет. Не разрывать же кому-нибудь из нас свою подушку, чтобы помыть здесь полы. Или прикажете мне с себя для этого единственный халат снять?
   - А почему бы и нет? - скептически заявила дерзкая Кристина. - Давайте, что ли, кинем жребий - кто проиграет, тот и отдает что-либо из своей одежды на тряпки. Которые в халатах, не участвуют - сдирать с них последнюю одежду слишком уж не эстетично.
   - Нет, - покачала головой Юлия, - так не годится. Думаю, лучше не спешить с решениями, убраться мы всегда успеем. Быть может, у этих гадов хоть какой-то разорванный мешок найдется, если они нам даже веник соизволили подкинуть. Да и вообще возможен вариант, что нас не сегодня-завтра в другое помещение переведут. Так что лучше с уборкой повременить.
   - Сомневаюсь, чтобы нас куда-то отсюда перевели, - недовольно проворчала Алина, - уж слишком удобно они для нас именно этот барак "благоустроили".
   Но убраться в помещении пленницы все равно бы не успели, даже если бы приняли решение незамедлительно выполнить данную задачу. Женщины на какую-то секунду как по команде замолчали, поскольку собачий лай начал явно приближаться к их примитивному "жилищу". Кристина снова прильнула к окошку, ее примеру последовали Юлия и Виолетта. Последняя обладала сравнительно высоким ростом, поэтому ей не потребовалось даже подниматься на носки, чтобы достать глазами до проема, пускающего в помещение небольшую толику дневного света.
  -- Господи! - перепугано воскликнула она. - Какие страшилища! И они ведут их сюда!
   - Какие там страшилища, - не меняя своего прежнего положения на топчане, с завидным спокойствием пробормотала Гульнара. - Обыкновенные немецкие овчарки, я их по лаю распознаю. Когда-то у меня был один такой самец, Султаном звали. Отличный умный песик, буквально все понимал с полуслова, пока под машину не попал. Если имеешь к ним подход, то бояться их нечего. Больше людей бойся - эти твари куда опаснее собак...
   Больше ничего девушка добавить не успела, так как в последующий момент засов по ту сторону входной двери неприязненно заскрежетал, и через пару секунд она со скрипом отворилась, впуская внутрь помещения троих вооруженных людей в камуфляжах. На сей раз невзрачного Вадима Красовского сопровождали не Игорь с Виктором, а совсем другие молодые "бойцы", рослые и крепкие с бездумными стеклянными глазами, выглядевшие настоящими близнецами, хотя на самом деле мало походили друг на друга. Проводники с рычащими овчарками заходить в барак не стали, остались снаружи , но, даже находясь за стеной, животные нагоняли на пленниц ничуть не меньший страх, чем при непосредственной встрече.
   - Я вас приветствую, красавицы! - Улыбающийся Красовский остановился на середине помещения и демонстративно сложил руки на груди. Двое автоматчиков остались у выхода. - Как спалось на новом месте?.. Впрочем, можете не отвечать, и без того знаю, что плохо. К новому всегда тяжело привыкать. Но ничего, это не смертельно. Прошу прощения за свое вынужденное отсутствие. Сами понимаете - я деловой человек, а все дела в наше время решаются не так просто, как кажется на первый взгляд. Пришлось с утра слетать на вертолете в ближайший город, сделать кое-какие закупки для вас и такое прочее. Как, мой Игорек не обижал вас во время полета?
   - Если учесть окружающие условия, - ехидно ответила за всех Кристина, - то он вел себя вообще, как настоящий джентльмен. Вот только лампочку в вагоне ненароком побил по глупости.
   - Лампочка - это мелочи, - небрежно махнул рукой Вадим, по всей видимости, уже осведомленный о небольшом инциденте на полустанке. - На ней не стоит слишком внимание акцентировать. Есть вещи куда поважнее и поинтереснее. Взять хотя бы ваши никчемные бренные жизни. Они ведь тоже - вещь хрупкая. Того и гляди - один выстрел - и разлетятся вдребезги, как та же самая лампочка... Но, не бойтесь, дорогие дамы, это может произойти лишь в крайнем случае. На самом же деле смерти вашей я никак не желаю. Пока вы, мои любимые, живете на этом свете, и я себя чувствую живым индивидуумом, а только вас не станет - какой тогда в моем дальнейшем существовании смысл, правильно?.. Ладно, это все лирика, а теперь давайте о приземленном поговорим. Как вы успели понять, уважаемые, попали вы далеко не на карнавал в Рио-де-Жанейро и не на концерт в Большой театр. Лагерь наш находится чуть ли не в самом центре Сибири и пустует уже почти полсотни лет, с самого момента смерти отца народов. Мне совершенно случайно посчастливилось купить у местных властей этот крохотный участок земли для строительства геологической станции. Чиновники приняли меня за настоящего чудака, так как никаких полезных ископаемых в этом районе никто отродясь не находил, а потому повелись на мое предложение с огромной радостью. Так что теперь на данном участке суши я, так сказать, являюсь полноправным хозяином, а, стало быть, имею полное право распоряжаться всем, что здесь находится, по своему усмотрению. Это касается и их, - мужчина грубо кивнул в сторону охранников, - и вас. А потому прошу не тешиться иллюзиями о скором возвращении домой. Людей у меня достаточно, оружия тоже, как вы заметили, и псы цепные имеются, какие загрызут любого, кто выйдет за пределы лагеря, так что выход у вас один - беспрекословно подчиняться. Если отношения у нас наладятся, тогда, возможно, я пойду кое-кому из вас на уступки.
   - На какие конкретно? - с умеренной злобой проворчала осмелевшая Юлия. - Сделаешь своей прирученной шлюхой или пристрелишь, чтобы не мучилась?
   - Возможны и такие варианты вашего будущего, не стану кривить душой - согласно кивнул Красовский. - Я, как и вы, попал в подобную ситуацию впервые, так что еще не решил для себя, как именно буду действовать. Все настроится со временем, так сказать, спонтанно, по ходу дела. Твердо могу обещать лишь одно - условия вашей жизни здесь будут тяжелыми, порою даже совсем невыносимыми. Не каждая из вас их выдержит, чтобы не сойти с ума или не наложить на себя руки. Уж я постараюсь, чтобы все обстояло именно так. Период раскачки закончился - во время пути вы, девочки, чересчур расслабились. От безделья просто-таки не знали, куда свою энергию приложить. Спешу обрадовать - я вам нашел работу, конечно, отнюдь не легкую, но, сами понимаете, здесь тайга, поэтому ни о каком расслаблении речи быть не может. Каждый последующий день должен стать для вас тяжелее предыдущего. Вы будете болеть, недоедать, недосыпать, если заслужите, нести разнообразные наказания: короче говоря, просто мучиться. Последняя, кому удастся остаться в этих условиях нормальным человеком, получит приз - я сделаю ее своей официальной женой и перепишу на нее все свое состояние. Как такой расклад?
   - А ты, Вадим, действительно сумасшедший фанатик! - несдержанно процедила сквозь зубы Ольга. - Даже если это и правда, хотя я в реальности твоего обещания слишком уж сомневаюсь, то неужели ты думаешь, что кто-то из нас клюнет на эту удочку и начнет ради твоих вонючих денег давить своих товарищей по несчастью? Ты ведь именно этого добиваешься, не правда ли?
   - Я знал, Оленька, что среди всех, здесь присутствующих, ты являешься самым умным существом. Молодец, правильно поняла политику. Ведь деньги в моем понимании - обычный мусор, я никогда не ставил их в культ, потому, наверное, и сумел так много этого дерьма заработать. Если человеку не хватает чего-то там более важного: разделенной любви, здоровья, власти, наконец, то к деньгам он действительно начинает относиться с пренебрежением. Уж поверьте моему горькому опыту - не приносят они никакого счастья - только одно лишь горе да лишнюю нервотрепку. И наш с вами случай тому наилучшее подтверждение. В свое время я готов был отдать все, что имел, каждой из вас, даже жизнью готов был пожертвовать, так неужели думаете, что сейчас я пожалею для самой стойкой несколько сотен тысяч долларов? Плохого тогда вы обо мне мнения... Но, как бы там ни было, а до того момента нам с вами еще слишком далеко. На весь процесс у нас уйдут долгие месяцы, быть может, даже годы, так что, сладенькие, наберитесь терпения и воспринимайте свою судьбу таковой, какая она есть. И поверьте, мои мучения по сравнению с вашими были куда более жестокими и продолжительными.
   Ольга поняла, что спорить с неадекватным собеседником бессмысленно - все равно он все сделает так, как заранее запланировал, и изменить его решения никто из них, слабых и безвольных, пока не в состоянии. Разве что и вправду поспешит уйти ему назло в мир иной по собственной инициативе. Но у кого хватит смелости на столь решительный шаг? Во всяком случае, сама она ничего подобного творить с собой пока что не собиралась.
   - Ладно! - Увидев, что все ее подруги по несчастью при последних словах Вадима несколько растерялись, Ольга решила взять инициативу в свои руки. Поднялась со своей лежанки ему навстречу и приблизилась почти вплотную. - Месяцы и годы заключения в твоей колонии у нас еще впереди, так что будь добр - если не хочешь, чтобы все мы здесь передохли раньше времени, организуй нам трехразовое питание и элементарные условия гигиены. А дальше уже будет видно. Насколько мне известно, даже в жестоких фашистских концлагерях, и то заключенных первым долгом вели в душ, потом на медосмотр, а лишь после подключали к работам.
   - Не могу ничем возразить, Оленька, - улыбчиво пожал плечами мужчина. - Требования вполне справедливые, и мне придется их удовлетворить. Доктора у меня, к сожалению, в наличии не имеется, но посуди сама - зачем он нужен, если ты здесь? Так что медосмотр, будь добра, проведи сама, если считаешь, что это так необходимо. Что же касается гигиены, то здесь прошу меня извинить за опоздание - скромный душ ожидает вас прямо сейчас в соседнем помещении. Установка исправлена, так что теперь можете помыться. Выходите вслед за моими людьми.
   Не дожидаясь ответа, Вадим надменно развернулся и в сопровождении охранников вышел за дверь. Переполошенных женщин дважды просить не пришлось - тела их настолько неприязненно чесались от грязи, что они готовы были сейчас совершить для избавления от оной хоть десятикилометровый бросок. Все, как одна, подорвались со своих лежанок и бросились к выходу. В дверном проеме на четверть минуты образовалось своеобразное столпотворение, сравнимое разве что с очередью в вино-водочный магазин в перестроечные времена. Из барака они не выбежали - вылетели одна за другой, как канарейки, просидевшие в клетке несколько лет подряд.
   Яркий солнечный свет заставил каждую на пару-тройку секунд зажмуриться и резко остановиться. Жара вокруг царила приличная - отсутствие малейшего порыва ветерка чуть ли ни заставляло задыхаться от теплого воздуха, а текущий градом по спинам пот еще больше увеличивал желание женщин попасть под холодную воду. Даже вечно плачущая Зина, и та на какое-то мгновение ожила, словно почувствовала улучшение состояния здоровья.
   При полуденном свете удавалось лучше рассмотреть все вокруг. Темные бараки сейчас почему-то не казались такими тусклыми, как ранним утром, сочная трава вокруг своим легким колыханием радовала глаз, и даже грозные мотки бросающейся со всех сторон в глаза колючей проволоки, и те отдавали неким своеобразным блеском, казавшись на первый взгляд незамысловатыми елочными украшениями. На двух из четырех расположенных по периметру деревянных вышках присутствовали бдительные автоматчики, что, конечно же, в некоторой степени усиливало общее напряжение, а потому женщины быстро успокоились и без лишнего указания послушно выстроились перед Красовским в одну шеренгу. Душевая действительно находилась в соседнем покосившемся сарае, над крышей которого возвышался цилиндрический ржавый резервуар. На нем, как эквилибрист, стоял одетый в джинсовые шорты и голубую майку Игорь, старательно регулирующий подсоединенный к центральной трубе кран.
  -- Ну, что там?! - крикнул в его сторону Красовский. - Все готово?
   - Да вроде бы больше не протекает, - самодовольно ответил парень. - Смазать, правда, лишний раз не мешало бы. Прилетит Мирза, нужно будет у него масла взять!
   - Возьмешь, если нужно. Заодно скажешь, чтобы еще пару кубов воды доставил. Вот уж, никогда бы не подумал, что она здесь на вес золота... Озеро-то рядом, но оно, к сожалению, за последние десятилетия пересохло и заросло, так что приходится лишнюю проблему решать.
   Молчаливый Виктор и двое проводников с рвущимися с поводков грозными черными овчарками ожидали пленниц у входа. Прямо под дверями барака стояла наспех сколоченная длинная деревянная лавочка, перед которой с какой-то стати была выкопана яма объемом примерно в половину кубометра. Для чего она предназначалась, никто из женщин сразу не понял, да и не желали они это понимать - всяких страхов и без того хватало с лихвой. По указанию Вадима проводники отвели собак подальше в сторону, что слегка разрядило напряженную атмосферу. Виктор положил на край лавочки два измятых куска стирального мыла.
   - Думаю, поделитесь как-нибудь, - кивнул в его сторону Красовский. - Что ж, вперед, уважаемые дамы. Оставляйте свою одежду на лавочке и идите приводите себя в божеский вид.
   - То есть, как на лавочке?! - удивленно посмотрела на него ошарашенная Ольга. - Мы там разденемся, внутри. Заодно и перестираем кое-что.
   - Нет, родная моя, - злорадно возразил Вадим. - Вы разденетесь именно здесь, на улице, а туда войдете, как и положено входить в баню, в самом, что называется, естественном виде.
   - Ты в своем уме, Вадим?! - возмущенно выкрикнула Кристина, оборачиваясь по сторонам. - Здесь ведь столько мужиков вокруг! Как мы можем здесь раздеваться?
   - Смотрите сами, если возражаете - имеете на то полное право. Ходите такими же грязными и потными, мне-то, по большому счету, какая разница, сами ведь чешетесь.
   Тут он оказался прав - помыться женщинам требовалось обязательно - почти за неделю они обросли грязью так, что скоро на коже у каждой могла появиться растительность. Ольга, как никто другой, понимала всю необходимость очистительной процедуры - от ужасных болезней в данный момент они находились не так уж и далеко. Еще пару дней - и чья-то кожа обязательно начнет гнить, а остановить такую "эпидемию" будет уже куда сложнее, чем обычную диарею.
   Женщины недоуменно глазели друг на друга, ища одна у другой поддержки, однако, находили в чужих глазах лишь ту же растерянность, что была и у них самих. Да, как и следовало ожидать, Красовский действительно начал их морально унижать с самого первого дня - наверняка, подобные "стечения обстоятельств" он намеревался организовывать пленницам постоянно.
   - Ну, что призадумались, - весело подмигнул им Вадим, - рожайте быстрее, ненаглядные, мне некогда стоять с вами здесь на жаре, как истукану! Да, значит, да, нет, значит, нет.
   - Да пошел ты к черту! - несдержанно выругалась решительная Кристина. - Пускай вам, извращенцам чертовым, повылазит, если уже на то пошло!
   Она первой приблизилась к лавочке и неохотно начала раздеваться. Скривившаяся Гульнара последовала ее примеру, небрежно сбросив с ног кроссовки и расстегнув свои кожаные брюки.
  -- Что ж, девочки, - тяжело вздохнула Ольга. - Вижу, выхода другого нет.
   - А может не надо, Ольга Владимировна? - всплошную покрывшись румянцем, засомневалась стеснительная Зина. - Может, как-нибудь перетерпим?
   - Для того, чтобы вернуться к своей дочери, ты, дорогуша, должна оставаться, прежде всего, физически здоровой, а для этого обязательно нужно сохранять чистоплотность. Все равно рано или поздно он вынудит нас это сделать. Так что сопротивляться глупо.
   Зина с Настей неохотно последовали за ней, как маленькие цыплята за своей мамой-курицей. Кристина с Гульнарой к тому времени уже успели раздеться до нижнего белья. Увидев подобные их действия, простоватая Алина употребила парочку нецензурных выражений и также с неохотой присоединилась к большинству. Раздевались женщины крайне медленно, постоянно поглядывая друг на друга, словно ожидая, чтобы кто-то остальным показал пример.
   - А вы чего ждете? - ворчливо обратился хладнокровный Красовский к двум оставшимся стоять в стороне. - Особого приглашения нужно?
   - А мы решили не унижаться перед тобой, - с показательной дерзостью заявила Юлия. - Пускай я лучше в сплошной грибок превращусь, а так издеваться над собой не позволю.
   - Интересно, долго ли ты выдержишь свою чесотку? Даже интересно будет как-то за этим процессом понаблюдать... Впрочем, поступайте, как хотите, вы сами своим организмам хозяйки. Вот только как посмотрят на ваше отделение от коллектива остальные? Когда я служил в армии, то имел возможность хорошо усвоить нерушимый армейский принцип - если кто-то один проявляет непослушание, из-за него наказывают целый взвод. Идеальное правило. Жаль, что вас, девочек, в свое время никто таковому не учил. Иначе бы вы не стали такими эгоистками и единоличницами - получили бы воспитание от своих же товарищей... Ну, ничего, мы это недоразумение исправим. Если вы двое сейчас же не разденетесь, остальные шестеро также будут лишены удовольствия помыться, и тогда, кто его знает, как ситуация повернется.
   Ольга и остальные как по команде прекратили раздеваться, застыв в еще более растерянных и нелепых позах, чем ранее. Снимающая с себя белый кружевной бюстгальтер Кристина крепко прижала его расстегнутым к груди и уверенно выступила наперед.
   - Не делай глупостей, Юлька! - сказала решительным тоном. - Просто не обращай внимания на этих уродов, да и все. Представь, будто бы нет их здесь на самом деле. Подумаешь, увидят мужики тебя голой. Да пускай смотрят на здоровье! Нас ведь от этого не убудет.
   Несколько поколебавшись, Юлия сделала протяжный вздох и сбросила с плеч пиджак.
   - А ты, Вадим, оказывается, еще большая сволочь, чем я себе представляла, - прошипела с неимоверной злобой. - Хрен с тобой, подонком! Но запомни, не всегда ты над нами будешь издеваться! Ситуация когда-то изменится. Придет со временем и наша очередь.
   Женщина ловко выпрыгнула из брюк и довольно смело избавилась от блузки.
   - Придет обязательно, а как же иначе, - в такт ей закивал головой лишенный эмоций Красовский. - Желаю вам дождаться ее... Вы только все с себя снимайте, дамы, не стесняйтесь. Даже обувь прошу оставить здесь - в мокром помещении она вам не понадобится.
   Кристина первой обнажилась полностью и предстала перед ним во всей своей красе, даже не пытаясь прикрыться. Равнодушная Гульнара, спустив с себя трусики, вольготно уселась на край лавочки и забросила ногу за ногу. Остальные вели себя с закономерным стеснением - пытались повернуться лицом к стене и стать по возможности друг за друга. Лишь Ольга старательно прикрыла собой сгорающую от стыда Настю, так как тело молодой девушки выглядело наиболее соблазнительным для похабных взглядов ухмыляющихся охранников.
   Все наблюдающие за ними парни принципиально молчали, однако, физиономии их выражали столько ехидства и злорадства, что просто хотелось в них чем-нибудь увесистым запустить, чтобы заставить отвернуться. Находящийся на крыше Игорь наблюдал за действиями пленниц с открытым ртом, еле удерживаясь, чтобы не свалиться вниз. Ольга успела заметить, что в отличие от своих приятелей, молодой красавец рассматривает именно ее, хотя, признаться, телесные пропорции ее являлись далеко не самыми привлекательными из имеющихся в наличии.
   Через какую-то минуту семь обнаженных женщин сгруппировались в одну кучку и придирчиво посмотрели на восьмую, которая и не думала шевелиться.
   - Ты что же, принцесса у нас, или как? - прикрывающая свою небольшую грудь Юлия грозно ступила к Виолетте и просверлила ее укоризненным взглядом. - Не слышала разве, что сказано?
   - А мне по фигу, что здесь кто сказал! - дерзко ответила ей длинноногая брюнетка. - Если вы готовы опуститься перед этой сволочью на колени - милости прошу, но я выставляться напоказ перед целой толпой похотливых мужиков не намерена. И пускай теперь они хоть расстреливают меня, хоть убивают вас всех - от своего я не отступлюсь. Извините, девчонки, но таков мой принцип. Хватит, пуганая уже донельзя! Сколько можно бояться собственной тени! Пустите мне пулю в голову, если нет другого выхода! Одной проблемой для всех будет меньше.
   - Ты так думаешь? - В отличие от увлеченно созерцающих массовый "стриптиз" охранников, Вадим при виде обнаженных женщин продолжал сохранять на лице олимпийское спокойствие. - Если бы все было так просто, милая моя! Разве заводил бы я тогда всю эту канитель? Пострелял бы всех вас прямо там, в Москве, да и дело с концом. И деньги бы свои сохранил, и алиби бы полноценное себе организовал. Нет уж, подруги дней моих суровых, не для того я вас сюда привез, чтобы вам пули в головы пускать. Я обеими руками за то, чтобы все вы оставались живыми. Живыми и покорными... А посему опять напоминаю всем об армейской круговой поруке. Делайте, девочки, с ней, что хотите, но чтобы через две минуты она была в таком же виде, как и остальные. Иначе душа вам не видать, как своих ушей. Время пошло!
   Он демонстративно поднес к лицу циферблат своих наручных часов и засек положение секундной стрелки. Данный жест послужил своеобразным сигналом к действию.
   - Да вы что, не видите, что она всех нас здесь подставляет! - гневно выкрикнула Кристина, стремительно подскакивая к непокорной "бунтарке". - А ну, сейчас же раздевайся, сука, иначе прибью на месте! Что же это мы, даром здесь такое массовое шоу устроили?
   - Виолетта, не делай глупостей, - вежливо обратилась смущенная Ольга. - Прошу тебя, подчинись, это ведь, прежде всего, в твоих же личных интересах.
   - Да пошли вы к чертям собачим с вашими интересами! - небрежно огрызнулась дерзкая фотомодель. - Я сказала, что не буду раздеваться, значит, не буду.
   - Ты, по-моему, действительно не врубилась, что здесь происходит. - Решительная Юлия несдержанно шлепнула ее свободной ладонью по щеке. - Что, думаешь, я так пылаю желанием выставлять себя всей этой братии напоказ, или Кристина, или остальные? Просто в такие условия всех нас поставили, и ты непременно должна поддержать коллектив!
   - А вот черта лысого вашему коллективу! - Разозленная ее ударом Виолетта агрессивно выбросила вперед свои обе ладони с длинными ногтями. Юлии лишь чудом удалось от них увернуться, чтобы сохранить свое лицо невредимым.
  -- Полторы минуты! - равнодушным тоном напомнил поглядывающий на часы Вадим.
   Сомнения в дальнейших действиях ни у кого не возникло - нужен был только толчок извне.
   - Да что с этой дрянью церемониться! - Сохраняющая до сего момента спокойствие Гульнара развязно поднялась с лавочки и неожиданно для всех окружающих совершила на удивление ловкий прыжок в сторону "белой вороны", приняв на какое-то мгновение вид пролетающей между лианами обезьянки. - Дави ее, мерзавку, да и дело с концом!
   Смуглое тело девушки промелькнуло у всех перед глазами и набросилось на Виолетту действительно, будто какое-то цепкое хищное животное. Даже длинные ногти оказались не в силах противостоять ее гибкости и прыти. Под воздействием чужой массы фотомодель потеряла равновесие и упала на траву. Юлия и Кристина не замедлили тут же придти татарке на помощь. Еще мгновение - и каждая из них сидела на одной из рук Виолетты, распятой на земле. Лишь длинные обнаженные ноги ее продолжали импульсивно подниматься вверх, пытаясь оттолкнуть от себя легкое тело Гульнары в сторону. На помощь соратницам пришла крепкая Алина, вмиг упавшая на колени и навалившаяся на бедра сопротивляющейся своей массивной грудью.
   Естественно, что одна против четверых Виолетта ничего сделать не могла.
   - Суки подлые! - надрывно заорала она. - Я же вас всех ночью кончу, пускай только уснете!..
   Длинные темные волосы молодой женщины небрежно разметались в стороны, как у злобной разъяренной ведьмы, а туловище по-прежнему продолжало неуклюже дергаться, пытаясь хоть как-то воспрепятствовать массовому нападению.
   - Одна минута! - громко объявил с удовольствием наблюдающий за пикантной сценой Вадим.
   Гульнара не стала долго церемониться - резким движением обеих рук потянула белое платье Виолетты от груди в разные стороны и без особого труда разорвала его пополам, а избавить упавшую от нижнего белья оказалось и того легче - оно оказалось чисто символическим, мало что, по сути своей, прикрывавшим. За несколько секунд вся одежда фотомодели превратилась в обычные рваные тряпки, годящиеся лишь для того, чтобы протирать обувь от пыли.
   Глядя на подобное жестокое по ее понятиям зрелище, Ольга всеми силами пыталась отвернуть лица Насти и Зины к стене, чтобы они происходящего не видели. Впрочем, девушки и так старались не смотреть в сторону "схватки" - обе дрожали, как трепетные листья, и прикрывали маленькими ладошками все те участки тела, которые только удавалось прикрыть.
   Когда четверо нападающих женщин поднялись с земли в полный рост, их новоявленная "жертва" была полностью обнажена и дергалась на траве в судорожных конвульсиях. Формы Виолетты оказались настолько привлекательными, что на них сразу же сконцентрировали свое внимание не только любопытные парни-охранники, но и сами те, кто ее избавил от одеяний. Наверняка, каждая из них в душе позавидовала столь идеальным пропорциям.
   - Суки мерзкие, подлые шлюхи! - продолжала громко вопить Виолетта, ломая от злости ногти на пальцах. - Вам не жить, мрази, не жить, клянусь! Всех на тот свет отправлю! Всех до единой!
   - Вставай, ты, грозная амазонка! - Кристина дружественно нагнулась к ней и помогла подняться. - Успокойся и веди себя достойно, не то живо схлопочешь по зубам.
   Находящиеся неподалеку овчарки лишь подтвердили ее слова своим грозным рычанием.
   - Ну вот, видите, как все прекрасно сложилось! - Наконец-то усмехнувшийся Вадим демонстративно захлопал в ладоши, словно требуя повторения "великолепного шоу" на бис. - Даже на двадцать секунд раньше управились, чем требовалось. Если так и дальше будет продолжаться, то, думаю, мы найдем с вами общий язык... А сейчас давайте быстро все в душевую - хватит на сегодня развлечений, больше не хочу вас в краску вгонять.
   Молчаливый Виктор приветливо распахнул перед женщинами дверь и отошел в сторону, позволяя им войти. Все пленницы одна за другой забежали в помещение. Виолетту хоть и пришлось при этом толкать в спину, особого сопротивления она больше не оказывала - лишь продолжала материться, как сапожник, да извергать из себя всевозможные угрозы.
  -- А как же полотенца? - поинтересовалась заходящая в душевую последней Ольга.
   - А зачем они вам? - пожал плечами Вадим. - За пару минут на солнышке обсохнете.
   Женщина подхватила два куска мыла и исчезла за дверью, которую за ней сразу заперли.
   Внутри душевой царил еще больший полумрак, чем ожидалось. После теплой атмосферы улицы здесь было настолько прохладно, что все обнаженные пленницы поневоле начали ежиться и осматриваться вокруг. Никакого подобия пола под ногами не наблюдалось - имелась в наличии лишь та же покрытая травой земля, от которой разило какой-то гадкой болотной гнилью. Уродливые стены потускнели от многолетней плесени, а в шиферном потолке сияли огромные, почти в человеческую голову, дыры. Вместо ожидаемых душевых установок над головами женщин присутствовали лишь две протянутые на всю длину помещения ржавые трубы с пробитыми в них через каждый погонный метр сантиметровыми дырочками.
   - Боже, какая гадость! - с неприязнью взглянув на данную "конструкцию", брезгливо произнесла Юлия. - Неужели в такой "бане" нам постоянно придется мыться?
   - А ты можешь предложить что-нибудь лучшее? - насмешливо отозвалась Кристина. - Скажи спасибо, что хоть такую организовали. Ничего, эти изверги у нас еще попляшут. Да, Виолетта?
   Фотомодель постепенно прекратила ругаться и, в конце концов, смирилась со своим неловким положением. Желания убивать своих подруг по несчастью у нее больше не возникало.
   - Зачем только было платье рвать? - недовольно проворчала она, посмотрев на равнодушно усевшуюся в позе лотоса на траву Гульнару. - Оно ведь эксклюзив, целых пятьсот долларов стоило. Да и вообще, что я теперь одену, когда отсюда выйду?
   - Ничего, что-нибудь придумаем, - попыталась подбодрить ее Кристина. - Я пиджачком, если нужно, подсоблю, а ниже пояса... Пускай Юлька брюки свои отдаст.
   - Сейчас же, разогналась, - закивала головой Юлия. - Я что, по-твоему, в одних трусах ходить буду, чтобы все на мой зад глазели. Пускай тогда лучше татарка свою кожу отдает, если умудрилась платье надвое разорвать. Ей то все равно, как ходить, хоть голой.
   - Без проблем, - апатично покачала головой Гульнара, - пускай берет, если хочет. Не жалко, все равно преешь в этих брюках так, что лучше вообще без них. Только вряд ли она на свои длинные ноги их натянет, я-то ростом не такая высокая.
   - Да, - согласилась Алина, с завистью разглядывая совершенную фигуру шикарной брюнетки, - на ее ноги вообще вряд ли что из нашего налезет. Так что лучше будет ей просто чьи-то трусики презентовать, пускай в них щеголяет, солдатиков совращает.
   - Фу, какая гадость, - отвратительно поморщилась фотомодель. - Неужели вы думаете, что я на себя чьи-то ваши грязные трусы напялю? Я свои-то собственные в Москве никогда во второй раз больше не надевала - каждый день в мусор выбрасывала.
  -- Ты гляди, какая чистоплотная! Как же ты, в таком случае, немытой собиралась оставаться?
  -- Не знаю, может, как-то и получилось бы...
   Увлеченный женский разговор был резко прерван гулким звуком текущей по трубам воды. Игорь наконец-то соизволил открутить вентиль у резервуара и пустил внутрь помещения "живительную влагу". Через какую-то секунду из всех трубных дыр на головы пленницам потекли маленькие ручейки. Сразу они оказались черными, и потому испуганным женщинам поневоле пришлось шарахнуться в разные стороны, но через пару минут вся застоявшаяся в трубах ржавчина сошла вниз, заставив воду посветлеть. Все сразу же бросились к прохладным ручейкам, как к спасительным источникам, без которых жизнь их казалась истинно невозможной.
   Виолетта сначала, было, начала крутить носом, не желая подставлять свою спину под холодную струю, но чуть позже, когда поняла, что никто на ее привередливые замашки больше не обращает внимания, все же пересилила себя и намочила ниспадающие чуть ли не до пояса липкие черные волосы. По поводу мыла также со стороны ее и Юлии возникло изначально несколько недовольных замечаний, до которых по вполне понятной причине опять же никому не было никакого дела. Измученные долгим отсутствием элементарной гигиены пленницы искренне обрадовались даже таким вот нехитрым спартанским условиям - старательно мылили друг другу спины и головы, так, будто приводили себя в порядок последний раз в жизни...
   Воды Красовский для них не пожалел - струи из труб лились в течение доброй четверти часа. Земля под ногами превратилась в неприятную вязкую жижу, и если бы не травянистое покрытие, кто знает, какого бы цвета оказались у женщин ступни ног в момент выхода из этого сырого "каземата". Ольга быстро успела помыться сама, после чего занялась непосредственно длинными волосами Насти. Жесткие и шершавые, они практически не поддавались обработке, но женщине все же удалось более-менее избавить их от грязи, хотя о привычном для девушки их пышном виде после воздействия с простым стиральным мылом приходилось забыть.
   Вода прекратила течь как раз в ту минуту, когда все успели полностью очиститься и были готовы к выходу. Как Красовскому удалось предугадать оптимальный момент, оставалось загадкой. Виктор снова открыл двери, выпуская пленниц наружу.
   Мокрые с головы до ног они уже не так сильно стеснялись собственной наготы, как в момент раздевания, - чистота тела придала почти каждой из них уверенности в себе. Лишь только двое младших, Зина и Настя, все еще пытались спрятаться от пристальных мужских взглядов за спинами старших подруг, чему те нисколько не возражали. Даже раздраженная Виолетта вышла из душевой чинной походкой, гордо демонстрируя "зрителям" свою великолепную фигуру.
   Но на мгновение улучшившееся настроение женщин было тут же снова угнетено, как только они увидели перед собой дымящийся в выкопанной возле выхода яме ворох собственной одежды. К данной минуте вся она, предусмотрительно облитая бензином или соляркой, практически дотла сгорела, поэтому вернуть хоть один предмет из собственного туалета ни у кого из пленниц не оставалось никакой возможности. Вместо их одежды на лавочке лежало восемь комплектов хлопчатобумажных рубашек и юбок бледно зеленого цвета, а вместо обуви на траве стояло восемь пар новеньких грубых кирзовых ботинок с всунутыми в них черными носками.
   - Что это еще такое, Вадим?! - вызывающе воскликнула Кристина, выскакивая перед всеми остальными. - Где наша одежда?! Куда ты ее подевал? Зачем?
   - Вот ваша новая одежда, - с прежним "олимпийским" спокойствием ответил Красовский, небрежно указывая на лавочку. - Кому не нравится, пусть не одевает. Можете оставаться голыми - нам с ребятами, честно сказать, вы в таком виде даже больше нравитесь.
   - Но это же сущей воды произвол! - выпятив вперед свою прелестную упругую грудь, возмутилась Виолетта. - Это были наши вещи! Ты не имел права их у нас забирать!
   - Теперь, дорогие дамы, вы будете носить одинаковую форму, чтобы между вами не было никакого различия. А о существовании личных вещей придется, к сожалению, забыть. Я в своем лагере их наличия не потерплю. Так что не возмущайтесь, пожалуйста, а поскорее одевайтесь, не светите здесь голыми задницами. Выбирайте, кому что подойдет. Одежда вроде ваших размеров, а вот насчет обуви не знаю. Если ботинки кому маловаты или великоваты будут, то я поменяю.
   Ольга предчувствовала нечто подобное, поэтому меньше остальных удивилась сложившемуся положению вещей. Назад своей одежды все равно уже вернуть было невозможно, поэтому поневоле приходилось напяливать на себя то, что предлагали. Она первой приблизилась к лавочке и принялась облачаться в подписанную бумажкой с ее именем уродливую рабочую униформу. Не желая больше выставлять свои прелести на обозрение зловеще скалящих зубы молодых парней, разочарованные подруги по несчастью тут же поневоле последовали ее примеру.
  
  
   9.
  
  
   К огромному удивлению пленниц, Вадим сумел подобрать им новую одежду строго по размерам. Как ему удалось так подгадать, оставалось только догадываться. Наверняка, собирая о них нужную информацию в течение нескольких лет, он предусмотрительно узнавал все до мелочей, включая "антропометрические данные". Из сего следовало, что к предстоящей акции возмездия за свои страдания Красовский готовился уже довольно давно, причем готовился тщательно и скрупулезно. В конце концов, как бы там ни было, а "арестантская униформа" пришлась женщинам как раз впрок, чему "начальник лагеря" искренне обрадовался.
   Облачившись в сии не самые приятные на ощупь "обновки", дамы, естественно, почувствовали себя скованно и неуютно. С этого момента вся их внешняя индивидуальность была потеряна - из группы личностей они превратились в самую настоящую однообразную толпу. Согласно мнению ворчливой Кристины, сейчас они выглядели, как цыплята с инкубатора. Свободного покроя зеленые юбки тщательно скрывали под собой соблазнительную гладкость бедер, и только у одной длинноногой Виолетты привлекательные колени оставались открытыми, поскольку для нее юбка оказалась слегка коротковатой. Рубашки также выглядели им под стать, хотя сей вид одежды можно было назвать рубашками лишь символически - больше они напоминали собой верхнюю часть помятой заводской робы, небрежно свисающей на хрупких женских плечах и делающей каждого, кто ее оденет, похожим на огородное пугало. Вдобавок ко всему, Вадимом были предусмотрены легкие белые косынки для каждой, под которыми он потребовал женщин тщательно скрыть волосы, если они не хотят таковых лишиться вовсе. Ольге, Юлии и Гульнаре в этом плане повезло больше - обладательницам коротких стрижек удалось это сделать без особого труда. Кристине, Алине и Зине, у которых волосы достигали средней длины, пришлось с ними несколько повозиться, а вот Виолетту и Настю данное требование вообще застало врасплох, однако, в последний момент Вадим великодушно сжалился над ними, разрешив аккуратно заколоть длинные локоны на затылке. В подобном виде всем поначалу было тяжеловато узнать друг друга, да наверняка при наличии зеркала никто бы и сам себя не узнал.
   С обувью ситуация обстояла куда более проблемная. Не желая допустить просчета в меньшую сторону, Красовский предусмотрительно предоставил им ботинки сравнительно больших размеров. Большинству пленниц все же они подошли удачно, но таким обладательницам миниатюрных ступней, как Настя и Зина, данная обувь оказалась явно великоватой. На ногах девушек она болталась в разные стороны, готовая слететь даже в том случае, если туго затянуть шнурки. Да и сама Ольга вообще-то чувствовала себя в тяжелых кирзовых ботинках не совсем комфортно. Привыкшая к туфлям на высоких каблуках, она при первых же шагах поняла, что теперь ее ноги намучатся ничуть не меньше, чем ступни солдата-новобранца пехотных войск. Хромали в ботинках практически все, так что в своем горе она была не одинока.
   Но все вышеизложенные неудобства казались сущей мелочью по сравнению с тем, что женщин полностью лишили нижнего белья. К новой хлопчатобумажной форме некоторые особо нежные участки тела привыкали крайне тяжело - в подобных условиях, да еще и на коварной жаре, никому из них не миновать было потницы и всякого иного раздражения кожи. Как медик, Ольга лично к этому была готова, а вот насчет остальных она серьезно беспокоилась - слишком уж неожиданно сменились обстоятельства к худшему, чтобы воспринять их должным образом. Без всевозможных гигиенических кремов и мазей тут уж было никак не обойтись...
   Ольга попыталась выбросить из головы мысли о незавидном будущем и сосредоточилась на настоящем, которое пока что не выглядело крайне страшным. Лишь только тлеющая в яме зола одним своим видом вынуждала душу вывернуться наизнанку - вместе с собственной одеждой у каждой из пленниц сгорела частица сердца, некая толика надежды на возможное спасение, какая-то незримая связь со своим прошлым, со своей семьей, со своим родным домом. Ольга, как никто другой, отлично понимала, что Вадим поступил так специально для того, чтобы поскорее уничтожить в них гордое "я", потенциальное стремление к независимости и наличие собственной точки зрения - главной целью Красовского являлось превращении подопечных в отару покорных овец, идущих только туда, куда им приказывает пастух. И первый шаг в этом направлении, по ее мнению, им сделан был удачно. Переодевшиеся в зеленые лохмотья женщины сразу же потеряли свой первоначальный облик и теперь только то и делали, что прятались друг за дружку. Казалось, еще пара таких неожиданностей - и ему окончательно удастся подчинить их волю. Ольга по собственному моральному состоянию чувствовала, что она начинает сдаваться, те из подруг по несчастью, которые выглядели более смелыми, также заметно пригорюнились. Что же тогда говорить об остальных, не имеющих достаточной силы воли для сопротивления? В общем, как там не крути, а процесс деградации личности начал в их среде протекать бурным темпом...
   После вынужденного переодевания Вадим, как и обещал, организовал для женщин обед. Обязанностями повара занимался ни кто иной, как тот же Виктор по прозвищу Молчун, неизменный напарник Игоря, наиболее импонирующий тому по своим физическим и моральным качествам. Стряпню парень готовить абсолютно не умел, но именно этого, по всей видимости, Красовский от него и добивался. На обед была подана недосоленная похлебка из того же пшена с небрежно порезанным луком, в которой плавали на поверхности небольшие куски прелого дурно пахнущего жира. Нарезанный неровными кусками черствый хлеб пришлось поневоле в ней смачивать, чтобы иметь хоть какую-то возможность его укусить. Длинный дубовый стол, как и сама неказистая кухня в виде ржавой печки-буржуйки с высокой закопченной трубой, находился под примитивным навесом из маскировочной сети. Он был вкопан вместе с двумя длинными лавочками прямо в землю. Похлебку пленницам подали в старых изогнутых алюминиевых мисках, сохранившихся непонятно на каком складе неизвестно с какого года.
   Женщинам приходилось через силу преодолевать свою брезгливость, поскольку горячей пищи они не употребляли уже несколько дней, а зарабатывать язву желудка ни у кого из присутствующих намерения не было. Даже аристократичная Виолетта, и та зажимала одной рукой нос, а другой неохотно подносила дрожащей рукой гнутую алюминиевую ложку ко рту. Чувство голода во всех них взяло верх над лишенной здравого смысла гордыней, и Вадим сему факту искренне радовался, что, не скрывая, показывал всем своим внешним видом. На десерт Виктор заварил женщинам крепкий чай без сахара. Хоть и был он далеко не высшего сорта, но пленницы все же выпили его, потому как жажда терзала каждую из них ничуть не меньше голода.
   Красовский никого с приемом пищи не торопил - сидел на грубой табуретке в торце стола, словно отец большого семейства, и не без удовольствия наблюдал за действиями подопечных, несдержанно грызя ногти. Когда последняя из них отставила пустую кружку в сторону, он неторопливо поднялся в полный рост и потер друг о друга свои вспотевшие ладони.
   - Ну что ж, уважаемые дамы, - проговорил методично, - как говорится, вот поели, теперь можно и... поработать. Да, да, не удивляйтесь, пожалуйста, и не выпячивайте так сильно глаза, а то еще вдруг выпадут на стол, перепугают окружающих. А как вы думали? Неужели я вас здесь кормить задаром стану? Нет, красавицы, все в этом мире надо отрабатывать: жилье, еду, поездку в спальном вагоне, наконец. Знаете, в какую она мне копеечку влетела?.. Нет, вы себе этого не представляете. Сколько было только взяток заплачено должностным лицам за то, чтобы мой личный груз никто нигде не осматривал. Благо, хоть через границу не пришлось переезжать, не то бы эти иностранные крохоборы вообще бы меня без последних штанов оставили.
   - Не знаю, как они тебя, а ты нас точно исподнего лишил, - несдержанно высказалась сидящая к нему ближе всех Кристина. - Хотя бы для приличия одни трусы на всех оставил. Вдруг у кого месячные начнутся. Не подумал об особенностях нашей физиологии?
   - Вот когда начнутся, тогда и решим насущный вопрос. Насчет всех своих женских проблем можете не стесняться, говорите прямо мне. Я ведь теперь для вас не только хозяин, но и, как говорится, и отец, и любимый муж, и лучший друг в одном лице. Но если вопрос будет стоять уж слишком деликатно, то лучше всего вам по этому поводу обратиться к доктору. - Вадим небрежно кивнул головой в сторону Ольги. - Поверьте, она лучше всех нас ведает, что в какой ситуации нужно предпринять... Впрочем, мы отвлеклись от темы - не подобает за столом упоминать о таких вещах - проблемы будем решать по мере появления. Пока же мне от вас требуется лишь обычное послушание, за которое вы и будете с моей стороны щедро вознаграждены.
   - Этими вот помоями? - Юлия грубо ударила по своей пустой тарелке ладонью, отчего та задребезжала, дав стоящим неподалеку охранникам лишний повод для беспокойства.
   - А ты чего-то иного ожидала? Осмотрись вокруг, милочка, здесь глухая Сибирь, а не центр черноземной Украины. С продуктами в этих краях дело обстоит туговато, все приходится доставлять вертолетом, так что, ненаглядные мои, и отрабатывать вам их доведется со всем усердием. Давайте не будем зря болтать, а пройдем сейчас непосредственно на объект.
   Опешившим в очередной раз женщинам не оставалось ничего другого, как только подчиниться его следующей чудаковатой выходке. После случая у душевой протестовать воле "хозяина" никто больше не пытался - все понимали полную бесполезность подобных действий.
   Выйдя из-за стола, пленницы по его приказу построились в две колонны и покорно двинулись вслед за ним. Ольга на мгновение представила себе, какое только ощущает в себе этот человек моральное удовлетворение, возомнив себя безоговорочным повелителем насильно плененных ним слабых человеческих особей. Парни-охранники, скорее всего, так же, как и она, считали затею Красовского несусветной глупостью, но им, в отличие от женщин, он платил за беспрекословное подчинение себе хорошие деньги, которые, скорее всего, они не могли заработать даже в Москве, занимаясь своим грязным преступным ремеслом. Какую же все-таки колоссальную сумму этот безумный изверг вложил в реализацию своей затеи! Трудно даже представить себе, что какой-либо человек, пускай даже воистину душевнобольной, может когда-нибудь на такое пойти...
   Вадим подвел их к одному из практически развалившихся длинных бараков, стоящему на самой окраине лагеря. Прямо над ним возвышалась деревянная вышка, с которой на женщин зорко глядел мускулистый автоматчик, одетый лишь в пятнистые брюки да майку-тельняшку. Глаза лысого "холуя" были прикрыты солнцезащитными очками, но даже по небритой физиономии вполне удавалось заметить, что он в данный момент издевательски ухмыляется.
   Сам барак выглядел довольно страшно. Полностью прогнившая крыша от многолетнего дождя и снега почти разрушилась, стены реально шатались, как пролетарий после получки, и в любой момент готовы были упасть, а сквозь проемы от отсутствующих окон внутри помещения просматривалось столько всевозможного хлама, что от него начинало рябить в глазах.
   - В общем, задача следующая. - Остановившись у входа, Красовский небрежно обернулся с подошедшим женщинам и зрелищно хлопнул в ладоши. - Полвека назад сюда было завезено много строительного материала, который в наше время пропадает почем зря. Спрашивается, зачем добру гнить, если из него можно извлечь реальную пользу?
   - Какая еще польза может быть от этих гнилых досок и разбитых кирпичей?! - удивлено воскликнула Юлия. - Разве что поджечь одни, а другие закопать, чтобы не было видно.
   - Э, родная, сразу видно, что нет у тебя экономической хватки, - насмешливо прищурил один глаз Вадим. - Зачем же эти бревна поджигать, если их свободно можно с выгодой пустить в ход. В нескольких десятках километров отсюда имеется глухая сибирская деревня, жители которой и в былые времена жили не так богато, как хотелось бы, а сейчас, так и вообще обеднели. Они будут рады и этому гнилому шиферу, и этим половинкам кирпичей, если их очистить от раствора и красиво сложить. Денег нам, конечно, крестьяне за это барахло не заплатят, а вот продуктами вполне подсобят. Зачем, спрашивается, нашему пилоту лишний раз гонять вертолет в город, если продукты можно получить здесь совершенно бесплатно? У них и яички домашние имеются, и мясцо, и молочко. Не вечно же мне вас, как вы выразились, помоями кормить. Вот и постарайтесь - приведите все здесь в относительный порядок. Выйдет как бы двойная польза - и пейзаж окружающий улучшится, и заработать кое-что удастся. Да и скучать вам от безделья не придется в своем бараке - труд ведь в нашей жизни самое главное, он даже из обезьяны человека сделал, а из вас так и подавно сотворит... Я, конечно, понимаю, что по деньгам это сущая мелочь, но все же хоть какую-то экономию, да она дает. Глупо было бы не пользоваться тем, что лежит под ногами. А по поводу сожжения бараков больше чтобы я ничего не слышал. Не хватало нам еще в тайге пожар устроить. Ведь если вертолета рядом не окажется, то никто из нас из огненной ловушки не вырвется - задохнемся среди этого леса все к чертовой матери, не успеем и спасателей дождаться. Так что разбирайте все потихоньку, складывайте стопочками, авось пригодится.
   - Вадим, - решительно выступила наперед Ольга, - я, конечно, понимаю, что ты здесь нас всех держишь за полных идиоток, но зачем хоть самого себя перед нами полным кретином выставлять?. Какие к черту строительные материалы?! Да они гроша ломанного не стоят, не то, что килограмма мяса. Кто из крестьян что из этого хлама захочет взять?
   - Кому нужно, возьмут! - решительно прервал ее наигранно возмущенный Красовский. - Это уже мое личное дело, кому, что и за сколько я буду продавать, вас то касаться никак не должно! Ваше дело - старательно вкалывать с утра до вечера, и по возможности вкалывать так, чтобы по семь потов с вас стекало. В противном случае - голодом буду морить, как подопытных грызунов. Согласитесь, что умереть такой мучительной смертью никому не хочется.
  -- Ты же говорил, что мы тебе нужны живые и здоровые.
   - Это лишь в том случае, если вы паиньками окажетесь. А если нет - на кой черт мне с вами, дурами набитыми, возиться?! Сдохнете, так сдохнете - умрет одна, значит, одной проблемой будет меньше. Мне ведь, честно сказать, не стройматериалы эти важны и не уборка территории. Я добиваюсь, чтобы все вы, красавицы, заморились до потери пульса, чтобы вы, аристократки хреновы, поняли, что такое настоящие трудовые будни - не в офисе где-то сидеть и ножки клиентам демонстрировать с чашкой кофе между пальцами, а вот так, на стройке, как быдло пролетарское, весь световой день с утра до ночи!.. Надеюсь, теперь моя политика всем понятна?
   Молчание женщин было лучшим ответом на его вопрос.
   - Тогда, драгоценные мои ласточки, закатали рукава, и вперед за орденами! И предупреждаю лишний раз, не пытайтесь бежать! Через плотные мотки "колючки" с легкостью не перелезете, да если кому чудом и удастся нечто подобное, то уж до леса он добежать никак не успеет. У Марата, - взгляд Вадима переместился на стоящего на вышке автоматчика, - приказ стрелять на поражение без предупреждения. Причем, стреляет он метко и исключительно по ногам, чтобы вы не сразу дух испустили, а немного помучились, истекая кровью и пребывая в покалеченном состоянии. Вот уж радость-то будет для моих ребяток потешиться над вашей беспомощностью.
   - Да никто, собственно, убегать отсюда и не думает, - боязливо пожала плечами Ольга. - Какой в этом смысл, если вокруг все равно глухой лес? В какую сторону идти, никто из нас не знает, а собачки твои, небось, натасканы искать заблудившиеся души будь здоров.
   - Молодец, Оленька, - иронично похвалил ее заносчивый собеседник, - ты делаешь просто-таки потрясающие успехи. Объясняй периодически младшим товарищам, как им подобает себя вести, тогда и проблем у вашей дружной компании будет куда меньше.
   - А если мы вообще окажемся работать! - совершенно неожиданно вызывающе заявила Кристина. - Так вот сразу объявим забастовку, и все тут! Правда, девчонки? - Она пристально обвела взглядом всех находившихся рядом подруг по несчастью и нашла в глазах большинства из них искреннюю поддержку. - Не убьешь же ты нас вот так вот всех одним махом!
   Красовский на какую-то секунду слегка растерялся, пытаясь сориентироваться в столь неординарной ситуации, после чего без излишних колебаний вытащил из-за пояса свой грозный пистолет Стечкина и демонстративно щелкнул предохранителем. Находящиеся за спиной женщин охранники инстинктивно напряглись, вскинув автоматы наизготовку.
   - Что ж, в таком случае одну из вас мне для профилактики все-таки придется застрелить прямо сейчас, чтобы остальные не думали, будто бы кто-то здесь намерен шутить.
   Быстрым шагом он приблизился к столпившимся пленницам и грубым рывком выдернул из их кучки за руку Настю. Душу девушки пронзил такой ужасный испуг, что она мгновенно потеряла дар речи и даже не помыслила о каком-либо возможном сопротивлении. Ольга также не успела ее возле себя удержать, поскольку непредсказуемый Вадим действовал внезапно.
   - Стой! - Она лишь вскрикнула и инстинктивно ринулась вперед. - Прошу, не делай этого!
   На третьем шаге женщина остановилась, как вкопанная, поскольку темное вороненое дуло бесцеремонно переместилось прямо к ее вспотевшему лбу.
   - Не двигайся, сука! - Глаза Вадима в одно мгновение налились нечеловеческой злобой. - Стоять, я сказал!.. Вижу, вы, дамочки, по-хорошему не понимаете. Что ж, будем по-плохому.
   Отведя Настю от остальных на несколько метров, он грубым ударом кулака в спину поставил ее на колени и резко сорвал с головы косынку. Длинные русые волосы девушки небрежно рассыпались, закрыв от всеобщего взора насмерть перепуганное бледное личико. Холодное пистолетное дуло с силой уперлось в ее затылок, заставив голову покорно согнуться вниз.
   - Этого вы добиваетесь, стервы безголовые?! - заорал во всю глотку разъяренный Красовский. - На тот свет торопитесь, не живется вам на этом?! Ну, получайте тогда, если хотите!
   - Вадим, умоляю тебя, не надо! - снова выкрикнула Ольга, пытаясь к нему приблизиться. По щеке женщины самопроизвольно покатилась предательская слеза. - Убей лучше меня вместо нее, если тебе так не терпится от кого-то избавиться!.. Она ведь еще совсем ребенок!
   Охранники в это время несли свою "службу" четко. Не успела она сделать очередной шаг, как один из них в ту же секунду оказался рядом и ловким ударом приклада автомата в плечо заставил плачущую женщину неуклюже повалиться на траву. Второй тем временем подскочил ко всем остальным и провел пахнущим порохом дулом поочередно перед носом каждой. Никто и не подумал сойти с места, чтобы придти двум подругам на помощь.
   - Говоришь, лучше тебя убить? - не отрывая дрожащего ствола от Настиного затылка, нехотя проворчал своенравный "повелитель". - Это всегда можно успеть, Оленька... Только вот нужно ли?.. Посуди сама - неужели ты думаешь, что кто-нибудь из этих шлюх кинется вот так вот спасать тебя в трудную минуту? Даже если взять эту самую девочку. Сколько ты с ней знакома? Неделю? А уже почему-то готова за ее жизнь своей собственной заплатить. Странная психология у тебя, однако, достойная восхищения. Помнится, в далекие времена нашей юности ты была более эгоистичной, чем сейчас. Неужели жизнь пошла тебе на пользу, а, Оля?
   - Отпусти ее, пожалуйста! - не поднимаясь с земли, слезно попросила женщина. - Какая тебе разница, кого убивать? Я здесь самая старшая, жизнь, можно сказать, прожила, деревьев насадила, дом обустроила, дочку вырастила. Если кого тебе и логично убивать, так это меня, а не ее...
   - Прекрати сейчас же! - заскрежетал зубами Красовский. - Не до философии сейчас! Последний раз спрашиваю, будете работать, мерзавки, или нет?!
   Вся следующая минута миновала в гробовом молчании, только вдруг непонятно по какой причине поднявшийся ветер посвистывал вокруг, будто бы подгоняя не на шутку перепуганных женщин к принятию столь важного для их безопасности решения.
  -- Ну! - настойчиво повторил Красовский. - Последний раз спрашиваю, будете?!
  -- Будем! - достаточно громко ответила за всех Кристина.
   - Вот так бы сразу, волчицы позорные! - более спокойно произнес мужчина, ставя оружие на предохранитель и пряча его обратно за пояс. По вспотевшему лбу Вадима вполне можно было понять, что в отношении возможного выстрела он далеко не шутил - если бы потребовалось, нажал бы на курок без малейшего промедления. - С этого момента я прекращаю обращаться с вами по-человечески, вижу, не заслуживаете вы к себе порядочного отношения. Слишком уж разбалованная жизнью публика собралась... Все, больше никаких уступок! Условия вашего существования здесь будут настолько жесткими, что никто друг другу не позавидует. Только пускай хоть одна мне заикнется о каких-либо правах прав - сразу же окажется здесь.
   Его увесистая ладонь снова грубо опустилась на маленькую Настину головку, заставив ее беспомощно пригнуться вниз. Потные пальцы обхватили волосы девушки в единый пучок и рывком приподняли его вверх. И без того бледное лицо Насти неестественно исказилось от боли, изо рта вырвался душераздирающий крик, сравнимый со стоном раненого зверька, ноги сами инстинктивно подорвались с земли, словно пытаясь совершить прыжок. В освободившейся руке Вадима вместо пистолета неизвестно откуда появился огромный охотничий нож, лезвие которого отражало слепящие глаза солнечные лучи. Никто не успел и шелохнуть губами, как оно описало быстрый плавный пируэт в воздухе и опустилось в аккурат под нижний палец левой ладони. Сжатые в кулаке волосы отделились от головы в одно мгновение, словно пучок скошенной серпом пшеницы. Настя сразу и не сообразила, что именно произошло. Поняла ситуацию лишь после того, как увидела небрежно брошенные перед ней на траву густые светловатые локоны. Не в силах больше кричать от растерянности, несчастная девушка лишь уткнулась мокрым от слез лицом в свои маленькие дрожащие ладони и снова обессилено упала на колени.
   От Ольги охранник уже отошел, поэтому она получила возможность подняться с травы и броситься успокаивать чуть ли не обезумевшую от всего происходящего Настю. Никто в этом ей препятствовать больше не стал - нужный урок пленницам был преподнесен. Очередная попытка сопротивления подавилась практически сразу, не успев, как следует, разгореться.
   - Все видите это?! - демонстративно указав кончиком ножа на отрезанные волосы, произнес Красовский. - Если что-либо подобное повториться, следующим будет ее ухо. Все, я с вами больше нянчиться не намерен! Если к ужину барак полностью не разберете, до завтрашнего дня останетесь голодными! А может быть, и до послезавтра, ситуация покажет...
   Не говоря больше ничего, он спрятал нож в кожаный чехол, висевший под расстегнутой пятнистой курточкой, и в сопровождении двоих охранников двинулся в сторону помещения, служащего ему резиденцией. За последних пару часов "хозяин данной территории" почему-то слишком уж перенервничал, поэтому чувствовал себя несколько уставшим и непременно нуждался в отдыхе. Тем более, что солнце находилось как раз в самом зените - вдруг еще его непокрытую голову опалит. Марату на вышке, тому легче приходилось - в любой момент он мог спрятаться под небольшой навес, из-под которого все вокруг отлично просматривалось.
   Придирчиво оценив своего новоявленного "конвоира", растерянные женщины боязливо переглянулись и подошли к восседающим на траве Ольге и Насте.
   - Ничего, родная, - Ольга по-матерински погладила девушку по растрепанной голове, - волосы - дело наживное. Через месяц-другой обязательно отрастут, вот увидишь, будут еще лучше прежних. У них ведь свойство такое - чем чаще состригаешь, тем более крепкими становятся. Я это точно знаю. Так что не волнуйся, все страшное уже позади.
   В справедливость своего последнего утверждения ни она сама, ни кто-либо другой из окруживших ее со всех сторон подруг по несчастью, конечно же, в данную минуту не верил. Слишком уж популярно господин Красовский "объяснил" непонятливым подопечным, что дальнейшая их жизнь станет ни чем иным, как самым настоящим адом.
   - Надо работать девочки, - на сей раз не слишком громко, однако, вполне уверенно пробормотала Кристина, - не то этот дебил и в самом деле кому-нибудь из нас ухо отрежет. Я его, недоразвитого, знаю, такой ни перед чем не остановится.
   Что и говорить, теперь истинное лицо Вадима Красовского увидела не только она одна, поэтому все пленницы без дополнительных переговоров угрюмо засучили рукава и последовали за ней. Даже привычно непокорная Виолетта, и та на сей раз не стала проявлять особенностей своего характера, отлично осознавая тот факт, что ее длинные пышные волосы также в любую минуту могут ненароком пострадать. А значит, не стоило лишний раз злить бешеного зверя, во власти которого все они в данный момент имели несчастье находиться.
  
  

10.

  
  
   Вторая половина дня показалась бедным женщинам ни чем иным, как самым беспощадным пеклом. К тяжелой физической работе почти никто из них ранее не был приучен, а если кому когда и приходилось испытывать подобные жизненные "перипетии", все то происходило настолько давно, что даже в памяти не сохранилось, не то, что в привычках. Каждая из пленниц, за исключением Насти и Гульнары, являлась тонким специалистом своего дела, которое, к сожалению, осталось сейчас далеко в Москве. В данный момент им приходилось делать лишь то, к чему принуждал "поработитель", - работу нелегкую и совершенно бесполезную.
   Как ни странно, но во время так называемого трудового процесса никто между собой абсолютно не спорил. Стоящий на вышке автоматчик наверняка даже слегка загрустил, не наблюдая в течение последующих часов ожидаемого продолжения так удачно начавшегося "развлечения". Пленницы работали на удивление дружно; те, кто был сильнее, без всяких возражений помогали более слабым, пытаясь показать им своеобразный пример, как именно необходимо действовать в тяжелой ситуации. Что и говорить - работа отличалась трудоемкостью. Полусгнившие бревна оказались не такими уж легкими, как ожидалось. Накопившие в себе огромное количество влаги и практически вросшие друг в друга и в саму землю, они требовали для перемещения в нужном направлении огромной физической силы. Каждое из таких бревен приходилось передвигать втроем, а то и вчетвером. Вдобавок ко всему, еще и под ноги требовалось постоянно смотреть, дабы не проткнуть ненароком подошву ботинка одним из грозно торчащих из древесины кованных ржавых гвоздей. К счастью, ступни о них не повредил никто, а вот ладонь хваткая к делу Алина по невнимательности своей все же умудрилась немного расцарапать. Рана оказалась чисто символической - кровь удалось остановить сходу, однако, уже сам тот факт, что наиболее выносливая из женщин теперь на некоторое время частично утратила трудоспособность, заставил всех несколько пригорюниться. После случившегося каждая старалась еще внимательнее осматриваться вокруг, чтоб случайно не стать следующей невольной жертвой обстоятельств и не навлечь в свою сторону чьей-либо возможной неприязни.
   Некоторые бревна настолько пропитались гнилью, что разваливались прямо в руках, вынуждая измазавшихся от соприкосновения с ними женщин несдержанно употреблять не самую цензурную лексику. В эти частые моменты стоящий на вышке Марат сразу же внимательно настораживался и поднимался во весь рост, доказывая тем самым, что он на посту не дремлет, а внимательно контролирует ситуацию. Но, в принципе, довольно скоро наступила та минута, когда монотонная рутина приелась и ему. Не наблюдая более в происходящем ничего интересного, охранник часто зевал и потягивался, демонстрируя тем самым окружающим свой великолепно сложенный атлетический торс, что наполняло трепетные женские души еще большим страхом...
   К вечеру им все-таки удалось разобрать барак почти полностью, как и "заказывал" Вадим. Все целые бревна аккуратно покоились в одной куче в ожидании потенциального транспорта, который был бы в состоянии их вывезти с территории лагеря, рядом выросла небольшая стопка шиферных листов, непонятно, по какому-такому стечению обстоятельств оставшиеся до нынешнего времени относительно целыми, побитые половинки кирпича были также сложены невдалеке в аккуратный штабель. Все же остальное, по мнению женщин, уж никак не пригодное для дальнейшего использования, образовало из себя компактную кучу мусора. Ожидания пленниц, что их работу придет вечером принимать сам Красовский, не оправдались. Ни Вадим, ни два его угрюмых мордоворота-сопровождающих вблизи разбирающегося барака больше так и не появились. Забирать работниц "на ужин" явился один Игорь, которому, как показалось, все результаты их дневных стараний были абсолютно до фонаря. Одетый по-прежнему в свободные шорты и серую майку парень довольно унизительным тоном заставил их построиться в две колонны и под легкий смех Марата повел пленниц в центр лагеря, где его молчаливый приятель уже накрывал стол.
   О том, что в первой половине дня женщины, если можно так выразиться, принимали душ, к вечеру можно было даже не вспоминать. К вечеру все они выглядели настолько грязными, что наверняка для того, чтобы сейчас как следует отмыться, им требовалось бы провести под проточной водой никак не меньше часа. Но подобного удовольствия, естественно, никто им доставлять не собирался. Максимум, на что расщедрился молодой конвоир, это на легкое плескание возле примитивного ржавого умывальника, над которым даже жалкое подобие зеркала отсутствовало. Так что женщинам поневоле пришлось разглядывать друг друга, чтобы убедиться в некоем улучшении своего внешнего вида. По большому счету, очистились у них только лица и руки, одежда же продолжала оставаться такой грязной, как и была. Вместо зеленых рубашки и юбки во многих местах стали практически черными, а если учесть еще и то количество пота, которым они пропитались, то тут поневоле следовало требовать немедленной смены данного комплекта одежды другим. Но все отлично понимали, что в сложившихся условиях не то, что сменить, а даже постирать ее не представляется возможным. Никаким просьбам пленниц ни общительный Игорь, ни, уж тем более, его хмурый напарник, не внимали - вели себя так, как им полагалось по неписаной инструкции, выполняя лишь свои непосредственные обязанности.
   На ужин, если, конечно, сие мероприятие допускалось назвать столь шикарным словом, Виктор приготовил недосоленную перловую кашу, для лучшего восприятия коей на стол сразу же подался почти холодный неприятный чай. Женщин несколько возмутило такое издевательство со стороны парней, но все они прекрасно понимали, что с тех спрашивать нечего, - как приказал Красовский, то они и поступили. Голод снова взял свое - никто из пленниц не стал открыто протестовать очередному произволу. Кому своим протестом что можно было доказать? Да и не оставалось у них сил на всякие, там, недовольства и возмущения - даже на дополнительном купании никто не настаивал - каждая мечтала как можно скорее добраться до своей лежанки и завалиться на нее от усталости. Игорь это также понимал, и потому постарался побыстрее завершить скромный прием пищи, чтобы предоставить несчастных самим себе.
   К сожалению, настолько скоро, как хотелось бы, с ужином разделаться не удалось. Проблема заключалась в том, что практически у всех женщин ладони были истерзаны до неузнаваемости. Однако, даже поцарапанная гвоздем рука Алины казалась не такой страшной, какими выглядели кисти двух самых младших. Опухшие пальцы совершенно не хотели подчиняться - ложки из них то и дело выскальзывали, словно были смазаны какой-то скользкой мазью, а насчет мозолей, к которым без проблем не удавалось дотронуться, так и вообще говорить не приходилось. При их прикосновении к чему-либо тело обязательно пронзала нестерпимая боль - с разных сторон стола то и дело слышался безудержный стон, заставляющий передергиваться сидящих рядом.
   С горем пополам женщинам поесть все же удалось. Оставив свои немытые тарелки на прежних местах, все они не без определенного усилия поднялись на ноги и направились к своему бараку. После относительного расслабления сии действия были затруднены, тела их во время ходьбы самопроизвольно качались, как маятники. Создавалось впечатление, что вместо чая заботливый "повар" подсунул им по кружке крепкого коньяка. Понимая ситуацию, на этот раз Игорь сжалился над ними и не строил в колонны - позволил передвигаться так, как они сами того хотели. Лишь приблизившись непосредственно к бараку, на всякий случай предупредил входящую в него последней Ольгу, чтобы они вели там себя по возможности тихо, так как собаки на ночь будут обязательно спущены с цепей, и реакция их на громкие крики может оказаться непредсказуемой. Наверняка, напомнил о псах он больше для того, чтобы женщины ночью не помышляли ни о каком побеге, - с окружающей их "охраной" организовать таковой явно было невозможно. Да и о чем подобном вообще могла идти речь, если все находились в таком измученном состоянии?
  -- А куда подевался Вадим? - как бы невзначай спросила у парня напоследок Ольга.
  -- У себя в конуре сидит, где же ему еще быть, - пожал плечами Игорь.
   - А почему он сам к нам не вышел?
  -- Не знаю, наверное, занят более важными делами...
   - Какие тут еще у него дела могут быть? - Женщина вопросительно оглянулась вокруг и вошла вслед за остальными в помещение. Игорь закрыл за ней дверь и старательно задвинул засов.
   Как и следовало ожидать, все семеро подруг по несчастью в момент ее появления внутри барака в самых разнообразных позах валялись на своих топчанах и заботливо каждая себя осматривали. Лишь одной Гульнаре, казалось, все было до лампочки - девушка беззаботно спрятала под подушку стянутую с головы косынку, упав на лежанку прямо в грязных ботинках, которые и не подумала снять. Создавалось впечатление, что теперь они стали неотъемлемой частью ее ног. Даже не соизволив пригладить раскрытой пятерней растрепанные волосы, юная татарка забросила ладони за голову и закрыла глаза. Как все для нее оказалось просто - такому человеку оставалось только позавидовать, чего никак нельзя было сказать об остальных.
   В отличие от апатичной мусульманки, остальные первым же долгом постарались хоть на время избавиться от ненавистной обуви. Сие желание являлось вполне естественным, и даже сама Ольга чувствовала, что не может больше ходить в ботинках ни единой минуты. Мало того, что они создавали ощутимую тяжесть для непривычной к нагрузкам женской ступни, так еще и воздуха в себя практически не пропускали - по лодыжкам в них стекал сверху лишь ненавистный пот, от которого не было никакого спасения. Хлопчатобумажные носки за какие-то полдня превратились в мокрые рваные тряпки, из коих сквозь дыры предательски выглядывали пальцы и пятки. Они практически приклеились к измученным ступням, и теперь волей-неволей их приходилось от тела отдирать, непременно повреждая при этом слегка подмятую нежную кожу.
   - А чтоб тебя, ублюдка, разорвало! - нервозно выразилась Кристина, которой первой удалось избавиться от сего не самого приятного предмета туалета. - Мы что ему, солдаты-первогодки, что он нас тут, словно в учебном батальоне, вымучивает?
   - Мы хуже солдат, подруга, - язвительно поправила ее Юлия. - Мы - заключенные концлагеря. Надо посоветовать ему, чтобы для полного счастья нам еще номера на руках наколол.
   - Тише ты, дуреха! - боязливо всполошилась Кристина, приблизившись к ведру с водой и без всякого зазрения совести окунув в него одну из ног. - Вдруг кто-то нас сейчас прослушивает... Подкинь ему, давай, свежую идейку на свою голову. Мало без того издевается.
   - Да уж, - на удивление спокойно согласилась с ней Алина, сбрасывая с себя вслед за ботинками и носками пропитанную потом рубашку, - такой не то, что номера на руках, а и купола на спине наколет, если фантазия позволит. - При этих словах женщина без всякого стеснения начала массировать свою освободившуюся от тесной одежды грудь, превратившуюся за день из соблазнительной белой в растертую красную. - Бог ты мой, что это такое?!
   При виде столь неожиданного изменения цвета собственного тела она на секунду ужаснулась и испуганно передернулась. Ни для кого из собеседниц, а уж для Ольги так в первую очередь, сие не стало сенсацией - чего-либо подобного она от каждой "сокамерницы" непременно ожидала. Себя, в отличие от остальных, ввиду предусмотрительности рассматривать не спешила - не хотела пугаться раньше времени. Достаточно лишь взглянуть на других, чтобы понять, с какими проблемами им всем, а ей, как доктору, в особенности, пришлось столкнуться.
   - Ну, ничего себе, девочки! Вот это дожили! - Обеспокоенная Алина спрыгнула с лежанки, выскочила на самую середину помещения и без всякого стеснения стянула с себя юбку. Естественно, что все ее надежды на то, что кожа нижней половины тела окажется более "привлекательной", чем кожа верхней, оказались напрасными.
   Пышные округлые ягодицы и крутые бедра ткань юбки натерла до такой степени, что от красноты их просто рябило в глазах, а что касалось внутренней части тех же самых бедер, то тут вообще не находилось слов - она воспалилась почти до болезненного состояния. Ольга определила это сразу же, как только бросила на обнаженное тело Алины мимолетный взгляд. Та же в свою очередь приблизилась к ней и выставила напоказ все свои "повреждения".
   - Оля, подскажи, что мне со всем этим делать? - спросила в меру испуганно. - Так ведь и до настоящего гниения можно доиграться...
   - Чем я могу помочь? - беспомощно пожала плечами Ольга. - Выход лишь один - требовать, чтобы нас каждый день после работы водили в душ. Иначе мы все здесь сгнием.
  -- Так объясни этому уроду, что еще день-два, и тут эпидемия чумы начнется.
  -- Как я ему это объясню? Он меня что, послушает?
   - В самом деле, чего ты к ней пристала, словно банный лист? - отозвалась из угла комнаты также поспешившая раздеться догола Кристина. - Требовать-то надо, никто не спорит, да только какой толк с наших требований? Иди лучше здесь ополоснись, еще воды немного осталось.
   Кроме ведра с водой возле ржавого унитаза ей удалось обнаружить небольшой припавший пылью кусочек стирального мыла, покоившийся на полке у зеркальца с незапамятных времен. Что и говорить - именно сей предмет оказался в данной ситуации поистине спасительным. Его хватило почти для всех, чтобы хотя бы таким вот примитивным образом соблюсти хоть какое-то жалкое подобие гигиены. Лишь одна брезгливая Виолетта отказалась осуществлять подобную процедуру - слишком уж она казалась ей отвратительной, поэтому бывшая фотомодель лишь недовольно поморщилась и демонстративно отвернулась на своей лежанке в сторону входной двери, не желая даже смотреть, как себя приводят в порядок другие.
   Кристина, Алина и Юлия решили не напяливать на себя на ночь ненавистной одежды и, постелив ее вместо белья на грязные матрасы, легли на свои топчаны обнаженными. Ольга сочла такой шаг целесообразным и последовала их примеру. Стеснительная Зина долго на это не решалась, но, в конце концов, Ольге удалось убедить ее раздеться, хотя девушка все же предусмотрительно накинула рубашку поверх тела, дабы не афишировать своей наготы.
   Настю Ольга без лишних уговоров раздела сама. Та, в свою очередь, подчинялась ей, как послушная марионетка, не имеющая ни характера, ни собственного мнения, ни души. Последний поступок Красовского настолько сильно сломил ее волю, что девушке теперь было все равно.
   Она лежала на своем топчане забальзамированной мумией, сложив ладони на животе по примеру мертвеца. Лицо Насти выглядело настолько бледным, что, казалось, никакой жизни в этом очаровательном хрупком тельце больше не теплится - ее душа находится уже в ином мире, и лишь редкое дыхание, в результате которого маленькая остроконечная грудь слегка подрагивала, да проложившие путь по вискам две огромные слезы доказывали обратное.
   Ольга понимала, что в данный момент ее помощи требуют все без исключения пленницы. У каждой возникла какая-то проблема со здоровьем: растертые до крови ноги, поврежденные руки, боль сердца, головы, и все такое остальное. Но она не обращала ни на кого из них внимания, даже на себя саму, - старалась только поддержать упавшую духом юную подопечную.
   - Ну, чего ты, глупенькая?.. Ну, не надо так расстраиваться... - Она присела перед Настей на корточки и бережно взяла в свои руки одну из ее послушных холодных ладоней. - Подумаешь, волосы отрезали. Новые вырастут, еще лучше прежних. Если логически поразмыслить, то в наших условиях пребывания они совсем ни к чему. Не в салоне же красоты находимся.
   Прижав ладонь неподвижной девушки к своей теплой груди, она свободной рукой погладила ту по небрежно остриженной взъерошенной голове.
   - Ты бы еще покормила ее из соска, как грудного ребенка, - приподнявшись на локоть, небрежно бросила в ее сторону Кристина. - Из-за каких-то паршивых неухоженных локонов так расстраиваться. Если хочешь знать, Настенька, то в твоем возрасте у меня были точно такие же длинные светлые патлы, как и у тебя. Но на третьем курсе института я вдруг поняла, что они мне абсолютно не нужны, нет от них никакой пользы - возникают одни проблемы. Не побоялась - остригла их, и с тех пор хожу постоянно с такой прической, как сейчас. И заметь - на протяжении пятнадцати с лишним лет ни разу о том не пожалела. Так что, малышка, хватит хлюпать носом, а то действительно придется тебе сиську в рот вставлять, чтобы не плакала. Извини, ничего другого под рукой у нас нет - ни бутылочки с молочком, ни свободной мужской ширинки.
   - Фу, Кристина, какая ты грубая! - укоризненно одернула ее Ольга, переходя на более жесткий тон. - Неужели нельзя как-то покультурнее выражаться?!
   - Прости, уж какая есть... К сожалению, условия вынуждают вести себя именно так, и никак иначе. Сама ведь только что сказала, что не в салоне красоты находимся.
   Ольга почувствовала, как от прикосновения к ее груди холодная ладонь девушки понемногу начинает теплеть, потому не стала дальше спорить, а сразу же сменила секундную неприязнь на улыбку. Голова Насти неторопливо повернулась в ее сторону, в глазах девушки возник слегка оживленный блеск, от которого даже у самой настроение немного поднялось.
   - Ну что, маленькая, все в порядке? - Вопрос Ольги вырвался из самой души, которая трепетно воспринимала девушку почти, как родную дочь.
  -- Пете не понравится, что я такая... - пересохшими губами пролепетала Настя.
   - Ничего, до свадьбы ты еще восстановишься, будешь как новенькая, правда, девочки? И всех нас пригласишь обязательно. Вот уж веселье закатаем!
   Обращаясь к присутствующим, Ольга даже не смотрела в их сторону, боясь встретиться с чьим-нибудь злобным взглядом и вызвать к себе потенциальную неприязнь. Каждая не хуже нее понимала, что о каком-либо веселье в сложившейся ситуации сейчас помышлять не то, что рано, а вообще кощунственно. Если уж кому из них суждено кого другого куда-то пригласить, то в лучшем случае это будут скромные поминки по "организатору торжества".
   О столь страшных вещах не хотелось даже думать. Ольга решительно тряхнула головой, пытаясь поскорее отогнать от себя глупые пессимистические мысли. Следовало, по возможности, занять свое сознание чем-нибудь другим, более общественно полезным в нынешних крайне отвратительных условиях. Естественно, что ничего лучшего, чем осмотр тел подруг по несчастью, придумать сейчас было нельзя. И начинать следовало с той же Насти.
   - Как ты себя чувствуешь? - профессиональным тоном спросила она девушку.
  -- В принципе, неплохо, - тихим голосом ответила та, - вот только ноги очень болят...
   Что касалось ее ног, то тут дело обстояло не так уж и ужасно. Вопреки ожиданиям Ольги, юная студентка не растерла их до крови, и даже носки ее оставались пока что практически целыми, из чего следовало, что ботинки ей подошли. А то, что несколько опухшие ступни в данный момент у нее болели, являлось вполне естественным обстоятельством - как же могло быть иначе, если так резко сменить свою легкую повседневную обувь на более тяжелую и неудобную? Привыкание к сему - дело долгое, так что, хочешь, не хочешь, а приходилось терпеть.
   А вот с бедрами у Насти, равно как и у Алины, дело обстояло неладно. Хоть девушка и не была в них столь широкой, как старшая подруга из Белоруссии, однако, натерла их существенно, наверняка потому, что по причине своей девственности постоянно при ходьбе прижимала ноги одну к другой. Ольга заставила ее развести бедра как можно шире и бережно дотронулась до воспаленных участков кожи. Настя сразу же ощутила боль и томно простонала.
   - Что и говорить, - сделала вывод заботливая докторша, - без какой-либо специальной мази и ежедневного принятия душа нам здесь никак не обойтись.
   - А я тебе о чем говорю! - громко поддержала ее точку зрения небрежно развалившаяся в развратной позе Алина. - Ты - наш лекарь, твое мнение этот изверг обязан учесть.
  -- Хорошо, попытаемся что-либо сделать...
   В принципе, в отношении стандартного набора медикаментов вопрос обстоял вполне однозначно. Таковые требовались срочно, причем, требовались в достаточном количестве и ассортименте. По поводу зеленки, йода, ваты и бинта сомнений вообще не возникало - все это являлось предметом первой необходимости, а вот разнообразные таблетки и мази, начиная от обычного аспирина и заканчивая противовоспалительными свечами, пока оставались, как говорится, просто несбыточной мечтой. Вряд ли в этом захолустье можно что-либо подобное достать. Хотя, впрочем, разговор об аспирине и валидоле имел место еще в поезде - хотя бы такие простые лекарства Красовский просто-таки обязан был им предоставить.
   Решив отложить дальнейшее составление фармацевтического списка напоследок, Ольга оставила Настю в покое и перешла к лежащей с другой стороны от нее Зине.
   - А у тебя как со здоровьем дела обстоят, красавица? - поинтересовалась, откидывая с тела девушки рубашку. - Не слишком растерлась?.. Вижу, пока напасть миловала.
   - У меня проблема в другом заключается, - тяжело вздохнула юная скромница, прикасаясь поцарапанной хрупкой ладонью до своей левой груди. - Колотит так, что прямо разрывает на части. Боюсь, как бы и впрямь наружу не выскочило.
   Нахмурившаяся Ольга заботливо прислонилась ухом к ее сердцу и поняла, что девушка права, - ни о какой симуляции с ее стороны не могло идти и речи. Самый важный жизненный орган у бедной страдалицы работал с такой частотой, что тут даже кардиограммы не требовалось, чтобы убедиться - дело обстоит куда хуже, чем кажется на первый взгляд.
   - Да, пульс у тебя немного учащен, - пытаясь хоть немного подбодрить несчастную Зину, уверенно сказала Ольга. - Но до настоящего осложнения еще далеко, так что жить будешь. Просто ты волнуешься много, дорогая. Перестань терзать свою душу, все равно слезами горю не поможешь. Успокойся и веди себя, как все. Поверь - так будет намного легче.
   - Как же я могу быть спокойной, если мой маленький ребенок остался дома без материнской опеки? Постоянно думаю, как там моя девочка, все ли у нее в порядке? Если бы мне это только знать, Ольга Владимировна, никакого иного тогда облегчения не нужно...
   - Перестань, все будет в порядке. Я попрошу для тебя лекарств. А за дочку свою не волнуйся - она в надежных руках. Думай лучше о себе, чтобы вернуться к ней живой и здоровой.
   Кроме явного сердечного порока у Зины имелось еще несколько заболеваний, которые опытная Ольга определила невооруженным взглядом, но только говорить о них девушке не стала - не пожелала волновать ее еще больше. Первые признаки сахарного диабета и почечной недостаточности требовали для нее в первую очередь строгой диеты, которой, к сожалению, организовать здесь было никак нельзя. Оставалось лишь уповать на Господа-Бога, который бы сжалился над этим слабеющим унылым созданием и не допустил ее отхода в мир иной раньше положенного срока. Раздраженная кожа Зины также оставляла желать лучшего. Все ее бледноватое тело покрылось какими-то мерзкими красными пятнами, ясно говорящими о катастрофической нехватке витаминов в организме, что являлось причиной некой аллергии.
   В общем, состояние девушки было довольно тяжелым. Не желая лишний раз расстраиваться, Ольга снова бережно накрыла ее рубашкой и перешла к следующей лежанке.
   Расположившаяся там Виолетта ни то, что не позволила подвергать себя осмотру, а отказалась даже вообще повернуться в ее сторону. Спорить с фотомоделью никто не стал - хватило уже того, что она вела себя спокойно и, вопреки всеобщему ожиданию, ни на что не жаловалась. Ольга просто пожала плечами и переместилась на другую сторону барака.
   Двигалась по помещению она специально раздетой, чтобы по возможности приучать к необходимости столь "экстравагантного", но гигиенически более целесообразного внешнего вида и себя, и других. В принципе, в отсутствие мужчин ходить голой было никак не стыдно, но все же интеллигентность давала о себе знать - лицо ее периодически понемногу краснело, а руки то и дело самопроизвольно пытались прикрыть интимные места. Остановившись у топчана Гульнары, она присела перед девушкой на корточки и попыталась дотронуться до ее исцарапанных ног. Кровь на них запеклась довольно быстро, да и вообще своим смуглым телом юная татарка напоминала ту же собаку, на которой все заживало в считанные минуты. В отличие от других, она чувствовала себя прекрасно и в момент разговора с Ольгой не то, что не шелохнулась, а даже не раскрыла глаз. Насчет нее не стоило волноваться - девушка оказалась вполне здоровой.
   Что же касается троих остальных, то они также не далеко отошли от своей соседки в плане самочувствия. Кроме тех же истерзанных ног да заметного раздражения кожи у Алины, они ничем не страдали - лишь на волю всем хотелось до умопомрачения, до которого, кстати, если уж говорить о болезнях, всем присутствующим оставались считанные шаги.
   В последнюю очередь Ольга придирчиво оглядела, насколько оказалось возможно, саму себя и, разумеется, осталась собственной внешностью не слишком довольной. Ступни уставших от ботинок ног выглядели более-менее сносно, а вот все остальное оставляло желать лучшего. Только сейчас она заметила, что тело ее за последнюю неделю слишком уж огрубело, бедра стали более узкими, колени приметно заострились, а плечи опустились вниз. От былой красоты не оставалось и следа, что лучше всего доказывало неприятное отражение в зеркале. Морщины на лбу, увеличившиеся синие круги под глазами, впалые щеки и потрескавшиеся губы заставляли женщину реально придти в уныние. Нет, не такого человека она видела перед собой, когда прихорашивалась ежедневно перед выходом на работу. Далеко не такого!
   Не желая лишний раз расстраиваться, она отошла от зеркала к своей лежанке и, небрежно упав на нее, уткнулась носом в расстеленную поверх подушки потную рубашку...
   Солнце тем временем окончательно закатилось за горизонт, на лес постепенно наползли серые сумерки, а в бараке потемнело еще быстрее. Полное отсутствие света нагнало в души женщин еще большее количество страха, усугубленного раздававшимся из-за окошек лаем собак. Игорь не соврал - на ночь их действительно выпустили их клетки на волю.
   Столь мрачная атмосфера вокруг вынудила пленниц всех, словно по команде, замолчать. Никто из них и не ожидал, что ночь окажется столь ужасна. Вопреки всеобщей усталости, уснуть долгое время никому не удавалось, да и вряд ли кто из нормальных людей сумел бы сразу отключиться от реальности в столь напряженной атмосфере. Даже внешне равнодушная ко всему Гульнара, и та лежала на своем топчане, периодически тяжко вздыхая. О чем именно она думала, Ольга так и не догадалась, равно как и о том, что роилось в те же минуты в головах остальных.
   Наверняка каждая из пленниц, так же, как и она сама, вспоминала свой дом, своих родных, мужей, детей, любимую работу. Одно между ними было общее - все хотели домой и составляли где-то в мозговых извилинах малореальный план побега из этого страшного места...
   Пролежать на топчанах раздетыми женщинам долго не удалось. В какой-то момент в помещении барака началась такая активная "атака" комаров, что всем им по очереди поневоле пришлось натянуть на себя сначала потные рубашки и юбки, а потом даже и ненавистные дырявые носки. Мысли о доме как-то сами по себе исчезли, уступив место новой проблеме, которая, насколько пришлось осознать, с этого дня грозила стать для них одной из основных.
  
  
   11.
  
  
   На протяжении всей следующей недели увидеть Красовского женщинам по воле обстоятельств не довелось. Куда именно он исчез, ни остававшийся все это время в лагере за старшего Игорь, ни кто-либо иной из штата так называемой "охраны" их в известность не ставил. Просто сообщили, что Вадим Михайлович отбыл по делам в ближайший районный центр, а каковы были подробности тех самых дел, этого никто не знал. Парни старались не интересоваться подобными вещами - они лишь четко выполняли инструкции своего босса и старательно несли службу. Скорее всего, морально уставший "поработитель" просто решил немножко отдохнуть душой в более цивилизованном месте от всех насущных проблем, чтобы в недалеком будущем взяться за "воспитание" горделивых подопечных с прежним энтузиазмом, тем более, что они за это время должны чуток ослабнуть здоровьем и превратиться в покорное "стадо".
   По мнению Ольги, до завершения закономерного процесса их деградации оставалось не так уж и много времени. Летние дни тянулись долго - иногда казалось, что они не закончатся никогда, а практически бессонные ночи, так те вообще являлись самым настоящим кошмаром. Безжалостные комары в темное время суток изматывали пленниц до такой степени, что некоторые из них даже, было, подумывали о самоубийстве. Тела иногда чесались настолько, что возникало безудержное желание выть волком на луну и лезть от беспомощности на стену. За пару-тройку ночей зловредные насекомые выпили из несчастных женщин достаточное количество крови. Впрочем, одних комаров им явно было недостаточно. Словно по заказу, откуда-то из стен барака постоянно вылезали омерзительные клопы, атакующие ничуть не менее интенсивно своих летучих собратьев. Естественно, женщинам никак не удавалось сдержать их удвоенного "натиска" - расчесывать многострадальную кожу доводилось почти до появления не заживаемых язв, которые постепенно начинали гноиться. Ольга не хуже всех остальных понимала, что избавиться от такого ужаса им вряд ли удастся, однако, мириться с сим вопиющим обстоятельством никак не собиралась.
   Она каждый день просила у Игоря каких-нибудь мазей или кремов, но тот постоянно в ответ пожимал плечами, утверждая, что без разрешения Красовского ничего выдать ей не может, а связаться с шефом по радиотелефону довольно трудно, поскольку тот в данный момент находится вне зоны досягаемости. Ольга, конечно же, чувствовала, что все это чистой воды вранье, и смело заявляла это в глаза своему молодому собеседнику, но тот вел себя так, как будто ему было все равно - сразу же замолкал и продолжал выполнять то, что ему было предписано...
   А распорядок дня Красовский назначил для женщин крайне жесткий. Поднимали их охранники ровно в семь часов утра. Без каких-либо прелюдий сразу же гнали к столу, который Виктор к тому времени уже накрывал скромным завтраком, состоящим из неказистой солдатской каши без малейшего намека на мясо, куска черствого хлеба и несладкого чая. После утренней "трапезы" пленниц вели на работу, также не отличающуюся слишком большим разнообразием. За первым бараком последовал второй, потом третий, четвертый, - разборки их по большому счету хватало еще на целый месяц. Стоит отдать должное Игорю - в отличие от своего босса, он не требовал от женщин слишком большой выработки - просто следил за тем, чтобы никто из них не сачковал, а сколько они там бревен и кирпичей в кучи сложат, это его мало волновало. Так что уставать так сильно, как в первый день, им, к счастью, не пришлось. Однако, сей факт ничуть не уменьшал чувства ненависти женщин к своей новой "трудовой деятельности" - все они видели воочию полную бесполезность последней, потому как кучи так называемых стройматериалов на территории лагеря увеличивались прямо-таки на глазах, а забирать их куда-либо отсюда никто до сих пор и не торопился. Стало быть, никому все это было и не нужно, как и предполагалось с самого начала. Ни на какой летательный аппарат не наблюдалось намека ни то, что на земле, но даже и в небе. Грозная военная машина вместе со своим пилотом исчезла из поля зрения так же незаметно, как и сам Красовский. Связи с внешним миром не осталось, и это вселяло в души женщин еще больше растерянности и отчаяния. Стоявшие вокруг стенами вековые лиственницы настойчиво подтверждали гипотезу о полной нереальности выхода за их пределы...
   Ровно в два часа дня сам Игорь или кто иной по его указанию отводил пленниц с места работы на обед. В отличие от завтрака и ужина, он всегда состоял из горячей безвкусной похлебки, в которой постоянно присутствовал говяжий жир, и того же самого черного хлеба с чаем. За несколько дней они привыкли к подобному "рациону", а потому ели всегда послушно. И даже на голод друг другу уже почти не жаловались. Игорь, скорее всего, оставался тем обстоятельством доволен - его вполне устраивало подобное положение вещей. Сразу же после обеда, не давая и получасовой передышки, охрана снова гнала их на работу, и опять приходилось несчастным перетаскивать с места на место гнилые грязные бревна и трухлые кирпичи, натирая при этом новые мозоли на руках и ногах, обливаясь потом от жары и падая от изнеможения.
   Среди всей этой плеяды несчастий нашелся все же один положительный момент - как и обещал Красовский, даже в его отсутствие никто из мужчин к пленницам не приставал с сексуальными домогательствами, что в сложившихся условиях являлось не совсем ожидаемым поведением с их стороны. Выходит, страх перед боссом явно подавливал в парнях жажду удовлетворения плотских потребностей, а, может, просто представительницы противоположного пола стали выглядеть настолько мерзко, что в их сторону даже и смотреть не хотелось, не то, что пытаться позволить что-либо большее. Грязные, исцарапанные и ссутулившиеся они издавали от себя такие неприятные запахи, от которых бы любой мужик шарахался, словно от холеры.
   Лишь один раз за неделю Игорь все-таки решил сжалиться над бедными "рабынями" и позволил им снова принять душ. На сей раз при их раздевании присутствовал исключительно он один, стоя на крыше здания и откручивая вентиль, все же остальные охранники, в том числе и четвероногие, находились в это время на отдаленном расстоянии от них, что позволило женщинам вести себя более раскованно. Впрочем, они никого уже здесь особо и не стеснялись - понимали, что условия жизни никак не позволят вести себя по-другому. Игорь также позволил пленницам наспех перестирать свою пропитанную потом одежду, которую после им пришлось напялить на себя прямо мокрой. Это, конечно, доставляло мало удовольствия, но солнце быстро высушило материю, избавив тем самым женщин от лишнего дискомфорта. Вдобавок ко всему, увидев на их телах страшные раны, парень решил все же сжалиться над ними и выдал Ольге вечером после ужина зеленку и бинт. Объяснять свой поступок не стал, но она почему-то заподозрила, что такая доброта может быть связана лишь с одним обстоятельством - возвращением Вадима.
   И, как оказалось, не ошиблась...
  
   Следующим утром, неизвестно каким по счету, восьмым или девятым, пленницы пробудились не от грозного стука в дверь, как обычно, а от назойливого громкого рева вертолетного двигателя. Кристина и Юлия привычно подорвались со своих лежанок и кинулись к маленьким окошкам-бойницам. Рассмотреть все подобающим образом, им, конечно, не удалось, но выходящего из вертолета Красовского они все же мельком успели заметить. Впрочем, особо его рассматривать сквозь плотные сети паутины и не потребовалось - первым долгом он в сопровождении все тех же двух похожих сопровождающих направился не в свое "жилище", а именно в женский барак, наверняка желая проверить, все ли они находятся в добром здравии.
   Скрипящая дверь помещения не замедлила распахнуться, впуская его внутрь. Все пленницы к тому моменту как по команде приняли сидячее положение на своих лежанках в застегнутых на все пуговицы относительно чистых рубашках и старательно прикрывающих колени помятых юбках. Взгляды женщин были обращены в одну точку - больше в них почему-то не замечалось никакого страха - присутствовала лишь мольба об улучшении условий своего содержания.
   Вадим вошел в барак легкой непринужденной походкой, холеный и гладко выбритый, одетый в строго выглаженные белые брюки и голубую тенниску, за отворот коей небрежно были зацеплены солнцезащитные очки. За ним следовали Игорь и двое безмолвных "близнецов", все привычно облаченные в камуфлированные брюки и майки. Наличие в их руках огнестрельного оружия являлось обстоятельством привычным - на автоматы пленницы в последние дни вообще перестали обращать внимание, если дула тех, конечно же, не направлялись в их сторону.
   - Ну, здравствуйте, милейшие! - Вадим надменно сложил руки в замок перед грудью и смело вступил на середину помещения. - Небось, соскучились по мне, заждались...
   Никто из женщин почему-то не решался первым промолвить хоть слово в ответ. Даже между собой больше не переглядывались, как раньше, - просто смотрели ему в глаза, ожидая, что же такое каверзное ненавистный подонок на этот раз придумает.
   - Вижу, вы не так сильно рады меня видеть, как я вас, - укоризненно покачал головой Красовский. - А зря... Я ведь не с пустыми руками к вам из города вернулся. Привез кое-что вкусненькое, по чем, думаю, вы за последнее время успели соскучиться. Сегодня по случаю моего приезда я объявляю в лагере первый выходной день. Витя Молчун готовит праздничный обед, так что отдыхать будем, пир закатаем горой, так сказать! Не вечно же убивать себя непосильным трудом, правильно? Тем более, что Игорь мне вас очень хвалил, сказал, что за восемь дней вы почти четыре барака разобрали. В моем понимании это, конечно же, маловато, но что поделаешь - вы не выносливые мужики-лесорубы, а всего лишь нежные и хрупкие дамочки, поэтому выполняете задачу все в меру своих возможностей. Вы хорошо поработали, а значит, заслуживаете вознаграждения. Не вечно же только наказание получать за глупые выходки.
   Услышав о некотором изменении рациона, женщины заметно оживились. У кое-кого даже потекли слюнки, что, естественно, от Вадима не скрылось и заставило его ухмыльнуться.
   - Игорь сказал мне, что у вас здесь не важно дело обстоит со здоровьем, - монотонно продолжил он. - Что ж, данную проблему тоже придется по возможности решать. Условия жизни тут далеко не аристократические, потому я позаботился о медикаментах для вас. Так что, Оленька, сегодня после обеда я наконец-то смогу удовлетворить твою настоятельную просьбу и все, что потребуется, вам выдам. Может, какие дополнительные пожелания будут?
   Взгляды подруг по несчастью как по команде обратились в сторону заботливой докторши, из чего последняя поняла, что отвечать на вопрос нужно непосредственно ей.
   - Будут! - набравшись смелости, сказала она. - Пожеланий, Вадим, еще больше, чем ты себе способен представить. Первое. Условия гигиены здесь сам видишь какие. За прошедшую неделю все мы здесь начали гнить, поэтому прошу - произведи в нашем бараке хоть какую-нибудь дезинфекцию и, если возможно, пускай нас в душ водят хотя бы один раз в день.
   - Исключено, - строго запротестовал Вадим, - с водой, как я уже говорил, здесь напряженное положение, поэтому душ я вам могу предоставить только раз в неделю. В скором будущем синоптики в этом регионе обещают проливные дожди, так что тогда и помоетесь.
  -- Из лужи? - скептически заявила несдержанная Кристина.
   - Да, хотя бы и оттуда. Выдам завтра лопаты, чтобы парочку глубоких ям накопали для этого дела. Вот вам и примитивные бассейны будут. Купайтесь в них, сколько влезет.
   - Издеваешься, да, - недовольно проворчала Ольга. - Ну, да ладно, нет, значит, нет. Тогда второе. Некоторые из нас, - жестом указала на Зину и Настю, - находятся не в самом здоровом состоянии. У одной из девушек сильно больное сердце, у второй - пониженное давление, поэтому я как врач заявляю - им ни в коем случае нельзя выполнять тяжелой физической работы, иначе они могут просто не выдержать и свалиться с ног в любой момент. Насколько я понимаю - это не в твоих интересах, поэтому, если можно, переведи хотя бы их на более легкий труд.
   - К сожалению, Оленька, никакой более легкой работы у меня нет, - демонстративно развел руками Вадим. - Как ты понимаешь, не в кадровом агентстве находимся. Специально пианино для Зиночки я тащить сюда на вертолете не собираюсь, чтобы она нас здесь своей музыкой развлекала и подбодряла. Так что вынужден тебя, милочка, разочаровать - трудиться девочкам придется так же, как и всем остальным, а если кому из них и суждено раньше времени помереть, то на то воля Всевышнего... И вообще, вас, женщин, не поймешь. Насколько помниться, буквально неделю назад никто из вас скорой гибели почему-то не боялся. Некоторые даже сами просили себя пристрелить... А теперь вдруг такая воля к жизни проснулась. Нет, разлюбезные мои, что-либо подобное исключено - все вы для меня одинаковые, поэтому поблажки не будет никому. Да и сама подумай, Оленька, как на упомянутый тобой облегченный труд среагируют остальные? Им тогда тоже захочется стать больными. Что мне, прикажешь лагерь в лазарет превращать? Решайте данную проблему между собой, я к ней не касаюсь. Есть что-либо еще?
   О растертых ступнях ног и телах Ольга решила вообще не напоминать, так как знала наверняка - лучшее, чем Вадим может на просьбу о смене одежды и обуви отреагировать, это просто рассмеяться ей в лицо. А доставлять такого удовольствия она ему не собиралась...
   - А к чему ты вообще касаешься, выродок вонючий?! - совершенно неожиданно для всех присутствующих громко воскликнула привычно уравновешенная Гульнара.
   Маленькая татарка спрыгнула со своей лежанки, словно бешеная кошка, отчего передернулись не только удивленные женщины, но и стоявшие за спиной Красовского парни-охранники. Дула обоих автоматов в ту же секунду переместились в сторону бойкой девушки, готовые выплеснуть из себя огонь при первом же ее шаге в сторону двери. Но Гульнара не бросилась на кого-либо из них с оскалом яростного хищника, а лишь вызывающе вытянулась в полный рост, выставляя ему напоказ свои босые ноги, под кожу которых уж слишком заметно въелась грязь.
   - Притащил нас сюда, тиран хренов, так будь добр - обеспечь нам здесь нормальные условия существования! - так же громко продолжила она. - Если, конечно, ты не стремишься к тому, чтобы мы здесь передохли все раньше времени... Ишь, какой! Не касаются его наши проблемы! А ты сам поспи здесь ночь, когда с одной стороны тебя заедают комары, а с другой спину искусывают проклятые клопы. Ты вообще в курсе, что здесь уже даже вши завелись?!
   - Да ты что?! - На лице обруганного собеседника возникла наигранная маска удивления. - Неужели-таки и завелись? Не может того быть! Значит, плохо блюдете вы свою санитарию.
   - А как же нам ее блюсти прикажешь, если нет у нас в наличии ничего: ни воды, ни мыла, ни белья, ни постелей. Чешемся здесь, как собаки, скоро сдохнем от чесотки!
   - Это правда, что у них здесь вши завелись? - Вадим вопросительно посмотрел в сторону Игоря. Последнее заявление татарки, по всей видимости, заставило его призадуматься.
   - Впервые слышу, - непонятливо пожал плечами парень. - Во всяком случае, мне лично они об этом ничего не говорили. Постеснялись, наверное.
   - А то, если бы сказали, то это что-нибудь изменило?! - недовольно фыркнула в его сторону раздраженная Гульнара. - До вас достучаться, что до медных котелков.
   Выходит, не так уж она была ко всему и равнодушна, как казалось на первый взгляд. Внешне спокойная и апатичная, девушка оказалась именно тем тихим омутом, в котором водятся черти. Злоба долго копилась у нее в душе, и теперь, наконец, настал тот момент, когда она вызывающе вырвалась наружу. Ольга бы ничуть не удивилась, если бы Гульнара сейчас без всякого страха вцепилась Вадиму в шею и даже простреленная насквозь пулями не ослабила бы своей мертвой хватки до тех пор, пока бы он не сдох. Но татарка, по всей видимости, так же, как и она, понимала, что пострадать от выстрелов могут и другие, а потому на крайний шаг пока не решалась.
   - Может быть, ты ошиблась, девочка? - с явным ехидством проворчал задумавшийся Вадим. - Может, там у тебя не вши, а что-то другое? Проверь лишний раз на всякий случай.
   - А то я такая тупая, что не могу различить. Смотри, если не веришь! - Девушка без малейшего стыда сбросила с плеч расстегнутую рубашку и подняла вверх обе руки.
   Все мужчины, естественно, первым же долгом обратили внимание не на раскрасневшиеся от многочисленных укусов назойливых насекомых подмышки, а на импульсивно вздернувшиеся маленькие смуглые груди с симпатичными коричневыми сосками. И лишь одна Ольга, оказавшаяся в этот момент рядом с ней, сразу же убедилась, что Гульнара говорит правду - множество неприглядных красных пятнышек под руками говорили сами за себя.
   - Это действительно бельевые вши, - с прискорбием констатировала факт она. - Что же ты раньше мне об этом не сказала? Мы бы что-то уже думали на этот счет.
   Энергичная татарка, как казалось, вообще ее не слушала. Резким движением рук девушка сдернула вниз юбку, предоставив на обозрение окружающих окрестности своего густого черного лобка, так же всплошную покрытые маленькими краснеющими точками.
   - Ну что, нравится?! - обратилась она к Вадиму, вульгарно выпячивая перед ним низ живота. - Надеюсь, теперь достаточно доказательств?
   - Вполне, - стараясь выглядеть крайне равнодушным, пожал плечами тот. - Да, я согласен с тобой, это действительно проблема, которую незамедлительно нужно решать. Когда я служил в армии, у нас подобная нечисть появилась у всего взвода одновременно, хотя в расположении части находились одни лишь мужики, и я больше, чем уверен, никто из них ни с кем не вступал тогда в половой контакт. Мне известно, как лучше всего от этой заразы избавляться.
   - Ну, так избавляйся, если не хочешь, чтобы она на тебя перебросилась! - грозно завопила девушка. - Это ведь не мозоли на ногах и не сердечная недостаточность.
   - Гульнара, прошу тебя, успокойся, - ласково обратилась к ней Ольга, набрасывая рубашку девушке на плечи. - Сядь на место и остынь. Это все не страшно, оно пройдет...
  -- Пройдет, а как же! В таких-то паскудных условиях! Держи карман шире!
   Вадим в этот момент что-то шепнул на ухо Игорю и тот на пару минут удалился из барака. Его отсутствие как-то особо сразу никому в глаза не бросилось, поскольку внимание окружающих временно было приковано к взбешенной татарке. Как только парень вернулся, Красовский снова перекинулся с ним взглядом и сделал легкий кивок в сторону Ольги.
   Гульнара же тем временем разошлась ни на шутку. Из ее уст начали вырываться такие отборные проклятия, от каких даже на каменных лицах охранников возникли эмоции.
   Красовский небрежно махнул рукой, после чего оба рослых парня забросили оружие за плечи и, приблизившись к девушке, крепко подхватили ее под руки. Сопротивляться их физической силе она, разумеется, не имела достаточной возможности - все попытки вырваться из цепких, словно клещи, мужских ладоней, оказались тщетными. Через каких-то пару секунд она уже неподвижно лежала на полу, крепко прижатая к доскам лопатками и ягодицами. Один из молчаливых бойцов грубо раздвинул ей в стороны ноги, словно собираясь девушку изнасиловать.
   - Отпустите, сволочи! - еще громче завопила Гульнара. - Отпустите, кому сказала! Если это сделаете, всех на тот свет отправлю, всех до единого! Обещаю!
   Игорь, в свою очередь, тем временем приблизился к Ольге и протянул ей металлический бритвенный станок, в который было вставлено явно не бывшее в употреблении лезвие.
   - Прошу вас, Ольга Владимировна, - сказал в меру уважительно, - как медик, избавляйте свою камеру от подобной напасти... Ну не мне же, в конце концов, этим заниматься.
   Женщина и сама осознавала, что другого выхода у них сейчас нет, но все-таки проводить столь интимное мероприятие в присутствии мужчин было уж слишком непристойно.
   - Может, мы сами справимся, без вас, - не самым уверенным тоном предложила она. - Все-таки неудобно как-то... Место для процедуры отнюдь не подходящее.
   - Место такое, как надо, - ухмыльнулся в ответ стоящий за спиной Игоря Красовский, - самое, что ни на есть, прекрасное место. Так что приступай, Оленька, не забивай голову всякими глупостями. А без нас, к сожалению, мы вас оставить не можем. Вдруг кому-нибудь вздумается ненароком себе вены лезвием перерезать. Действуй, дорогая, не тяни резину.
   Все, что осталось Ольге сделать в ответ, это лишь кивнуть головой. Она приблизилась к распростертой на полу Гульнаре и присела перед ней на корточки.
   - Извини, девочка, - произнесла негромко, пожав плечами, - но ты сама виновата, что затеяла подобный концерт в их присутствии... У меня, к сожалению, нет другого выхода.
   Игорь к этому моменту успел наспех расколотить в треснутой половинке мыльницы густую мыльную пену. В дополнение к бритвенному станку нашелся примитивный помазок, хоть и не отличающийся особой густотой волосков, однако, для нанесения пены вполне пригодный.
   Ольга тщательно намылила им низ живота Гульнары и принялась аккуратно сбривать с него волосы. Как сие ни странно, но в момент соприкосновения лезвия с ее кожей девушка неожиданно затихла и перестала трепыхаться, словно и впрямь боясь, чтобы ее не порезали.
   - Вот и отлично, хорошая моя, - ободряюще обратилась к ней Ольга, - это ведь совсем не больно, расслабься... Что ж ты, глупышка, раньше ничего мне не сказала?..
   Через пару минут процедура сбривания лобковых волос была завершена. Кожа под ними у татарки оказалась такой же смуглой, как на бедрах и животе. Держащие девушку за руки и за ноги охранники невольно прикипели к ней глазами, но легкое покашливание Красовского оторвало их от "заманчивого зрелища" и заставило вспомнить о своих прямых обязанностях.
   Следующим этапом стало удаление волос под руками утихнувшей бунтарки. Оно прошло более быстро и более спокойно. Юная татарка как-то сама по себе превратилась в то самое молчаливое апатичное создание, которое "сокамерницы" постоянно привыкли видеть перед собой. Закончив бритье, Ольга помогла девушке подняться и подвела ее к лежанке. Крепкие парни ее отпустили, после чего послушно заняли свои исходные позиции за спиной босса.
   Гульнара не начала рыдать, даже не пыталась всхлипывать - просто молча плюхнулась на свой матрац животом вниз и спрятала побледневшее личико в подушку.
   - Вот видите, девочки, как все просто, - демонстративно развел руками Красовский, - была проблема, и нет проблемы. А пилоту нашему я закажу, чтобы он в следующий раз привез специальную мазь, которая не позволит этой пакости на вашей коже возродиться.
   Ольга молча приблизилась к Игорю и протянула ему станок.
   - Нет, нет, - отрицательно замотал головой увлеченный Вадим, - так, к сожалению, дело не пойдет. Я уже успел вам сообщить, что в свое время также являлся участником подобной эпидемии. Поэтому не понаслышке знаю - бриться в таких случаях нужно исключительно всем. Не только вам, девочки, но и моим парням тоже, а, возможно, даже и мне. Только так мы сможем от этих вредных насекомых избавиться. Правильно, Оленька, или нет?
   - Правильно, - согласно кивнула женщина, решительно теряясь с оптимальным ответом. Как не крути, а, Вадим здесь был на сто процентов прав - если у одной из них вши обнаружились, то наверняка, в скором будущем таковые должны появиться и у остальных.
   - Ну, если правильно, тогда милости прошу вас, Ольга Владимировна, начинайте, пожалуйста, с себя. Покажите, так сказать, достойный пример необразованной молодежи.
   Именно такого поворота событий она больше всего и боялась. Понимала, что этот мерзавец никак не упустит столь прекрасную возможность поиздеваться над всей их "дружной компанией" очередной раз - не тот он был человек, чтобы такое значимое унижение упустить.
   - Может быть, все же можно без вашего присутствия это сделать? - с искренней мольбой в голосе снова попросила она. - Обещаю, никто здесь друг дружке вены резать не станет, я сама за этим прослежу, и все лезвия верну вам в целости и сохранности.
   - Я верю тебе, дорогая моя, - бесцеремонно ответил Вадим, - но рисковать лишний раз не хочу. И потом, когда еще мне посчастливится увидеть все ваши прелести. Так что давай, не стесняйся - чем быстрее все вы побреетесь, тем скорее к праздничному столу доберетесь.
   Толку с ним спорить, если все равно он в любом случае добьется своего? Допустить, чтобы ее так же, как и Гульнару, сейчас прижимали к полу, а кто-то посторонний хозяйничал бы на самых интимных частях ее тела? Нет, уж лучше перебороть излишнюю стыдливость и сделать все самой.
   - Ну, если это тебя так возбуждает, - сказала, пытаясь придать себе как можно больше уверенности, - тогда смотри, извращенец. Пусть тебе будет стыдно, а не мне.
   Без лишних споров женщина присела на ближайшую лежанку и задрала собственную юбку до самого пояса. Из всех четверых мужчин лишь один Игорь отвел при этом взгляд в сторону, остальные трое похабно уставились ей между ног, широко раскрыв рты, словно кроме этого симпатичного треугольника волос больше ничего интересного вокруг не существовало. В отличие от татарки, симптомов наличия вшей у Ольги пока что никаких не наблюдалось. Верх бедер и низ живота выглядели чистыми, чем еще желаннее привлекали к себе похотливые взгляды.
   Она сама расколотила помазком пену в мыльнице и тщательно нанесла ее на лобок. Сбривать волосы с себя самой оказалось куда легче, чем с постороннего человека, - к тому же, они были более мягкими, поэтому удалялись с тела сразу же. Образовавшийся на их месте белый участок сильно отличался по цвету от окружающей кожи. По нему сразу же пошло легкое раздражение, на которое даже самой смотреть было крайне неприятно, не то, что кому-либо еще показывать. Поэтому женщина сразу же опустила юбку и принялась обрабатывать подмышки...
   Наблюдая за ее действиями, все подруги по несчастью то и дело переглядывались меж собой, не желая верить в то, что каждой из них придется пройти через подобное унижение.
   Закончив брить себя под руками, Ольга отложила станок в сторону и облачилась в рубашку, старательно пряча под нее съежившуюся грудь. Встала с лежанки и неохотно отошла в сторону.
   - Ну, кто следующий? - произнесла с явной неприязнью, отлично осознавая, что именно этот вопрос так и жаждет задать сейчас извращенец Красовский.
   Услышав сию фразу, Вадим положительно кивнул и самодовольно улыбнулся. Подобное понимание со стороны кого-либо из пленниц его вполне удовлетворяло.
   - Что ж девочки, - тяжело вздохнула Кристина, поднимаясь со своего места и выступая вперед, - все равно он не успокоится, пока мы все в его присутствии этого не сделаем.
   Без всяких церемоний она заняла место Ольги и так же смело задрала до пояса юбку. Волосы внизу ее живота представляли собой лишь одну узкую вертикальную полоску, не так давно аккуратно подбритую. Но исключением в затеянной процедуре она являться никак не могла - как бы там ни было, а избавляться следовало даже от подобной "мелочи"...
   Ольга не стала наблюдать за действиями раскрепощенной блондинки - хватало уже того, что на Кристину пристально смотрели те же три пары мужских глаз. Она лишь презрительно взглянула на увлеченного Красовского и несколько смущенного Игоря, лицо которого залилось ярко-багровой краской. Последний факт явился еще одним подтверждением того, что он пока что оставался человеком, а значит, на него допускалось полагать определенные надежды.
   Небрежно сплюнув в сторону, женщина приблизилась к топчану Насти, сидевшей на нем в позе беззащитного воробушка и привычно дрожащей от страха. Зина в моральном плане выглядела ничуть не лучше - в ее бегающих по сторонам глазах также поселился серьезный испуг. Успокаивать своих подопечных Ольга не собиралась - в том не видела никакого смысла. Все равно незавидной участи никому из присутствующих было не миновать, а потому выход оставался лишь один - покорно ждать своей очереди и все воспринимать как должное.
  

12.

  
  
   "Праздничный обед" состоял из жирного наваристого борща со свининой, тонко нарезанной колбасы-салями с сыром, дорогой копченой рыбы и большого количества консервированных маслин. С какой это стати Красовский так расщедрился, оставалось только предполагать. Мысли о том, что у него за несколько последних дней проснулась кое-какая совесть, конечно же, ни у кого не возникало - это было чем-то сродни фантастике, - однако, факт оставался фактом - следовало отдать ему должное, на продукты мужик не поскупился.
   Вдобавок к столь "обильному" для данных условий пропитанию каждой из пленниц, так сказать, для улучшения аппетита было предложено по сто пятьдесят грамм ароматного крепленого вина, заблаговременно разлитого по пластмассовым стаканчикам. За исключением постоянно жалующейся на сердечные боли Зины от пьянящего напитка никто отказываться не стал - хоть каким-то образом требовалось в незначительной мере снять стресс, до которого их довел Вадим сегодня утром. Гульнара, так та вообще вела сейчас себя тише воды, ниже травы, отлично осознавая тот факт, что прямым или косвенным образом, но она все-таки виновата в том, что произошло в бараке. Не стоило провоцировать этого изверга на подобный поступок.
   Ольге почему-то казалось, что в своем сегодняшнем унижении все женщины винят именно маленькую татарку. Не сорвись она в самый неблагоприятный для того момент, и кто знает, как все тогда обернулось бы. Возможно, женщины сами бы решили свою "блошиную" проблему, тихо и мирно, без присутствия Красовского и его преданных "цепных псов". А теперь...
   Теперь каждая из них смотрела на другую из-подо лба, как голодный зверь смотрит на своего сородича, стремясь отобрать у того потенциальную еду. В особенности последнее касалось Юлии и Виолетты, для которых выставление напоказ своих интимных участков тела было подобно концу света. Их, конечно, не пришлось долго уговаривать совершить открытый "акт гигиенической обработки" - как и остальные, они отлично понимали, что новоявленный тиран любой ценой заставит их это сделать, однако, теперь, в отличие от других, эти двое только то и делали, что пытались мысленно обвинить кого-то в случившемся. Во всяком случае, Ольга именно так трактовала их злобные взгляды в сторону взбалмошной Гульнары и ее самой.
   Кристина с Алиной вели себя более уравновешено. Для них, по всей видимости, данная унизительная процедура не явилась чем-то из ряда вон выходящим. Подумаешь, посмотрел тебе какой-то ущербный выродок между ног - не уменьшилась ведь из-за того масса тела, а если и уменьшилась, то ровно настолько, сколько весили сбритые волосинки. Так что переживать здесь, по большому счету, было решительно не из-за чего. Сколько еще подобного рода унижений подготовил для них в недалеком будущем ненавистный "поработитель", предсказать не мог никто. Глядя на спокойных подруг по несчастью, Ольга старалась подражать их примеру хладнокровия - пускай даже оно выглядело и показным, но все же преобладало над страхом и стыдом.
   А вот о сидящих, как обычно, по обе стороны от нее Насте и Зине ничего подобного сказать было никак нельзя. В глазах юных созданий не замечалось ни чувства собственной вины, ни злобы на кого-либо, ни, уж тем более, наигранной надменности. Их глаза выражали все ту же наивную растерянность, что и обычно, только заметно усилившуюся. Ольга отчетливо чувствовала, как их хрупкие тела рядом с ней лихорадочно трясутся, отчего слегка подрагивает даже вкопанная в землю лавочка. Было видно невооруженным глазом, что девушки сдались "на милость победителя" окончательно и бесповоротно. Что и говорить - они, как самые слабые, постепенно начали терять собственное "я", и теперь подбадривать и успокаивать их не имело никакого смысла. Да Ольга к тому и не особо-то стремилась. В восприятии той же Насти, которая еще ни разу в своей жизни не вступала в интимный контакт с мужчиной, последняя "забава" своенравного Вадима была соизмерима разве что только со смертью. После произошедшего она наверняка забыла даже о предыдущем случае, когда стояла перепуганная до потери рассудка под грозным дулом пистолета, готовым выплеснуть порцию свинца прямо ей в затылок. Разве возможно после таких тяжелых испытаний бедному ребенку сохранить душевное благополучие? Тут не то, что какая-то заведующая поликлиникой, а наверняка даже самое именитое светило психиатрии не в силах было бы уверенно противостоять подобной деградации.
   Женщина в который раз переводила взгляд на юную студентку, превратившуюся за последние дни из привлекательной куколки в настоящее чучело. Вместо безжалостно срезанных Красовским длинных бархатистых локонов теперь на ее голове образовалось нечто уродливое, схожее с небольшим ворохом соломы, а вокруг безжизненных глаз образовались настолько приметные синие круги, на которые без сострадания смотреть никак не получалось.
   Внешность Зины также оставляла желать лучшего. На ее лбу появились морщины, наверняка от того, что она постоянно хмурилась и щурила глаза - слабое зрение девушки явно давало о себе знать. А вот слезы в них почему-то в последнее время не появлялись - наверняка она до сих пор выдавила из себя всю возможную жидкость, и теперь организм ее внутри засыхал, словно внутренности той самой мумии. Ольга хорошо понимала, что долго здесь она не проживет - слишком уж тяжко переносила разлуку с маленькой дочкой. И приостановить процесс ее медленного самоуничтожения в данных жестких условиях, к сожалению, никак не получалось...
   Ольга постаралась не думать о плохом вообще, а переключиться на что-нибудь более приятное. Хватит страданий, от них ведь все равно никуда не денешься - не только других не спасешь, но и себя, что называется, ни за грош погубишь... Да, как там не крути, а заботиться теперь в первую очередь стоило о себе самой. Среди пленниц в последние дни начался какой-то самопроизвольный разлад, которого, в принципе, и следовало-то ожидать - ничем иным их долгое пребывание здесь закончиться не могло. Просто она не рассчитывала, что все произойдет так скоро. Возвращение "хозяина" стало последим толчком, разбередившим окончательно их шаткие нервы. Даже самая хладнокровная Гульнара, и та не выдержала - сорвалась, будто пес с цепи в дождливую погоду. А он, ублюдок, словно только и ждал, когда сие произойдет, - тут же не замедлил влить в огонь очередную порцию масла. И они, дуры набитые, взяли, и сами подсказали ему способ, как в очередной раз себя опустить лицом в мерзкую грязь. Не сорвись дерзкая татарка - могло произойти что-либо другое, дающее Вадиму повод для показательного унижения. Нет, тут однозначно винить никого из пленниц нельзя. Виноват лишь он один, и больше никто!..
   Выпитое вино заставило женщин несдержанно расслабиться. Щеки практически у всех заметно порозовели, в глазах появился некоторый игривый блеск. Желудки насытились калорийной пищей практически мгновенно - большинство продуктов так и остались на столе нетронутыми - несчастным хватило для утоления голода лишь малой их толики.
   Надменный господин Красовский восседал в торце стола довольный до безумия. Его похотливое лицо излучало улыбку, а пристальный взгляд поочередно перемещался с одной женщины на другую. Стеклянный бокал в его руке опустел лишь на треть, что говорило о явном отсутствии в нем желания накачивать себя в такую жару алкоголем.
   А солнце и впрямь опаляло сегодня окружающую местность излишне старательно. Словно вырвалось из какой-то небесной темницы на один единственный день, стараясь прогреть лучами землю до несносной температуры. Даже зловредные насекомые, и те от жары попрятались по своим щелям, дабы лишний раз не испытывать судьбу. На небе не виднелось ни облачка - сплошная голубизна, сопряженная с окружающей тишиной и полным отсутствием ветра.
   По щекам Красовского стекали тоненькие струйки пота, но он будто бы их не замечал, вел себя легко и непринужденно, не считая нужным даже воспользоваться носовым платком. На какую-то секунду он отвлекся и вставил себе в зубы кончик пальца. Щелчок откушенного ногтя заставил пленниц оторваться от приема пищи и перевести взгляды в его сторону. Каждая из них знала о неприятной привычке данного субъекта, но, естественно, никто не решился сделать ему замечание - как истинный хозяин, он имел право делать все, что заблагорассудится.
   - Итак, милые дамы, - Вадим отвел руку в сторону ото рта, понимая, что ведет себя не совсем культурно, - как видите, я слов на ветер не бросаю. Если вы поступаете по-человечески, то и моя ответная реакция вполне позитивная. Надеюсь, обед всем пришелся по вкусу?
   - Да уж благодарствуем, барин, - с тяжелым вздохом ответила за всех Кристина, - насытились так, что дальше некуда. Особенно перед обедом.
   - Не принимайте близко к сердцу, девочки, - покачал головой Красовский, поднимаясь из-за стола. - Сами ведь начали активно настаивать на соблюдении правил гигиены, вот я и начал с такового. Понимаю, вам произошедшее, конечно, может, показалось несколько пошлым, но мне лично сие так называемое зрелище доставило вполне ожидаемое наслаждение. Я хоть один раз в жизни получил возможность досконально рассмотреть все ваши заветные места, которых, кстати, в свое время вы мне лицезреть не позволили. Но, как говорится, лучше позже, чем никогда. Скажу сразу, увиденное меня нисколько не разочаровало - все вы выглядели во время процедуры просто потрясающе. Так что, как я и обещал, - после обеда сегодня отдых. На экскурсию, к сожалению, здесь вести вас некуда - разве что только в медвежью берлогу, так что единственным правильным решением будет всеобщий тихий час. Как вы считаете - это целесообразно?
   По вполне понятным причинам никакого протеста со стороны женщин не последовало - все отлично понимали, что он принял решение заранее и не потерпит тому никаких возражений. Да и какой смысл протестовать - чем, действительно, кроме того же сна, он мог их здесь поощрить? Разве что еще одним таким вот сытным обедом да внеочередным холодным душем.
   - Ну, вот и отлично, - произнес Вадим после кратковременной паузы. - Тогда не стану вас задерживать. Можете идти отдыхать, остатки еды заберите с собой, пригодятся. Я ребятам скажу, чтобы вам свежей воды побольше принесли, все-таки погодка удушливая, как-никак.
   Женщины, словно по команде, послушно поднялись из-за стола, быстро разобрали находящиеся в поле зрения продукты и неохотно направились в сторону своего барака.
   - А как же обещанные медикаменты? - Придирчивая Кристина на мгновение остановилась и посмотрела на "благодетеля" требовательным взглядом.
   - Ах, да, чуть не забыл! - виновато спохватился тот. - Ольга Владимировна, пройдемте со мной, посмотрите своим профессиональным взглядом на мой фармацевтический арсенал. Заодно и список составите, что вам еще потребуется в будущем.
   То, что он назвал ее по имени-отчеству, женщину не столько прельстило, сколько удивило. Переглянувшись мимолетно с разговорчивой блондинкой, она скромно пожала плечами и осталась стоять на месте. Как только сопровождаемые Виктором пленницы скрылись в бараке, разомлевший от жары Красовский почти вплотную приблизился к ней и вяло потянулся.
   - Не желаешь еще винца немного пригубить? - предложил на удивление дружелюбно.
   - Почему бы и нет? - с относительным спокойствием ответила Ольга. Не понятно, по какой причине, но именно сейчас ей, как никогда раньше, захотелось выпить.
   - Только давай не тут, а у меня в апартаментах, - улыбчиво пробормотал Вадим, забирая со стола полупустую бутылку с вином и недопитый бокал. - Здесь становится невыносимо, парит, как не перед добром. Готов спорить на что угодно, скоро дождь пойдет.
   - Да, дождик не помешал бы, - согласилась женщина, покорно направляясь вслед за ним. - Жара уже досадила до такой степени, что прямо задыхаешься от нее.
   - Ничего, потерпи, Оленька. Неделька-другая, и с солнышком придется распрощаться надолго. Здесь, в Сибири, лето короткое. Стоит одному дождю сорваться - и все, наступает период холодов. Тогда не рада будешь, что и обижалась на нынешнюю погоду. Впрочем, возможно для вас слякоть и к лучшему - под ливнем все-таки никто вас работать не выгонит.
   - Да уж лучше вкалывать до потери пульса, чем в полутемном бараке сутками сидеть и об отсутствии смысла жизни рассуждать. От безделья и с ума сойти можно.
   - Это уж точно, - спонтанно закивал головой Красовский, - пока человек трудится, он остается человеком. Стоит только опустить руки - и ты уже превращаешься в амебу...
   Они подошли к небольшому строению, в отличие от остальных, крепко стоящему на своем фундаменте и не выглядевшему полной развалюхой. Наверняка сей симпатичный домик еще с довоенного времени служил своеобразной "резиденцией" для лагерного начальства.
   - Прошу. - Вадим демонстративно распахнул перед спутницей скрипящую деревянную дверь и первой пропустил ее внутрь. - Это, конечно, не дворянский особняк, но по бедности, для одинокого, так сказать, скромного холостяка - вполне приемлемое жилище.
   Следующий за ними по пятам Игорь входить в помещение не стал - оставшись на улице, присел на невысокий деревянный порог и увлеченно закурил.
   Комната, в которую попала Ольга, была действительно обставлена в довольно неприхотливом, можно даже сказать, спартанском стиле. Старый деревянный стол, пара стульев, плетеное кресло-качалка, грубая тахта, невысокий комод: все это отнюдь не ассоциировалось с образом успешного бизнесмена, лихого хозяина жизни, позволяющего себе любую прихоть. Лишь только огромная двуспальная кровать, покрытая чистой белой постелью, никак не вписывалась в сей неказистый интерьер. Она словно манила к себе навязчивое женское воображение, словно приглашала возлечь на себя истерзанный ночевками на грубом топчане организм. Ольга сразу поняла, что подстроено все это специально с целью произведения на нее должного эффекта, чтобы сломить ее волю и добиться очередного самопроизвольного унижения с ее стороны.
   - Присаживайся, где видишь. - Вадим указал ей на мягкую тахту, а сам достал из комода второй бокал и наполнил оба чуть ли не до краев багровой жидкостью. - Как тебе моя обитель?
   - По сравнению с моей, - с некоторой иронией ответила женщина, - очень даже ничего. Вот только кажется мне, что кровать для холостого мужчины здесь слишком великовата.
   - Какую удалось достать, - пожал плечами хозяин помещения, протягивая ей один из бокалов и небрежно плюхаясь в кресло-качалку. - Тут ведь дикие места, с мебелью возникают проблемы. А везти ее из города накладно, вот и пользуемся тем, что имеется в наличии.
  -- Интересно, а клопы здесь тебя не донимают по ночам?
   - Точно сказать не могу, я ведь пока здесь только один раз ночевал - сразу после приезда. Так что, как говорится, поживем - увидим. А вам что же, они жизни не дают?
   - Не то слово, Вадик, - укоризненно ответила Ольга, наспех закатывая рукав рубашки и показывая ряд огромных красных пятен на запястье руки. - Выпивают, заразы, всю кровь. Да и с комарами не легче приходится. Так что смотри - скоро передохнем здесь все, и ты даже не поймешь, от чего конкретно. Это ведь не вши - от них так просто не отделаешься.
   - Ничего, похолодает - вся эта нечисть куда и денется, - с олимпийским спокойствием подбодрил ее Красовский. - Главное, как сказал когда-то сказочник Гайдар, нам ночь простоять да день продержаться. Давай-ка лучше выпьем с тобой, Оленька, за наше здоровье, чтобы мы здесь все подольше не болели и жили, как говорится, одной дружной семьей.
   - Да уж, как раз именно добрыми родственницами нас только и остается назвать. Одна одной глотки готовы разорвать. И все по твоей милости, дружок...
   В отличие от Вадима, снова отхлебнувшего из бокала лишь глоток, Ольга осушила свою посуду почти наполовину, и теперь почувствовала, что не испытывает перед собеседником никакого страха. Хмель быстро овладел всем ее естеством, и она поняла, что готова сейчас высказать ему все то, что о нем думает. Понял это и сам Красовский, и потому, чтобы избежать лишних проблем, он сразу же поспешил взять ситуацию под свой контроль.
   - По моей вине, утверждаешь... - проворчал в меру насмешливо. - Да, видать так и не поняла ты до сих пор первопричины всех своих несчастий. А я-то уже подумывал, что мы сегодня в конце концов найдем общий язык. Припоминаешь наш с тобой последний разговор, тогда, в вагоне? Я, помниться, великодушно дал тебе несколько дней на раздумье. Думаю, истекшего срока для того вполне достаточно. За пару недель можно было реально взвесить все за и против, и принять единственно верное решение. Как ты считаешь, я прав или нет?
   - Смотря в чем, - покачала головой Ольга, допивая содержимое бокала до дна. - Признаться, я так и не поняла, чего именно ты добиваешься. Если хочешь просто со мной переспать, то я сразу сказала - по доброй воле этого не случится ни за какие сокровища. Но коль уж так невтерпеж - зови своих бойцов, пусть они меня хватают, раздевают, ноги мне раздвигают, держат, чтоб не дергалась. Тогда, может, что-то и получится. А так, Вадим... нет, не убедил. Даже белоснежные простыни на твоей кровати не являются тем фактором, который мог бы на меня воздействовать... Да и вообще, чего зря время терять - мы же сюда вроде как за лекарствами пришли. Вот и давай, показывай свой аптечный арсенал, где он у тебя? Только ту пилюлю, что в штанах, пожалуйста, не доставай. Как раз она-то меня интересует меньше всего.
   Женщина довольно смело поднялась с тахты и отставила пустой бокал на стол. В данном помещении не наблюдалось никакого намека на медикаменты, из чего следовало, что они, по всей видимости, находятся в соседней неприметной каморке, которую Красовский и его подчиненные скорее всего использовали под такой себе компактный склад.
   - Да погоди ты со своими таблетками! - Вопреки всем ее ожиданиям, собеседник не стал излишне нервничать, психовать и в бешенстве крошить окружающие предметы. Настроение его сегодня было превосходным, так что довести до белого каления мужчину в данный момент оказалось не так-то просто. - Успеешь еще с ними разобраться. Времени для того будет предостаточно. А вот второго такого приглашения сюда ты можешь больше и не дождаться. Я и так изменяю своему принципу, делаю тебе поблажку во второй раз. Учти, это для меня очень унизительно, так что с огнем играешь, девочка. Налей себе еще вина и сядь на место!
   Последнюю фразу он сказал довольно громко и настойчиво, из чего Ольга сделала вывод, что лучше в данном случае и впрямь подчиниться. Послушно наполнила свой бокал и снова, как ни в чем не бывало, заняла место на тахте. При этом приняла несколько вольготную позу - облокотилась спиной об бревенчатую стену и демонстративно закинула ногу за ногу.
   - Вот так-то лучше, - более уравновешено продолжил Вадим. - Прошу не забывать, дорогая, пока что не ты здесь истинная хозяйка, а я, поэтому именно мне предстоит решать, когда тебе отсюда уйти, куда тебе отсюда уйти и с чем тебе отсюда уйти. Скажи, Оленька, я сегодня хоть одно слово касательно сексуальных домогательств к твоей персоне произнес?
  -- Нет, - женщина неуверенно вздрогнула и смущенно покраснела.
   - Так зачем же ты первая заводишь на данную тему разговор? Неужели думаешь, что я только по этой низменной причине тебя сюда пригласил?
   - Ну, - неуверенно пробормотала она, - все твое поведение вроде бы как к подобным выводам подталкивает. Да и чего иного можно ожидать от уединения с тобой?
   - Поведение, ожидание! Все то вы знаете, милые мои, во всем-то вы грамотные! А вот ранимую человеческую душу заметить - это никак не по вам! Не хочу повторять в десятый раз, сколько мне пришлось от вас, дряней, перестрадать, все равно ведь ничему не верите.
  -- Ну, почему же, верим, очень даже верим...
   - Если бы верили, то не вели бы себя так по-свински! - Вадим подорвался с кресла-качалки, допил свое вино и небрежно отшвырнул бокал. К счастью, от соприкосновения со столом он не разбился, лишь создал легкий грохот, заставивший Ольгу еще больше присмиреть. - А между прочим, дорогая и любимая моя одноклассница, у меня, если тебе это так интересно, сегодня день рождения, в связи с чем я вам настоящий праздник и устроил. Ты, небось, никогда и не знала, в каком конкретно месяце я появился на свет. Понимаю, для тебя это абсолютно не имело значения - я являлся для тебя и тебе подобных человеком низшего сорта, ни на что неспособным и не заслуживающим внимания. А вот я твой день рождения очень хорошо помню. Наверняка даже лучше, чем ты сама. Восемнадцатого апреля, правильно?
   - Правильно, - после некоторой паузы задумчиво кивнула Ольга. - Извини, Вадим, но я и вправду не знала, что у тебя сегодня такой знаменательный праздник. Мы ведь в школе в одной компании никогда не гуляли, поэтому при всем своем большом желании я не могу помнить, когда именно ты родился... Я искренне тебя с ним поздравляю. Желаю счастья в личной жизни, материального и семейного благополучия и всего того, что ты сам себе пожелаешь.
   Больше она вином предпочла не увлекаться - сделала лишь два небольших глотка и тяжело сглотнула слюну. Алкоголя в организм и без того влилось уже предостаточно, так что с этим коварным напитком следовало немедленно закругляться. Да и голова начала понемногу кружиться - как бы не потерять равновесие в момент выхода на воздух.
   - Издеваешься, да? - Раздраженный Красовский злобно проскрипел зубами и снова несдержанно поднес ноготь к зубам. - Ну, поиздевайся, поиздевайся. Какая ж ты только дура, Оленька... Стоит она на краю пропасти и еще танцевать намеревается! Нет, все-таки у вас, у баб, нет никакой нормальной логики - сплошная несуразица в головах.
   - А что бы ты хотел, чтоб у нас там было, если такие мерзкие глумления над собой приходится испытывать? Хороший же ты праздничек устроил себе сегодня утром! Правильно, чего уж там - не имею возможности пользоваться, так хоть поглазею. Типичная психология самца с интеллектом ниже среднего уровня. Думаю, того подарка, который ты от нас получил, тебе было вполне достаточно, дорогой, и ни на что большее ты не заслуживаешь.
   - Так уж и не заслуживаю? - На лице Вадима снова образовалась зловредная насмешка. - Что ж, ненаглядная моя, давай проверим, кто из нас в конечном счете окажется прав, а кто останется в дураках. Думаешь, эти шлюхи поддержат тебя в твоей принципиальности? Как бы ни так! - Он решительно распахнул входную дверь и крикнул сидящему на пороге Игорю: - Ну-ка давай Перлину сюда позови! - после чего снова обратился к несколько опешившей от его поведения Ольге: - Пожалуй, начнем с самого легкого, и закончим самым тяжелым.
   - Что ты хочешь сотворить с несчастной девочкой? - Удивленная женщина приняла напряженную позу и неосторожно облила вином край своей юбки.
   - Сейчас увидишь, ослица упрямая. Спрячься, пожалуйста, на пару минут в соседнем помещении, стой там молча и не выходи, пока я не позову.
   Ольга безоговорочно подчинилась его указанию.
   Маленькая коморка по соседству с апартаментами Вадима оказалась действительно своеобразной кладовой, на запыленных полках которой покоились ящики с продуктами. В нос первым долгом ударил какая-то неприятный зловонный запах, отчего у женщины потемнело перед глазами. Доза алкоголя подействовала не так существенно, как она того ожидала, - на ногах удавалось держаться уверенно, а вот сердце колотилось в груди слишком уж учащенно.
   Красовский предусмотрительно прикрыл за ней дверь, оставив для обозрения лишь маленькую щелочку, через которую вполне удавалось рассмотреть все происходящее.
   Не на шутку перепуганная Зина появилась в помещении через какую-то минуту. Игорь следом за ней входить не стал - по-прежнему остался на улице выполнять функции "сторожевой собаки". Его шеф в этот момент демонстративно восседал с полупустым бокалом вина в кресле-качалке и бездарно что-то насвистывал себе под нос. Девушка остановилась на пороге в полной растерянности, рассматриваясь вокруг и непонятно почему ежась от холода.
   - А, прилетела, моя иволга звонкоголосая, - небрежно усмехнулся Красовский, даже не думая подниматься навстречу. - Ну, проходи, гостьей будешь.
  -- А где Ольга Владимировна? - несмело поинтересовалась Зина. - Я думала, она у вас.
   - Ольгу Владимировну я отправил с парнями по делам, - сухо ответил Вадим, протягивая ей свой бокал. - Возьми, выпей за мое здоровье. У меня сегодня, как-никак, день рождения.
   - Поздравляю, - тяжело сглотнув слюну, кивнула головой дрожащая, словно осиновый лист, собеседница. - Только я не пью, у меня сердце больное, вы же знаете.
   - Ничего, сто грамм вина сердечку не повредят, они пойдут только на пользу... Да не стой ты, как шатающийся истукан, присаживайся. В ногах правды нет.
   Испуганная Зина без особого желания приняла бокал из его рук и неуверенно примостилась на краешке ближайшего стула.
   - Я ведь тебя, прелестное создание, почему позвал, - вольготно покачиваясь в кресле, продолжил Красовский. - Видишь ли, дело приняло несколько более благоприятный для всех вас оборот. Поведение ваше, красавицы, оказалось настолько положительным, что кое-кого из вас я по случаю столь знаменательного для меня праздника решил отпустить домой.
   - Да вы что?! Правда?! - Бокал в ладони девушки задрожал так, что чуть не выпал из нее.
   - Правда, правда... Да ты опорожняй его давай быстрее, не то разольешь все к чертовой матери. А вино дорогущее, к твоему сведению. Жалко ведь будет...
   Растерянная пианистка согласно закивала в ответ и, с трудом пересилив себя, все-таки выпила содержимое бокала до последней капли.
   - Вот так бы сразу, а то не пью, больная! Знаю, что больная, не слепой. Да и Ольга мне уже все уши по поводу тебя прожужжала... В общем, малышка, по всем критериям получается, что именно вас с ней вдвоем и нужно первыми отпускать домой, как самых послушных.
  -- А Настя как же?
   - И Настю мы в беде не оставим, раз пошел такой процесс, - убедительно заявил Красовский, сложив руки в замок на груди. - Никуда она не денется, поедет в Москву, как миленькая, в аккурат сразу же за вами. Места этого никто из вас не знает, так что сдать милиции меня с потрохами вы не сможете. Впрочем, это уже мои проблемы - сам виноват, сам и буду разбираться. Так что готовься, скоро увидишься со своей дорогой Машенькой.
   - Спасибо вам, Вадим Михайлович, большое спасибо! - На глаза девушки несдержанно накатились слезы. - Не знаю прямо, как вас и благодарить за вашу доброту.
   - Ну, какая тут может быть благодарность? Вы по моей милости предостаточно настрадались, и этого с вас вполне хватит... Впрочем, Зиночка... - В глазах собеседника возникла какая-та еле уловимая молодецкая искорка. - Если ты уж так сильно желаешь меня отблагодарить, не могла бы ты сделать мне ко дню рождения такой себе символический подарочек?
   - Какой подарочек? - Радость на лице девушки мгновенно сменилась прежним ошеломлением. - У меня ничего такого нет, что бы я могла бы вам подарить.
   - Это ты так думаешь, что нет, а я все же как-никак мужчина, следовательно, думаю иначе. Помнится, пару лет назад у нас с тобой был уже разговор на эту тему, и тогда ты меня очень сильно обидела, Зиночка, за что сейчас пришлось пострадать. Чего греха таить, оба мы с тобой оказались тогда не правы. Я хотел разлучить тебя с твоим женихом, а ты меня - с единственной надеждой на нормальную человеческую жизнь. Выиграла ты, и потому вполне естественен тот факт, что я на тебя разозлился. Но сейчас ты сполна искупила свою вину - остался, так сказать, последний решающий шаг. Думаю, десять минут терпения - не такая уж и высокая цена твоего чудесного спасения. Впрочем, если не желаешь - не делай этого. Домой хочешь не только ты одна - домой хотят все, и даст Бог, к концу дня я Ольге попутчицу до Москвы найду.
   - А Ольга Владимировна... она что... тоже с вами согласилась?.. - В дрожащем голосе девушки присутствовала сплошная неуверенность. Без дельного совета старшей подруги она, разумеется, не могла решить, как правильно ей стоит в данной ситуации поступить.
   - Если бы не согласилась, милая, то ее никто бы никуда не отпускал, - несколько грубоватым тоном ответил Вадим. - Я думаю, мы с тобой друг друга правильно поняли. Хочешь увидеть мужа и дочь - милости прошу. - Его рука сделала плавный жест в сторону кровати. - Нет - значит, нет! На раздумье у тебя всего пару минут. Я ведь не насильник и не обманщик - ты это знаешь, - я со всеми веду только честные сделки. Обещать могу лишь одно - больно тебе не будет. Как любовник, я очень нежный и очень аккуратный. О нашей связи ни одна живая душа не узнает, зато не далее, как завтра, ты будешь дома... Так что, решилась или нет?
   Напряженное лицо Зины настолько налилось окраской смущения, что казалось, еще секунда-другая, и из всех его пор в разные стороны брызнут фонтаны крови. Глаза девушки боязливо бегали со стороны в сторону, не в состоянии должным образом оценить обстановку, а мозг только то и делал, что лихорадочно взвешивал все за и против.
   Коварный собеседник верно оценивал ее реакцию на свои доводы, однако, вел себя при том крайне жестко и хладнокровно - вольготно дымил сигаретой и периодически посматривал на часы. Как будто время в его нынешнем положении являлось решающим фактором.
   - Что ж, - наконец-то нарушил молчание он, затушив окурок о пепельницу, - к сожалению, две минуты быстро пролетели. Твой ответ?
   Молчаливая девушка неуверенно поднялась со стула и приблизилась к кровати. Ольге из своего укрытия достаточно хорошо было видно то, как она до боли закусила зубами свою нижнюю губу. Слезы снова безудержно покатились из ее глаз тоненькими ручейками, и остановить их на сей раз почему-то казалось делом практически безнадежным.
   - Да, я согласна, - с трудом выдавила из себя Зина, дрожащими пальцами расстегивая пуговицы на рубашке. - Пускай все будет так, как вы хотите.
   Красовский наблюдал за ее раздеванием с определенным равнодушием. Она выполняла действия настолько медленно, словно готовилась к смертной казни. Рубашку и юбку аккуратно повесила на спинку стула, а ботинки ногой подсунула под кровать. Оставшись полностью обнаженной, бережно легла поверх постели, продолжая прикрывать ладонями небольшую трепетную грудь и выбритый низ живота. Бедра старательно прижимала друг к другу, словно девственница, которой впервые в жизни приходилось иметь дело с мужчиной.
   - Не стесняйся, расслабься, - насмешливо пробормотал Вадим, поднимаясь с кресла во весь рост. - Ты ведь замужняя женщина, неужели не знаешь, как следует лежать. Раздвинь ноги пошире, согни их в коленях, раскинь руки в разные стороны. Это ведь так просто.
   Девушка беспрекословно подчинилась всем его приказаниям, и через пару секунд лежала перед ним на кровати подобно раскрытой книге с дрожащими страницами. Ольге почему-то на какое-то мгновение показалось, что он и вправду сейчас возьмет и набросится на нее, как хищник на беззащитную жертву. Чего-чего, а подобного исхода она никак не могла допустить. Пускай Зина потеряла достоинство, но все-таки, не смотря на это, она оставалась ни в чем не повинной жертвой, которую в обязательном порядке следовало спасать от надругательства.
   - Хватит! - Не выдержав подобного издевательства, она пулей вылетела из каморки и остановилась на середине комнаты. - Поднимись сейчас же! Не унижайся перед ним до такой степени! Не заслуживает этот ублюдок, чтобы перед ним так унижались!
   Зина сразу же сообразила, что к чему, и подорвалась с кровати, словно крепко сжатая пружина. Одной рукой сорвала со спинки стула свою одежду, другой подхватила ботинки и, пытаясь хоть как-то прикрыть всем этим багровеющую от стыда наготу, тут же бросилась к входной двери. Ни Вадим, ни Ольга даже не предприняли никакой попытки для ее задержания. Девушка выбежала из помещения быстрее молнии, сверкнув напоследок перед глазами жестокого изверга своими маленькими симпатичными ягодицами. Дверь за ней с грохотом закрылась, будто отвечая таким образом на все возникшие в глазах Ольги немые вопросы.
   - Какая же ты все-таки сволочь! - злобно процедила сквозь зубы женщина, как только они остались в помещении вдвоем. - И с такой мразью еще можно о чем-то говорить?!
   - Я здесь ни при чем, - демонстративно развел руками Вадим, в очередной раз наливая себе вина. - Сама ведь хотела удостовериться, как кто себя в подобной ситуации будет вести. Хочешь продолжить эксперимент - давай продолжим. Кого следующего позвать? На выбор, чтобы не говорили, что только самых слабых способен сломать. Все они слабые, если ты до сих пор еще этого не поняла. Одна ты сильная, Оленька, одна ты. Но и твое упорство отнюдь не безгранично. Рано или поздно как пить дать сдашься. Хочешь - верь, хочешь - нет. Так что, дорогая, нет никакого смысла оказывать сопротивление. Я ведь тебе никаких глупостей не предлагаю - все по честному. Вполне законное сожительство, право на совместное управление этой, так сказать, небольшой колонией, даже бойцы мои тебе подчиняться будут. Неужели мало?.. Заметь, раньше больше мог предложить, но ты, к сожалению, оказалась упрямой, не дала согласия.
  -- То есть, насколько я поняла, господин хочет назначить меня любимой женой?
   - Не совсем так, уважаемая, и даже далеко не так. Не любимой женой, а единственной. Самой, что ни на есть, одной на целом свете. Остальные будут так, рабынями. Думаешь, я так сильно хотел сейчас наброситься на это пресмыкающееся, которое с такой легкостью раздвинуло передо мной ноги? Нет, Оленька, ни в коем случае. Она теперь мне противна, ровным счетом, как противны и все остальные. Только с тобой я могу обращаться по-человечески, потому что ты - моя первая любовь, которую я ставлю выше всех остальных, вместе взятых.
   - Почему же в таком случае ты всех их похитил? - смело поинтересовалась женщина, снова присаживаясь на тахту. - Неужели одной меня явилось недостаточно?
   - Понимаешь, я ведь не мог предположить, что здесь, в этих адских условиях, моя любовь к тебе разовьется с новой силой. Даже не думал об этом как-то. Когда я посылал Игоря с Молчуном тебя похищать, ты для меня являлась исключительно пройденным этапом жизни, таким себе воспоминанием о прошлом. Признаться, и похитить-то тебя оказалось тяжелее, чем остальных. Пришлось подкупить медсестру из вашей больницы, чтобы она позвонила к вам на дачу и скормила тебе историю о попавшем в аварию мальчике. Я знал - на что, на что, а на упоминание об умирающем ребенке ты обязательно откликнешься. Как видишь, не ошибся.
   - Выходит, никакой травмированный мальчик к нам в больницу в тот вечер не поступал?
   - Ну, конечно же, нет, - насмешливо заявил ухмыляющийся мужчина, - все это было лишь частью спектакля, преследующего цель заманить тебя в ловушку.
  -- Браво, Вадим, никогда бы не подумала, что ты способен на подобные импровизации.
   - Ты еще многого не знаешь, на что я способен... - Собеседник выпил очередную порцию вина и на какой-то момент осекся. - Впрочем, лучше тебе этого и не знать.
   Ольга непонимающе посмотрела прямо ему прямо в глаза, однако, не нашла там никакого вразумительного ответа на заданный самой себе вопрос.
   - Ладно, не будем о плохом, - Красовский понял, что сболтнул лишнее, а потому сразу же попытался ретироваться. - Давай лучше о хорошем. О возможном позитиве, который может получиться, если ты поведешь себя правильно, Оленька. Тебе, насколько я понял, никак ведь не хочется, чтобы твои подружки по несчастью так вот страдали, как сегодня... Конечно не хочется. Можешь не отвечать, я и так знаю. А спасти их от массы возможных несчастий можешь, родимая, только ты. Так что теперь тебе решать - у кого из них будет грудь в крестах, а у кого голова в кустах. Причем это не поговорка, а реальное положение дел, при котором кресты рисуются ножом по живому телу. Не принуждай меня к излишней жестокости, сама же потом пожалеешь.
   - Знаешь, Вадим, я не верю ни единому твоему слову! - более, чем просто решительно заявила Ольга. - Все, достаточно продолжать этот гнусный бредовый лепет. Все равно ведь отправишь всех нас на тот свет рано или поздно, так начинай с меня прямо сейчас. А если кишка тонка убить, то давай обещанные медикаменты и ложись проспись.
   - Кишка, говоришь, тонка? - задумчиво скривился Красовский. - Да, Оленька, плохого же ты обо мне придерживаешься мнения. Что ж, не хотел говорить, но ты вынуждаешь. Пусть тебе, сучке помойной, больнее будет. Помнишь наш выпускной бал двадцать лет назад?
   Под сердцем у женщины что-то больно закололо. Еще бы она этого не помнила! Ведь именно тот самый знойный июньский вечер по злой иронии судьбы забрал у нее ее первую любовь, душа которой упокоилась на дне далекой украинской реки Псел.
   - Вижу, помнишь, - злорадно продолжил мужчина, - такое никогда не забывается. Так вот, дорогая, я хочу, чтобы ты это знала. Не сам твой Денис в речке утонул - не мог он тогда по неосторожности захлебнуться или на корягу напороться. Слишком хорошо он плавал, чтобы позволить себе столь нелепую смерть. Утонуть ему помогли посторонние люди.
  -- К-кто? - трепетным голосом еле-еле выдавила из себя Ольга.
   - Зачем задавать глупые вопросы? Неужели непонятно? Тот, кого он тем самым вечером несправедливо обидел, и помог ему, хаму зажравшемуся, в мир иной отправиться. А бездарные следователи, чтобы дело побыстрее замять, квалифицировали случившееся под несчастный случай. Дел то на копейку, а от проблем лишних избавились. Так что, Оленька, такая вот у меня кишка, толстая, можно сказать, до предела. Неужели после всего этого ты думаешь, что я кого-либо из вас здесь пожалею? Болванка ты из дерьма сотворенная, если так думаешь...
   - Нет, скажи, что это неправда! - Женщина одним рывком поднялась с тахты и затряслась, словно в предсмертной лихорадке. Напоминание о любимом заставило ее принять нечеловеческий облик. - Этого не может быть!.. Ты не мог!.. Сволочь!.. Сволочь, ненавижу!!!
   Дикий звериный крик слился воедино с резким ее прыжком на собеседника. Произошло все настолько быстро, что Вадим не то, что не успел выдернуть из-за пояса свой верный ствол, а даже не сориентировался в обстановке. Чего угодно он мог ожидать от этой женщины, только не нападения ее с остервенением грозной пантеры, готовой перегрызть ему горло.
   Слегка опьяневший мужчина неуклюже потерял равновесие и плюхнулся на кровать. Все его попытки сопротивления оказались тщетными - Ольга набросилась на него сверху и принялась старательно бить ладонями по лицу, не останавливаясь ни на секунду.
  -- Сволочь! Ублюдок! Мразь!.. Ненавижу, тварь!.. Чтоб ты сдох, урод, чтоб ты сдох!...
   Вадим все же попытался дотянуться до своего пистолета, однако, тот как нарочно выскользнул из-за пояса и грохнулся на пол, лишив хозяина своей поддержки.
   К его счастью, Игорь на пороге дома не дремал. Услышав бешеные женские крики, он не замедлил оказаться внутри помещения вопреки всем указаниям Красовского оставаться на месте. Увидев нелицеприятную картину, где бешеная воинственная женщина в прямом смысле избивала его босса, парень сразу же сориентировался в ситуации и бросился к ним.
   Для того, чтобы крепко обхватить брыкающуюся Ольгу за плечи и оттянуть оную от потенциальной жертвы, ему понадобилось всего пару секунд. В руках более крепкого противника женщина ничего уже сделать не могла. Все попытки из них вырваться оказались бесполезными.
   - Пусти, гад! Сейчас же пусти! - еще громче завопила Ольга. - Все равно этот ублюдок не спасется, все равно я его убью!.. И ты подохнешь вместе с ним!
   Она продолжала что-то кричать, но мужчины уже не обращали на это внимания. Вадим вскочил с кровати и первым долгом вытер кровь, текущую из разбитого носа. Лицо пылало от пощечин, как обожженное, напоминая собой физиономию опустившегося алкоголика.
   - Это тебе авансом, чтобы не рвалась, куда не следует! - Взлетевший в воздух кулак беспощадно опустился на щеку противницы, заставив ее замолчать и на миг потерять сознание.
   - Вадим Михайлович, вы что?! - испуганно воскликнул Игорь, чувствуя, как хрупкое тело в его руках мгновенно мякнет. - Убьете ведь, на рассчитав удара!
   - Ну и черт с ней, стервой безголовой! Убью, значит, убью, не велика потеря! Главное, чтоб она меня не прикончила... Оттащи ее к остальным, пускай остынет!
   Дважды повторять приказ ему не потребовалось. Взвалив обмякшую Ольгу на плечо, парень тут же поспешил покинуть помещение, оставляя шефа в гордом одиночестве. Хотя о какой гордости могла иди речь - уж слишком сильно унизила его эта стерва своим сегодняшним поведением. Следовательно, до нее вряд ли еще пока дошло, в насколько ужасную передрягу она попала, а значит, требовалось как можно скорее "популярным" образом ей это объяснить.
   Вадим снова уселся на кровать и постепенно остановил кровавый поток из носа. Окончание "долгожданного праздника" оказалось крайне неудачным.
  
  
   13.
  
  
   Воспоминания двадцатилетней давности вытеснили из головы Ольги все мысли о ее нынешнем незавидном положении. Последние как-то самопроизвольно отошли на второй план; словно и не существовало в настоящем никаких напряженных проблем, а оставалось лишь далекое прошлое - те события, с которых как бы начиналась ее сознательная жизнь: первая подростковая любовь и связанные с оной принудительные душевные страдания.
   Лицо Дениса словно наяву всплыло у нее перед глазами - такое же улыбающееся и самоуверенное, которым она его помнила в последний момент. Сколько раз Ольга задавала себе вопрос - почему тогда все произошло именно так нелепо, почему Всевышний вдруг ни с того, ни с сего решил забрать к себе ее возлюбленного в самом прекрасном возрасте? Естественно, ответа на сии вопросы она не находила. Все тогда просто списали на несчастный случай, виновником коего признали самого утопленника, по халатности своей запутавшегося в темноте среди водорослей и напоровшегося виском на плывущую корягу. Никому и в голову не пришло, что гибель подростка случилась не без посторонней "помощи", каковой управляла коварная рука Дьявола.
   И вот теперь, по истечению двух десятков лет истина все-таки соизволила выплыть наружу. В том, что Красовский выложил ей чистую правду, Ольга ни секунды не сомневалась. Просто незачем было ему врать, какой в том смысл, да и безумные глаза бывшего одноклассника выдавали в нем убийцу как нельзя нагляднее. Это были глаза самого настоящего маньяка, безжалостного и непоколебимого - глаза одержимого существа, для которого жизнь стоящего на пути человека являлась ни чем иным, как мусором, требующим немедленной уборки.
   Ненависть к Вадиму воспылала в ней до максимального предела. Теперь не возникало никакого сомнения в том, что всем восьмерым женщинам предопределена незавидная участь жертв, вынужденных умирать в этом Богом забытом месте долгой и мучительной смертью. Если еще тогда, в восемьдесят втором, будучи семнадцатилетним подростком, он ни на секунду не засомневался в своем решении и убил ненавистного ему сверстника, то уж теперь, после прохождения ним столь сложного тернистого жизненного пути, жалости от данного субъекта не следовало ожидать и подавно. Как бы там он ни распинался, что бы ни обещал, а домой никому из пленниц больше вернуться не суждено, во всяком случае, с его "легкой" подачи. Для спасения своих жизней у них оставался лишь один выход - побег, который в данных обстоятельствах осуществить было, к сожалению, нереально. Можно, правда, облегчить собственную участь - попытаться рвануть во время так называемой работы в сторону леса и добиться того, чтобы стоящий на вышке Марат изрешетил тебя из автомата вдоль и поперек, но неизвестно, что там у этого чудаковатого типа в голове, куда вообще он будет стрелять - по туловищу или по ногам? Да и где гарантия, что он вообще выстрелит, а не позволит сначала "поразвлечься" с беглянкой парочке голодных овчарок? Нет, чего-чего, а подобной участи ни для себя лично , ни, уж тем более, для кого-либо из подруг по несчастью Ольга не желала. Лучше тогда просто утопиться. Только вот где? Ведь кроме огромной цистерны над душевой никаких иных источников воды в радиусе обозрения не наблюдалось... А почему это вдруг ей захотелось именно утопиться?..
   Мысли растерянной женщины снова вернулись к событиям далекой юности. Как же все-таки она могла забыть за суетой последних лет о том человеке, который был для нее тогда настолько дорог? А ведь узнав после выпускного бала о трагической смерти своего возлюбленного, она вот так же, как и сейчас, готова была без колебаний броситься вслед за ним в тихие речные воды. И тогда бы их души соединились навечно в райском блаженстве, и никогда бы больше друг с другом не разлучались. Хотя, как позже выяснилось, ни о каком соединении их на том свете в подобном случае не могло идти и речи, поскольку, в отличие от нее, Денис был насильственно лишен жизни другой личностью. Стало быть, в потустороннем мире их души вошли бы в разные категории... Нет, ни о каком самоубийстве не следовало даже и помышлять! Пускай простит любимый, но теперь у нее совершенно другая жизнь и другие заботы. Теперь у нее имеется законный муж и повзрослевшая дочь, которых она любит ничуть не меньше, чем в свое время любила Дениса, и они в данный момент ждут - не дождутся ее в Москве живой и здоровой. Так что не стоит так необдуманно рубить с плеча, тем более, что никому, кроме того же самого ублюдка Красовского, она своим бездумным поступком удовольствия не доставит.
   Да и если уж быть до конца самой перед собой откровенной, не хотелось покидать сей бренный мир раньше того момента, когда его покинет эта ненавистная сволочь. Умереть, зная, что убийца Дениса продолжает жить припеваючи и по-прежнему мучить людей... Нет, такого допускать ни в коем случае нельзя. Любым способом нужно бороться за собственную жизнь - бороться до тех пор, пока он сам, видя ее стойкость и решительность, не потеряет рассудок или не лопнет от собственной злобы. Пускай эта дрянь потешится! Мало ли как могут поменяться обстоятельства. Никому не известно, кто из них еще будет смеяться последним...
   Из долгих раздумий Ольгу вывело чье-то нерешительное прикосновение к ее плечу. Женщине поневоле пришлось перевернуться на спину, чтобы увидеть человека, который пытался обратить на себя ее внимание. Над лежанкой стояла унылая Зина, казавшаяся в данный момент еще меньшей ростом, чем являлась на самом деле. Девушка выглядела настолько бледной, что поневоле возникало сомнение в принадлежности ее к числу ныне живущих.
   За окном понемногу начинало темнеть - помещение барака постепенно погружалось в сумерки, мрачность которых усугубляло всеобщее гробовое молчание. Почему в эту минуту никто ни с кем не разговаривал, Ольга даже не пыталась понять, да и вообще не обращала на сей факт внимания - слишком уж была поглощена грустными воспоминаниями. Когда Игорь с Виктором дотянули ее до лежанки, она уже не билась в истерике, как в комнате Красовского, а вела себя спокойно и уравновешенно, будто бы полностью лишилась сил и приготовилась к неминуемой смерти от тоски. А может, так оно и обстояло на самом деле - восстановить весь поток мыслей, посещавших ее голову в последний час, было невозможно. Мысли менялись со скоростью полета пули, отчего возникала опасность сойти с ума. В какое-то мгновение она даже испугалась, что это уже произошло. Благо, навязчивый испуг поставил все на свои места - помог ей хоть немного вернуться в реальность и постепенно восстановить душевное равновесие.
   - Ольга Владимировна, - чуть ли не шепотом обратилась к ней Зина. - Ольга Владимировна, с вами все в порядке?
   Женщина в ответ лишь рефлексивно моргнула глазами и попыталась выдавить из себя неискреннее подобие улыбки.
   - Простите меня, пожалуйста, за то, что я себя так некрасиво повела... Но мне ведь действительно показалось, что это ваше с ним обоюдное решение. Он ведь так реально убедил меня в том... Как же иначе я могла поступить? Простите меня, пожалуйста...
   - Ничего, девочка, ты ни в чем не виновата, - еле слышно ответила Ольга, не меняя выражения лица. - Все нормально, мне не за что на тебя обижаться. Он просто попытался обмануть нас с тобой обеих. К счастью, ни с одной у него ничего не поучилось.
  -- Скажите, Ольга Владимировна, он вас бил? Он вас оскорблял, унижал?
   - Нет, Зиночка, страшного не случилось, все в порядке. По поводу того не волнуйся. Наоборот, можно даже сказать, что это я его в некотором смысле избила.
   - Да ты что?! - возбужденно отозвалась со своего места несдержанная Кристина. - Неужели так вот просто взяла и избила? Такое вообще, в принципе, возможно?
   - Вполне. - Ольга снова расслаблено откинулась на подушку и прикрыла глаза. - Оказывается, в одиночку, без своих преданных шакалов этот выродок ничего не стоит. Как мужчина он абсолютный ноль, даже ослабевшей бабе не способен достойный отпор дать... Впрочем, какая разница? Не смотря на это, ему все-таки удается иметь над нами власть.
   - Знаешь, Оля, ты, конечно, не обижайся, но я тебе не верю. Как он мог допустить, чтобы ты над ним хоть в каком-то смысле возвысилась? У него ведь в каждом кармане по стволу торчит, даже в ширинке вместо ответственного органа пистолет припрятан.
  -- Не хочешь - не верь, твои проблемы. А я говорю, как есть.
   Немного успокоившаяся Ольга с показным равнодушием вздохнула и прислонила раскрытые ладони к своему лицу. Ей не хотелось, чтобы кто-либо из подруг по несчастью видел сейчас ее слезы, предательски накатившиеся на глаза и слегка омочившие виски.
   - Да как вы смеете так говорить об Ольге Владимировне?! - неожиданно вступилась за нее та те смущенная Зина, просверлив Кристину относительно жестким взглядом. По всей видимости, девушке захотелось хоть каким-нибудь образом реабилитироваться в собственных глазах, показать, что и она чего-нибудь стоит. - Она никогда в жизни не врет! Я сама видела и слышала, как решительно она поставила Вадиму Михайловичу ультиматум!
   - Заткнись хоть ты, козявка! - небрежно отмахнулась от нее Кристина, даже не подумав подняться с лежанки. - Ишь, как закудахтала! Смотри, а то такой тебе здесь ультиматум поставят - не будешь рада, что на свет родилась. Знаем мы ваше еврейское отродье - кто сильнее, под того дудку и пляшете. Думаешь, никто здесь не помнит, как ты перед Красовским на колени бросалась?
   Бледное лицо молодой пианистки в одно мгновение покраснело, а пересохшие губы невольно начали хватать воздух. Речь у нее в одно мгновение отняло - Зина пристально посмотрела на Ольгу, словно ожидая очередной поддержки, однако, той настолько овладела апатия, что, казалось, начни сейчас падать с неба бомбы, и то бы она не пошелохнулась.
   - Все, хватит упреков, - внезапно вступилась за девушку угрюмая Юлия. - Неизвестно, как бы каждая из нас повела бы себя на ее месте? Нам ведь неизвестно, что там у Вадима в домике на самом деле происходило, поэтому не стоит и трепаться зря.
   - Какая ты только правильная у нас, - язвительно прервала ее возбужденная Кристина, - сразу чувствуется, что представительница закона, все желаешь поступать по правилам, по совести. А ведь если разобраться по существу, то неужели все то, что пытается сейчас нам втереть Оля, выглядит реальным? Не мне тебе, следователю, объяснять, как поступают с теми заключенными, которые пытаются физически сопротивляться. Тем более, если они поднимают руку на самого "хозяина". Да на ней бы сейчас живого места не осталось - ты ведь этого уродца не хуже моего знаешь, на что он способен. А она вернулась от него сюда вполне живая и здоровая, да еще и с эскортом. Тут даже последний лох поймет, что все это наиграно. Согласна со мной?
   - Не то, чтобы полностью... - несколько неуверенно пожала плечами собеседница, - но в принципе логично рассуждаешь. Все могло быть и по-другому...
   - Я и сама, честно говоря, полностью не могу быть уверена ни в чем. Не утверждаю это, как истину, а просто констатирую факт. Кажется, согласно вашим юридическим терминам, сие называется именно так. Слишком уж чисто все сработано для обычной перебранки. И Зинку для пущего убеждения в реальности происходящего они к себе позвали. Что этим Красовский хотел доказать, не понятно. Только чувствуется мне - не спроста он затеял бузу.
   Лежавшая доселе спокойно в вольготной позе Виолетта как-то неожиданно резво подорвалась со своего места и агрессивно выпрямилась во весь рост.
   - Это что же получается?! - с нескрываемой обидой воскликнула она, неприязненно поглядывая на Ольгу. - Среди нас стукач появился, или как?
   - Фу, милочка, что за выражения вы употребляете? - Кристина мгновенно скривила кислую физиономию. - Мы с тобой ведь не на воровской "крытке" находимся, а в нормальном, можно даже сказать, наполовину интеллигентном обществе. В принципе, фактов, непосредственно доказывающих вину Ольги перед нами, на данный момент никаких не выявлено, поэтому мы не имеем никакого права ее в чем-либо обвинять. Не так ли, госпожа прокурор?
   - Ничего не поделаешь, - согласно кивнула головой Юлия, - все именно так и обстоит. Кто на горячем не пойман, тот, как говорится, - не вор.
   - Послушайте, - уверенно запротестовала неугомонная Виолетта, - мы сейчас с вами далеко не в суде присяжных, а на конкретной разборке. Для нашего нынешнего положения данное понятие подходит куда больше, чем Юлькины ментовские принципы. Прости, Юля, но здесь ты - не юридическое лицо. А поэтому общечеловеческие права тут имеешь ровно такие, как и все мы. И не только вам с Кристиной решать, кто прав, а кто виноват. В нашей среде действуют именно криминальные законы, законы зоны, если называть вещи своими именами. Уж поверьте опыту моих друзей - в некоторых случаях они выглядят куда более справедливыми, чем всякие там официальности. Я, допустим, требую, чтобы она ответила перед нами за свои поступки...
   - Остынь! - требовательно прервала ее Кристина, неизвестно, по какой именно причине вдруг в корне поменявшая свою прежнюю точку зрения. - Что конкретно ты можешь ей предъявить, за что она должна перед тобой отвечать? Для того, чтобы по законам зоны назвать ее сукой, нам необходимы более веские доказательства, чем просто излишнее ее пребывание в кабинете этого ублюдка. Никто из нас не видел, чтобы она под него ложилась, так что все твои выводы пока являются лишь домыслом. Они не имеют под собой никакой реальной почвы.
  -- Почему же в таком случае она не желает ни с кем общаться?
   - А это уже, родная, не твое собачье дело. Здесь тебе не институт благородных девиц - в нашей камере кто с кем хочет, тот с тем и разговаривает...
   Слушая их бессмысленную перебранку, Ольга не придавала значения ни одной из сказанных обеими женщинами фраз. Она, конечно же, могла постоять за себя должным образом, но желания напрягаться у нее в данный момент и впрямь никакого не было. Зачем посторонним знать о ее личных проблемах, когда у каждой и у самой таковых выше крыши?
   Спорщицы притихли так же быстро, как и завелись. Кто из них последним высказал точку зрения, она так и не поняла - слова их прервал скрип входной двери, вслед за чем она раскрылась, впуская в себя улыбающегося Игоря с картонной коробкой в руках.
   - Поздравляю, Ольга Владимировна, - задорно произнес он прямо от порога, - шеф все-таки решил удовлетворить ваше требование и предоставить вам все необходимые медикаменты.
   Без наименьшей опаски он уверенно приблизился к лежанке "уважаемой докторши" и поставил раскрытую коробку в аккурат около ее ног.
   - Вы уж извините меня за то, что я вас так грубо тогда за плечи потянул, - добавил искренне, - но такие у меня обязанности - блюсти безопасность человека, который мне платит жалование и который, кстати, не всегда лично думает о собственной безопасности. Не знаю, что на него нашло, но он, по всей видимости, не осуждает вас за ваш некрасивый поступок и решил пойти на уступки. Еще передал, что искренне надеется на вашу благосклонность и благоразумие. О чем речь, я не в курсе, думаю, это ваше с ним личное дело. Так что, подумайте. Ольга Владимировна. До утра у вас время есть. Ничего Вадиму Михайловичу передать не надо?
   - Передай, чтобы он катился ко всем чертям в глубокое пекло! - раздраженно выдавила из себя женщина, небрежно сталкивая ногой коробку на пол.
   Высыпавшиеся из нее пузырьки покатились по грязным неровным доскам, пластины с таблетками рассыпались в разные стороны, а один из рулонов бинта произвольно развернулся и покрыл ботинок стоящего у лежанки парня широкой белой полосой.
   - Ну, это вы зря! - Игорь, по всей видимости, ожидал от нее чего-либо подобного, потому как остался спокойным и даже не моргнул глазом. - Мне почему-то кажется, что он к вам относится несколько лояльно, поэтому вы имеете шанс повлиять на него с положительной стороны. Возможно, от того, как вы себя с ним поведете, будет зависеть не только ваша личная дальнейшая судьба, но и судьбы других, в том числе и нас, ваших охранников. Не рубите так резко с плеча, Ольга Владимировна, поверьте, это решение для вас не самое верное.
   Безропотно переступив через валяющиеся у него под ногами медикаменты, парень быстро возвратился к входной двери, в проеме которой его ожидал вооруженный напарник. Дверь снова с грохотом закрылась, оставляя замолчавших женщин в полной растерянности.
   Первой, как ни странно, спохватилась Зина. Она сразу же бросилась собирать лежащие на полу лекарства и складывать их обратно в коробку. Действия выполняла аккуратно и щепетильно, размещая пластины с таблетками в одной ее части, а пузырьки с жидкостью в другой. Развернутый бинт аккуратно скрутила обратно в рулон и сдула с него весь нацепившийся мусор.
   Лекарств оказалось не так много, как изначально предполагалось, однако, почти все, необходимое для оказания экстренной медицинской помощи, тут присутствовало. Нашелся даже маленький пузырек с сердечными каплями, который Зина тут же не замедлила присвоить себе.
   - Смотрите, Ольга Владимировна, здесь все, что нам нужно, - довольно защебетала она, на минуту забыв, какому ужасному унижению подверглась некоторое время назад, - и валидол, и аспирин, и стрептоцид... С таким арсеналом вполне можно дальше жить...
   - Погоди, малышка, успеешь еще о жизни поговорить. - Злобная Виолетта в ту же секунду очутилась рядом с ней и грубо отстранила опешившую девушку в сторону. - Медикаменты, это, конечно, хорошо, но главное ведь заключается совершенно в ином.
   При этих словах она недвусмысленно переглянулась с Кристиной, которая в ответ даже не шелохнулась, лишь недовольно скривила узкие губы. Казалось, их недавний заядлый спор разрешился сам по себе - ответы на многие вопросы проявились налицо. И Ольга сей факт осознала ничуть не хуже их обеих. Что она могла сказать в свое оправдание? Хитрый и расчетливый Вадим отлично предусмотрел возможный ход мыслей обозленных друг на друга женщин. Коварный "трюк" с медикаментами попал в самую точку - он просто-напросто положил конец сомнениям спорящихся и заставил их придти к единому общему мнению.
   - Ну, что скажешь, подруга? - Виолетта приблизилась к ее лежанке и демонстративно сложила руки на груди. - О какой такой благосклонности только что шла речь? Поделись своими впечатлениями. Нам ведь тоже охота знать, как тебе удалось очаровать нашего уважаемого "хозяина тайги". Или ты испытывала к нему чувства еще со школьной скамьи, просто доселе не решалась даже сама себе в этом признаться? Как, угадала я? Возможно, у вас в те далекие времена протекал бурный роман, не исключено, что именно ты являешься той его первой любовью, которую он до сих пор не в состоянии забыть, а нам с девочками просто по твоей вине приходится страдать? Говори, не стесняйся. Здесь все свои - думаю, поймут тебя с полуслова.
   Собравшая лекарства Зина с опаской отошла в сторону, отлично понимая, что может в данный момент без всякой вины спонтанно попасть под раздачу. Настя, так та вообще волчонком забилась в угол, только то и делая, что испуганными глазами наблюдая за всем происходящим и не решаясь принять конкретно чью-либо сторону. Гульнару по-прежнему вела себя апатично, делая вид, что спит. Остальные трое, по всей видимости, в чем-то соглашались с Виолеттой, поскольку последний поступок Игоря развеял все их сомнения касаемо нечистоплотности Ольги в плане их отношений с Вадимом. Алина и Юлия только то и делали, что перебрасывались взглядами с Кристиной, почему-то ставшей для них в последнее время негласным авторитетом. Та, в свою очередь, лишь разводила руками, доказывая тем самым свою неправоту в прежнем споре и нынешнее стремление к полному восстановлению справедливости.
   - Вообще-то, Оленька, я привыкла, чтобы люди смотрели мне в глаза, когда я с ними разговариваю, - наглым тоном продолжала Виолетта, чувствующая за собой поддержку трех пар глаз. - Да и подняться тебе, я думаю, не мешало бы. Неужели ты не испытываешь к нам никакого уважения? Или, став подстилкой Красовского, ты добилась для себя определенных привилегий? Так может, поделишься опытом - скажешь, что нужно делать для того, чтобы с тобой обращались столь уважительно? Ишь, даже этот красавчик по имени-отчеству начал называть.
   - Он меня постоянно так называет! - брезгливо огрызнулась Ольга, оставаясь в горизонтальном положении. - Если не замечала, то следует уши чаще мыть.
   - Предположим, пускай будет так. Однако, данное обстоятельство ничуть не уменьшает степени твоей вины перед коллективом.
   - В чем же это я, собственно, перед ним так провинилась? - У Ольги не было совершенно никакого желания кому-либо что-то доказывать, но вела эта стерва себя настолько нагло и дерзко, что просто не находилось иного выхода, как только выбить ей все зубы за дотошность.
   - В том, что изменила нашим непоколебимым принципам! - Виолетта распалилась ни на шутку и теперь готова была разорвать противницу в клочья. Слава Богу, ногти ее длинные от работы почти все переломались, так что за целостность кожи лица не стоило переживать.
   - А они существовали вообще, эти твои идиотские принципы? - От подобного ответа женщине стало даже несколько смешно, хотя душевной боли то нисколько не уменьшило.
   - Существовали, родная, существовали! - Виолетта снова мельком переглянулась с Кристиной и получила от "лидера" негласное одобрение. - Никто из нас восьмерых до сих пор не возлег под этого подонка. Данное обстоятельство было единственным, что нас всех объединяло, а ты взяла - и нарушила его. Теперь наш полоумный дядя начнет думать, что ему каждую из нас удастся затащить в свою вонючую постель. Ты теперь не с нами, Оля, так что можешь валить отсюда на парашу, а с утра вообще переходи жить к нему, если это тебе так нравится.
   - Нет, подружка, ты, наверное, действительно с ума сошла. Обвинять меня в том, чего не знаешь... Да если бы даже я и переспала с Красовским, что бы для тебя это поменяло?..
   - Вот видишь, уже пошло если бы. Скоро потеряешь над собой контроль и сознаешься.
   Ольге стало ясно, что переспорить модель ей вряд ли удастся - та являлась большим мастером приставания к словам. С такими людьми ей иногда приходилось сталкиваться, и всегда возникало желание затолкнуть им их грязный язык в черную глотку, да так, чтобы даже дышать стало невозможно. Другого варианта что-либо доказать такому человеку не существовало.
   - Да пошла ты к черту, кобыла тупоголовая! - брезгливо фыркнула она, демонстративно поворачиваясь к собеседнице задом. - Думай, что хочешь! Твое право...
   - Как-как ты меня назвала?! А ну-ка повтори! - Виолетта грубо ухватила ее за плечо и больно дернула на себя. - Ты отвечаешь за свои свой базар?!
   Последняя фраза явилась для Ольги решающей каплей, переполнившей чашу терпения. Перед глазами снова на мгновение возник образ покойного Дениса, о котором сегодня столько вспоминала. В принципе, драться он особо не любил - заводился довольно редко, лишь в тех случаях, когда его доводили до белого каления. Одним из ключевых поводов для того и являлась мерзкая фраза: "Ты отвечаешь за свои слова?". Никакое иное оскорбление, включая отборные трехэтажные маты, с ним не могло даже сравниться. Однажды Ольге пришлось стать невольной свидетельницей того, как ее бывший возлюбленный жестоко расправился с тремя блатными парнишками, приставшими к ним в подворотне. Даже когда один из них ударил его по лицу, Денис оставался спокойным и лишь послал его подальше. Но когда второй из нападавших потребовал от него такого вот бессмысленного ответа, Полозков оказался неуправляемым. Она тогда закрыла от страха глаза, чтобы не видеть всего того, что вокруг происходило, а когда все же рискнула посмотреть, все нападающие корчились на земле в болевых судорогах, а сам Денис выглядел не в меру обозленным. Данная блатная фраза просто-таки возбудила в нем зверя...
   Сама не понимая, почему, Ольга вдруг, как бешеная фурия, сорвалась со своей лежанки и крепко ухватила Виолетту пятерней за длинные волосы. Ей сейчас было абсолютно наплевать - придет к сопернице кто-либо на помощь, или не придет. Она вдруг увидела перед собой не задиристую длинноногую фотомодель, а ненавистного ей мерзкого человека, который двадцать лет назад отправил на тот свет ее любимого парня. Злость не то, что кипела, - бурлила в душе женщины раскаленной лавой, стремясь любым путем выплеснуться наружу. Наглой брюнетке просто не повезло - по своей глупости она попала в неподходящий момент под горячую руку.
   - Ответить за слова, говоришь?! - ненавистно процедила сквозь зубы Ольга. - Что ж, пойдем навстречу твоим пожеланиям, неугомонная мразь! Сама напросилась...
   Противница неестественно взвыла от боли и запрокинула голову назад. Не ожидая от нее ответных действий, Ольга рывком дернула ее в сторону и отбросила на середину барака - туда, где было достаточно свободного пространства для драки. Виолетта потеряла равновесие и упала на одно колено. Взгляд ее на мгновение переместился в направлении Кристины, но та, вопреки всеобщему ожиданию, даже и не подумала приходить ей на помощь. Надменная блондинка лишь приняла удобное сидячее положение и схватила за руку попытавшуюся подняться Юлию.
   - Оставайся на месте, - произнесла в меру требовательно. - Пускай сами разберутся.
   Но Виолетта, судя по той решительности, которая появилась в ее безумных глазах, даже и не надеялась на возможную постороннюю помощь. Она была уверена в своих силах целиком и полностью - моральной поддержки "сокамерниц" ей оказалось вполне достаточно.
   - Ах, так, шлюха подзаборная! - брезгливо проворчала она, лихо подхватываясь в полный рост. - За волосы хватать надумала, падла! Ну, ладно, ты свой выбор сделала...
   Ольге удалось отойти от крайней пустующей лежанки лишь на каких-то пару шагов. Столь стремительной атаки со стороны противницы она никак не ожидала. Разъяренная модель бросилась на нее всем своим телом, в одно мгновение ловко сбив с ног и нанеся ей при этом несколько ударов по лицу. Сразу стало ясно, что девочка эта не настолько проста, как показалось на первый взгляд, - связь с представителями преступного мира наверняка не минула для нее бесполезно - умение Виолетты постоять за себя видно было воочию. Вдобавок ко всему, в отличие от соперницы, она наверняка частенько посещала всякие там спортзалы с тренажерами, что также, естественно, придавало положительного влияния ее великолепной физической форме.
   Дошло все это до Ольги лишь после того, как она очутилась поверженная на полу, крепко прижатая в грудь увесистым гладким коленом.
   - Ну что, дрянь, довольна, или еще хочешь? - раздражительно прошипела Виолетта, в пятый или в шестой раз нанося ей удар ладонью по лицу. - Получай, сука, получай!.. Будешь гнить у меня на параше до конца дней своих, если, конечно, не сдохнешь раньше времени!
   Противница ясно ощущала, что силы начинают ее покидать, что дыхание стопориться, а перед глазами периодически появляются разноцветные круги. В который раз за сегодняшний день ее так ожесточенно и подло унизили! И кто?! Какая-то бандитская подстилка, которая при ином стечении обстоятельств в нормальном человеческом обществе вообще не должна иметь права голоса. Какая-то отвратительная потаскуха, ставшая на путь торговли собственным телом не по несчастью, а по собственной развратной прихоти. Дрянь, позорящая все человечество в целом, и звание порядочной женщины в частности. Истеричка, заслуживающая, как никто другой, полного отвращения к себе. В конце концов, мерзавка, потребовавшая от нее ответа за свои слова.
   Нет, ни за что нельзя было допустить, чтобы это ничтожное существо, это реальное пресмыкающееся с обличьем красавицы взяло над ней верх и стало здесь качать свои права. В противном случае лучше уж действительно пойти к собакам на съедение.
   Ольга сама не сразу поняла, откуда появились у нее силы. Позволив сопернице ударить себя еще раз, женщина несколько притупила ее бдительность и без всяких интеллигентных замашек запустила свою правую ладонь ей под юбку. Болевой крик Виолетты можно было сравнить только с предсмертным визгом свиньи в момент проникновения ножа ей под кожу. Кто-кто, а хороший доктор всегда должен знать все болевые точки своих пациентов.
   Хватка фотомодели на секунду ослабилась, и этого времени Ольге вполне хватило, чтобы сбросить с себя рельефную ногу и нанести удар ребром ладони в изгиб ее великолепной талии. Дальше все оказалось куда проще. Костяшки пальцев вошли незащищенной брюнетке сначала в солнечное сплетение, а потом и в кадык. Кончилось все тем, что ее удалось завалить на пол, словно послушную куклу - без каких-либо особых затруднений.
   Но останавливаться на достигнутом никто не думал. Не обращая внимания на оторванные пуговицы своей рубашки, из-под которой выпрыгнула наружу обнажившаяся грудь, Ольга оседлала соперницу, как опытный всадник коня. Сопротивления от той больше не последовало, да и могло ли оно иметь место вообще, если бледная как смерть Виолетта только то и делала, что кашляла да держалась за шею? Не позволяя ей опомниться, Ольга с ненавистью нанесла ей несколько ударов в самые разные части лица. Отчетливо ощутила, как у противницы что-то щелкнуло в переносице, видела, как из ноздрей потоком полилась кровь, как спелые мягкие губки в одно мгновение превратились в окровавленную квашеную капусту, как оба глаза "обличья компании" окружили огромные пухлые гематомы, но особой жалости к данной особе у нее не появилось - она старательно продолжала превращать лицо красавицы в сплошное месиво.
   - Вот, как я отвечаю за свои слова, падаль! Вот как! - громко воскликнула она, нанося последний из ударов. Через десяток секунд слегка отдышалась, решительно поднялась с пола во весь рост и грозно окинула взглядом всех, находящихся вокруг: - Кто-то еще жаждет потребовать от меня конкретной ответственности?.. Милости прошу, если не брезгуете!
   В ответ ей никто не произнес ни слова - попытки возражения пресеклись мгновенно, так и не успев возникнуть. Даже относительно смелая Кристина, и та не знала, куда девать глаза. По ее взгляду вполне удавалось понять, что больше никаких претензий она к Ольге не имеет.
   - Вот и отлично, - снова нарушила тишину победительница. - И зарубите себе на носу раз и навсегда - если кто-то еще потребует от меня чего-либо подобного, я его сразу же убью насмерть, не взирая на личность!.. А теперь уберите ее, пускай здесь не смердит!
   Но окровавленная соперница и без того начинала уже понемногу приходить в движение. Еле-еле приподнявшись с пола, изуродованная брюнетка выплюнула изо рта выбитый зуб и вытерла кровь на лице изорванной в некоторых местах рубашкой.
   Оказать ей в передвижениях посильную помощь никто из пленниц не успел. Входная дверь барака снова широко распахнулась, и на пороге на сей раз возник ни кто иной, как не так давно упоминаемый ними Вадим Михайлович Красовский собственной персоной.
   - Так, так, дорогие дамы, - иронично пробормотал он, как будто точно зная, что именно здесь произошло, - вижу, не спится вам. Нет, все-таки неблагоприятно на вас, дорогие мои, отдых действует. Стоило один выходной сделать - и они уже чуть друг друга здесь не поубивали.
   Мужчина пристально осмотрел место драки и укоризненно покачал головой. Кто именно принимал в ней участие, не требовалось объяснять - все вполне было ясно без лишних слов.
   - Значит, так, неугомонные мои, - перешел он на более строгий тон, - как вы понимаете, подобной дерзости с вашей стороны я допускать не намерен. Еще ледовых побоищ в вашей компании мне только и не хватало. Придется наказать боевых куриц достойным образом, иначе они так ничего и не поймут. Ладно, эта дура набитая, не имеет никаких мозгов в своей тупой башке. Но ты ведь, Оленька, образованная интеллигентная женщина, супруга профессора... Как ты только могла на такое пойти? Впрочем, мне решительно наплевать, кто из вас прав, дорогие дамы, а кто виноват, - главное, что сам факт драки имел место на контролируемой мною территории, так что не обессудьте. - Легким движением руки он дал стоящим за спиной охранникам еле заметный знак. - Значит так, заберите этих двоих к позорным столбам. Пускай для начала сутки у них простоят, чтобы другим неповадно было, а дальше поглядим.
   Вбежавшие в барак четверо рослых парней моментально подхватили недавних соперниц под руки и без особого труда вытащили их наружу. Обе женщины оказались настолько обессиленными, что ни о каком им сопротивлении с их стороны и речи быть не могло. Да и имело ли оно вообще какой-либо смысл, если силы изначально были неравны?
   Остальным присутствующим не оставалось ничего другого, как только испуганно моргать ресницами и переглядываться меж собой. Полюбовавшись на их глуповатые физиономии, Вадим в который раз злорадно усмехнулся и вышел из барака вслед за своими бойцами.
  
  

1 4.

  
  
   Позорными столбами назывались два до гладкости оструганных от веток и коры древесных ствола толщиной приблизительно в добрую четверть метра. Каждый день, выходя на работу и возвращаясь в обратном направлении, пленницы имели возможность лицезреть чуть в стороне от барака эти торчащие из земли вертикальные бревна, однако, ни одна из женщин так и не смогла догадаться, для чего именно они предназначены. И вот теперь двоим из них по глупому невезению пришлось испытать на собственной шкуре истинное предназначение сих "сооружений".
   В это время года темнело медленно, поэтому за пределами барака было гораздо светлее, чем в помещении. Солнце только-только зашло за горизонт и позволяло пока что видеть всю окружающую обстановку с предельной четкостью. И если избитой до полусмерти Виолетте было по большому счету все равно, куда ее ведут конвоиры, то способная трезво мыслить Ольга ни на шутку испугалась, осознав, что именно с ними хотят сотворить. В последний момент она попыталась вырваться из подхвативших ее с обеих сторон мужских рук, но хватка парней оказалась настолько сильной, что данный рывок не привел ни к какому результату.
   Ее руки профессионально заломили назад, не забыв предварительно сорвать с плеч останки разорванной рубашки, и крепко связали за стволом одного из гладких стволов. Таким образом, женщина стояла практически "приклеенная" спиной к столбу и совершенно беззащитная. Двое других "сопровождающих" ту же самую процедуру проделали с растрепанной брюнеткой. Только там все оказалось куда проще - изуродованная фотомодель ничуть не сопротивлялась - вела себя, как послушная марионетка, двигающаяся лишь по постороннему принуждению. Как только ее отпустили, она самопроизвольно опустилась на колени и безвольно свесила голову вниз. Изо рта и носа на траву упали густые капли крови, смешанные с вязкой полупрозрачной жидкостью.
   По приказу Красовского вслед за рубашками с них грубо содрали юбки и ботинки, оставив обеих полностью раздетыми. Уж чего-чего, а такого унижения Ольга от него не ожидала. Когда ее лишали последнего прикрытия, она крепко зажмурила глаза, чтобы не видеть ухмылки на лицах тех, кто позволял себе совершать подобные действия. Вопреки ожидаемому, ни один из парней даже и не подумал прикоснуться к ее оголенному телу, хотя их взгляды и отчетливо говорили о том, что они не прочь "пощупать" оное при первом же удобном случае. Но Вадим зорко следил за каждым движением своих подчиненных, и потому те не позволяли себе лишнего.
   Напоследок он приблизился по очереди к каждой и лично придирчиво проверил, насколько крепко завязаны веревки на их запястьях. Оставшись удовлетворенным, на секунду остановился около Виолетты и, вытащив из-за пояса свой огромный охотничий нож, легким взмахом лезвия отделил большую часть длинных волос неподвижной модели от ее головы так же, как несколько дней назад это сделал с Настей. Ольге даже стало в некоторой степени жаль свою недавнюю противницу, так дорожившую собственной шикарной внешностью. Но ничего не поделаешь - чего-то подобного рано или поздно следовало ожидать. Столь длинные волосы при нынешних условиях жизни не в коей мере были недопустимы. От них все равно следовало избавляться.
   Сама же изувеченная брюнетка, как показалось, сего воздействия на себя даже не почувствовала. И без того же грубого лишения волос у нее хватало иных проблем, которые даже со стороны выглядели куда более важными, чем простая "модельная" стрижка.
   Не сказав напоследок никому из них ни единого слова, Вадим вернул нож на место и убрался восвояси, оставив женщин среди сгущающейся вокруг темноты самих. Только в тот момент, когда он скрылся из виду, Ольга вдруг поняла, насколько ей стало страшно. И дело тут было вовсе не в беснующихся собаках, лающих где-то неподалеку и наверняка чувствующих своим звериным нюхом запах свежей человеческой крови. Нет, по поводу них она не волновалась. Если бы этих злобных тварей Красовский надумал спускать на потенциальных жертв, то он ни за что не потрудился бы их привязывать к вертикальным бревнам. Какой в том смысл, если пленницы и без того настолько слабы, что не смогут дать животным отпора? Да и интереснее посмотреть на то зрелище, где несчастные, активно борясь за собственную жизнь, беспомощно махают руками и ногами. Страх был связан совершенно с другими проблемами...
   И первой из них, которая тут же не замедлила дать о себе знать, оказались назойливые лесные комары. Что и говорить, изобретательный "хозяин тайги" умел находить самые изощренные методы наказания. Какой нормальный человек смог бы без мучений целую ночь выстоять голым среди леса и при этом не быть съеденным чуть ли не до костей кровососущими насекомыми? Да еще при условии, что отмахиваться от них нет никакой возможности. Тут иного варианта не предусматривалось - к неминуемой смерти следовало готовиться однозначно.
   За первые же минуты выставленное "напоказ" тело Ольги посетила более, чем добрая сотня представителей летучей таежной нечисти. Каждый укус оной отдавался в организме таким болевым ощущением, с каким те же пощечины Виолетты не шли ни в какое сравнение. Вдобавок ко всему, жестокие "вампиры" монотонно жужжали над ушами и назойливо пытались проникнуть во все лицевые отверстия: рот, нос, глаза и те же уши. В нижней части тела ей, к счастью, сразу удалось поставить для них своеобразный барьер - крепко прижать бедра и ягодицы друг к другу и в такой неудобной позе стоять до тех пор, пока окончательно не подкосятся ноги. О своей бывшей противнице пока особо раздумывать не приходилось - хватало по большому счету и собственных забот, однако, все-таки хоть раз в пять-десять минут, да Ольга поглядывала вправо.
   Молодую подругу по несчастью, как казалось, вообще ничего сейчас не волновало. Она стояла в одной и той же нерушимой позе все время, не дергаясь в сторону даже на секунду. Иногда у Ольги возникало сомнение по поводу того, жива ли она вообще. Если бы не связанные за столбом запястья, то Виолетта наверняка бы не удержалась на коленях и обессилено грохнулась лицом вниз, чем бы только ухудшила свое незавидное положение. Ночью земля была довольно прохладной, не то что в дневное время, а потому подхватить от долгого соприкосновения с ней какое-нибудь простудное заболевание допускалось с большой вероятностью. Достаточно уже того, что холод матушки-земли ощущали незащищенные подошвы. Как она не старалась переставлять ступни ног на более покрытые травой места, прохлада все равно продолжала пронимать чуть ли не до костей, заставляя менять положение носков и пяток снова и снова.
   Наступил такой момент, что на комаров она как-то даже перестала обращать внимание - холод заставлял съеживаться ее плечи, руки, ноги и грудь. Женщина тряслась от него, как в самой настоящей лихорадке, постепенно поворачивая голову со стороны в сторону, будто бы выискивая где-то за деревьями и бараками хоть какую-нибудь помощь. Однако, кроме такой же обреченной, как и она сама, а может, еще и в большей степени, "подруги по несчастью", ни одного живого существа в поле ее зрения не наблюдалось - лающие собаки находились далековато, а охранники на вышках, так те вообще не давали о себе знать ни единым звуком. Да и присутствовали ли они вообще где-то рядом или нет, кто знает. Скорее всего, службу ребятки, по большому счету, несли только в дневное время, когда женщин выгоняли на улицу. Вот тогда и следовало запугивать пленниц широкими плечами, бездумными лицами и грозными автоматами. А ночью вполне достаточно собак, заглушавших своим лаем все шорохи ночного леса. Наверняка в радиусе нескольких километров вокруг от него почти вся живность разбежалась кто куда.
   В общем, как бы там ни было, а Ольга морально подготовилась к тому, что нынешней жесточайшей ночи ей пережить не удастся...
  
   Оказалось, ошиблась - пережила, да еще и как! Под утро, когда вокруг понемногу начало светать, а назойливые комары постепенно приостановили свои бесчисленные атаки, ей даже на какое-то время удалось заснуть. Никогда бы не подумала, что в подобной "изысканной" позе, когда ноги отнимаются от напряжения, а руки ноют от стягивающих их за спиной веревок, человек может умудриться еще полчасика и подремать. Глаза слиплись как-то сами по себе - наверняка усталость все-таки взяла верх над болью и зудом. А когда из-за леса на небо начало выходить солнышко, сразу же придавшее телу определенной теплоты, то тут и вовсе былые сомнения окончательно развеялись. Правда при этом, ей так же, как и Виолетте, пришлось упасть на оба колена, а после, когда земля немного прогрелась, вообще принять сидячее положение, но это все уже казалось мелочью по сравнению с тем, что пришлось пережить ночью...
   Разбудил Ольгу настойчивый оклик Игоря, который открывал дверь барака и выгонял остальных пленниц на завтрак. Привыкнув глазами к яркому дневному свету, она не сразу поняла, что вокруг нее происходит, а как только осознала, тут же ужаснулась - оказывается, весь вчерашний кошмар являлся не страшным сном, а вполне настоящей реальностью. Сам молодой конвоир, хоть и находился в этот момент неподалеку, в ее сторону почему-то не смотрел, а вот начавшие выходить из барака вслед за ним женщины такими равнодушными не оказались.
   Каждая из них глядела на стоящих у столбов Ольгу и Виолетту с определенной долей сострадания. Каждая понимала, что на месте менее везучих подруг по несчастью при определенном стечении обстоятельств могла оказаться именно она, а потому неизменными спутниками сочувствия в глазах проходящих были страх и паника.
   Игорь и его спутницы быстро скрылись из виду, пройдя в другую сторону лагеря, где находилась так называемая "кухня", а также располагался очередной полуразваленный барак, который наверняка за сегодняшний день женщинам следовало разобрать вшестером.
   Только теперь, при нормальном дневном свете, Ольга имела возможность рассмотреть бывшую противницу во всей, так сказать, естественной красе. Кровь с ее лица перестала капать. Создавалось впечатление, что она вытекла из организма полностью - под стройными ногами брюнетки отчетливо рассматривалась приличных размеров засохшая красная лужица, а бедра и колени выглядели так, словно по ним только что прокатился шестимесячный выкидыш. Лицо фотомодели уже не прикрывали густые локоны длинных темных волос - они валялись на траве, как бы символизируя собой полное поражение их хозяйки в некой решающей битве. Впрочем, так все оно являлось и на самом деле, о чем свидетельствовало превращенное в настоящий бифштекс уродливое женское лицо. Разве можно было узнать в этом создании ту красавицу, которая не далее, чем месяц назад, беззаботно позировала для первых страниц модельных изданий? Да, во что только человека могут превратить те обстоятельства, в которые он попадает.
   Виолетта оставалась в той же самой нелепой позе, какую за предыдущие десять часов так и не соизволила поменять. Ольге на мгновение стало реально страшно за нее. А вдруг она и вправду мертва, и удерживается в данной уродливой позе исключительно благодаря веревкам, сковывающим ее руки? Вдруг она ночью попросту потеряла сознание и окончательно истекла кровью? Нет, не может этого быть! Во всяком случае, верить в подобный исход происходящего Ольге ни в коем случае не хотелось. Уж лучше пускай она сама погибнет, сгниет среди этого тяжелого болотного воздуха, отданная на съедение четвероногим или крылатым чудовищам, чем кто-то иной здесь лишится жизни по ее вине. Она не сможет жить дальше с таким огромным камнем на душе. Пускай даже эта Виолетта последняя сволочь, пускай она подстилка того самого Махаона, которому ни один нормальный человек в Москве никогда не пожелает добра, но все-таки по большому счету она несчастная женщина, причем, достаточно молодая, почти на десять лет младшая от нее самой. Неужели такому человеку суждено вот так вот легко умереть по обоюдной глупости двух не сумевших найти между собою компромисса людей? Нет, это чистой воды абсурд, способный довести человека до настоящего сумасшествия.
   - Виолетта, - еле-еле слышным слабым голосом попыталась подозвать ее Ольга. Сама удивилась своей неестественной хрипоте и внезапно возникшей боли в пересохшем горле. - Прошу тебя, девочка, отзовись... Если ты жива, подай хоть какой-то знак...
   Изуродованная фотомодель постояла в прежней позе еще минуту, после чего все-таки соизволила с огромным трудом повернуть голову в сторону. Глаза ее оказались опухшими до такой степени, что не удавалось определить, открыты они в данный момент или закрыты. В искусанном комарами теле уже не проглядывалось и малой толики той красоты, которая в свое время сводила с ума многих мужчин. Это был такой себе своеобразный уродец женского пола.
   Но все-таки она оставалась жива, и сей факт являлся главным. Губы способны зажить, синяки и прыщи от укусов с тела сойдут, царапины затянутся, а зубы вставятся. Полелеять месяц-другой, и данная "кикимора" снова превратится в ту принцессу, которую наверняка еще помнит часть делового мира столицы. Главное - оставаться живой, главное - не умирать!
   - Виолетта, не падай духом, - пересиливая невыносимую боль в горле, попыталась подбодрить ее Ольга. - Ты только держись, красавица... Я знаю, ты сможешь продержаться... Обязательно сможешь... Теперь ты веришь, что я не спала с Красовским?..
   На лице молчаливой "собеседницы" нарисовалось что-то похожее на жалкое подобие улыбки. Впрочем, расценивать сие выражение, как улыбку, допускалось лишь условно, да и лицом, то, что видела перед собой Ольга, с трудом допускалось назвать, однако, в нем все же проявилась хоть какая-то мизерная, да воля к жизни. Брюнетка поверила ей, это чувствовалось без слов и взглядов - было понятно по еле заметному кивку беспомощно свисающей головы...
   На смену ночному холоду как-то самопроизвольно пришло новое испытание - жаркое дневное солнце, которое за пару-тройку часов беспрепятственно взобралось на самую вершину яркого голубого небосвода и стало беспощадно обжигать оттуда землю своей неуемной энергией. Тело Ольги существенно ощутило на себе навязчивое воздействие его лучей. Здесь, конечно же, была далеко не пустыня Сахара, но время года стояло пока что летнее, а значит, опасность повреждения кожного покрова от солнца все-таки существовала. Да и не столько кожа оказалась в опасности, сколько давил сей невыносимый до тошноты ультрафиолет на черепную коробку, которая и без того раскалывалась на тысячу осколков. Не зря, выходит, срезал Вадим с головы Виолетты практически все ее волосы - понимал, что в недалеком будущем они смогут послужить для нее своеобразной защитой. А теперь что? Оставалось лишь уповать на Всевышнего, да просить его дать возможность вытерпеть столь опасное солнечное издевательство.
   Струи пота текли по телу не ручьями, а самыми настоящими потоками. Перед глазами то и дело возникала какая-то непонятная темень, от которой никак не удавалось избавиться. Во рту образовалась удушающая сухость, перебившая в одночасье и немного поутихшую боль в горле и закономерно появлявшееся с утра чувство голода. Ни о каком приеме пищи теперь думать не хотелось - желание как во рту, так и во всем теле в целом, возникало лишь одно - глоток холодной воды. Именно за него Ольга в данный момент готова была отдать всю свою оставшуюся жизнь. На зубах почему-то постоянно поскрипывал песок, неизвестно как туда попавший. Возможно, несколько песчинок были занесены в полость рта с грязной головы с теми же самыми струями пота. В общем, пережить день оказалось куда труднее, чем предыдущую ночь.
   Несколько раз к беспомощным женщинам приближались суровые охранники, державшие в своих руках наполненные фляги, но никто из них даже не предпринял попытки поделиться своей живительной влагой с пленницами. Наверняка, таким было указание того же самого проклятого всеми на свете мерзавца Красовского - только подразнить несчастных, а ни в коем случае не делиться с ними своим водным рационом. Приближаясь к Ольге и Виолетте, парни злорадно ухмылялись и бросали в их сторону какие-то плоские шутки, которые, вопреки всем их стараниям, не оказывали на бедняг никакого морального воздействия - тем уже было решительно все равно, кто, что и в каком тоне им говорит. По сравнению с их физическими мучениями данные издевательства выглядели такой мелочью, на какую даже не стоило обращать внимания.
   Лишь где-то после полудня контролирующий ситуацию Игорь все-таки решил сжалиться над несчастными и подошел к ним с двумя ведрами, наполненными холодной водой. Напоив женщин из огромной литровой кружки до полного утоления жажды, он без лишних разговоров вылил все оставшееся им на головы, придав тем самым в поникшие тела некоторой бодрости и свежести. Во всяком случае, Ольга, став мокрой с головы до ног, почувствовала в своем организме какое-то приятное блаженство, отлично подтверждающее восстановление в нем определенного количества сил и возможности простоять у столба с достоинством еще несколько часов. Да и Виолетта после того, как ее окатили водой, стала выглядеть несколько бодрее. На сей раз на ее повернувшемся в сторону Ольги лице высветилась приветливая естественная улыбка.
   Кожа бывшей фотомодели оказалась идеальной - все раны на ней начали заживать - это замечалось с первого взгляда. Во второй половине дня гематомы вокруг ее глаз понемногу стали уменьшаться, а разбитые губы - снова приобретать приятную былую форму. Хоть вокруг ее окровавленного лица и летали все время самые разнообразные насекомые, это нисколько не мешало ему медленно восстанавливать былую красоту. Вот только рот свой Виолетта старалась не раскрывать, так как выбитого зуба вернуть, к сожалению, было пока нельзя.
   Никого из своих подруг по несчастью на протяжении дня они так и не увидели. Те находились в месте, отделенном от столбов несколькими бараками. С их стороны не слышалось даже звука, из чего следовало, что работают они довольно тихо и послушно, ни секунды ни с кем не пререкаясь и даже не подумывая о том. Слишком уж наглядно печальный пример других подействовал на их психику - на месте наказанных никто оказаться не хотел...
  
   Ужасный день миновал как-то даже быстрее, чем Ольга того ожидала. По сравнению с ночью он показался лишь крошечным мгновением. До обещанных двадцати четырех часов Красовский так и не дотянул - приказал Игорю отвязать провинившихся от столбов куда раньше, чем наступили сумерки. Почему он так поступил, оставалось только догадываться, но измученным пленницам данное обстоятельство было только на руку - казалось, побудь они в подобном "неблаговидном" положении еще два или три часа, и организм просто возьмет, да и высохнет до состояния мумии. Мало того, что всей воды в течение дня он лишился, так еще и крови потерял порядочно, что особенно было заметно по обессиленной брюнетке. Ольга представляла, как себя сейчас чувствует ее избитая противница, если сама она еле могла стоять на ногах.
   Парни отвязали их как раз в тот момент, когда жара уже немного спала, но солнце еще стояло довольно высоко - до заката было пока далековато. Первым долгом Игорь приказал обеим принять душ, чтобы смыть с себя засохшую кровь и окутавший тело пот. Виолетта сама передвигаться не могла, поэтому Ольге пришлось поддерживать ее под руку, как самого настоящего калеку, которому во время артиллерийской атаки по несчастью оторвало ногу.
   До душевой женщинам удалось добраться с горем пополам. Ольга ничуть не побрезговала тем, что ее "подруга по несчастью" сама себя мыть также оказалась не в состоянии. Ничего не поделаешь - кто-то в этом мире должен быть сильнее, а кто-то слабее, и заботливой докторше не оставалось ничего другого, как купать ее под струями, словно маленького ребенка. Виолетта не сопротивлялась ее действиям - вела себя так, будто она и впрямь являлась беспомощным инвалидом, возможно, не настолько являлась слабой, насколько старалась таковой казаться. Ольга тщательно вымыла ее истерзанное тело, и лишь потом принялась за себя. Только здесь обе реально осознали, насколько сильно безжалостное солнце их обожгло. До раскрасневшихся плеч и грудей невозможно было дотронуться, чтобы не вскрикнуть от боли. С животом и бедрами дело обстояло несколько легче, хотя они также превратились под воздействием палящих лучей в не самые привлекательные участки кожи, явно напоминавшие по цвету спелую клубнику.
   Все-таки с горем пополам им удалось привести себя в более-менее человеческий вид, после чего суетливый Игорь сразу же отвел их к столу, на котором женщин ожидал такой себе легкий ужин на две персоны. Они продолжали оставаться мокрыми и голыми - ни какой-либо одежды, ни даже примитивного полотенца для прикрытия никто им выделить не соизволил. О том, почему с ними так поступают, Ольга уже даже не задумывалась - за последние дни она настолько привыкла "щеголять" перед молодыми вооруженными мужиками в "натуральном" виде, что плевать ей хотелось на все их похотливые взгляды, вместе взятые. Что же касается Виолетты, так ту вообще в данный момент абсолютно ничего не волновало - она была рада уже одному тому обстоятельству, что после душа к ней наконец-то вернулась возможность передвигаться самостоятельно. В ее движениях, правда, чувствовалась слабость, явно замечались пошатывание и хромота, но в том, что взбалмошная супруга авторитета понемногу приходит в нормальное состояние, Ольга ничуть не сомневалась. Неужели их мучения наконец-то закончились?.. Что-то с трудом в это верилось, хотя желание такое присутствовало в трепетных душах обеих.
   Ужин состоял из легкого супчика с гречневой крупой и того же привычного чая без сахара. В том, что ни одна из них, не смотря на более, чем тридцатичасовой перерыв между приемами пищи, не проявляла особого аппетита, не было ничего удивительного. Если человек столько времени простоял под палящим солнцем, то ему не то, что кушать, а и жить не захочется. Игорь это хорошо понимал, поэтому никого к еде не принуждал. Ольга кое-как смогла пересилить себя и половину содержимого миски в желудок все же втиснула, а вот с Виолеттой дело обстояло сложнее - та лишь поковырялась ложкой в посуде да пару раз жидкости отхлебнула. Зато чай выпила полностью, хоть он и оказался довольно горячим для нынешней погоды. Частичное обезвоживание все-таки сделало свое дело - жидкости организм требовал много.
   Сразу же из-за стола Игорь повел женщин вопреки всем их ожиданиям не в просторный барак, куда к тому времени как скот были загнаны все остальные, а прямиком в личную "резиденцию" излишне требовательного "босса". Ольге следовало бы сразу догадаться, что после суток стояния у позорного столба многоуважаемый "повелитель" в обязательном порядке возжелает лицезреть пред собой их воочию. Тем не менее, она поняла это лишь в тот момент, когда они с Виолеттой, обессилено опирающиеся на плечо друг дружки, очутились прямо у распахнутой двери его "гостеприимного домика". Безвольной брюнетке бывать здесь еще не приходилось, однако, она ничуть не испытывала страха, входя внутрь помещения, поскольку в данную минуту ей было опять-таки все равно, куда идти, - лишь бы не оставаться на свежем лесном воздухе, от коего как ей самой, так и ее спутнице, уже изрядно начинало тошнить.
   Господин Красовский встретил их у себя в комнате, вальяжно развалившись в кресле-качалке с дымящейся сигарой в руках. Просторные серые шорты оставляли открытыми большую часть его заброшенных одна на другую волосатых ног. Пестрая рубашка была расстегнута чуть ли не до пупа, обнажая плоскую покрытую черной растительностью грудь и часть живота. Увидев перед собой двух обнаженных женщин, он несколько оживился и сразу же поднялся.
   - Можешь идти, - приказал небрежно вошедшему вслед за ними Игорю. Тот не замедлил выполнить его указание и предусмотрительно прикрыл за собой дверь.
   Нападения со стороны пленниц мужчины не боялись: оба прекрасно понимали - те находятся сейчас далеко не в том состоянии, чтобы сводить счеты за обиды. Да и оружие свое, по всей видимости, на сей раз Вадим Михайлович держал в полной боевой готовности.
   - Что ж, проходите, милые дамы, милости просим, - сказал он в меру вежливо, показывая в сторону покрытой белоснежной простыней кровати. - Не стесняйтесь, чувствуйте себя, как дома... Кто бы мог подумать, Оленька, что не пройдет и суток, как нам с тобой снова здесь придется встретиться. Только сегодня, как я вижу, выглядишь ты более жалко, чем вчера. Теперь ты меня не возбуждаешь даже в таком вот натуральном соблазнительном виде.
   - Можно ей хоть на минутку прилечь на кровать? - на удивление спокойно поинтересовалась Ольга, кивая в сторону шатающейся спутницы.
   - Не только можно, а даже нужно. Кстати, сама тоже можешь упасть рядом. Не бойся, я на тебя не наброшусь, как голодный волк на бедную овечку. Не в той я сейчас форме, чтобы на кого-то кидаться. Да и вы, признаться, превратились за последние сутки из писанных красавиц в слегка потрепанных персон. Хорошо, хоть Игорь додумался перед визитом ко мне вас в душевую сводить. Я, признаться, ему об том не говорил. Смышленый парень - сам все ловит на лету.
   Дважды повторять одно и то же не потребовалось. Виолетта первой потеряла равновесие и небрежно повалилась спиной на постель, как стебель свежескошенной травы. Ольга касаемо того все же предпочла несколько секунд подумать. Не тем человеком являлся Вадим, чтобы предлагать им, таким изуродованным и, не смотря на тщательное мытье, достаточно грязным так вот ни с того, ни с сего ложиться на свою мягкую чистую постель. Стало быть, он снова наверняка задумал что-то нехорошее, но что именно, если сразу предупредил, что ни о каких притязаниях с его стороны на их тела не может быть и речи? Ее напряженную душу посетил очередной приступ страха перед неизвестностью, но она без всякого труда преодолела его и послушно приняла несколько скованное полулежащее положение рядом со своей спутницей. Тому факту, что ее тело лишено всякой одежды, старалась не уделять особого внимания - в первый ли раз жалкому извращенцу доводилось наблюдать ее в подобном виде? За последние дни к этому просто невольно пришлось привыкнуть, так что комплексы на сей счет ее совершенно не посещали.
   - Вот и отлично, - удовлетворенно молвил Вадим, медленно пересекая комнату со сложенными перед животом в замок руками. - Правильно понимаете, девочки, что подчиняться моим приказам нужно с полуслова. Тогда, как говорится, и жить будете, и разумом не обеднеете. А сейчас, дорогие, я хочу, чтобы вы сами догадались, с какой целью я вас сюда позвал.
   - Кто знает, что там у тебя на уме? - отрешенно выдохнула Ольга, отводя взгляд в сторону. - Небось, опять какую-нибудь пакость придумал, чтобы унизить нас в очередной раз.
   - Можешь, Оленька, называть это, как хочешь, но в стандартном понимании людей данное действие именуется далеко не пакостью, а как раз наоборот - самым, что ни на есть, нормальным явлением. Я пригласил вас сюда не для того, чтобы в очередной раз сделать вам больно. Хватит, боли здесь мы все и без того перенесли предостаточно - пора прекращать действовать методом кнута и переходить к так называемым пряникам. Я ведь со вчерашнего дня, если ты заметила, только того и добиваюсь. Питание вам улучшил, с гигиеной разобрался, лекарства предоставил. Только вот отдачи с вашей стороны, дорогие дамы, что-то не вижу никакой... Меня не интересует, по какому такому поводу вы затеяли между собой драку, это все вторично.
  -- А что же, по-твоему, первично?
   - А первично то, что больше ничего подобного, как я вчера вечером сказал, допускать нельзя. Наказание за свой проступок вы получили серьезное, так что, думаю, оно станет уроком не только для вас двоих, но и для всех остальных ваших подруг. Мало того, чтобы быть уверенным в правильности своих выводов окончательно, я намерен вас, девочки, помирить между собой.
   - Да мы вроде бы как уже и помирились, - сомнительно пожала плечами Ольга, поглядывая на тяжело дышащую и не открывающую от усталости глаз Виолетту. Та в подтверждение ее слов смогла лишь слегка простонать и еле заметно кивнуть перебитым носом.
   - Кто его знает? - демонстративно развел руками Вадим. - Сегодня помирились, а завтра, глядишь, и снова заведетесь. Нет, девочки, так дело не пойдет. С этого момента вы станете самыми лучшими подругами, и будете всегда поддерживать друг дружку в трудных ситуациях. Как я сумею добиться этого, спросите? А элементарно. Для подтверждения своей преданности друг другу сейчас вы займетесь между собой любовью прямо на этой вот постели.
   - Что?! - Глаза Ольги изумленно выкатились на лоб. Все изнеможение в одно мгновение улетучилось, словно и не существовало его вообще. Женщина поднялась и слегка вздрогнула.
   Лежащая на кровати безвольная брюнетка, и та невольно раскрыла на всю ширину свои опухшие глаза и взглянула по очереди на каждого из находящихся рядом с ней в комнате людей, с трудом убеждаясь, что услышанное не является результатом бредового сна.
   - Что слышала, родная, - в меру спокойно ответил Вадим. - Что слышала. Да, я, конечно, понимаю, что сие развлечение для тебя несколько ново и необычно, но, думаю, более опытная партнерша тебе окажет помощь - для кого - для кого, а для нее сие не впервой. Уж я то не понаслышке знаю, как они с подружками развлекали по молодости в саунах богатеньких Буратино. Методы нетрадиционного секса моя бывшая секретарша в свое время освоила в самом наилучшем виде, так что не бойся - она, как говорится, профи с большой буквы.
   - Но как ты смеешь, Вадим?! - довольно громко запротестовала Ольга. - Может быть, ей когда и пришлось подобное перед кем-то делать, но я же не такая. Я всегда была верной женой!..
   - Вот и попробуешь, порядочная верная супруга, новое для себя амплуа, - улыбчиво пробормотал Красовский. - Не святые ведь горшки лепят, а такие же люди, как и мы с тобой. Рано или поздно в нашем мире каждая честная женщина в той или иной мере отклоняется от привычных стереотипов. Придется это сделать и тебе, родная. Ничего не поделаешь - со мной спать в свое время ты отказалась - я, видите ли, тебе противен. Что ж, такова наша судьба - кому-то получать удовольствие, а кому-то просто за тем наблюдать. Не захотела меня - получи, пожалуйста, другого постельного партнера. Просто так, милая, ничего в этом мире не случается, заруби себе на носу. И не спорь со мной, пожалуйста!.. - Голова мужчины медленно завертелась со стороны в сторону. - Ты будешь сейчас заниматься с ней любовью! Обязательно будешь! Причем в самых, что ни на есть, извращенных формах, включая тщательные поцелуи всех без исключения частей тела. И не дай Бог хоть одна из вас при этом сфальшивит! Первой умрет она, а потом я подберу для забавы кого-нибудь из других девочек, желательно помоложе.
   Вадим внезапно выдернул из-за пояса пистолет, снял его с предохранителя и поднес холодное дуло к виску Виолетты. Та инстинктивно шарахнулась в сторону, по ходу дела случайно попав опухшим носом по кончику правой груди Ольги. Глаза бывших противниц на одно мгновение встретились - оба взгляда без лишних слов выразили понимание того, что выбирать в данной ситуации не приходится. Слишком уж рьяной со стороны обеих была борьба за собственную жизнь, чтобы умереть так вот легко в самый неподходящий для того момент.
   - Я вижу, лишнего объяснения между собой вам не нужно. - Не опуская оружия, Вадим чинно отступил назад и снова плюхнулся в кресло. - Это хорошо. Значит, мне не придется больше брать греха на душу - все пройдет гладко и чисто. Чем быстрее начнете, любимые мои, тем быстрее закончите, а чем быстрее закончите, тем быстрее я вас отпущу спать. Вы ведь именно этого хотите, не так ли?.. А завтра только для вас двоих я устрою дополнительный выходной, как своеобразную премию для святых великомучениц. Так что, давайте, начинайте.
   Рука Ольги самопроизвольно потянулась к изуродованному лицу фотомодели - погладила ее сначала по щекам, потом по вискам, лбу, и, наконец, по небрежно срезанным волосам.
   - Что поделаешь, девочка, - с нескрываемым унынием произнесла она, - придется уступить этому извергу. Я ведь не могу допустить твоей смерти, так что прости, если что не так...
   - Я тоже... - еле слышно ответила исковерканными губами Виолетта. При первом же слове лицо ее неестественно скривилось от боли, а из глаз по щекам потекли несдержанные слезы.
   Ненавистный "поработитель" больше ничего не стал им говорить - ни подбадривать, ни дразнить. Хватало уже того, что он получил идеальную возможность высказать свою точку зрения целиком и полностью. Красовский лишь принял более удобную сидячую позу и снова подкурил в предвкушении ожидаемого удовольствия очередную огромную сигару.
   А в следующую секунду губы обеих женщин инстинктивно соприкоснулись в легком дрожащем поцелуе, не выдающем всем своим внешним изяществом никакого человеческого счастья. Ладони Ольги поневоле начали ласкать лицо и плечи бывшей противницы, которая в свою очередь, не смотря на огромный упадок сил, старалась ей ответить тем же.
   В одном жалкий мерзавец оказался прав - в ближайшем будущем ни о каком очередном мордобое между этими двумя пленницами больше не могло идти и речи...
  
  

1 5.

  
  
   В свой барак они вернулись самостоятельно, без какой-либо посторонней помощи. Произошедшее с ними за последние два часа заставило ослабевшую Виолетту заметно взбодриться, окончательно придти в себя и на какое-то время даже забыть о мучениях, которые пришлось перенести перед этим. Жестокое избиение, множественные повреждения тела, ненавистный ночной холод, назойливые атаки комаров, беспощадное июльское солнце - все это одним махом было перечеркнуто последним требованием сумасбродного Красовского.
   Войдя первой в барак и упав на лежанку, бывшая фотомодель не произнесла ни слова - лишь обиженно уткнулась раскрасневшимся не столько от солнечных ожогов, сколько от стыда лицом в грязную дурно пахнущую подушку и принялась всхлипывать. Никто не стал ее донимать вопросами - все было ясно без слов. Все лишь сочувственно на нее смотрели и тяжело вздыхали, пытаясь догадаться, какой именно позор двум их подругам только что пришлось перенести.
   Если уж непомерно горделивая Виолетта после всего случившегося морально сломалась окончательно, то что тогда можно было говорить об Ольге? В отличие от изувеченной брюнетки, она вплоть до сегодняшнего вечера не имела вообще ни малейшего реального представления о каких-либо сексуальных извращениях. Пойти на подобный шаг оказалось для нее настолько тяжело, что внутри тела до сих пор сидело какое-то непонятное желание поскорее наложить на себя руки, чтобы не чувствовать в душе страшного позора. Удивлению собственным поступком просто не было предела. Как только она могла решиться на такое? Как у нее на это хватило смелости и уверенности?.. А с другой стороны, что ей оставалось делать? Не допускать же, чтобы Вадим перестрелял у нее на глазах всех остальных, как беззащитных куропаток. Сей нехороший поступок она ведь совершила никак не ради собственного удовольствия, а исключительно лишь для того, чтобы спасти жизнь ближнему, причем, именно тому ближнему, которого буквально сутки назад она невольно стремилась отправить на тот свет. Парадокс, да и только...
   Нет, этот гад действительно доведет их всех до полного сумасшествия, если, конечно, и впрямь не уничтожит раньше времени, что явилось бы более гуманным выходом из положения.
   Ольга отчетливо чувствовала пренеприятный привкус во рту, напоминавший о мерзких выделениях своей бывшей противницы, которые ей по требовательному настоянию увлеченного "непривычным зрелищем" Вадима пришлось тщательно слизывать у последней между бедер. Боже, как это отвратительно, как это гадко, как это низко! К горлу самопроизвольно подкатился огромный комок, изъявивший непреодолимое желание тут же выкатиться наружу.
   Она не стала по примеру Виолетты сразу падать на свой топчан и прятать лицо от окруживших ее со всех сторон подруг по несчастью. Первым долгом Ольга бросилась к той раковине в полу, которая исполняла в их бараке роль унитаза. Съеденный суп и выпитый чай вырвались наружу в одну секунду и окропили собой не только так называемую "парашу", но и участок деревянного пола, оную окружающий. Часть вырванного невольно попала и на ее раскрасневшиеся ноги, по которым потекла вниз уродливыми тонкими струйками. Что и говорить, даже по сравнению с ужасами последней ночи и первой половины дня вечернее испытание явилось для них обеих самым отвратительным. Уж лучше бы ей приказали полизать раскаленную сковородку, чем интимные части тела такой же женщины, как и она сама.
   Над раковиной она простояла несколько минут. Сразу даже не заметила, как подошедшая сзади Кристина бережно набросила ей на плечи аккуратно заштопанную рубашку и по-дружески подхватила ее под руку, не позволяя обессилено свалиться лицом в собственную блевотину. Ольга не сопротивлялась никакому постороннему воздействию - не потому, что крайне нуждалась в какой-либо помощи извне, а лишь по той простой причине, что не могла больше оказывать никому никакого сопротивления. Силы покидали ее не по минутам, а по секундам.
   - Боже, Оля, что этот проклятый ублюдок с вами сотворил! - дрожащим голосом произнесла Кристина, поглаживая ее по покрытой волдырями руке. - Тварь бессердечная! Гнида недоношенная! Неужели мы так и не найдем на него никакой управы?
   Она помогла молчаливой Ольге дойти до собственной лежанки, где предусмотрительная Зина заботливо постелила два матраца. Лечь получилось только на бок, поскольку кожа живота и спины находились далеко не в том состоянии, чтобы ними допускалось к чему-либо прикасаться. Вся одежда обеих наказанных была к нынешнему времени приведена другими пленницами в божеский вид, даже все до единой пуговицы на рубашках присутствовали. Где женщинам удалось раздобыть иголку с ниткой, оставалось только догадываться, да Ольга особо о том как-то и не задумывалась - больше никаких других забот не находилось, как о такой несущественной мелочи беспокоиться. Вдобавок ко всему, рубашки и юбки женщин были тщательно вычищены и выстираны, вот только одеть их на себя пока что не представлялось возможным.
   - Скажи, Оля, он вас что, насиловал? - после некоторой паузы наконец-то осмелилась робко поинтересоваться Кристина. - Так долго держал у себя в домике, почти два часа...
  -- Хуже, - с трудом пересилив собственный стыд, ответила Ольга.
  -- Неужели избивал?.. Так что-то следов от свежих побоев на ваших телах не видно.
  -- Еще хуже...
   Стоящие рядом с Кристиной Юлия и Зина с опаской между собой переглянулись.
   - Неужели?.. - дрожащим от страха голосом произнесла юная пианистка, по ходу дела прикрывая ладошкой рот. - Нет, не может этого быть...
   - Может, родная, все может... - кивнула головой Ольга, томно закрывая глаза. - Причем требовал, чтобы мы все делали как можно естественнее. Спасибо Виолетте, она держалась молодцом, выложилась, что называется, на все сто... Без нее ничего бы не получилось. Только...
  -- Что только?! - несдержанно переспросила ее Кристина.
   - Боюсь, девочки, что на этом он не остановится. Если извращенец вошел во вкус, то стоит ждать настоящей беды. Я хочу сказать, что всем надо быть готовым к чему-то подобному. Видели бы вы, с какой страстью он наблюдал за нами. Чуть пальцы свои вместо ногтей не пооткусывал.
   - Нет, - испуганно замотала головой Юлия, делая несколько шагов назад. - Пускай, сволочь, хоть режет, хоть стреляет, хоть вешает, а я на такое никогда не пойду. У меня дома муж, у меня двое детей... Как я им после такого в глаза смотреть буду?
   - Да погоди ты паниковать! - решительно осекла ее более уверенная в себе Кристина. - Кто знает еще, позовет он к себе кого из нас или нет? А если и придется кому-то ублажать его подобным образом, то лучше уж это делать так, чем непосредственно под него ложиться. Допустим, мне, Юлька, куда приятнее будет переспать с тобой, чем с ним... Так что не горячись - просто попытайся свыкнуться с такой мыслью - тогда все куда легче перенести будет. А на тот свет отправиться всегда успеешь. Туда в любой момент можно "убежать". Вон Марат наш на вышке не дремлет - дай ему только повод - и раскрошит из своего ствола на сотни кусков.
   "Суровая представительница закона" не стала с ней спорить, лишь молчаливо отошла к своей лежанке, присела на краешек и боязливо вжала голову в плечи.
   - А вообще, девочки, не так страшен черт, как его рисуют, - с олимпийским спокойствием продолжала Кристина. - То, что перенесли в течение последних суток две наших подруги, рано или поздно ожидает каждую из нас, поэтому будет лучше, если мы все заранее подготовимся к стоянию у этих так называемых позорных столбов. Они это выдержали - значит, и мы выдержим. Нужно только верить в свои силы, верить, и поддерживать друг друга в трудную минуту. Я считаю, с этого момента никаких разногласий у нас между собой быть не должно. Видите, как плачевно таковые могут закончиться... А у тебя, Оля, я, пускай с некоторым опозданием, но все же хочу попросить прощения за то, что вчера вечером отнеслась к тебе с недоверием. За себя прошу и за всех остальных, кроме Виолетты, конечно. Она, несчастная, волею судьбы оказалась наказанной куда больше, чем того заслужила. Но это совсем не значит, что на ее месте не мог быть кто-либо другой. Пускай ее ошибка послужит для всех нас уроком...
   - Ладно, хватит, - слабым голосом остановила ее Ольга, - что случилось, то случилось. Назад ничего уже не вернешь. Красовский оказался куда лучшим специалистом по перемирию, чем все мы. Теперь нам с Виолеттой враждовать никак нельзя - между нами произошел такой тесный контакт, что мы стали с нынешнего дня куда больше, чем просто лучшими подругами.
   Последнюю "тираду" она старалась произносить с некоторой иронией, но это у нее не очень-то получалось, поскольку воспоминания последнего часа продолжали снова и снова лезть в голову, возбуждая в душе пренеприятные чувства, от которых в опустевшем желудке начинало тошнить, а на глаза накатывались слезы. Ольга почувствовала, что вот-вот не выдержит и снова бросится в сумасшедшую истерику, от чего снова может кто-то невольно пострадать...
   Накаленная обстановка в бараке разрядилась как-то сама собой, как только входная дверь отворилась и внутрь помещения привычно вошел задумчивый Игорь, не обремененный на сей раз ни оружием, ни какой-либо иной тяжелой ношей. В руках он держал лишь небольшой желтый тюбик, внутри которого явно находилась какая-то лечебная мазь.
   При его появлении Кристина тут же не замедлила накрыть обнаженное тело Ольги просторной юбкой. Хотя, конечно, парня ее женскими прелестями "очаровать" уже было невозможно, но все же следовало придерживаться хоть каких-то правил приличия. Увидев ее действия, Алина таким же самым образом поступила с Виолеттой, которая единственная среди всех женщин не обратила никакого внимания на вошедшего - как лежала лицом вниз, так и продолжила, как будто и впрямь погрузилась в настоящий летаргический сон.
   Но она парню, как сразу же выяснилось, была и не нужна - его грустные глаза в первую очередь остановились на лежащей лицом к выходу Ольге. Приблизившись к ней, Игорь бесцеремонно присел на соседний топчан и приложил ко лбу женщины раскрытую ладонь.
   - Как бы от высокой температуры не сгорела, - промолвил озабоченно, протягивая стоящей рядом с ним Кристине желтый тюбик. - Это от ожогов. Хорошее средство, должно помочь.
   - Мы за это тебе что-то должны? - вызывающим тоном поинтересовалась смелая блондинка, инстинктивно сложив руки на груди.
   Зина с опаской отошла к лежанке Насти и плотно к ней прижалась, словно ища защиты.
   - Зачем такие глупости говорить? - не сводя взгляда с расслабленного лица Ольги, сказал парень. - Я ведь не садист какой-нибудь типа босса, а нормальный адекватный человек. От его поступка, как и вы, огромного восторга не испытываю, но ничего не поделаешь - у каждого из нас свои обязанности. Мне не хочется, чтобы кто-то из вас здесь умер, поэтому я и принес то, чем в состоянии помочь. Для меня слишком важно, чтобы она осталась живой, ведь в ее похищении виноват именно я, а ни кто другой. Нельзя, чтобы она погибла, никак нельзя...
   - Не бойся, не погибнет, - снова так же дерзко ответила Кристина. - Кто-кто, а Оленька у нас - дама живучая. Она еще не только твоего босса, но и тебя - пса его паршивого, переживет.
   - Зря вы так. - В голосе парня почувствовалась какая-то неуверенность в себе. - Я ведь с открытой душой сюда явился, с риском для самого себя. Если Вадим Михайлович узнает, что я принес вам что-то без его позволения, то он меня за это по головке не погладит...
   - Ты, видать, к Ольге нашей неравнодушен, если даже репутацией ради нее рискуешь.
   Лицо Игоря несколько покраснело, он пожал плечами и опустил голову.
   - Если вы не возражаете, - пробормотал несколько виновато, - я бы с ней хотел сейчас поговорить с глазу на глаз, так сказать, тет-а-тет.
   - Ты так говоришь, будто кто-то здесь тебе чем-то может возразить. - На лице Кристины нарисовалась злорадная ухмылка. - Разговаривай, кавалер, сколько захочешь, хоть до самого утра. Только не очень громко. А то ведь нам перед завтрашним трудовым днем поспать нужно... Пошли, девочки, дадим этим голубкам поворковать между собой.
   Зина и Настя послушно поднялись с лежанки и прошли вслед за ней в другую сторону барака. Виолетта лежала от Ольги довольно далеко, поэтому она не имела достаточной возможности расслышать в полной мере затеянный Игорем негромкий разговор, а если бы и услышала, то ничего страшного в этом не было - ее в данный момент все воспринимали не более, чем обычный предмет мебели. Остальные неторопливо принялись укладываться спать.
   - Ольга Владимировна, вы меня хорошо слышите? - вполголоса произнес Игорь, бережно дотронувшись до плеча обессиленной женщины.
   Даже не соизволив повернуться в его сторону, она утвердительно кивнула головой.
   - Ольга Владимировна, вы, конечно, простите меня за мое поведение, но обязанности вынудили меня поступить именно так... Короче говоря, по стечению обстоятельств мне пришлось стать невольным свидетелем сцены, которая произошла сегодня вечером в комнате Красовского. Окно было приоткрыто, и я невольно через него наблюдал за вашими действиями, чтобы вы, не дай Бог, не выкинули еще чего-нибудь подобного вчерашнему. Ваш поступок, конечно же, выглядел героическим, но, увы, моя задача в том и заключается, чтобы такие вот геройства с вашей стороны пресекать. Так что извините, если ненароком причинил вам какую физическую боль - силы свои в подобных случаях никогда не рассчитаешь... Но речь сейчас не о вчерашнем вечере, а о сегодняшнем. В общем, чего греха таить, увидел я постельную сцену, которая разыгралась там между вами и супругой Махаона. Не хотел, но увидел... Не скажу, чтобы мне совсем неприятно было ее лицезреть. Даже наоборот. Не смотря на свою, если можно так выразиться, не совсем идеальную внешность, вы и ваша партнерша выглядели просто прелестно. Простите, конечно, что я напоминаю вам об этом, но поверьте, - ладонь парня искренне легла на грудь, - с моей стороны данное напоминание звучит исключительно как комплимент.
   - Ты пришел сюда только затем, чтобы делать мне подобные грязные комплименты? - наконец-то соизволила вяло отозваться Ольга, ничуть не смущаясь его слов.
   - Не только, - более уверенно заявил Игорь, несколько обрадовавшийся тому, что он все-таки смог вызвать женщину на разговор. - Какой смысл попусту тратить время и энергию? Я, конечно же, мог бы до утра расхваливать вас, как женщину и как человека, но, думаю, вы вряд ли поверите в мою искренность до тех пор, пока я не подтвержу ее на деле.
  -- И как ты думаешь ее подтвердить?
   - А вот это в нынешних условиях выполнить довольно сложно. Сделать доброе дело для вас и не навредить тем самым своему хозяину - для меня, знаете ли, эти два понятия, к сожалению, несовместимы. Тут, как не крути, а одним из них обязательно придется пренебречь. До сих пор я пренебрегал исключительно вашей точкой зрения, а мнение Вадима Николаевича ставил во всех отношениях выше всего. Но после того, что мне пришлось увидеть за последние сутки, мое мнение о человечности босса поменялось, так сказать, кардинально. Я все могу понять - постоянное запугивание, мучение голодом и тяжелой изнурительной работой. Даже избиение, если брать по большому счету. Но чтобы издеваться так, как издевался он над вами вчера и сегодня... Тут уж пусть он меня простит, но в его действиях чувствуется явный перегиб.
   Говорил молодой собеседник четко и уверенно, не смотря на то, что голос его звучал крайне тихо и приглушенно, так, что наверняка даже находящиеся на стенке клопы, и те не могли его расслышать. Ольге приходилось постоянно напрягать свой слух, а для этого ей все-таки потребовалось повернуть к парню свое изувеченное раскрасневшееся лицо.
   - Это ты ему объясни насчет перегиба, - тяжело вздохнула она, - быть может, хоть твоим словам он внемлет... Хотя нет, в данном факте я очень и очень сомневаюсь - чудес, к сожалению, не бывает... Так говоришь, до сегодняшнего дня ты целиком был убежден в человечности Красовского? Даже тогда, когда он тебе лично приказал меня похитить?
   - А вам, Ольга Владимировна, палец в рот не клади. - Слова женщина ввели Игоря в легкое замешательство. - К каждой фразе можете придраться, как чекист тридцатых годов... - Лицо парня заметно покраснело, приняв тот же неказистый оттенок, которым отличался облик его собеседницы. Глаза немного прищурились и стыдливо опустились в пол. - Да, я не скрываю того факта, что лично виноват перед вами, потому и желаю любым возможным способом исправить свою вину. Скажу даже больше - вы мне понравились, Ольга Владимировна. Да, да, не удивляйтесь. Понравились именно так, как нравится молодая учительница, только окончившая институт, ученику выпускного класса. Еще тогда, в машине, когда мы с Молчуном на вас так подло напали, я вдруг понял, что не могу оставаться к такой женщине равнодушным. Здесь я получил возможность наблюдать ваше тело во всей его первозданной красе. Не моя вина, что это случилось, но не скрою - я был этому искренне рад. А сегодня, когда увидел вас избитую и обожженную солнцем у позорного столба, я вдруг окончательно убедился, что вы мне не просто нравитесь, а навеваете на меня какие-то гораздо большие чувства. Не хочу кривить душой - не могу сказать, что это любовь, но все-таки что-то сходное с ней у меня в душе возникло... Короче, Ольга Владимировна, я не могу больше смотреть на то, как этот изверг вас терзает.
   - Хорошо, - с явной апатией ответила женщина, - допустим, я тебе поверила. Что, в таком случае, ты можешь сделать для того, чтобы подобного больше не происходило? Убить его?
   - Слишком сложно, - Игорь категорически замотал головой, - да и вряд ли рука у меня поднимется убить человека, хоть какого. Я ведь даже когда вас усыплял, боялся всем сердцем, чтобы доза снотворного не оказалась слишком большой. Виктор, глядя на то, как у меня руки дрожат, тогда даже смеяться начал... Да, Красовский - настоящий подонок, заслуживающий смерти, но я никак не могу его убить. И даже если смогу, то ребята тогда меня не пощадят - порежут мою кожу на тонкие ремни, уж этих головорезов я знаю. Они, в отличие от меня, институтов не кончали - они другие учебные заведения заканчивали - те, где кровь льется рекой, а в живых остается лишь один из десятка. Так что шансов с этой стороны у нас никаких.
   - Допустим, я поверила. Что ты конкретно можешь предложить?
   - Побег, - после некоторой паузы довольно робко заявил парень. Сразу же прикрыл ладонью рот и лишний раз оглянулся по сторонам. В его глазах возник мимолетный страх, исчезнувший сразу же после того, как он убедился, что его никто не слышит.
   - Побег отсюда?.. - удивленно переспросила Ольга, пытаясь приподняться. Сделать это ей, конечно же, не удалось - слабость организма не позволила. Голова женщины снова обессилено откинулась на подушку, а ворот рубашки отошел в сторону, на секунду обнажив опаленную солнцем грудь. Игорь тут же заботливо поспешил ее прикрыть. - Ты хоть соображаешь, что говоришь? Как мы все сможем отсюда убежать? Кругом ведь сплошная дремучая тайга...
   - Не все - только вы одна. Вертолет прилетает сюда раз в два дня. Когда Вадим Михайлович уезжает по делам, я здесь остаюсь за старшего, поэтому без особого труда смогу уговорить пилота взять на борт меня и одну из женщин. Скажем, хотя бы для того, чтобы слетать в ближайший населенный пункт за новыми комплектами одежды. А дальше - дело техники. Деньги у меня кое-какие имеются, так что мы с вами можем убежать хоть в Китай, хоть куда угодно...
   - Нет, Игорек, спасибо, но такая перспектива меня не шибко прельщает. Почему это вдруг я должна, словно какая-то преступница, убегать в неизвестность из своей страны? Если я окажусь на воле, то первым же делом непременно отправлюсь в милицию и все там расскажу о Вадиме, о тебе и обо всех остальных ваших дружках. Так что извини - тут ничем обрадовать тебя не могу.
   - Хорошо, как скажете, так и будет, - без малейших колебаний согласно закивал головой Игорь. - В милицию, так в милицию. Я даже готов серьезный срок ради вас отмотать, если так нужно. Для меня главное, чтобы с вами все было в полном порядке.
   - Ты что, Игорек, готов идти ради меня на столь значительные жертвы? - Ольге почему-то не очень верилось, что этот юный красавчик мог влюбиться в нее по-настоящему. - Неужели твои чувства ко мне и впрямь настолько серьезны?
   - Даже более, чем вы себе это представляете. Сегодня я понял, Ольга Владимировна, что кроме смерти в этом Богом забытом месте никого из вас ничего не ждет. Рано или поздно он вас здесь всех сгноит, как самых настоящих рабынь. А потом дойдет очередь и до нас. Сами посудите, кому нужны живые свидетели его преступлений? Все мы здесь - смертники, поэтому я решил - спасу хотя бы одного человека, пока есть возможность, а дальше будь, что будет.
  -- Неужто ты думаешь, что я одна, без всех остальных, соглашусь куда-то бежать?
   - Но всех ведь сразу вывезти отсюда попросту невозможно. Даже двоих вряд ли получится. Ребята сразу же заподозрят подвох, меня обезвредят и непосредственно свяжутся с шефом. Нет, при всем своем желании спасти кого-либо еще кроме вас я не смогу.
   - А вместо меня сможешь? - Ольга снова неторопливо повернула голову и остановила взгляд на растерянной юной Насте, ни на секунду не сводившей с нее своих огромных голубых глазенок. - Если поступать по справедливости, то, прежде всего, следует позаботиться о самой младшей пленнице. Она ведь еще фактически ребенок, жизни, как таковой, не видела.
   - Нет, - решительно замотал головой Игорь. - Мой выбор пал на вас, поэтому никого другого я пытаться освобождать не буду. Вопрос ребром - или вы или никто? Несколько дней можете подумать, а потом нужно будет действовать. Вадим вряд ли задержится здесь дольше, чем на неделю, так что смотрите. Я все сказал... - Парень ласково дотронулся до ее шершавой ладони и нежно ее погладил. - И самое главное, Ольга Владимировна, о нашей беседе никому не слова.
   Покинул помещение он так же быстро, как и в него вошел. Как только дверь за ним закрылась, любопытные Кристина и Юлия тут же не замедлили оказаться рядом с Ольгой, суетливо обступив ее лежанку с обеих сторон.
   - Ну, и что он там говорил тебе такого интересного? - с требовательностью настойчивого следователя поинтересовалась Юлия. - Только не говори, что исключительно в пламенной любви признавался, это в нашей камере не катит за отговорку.
   - Да погоди ты со своими допросами! - резко осадила ее более степенная блондинка. - Дай человеку придти в себя. А ты, Оля, давай-ка, укладывайся поудобнее, будем сейчас твои волдыри изводить. Крем импортный, немецкий, так что должен помочь.
   Ольга не имела решительно ничего против ее последнего предложения, так как самой не терпелось поскорее избавиться от навязчивого жжения, терзающего всю ее кожу. Она послушно приняла расслабленную позу, подставив лишенное прикрытия тело под намазанные кремом ладони Кристины, которая принялась массировать поврежденную кожу аккуратно и бережно, словно протирала дорогую хрустальную вазу. Алина тем временем принялась проводить ту же самую процедуру над Виолеттой. Последнюю ни о чем даже не стали спрашивать по той простой причине, что она от усталости уснула. Просто начали ее мазать, да и все.
   Юлия недовольно пожала плечами и в меру обижено отошла в сторону, хотя профессиональный интерес не прекращал теребить ее мозг ни на одну секунду.
   - А по поводу его явного неравнодушия к тебе Юлька, пожалуй, права, - улыбчиво промолвила Кристина, нанося толстый слой крема Ольге на грудь. - Как он только на тебя смотрел! Это просто нужно было видеть со стороны! Словно кобель шелудивый на сучку в критические дни. Кажись, парень и вправду втрескался в тебя по уши. Сей факт ни в коем случае нельзя сбрасывать со счетов. Именно он - наша последняя надежда.
   - Какая надежда? О чем ты говоришь? - Ольга слегка скривилась от острой боли, распространившейся от прикосновения чужих рук по всему телу. - Даже если у него ко мне и вправду, как ты говоришь, чувства, никакого будущего они за собой иметь не могут. Стоит Вадиму о них узнать, и мужское достоинство Игоря тут же будет скормлено голодным псам.
   - Это уж точно. Тут ты, подруга, не ошибаешься. Но нам ни в коем случае нельзя допустить, чтобы этот ублюдок из обычной скотской зависти расчленил твоего красавчика. В такого парня при других обстоятельствах я и сама бы втюрилась. Атлетический торс, широкие плечи, волевой подбородок, а говорит-то как вежливо. Да к тому же еще и достаточно молодой. Прямо сказка, а не мужчина. Так что, дорогая, не будь дурой - не теряй своего шанса, тем более, что обязанностей от тебя, насколько я поняла, тебе никаких нее требует. Получится, что ты вроде бы как и мужу верной останешься, и жизни наши по возможности спасешь.
  -- Как я их смогу спасти? Не понимаю, Кристина, объясни.
   - Вот дуреха! - насмешливо хмыкнула блондинка. - Ты ведь, почитай, на три года старше меня возрастом, а такие элементарные вещи тебе нужно разжевывать, как младенцу. Да поводи ты его, дурачка неопытного, за нос, наговори всяких обещаний на будущее. Влюбленные мальчики это любят, я знаю. Можешь даже в щечку для пользы дела пару раз поцеловать. Сорваться - не сорвется, можешь не сомневаться - страх у них перед боссом слишком велик, а вот что завоет волком от нехватки женской ласки, это уж точно. Вот тут то мы с ним все отсюда и убежим, а там по ходу дела я его у тебя отобью - у меня насчет таких мужиков комплексов нет...
   Ольге на какую-то секунду показалось, что Кристина слышала весь их с Игорем разговор до самого последнего слова - насколько точно она изложила все то, о чем парень толковал. Даже передернулась в определенный момент, наигранно взвыв при этом от мнимой боли.
   - Что, сильно придавила? - обеспокоено поинтересовалась Кристина.
   - Да нет, вроде все в порядке, - произнесла Ольга, переворачиваясь на живот. - Главное плечи намажь, а то такое впечатление, что на них раскаленное коромысло повесили...
   Настя и Зина принялись привычно занимать свои топчаны. Обе девушки укладывались спать молчаливо, стараясь по возможности не вмешиваться в разговор старших женщин. Но от опытного взгляда Ольги не ускользнул тот факт, что Зина передвигалась как-то не совсем естественно - так, словно это она выстояла целый день напролет голая под пылающим солнцем. Присаживаясь на матрас, девушка глубоко вздохнула и несдержанно схватилась рукой за грудь. Голова импульсивно опустилась вниз, а глаза на секунду закатились под лоб.
   - Что с тобой?! - на миг забыв о собственном недомогании, Ольга неуклюже подорвалась с места и присела перед девушкой. - Тебе что, плохо?
   - Нет, Ольга Владимировна, со мной все в порядке, не волнуйтесь. - Зина попыталась взять себя в руки и не без труда приняла горизонтальное положение.
   - Не ври. Я ведь вижу по лицу, что у тебя далеко не все в порядке. Опять что-то с сердцем?
   Ничего не ответив, Зина тяжело задышала и принялась лихорадочно глотать слюну.
   - Срочно таблетку валидола! - громко выкрикнула Ольга, обращаясь ко всем присутствующим. - Быстро! Где медикаменты?
   - Может, не стоит, - на удивление спокойно покачала головой Кристина. - Она только что заглотнула одну, и днем еще штуки три приговорила. Мы не хотели тебя расстраивать ее состоянием, и без того натерпелась... Сегодня во время работы она потеряла сознание. Я сразу подумала, что все, каюк ей настал, но, слава Богу, удалось откачать...
   - Ах вы, черти полосатые! - злобно прошипела Ольга, набрасывая на себя рубашку. - Да вы понимаете, что у нее за болезнь?! Ни черта вы не понимаете! Она ведь в любой момент умереть может. Нельзя ей работать физически, да еще и на солнце. Ни в коем случае нельзя!
   - А с какого перепугу ты нам это объясняешь? - недовольно надула губы Юлия. - Ты этому недоумку пойди объясни. Мы уже раз попытались, так он чуть из автомата нас всех одной очередью не положил, фашистское отродье недобитое.
   Возразить тут Ольге было решительно нечего. О тяжелом состоянии здоровья Зины она знала не понаслышке, а о крутом нраве Красовского уж тем более. Но вот того, что ситуация настолько усложниться, ни она, ни кто-либо другой предположить не могли...
   Через пару минут девушке стало немного легче, и она заснула. Но Ольга отлично понимала, что облегчение - лишь временное явление, которое рано или поздно может перерасти в настоящую трагедию. А доводить ситуацию до нее было бы ой как не желательно. Так что, хочешь - не хочешь, а о побеге из этого проклятого лагеря стоило серьезно подумать в срочном порядке.
  
  

1 6.

  
  
   Вопреки изначальным предположениям Игоря, его непредсказуемый босс задержался в "своих владениях" куда дольше, чем на неделю. Словно нутром предчувствуя, что кто-то из его подчиненных замышляет что-то неладное, он как будто специально вел себя так, словно ему было абсолютно на все наплевать. С женщинами общался мало, только лишь в случае крайней необходимости - чаще старался передавать им свои указания через того же парня, который практически постоянно находился рядом. Вообще, большую часть времени он проводил в своем небольшом домике, охранявшемся в последние дни ничуть не хуже, чем бункер Гитлера.
   Жара в эти дни стояла невыносимая, поэтому подставлять голову под безжалостные солнечные лучи не только ему одному, но и всем остальным не особо-то хотелось. Погода будто бы нарочно застопорилась на одном и том же уровне, не желая меняться ни на час. Тайга просто-таки задыхалась от непривычно высокой температуры, которая, по словам некоторых охранников, являлась для этих мест довольно большой редкостью. Создавалось впечатление, что в небесной канцелярии все небожители сошли с ума - земля и вся живность на ней срочно требовали дождя, а что касается людей, то тут вообще обстоятельства сложились чуть ли не катастрофические. Если охранники на вышках изнывали от жары донельзя, что тогда можно было говорить о пленницах, каждый день истекающих потом во время непосильной физической работы.
   Быть может, Красовский специально старался обращать на женщин поменьше внимания - даже такому подонку как он не хотелось видеть перед собой картину, на коей его подопечные медленно, но уверенно приближаются к состоянию, когда грань между живыми и мертвыми особями фактически стирается. Еду ему Виктор носил прямо в домик, оттуда Вадим выходил лишь в те редкие моменты, когда в лагерь прилетал вертолет. Какие указания он давал пилоту, никто не слышал, в том числе и Игорь. Пилот лишь молча кивал в ответ и сразу же улетал, не задерживаясь даже на полчаса. По всей видимости, именно он и являлся тем передаточным звеном, с помощью которого господин Красовский общался с внешним миром.
   По поведению Игоря отлично замечалось, что его уже начинает злить тот факт, что шеф задерживается в лагере так долго. Парень несколько раз во время работы отзывал Ольгу в сторону и беседовал с ней на этот счет. С каждым разом разговор их проходил в более смелой и открытой форме, но все равно никто из посторонних не становился его свидетелем: женщины чуть в стороне продолжали так же монотонно разбирать очередной барак, а парни-охранники лишь ухмылялись, наблюдая, как их "коллега" без всякой надежды на взаимность кобелем вертится вокруг одной из пленниц. Ни к чему конкретному их разговоры, естественно, не приводили - все они проходили в том же русле, что и первый, и заканчивались обещанием того, что Вадим вот-вот не выдержит и через несколько дней улетит из лагеря. Об освобождении кого-либо другого из пленниц Игорь по-прежнему слышать не хотел, а Ольга, как и раньше, протестовала по поводу того, чтобы бежать отсюда одной. Да и возможно ли было вообще отсюда убежать? Весь замысел парня являлся чистой воды теорией, от которой до действительности, как казалось, было слишком далеко...
   За последнюю неделю внешность Ольги и Виолетты постепенно восстановилась и даже приобрела пускай не такую яркую, как раньше, но все же красоту. За насущными проблемами все произошедшее между ними постепенно начало удаляться из памяти. Никто из женщин, в том числе и они сами, ни единого раза не вспомнил о злосчастном инциденте, имевшем место несколько дней назад, а уж тем более о последствиях, которые он за собой повлек. Все радовались уже одному тому обстоятельству, что Красовский больше никого не вызывал к себе в "апартаменты" и не требовал от них занятий любовью в извращенной форме. Данный факт даже несколько подбодрил пленниц, боявшихся этого больше всего на свете. Вопреки физическому истощению, они старались работать с большим энтузиазмом, чем раньше, только бы не доводить "повелителя" до того состояния, когда у него появляется желание кого-то наказывать.
   Хотя работа была, конечно, изнуряющей, привыкнуть к ней в эти дни пришлось поневоле всем без исключения. Руки женщин заметно огрубели, тела осунулись, на коже появилось большое количество шрамов и царапин, - в общем, все они постепенно превратились в тех узниц концентрационных лагерей, которых неоднократно каждой приходилось видеть в кинофильмах. Теперь никакие зловредные насекомые - ни комары, ни клопы, ни разного рода вши уже не могли оказать на них особо угнетающего воздействия. Как к этим мелким тварям, так и к неудобству собственной одежды пленницы также постепенно притерлись, и теперь их кожа больше не растиралась твердыми рубцами юбок и рубашек - она соприкасалась с пропитанной потом грубой материей без прежнего вреда, практически не раздражалась и даже не меняла свой цвет. Ноги, и те смирились с неудобными кирзовыми ботинками достаточно быстро. Теперь иногда даже возникало сомнение, удастся ли в будущем при возможности надеть на эти самые ноги изящные модные туфельки на высоких каблуках? Наверняка, привыкать к таковым придется так же долго, как привыкали к ботинкам, ставшим за эти дни неотъемлемой частью тел.
   Ольга частенько поглядывала в сторону Виолетты, пытаясь придирчиво оценить состояние лица бывшей противницы. Губы той со временем снова превратились в спелые вишенки, потрескавшиеся, правда, от сухости, но все же симпатичные и соблазнительные, нос принял прежнюю форму, хотя на нем все еще оставалась легкая горбинка, а синяки вокруг глаз, так те вообще сошли почти полностью. Создавалось впечатление, что бывшая фотомодель в данный момент находится не на сибирской каторге, а где-нибудь на черноморском курорте. Крем от ожогов также оказал на их тела положительное воздействие. Из уродливо красных они превратились в бледно-коричневые, как у мулаток, живущих на тропических островах. Оценивая придирчивым взглядом Виолетту, Ольга отлично понимала, что сама выглядит приблизительно также, а значит, не все еще было потеряно - здоровье обеих пока оставалось удовлетворительным, что позволяло лелеять хоть какие-то надежды на ближайшее будущее.
   К сожалению, надежды эти имелись никак не у всех. Что касается незадачливой Зины, то ее здоровье угасало с каждым последующим днем. Не помог даже тот лишний выходной, который Вадим по настоятельной просьбе Игоря предоставил ей вместе с истерзанными Ольгой и Виолеттой неделю назад. В тот день Ольга не отходила от лежанки девушки ни на шаг - вела себя так, будто это именно та, а не она сама все предыдущие сутки напролет промучилась у позорного столба. Единственная ночь полноценного отдыха позволила женщине несколько восстановить силы, а вот для Зины сей промежуток времени явился страшным переломным этапом в худшую сторону. С тех пор она начала чахнуть прямо на глазах. Не помогали никакие средства - ни сердечные капли, ни таблетки, ни даже несколько облегченный труд, который по возможности ей предоставляли подруги по несчастью. Даже Игорь, и тот, казалось, понимал, что девушку в срочном порядке нужно отправлять в больницу, однако, против воли Красовского не мог пойти даже он, поэтому Зине, как никому другому, приходилось мучиться и страдать.
   Ольга отлично осознавала, что такая слабость одолела ее юную подругу отнюдь не от чрезмерных физических нагрузок и высокой температуры окружающей среды. Дело тут было совершенно в другом. Юная пианистка просто окончательно опустила руки и не желала больше бороться с трудностями. Тот случай, когда ей поневоле пришлось улечься обнаженной на постель Вадима, возымел на нее куда больший эффект, чем кто-либо мог ожидать. Все надежды на скорое возвращение домой, к любимому мужу и маленькой дочери, рухнули в один единый момент, не оставив за собой никакого подспорья. Девушка сразу же сдалась на милость прогрессирующей болезни, которая не замедлила полностью поставить ее в зависимость от себя. Ольга старалась не думать о том, что Зине в данных условиях уже ничего не сможет помочь, но навязчивая мысль все-таки не давала ей покоя, каждый день грызя душу до умопомрачения.
   Как же это так получается? Ведь она - дипломированный медработник с приличным стажем. Почему она не может помочь больной девушке, почему? Ведь должен же найтись какой-то выход из сложившейся ситуации. Не может быть, чтобы его не существовало...
   Ежедневно она задавала себе тысячи вопросов, но ни на один из них не могла ответить. Каждый раз умозаключения женщины сводились к одному-единственному выводу - Зине суждено непременно умереть, и тут иного варианта быть не может. Данный факт должна признать как она, так и все остальные, включая, естественно, и саму Зину. Но как можно кому-либо об этом сказать? Разве возможно подготовить людей к такому страшному обстоятельству? Нет, что тут не думай, а поставить без аппаратуры столь точный диагноз она не могла. Человеку всегда следовало давать последний шанс на выживание, иначе какой тогда вообще смысл в человеческой жизни?
   Ольга чуть ли ни каждую минуту подходила к девушке и спрашивала ее о здоровье. Зина в ответ всегда пыталась изобразить на лице что-то наподобие улыбки, но это у нее редко когда получалось. С каждым днем лицо ее принимало все более бледный, и даже несколько зеленоватый оттенок. Поговорив с ней, Ольга всегда отходила подальше в сторону и незаметно пускала слезу. А что оставалось еще делать, если помочь несчастной она ничем не могла? Следовало надеяться лишь на благосклонность высших сил. Но и они, по всей видимости, не особо благоволили к юному музыкальному дарованию. Хотелось того, или нет, а роковой час все-таки наступил...
  
   Случилось это на восьмые или девятые сутки после того злополучного дня, когда Зина впервые потеряла сознание от очередного сердечного приступа. Солнце клонилось к закату, вялая работа, за которой, кроме охранника на вышке, никто не следил, подходила к концу. К вечеру выморенные женщины еле передвигались. Голодные желудки внутри их туловищ чуть ли не скручивались в три погибели в ожидании обычного издевательского ужина, состоящего уже несколько дней подряд из одной лишь недоваренной перловой крупы.
   Двигаясь сомнамбулами по полуразваленному бараку, все шатались со стороны в сторону, словно безвольные маятники - каждая могла в любой момент потерять равновесие и свалиться без чувств на траву. Крыша барака была уже почти разобрана, поэтому прикрытия от солнца, как такового, не существовало, а легкие хлопчатобумажные косынки защищали головы от палящих лучей настолько слабо, что на них никто особо не возлагал надежды.
   Зина в этот день практически не работала. С самого утра ее по настоянию Ольги усадили под одну из стен барака и поручили потихоньку очищать трухлые кирпичи от пересохшего раствора. Приходивший несколько раз к ним Игорь конечно же видел, чем именно занимается малоподвижная девушка, однако, возражений никаких не высказывал - делал вид, что вообще этого не замечал, подгонял по возможности остальных и спешно уходил восвояси.
   Ольга, как и обычно, не сводила в этот день с больной Зины глаз - периодически приближалась к ней и придирчиво прощупывала пульс, чему та нисколько не возражала. Душа ее, как показалось, уже находилась не здесь, а где-то в потустороннем мире. Стеклянный взгляд юной пианистки практически все время был уставлен в одну точку, в нем больше не существовало прежнего живого блеска, и даже здравый смысл почему-то уже отсутствовал. Она все время что-то очень тихо бормотала себе под нос, словно читала какую-то молитву. Русские слова смешивались в ее долгом монологе с еврейскими, среди них то и дело проскальзывали имена мужа и дочери, из чего становилось ясно, что Зина пытается своеобразно с ними пообщаться.
   Когда Ольга подошла к ней в очередной раз, девушка сидела в той же самой нелепой позе с кирпичом в руке, но уже ничего не говорила. С ее нижней губы на подбородок стекала слюна, лицо выглядело не просто бледным, а синевато-каменным, выпуклая жила на виске даже не думала пульсировать, а безжизненные глаза самопроизвольно закатились под лоб, обнажив уродливые белки глазных яблок с небольшими кровяными пятнами.
   - Зина, с тобой все в порядке? - Женщина бережно дотронулась до ее хрупкого плеча, хотя сама отлично понимала, что самое страшное уже произошло.
   Рот девушки был несколько приоткрыт, словно именно в этот момент она хотела произнести свое последнее слово. И Ольга даже знала, какое именно это слово было. Если бы она умирала сама, то, вне всякого сомнения, в последнюю секунду назвала бы имя своей дочери.
   Легкого подергивания за плечо вполне хватило для того, чтобы ладонь неподвижной Зины невольно выпустила из себя тяжелый кирпич, а само туловище неуклюже пошатнулось и приняло практически горизонтальное положение.
   - Зина, нет! Не умирай! - инстинктивно закричала Ольга, по инерции прикладываясь ухом к ее груди. Ни на какое сердцебиение не оставалось даже намека.
   Все остальные женщины, словно по команде, бросили свою работу и остановились в нелепых позах посреди изуродованной постройки, как вкопанные. Первой со своего места почему-то невольно сорвалась чуть ли не насмерть перепуганная Настя. Девушка в три прыжка очутилась рядом с Ольгой и по ее примеру склонилась над безжизненным телом.
   - Зинка! - вырвался из ее горла непривычный душераздирающий стон. - Зинка, ты что!.. Очнись, Зинка!.. Как же мы без тебя?
   Не контролируя собственных действий, девушка с размаха отвесила своей умершей подруге легкую пощечину. Соприкосновение длилось мгновение, но этого мига Насте вполне хватило, чтобы ощутить ладонью холод, исходивший от лица усопшей.
   - Не трогай ее! - требовательно приказала Ольга. - Не видишь разве, ей больше ничем нельзя помочь... - Дрожащая рука женщины протянулась к векам новоявленной покойницы и прикрыла ей глаза. - Вот и все, Настенька, нет больше ее среди нас.
   Что еще требовалось объяснять? Девушка испуганно шарахнулась в сторону и, до боли закусив грязную ладонь, принялась несдержанно плакать.
   Остальные женщины приблизились к трупу практически все одновременно.
   - Неужели действительно все? Может, еще придет в себя? - слегка грубоватым тоном поинтересовалась Кристина, присаживаясь перед Ольгой на корточки.
  -- Никаких признаков жизни, - совершенно спокойно ответила та.
  -- Ты знала, что это должно произойти?
   Ольга лишь молча кивнула головой.
   Все стояли перед ней в полной растерянности. Даже у обычно равнодушной Гульнары, и то на глазах появились предательские слезы. Виолетта, так та вообще отошла в сторону и уткнулась головой в деревянную стену, словно пытаясь забить лбом торчащий из нее гвоздь.
   - Что же это получается, девочки? - Кристина резво выпрямилась в полный рост и обвела всех придирчивым взглядом. - Первая из нас отправилась на тот свет. Неужели, каждую ждет такая вот долгая и мучительная погибель?.. Нет, ублюдки, что касается меня, то я вам сделать того со мной ни в коем случае не позволю! Уж лучше пристрелите, суки, сразу, чем так мучиться!
   Не дожидаясь ни от кого ответа на свое спонтанное "заявление", она как безумная вылетела из разваленного барака и с диким криком побежала по лагерю.
   - Гады! Уроды! Ненавижу!.. - Голос женщины эхом пронесся по всему окружающему пространству. Крик был настолько громким, что невольно показалось, будто от него зашатались огромные вековые лиственницы. - Стреляйте, мрази!.. Не боюсь я вас! Не боюсь!..
   Увидев ее не совсем обычные действия, стоящий на вышке Марат тут же припал к своему автомату и без всякого предупреждения сделал несколько коротких очередей в ее сторону. Стрелком он был, по всей видимости, неплохим, так как землю под ногами бегущей сразу же взрыхлили несколько маленьких фонтанчиков, что заставило ее тут же неистово взвизгнуть и поневоле повалиться навзничь. Последний ее крик утонул в грохоте автоматных выстрелов.
   Стоящие над телом Зины пленницы в тот же миг переместили свое внимание в противоположную сторону. Алина и Юлия непонятно почему кинулись друг другу в объятия, а Гульнара как подкошенная упала на колени и, наверное, впервые в жизни взмолилась Аллаху.
   - Нет, только не это! - негромко пробормотала Ольга, бережно опуская Зину на траву. Второй труп за один день - это было бы уже слишком!
   Ноги сами подорвали ее с колен и понесли к распластавшейся на земле Кристине. Смерть серьезно больной Зины еще допускалось как-то естественно воспринять, а вот убийство совершенно здоровой и наполненной энергией блондинки, на которую, как ни на кого другого, здесь можно было положиться, не укладывалась в голову никак. Ольга даже не подумала о том, что охранник с вышки может выстрелить и в нее, - сработал инстинкт доктора, который просто-таки обязан был находиться там, где мог оказать пострадавшему хоть какую-либо помощь.
   Как ни странно, но больше Марат стрелять не стал - наверняка, парень решил повременить с "радикальной мерой пресечения" - убить кого-либо из женщин он всегда имел возможность.
   Тяжело дышащая Ольга небрежно упала перед Кристиной на четвереньки и схватила ее за голову. К счастью, блондинка оказалась жива. Мало того, ни одна из пуль не попала в ее тело - все выстрелы были направлены в землю у ног только для того, чтобы остановить беглянку, чтобы не позволить ей двигаться дальше - парализовать ее волю и положить лицом вниз.
   - Боже, Кристина, ты как? - убедившись, что с ней все в порядке, поинтересовалась Ольга.
   - Все нормально, - после некоторой паузы заикающимся голосом ответила та. - Ну и мразь! Достойный пес своего господина!.. Ничего, я его, сволочь, тоже когда-нибудь обязательно мордой в грязь опущу. Помянешь мои слова, выродок вшивый!
   Ольга помогла ей подняться в полный рост и старательно отряхнула ее одежду.
   - Ты только не нервничай так сильно, - пробормотала в меру заботливо. - Что поделаешь - не вернешь больше нашу Зинку. Теперь ее хотя бы похоронить нужно по-человечески...
   Обе женщины не сразу заметили, как перед ними словно из-под земли вырос раздраженный Красовский с оружием в руке, облаченный, как и раньше, в шорты и пеструю тенниску. За спиной его стояли также вооруженные Игорь и Виктор.
  -- Что за стрельба здесь, Марат?! - грозно выкрикнул он, обращаясь в сторону вышки.
   - Сам не пойму, - отозвался улыбающийся "караульный", залихватски поднимая дуло автомата. - Бежали куда-то, вот я и пальнул на всякий случай.
   Обернувшееся к женщинам лицо Вадима моментально побагровело, зубы неестественно заскрипели, а увесистый пистолет в руке привычно задергался.
  -- И куда же вы бежали, драгоценные мои, позвольте поинтересоваться?
   - К черту на рога! - привычным дерзким тоном ответила ему окончательно пришедшая в себя Кристина. - Не желаем мы больше так жить по-свински! Стреляй в нас, если имеешь такое желание! - При этих словах она демонстративно распахнула на всю ширину свою рубашку, обнажив великолепную незагорелую грудь.
   - Даже так? - При виде ее аппетитных полушарий настроение Вадима несколько улучшилось - на прежде озлобленном лице даже появилось что-то наподобие улыбки. - Что ж, если так сильно спешишь на тот свет, ненаглядная, то так тому и быть.
   Вороненое дуло грозно направилось ей между глаз.
   - Постой! - Ольга без малейших раздумий молниеносно заслонила подругу собой. - Ты хоть знаешь, что только что произошло?.. Зина умерла! Понимаешь, умерла!..
  -- То есть, как умерла? - удивленно скривил губы Вадим, опуская оружие.
   - Самым натуральным образом умерла, как обычно люди умирают! Сердце у нее остановилось - не выдержало той нагрузки, которую ты навесил.
  -- И где она сейчас?
   - Где-где? - язвительно отозвалась Кристина, запахивая рубашку. - Вон в бараке покоится, холодная уже. Доигрался, дебил!.. Что теперь с трупом делать будешь?
   Не став больше задавать вопросов, Красовский в сопровождении неизменной "свиты" тут же кинулся к бараку. Растолкав стоящих у него на пути пленниц, подошел к безжизненному телу и, даже не подумав присесть, брезгливо склонил над ним голову.
   - Да, дела, - проворчал недовольно, почесывая затылок рукояткой пистолета. - Вот уж чего не ожидал... Что ж, Бог, как говорится, сам за нас решил одну из проблем.
   - Это все, что ты можешь сказать по данному поводу?! - Смелая Кристина мгновенно очутилась рядом с ним и вызывающе уперла ладони в бедра.
  -- А что ты еще хочешь, чтобы я сказал? Сочувственную речь?
  -- Ну, хотя бы прощения у усопшей попросил за свое скотское отношение к ней.
   - Не слишком ли много дерзости себе позволяешь, девочка? - Ненавистный взгляд Красовского обратился в сторону собеседницы. - При иных обстоятельствах я бы тебя за подобные высказывания саму собакам скормил, причем, не целиком, а по частям. Но сегодня, так уж и быть, живи. Одного трупа для одного дня вполне достаточно. Ее смерть тебя, можно сказать, спасла. Так что можете с ней попрощаться, и дуйте к себе в барак, пока я добрый.
   - Постой! - сама того не желая, прервала его склонившаяся над мертвой девушкой Ольга. - Что ты там сказал про собак? Кого кому ты собираешься скормить?
   Пленницы испуганно переглянулись между собой и инстинктивно разошлись в стороны. Страх за собственную жизнь оказался куда выше, чем переживание за судьбу тела усопшей.
   - Неужели непонятно? - без всяких колебаний ответил хладнокровный Вадим. - Не пропадать же добру, в самом деле. Что толку, если мы предадим тело этой девочки земле? Сгниет оно там, и никто так и не узнает, где ее могилка. Так что пусть лучше послужит в последний раз для пользы дела. Собачки мои давно приучены к человеческому мясу, к живому, правда, но это не столь важно. В данных условиях и труп им покажется лакомым кусочком. Давненько псам не доводилось пробовать ничего подобного, так что пускай не отвыкают.
   - Нет! - категорически замотала головой Ольга, пытаясь прикрыть Зину руками. - Ты не посмеешь этого сделать. Она все-таки человек. Ты ее любил, в конце концов!
   - Еще как посмею, милая. - Лицо Красовского в который раз озарилось злорадной ухмылкой. - Кто мне в этом помешает? Ты, что ли?.. То-то и оно... А насчет любви? Когда она была у меня к ней, эта любовь то? Да и была ли она вообще? Даже если и имелись у меня в душе к вам какие-то чувства, вы, девочки, уничтожили их на корню, превратив в самую настоящую ненависть. Так что не плачьте теперь о своей несчастной судьбе. Сами ее для себя выбрали.
   - Это что же выходит, - снова нахально вмешалась бесшабашная Кристина, - неужели каждую из нас ждет подобная участь? У тебя хватит на это совести?
   - А ты как думала? Только так, и никак иначе. Вы мою жизнь уже успели превратить в невыносимый кошмар. Теперь моя очередь... Зиночке, в этом плане, можно сказать, просто повезло - отмучилась, сердечная. А вот что касается остальных, то тут никак не угадаешь. Так что, девочки, будьте готовы к наихудшему. Такова уж наша жизнь, ничего не поделаешь.
   Никто не мог ожидать того, как Кристина поступит в следующий момент. Лишь Ольга понимала ее состояние, потому как самой не так давно приходилось испытывать нечто подобное.
   - Ах ты мразь! - во все горло завопила разъяренная блондинка, бросаясь на ненавистного собеседника с кулаками. - Сволочь! Насильник! Убийца! Ненавижу!..
   В отличие от случая с Ольгой, сейчас Красовский оказался готовым к нападению со стороны кого-либо из женщин, поэтому ловко сумел увернуться от удара и тут же нанес ответный - рукояткой пистолета в челюсть. Соприкосновение оказалось для него более, чем удачным. Эмоциональная Кристина почти мгновенно потеряла равновесие и неуклюже отлетела в сторону, больно ударившись головой об одно из выступавших из стены бревен. Витька Молчун не замедлил тут же оказаться рядом и несильно добавил женщине по виску прикладом автомата. Дерзкая блондинка безвольно сползла по стене вниз и на некоторое время потеряла сознание.
   - Кто-то еще характер показать хочет? - сурово поинтересовался Вадим, грозно обводя дулом пистолета остальных женщин. - Вот так-то лучше будет. А сейчас, дорогие дамы, извините, но труп не должен по жаре разлаживаться. А то мясо вообще пропадет.
   По указанию его следующего жеста Игорь крепко обхватил Ольгу за плечи и, не смотря на существенное сопротивление, силой оттащил ее от мертвой девушки.
  -- Нет! - слезно закричала она. - Не надо! Я прошу вас, не надо!.. Не делайте этого!...
   Как и следовало ожидать, до ее причитаний никому не было дела. Появившиеся из-за спины Вадима еще два парня-охранника грубо схватили Зину за конечности и понесли ее из барака в другой конец лагеря. Туда же по указанию шефа Игорь потащил и трепыхающуюся в его руках Ольгу. Всех остальных, включая немного пришедшую в себя и поддерживаемую под руки Алиной и Юлией Кристину, Виктор погнал следом, как стадо непослушных коров, периодически подталкивая то одну, то другую из женщин прикладом автомата в спину...
  
   Псарня представляла собой огромную глубокую яму. При надобности в нее спускался грубо сколоченный деревянный помост, по которому страшные овчарки имели отличную возможность выбраться наверх. В данный момент помост лежал в стороне, не позволяя разрывающимся от лая собакам ни на кого напасть и загрызть до смерти. Своих хозяев, включая всех охранников и самого Красовского, они знали в лицо, поэтому слушались этих людей беспрекословно. Каждый из них периодически кормил грозных псов свежим мясом, приучая их к своему присутствию. Насчет же чужих дело обстояло строго противоположным образом.
   Как только Игорь подвел Ольгу к краю ямы, все шестеро ее питомцев бросились с душераздирающим рычанием в их сторону и принялись прыгать друг на друга, желая поскорее добраться до потенциальной жертвы. Увидав перед собой этих агрессивно настроенных чудовищ, Ольга чуть не упала в обморок, и только крепкие объятия парня не позволили ей безвольно свалиться в яму и быть тут же растерзанной их острыми выставленными напоказ клыками.
   Испуганных пленниц поставили вокруг ямы полукольцом, чтобы каждая из них имела отличную возможность увидеть все то, что происходит внутри. В последний момент Красовский изменил свою точку зрения, решив доставить своим ошеломленным подопечным некоторое "наслаждение" данным нехитрым "развлечением".
   По его приказу парни-охранники положили безжизненное тело Зины на землю и с помощью ножа содрали с него всю одежду. То, что оказалось под ней, уже абсолютно не походило на человеческое существо - оно представляло собой нечто среднее между продолговатым комком затвердевшего теста и застывшей статуей из гипса. Ольга закрыла глаза и отвернула в сторону голову, чтобы не видеть всего того ужаса, который будет происходить дальше.
   К мертвой девушке Вадим приблизился лично. Не хотелось ему никому предоставлять то удовольствие, которое мог получить сам. Брезгливо дотронувшись до плеча покойницы подошвой кроссовка, мужчина несколько секунд игриво покачал новоиспеченный труп со стороны в сторону, после чего злорадно ухмыльнулся и сделал небрежный толчок. То, что когда-то представляло собой молодую красивую пианистку, любящую жену и мать, а сейчас являлось лишь бесформенным созданием природы, требующим немедленной ликвидации, небрежно свалилось вниз - в яму, где на него тут же набросилась целая свора голодных собак.
   Как они разрывали тело на части, никто из женщин так и не увидел - слишком уж устрашающим было зрелище, чтобы кому-то из них захотелось задержать на нем свой взгляд. Кровь фонтанами брызнула в разные стороны, окропляя собой шкуры животных и прибавляя тем самым им лишнего азарта. Куски рваного мяса с огромной скоростью принялись исчезать в голодных собачьих глотках. Некоторые из них оказались столь большими, что заглотнуть их целиком животные не могли. Поэтому они периодически выпадали из собачьих ртов прямо на землю и тут же заменялись новыми, оторванными в следующую секунду от тела.
   Юная Настя не выдержала такого издевательства и все-таки потеряла равновесие, вмиг отключившись от реальности. Слава Богу, что рядом оказались более стойкие Алина и Гульнара, вовремя подхватившие девушку под руки и не давшие ей разделить участь мертвой подруги. Больше сознание никто из женщин не потерял, но рвать в яму начали практически все.
   Игорь чуть ослабил свою хватку, позволив Ольге более уверенно стать на ноги. На какое-то мгновение ее болезненный взгляд встретился с взглядом стоящего по другую сторону ямы Вадима. В нем не наблюдалось ничего человеческого - лишь один животный инстинкт, соизмеримый разве что только с той похотью, которая светилась в глазах голодных псов.
   Когда от тела Зины на дне ямы остался лишь один окровавленный костяк, он решил все-таки сжалиться над женщинами и наконец-то позволил им удалиться в барак...
   Очутившись в помещении, они перестали кривиться и вынужденно изрыгать из себя желчь, лишь молча разошлись по собственным лежанкам и старательно принялись отворачиваться друг от друга. Настя передвигаться сама была не в состоянии, поэтому ее к нужному топчану подвели под руки и бережно положили лицом вниз. Ольга не стала трогать девушку, отлично понимая, что помочь все равно ничем не сможет. Если ей суждено после всего увиденного сойти с ума, то тут медицина абсолютно бессильна, тем более в том случае, когда она поставлена на таком примитивном уровне, как здесь. Вылечить подобную душевную рану могло только время, которое, как кто ни старался, текло здесь довольно медленно...
   Ольга вытянулась на своей лежанке в полный рост и закрыла глаза. Как ни странно, но перед ними не возникла только что увиденная сцена. В навязчивом воображении нарисовалось улыбчивое лицо Зины, именно такое, какого никто из женщин за время их совместного проживания ни разу не видел, - веселое, жизнерадостное, задорное и оживленное. К сожалению, стать таковой ей больше никогда не было суждено. Девушка умерла в полном унынии, оскорбленной, несчастной и лишенной всех жизненных благ. Такой страшной смерти не следовало желать даже врагу. А, может, как раз и лучше, что больше ей не придется испытывать всех тех мучений, которые с этого момента им, к сожалению, придется делить на семерых?..
   Приблизившихся к ее лежанке Кристину и Юлию Ольга заметила не сразу. Передвигались женщины довольно тихо, да и темнота почему-то сегодня окутала пространство помещения куда быстрее, чем в предыдущие дни. Наверняка, дело близилось к дождю, которого все пленницы ждали почему-то больше, чем какой бы то ни было человеческой помощи.
   - Оля, ты не спишь? - негромко поинтересовалась быстро восстановившаяся блондинка, присаживаясь на краешек топчана. Ответом были медленно открывшиеся безжизненные глаза. - Я, конечно, понимаю, как тебе больно ее потерять. Но ты не должна себя ни в чем винить. Ты сделала все возможное для того, чтобы ее спасти. Такова, значит, ее жестокая судьба.
   - Поверь, Оля, - душевно добавила Юлия, - мы скорбим о ней ничуть не меньше, чем ты. За последние дни мы все здесь поневоле сдружились между собой, как настоящие сестры. Одна из нас, к сожалению, умерла, и вернуть ее назад уже никак нельзя. Потому надо с этого момента думать не о ней, а о тех, кто остался в живых. Мы с Кристиной только что посоветовались и решили, что нам любым возможным способом нужно отсюда убираться. Другого выхода просто нет - этот ублюдок доведет каждую из нас до такого состояния, как Зину. Все мы здесь рано или поздно передохнем, а последствия смерти ты не хуже от нас сегодня видела.
   - Хорошо еще, если так, - задумчиво произнесла Кристина. - Когда человек умер, то ему уже решительно все равно, как поступят с его трупом - закопают, сожгут, или отдадут на съедение голодным псам. А если этому безумцу вдруг долбанет в голову дурь кормить своих собак живыми людьми, что тогда? Нет, Оля, оставаться здесь - значит заранее обречь себя на страшную погибель. Бежать отсюда нужно во что бы то ни стало, а там уж пускай будет, как будет.
   - Неужели вы думаете, что бежать реально? - неуверенно пробормотала в ответ Ольга.
   - Еще как реально! Только сами мы, к сожалению, этого сделать не в состоянии - нужна посторонняя помощь. А никто, кроме твоего Игоря, больше оказать нам ее не сможет.
   - Почему это вдруг сразу он мой? Если мы с ним несколько раз наедине переговорили, то это еще ничего не значит.
   - Ладно прибедняться! - грубовато отрезала Юлия. - А то никто не видит, как именно он к тебе относится. Нельзя ни в коем случае сбрасывать данный факт со счетов. Так что, подруга, наши жизни теперь в твоих руках. Настраивайся на нужный лад и дерзай...
   Что было с ними спорить, если Ольга и без их последнего "настояния" отлично понимала - никакого иного выхода у всех них действительно нет. Бежать и только бежать! И сегодняшняя смерть Зины являлась тому наилучшим подтверждением. Теперь она была уверена даже в том, что для пользы всех окружающих готова пойти на любую уступку Игорю - даже отдаться ему, если то будет необходимо. Вот только присутствие Красовского на территории лагеря путало все карты. Но оно не может быть вечным - рано или поздно этот маньяк все же соизволит покинуть свое логово. И Ольге почему-то казалось, что случится это довольно скоро.

17.

  
  
   В своих предположениях она не ошиблась - отъезд Красовского из лагеря произошел куда быстрее, чем кто-либо ожидал. Скорее всего, толчком тому явилась скоропостижная смерть Зины, все-таки оказавшая на него хоть какое-то влияние. Как бы там ни было, а к покойной он в свое время испытывал пускай не самые искренние, но все же чувства, и значит, случившееся с ней не могло его оставить окончательно равнодушным. По злой иронии судьбы Зина добилась своей смертью того, чего все без исключения пленницы с таким нетерпением ждали...
   В течение следующего дня никто из них так и не поймал в поле своего зрения ненавистного силуэта мерзкого "поработителя" - на работу, к столу, и обратно в барак их все время сопровождал Молчун, подходивший в этот момент по своим сдержанным качествам для данной "миссии" наилучшим образом. Погода, наконец-то, немного изменилась - солнце исчезло, небо заметно посерело, над головами грозно нависли темные дождевые тучи. Разговаривать друг с другом в этот день женщинам не особо хотелось, да и не о чем, собственно, было говорить - все понимали друг друга и без слов. Вчерашняя картина пожирания голодными собаками мертвого человеческого тела до сих пор стояла у каждой перед глазами, не давая душам успокоиться и не позволяя без стыда за свою беспомощность смотреть одна другой в глаза. Все работали угрюмо и вяло, так, словно этот день являлся последним днем их жизни, в конце которого каждая из пленниц без промедления должна была разделить судьбу юной талантливой пианистки.
   Лишь очутившись после относительно сытного ужина в своем бараке, женщины несколько пришли в себя и взбодрились. Как бы там ни было, а жизнь все-таки продолжалась, и это значило, что больше следовало думать именно о ней, а не о той уродливой старухе с косой, которая рано или поздно должна придти к каждому живому существу на планете.
   К счастью, ни к кому из упавших духом пленниц сегодня она не явилась. Зато, как только стемнело, в барак к ним заявился погрустневший Игорь, который, как обычно, минуя всех остальных, приблизился к Ольге и присел на опустевшую лежанку рядом с ней. Настя без лишних напоминаний не замедлила покинуть свое место и переместиться в другую часть помещения. Все женщины, словно по команде, посмотрели в сторону потенциального "спасителя" больше испуганным, чем на что-либо надеющимся взглядом, и тут же попытались отвернуться, дабы не привлекать к себе излишнего внимания. Да и толку было на кого-то смотреть, если вокруг все равно постепенно сгущались сумерки, уменьшающие видимость практически до нуля.
   - Мне очень жаль, что все так произошло с вашей подругой, Ольга Владимировна, - без каких-либо прелюдий жалостливо пробормотал парень. - Но, поверьте, в сложившейся ситуации я ничем не мог его действиям помешать. Не в моих это силах, увы.
   - Да, я понимаю, - даже не взглянув в его сторону, а по-прежнему уставив свой бездумный взгляд в потолок, апатично ответила Ольга, - и ни в чем тебя конкретно не виню. Смерть Зины была вполне естественной, и в этом есть, пускай маленький, но все же плюс. Слава Богу, девочка отмучилась, в отличие от всех нас. А что произошло с ее телом после разлуки его с душой, это в принципе не так уж и важно. Все равно никто бы не стал отвозить его в Москву, к родственникам. В лучшем случае, труп закопали бы где-нибудь подальше в лесу.
   - Мы все так и сделали, - несколько виновато сказал Игорь. - Даже примитивный крест поставили по христианскому обычаю, хотя, кто знает, кем она там была по вероисповеданию. В общем, это не столь уж и важно. Главное, что ребята меня в данном начинании поддержали. Оказывается, не все они еще до такой степени потеряны, как Красовский. Правда, от тела ее остались лишь одни обглоданные кости, но тут уж тоже я ничего изменить не мог - в конце концов, все мы рано или поздно превращаемся в скелет, такова человеческая судьба.
   - Спасибо, Игорь, что ты позаботился об ее останках. Своим поступком ты лишний раз доказал, что являешься порядочным человеком. А это значит, я полностью могу тебе доверять.
   - Наконец-то вы это поняли, Ольга Владимировна. - На лице парня появилась легкая улыбка, но женщина ее не заметила. - Да, некрасивые сюрпризы судьба иногда нам подбрасывает. К сожалению, изменить принятого нею решения никто из нас не в состоянии, так что приходится поневоле подчиняться ее прихотям. Может быть, даже лучше, что Зиночка умерла, - теперь вам не нужно чувствовать себя обязанной ее спасти. Одной обузой, как говориться, меньше.
   - Что ты такое говоришь, Игорь? Какая обуза? - раздраженно возмутилась собеседница.
   - Извините, я не совсем деликатно выразился. Дело в том, что ее смерть, по всей видимости, не самым благоприятным образом повлияла не только на всех нас, но и на Вадима Михайловича также. Сегодня вечером он вдруг ни с того, ни с сего собрался и вылетел куда-то на вертолете вместе с Мирзой. Мне сказал, что вернется только через три дня, а там уж как получится. В прошлый раз он тоже так говорил, а отсутствовал больше недели.
   - Неужели и вправду улетел? - Глаза Ольги несколько оживились - в них заискрился огонек заинтересованности, скрыть который не удалось даже в полумраке.
   - Вправду, вправду, - с заметным облегчением прошептал Игорь. - Он был так сильно расстроен тем, что произошло, выглядел разбитым и осунувшимся. Ни с кем ни о чем не захотел говорить, не тратил время на объяснения, просто отдал приказы, и все.
   - Чтоб он таким оставался до конца дней своих! - гневно процедила сквозь зубы женщина.
   - Вполне с вами согласен, Ольга Владимировна, но думать сейчас вам нужно не о нем, а о себе. Другой подобный шанс может вам представиться нескоро, а к тому времени мало ли что случится. Вдруг опять кто-нибудь из ваших подруг покинет этот мир... Не знаю, как вас, а меня подобная перспектива мало прельщает. Одно дело - просто отомстить нескольким зазнавшимся женщинам за нанесенную когда-то тебе обиду, и совсем другое - доводить их из-за этого до реальной смерти. Красовский сильно перегнул палку - это вижу не только я, но и другие. Это с виду они такие грозные, на самом же деле каждый из них имеет где-то далеко любимую женщину - супругу, сестру, мать. И потому наблюдать те ужасы, которые начали здесь происходить, даже им невмоготу. А мне, так и подавно... Я долго думал, Ольга Владимировна, о нашем с вами прежнем разговоре. Вы на все сто процентов правы - убегать отсюда нужно не только вам одной, а всем вместе. И убегать нужно немедленно, этой же ночью, пока наш изверг не надумал сюда вернуться. Завтра может быть поздно. Вдруг начнется сезон дождей. Тогда вы не то, что из тайги к жилым местам не выберетесь, а вообще на пару километров отсюда не отойдете.
   - Постой, постой, - резко всполошилась Ольга, принимая сидячее положение, - ты что же, предлагаешь нам уходить отсюда пешком, не на вертолете?
   - К сожалению, Ольга Владимировна, другого выхода у нас с вами нет. Оба вертолета Красовский забрал в свое распоряжение. Здесь они появятся не раньше, чем вернется он сам. Идти на такой риск я, сами понимаете, не могу. Я предлагаю вам то, что в моих силах. Пускай ребята крепче заснут. На дальней вышке я оставлю всего одного человека, а здесь рядом сделаю вам в мотках колючки небольшой лаз. Толстых среди вас нет, так что все выберетесь...
  -- А ты что же, с нами не побежишь?
   - Это исключено, - решительно покачал головой нахмурившийся Игорь. - Да и помочь я вам в лесу вряд ли чем смогу - местности ведь, как таковой, не знаю. Достоверно мне известно лишь одно - приблизительно в двадцати километрах к югу отсюда находится большой жилой поселок, в котором имеется и милиция, и всякая другая власть. Наверняка, и вертолет у них есть в наличии. Так что до Усть-Кута вы как-нибудь доберетесь. А там уже город серьезный, связь и с Иркутском, и даже с Москвой имеется. Если действовать начнете слаженно, то через день-другой будете дома. А я уж тут ребят как-нибудь попридержать постараюсь. Собачек потравлю, чтобы по вашему следу не кинулись, и все такое. Если повезет, на днях слиняю в Китай.
  -- А если нет? - испуганно посмотрела на него женщина.
   - Тогда поставьте в любой церкви свечку за упокой моей души, Ольга Владимировна. Все-таки согласитесь - лучше пожертвовать мною одним, чем обрекать на смерть вас семерых.
  -- Ты так легко об этом говоришь. Прямо страшно становится.
   - Самое страшное в своей жизни вы уже пережили, - задорно прошептал парень, - теперь остались сущие пустяки - свыкнуться с мыслью, что вы меня больше никогда живым не увидите. Думаю, это для вас будет не так уж и сложно. Покойная Зиночка значила для вас куда больше, чем я. Данная жертва, так сказать, и станет искуплением моего греха перед вами.
  -- И все-таки я хочу, чтобы ты бежал с нами.
   - Наши желания не всегда совпадают с нашими возможностями. Никто из нас не имеет права диктовать другому свою волю. Спасайте своих подруг, Ольга Владимировна, пока возможно, это сейчас для вас самое главное. А я уж себя в беде не оставлю, будьте спокойны... Впрочем, можете не бежать вообще, это ваше право. Но, думаю, прежде, чем принять такое важное решение, вам следовало бы на этот счет с ними посоветоваться. Я приду часика через два, так что к этому времени будьте готовы. - Игорь решительно поднялся с лежанки и вложил в руку Ольги какой-то холодный металлический предмет, похожий на часы с большим циферблатом. - Это компас. Он вам поможет не ошибиться на местности и правильно двигаться в нужном направлении. Больше, к сожалению, ничего презентовать не могу - ни ножа, ни пистолета. Вам, в принципе, оружие ни к чему, а мне оно утром окажется нужным позарез.
   Весело подмигнув напоследок, парень быстрым шагом вышел из барака и привычно запер за собой дверь. Как только стук его ботинок немного отдалился, Кристина с Юлией тут же не замедлили сорваться со своих топчанов и оказаться рядом с Ольгой. Менее подвижная Алина присоединилась к ним через несколько секунд.
   - Ну? - обнадеживающе поинтересовалась сощурившая глаза Юлия. - Что он сказал тебе?
   - Все то, что вы и ожидали, - пытаясь сохранять хладнокровие, пожала плечами Ольга. - Красовского в лагере нет, так что этой ночью он нам предлагает бежать.
  -- Куда бежать, в лес, что ли?
   - А что, тут еще есть какие-то другие варианты? Вертолеты Вадим забрал с собой, связи с ними никакой нет, так что выход остается один. Время на обсуждение данного вопроса он нам дал. Так что, дорогие подруги, внимательно слушаю ваши предложения.
   - Да ты что - отправляться в лес по такой сумасшедшей темноте! - возбужденно фыркнула Юлия. - Это же самоубийство. Да нас этой же ночью волки порвут там на части.
   - А с другой стороны, если мы не уйдем, - хладнокровно заявила Алина, - то голодные овчарки порвут нас здесь. Так что час от часу не легче, девочки.
   - Ты права, - немного поразмыслив, сделала вывод Кристина. - Если уж умирать, то лучше это сделать с достоинством. И споров между нами на этот счет никаких не должно быть. Отправляться среди ночи в глухой таежный лес - не лучший, конечно, вариант, но, как говаривал Остап Бендер, здесь вам не Рио-де-Жанейро. В принципе, если знать, куда именно нужно идти, и не ожидать за собой погони, то выйти к людям из этой глухомани вполне реально.
   - Насчет отсутствия погони Игорь вопрос обещал уладить, - уверенно промолвила Ольга. - Это уже его заботы, что здесь делать. Собак, даст Бог, потравит, а эти верзилы, я думаю, без псин своих в тайгу сунуться не рискнут. Разве что только на вертолете.
   - Будем надеяться, что он сюда подольше не прилетит, - размышляя вслух, вздохнула Кристина. - А в какую сторону двигаться нужно, он тебе хотя бы сказал?
   - Конечно, а как же иначе? Двадцать километров строго на юг, там должен быть поселок. Даже компас дал, чтобы не заблудились. - Ольга подняла прибор на уровне лица, чтобы все собеседницы могли его увидеть. - Кто занимался когда туризмом?
   - Я занималась! - Кристина резко выхватила компас из ее ладони и сразу же закрепила его ремешок у себя на запястье. - Даже разряд и кучу грамот в юности имела. Так что, девчонки, не вешайте носы. Если все действительно так, как он говорит, то я вас выведу на нужную точку к завтрашнему полудню. Думаю, никто не будет против, если компас возьму себе я?
   Никаких возражений со стороны собеседниц не последовало.
   - Вот и отлично. - Решительная блондинка демонстративно вышла в самый центр помещения и подняла руку с компасом над собой. - Выходит, все вы согласны с тем, что предлагает этот юный прихвостень? Впрочем, какая разница, все или не все? Пускай тот, кто не желает составить нам компанию, остается здесь и гниет до конца дней своих. Я же, девчонки, готова рискнуть жизнью ради получения свободы. С этого момента меня в этом чертовом лагере ни на секунду никто не удержит. Так что, кто со мной - вперед за орденами!
   - Разве тут могут возникнуть еще какие-то сомнения? - грустно улыбнулась Алина, вальяжной поступью приблизившись к ней и вставая рядом. - По правде сказать, не понимаю, что может быть хуже, чем остаться здесь? Нет, бежать, и только бежать.
   Молчавшая до сих пор Виолетта внезапно оживилась и подорвалась со своей лежанки.
   - Если вы не против, девочки, то я вместе с вами, - невнятно прошипела она сквозь дырку от выбитого зуба. - Лучше и впрямь на волчью стаю нарваться.
   - Ну, а ты как, Юлька? - улыбчиво взглянула Кристина на неизменную подругу. - Неужели никак не решишься?
   - А чего тут решать? - небрежно махнула рукой та. - Разве кто-то может предложить что-нибудь лучшее? По-моему, здесь двух мнений быть не может.
   Взгляды женщин автоматически перевелись в сторону равнодушно сидящей на своем топчане Гульнары. Поняв, что от нее требуют ответа, девушка лишь молча пожала плечами и принялась натягивать на ноги ботинки. Ее точка зрения была ясна без лишних слов.
   - Стоп, стоп! - требовательно остановила все их активные действия Ольга. - А моим мнением что же, никто даже не соизволит поинтересоваться?
   - А какой смысл тебя спрашивать? - непонятливо взглянула на нее Алина. - С тобой, по-моему, и так все понятно. Без тебя ведь он никого из нас отсюда не выпустит.
   - Я побегу с вами только в том случае, если в тайгу отправятся все без исключения. И никак иначе. Так что, девочки, решайте - или все вместе, или никто.
   Почему она так сказала, Ольга не поняла и сама - фраза сорвалась с уст как-то самопроизвольно, а взгляд автоматически переместился в сторону забившейся в угол, словно загнанный зверек, на чужой лежанке Насти. Юную студентку было практически не видно, но ее огромные голубые глаза светились в этот момент таким неестественным блеском, словно принадлежали они отнюдь не человеку, а как минимум кошке крупных размеров.
   - Настенька, ты как? - Сообразительная Кристина сразу же поняла, что конкретно ее старшая подруга имеет в виду, и также уделила некоторое внимание девушке. - В состоянии будешь пройти пару десятков километров по глухому ночному лесу?
   Последняя ответила не сразу, поскольку обращение к своей персоне в непривычно уважительном тоне восприняла с некоторым запозданием, но когда все же до нее дошло, что обращаются именно к ней, неожиданно оживилась и слегка кивнула головой.
   - Куда Ольга Владимировна, туда и я, - произнесла тихо и несмело. - Вы же понимаете, без нее я не выживу ни там, ни здесь...
   В том, что Настя так низко оценивала свои человеческие способности, не было ничего удивительного - за последние недели она настолько привыкла к опеке посторонней деятельной женщины, что Ольга в ее понимании стала в некотором роде даже роднее собственной матери. А значит, она и вести себя могла исключительно так, как ведет молочный детеныш любого млекопитающего, - покорно идти вслед за ней и ждать, пока она тебя накормит и обогреет.
   - Ноги у тебя хоть в порядке, не успела растереть за последние дни? - подтверждая данный факт, заботливо поинтересовалась у девушки Ольга.
   - Нет, что вы, - с небывалой ранее уверенностью ответила Настя, - у меня с этим все в полном порядке. Так что, не сомневайтесь - я вас не подведу.
   - Ну, вот и прекрасно! - не без определенного удовлетворения подвела общий итог Кристина. - Стало быть, никаких возражений нет - решение о побеге принято единогласно. Единственное, о чем я всех прошу, - пока не отойдем от лагеря на безопасное расстояние, ведите себя потише, девочки, не то не миновать нам беды. Кстати, Оля, почему это твой Игорек не хочет бежать вместе с нами? Здесь ведь его ждет неминуемая смерть. Вычислить, кто именно нам помог бежать, не составит особого труда, так что у парня выжить нет никаких шансов.
   - Спросишь обо всем его сама, когда увидишь, - недовольно бросила в ее сторону Ольга. - Если человек так поступает, значит, он что-то знает. Наверняка у него готов запасной путь к своему отходу. Скорее всего, он давно вынашивал план собственного побега, и вот, когда его час настал, он хочет сделать добро и для всех нас. А чтобы мы ему в тайге не мешали, он решил бежать порознь. Так ему уделят гораздо меньше внимания, чем всему нашему колхозу.
   - Может и нам следует разбиться для надежности на несколько групп? - предложила задумчивая Юлия. - Вдвоем или втроем скрыться среди леса куда легче, чем всемером.
   - Ни в коем случае! - категорически возразила Ольга. - Держаться нужно только вместе, иначе ни о каком побеге и не мечтайте. Я - самая старшая из вас, тем более, доктор, поэтому за каждую лично несу ответственность. Хватит с меня и одной бесславно отдавшей Богу душу.
   - Она права, - настойчиво поддержала ее Кристина. - Пусть Игорек как хочет, а нам лучше и впрямь держаться вместе. Мало ли, что с кем в лесу может произойти? Да и компас у нас, девчонки, лишь один на всех. Так что надеяться остается только друг на друга.
   Последний аргумент оказался наиболее веским, против него, разумеется, не могло последовать никаких возражений. Решительно настроенные женщины, не сговариваясь дополнительно, наспех разошлись по своим местам и принялись собираться.
   А что, собственно, им было собирать? Никаких вещей ни у кого из них с собой не было, разве что один на всех стертый брусок мыла да десяток пузырьков с медикаментами, которые пришлось предусмотрительно попрятать по нагрудным карманам рубашек. Ольга умудрилась еще и разорвать собственную подушку, чтобы на всякий случай иметь про запас несколько лишних лоскутов материи. Кое-кто из женщин попытался вырвать из своего топчана хоть один из гвоздей, однако, выполнить сию задачу, к сожалению, удалось только Гульнаре, потому как металлические шляпки были вбиты в доски чересчур плотно, а разламывать сами доски никто не стал, чтобы шумом не привлекать к себе излишнего внимания. Собственную одежду привели в порядок лишь чисто символически - кто что мог, заштопал на себе практически в полной темноте. Алина захватила с собой на всякий случай иголку с ниткой, спрятав ее под воротник, хотя вряд ли они могли стать необходимыми атрибутами во время столь короткого пути.
   Каждая из пленниц почему-то искренне верила, что не пройдет и нескольких часов, как их измученные ноги с благодатью вступят на территорию какого-нибудь пускай небольшого, но все же мирного и гостеприимного населенного пункта, где их будут ожидать тепло, уют, человеческая забота и сытная еда. Оттого и чувство голода отошло этим вечером у женщин на второй план - о пище в данный момент никто не думал. Мыслями все были где-то там, далеко, где нет грозных конвоиров на вышках, ужасных собак в яме, нет ненавистных твердых лежанок с полусгнившими матрасами и полуразваленных омерзительных бараков, которые с утра до вечера им как проклятым приходилось разбирать, а самое главное - нет гадкого ехидного лица их мучителя и изверга Вадима Красовского. Только хотя бы ради этого стоило испытать судьбу на прочность - удрать отсюда, куда глаза глядят, и больше никогда в жизни сюда не возвращаться...
  
   Минуты ожидания тянулись так долго, как никогда раньше. Часов в наличии не было, и потому приходилось считать секунды в уме. Кое-кому почему-то вдруг показалось, что Игорь решил просто над ними посмеяться, что он обманул Ольгу, дабы добавить ей в кровь некоторое количество адреналина. В последний момент подобное сомнение посетило и ее саму...
   Но решительный юноша, к счастью, не подвел. В самый неожиданный момент в темноте глухо щелкнул замок, и с легким скрипом отворилась входная дверь.
   - Эй, красавицы, вы как, живы еще там? - раздался от нее в меру тихий мужской голос. - Давайте без лишнего шума по одной ко мне. Шевелитесь, поскорее.
   Дважды повторять сове последнее приказание ему не пришлось. Женщины сорвались со своих мест практически все сразу, но бросились к двери не настолько шумно, как заранее предполагала выходившая последней Ольга. Хоть, конечно, шли за Игорем они далеко не по одной, тишину соблюдали гробовую. Ни луны, ни звезд на небе этой ночью не наблюдалось, что с одной стороны было им на руку - с далекого расстояния никто из охранников заметить их возможности не имел. Но с другой стороны практически нулевая видимость ограничивала возможности самих женщин, от чего, естественно, никто из них не был в восторге.
   На ближней вышке, мимо которой их дрожащей кавалькаде поневоле пришлось пробежать, как заметила Ольга, часового не наблюдалось. Выходит, данный сектор лагеря Игорь взял в первой половине ночи под личный контроль, из чего следовало, что ее предположение оказалось верным - он действительно надумал сразу же вслед за ними "делать отсюда ноги". Со стороны ямы не было слышно ни лая собак, ни даже никакого их писка. В своем нормальном состоянии псы не могли бы не учуять нюхом человеческого передвижения невдалеке от себя. Получается, и здесь Игорь не соврал - собак он на самом деле либо усыпил, либо отравил. В парне чувствовался настоящий профессионал, продумавший побег до самых последних мелочей. Вот бы хорошо было, чтобы он передумал и оказался в дальнейшем вместе с ними.
   Но иллюзии женщины, к сожалению, развеялись достаточно скоро. Сопровождающий довел их лишь до плотного колючего ограждения, проволока которого в одном месте была умело перекушена в нескольких местах. Заметить данное узковатое "окно" в ней представлялось возможным только на очень близком расстоянии, и, если бы не "проводник", то самим женщинам пришлось бы искать сей лаз по периметру до самого утра.
   Наружу вылезли все без особых проблем. Лишь слегка неуклюжая Алина как-то умудрилась зацепиться за один из шипов рукавом рубашки, в результате чего немного изорвала материю. Но вскрикнуть от злости в этот момент она даже не подумала - лишь издала нервное шипение и уступила место в "окне" следующей спутнице.
   Ольга, как и положено, вылезала в него последней.
   - Может быть, все-таки с нами пойдешь? - поинтересовалась напоследок у Игоря, оказавшись с ним по разные стороны проволоки.
   - Прости, нельзя, - категорически замотал головой он в ответ, наконец-то решившись перейти с ней на "ты". - Слишком много поставлено на карту, чтобы я все это смог подвергнуть неоправданному риску. Самое главное - твоя жизнь. За нее никак не жалко отдать собственную.
   - Спасибо тебе, Игорь. За все, что ты для нас сделал, спасибо. Не знаю, свидимся мы с тобой еще когда в этой жизни, или нет, но я хочу, чтобы ты знал - я тебя никогда не забуду.
   Совершенно не понимая, что делает, Ольга решительно склонила голову через колючую проволоку и бережно прислонилась своими жаркими губами к его небритой щеке. Поцелуя, как такового, разумеется, не получилось, однако, даже оказав молодому мужчине столь примитивный знак внимания, она почувствовала в собственной душе какой-то предательский трепет, способный вот-вот вынудить ее оставить своих подруг по несчастью на произвол судьбы и перелезть обратно к нему - в этот ненавистный страшный лагерь.
   - Не стоит этого делать, Оля, - хладнокровно промолвил парень, уверенно делая несколько шагов назад. - Не тереби душу, и без того тяжело. Да и ночи летние не такие уж длинные - часа через три начнет светать, так что вам следует поспешить. Иди, тебя ждут.
   Она покорно подчинилась его последнему требованию, спешно присоединившись к группе отходящих к лесу женщин. Никто из них не мог ни видеть, ни слышать того, что между ними произошло - каждая была увлечена исключительно своим собственным спасением.
   А когда Ольга в последний раз обернулась в сторону лагеря, силуэт Игоря уже окончательно исчез среди сплошной кромешной темноты.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. Волчицы на воле.

1 8.

  
  
   Продвигаться по ночному лесу оказалось гораздо труднее, чем изначально думалось. В лицо то и дело лезли грубые корявые ветки, а ноги постоянно натыкались на невидимые кочки и ямки, в результате столкновения с коими женщинам неоднократно приходилось терять равновесие и падать. Но, к счастью, никто из них пока себе ничего не повредил, и данный факт являлся хорошим предзнаменованием. Стало быть, Всевышний все-таки был на их стороне, если позволял продвигаться, пускай медленно и с трудностями, зато уверенно и без всяких травм...
   Только очутившись за пределами лагеря, Кристина впервые соизволила взглянуть на компас и не без удивления обнаружила, что оказались они отнюдь не к югу от скопления окруженных колючей проволокой злополучных бараков, а как раз наоборот, немного севернее от них. Почему Игорь вывел их к лесу именно с этой стороны, для бывших пленниц оставалось загадкой. Наверняка, поступил он так по той простой причине, что все его "коллеги по цеху" находились в данный момент именно в южной части лагеря, а потому беглянкам потыкаться туда было бы крайне нежелательно. Но, как говорится, дареному коню в зубы не смотрят - главное, все они наконец оказались на свободе. Пускай долгожданная воля выглядела не столь прекрасной, как им мечталось в долгие дни своего заточения на ограниченной территории, но это была все-таки она - воля долгожданная и так необходимая каждому уважающему себя человеку.
   Знакомое пространство площадью в добрый десяток гектаров им поневоле пришлось обойти под опушкой леса с западной стороны, на что был потерян почти целый час драгоценного времени. Каждая из женщин старалась двигаться как можно быстрее, однако, не всем это удавалось. Высокая трава, по которой они шагали, таила в себе массу разнообразных сюрпризов. В некоторых местах земля была перекопана наверняка еще с незапамятных времен, и теперь глыбы полувековой давности становились у них на пути, что называется, настоящими барьерами, через которые приходилось переступать с особой осторожностью, дабы ни в коем случае не покалечить ног, являющихся теперь для них, как для тех самых волков, единственным средством к спасению. Соблюдать бдительность в кромешной темноте оказалось чертовски сложно - иногда не было видно не то, что каких-либо преград на пути, а даже друг друга. Поэтому поневоле доводилось ориентироваться по звукам, хотя голос никто старался не повышать. Все отлично понимали - ненавистный лагерь находится рядом, всего в каких-то пятистах метрах от них, и "часовой" на вышке вполне может отчетливо расслышать посторонние шумы со стороны леса. А если еще учесть его напряженное состояние и потенциальную боевую готовность, то в том, что он может со страху пальнуть из автомата в нужном направлении, не возникло даже сомнения. Сталкиваться с подобной неприятностью ни у кого, разумеется, желания не возникало, и потому все старались окликать друг друга как можно тише, пытаясь подражать при этом звукам животных.
   Злополучному "периметру", казалось, не будет конца. Иногда создавалось впечатление, что им вообще никогда не удастся вырваться из этого проклятого замкнутого круга. Но Бог и здесь оказался на их стороне - выход в лес нашелся сам собой, и оказался он как раз в том месте, где предполагалось. Даже при полной темноте глаза женщин не смогли не заметить некоторого разделения между деревьями, образовавшегося справа от них в плотной черной лесной стене. В том, что это просека, ведущая куда-то во внешний мир, никто не усомнился. Кристина на пару секунд приостановилась и внимательно вгляделась в светящуюся фосфором стрелку компаса. Лагерь оказался строго на севере от них, а просека строго на юге, выходит, пролегала она именно в том направлении, в котором нужно. А как же еще могло быть иначе? Полвека назад ведь не существовало еще вертолетов, способных без труда доставить в это ужасное место заключенных, питание, оружие, амуницию и все остальное. Тогда все это перевозилось строго сухопутным транспортом, в лучшем случае, грузовиками или лошадями, а в худшем - самими заключенными на их же собственном горбу. Выходящая из лагеря лесная дорога должна была существовать в любом случае, и вести она могла ни куда иначе, как к ближайшему населенному пункту.
   Да, они нашли эту просеку, этот выход из мышеловки, о котором так долго мечтали, и теперь никто не мог сбить женщин с нужного курса, как бы он не старался...
   Просека оказалась сравнительно узкой, согласно их мнению, и тщательно заросшей всем, чем только можно зарасти. На ее ширине вряд ли реально удалось бы без проблем разминуться двум легковым автомобилям, однако, несколько человек могли пройти по ней плечом к плечу без особого дискомфорта. А что, по большому счету, несчастным беглянкам еще требовалось? Разве только уменьшение количества тех же самых ненавистных "барьеров", каковое, вопреки их естественному желанию, с каждой последующей сотней метров только увеличивалось.
   К кочкам и ямкам их измученные ноги постепенно привыкли - подобные "преграды" без дополнительных стараний удавалось перескочить, а вот возникающие раз за разом на пути сухие поваленные деревья создавали своим наличием настоящую проблему. Женщинам приходилось либо подлезать под ними снизу, либо перебираться через них сверху, если ствол дерева слишком плотно прижимался к земле. И в том, и в другом случае процедура преодоления данного препятствия занимала определенное время, а потеря драгоценных минут воспринималась беглянками, как лишняя вынужденная задержка. Пока все семеро оказывались по нужную сторону от ствола, проходила чуть ли ни вечность, а может, им это просто так казалось - слишком уж относительно присутствующими воспринималось время, как таковое, в отсутствии часов.
   Вдобавок ко всем этим неприятностям, женщин в лесу с особым усердием принялись заедать комары. По сравнению с привычными их "нападениями" в бараке, к которым пленницы за три недели своего пребывания там относительно привыкли, лесные атаки насекомых показались им настоящим безумием. Здесь от всей этой гнусной своры, казалось, не существовало никакого спасения - они оказывались повсюду: под ногами и над головой, в стволах поваленных деревьев и в стеблях затронутой кирзовыми ботинками травы, в воздухе и на земле, наяву и в подсознании. Насекомые навязчиво залетали в уши и в ноздри, пробирались под косынки к затылкам, под рукава к предплечьям и под юбки к ногам. Иногда казалось, что эти летучие вампиры высосут из людей всю кровь прежде, чем наступит долгожданное утро. Каждая из женщин грязно материлась, уже не пытаясь сдерживать себя в непристойных выражениях и громкости извергаемых звуков. Лагерь остался далеко позади, следовательно, тут уже разрешалось хоть стоять на голове.
   И сие являлось самым главным. Не смотря на все трудности и неурядицы, радость от совершенного побега переполняла души бывших пленниц через край. И хоть каждая понимала, что до полного счастья им всем еще ой как далеко, думать о плохом женщинам больше не хотелось. Все они с оптимизмом верили в будущее, и эта вера придавала им физических сил...
  
   Едкое туманное утро сменило ночной кошмар как-то незаметно. Темнота исчезла сама по себе, уступив место достаточной видимости всего происходящего вокруг. При свете просека почему-то показалась беглянкам еще более узкой, чем ощущалась ночью. Каблуки ботинок периодически проваливались в мягкий мох, носки внедрялись в редкие лишайники, а в глаза раз за разом назойливо влезали неприязненные сетки паутины. Натиск комаров постепенно начал ослабевать, словно бы насекомые за ночь немного подустали и решили временно, так сказать, отправиться на покой. Миновать поваленные деревья также стало намного легче. Теперь сразу было видно, с какой стороны какое из них будет легче перелезть или обойти, чтобы лишний раз не напороться на сучок или покрытую длинными зелеными иглами ветку.
   Друг на друга женщины старались не смотреть. Преодоление ночных препятствий превратило их всех в самых настоящих чучел. Как бы кто из них там не старался, а остаться полностью неповрежденным никому не удалось. Одежда практически на всех была изорвана, руки и ноги кровоточили, а у некоторых оказались в царапинах даже и лица. Больше всех не повезло Насте. Во время очередного "перемахивания" через толстый сосновый ствол с сучками она умудрилась до крови расцарапать левую щеку, на которой ближе к утру образовалась широкая уродливая полоса застывшей крови. Как неуклюжая девушка не выколола при этом себе глаз, оставалось только гадать. Неугомонная "покровительница" предлагала ей обработать рану, однако, та решительно отказывалась, мотивируя свой отказ тем, что задерживаться лишний раз нельзя - на всякого рода остановки по мелочам у них абсолютно нет времени.
   Об усталости никто из беглянок не думал; все вели себя так, будто сорвались с цепи - бежали вслед за Кристиной, как угорелые, периодически обгоняя одна другую, словно это могло в какой-то мере ускорить момент их появления в долгожданном населенном пункте.
   - Мы хоть в правильном направлении движемся? - то и дело назойливо спрашивала Кристину не отстававшая от нее ни на шаг Юлия.
   - В правильном, не сомневайся, - мельком взглянув на компас, равнодушно отвечала та. - Просеку эту словно нарочно кто-то четкой линией вырубил. Спасибо политзаключенным. Наверняка тогда, в конце тридцатых или сороковых, они даже не догадывались, что в начале следующего века их адский труд станет для таких же несчастных спасительной дорогой.
   В ее организме, казалось, присутствовало такое количество энергии, которого бы с лихвой хватило на всех семерых. Взяв на себя поневоле обязанности проводника, Кристина преобразилась на глазах, сразу же приобрела былую красоту и настойчивость, лишилась всякой растерянности и постоянно пыталась подбодрить других, что у нее, в принципе, неплохо получалось.
   А вот о себе Ольга ничего подобного сказать не могла. Из нее, наоборот, вся энергия в течение этой последней ночи вдруг куда-то исчезла. Женщина ясно почувствовала, что непонятно по какой причине теряет силы, будто кто-то извне их у нее нагло отнимает. Из-за чего так происходило, было непонятно. Она плелась в самом хвосте возглавляемого Кристиной маленького отряда и, наверное, единственная из всех желала в данный момент остановиться и отдохнуть. Никакие слова не вырывались из ее горла, оно вообще как бы превратилось в пересохший колодец, готовый вот-вот потрескаться внутри вдоль и поперек. Неужели она являлась следующим потенциальным кандидатом на вымирание? Неужели вот так вот, в самый последний момент она не выдержит и отправится в мир иной вслед за несчастной Зиной? И это непосредственно перед самым спасением?.. Нет, как бы там ни было, а допускать сего ни в коем случае нельзя! Ольга решительно ускорила шаг и поравнялась с остальными. В глазах немного потемнело, однако, продолжалось это лишь секунду, после чего ее зрение настроилось - перед ней появилась очередное поваленное дерево, под которым требовалось пролезть на четвереньках...
   Очередной августовский день постепенно входил в свои права. Туманная дымка рассеялась, уступив место легкому свежему ветерку, под воздействием коего верхушки высоких вековых сосен принялись периодически раскачиваться, словно маятники несуществующих часов. Солнца, как и вчера, видно практически не было. Вместо него на небо выкатились несколько огромных туч, готовых в любую минуту разразиться ужасным проливным дождем. То одна, то другая из женщин периодически поднимала голову вверх, будто бы убеждаясь в том, что дождь пока что на самом деле не идет, что небо только лишь пугает их своим издевательским поведением. Но шаг посмотревшей ввысь после каждого поднятия головы произвольно ускорялся. Никому не хотелось попасть посреди тайги в такую ужасную передрягу. То, что ливень только лишь усложнит и без того трудное передвижение по лесу, было понятно без слов.
   - Ольга Владимировна, может вам помощь требуется? - Заботливая Настя несколько отстала о рвущихся вперед энергичных попутчиц и сочувственно подхватила свою старшую подругу под руку. - Я вижу, вы совсем выбились из сил.
   - Нет, Настенька, я совсем не устала, - попыталась успокоить ее Ольга, изобразив на лице жалкое подобие улыбки. - Не думай обо мне, иди вперед, а я о себе как-нибудь сама позабочусь.
   - Но я же вижу, что вы просто-таки валитесь с ног, Ольга Владимировна. Может, стоит действительно остановиться и хоть пару минуток передохнуть?
   - Ты же сама говорила, что ни в коем случае нельзя этого делать. До поселка осталось не так долго идти. За ночь мы отмахали километров пятнадцать, никак не меньше.
   Услышавшая их негромкий диалог Кристина также приостановила свое движение и вынужденно развернулась. Остальные четверо тут же последовали ее примеру.
   - Оля, тебе что, плохо? - В глазах блондинки возникло что-то не совсем понятное, не имеющее ничего общего ни с сочувствием, ни с неприязнью. - Может, и вправду сделать привал?
   - Вы, наверное, идите, - с необычной для нее смелостью заявила Настя, поддерживая Ольгу под руку, - а мы немножко отдохнем и через пять минут двинемся следом за вами. Какая разница, как мы доберемся до поселка - все вместе или порознь?
   - Нет, я так не согласна, - решительно запротестовала Кристина, - если уж делать привал, то всем делать привал, а если идти без остановок, то идти.
   - Какой может быть еще привал?! - недовольно одернула ее воспрянувшая духом Юлия. - Нам осталось-то шагать всего ничего, километра три-четыре, не больше. Неужели она не выдержит? Ты что, Оля, совсем расклеилась или как? На тебя это не похоже.
   - Все нормально, девочки. - Ольга снова неудачно попыталась улыбнуться. - Я иду вслед за вами, и ни в каких остановках не нуждаюсь.
   - А мне кажется, что передохнуть все-таки нужно, - внезапно вмешалась в разговор Виолетта. Приблизившись к Ольге, она без лишних слов подхватила ту под руку с другой стороны. - Кто-кто, а она заслуживает, чтобы все мы с ее мнением считались. Ради каждой из нас она готова была пойти на любые жертвы, так что несколько минут погоды нам не сделают.
   - Что ж, привал, так привал, - отрешенно произнесла хладнокровная Алина, первой присаживаясь на ближайшую кочку. - Я, признаться, тоже немного запыхалась от этой бесконечной ночной гонки. Только сейчас почувствовала.
   - Не следовало останавливаться на половине пути, - грубо огрызнулась раздраженная Юлия, - тогда и усталости никакой бы не возникло.
   - Не известно, кого из нас на каком участке пути сломит, - пожала плечами Кристина, развязно падая в траву и вытягиваясь во весь рост. - Нельзя зарекаться. Бывает, что до конечного пункта доберешься, сломя голову, а там разрыв сердца поймаешь. Правильно, Оля, я говорю?
   - Бывает всякое, - согласилась Ольга, присаживаясь при помощи Насти под дерево.
  -- То-то и оно. Так что, девочки, силы свои нужно приберегать.
   Юлии не оставалось ничего другого, как подчиниться всеобщему решению и также облюбовать себе место для отдыха. Молчаливая Гульнара лишь улыбчиво пожала плечами и принялась выискивать среди лесных кустов какие-нибудь съедобные ягоды.
   - Только сильно не увлекайся, - обратилась к ней Ольга, - а то мало ли что по незнанию можно проглотить. И от просеки далеко не отходи. Лес - опасная штука, с ним лучше не шутить.
   Татарка не обратила на ее наставления никакого внимания, будто бы страдала глухотой. Вообще-то, к подобному поведению этой странной девушки все давно привыкли, поэтому никто больше не придавал значения отсутствию в ее поведении каких-либо особых эмоций, тем более после того случая, когда она не сдержалась и все-таки выплеснула свой характер наружу.
   Ольга прислонилась спиной к толстому сосновому стволу и прикрыла глаза. Отчетливо почувствовала, как сонливость начинает коварно обволакивать мозг, потому резко встрепенулась и мотнула головой, чтобы отогнать от себя подобный соблазн. Не хватало еще им завалиться здесь спать и проснуться от прикосновения к виску холодной стали дула автомата.
   - Интересно, что сейчас с Игорем? - вслух подумала она, сорвав тонкий стебелек травы и вставив его между зубов. - Жив ли он вообще или нет?
   - Понятное дело, жив, куда ему деваться? - ехидно отозвалась лежащая невдалеке Кристина. - Подобные проходимцы так просто из этого мира не уходят. Я больше, чем уверена, что он, Оленька, находится в данный момент намного дальше от лагеря, чем мы. И жратвы у него с собой полный рюкзак имеется, и боекомплект на всякий пожарный случай припасен. Так что он в глухой тайге не пропадет, даже если целый месяц там проблуждает.
   - Вряд ли до месяца дотянет, - в такт ей скептически заявила Юлия, - пару-тройку дней, не более того. Он точно знает, куда именно ему нужно идти, наверняка и транспорт у него где-нибудь припрятан для того, чтобы по-быстрому убраться отсюда как можно дальше. Так что, Олька, не ломай голову почем зря. О себе лучше подумай, глупая. Неужели поверила, что он тебя действительно успел полюбить?.. Вряд ли... Если бы любил, то не отстал бы от тебя ни на шаг, кобелем бы тут вокруг нас вился, или, скорее всего, прихватил бы с собой.
   - Он-то, в принципе, и хотел меня с собой забрать, только я, глупая, наотрез отказалась, - как бы между прочим призналась Ольга. - Не хотела я, девочки, без вас никуда бежать. Согласитесь, не по-человечески это как-то, не по-дружески.
   - Действительно, глупая, если только не полная дура! - бесцеремонно фыркнула Кристина. - Если бы он мне такое предложил, я бы ни секунды не колебалась. Сбежала бы с ним до первого мента, а там бы и его самого в лапы органов сдала, и спецназ бы в лагерь прислала.
   - Я бы тоже поступила так, - охотно поддержала ее Юлия. - Что ж ты раньше нас в подробности не посвятила, мы тебя сразу бы направили на истинный путь.
   - Да ладно вам упрекать человека! - неожиданно вступилась за Ольгу рассудительная Алина. - Что случилось, то случилось. Все мы задним числом умные. Поздно пить "Боржоми", когда почки отказали. Скажите спасибо, что хоть так все произошло. Кто знает, как еще в том случае все могло обернуться? Этот Игорь не простой жук. Он каждый свой шаг до мелочей просчитывает. Наверняка знал, что она не согласится бежать с ним вдвоем, вот и придумал такую уловку для собственной безопасности. Ни о какой любви, Оля, с его стороны, конечно, не может быть и речи, иначе бы он не согласился так просто тебя вместе с нами отпустить. Тут дело совершенно в другом. Ты, как и все мы, в общем, нужна ему была лишь для прикрытия.
   - Что ты этим хочешь сказать? - Юлия словно ошпаренная сорвалась с места и поднялась в полный рост. - Какое-такое прикрытие имеется ввиду?
   - По-моему, вчера вечером о том уже упоминалось, - с показным равнодушием заявила Алина. - План его проще пареной репы. Как вы думаете, за кем отправятся преследователи в первую очередь - за ним или за нами? И в какую сторону, позвольте спросить?
   - Просека?! - гневно выкрикнула раздраженная Юлия. - Как же я раньше не догадалась, следователь хренов?! Он ведь не зря убедил нас, что бежать нужно строго на юг. Еще и компас подарил для пущей уверенности... Ну, конечно же, просека! Другого пути для отхода у нас быть не может, а значит, погоня будет организована именно в этом направлении...
   Словно в подтверждение ее слов где-то вдали вдруг неожиданно послышался какой-то непонятный гул, напоминающий назойливое жужжание пчелы над ухом. Все женщины, словно по команде замолчали, испуганно переглянувшись меж собой.
   - Что это? - самопроизвольно вырвалось у Алины, которая, последовав примеру Юлии, резко поднялась на ноги и внимательно вгляделась в затянутое серыми тучами небо.
   Гул постепенно начал приближаться, и через полминуты перекрыл собой все окружающие звуки, включая бойкое щебетание птиц и шелест колышущихся веток. С этого момента природа данного гудения не стала ни у кого из женщин вызывать никакого сомнения - слишком часто в последнее время им приходилось слышать нечто похожее на достаточно близком от себя расстоянии, чтобы хоть кто-нибудь из них мог в этом звуке ошибиться.
   - Вертолет!!! - первой громко завопила Кристина. - Девчонки, прячьтесь, кто куда может!
   Не дожидаясь действия остальных, она фурией сорвалась с места и устремилась с просеки в густые заросли растущего между соснами орешника. Через мгновение ее вспотевшая зеленая рубашка до однородности слилась с листвой и исчезла с глаз.
   Ольга оказалось менее проворной. Для того, чтобы сориентироваться в ситуации, ей понадобилось некоторое время, за какое движущийся с севера вертолет приблизился к их месту нахождения на чисто символическое по воздушным меркам расстояние.
   - Ольга Владимировна, бежим! Давайте скорее за мной! - перепуганная до полусмерти Настя схватила ее за руку и одним рывком подняла на ноги.
   Куда девушка вслед за собой ее потащила, она поняла не сразу. Первым долгом они нырнули в какой-то непонятный кустарник, ветки которого больно ударили обеих по лицу, словно обжигая порцией кипящих капель. Ольга на мгновение закрыла глаза, несдержанно взвыла от боли, и этого времени вполне хватило для того, чтобы оступиться и потерять равновесие. Падала она куда-то в яму, на дне которой находилась масса отсыревшего листья и несколько сухих сосновых шишек, больно врезавшихся в ладони и заставивших ее застонать еще раз.
   Оглянувшись вокруг себя, Ольга поняла, что они находятся в яме под кустарником, плотно прикрытые его ветвями от всего находящегося выше пяти метров над ними. Дрожащая от страха Настя обхватила ее голову своими тонкими руками и прижала ее к своей груди. Ухо женщины отчетливо ощутило, как учащенно и неравномерно бьется маленькое девичье сердце. Наверняка, главный жизненный орган ее самой работал ничуть не лучше. В глаза друг другу они не смотрели, так как отлично понимали, что ничего, кроме панической растерянности, там не увидят.
   Рядом приземлилось еще чье-то тело, бесцеремонно прижавшееся к Ольге с другой стороны. На плечо легла дрожащая ладонь, в которой по сломанным ногтям женщина безошибочно узнала пальцы своей недавней соперницы, а после вынужденной "постельной партнерши" Виолетты. После того ужасного случая Ольга как бы самопроизвольно стала для нее самой лучшей подругой. Выходит, не зря Вадим говорил, что все в будущем должно произойти именно так - видать, знал, подонок, как это в таких случаях между ними, женщинами бывает.
   Но подумать о нем больше Ольга так и не успела. Над головой в одно мгновение нависла какая-то страшная черная туча, которая тут же на огромной скорости с душераздирающим грохотом лопастей понеслась в южном направлении. В том, что это был именно тот грузовой вертолет, в котором женщин привезли в лагерь, Ольга почему-то ни секунды не сомневалась. Значит, связь у оставшихся в лагере парней с Красовским все-таки была налажена отлично, если сразу же после исчезновения женщин он не замедлил прислать для их поисков свою грозную машину. Вполне возможно, что и сам он в данный момент сидел внутри, внимательно высматривая в иллюминатор кого-либо из беглянок. Только бы всем бывшим пленницам удалось до этого момента удачно скрыться от его глаз. Иначе не миновать беды...
   К счастью, вертолетный гул стал удаляться с такой же скоростью, как и приближался. Ненавистная машина уже давно исчезла за верхушками высоких деревьев, а никто из трех прижавшихся друг к другу женщин так и не решался первым выйти из своего укрытия. Настя по-прежнему дрожала, словно осиновый лист во время урагана, Виолетта прерывисто дышала, наверняка, все еще не веря в то, что отделалась легким испугом, а сама Ольга достаточно хорошо почувствовала, как под сердцем у нее что-то сильно кольнуло. Рука инстинктивно потянулась к нагрудному карману, из которого в рот в ту же секунду перекочевала таблетка валидола.
   - Эй, где вы там?! - послышался со стороны просеки довольно громкий голос Кристины. - Вылезайте, трусливые зайцы, охотник уже ушел!
   Ее интонация в достаточной мере подтверждала тот факт, что на просеке все нормализовалось - ни бомбы, ни чего-либо иного вниз из вертолета не сбросили, а значит, сидящие внутри салона люди никого из женщин в свои узкие иллюминаторы все-таки не заметили. Это казалось еще большим везением, чем допускалось ожидать. Впрочем, они могли только сделать вид, что не увидели беглянок. На самом же деле можно просто было пролететь мимо, посадить вертолет в паре километров впереди и устроить на просеке засаду. Но это уже вопрос другой - главное, что в данную минуту все обошлось благополучно.
   Почувствовав некоторое облегчение в груди, Ольга первой поднялась и, цепляясь за ветки кустарника, выбралась из ямы. Виолетта и Настя, словно послушные детеныши, последовали за ней. Выйдя на просеку, женщины первым долгом отряхнулись и перевели дыхание.
   - Ну что, - игриво поинтересовалась у них Кристина, - травку никто не окропил со страху?.. Впрочем, чем вам мочиться, если с вечера ни капли жидкости во рту не было?
   Юлия и Алина вышли навстречу из-за кустарника с другой стороны просеки, а Гульнара, как самая настоящая обезьянка, проворно слезла вниз с высокого дерева.
   - Вот уж кому воистину можно позавидовать! - восхищенно поглядывая на нее, покачала головой Юлия. - Молодец, девка! Уж кому-кому, а именно ей, мне кажется, успешнее всех удастся от этой чертовой братии уйти незамеченной.
   Легкий всеобщий хохот несколько разрядил накаленную атмосферу. Ольга вдруг почувствовала, что пережитый только что страх в одно мгновение избавил ее от всей той вялости и сонливости, которые имели место в организме всего несколько минут назад. От былого состояния не осталось и следа - женщина снова чувствовала себя взбодрившейся и готовой к долгим километрам пути. Оказалось, для этого и требовалось-то всего ничего - слегка напугать человека низко пролетевшим над землей вертолетом.
   - Да уж, - охотно поддержала она общее задорное настроение, - от такого не только на верхушку сосны - на Эйфелеву башню залезть можно.
   - Или закопаться под двухметровый слой земли в течение двух секунд, - не совсем довольно проворчала Алина, вытирая о листья испачканные в грязь ладони.
   - Шутки шутками, девчонки, - с полной серьезностью вымолвила Кристина, - а теперь надо хорошо подумать, как мы будем действовать дальше. Вертолет-то как раз в сторону поселка полетел, получается, нам туда наверняка дорога закрыта.
   - Но он ведь, по большому счету, и назад вернуться может, - высказала предположение Юлия, - причем, не обязательно по этому самому пути...
   - А где гарантия, что в поселке они не оставят пару вооруженных человек в качестве засады? Возможно, даже с собаками.
   Последнее предположение рассудительной блондинки заставило чуть улучшенное настроение женщин смениться закономерным унынием и полной растерянностью.
   - Да, дела, - почесала затылок Юлия, - тут и рассуждать-то особо нечего. Я бы лично на их месте поступила именно так. Выходит, что же, все пути они нам перекрыли?
   - Ну, почему же все? - пожала плечами оптимистически настроенная Кристина, демонстративно обводя руками вокруг. - Тайга вон какая большая, поглядите, куда хочешь, туда и иди. Не один же здесь в округе жилой поселок, в конце концов.
   - Да, но это тебе, дорогая, не Подмосковье, а Сибирь. Здесь расстояние между населенными пунктами может составлять не только десятки, а даже сотни километров. Куда ведет эта дорога, мы приблизительно знаем, а вот в каком другом направлении нам можно пойти, это пока неизвестно. У нас ведь нет ни еды, ни воды, одежда и та рвется на глазах. Я считаю, что нам стоит все-таки рискнуть и отправится именно туда, куда указал Игорь. Не мог же он, в конце концов, направить в одном и том же направлении и нас, и их. Нет в этом никакого смысла.
  -- Есть еще один вариант, - после недолгих раздумий высказала предположение Ольга.
  -- Какой? - Вопрос вырвался у нескольких женщин практически одновременно.
   - Возвращаться обратно в лагерь. Там нас и накормят, и напоят, и спать уложат. Условия, конечно, паршивые, но все же хоть какая-то надежда на то, что выживем.
   - Ты в своем уме?! - непонятливо взглянула на нее взбешенная Юлия. - Сама хоть соображаешь, что предлагаешь? Зачем было из этого проклятого клоповника убегать, чтобы потом в него же и вернуться? Нет, вы как хотите, а я туда ни в коем случае не пойду!
   - Действительно, Оля, - охотно поддержала ее мнение Виолетта, - что ты такие глупости предлагаешь? Уж лучше здесь, в непроходимом лесу, с голоду сдохнуть, чем гнить в вонючем бараке и постоянно унижаться перед этим недоразвитым выродком.
  -- Ты тоже так считаешь? - Взгляд Ольги плавно переместился в сторону Насти.
   Испуганная девушка тяжело сглотнула слюну и молча кивнула головой.
   - В таком случае, - решительно произнесла женщина, - обсуждать здесь действительно нечего. Если нам суждено нарваться на их засаду, то пускай они нас всех к черту перестреляют. От судьбы, как говориться, не уйдешь - двум смертям не бывать, а одной не миновать. Но все же, надеюсь, всех семерых отправить на тот свет им нас не удастся, хоть кто-то один да спасется. Так что, девчонки, вперед, не стоит тратить время зря! А детали все обсудим по дороге.
   - Золотые слова! - Кристина несдержанно хлопнула в ладоши. - А я уже, грешным делом, было, подумала, что ты начала терять веру в себя...
   Ольга в ответ лишь улыбнулась и, сорвав с головы косынку, уверенным шагом направилась по просеке вперед. Как бы там кто не думал, а она снова начала себя чувствовать прежним уверенным лидером этого маленького коллектива.
  
  
   19.
  
  
   К нужному населенному пункту им удалось дойти только во второй половине дня. Вопреки всем опасениям, никаких засад на пути беглянок не встретилось - никто не стрелял по ним из автоматов из-за кустарников, не выскакивал навстречу с оружием наперевес, не обнаружилось вообще никаких следов присутствия на их пути кого-либо из потенциальных преследователей. Несколько часов безопасного перехода даже придали женщинам в некоторой степени сил и энергии, что позволило слегка уменьшиться тому напряжению, которое за последнее время накопилось в душе каждой из них. Теперь никто больше не сомневался, что находящиеся в вертолете люди по счастливой случайности не заметили их на просеке.
   Вот только тот населенный пункт, к какому они вышли, оказался почему-то вопреки обещаниям Игоря не оживленным поселком с "милицией и всякой другой властью", а обычным заброшенным хутором, в коем, как минимум, последних пятнадцать-двадцать лет никто не жил. Состоял он из одного небольшого покосившегося бревенчатого домика и нескольких таких же полуразрушенных и заросших со всех сторон травой сараев. Даже колодец посреди не огражденного забором двора, и тот представлял собой ни что иное, как обычную помойную яму. Ведро на его жерди отсутствовало, да и кто бы рискнул пить воду из этого давно покинутого источника. Не смотря на всю свою нестерпимую жажду, женщины все же сумели перебороть в себе сей животный инстинкт, и не позволили слабости взять над собой верх. Тем более, что, подойдя к колодцу, Ольга несколько раз категорически запретила им предпринимать какие-либо попытки по добыче оттуда воды. Одной легкой эпидемии дизентерии, случившейся с ними в поезде, оказалось вполне достаточно для того, чтобы все послушались ее мудрого совета.
   Разочарованию присутствующих просто не было предела. Тщательно осмотрев все полуразрушенные постройки, они с огорчением сделали для себя вывод, что здесь не то, что помощи попросить ни у кого нельзя, а даже найти какую-либо напоминающую одежду тряпку было невозможно. Бывшие хозяева данного "хозяйства" словно специально выгребли отсюда все подчистую, совершенно не подумав о том, что сюда через несколько лет по несчастливой случайности может забрести какой-то заблудившийся охотник, для которого наверняка даже лишняя спичка или изорванный сапог могут представлять реальную надобность.
   Создавалось впечатление, что кто-то нарочно предусмотрительно все здесь так тщательно "подчистил". Единственным, чем можно было на этом хуторе поживиться, оказались бревна, вполне годившиеся для костра. Хотя, о разведении такового, к сожалению, не могло быть и речи. Во-первых, дым над лесом наверняка удавалось заметить на дальнем расстоянии с вертолета, а во-вторых, у бывших пленниц огонь просто нечем было развести - спичек Игорь им в дорогу почему-то не дал, а сами женщины, окрыленные побегом, в тот момент об этом даже не думали. Теперь о данной халатности, конечно же, приходилось жалеть, однако, ночи, к счастью, пока еще стояли не слишком холодные, поэтому провести одну из них без огня допускалось вполне.
   Вертолетного гула слышать больше им не приходилось - наверняка, преследователи, тщательно осмотрев определенный сектор огромного леса, сделали для себя вывод, что беглянки отправились в другом направлении, и перенесли свои поиски туда. Женщинам это, естественно, было на руку, так как сие обстоятельство давало им отличную возможность отойти от лагеря как можно дальше, что наверняка в еще большей степени затруднит людям Красовского выполнение поставленной задачи. Что ни говори - не худа без добра. И все-таки, почему вместо обещанного Игорем поселка на пути им встретилось это страшное, почти сказочное, жалкое подобие человеческого жилища? Возможно, парень сам не знал, что именно находится на другом конце длинной просеки, а может быть, они просто не преодолели еще нужного расстояния, и поселок все же существовал, только находился на пять или десять километров южнее. Как бы там ни было, а всем без исключения хотелось верить именно в последнее обстоятельство.
   В том, что в данном месте им следовало сделать очередной привал, сомнения ни у кого не возникло. Слишком старательным и изматывающим оказался последний "марш-бросок" для того, чтобы безо всякого отдыха продолжить его в прежнем энергичном темпе. Теперь не только одна Ольга, но и все остальные чувствовали, как за восемь или десять часов пути устали их тела в целом и ноги в частности. У каждой из беглянок они самопроизвольно подгибались, словно непослушные хрупкие подставки, на которые надавливал огромной массы груз. Бессонная ночь также давала о себе знать. Глаза слипались, а в мозгах чувствовалась какая-то страшная пустота, не позволяющая не то, что принимать жизненно важные решения, а вообще размышлять.
   Ольга, как никто другой, понимала такое состояние с правильной позиции. Измотанные голодом и отсутствием сна женщины не могли двигаться дальше до тех пор, пока не получат пищи и отдыха. Переход в пару десятков километров был чреват для каждой из них самыми неожиданными последствиями. В любой момент любая могла, так сказать, сдаться без боя - просто остановиться посреди дороги и упасть замертво. Допускать последнее, разумеется, ни в коем случае было нельзя. Что бы там кто ни говорил, а жизнь человеческую стоило ценить дороже всего, поэтому поневоле приходилось идти на риск - дать себе и другим хотя бы несколько часов передышки, прежде, чем решиться на следующий, дай Бог, чтобы последний рывок.
   Осмотрев лично один из заброшенных сараев и не найдя там ничего более ценного, чем несколько охапок многолетней прелой соломы, Ольга вышла из него и решительно приблизилась к Кристине и Юлии, остановившимся у разваленного колодца и с нескрываемой горестью наблюдавшим за плещущейся в его глубине грязной водой.
   - Я думаю, - сурово молвила она, - что всем нам сейчас необходимо поспать. Иначе загнемся в три погибели куда раньше, чем думается. Вы как считаете, девочки?
   - Не знаю, - пожала плечами Юлия. - Я, в принципе, устала не сильно, так что пройти без проблем еще километров пять смогу. Только стоит ли их проходить, вот в чем вопрос?
   - Стоит, Юля, непременно стоит, - не сводя глаз с колодца, уверенно закивала головой Кристина. - Я почему-то думаю, что это заброшенное лесничество находится как раз на половине пути между лагерем и поселком, а быть может даже к поселку значительно ближе, чем к лагерю. Так что не следует падать духом - люди должны быть уже где-то поблизости.
   - В таком случае - какой смысл нам отдыхать? Если вы обе считаете, что поселок расположен практически рядом, значит - полный вперед.
   - Не надо спешить, Юля, это лишнее. Оля права, я с ней полностью согласна. Неизвестно, сколько еще километров нас от этого поселка отделяет? Может, всего пять, а может быть, и все пятнадцать. Это ведь тайга, здесь подобное расстояние является одним-единственным шагом, который не всегда удается заметить. Игорь ведь наверняка определял примерный километраж до поселка исключительно с борта вертолета, так что вполне мог ошибиться в его величине.
  -- А ты уверена, что он вообще нам не соврал насчет наличия поблизости жилья?
   - Уверена, - без колебаний ответила Кристина, - какой ему смысл вводить нас в заблуждение? Да и просека эта откуда-то ведь к лагерю ведет. Просто нужно набраться терпения и определить, откуда именно. Не может быть, чтобы здесь была такая страшная глухомань. Так что, думаю, часика через два мы продолжим свой путь в том же южном направлении, а сейчас нужно каждой облюбовать себе удобное местечко для сна.
   Ольгу вполне удовлетворяло то обстоятельство, что "самая авторитетная" из подруг по несчастью в данном начинании оказала ей должную поддержку. Ей самой даже не пришлось никого уговаривать, не понадобилось ничего доказывать - все произошло как-то самопроизвольно, без дополнительных споров и криков. Да и как могло быть иначе? Пусть там Юлия, или кто другая храбрились своей достаточной физической выносливостью перед остальными, но тот факт, что все они порядочно устали, оставался фактом, возразить каковому никто не мог. Уж с Ольгой, как с доктором, на сей счет спорить было бесполезно.
   - Я уже нашла более-менее приличный сарайчик, в котором, кажется, можно нормально отдохнуть, - совершенно спокойно сказала она. - Только солома там довольно жестковатая, но, думаю, про бедности сойдет. В вагоне было куда менее комфортно.
   Все шестеро женщин без возражений вереницей последовали за ней в дряхлую бревенчатую постройку, сквозь дырявую крышу которой удавалось отлично видеть плавно проплывающие по небу мрачноватые серые облака. Места распределили без излишних споров - кто к какой охапке сена раньше других приблизился, тот на ту безвольно и упал, словно реально подкошенный. Юная Настя заснула мгновенно, не соизволив произнести ни единого слова. Ольга присела рядом с ней и положила маленькую головку девушки себе на колени. Именно так ей неоднократно приходилось делать с родной дочерью Катей, когда та долгими зимними вечерами самопроизвольно засыпала на уютном диване перед телевизором.
   Вспомнив о своем ребенке, женщина несдержанно обронила слезу. Как далеко все это осталось: заботливый муж, уютная трехкомнатная квартира в центре Москвы, послушная дочка, мягкий обтянутый кожей диван... Да и существовало ли все это вообще когда-либо в ее жизни? Возможно, накатившиеся воспоминания являлись ничем иным, как обычным фантастическим сном, такой себе сказкой из далекого безоблачного детства. А может быть, как раз наоборот - то было истинной явью, а сном является именно этот страшный покосившийся сарай с назойливо забивающей ноздри гнилью и массой летающего над соломой гнуса.
   Ольга на секунду приоткрыла глаза и поняла, что это, к сожалению, реальность - отсюда до ее уютной квартиры было пока еще ой как далеко, а вместо любимой Кати на ее бедре тихо и мирно посапывала другая юная красавица. Почти такая же по возрасту, однако, совершенно чужая дочь, которую ей любой ценой требовалось спасти от любой опасности.
   - Тоже не можешь уснуть? - негромко отозвалась от раскрытой входной двери задумчивая Кристина. Все остальные погрузились в сон практически мгновенно - в этом ни на секунду не следовало сомневаться. Даже пытавшаяся показать себя самой выносливой Юлия, и та без всякого сопротивления отпустила свое сознание в царство Морфея.
   - Что-то не получается расслабиться, - пожала плечами Ольга, виновато улыбаясь. - Глаза вроде бы слипаются, а полностью отключиться не могу.
   - Та же самая беда, - отрешенно вздохнула блондинка, - наверное, мы с тобой, Оля, перешли уже ту возрастную грань, когда человек может беззаботно позабыть обо всех своих несчастиях. В нашем возрасте мы не можем думать только о себе - почему-то поневоле больше приходиться переживать за других, хотя они и не всегда того заслуживают.
   Кристина переместилась поближе к собеседнице и присела рядом. Последняя сказанная нею фраза невольно заставила Ольгу серьезно призадуматься.
   - Почему же ты тогда не имеешь нормальной полноценной семьи, если придерживаешься такого мнения? - стараясь выражаться деликатнее, поинтересовалась она. - Извини, что так открыто спрашиваю, может, тебе неприятно говорить на эту тему.
   - Нет, все нормально, - небрежно махнула рукой Кристина. - Обижаться тут не на что, во всех своих проблемах я виновата сама, и никто другой. Видишь ли, Оля, только здесь, в этой щекотливой мерзкой обстановке, когда каждая минута жизни может оказаться последней, я вдруг неожиданно поняла, что там, в Москве, да и у себя в Карелии тоже, я по сути своей никому не нужна. В отличие от вас всех, обо мне, кроме сотрудников по банку, вряд ли кто станет в этом мире скорбить. Родители давно умерли, детей за все эти годы я завести так и не успела, а все три моих мужа сейчас имеют другие семьи, и потому на меня им с большой колокольни наплевать. Да и коллеги по работе, по большому счету, тоже не очень-то станут волноваться по поводу моей смерти, если узнают. Наверняка они уже нашли на мое место другого такого же специалиста, а обо мне за этот месяц забыли целиком и полностью. Была когда-то некая Кристина Серова, и нет ее теперь в этом мире. Такова, как говорится, селяви... Иногда думаешь, что, может быть, и не права я была тогда, в своей далекой студенческой юности, что так необдуманно поступила.
  -- Не права в чем?
   - В отношении к Вадиму, в чем же еще? Согласись я тогда, пятнадцать лет назад, стать его женщиной, и не случилось бы с нами всего того, что сейчас происходит. Я ведь действительно тогда дрянью порядочной была - парень бегал за мной вполне с искренними намерениями: цветы носил, конфеты дефицитные по тем временам, подарки разные; как и где он на свою бедную стипендию все это добывал, ума не приложу. А я, как сучка последняя, все носом крутила, все ждала принца на белом коне. Вот и дождалась на свою голову... Вадим превратился сам в морального урода и превратил жизни целой плеяды женщин в настоящий ад, одна из нас даже умерла, и почему-то кажется мне, что данная смерть далеко не последняя. Во всяком случае, даже если нам и удастся из этой гадкой передряги вырваться, здоровье и психика у всех будут уже не те... А все из-за чего? Из-за одной простой причины - в свое время одна самовлюбленная эгоистка, вдруг возомнившая себя первой красавицей в университете, взяла, да и жестоко отвергла чувства невзрачного молодого паренька, только что отслужившего армию. И чего я в результате добилась? Да ничего. Все мои браки были лишь по расчету, все делала только ради карьеры, даже детей не заводила намеренно, чтобы не портить лишними хлопотами себе жизнь. И к чему в результате мой так называемый эгоизм привел? Не знаешь теперь даже, что страшнее окажется - быстрая смерть или такая вот ужасная дальнейшая жизнь с тяжелым камнем на душе?
   - Ты думаешь, что жить все эти годы с Вадимом тебе было бы легче? - сохраняя былое спокойствие, монотонно поинтересовалась Ольга.
   - Кто знает, как бы тогда судьба обернулась? - пожала плечами Кристина. - Как бы там я себя не тешила всякими иллюзиями, а он меня в то время действительно любил - причем, любил по-настоящему - нежно и пламенно, без всяких хитростей и обманов. Больше в своей жизни я подобной любви не видела, разве что только в кино. Все мои знакомые живут приблизительно так же, как и я, кто из-за денег, кто из-за детей. Терпят друг друга, как муж и жена, да и все тут. А Вадим мог бы тогда для меня таскать каштаны из огня, он бы делал все, что я ему приказала, - и денег бы мне достаточно приносил, и завтрак бы в постель подавал. Требовалась ведь только самая малость - перебороть свою брезгливость и позволить ему лечь со мной в эту проклятую постель... Только и всего. Тем более, что после его отвержения мне подобное приходилось выполнять далеко не единожды. Оказывается, без этого в нашей жизни никак нельзя.
   - Не знаю, Кристина, что тебе и ответить. У меня, честно признаться, кроме законного мужа никогда никакого другого мужчины и не было.
   - Значит, ты меня вряд ли поймешь. Слишком уж разные мы с тобой люди, Оля. Возможно, согласись я тогда на предложение Красовского - и стала бы сейчас такой же, как ты, верной женой порядочного человека, имеющей и хорошую работу, и почти взрослого ребенка, и все остальное, чего мне так в жизни не хватало. Какие же мы все в молодости глупые! Не замечаем тех шансов, которые нам дает судьба, в результате чего сами же страдаем, и страдаем сильно... Это я ведь перед вами стараюсь держаться гордо, независимо, круто. На самом деле я - обычная слабая баба, такая же, как и все. И в смерти Зины, и в ваших мучениях я чувствую сейчас непосредственно свою вину. Знала бы, что через полтора десятка лет такое произойдет, ни за что бы того не допустила. Лучше бы я страдала одна. Никуда не делась бы - привыкла. Любящий мужчина заставил бы меня это сделать. А так - только целому десятку людей жизни поломала...
   Кристина резко замолчала. На ее глаза предательски накатились слезы, отчего Ольге также стало немного не по себе. Плачущей стойкую блондинку ей приходилось видеть впервые.
   - Не стоит так себя казнить, - попыталась успокоить она собеседницу, - никто из нас ведь не может знать, что случится в будущем. Так что о прошлом жалеть ни в коем случае нельзя - все, что Бог не дает, к лучшему. Да, пятнадцать лет назад Красовский бегал за тобой с цветами и конфетами, но это ведь совершенно не означает, что таким же он бы остался и после вашей свадьбы. Есть ведь тип мужчин, для которых важно только затащить женщину в свои сети, после чего он уже не подарки тебе дарить будет, а качать права перед тобой на полную катушку. Если уж он добился своего, то имеется лишь два варианта: либо пляши под его дудку, либо сваливай на все четыре стороны, как последняя потаскуха. Поверь, Вадим относится именно к этому типу, уж мне данный факт известен наверняка. И, выйди ты за него замуж, жизнь бы твоя превратилась после этого в настоящий кошмар. Мало того, в такой бы кошмар он превратил бы и жизнь твоего ребенка. Неужели ты не видишь, что он любит только себя одного, и никого больше? Нет, Кристина, не было бы тебе тогда ни больших денег на хождение по магазинам, ни ожидаемого завтрака в постель. А было бы то же самое, что и в лагере, - изнурительная работа, ужасные требования и сплошные побои. До тех пор, пока бы ты сама от него не убежала.
   - Почему ты вдруг так в этом уверена? - Блондинка перестала плакать и просверлила Ольгу вопросительным взглядом. - Что-то ты, подруга, здесь не договариваешь. Что-то ты знаешь, только не хочешь сказать. Может, у вас с ним существует какая-то общая тайна?
   - Да никакой тайны в принципе нет, - небрежно отмахнулась от нее Ольга. - Дело прошлое, не очень приятное, поэтому вспоминать о нем мне совсем не хочется... Хотя, если это тебе так не терпится узнать, скажу. Скрывать здесь нечего. - Лежащий на душе мертвым грузом камень не давал женщине покоя вот уже больше недели, поэтому она решила поделиться своим горем ни столько из-за того, что этого требовала собеседница, сколько из собственного желания хоть немного уменьшить навязчивую душевную боль. - Возможно, для тебя это будет крайне неожиданно, но, тем не менее, против истины не попрешь. Я сама только недавно об этом узнала и была ошарашена до истерики... В общем, Кристина, в тот момент, когда молодой Вадим предлагал тебе руку и сердце, он уже являлся убийцей человека.
  -- То есть как убийцей? - Глаза Кристины расширились от изумления.
   - Да, да, не удивляйся так. Не знаю, что там ему пришлось пережить во время службы в армии, но первый раз он совершил сей тяжкий грех еще в семнадцать лет, на нашем выпускном вечере в школе. Я тогда встречалась с одним парнем, Денисом. Мы очень любили друг друга и хотели через год пожениться. Но Красовский, как оказалось, тоже был в меня по уши влюблен, и он решил отбить меня у более везучего соперника. Разговор со мной ни к чему хорошему для него не привел, с Денисом - тем более. Не знаю, может, там они подрались между собой или что-то в этом роде. Денис ничего тогда мне рассказать не успел. Был немного выпивши, полез в речку за лилиями, а этот подонок тут как тут оказался - огрел его корягой по голове, да и был таков... Двадцать лет все у нас в Сумах, да и я сама в том числе, думали, что это обычный несчастный случай, и только на прошлой неделе, помнишь, когда Вадим меня к себе за медикаментами вызвал, он вдруг не выдержал и во всем признался, чтобы сделать мне больно.
   - Боже, какая сволочь! - самопроизвольно вырвался из горла Кристины довольно громкий возглас. Никто из спящих не пошевелил даже бровью, из чего следовало, что их разговора по-прежнему никто не слышит. - И ты все эти дни молчала?!
   - А что толку от лишней болтовни? - Ольга почувствовала, что на душе у нее действительно стало немного легче. - В принципе то, не так уж он мне и больно сделал, как хотел. За двадцать лет рана в сердце заметно зажила. Денис остался в далеком прошлом, на его месте появился другой любимый человек, за которого я вышла замуж и который приходится отцом моему ребенку. Так что старое ворошить вообще нет никакого смысла.
   - Нет, - решительно возразила блондинка, - смысл есть, и еще какой. Выходит, зря я выгораживала в собственных рассуждениях этого ублюдка - оправдания ему действительно не может быть никакого. Теперь получается, что он виноват в смерти, как минимум, двух человек, а это уже совершенно меняет дело. Выходит, что он и раньше был психически ненормальным. Значит, не зря Бог уберег меня от связи с ним, а тем более, от сожительства... Спасибо, Оля, что ты мне все это рассказала, теперь я понимаю, что была не права. Этот человек, как никто другой, заслуживает смерти, причем, смерти длительной и мучительной, типа поджаривания на медленном огне или посадки на острый кол. Обещаю, если только у меня появится подобная возможность, я обязательно с ним это сделаю, без всякого сомнения и без всякой жалости.
   В течение нескольких секунд женщина снова превратилась из раскисшего слабовольного создания в воинственную и злобную амазонку, способную рушить все на своем пути для достижения личной цели. От былых слез на ее лице не осталось и следа - в глазах появилось столько ярости и ненависти, что Ольге поневоле довелось отвести от них взгляд.
   - Если он посмел убить человека в семнадцать лет, то что можно говорить о нынешнем времени, когда его возраст приближается к сорока? - недовольно проворчала агрессивная собеседница. - Нет, Оля, как бы там ни было, а живыми он никого из нас оставлять не собирался. Какой к черту может быть сон, когда стали вдруг известны такие подробности из вашей с ним жизни?! Я удивляюсь, как ты не задушила его тогда в его коморке своими собственными руками.
   - Пыталась, - тяжело вздохнув, ответила Ольга, - но, к сожалению, не получилось. Слишком уж старательно охраняют верные псы своего хозяина.
  -- Да, он, гад, предусмотрительный. Все учитывает, змеюка подколодная!
   - Ладно, что было, то было. Меня сейчас, признаться, другое удивляет. Вертолет пролетел над нами приблизительно три часа назад, и направлялся он именно в эту сторону. Хотим мы того или нет, а Вадим уже о нашем побеге осведомлен. Следовательно, его поиски не останавливаются ни на минуту, благо, на горючее для вертолетов деньги имеются.
   - Что ж тут такого удивительного? - непонимающе пожала плечами Кристина. - Совершенно нормальная реакция с его стороны на наш поступок.
   - Да, нормальная, - согласно кивнула Ольга, - только ведь просек со стороны лагеря в тайгу уходит не так уж много. Мы ночью обошли половину лесной опушки и обнаружили только одну. Допустим, их имеется в наличии две, максимум, три - маловато у нас путей к отходу, согласись. Неужели у Вадима не нашлось несколько ловких автоматчиков, чтобы поставить на всех них засады? Хуторок, в котором мы находимся, для этого подходит как нельзя лучше. Посадил бы в этом сарайчике двух человек с оружием, да и дело с концом - для нас вполне хватило бы. Так нет, он почему-то так не поступил. Спрашивается, почему?
   - Ну, ты, Оля, меня, признаться, озадачила, - после некоторой паузы скривилась Кристина. - Почем кому из нас знать, что у этого идиота в голове? Возможно, он мыслит совершенно не так, как мы с тобой. Да и вообще, давай не брать глупого в голову, а тяжелого в руки. Проблем и без того хватает. Давай постараемся лучше заснуть, чтобы жрать не так сильно хотелось.
   Словно позабыв о своем недавнем встревоженном состоянии, она расслабленно откинулась на гнилую солому и закрыла глаза. Буквально через десять секунд неугомонная блондинка беззаботно уснула точно так же, как и все остальные.
   А вот об Ольге ничего подобного сказать было нельзя. В душу закралось какое-то навязчивое чувство опасности, заставившее женщину прислушиваться к каждому шороху, к каждому звуку леса, к малейшему треску трухлых досок сарая. Что вызвало столь внезапное его появление, непонятно. Наверное, просто сработала какая-то не самая адекватная женская интуиция. Ей почему-то вдруг захотелось подняться и обойти хутор, дабы убедиться лишний раз, что вокруг нет никакой опасности. Но нежная головка Насти прижала ее бедро к земле так крепко, что подняться, не разбудив девушку, было невозможно. А будить ее Ольге не хотелось.
   - Да пропади они все пропадом, эти опасности! - сама себе под нос пробормотала она. - Все равно не убережешься от них, как бы ты не старался...
   Снова закрыла глаза и попыталась уснуть. В ее расслабленном воображении опять появились силуэты мужа Евгения, дочери Кати, пожилых родителей-пенсионеров, живущих в живописном домике на берегу далекой тихой реки, коллег по работе и всех остальных знакомых людей, включая самых дальних родственников, которых ей приходилось видеть всего по несколько раз в жизни. А вот для Вадима Красовского, покойной Зины и всех тех подруг по несчастью, которые в данный момент присутствовали рядом, в ее сознании почему-то места не нашлось. О них просто не хотелось думать, как не хотелось думать и обо всем том, то было в ее жизни плохого. Следовало настраивать собственный мозг таким образом, чтобы он верил в лучшее будущее, в счастливую дальнейшую судьбу и скорое возвращение домой.
   Усталость все-таки взяла свое, и через пару минут все посторонние шумы отошли куда-то на второй план, уступив место долгожданному блаженному сну.
  
  
   20.
  
  
   К сожалению, полноценно поспать ей, равно как и остальным, в этот день было не суждено. Казалось, она только-только отключила свой напряженный мозг от ужасной реальности, только на какую-то секунду очутилась дома, среди желанного спокойствия, долгожданного тепла и уюта, как тут же ни с того, ни с сего, кто-то решительно и настойчиво затряс ее за левое плечо. Придти в себя женщине удалось сразу же - сознание к ней вернулось в одно мгновение: глаза широко раскрылись и испуганно принялись рассматривать все вокруг.
   Над Ольгой стояла озабоченная Гульнара, лицо которой выглядело бледноватым, а скулы чуть дрожали, что казалось не совсем обычным для ее привычно равнодушного поведения.
   - Просыпайся скорее! - Громкие слова напряженной девушки заставили Ольгу окончательно придти в себя. - Беда приближается, страшная беда!..
   Кристина и Юлия также уже не спали - слегка помятые и изумленные они стояли за спиной татарки и непонятливо переглядывались между собой.
   - Что случилось? - Ольга лихорадочно вскочила на ноги и наспех отряхнула с себя солому. Озабоченность Гульнары моментально передалась ей самой.
   - Я услышала доносящийся из леса собачий лай! - на одном дыхании ответила девушка, рефлексивно направляя в сторону просеки указательный палец.
   - Какой лай? Откуда он мог здесь взяться? - скептически заметила апатичная Кристина, пожимая плечами. - Никто ничего не слышит, а ей вдруг что-то померещилось.
   - Ничего не померещилось. В лесу действительно лают собаки. Причем, именно овчарки...
   Ольга попыталась напрячь свой слух, но так же, как и остальные, ничего подозрительного среди привычного лесного шума не расслышала. Разве только птицы практически прекратили свое задорное щебетание, да шорох листвы усилился из-за настойчивого порыва ветра.
   - Может, действительно, тебе все это показалось? - недоверчиво взглянула она на юную татарку. - Долго не спала, оттого кошмары и возникают в сознании.
   - Да все со мной в порядке, - небрежно огрызнулась та, - никакими галлюцинациями я не страдаю. А к собакам я с детства приучена, поэтому чую их за километры. Пока мы здесь споримся между собой, эти твари подбегают к нам все ближе и ближе.
   - Если так, - несколько боязливо пролепетала Юлия, - то нам нужно срочно убегать подальше в лес, иначе они сейчас всех нас здесь разорвут на части!
   - Какой в том смысл? - скривив недовольную физиономию, возразила Кристина. - Они бегают куда быстрее всех нас. Какая разница, где эти твари нас загрызут - здесь или в лесу?
   - Нужно броситься врассыпную, - несмело предложила Ольга, - авось, кого и пронесет... Хотя нет, это не выход. По одиночке они куда быстрее нас уничтожат.
   - Правильно, - решительно поддержала ее не находящая себе места Гульнара, - в таких случаях лучше держаться всем вместе и давать животным отпор на открытой местности. Только бы вооруженных проводников с ними не было.
   Алина, Виолетта и Настя также проснулись от всеобщего шума и быстро сообразили, о чем именно идет речь. Все женщины вышли из сарая и оглянулись по сторонам. Природа вокруг не таила в себе ничего подозрительного, разве только над головой нависла огромнейших размеров черная туча, не желающая подчиняться шаловливому ветерку и стойко укоренившаяся на одном месте. От жестокого проливного дождя данный участок тайги отделяли минуты.
   Ольга постаралась внимательнее прислушаться к окружающим звукам. Да, татарка явно не врала - теперь и она сама могла отчетливо расслышать раздававшийся с северной стороны собачий лай. Псы наверняка неслись стремглав по той самой просеке, из которой к хутору не так давно вышли и они сами. В том, что их пустили по следам несчастных женщин, не возникало ни малейшего сомнения. За пару с лишним часов животные преодолели то же самое расстояние, на какое пленницам пришлось потратить более половины суток.
   Неужели Игорю не удалось уничтожить этих проклятых собак? Выходит, он их вовсе не травил, а просто усыпил до утра, не желая брать лишнего греха на душу? В общем, как бы там ни было в действительности, а на данный момент несколько грозных овчарок-людоедов находились в добром здравии и преследовали их, что называется, по пятам. Да, о том, чтобы броситься наутек врассыпную, и речи быть не могло - подобный ход означал бы неминуемую гибель. Поэтому, хочешь - не хочешь, а необходимо вступать с этими хищниками в неравный поединок, хотя ничего положительного от предстоящей схватки ожидать не приходилось.
   Кто-кто, а Гульнара, в отличие от всех остальных, настроила сейчас себя не в меру воинственно. Не тратя времени на лишние объяснения, девушка приблизилась к покосившейся стене сарая и выбила из нее шатающуюся доску. Переломав коленом ее напополам, она получила для себя два примитивных деревянных кола с острыми концами. Сражаться с подобным "оружием" с грозными клыкастыми противниками было, конечно, нелепо, но ничего не поделаешь - никакого иного "средства обороны" под рукой, к сожалению, не нашлось.
   Не дожидаясь появления лающей своры, Ольга и Кристина тут же последовали примеру смелой девушки. Через какую-то минуту подобными деревянными кольями были вооружены все семеро, хотя сие обстоятельство их вряд ли делало похожими на грозных воительниц.
   Собачий лай приближался с каждой секундой. Создавалось впечатление, что псы несутся в их сторону с такой огромной скоростью, которую не способно развить ни одно живое существо на планете, словно не животными они являлись вообще, а какие-то усовершенствованными транспортными механизмами повышенной опасности.
   - Может, не стоит так рисковать, - сомнительно пробормотала под нос рассудительная Алина, оглядываясь на трухлую крышу пустынного дома. - Залезем все туда, авось пронесет.
   - Не пронесет, - не глядя в ее сторону, завертела головой Гульнара. - Вслед за собаками через час-другой сюда явятся автоматчики, которые уж точно нас оттуда снимут. Выход остается только один - показать этим тварям, что мы сильнее. Животные - не люди, они другого языка, кроме позиции силы, не понимают. Если нам удастся хотя бы парочку их здесь насмерть положить, остальные могут испугаться и разбежаться восвояси. Метод, проверенный временем. Так что, мамаши, не нужно трусить. Главное - лупите их всем, что под руку попадется, и лупите безжалостно. А если кому из нас и суждено здесь сдохнуть, то на все - воля Аллаха!
   Впервые за месяц совместного сосуществования (жизнью, к сожалению, все произошедшее с ними назвать не поворачивался язык) Ольга с удивлением заметила, что девушка вдруг ни с того, ни с сего упомянула о своем мусульманском божестве. Выходит, не такая эта татарка была и бессердечная, если в трудную минуту все же вспомнила о главной святыне Ислама. Как и все они, Гульнара являлась вполне нормальным человеком, верящим в лучшую жизнь в потустороннем мире и не желающим покоряться насилию сильных мира сего. Что и говорить, татары с древних времен являлись, в отличие от славян, уж чересчур свободолюбивой нацией, а потому готовы были без промедления между неволей и смертью выбрать последнее.
   Словно в подтверждение ее мыслей сощурившаяся смуглолицая фурия вдруг решительно выступила на пару шагов вперед и выставила перед собой одну из острых досок.
   - Может, и впрямь кому-то из нас следует попытать счастья, - негромко высказала предположение Ольга, обращаясь, прежде всего к дрожащей, как тонкий трепетный лист, Насте. От кого - от кого, а от этой юной "леди" в данном мероприятии пользы не стоило ожидать вообще никакой. - Отправляйся-ка, Настенька, от греха подальше на крышу дома.
   Стоящая неподалеку Кристина услышала это и укоризненно посмотрела в ее сторону, однако, возражений не высказала, как будто была целиком согласна с принятым Ольгой решением. Что и говорить, каждой сейчас хотелось оказаться на месте той, которую остальные постараются прикрыть своими телами от грозных собачьих клыков, а потому быть особо довольным тем фактом, что этим человеком оказался кто-то другой, а не ты, никто не мог по вполне понятным причинам. Лишь одна Гульнара оказалась настроенной крайне решительно - она, как никто другой, жаждала крови, и теперь ей было плевать, чья это будет кровь - ее или собачья, главное - доказать противнику и прежде всего самой себе, что ты являешься сильнее...
   - Что вы, Ольга Владимировна? - невнятно пробормотала Настя, не отходя от своей покровительницы ни на шаг. - Как я могу вас оставить здесь, а сама отбежать в безопасное место?
   - Ты - самая младшая из нас, поэтому ты должна жить! - требовательно заявила Ольга, по примеру татарки выставляя обломок доски перед собой. - Ты не имеешь права умирать!
   Девушка хотела еще чем-то ей возразить, но не успела этого сделать, потому как нарастающий теперь с каждым мгновением собачий лай стал неимоверно громким, способным заглушить собой любой звук леса и любой крик, издаваемый женщинами.
   В следующую секунду со стороны просеки на полянку выбежала первая из покрытых мыльной пеной овчарок. Рассмотреть ее как следует никто из беглянок не смог, поскольку двигалась она слишком быстро, но все же звериный оскал и капающую из пасти вязкую слюну Ольге заметить удалось, что прибавило в ее душе панического страха. Вслед за первой собакой на поляну выскочили еще две. Все они неслись строго по направлению к женщинам, не замечая на своем пути никаких преград и ни на миг не поворачивая головы в сторону.
   Увидев сих страшных существ, Настя сразу же переменила свое решение, инстинктивно развернулась и стремглав бросилась к домику. Ее испуг самопроизвольно передался остальным. Стоящая по другую сторону от Ольги Виолетта также не выдержала сего страшного зрелища и, отбросив в сторону свою доску, сорвалась с места и бросилась вслед за девушкой.
   - Виолетта, стой! Куда ты?! - во весь голос завопила опешившая Ольга, но ее крик никто не услышал, лишь связки где-то внутри горла крайне напряглись и отозвались по всему телу мимолетной болью. Она не стала смотреть вслед убегающим, а сразу же повернула голову обратно - в том направлении, откуда на них сворой неслись уже не трое, а целых шестеро грозных псов.
   Ольга инстинктивно отступила на пару шагов назад и произвольно столкнулась плечом к плечу с ширококостной Алиной, вопреки всевозможным сомнениям, нисколько не дрожавшей, а стоящей на ногах довольно крепко и уверено, как ствол столетнего дерева.
  -- Главное - не бояться их, - прошептала она на ухо Ольге. - Тогда все у нас получится.
   В принципе, чего стоило ожидать от личности, которой далеко не впервые доводилось убивать животных? Годы работы в мясной торговле не могли не оставить на ее устойчивом характере соответствующего отпечатка - Алина оказалась уверенной в своих силах ничуть не меньше от Гульнары, и данная ее уверенность в последнюю секунду частично перешла в душу Ольги. Рядом с такой "напарницей" ни то, что собака, а сам черт не был страшен.
   Юлия по ходу дела также старалась держаться поближе к ним, так как отлично понимала, что именно на этих людей в решающей схватке можно целиком положиться.
   А вот Кристина своим поступком ни на шутку удивила всех присутствующих. Как только растерявшаяся Виолетта покинула так называемую "линию обороны", она вдруг и сама заметалась со стороны в сторону. Никто ничего посоветовать ей не успел - блондинка также мгновенно отбросила палку и кинулась наутек. Только побежала она ни в том самом направлении, а совершенно в противоположном - к маячившей рядом опушке спасительного леса.
   Первая собака на мгновение приостановилась и перевела взгляд в ее сторону, после чего без раздумий бросилась следом, оставляя остальных женщин на растерзание собратьям.
   Гульнару данный поступок предводительницы своры ничуть не удивил - ее больше волновали двое других псов, не поменявшие в последний миг своего направления.
   - Держаться всем вместе! - не оборачиваясь, выкрикнула она и уверенно выступила еще на шаг вперед. Заостренная доска в ее ладонях молниеносно взлетела вверх, после чего с силой плашмя врезалась в тело одного из нападавших животных.
   Удар оказался достаточно сильным для того, чтобы пес отлетел на пару метров в сторону, давая девушке возможность отразить нападение своего не менее агрессивного сородича. К глубокому прискорбию для нее, второе четвероногое существо оказалось куда более проворным. Доска лишь вскользь прошла по его голове, не причинив существенных повреждений, а лишь придав ему злости и осторожности. Отлетевший в сторону пес также пришел в себя и не стал бежать дальше, видимо, решив помочь "приятелю" наказать стойкую обидчицу. Вдвоем им не составило особого труда сбить несчастную татарку с ног и наброситься на нее с двух сторон...
   Что дальше происходило с Гульнарой, Ольга уже не видела - все внимание как ей самой, так и стоящим с ней плечом к плечу Юлии и Алине пришлось переключить на трех остальных собак, которые, будто по чьей-то неслышимой команде, взяли женщин в своеобразное кольцо. Силы оказались практически равными - трое против троих, поэтому каждая из вооруженных кольями беглянок сразу же смогла определить для себя одного конкретного противника.
   Лишь мельком Ольге удалось заметить, как на опушке леса предводительница своры все-таки догнала убегающую Кристину и, с разбегу запрыгнув той на спину, без каких-либо особых усилий завалила ее в кусты. Что там с ними произошло дальше, оставалось только догадываться - в отличие от подруг по несчастью, в руках Кристины теперь не было ни то, что острого кола, а даже маленького соснового сучка. Но думать о ней было некогда - ситуация сложилась таким образом, что теперь каждому приходилось заботиться только о себе самом.
   Псы покружились вокруг их дружной троицы лишь несколько мгновений, после чего один все же решил от компании отколоться и бросился вслед убегающим Виолетте и Насте. Последняя уже успела забраться по деревянной стене на крышу полуразрушенного дома и оседлать его козырек. А вот немного неуклюжей бывшей фотомодели повезло куда меньше. Одна из прогнивших досок под ее ногой, по-видимому, сломалась, вынудив молодую женщину поневоле потерять равновесие и с двухметровой высоты свалиться на землю. Душераздирающий крик с ее стороны раздался даже несколько раньше, чем взъерошенный пес успел до нее добежать. Подобные возгласы люди обычно издают лишь в тех случаях, когда их тело пронзает нестерпимая внутренняя боль. Ольга почему-то скорее ощутила инстинктивно, чем поняла осознанно, что при падении Виолетта, скорее всего, сильно что-то себе повредила - то ли сломала руку, то ли ногу, то ли, в лучшем случае, ребро. Хотя, в принципе, какая теперь для нее была разница, если грозная собака все равно оказалась в следующее же мгновение рядом?
   Не став слишком долго раздумывать, Ольга первой набросилась на находящегося к ней ближе всего пса. Удар доской по злой напряженной морде заставил разъяренного зверя чуть отпрыгнуть назад и ощетиниться. Вслед за недовольным грозным рычанием с его стороны последовал прыжок, в результате которого Ольга потеряла равновесие и повалилась вместе с Юлией на траву. Второго четвероногого противника устойчивая Алина взяла на себя.
   - Ну, уродец хренов, иди же сюда! - процедила сквозь зубы она, нанося очередной удар доской по челюсти животного. - Я тебе не мертвая Зинка, с которой справиться проще простого, я таких как ты в своей жизни десятки перебила, поэтому клыками своими ты меня не удивишь...
   Больше ничего добавить она не успела, поскольку в следующее же мгновение была равно, как и другие, жестоко сбита с ног и кубарем покатилась в обнимку с собакой по траве.
   Ольге удалось выставить перед собой доску как раз в тот момент, когда ее "противник" широко раскрыл пасть для укуса. Зубы вонзились в мягкую древесину, словно забитые увесистым молотком острые гвозди. Челюсти пса сомкнулись в одно мгновение, крепко сжав между собой то, что туда попало. Выдернуть клыки назад было не так-то просто из-за их дугообразной формы, поэтому собаке поневоле пришлось на пару секунд замешкаться, что дало возможность Юлии ловко выбраться из-под их тел, вскочить на ноги и без особого сожаления нанести по голове неловкой овчарки несколько ударов. Тело пса на мгновение обмякло, однако, передние лапы все еще продолжали дергаться, нанося плечам и груди Ольги ощутимые царапины когтями. Во что превратилась ее рубашка, женщине было уже не важно, да и на собственную кровь она по возможности старалась внимания не обращать. Главное, чтобы хватило возможности пересилить ту адскую боль, которая при таких вот "нежных прикосновениях" пронзала все тело.
   - Я с этим сама справлюсь! - крикнула она Юлии. - Беги к Виолетте!..
   Повторять дважды не потребовалось. Перебив очередным ударом зверю позвоночник, окрыленная столь легкой победой Юлия тут же бросилась в сторону домика, где очередной зловещий зверюга пытался оторвать от неистово визжащей длинноногой брюнетки хоть какой-нибудь кусок плоти. В том, что своего "соперника" ей удастся победить, Ольга уже ничуть не сомневалась - его хватка заметно ослабла, челюсти все-таки немного раскрылись, но никого укусить ними он уже не пытался - лишь тяжело дышал, как дышат обреченные на смерть больные перед тем, как отдать Богу душу. Сколько раз ей доводилось видеть подобную агонию за свою медицинскую практику. И каждый раз спокойно смотреть на умирающего она не могла - всегда роняла слезу и отводила глаза, дабы не чувствовать себя виноватой в человеческой смерти...
   А вот смерть агрессивного животного ей в данный момент приходилось видеть впервые. Глаза пса почему-то больше не выглядели такими злыми, как несколько секунд назад. В одно мгновение они вдруг потускнели, стали жалобными и несчастными, словно просящими пощады за все те грехи, которые их обладателю поневоле пришлось совершить в своей покорной собачьей жизни. По сути, ведь животное ни в чем не было виновато. Виноват был именно человек, заставивший этого самого зверя вести себя так, как он себя вел, и именно этому человеку в данный момент следовало переломать позвоночник и заставить его умирать в долгих мучениях.
   Ольга без труда выбралась из под обмякшего тела пса, встала на колени и еще раз внимательно на него посмотрела. Лапы несчастного больше не дергались, они покорно лежали на траве, как и все тяжело дышащее тело. Уши собаки вяло опустились, а глаза поневоле закатились под лоб. Нет, что не говори, а перенести такое страшное зрелище она не могла.
   Окровавленные руки женщины сами по себе схватили острый деревянный кол и с размаху вонзили его в открытую мохнатую шею. Благо, в институте она получала только положительные оценки, поэтому отлично знала то место, где у собак находится нужная артерия. Пес моментально взвыл, но тут же резко затих, без лишних мучений отправившись на тот свет. Из раны в его шее высоким фонтаном брызнула кровь, полностью окропившая собою Ольгино лицо. Несколько горячих ее капель поневоле попали в рот, однако, отвращения к собачьей крови она почему-то не испытала, лишь небрежно смахнула ее с глаз разорванным рукавом рубашки и поднялась в полный рост, чтобы оказать помощь кому-нибудь из сражающихся подруг.
   Ближайшая к ней Алина в такой помощи, к счастью, не нуждалась. Результат ее схватки с собакой был явно в пользу женщины, которая хоть и оказалась в нескольких местах искусана до крови, но все же в данную секунду успешно сидела сверху на своем четвероногом "противнике" и безжалостно душила того голыми руками. Обломанная доска лежала в стороне - в отличие от обладательницы, деревяшка выглядела совершенно чистой, никаких тебе капель крови. Зато сама женщина, равно, как и Ольга, была окровавлена с головы до ног, словно ей только что пришлось искупаться в ванне, наполненной бордовой краской. Одежда Алины превратилась в сплошные рваные лохмотья, а лицо так сильно исказила ярость, что, казалось, она сейчас начнет душить здесь всех подряд, начиная от ненавистных комаров и заканчивая такими же людьми, как она сама. Собака издавала последние вздохи, поэтому Ольге не оставалось ничего другого, как оставить эту "парочку" в покое и броситься к другим участникам "побоища".
   Из остальных ближе всех сейчас находилась Гульнара, у которой дела обстояли отнюдь не самым лучшим образом, потому как, в отличие от других, ей поневоле пришлось драться с двумя грозными клыкастыми существами. Схватка между ними происходила уже ни на траве - под практически лишенной одежды и полностью покрытой кровью татаркой и ее рычащими "врагами" образовалась целая багровая лужица, в которой их тела неуклюже скользили и измазывались в кровь еще больше. Один из псов уже не мог нанести двуногой противнице существенного вреда - волей-неволей ей все-таки удалось пробить его живот острием своего примитивного "оружия". Причем пробила его девушка довольно удачно - острый конец доски торчал из мохнатой собачьей спины, а из раны в животе и из скулящей пасти вместе с потоками крови выходило темное содержимое кишечника. Животное еще пыталось махать лапами, но никакие действия уже не могли спасти его так бездарно загубленную жизнь.
   Вторая собака оказалась проворнее - она не позволяла девушке так легко себя убить, как первая, и ловко хватала ее острыми зубами за самые разные части тела. Ольга отчетливо видела, как обессиленная Гульнара позволила псу дотянуться зубами до своего левого плеча и вырвать оттуда приличный кусок мяса. Несколько таких кусков, явно принадлежащих бедрам и животу девушки, уже валялись посреди кровавой лужицы, заставляя душу взирающего на них человека пронзиться новым порывом страха. Ольга почувствовала, как ее начинает тошнить, но на ногах все же удержалась - полностью расслабляться в сей момент ни в коем случае было нельзя. Казалось, ничто уже не поможет практически полностью лишившейся сил смелой татарке. Челюсти пса вот-вот должны были добраться до ее неприкрытой окровавленной шеи...
   Но она все же не позволила ему сотворить что-либо подобное. Правая рука мужественной девушки оставалась пока еще дееспособной, поэтому она из последних сил вырвала из-под себя кулак, сжимавший в себе что-то тонкое и острое. Уже несколько позже Ольга поняла, что этим чем-то являлся тот самый злополучный гвоздь, который единственный удалось вырвать из лежанки в бараке. Именно он и сыграл решающую роль в ожесточенном смертельном поединке. Увлеченная скорым прикосновением своих зубов с горлом противницы собака не обратила на сию опасность достаточного внимания, даже не повернула в нужную сторону свой разъяренный взгляд. А следовало бы это сделать, потому как именно в следующий момент острый конец гвоздя точно вонзился прямиком в ее левый глаз, словно упрекая несчастное животное за невнимательность, и вошел в него под натиском кулака по самую шляпку.
   Овчарка завизжала неестественным воем и вынужденно отпрыгнула в сторону. Однако, долго повертеться юлой ей не судилось - с конкретно поврежденным мозгом любое существо способно прожить еще лишь несколько секунд. Ловкая изворотливая псина даже и не осознала, каким именно образом она была убита - просто свалилась на бок и в одно мгновение затихла, испустив дух еще раньше, чем ее пробитый насквозь деревянным колом сородич.
   Изувеченная Гульнара, мало чем в данный момент сама отличающаяся от своей жертвы, небрежно перекатилась на живот и приподнялась на четвереньки. Ее залитый кровью взгляд поневоле встретился со взглядом опешившей на мгновение Ольги. Даже сквозь плотный слой крови женщина заметила, как лицо юной татарки сквозь гримасу боли озарила легкая улыбка.
   - Я все-таки сделала их обоих... - гортанно прохрипела напрочь лишенная всех человеческих качеств девушка. - Победа за нами...
   В следующую секунду сознание ее полностью покинуло.
   Ольга сама не поняла почему, но в сию минуту ее профессиональный инстинкт должным образом не сработал. Она не бросилась сразу же оказывать израненной подруге медицинскую помощь, даже не поинтересовалась, жива ли та вообще - в данный момент все это в ее понимании казалось отнюдь не главным. Быть может, на такое изменение ее человеческих принципов повлияло ни что иное, как совершенное нею в первый раз в жизни убийство. Пускай это было не убийство человека, а всего лишь необходимая мера по отношению к несчастному животному из сострадания к нему же, какая, в принципе, разница? Главное, что она сама решилась взять на себя ответственность за жизнь этого существа, как и человек, наделенного душой и разумом. Так же, как Гульнара, Алина и Юлия, с этого момента она автоматически превратилась в жестокого и беспощадного убийцу, для которого основной целью было полное уничтожение противников, а уж потом забота о своем ближнем. Даже на сидевшую на крыше Настю, за которую всего несколько минут назад переживала всем сердцем, Ольга не обращала уже никакого внимания.
   Осмотревшись вокруг, она увидела, что собака, которую только что душила Алина, так же, как и три другие, лежит полностью без движения. В том, что она мертва, не возникало ни малейшего сомнения. Зато пятый из нападавших псов все еще пытался огрызаться, бросаясь чуть в стороне от домика то на смело махавшую перед ним доской подвижную Юлию, то на сидящую у ее ног плачущую Виолетту. Обе женщины были несколько раз укушены и прилично исцарапаны, но все же их внешность по сравнению с внешностью самой Ольги и несчастной молодой татарки выглядела относительно сносно. Алина также уже поспешала на помощь к ним.
   Через секунду в противовес единственному неуверенному псу, казавшемуся сейчас не таким уж и ужасным, как пару минут назад, стояла не одна, а две вооруженных кольями женщины. Данный факт, понятное дело, заставил его несколько поостеречься, тем более, что со стороны своих сородичей он уже не ощущал абсолютно никакой поддержки.
   Ольга положила всем его сомнениям конец.
   - Ах ты, тварь! - что есть мочи завопила она, бросаясь с окровавленной доской наперевес к растерянному зверю. - Держись! Сейчас мы тебя забьем, как мамонта!
   Если присутствие в поле его зрения двух активных противниц еще заставляло пса несколько теряться в своих дальнейших действиях, то появление третьей, с головы до ног залитой собачьей кровью и готовой явно растерзать его на куски, вынудило прежде воинственное животное задрожать от страха и поневоле броситься наутек. В какую сторону его понесло, было уже не важно, главное, что он в ту же секунду исчез из поля зрения женщин, словно провалился сквозь землю. Даже как-то удивительно стало, что овчарка вдруг оказалась такой трусливой.
   - Вот и все, - с явным облегчением вздохнула Алина, небрежно отбрасывая свою чистую доску на землю. - Кажись, отбились...
   За убежавшей собакой ненавязчиво зашелестели кусты, словно подтверждая лишний раз достоверность ее изречения. Ольга молча опустила вниз свое "оружие" и только тут заметила, до какой степени оно стало страшным и уродливым. Руки самопроизвольно зашвырнули доску подальше в траву и неестественно задрожали. Но вот куда было деваться от самих ладоней, пальцы которых прямо-таки слипались между собой от вязкой противной субстанции?
   Она наконец-то пришла в себя, обессилено опустилась на землю и обхватила голову этими самыми омерзительными ладонями. На то ужасное зрелище, которое всего минутой раньше смело допускалось именовать полем боя, совершенно не хотелось смотреть. Перед глазами все спонтанно поплыло, словно в замедленном кинофильме. Кто-то что-то говорил, кричал, ломал, Настя аккуратно слезала с крыши дома и бежала к ней - все это было где-то далеко, в потустороннем мире, до которого Ольге вряд ли когда судилось добраться...
   Очнулась она лишь в тот момент, когда девушка требовательно затрясла ее за плечо.
   - Простите меня, Ольга Владимировна, - слезно запричитала она, - простите, пожалуйста!.. Я не хотела удирать, я желала остаться с вами, оно само так получилось...
   - Ничего, малыш, - пересохшими губами прошептала в ответ женщина. - Все ты правильно сделала... Все правильно. Без тебя нам было проще.
   Юлия с Алиной под руки подняли с земли шокированную Виолетту. Лицо последней исказилось настолько отвратительной гримасой боли, что, глядя на него, самому не мудрено было заплакать. По тому, с каким трудом ступала она на левую ногу, Ольга сразу же определила, что именно с ней произошло. Все-таки падение с крыши дома оказалось далеко не самым благополучным - голень заметно распухла, из чего следовал лишь один вывод - произошел закрытый перелом. Только такой проблемы в этих условиях им еще не доставало.
   - Оля, помоги! - паническим тоном окликнула ее Юлия, не обращая внимания на собственные раны. - Не видишь разве, что с ней?
   Только сей упрек заставил женщину наконец-то оценить ситуацию трезвым взглядом. Живых четвероногих противников рядом с ними больше не наблюдалось, поэтому хочешь - не хочешь, а следовало снова становиться доктором, единственным человеком способным кому-либо из ближних чем-нибудь помочь. Ольга быстро поднялась в полный рост и отбросила прочь всякие сомнения - как там не крути, а от ее профессионализма теперь многое зависело.
   Словно еще больше отрезвляя ее состояние, с неба неожиданно упали первые капли дождя. Упали прямо ей на лицо, еще больше размазывая по нему начинающую запекаться собачью кровь.
   - Заберите Гульнару, - требовательно произнесла она, заходя вслед за остальными в сарай. Алина и Юлия без лишних слов поспешили выполнить ее распоряжение.
   Виолетта лежала в самом углу на огромной охапке сопревшей твердой соломы, закусив от боли нижнюю губу и крепко сжав кулаки. Ольга незамедлительно опустилась перед ней на колени и внимательно посмотрела на опухшую голень.
  -- Как ты? - спросила заботливо, словно не понимая, что именно с той произошло.
   - Нормально, - еле слышно выдавила из себя брюнетка, пытаясь казаться бодрее, чем была на самом деле. - Если бы Юлька вовремя не подоспела, то могло быть и хуже.
   При первом же прикосновении пальцев Ольги к больной ноге она издала такой душераздирающий крик, что находящаяся рядом Настя испуганно отпрянула назад и в очередной раз потеряла равновесие. Как не крути, а двух мнений тут возникнуть не могло - нога оказалась переломанной, причем, перелом был достаточно серьезным. На другие раны Виолетты, вызванные собачьими укусами и царапаньем когтей, Ольга пока не обращала никакого внимания - сама подобным образом была повреждена ничуть не меньше, а вот данная травма представляла собой нечто особое, с чем в данных условиях справиться было никак невозможно.
   - Что с ногой? - чуть отойдя от болевого шока, поинтересовалась бывшая фотомодель.
   - Ничего страшного, - привычно соврала Ольга, - думаю, до встречи с мужем все заживет.
   Ее глаза на мгновение встретились с сострадательным взглядом Насти, которая, не взирая на юный возраст, сразу же все поняла без лишних слов...
   Через минуту Юлия с Алиной внесли в помещение сарая бессознательное тело Гульнары, точнее говоря, то, что от него осталось, и бережно положили его на такую же охапку соломы в противоположном углу. На этот окровавленный "кусок мяса" никто, за исключением докторши, старался не смотреть, потому как при одном только взгляде на него каждую из женщин невольно бросало в дрожь. В том, что юной татарке уже ничем нельзя помочь, сомнений не возникало, однако, все же из последних кусков своих косынок бывшие пленницы кое-как сделали повязки, способные на какое-то время приостановить кровь, текущую из ее ужасных рваных ран.
   Ольге довольно долго пришлось с ней возиться - на девушке просто не было живого места. Стоило перевязать рану с одной стороны, как кровь стремительным потоком начинала сочиться с другой. Вопреки собственной брезгливости Настя все же пришла в этом деле ей на помощь, пытаясь хоть таким нехитрым образом как-то скомпенсировать вину за свою трусость.
   Виолетта также поняла, что Гульнаре в данный момент помощь требуется куда более срочно, чем ей, поэтому сидела молча, пускала одну за другой предательские слезы и смотрела на выход, за которым с каждой последующей минутой усиливался дождь.
   Уставшие от переноски раненых Юлия и Алина расслабленно остановились посреди сарая. Как там ни крути, а минутная передышка непременно требовалась каждой из них.
   - Да, - тяжело вздохнула Алина, по ходу дела сама себе перевязывая рану на руке, - никак не ожидала, что мы этих тварей положим здесь почти всех.
   - Это со страху, - устало улыбнулась Юлия, слегка потягиваясь. На ее теле сильных повреждений не наблюдалось, так что она в физическом плане сейчас себя чувствовала почти так же безболезненно, как и Настя. - В других бы условиях мы ни черта не смогли... Татарка говорила, что надо хотя бы двоих уложить, а мы целых четверых оприходовали.
  -- Пятерых! - раздался со стороны входа в сарай гордый уверенный голос.
   Обе как по команде обернулись в нужную сторону и увидели перед собой мокрую с головы до ног шатающуюся Кристину. Одежда на ней также была изорвана, на руках и ногах в нескольких местах проступала кровь. Но все же больше всего этой противной красной жидкости присутствовало на ее лице. Тот факт, что данная кровь принадлежала не ей, отлично подтверждала зловещая ухмылка, которой сие лицо озарялось. Да и тело мертвой овчарки, небрежно переброшенное через плечо женщины, довольно наглядно подтверждало данную гипотезу. Горло предводительницы собачей своры было разорвано чуть ли ни в клочья, кровь из него лилась на землю тоненькой струйкой и смешивалась там с обычной дождевой водой.
   Алина сразу определила профессиональным взглядом, что деревянным сучком так разорвать собачье горло невозможно - для данной процедуры требовался куда более прочный "инструмент" - когти там, клыки, или что-то в этом роде. Как Кристине удалось провернуть подобную "замысловатую операцию", оставалось только догадываться.
   Впрочем, особо ломать голову никому над этим не пришлось. Окровавленная блондинка сама дала нужную подсказку, обнажив два ряда своих безупречных зубов в жестоком зверином оскале. Бурый налет на них отлично обо всем говорил без всяких слов.
   Обе подруги практически одновременно отвели от Кристины свои взгляды.
  
  

21.

  
  
   Устойчивые ливневые струи обильно покрывали огромным количеством воды так соскучившуюся по ней за несколько последних недель землю. Лес словно преобразился на глазах, потемнел, оживился, зашумел, будто радуясь столь долгожданному изменению погоды. Все вокруг преобразилось почти до неузнаваемости. Привычно спокойные деревья игриво зашатались со стороны в сторону, стараясь по возможности подставить под водные капли каждую из подсохших веток. Ветер усилился, постоянно меняя свое направление, отчего и сам дождь поневоле заколыхался, а высокая сочная трава вынужденно пригнулась к земле, словно стараясь спрятаться каждым своим стебельком от внезапно нахлынувшего на нее потока.
   Сквозь дырявую крышу сарая на головы несчастных женщин то и дело стекали неприятные ручейки, и тогда им поневоле приходилось менять свое месторасположение, дабы хоть на какую-то минуту-другую прикрыть себя от воздействия настойчивого природного явления. К сожалению, таких мест, где можно было бы остаться сухим, в старом, продуваемом всеми ветрами помещении, существовало не так уж и много, поэтому некоторым из присутствующих приходилось прижиматься поплотнее друг к другу. Земля вокруг была всплошную укрыта лужами, вода из которых также проникала навязчивыми ручейками внутрь сарая через неприкрытый дверной проем, поневоле превращая твердую почву в самое настоящее месиво. Ничего поделать с этим было нельзя, поэтому приходилось только терпеть подобное неудобство и ждать, когда высшие силы соизволят прекратить данную "экзекуцию".
   Впрочем, в последнем обстоятельстве присутствовал и положительный фактор. Столь резкое изменение погодных условий давало стопроцентную гарантию того, что погоня за беглянками на какое-то время будет прекращена. Собаки, так легко догнавшие несчастных по их следам, почти полностью были уничтожены, а люди, наверняка двигающиеся следом за животными, увы, не обладали столь превосходным нюхом, поэтому они в данный момент, скорее всего, оказались растеряны ничуть не меньше, чем сами женщины. Да и от следов после такого обильного дождя вряд ли что могло остаться, так что с этой стороны опасности можно было не ждать. Даже вертолетчики в такую погоду не рискнут поднять свои машины в небо.
   А вот как действовать по окончанию дождя, тут явно стоило призадуматься. Все дороги и тропы по воле небесных сил превратились в самую настоящую отвратительную жижу - двигаться по ним куда-либо, да еще и с несколькими ранеными на руках, было практически нереально. В том, что на определенное время им придется "застопориться" в этом дырявом сарае, никто из присутствующих не сомневался. Хотя, по правде сказать, над решением сей проблемы думать пока что никому и не хотелось. Во всяком случае, что касается Ольги, то в данный момент ее более заботило другое - как спасти находящуюся на волосок от смерти Гульнару и чем помочь упавшей в отчаяние от нелепого перелома ноги Виолетте. С остальными, в том числе и с ней самой, все было более-менее в порядке. Кристина, Юлия и Алина сумели позаботиться о себе сами. Порвав часть своей одежды на лоскуты, женщины, как смогли, перевязали ими свои незначительные раны и отмыли дождевой водой от крови лица, руки и ноги. На них все начало заживать как-то сразу, в первые же часы. Немного передохнув, они снова стали бодрыми и готовыми к новому переходу через лес. Что касается Насти, так на той вообще не присутствовало ни единой царапины. Девушка не приседала ни на секунду - металась со стороны в сторону, как самая настоящая юла, помогая Ольге во всем. После одного вечера подобной "практики" ее смело можно было отправлять на работу в хирургическое отделение любой больницы.
   На саму же себя "суетливая докторша" внимания не обращала вообще. Мотаясь от одной из своих "пациенток" к другой, она практически потеряла ощущение времени, даже не заметила, как наступила темнота, окутавшая собою все окружающее пространство. Лишь окончательно осознав, что в данных условиях она больше ничего и никого конкретно перед собой не видит, женщина поневоле дала себе небольшую передышку и облегченно вздохнула.
   Бесстрашная юная татарка в сознание к этому часу так и не пришла. Некоторые раны на ее истерзанном теле все-таки удалось кое-как обработать, добившись тем самым временного приостановления исходящего из них кровяного потока. Однако, даже при полной темноте Ольга чувствовала, что "законопатила" она несчастную девушку далеко не полностью - перевязать ее всю с ног до головы было просто невозможно. От собственного бессилия даже хотелось плакать, но поневоле приходилось сдерживать собственные эмоции, дабы лишний раз не сеять панику среди остальных. Время от времени она приближалась к Гульнаре и прикладывала ухо к ее груди. Сердце по-прежнему работало в четком режиме, словно напрочь отвергая тот факт, что его обладательница находится при смерти. Почему в ее организме имел место столь парадоксальный процесс, оставалось только догадываться. Наверняка даже в столь ужасном состоянии девушка могла контролировать силу воли, и потому не позволяла смерти забрать себя так легко.
   О Виолетте ничего подобного сказать было нельзя. Полученный при падении болевой шок превратил бывшую фотомодель в беспомощное существо, с которым приходилось нянчиться, как с грудным ребенком, практически от него не отходя. Ее постоянные нытье и всхлипывания начали раздражать не только одну Ольгу, но и всех других. Только на сей раз никто замечаний не высказывал - женщины покорно терпели ее прихоти, отлично понимая, что на месте несчастной могла бы сейчас оказаться каждая из них. Ольге приходилось сидеть рядом с Виолеттой куда дольше, чем с бессознательной Гульнарой, брюнетка крепко держала ее за руку и старалась не отпускать от себя ни на шаг, будто бы это чем-то могло ей помочь. За шиворот Ольги из бреши в крыше то и дело падали назойливые дождевые капли, на которые она больше внимания не обращала - сие неудобство не являлось столь существенным, как поломанная нога.
   - Скажи, Оля, со мной все будет нормально? - в который раз дрожащим голосом поинтересовалась у нее бывшая модель. - Я смогу хоть как-то дальше идти?
   - Не волнуйся, это всего лишь легкий вывих, - успокаивающе ответила заботливая "сиделка". - К утру опухоль должна немного сойти. Будешь бегать, как горная козочка.
   Она отлично понимала всю сложность ситуации, но старалась поддерживать молодую подругу по несчастью как могла. В данных условиях вылечить перелом, разумеется, было невозможно. Выход оставался один - тащить беднягу за собой до ближайшего населенного пункта, а там уж уповать на снисходительность высших сил - быть может, шину и гипс и удастся найти. Только вот сколько часов им туда придется добираться, о том было лучше не думать...
   Виолетта постепенно прекратила рыдать и совершенно неожиданно заснула. Вытянутая на всю длину опухшая нога так и осталась покоиться в прежнем положении - плотно привязанной в нескольких местах к крепкой узкой доске. Ольга аккуратно вытащила свою руку из ее вспотевшей ладони и поднялась в полный рост. На голову в очередной раз полилась вода, а разорванный ботинок чуть ли не полностью ушел в образовавшуюся посреди сарая лужу. Прохладная влага подействовала на тело несколько отрезвляюще, заставив его слегка задрожать.
   - Может, вам чем еще помочь, Ольга Владимировна? - послышался из темноты негромкий шепот Насти. - Говорите, что нужно, я сделаю.
   - Нет, девочка, спасибо, - монотонно пробормотала женщина, даже не поворачиваясь к ней. - Ты и так набегалась достаточно. Ляг, поспи лучше. С утра нам много работы предстоит.
   Настя послушно прилегла на ворох соломы рядом с Виолеттой и уже через минуту старательно сопела в две дырочки. Что и говорить, усталость явно давала о себе знать.
   Только теперь Ольга почувствовала, что вместе с дождевыми ручейками по ее телу навязчиво стекают такие же неприятные струйки пота. Запекшаяся на лице и руках кровь неприятно въедалась в кожу и требовала немедленного от себя избавления. На какое-то мгновенье забыв обо всех иных проблемах, женщина сняла ботинки и, смело выйдя из сарая, встала под ливень. Все, что осталось на ней от юбки и рубашки, в несколько секунд превратилось в мокрые рваные тряпки, небрежно повисшие на теле, как на чучеле. Она старательно вымыла дождевой водой лицо и ладони, после чего, ввязнув в грязь по щиколотки, застыла статуей и подняла лицо к небу. Дождевые струи безжалостно ударили ее по глазам, вынуждая на миг ослепнуть.
   Само небо, как таковое, в данный момент увидеть, естественно, не удавалось. Что с открытыми глазами, что с закрытыми, оно выглядело одинаково - сплошной черный фон, из которого бесконечными потоками льется вода. Лишь только в одно мгновение, когда где-то вдали раскатисто ударил гром, а все пространство вокруг осветила яркая молния, Ольге удалось мельком разглядеть, в каком именно отвратительном месте она находится. Перед собой заметила какое-то непонятное движение, сразу же поняла, что в данную минуту кто-то присутствует поблизости. Посторонняя тень медленно приблизилась к ней и так же спокойно остановилась рядом.
   - Тебе опять не спится? - По голосу Ольга узнала в подошедшем человеке непредсказуемую Кристину. - Ну и намаялась ты сегодня с ними.
  -- Не в первый раз, - пожала плечами в ответ она. - Работа такая.
  -- Слава Богу, что ты у нас есть. Не то бы не знали, что и делать в подобном случае.
   - А толку от меня, - со скептическим унынием заметила Ольга. - Все равно Гульнара дольше, чем до утра, не протянет. Удивляюсь, что так долго держится.
   - На все не наша воля, - без всяких эмоций пробормотала Кристина. - Что ни говори, а татарка всех от неминуемой смерти спасла. Если бы не она, кто знает, сколько бы из нас отправилось на тот свет. Это ж надо - двух овчарок девчонка положила...
   При очередной вспышке молнии Ольга взглянула на стоящую рядом собеседницу и на миг отшатнулась. Полностью лишенная одежды молодая подруга в данный момент без всякого преувеличения походила на саму смерть. Бледное тело, обильно покрытое ссадинами и синяками, заставляло сразу же отвести от себя взгляд в противоположную сторону.
   - Ты бы тоже тряпки свои лишний раз не мочила, - как бы невзначай посоветовала блондинка. - Не высохнут ведь до утра, как потом в них ходить?
   Ольга охотно согласилась с ее предложением и тут же избавилась от мокрой одежды. Войдя под навес, она тщательно всю ее выкрутила и повесила на жердь в сухом месте. Когда снова вернулась под дождь, тело Кристины в очередной раз осветила вспышка молнии. Но теперь уже оно женщину не шокировало, так как она отлично осознавала тот факт, что сама выглядит сейчас ничуть не лучше, а как раз наоборот - намного хуже и страшнее. Руки самопроизвольно принялись растирать по телу грязь и кровь, пытаясь хоть таким нехитрым способом изменить отвратительную внешность. Струи дождя тут же смывали все на землю, обдавая кожу неприятным бесконечным душем. Прохлады почему-то больше не чувствовалось - организм поневоле адаптировался к окружающим условиям, и теперь воспринимал их за должные.
   - А как тебе так легко удалось голыми руками справиться с этой тварью? - приведя себя в относительно пристойный вид, поинтересовалась она у неподвижно стоящей рядом Кристины.
   - Сама не знаю, - пожала плечами та. - Чего только со страху не сотворишь? Когда эта овчарка на меня запрыгнула, я в первое мгновение уже и с жизнью попрощалась. Подумала - вот она сейчас меня за горло ухватит - и конец мне. Потому инстинктивно шею от нее и отвела. Получилось удачно - сучка перелетела через мое плечо и покатилась по земле. Вот тогда у меня храбрость и вырвалась наружу. Думаю - если уж суждено подыхать, то лучше это сделать с честью. Почему бы самой не превратиться в такого же хищника и не впиться противнику зубами в горло. Ведь лучший способ защиты - это нападение. Сразу же сгруппировалась, и мы прыгнули с ней друг на друга одновременно. Схватились, как две бешеных волчицы, и давай друг друга царапать. Только ведь у нее когти далеко не детские, а я, к сожалению, все свои ноготки за последние недели переломала. Оно меня царапает и царапает - по рукам, по ногам, по лицу. Все, думаю, конец пришел. Нет у меня больше сил бороться с этим зверем. Только то и делаю, что пасть ее от себя в сторону отворачиваю. А потом вдруг, как по заказу, шея ее у меня перед самым носом оказалась, грех было не воспользоваться такой возможностью... Видать, недалеко мы от них по сути своей отошли, если звериный инстинкт в какую-то долю секунды сработал. Сама удивляюсь, как не побрезговала - впилась зубами покрепче и перекусила первую попавшуюся артерию. А из нее кровушка как польется, да вся прямо мне в рот. Я ее стараюсь вытолкнуть из себя, а она бьет ключом, просто фонтаном бьет, того и гляди, захлебнешься. Собака завизжала, как недорезанный поросенок, потом захрипела, задергалась, давай меня еще больше лапами царапать. Живучая, сволочь, попалась, минуты три пришлось кровь ее глотать, а то и дольше...
  -- И какая она на вкус? - совершенно спокойно спросила Ольга.
  -- Кто она?
  -- Ну, кровь собачья?
   - Да обыкновенная кровь. Точно такая же, как у человека, или у свиньи. По правде сказать, я ожидала чего-то более противного, более что ли горького или мерзкого. Но оказалось все куда банальнее... Блевать, правда, потом принялась вовсю, куда ж от этого денешься, но чтобы что-то особенное, так и не скажу. - Кристина облегченно вздохнула и присела на корточки, чуть ли не дотрагиваясь голыми ягодицами до лужи, в которой погрузли ступни ног.
  -- Выходит, ты ее до конца не распробовала, - грустно покачала головой Ольга.
  -- Можно подумать, что тебе когда-то приходилось пробовать собачью кровь.
   - Было дело... Еще когда в институте училась. Был у нас один профессор по анатомии, фанатик своей профессии. Он мог прямо на занятиях у нас на глазах лягушек глотать.
  -- Да ты что! - удивленно воскликнула Кристина.
   - Да, да, не удивляйся. - Лицо Ольги впервые за прошедшие сутки озарилось легкой улыбкой. - Он считал, что в настоящем медике не должно присутствовать ни капли брезгливости. Бывало, как начнет на лабораторных занятиях во внутренностях животных копаться, так некоторых девчонок потом из аудитории вперед ногами выносят. А когда экзамен принимал, так вообще заставил каждого выпить по сто граммов собачьей крови, иначе даже тройку не ставил.
  -- И ты выпила?
   - А куда мне было деваться? Не бросать же учебу на третьем курсе из-за какого-то сумасбродного старика. Впрочем, не такой он уже был и сумасбродный. Когда я впервые пришла работать в больницу, поняла, насколько он был прав в своем отношении к делу. Слава Богу, что отучил нас, сосунков, от брезгливости. Правильный был человек, царство ему небесное.
   - Стало быть, - задумчиво заметила Кристина, - собачатиной ты у нас не брезгуешь?
   - К чему это ты? - Ольга заинтересованно повернулась в ее сторону и просверлила еле заметный силуэт собеседницы придирчивым взглядом. - Неужто предлагаешь полакомиться?
   - А почему бы и нет? Чего, спрашивается, мясу зря пропадать? Никаких вредных компонентов, насколько мне известно, в нем нет, а силы нам всем нужно поддерживать - более суток уже ничего не жрали, так что овчарка, как говориться, будет как раз к месту.
   - В принципе, оно-то и так, - недовольно сморщилась Ольга, - да только неужели мы пали к нынешнему моменту настолько низко, чтобы питаться собаками? Что касается меня, то лучше, думаю, будет еще денек без еды потерпеть, чем таким заниматься.
   - А я считаю, что ты не права, - решительно заявила Кристина. - Кто знает, сколько еще дней нам придется по тайге шататься, прежде, чем мы людей найдем? А если до завтрашнего утра их мясо не поесть, оно пропадет к чертовой матери, разложится полностью. У самцов оно уже завоняло, а вот самку, которую я принесла, еще можно оприходовать... Впрочем, как хочешь, никто никого не заставляет этого делать. Голодай дальше, если тебя устраивает. А вот я, к счастью, сегодня переборола свою брезгливость, так что извини - мне нужно добраться домой живой и здоровой, и если для этого придется хоть десяток псов сожрать - я это сделаю.
   Не дожидаясь ответа собеседницы, горделивая блондинка выпрямилась в полный рост и демонстративно зашагала в сторону сарая. Ольга постояла в нерешительности еще несколько минут, после чего поняла, что злоупотреблять холодным дождевым "душем" слишком не стоит - не хватало еще подхватить здесь воспаление легких, - и последовала ее примеру...
   По большому счету, Кристина права - силы у всех них уже были на исходе - если не подкрепиться с утра калорийной пищей, то кто знает, на сколько километров тайги у женщин хватит энергии? Что и говорить - собачье мясо, да еще и сырое, это не шашлыки из свинины и даже не говядина, но если разобраться более глобально, то у некоторых народов собаки являются своеобразным национальным деликатесом, а потому, никакого вреда прием такой пищи не принесет, разве что желудок у кого сырого не воспримет. Вот только перебороть брезгливость в этом плане далеко не каждому дано. Если она, профессионал, пивший в свое время собачью кровь, и то сомневалась и кривила физиономию, то что можно говорить о таких аристократках, как Настя и Виолетта? Впрочем, утро вечера мудренее, пока рано было что-либо загадывать...
   Вернувшись в сарай, Ольга старалась двигаться как можно осторожнее, чтобы ненароком не наступить на кого-либо из спящих в темноте подруг по несчастью. Мокрую одежду надевать на себя пока не стала, чувствовала себя без таковой куда удобнее: уставший организм ничего не стесняло, кожа дышала свободно, и даже раны временно не напоминали о себе. Конечно, ночная прохлада заставляла немного ежиться, однако, сие обстоятельство являлось не таким уж страшным - стоило только немного обсохнуть, чтобы все нормализовалось.
   Где улеглась отдыхать Кристина, Ольга не заметила, да и ни к ему ей это было - кто-кто, а решительная блондинка ее сейчас интересовала меньше всего. Больше заботило состояние того человека, который в данную минуту более других нуждался в ее помощи.
   Найти наощупь тело Гульнары не составило особого труда. За прошедшие пару часов Ольга подходила к ней столько раз, что обнаружила бы татарку с закрытыми глазами. Хотя, какая в кромешной темноте могла быть разница, закрыты ее глаза или открыты?
   Встав перед девушкой на колени, Ольга в очередной раз тщательно ощупала ее с ног до головы и с прискорбием констатировала тот факт, что температура у бедняжки за последний час заметно поднялась, а сердце стало биться намного интенсивнее. Из этого явно следовало, что состояние ее резко начало ухудшаться - теперь смерть могла наступить в любую последующую минуту. Вдобавок ко всему несколько повязок на ее изувеченном теле оказались плотно пропитаны кровью. Глубокие раны снова открылись, организм перестал бороться с настойчивым багровым потоком, остановить который с этого момента вряд ли было возможно.
   К легкому удивлению Ольги девушка внезапно пришла в себя. Повернув обильно вспотевшую голову в сторону, она негромко застонала и пересохшими губами попросила пить. Так как в наличии не имелось никакого сосуда, воду ей пришлось подавать в сомкнутых ладонях, благо, совсем рядом, в каком-то метре от плеча умирающей образовалась глубокая лужица, которую старательно наполнял стекающий по бревенчатой стене ручеек. Гульнара долго не могла насытиться дождевой водой - глотала ее, словно уставший путник, наконец-то добравшийся в пустыне до оазиса, жадно и взахлеб. На мгновение у Ольги даже возникло желание, чтобы она действительно захлебнулась и умерла более легкой смертью, чем та, которую уготовила ей жестокая судьба. Но этого не произошло. Девушка напилась и снова отвернулась.
  -- Где я? - спросила еле слышным голосом, пытаясь хоть что-нибудь разглядеть вокруг.
   - Здесь, в сарае, милая. Где же тебе еще быть? - Ольга нежно погладила ее мокрой ладонью по всклоченным волосам. Как ни странно, но обильные сгустки крови присутствовала и на них, хотя помнилось точно, что за голову и лицо собаки Гульнару не хватали. - Наконец-то очнулась. А то я уж не знала, что с тобой дальше делать.
  -- Это ты, мама? - с огромным трудом прошептала юная татарка.
   Данный вопрос застал Ольгу врасплох. Оказалось, что девушка не полностью вышла из бессознательного состояния - она все еще бредила. Назваться ее родной матерью было, конечно же, можно, но кто знает, что произойдет в следующее мгновение? Вдруг она окончательно придет в себя и тут же обнаружит подвох... Насколько тяжелее тогда ей будет умирать. Нет, пускай это жестоко, но она не должна провести свои последние минуты в атмосфере обмана. Пускай осознает, где она и что с ней произошло. По крайней мере, так будет справедливо.
   - Нет, Гульнара, это не мама, - нерешительно ответила Ольга. - К сожалению, мамы здесь нет. Есть только мы с тобой и этот мерзкий ливень, который неизвестно когда закончится.
   К еще большему ее удивлению девушка довольно быстро трезво оценила ситуацию и даже, в отличие от других, словно дикая кошка смогла без труда разглядеть все вокруг.
   - Почему все спят? - пробормотала, пытаясь немного приподняться. - Они что, мертвые?
   - Нет, девочка, они живые, с ними все в порядке. - Ольга склонилась над ней и требовательно уложила в прежнее горизонтальное положение. - Не двигайся понапрасну, не теряй сил, их и так у тебя мало осталось. Сейчас почти полночь... От схватки с собаками всем нам досталось, и тебе в том числе. Но все, к счастью, остались живы благодаря тебе.
  -- Благодаря мне? - обессилено переспросила татарка.
   - Да, именно благодаря тебе. Если бы не ты, мы бы не справились с этой проклятой сворой. Двух самых свирепых псов ты взяла на себя и уничтожила их, почитай, голыми руками в течение нескольких минут. Я, по правде сказать, даже не ожидала, что ты на такое способна. Но и они тебя, к сожалению, тоже порядочно порвали. Ты потеряла много крови, но это не страшно. Кровь со временем восстановится, и ты снова встанешь на ноги.
  -- Мы сейчас в том же сарае, что и раньше?
   - А где же нам еще быть? - Ольга старалась говорить как можно веселее, но это у нее не получалось. В каждом слове ощущалась предательская фальшь, выдававшая ее вынужденное лицемерие с потрохами. - Ты сейчас в таком состоянии, что с тобой далеко не уйдешь.
   - Тогда бросьте меня здесь. Зачем вам лишняя обуза? Все равно я чувствую, что скоро подохну... Руки и ноги холодеют, я их вообще не ощущаю...
   В отличие от собеседницы, Гульнара излагала фразы с таким равнодушием, будто бы ее собственная жизнь для нее совсем ничего не значила - словно имела она в виду не себя саму, а кого-то другого, далекого и постороннего, которого она даже по имени не знала.
   - Что ты такое говоришь? - встревожено затараторила Ольга. - Никуда никто без тебя отсюда не уйдет. Вот закончится дождь, земля немного просохнет, тогда мы сделаем из сосновых веток носилки и понесем тебя по очереди. Неужели ты думаешь, что мы способны оставить здесь человека, спасшего всех нас от неминуемой гибели? Нет, родная моя, ты в корне не права, мы не такие неблагодарные сволочи, как ты о нас думаешь, мы прежде всего - люди, а потому поступать теперь будем только по-человечески... И вообще, достаточно на эту тему пустой болтовни. Лучше скажи, как тебе удалось научиться так ловко с овчарками обращаться.
   - А что тут такого необычного? - с прежним олимпийским спокойствием промолвила обессиленная девушка. - Поневоле научилась... Жизнь, можно сказать, заставила... Был у моего брата лучший друг Ильнур, очень красивый парень, такой нежный и добрый... Я его с самого детства любила. А он всю жизнь только одними овчарками был увлечен. Сначала один у него пес был, потом другой, третий... И все были умными, дрессированными, на соревнованиях у нас в Казани призовые места брали...Вот он меня обращаться с ними и научил...
   - Не говори лучше так много, - попыталась остановить ее Ольга, уже жалея, что сама первой завела разговор на эту тему. - Ты ведь силы теряешь. Тебе нужно спокойно лежать.
   - Когда Ильнура призвали в армию, - не обращая на ее слова никакого внимания, продолжила Гульнара, - я решила, что во что бы то ни стало дождусь его оттуда... Он ведь и в армию с собакой пошел, пограничником был, много нарушителей задержал... Вернулся через два года, обещал, что денег немного заработает и женится на мне... Поехали они с братом в Москву, да так там и остались, только в отличие от брата, Ильнур сразу в какую-то сомнительную компанию попал... пса своего Султана на наркотики натаскал и начал этим зарабатывать. Я сначала думала, что он в милиции работает кинологом, а оно оказалось нет - для какого-то мафиози он эту наркоту добывал... Звонил постоянно, говорил, что денег у него хватает, что к лету приедет, и мы с ним поженимся... И вот, когда месяца два всего осталось, домой приехал брат и привез его тело... Их обоих ночью пристрелили где-то в подворотне - и Ильнура, и собаку. Султан даже прыгнуть на убийцу не успел - настолько быстро все произошло...
  -- Убийцу, естественно, не нашли, - как бы между прочим сделала вывод Ольга.
   - Кто его найдет в этой огромной Москве?.. Вот так и потеряла я свою единственную любовь. Потом уговорила брата, чтобы в столицу забрал, нашел он мне там работу, но все равно с ней ничего не сложилось... Присела немного на наркотики, несколько раз даже кололась с горя... Так вот случайно с Красовским и познакомилась... А дальше история известная, чего зря языком трепать. Не даром меня Аллах наказал за мои прегрешения... Одно радует, что на том свете с любимым встречусь после стольких лет разлуки... При такой мысли даже умирать не страшно...
   Ольга молча обронила на щеку слезу. Что тут можно было еще сказать? Девушка совершенно не боялась смерти, она даже не хотела жить, и старалась, чтобы все произошло побыстрее. Руками и ногами шевелить не могла, поэтому все оставшиеся силы направила на монолог, который для израненного и истекшего кровью человека получился слишком даже насыщенным и четким. Так что успокаивать Гульнару в дальнейшем не имело никакого смысла. Она чувствовала приближение своего рокового часа, и, действительно, хвала ее Аллаху за то, что он дал ей возможность попрощаться с этим миром и умереть с достоинством.
   - Я ведь думала, что уже переместилась туда, в царство покойников, - словно читая Ольгины мысли, выдавила из себя юная татарка, - а оно оказалось пока еще нет... Я ведь не просто так назвала тебя мамой, думала, что ты - это она... Мама любила меня, любила даже больше, чем моего брата... Теперь я отправляюсь к ней, теперь мы навеки будем вместе, так что все идет правильно, как и предопределено судьбой... Единственное, о чем я тебя прошу, Оля... - Умирающая собеседница впервые назвала ее просто по имени, давая ей тем самым понять, что в своей значимости в этом мире они к данной минуте окончательно уравнялись. - Не позволь Красовскому вас достать... Выйди из этого проклятого леса и останься живой... Ты сильная, ты сможешь... Добейся, чтобы эта падаль подыхала долгой и мучительной смертью, даже не такой мучительной, как я, а намного более жестокой... Если я буду это знать, то моя душа на том свете окончательно успокоится... Обещай мне это, Оля... Пожалуйста, обещай...
   Ладонь Гульнары небрежно дотянулась до кисти руки женщины и сжала ее в себе. Пальцы девушки были настолько холодными, что, казалось, к руке прикасаются не части человеческого тела, а кусочки льда. Ольга вытерла с лица слезы и сделала глубокий вдох.
   - Обещаю, ласточка моя, - промолвила в меру уверенно. - Не будет этому гадкому мерзавцу покоя ни на этом свете, ни на том...
   Больше сказать она ничего не смогла - попросту не хватило сил. К горлу навязчиво подкатился огромный комок, заставивший дыхание на определенное время остановиться. Пальцы юной татарки словно по команде разжались, выпуская из себя ее ладонь.
   Ольга посидела неподвижно еще с минуту, после чего несмело положила руку девушке на лоб. Пот на ее окаменевшем лице уже отсутствовал, да и температура тела с катастрофической быстротой начала уменьшаться. Пульс больше не прощупывался и никакие мышцы ни на скулах, ни на висках не подавали реальных признаков жизни. Лишь глаза оставались широко открытыми, поэтому Ольге поневоле пришлось опустить на них веки своими пальцами.
   А еще через несколько минут тело Гульнары стало полностью холодным. Неутомимое девичье сердце прекратило свое биение навсегда...
   Ольга в очередной раз глубоко вздохнула и бездумно всмотрелась в окружающую темноту. Стоило ли будоражить спящих в такой неподходящий момент? Нет, лучше уж подождать до утра, когда и светлее немного станет, и дождь, даст Бог, хоть чуть-чуть поутихнет. А пока не оставалось ничего другого, как сидеть над умершей девушкой самой и думать о перипетиях недалекого будущего. При сложившихся обстоятельствах вряд ли ей удастся в эту ночь уснуть.
  
  

22.

  
  
   К утру дождь полностью прекратился, оставив после себя бесчисленное количество луж и насыщенный влагой воздух, от которого невольно приходилось чуть ли не задыхаться. С выходом на небо привычно золотистого солнечного диска все пространство вокруг наполнилось неприятными испарениями. Тела беглянок поневоле покрывались потом, и потому проснулись все почти одновременно, практически в тот самый момент, как стало светло.
   Смерть Гульнары особого шока ни у кого не вызвала. Даже не в меру впечатлительная маленькая Настя, и та восприняла таковую как само собой разумеющееся обстоятельство, - в принципе, вечером девушка отлично видела, в каком состоянии находилась бедная татарка, а потому оказалась морально готова к печальному исходу событий. Что же касается остальных, так тут о каких-либо эмоциях вообще не могло идти и речи. После сватки со свирепыми псами Кристина, Алина и Юлия сами поневоле превратились в черствых и бессердечных существ, для которых чувства больше не имели никакого значения. Приблизившись к трупу юной подруги, каждая из них лишь молча покачала головой и дала свой совет касаемо захоронения тела.
   Сама Ольга, так и не сомкнувшая до утра глаз ни на минуту, облачилась к тому времени в свои не просохшие до нужной степени за ночь рубашку и юбку, напоминающие теперь в большей степени короткий топ и набедренную повязку. Изорванные потертые куски материи прикрывали тело лишь чисто символически, да еще, вдобавок ко всему, и неприятно прилипали к чувствительным его участкам, заставляя женщину ощущать себя на редкость дискомфортно. Впрочем, и другие бывшие пленницы не обладали после проведенной в истерзанном дождем сарае ночи шибко привлекательной внешностью. Одежда каждой из них превратилась в самые настоящие лохмотья, больше напоминающие своим видом убранство древних амазонок. Лишь одна Настя, которой посчастливилось не пострадать от нападения злобных животных, выглядела сейчас более-менее пристойно, хотя лицо ее оставалось бледным и болезненным.
   На возобновившую после пробуждения свое жалобное нытье Виолетту никто кроме Ольги не обращал внимания. Вопреки обещаниям "заботливого доктора", нога бывшей фотомодели к утру еще сильнее опухла и полностью посинела. Теперь на нее без сострадания смотреть было никак нельзя - зрелище являлось вполне приемлемым только для отделения травматологии. При каждом неловком движении боль в голени усилилась, из чего сама Виолетта, да и все остальные смогли реально оценить ее не заставляющее надеяться на лучшее состояние.
   Оставив скулящую брюнетку в сарае наедине с валяющимся в дальнем углу трупом предводительницы собачьей своры, женщины общими усилиями вынесли тело Гульнары во двор и положили на немного просохший после дождя участок травы. Вся земля вокруг была неприязненно вязкой, поэтому передвигаться удавалось с трудом. Ботинки постоянно грузли в грязи, их отвратительное чавканье раздражало слух и прибавляло нервного напряжения. Лужи под воздействием солнца исчезали, конечно, достаточно быстро - земля впитывала в себя воду мигом, но все же какое-то время все эти мерзкие неудобства приходилось терпеть.
   Наспех посоветовавшись, похоронить храбрую девушку решили прямо здесь, во дворе, практически на том самом месте, где она в данную минуту лежала. Особо возражать такому предложению никто не стал, поскольку каждая понимала - сейчас сия проблема отнюдь не самая важная, и чем скорее тело отважной татарки будет предано земле, тем больше времени останется у выживших беглянок для обеспечения собственной безопасности.
   Могилу копали по очереди с помощью тех же самых обломков досок, которыми избивали собак. Вязкая земля поддавалась легко, и уже за каких-то полчаса все было готово, вот только вымазаться каждой пришлось в эту самую грязь с головы до ног, отчего результаты принимаемого Ольгой и Кристиной ночного дождевого "душа", естественно, пошли насмарку.
   Тело покойницы бережно подхватили с четырех сторон и аккуратно опустили в сырое углубление. Обременять его одеждой не стали - чего-чего, а нормальных тряпок и для живых-то теперь не хватало - все "убранство" усопшей составляли лишь окровавленные лоскуты материи, плотно покрывающие ее раны. Смотреть на это изуродованное существо ни у кого не возникало желания, поэтому засыпать могилу постарались как можно скорее. Через каких-то десять минут на месте вырытой ямы уже возвышался небольшой земляной холмик.
   Говорить желания не было - все работали молча, словно бригада из ритуального бюро, выполняющая подобные действия ежедневно. Над могилой также долго не задержались - только посмотрели друг на друга и, поняв все без слов, поспешили вернуться обратно в сарай.
   Ольга отходила от холмика последней. Оставшись на пару секунд одна, женщина несдержанно пустила слезу и, вырвав из травы несколько неказистых лесных цветочков, положила их на мокрую землю. Как следовало проводить захоронение по мусульманскому обряду, ни она, ни кто другой из их "компании" не имели понятия, поэтому поступили женщины так, как им позволяли возможности, а там уж пускай на небесах сами решают, правильно это или нет.
   Возвращаясь в сарай, она еще раз обернулась и окинула теперь взглядом не только саму могилу, но и весь двор. Дождь, конечно, выполнил свою "очистительную миссию" с неким перебором. Бревенчатый дом, как показалось, еще больше покосился, готовясь вот-вот повалиться на бок, из стен сараев вывалилось еще с десяток трухлявых досок, трава по всей площади поляны плотно прилегла к земле, а сама земля выглядела чистой, словно зеркало. Кровь с нее полностью была смыта, будто бы и не происходило тут вчера никакой смертельной схватки. И только валявшиеся в разных концах двора четыре лохматых собачьих трупа с уверенностью подтверждали обратное, а могила Гульнары доказывала сие еще основательнее.
   Глядя на мертвых, уже почти наполовину разложившихся под дождем псов, Ольга вдруг вспомнила о незамысловатом ночном предложении Кристины. Пятая овчарка под дождь не попала - она всю ночь полежала в углу сарая - в сухом прохладном месте, так что мясо ее, пускай, было немного с запашком, но к приему в пищу пока вполне годилось. От мысли, что придется питаться такой падалью, в душу, правда, закралось некое отвращение, но голод отчетливо говорил сам за себя. Голова от недоедания уже понемногу начинала кружиться, да еще и кровь, пусть в малом количестве, но все же была потеряна. С такими физическими данными уйти далеко по тайге не представлялось возможным, так что хочешь, не хочешь, а поесть им было просто необходимо.
   Впрочем, Кристина с Алиной особо ее мнения на сей счет и не спрашивали. Как только Ольга вошла в сарай, первым бросилась ей в глаза тщательная обработка собачьего трупа. Алина, как профессиональный мясник, принялась умело стягивать с овчарки шкуру, заставляя остальных женщин брезгливо отвернуться в сторону. В качестве "прибора для разделки" за неимением ничего более подходящего послужил тот самый злополучный длинный гвоздь, который покойная татарка так умело всадила в глаз одному из своих четвероногих противников. Это, конечно, был не топор и даже не нож, однако, какую-то помощь в деле он все-таки оказал. Ольга не стала уделять внимания неприятной процедуре - так же, как Настя и Юлия, брезгливо отвернулась и приблизилась к Виолетте, которая почему-то в последний час вела себя молча. Наверняка, шокированная увиденным, она на какое-то время позабыла о собственной боли.
   Присев на солому, Ольга нежно положила ладонь на ее посиневшее распухшее колено.
   - Сильно болит? - поинтересовалась с искренним сочувствием, пытаясь отвлечь внимание упавшей духом брюнетки от неприятного зрелища.
   - Уже не так, как вчера, - повернув в ее сторону измученное лицо, ответила та. - Если не двигать ногой, то все вроде бы и в порядке. Может, и впрямь скоро пойду.
  -- Дело обстоит немного сложнее, чем я думала.
  -- Неужели перелом? - В глазах бывшей фотомодели возник естественный испуг.
   - Похоже, что именно так. - Дальнейшее вранье не имело никакого смысла, поэтому Ольга решила называть все вещи своими именами. - Но ты так сильно не беспокойся. У тебя там просто небольшая косточка хрустнула. Некоторые люди подобной мелочи, бывает, даже не замечают, неделями ходят и бегают, пока симптомы не проявятся.
   - Но я ведь ходить не могу. Это же видно воочию. Что дальше прикажешь делать?
   Данного вопроса Ольга боялась сейчас больше всего на свете, поскольку конкретного ответа на него дать не могла, и сей факт унижал ее, прежде всего, перед самой собой, в своих собственных глазах. Ее минутное замешательство и заметная растерянность без всяких слов позволили Виолетте понять, что дела обстоят намного хуже, чем предполагалось.
  -- Вы меня оставите здесь? - дрожащим голосом поинтересовалась она у Ольги.
   - А вот это, дорогая моя, ни в коем случае! - В голосе женщины внезапно появилась чрезмерная уверенность. - Хватит уже того, что я двоих не смогла спасти. Если и тебя придется бросить на произвол судьбы, то тогда грош цена мне и как врачу, и как человеку. Уж лучше самой умереть, чем видеть, как у тебя на глазах погибают люди, а ты, горе-лекарь, заведующая больницей, жена профессора хирургии, только стоишь с открытым ртом и ловишь ворон.
   - Не вини себя. - Виолетта неожиданно сменила свой унылый тон на более обнадеживающий. - От тебя ведь в данной ситуации мало что зависит, всему виной эти проклятые обстоятельства, в которых мы оказались по милости одного сумасшедшего выродка. Ты, Оля, сделала для нас все, что могла, Бог тому судья... И даже если вы решите оставить меня здесь одну на произвол судьбы, я винить в этом никого из вас не стану. Хотя, конечно, хотелось бы остаться со всеми, добраться до цивилизованного поселка и вернуться домой...
   На глаза отчаявшейся брюнетки снова накатились слезы. Поневоле Ольга не смогла себя сдержать и составила ей в этом "мокром деле" компанию. На какую-то минуту уткнулась измученным лицом Виолетте в плечо и смущенно зажмурилась. Что и говорить, ничего в мире для человека не бывает хуже, чем осознавать свою беспомощность.
   Кроме сидевшей невдалеке молчаливой Насти никто не обратил на их взаимный плач внимания, однако, Ольге почему-то казалось, что сейчас за ее незавидным состоянием пристально наблюдают все, что ее душевный упадок выставлен на всеобщее обозрение, и это, естественно, в значительной мере унижает ее авторитет в глазах подруг по несчастью.
   Произвольную легкую истерику прекратила сама же Виолетта, которая первой прекратила рыдать и решительно отвела голову Ольги от своего плеча.
   - Как она, не сильно страдала перед смертью? - поинтересовалась как бы между прочим, пытаясь поскорее перевести тяжелый разговор на другую тему.
   - Ты Гульнару имеешь в виду?.. - Виолетта закусила губу и утвердительно кивнула. - Можно сказать, практически вообще не страдала. В сознании лишь несколько минут побыла, сознательно исповедалась, после чего сразу же отошла в мир иной.
   - Хорошо, хоть так обошлось... Ужасная ей все-таки досталась доля, хотя и героическая.
   - Да, - согласилась Ольга, вытирая ладонью слезы, - никому не дано предугадать, где его поджидает роковой час. На ее месте могла оказаться любая из нас, и потому к этому каждой нужно быть готовой... Но ты не подумай, я ни на что не намекаю. Станешь ты для нас обузой, или нет, но здесь мы тебя ни в коем случае не оставим, даже если ты о том нас будешь настоятельно просить. Мы вытащим тебя из этого чертового леса, чего бы нам это не стоило. Вот только пускай земля подсохнет вокруг, чтобы по ней можно было нормально идти. Я тебе это обещаю.
   - Спасибо, Оля. - Виолетта, пересиливая боль, наклонилась к ней и поцеловала в щеку. - Если нам удастся добраться до Москвы, то я обязательно отблагодарю тебя за все твои старания и доброту. Ты даже не представляешь, насколько велика будет моя благодарность.
   - Не стоит об этом сейчас говорить. Главное - добраться, а там оно уж видно будет. Ты только слишком тут не голоси - после дождя эти гады наверняка наши поиски возобновили. Вполне возможно, что сейчас они недалеко отсюда... Хотя, зачем зря каркать, будем надеяться на лучшее... Попробуй еще немного поспать, дорога впереди всем нам предстоит нелегкая.
   - Какой там может быть сон! - небрежно махнула рукой чуть взбодрившаяся собеседница. - Если бы даже и хотелось, то эта адская боль не позволит.
   Она откинула голову на стену и отрешенно закрыла глаза, из чего Ольга поняла, что лучше сейчас оставить ее на какое-то время наедине. Женщина медленно поднялась на ноги и приблизилась к непонятно почему трясущейся в углу сарая Насте.
   - С тобой все в порядке? - спросила, дотронувшись ладонью до лба девушки. Повышения температуры не наблюдалось, следовательно, дрожала она исключительно от страха.
   - Все нормально, - слегка заикаясь, ответила Настя. - Вы за меня не беспокойтесь, Ольга Владимировна, у меня ничего не болит, я хорошо себя чувствую. Кушать только очень хочется.
  -- Потерпи, малыш, скоро девочки нам пищу добудут.
   - Вы имеете в виду собаку? Нет, ее я есть не буду. Лучше пойти в лес, ягод подсобрать.
   - Какие могут быть ягоды после такого бешеного ливня? - тяжко вздохнула Ольга. - Он их все к чертовой матери сбил с кустарников и в землю загнал. Так что тут нам с тобой не подфартило. Да и в лес идти сейчас опасно - мало ли на какой капкан там в одиночку можно напороться. Нет, нам нужно держаться только всем вместе, иначе пропадем.
   - Я все понимаю, Ольга Владимировна, - согласно кивнула головой девушка, - но собаку есть вы меня все равно не заставите. Уж лучше сдохнуть с голоду, чем питаться ее мясом.
   Ольга не стала убеждать юную подопечную в обратном, так как отлично понимала бесполезность такого убеждения. В принципе, на другое отношение Насти она и не рассчитывала. Сама бы она также в восемнадцатилетнем возрасте ни за что бы не согласилась на подобную "пищу", даже в случае, если это бы ей грозило голодной смертью...
   Алина с Кристиной тем временем удачно разобрали мертвую овчарку на куски. Вернее, отделили от животного только освобожденные от шкуры верхние части задних лап, на которых присутствовало достаточное количество мяса. До свиных окороков им, понятное дело, было далеко, но на первый взгляд выглядели они достаточно соблазнительно, если, конечно, точно не знать, какому животному они принадлежали. Подошедшая к Алине Юлия не побрезговала взять в руки одну из этих лап, хотя по возможности и отводила от нее свой прищуренный взгляд.
   Каким образом Кристина сумела разжечь посреди сарая небольшой костерок, никто из ее "соратниц" так до конца и не понял. Наверняка, сказалось заядлое туристическое прошлое, в котором присутствовало умение добывать огонь старым дедовским методом с помощью грубой древесной коры и достаточно сухой соломы. Удалось это ей, конечно, не сразу, трут пришлось достаточно долго потереть, прежде, чем был достигнут результат. Но зато в момент, когда легкое пламя огонька все-таки вспыхнуло, настроение у всех заметно поднялось. Даже болезненная Виолетта, и та широко раскрыла от удивления глаза и слегка улыбнулась.
   - Ну что, девчонки, - радостно произнесла загордившаяся своим умением блондинка, - получилось все-таки. Теперь мы, по большому счету, можем жить здесь хоть целую вечность, во всяком случае, пока мяса хватит. Жаль, только в ночное время нельзя огонь разжигать - видно его в темноте издалека. А береженого, как говорится, Бог бережет...
   В дрожащий огонек она подложила несколько обломков досок, и уже через пару минут на костре свободно можно было поджаривать мясо, чем голодные женщины сразу же и занялись.
   Ольге поневоле пришлось присоединиться к компании "любителей корейской кухни", хотя особого желания впиваться зубами в обугленное собачье бедро у нее не возникало. Просто понимала, что это вызвано необходимостью, так необходимо поступить, чтобы иметь возможность продвигаться по лесу в нужном направлении с покалеченной подругой на руках.
   Мясо, разумеется, оказалось жестким и отвратительным. Пережевывая его, хотелось вырвать, тем более, что отсутствовала возможность перебить неприятный запах ни солью, ни специями. В моменты укусов Ольга старалась не вдыхать в себя воздух, дабы не вызвать к поджаренной на огне пище еще большего отвращения, а заглатывая, так вообще закрывала глаза и представляла, что поедает шашлыки в шикарном московском ресторане. Хотя, как раз с рестораном окружающую обстановку можно было сравнить меньше всего. В эти минуты они скорее походили на первобытных людей, собравшихся у туши убитого волка в своей сырой пещере. Если бы пару месяцев назад кто-то сказал, что ей придется когда-нибудь так вот жить, она бы решительно рассмеялась и приняла данного человека за сумасшедшего.
   Но, увы, судьбу, к сожалению, не выбирают, сама ведь только-только убеждала другого, что никому не дано предугадать, где его поджидает роковой час...
   Как бы там ни было, а с горем пополам ей все же удалось заставить себя послать в собственный желудок несколько небольших кусочков собачьего мяса. Слегка брезгливая Юлия постоянно не сводила с нее глаз и следовала ее примеру. Так же, как и Ольга, она понимала всю сложность создавшейся ситуации, а потому старалась восстановить утраченные силы любым способом. А насчет Кристины и Алины так все обстояло вообще просто - те не брезговали абсолютно ничем - поглощали в себя мясо с поразительной легкостью, словно раньше только тем и занимались, что питались одними собаками. Создавалось впечатление, что дай им волю, так они и ребра овчарки подогреют над огнем и обгрызут до последней косточки. Что и говорить - именно такие люди и имели наибольший шанс на выживание в экстремальных обстоятельствах.
   Не принимали участия в трапезе только двое. Настя в момент приема пищи вообще выбежала из сарая и простояла несколько минут на улице, согнувшись над лужей чуть ли не пополам и безудержно выдавливая из горла желудочный сок. Брезгливость юной аристократки превзошла все ожидания, и ничем ей в этом помочь Ольга, увы, не могла. Что же касается Виолетты, то та просто категорически отказалась от предлагаемой порции мяса и снова обессилено закрыла глаза. Заснула или нет, предположить было сложно, потому как полулежала она неподвижно, словно неживая, и только легкое дребезжание мышц живота подтверждало тот факт, что в этой человеческой особи еще присутствует какая-то толика жизни.
   - Ты действительно считаешь, что есть резон тянуть ее с собой? - отбросив в сторону увесистую объеденную кость, негромко обратилась к Ольге сидевшая рядом Кристина.
   - А ты что, можешь что-то другое предложить? - небрежно пожала плечами Ольга, бросая мимолетный взгляд в сторону успокоившейся брюнетки. Последняя вряд ли могла слышать их разговор, поскольку находилась на приличном от них расстоянии.
   - Не знаю, но мне кажется, что она всем нам станет страшной обузой в дальнейшем продвижении. Хорошо, если сегодня или завтра утром мы доберемся до поселка... А если нет? - Кристина сурово посмотрела по очереди на Алину и Юлию, которые в данном вопросе были с ней полностью солидарны. - Что тогда? Денек-второй, нога загноится, и она в любом случае отправится на тот свет. Не мне тебе объяснять, Оля, насколько это опасно.
   - Что правда, то правда, - сомнительно согласилась Ольга, опуская голову, - но как-то ведь эту проблему нужно решать... Остается надеяться на то, что поселок расположен недалеко, и мы до него удачно доберемся с нею на руках. Другого выхода не вижу.
   - Ты спросила, что я могу предложить?.. Вопрос, конечно, интересный... Знаешь, Оля, недавно я читала книгу, не вспомню сейчас, кто написал и как называется, так там несколько похожая ситуация описывалась. Мужик один крутой, то ли офицер-десантник, то ли бывший морской пехотинец, в общем, супермен какой-то, волею случая точно так вот попал в глухую тайгу, от врагов своих удирая. И все бы у него было ничего, не присутствуй рядом с ним две молодые бабы - одна своя, одна чужая. И вот в момент, когда они от преследователей вроде бы как оторвались, эта чужая девка вдруг внезапно попадает в яму и ломает ногу. Кругом - непроходимый лес, сзади - погоня, а тут такой казус произошел. Что прикажешь делать?..
   Ольга молча перевела на собеседницу взгляд и пожала плечами. Остальные женщины также не рискнули высказать возможное предположение.
   - То-то и оно, - после некоторой паузы грустно вздохнула Кристина, - что не было у него иного выхода, как от обузы этой избавиться. А чтобы она, красавица, долго не мучилась, и волкам чтобы на съедение не досталась, он, скрипя сердцем, взял, да и свернул ей шею.
   - Что, вот так взял, и свернул? - заинтересованно раскрыла рот впечатлительная Алина. - Не может такого быть, это же все-таки не животное, а человек!
   - Свернул-свернул, - уверенно подтвердила свои слова решительная блондинка, - и я считаю, правильно сделал. Если бы они ее потащили с собой, то непременно погибли бы все трое, а так он решил из двоих попутчиц спасти хотя бы одну.
  -- Ну и как, спас? - скептически скривилась Юлия.
   - К сожалению, нет, ее там тоже в конце убили, - спешно ответила вместо Кристины Ольга. - Не только ты у нас одна грамотная, я тоже иногда бестселлеры читаю. "Охота на пиранью" эта книга называется. Только все в ней выдумка, девочки... Книга есть книга, а жизнь есть жизнь. В той ситуации, может, парень и правильно поступил, но здесь - дело совсем другое. Их было всего двое, и они знали, что добираться им до населенного пункта еще, по крайней мере, несколько недель. Потому он и решил проблему столь нехитрым образом. Мы же, в отличие от него, знаем, что человеческое жилье близко - один, максимум два дня пути. Неужели мы впятером не дотащим одну девчонку с переломанной ногой до нужного места. Грош тогда нам цена, как людям.
   - А ты нас на жалость то не бери! - резко повысила голос Юлия. - Любая могла бы оказаться на ее месте, тут уж, как судьба распорядилась. Лежала бы я с переломанной ногой, я бы попросила вас просто меня добить, чтобы и вам я не мешала, и Красовскому с его дебилами на ужин не досталась. Если уж суждено подохнуть, то нужно принять смерть достойно, как это сделала Гульнара... Думаете, ей не хотелось жить? Как бы не так! Татарочка была, почитай, моложе всех нас, здесь сидящих. И посмелее в тысячу раз. Вот кого при возможности стоило бы спасать... А эта кто? Сеятель паники, убежавший с поля боя при появлении первой же собаки. Вот Бог ее за трусость и наказал переломом. Так что, я считаю, жалеть ее особо не стоит.
   - А мне кажется, - рассудительно произнесла Алина, - что Оля права. Нужно дать человеку шанс на спасение, тем более, что она - жена очень влиятельного авторитета. Если кто из нас спасется, а она нет, то Махаон вряд ли спасшихся по головке погладит. Убить, может, и не убьет, а объясняться с ним заставит по всей строгости. Так что, думаю, не стоит так спешно от нее избавляться. Ничего с нами не случится, если мы денек-другой потаскаем ее за собой. По очереди, сначала одни, потом другие, а там глядишь - судьба сама подскажет решение.
   - В принципе, логично, - закусив губу, недовольно выдавила из себя Кристина. - Шанс на спасение необходим каждому из нас: и мне, и тебе, и Ольге, и Юльке... Если даже взять за образец классический метод голосования, то тут явно перевешивает ваша сторона. Вы с Ольгой за, мы с Юлькой против, а Настю даже не стоит и спрашивать. В любом случае ее мнение будет таким же, как мнение "мамочки". Так что ничего не поделаешь, вы победили.
   Она демонстративно развела руками в стороны и, поднявшись первой в полный рост, принялась старательно тушить костер.
   - Нужно найти несколько веток покрепче, чтобы тащить ее за собой, как на санках, - вставая вслед за ней, сказала Алина. - Иначе вообще ничего не получится. Юля, поможешь мне?
   Недовольная Юлия молчаливо фыркнула, но все же не стала активно возражать и вышла вместе с ней из сарая. Кристина скептически посмотрела сначала на Виолетту, потом на Ольгу, после чего процедила сквозь зубы с определенной ноткой иронии:
   - Что не говори, а ночь пылкой любви никогда даром не проходит. Хоть что-то после нее, да остается... Ладно, пора собираться, пока крылатая гвардия на вертолетах не прилетела.
   Не говоря больше ни слова, она затоптала остатки углей и также выбежала во двор.
   Только оставшись в сарае с Ольгой наедине, Виолетта соизволила, наконец, приоткрыть свои огромные глаза, из которых на щеки сразу же привычно покатились слезы.
   - Спасибо тебе, Оля, - сквозь искаженную гримасу боли невнятно произнесла она. - Ты - единственный человек, который способен прийти мне на помощь, причем, совершенно бескорыстно. Но я все равно обещаю, что буду благодарна тебе по гроб жизни.
   - Ничего, - пересиливая себя, усмехнулась ей в ответ Ольга, - мы еще посмотрим, кто кого здесь победит и отстоит свое мнение. Главное, не падать духом!
   Ни одна, ни другая не обратили внимания на то, как в сарай с опаской тихо вошла Настя. Девушка хотела что-то сказать, но, увидев перед собой валяющиеся вокруг еле дымящихся углей объеденные собачьи кости, тут же обо всем забыла и снова пулей вылетела в дверной проем.
  
  
   23.
  
  
   Найти среди огромного лесного пространства две пышных сосновых ветки, обломанных во время скоротечного ночного урагана, не составило большого труда. Множество таковых, можно сказать, валялись прямо под ногами. Следовало только малость переплести их между собой, освободить от иголок и шершавой коры кончики стволов, и появилась возможность смело класть не имевшего возможности передвигаться человека на сие нехитрое "мягкое зеленое ложе".
   Виолетту вытаскивали из сарая вчетвером, старались делать сие как можно осторожнее, чтобы по возможности не дотронуться до поврежденной ноги, которая так и оставалась плотно привязанной к доске. Сама молодая женщина при этом, конечно же, испытывала определенную боль, но старалась не показывать своих ощущений - все время молчала, стиснув зубы, и лишь глаза, из которых постоянно продолжали катиться слезы, выдавали ее состояние перед более удачливыми подругами в полной мере. К широким веткам ее пришлось привязать за плечи и локти при помощи самих веток, поскольку свободной материи в наличии больше не оставалось. Ольга внимательно проконтролировала удобство ее положения и осталась ним удовлетворена. Таким способом покалеченного человека можно тащить хоть пару десятков километров.
   Первыми за небрежно очищенные концы стволов взялись Кристина и Юлия - Алине с Ольгой, согласно договоренности, предстояло их сменить через полчаса. Кристина не стала дожидаться, пока остальные подготовятся к дальнейшему "походу"; привычно взглянув на надетый на запястье своей левой руки компас, она решительно двинулась строго в южном направлении, совсем не обращая внимания, какая именно местность просматривается впереди.
   В принципе-то, во всех направлениях, за исключением северного, местность выглядела практически одинаковой - никакой тебе просеки, сплошной хвойный лес, состоящий из множества высоких деревьев и редких кустарников, среди которых не замечалось даже тропки.
   Алина предусмотрительно прихватила с собой доставшийся ей "в наследство" от Гульнары длинный гвоздь, ставший с этого момента их единственным оружием. Заостренных досок в дорогу с собой решили не брать, чего-чего, а древесины вокруг хватало с лихвой. А вот по поводу оставшегося собачьего мяса некоторые сомневались - стоило ли его оставлять в сарае, или все же следовало предусмотрительно прихватить? Но Ольга категорически убедила всех, что в течение одного теплого дня оно непременно испортится, и волей-неволей по дороге его все равно придется выкинуть. На том и порешили - новый путь начался без наличия какого-либо пропитания, средств необходимой самообороны, и даже без наличия элементарной уверенности в том, что им все-таки удастся выбраться из леса живыми. Женщины двигались наобум, стараясь отойти как можно дальше от ненавистного лагеря, который принес им столько бед и несчастий, и сие обстоятельство поневоле придавало каждой из них дополнительные силы и энергию...
   По лесу шагали молча. Если кому и "счастливилось" по собственной невнимательности ненароком споткнуться о кочку, попасть ногой в вырытую кротом ямку, или напороться открытой частью тела на торчащий из дерева сук, то боль та старалась переносить тихо, несколько кряхтя от досады и по возможности не останавливаясь. Вопреки всем ожиданиям, влажная земля не затруднила их продвижение, а наоборот - облегчила, потому как по ней тянуть ветки с "живым грузом" оказалось намного легче, чем по сухой, трескавшейся от жары почве. Кроны высоких сосен и лиственниц удачно прикрывали их непокрытые головы от солнечных лучей, что также оказывало существенную помощь. Голод желудки больше не терзал - мясо овчарки оказалось достаточно сытным для того, чтобы женщины почувствовали в себе определенное наличие сил по сравнению с прошлым голодным днем. Вот только Насте в этом плане приходилось тяжеловато. Ольга представляла, как внутри девушки пустые кишки выигрывают неприятную мелодию, отчего сама она передвигалась, вяло опустив голову и постоянно спотыкаясь о собственные ноги. О том, чтобы Настя подменила кого-то из тех, кто тащил за собой ветки, и речи быть не могло. Женщины насчет того даже не заикались, понимая, что помощи от юной спутницы ждать никакой не следует - ей бы самой от бессилия не свалиться наземь и не потерять сознание.
   В минуты, когда выпадала не ее очередь тянуть покалеченную подругу, Ольга приближалась к плетущейся сзади всех девушке и, подхватив ту под руку, помогала ей побыстрее преодолеть пару сотен метров. И все же Настя умудрялась отставать, как бы ее не поддерживали. Излишняя брезгливость отразилась на состоянии ее здоровье закономерной слабостью.
   В течение дня несколько раз делали получасовые привалы, во время которых все мгновенно расслаблялись и обессилено падали под деревья, не глядя, на что конкретно попадают их тела - на припрятанный среди густой травы трухлявый пень, или же на небольшой муравейник, разворошив который собственным животом можно реально нажить серьезных неприятностей. Женщины засыпали моментально, и так же почти мгновенно просыпались, услыхав решительный клич Кристины, призывающий спутниц двигаться дальше. Не подчиниться ее очередному требованию значило навеки остаться здесь, в непроходимой глуши, без компаса и еды, без элементарной человеческой поддержки и так необходимой надежды на будущее.
   Но если чувство голода терзало пока одну лишь Настю, то чувство жажды было присуще всем без исключения - в особенности тем, чей желудок оказался до предела сытым. Жареное мясо просто-таки высушивало у женщин все внутренности - за глоток воды каждая из них готова была отдать хоть половину собственной жизни. Теплая окружающая атмосфера сравнительно быстро осушила все лужи вокруг, и теперь, во второй половине дня, о былом дожде напоминала только сырая земля, из которой, естественно, никак не представлялось возможным выдавить хоть каплю живительной влаги. Иногда то одной, то другой из путниц казалось, что у нее вот-вот остановится сердце, и тогда она не сможет не то, что кого-либо за собой тащить, а даже передвигаться сама. Последнее означало лишь одно - разделить судьбу несчастной Зины, наверняка с неимоверным состраданием наблюдающей за их действиями с небес. На съедение злобным псам, правда, тело умершей на сей раз отдано не будет, так как все, что осталось живого от собачьей своры, забежало еще сутки назад со скоростью звука за тридевять земель, но все-таки перспектива остаться навеки в чьей-то памяти хорошей подругой и надежным товарищем мало кого из присутствующих прельщала. Поэтому все как только могли запасались терпением и надеялись на лучшее.
   Один раз, перед самыми сумерками, откуда-то издалека послышался настойчивый гул вертолета. Все женщины резко остановились на месте как вкопанные и испуганно переглянулись между собой. Но, к счастью, вертолет летел не в их сторону, следовательно, люди Красовского, если это только были они, вели во второй день поиски никак не в нужном направлении. Если даже им и удалось обнаружить трупы собак на заброшенном хуторе, то они не смогли правильно сориентироваться в ситуации и отправиться за беглянками по свежим следам, иначе бы тех уже давно догнали. Почему все именно так произошло, оставалось лишь гадать, на что, естественно, никто из женщин драгоценное время не тратил - не хватало еще только ломать голову над загадками подобного рода. Чего-чего, а трудностей и без того было предостаточно...
  
   День закончился гораздо быстрее, чем они того ожидали. На лес как-то незаметно опустились сумерки, требовательно заявившие беглянкам, что им непременно нужно искать место для ночлега. В последний момент таковое подвернулось как-то само по себе, словно Господь уступчиво сжалился над ними, предоставив то, о чем все они с самого утра мечтали.
   Легкое журчание ручейка услышали почти все одновременно. Раздавалось оно именно с той стороны, куда они шли, поэтому не потребовалось никому ничего говорить, чтобы женщины из последних сил ускорили ход и практически побежали в спасительном южном направлении. Естественно, что первыми до ручья добрались Кристина с Юлией, руки которых были на данный момент свободны. Маленькая, по ширине своей меньше метра, ленточка пресной воды спокойно текла себе с запада на восток, где наверняка впадала в какую-нибудь реку. Приблизившись к ней, женщины неуклюже попадали лицом вниз и жадно припали к журчащей воде пересохшими губами. Даже если бы эта вода оказалась отравленной, ни для кого сей факт уже не имел принципиального значения - главным было утолить жажду, а уж потом разбираться с остальным.
   Получив внутрь организма нужный объем прохладной жидкости, даже увядшая Настя заметно оживилась. Щеки девушки снова засветились еле проглядывающимся румянцем, и теперь она готова была идти хоть еще несколько километров. Даже у измученной Виолетты слегка поднялось настроение, когда Ольга поднесла ей в ладонях глоток воды, а на вспотевший от легкого жара лоб положила лоскут мокрой материи. Боль в ноге у нее, конечно, при этом не уменьшилась, однако, моральный подъем был виден, как говорится, налицо.
   У этого спасительного ручья женщины и решили заночевать, тем более, что на лес с каждой минутой все настойчивее опускалась очередная ночь. Костер разводить не стали по вполне понятной причине - излишнее внимание со стороны преследователей никого не устраивало. Места себе облюбовали в густой, достаточно высохшей за день траве, поближе к толстым стволам деревьев, от которых даже в ночное время немного исходило тепло.
   Впрочем, помощи от этого самого тепла было крайне мало. Температура воздуха с наступлением темноты заметно уменьшилась, а прикрыть свои практически обнаженные тела беглянкам было нечем, поэтому каждой из них поневоле приходилось сворачиваться калачиком, чтобы согреть хоть какую-то часть своего организма. Алина и Юлия все же предложили на свой страх и риск разжечь в этом месте огонь, но Кристина с Ольгой выступили категорически против столь рискованного предложения, и их слово явилось решающим.
   Виолетта же, как казалось, относилась ко всему происходящему крайне равнодушно. Нога бывшей фотомодели еще заметнее посинела, а боль несколько притупилась, о чем свидетельствовало более спокойное ее поведение. Однако, данный факт являлся отнюдь не облегчением, а как раз наоборот - осложнением ситуации. Теперь Ольга ничуть не сомневалась в том, что пострадавшую ногу спасти не удастся никоим образом. Слишком много времени прошло с момента перелома, а до настоящей больницы еще ой как далеко. Она, конечно же, всеми силами постаралась успокоить несчастную любыми возможными правдами и неправдами, и по сути своей это у нее получилось, но себя саму ведь обмануть было невозможно. Так что следовало мириться с тем обстоятельством, что в ближайшем будущем супруге крутого московского авторитета Махаона придется избавиться от одной из своих нижних конечностей навсегда...
   Стараясь думать об этом как можно меньше, Ольга решила переключить свое внимание на что-либо другое. И этим другим оказалась, естественно, Настя, без всякого преувеличения страдавшая от ночного холода больше, чем все остальные. Ольге пришлось прилечь на траву рядом с ней и по-матерински плотно прижать дрожащее тело девушки к себе, обняв за плечи. В какой-то незначительной мере это помогло - малышка перестала дрожать и сразу же заснула. Самой Ольге также стало значительно теплее в столь уютном, хотя и достаточно дискомфортном положении, но заснуть она все равно долго не могла. В голову постоянно лезли какие-то бредовые мысли, перед глазами то и дело возникали измученные лица Зины и Гульнары, ответственность за смерть которых она ощущала за собой. Отогнать прочь сию навязчивую идею не получалось, и Ольга даже, было, подумала, что она в очередной раз начинает сходить с ума.
   Однако, природа все-таки взяла свое; три бессонных ночи подряд - это было слишком даже для такой сильной личности, как она, тем более с учетом того условия, что днем ей приходилось тратить огромное количество физической энергии. Глаза сомкнулись как-то сами по себе, и сознание полностью провалилось в пустоту...
  
   Бодрствовать ночью, естественно, никто не стал, поэтому рассвет женщины закономерно проспали. Проснулись поздно - в момент, когда солнце взошло уже достаточно высоко, когда его удавалось отчетливо разглядеть за верхушками высоких деревьев. Как минимум, в этот момент было десять часов утра, и если бы не скручивающиеся в три погибели от голода желудки, то спали бы они еще дольше, потому как усталость постоянно давала о себе знать.
   Но каждая из беглянок понимала, что долго оставаться на одном месте нельзя - полное бездействие чревато нелестной перспективой в лучшем случае быть съеденной дикими зверями типа волков, а в худшем - попасть в лапы "зверей" более жестоких, которые заставят тебя умирать долгой и мучительной смертью. Поэтому, пересилив себя, женщины поднялись с мягкого травяного ложа и, умывшись в ручье, продолжили свой путь в том же южном направлении. Кое-кто из них, правда, считал, что лучше будет продвигаться вдоль ручья, который непременно должен привести их к реке, где более вероятно встретить людей, но никто ведь не знал, куда именно данный ручей дальше повернет - вдруг он начнет петлять по лесу со стороны в сторону еще не один десяток километров. Нет, судьбу решили не испытывать, все-таки доверие к словам Игоря со стороны бывших пленниц еще пока оставалось - парень попросту просчитался в расстоянии, и лагерь от поселка отделял не один день пути, а три. Тем более, что передвигаться приходилось крайне медленно. Во всяком случае, каждой в это хотелось верить. Поэтому с глубоким сожалением женщины расстались со спасительным ручьем, как с живым существом.
   Крепкий сон несколько придал им сил - идти с утра оказалось куда легче, чем прошлым вечером. Даже ветки с лежащей на них Виолеттой не казались в этот день такими тяжелыми, хотя приходилось теперь их тянуть по более сухой земле, что, естественно, требовало дополнительных затрат сил. Куда большей проблемой являлся голод. Раздраженная Кристина уже начала жалеть, что не взяла с собой в дорогу ни единого кусочка собачьего мяса - нынешним утром оно ой как пригодилось бы. И на все убеждения Ольги в том, что за сутки оно бы не просто пропало, а превратилось бы в настоящий яд, не убедили ее в обратном. Кристина очень хотела есть, и данное желание волей-неволей передавалось каждой из ее спутниц. Женщины готовы были даже устроить во время привала охоту на зайцев или на птиц, вот только что следовало применять в качестве средства ловли или поражения дичи, оставалось вопросом. С одним приколотым к рубашке Алины гвоздем нападать на зверей не имело смысла. Для этого требовались, по крайней мере, хотя бы нож или веревка. Так что хочешь - не хочешь, а продолжительный голод приходилось терпеть, отчего не только телу, но и душе с каждым часом становилось все хуже и хуже...
   Во второй половине дня привалы стали делать все чаще и чаще - равно, как и вчера, силы начали покидать женщин довольно быстро. Ольга отлично осознавала тот факт, что у некоторых из ее спутниц наверняка снова закрадывается в голову мысль оставить покалеченную Виолетту в лесу на произвол судьбы. Иногда нечто подобное посещало и ее воображение, особенно в те моменты, когда самой приходилось перетягивать ветки через широкую яму или же затаскивать их по склону вверх. Выпитая с утра вода давно уже изошла потом, и теперь к голоду снова добавилась жажда. Плетущаяся сзади Настя опять начала шататься, словно маятник, со стороны в сторону, готовая вот-вот свалиться с ног. Только на этот раз у Ольги уже не нашлось сил поддерживать девушку в минуты, когда ее руки освобождались, - теперь она сама чувствовала себя ненамного лучше - сердце готово было вот-вот выскочить из груди, а голова постоянно шла кругом - земля в поле ее зрения колебалась словно при раскачке на детских качелях.
   Состояние остальных беглянок выглядело ничуть не лучшим. Казалось, еще километр-другой, и все они в одночасье упадут на эту самую землю и больше никогда с оной не встанут. Для возрождения былой бодрости им требовался как минимум новый источник воды, из которого можно было бы хоть немного подзарядиться энергией...
   И такой источник встретился им на пути именно в тот момент, когда отчаяние овладело практически всеми, когда последние надежды на всякое изменение приевшейся до тошноты лесной местности рассеялись в пух и прах. Просвет между плотной стеной толстых сосновых стволов возник совершенно неожиданно. Идущая впереди всех Кристина сразу даже не поверила собственным глазам - все произошло настолько внезапно, что она вынужденно остановилась, зажмурилась и перевела дыхание. Нет, это было не видение - в нескольких сотнях метрах впереди лес перед ними покорно расступался, обнажая участками безоблачное голубое небо. Возможно, там, за опушкой располагалась просто огромная травянистая поляна, но сие было уже хоть каким-то изменением ландшафта, и потому к нему непременно стоило стремиться.
   Кристина заметно ускорила ход, остальные, как бездумные овечки, последовали за ней. По мере приближения к просвету каждая начала отчетливо слышать водное журчание. Но оно казалось не таким тихим, как журчание маленького лесного ручейка, оно было более уверенным и грозным, ясно подтверждающим тот факт, что впереди находится достаточно полноводная река.
   Слух никого из них не подвел. Так все и оказалось - буквально через пять-десять минут женщины вышли из злополучного бесконечного леса и очутились на невысоком обрыве, под которым игриво бурлила сверкающая солнечными отблесками вода. Ширина реки составляла всего метров пятьдесят, но сколько в этих метрах заключалось радости и оживления! Один только ее внешний вид заставил всех без исключения беглянок облегченно вздохнуть и поневоле улыбнуться. Оба берега были высокими, словно стены какого-то неприступного замка, бесконечно тянувшиеся чуть ли ни до самого горизонта в обе стороны, и все же внимательной Кристине удалось обнаружить местечко, где без труда удавалось спуститься с обрыва к воде.
   На присутствие в поле зрения посторонних человеческих особей не наблюдалось никакого намека - природа реки выглядела первозданной, только-только сошедшей с полотна талантливого художника-пейзажиста. Густая трава по обоим берегам заметно колыхалась под легким порывом ветра, грозные хвойные исполины нависали над водой, как бесчисленные стражи, готовые в любой момент упасть в нее всей своей массой, а сами обрывы оказались сплошь и рядом изрешечены жилищами ласточек. Вокруг летало огромное количество прекрасных птиц, слух постоянно ласкало их щебетание, заставляющее каждую из путниц поневоле расслабляться.
   Разве возможно было в таких условиях думать о какой-либо осторожности?.. Увидеть такую красивую панораму после долгого пребывания в вонючем бараке и последующего трехдневного блуждания по лесной чаще означало приобрести дополнительную волю к жизни, возможность почувствовать себя по настоящему свободным человеком.
   Ветки с лежащей на них Виолеттой женщины подтащили к самой воде, давая ей возможность самой дотянуться до речной прохлады. Сделать это сразу она, правда, не смогла, поскольку туго стянутые на протяжении дня плечи заставили ладони на несколько минут замлеть, но естественное человеческое желание оказалось выше всякой боли, и, старательно размяв пальцы, Виолетта все-таки сумела соприкоснуться ними с водной гладью.
   Что же касается остальных женщин, то они в следующую минуту, казалось, совершенно позабыли о своей менее везучей спутнице. Сорванные с тел остатки одежды небрежно полетели в разные стороны, словно разноцветные осенние листья во время урагана. Если бы кто-нибудь посторонний увидел бывших пленниц в этот момент, то он бы наверняка принял их либо за сумасшедших, либо за настоящих дикарок, никогда не видевших воды. Впрочем, последнее было не так уж далеко от истины. После всех перенесенных страданий искупаться в подобном чистом водоеме казалось верхом всякого блаженства. И плевать им было на нанесенные собачьими когтями раны - царапины заживали довольно быстро, а если их еще и должным образом промыть, то это давало куда лучшую профилактику, чем все израсходованные лекарства.
   Обнаженные женщины резвились в воде, как маленькие дети: обдавали друг дружку брызгами, прыгали одна на другую, увлеченно плавали со стороны в сторону, в общем, вели себя так, будто они совершенно не чувствовали никакой усталости, словно оказались они не в глухой безлюдной тайге, а где-нибудь на шикарных курортах Средиземного моря.
   Лишь только юная Настя старалась вести себя более скромно - девушка почему-то отошла в сторону от остальных и просто улеглась на мелководье, раскинув руки и ноги в разные стороны. Она ощутила удовольствие от того, как мягкая влага приятно обволакивает ее худощавое тело, как приятная прохлада отрезвляюще действует на гудящую голову, а перед широко открытыми глазами в разных направлениях проносятся быстрые птицы. Так хотелось лежать хоть несколько дней подряд, только бы ее никто посторонний не трогал.
   Мешать ей никто из женщин и не стал. Каждая по вполне понятной причине была озабочена лишь своей личной гигиеной, каждой хотелось как можно скорее смыть с собственного тела грязь и пот, накопившиеся на нем за последние дни. Ни мыла, ни чего-либо похожего у них с собой, к сожалению, не осталось, поэтому пришлось невольно скомкать из травы что-то наподобие мочалок и тщательно тереть ими собственную кожу до тех пор, пока она не приобрела ярко-красный оттенок. На какое-то время Ольга, как и остальные, ни на шутку увлеклась "водными процедурами", полностью забыв о присутствии рядом человека, требующего в данный момент ее помощи. Обратила внимание на Виолетту лишь, выйдя на берег. На глаза той снова накатились слезы, отчего Ольге стало немного не по себе. Непонятно почему, но она вдруг в который раз почувствовала собственную вину за все происходящее.
   Не дожидаясь просьбы, она приблизилась к Виолетте и принялась аккуратно ее раздевать.
   - Извини, - молвила чуть смущенно. - Совсем из головы вылетело, что тебе нужна помощь.
   - Да, ничего, - бывшая фотомодель перестала плакать, стараясь отвести посиневшую ногу подальше от речной воды, - я все понимаю. Прежде всего, каждому о себе думать нужно.
   Полностью избавив тело брюнетки от одежды, Ольга взяла в руки примитивную травяную "мочалку" и принялась старательно его растирать. От былой красоты в этом когда-то до зависти соблазнительном теле не осталось буквально ничего - даже великолепная фигура, и та, как показалось, до ужаса изуродовалась, превратившись чуть ли ни в стандартный анатомический материал. Ни грудь, ни живот, ни бедра больше не обладали былой упругостью, и самое печальное, что сама Виолетта осознавала сей факт куда лучше от кого бы то ни было, а для человека ее профессии он уподоблялся отсутствию смысла дальнейшей жизни.
   - Ты меня обмываешь, будто покойника, - без всякой стыдливости пробормотала она, отводя взгляд в сторону леса. - Неужели все действительно настолько плохо?
   - Перестань глупости говорить, - небрежно фыркнула Ольга, тщательно счищая грязь с ее впалого живота. - Придумаешь еще! Все с тобой будет нормально, так что не переживай так сильно. Вот доберемся до поселка, там тебя на вертолете в город отправят, походишь месяц-другой в гипсе, тут уж некуда деваться, а потом уже примешься усиленно восстанавливать былую внешность. Денег на пластическую операцию, небось, у мужа хватит?
   - Денег-то хватит... - Из груди бывшей фотомодели выкатился тяжелый вздох. - Только толку от них... Я думаю, врешь ты все насчет моей ноги. Не выздоровеет она вовсе.
   - Если будешь так думать, тогда и вправду не выздоровеет. Надо верить в лучшее, иначе счастья не видать. Нормально пока что все с твоей ногой. Если не дергать ее резко, то неделю еще в таком состоянии можно таскать тебя по лесу. Вот увидишь - через пару-тройку месяцев бегать будешь не хуже спринтера... А теперь давай мы тебя спиной вверх перевернем.
   Виолетта покорно подчинилась требованию старшей подруги и с помощью оной неуклюже перевалилась на живот. Спина и ягодицы ее выглядели изрядно помятыми, всплошную усеянными ссадинами и гематомами, словно над ними поработал грубый неопытный массажист. Ольга на мгновение представила себе, какую боль приходилось испытывать несчастной в те моменты, когда ее на ветках тащили по твердым кочкам, шишкам, торчащим корягам и прочим "неровностям земной поверхности". При этом она безропотно все терпела и молчала, боясь, как бы разозленные ее состоянием подруги по несчастью не бросили ее посреди леса и не убрались восвояси. Заднюю часть тела брюнетки омывать пришлось более нежно, чтобы не придать ей дополнительной боли, которой и так она испытывала предостаточно.
   Одевать ее Ольга сразу не стала, позволила немного понежиться на солнышке, которое уже начинало понемногу клониться к закату. Получить хоть какую-то дозу загара уже было, конечно, невозможно, однако, соскучившиеся по данной обстановке женщины радовались и тому.
   Кристина, Алина и Юлия сейчас походили на таких себе обаятельных русалок, считающих себя в данном водном потоке полноправными хозяйками. Устав резвиться и брызгаться, они облюбовали одно и поваленных в реку огромных деревьев и принялись, словно обезьянки, лазить по нему со всех сторон. Несколько раз даже умудрялись прыгать с гладкого толстого ствола "щучкой" вниз, скрываясь после под водой на целые минуты.
   Данное зрелище напомнило Ольге родной далекий Псел, те яркие моменты задорного детства, когда она с подругами ходила летом на отдаленный речной пляж. Скрываясь подальше от цивилизации, девочки вот так же раздевались там догола и купались в реке столько, сколько душа пожелает. Как только давно все это было! Где они сейчас, ее надежные преданные подруги детства? Как живут, чем занимаются? Уж наверняка не бродят сутками измученные по безлюдной тайге. Впрочем, кто знает, как судьба у кого из них повернулась?
   Интересно, как называется эта сравнительно тихая по своему течению сибирская речка? Уж очень по виду своему напоминает Псел или Ворсклу - и ширина почти такая же, и растительность вокруг похожая, вот только берега уж очень крутые. Ничего не поделаешь - Сибирь есть Сибирь, здесь все выглядит куда грубее и опаснее, чем на родной Украине...
   Кристина, подпрыгнув со ствола дерева, сделала в воздухе удачное сальто и ловко вошла в водную гладь, практически не вынуждая брызги разлететься в разные стороны. На поверхности ее голова не появлялась довольно долго - минуты три, а то и больше. Внимательно наблюдавшая за всем этим представлением Ольга не на шутку запаниковала, испугавшись возможных последствий столь неосторожного поведения подруги. Тут же инстинктивно бросилась в реку, словно подозревая что-то неладное. В мыслях сразу же возник образ утонувшего двадцать лет назад Дениса, отчего сердце в груди заколотилось в учащенном темпе.
   - Кристина, ты что?! - несдержанно выкрикнула она, подплывая к злополучному стволу. - Девчонки, куда она подевалась?! Мало ли на что головой напорется...
   Несколько опешившие Юлия и Алина также спрыгнули с дерева в воду и принялись интенсивно нырять на том самом месте, где исчезла их подруга. Лица всех перекосила полная растерянность, от которой по коже пробежали огромные полчища мурашек.
   - Ищите кого-то, или как?! - внезапно раздался за спиной Ольги издевательский голос.
   Женщина обернулась и увидела у самого берега стоящую по колено в воде Кристину, живую и невредимую. По белоснежному телу блондинки медленно стекали вниз водные струйки, а ладони рук уверенно уперлись в бока, делая ее похожей на сварливую хозяйку. Вот только нужных атрибутов кухонной утвари для полной схожести не хватало.
   - Ты зачем так поступаешь?! - с негодованием воскликнула Ольга, возвращаясь на берег. - От твоих выходок, дорогая, разрыв сердца можно получить.
   - Ага! - насмешливо заявила Кристина, разводя руками в стороны. - Получается, я вам, как никто другой, нужна. Значит, без меня вы не можете.
   - Перестань паясничать! - укоризненно осекла ее выходящая из воды вслед за Ольгой Алина. - От подобных шуточек и вправду можно инфаркт схватить!
  -- Ну не схватили же, так что нет смысла понапрасну так волноваться...
   Через пару минут все четыре женщины, включая Юлию, сидели в ряд на траве у самой кромки воды и внимательно всматривались в противоположный берег. Одна Настя продолжала оставаться в реке - юная студентка по-прежнему лежала на спине с закрытыми от удовольствия глазами. Солнце, хоть грело и слабовато, но все же быстро осушило их обнаженные тела от холодных капель, заставив почувствовать себя более комфортно.
   - Ну, и что будем делать дальше? - нарушила минутное молчание прищуренная Кристина, вырвав стебель травы и вставив его себе между зубами. - Переплывать на ту сторону или двигаться по течению вдоль этого берега?
  -- А южное направление куда ведет? - поинтересовалась Юлия.
   - Туда. - Обремененная компасом рука блондинки указала прямо. - Переплыть-то, в принципе, можно, только как мы нашу раненую за собой потащим?
   - Что-нибудь соорудим, - пожала плечами Ольга, - если это, конечно, необходимо будет. Вдоль реки, я думаю, продвигаться опасно. Местность практически полностью открытая, так что наверняка Красовский пришлет завтра свои вертолеты сюда. Лучше лишний раз перестраховаться и спрятаться в лесу. Вряд ли он подумает, что мы решимся переплыть реку.
   - Вполне логично, - согласилась с ней Кристина, - только мне почему-то кажется, что погони за нами он больше не пошлет. Три дня прошло, как-никак. Мало ли куда за это время мы могли исчезнуть. А если бы он знал точное направление нашего движения - догнал бы в два счета, хоть с собаками, хоть без. Так что не безопасный путь нам нужно для себя выбирать, а искать следы человеческой цивилизации. А где они могут быть, как не на берегу реки?
   - Только неизвестно, на каком именно, - скептически заметила Юлия. - Мне почему-то кажется, что правый берег реки более цивилизованный, чем левый. Сплавать бы туда, да все осмотреть поблизости. Авось что подходящее найдется - тропа там какая, или дорога.
   - Плыви, если тебе сил своих не жалко, - небрежно фыркнула Кристина, расслабленно падая спиной на траву и вытягиваясь во весь рост. - А я предпочитаю отдых здесь.
   - Как хочешь. - Ее прыткая подруга уверенно вскочила на ноги и окинула взглядом сидящих рядом. - Никто не желает со мной сплавать?
   - Я бы с удовольствием, - пожала плечами Алина, - да плаваю, как ты заметила, далеко не идеально. Не с моей подвижностью проворачивать такие авантюры.
   - А я, пожалуй, составлю тебе компанию, - сама не понимая, с какой стати, решительно согласилась Ольга. - Вдруг что обнаружим, чем черт не шутит.
   Она поднялась вслед за Юлией и первой вошла в воду.
   - Только вы там поосторожнее, - небрежно проворчала им в напутствие Кристина. - Следите за всем внимательно, да не заблудитесь ненароком.
   - Кто бы учил меня, как надо за чем следить, - недовольно огрызнулась в ответ надменная Юлия, явно намекая на свою престижную профессию. - Это уж вы здесь старайтесь вести себя повнимательнее, чтобы за голый зад никто случайно не ухватил.
   Войдя в реку, она сразу же оттолкнулась от дна и в ускоренном темпе поплыла по течению в сторону противоположного берега. Ольга по возможности старалась от нее не отставать, однако, все же иногда поворачивала голову назад, чтобы лишний раз обратить внимание на беззаботно нежившуюся в прибрежной воде юную "подопечную".
  
  
   24.
  
  
   Природа правого берега реки практически ничем не отличалась от природы левого. Тот же густой сосновый бор с изредка разбавляющими его однообразность кустарниками, та же высокая трава, в которой ногам то и дело невольно приходилось заплетаться, то же беспрерывное щебетание птиц, вызывающее в душе некоторую расслабленность. Вот только взобраться по глинистому обрыву вверх здесь оказалось куда сложнее, поскольку он нависал с этой стороны на протяжении нескольких сот метров над самой водой. Мокрые тела пришлось изрядно испачкать, прежде чем женщинам все-таки удалось это сделать. Цепляясь за торчащие из земли корни, а иногда даже используя в качестве опоры ласточкины норки, Ольга и Юлия с горем пополам выбрались наверх обрыва, превратившись по ходу дела в самых настоящих чертей, окутанных в грязь с ног до головы. Своему далекому от идеала внешнему виду ни одна, ни другая не стали придавать какого-либо значения, отлично понимая, что на обратном пути все с них непременно смоется. Больше волновало другое - в какую сторону по берегу следует пройтись, чтобы обнаружить здесь хоть какие-нибудь следы человеческого существования?
   Ответ на данный вопрос окружающая местность им показала сама. Заросшую тропинку среди густой травы заметить было довольно трудно, но внимательной Юлии она почему-то сразу же бросилась в глаза, отчего лицо ее запылало естественной радостью. В ней сразу же проснулся былой щепетильный следователь, способный скрупулезно осматривать место происшествия и фиксировать в поле зрения даже самые мельчайшие, еле заметные "улики". Вблизи тропинки она обнаружила несколько срезанных ножом и на удивление аккуратно сложенных под кустарником тонких сухих веточек, предназначенных, скорее всего, для разведения костра. Срезаны, конечно, они были наверняка год или два назад, если даже не раньше, но все же наличие их заставило женщин несколько прибодриться и с большим энтузиазмом продолжить свои поиски. Как бы там ни было, а это являлось достаточно хорошим предзнаменованием.
   Пройдя по тропинке какое-то расстояние в направлении речного течения, женщины стали сожалеть по поводу того, что не додумались захватить с собой на этот берег ботинок. Босые ноги постоянно натыкались на какие-то колючки и шишки, о чего раз за разом приходилось кривиться от боли, неестественно передергиваться и нецензурно выражаться. На мокрые грязные тела то и дело налипала назойливая образовавшаяся после дождя паутина, избавление от которой еще больше притормаживало их медленное движение. Поглядывая время от времени на довольно нелицеприятную внешность своей спутницы, Ольга отлично понимала, что сама она сейчас выглядит ничуть не лучше, и от этого хотелось то ли смеяться, то ли огорчаться, то ли просто провалиться от стыда сквозь землю. Благо, хоть никто посторонний их сейчас не видел, иначе, зная чрезмерную набожность местных жителей, можно было только догадываться, за кого именно последние примут в случае встречи двух вышедших из леса страшных обнаженных дамочек. Однако, судя по обнаруженным вокруг следам человеческого присутствия, вывод напрашивался только один - люди здесь были в последний раз довольно давно, поэтому встречи с каким-либо пугливым охотником с заряженной двустволкой им вряд ли стоило бояться.
   Через пару сотен метров тропинка стала более отчетливой и широкой, в некоторых местах отсутствовала даже трава, что говорило о более частом появлении на ее участке людей. А когда Юлия заметила справа от себя несколько торчащих из земли сосновых пеньков, верх которых достаточно четко "украшали" следы топора, от радости вообще чуть ли не запрыгала. Следы, правда, выглядели старыми, многолетними, но само их наличие заставляло констатировать тот факт, что где-то неподалеку обязательно должна быть деревянная постройка.
   И профессиональное чутье ее не подвело. Еще через сотню-другую метров кусты перед тропинкой расступились, впуская женщин на небольшую полянку, посреди которой стояла маленькая бревенчатая избушка, больше напоминающая по размерам сельскую баню или огромный курятник. Домик хоть и выглядел неказистым, но все же построен был со знанием дела - старательно и добротно, что давало ему возможность сохранять свой первозданный вид. Обе женщины сразу же поняли, что данное строение является ничем иным, как обычной охотничьей зимовкой. Никто из них и не надеялся, что сейчас внутри домика присутствуют человеческие особи, но все же они решили не рисковать, приближались к строению с крайней осторожностью, постоянно прячась за кустами и стараясь издавать как можно меньше шума.
   Замок на двери отсутствовал, поэтому внутрь помещения удалось проникнуть легко. Первой туда решилась войти более смелая Юлия, захватившая с собой, правда, на всякий случай огромную корягу. Ольга предусмотрительно двигалась на несколько метров сзади, постоянно слегка пригибалась и поджимала плечи. Когда она вошла вслед за спутницей в домик, сразу поняла, что их опасения лишены основания, и несколько успокоилась. Как только глаза привыкли к темноте, женщинам удалось рассмотреть нехитрую обстановку вокруг.
   Впрочем, ничего-то стоящего для рассматривания здесь и не было. Что, спрашивается, мог соорудить для себя примитивным дедовским способом неприхотливый таежный охотник? Пару грубых лежанок у стен, покрытых прелой прошлогодней соломой и запыленными шкурами убитых животных, маленькую глиняную печку с отходящей в потолок трубой, вокруг которой предусмотрительно были выложены дрова, да такой же небольшой деревянный столик со стоявшими на нем алюминиевыми кружкой и миской. Вот собственно и все, что первым делом бросилось беглянкам в глаза, за исключением, разумеется, грубо сколоченных черных бревенчатых стен. Коли раздобыть достаточно пищи, то здесь можно было жить при желании несколько месяцев, тем более, что река находилась практически рядом.
   Любознательную Юлию, естественно, не устроило столь поверхностное "ознакомление с местными достопримечательностями". Убедившись, что хозяев домика действительно нигде поблизости нет, она без всяких церемоний принялась рыскать по всем углам полутемного помещения. Наверняка, подобный "обыск" ей приходилось осуществлять далеко не впервые в жизни, поэтому все, что оставалось делать Ольге, это по-прежнему стоять в открытом дверном проеме и с раскрытым ртом наблюдать за уверенными действиями своей спутницы.
   - Не загораживай свет, - ворчливо промолвила в ее сторону Юлия, припадая на колени и внимательно всматриваясь под одну из лежанок.
   - Не слишком ли нагло мы себя ведем? - нерешительно поинтересовалась Ольга, послушно отходя в сторону, чтобы улучшить видимость внутри домика.
   - Нормально, - небрежно фыркнула спутница, вытаскивая из-под лежанки припавший пылью топор с длинной рукояткой. - Ну вот, это уже кое-что!
   Глаза ее еще больше засветились радостью, когда вслед за топором ей удалось достать из нехитрого тайника длинный охотничий нож с широким сверкающим лезвием. Увидев пред собой холодное оружие, Ольга отшатнулась - настолько его вид оказался неприятным и ужасающим.
   - С подобным арсеналом можно не только на свирепую собаку, а и на медведя смело идти, - горделиво заявила Юлия, пружинисто поднимаясь в полный рост. - Может, какой-то добрый дядя где-то здесь еще и ружье с патронами для нас припрятал?..
   К сожалению, последняя ее надежда не оправдалась. Все, что женщинам удалось найти в домике ценного, за исключением ножа и топора, состояло из небольшого целлофанового пакетика с солью, трех припавших пылью карамелек, гнутого ржавого котелка с двумя ложками, небольшого куска мыла и почти полного коробка со спичками. Ни о каком намеке на огнестрельное оружие, равно, как и на какую-либо более достойную пищу, не было и речи.
   - Что ж, спасибо и на том, - с нескрываемым разочарованием пробормотала Юлия, - хоть погреться ночью нормально можно будет, да голод соленой водой немного притупить. Даст Бог, птичку какую-нибудь зазевавшуюся ножичком подрежем.
   - Может быть, есть резон остаться здесь на некоторое время и подождать хозяев? - неуверенно предложила шагнувшая к ней поближе Ольга.
   - Знаешь, сколько ты их будешь ждать? - В голосе собеседницы появилась злорадная насмешка. - В лучшем случае, до зимы. Сама же видишь, что тут уже как минимум полгода никто не появлялся. Так что независимо от желания кому-то из нас придется идти дальше.
   Последняя ее фраза заставила Ольгу призадуматься. Юлия явно намекала на то, что покалеченную Виолетту в любом случае придется оставить в этом домике, хочется того кому или нет. Но поскольку сама та передвигаться не могла, то с ней обязательно придется кому-нибудь остаться. А кому, если не Ольге?.. Да и Настя без нее в компании более выносливых спутниц далеко не уйдет. Вот и выходило, что их группе на этом месте невольно придется разделиться...
   Женщина тряхнула головой, стараясь отогнать от себя негативные мысли как можно дальше. В данную минуту думать следовало совершенно о другом - в частности, как переправить на этот берег ту же Виолетту и слабо умеющих плавать Настю и Алину?
   Юлия как бы телепатически прочитала ее размышления. Не выпуская из рук ни ножа, ни топора, первой выскочила из домика на покрытую густой травой полянку и взглянула в сторону проглядывающейся сквозь узкую полосу деревьев реки.
   - Думаю, нам нужно будет на том берегу соорудить что-то наподобие плота, - высказала вполне резонное предложение, - иначе мы нашу раненую никак сюда не перетащим.
   До полного захода солнца время пока оставалось, поэтому соорудить что-то примитивное, если поспешить, было возможно. Не став долго рассуждать, обе женщины снова вышли на тропинку и без лишних задержек спустились по ней обратно к реке. Склон вблизи домика оказался достаточно пологим, так что выполнить сие удалось с легкостью. Заканчивался спуск небольшим деревянным мостиком, с которого охотники, скорее всего, иногда ловили рыбу.
   - Представляешь, - недовольно произнесла Юлия, забегая на него и вглядываясь в противоположный берег, - а мы, идиотки, по обрыву наверх карабкались, словно безумные альпинисты. Стоило-то всего триста метров по течению проплыть и выйти, как белые люди.
   - В следующий раз будем знать, - относительно спокойно вздохнула Ольга, хотя сама злилась на себя за подобную оплошность ничуть не меньше. - Ты, что же, так с топором в руках и поплывешь? Не потянет он тебя за собой на дно?
   - А что делать прикажешь? Для сооружения плота на том берегу нам какой-никакой, а инструмент необходим. Как-нибудь по очереди дотащим.
   К счастью, тащить свои "трофеи" на противоположный берег женщинам не довелось. Как только Юлия вошла в воду, ее нога наткнулась на что-то деревянное. Приглядевшись, она увидела перед собой небольшую затопленную лодку, дно которой было почти до половины занесено илом.
   Не долго думая, женщины старательно расшатали ее, немного очистили и из последних сил вытащили на берег. Радость обеих тут же сменилась разочарованием, когда в дне лодки они увидели огромных размеров дыру, сквозь которую внутрь постоянно закрадывалась вода. Вдобавок ко всему, в поле зрения не наблюдалось весел, поэтому переправить лодку на противоположный берег можно было лишь одним способом - перевернув вверх дном и толкая перед собой. Не без труда осуществив процедуру переворачивания, женщины провели над лодкой небольшой эксперимент. Юлия влезла поверх нее и покачалась так на воде несколько минут, из чего последовал вывод, что одного человека данное "плавсредство" все же способно выдержать. Таким образом, плот для Виолетты строить не требовалось - он был полностью готов.
   Нож и топор прыткая спутница предусмотрительно спрятала в кустах, хотя, в принципе, кто бы мог их взять даже на открытом берегу? Наверняка, у Юлии просто сработал профессиональный инстинкт, не позволяющий разбрасывать вещи где попало. Толкая лодку перед собой, до крайности обессиленные женщины медленно поплыли на левый берег реки.
   Обратный путь, естественно, занял куда больше времени, чем предполагалось. Деревянное "корыто" постоянно сносило течением совсем не в ту сторону, в которой находились ожидающие их подруги по несчастью. Неуклюжая лодка периодически вертелась то в одном, то в ином направлении, не желая подчиняться натиску ослабленных женских рук. Иногда Юлия психовала и злостно лупила по перевернутым бортам кулаками, но это, разумеется, никак не помогало в их нелегком деле, а даже наоборот - мешало, вынуждая лодку вертеться еще сильнее.
   С горем пополам женщинам все же удалось выполнить свою миссию - они доставили сие "скопление прогнивших досок" до левого берега реки, хотя занесло их течением от места назначения на довольно приличное расстояние. Хотели они того, или нет, а поневоле пришлось браться за борта и теперь уже по мелководью тянуть за собой ненавистную лодку против злополучного течения. Ноги неуклюже проваливались в подводные ямки, щиколотки окутывало всякими противными водорослями, отчего женщины то и дело теряли равновесие. Скользкие борта раз за разом падали им на бедра, добавляя многострадальным ногам еще больше синяков, а раскисшие пальцы рук самопроизвольно разжимались, не выдерживая подобной тяжести.
   В конце концов, они определили приблизительное место, откуда с учетом течения лодку без проблем можно переправить до нужного рыбацкого мостика, и оставили ее там. Дальше зашагали уже по суше, благо, что хоть на левом берегу нависающий над головами обрыв доходил не до самой воды, оставляя небольшую полоску травянистого ровного берега. Несколько раз, правда, на их пути попадались густые кустарники, которые поневоле приходилось оплывать, но это являлось уже не таким страшным неудобством - его можно было вытерпеть.
   Когда две измученные женщины предстали перед глазами ожидающих их попутчиц, те лишь облегченно вздохнули и сразу же полезли к вернувшимся с расспросами. Даже юная Настя, и та приняла участие в разговоре, хотя ее мнение интересовало других меньше всего.
   Весть о наличии на правом берегу охотничьего домика, естественно, обрадовала всех. Уставшие беглянки не желали больше ничего другого, как только переночевать хоть в каком-нибудь мало-мальски приемлемом жилище. Поэтому долго обсуждать ничего не стали. Кристина с Алиной решительно подхватили ветки с лежащей на них Виолеттой и потащили их в указанном направлении. Остальные двинулись следом, неся в руках всю одежду и обувь. Облюбованную "купальню" оставили в первозданном виде, не забыв забрать ничего своего, вот только трава на берегу осталась сильно измятой, да вода в прибрежном участке реки на время замутилась...
   Увидев лежащую перед ними на берегу лодку, тянущие ветки женщины обрадовались настолько, что последние двадцать метров бежали вприпрыжку, отчего спина бедной фотомодели несколько раз ударилась о прибрежные камешки и твердые комки земли. На то, как она взвыла при этом от боли, поневоле передавшейся в распухшую ногу, никто не обратил внимания - все были озабочены совершенно другим. Поверх лодки покалеченную брюнетку удалось уложить с огромным трудом. Как не старались разместить ее поудобнее, все равно получалось, что сломанная нога должна находиться в воде. Ольге осталось лишь беспомощно развести руками и закрыть глаза на столь нежелательное с точки зрения медицины обстоятельство. Всю одежду и обувь Виолетта должна была держать в своих руках. Для облегчения сей задачи все нехитрые "пожитки" связали в единственную оставшуюся сравнительно целой Настину рубашку, превратив ее тем самым в своеобразный узел с тряпками. Плохо плавающие Настя и Алина должны были по возможности держаться с двух сторон за борта лодки, не позволяя ей тем самым вертеться со стороны в сторону. Ольга и Юлия, как опытные "кормчие", толкали "посудину" сзади, указывая ей нужное направление, а рассудительная Кристина с надменным видом большого начальника замыкала сию неприглядную "процессию", постоянно осматриваясь по сторонам.
  
   Вопреки ожидаемому, перебраться на правый берег женщинам удалось без дополнительных сложностей. Юлия правильно рассчитала течение, и оно доставило лодку с "драгоценным грузом" точно по назначению - ее нос уткнулся в берег буквально в двух метрах левее рыбацкого мостика. Как только все без исключения вышли из воды, можно было с уверенностью сказать, что самая тяжелая часть пути ими преодолена. Именно в этот момент солнце вплотную подошло на западе к горизонту, готовое вот-вот скрыться из виду и уступить место темноте. Вокруг начинало холодать, и беглянкам, хотели они того, или нет, все-таки пришлось напяливать на себя грязные ненавистные хлопчатобумажные шмотки, от которых несло гнилью и потом, как от настоящих помойных тряпок. Волею обстоятельств стирку так называемой одежды решили отложить на завтра - сегодня же всем просто хотелось отдохнуть.
   Для того, чтобы дотащить Виолетту до домика, никакие специальные "приспособления" больше не требовались - спутницы на удивление дружно подхватили ее на руки вчетвером и потащили по склону вверх. Оставшаяся у мостика Юлия предусмотрительно затолкала лодку за один из кустов и надежно прикрыла ее ветками, чтобы в случае чего с вертолета или с катера ее не удалось заметить. Никто ведь не знал пока, прекратил Красовский свои поиски или нет? А береженого, как гласит народная мудрость, сам Бог бережет. Забрав из своего тайника нож и топор, она быстро догнала всех остальных и очутилась на полянке чуть ли ни первой.
   - Заходите, гости дорогие, - произнесла в меру иронично, раскрывая настежь дверь перед своими спутницами, - не стесняйтесь, чувствуйте себя как дома.
   Войдя в помещение, женщины первым же долгом положили Виолетту на одну из лежанок и поместили ей под голову сложенную в несколько слоев волчью шкуру. После пребывания в воде ее сломанная нога посинела еще больше, и теперь Ольга была уверена на все сто процентов, что спасти сию в недалеком прошлом прелестную конечность уже никоим образом не удастся. Еще денек-другой - и начнется гангрена, при которой самым оптимальным выходом станет ампутация. А чем таковую можно провести, кроме имеющегося в наличии топора? От навязчивой мысли по коже женщины пробежал легкий холодок. Нет, чего-чего, а подобного зверства она, опытный доктор со стажем, допустить в сложившихся условиях не решится.
   Кристина с Юлией, в отличие от нее, никакими сомнениями в настоящий момент не страдали. Женщины принялись хозяйничать в охотничьем жилище, что называется. С помощью имеющихся в наличии спичек сразу же растопили печку и набросали внутрь нее достаточное количество дров, от чего в избушке стало сразу же тепло и уютно. Алина, взяв нож и топор, с которыми она, в силу своего многолетнего опыта, могла обращаться не хуже профессионального палача, вышла на полянку и стала внимательно вглядываться в лес, желая обнаружить хоть какую-то пригодную для питания живность. Настя же просто молча свернулась калачиком на второй свободной лежанке и притаилась так, будто бы ее сейчас здесь не существовало. Ольга сразу подумала, что девушка спит, однако, приглядевшись лучше, отчетливо заметила, что глаза той пока еще открыты - они светились каким-то неестественным ярким блеском и глядели в пустоту. О чем думала в данную минуту юная милашка, оставалось только догадываться.
   Пока темнота полностью не поглотила все вокруг, Ольга поспешила уделить нужное внимание состоянию здоровью покалеченной подруги. Аккуратно отвязала ногу последней от доски и попробовала в нескольких местах нажать на нее пальцами.
  -- Болит? - спросила с явной озабоченностью.
   - Нет, - тяжело выдохнула из себя Виолетта, бездумно уставившись в покрытый паутиной бревенчатый потолок. - Я вообще ее уже не чувствую, словно не нога там, а пустое место.
  -- Значит, кости срастаются, если так происходит...
   - Не ври, Оля, пожалуйста, не надо... Когда кости срастаются, оно наоборот болеть должно, а тут... Скажи лучше правду - неужели нет никакой надежды?
   - Не знаю, - после кратковременной паузы с трудом выдавила из себя Ольга. - Необходимо разрезать кожу, внутри все смотреть, или хотя бы рентгеновский снимок сделать, а что я наобум могу сказать?.. Только и того, что не знаю...
   - Чувствуется мне, что до больницы я живой не доберусь, - спокойным тоном пробормотала Виолетта. - Да и на кой черт мне эта больница, без ноги все равно жизни никакой!
   - Нет, подруга, ты мне такие речи брось произносить! - Ольга уверенно ухватила ее за руку и крепко сжала ладонь. - Ты читала в школе про летчика Мересьева, как он себе ноги отморозил, выбираясь зимой из леса. Сколько после этого он прожил с протезами? Сорок лет, пятьдесят?.. И летал мужик, и вражеские самолеты сбивал. А тут такая мелочь!.. Нет, родная, бороться всегда нужно до последнего. Понимаешь, до последнего! Только тогда мы сможем победить эту проклятую тайгу и всех Красовских в ней вместе взятых.
   - Какая теперь из меня победительница? - Упавшая духом брюнетка небрежно махнула рукой и отвернулась к стене. - Так, балласт ненужный, от которого вам немедленно следует избавляться. Не надо меня успокаивать, Оля, я отлично все понимаю...
   Убеждать ее дальше не имело смысла - она ничего не хотела слушать, а думала о чем-то своем, не обращая никакого внимания на окружающую обстановку. Наверняка молодая женщина смирилась с мыслью, что ей непременно придется умереть. И состояние ее ноги не давало никаких надежд на лучшее. В местах, за которые она была привязана к доске, образовались страшные вмятины, переливающиеся чуть ли не всеми цветами радуги. Опухлость увеличивалась не то, что с каждым часом, а с каждой последующей минутой. На сие зрелище не удавалось смотреть без сострадания, поэтому Ольга поневоле отвела от "подопечной" взгляд и отошла в сторону.
   Кристина тем временем о чем-то наспех пошепталась с Юлией и, оставив подругу поддерживать в печке огонь, решительно направилась к двери.
   - Пошли, поговорим, - произнесла требовательно, одернув Ольгу за руку. Той не оставалось ничего другого, как только выйти вслед за ней из домика.
   Вокруг постепенно сгущались сумерки, окутывая полянку и все окружающее пространство в темный полумрак. Птичьего пения уже давно не было слышно - вместо него до ушей долетали лишь легкий шелест листвы и кваканье речных лягушек. Место ночлега выглядело отнюдь не самым комфортным, но все же это было лучше, чем спать под открытым небом.
   - Я вот что хотела тебе сказать, - уверенно начала Кристина, присаживаясь на валяющееся вблизи домика сосновое бревно. - Сама понимаешь, что так дальше продолжаться не может. От погони мы, к счастью, вроде бы оторвались, но обещанный твоим молодым ухажером поселок так на горизонте не появился. Возможно, он несколько неправильно все рассчитал, а может, и я ошиблась в маршруте. Впрочем, какая разница? Теперь винить кого-то в чем-либо уже поздно, надо решать что-то самим, иначе все мы здесь от голода копыта откинем.
   - Насколько я поняла, ты хочешь предложить что-то конкретное. - Ольга примостилась на краешек бревна рядом с ней и сделала глубокий расслабленный вздох. После всех перенесенных сегодня трудностей поневоле хотелось упасть с ног и мгновенно уснуть.
   - Ты правильно поняла, - жестко заявила собеседница. - Когда вы плавали сюда, я на этот счет посоветовалась с Алиной, только что переговорила с Юлькой, а теперь вот твой черед настал. Дальше тащить по лесу на своем горбу эту Махаонову подстилку никто не намерен. Если она тебе так дорога - пожалуйста, возражений нет - оставайся с ней и проведи свои последние дни с определенным удовольствием. Только, я думаю, вряд ли она в своем нынешнем состоянии для тебя представит интерес. Не та уже это красавица, что была раньше, далеко не та. Хочешь, не хочешь, а с ней придется прощаться. Думаю, сложностей в том не возникнет, поскольку двоих нам уже пришлось похоронить. Что поделаешь - настал ее черед, как не прискорбно.
  -- Вы что же, хотите ее убить?
   - Упаси Господь! Ни в коем случае, мы же не изверги последние... Впрочем, если таким образом возможно облегчить ее страдания, то почему бы и нет?
   - Да ты что! - возмущенно воскликнула Ольга, чуть ли не теряя равновесие. - Я ни в коем случае не позволю вам подобное сделать. Только через мой труп!
   - Спокойно, спокойно. - Кристина крепко положила ей на плечо ладонь, не позволяя подняться в полный рост. - Я знала, что ты ответишь именно так, на другую реакцию, признаться, и не рассчитывала... Что ж, нельзя, так нельзя - как говорят на вашей Украине, баба с воза - кобыле легче. В таком случае есть более приемлемый для всех вариант. Мы с девчонками завтра прямо с утра отправляемся в путь, а вас троих оставляем здесь. Малышка ведь без тебя тоже никуда не пойдет, да и не угонится она за нами, сама ведь знаешь... Как только мы доберемся до поселка, сразу же направим сюда вертолет, ну а если заплутаем где на недельку-другую, то не обессудь. У каждого, как говорится, своя судьба. Как, согласна на такое?
   - А у меня что, разве имеется какой-нибудь выбор? - на удивление уравновешенно ответила Ольга. Последнее предложение собеседницы не явилось для нее неожиданностью - женщина отлично понимала, что рано или поздно что-то подобное должно произойти.
   - Что ж, я знала, что мы друг друга отлично поймем. Извини, но ничего другого в создавшейся ситуации предложить не могу - своя рубашка ближе к телу. Так что крепись, подруга... Подумай до утра, время пока что есть. Против тебя лично никто из нас ничего не имеет. С тобой нам будет даже надежнее... С тобой, но только не с ними...
   Женщины одновременно поднялись с бревна и произвольно встретились взглядами с выходящей из-за ближайшего кустарника разочарованной Алиной, в руках которой кроме холодного оружия по-прежнему ничего не наблюдалось.
   - Что, не подфартило? - Кристина недовольно скривилась в уродливой ухмылке.
   - Не то время суток, - пожала плечами незадачливая "охотница", - вся дичь словно почувствовала наше появление, по норам попряталась.
   - А ты бы еще в полночь на охоту вышла - как раз самый удачный период для ловли... Ну, ничего, не расстраивайся, до утра отоспимся, а потом вместе что-нибудь поищем, тем более, что для Оли с девочками нужно тоже кое-какой запас оставить.
   Они обе вошли в домик, оставляя Ольгу на полянке в одиночестве. Женщина еще раз тяжело вздохнула и взглянула на покрытое звездами темное небо. Что и говорить, обстоятельства складывались далеко не в ее пользу. Но выбирать не приходилось - ничего не поделаешь, так распорядилась судьба. Завтрашние проблемы начнутся завтра, а сейчас и впрямь лучше поспать.
   Ольга неторопливо последовала за остальными и плотно закрыла за собой дверь. В последний момент успела невзначай заметить, как где-то далеко на востоке чернеющий купол небосвода резко рассекла яркая вспышка молнии.
  
  

25.

  
  
   А ночью снова начался дождь. В какой именно момент это произошло, никто из женщин не заметил, поскольку все этой ночью спали словно убитые. По поводу размещения в домике никаких разногласий не возникло. Виолетта так и осталась отдыхать на своей лежанке в гордом одиночестве, Насте пришлось несколько потесниться, чтобы уступить часть места рядом с собой Ольге, трое же остальных без всяких претензий расположились на жестком деревянном полу, удобно расстелив под собой пару старых прелых медвежьих шкур. Печку с вечера растопили так, что ночью в домике стало не то, что просто жарко, а по-настоящему душно, но это нисколько не мешало уставшим от трехдневного "похода" путницам на какое-то время полностью отключиться от реальности и утонуть в царстве блаженного долгожданного сна.
   Что снилось Ольге в эту ночь, вспомнить было довольно трудно. Перед глазами периодически что-то мелькало разноцветными красками, то и дело на мгновения возникали знакомые и незнакомые лица, однако, ничего запоминающегося, а уж тем более страшного в поле зрения не появлялось - сон оказался в меру спокойным и вполне здоровым. Настя же, наоборот, всю ночь небрежно ворочалась со стороны в сторону, постоянно вскрикивала и покрывалась холодным потом, отчего Ольге лежать рядом с ней было не совсем неудобно...
   Проснулась она под утро от очередного толчка локтя девушки под ребра. Юная егоза, как ни в чем не бывало, перевернулась на другой бок и в который раз встревожено засопела, не обращая никакого внимания на присутствие другого человека рядом. Ольга повалялась с закрытыми глазами еще несколько минут, после чего все-таки соизволила лениво подняться и, переступая через лежащих под ногами женщин, приблизилась к двери, которую поневоле пришлось раскрыть, чтобы впустить в душное помещение хоть немного свежего воздуха.
   Дождь был не таким обильным, как в позапрошлую ночь. Тонкие водяные струны казались всего лишь прозрачными нитями, тщетно пытающимися пришить укутанное тучами небо к покрытой плотным зеленым ковром земле. Луж вокруг практически не оставалось - вся вода тщательно впитывалась в почву, оставляя после себя лишь легкую свежесть, невольно забивающую соскучившееся по ней человеческое дыхание. Обычно такие дожди являлись достаточно продолжительными, в отличие от стремительных грозовых ливней, заканчивающихся через несколько часов. В том, что подобная погода будет терзать окружающую местность не менее трех-четырех суток, Ольга почему-то не сомневалась. Осень в Сибири наступала рано и практически сразу же, без всяких, там, промежуточных периодов типа европейского бабьего лета. Начало августа явилось переломным этапом в погоде, и теперь ни о каком жарком солнце, по правде сказать, приносившем женщинам огромное количество страданий, не стоило и помышлять. С этого дня наступала пора холодов, заставляющая по возможности сменить их легкое "убранство амазонок" на более подходящее для данных погодных условий одеяние...
   За пределами домика было холодно - это Ольга почувствовала сразу же, как только попыталась выйти. Вчерашнее продолжительное купание оказалось как раз в тему - вряд ли теперь удастся повторить что-либо подобное - наверняка речная вода, равно, как и воздух, в течение последней ночи достаточно наполнилась прохладой и представляла теперь для желающего в ней искупаться человека нешуточную опасность.
   Оставив дверь открытой, женщина отрешенно вздохнула и вернулась на свою лежанку, где, по-детски свернувшись калачиком, тихо и мирно посапывала Настя. Снова закрыла глаза, пытаясь уснуть, но, к сожалению, сделать это ей никак не удавалось. И Ольга сразу же поняла, почему именно. Даже находясь в горизонтальном положении, она отчетливо чувствовала, как у нее отвратительно кружится голова. Сначала, было, подумала, что происходит сие по причине чрезмерной усталости или резкого изменения климата, однако, внезапно заболевший желудок наглядно подтвердил неверность подобных гипотез, чутко напомнив о том, что для восстановления физических сил главной составляющей является питание.
   Тут же вспомнилась вернувшаяся вечером с неудачной "охоты" Алина, не на шутку обиженная на отсутствие в округе какой-либо позволяющей себя уничтожить дичи. Вся ее надежда возлагалась на сегодняшнее утро, но назойливый обложной дождь так вот некстати перебил женщинам все насущные планы. Какая могла быть "охота" в такую погоду? Да и вообще, способны ли те же Кристина, Алина, в конце концов, сама Ольга поймать при помощи только ножа и топора какую-нибудь живность, чувствующую себя здесь в тайге, в отличие от них, как в родном доме? Затея с охотой с самого начала была обречена на потенциальную неудачу. Единственное, что в данный момент они могли использовать в качестве продуктов питания, это терпкие лесные ягоды, росшие практически на каждом шагу. Но от ягод этих у всех бывших пленниц уже пучило животы, организмы не желали их принимать - для восстановления сил требовалось что-то более существенное, пускай хоть то же самое мясо убитой овчарки.
   Представив себе зажаренную на огне собачью лапку, Ольга невольно пустила слюну. В данную минуту даже она отдала бы без всяких сомнений за столь нехитрый "деликатес" несколько лет собственной жизни. Что же в таком случае можно было ожидать от менее прихотливых подруг по несчастью, лежащих на полу?
   Да, они решительно настроены двигаться дальше в поисках человеческого жилья. Но много ли им удастся пройти по лесу практически голыми и голодными по такой-то мерзкой погоде? Нет, что не говори, а природа явно выступала против их решительных намерений...
   К моменту, когда все женщины проснулись, дождь заметно усилился, как бы нарочно добиваясь того, чтобы из домика по возможности никто не выходил. Через часок-другой в помещении опять стало холодно, и Юлии поневоле снова пришлось затопить печку. Дрова на этот раз она старалась экономить, потому как собирать по лесу мокрые коряги ни у кого не возникало особого желания. Крыша домика, к счастью, оказалась достаточно плотной для того, чтобы не пропускать сквозь себя ни единой капли воды. Навязчивый сон снова валил всех с ног, однако, скрюченные в три погибели желудки оказывали ему достойное сопротивление, вынуждая организмы страшно вымучиваться. Кристина все же нашла в себе силы спуститься с котелком к реке и, набрав в него воды, вернуться. Так что, худо-бедно, а кипяток с утра у них в наличии имелся. Пили его по очереди, для сладости прикусывая найденными за печкой карамельками. Каждой досталось всего по половине конфеты, но беглянки искренне радовались и этому обстоятельству. Виолетта от своей "порции" отказалась, поэтому по обоюдному согласию целую конфету отдали Насте, как самому юному и самому голодному члену их коллектива.
   Естественно, что ни о каком дальнейшем продвижении по лесу сейчас не следовало и заикаться. Кристина и остальные охотно согласились с рациональными доводами Ольги, возражающей против такого необдуманного шага. Дождевой циклон решили переждать здесь, все-таки какая - никакая, а крыша над головой присутствовала...
  
   День закончился довольно быстро, словно он и вовсе не наступал, а над тайгой нависала лишь сплошная бесконечная ночь. Разговаривать между собой старались поменьше, потому как и говорить то, собственно, было не о чем - все темы давно были обсуждены, и теперь оставалось только ждать, как говориться, с моря погоды. Над лесом снова сгустились сумерки, вынуждающие глаза поневоле слипаться, а ноги неуклюже подкашиваться.
   Состояние Виолетты с каждым последующим часом становилось все хуже и хуже. О ее покалеченной ноге уже никто речи не вел - вопрос состоял в том, удастся ли спасти беднягу от смерти вообще. Бывшая фотомодель периодически теряла сознание, постоянно бредила во сне, всплошную укрывалась потом и истерически кричала от боли. Температура ее заметно повысилась, организм прекращал сопротивляться болезни. Ольга с сожалением констатировала тот факт, что помочь своей подопечной она уже никак реально не может.
   Вся следующая ночь показалась женщине настоящим кошмаром. Да и не только ей одной. Из-за душераздирающих криков нормально поспать этой ночью не удалось практически никому, лишь одна Настя, голова которой предусмотрительно была укрыта истрепанной волчьей шкурой, смогла позволить себе на парочку часов подобную "роскошь". Кристина и Юлия просили Ольгу сделать хоть что-нибудь, чтобы прекратить этот несносный ужас, но та лишь пожимала в ответ плечами, показывая тем самым свою беспомощность в сложившейся ситуации.
   Успокоилась Виолетта только под утро. Что случилось с ней конкретно, Ольга понять не могла, но в том, что брюнетка потеряла сознание, сомнения не возникало. Уставшая женщина обессилено плюхнулась на свое место рядом с Настей и также мгновенно отключилась. На этот раз ей не снилось абсолютно ничего - перед глазами стояла лишь сплошная темнота, словно вокруг и впрямь воцарилась настоящая смерть. Ни частые укусы комаров, ни толчки ворочающейся с бока на бок юной подопечной - ничего не могло ее разбудить вплоть до того момента, пока мозг в достаточной мере не отдохнул от ночных мучений.
   Когда Ольга проснулась, все, за исключением ее самой и бессознательной Виолетты, были уже на ногах и чем-то занимались. Над лесом по-прежнему моросил назойливый обложной дождь, однако, женщинам, как казалось, на него теперь было абсолютно наплевать. Оставив юную Настю следить за огнем в печке, Кристина, Юлия и Алина решительно отправились в лес добывать пищу. С помощью топора женщины вырубили пару длинных рогатин и теперь вооружились ничуть не хуже первобытных охотников. Усилившийся голод сделал свое дело - он вынудил цивилизованных женщин, каждая из которых у себя в Москве считалась настоящей леди, превратиться в звероподобных дикарок, опущенных до столь низкого состояния.
   В какой-то момент Ольга подумала, что физически более крепкие подруги таким вот незамысловатым образом решили покинуть их троих на произвол судьбы, как и предупреждала Кристина. В принципе, она вполне была готова к такому их шагу. Но почему они это сделали настолько внезапно, без каких-либо прощаний и договоренностей? Нет, так скрытно бы Кристина ни за что не поступила, тем более, что спички она не поделила - все до единой оставила на месте, соль также оставалась нетронутой, да и медвежьи шкуры, которые женщинам так понравились и в которых свободно можно было ночевать под открытым небом, по прежнему небрежно валялись на полу, готовые в любой момент принять на себя поднявшегося с них человека. Ольге искренне хотелось верить, что она здесь не останется одна с двумя слабыми беспомощными существами, что "надежная физическая и моральная поддержка" все-таки через несколько часов вернется к домику и не позволит им троим умереть бесславной голодной смертью...
   Из минутных раздумий женщину вывела зашевелившаяся на своей лежанке Виолетта. К утру жар у нее несколько спал, о чем достаточно свидетельствовал немного остывший лоб и отсутствие на теле всякого пота. Ольга приблизилась к ней и присела перед лежанкой на корточки. Настя по-прежнему оставалась сидеть у печки, не обращая на них никакого внимания.
   Стоны из груди бывшей фотомодели вырывались через каждых пару минут. Глаза открывались медленно, веки то и дело дергались, словно были смазаны каким-то крепким клеем, не позволяющим обнажить болезненные зрачки на всю их ширину. Наконец им все же удалось раскрыться, удивляя опытную докторшу своей неестественной желтизной.
  -- П-пить, - еле слышно прошептала Виолетта.
   Ольга сразу же схватила стоящую на столе кружку с остывшей кипяченой водой и поднесла ее к пересохшим губам неподвижной подруги. В памяти мимолетно всплыл образ несчастной Гульнары, которую перед смертью ей пришлось поневоле поить из собственных рук.
   - Я еще жива? - сделав несколько маленьких глотков, тихо поинтересовалась больная.
   - Жива, красавица, жива, куда тебе деваться? - подбадривая ее, ответила Ольга. - Даст Бог, еще всех нас переживешь. Не спеши к праотцам раньше времени.
   - Оля, прошу тебя, не дай мне умереть... Не бросай меня здесь саму, умоляю... Пожалуйста, не бросай... Если бы ты знала, как мне хочется жить... Как я сегодня ночью перепугалась, ты не представляешь... Думала - все, не проснусь больше никогда...
   Каждое слово Виолетта произносила с огромным трудом, словно заглатывая при этом увесистый камень. Слушая ее, Ольга поневоле обронила из глаз несколько слез, но собеседница, к счастью, их не заметила, потому как привычно смотрела в этот момент в темный бревенчатый потолок, на котором еле заметно отражались языки тусклого пламени из открытой печки.
   - Ты будешь жить, милая, ты не умрешь. Я тебе это обещаю. - Ольга склонилась над собеседницей и слегка поцеловала ее в лоб. - Скоро девчонки придут сюда с добычей. Мы немножко подкрепимся, наберемся сил, а потом они отправятся в поселок и пришлют за нами вертолет... А я останусь с тобой, мы с Настей тебя не бросим. Правда, Настя?
  -- Правда, - девушка нехотя повернулась в их сторону и еле заметно кивнула головой.
   - Никто из них сюда больше не вернется и ничего нам не принесет, - уверенно пробормотала ослабленная Виолетта. - Разве не понимаешь? Они просто бросили нас... Бросили, как более слабых, как мертвый груз, от которого следует избавляться... Я знала, что эти суки на такое способны... Рано или поздно все должно было этим кончиться...
   - Да нет, что ты? - В свой голос Ольга попыталась внести как можно больше уверенности. - Никто пока что нас не бросает. Кристина пообещала, что уйдут они только тогда, когда в достаточной мере обеспечат нас пищей, чтобы мы здесь хотя бы недельку могли продержаться. Если бы ты им была безразлична, разве стали бы они тебя перетаскивать через реку? Подумай сама... Не легче ли тебя было вообще оставить на том берегу на съедение диким зверям?
   Обе женщины на какое-то время замолчали, думая каждая о своем. К горлу Ольги подкатился огромный ком, заставивший в очередной раз обидеться на саму себя за собственную беспомощность в создавшемся положении. Она снова и снова слегка поцеловала бледное лицо больной собеседницы, пытаясь хоть таким образом облегчить ее незавидную участь.
   - Ты меня целуешь, словно покойника. - На позеленевшем лице былой красавицы-модели невольно возникла еле заметная улыбка. - Какие-то замашки у тебя, подруга, странные... Неужели ты и вправду так сильно желаешь, чтобы я поскорее умерла?
   - Перестань глупости говорить! - с резонным возмущением фыркнула Ольга. - То тебя омываешь не так, то целуешь, как покойника. Чего еще ты в бреду своем придумаешь? Неужели не понимаешь, что я из всех сил стараюсь бороться за твою жизнь, даже остаться здесь ради тебя согласилась на свой страх и риск. Кто бы еще на такое пошел кроме меня?
   - Прости меня, дурочку... Не подумав сказала... Я верю тебе, Оля... Верю, что ты мне желаешь только добра... Но девчонки наши все-таки сюда больше не вернутся...
   В своем последнем предположении Виолетта оказалась не права. Через три-четыре часа, когда надежды на возвращение Кристины и ее компании к "теплому очагу" полностью иссякли, женщины все-таки вышли из леса на полянку - мокрые с головы до ног, измотанные и вымученные, с теми же ножом, топором и рогатинами, с которыми и уходили с утра "на охоту". Судьба к ним в этот день, судя по всему, оказалась неблагосклонна. Никому из них не удалось убить не то что зайца или куропатку, а даже какую-то там гадкую старую ворону. Дичь никак не желала идти к ним в руки, а может это просто "охотники" были такими неумелыми.
   Зато за ближайшим кустарником Алине посчастливилось найти небольшой моток крепкой плетеной веревки приблизительно в два пальца толщиной. Она свисала с корявого сука толстой лиственницы, доставая своими оборванными концами чуть ли не до земли. Кто и с какой целью ее туда повесил, оставалось только предполагать. Быть может, построивший зимовку охотник пытался соорудить с помощью веревки своеобразную ловушку на какого-то зверя, а может, попросту нею к ветке подвязывались туши убитых животных для разделки. Во всяком случае, на будущее сия принадлежность могла вполне пригодиться, поэтому Алина, не долго думая, отвязала ее от сука и затянула одну из половинок у себя на поясе, а из второй сделала небольшой аркан, который, увы, на этот раз ей реальной помощи не оказал.
   Вид вышедших из леса женщин был настолько неприязненным, что Ольге на миг показалось, что к ней приближаются ни кто иные, как самые настоящие зомби - живые мертвецы из страшной заокеанской религии вуду. Все трое двигались медленно, периодически пошатываясь со стороны в сторону и недовольно поглядывая как на саму Ольгу, так и друг на друга. Помочь им в их проблемах она, к сожалению, не могла - сама испытывала ничуть не меньший голод, чем все они. Спрашивать о причинах их нынешнего невезения не стала - все было понятно без слов, а выводить из себя раздраженного человека еще больше по возможности не стоило.
   Незадачливые подруги тщательно просушили свои растрепанные волосы и одежду у горячей печки, после чего стали выглядеть более спокойными и уравновешенными. Остаток дня прошел в таком же странном молчании, как и вчера. Каким-то шестым чувством Ольга начинала понимать, что между всеми присутствующими понемногу начинает возникать недоверие, в помещении поселился дух всеобщего непонимания, готовый вот-вот вырваться из небытия наружу и разрушить на корню какие бы там ни было стереотипы.
   О том, что может произойти в скором будущем, она старалась раньше времени не думать - дурные мысли постоянно пыталась выбросить из головы, однако, таковые все равно продолжали назойливо туда влезать, перебивая собой все, находящееся там, и проблему голода в том числе. Глядя в опустошенные, окруженные огромными синими кругами, глаза Кристины и двух ее соратниц, Ольга читала в них инстинктивное животное желание разорвать кого бы то ни было на куски, только бы самим остаться в живых. Они могли убраться отсюда восвояси еще сутки назад, но не сделали этого, и Ольга понимала, почему именно они так поступили. Какими бы женщины не считали себя сильными, остаться в тайге на неопределенное время без пропитания означало неминуемую смерть, тем более, что чувство голода с каждым часом все ближе и ближе подходило к своему пику - моменту, когда человеку становится наплевать на всякого рода законы, приличия и моральные ценности. В этот момент каждый думает только об одном - о спасении собственной жизни, а каким способом он сего достигнет, это уже не столь важно.
   В последние минуты Ольга даже начинала сожалеть о том, что в начале дня она в душе молила Бога вернуть ушедших спутниц назад к домику для оказания ей посильной помощи. Теперь их внешний вид казался совершенно другим. Больше ни на какую помощь с их стороны рассчитывать не приходилось, теперь принести они остальным могли только вред. И какого плана мог быть этот вред, страшно даже было гадать, а не то, что представлять его себе воочию.
   В этом проклятом месте в этот проклятый день явно хозяйничал беспощадный Дьявол, потому как Всевышний не в силах был предотвратить его козни...
   Момент, когда наихудшие опасения женщины начали подтверждаться, наступил не далее, как нынешним вечером. Измученная болями Виолетта в очередной раз потеряла сознание. Сдавшаяся на милость сил природы юная Настя также заняла свое место на лежанке и обессилено уснула. Ко всем же остальным сон никак не желал приходить - каждая из четверых нервно металась со стороны в сторону, периодически выходила на улицу под мелкие струи бесконечного дождя и возвращалась назад, омыв осунувшееся от голода высохшее лицо дождевой водой. Реальной помощи данная процедура не оказывала практически никакой, но время частично убивалось, да и мозг несколько отрезвлялся при каждом таком "умывании".
   Наконец Кристина не выдержала и, подхватив Ольгу под руку, чуть ли не силой вытащила ее из домика на окутанную серыми вечерними сумерками полянку. Дождь постепенно слабел, да и унылое душевное состояние уже заставляло не обращать на него должного внимания.
   Алина и Юлия как по команде последовали за ними, причем одна крепко сжимала в руках свой примитивный аркан, а другая агрессивно вооружилась острым охотничьим ножом. Ольга отчетливо видела все это, и потому приготовилась к наихудшему. Справиться с тремя противницами вряд ли она могла - это не одна взбешенная брюнетка, и даже не вялый Вадим, которого удалось сбить с ног единым ударом. Тут против нее выступала целая "группировка".
   - Что случилось, девочки? - с опаской отходя в сторону, поинтересовалась она у отпустившей ее Кристины. - Что это на вас нашло, не понимаю...
   - Ах, не понимаешь! - недовольно проскрипела зубами блондинка, смахивая с лица ладонью капли пота. - Тогда я тебе все объясню, святая простота!.. Не видишь разве, что мы все здесь с голоду сдыхаем? Причем, сдыхаем прямо у тебя на глазах!
   - Интересно, и чем это я могу вам в таком случае помочь? - Недоуменный взгляд Ольги по очереди переметнулся с одной из покинувших домик женщин на другую. Все вроде бы вели себя достаточно спокойно, попытки нападения никто не предпринимал.
   - Чем-чем, профессионализмом своим врачебным! - небрежно рявкнула Юлия. - Даже я, человек далекий от медицины, вижу, что этой дуре помочь больше ничем нельзя. Она уже труп, хотя, правда, еще и дышит. Но на днях уж точно окочурится. Зачем, спрашивается, позволять человеку так долго мучиться, если можно с пользой для дела уменьшить его страдания?
  -- То есть, каким это образом уменьшить? Перерезать ей горло, что ли?
   - А хотя бы и горло перерезать. - Нож в руках Юлии игриво взметнулся вверх. - Ведь если она своей смертью сдохнет, мясо ее уже будет не пригодно к употреблению. Да, Алина?
   - Точно так, - не совсем охотно подтвердила ее мнение подруга. - Пойми, Оля, хотим мы того или нет, а нам нужно как-то себя восстанавливать. Иначе смерть нас всех неминуемая ждет. Как сама видишь, зверье в такую погоду никак не ловится, не идет оно к нам, и хоть ты тресни. Мы с девчонками и рады бы отсюда уйти, а вас оставить, да ведь не уверены мы, что такими обессиленными пройдем хоть десять километров. Да мы уже рук не можем поднять, а не то, что участок тайги преодолеть. А завтра будет еще хуже... Потому вот мы и решили - пожертвовать одной из нас, которая и без того находится при смерти, во имя спасения всех остальных.
   - Да что там ей объяснять! - грозно прошипела Кристина, приблизившись к опешившей докторше почти вплотную. - Мы не спрашиваем у тебя разрешения на ее съедение, мы просто ставим тебя, дорогая, перед фактом... Просто Алина у нас - специалист по разделке животных, с людьми ей иметь дела никогда не приходилось. А ты настоящий медик - ты отлично разбираешься, что оно там у кого внутри, поэтому тебе, как говориться, и карты в руки.
   - Так вы еще и хотите, чтобы я сама ее разобрала?! - Если бы не падающие с неба дождевые капли, то волосы Ольги точно бы встали дыбом от услышанного.
   - Мы, конечно же, понимаем, что тебе свыкнуться с данной мыслью довольно тяжело, но и ты, пожалуйста, пойми - другого выхода нет. Нам всем срочно нужна еда, а как мы ее добудем - это уже наши проблемы. Виолетте все равно уже конец, так пускай она хоть в последний день своей никчемной жизни сделает доброе дело - поможет своим товарищам по несчастью. Ведь если мы съедим ее тело, она окончательно не исчезнет с лица земли - частичка нее перейдет в каждую из нас, что добавит нам сил и позволит выбраться из этих проклятых дебрей.
   - Ты прямо как заправский философ рассуждаешь... Но мой ответ - категорически нет. Я всеми силами постараюсь бороться с вами, чтобы ничего подобного не позволить! Пускай лучше я сдохну с голоду, а никого вам на растерзание не дам.
   - Ну и дура! - скептически заявила Кристина. - Хорошо, пусть ты не думаешь о нашем спасении, мы это с горем пополам допускаем, пусть для тебя даже собственная жизнь ни черта не значит, но о маленькой Настеньке ты не можешь не думать. Она ведь первой с голоду сдохнет, можешь в этом не сомневаться. Ее ведь уже ноги не несут. Ты пойди, посмотри, во что это юное существо по нашей милости превратилось. Набор костей и кружка крови! Если в течение завтрашнего дня ей не дать полакомиться хоть кусочком мяса, она может вообще потерять возможность ходить, и тогда придется убивать уже не одного человека, а двух. Ты этого хочешь?
   Ольга молча уставилась бездумным взглядом в образовавшуюся под ногами маленькую лужицу. Чисто теоретически Кристина полностью права - на спасение бывшей модели нет практически никаких шансов, а вот за жизнь Насти еще вполне реально можно побороться, если, как она утверждает, поскорее избавиться от той же самой Виолетты. Все логически верно, вот только употреблять человеческое мясо... Ладно, собака, это еще куда не шло, ладно, ворона, там, или кошка, даже мышей можно по бедности в расчет брать, но принимать в пищу человека, да еще одного из тех, с кем ты прошел столько взаимных трудностей, с кем делил последний кусок хлеба и кого всеми силами пытался спасти. Нет, это уж было слишком!..
   Пусть потенциальная жертва не отличалась повышенными положительными качествами, пусть она являлась взбалмошной и обнаглевшей женой криминального авторитета, пусть даже она сама была преступницей - это все равно никому, кроме Господа-Бога, не давало права распоряжаться ее судьбой и решать вопрос о сроках ее жизни и смерти.
   - Может быть, ты считаешь, что ее все-таки можно доставить живой в Москву и получить за это от Махаона приличное вознаграждение в хрустящих зеленых купюрах? - Кристина быстро вывела Ольгу из минутного раздумья. - Так не лелей надежды, подруга. Это все равно бесполезно. Плакали наши денежки, если они вообще когда-то могли очутиться у нас в карманах... Да чего тут объяснять, ты это понимаешь ничуть не хуже меня... В общем, смотри, Ольга, до утра мы уж как-нибудь потерпим, но если эта сука за ночь сдохнет - пеняй на себя! Не видать тогда тебе Настеньки, как собственных ушей. А из дома мы никого из вас ночью не выпустим, постоянно кто-то с топором будет дежурить под дверями. Да и куда вам бежать? Все равно ведь дальше ста метров без нашей помощи не пройдете. Впрочем, ты можешь идти, тебя здесь никто не держит, а девки эти наши, дорогая... Что поделаешь - закон джунглей: сильный съедает слабого!
   Ольга отлично понимала, что противостоять в данном начинании обезумевшим от голода "амазонкам" она не сможет при всем своем большом желании, поэтому ей оставалось ждать лишь какого-нибудь чуда, которое могло свалиться разве что с небес. Но пока оттуда вместо всяких там чудес падали лишь редкие, но раздражающие своим наличием все естество, капли дождя.
   - А если Виолетта до утра не умрет? - сама не зная, почему, спросила она. - Что тогда?
   - Сама понимаешь, что, - без всяких эмоций ответила за всех Кристина. - Не хочешь руки марать - не надо. Алина - опытный мясник, а строение человека мало чем отличается от тела той же свиньи. Так что будем думать, что мы просто хрюшку на праздничек зарезали.
   - Может, не стоит так торопиться? Ну, прошу вас, потерпите еще хотя бы денек. Может, погода изменится или еще что-нибудь произойдет?
   - Что в этой трясине за день может измениться?! - злостно выкрикнула нервозная Юлия. - Разве только земля с небом местами поменяются, да дождь этот пакостный прекратится... Тоже мне, Мать Тереза нашлась! Я ведь тебя, Оленька, понимаю, сама брезгливая ничуть не меньше твоего! Но выхода у нас другого нет, поэтому прими все как должное.
   - Все, хватит! - Кристина небрежно сплюнула в сторону и демонстративно сложила руки на груди, как бы кутаясь от холода. - Достал меня уже этот бессмысленный разговор. Что объяснять человеку, если он не то, что не понимает нас, а даже не хочет этого делать? Пошли лучше спать...
   На окружающий лес снова быстро насунулась полная темнота. Три агрессивно настроенных женщины спешно вернулись в домик и привычно повалились на свои медвежьи шкуры, а Ольга еще долго стояла на полянке под тонкими дождевыми струями, пытаясь хоть частично переварить своим непонятливым мозгом полученную от них информацию.
  
  
   26.
  
  
   Стоит ли говорить о том, что нынешней ночью, равно как и предыдущей, ей так и не удалось ни на секунду сомкнуть глаз. И происходило сие отнюдь не потому, что спать мешала трясущаяся в горячечном бреду Виолетта, - как раз наоборот, последняя все это время лежала относительно спокойно, лишь прерывистым неровным дыханием напоминая присутствующим, что она пока еще жива. И даже не голод терзал Ольгину душу - шокированная вечерним разговором, женщина напрочь позабыла о своей насущной потребности. Покоя не давал именно сам последний разговор. Излучающие безумие лица трех агрессивно настроенных "фурий" постоянно стояли перед глазами, наводя на ее сознание неописуемый ужас, от которого поневоле хотелось убежать хоть куда-нибудь, и желательно как можно скорее. Но как изволила выразиться Кристина, куда ей с ее до предела ослабленными спутницами было бежать? Они просто обречены оставаться здесь до тех пор, пока все накопившиеся проблемы за них не решит сама судьба.
   На каком именно промежутке у подававших определенные надежды подруг по несчастью случился столь резкий срыв, Ольге было невдомек. И почему вдруг он произошел у всех троих сразу? Как будто нарочно какой-то ловкий и невидимый гипнотизер взмахнул своей "волшебной" палочкой, превратив тем самым сильных духом рассудительных женщин в жестоких и беспощадных маньяков. Если бы прошлым вечером подобным образом сорвалась только одна из них, Ольга бы еще имела призрачный шанс при помощи остальных утихомирить ненормальную, но поскольку остальные с этого момента также были никак не на ее стороне, оставалось лишь молить Всевышнего послать им этой ночью хоть какую-нибудь помощь извне...
   В сущности, оказывать сопротивление взбесившейся группе потенциальных "каннибалов" имела возможность только она одна - как и предполагалось, Виолетта, по большому счету, стояла уже одной ногой в могиле, а юная Настя являлась никудышным сообщником даже в более благоприятные времена, когда чувствовала себя куда здоровее. Чего можно сейчас от них ожидать? Да ровным счетом ничего, кроме того, что кому-то из них с наступлением рассвета однозначно придется погибнуть. Если бы только была жива Гульнара! Юная татарка хоть и выглядела всегда внешне равнодушной личностью, в душе своей все-таки решительно постоянно стремилась к справедливости, да и выносливости ее можно было только позавидовать. В том, что смелая девушка непременно приняла бы в данной ситуации именно ее, а не противника позицию, Ольга ни на секунды не сомневалась. Но какой был толк в подобной уверенности, если душа человека, способного хоть как-то помочь, уже почти трое суток покоилась в лучшем мире, а потому вспоминать о нем стоило только со вздохом разочарования, и никак иначе.
   Хотелось того, или нет, а ей исключительно самой требовалось искать выход из создавшегося положения. Хотя какой, к черту, здесь мог найтись выход? Неизвестно еще, как она сама себя станет вести, проживи здесь в одиночестве пару-тройку дней без всякой пищи. Вполне возможно, что недалек тот час, когда у нее точно так же, как и у остальных, в голове от вынужденного голода зайдут шарики за ролики, и тогда она безжалостно кинется с ножом на ближнего своего, дабы оторвать от того хоть малую толику желанной плоти для спасения собственной жизни. От подобной мысли по телу женщины пробежал стремительный озноб.
   Сейчас все они напоминали чем-то подопытных крыс, брошенных в пустую яму, из которой нет никакой возможности выбраться. В течение недели из всех этих грызунов выживал лишь один, самый наглый и самый сильный, способный без колебаний сожрать всех остальных. В последствии это животное свободно можно было запускать в наполненный продуктами погреб, ничуть не опасаясь, что оно повредит что-либо из нажитых съестных припасов. Выжившая в столь нелегкой борьбе крыса с данного момента могла питаться исключительно своими сородичами, спасая от них таким вот нехитрым способом хозяйское "добро". Сколько раз Ольге доводилось слышать от разных людей об удачном исходе подобных экспериментов. Вот только никогда не думалось, что в роли одного из подопытных грызунов когда-нибудь поневоле придется оказаться самой. Если дело и дальше будет обстоять подобным образом, то через пять-десять дней настанет и ее очередь стать обычным поджаренным на огне куском мяса, если, конечно, за эти дни им не удастся как-то выйти из этого проклятого леса к человеческому обществу...
   Мысль о людях заставила женщину еще больше скривиться от душевной боли. Люди, люди, люди... Если подумать, то как только давно ей не приходилось видеть перед собой настоящего человека. Тех, кто находился сейчас рядом, да и ее саму, по правде сказать, сим "почтительным" словом допускалось называть лишь относительно. Все они уже давно потеряли свой человеческий облик, превратившись сначала в заключенных в клетку птиц, потом постепенно в грубую рабочую скотину, и вот теперь в самую настоящую стаю вольных хищников, для которых на нынешний момент не существовало иного закона, кроме закона джунглей. Чем они сейчас отличались от тех самых голодных волчиц, если даже натренированным охотничьим овчаркам не под силу оказалось справиться с ними? Собаки потерпели полное поражение, а последняя из них, единственная, оставшаяся в живых, поневоле со страхом убежала в лес, словно трусливый заяц. Вот тебе и люди, или то, что чисто символически можно было ими назвать.
   Красовского и его подопечных Ольга также не могла никак отнести к человеческому роду. Подобные изверги, если разобраться, даже и звания крыс-то не заслуживают - собаки по своим моральным качествам стояли куда выше их. Даже старающийся казаться добреньким Игорь, и тот не заслуживал к себе уважительного обращения - парень ведь не просто так по доброте душевной позволил им удрать из лагеря - он непременно преследовал тем самым какие-то свои корыстные цели. В последнем Ольга убеждалась с каждым днем все больше. Наверняка, он специально сказал пленницам, что до населенного пункта от лагеря всего один день пути. Хотел придать им уверенности в себе, добиться, чтобы они сразу бежали со всех ног, чтобы в первые сутки побега отошли от лагеря как можно дальше, а потом хоть трава не расти - назад все равно никто возвращаться не собирался. Тонким был его психологический расчет, грамотным и верным. Игорь добился, чего хотел. Непонятно почему, но сейчас Ольга злилась на него сильнее, чем на всех остальных, вместе взятых. В своем нынешнем гадком положении она винила именно этого человека, а ни кого другого. Вот кого бы она с превеликим удовольствием разорвала бы без промедления на мельчайшие куски мяса. И уговаривать бы ее не пришлось это сделать.
   В отношении Красовского подобного намерения в душе не возникало - того бы Ольга при возможности закопала в землю живьем, не позволив никому даже укусить его. Не хватало еще, чтобы кто-либо, будь то человек или зверь, отравил свой желудок частью плоти этого гнилого отвратительного существа. Она вообще не представляла, что может сотворить с данным ненавистным субъектом, попадись он ей в руки живым. Вряд ли в подобной ситуации его охрана сможет ему помочь - уж второй то раз она своего шанса не упустит...
   Еле слышный стон Виолетты вывел женщину из навязчивых раздумий. Боже, что за глупые мысли лезут в голову! Неужели уже и она сама, точно так же, как Кристина и ее "соратницы", постепенно превращается в свирепую озлобленную тварь, теряющую человеческий облик? Впрочем, и терять то уже почти нечего - все и без того давно потеряно, так что волей-неволей приходилось подчиняться этому непреклонному закону джунглей...
   В течение ночи бывшая фотомодель в сознание так и не пришла. Во сне не кричала - лишь несколько раз громко постанывала и также резко успокаивалась. Температура ее тела несколько повысилась, но не так сильно, как в прошлую ночь, - в жар молодую женщину не бросало, из чего следовало, что боль ее терзает не слишком. Данный факт имел, конечно, не столько положительную, сколько отрицательную сторону - чем меньше терзала боль, тем меньше было шансов на то, что Виолетта проживет еще хотя бы сутки. Образовавшийся в ноге гной вот-вот должен поразить всю ее кровеносную систему, что означало скоротечную погибель. В принципе-то, случай был особенный, с пациентами больниц обычно такое не случается, но ведь и условия являлись повышено экстремальными, поэтому удивляться тут ничему не приходилось.
   Как и обещала Кристина, кто-то из их "дружной троицы" постоянно был начеку - в течение ночи злополучный топор периодически переходил из рук одной женщины в руки другой. В большинстве своем они молчали, но в том, что сон не особо-то имеет над каждой из них власть, Ольга не сомневалась - слишком уж крепко держало несчастных в своих клещах чувство голода. С каждым часом оно усиливалось, поэтому ради его утоления они готовы были на все.
   А вот что касается Насти, то девочка по-прежнему отнюдь не страдала излишним желанием бодрствовать. Она, казалось, уже смирилась с тем фактом, что ей придется распрощаться с юной жизнью в этом тесном домике на низкой неудобной лежанке, а потому лишь неподвижно лежала на боку и ждала своего рокового часа. В принципе, это с одной стороны и правильно. Как медик, Ольга отлично знала, что чем меньше человек тратит энергии на всякие там телодвижения, тем дольше ему удастся оставаться живым, хотя, естественно, и связанные с этим мучения его организма будут также продолжаться дольше. Настя, по всей видимости, была к ним готова, поэтому все старалась переносить в меру стойко и без лишних слов. Что не говори, а бессмысленные разговоры тоже забирали определенное количество энергии...
   С наступлением рассвета продолжающийся без перерывов почти трое суток дождь внезапно прекратился, хотя небо по-прежнему выглядело пасмурным, а деревья и кустарники слегка качались со стороны в сторону под порывом прохладного осеннего ветра. Как и предполагала Ольга, легкого "одеяния амазонок" с этого дня им оказалось недостаточно - в подобном убранстве ночью элементарно можно было замерзнуть в лесу. Да и в домике минувшая ночь не отличалась особым теплом. Сухие дрова решили экономить, поэтому печку до утра никто не топил. От холода спасало лишь то, что шесть человек в помещении достаточно надышали, и это давало возможность сохраняться там более-менее стабильной температуре.
   С утра же, когда терзающий тайгу моросящий дождь сменился пронзительным порывом ветра, появилась возможность обнаружить в лесу хоть какие-нибудь слегка просохшие ветки, что позволяло в некоторой мере обновить запас приготовленных неизвестным доброжелателем дров. Именно этим сразу же занялись Алина с Юлией, как только проснулись и вышли из домика наружу. Вооруженная ножом Кристина предусмотрительно осталась на полянке. Усевшись на бревно, она положила перед собой несколько срезанных с ближайшего кустарника тонких веток и принялась по очереди очищать каждую из них от коры. Ольге почему-то вдруг показалось, что Кристина пытается выстругать ни что иное, как шампуры для шашлыка.
   Несколько притупившаяся к утру тревога снова овладела неспокойной женской душой. Первоначальное ее желание спуститься к реке, чтобы хотя бы раз за три дня нормально умыться и привести в порядок чесавшееся тело, улетучилось в неизвестном направлении. Какое-то непонятное чувство опасности заставило ее сразу вернуться в домик и сострадательно взглянуть на тех двух беспомощных особ, которые там оставались.
   Виолетта по-прежнему оставалась без сознания, и Ольга не стала ее тормошить, не желая создавать лишних проблем и без того обреченной на смерть подруге. Настя же почувствовала, что на нее кто-то смотрит, медленно открыла глаза и попыталась приподняться.
  -- Что, дождь уже закончился? - спросила негромко, не без труда сглатывая слюну.
   - Да, закончился, девочка, - так же приглушенно ответила Ольга. - Послушай, Настенька, тебе лучше сейчас будет выйти отсюда.
  -- Зачем? - Бледное лицо девушки исказила еле заметная маска удивления.
   - Для твоей же безопасности, родная... Против них у нас нет никаких шансов, поэтому тебе нужно пока что спрятаться от греха подальше...
   Ничего не понимающая Настя без колебаний подчинилась столь "настоятельной" просьбе. Подняться с лежанки и выйти из домика ей было довольно тяжело, поэтому Ольге пришлось оказывать помощь в каждом ее движении. Девушка пошатывалась на каждом шагу, словно ребенок, только вчера научившийся ходить. Переступая через порог, она потеряла равновесие и чуть, было, не упала, но сопровождающая вовремя сумела подхватить ее под руку и не позволила этому случиться. Выйдя на тропинку, они медленно направились в сторону реки.
   - Вы куда? - Вольготно восседающая на бревне Кристина придирчиво взглянула на них.
   - Настя умыться хочет, - на удивление спокойно ответила Ольга, ни на миг не останавливаясь. - Да и я, тоже заросла грязью донельзя...
   Блондинка небрежно махнула рукой и продолжила стругать ветки.
   Заведя девушку за ближайший кустарник, Ольга вынудила ее присесть на траву и приказала вести себя по возможности молча. О том, чтобы спрятать Настю подальше, речи быть не могло - при желании настойчивая Кристина достанет ее хоть со дна реки, и помешать ей в этом никто не сможет. Но отсутствие девушки в поле зрения агрессивно настроенных "хищниц" означало хоть какое-то недолговременное отсутствие внимания с их стороны к ее персоне.
   - Сиди тихо, - еще раз требовательно прошептала Ольга. - В случае, если со мной что случится, спускайся к реке, падай на лодку и плыви отсюда по течению как можно дальше. Куда-нибудь оно тебя да вынесет... Лучше уж быть съеденной рыбами, чем этими сумасшедшими.
   Она, конечно же, понимала, что подобным образом Насте уйти далеко не удастся - в данной местности смерть поджидает ослабленную малышку на каждом шагу. Указание дала лишь для того, чтобы несколько ее подбодрить и хоть как-то заставить бороться за собственную жизнь.
   - То есть как съеденной? - В глазах юной подопечной возник неподдельный испуг, из чего следовало, что слова покровительницы на нее возымели некое действие.
   - Легко и просто, ласточка моя, - без всяких церемоний ответила женщина. - Как четыре дня назад собаку съели, так и тебя съедят. Так что теперь думай о себе сама...
   Больше никаких наставлений она дать девушке не успела. Из-за кустов на противоположной стороне полянки решительно вышли Алина и Юлия, тащившие в своих руках по огромной охапке дров. Топор торчал у Алины за поясом, крепко придерживаемый обмотанной вокруг талии веревкой. Обе они на миг исчезли в домике и вышли оттуда уже без всякой ноши, потирая грязные ладони. Закончившая свою работу Кристина подобрала с земли очищенные белые веточки и поднялась с бревна им навстречу.
   - Ну вот, началось, - удрученно пробормотала Ольга себе под нос, спешно отходя от Насти на тропинку. - Нет вам, сукам, никакого покоя...
   На испуганную девушку она больше старалась не смотреть - вела себя так, словно той вовсе поблизости не существовало. На полянку, к троим собравшимся там женщинам, вышла довольно смело и уверенно, держа обе ладони крепко сжатыми в кулаки. Заметив ее, все трое одновременно обернулись. Лица их выглядели настолько измученными и жестокими, что, глядя на них, возникало желание сразу же развернуться и броситься наутек со всех ног.
   Однако, Ольга была готова к подобному "зрелищу", поскольку сама выглядела не лучше: такой же измученный вид, такая же дерзость в поведении, и тот же бешеный азарт в глазах.
   - Вы, как я поняла, меня ждете, ненаглядные мои! - первой завязала разговор, остановившись в паре метров от глупо улыбающейся Кристины.
   - Неужто переменила за ночь свое решение? - уродливо скривив губы, поинтересовалась та. - Мы, как понимаешь, к твоим услугам всегда готовы.
   - Переменила! - согласно кивнула головой Ольга, - только не в ту сторону, что вы думаете. Как видите, в погоде за эту ночь произошли кое-какие изменения, дождя больше нет, поэтому вы вполне можете сейчас найти в лесу какую-то дичь. Или не согласны со мной?
   - Не согласны! - нагло заявила угрюмая Юлия. - Слишком уж ослаблены мы для того, чтобы отправляться на охоту. Не угонимся мы сейчас ни за зайчиком, ни за птичкой. Нам обязательно нужно подкрепиться, прежде чем иметь возможность их поймать.
  -- Это кто же из вас принял такое нелепое решение?
   - Все вместе мы его приняли, - недовольно пробормотала суровая Кристина. Две стоящие у нее по бокам подруги подтвердили ее слова покорным молчанием. - Хочешь ты того, или нет, но нас большинство. Благодари небесные силы, что эта юродивая пока что жива, иначе бы мы сожрали твою юную куколку. К тому же, мясцо у нее, физически здоровой некурящей девочки, является куда более полезным, чем у этой шлюхи с прогнившими костями. Неизвестно еще, какой вирус там у нее в крови гуляет. Но мы закрыли глаза на сей факт, решили обойтись, так сказать, малой кровью. Мы пошли тебе, Оля, навстречу, не стали делать более рациональный выбор, поэтому и ты будь добра - не стой у нас на пути. Все равно ведь не сможешь помешать.
   Возразить данному вполне логичному рассуждению Ольга не могла ни чем. Все, что она имела возможность сделать в настоящую минуту, это воззвать теперь уже бывших своих соратниц к элементарным человеческим чувствам.
   - Ну, пожалуйста, девочки, - в голосе ее возникла естественная мольба, - ну, не делайте этого хоть еще один день. Сутками больше - сутками меньше, можно ведь потерпеть.
   - Какие сутки, о чем ты говоришь?! - взбешенно фыркнула нервная Юлия. - Мы просто очень хотим кушать, и нам плевать на все твои моральные принципы, понимаешь?
   - Юля, но ты ведь сама человек, постоянно придерживающийся буквы закона. И мы с тобой голодны в одинаковой степени - в последний раз питались в одно и то же время. Организмы у нас также схожи по всем своим функциям. Почему же тогда я могу терпеть дальше, а ты нет?
   - Потому что кретинка ты полная! - грубо ответила вместо Юлии Кристина. - Я тебе еще раз говорю - хочешь, оставайся здесь, а нам троим необходимо сегодня продолжить путь, потому как неизвестно, сколько еще дней придется шагать и когда в следующий раз начнется ливень. Заткнись, Оленька, иначе пострадаешь по глупости своей ни за что, ни про что!
   Произнеся последнюю фразу, блондинка решительно протянула Алине острый нож и первой безропотно ступила в сторону домика.
   - Давай, вперед! - произнесла чуть ли не приказным тоном. - У нашего пресловутого доктора кишка оказалась тонка, поэтому работать придется тебе! Нечего дальше тянуть, терять драгоценное время, эта стерва может сдохнуть с минуты на минуту.
   Если Алина до последней минуты в чем-то и сомневалась, то последние слова подруги рассеяли все ее сомнения окончательно. Как и другие, она считала подобный шаг вынужденной необходимостью, а потому без дальнейших колебаний двинулась вслед за Кристиной.
   - Нет, не позволю! - во все горло закричала Ольга, преграждая им путь и закрывая всем своим телом дверной проем. - Если хотите - убейте меня, но я не дам вам этого сделать!
   - Боже мой, какая ты все-таки дура! - гневно прошипела Кристина, хватая ее за руку.
   Сама не понимая, что делает, Ольга стремительно выпрыгнула вперед и со всех оставшихся сил толкнула обеими ладонями ее в грудь. Толчок оказался достаточно сильным для того, чтобы блондинка потеряла равновесие и небрежно плюхнулась на траву.
  -- Ты что, вообще крышей поехала, идиотка чертова?!
   Вопль упавшей Кристины вынудил потенциальную соперницу несколько растеряться, от чего она на какое-то мгновение потеряла из виду двоих других женщин. А когда все же снова взглянула на Алину, та бесцеремонно вытаскивала из-за пояса топор.
   - Девочки, да вы что! - В душу Ольги поневоле закрался мимолетный страх, и она инстинктивно отступила на пару шагов назад.
   Но топор нападавшим применять, к счастью, не пришлось. Вооруженная деревянной корягой Юлия каким-то образом умудрилась незаметно подкрасться к растерянной противнице справа и с легкостью нанесла последней сокрушительный удар по голове.
   Как именно это произошло, Ольга так и не заметила. Перед глазами в одно мгновение все замедленно поплыло - вскочившая на ноги Кристина враз превратилась в какого-то узкотелого великана, после чего сознание окутала мерзкая неприятная темнота...
  
   Сколько минут она лежала неподвижно на мокрой траве, определить было невозможно. Женщина отчетливо слышала, что где-то неподалеку кто-то яростно что-то кричит, ругается, громко стучит по дереву и производит еще целую массу самых разнообразных действий. Различить их по звуку, к сожалению, удавалось не все, потому как в восприятии мозга они сливались в единый непрерывный гул, осуществляемый, как казалось, огромной группой людей и животных. Быть может, просто в затуманенном сознании у нее все от крепкого удара перевернулось вверх тормашками, кто знает, но то, что на протяжении определенного времени Ольга не имела возможности не то, что подняться на ноги, а даже пошевелить рукой, оставалось неоспоримым фактом. Полноценно думать она в эту минуту также ни о чем не могла - просто воспринимала все, как есть, даже не пытаясь осознать, что именно с ней произошло...
   В нормальное состояние ее привела льющаяся на голову вода. Тоненькая влажная струйка подействовала на мозг несколько отрезвляюще и позволила Ольге открыть глаза.
   Над ней стоял ни кто иной, как по-прежнему качающаяся маятником со стороны в сторону юная Настя. Девушка была до пояса обнажена - свою небрежно скомканную мокрую рубашку она держала в руках, пытаясь из последних сил выдавить из нее еще хоть каплю живительной влаги.
   Ольге все мгновенно стало понятно без лишних слов. Увидев, как она упала под ударом коряги, Настя наверняка сразу же, как и было приказано, направилась к реке, однако, в последний момент почему-то вдруг решила не отплывать на перевернутой лодке по течению. Может, просто не хватило сил подтолкнуть плавательное средство к воде, может, побоялась остаться одна в столь опасной местности, непонятно. Но, скорее всего, в девушке проснулся в решающую секунду какой-то скрытый до этого момента дух солидарности, переборовший в ней сходу все страхи и заставившей придти на помощь пострадавшему товарищу. В том, что голову Ольги нужно обязательно полить водой, она не сомневалась, поэтому за неимением при себе ничего более для того подходящего просто сняла с себя рубашку и тщательно смочила ее в реке.
   Как Насте удалось при ее слабых физических возможностях взобраться по крутому склону наверх, воистину оставалось загадкой. Наверняка сей феномен человеческой натуры так и останется неразгаданным до конца жизни их обеих...
   Но ни о нем сейчас следовало думать, а о той проблеме, которая, как сие не прискорбно, наверняка уже разрешилась несколькими минутами раньше совсем не в Ольгину пользу.
   - Сколько времени я была без сознания? - с трудом выдавила из себя женщина, через силу пытаясь подняться. Голова кружилась так, словно только что ей пришлось десять часов подряд кататься на американских горках. Правая рука самопроизвольно потянулась к ушибленному месту - крови на затылке, к счастью, не чувствовалось, зато образовавшаяся после удара шишка казалась такой огромной, что вот-вот готова была лопнуть.
   - Не знаю, - пожала плечами Настя, старательно прислоняя свою влажную рубашку к ее лбу, - минут десять-пятнадцать, не более...
   Девушка сама еле-еле стояла на ногах, поэтому помочь старшей подруге не могла никак. Ольге пришлось еще некоторое время простоять на четвереньках, прежде, чем головокружение немного уменьшилось, позволив ей кое-как выпрямиться в полный рост.
   - Оденься, иначе замерзнешь, - заботливо сказала она, делая пару шагов в сторону домика.
   Если бы входная деревянная дверь сейчас отворилась без приложения усилий, Ольга ни на шутку бы удивилась. Как и можно было предположить, забежавшие в избушку женщины предусмотрительно подперли дверь чем-то изнутри, и теперь помешать их активным действиям не имел возможности никто, даже при всем своем огромном желании.
   Настя сразу же подчинилась последнему указанию - с трудом натянула на себя измятую рубашку и даже застегнула ее на все пуговицы, хотя как она, до последней нитки мокрая, могла сейчас спасти девушку от окружающего холода, было непонятно.
   - Что они там делают, Ольга Владимировна? - Голос юной подопечной настолько ослаб, что его с трудом удавалось расслышать. - Зачем они вас ударили?
   - Стой и молчи! - раздраженно процедила сквозь зубы женщина, несколько раз подряд со злостью ударяя кулаком по крепкой плотно сбитой двери. - Говорила же тебе, неразумной, - убегай отсюда немедленно и не возвращайся! Почему не послушалась?
   - А как же вы, Ольга Владимировна?.. Я же не могла вас здесь одну с ними оставить... Уж если уходить, то давайте вместе... Нельзя нам по одиночке, никак нельзя...
   - Стой и молчи! - еще раз грозно повторила Ольга, отлично понимая, что теперь уже бежать никому никуда не нужно. Слава Богу, что Настя не поступила так, как она приказала, иначе бы девушку пришлось искать на речке как минимум до конца дня.
   Самое страшное, к сожалению, уже случилось, и теперь, хочешь - не хочешь, а приходилось с данным фактом мириться. Какой теперь толк от ее появления в домике?
   - Да откройте же вы, заразы чертовы! - Вопреки всякому здравому смыслу Ольга все-таки еще пару раз со всей силы саданула кулаком в дверь. - Ну, твари, ну звери!.. Ничего человеческого в вас не осталось!.. Откройте, гадины, кому говорю?!
   На сей раз ее старания не оказались совсем уж безрезультатными. Кто-то с обратной стороны двери все-таки соизволил убрать деревянный упор, ее придерживающий, и она, наконец, покорно открылась, пропуская разъяренную женщину внутрь.
   То, что увидела перед собой Ольга, как только переступила порог, превзошло все ее наистрашнейшие представления о происходящем. Первым, что моментально бросилось в глаза, являлась небрежно разбрызганная по всем сторонам свежая алая кровь. Она была везде: на полу, на столике, на лежанке, и даже на стенах. Но большей своей частью сия красная горячая субстанция перекочевала все же в неестественно изогнутый трехлитровый котелок, наполнив его собой чуть ли не до краев. Изогнутая алюминиевая посудина с уродливо вымазанными в ту же кровь грязными стенками спокойно себе стояла на растопленной печке.
   Подобного ужаса Ольге не приходилось видеть еще никогда за время своей многолетней врачебной практики. Даже в морге, и то с трупами ее грубоватые коллеги обращались куда бережнее и аккуратнее. А тут происходило такое, от чего хотелось сразу же убежать, дабы больше этого не видеть. Женщина брезгливо зажмурилась и на миг отвернулась, но тут же нашла в себе силы перебороть естественное чувство и рассмотреть всю картину более подробно.
   Окровавленное тело Виолетты, или, по крайней мере, то, что от него осталось, было обезглавлено и умело разрезано вдоль от шеи до самого живота. Посиневшая правая нога так же предусмотрительно была от него отделена туповатым лезвием топора, и небрежно валялась в данный момент под лежанкой, испуская из себя на пол смешанную с кровью гнойную субстанцию. Левая пока что оставалась на месте, но увлеченная процессом "разделки" Алина готовилась и ее вот-вот отрубить. Бледная рука трупа вяло свисала с лежанки вниз, чуть ли не доставая тонкими окоченевшими пальцами до той самой злополучной ноги.
   Все открытые части тела Алины, равно, как и вся ее одежда, являлись также окровавленными. Особенно шокировали взгляд ладони, с которых кровь не то, что капала, а просто стекала вниз небольшими струйками. Сразу не удавалось и определить, сжимают ли они сейчас в себе рукоятку ножа, или нет. Лежащий на месте отрубленной ноги покрасневший топор, в отличие от него, взгляд уловил почти сразу. "Инструмент" никто в руках не держал, но дотянуться до него даже при таких обстоятельствах у Ольги не имелось возможности - помогающие "мяснику" Юлия и Кристина внимательно следили за каждым ее движением. Да и желание-то хвататься за холодное оружие у женщины напрочь отсутствовало - в этом не было больше никакого толку - все равно страшное дело уже сделано. Что тут еще скажешь?
   Лишь через добрую четверть часа неподвижного стояния в открытом дверном проеме Ольга наконец-то кое-как взяла себя в руки и попыталась трезво оценить сложившуюся ситуацию. Не сразу, а только теперь она сообразила, что не все составляющие трупа находятся сейчас в поле ее зрения. Упавшая прямо ей на нос густая красная капля только подтвердила сие ужасное предположение. Женщина с неимоверным усилием заставила себя поднять взгляд вверх. Так и есть - искаженная предсмертной гримасой голова длинноволосой брюнетки висела как раз над самой дверью, прикрепленная куском веревки к торчащему из бревна гвоздю.
   Ольга шарахнулась в сторону, чуть не перевернув по ходу дела столик со стоящими на нем примитивной миской и кружкой. Разве мог хоть кто-нибудь из нормальных людей перенести сие зрелище без явного шока? Вряд ли... И она в данном плане никак не являлась исключением.
   Глаза на лице висящей головы были закрыты, а вот узкие синие губы друг от друга все же отделял сантиметровый промежуток, сквозь который непонятно по какой причине наружу уродливо вывалился длинный сморщенный язык.
   Смотрела она в данном направлении меньше секунды, после чего постаралась по возможности выпрямиться и снова обратила внимание на своих бывших противниц. Все трое опять заработали в поте лица, не уделяя должного внимания ее присутствию рядом.
   - Все-таки вы сделали это? - с тяжелейшим выдохом выдавила из себя Ольга, совершенно забывшая о терзающей ее только что головной боли.
   - Все-таки сделали, - с явной апатией ответила Кристина, аккуратно принимая из рук Алины человеческую печень и укладывая ее в свободную миску. - Теперь, Оленька, нам с тобой нужно забыть обо всех спорах и неурядицах. Придется воспринимать все так, как оно есть.
  -- Чем же я теперь могу вам возразить?.. Вперед, дерзайте, если уж на то пошло!
   - Вот так бы сразу, сударыня. А то твари, нелюди, звери! Жрать, небось, подруга, не меньше нашего хочешь... А печеночка, она родимая, не мне тебе объяснять, как жизненные силы-то повышает. - В доказательство своих слов бесцеремонная блондинка несколько раз перевалила содержимое на стол и обратно. - Погляди, тут ведь на всех хватит - и на нас, и на тебя, и на малышку твою ненаглядную, если она, конечно, не утонула по глупости своей в реке. Ведь ты ее, помнится, именно туда направляла, чтобы от нас она подальше находилась...
   Словно нарочно именно в этот момент нерешительная Настя с опаской переступила порог домика и как вкопанная застыла на месте. Сначала девушка вообще не поняла, что именно здесь происходит. Нет, она, конечно, догадывалась о том, что Кристина с компанией собираются кого-то из них непременно убить с целью съедения, но чтобы настолько все внутри помещения выглядело ужасно... Естественно, подобной картины юная аристократка без обморока перенести не смогла.
   Ольга заранее предугадала ее реакцию, а потому оказалась рядом с девушкой раньше, чем ноги у той произвольно подкосились, и она потеряла равновесие. Руки женщины как можно крепче подхватили обмякшее тело под мышки и прижали его к себе.
   - Ну, помогите, чего стоите там! - требовательно бросила она в сторону несколько удивленных случившимся женщин. - Не видите разве - человеку плохо?
   Юлия, руки которой были не так сильно испачканы кровью, как руки ее подруг, тут же пришла к бывшей противнице на помощь. Вместе им с горем пополам удалось дотащить потерявшую сознание девушку до свободной лежанки и уложить ее на солому.
   - Боже, какие мы только нежные, - недовольно процедила сквозь зубы Юлия своим ехидным голосом. - Смотри, Оля, как бы эту тоже не пришлось за собой волоком тащить. Если до завтрашнего утра полностью не оклемается, останетесь с ней вдвоем здесь.
  -- Вы же нас и так намеревались тут оставить, - недоуменно посмотрела на нее Ольга.
   - Это было когда-то, - грубо вымолвила в ее сторону Кристина. - Сегодня, как видишь, обстоятельства несколько изменились. Человеческое мясо, к твоему сведению, довольно питательное. Если она хоть пару кусочков сегодня съест, то завтра будет иметь возможность без лишнего напряжения самостоятельно передвигаться по лесу. А если откажется, то тут ничего мы поделать не сможем. Нет, значит, нет! Придется тебе, праведная ты наша, остаться здесь наедине с живым трупом, который через денек-другой превратится в настоящий...
   Ольга старалась больше не обращать на ее моральные издевательства никакого внимания. Мысли об умершей насильственной смертью Виолетте попыталась по возможности выбросить из головы - переключилась полностью на слабую девушку, которой в данный момент требовалась помощь. Теперь настал ее черед отправляться с измятой рубашкой к реке, пропитывать ее свежей водой и выдавливать эту воду на нежную помрачневшую головку. Дышала Настя четко и равномерно, из чего следовало, что в юном организме никаких страшных изменений пока не произошло. В одном Кристина оказалась права - девочке, как никому другому, сейчас срочно требовалось поесть, иначе состояние ее здоровья заметно могло ухудшиться.
   Пока Ольга с ней возилась, Алина с помощницами быстро закончили свое "дело". Тело Виолетты было расчленено на достаточно мелкие куски, которые после некоторой "кухонной" обработки смело допускалось принимать в пищу. Все ненужное, включающее в себя внутренности, изуродованную ногу и снятую по обоюдному согласию с гвоздя голову, женщины предусмотрительно отнесли подальше в лес и закопали его там под каким-то дальним кустом.
   Когда они вернулись в домик, Настя уже начинала понемногу приходить в себя, а запекшаяся в котелке кровь была готова к употреблению. Не долго думая, Кристина поставила котелок на стол и первой схватила ложку. Второй "столовый прибор" достался Юлии, которая на этот раз, вопреки своей знаменитой брезгливости, успела ухватить его раньше Алины, вынужденной после столь "грязной" работы привести себя на берегу речки в порядок.
   Глядя, как объятые голодом человеческие существа с жадностью поглощают плоть своей бывшей спутницы, Ольга снова вынужденно зажмурила глаза и сделала глубокий вдох для того, чтобы из ее горла наружу не полез ненароком желудочный сок.
   - Покойная хоть не долго мучилась? - с дрожью в голосе поинтересовалась она, немного придя в себя от очередного шока.
   - Да нет, - совершенно спокойно пробормотала набитым ртом Кристина, - она даже в сознание не пришла. Так во сне ей Алинка горло и перерезала.
   - Уже легче, - в который раз тяжко вздохнула Ольга. - Хоть не поняла перед смертью, бедняжка, что вы, изверги, с ней собрались сотворить.
   - Опять начинаешь! - Ложка в руке увлеченной "трапезой" блондинки с грохотом опустилась на стол. - Возьми лучше попробуй, какая вкуснятина. Пальчики оближешь... А ты хотела, чтобы такое добро где-то в лесу пропало. Все равно его бы дикие звери съели.
  -- Звери, но не люди же...
   - Да перестань ты, в конце концов! - решительно поддержала подругу заглотнувшая очередной кусок Юлия. - Звери, люди, какая разница?! В нынешних условиях все здесь равны. Все мы, в конечном счете, являемся млекопитающими, и наше нынешнее положение это только лишний раз доказывает... А ты, Кристина, была права - человеческая кровь от свиной мало чем отличается. Точно такая же на вкус. Думаю, Алинка со мной согласится.
   - А ты что, разве пробовала когда-то раньше человеческую кровь? - с нескрываемым изумлением поинтересовалась у Кристины Ольга.
   - Приходилось... - Блондинка зловеще взглянула на нее из-подо лба. - Свою собственную. В бурной молодости был случай, когда один придурок мне по пьянке руку стеклом расцарапал от кисти чуть ли ни до самого локтя. - В доказательство сказанного она демонстративно выставила напоказ свой длинный шрам на левом предплечье. - И вены, сволочь, подрал, и все остальное. Думала - не выживу, кровью вся изойду... Тогда то с испугу и начала ее слизывать и в себя заглатывать до тех пор, пока "скорая помощь" не прибыла.
  -- Но это ведь вряд ли могло тебе помочь.
   - Сейчас понимаю, что не могло, а тогда молодая, глупая была. Верила всему, что в голову взбредет... Да к черту этот случай, не хочу о нем вспоминать! Возьми лучше мою ложку, поешь немного. У самой, небось, при виде нас, обжор ненасытных, слюнки текут.
   Кристина тщательно облизала от крови ложку и протянула ее Ольге.
   - Нет, - небрежно отшатнулась та, - вы как хотите, а я не могу... Все-таки она была нашей подругой... Подобное даже как-то в голове не укладывается...
   - Сможешь, - требовательно прервала ее Кристина, - куда ты денешься, родная, с подводной лодки? Мы, почитай, и так всю работу без твоей помощи сделали, пошли тебе на огромные уступки. Ты уж Юльку прости за тот удар по голове, но, сама понимаешь, ты была в ту минуту неуправляемой, так что поневоле пришлось тебя отключить.
   - Да Бог с ним, с этим ударом. - Ольга инстинктивно дотронулась пальцами до огромной шишки на затылке. - Последствий вроде бы нет, так что через пару дней не останется и следа... Но есть мясо Виолетты... Вы меня, конечно, извините, но правда не могу...
   - Да что ты ее заставляешь, словно годовалого ребенка! - вскипела быстро насытившаяся Юлия. - Пусть сама за себя решает. Не хочет - как хочет, нам больше достанется. Но потом чтобы не ныла, когда где-то посреди леса у тебя ноги откажут. Запомни, на себе тебя и твою малолетку тащить никто не собирается! Вот тогда и посмотрите, что лучше - когда ты кого-то ешь, или когда тебя едят. Думаю, красавица наша на том свете за сей сытный обед не обидится. Сама бы на нашем месте наверняка ни секунды бы не сомневалась. Или ты так не считаешь?
   В ответ Ольга предпочла помолчать, поскольку возразить ей было решительно нечем.
   Через пару минут в домик вошла Алина, полностью отмывшаяся от крови и даже в связи с этим несколько посвежевшая. Вот только выражение ее лица выглядело слишком уж угрюмым для человека, перед которым после длительного голода лежало такое количество мяса. Она молча приняла из рук Юлии ложку и так же молча принялась поглощать кровь, постоянно глядя в одну точку. В какой-то миг Ольге даже показалось, что она сошла с ума. Да и долго ли чему-то подобному случиться после всего того, что ей за последний час пришлось сотворить? Никто Алину не стал терзать никакими вопросами - дали новоиспеченной убийце возможность хоть немного придти в себя. Ольгу также не стали больше трогать - обе, и Кристина, и Юлия, до предела "натоптав" животы, решили передохнуть - вместе завалились на освободившуюся окровавленную лежанку, не забыв ее перед этим прикрыть плотной медвежьей шкурой.
   Всю их дальнейшую болтовню Ольга старалась пропускать мимо ушей, наблюдая исключительно за поведением Алины. Что и говорить - далеко не каждый человек сумел бы пойти на столь решительный шаг - без колебаний лишить жизни ближнего своего и разделать оного, как животное. Во всяком случае, сама она на нечто подобное никогда бы не решилась. А ведь это действительно было вызвано необходимостью, равно как и непременно требовалось для спасения собственной жизни употребить в пищу хоть немного человеческого мяса...
   Женщина вдруг осознанно поняла, что в сложившейся ситуации у нее нет иного выхода, как только себя пересилить и все-таки взять в руки оставленную Кристиной на столе ложку. Да, разумеется, это подло по отношению к памяти так ужасно отошедшей в мир иной подруги, но это непременно следовало сделать. Покойнице, по большому счету, теперь все равно, а Ольге наличие лишних моральных принципов грозило неминуемой гибелью, что, естественно, влекло за собой отсутствие всякого шанса увидеться с мужем, дочерью и всеми иными людьми, которых она любила. Во что бы то ни стало, а она не имеет права умереть. Мало того, она должна не просто выжить, а еще и спасти от смерти Настю, а также выполнить обещание, данное несколько дней назад Гульнаре. О мести подонку Красовскому не следовало забывать ни на единый миг.
   Последняя причина явилась самой веской, и потому рука Ольги уверенно сжала в себе изогнутую алюминиевую ложку. Мысленно попросив прощения у летающей где-то совсем рядом страдающей души бедняги Виолетты, она незаметно перекрестилась и с явным отвращением зачерпнула из котелка небольшой кусочек запекшейся крови.
  
  

27.

  
  
   На протяжении всего дня женщины только тем и занимались, что "восстанавливали утраченные силы". Мясо убитой подруги уже не казалось им таким жестким и отвратительным, как поначалу, - к нему довольно скоро удалось привыкнуть, и теперь его тщательно проваренные в котелке куски с неимоверной быстротой исчезали в голодных желудках, словно аппетитные ломтики самой отборной свиной вырезки. Ольга упустила из виду тот момент, в который она преобразилась до животного состояния, - стала жадной, бессовестной, позабывшей о какой-либо культуре и общечеловеческих ценностях. Теперь она также превратилась в хищницу, активно накинувшуюся на плоть своей добычи, и ничто в мире больше не могло этому помешать.
   Однако, вышеупомянутый факт все же не помешал ей проявлять заботу о самой слабой из своих подруг по несчастью, о девочке, которую во что бы то ни стало, следовало за сутки поставить на ноги. Вопреки негативным предположениям, ей все-таки удалось это сделать. Как бы там ни было, а Настя ей пока еще продолжала доверять, и потому беспрекословно подчинялась каждому ее требованию. А если подумать, то что еще несчастной девочке в данной ситуации оставалось делать? Не разделять же судьбу безвременно ушедших в мир иной спутниц.
   От мяса она, конечно же, категорически отказалась, зато оставшийся после него в котелке слегка солоноватый наваристый бульон принялась заглатывать с превеликим удовольствием. И даже не стала кривиться от того, что он был слишком горячим. Сначала Ольге, естественно, пришлось кормить юную подопечную из ложечки, словно беспомощного годовалого младенца, не способного самому держать ее в своей ручонке. С уст женщины в некоторые моменты даже срывались привычные в таких случаях выражения "за папу" и "за маму", на что Настя нисколько не обижалась, потому как просто была не в состоянии этого делать. Она только открывала рот, куда Ольга с легкостью вливала ей очередной глоток питательной жидкости.
   Во второй половине дня состояние девушки заметно улучшилось. Она уже свободно могла вставать с лежанки и уверенно передвигаться. Ольга даже не ожидала, что столь незначительный одноразовый прием пищи так существенно на нее подействует, зато искренне обрадовавшаяся сему обстоятельству Кристина была заранее на все сто процентов в этом уверена. Буквально через несколько часов Настя имела реальную возможность поглощать бульон сама, без посторонней помощи, и даже попросила Ольгу, чтобы та сварила ей в котелке очередную порцию. Мяса в наличии имелось предостаточно, поэтому ни для кого его не жалели - без перерывов варили и варили, иногда даже вместе с костями, которые потом сразу же выбрасывались в лес.
   Увлеченные беглянки поздно осознали тот факт, что наличие расчлененного трупа обязательно привлечет к месту их обитания настоящих диких зверей. Только к вечеру женщины отчетливо услышали, как где-то неподалеку раздался жуткий волчий вой, от коего насторожились все пятеро. Подобного исхода сложившейся ситуации никто, разумеется, не ожидал.
   - Черт побери! - злостно выругалась нервная Кристина. - Я же говорила, что ее останки нужно закопать как можно дальше. Теперь мы от этой братии просто так не избавимся.
   - Может быть, давай сейчас их перенесем? - несмело предложила Алина, подходя к раскрытой двери и внимательно вглядываясь в сгущающиеся над лесом сумерки.
   - Как же, перенесешь теперь ты их, разогналась! Так волчары тебе и позволят до них добраться... Нет, девчонки, в лес сейчас отправляться опасно - эти твари вам не прирученные овчарки - загрызут как пить дать. Да и вообще, ни о каком разделении больше не стоит и помышлять. Если завтра хоть кто-нибудь из нас здесь останется, я этим товарищам не позавидую. Вряд ли с нынешнего момента кому-либо здесь удастся продержаться хоть сутки.
   Последнее касалось, естественно, Ольги и Насти, которые еще с момента их появления в этом "жилище" рассчитывали здесь остаться до прибытия вертолета. Теперь сомневаться не приходилось ни секунды - с этого Богом проклятого места всем срочно требовалось уходить, иначе последствия их дальнейшего пребывания здесь могли оказаться трагическими.
   На ночь глядя выйти из домика никто не решался, по обоюдному согласию решили ждать до утра, а там уж обстоятельства сами покажут, как следует правильно поступить. Достаточно запасшись дровами, дверь предусмотрительно закрыли и крепко подперли изнутри толстой деревянной колодой, превратив тем самым охотничью зимовку в неприступную крепость. На ужин приготовили печень, которую без всяких разногласий ели все без исключения - Насте просто не оставалось ничего другого, как только последовать примеру остальных. Наверняка, больше всего на столь резкое изменение в поведении девушки подействовал тот самый жуткий волчий вой. Перспектива оставаться здесь еще на некоторое время ее не очень-то прельщала, поэтому пришлось перебороть свои амбиции, сравнившись в поведении со всеми.
   - Да, - недовольно вздохнула Ольга, насытившись печенью и отсев от стола как можно дальше. - Теперь мы все без исключения превратились в настоящих каннибалов.
   - А чего ты хотела? - монотонно проворчала Кристина из противоположного угла помещения. - Так сложились обстоятельства, что кто-то из нас непременно должен был кого-то другого принять в пищу. Благодари судьбу, что не ты оказалась на месте жертвы... Думаю, не следует всем присутствующим лишний раз объяснять, что о данном вопиющем инциденте никто, кроме нас пятерых, не должен ни в коем случае узнать. Спишем ее смерть на гангрену, а съеденное тело - на волков. Тем более, что по сути своей все оно так и есть - животные не оставят целой ни единой ее кости, так что, как говориться, нашей вины ни в чем нет.
   - Думаешь, нам поверят? - сомнительно произнесла Юлия, также отходя от стола.
  -- А если бы ты сама вела расследование подобного дела, то поверила бы?
   - Я бы вообще не стала на такие мелочи внимание обращать. Налицо преступление куда более крупное - массовое похищение людей и издевательство над ними. Как там не крути, а во всех трех смертях виноваты не мы, и не волки, и даже не собаки, а только Вадим Михайлович Красовский со своими головорезами. Так что судить при случае будут только их. Да и вообще, дойдет ли дело до суда, если Махаон узнает, по чьей именно вине погибла его жена? Думаю, перерезанным горлом господин Красовский не отделается - это будет для него слишком легкая смерть... А что касается трупов, то все они по вполне понятным обстоятельствам достались на съедение зверям - волкам или собакам, какая разница? Я более, чем уверена, что могилу Гульнары хищники также уже давно разрыли и не оставили от ее плоти никаких следов. По-другому ведь и быть не могло. В самом деле, не тащить же нам тела погибших за собой по лесу.
   - Устами следователя глаголет истина, - уверенно поддержала ее Кристина. - Да и вообще, сколько можно о покойниках говорить? Не лучше ли о собственной безопасности позаботиться?
   И она как всегда оказалась права. В отличие от нескольких минувших ночей, нынешняя оказалась обильно лунной, а потому жуткий назойливый вой в лесу нарастал с каждым последующим часом, заставляя женщин дрожать от страха и учащенно дышать.
   Ольга подсела как можно ближе к дрожащей от страха Насте и по-матерински обняла ее за плечи, пытаясь хоть в какой-то степени уменьшить ее волнение.
   - Не бойся, родная, - молвила ласково, прижимая девичью головку к своей груди. - Пока мы вместе, никто нас не тронет. А в случае чего, ты ведь знаешь, мы сумеем за себя постоять.
   Успокаивая другого человека, женщина сама отнюдь не была уверена в реальности произнесенных нею слов. Душу Ольги панический страх переполнял ничуть не меньше, и только присутствие рядом куда более слабого существа, чем она сама, заставляло женщину сохранять показательное хладнокровие и в глазах присутствующих держаться на высоте.
   Ей удалось уложить юную подопечную спать с помощью тихого нашептывания на ухо той каких-то веселых историй, случившихся неизвестно с кем и неизвестно когда. Убедившись, что Настя привычно засопела, в очередной раз отключившись от реальности, Ольга на какое-то время оставила ее в покое и поднялась с лежанки. Подбросила в печку пару поленьев, посмотрела при тусклом свете огня на остальных. Кристина с Юлией расположились вдвоем на освободившейся лежанке, вульгарно повернувшись друг к другу задом и синхронно подложив под головы ладони рук, а вот глаза скромно восседавшей на медвежьей шкуре Алины оставались раскрытыми. Они глядели все на тот же самый огонь, словно желали с ним соединиться в единое целое.
   - Не спится? - сочувственно вздохнула Ольга, аккуратно присаживаясь рядом. - Или пытаешься охранять жилище от грозной волчьей стаи?
   - Чего его охранять? - монотонно ответила Алина, даже не повернувшись в ее сторону. - Я повадки зверей в свое время неплохо изучила, так что нисколько не боюсь их. Волки не приблизятся к этой хибаре, пока из трубы валит дым. Огонь они чуют нюхом так же хорошо, как и запах крови. Так что спать все можете спокойно - никто нас ночью не тронет.
  -- Почему же тогда ты такая напряженная, если волков не боишься?
   - А то ты не понимаешь, почему? - Из груди конопатой собеседницы вырвался тихий протяжный вздох. - Бояться следует не зверей, а людей. Они куда опаснее, потому как имеют способность вероломно мыслить и строить друг другу разные козни. У животных, к счастью, такое качество отсутствует, так что в этом плане им можно только позавидовать.
   - Да, но ведь некоторые из них тоже поедают своих сородичей. - Ольга сразу поняла, куда именно клонит Алина, поэтому попыталась хоть немного облегчить ее душевное состояние.
   - Некоторые, но не все. В частности, у тех же волков, да и у всех собачьих, подобного обычая нет. Если кто из своих погибнет, его оставят в лесу, но сами не тронут, какими бы голодными они не были. А мы ведем себя, как те же самые крысы - готовы совершить любую гадость, лишь бы только шкуру свою спасти. Нет нам за это никакого прощения, Оля.
   - Перестань убиваться почем зря. Сама ведь отлично понимаешь, что так сложились обстоятельства. В нашей ситуации по-иному просто быть не могло.
   - Тебе это легко говорить, - небрежно огрызнулась Алина, - ты осталась чистенькой, отказалась выполнять грязную работу. Зато на кровь потом накинулась бойко, сразу и забыла о своих моральных принципах. Только не говори, что это на тебя удар по голове так подействовал.
   - Нет, удар тут ни при чем. - Ольга в который раз дотронулась до шишки на затылке. К счастью, вечером она понемногу начала уменьшаться, хотя головная боль пока не проходила. - Просто я оказалась морально слабее, чем ты, - не смогла поднести к ее горлу ножа, вот и все.
   - Думаешь, мне это легко было сделать? Как бы не так, дорогая. Ее испуганное лицо, ее предсмертный крик до сих пор стоят у меня перед глазами.
   - Погоди, погоди... Что ты имеешь в виду? Какое лицо, какой крик? Кристина ведь говорила мне, что Виолетта умерла, не приходя в сознание.
   - Если бы так, Оля... Если бы так... - Собеседница угрюмо опустила голову и крепко сжала ладони в кулаки. Из глаз ее на бугристый дощатый пол поневоле закапали слезы. - В последний момент она все-таки пришла в себя. Словно почувствовала девка, что приходит ее час. Как только я нож над ней занесла, она внезапно раскрыла глаза. Я на какой-то момент сама шарахнулась от нее, чуть не выронила нож из руки. Но Кристина не позволила мне отойти в сторону - подтолкнула в спину и заставила закончить начатое. Вот тогда Виолетта все и поняла. Она так истошно завопила, что у меня в ушах чуть барабанные перепонки не лопнули. Перед глазами как-то все потемнело, и даже есть перехотелось. Вдруг подумала - что это я, мерзавка, делаю? Уничтожаю живого человека, для того, чтобы набить его мясом собственный желудок... Ты, Оля не можешь представить себе, насколько мне стало в тот момент паскудно...
   Алина на мгновение замолчала и вытерла слезы рукавом рубашки. Ее слова заставили Ольгу также задумчиво нахмурить брови и склонить голову вниз.
  -- И что же было дальше? - спросила она после некоторой паузы.
   - А то тебе нужно объяснять, что было дальше! Эти двое схватили ее за туловище и за руки, не давая возможности даже дернуться. Кристина несколько раз стукнула ее кулаком в грудь, чтобы она поскорее замолчала. Но это не возымело никакого эффекта - Виолетта все равно забилась в истерике, словно и слабость ее в то мгновение куда-то улетучилась. Точно так же ведут себя животные, когда понимают, что их сейчас будут резать. Мне нередко приходилось сталкиваться с подобными случаями, потому я знаю не понаслышке, что это такое. В похожем состоянии свинья или бычок являются неуправляемыми. Требуется как минимум трое здоровых мужиков, чтобы свалить животное и зарезать его. А тут человек, да еще тот, которого я хорошо знаю... Ты можешь себе представить, что со мной в ту минуту творилось?
   - Пытаюсь, - сочувственно произнесла Ольга, нежно приобняв собеседницу рукой за плечо. - Но ты все же как-то смогла вонзить в нее нож.
   - Смогла, а куда мне было деваться? - более спокойно ответила Алина. - Смогла, потому что боялась собственной смерти. Если бы я ее не зарезала - зарезали бы меня, понимаешь? В этом мире нельзя быть слабым. В этом мире требуется сила духа, чтобы суметь выжить, пускай даже путем убийства кого-то другого... В какой-то момент она притихла, и стоящей у ее изголовья Юльке удалось оттянуть за подбородок ее голову назад. Кристина держала ей руки, поэтому шея оказалась отлично доступной. Это продолжалось всего пару секунд, а потому у меня не было времени на раздумье. Как только я полоснула по ее горлу ножом, она забилась в судорогах. Нам с Кристиной пришлось повалиться на нее сверху, чтобы не позволить телу упасть на пол. Кричать Виолетта, естественно, больше не могла, лишь хрипела, поскольку голосовые связки были перерезаны. Оставалось лишь утихомирить ее извивающееся тело. Для этого потребовалось около пяти минут. Кровь хлестала по всему домику. Раньше я никогда не видела, чтобы предсмертные судороги продолжались так долго. Она ведь была почти при смерти, и тут тебе такое...
   - Выходит, сердце у нее работало стабильно, - сделала вывод Ольга. - Наверняка, денек-другой она могла еще продержаться. Хотя, неизвестно, когда гной бы поразил кровеносную систему. В таких случаях человек умирает быстро. Сердце просто останавливается, и все.
   - Но ведь ты сказала, что тогда оно работало в нормальном режиме. Выходит, я не облегчила обреченному страдания, а самым настоящим образом совершила убийство.
   - Постарайся забыть об этом - что случилось, то случилось, назад, к сожалению, уже ничего не вернешь. И вообще, сегодня вечером, по-моему, мы приняли решение, что Виолетту никто не убивал. Она умерла естественной смертью и впоследствии была съедена лесными хищниками. Больше на сей счет не возникнет никаких споров. Это - наша тайна, которая уйдет в могилу вместе с нами и никогда не станет известна никому другому... Вот только не пойму, почему Кристина соврала мне по поводу того, что жертва умерла, не приходя в сознание?
   - Для твоего же блага и соврала! - послышался со стороны лежанки хриплый сонный голос Кристины. - Чтобы не волновалась ты лишний раз. И вообще, давайте заканчивайте свой базар. Не хотите спать - не спите, только замолчите, пожалуйста, дайте другим отдохнуть.
   Сразу же за ее словами последовал умиротворенный демонстративный храп.
   - Да, Алина, действительно, - более спокойным тоном проговорила Ольга, - излишними страданиями, как говорится, горю не поможешь, а день завтра предстоит довольно тяжелый, так что нам обеим сейчас не мешало бы немного вздремнуть.
   Оставив собеседницу сидеть на полу, она вернулась к Насте на лежанку и, плотно прислонившись грудью к спине девушки, уткнулась носом в ее жесткие взлохмаченные волосы.
   Волчий вой за пределами домика постоянно продолжал нарастать, однако, он уже не казался Ольге таким жутким, как раньше. Мысль о том, что животные ни в коем случае не посмеют напасть на надежное строение, внутри которого имеется в наличии огонь, несколько успокоила ее взволнованное душевное состояние. Желудок, правда, в какой-то мере тяготился относительно тяжелой для восприятия пищей, принятой накануне в изобильном количестве, но усталость все же оказалась сильнее. Через пять минут она, равно как и большинство находящихся рядом подруг по несчастью, крепко спала, забыв обо всех на свете проблемах...
  
   Все случилось, как и предполагала Алина, - в темное время суток на их временное жилище никто напасть не осмелился. А с наступлением рассвета волчий вой и вовсе прекратился, позволяя женщинам подремать пару часов в более спокойной обстановке.
   Проснулись все практически одновременно. Утро на сей раз выдалось довольно солнечным, хотя особого тепла яркое небесное светило с собой не принесло. Не смотря на довольно неприятную утреннюю прохладу, женщины в полном составе, поскольку оставаться в гордом одиночестве кто-либо из них с этого момента без всякого стеснения боялся, спустились к реке и тщательно умылись. Кристина с Алиной умудрились даже искупаться, хотя вода была очень холодной по сравнению с той, в которой они плескались несколько дней назад.
   Казалось, с момента их появления на берегу реки прошло менее четырех суток, а как резко изменилась погода за эти дни. Даже шумный зеленый лес, и тот как бы неестественно потускнел, став более темным и неприветливым. Деревья словно готовились к зиме - плотно окутывали свои стволы ветвями и невольно отворачивались от всего живого, населяющего пространство. Терзающие их порывы ветра выглядели настолько свежими, что при каждом из них хотелось забежать обратно в домик и сидеть там до самого наступления прежнего летнего тепла.
   Однако, сидеть, сложа руки, теперь было никак нельзя. Мясо убитой подруги и впрямь на протяжении последних суток восстановило в каждой из беглянок былые силы, и потому сегодня они готовы были отправляться хоть к черту на рога. Даже прежде обессиленная Настя, и та выглядела с утра бодрой и веселой. Девушка уже не шаталась со стороны в сторону - держалась на ногах стойко и ровно. Последнее обстоятельство Ольгу только радовало, поскольку оно позволяло юной студентке двигаться по лесу наравне со всеми, не отставая от них ни на шаг.
   О том, какой ценой им удалось улучшить состояние собственного здоровья, никто из женщин старался не думать. О былых раздорах все как-то сразу позабыли, считая сегодняшний день первым, с которого следовало начинать свое нелегкое путешествие. Шишка на затылке Ольги практически не ощущалась, головная боль полностью исчезла - об ударе корягой по голове почти ничего не напоминало, что являлось еще одним обстоятельством в общую пользу.
   Плотно позавтракав наваристым бульоном, женщины решили, что брать с собой в дорогу мясо им нецелесообразно. Питательных кусочков оставалось не так уж и много, и за ночь они по ходу дела заметно подпортились. Хоть погода и не отличалась особой теплотой, но все же и до настоящих холодов пока еще было далеко, а значит, в течение дня остатки человеческой плоти непременно должны испортиться. Так что их по обоюдному согласию решили захоронить в том же месте, где находились и другие останки покойницы. Его нашли сразу, потому как Кристина с Юлией помнили точно, под каким именно кустом закапывали голову и внутренности своей невезучей подруги, только вот самих останков на данном месте уже не обнаружилось.
   Засыпанная ними вчера утром яма оказалась грубо разрытой, словно кто-то тщательно искал в ней провалившееся в землю золотое колечко. Вокруг валялись одни обглоданные кости, окруженные со всех сторон следами волчьих лап. Вопреки всякой логике, данное зрелище не внушило никому из женщин особого страха - каждая из них, кроме, разумеется, юной Насти, была к чему-то подобному готова, а сама девушка предусмотрительно осталась ожидать своих попутчиц чуть поодаль, не желая лишний раз глазеть на всякого рода ужасы. Для нее вполне хватило и вчерашнего "шоу" в домике, во время которого она поневоле упала в обморок.
   Не оставалось ничего другого, как только снова зарыть кости обратно в яму, разбавив их оставшимися кусками мяса и практически целыми руками и ногой. "Пирушка" для лесных "санитаров" на следующий вечер была обеспечена, поэтому следовало как можно скорее убираться отсюда подальше, чтобы не нажить себе лишних неприятностей.
   Тихо попрощавшись с останками Виолетты, Ольга незаметно от остальных трижды перекрестилась и мысленно попросила прощения у Господа-Бога за все то, что им по злому велению судьбы довелось сотворить. От неприглядного земляного холмика она отошла последней в тот момент, когда все спутницы уже находились за кустами.
   Вернувшись к домику, все начали тщательно готовиться к продолжению пути. Поскольку воздух в лесу значительно похолодел, женщинам поневоле пришлось утеплить свои одеяния настолько, насколько это было возможно. Благо, старых звериных шкур в охотничьем домике для того хватило. Одну большую медвежью разрезали ножом на две части, сделали в этих частях прорези для головы и рук, из чего получились довольно-таки удобные бурые "пончо" для Ольги и Насти, страдающих от холода больше остальных. От нового "убранства" несло, правда, неприятным терпким запашком, который постоянно забивал ноздри, но Ольге удалось убедить себя и юную подопечную в том, что за несколько часов сей отвратительный запах выветрится и сменится приемлемым лесным ароматом. Из второй шкуры, поменьше, был сделан своеобразный "экстравагантный наряд" для Алины, которая в оном стала похожей на грозную медведицу с затянутой на поясе веревкой. С ее грузноватой походкой женщину не мудрено было перепутать издали с настоящей "хозяйкой тайги", поэтому Кристина посоветовала ей в дальнейшем вести себя осторожнее, чтобы ненароком не стать жертвой какого-нибудь пугливого охотника. Но ставшей после произошедшего ко всему апатичной Алине было все равно, что с ней случится в дальнейшем, - иногда создавалось впечатление, что она своими действиями только к тому и стремилась, чтобы ее кто-нибудь ненароком подстрелил. Она даже не стала поддевать под шкуру ничего из своей остальной одежды - отдала рваные тряпки с пятнами застывшей крови, так сказать, на общие блага. Зачем при наличии столь теплой "шубы" они ей были нужны?
   Сама же Кристина, равно как и ее лучшая подруга, отличающиеся повышенной энергичностью и довольно неплохой закалкой, предпочли более свободную форму одежды. Из оставшихся в наличии волчьих шкур они просто смастерили себе плотные повязки на пояс и на грудь, которые и прикрывали в должной мере интимные места, и достаточно защищали от холода, и не мешали при этом свободно двигать любой частью тела. Руки, ноги и животы обеих женщин оставались открытыми, что делало их еще в большей мере похожими на самых настоящих "амазонок". По всей видимости, именно этими мифическими персонажами они себя и возомнили, потому как имеющиеся в наличии нож и топор присвоили именно себе, как самым сильным "воинам племени", как ее некоронованным предводителям. Остальным их спутницам для защиты от волков и прочих лесных тварей пришлось вооружиться парой длинных рогатин. Чем черт не шутит, а вдруг и столь нехитрое приспособление могло тем или иным образом оказать помощь в дальнейшем? От подобного "вооружения" отказалась только одна Алина, для которой, как она выразилась, вполне достаточно было веревочного аркана.
   Мыло, спички и завернутые в лоскут материи пару щепоток соли женщины решили предусмотрительно взять с собой, а вот котелок и остальную посуду оставили в домике, поскольку сии атрибуты в пути им могли стать только помехой. Да и перед доброжелательными охотниками как-то неудобно забирать из их временного жилища все подчистую. Ведь наверняка зимой кто-нибудь из них непременно должен сюда заявиться на ночлег, так что посуда и половина соли должны были остаться на месте. А вот за спички, нож и топор женщинам у своих неизвестных друзей пришлось попросить прощения - без этого в пути обойтись не представлялось возможным, тем более, что наверняка любой охотник нож и спички имел при себе всегда...
   Как только все были готовы к продолжению пути, перед ними сам по себе возник резонный вопрос: куда именно лучше идти - по-прежнему на юг, или же вниз по течению реки? Прибрежная тропинка у домика обрывалась - сразу же за ним стоял такой же густой труднопроходимый лес, как и в иных направлениях, так что Кристина, как общепризнанный лидер группы, уверенно приняла решение продолжать движение по тому же маршруту, что и раньше. Юлия ее в данном начинании поддержала, остальным же троим было по большому счету все равно, куда их ведет сей новоявленный Иван Сусанин, вооруженный компасом.
   Никто не стал высказывать по этому поводу собственного мнения - все беспрекословно подчинились требованию уверенной спутницы, отчего Кристине, естественно, стало несколько лестно. Ольга сразу же заметила, как чувство власти чуть ли не вознесло ее в собственных глазах до небес, и на какое-то мгновение женщина вдруг забоялась отправляться в дальнейший путь под началом столь заносчивого "предводителя". В ее душе вдруг возник непонятный страх за свою личную судьбу и за судьбу той девочки, которая негласно находилась под ее опекой.
   Однако, противоречить общему решению она не могла - что поделаешь, разделяться их группе ни в коем случае было нельзя по вполне понятной причине. Как бы там себя самовлюбленная Кристина не вела, а в трудную минуту именно на нее более всего можно было положиться. В самой Ольге не находилось той решительности и смелости, которая присутствовала в непоколебимой блондинке, а подобные качества в нынешних условиях являлись ни чем иным, как вынужденной необходимостью. Поэтому, как и в прошлый раз, женщине пришлось неохотно перебороть собственное "я" и подчиниться очередному велению судьбы.
   - Ну что, все готовы?! - требовательно поинтересовалась Кристина, как только последний из членов ее "команды" уладил свою "экипировку". - Никто ничего не забыл?.. Впрочем, что мы могли позабыть, если ничего сюда не приносили?.. Ладно, в таком случае - полный вперед!
   Взглянув лишний раз на украшающий запястье оголенной руки компас, она уверенной походкой направилась в густую чащу леса. Четверо попутчиц спешной вереницей последовали за ней, словно послушные цыплята за матерью курицей. Никто напоследок не обернулся и не взглянул на злополучный охотничий домик, ставший для всех них временным пристанищем и местом страшной трагедии, о которой больше никому не хотелось вспоминать.
  
  

28.

  
  
   Недобрые предчувствия начали посещать Ольгу уже в конце первого дня пути. Тот факт, что к наступлению сумерек им так и не удалось добраться до какого-нибудь, пускай, самого примитивного человеческого жилья, естественно, не мог подействовать на состояние души положительно, но больше волновало не отсутствие в поле зрения следов цивилизации. Тревогу внушало другое. Да, достаточно калорийное питание возобновило в них силы для дальнейшего продвижения по лесу, в этом никто не сомневался, но то, как переменился после пребывания в охотничьем домике характер ее спутниц, внушало Ольге нешуточные опасения. В некоторые минуты она начинала даже негласно сожалеть о том, что утром не настояла на разделении группы. Поведение идущих рядом заставляло женщину серьезно призадуматься.
   Густому хвойному лесу, казалось, не будет предела. Он словно нарочно постоянно возникал перед глазами одним и тем же пейзажем, создавая впечатление навязчивого сказочного видения. Птицы вокруг пели уже не так звонко, как раньше, - голоса их заметно поутихли, словно напоминая тем самым о повышенной опасности, подстерегавшей путниц на каждом шагу.
   Кристина и Юлия поначалу, конечно же, задорно между собой разговаривали, чтобы хоть как-то скрасить неприглядную серость окружающей обстановки, и даже старались иногда поверхностно шутить. Но Ольга каким-то седьмым или восьмым чувством ощущала в этих скользких шутках неприятную фальшь, сопряженную со странным недобрым замыслом. Это были уже не те надежные подруги по несчастью, каким без колебаний можно было доверить собственную жизнь несколько дней назад, - теперь спутницы ей казались, по меньшей мере, гнусными лицемерками, от которых никакого добра больше ждать не приходилось.
   И Ольга понимала, почему именно она сейчас о них так думала. Сама перед собой в нынешнем обличии она выглядела ничуть не лучше. Как бы там человек не пытался успокоить терзания собственной души, однако, факт оставался фактом - люди, у которых хватило смелости так безжалостно уничтожить и съесть своего товарища, не заслуживали на более благосклонное к себе отношение. Узнает об этом кто-либо за пределами сего мрачного леса, или не узнает, это уже вопрос другой. Даже если сей мерзостный инцидент и раскроется перед посторонними людьми, те наверняка простят их за столь ужасный поступок, приняв во внимания все сложившиеся обстоятельства. А вот как оправдаться перед собой, перед собственной совестью? Тут уж никакими отговорками и объяснениями не отделаешься. Да, желудок ее был сыт, но душу после всего произошедшего опустошило до такой степени, что просто хотелось разорваться.
   В моменты, когда ее голову посещали подобные неприятные мысли, Ольга пристально обращала внимание на Алину, в отличие от двух своих бойких подруг, ведущую себя угрюмо и молчаливо. Становилось сразу заметно, что она конкретно замкнулась в себе, и терзает постоянно собственную душу еще в большей степени, чем Ольга. После смерти Виолетты Алина как-то сразу откололась от более уверенных в себе Кристины и Юлии. Жуткое убийство подействовало на нее гораздо сильнее, чем того стоило ожидать. На всякие обращения к ней со стороны попутчиц она отвечала коротко и невнятно, стараясь не поворачивать в сторону тех собственного лица, будто бы оно было всплошную укрыто гнойными язвами. Сама первой заговорить ни с кем не пыталась - почти все время молчала, беспрекословно выполняя то, что ей говорили. Кристина решила, что подобное ее состояние является делом временным, вызванным непривычным шоком. По словам самоуверенной блондинки, сия объяснимая "причуда" через пару дней непременно должна была миновать, и моральный дух Алины постепенно подлежал восстановлению.
   Ольге почему-то тоже хотелось считать именно так. Сама она помочь спутнице в подобной проблеме не могла - для душевных ран лучшим лекарством являлось время. А что касается ран физических, то тут, слава Богу, у каждой все пришло в норму. Нанесенные когтями собак царапины уже давно превратились на их коже в большие и малые шрамы. За последние дни тела женщин до такой степени адаптировались к окружающей среде, что на них все заживало мгновенно, как на тех самых животных. Вот только с ногами в пути начались некоторые проблемы. Кирзовые ботинки от всех перенесенных неурядиц истрепались до такой степени, что просто распадались на глазах. У всех без исключения они рвались по швам, кое у кого даже отпадала подошва, а о каблуках вообще лучше было не вспоминать - они отсутствовали практически на каждом из ботинок. В принципе, удивляться сему факту не приходилось. Хлопчатобумажная одежда женщин истрепалась уже давно, теперь по логике вещей наступила очередь обуви. Не вечная же она, в конце концов. Одну из двух Алининых веревок пришлось распустить натрое и разрезать на части, чтобы хоть с помощью образовавшихся тесемок кое-как привязать отпадающие подошвы к носкам. Босиком, естественно, по усеянной шишками и иголками прохладной земле никто вышагивать не собирался, поэтому приходилось терпеть данное неудобство. Да и неудобством, как таковым, в принципе, его назвать было нельзя - так, просто дополнительная предосторожность, на которую пришлось потерять немного времени.
   Сколько его, этого драгоценного времени, им, бывшим деловым дамочкам, за последние недели потерять-то пришлось? Кто считал эти часы и минуты? Пару часов туда, пару туда, какая разница, если движение по лесу исчислялось сутками?..
   Ольга по возможности старалась не думать о плохом, а больше переключалась на оптимистические мысли. Вот, например, тот факт, что ни на ком из них на сегодняшний день не наблюдалось крови, говорил именно в их пользу. Ни о каком волчьем вое в результате этого не могло быть и речи - лесные хищники не кинулись за ними в погоню, оставшись в том месте, где имелся в наличии так необходимый для всех них запах. Выходит, Алина не просто так решила оставить у домика всю свою окровавленную одежду - знала, что делает, следовательно, она пока не выжила с ума, а делала все благоразумно. А это, в свою очередь, значило, что Кристина все-таки права - нормальное состояние ее души в скорости должно восстановиться.
   Еще одним положительным сдвигом являлось то, что Настя чувствовала себя на удивление бодро и уверенно. Девушка, казалось, совершенно забыла о том, что буквально сутки назад лежала пластом, не в состоянии подняться. Наваристый бульончик подействовал благоприятным образом - она не отставала от старших подруг ни на шаг, а кое-где, так некоторых из них даже перегоняла, что, конечно же, немного раздражало привыкшую идти впереди всех Кристину.
   О желании поесть до конца дня никто даже и не заикнулся - желудки женщин, все как один, вошли в нужный ритм и больше не становились помехой в свободе их действия.
   На ночь расположились в том самом месте, где их застала темнота, - на обычной небольшой лесной полянке, окруженной со всех сторон привычной плотной стеной сосен. Костер среди леса на сей раз рискнули развести. Во-первых, на всякий случай все-таки стоило перестраховаться от бродивших неподалеку диких животных, а во-вторых, холод в темное время суток начал донимать настолько, что даже у закаленных Кристины и Юлии от него зуб на зуб не попадал. Что и говорить, осень планомерно начинала брать верх над беззаботным летом. И плевать беглянкам было на то, что огонь в ночи издалека смогут увидеть их преследователи. Да и велось ли до сих пор это преследование вообще? Наверняка, за прошедшую неделю люди Красовского намаялись так, что решили прекратить бесполезные поиски сбежавших пленниц. Во всяком случае, сами женщины на их месте поступили бы именно так. Если рассуждать логически, то за это время наверняка с последними могло что-то случиться. Либо всех их безжалостно сожрала жестокая тайга, и никого из них к нынешнему часу не осталось в живых, либо все же кому-то из них посчастливилось добраться до людей, что, естественно, влекло за собой проблемы совсем иного рода, чем поиски. Во всяком случае, сейчас Красовскому с его бандой лучше всего было где-нибудь на время затаиться и не высовываться, пока ситуация окончательно не проясниться. По всей видимости, так все оно и происходило, о чем наглядно свидетельствовало отсутствие летающих над головой вертолетов в течение нескольких последних дней.
   Как бы там ни было, а заночевали у костра беглянки спокойно, совершенно не переживая о том, что кто-то их здесь, в такой приличной дали от ненавистного лагеря, станет преследовать. Усталость за день свалила всех без исключения, однако, для пущей безопасности женщины все же решили дежурить по очереди у костра. Ведь и огонь кому-то следовало поддерживать, да и за шумом окружающим следить не мешало. Первой дежурить вызвалась Кристина, пообещав разбудить Ольгу через два-три часа. Течение времени приходилось определять приблизительно, руководствуясь собственным восприятием данного процесса.
   Для того, чтобы было теплей, Ольга бесцеремонно закуталась с Настей в ее шкуру, а своей плотно обмотала ноги их обеих. Прикрытым лишь легкими изорванными клочками материи телам пришлось при этом между собой соприкоснуться, что явилось своеобразным неудобством, однако, в образовавшихся условиях было не до приличия - в объятиях друг друга риск подхватить какое-либо простудное заболевание значительно уменьшался. Кристина поначалу подсмеивалась над столь неожиданным их расположением на ночлег, но, посидев пару часов у костра и немного за это время все же успев замерзнуть, решила поступить точно так же. Разбудив Ольгу, она улеглась рядом с Юлией и крепко ту обняла. Подруга в этот момент беззаботно спала, поэтому решительно не имела ничего против. А что касается Алины, то той было привычно все равно - ее огромная шкура спасала женщину от холода лучше всякого постороннего источника тепла.
   Ольга отдежурила несколько дольше, чем положено, - за себя и за Настю, которую ей не хотелось до утра будить. Сон девушки казался настолько крепким, что просто жалко было тревожить юное создание без явно уважительной причины. Отсидев половину ночи у костра, Ольга разбудила Юлию в тот момент, когда вдалеке на востоке уже понемногу начало показываться зарево, и снова юркнула под шкуры к маленькой теплой Насте.
   Алина дежурила у костра последней. Вокруг к тому времени уже полностью посветлело, и потому в ее дежурстве, в принципе, не возникало особой надобности. Но сон ее не брал - разрывающаяся на части душа вынуждала свою обладательницу не просто сидеть у огня, а нервно бродить со стороны в сторону и о чем-то постоянно думать. Открывавшая в полудреме пару раз глаза Ольга видела ее терзания, но старалась притворяться спящей и не подавать виду, что это замечает. Что поделаешь, для полного успокоения души требовались далеко не одни сутки...
   Когда проснувшиеся женщины снова готовы были отправиться в путь, солнце стояло уже довольно высоко, из чего следовало, что спали они сравнительно долго. Уставшие за день мышцы, в принципе, достаточно отдохнули, а вот что касалось желудков, то голод снова начинал давать о себе знать. К счастью, неподалеку от их места ночлега, на этой же самой полянке, женщинам удалось обнаружить густые заросли лесного малинника. Ягоды, конечно, оказались вялыми и переспевшими, однако, вполне пригодными к употреблению, а потому все, как один, жадно накинулись на них и принялись поглощать их с таким ярым энтузиазмом, с каким только бесноватые дикари набрасываются на что-то для них интересное и доселе невиданное.
   Ольга поздно поняла, какую ошибку совершила, не предупредив попутчиц сразу об умеренности в поедании. До нее самой это дошло лишь после того, как желудок полностью наполнился ягодами, и его в ту же минуту несдержанно стошнило. Резкая перемена пищи сказалась мгновенно. После питательного человеческого мяса натоптать свои внутренности грязной переспевшей малиной означало непременное расстройство. В отличие от кожи, желудки беглянок оказались менее "адаптированы" к таежным перегрузкам. Расстройство поразило всех путниц без исключения. На дизентерию, к счастью, сия легкая "эпидемия" не слишком походила, но все же неприятно было ощущать в организме определенный дискомфорт.
   Во время второго дня пути каждая из женщин бегала по нужде в кусты, по меньшей мере, семь-восемь раз, что, естественно, вынуждало остальных часто останавливаться и терпеливо ждать виновницу задержки. Ольга в этом плане исключением не явилась. Словно по злой иронии судьбы, именно ее сия напасть поразила куда в большей степени, чем других. Желудок просто-таки выворачивало наизнанку - за несколько раз она выдавила и выблевала из себя все, что только возможно, включая изрядное количество крови и горького желтого сока. В моменты рвоты перед глазами начинало темнеть, и Ольге казалось, что она реально теряет сознание. Глядя на бледные, почти зеленые лица Насти и Юлии, женщина понимала, что выглядит сейчас ничуть не лучше, чем они, и это вызывало серьезные опасения. Не хватало еще, чтобы все они вот так вот из-за собственной глупости свалились здесь посреди леса с пищевым отравлением, что, конечно же, влекло за собой всеобщую безоговорочную гибель. Никаких лекарств у них при себе не оставалось, да если бы они и были, вряд ли чем-то могли помочь в данной ситуации? Для полного восстановления физических функций, прежде всего, требовалось нормальное питание.
   Чувствующая себя лучше остальных Кристина пару-тройку раз с ножом и топором отправлялась на охоту, однако, постоянно возвращалась ни с чем. Отходила она недалеко от группы, чтобы ненароком не потерять своих попутчиц в густом однообразном лесу. Тихо бродила между деревьями, пытаясь выследить хоть какого-то зайца или белку. Но животные, будто нарочно, не желали даже показываться ей на глаза. Словно услышав издали приближение возможной опасности, все они, как по команде, прятались по своим дуплам и норам, и сидели там, затаив дыхание, до полного исчезновения человеческого духа вокруг.
   Несколько раз Кристина пыталась привлечь к своим активным действиям физически крепкую Алину, но та в ответ лишь отрицательно мотала головой, напоминая робота, внутрь которого была вложена определенная программа. Молчаливая "медведица" по-прежнему вела себя совершенно равнодушно. Вопреки всем надеждам спутниц, ее душевное состояние с каждым последующим часом не улучшалось, а заметно ухудшалось, что заставляло женщин ни на шутку призадуматься о дееспособности своей подруги. Теперь никто не знал, что она может в подобном состоянии совершить. Нож и топор Кристина с Юлией старались на всякий случай держать от нее подальше, но у нее оставалась еще веревка, которой-то, в принципе, она никому повредить не могла, однако, чем черт не шутит. В голову зацикленной на своих душевных терзаниях Алине могло придти все, что угодно. Но, не смотря на это, отобрать у нее плотно обмотанную на поясе веревку все же никто не решался. Каждая из попутчиц старалась вести себя так, будто она ничего подозрительного в ее поведении не замечает, а может быть, каждой, как и Ольге, просто хотелось на это надеяться. Во всяком случае, вели Кристина с Юлией себя именно так.
   Вообще-то, данное обстоятельство имело опять-таки положительный аспект. Как бы там не лезли из кожи вон так называемые "самозванные лидеры", бывшая их соратница теперь была не на их стороне. Ольга почему-то убедила себя, что в очередной экстремальной ситуации Алина больше не окажет им поддержки, подобной той, которую оказала двое суток назад в домике. Смерть Виолетты подействовала на нее слишком негативно для того, чтобы она еще раз решилась взять в руки нож и перерезать кому-либо горло. А в том, что подобная ситуация рано или поздно возникнет, сомнений возникало все меньше и меньше. Слишком уж неудачными были походы Кристины за "дичью", слишком уж безрезультатными. Ягоды также приносили путницам одни лишь проблемы. Поэтому не требовалось иметь много ума, чтобы осознать тот факт, что в случае, если в течение ближайших двух дней им не удастся добраться до поселка, кто-то из них обязательно вынужден будет разделить горькую судьбу бывшей фотомодели. В том, что этим кем-то окажется не Кристина, и не Юлия, также не возникало ни малейшего сомнения. Пользуясь тем же нехитрым законом джунглей, свободно удавалось просчитать, что выбор на сей раз падет ни на кого иного, как на юную беззаботную Настю, тем более, что после отравления девочка явно начала сдавать и теперь привычно плелась в самом конце их короткой "процессии".
   Если взять за основу понятия той же решительной Кристины, то что, казалось, может быть проще, чем вонзить нож в тело самого слабого из своих спутников, разделать оного на траве и зажарить на огне? Зачем куда-то ходить, чего-либо искать, если аппетитное качественное мясо, вот оно, шагает рядом? И тащить его на своем горбу не нужно, само плетется за спиной, как теленок на убой. Наверняка, потому Кристина и уговорила Ольгу с Настей не оставаться в охотничьем домике, а идти в лес вместе с ними. Чувствовала, проклятая бестия, что до населенного пункта еще довольно далеко, а кушать в дороге что-нибудь потребуется.
   После первого съеденного человека второго ведь "оприходовать" куда проще. Какая теперь разница, один или два? Уже не возникает тех душевных переживаний, что в первый раз, - процесс происходит, можно сказать, естественно, как будто так и надо. Это первая смерть шокирует воображение и заставляет чуть ли не сходить с ума, а когда ты ее видишь каждый день - привыкаешь к этому, постепенно превращаясь в ту же самую крысу.
   Недаром ведь сведущие люди придерживаются мнения, что любое млекопитающее, включая человека, пару раз отведав мяса своего сородича, все иное будет считать второсортными продуктами. Тот же покойный преподаватель по анатомии, о котором Ольга не так давно вспоминала, он ведь сам из репрессированных был. Не один год в былые времена провел в Сибири на лесоповале, бежал несколько раз, его ловили, опять садили. Однажды рассказывал он им, желторотым студентам, как холодной сталинской зимой пришлось ему с товарищами из колонии бежать. Умер один из них по дороге, не выдержал физических перегрузок, слабый очень был. И тогда другие, чтобы сохранить в себе силы для дальнейшего продвижения по нелюдимому зимнему лесу, вынуждены были съесть по несколько кусков его замерзшего мяса.
   Много кто из ребят, да и сама Ольга в том числе, не верили в правдивость поведанной стариком истории. Молодые были, глупые, думали, что шутит сумасбродный ученый. А оно, оказывается, товарищ кандидат наук нисколько не шутил, а говорил чистую правду. Теперь-то она это, как никто другой из ее бывших сокурсников, осознавала. Разве могла она тогда, восемнадцать лет назад, представить себе, что когда-нибудь сама попадет в подобную щекотливую ситуацию? Что люди, находящиеся рядом, волею обстоятельств превратятся в настоящих нелюдей, способных совершить столь ужасное по своей жестокости преступление?..
   Нет, как бы там ни было, а этим бесчинствам следовало положить край, иначе и она со временем превратится в неисправимого каннибала, жаждущего человеческой крови. Подобное превращение в ней уже понемногу происходило - Ольга это достаточно хорошо чувствовала, хотя и пыталась всеми силами не думать об этом. Сама она, конечно же, не станет убивать людей ради их плоти, но если это сделает кто-то другой, она уже не сдержится, переступит через собственные принципы, и без всякого отвращения проглотит то, что ей разрешат проглотить.
   От осознания собственной низости женщине становилось страшно. Куда и пропали все симптомы утреннего пищевого отравления. Дышать стало легче, ноги понесли ее вперед уверенно, и даже желудок, как показалось, перестал на какое-то время болеть. Лишь в душе поселился неописуемый ужас, сопряженный со стыдом за свои поступки. Создавалось впечатление, что она так же, как и молчаливая угрюмая Алина, постепенно начинает сходить с ума. Она была уверена в том, что та не пойдет больше на поводу у агрессивной Кристины. А откуда могла взяться такая уверенность насчет кого-то, если даже насчет себя ничего подобного нельзя сказать?
   Ольга то и дело переводила взгляды на все заметнее ослабевающую Настю. В отличие от других, походка девушки выглядела неуверенной, ноги постоянно заплетались, точно как в тот момент, когда они приближались к реке. И зачем только она послушалась совета Кристины и потянула за собой юное создание на верную смерть? Лучше уж было отправиться вместе с ней вдоль реки. Там, глядишь, и наткнулись бы на какого-нибудь рыбака. Теперь же возвращаться назад уже поздно - слишком далеко отошли, чтобы менять направление на обратное. Даже если она решится на столь безрассудный шаг, Кристина с Юлией сразу же просчитают ход ее мыслей и не позволят ничего предпринять. Одна с рогатиной против вооруженных ножом и топором противниц она не выстоит - вряд ли удастся в предстоящей схватке отделаться увесистой шишкой на затылке. Обух топора - не деревянная коряга, а лезвие уж тем более. Что-что, а этот "инструмент" бьет человека наповал, бьет так, что после удара больше не встаешь.
   Так что выход в этой ситуации у нее оставался только один - во что бы то ни стало нужно перетянуть Алину на свою сторону. В настоящее время та находится в некой душевной прострации, и этим непременно следует воспользоваться. Психиатрия, конечно же, являлась не ее коньком - даже в институте Ольге по этому предмету больше тройки никогда не ставили, - но попробовать переломать душевное состояние попутчицы все же стоило. И сделать это требовалось как можно скорее, желательно не далее, как нынешним вечером...
  
   Второй день пути закончился куда быстрее, чем первый. За систематическим беганием "в кусты" женщины и не заметили, как солнце начало неторопливо клониться к закату. Вокруг был все тот же приевшийся до тошноты густой хвойный лес, все те же не отличающиеся друг от друга лиственницы, те же редкие полянки с густой травой и заросли ненавистного малинника.
   Пройденное за этот день расстояние наверняка не составляло и полтора десятка километров, что по таежным меркам, разумеется, выглядело сущим пустяком. На то, что к вечеру им удастся выйти к поселку, никто из присутствующих уже и не рассчитывал. Обещанный Игорем населенный пункт с сегодняшнего дня казался лишь каким-то несуществующим призраком, таким себе своеобразным миражом, реальное воплощение которого существовало разве что только где-нибудь на другой планете. Словно в подтверждение данной гипотезы, на небо густо высыпали яркие звезды, позволявшие в темноте довольно отчетливо видеть все вокруг.
   Женщинам поневоле пришлось остановиться на ночлег и снова-таки разжечь костер. К всеобщему удивлению, первой дежурить в эту ночь вызвалась именно Алина, заявившая, что спать она не хочет, а потому готова сохранять бдительность хоть до самого утра. Кристина с Юлией ничего против этого не имели, хотя и попросили их разбудить в случае, если добровольно изъявившей желание бодрствовать все же понадобится хоть пару часов отдохнуть.
   - Ты только не слишком усердно топай туда-сюда, - требовательно предупредила Кристина перед тем, как завалиться спать в обнимку с подругой. - А то и вправду ведешь себя, как настоящая медведица. Не даром все зверье от нас и разбегается.
   Полянка, на которой женщины расположились, была по площади довольно маленькой. От деревьев костер во все стороны отделяло сравнительно небольшое расстояние, поэтому чересчур "заполнять топливом" его не стоило, чтобы ненароком не устроить грандиозный лесной пожар. Сие обстоятельство требовало постоянной поддержки легкого огонька на одном и том же уровне, что, естественно, вынуждало каждую минуту кого-то обязательно за ним следить.
   Уложив Настю спать одну, Ольга неторопливо отошла от девушки и приблизилась к старательно ломающей сухие ветки Алине. Веток на ночь требовалось прилично, так что ее вмешательство в данный процесс было как нельзя более кстати.
   - Давай, я тебе помогу, - негромко предложила она, подтаскивая к костру несколько найденных под деревьями коряг. - Все же вдвоем легче дрова приготовить, чем одной.
   - Помоги, если так хочется, - равнодушно пожала плечами Алина, даже не думая возражать. - В принципе, все равно ночью делать нечего. Хоть дрова поломаю, и то занятие.
   Завернутой в шкуру двигаться ей было не слишком удобно - все движения ее казались смешными и неуклюжими, однако, избавляться от своего грубого одеяния она даже и не пыталась - веревку, и ту не развязала на поясе, будто бы не обращая на это никакого внимания.
   - Тебе не жарко в шкуре возле костра-то? - как бы невзначай поинтересовалась Ольга, подхватывая лежащий в стороне топор и рубя им толстую ветку.
   - Мне все равно, - неохотно отозвалась немногословная собеседница. - Ночи сейчас холодные, так что от чрезмерной жары страдать не придется.
   - Да, пока работаешь, однозначно чувствуешь себя теплее, а вот когда сидишь или лежишь, то может до последних костей пробрать.
   - Чего ж ты тогда почти голая здесь крутишься? Залезай к малышке и грейся на здоровье.
   Да, что и говорить, о себе Ольга нисколько не позаботилась - в оба куска шкуры закутала спящую Настю, а сама выскочила к еле мерцающему костру в одних хлопчатобумажных обрывках. Не следовало так беспечно ко всему относиться, ветерок все-таки в спину дул далеко не теплый. Но женщина не стала предпринимать ничего для улучшения собственного положения - небрежно махнула в ответ рукой и продолжила монотонно рубить дрова.
  -- Бог с ним, - сказала в меру хладнокровно, - за пять минут не простужусь.
   - Как знаешь, - апатично пожала плечами Алина. - А с чего это вдруг тебе так не спится? Тоже, что ли, угрызения совести замучили?
   - Может быть, - невнятно пробормотала Ольга, искренне удивляясь тому обстоятельству, что собеседница сама произвольно переводит разговор в нужнее русло. - По большому счету, совесть должна мучить всех нас до единой, а не только одну тебя или меня. Все мы отчасти виноваты в случившемся, за исключением маленькой Насти, разумеется.
  -- А ты-то в чем себя виноватой считаешь? Нож ведь к ее горлу подносила я.
   - Но мясо ведь ели все, и я в том числе. Значит, меня ни в коем случае нельзя сбрасывать со счетов. Да, я пыталась предотвратить трагедию, но это совсем не значит, что я желала ее предотвратить. В душе-то все мы непременно стремились насытиться, только одни открыто выразили свое желание, а другие пытались его скрыть за собственным лицемерием, чтобы потом свалить всю вину на кого-то. Разные бывают люди и разные у них психологии. Так что то обстоятельство, что я отказалась вам помогать, по сути дела, не возвысило меня над вами, а наоборот - унизило. И потому душевные терзания мои должны быть не меньше от твоих.
   - Я так поняла, ты пытаешься убедить меня в моей невиновности, - пробормотала Алина по-прежнему без всяких эмоций. - В принципе, при желании можно убедить кого угодно в чем угодно. Это мне в юности господин Красовский неоднократно доказывал. Только ему ведь убедить меня в своей порядочности так и не удалось, как он там не старался. Потому я и не стала его женой, хотя к этому имелись все предпосылки... Я веду к тому, Оля, что и ты сейчас зря стараешься в чем-то меня убедить. Каждый человек сам должен отвечать за свои поступки, а не перекладывать свою вину с больной головы на здоровую. Я ведь по сути своей - человек упрямый, волевой, а тут вдруг ни с того, ни с сего вдруг позволила кому-то повести меня у себя на поводу. Стыдно!.. Стыдно и больно осознавать что-либо подобное. Что бы ты там не говорила, а нет мне прощения за все, что я натворила, ни на этом свете, ни, уж тем более, на том... Да, на то, что никто о случившемся не узнает, можно надеяться, но разве это важно, Оля?.. Я ведь ни позапрошлой, ни прошлой ночью не уснула ни на секунду - глаза закрывала, а отключиться не могла. Все время перед глазами стоит ее лицо - искаженное гримасой страха, молящее о пощаде. Это не лицо свиньи или коровы в предсмертный момент - тех я перевидала в своей жизни предостаточно, - это лицо человека, которого я убила! Убила ни за что, просто так, ради того, чтобы только наполнить жратвой собственный желудок. Разве могут сравниться с этим какие бы то ни было душевные терзания? Лучше уж самой умереть, чем жить в дальнейшем с таким позором...
   Что еще можно было добавить к произнесенному? Ольге не оставалось ничего иного, как только согласно закивать головой и развести руками.
   - Да, Алина, ты права, - воспользовавшись минутным молчанием собеседницы, сказала она. - Ситуация сложилась не из лучших. Но я еще раз тебе говорю - назад ничего не вернешь. И о смерти своей постарайся не думать - нею ты ничего не решишь, а лишь добавишь в нашу коллекцию еще один труп. Сейчас нужно думать ни о том, как скорее умереть, а о том, как суметь выжить. Ты достаточно настрадалась за свой проступок, искупила душевно свою ошибку с лихвой. Теперь ты должна поставить перед собой лишь одну цель - сделать все от тебя зависящее, чтобы подобного больше не произошло. Силы у всех нас снова на исходе. Если мы к завтрашнему вечеру не добудем себе пищу, то дальше идти вряд ли сможем, а кто знает, сколько еще предстоит шагать?.. И что остается в таком случае? Да ничего - действовать по прежней отработанной схеме - резать самого слабого и есть его. Таков закон здешних мест, против него не попрешь. Если ни ты, ни я не согласимся резать, они это сделают сами. Поэтому мы должны им противостоять. Если нас будет трое, а их двое, то они ничего с нами не смогут сделать даже с помощью ножа и топора. Мы ведь с тобою сильные женщины, Алина, сильные и упрямые. Мы обе видели в своей жизни огромное количество трупов и огромное количество крови. Что поделаешь, работа у нас такая. Но не стоит пользоваться своими навыками ради удовлетворения чьей-то похоти. Нужно решительно дать им отпор, и тогда они поймут, что они слабее нас, тогда им придется подчиниться нашим требованиям и дальше жить по нашим правилам... Ты должна помочь мне. Без твоей помощи я не справлюсь, слишком уж силы неравные. В противном случае они сначала съедят Настю, потом съедят меня, а потом и твой черед настанет. Ты им нужна только для количества.
   - Количества чего? - Вопрос апатичной собеседницы прозвучал настолько тихо, что Ольга с трудом смогла его расслышать.
   - Количества всего: потенциальных соратников, физической силы, и, в конечном счете, - обычного мяса. Не допусти, чтобы они тебя сумели использовать, как в прошлый раз. Поддержи меня, и мы с тобой обязательно выживем в этом проклятом лесу.
   - Не знаю, - после некоторого раздумья тяжело вздохнула усевшаяся на траву Алина. - А где гарантия, что ты тоже, как и они, не пытаешься меня использовать для собственной выгоды? Сегодня ты просишь у меня поддержки, а завтра проголодаешься и предложишь разделать на окорока ту же самую Кристину. В конечном-то счете каждому из нас нужно чем-то питаться. Тут уж вопрос ребром - либо они нас, либо мы их, третьего не дано. Только и всего, что черед жертв поменяется, и Настя твоя в результате окажется не на первом, а на третьем месте.
   - Что ты такое говоришь?! - возмущенно воскликнула Ольга, несдержанно повышая голос. - Неужели ты обо мне так нехорошо могла подумать?
   - Не знаю, что теперь думать о ком-либо. Голод и холод в корне меняют человеческое мышление. По себе чувствую, чего тут душой кривить? Так что прости, Оля, конкретно тебе обещать ничего не могу. Сегодня я думаю так, завтра буду думать иначе. Не стоит наперед загадывать. Никто ведь из нас не знает, чего в следующий день от него потребует его организм... А просто надеяться на лучшее - удел дураков и слабаков. Я, к сожалению, никогда к таким не относилась, и относиться не собираюсь. Один раз слабость уже допустила, так что с меня хватит...
   Всего сказанного Ольге было достаточно, чтобы понять, что ничего большего она сегодня от Алины не добьется. Собеседница оказалась куда более "крепким орешком", чем она ожидала. Убеждать такую требовалось далеко не один раз, так что лучше было перенести продолжение начатого разговора на завтра. Тем более, что холод нешуточно начал пробирать ее практически ничем не прикрытое тело до самых костей. По спине огромными полчищами поползли мурашки, поэтому поневоле на пару минут потребовалось повернуться нею к костру.
   - Ладно, - уравновешенно произнесла она, ощутив охлажденной кожей приятный прилив теплоты, - пускай пока все будет, как будет. Но предложение мое ты все-таки имей в виду, мало ли что случится в будущем... Подумай до утра, все равно ведь не уснешь.
   Не дожидаясь ответа, Ольга вернулась к спящей Насте и аккуратно влезла под шкуры, которыми та была накрыта. Соприкосновение с теплым юным телом позволило ей почувствовать приятную истому и сразу же расслабиться. Руки женщины поневоле обняли девушку за талию, а живот плотно прижался к ее спине. Тепло передалось от одного тела к другому в течение одной минуты, в конце которой мозг Ольги самопроизвольно отключился от всех проблем.
  
  
  
  
  

29.

  
  
   Этой ночью она спала более-менее крепко. Какие-то сны, правда, терзали воображение, но все они казались определенно неяркими, потому как проносились один за другим почти молниеносно и абсолютно не откладывались в памяти. Кошмары, слава Богу, голову не посещали, что, естественно, позволяло мозгу полностью расслабиться.
   Никакого волчьего воя так же, как и в прошлую ночь, поблизости не слышалось, да и комары в последнее время терзали путниц куда в меньшей степени, чем раньше. На редкие укусы вялых насекомых после всего пережитого никто не обращал никакого внимания.
   Под утро Ольге почему-то стало жарко. То ли воздух вокруг существенно потеплел, то ли старательная Алина подбросила в костер слишком много дров, то ли просто температура тела Насти повысилась, но факт оставался фактом - проснулась она от ощущения самой настоящей удушливости. По животу и спине стекали легкие струйки пота, а между ногами, так вообще все запрело до такой степени, что поневоле возник вопрос, позволит ли данное неудобство без проблем ей продвигаться дальше. Пока с густого травяного покрова полностью не сошла роса, она имела хоть какую-то возможность немного привести себя в порядок, благо, небольшой кусочек мыла в наличии пока еще имелся. Несла его с собой постоянно Алина, предусмотрительно завернув сию "драгоценную вещь" в складки своей огромной медвежьей шкуры.
   Ольге с огромным трудом удалось пересилить собственное желание еще хотя бы каких-нибудь полчасика поваляться в полудреме рядом с таким же, как и она сама, потным жарким человеческим существом. Настя в момент ее подъема даже не пошелохнулась, осталась лежать в той же скрюченной позе, словно неживая, и еле слышно сопеть в две дырочки. Аккуратно накрыв юную подопечную шкурами, Ольга неуклюже встала на ноги и лениво потянулась.
   Яркое солнце уверенно выходило из-за нагромождения острых хвойных верхушек, давая возможность отлично разглядеть все вокруг. Воздух был пока еще свежим, а роса укрывала траву таким плотным слоем, словно только полчаса назад над лесом прошел дождь. Утренний туман практически рассеялся, от него осталась лишь еле заметная пелена, немного забивающая дыхание, но все равно действующая на организм достаточно освежающе.
   Глубоко вдохнув в себя упоительный лесной воздух несколько раз подряд, Ольга сделала вывод, что к нынешнему утру он и впрямь немного потеплел, что не совсем соответствовало ее ожиданиям. Выходит, лето еще не полностью сдало осени свои позиции, оно пока что пыталось как-то бороться с наступающими холодами, а значит, у беглянок имелось в запасе несколько дней более-менее толковой погоды. Последнее обстоятельство следовало использовать с максимальной для себя выгодой - выполнить в эти дни решительный марш-бросок, выложиться в пути на полную силу, пока все пространство вокруг снова безжалостно не залило дождем.
   А вот насчет костра предположения женщины не оправдались. Вопреки ее ожиданиям, он оказался полностью потухшим - над небольшой кучкой черного пепла вился лишь редкий дымок, растворявшийся в воздухе почти сразу же. Дров вокруг практически не осталось, так, валялось несколько сухих изломанных веточек, и все. Да и самого того человека, который должен был поддерживать состояние огня на должном уровне, в поле зрения не наблюдалось.
   Ольга старательно протерла костяшками пальцев все еще слипающиеся глаза. Так и есть - вокруг потухшего костра лежало всего три человека - слитые в единое целое, как сиамские близнецы, Юлия и Кристина, а также свернутая калачиком под небрежно накинутыми на нее шкурами юная Настя. Четвертой была она сама. Куда делась Алина, оставалось лишь гадать. Из всего увиденного Ольга поняла, что та на протяжении ночи так никого и не разбудила, чтобы сменить ее на посту, - провела все время у костра сама, в гордом одиночестве.
   Огонь потух совсем недавно, следовательно, с момента исчезновения Алины прошло не более получаса. Развернутая на всю свою ширину медвежья шкура лежала на месте. Выходит, она ушла в лес полностью раздетой, не накинув на себя ничего из имеющейся в наличии примитивной "первобытной одежды". Все это, выглядело, по меньшей мере, странно.
   Быть может, она просто решила насобирать в лесу дров. Но зачем за ними далеко ходить, если подходящие сухие ветки валялись рядом, практически под ногами? Да и топор оставался не тронутым - лежал на том самом месте, где его Ольга ночью оставила. Или же, окончательно лишившись разума, Алина вообще решила плюнуть на них всех и незаметно убраться восвояси. Только почему, в таком случае, она ушла в лесные дебри абсолютно голой? Ладно, у костра ей было жарко, это можно понять. Но идти в таком виде неизвестно куда и неизвестно зачем... Нет, подобного рода поступок даже для душевно нездорового человека казался уж слишком несуразным. Что-то здесь было другое, что-то более реальное и более простое.
   В глаза Ольге бросился лежащий на шкуре кусочек мыла. Он был раскрошен на несколько частей так, словно кто-то нарочно разломал его в руках. Страх пронзил душу женщины даже раньше, чем она осознала, что именно произошло. В мозг сразу же закрались самые ужасные подозрения, подтвердившиеся в тот момент, когда Ольга обнаружила отсутствие рядом с медвежьей шкурой используемой Алиной в качестве пояса веревки.
   Нет, ей просто не хотелось верить собственным глазам! Женщина быстро приблизилась к шкуре и приподняла ее с земли. Под ней веревки также не оказалось. Выходит, Алина все-таки забрала ее с собой. Спрашивается - зачем? Неужели она надеялась подловить утром с помощью аркана какую-нибудь зверюшку? Хорошо, если так. А если нет?..
   Как не пыталась Ольга успокоить себя самыми разнообразными гипотезами, все равно понимала, что дело обстоит далеко не столь благоприятным образом. Раскрошенный кусочек мыла все упорнее заставлял ее убеждаться в самой страшной догадке.
   Первым ее решением было тут же поднять всех спутниц на ноги и броситься на поиски пропавшей, однако, что-то не позволило сразу этого сделать. Какое-то непонятное сомнение вынудило Ольгу не спешить со всеобщей паникой, а несколько минут подождать.
   Рассмотрев все вокруг, она обратила внимание на ближайшие заросли кустарника с небрежно раздвинутыми в сторону ветвями, к которым вела полоска слегка примятой травы. Ноги сами понесли Ольгу в нужном направлении. Очутившись за кустарником, она мгновенно наткнулась на то, что желала найти. Только в таком ли виде она ожидала это увидеть?..
   Обнаженное тело Алины свисало с ветки дерева, лишь каких-то полметра не доставая пальцами ног до земли. Петля злополучной веревки стягивала шею настолько туго, что за посиневшими наплывами кожи ее практически не просматривалось. Другой конец несколько раз охватывал толстую ветку дерева и был завязан морским узлом.
   Ольга не стала вдаваться в подробности, как именно ее бывшей ночной собеседнице удосужилось повеситься. Увидев сие нелицеприятное зрелище, женщина с истерическим криком бросилась к телу и, обхватив его за талию, попыталась приподнять.
   - Алина, нет!!! - Душераздирающий вопль самопроизвольно вырвался из горла и громогласным эхом прокатился по лесу. - Нет! Нет!.. Ты что это удумала?
   Все ее старания оказались бесполезными. Буквально через пару секунд она осознала, что помочь повешенной уже ничем нельзя. Тело Алины было холодным и каменным. Как врач, Ольга безошибочно могла констатировать тот факт, что оно уже около получаса является трупом.
  -- Боже, Алина!.. Что ты с собой сделала?! Зачем?...
   Как сие ни странно, но слезы из ее глаз на этот раз не лились - их просто там больше не оставалось - все было выплакано раньше. Внезапный душевный страх тут же сменился непредсказуемым хладнокровием, словно все случившееся было самим собой разумеющимся фактом. Ольга поняла, что сама без посторонней помощи она не в состоянии снять мертвое тело с дерева, поэтому отпустила его и бросилась обратно на полянку.
   - Девочки, вставайте! - выкрикнула настолько взбешенным тоном, словно вокруг бушевал беспощадный лесной пожар. - Поднимайтесь!.. Алина повесилась!..
   В лишних объяснениях не было никакой нужды. Ее первые громкие крики уже всех переполошили, а потому больше никто не спал, а Кристина, так та вообще даже успела вскочить на ноги. Спутницы приходили в себя после сна довольно медленно, выглядели несколько помято и заторможено, однако, поняли все с полуслова, и уже через минуту стремительная Юлия с ножом в руках бросилась вслед за Кристиной и Ольгой в кусты. На ветку дерева она запрыгнула с ловкостью макаки. Повиснув на одной руке, единым взмахом перерезала веревку у самого узла и так же легко спрыгнула вниз. Двое других женщин поддержали тело от неуклюжего падения и положили его на траву аккуратно, так, словно Алина доселе оставалась живым человеком.
   - Может, ее еще можно спасти? - с надеждой в голосе поинтересовалась Юлия, склонившись над трупом и пытаясь перерезать затянутую на горле петлю.
   На изуродованное предсмертной гримасой лицо покойной никто старался не смотреть - один только вывалившийся изо рта фиолетовый язык мог кого угодно заставить проняться трепетом, а если принять во внимание еще и выкатившиеся наружу чуть ли не целиком глазные яблоки, неестественно заострившийся нос и глубоко впалые щеки, то здесь стандартными ночными кошмарами вряд ли возможно было отделаться.
   - К сожалению, нет, - более спокойно произнесла Ольга, сумевшая за минуту полностью взять себя в руки и смириться с произошедшим. - Не видишь, она уже в кусок льда превратилась.
   - Зачем она это только сделала? - Юлия неприязненно зажмурилась и раздраженно покачала головой. - Алинка, Алинка, какая же ты ненормальная!
   - Не выдержала душевных мук, - сделала вывод поднявшаяся в полный рост Кристина. - В принципе, удивляться здесь нечему - все к тому и шло. Упокой, Господи, ее душу.
   Причину самоубийства их незадачливой подруги подтвердила обнаруженная тут же, под деревом надпись. Палкой на сырой земле было выведено всего лишь одно искривленное слово: "простите". Какие еще тут кому требовались объяснения?
   Настя появилась у трупа последней. Девушка боязливо вышла из-за кустов, взглянула на белое с синими пятнами тело и, прикрыв лицо ладонями, тут же убежала обратно. Ольга не бросилась ее успокаивать - какой тут, к черту, мог быть покой, когда такое произошло! Она лишь прикрыла глаза покойной веками, встала с колен и молча отошла в сторону.
   Внимательное обследование дерева дало ей возможность понять, как именно Алина наложила на себя руки. На высоте чуть меньше метра от земли от ствола отходил довольно толстый и крепкий сучок, на который без труда удавалось влезть, достать при этом руками до нужной ветки, затянуть на ней веревку, и так же без особых затруднений с петлей на шее спрыгнуть вниз. Комбинация выглядела слишком уж простой, чтобы лишний раз ломать над ней голову. Алина сама выбрала себе судьбу, посчитав такой уход из жизни наиболее оптимальным решением своей душевной проблемы, и теперь до всех остальных ей не было абсолютно никакого дела. Возможно, ночной разговор с Ольгой также внес свою лепту в ее решение, кто теперь скажет? Что случилось, то случилось, и прошлого вернуть уже никак нельзя.
   Но, как бы там ни было, на этот раз Ольга ничуть не чувствовала своей вины за случившееся. Она со своей стороны сделала все возможное, чтобы ситуация не сложилась столь драматично, чтобы она хоть немного облегчилась, и потому попыталась убедить Алину ее поддержать. Разве можно было предположить, что та по-своему истолкует эту самую ситуацию, что она предпочтет мнению бывшей собеседницы свой выход из создавшегося положения? Правильным он явился, или нет, не ей теперь было решать. Алина умерла, а значит, умерли и те проблемы, которые она своим присутствием создавала. Не захотела жить - что ж, Бог ей судья. Теперь о ней больше не стоило думать - заботиться следовало только о живых.
   - Ну, что будем решать, подруга? - Кристина украдкой приблизилась к Ольге со спины и положила ей на плечо ладонь, что моментально вывело женщину из минутных раздумий. - Дело, как видишь, дрянь. Еще одна душа не вынесла страданий...
   - А что здесь решать? - повернувшись к ней лицом, пожала плечами Ольга. - Закопаем да пойдем дальше. На меня, признаться, смерти уже не действуют так сильно, как раньше.
  -- Привыкла, или как?
  -- Поневоле привыкнешь... - Из горла женщины вырвался очередной тяжелый вздох.
   - Конечно, на то ты и доктор, чтобы мертвецам не удивляться. - Физиономию лихой блондинки исказило жалкое подобие улыбки. - Я, признаться, тоже стала относиться к ним попроще. Одним трупом больше, одним меньше, какая разница? Трудностей не выдерживают, как известно, самые слабые...Поэтому от них поневоле в пути приходится избавляться. Ладно, там, Зинка, Виолетта... Но на Алинку я ни за что бы не подумала, что она не выдержит и сдастся. Вроде бы такой сильной, такой выносливой выглядела. На нее, признаться, я возлагала куда больше надежд, чем на тебя или Юльку. И вот тебе на, такая неожиданность!
   - Не всегда так случается, как мы рассчитываем. Иногда жизнь и пакости подбрасывает.
   - Слушай, - будто бы невзначай поинтересовалась Кристина, - ты можешь сказать, сколько времени она, по-твоему, мертва?
   - Не менее получаса, - без малейших сомнений ответила Ольга, - и не более часа. Точнее определить, извини, не могу. Для того нужно специальное обследование.
   - Понятно, понятно. Да мне, собственно говоря, точнее и не нужно. Главное, что никакие важные органы за это время не успели разложиться.
   - Что ты имеешь в виду? - В глазах Ольги возник неподдельный страх, каким-то шестым чувством она начинала понимать, куда именно клонит собеседница.
   - Неужели не понятно? - грубовато фыркнула Кристина. - Мы последние двое суток ничего не ели. Силы наши опять на исходе, а у этой кобылицы печень наверняка дай Бог каждому. Сейчас на огоньке поджарим - за милую душу пойдет.
   - Нет, девочки, не надо этого делать. - Интонация Ольги приняла несколько неуверенный оттенок, голос предательски задрожал, словно в горле образовалась какая-то незримая преграда. - Хватит с нас одной съеденной подруги. Ведь именно от осознания вины перед ней Алина и повесилась. Я не хочу, чтобы подобное произошло с каждой из нас.
   Она инстинктивно отступила на пару шагов назад и невольно уперлась спиной в толстый ствол злополучного дерева.
   - Чего ты боишься, дуреха? - В отличие от нее, Кристина в данную минуту выглядела крайне решительной и настойчивой. - Ее же никто не убивал, как Виолетту, - она сама решила руки на себя наложить, по собственной инициативе. Так что вины за ее смерть ни на ком из нас нет... А тело... Хоть закопаем его, хоть бросим так, все равно через пару часов здесь лесная нечисть объявится и кости на кости не оставит. Так почему же, спрашивается в задаче, мы должны оставлять столь ценное мясо кому-то, если можем съесть его сами, пока не поздно? Тем более, что нам нужно обязательно чем-то подкрепиться, иначе мы дольше, чем пару дней, не выдержим. Твоя же Настасья первая с копыт свалится, а ты следом за ней. Ты этого хочешь?
   Ольга молча покачала головой, хотя не в состоянии была и сама объяснить, что именно подразумевает этим жестом - согласие или протест.
   - Да я же не обо всей ее плоти говорю, - бесцеремонно продолжала Кристина, - а только об одной печени. Котелка у нас нет, чтобы бульоны варить, а шашлыки из ляжек - удовольствие слишком долгое. Не охота возиться с ними лишний раз... Короче, какой смысл время на уговоры терять, не хочешь - не ешь, твое личное дело! А мы с Юлькой умирать с голоду не намерены! Время идет, труп разлаживается, так что извини - пора от слов к делу переходить.
   Даже если бы Ольга сейчас набросилась на собеседницу с кулаками, пытаясь помешать ее новой "затее", это бы ничем положительным не увенчалось - просто в самый неподходящий момент женщины покалечили бы друг друга, что, естественно, явилось бы существенной помехой для их дальнейшего продвижения по лесу. Поэтому она, как вкопанная, осталась стоять у дерева и учащенно заморгал, пытаясь до конца осознать все, что вокруг происходит.
   Юлия к моменту завершения их разговора все-таки сумела перерезать туго стягивающую шею покойницы веревку и со злостью отбросила оную в сторону. Вдвоем с Кристиной они схватили труп за ноги и быстро поволокли в сторону потухшего костра. Треск веток густого кустарника заставил Ольгу вспомнить, что на полянке сейчас находится Настя, для которой предстоящее зрелище будет выглядеть отнюдь не развлечением.
   Женщина лихорадочно сорвалась с места и выбежала по протоптанной тропинке к остальным. Как она и ожидала, ее юная попутчица сидела в данную секунду на месте своего ночлега, испуганно завернувшаяся в куски шкуры и привычно дрожащая в очередном приступе страха. Ольге не оставалось ничего другого, как на всякий случай подхватить длинную рогатину, присесть рядом с ней и обнять свободной рукой девушку за плечи.
   - Не бойся, - попыталась успокоить она испуганную Настю, - обещаю, ничего страшного с тобой не случится. Главное - не смотри туда...
   Ладонь Ольги самопроизвольно прикрыла юной подопечной глаза, чему та нисколько не сопротивлялась. Она словно превратилась в маленькую безвольную куклу, с которой постороннему человеку разрешалось творить все, что заблагорассудится.
   Кристина с Юлией, как казалось, полностью забыли об их существовании - они увлеклись своим "занятием" настолько, что плевать хотели на всех остальных людей в мире, вместе взятых. Пока Юлия спешно собирала поблизости дрова и возобновляла костер, ее подруга безжалостно схватила в обе руки острый охотничий нож и с размаху всадила его лезвие в верхнюю часть живота покойной Алины. Вопреки ожиданиям Ольги, кровь не брызнула из трупа ярким фонтаном, а лишь медленными струйками потекла из разреза в обе стороны, однако, зрелище все равно было омерзительным, от него поневоле пришлось отвести взгляд в сторону.
   - Может, все же поможешь достать? - в последний раз поинтересовалась Кристина, расширив разрез до предела. - Ты все-таки профессионал, черт тебя подери!
   Ольга не то, что ни ответила, а даже не придала ее словам значения, словно обращались ни к ней, а кому-то другому, загадочному и невидимому, сидящему за ее спиной.
   - Ну и черт с тобой! - недружелюбно рявкнула жестокая блондинка. - Только попробуй хоть кусочек попроси - живо обухом между глаз получишь.
   Как бы подтверждая сию угрозу, рядом с ней в тот же момент оказалась вооруженная топором Юлия, жаждущая крови ничуть не меньше, чем ее соратница.
   Грубо содрав с живота покойницы кожу и тонкий слой мяса, все четыре женские руки одновременно внедрились внутрь туловища и принялись там что-то выискивать. Через какую-то минуту из тела наружу извлеклась вязкая окровавленная печень, которую сразу же положили усопшей на грудь. Она была еще горячей, потому как испускала из себя в воздух заметные испарения, а значит, являлась вполне пригодной к употреблению. Для Ольги подобное зрелище не было в диковинку, поскольку за свою медицинскую практику ей довелось повидать всякого, но вот лицо юной подопечной поневоле пришлось покрепче прижать к своей груди, чтобы оно ненароком не повернулось в ту сторону, где весь этот ужас происходил.
   Кристина быстро разрезала печень на небольшие части и насадила их на выструганные Юлией тонкие деревянные шампуры. Через несколько минут четыре "печеночных шашлыка" уже жарились на огне. Тело Алины женщины оттащили за ближайший разлогий куст, чтобы его "неидеальный" внешний вид не смог в какой бы то мере помешать их предстоящей трапезе.
   Кусочки печени, разумеется, быстро прожарились и после легкого соления были полностью готова к употреблению. На сей раз в поведении подвижной Юлии не присутствовало даже малой толики той брезгливости, которой она отличалась раньше. Ее лицо в момент поедания частиц человеческой плоти ни единого разу не скривилось - она набросилась на приготовленный "деликатес" даже раньше неторопливой подруги, уплетая в себя оный с такой поразительной жадностью, какую в более цивилизованных условиях и представить было невозможно. Наблюдая за ней, Кристина лишь ехидно улыбалась, бросая в ее сторону колкие шутки.
   - Смотри, Юлька, не подавись, - повторяла несколько раз подряд, - а то ведь инструментов у нашего доктора нет, чтобы твердый комок из горла доставать. Придется поневоле под кадыком резать, а это, дорогая моя, чревато нехорошими последствиями.
   В какой-то момент Ольге показалось, что они обе без всякого преувеличения сошли с ума. Им уже было плевать решительно на все: на сопряженный с трудностями дальнейший путь по лесу, на встречу со своими родными и близкими, на месть Вадиму Красовскому, и даже на собственный человеческий облик. Создавалось впечатление, что в сию минуту Кристина с Юлией превратились в самых настоящих гиен, поедающих мясо умерших животных и сотрясающих при этом всю округу своим неприятным душераздирающим смехом.
   Нет, не наблюдалось в них больше ничего человеческого. Женщины, сами того не замечая, переступили черту, которая отделяла их от себе подобных. Наверняка Алина почувствовала, что она тоже может стать такой, поэтому и предпочла оказаться не в роли хищника, а в роли жертвы. Ее поступок явился, конечно же, уделом слабого, однако, в какой-то мере он все же доказал ее духовную силу - лучше было потерять жизнь, но остаться при этом человеком.
   Бывшие подруги покойной, как ни прискорбно, подобными сомнениями не страдали. Они выбрали для себя иной путь решения проблемы - путь жестокий и безжалостный, не оставляющий никому из находящихся рядом никакой надежды на спасение. Смерть Алины просто немного отсрочила их страшные дальнейшие действия, но они непременно рано или поздно должны были произойти. Уж теперь, после всего увиденного, Ольга в том ни секунды не сомневалась.
   Новоявленным "людоедкам" было решительно наплевать и на то, в каком они сейчас находятся виде. Руки обеих полностью покрывала кровь, чему они не придавали абсолютно никакого значения - мерзко хватали ладонями куски чужой печени и жадно посылали их вместе с липкой кровью себе в рот, от чего губы, естественно, также измазывались в отвратительную багровую субстанцию. Ее слизывали языками, как небрежно нанесенную губную помаду, только после этого не сплевывали в сторону, а аппетитно заглатывали в себя.
   - Может, все-таки попробуешь? - снова обратилась Кристина к Ольге, пытаясь протянуть ей парочку последних почерневших кусочков. - Нам уже, честно говоря, не лезет.
   Женщина, конечно, не меньше от них сейчас хотела есть, а что касается Насти, так у той вообще потребность в пище в силу ее возраста была огромнейшей, но превращаться в существо, подобное сидевшим напротив, а уж тем более позволять становиться таковой невинному юному созданию - это казалось куда ужаснее, чем мучительная голодная смерть. Нет, позволять себе так опускаться ни в коем случае было нельзя - хватит того, что они опустились до подобного в охотничьем домике. Ольга реально ощущала в себе желание еще раз испробовать человеческого мяса, а потому стремление беспринципных попутчиц "полакомиться" плотью сородича было вполне понятным. Но понимала она также и то, что если сейчас подобную похоть в себе не остановить, то в последствии сделать это будет куда труднее. И кто знает, на какое преступление пойдет тогда тот из них, кому все-таки удастся добраться до массового скопления народа? Быть может, именно после таких вот случаев среди темных таежных людей и рождаются мифы о снежном человеке, ворующем из селений маленьких детей и красивых девушек.
   Нет, превращаться в подобную дикую тварь ни в коем случае нельзя, уж лучше и впрямь повеситься, как это сделала Алина. По сути, самое простое решение всех проблем, если жизнь свою и других по примеру хищников ценить ни за грош. В принципе, если ситуация усложнится до предела, то и она, Ольга, не задумываясь, всадит нож сама себе в сердце, лишь бы больше не видеть ничего подобного. Только заранее нужно будет обязательно Настю прирезать и утопить ее где-нибудь в болоте, чтобы девушка не осталась этим хищницам на съедение.
   Но пока о таких крайностях не следовало думать. В настоящую минуту она пока имела силы контролировать как себя саму, так и сложившуюся ситуацию. Если уж она способна отказать себе в протянутом куске жареной плоти, то значит, не все еще для нее потеряно в этом мире. Выходит, разум пока еще может брать верх над низменным чувством чревоугодия, так что она непременно должна бороться с этой напастью всеми дозволенными и недозволенными методами, бороться до тех пор, пока обессилено не упадет посреди леса и не сдохнет...
   А что касается двух отнюдь не разделяющих ее мнение спутниц, то желудки последних в эти самые минуты порядочно насытились, что позволяло еще денек-другой не слишком переживать по поводу безопасности беспомощной девушки - вряд ли теперь на протяжении пары ближайших суток они на нее накинутся. Нет, что не говори, а своим глупым поступком Алина оказала всем им неоценимую услугу - одним дала вдоволь наесться, другим позволила еще какое-то время не быть съеденными. А в их положении сие время много чего могло значить...
   - Так будешь жрать, или нет? - еще раз требовательно поинтересовалась Кристина, не выпуская последние кусочки печени из своей грязной ладони.
   - Нет! - твердо ответила Ольга, отворачиваясь в сторону и прижимая к себе Настю.
   - Ну и дура! - в который раз за утро злобно рявкнула блондинка, без каких-либо эмоций вбрасывая очередной кусок себе в рот. - Смотри, чтобы потом не пожалела.
   А вот тут уж людоедка была никак не права. О чем, о чем, а о данном своем решении Ольга жалеть не станет! Уж в этом-то она была уверена, как никогда раньше. И уверенность в правоте придавала ей куда больше сил, чем все продукты питания мира, вместе взятые.
  
  
   30.
  
  
   Как и следовало ожидать, предавать тело последней усопшей земле никто не стал. Насытившимся ее печенью бывшим подругам было, по большому счету, все равно, а Ольга попросту не хотела терять свои драгоценные силы, копая в одиночку примитивную могилу. На помощь еле стоящей на ногах Насти в этом деле надеяться не приходилось, да и топор никто бы ей не разрешил взять, поэтому по ходу дела пришлось бы разгребать плотную лесную землю с помощью пальцев рук и "палки-копалки", что, естественно, забрало бы у женщины изрядное количество и времени, и энергии. А какой в том и в правду смысл, если дикие звери наверняка уже учуяли запах свежей крови и не замедлят в ближайшие пару часов оказаться рядом? Для них разгребать подобные неглубокие ямы - дело привычное. Так что волей-неволей Ольге мысленно пришлось попросить у своей бывшей подруги по несчастью прощения и на прощание лишь окинуть ее лежащее под кустом изуродованное тело сочувственным взглядом.
   Настя, в отличие от нее, смотреть на труп не стала вообще. Девушка подхватила вторую рогатину и направилась вслед за ней, словно послушный молочный теленок.
   Кристина с Юлией догнали их несколькими минутами позже. За это время они успели наспех затушить костер и собрать оставшиеся нехитрые пожитки, включающие в себя и освободившуюся от "хозяйки" большую медвежью шкуру. Ее точно так же, как и первую, небрежно разрезали ножом на две части, из которых сделали пару внешне уродливых, однако, достаточно теплых жилетов, в которых женщины чувствовали себя куда комфортнее, чем в стягивающих грудь и бедра "волчьих обносках". Они все же соизволили отмыть свои руки и лица от крови в травяной росе - преследования настоящих хищников, понятное дело, никто не желал.
   Догнав Ольгу, Кристина посмотрела на свой компас и немного поправила неправильно взятое попутчицей направление. Хотя какая теперь могла быть разница, идут они точно на юг, или на пару градусов сворачивают вправо-влево, не понятно. Но спорить Ольга не стала - куда направили, туда и пошла, тем более, что для нее это не имело принципиального значения.
   О вчерашнем всеобщем расстройстве желудков сегодня полностью было забыто. Оно прекратилось еще ночью, о чем допускалось судить по состоянию собственного организма, больше всего от того пострадавшего. Да и смерть Алины подействовала на подобного рода неприятность закономерным образом - очередной шок заставил каждую из женщин чувствовать себя куда здоровее, чем было на самом деле. Хотя, по правде говоря, начиная с нынешнего дня, Ольга считала их группу окончательно расколовшейся на два враждебных лагеря, а потому даже мысленно могла отвечать только за двоих - за себя и за юную подопечную.
   Да и можно ли было назвать это группой вообще - так, четыре душевных калеки, ни один из которых теперь не мог считать себя полноценным человеком. С прискорбием пришлось констатировать тот факт, что сегодня утром их число сократилось ровно вполовину. Четверо были мертвы - ровно столько же оставались живы. И данное обстоятельство заставляло нешуточно засомневаться в реальности спасения хоть кого-либо из них единственного...
   К полудню солнце начало понемногу припекать, принуждая уставшие тела преть в натянутых на них шкурах и обливаться потом. Только пройдя несколько километров по пересеченной местности, Ольга вдруг сообразила, что шокированная самоубийством Алины она так и не привела себя в порядок с помощью обмылков и росы. Теперь, к сожалению, никакой влаги вокруг не присутствовало, поэтому поневоле приходилось терпеть сие неудобство и, скрипя зубами, надеяться, что впереди появиться хоть какой-нибудь ручей или болото.
   Две сытые попутчицы оказались более раскованными. Они приспустили все свои лохмотья и зашагали по лесу до пояса обнаженными. Реальной опасностью подхватить на тело клеща они беспечно пренебрегали - благо, острый нож в наличии имелся, профессиональный доктор также, поэтому бояться на этот счет было нечего. К счастью, до сего момента подобного инцидента ни с кем не произошло, так что наверняка они надеялись, что так будет и дальше.
   На протяжении пути беглянки между собой практически не разговаривали - лишь изредка кидали в сторону друг друга какие-нибудь грубоватые фразы, когда кто-либо из них начинал понемногу отставать. Естественно, что отстающими, как правило, оказывались Ольга и Настя, которым с утра не посчастливилось "покушать" так плотно, как их бодрым попутчицам. Девушка привычно притормаживала, частенько останавливалась, то и дело опиралась о ствол ближайшей лиственницы, пытаясь отдышаться. Ольге поневоле приходилось задерживаться вместе с ней и ждать, пока та придет в относительно стабильное состояние. Поддерживать Настю добрым словом она больше не пыталась - какой в том смысл , если та сама отлично понимала, как следует вести себя в своем незавидном положении? Несколько раз даже случалось так, что идущие впереди Кристина и Юлия постепенно исчезали из виду, скрываясь за кустарниками. В такие моменты Ольга надеялась на их нервозность и решение оставить более слабых попутчиц на произвол судьбы. Тогда они могли, наконец-то, остаться вдвоем и продолжить дальнейший путь уже на свое усмотрение, совершенно не боясь агрессии новоявленных людоедок.
   Но все надежды ее, к сожалению, оказывались тщетными. Коварные попутчицы будто нутром чуяли, к чему она стремится, словно читали естественный ход ее примитивных мыслей, и потому в паре десятках метров от отставших тоже терпеливо задерживались, с легкостью переводя дыхание. Теперь Кристина и Юлия почему-то не пытались преодолеть за день как можно большее расстояние - для них сие не являлось столь важным, как раньше. Ведь потенциальная пища шагала рядом, и от нее ни в коем случае не следовало отказываться. Хоть Ольга и не имела возможности слышать их редких перешептываний, она отлично понимала, что думают они именно так. Стоило лишь уловить взгляд той же Кристины в момент, когда она изредка посматривала на Настю, и становилось предельно ясно, чем она планирует питаться завтрашним вечером.
   Воплощения ее беспощадных планов, в принципе, в ближайшем будущем ждать не следовало, потому как и ежу было понятно, что употреблять в пищу плоть одного человека можно только один раз вследствие нежелания тащить на себе лишний груз. А значит, оттягивать сие "удовольствие" им придется на максимальный промежуток времени, до того периода, когда голод достигнет своего апогея, или же сама жертва потеряет способность двигаться. В любом случае, время играло пока в пользу Ольги, и она просто обязана была использовать эти драгоценные часы хоть с какой-то выгодой для себя и для девушки. Как бы только было хорошо, если б они добрались в течение этого дня до какого-нибудь человеческого жилища...
   Об охоте на животных обладательницы холодного оружия больше даже не помышляли. Наверняка, попадись им случайно на пути неловкая зверушка - никто из них даже и пальцем не пошевельнет, чтобы ее поймать или убить. Зачем нападать на бедное животное, если рядом находится "продукт" куда более "питательный" и крайне беспомощный в этих ужасных таежных условиях? Организмы обеих "хищниц" начали постепенно перестраиваться. Теперь им уже было наплевать на нормальное животное мясо - теперь им хотелось только человеческой плоти, и настоящий факт уж никак не удавалось скрыть в их похотливых глазах. Безумные людоедки жаждали крови, и рано или поздно они эту кровь должны были получить.
   Что же касалось самой Ольги, то она, как квалифицированный медик, безошибочно знала, что в случае подобной голодовки, дабы тебе не хотелось человечины, нужно обязательно наполнить свой опустевший желудок чем-либо иным - пускай даже той самой травой или терпкими лесными ягодами, от которых его потом начнет выворачивать наизнанку. И Всевышний внял ее мысленным молитвам - послал на пути нужное растение, словно манну небесную...
  
   Во время очередной остановки юная подопечная безвольно свалилась с ног. Они у девушки подкосились, как только она споткнулась о мягкую высокую кочку. Кристина с Юлией шли в этот момент несколько впереди, поэтому они не заметили падения. Поднимать Настю довелось одной Ольге, которой, по правде сказать, далось сие довольно нелегко. Девушка выглядела неимоверно вялой и окончательно лишенной сил. Пришлось посадить ее под ближайший кустарник и позволить ей несколько минут отдышаться.
   - Я больше не могу идти, Ольга Владимировна, - еле слышно произнесла она, пуская из глаз неизвестно откуда взявшуюся слезу. - Оставьте меня здесь волкам на съедение, или убейте, чтобы не мучилась. В общем, делайте, что хотите, но дальше я не пойду.
   - Потерпи, милая, - попыталась взбодрить ее суетливая покровительница. - Нам-то и идти уже осталось сущий пустяк. Земля под ногами стала более мягкая, значит, впереди явно присутствует участок чернозема. А где чернозем, там и люди живут, насколько тебе известно. Так что не сегодня-завтра мы до них доберемся, и там ты уже вволю наешься и отдохнешь.
   - Не успокаивайте меня, все равно я никуда с этого места не сдвинусь. Единственное, о чем прошу, - не позволяйте этим двоим полакомиться моей печенью. Я не желаю умирать с подобной мыслью. Лучше пускай меня дикие звери на части растерзают, на них хоть обиды никакой на том свете не будет - у них ведь образ жизни такой, чего обижаться.
   - Замолчи сейчас же! - строго прикрикнула на нее Ольга. - Ишь, удумала! Умирать она собралась! Нет, голубушка, не позволю я тебе умереть. Хватит, что четверых не смогла спасти. Ты теперь одна у меня нормальная осталась, и потому я останусь с тобой до конца. Если тебе суждено подохнуть, то я подохну вместе с тобой. Если хочешь моей смерти, то давай - валяй!
   Ее слова, как показалось, не возымели на усевшуюся под кустом девушку никакого эффекта. Взгляд Насти оставался таким же пустым и бездумным, и направлен был не на склонившуюся над ней Ольгину голову, а куда-то мимо, за ее плечо, где за исключением приевшихся до тошноты хвойных ветвей с иголками и шишками не замечалось ничего.
   Вдруг совершенно неожиданно он кардинально изменился, превратившись из апатичного и стеклянного в неимоверно заинтересованный и стремительный. Первая мысль Ольги на этот счет была вполне закономерной - юная попутчица просто тронулась умом, и душу женщины в который раз за последние дни посетил очередной приступ страха.
  -- Орехи! - еле слышно прошептала Настя. - Ольга Владимировна, я вижу орехи...
   Враз позабыв о собственном бессилии, девушка внезапно подхватилась на ноги и бросилась к растущему перед ее глазами кустарнику. Ольге даже нешуточно удивилась произошедшей в ней внезапной перемене. Женщине пришлось поневоле развернуться и увидеть перед собой действительно густые заросли орешника. Как она могла их не заметить во время пути, непонятно. Увлеченная систематической помощью слабой попутчице, она, как оказалось, совершенно не осматривалась вокруг. Наверняка несколько подобных кустарников они уже миновали и, не смотря на терзающий их желудки голод, не остановились ни возле одного из них. Получался своеобразный парадокс, но, тем не менее, все обстояло именно так.
   Она бросилась в орешник так же стремительно, как и Настя, и начала рвать сбитые в небольшие гроздья зеленые плоды страстно и бездумно, словно являлась не взрослым человеком, а маленькой девочкой, впервые увидевшей такое количество орехов. Плоды, конечно же, были еще не совсем спелыми, по большей части безвкусными, однако, для них обеих это не играло роли - и Настя, и Ольга раскалывали их оболочку зубами, выколупывали внутренности и заглатывали их практически целиком. Так же, как и вчера утром возле малинника, никто из них сейчас не думал о последствиях - долгожданная пища заставила позабыть обо всех былых болезнях. В данный момент существовали лишь эти зеленые сырые орехи, которые явились для них самым настоящим спасением. Плоды были горькими и терпкими, но сейчас казались сладкими и приятными. Ольга почувствовала, как при очередном раскалывании у нее во рту отломился кусочек зуба. Обломок твердой шелухи больно вошел в нерв, заставив женщину слегка взвыть. Но чем являлась сия незначительная боль по сравнению с той болью, от которой ей удалось таким вот нехитрым способом избавиться? Желудок словно переродился заново - прекратил все свои свертывания в трубочку и стал снова расслабленно чем-то наполняться.
   Насытиться орехами им удалось довольно быстро. Не могли определить и приблизительно, по сколько штук их съели - по пятьдесят или по триста. Но животы у обеих вздуло конкретно - так, словно они вот-вот готовы были разорваться от внутреннего натяжения. Настя сбросила с себя шкуру и принялась бросать сорванные орехи на нее. Ольга без каких-либо вопросов сразу пришла девушке на помощь. Через десять-пятнадцать минут они имели при себе несколько килограммов зеленых плодов. Непонятно откуда у каждой из них и силы взялись. Подхватили шкуру с двух концов и побежали с ней вместе вслед за исчезнувшими из виду попутчицами.
   Догонять тех долго не пришлось. Они, как Ольга и предполагала, остановились невдалеке впереди. Женщины терпеливо поджидали их, усевшись под двумя высокими деревьями.
   - Смотрите, что мы нашли! - радостно воскликнула Настя, расстилая перед ними на траве наполненный орехами кусок шкуры.
   - Что это? - несколько удивленно скривилась Кристина, хватая один из плодов, раскалывая его и посылая себе в рот. - Фу, какая гадость! Как вы только можете это есть?
   Юлия, в отличие от нее, даже не соизволила протянуть в сторону орехов ладони. Лишь кисло отвернулась в сторону и прерывисто засопела своим слегка заложенным носом.
   - Я понимаю, - несколько смущенно сказала подошедшая вслед за девушкой Ольга, - они, конечно, не совсем спелые, но за неимением ничего лучшего и это, я думаю, неплохо. Отравления от них не будет, это я вам гарантирую, так что можете употреблять смело.
   - Вот и жрите их сами, если для вас это неплохо, - несдержанно фыркнула хмурая Юлия. - Давитесь своей мерзкой зеленью, если она вам по нутру.
  -- А вы, значит, только мясное предпочитаете?
   - А хотя бы и так?.. Кого волнует чужое горе? Мы, в отличие от некоторых, извращенными комплексами не страдаем, так что, Оленька, как говорится, каждому свое.
   - Да, Оля, - более спокойным тоном поддержала подругу Кристина, - ешьте свои орехи сами, а мы, к счастью, пока особо голодом не терзаемся.
   - Ладно, как хотите, - так же уравновешенно ответила Ольга, плотно заматывая орехи в шкуру и забрасывая образовавшийся тюк за плечи. - Если к вечеру проголодаетесь, скажете.
   Произнося последнюю фразу, она была на сто процентов уверена, что ничего подобного со спутницами не произойдет. Отказавшись от плодов, те только подтвердили лишний раз ее страшную гипотезу. Теперь о растительной пище им можно было и не заикаться. Выходит, не все то, что говорят об оборотнях, является выдумкой. Иногда такие вот постепенно превращающиеся в зверей создания действительно напоминают окружающим о своем существовании. Но, шутки шутками, а проблема возникла более, чем просто серьезная. В настоящую минуту такие "оборотни" находились рядом, и возникала необходимость с ними как-то бороться...
   Тащить за собой орехи пришлось недолго. Похожие кустарники во второй половине дня в поле зрения стали попадаться все чаще, поэтому от лишней ноши Ольга решила избавиться.. Лес постепенно преобразовывался из однородного хвойного в смешанный - вокруг все чаще начали появляться лиственные деревья, вносящие в окружающий пейзаж своеобразный колорит. Кроме зарослей орешника иногда встречались и пышные ягодные кустарники, однако, на них набрасываться сегодня никто не стал - во-первых, желудки у всех путниц были пока достаточно сытыми, а во-вторых, слишком уж печально отражался в памяти памяти опыт вчерашнего дня, чтобы у кого-либо появилось желание повторить нечто подобное еще раз.
   С каждым последующим часом животы Ольги и Насти стало пучить все сильнее. Словно по злой иронии судьбы прекратившуюся утром диарею сменила совершенно противоположная напасть, не позволяющая им из себя ничего выдавить. В кишечниках скопилось огромное количество газов, затруднявшее передвижение и приносившее достаточно резкую боль. Кристина же с Юлией, в отличие от них, подобным недугом не страдали - как ни в чем не бывало, снова шагали вперед, уверенные в себе ничуть не меньше, чем напавший на Россию Наполеон.
   Меняться вокруг стала не только растительность. Черноземная почва, так обрадовавшая Ольгу своей достаточной мягкостью, постепенно превратилась в самое настоящее болото. Женщина упустила из виду тот момент, когда изорванные подошвы ее ботинок неприятно зачавкали по вязкой жиже, отчего продвижение значительно замедлилось. Настя, хоть больше и не падала на землю без сил, шла по-прежнему вяло, стараясь молчать, дабы не раздражать злобных попутчиц напоминанием о себе. Ольга хотела, было, предложить Кристине немного изменить маршрут, чтобы не убивать себя лишними трудностями, но та и слышать об этом ничего не хотела - словно какая-то запрограммированная машина, двигалась строго на юг. И плевать ей по большому счету было, что ее впереди ожидает - отвесная скала или бездонная пропасть.
   В принципе-то, и сворачивать уже было поздно. Разве только возвращаться назад, что означало потерять впустую пару лишних часов драгоценного времени. Болото вообще-то выглядело не таким уж и страшным - так, сравнительно мягкие кочки, меж которыми то и дело возникали неглубокие ямки с водой. Даже, попав в какую из них ногой, максимум, чем человек страдал, это наполнением обуви грязной жидкостью. А так как все восемь их дырявых ботинок были и без того мокрыми, сие неудобство просто приходилось стойко переносить, надеясь в дальнейшем встретить на пути твердыню. От земли исходил едкий отвратительный запах, заставляющий женщин кривиться и посылать в его адрес нецензурные выражения. За пару часов ходьбы он забил ноздри так, что головы путниц просто-таки начали раскалываться от боли.
   Каждая из них понимала, что после такого нелегкого пути им обязательно требуется продолжительный полноценный отдых. Клонящееся к западу солнце целиком и полностью подтверждало данную потребность непомерно ослабевших организмов. Но судьба в этот день преподнесла женщинам не только приятные неожиданности.
   К вечеру на их пути возникла труднопроходимая топь, в которой идущая первой Кристина провалилась чуть ли не по пояс. С активной посторонней помощью ей, правда, без особого труда удалось выбраться из этой трясины, однако, само наличие столь значимой преграды на пути заставило как ее саму, так и всех других несколько расстроиться. О возвращении назад никто больше и не помышлял, поэтому за неимением лучшего варианта путницам пришлось отклониться от маршрута немного вправо, чтобы обойти это проклятое место со стороны.
   Площадь топи оказалась огромной, болото простиралось в обе стороны на несколько километров. Правильно ли они выбрали направление обхода, никто даже не предполагал - куда повела Кристина, туда все послушно и отправились. После случившегося с их лидером легкого казуса Ольга уже не думала о том, чтобы им с Настей отстать - окружающий пейзаж поневоле вынуждал ужаснуться и нешуточно запаниковать. Разделиться группе на этом месте означало обречь себя на немедленную погибель. Ведь если они останутся здесь только вдвоем, кто тогда поможет Ольге выбраться из трясины, если именно она туда попадет? Да и сама она в случае чего вряд ли сможет в одиночку вытащить Настю из вязкого месива. А Кристина с Юлией, как бы там ни было, этого не допустят. Слишком ценным "продуктом" являлись для них более слабые попутчики, чтобы позволять тем безвольно топиться среди труднопроходимой глуши.
   Ольге стало даже несколько не по себе, когда она вспомнила, как сегодня утром хотела утопить в таком вот болоте Настю и себя. Подобная смерть казалась куда ужаснее, чем упасть на траву с перерезанным горлом. Хотя, как говориться, час от часу не легче - не важно, какой она будет, эта проклятая смерть - важно не допустить ее вообще, важно остаться живым и рассказать всему миру, что с ними произошло. А если посудить с другой, независимой точки зрения, то на кой черт этому миру нужны их личные проблемы? Он себе спокойно жил, живет, и дальше будет жить без них. Лишь изредка кто-нибудь в этом мире вспомнит, что жила когда-то в нем такая себе хорошая женщина - Ольга Куприянова, пыталась она всем людям оказать помощь, а в результате по ее косвенной вине погибло несколько человек. Вот и все, что о ней скажут те же самые люди, если, конечно, от кого-либо узнают о случившемся вообще, если кому-то из них четверых все-таки повезет, и ему удастся выжить, пускай даже путем съедения всех остальных.
   С каждой последующей минутой она сомневалась в реальности подобного исхода их побега все больше и больше. Господь явно был сейчас не на их стороне. Вместо ожидаемых следов цивилизации на пути у них появилась непроходимая преграда, что заставило всех упасть духом. Движение, естественно, замедлилось, теперь без помощи посоха, который бы прощупывал грунт перед ногами, идти никак не удавалось. Ольга и Настя использовали в этом качестве свои рогатины, а Кристине и Юлии пришлось подобрать с земли более-менее подходящие для этого дела длинные крепкие палки, благо, таковых вокруг валялось бесчисленное количество. Помехой в продвижении теперь являлось все - ботинки, на которые налипло огромное количество грязи, плотные шкуры, заставляющие тела постоянно обливаться потом и даже увесистый топор, не выпускаемый Юлией из рук. Вдобавок ко всему, заметное потепление воздуха снова разбудило уснувшее на пару дней комариное царство. Здесь, в болотных топях, его существование приходилось ощущать особо остро. Насекомые были неимоверно злыми и жестокими. То и дело тот или иной открытый участок тела путницы беспощадно поражался комариным жалом, от его хотелось яростно кричать и кусать от досады губы. Впрочем, развязные Кристина и Юлия в этом плане особо не сдерживались - матерные выражения срывались с их уст практически каждую минуту, так что период многочасовой игры в молчанку самопроизвольно прекратился. Новые трудности и неудобства заставили женщин поневоле забыть о былых проблемах и с оставшимися в наличии последними силами снова вступить в борьбу с жестокой природой...
  
   Для ночлега облюбовали место на небольшой возвышенности, представляющей собой своеобразный островок относительно твердой суши среди вязкого болота площадью в несколько десятков квадратных метров. Сухих веток для костра здесь нашлось предостаточно, поэтому огонь развели обширный - надо же было как-то защищаться от назойливых комаров. А что касается возможности затеять лесной пожар, то таковой на столь сыром участке местности можно было не бояться, тем более, что хвойных деревьев вокруг практически не наблюдалось.
   На месте привала Ольге наконец-то удалось привести себя в порядок. Мыться, конечно, пришлось грязной болотной водой, но что поделаешь - за отсутствием лучшей и она явилась пригодной для соблюдения гигиены. Настя последовала ее примеру, так что оставшиеся обмылки были использованы полностью. Двое их спутниц блюсти чистоплотность особо не стали - лишь поверхностно очистились в воде от явной грязи и снова вернулись к костру.
   Ночью снова существенно похолодало, поэтому женщинам довелось отдыхать привычным способом - в обнимку по двое, завернутыми в шкуры. Кристина с Юлией на этот раз чувствовали себя вообще прекрасно - бывшее одеяние покойной "соратницы" явилось для них просто-таки подарком судьбы, ночевать в коем можно было хоть на холодном снегу.
   Ольга с Настей подкрепились перед сном сорванными с ближайшего кустарника орехами, что дало возможность не страдать им до утра от голода. Их решительные попутчицы снова пренебрегли растительной пищей, из чего Ольга в который раз сделала для себя соответствующий вывод. В душу ее снова вернулся былой страх за свою дальнейшую судьбу, и женщине не оставалось ничего другого, как призадуматься о неминуемом завтрашнем конфликте.
   Дежурить у костра этой ночью никто не стал - согласно мнению Кристины, подкидывать ветки в огонь должен был тот, кому это больше всех понадобится, кто не сможет без наличия вокруг тепла и дыма нормально заснуть. Последнее, естественно, явилось камешком в огород Ольги, страдающей от окружающих неудобств куда значительнее, чем лихие спутницы.
   Ничего не поделаешь, тут наглая блондинка оказалась на сто процентов права - Ольга оказалась единственной из четверых, кого сон не сморил сразу же, как только они заняли свои привычные места у костра. Однако, вопреки мнению решительной попутчицы, заснуть ей не позволяло отнюдь не наличие зябкой ночной прохлады и не придирчивый писк зловредных летучих кровососов. Душу женщины терзало именно присутствие рядом той самой Кристины с ее грозной вооруженной топором подругой. С завтрашнего дня именно они, а не болото и не комары, должны были представлять для Ольги основную опасность, а потому меры по возможному уменьшению этой самой опасности требовалось принять не далее, как нынешней ночью.
   Тут вариантов имелось несколько. Первый - разбудить сладко спящую в ее объятиях Настю и по-тихому свалить вдвоем как можно дальше. Но уж если она в светлое время суток не могла на это решиться из-за окружающих их со всех сторон топей, то куда, спрашивается, они могут удрать отсюда по темноте? Да, ночь, в принципе, светлая - звезды и луна позволяют видеть все вокруг, но все равно - болото есть болото - подвергать себя, а тем более девочку, такому огромному риску никак нельзя. Поэтому данный вариант полностью отпадал.
   Второй способ облегчения сложившейся ситуации заключался в немедленном и безоговорочном истреблении Кристины и Юлии. Топор ночью лежал у костра, в руках его во время сна никто не сжимал, поэтому теоретически ничего не стоило подобрать сие оружие и с его помощью размозжить обеим спящим недоброжелательницам головы. Однако, тут опять же возникала проблема болота. Кто, как ни они, поможет Ольге выбраться завтра из трясины, если она туда попадет? О возможной помощи с их стороны никогда не следовало забывать. Да и хватит ли у нее реального духу так вот просто лишить жизни двух человек? Нет, она ни за что не сможет так поступить, даже при всем своем большом желании. Бог ей подобного греха никогда не простит и заставит ее после всего случившегося остаться в болотах навечно.
   Третьим вариантом являлось обычное самоубийство, решительно избавляющее женщину от всех проблем. Алина показала достойный подражания пример - стоило лишь полоснуть себя ножом по венам, и дело, что называется, сделано. Но как в таком случае удастся остаться в живых юной подопечной? Или девушку тоже забирать за собой на тот свет?.. Господи, что это она такое думает? Неужто "болотные духи" и вправду постепенно лишают ее разума? Еще день-другой позабивать голову похожими мыслями , и можно смело считать себя конченым шизофреником. В таких случаях даже качественная медицина далеко не всегда способна помочь. А если ты тронулся умом в глухом лесу, то дело тогда вообще дрянь. Нет, уж лучше и впрямь умереть, чем испытать что-либо подобное. На кой черт жить дебилом? Кому ты этим радость принесешь? Мужу, дочери, родителям, коллегам? Такой человек, кроме горя, никому ничего принести не может. А для того, чтобы таковым не стать, нужно ни в коем случае не концентрировать целыми сутками свое внимание на одном и том же, нужно вносить в жизнь некое разнообразие - больше действовать, а не просто наблюдать и думать. Только тогда что-нибудь стоящее может получиться!..
   Ольга решительно отогнала от себя все навязчивые идеи, освободилась от жарких объятий посапывающей юной подруги, вылезла из шкур и приблизилась к кострищу. Огонь в нем практически потух - лишь где-то в глубине краснело несколько головешек, от которых исходил легкий жар. Отсутствие дыма нагнало на место ночлега путниц огромное количество насекомых, которых срочно требовалось изгонять. Не обременяя себя лишними размышлениями, женщина уверенно схватила топор и принялась рубить им валяющиеся под ногами ветки. Каждый обломок небрежно летел в костер, заставляя при падении разлетаться золу в разные стороны. Тлеющие головешки быстро передали необходимый жар новым дровам, и те через минуту-другую вспыхнули ярким пламенем, взметнувшимся своими оранжевыми язычками высоко вверх. Еще через несколько минут маленький костерок превратился в приличное пламя, поднявшееся над землей выше человеческого роста. Глядя на него, Ольга абсолютно ни о чем не думала, лишь бросала и бросала в него одну за другой изрубленные на мелкие части ветки.
   Когда под рукой больше не оказалось ничего подходящего для сожжения, женщина пристально взглянула на топор. Новая идея ударила в голову как-то сама собой. А что, если вообще избавиться от этой опасной штуки? Наломать дров из сухих веток можно свободно и без него, в охоте на животных он также помощи не оказывает, только представляет собой угрозу для самих же путниц. Какой толк от такого "оружия"? Да абсолютно никакого - один только вред.
   Рука самопроизвольно выполнила легкий взмах, и топор по инерции полетел в костер. Мгновение - и он исчез среди всепожирающих языков пламени. Теперь при всем большом желании достать его из бушующего огня не представлялось никакой возможности. Первый шаг на пути к неминуемому конфликту она сделала, и теперь назад возврата не было.
   Ольга решительно приблизилась к закутанным в шкуру Кристине и Юлии. Стук топора никого из них не разбудил - обе беззаботно спали; яркие языки пламени уродливо освещали их искаженные ото сна лица. С каким бы только удовольствием она раскроила бы сейчас их головы! Но злополучный топор в ее руках теперь отсутствовал, и потому Ольге пришлось во второй раз подавить в себе подобное навязчивое желание. Нет, в отличие от этих гнусных тварей, она человек, и останется человеком до своей последней минуты, чего бы ей это не стоило.
   Правая рука Кристины небрежно вылезла из-под шкуры наружу, словно специально подставляя себя под навязчивые комариные укусы. Пальцы ее были слегка разжаты, что позволяло объятой ними рукоятке большого охотничьего ножа частично вывалиться из ладони на землю. Сначала Ольга не поверила своим глазам - неужели судьба преподносит ей еще один "подарок"? Женщина слегка зажмурилась и снова взглянула на протянутую в ее сторону руку. Нет, все так есть - Кристина будто нарочно отдавала ей нож. Во всяком случае, все выглядело именно так.
   Разве можно было не воспользоваться подобным обстоятельством? Ну, конечно, нельзя. Не долго думая, Ольга бесшумно склонилась над спящей блондинкой и взялась за лезвие. Рукоятка послушно выскользнула из ладони, ни один из пальцев при этом даже не дернулся.
   Что ж, решение проблемы жизнь подсказала сама. Теперь сила была на ее стороне, и для этого никого не потребовалось убивать. Она вернулась к Насте и подобрала лежащие около той обе рогатины. Зачем они две им нужны? Для лучшего продвижения по болоту девушке будет достаточно обычного посоха. Меньше опасных предметов - меньше и самих опасностей...
   Одна из рогатин полетела в костер вслед за топором. Ту, которая была побольше, Ольга предусмотрительно припрятала за ближайший куст - мало ли какой реакции присутствующих следовало ожидать с утра. Аккуратно спрятав нож на груди, женщина быстро юркнула к Насте под шкуры и привычно обняла подопечную как можно крепче. Теперь себя удавалось чувствовать несколько спокойнее. Словно подтверждая сей факт, глаза непослушно начали слипаться, и через какую-то минуту мозг самопроизвольно отключился от реальности...
  
   Равно, как и в прошлый раз, наутро она проснулась первой - все-таки душевная тревога не допускала полного покоя. А потому за последние ночи у нее выработалась феноменальная привычка, присущая известному на весь мир советскому разведчику Исаеву, - просыпаться именно тогда, когда ты это запланируешь. Быстро потухший костер, назойливые комары и усилившаяся к утру болотная вонь только ускорили данный процесс, и к восходу солнца женщина уже была на ногах. Первым долгом она умыла свое лицо неприятной грязной водой, сходила за ближайший куст и очистила кишечник от накопившихся в нем переработанных желудком орехов, после чего почувствовала себя достаточно бодро и свободно. Небрежно взглянула на оставшееся от костра пепелище - где-то в глубине этой кучки золы покоилась металлическая часть топора, но об этом никто не знал, и потому вряд ли спутницы додумаются искать ее именно там.
   Ольга искренне обрадовалась тому обстоятельству, что пищеварительный процесс в ее организме более-менее нормализовался - желудок довольно быстро привык к зеленым орехам, и теперь больше не выкидывал никаких фокусов. Оставалось надеяться лишь на то, что с Настей в этом плане также все настроится. Поразмяв несколько замлевшие после сна конечности, она тихо разбудила девушку и заставила ту через силу умыться и непременно опорожнить кишечник. Из-за куста Настя вернулась радостная, словно заново родившаяся, из чего следовало, что она чувствует себя вполне позитивно. Щечки девушки приняли немного румяный оттенок, от вчерашнего полного упадка сил в ней не осталось и следа. Создалось впечатление, что съеденные ними орехи обладали каким-то живительным, а может, даже и целебным свойством. Животы от них больше не пучило - все внутри настроилось на нужный лад, словно так было и надо.
   Не став долго сомневаться, обе подошли к растущему неподалеку от пепелища кустарнику орешника и принялись торопливо наедаться его плодами снова. Кто знает, сколько раз на протяжении дальнейшего пути еще будет встречаться это спасительное растение, придающее дополнительную энергию и вполне утоляющее голод? Необходимо извлечь из него максимальную пользу в самом начале дня, чтобы потом не думать о том до самого вечера.
   От процесса жадного поглощения орехов их оторвал истошный крик, раздавшийся со стороны места ночлега. Обе резко обернулись и увидели вскочивших на ноги, как ошпаренных, Кристину и Юлию. Агрессивные подруги еще окончательно не отошли ото сна, поэтому их лица выглядели слегка помятыми, а глаза казались покрытыми какой-то туманной пеленой.
   - Ах ты тварь недоразвитая! - громко выругалась резвая блондинка, подскакивая к Ольге чуть ли ни вплотную. - Ты что это удумала, гнида никчемная?!
   - Что ты имеешь в виду? - Ольгу ничуть не удивило столь гневное "нападение" с ее стороны, однако, она все же постаралась изобразить на своем лице маску изумления.
   - Да, и что это такое я имею в виду?! Ты слышишь, Юль, она спрашивает меня, что я имею в виду!.. Где ты дела нож и топор, я спрашиваю?
   Строить из себя невинную простушку, разумеется, не имело смысла, и потому Ольга сразу же постаралась взять ситуацию под свой контроль.
   - Нож вот, - с небывалым доселе спокойствием произнесла она, ловко вырывая грозное холодное оружие из-под надетой на нее шкуры и выставляя его лезвием вперед. - Теперь он будет храниться у меня, чтобы вы ненароком не наделали глупостей.
  -- А топор где?! - выкрикнула подскочившая к Кристине Юлия.
   - Топор свой ищите на дне болота. - Ольга демонстративно обвела вооруженной рукой вокруг. - К счастью, оно огромное. Поплавайте, может быть, найдете.
   Увидев перед собой опасное продолговатое лезвие, обе потенциальных противницы остановились на безопасном от нее расстоянии и переглянулись между собой. Сам жест Ольги достаточно хорошо показывал ее решительный настрой. Лезть на рожон ни у кого из возмущенных спутниц не возникло большого желания, поэтому нападать они не спешили.
   - Зачем ты это сделала? - Кристина попыталась перевести разговор в более уравновешенное русло. - Ты ведь не хуже нашего понимаешь, что без топора мы в лесу, как без рук. Кто, как не он, всегда может спасти нас в трудную минуту?
   - Вас, но не нас! - акцентировала внимание Ольга, лихо взмахнув ножом перед ее лицом. Оценившая ситуацию Настя предусмотрительно спряталась за ее спиной и испуганно прижала руки к груди. - Извините, девчонки, но вы в последние дни стали внушать мне серьезную опасность, поэтому я решила перестраховаться. Чтобы вы не сделали ничего глупого, нож я забрала себе. Поверьте, так будет лучше. Не хочу, чтобы кто-либо из нас зарезал этим ножом кого-то другого. Хватит смертей, дорогие мои, их и так на нашем пути было предостаточно.
   - О чем ты говоришь, Оля? Какие смерти, кто кого собрался резать? - Лицо Кристины озарила слегка глуповатая улыбка. - Никто из нас пока что никого не убивал. Виолетту зарезала Алина, насколько тебе известно, и себя на тот свет отправила тоже она сама. Так что от самого опасного попутчика судьба, благо, нас избавила, мы здесь остались самые стойкие и самые честные. Нам просто необходимо оказывать друг другу поддержку, чтобы не сдохнуть в этой гадкой местности, так что нет никакого смысла кому-либо из нас друг друга убивать.
   - Да-да, дорогая, сейчас ты хорошо блеешь, даже ничем не возразишь. Но посмотрим, что ты запоешь к вечеру, или к завтрашнему утру, когда вам, волчицам ненасытным, захочется кушать. Думаешь, я не понимаю, зачем мы с Настей вам нужны? Еще как понимаю!
   - Ты что, Оля, белены объелась? - угрюмо нахмурилась Юлия. - Как ты могла о нас так плохо подумать? Да, мы употребили в пищу часть Виолетты, но тогда просто выхода другого не было, да и сама ты, насколько помнится, в процессе участвовала. Да, мы съели печень Алины, но, заметь - она к тому времени уже была мертва, и нам хотелось просто извлечь из ее смерти хоть какую-то пользу. Просто обстоятельства сложились так, что нам пришлось пойти на столь ужасный шаг... Но теперь, когда мы все вчетвером живы и здоровы, какие могут быть между нами раздоры? Заметь, мы даже не бросили вас с Настей в лесу в трудную для вас минуту, хотя могли это сделать несколько раз. Мы терпеливо ожидали вас в те моменты, когда вы обессиленные валялись под кустами. Неужели это не доказывает нашу честность и преданность вам?
   - Глупо ты, Оля, поступила, что утопила топор, - поддержала подругу Кристина. - Лучше достань его назад, если это возможно. Иначе сдохнем мы все здесь, как пить дать сдохнем...
   - Достать его, к сожалению, уже не возможно, - твердо молвила Ольга, сжав рукоятку ножа еще крепче. - Так что придется обойтись без топора. Да и зачем он вам? Только лишний вес на себе тащите. Набейте лучше желудки орехами, чтобы всякая чушь в голову не лезла. Поверьте, это помогает. Я, как доктор, советую. Сначала, правда, пучить будет, но потом все настроится. Мы на себе проверили, можете не сомневаться. И силы восстановятся, и энергии прибавится.
   - Да на кой нужны нам твои чертовы орехи?! - раздраженно выкрикнула Юлия. - У нас энергии и без них вполне достаточно, а еду себе, если нужно, мы добудем и без вашей помощи! Только нож нам для этого отдай, коли с топором по своей дурости решила распрощаться.
   Она решительно ступила вперед, однако, выставленное лезвие в то же мгновение плавно рассекло воздух и сделало небольшой надрез на наброшенной на ее плечи шкуре.
   - Ты что, идиотка, совсем рехнулась?! - испуганно воскликнула Юлия, боязливо отскакивая назад. - Ты же сама можешь нас здесь, словно куриц, перерезать!
   - Если нужно будет - перережу, не сомневайся, - более, чем уверенно, произнесла Ольга, - а нож будет в дальнейшем находиться у меня, хотите вы того, или нет.
   - Ладно, мы это еще посмотрим, - недовольно процедила сквозь зубы обиженная оппонентка. - Доживем до следующей ночи, а там видно будет...
   - Да погоди ты, не кипятись. - Уравновешенная Кристина ухватила бойкую подругу за плечо, пытаясь успокоить. - Видишь, сейчас у нее с головой не все в порядке. Это болотные газы так негативно на мозги действуют. Нужно поскорее выходить из этих проклятых топей на более сухую местность, тогда и нервы у всех нас немного успокоятся... Что ж, Оля, будь по-твоему, хочешь, чтобы нож находился у тебя, - пускай. Думаю, никаких глупостей с его помощью ты не сотворишь, иначе бы еще ночью нас с Юлькой порешила. Если ты нам не доверяешь, значит, мы своим поведением этого заслужили. Прости, если было что не так. Больше постараемся подобных ошибок не допускать. Пройдет время, и ты убедишься, что была в своих сомнениях касаемо нас не права. Дай да Бог, чтобы все произошло именно таким образом. Главное ведь не то, у кого из нас будет в руках оружие, главное - всем нам выжить в этих адских условиях. Пускай сила некоторое время побудет на твоей стороне, а жизнь сама покажет - правильно это или нет.
   Столь неожиданное изменение настроения собеседницы Ольгу немного удивило. На какую-то минуту она бездумно застыла на месте, не в состоянии сообразить, что именно стоит на коварные изречения Кристины ответить. Впрочем, последняя никакого ответа от нее и не требовала. В сопровождении Юлии блондинка направилась обратно на место ночлега и принялась неторопливо собираться в дорогу. Верная подруга последовала ее примеру, хотя и продолжала извергать из своей глотки не самые достойные культурной личности выражения.
   Ольге не оставалось ничего иного, как только отправиться вслед за ними, предварительно подобрав спрятанную в кустах рогатину и найдя для своей юной спутницы подходящий посох. Первая часть неминуемого конфликта завершилась куда проще, чем она того ожидала.

31.

  
  
   Обойти ненавистное болото женщинам удалось еще быстрее, чем они рассчитывали. Труднопроходимая топь закончилась в начале второй половины дня, позволив путницам снова выровнять направление движения. Поначалу Кристина все же старалась брать несколько влево, чтобы хотя бы приблизительно выйти на прежний уровень этого направления, но через пару часов решила плюнуть на бессмысленную точность и повела группу строго на юг, как и раньше. Почва постепенно становилась более твердой - округлые пухлые кочки и наполненные водой ямки попадались все реже и реже, что, естественно, значительно облегчило беглянкам путь.
   К вечеру болотистая местность исчезла окончательно, произвольно сменившись привычным хвойным лесом с твердым грунтом. С одной стороны это, конечно, было хорошо - значительно уменьшалось число опасностей, подстерегавших путниц на каждом шагу, да и надежда на встречу с людьми хоть какая-то появилась. Но всякая медаль, как говорится, имеет две стороны. Теперь, после выхода из болота, никто из них больше не нуждался в посторонней помощи, потому как вытаскивать друг друга было больше неоткуда, а значит, лишние руки проголодавшимися Кристиной и Юлией расценивались теперь лишь с точки зрения наросших на костях мышц. Да и заросли спасительного орешника как-то внезапно прекратили появляться на пути, словно и не существовало их вообще никогда. Насыщенность желудка зелеными плодами как-то очень быстро прошла, и теперь Ольга начинала уже жалеть, что предусмотрительно не набрала их с собой в дорогу. Зелень есть зелень - если ты хочешь поддерживать должную физическую форму, то ее необходимо потреблять постоянно - это не мясо, куска которого хватает на пару дней. Хотя, в принципе, несколько килограммов орехов могли стать им в дороге скорее помехой, чем спасением, поэтому слишком уж жалеть о них не приходилось.
   За весь день ни Кристина, ни Юлия не приняли ни единой попытки напасть на нее с целью возвратить себе желанное холодное оружие или хотя бы захватить увесистую рогатину. Обе вели себя сравнительно спокойно, иногда, конечно, несдержанно ругались, словно заправские ремесленники, однако, ругательства их были направлены отнюдь не в сторону спутниц. По всей видимости, решительный настрой Ольги, усугубленный порезом надетой на Юлию шкуры, подействовал на них должным образом, заставив вести себя более скромно и уравновешенно. Но как бы там они не пытались изобразить из себя невинных ягнят, Ольга отлично понимала, что все их поведение является обычным фарсом - при первой же возможности эти две яростные хищницы накинутся на нее без малейшего промедления и растерзают на части. Поэтому она по возможности старалась каждую секунду контролировать ситуацию - шла за ними постоянно в нескольких метрах позади и держала все время Настю за своей спиной. Так было безопаснее.
   Кристина со своей соратницей не имели ничего против такого способа передвижения - в их понимании, у кого находился нож, тот и заказывал сейчас музыку, поскольку более опасного оружия в наличии ни у кого из присутствующих не имелось...
   День выдался еще более теплым и солнечным, чем предыдущий. Быть может, так казалось потому, что вокруг больше не ощущалось веющей прохладой болотной сырости, забивающей ноздри удушливым запахом. Хотя, скорее всего, природа и вправду решила еще какое-то время понежиться в относительном тепле. Так что поневоле каждой из путниц пришлось приспустить свои одеяния до пояса, чтобы не спариться в медвежьих шкурах раньше времени. На этот раз не только жестоким противницам, но и самой Ольге решительно было наплевать на клещей. Они с Настей строго следили за телами друг друга и периодически ощупывали свои волосы, чтобы ненароком не подхватить на себя незаметную мелкую напасть. К счастью, этого пока не случалось, а значит, одна проблема для них отпадала как бы сама собой.
   Светлое время суток пролетело достаточно быстро, и хотел кто того, или нет, а группе обязательно следовало останавливаться на ночлег. Тем более, что Настя к концу дня опять начала понемногу отставать, периодически останавливаться и переводить дыхание, что являлось первым признаком расставания девушки с накопившимися в организме силами.
   Выбрав подходящую полянку, женщины привычно разожгли костер, совместными усилиями наломали дров и расположились вокруг него, кто как того пожелал. Нынешней ночью Ольга предпочла не располагаться слишком близко к своим утренним "оппоненткам" - даже во сне с последними следовало держать ухо востро, так что поневоле им с Настей пришлось разместиться для сна на приличном расстоянии от костра. Это, конечно же, вынуждало их ночью в гораздо большей мере страдать от холода, но зато имелась возможность при приближении к ним противника успеть предпринять определенные меры. Рогатину довелось снова-таки незаметно спрятать в кусты, а нож предусмотрительно пристроить между собой и девушкой таким образом, чтобы в случае чего его легко удалось бы выдернуть из шкур наружу.
   О полноценном сне в эту ночь, естественно, не могло быть и речи. Настя, как обычно, отключилась сразу, привычно свернувшись в комочек и согревая своего "ангела-хранителя" равномерным теплым дыханием. Ольга же, в отличие от нее, довольно долго лежала с открытыми глазами и задумчиво глядела на огонь, за которым так же беззаботно сопели себе в обе дырочки потенциальные противницы. Столь сильная ее тревога оказалась излишней - никто из них на протяжении ночи даже не пошелохнулся - неохотно подниматься на ноги и подбрасывать в затухающий костер дрова приходилось исключительно ей самой, что Ольгу ничуть не обременяло. Уж лучше лишний раз было показать, что она не дремлет, а значит, к попытке нападения в любой момент готова. Лишь где-то под утро, когда глаза все-таки несдержанно начали слипаться, она с большой неохотой разбудила Настю и попросила, чтобы та последила за Кристиной и Юлией хотя бы пару часов в целях собственной же безопасности. Вопреки ее ожиданиям, пугливая девушка смогла довольно легко отогнать от себя сонливость и выполнила указание старшей подруги со всем возможным старанием. Так что несколько часов Ольге под утро все же удалось подремать, и для отдыха напряженного мозга этого вполне хватило...
  
   Разбудили ее требовательные толчки юной подопечной, боязливо шепчущей ей на ухо, что опасные спутницы начинают просыпаться. Туманную пелену с глаз женщины словно смахнуло рукой. Она, словно подпружиненная, тут же подхватилась на ноги и первым долгом достала из кустарника спрятанную там рогатину. В подобных мерах предосторожности пока что не было достаточной нужды - никаких агрессивных действий со стороны вальяжно потягивающихся Кристины и Юлии снова-таки не наблюдалось. Голову Ольги на какую-то секунду пронзила мысль - а стоит ли вообще ожидать от них какой-либо каверзы? Может, ее душу просто гложет навязчивая мания преследования, катастрофически разрушающая и так до предела расшатанную нервную систему? Может плюнуть на все и вести себя спокойно? Раньше ведь они вполне могли доверять друг другу, причем, не так давно, всего лишь несколько дней назад...
   Однако, вспомнив все то, что произошло с ними за эти самые дни, она убежденно отбросила подобные сомнения прочь. Нет, ее подозрения не являлись обычной мнительностью, попутчицы действительно представляли для нее и Насти смертельную опасность. Лучшим для них обеих вариантом было бы, конечно, ночью удрать подальше от этих новоявленных "оборотней", но что-то непонятное помешало им поступить так и на этот раз.
   Тщательно умыв свое заспанное лицо прохладной утренней росой, Ольга осознала, что именно являлось причиной такой нерешительности. Да, болота уже вокруг нет - отправляться восвояси можно смело, без всяких опасений, тем более, что нож теперь принадлежал ей. Но именно этот самый злополучный нож и поставил ее решение под сомнение. Разве могла она забрать единственное оружие с собой, оставив двух спутниц посреди леса с голыми руками? А если на них нападет какое-то животное, чем от него женщины станут отбиваться? Палками, как от собак, что ли? Да, они стали жестокими и бессердечными существами, не заслуживающими к себе элементарного сожаления, но все же они физически пока еще являлись людьми, а значит, она не имела никакого морального права бросать их здесь безоружными. В противном случае, душевные мучения не дадут ей потом покоя до конца своих дней, и вина за их возможную смерть целиком и полностью ляжет на нее. Во всяком случае, в ее личном понимании.
   Боже, какая же она действительно дура, если рассуждает подобным образом! Не о себе думает, а о ком-то другом, кто по сути своей уж никак не является достойным такой заботы.
   В общем, как там не крути, а теперь менять что-либо было уже поздно. Если судьба так распорядилась, чтобы они и следующий день провели вчетвером, то так, значит, и надо. Хорошо, что хоть ночь прошла без всяких нехороших эксцессов, и на том спасибо...
   В дальнейший путь Ольга с Настей собрались за несколько минут. Девушка, по примеру старшей подруги, тщательно умылась росой и теперь чувствовала себя куда увереннее и бодрее, чем вечером. Если бы еще что-нибудь нашлось с утра перекусить, то все было бы вообще отлично, но, к сожалению, кроме приевшихся взгляду сосновых шишек в поле зрения не попадало ничего достойного внимания, а значит, отправляться в дорогу сегодня приходилось на голодный желудок. Впрочем, к такому положению вещей им уже было не привыкать - главное, чтобы в душе оставалась искорка надежды на то, что именно сегодня им посчастливится выйти к людям.
   Кристину и Юлию долго ждать не пришлось. Увидев, что их спутницы полностью готовы, обе женщины так же быстро "экипировались" и первыми ступили в очередной участок осточертевшего до тошноты леса. Наручный компас Кристины все еще работал без сбоев, позволяя двигаться по нужному маршруту без существенного отклонения.
   Очередной день, так же, как и прошлый, оказался довольно теплым - солнышко игриво покачивалось между слегка пошатывающимися со стороны в сторону верхушками деревьев, будто нарочно навязывая путницам свое сопровождение. Свежий лесной воздух приятно пьянил дыхание и в какой-то мере придавал сил. Птицы на деревьях залихватски выводили самые разнообразные мелодии, а легкий ветерок периодически подталкивал всех движущихся в спину. Создавалось впечатление, что вся окружающая природа была настроенной на то, что этот день станет последним днем их нелегкого пути - пути ужасного и беспощадного, преодолеть который половине бывших пленниц ненавистного господина Красовского так и не удалось.
   Столь благодатная для продвижения обстановка несколько притупила бдительность Ольги, заставив неприятные сомнения уступить место розовым мечтаниям. Женщина начала уже, было, надеяться, что тот ужасный момент, которого она так боялась, не наступит вовсе. Но он наступил, причем, наступил именно тогда, когда она меньше всего его ожидала...
  
   Случилось это во второй половине дня. Лес вокруг к тому времени стал выглядеть более редким, вместо грозных вековых лиственниц стали все чаще и чаще появляться пеньки, образованные никак не без помощи пилы. Последнее обстоятельство заставило Ольгу искренне улыбнуться - перед глазами все-таки появились хоть какие-то следы человеческого существования. Деревья были спилены, правда, довольно давно, о чем свидетельствовал покрывающий пеньки со всех сторон густой зеленый мох, но все равно их наличие казалось настоящим прогрессом. Выходит, они шли в правильном направлении - до человеческого жилья оставалось уже не так далеко, как раньше. Никто бы не стал тащить спиленные стволы деревьев на огромное расстояние - следовательно, деревянные постройки находились где-то рядом.
   Лицо изрядно уставшей женщины озарила естественная улыбка. Ей захотелось без промедления сорваться с места и побежать дальше со всех ног, но организм вряд ли был к тому готов, поэтому для последнего "марш-броска" обязательно требовался привал.
   Кристина словно прочла ее мысли - остановилась у ближайшего пня и резко обернулась.
   - Ну что, девчонки, отдыхаем? - спросила громким задорным тоном и, не услышав ни от кого ответа, небрежно упала спиной на густую траву.
   Возражать ее предложению никто не стал. Путницы все, как одна, потеряли равновесие и "приземлились" рядом с ней. Только предусмотрительная Ольга не стала ложиться, а приняла сидячее положение - оперлась спиной о толстый сосновый ствол, подняла голову и чуть прищурила от солнечного света глаза. Птичий щебет заставил ее немного расслабиться, и потому она лишь в последнее мгновение заметила, что кто-то очутился рядом.
   Сразу же пришла в себя, рефлексивно выставила перед собой лезвие ножа.
   - Да не пугайся ты, - улыбчиво произнесла приблизившаяся к ней Кристина. На месте, где она лежала, остался лишь человеческий силуэт, четко "зафиксированный" смятой травой.
   Юлия беззаботно отдыхала в стороне, не обращая ни на кого внимания, Настя лежала с закрытыми глазами на безопасном от нее расстоянии.
   - Чего ты хочешь? - Ольга опустила нож и положила ладонь на лежащую рядом рогатину.
   - Поговорить нужно, - тихо пробормотала спокойная блондинка, демонстрируя ей свои пустые ладони, - только так, чтобы никто посторонний не слышал.
   Ольге не оставалось ничего другого, как только неохотно подняться на ноги и отойти от отдыхающих на недоступное для их слуха расстояние.
  -- И о чем же пойдет разговор? - спросила она так же негромко.
   - Все о том же, Оля, о нашей незавидной горемычной судьбе. - Собеседница невинно шмыгнула носом и опустила взгляд на свои разваливающиеся на глазах ботинки. - Как сама видишь, надежды наши на благоприятное стечение обстоятельств не оправдались.
  -- В каком смысле?
   - Да в самом прямом. С момента смерти Алины прошло уже более двух суток, а никакими следами цивилизации вокруг, как и прежде, даже не пахнет.
   - Почему не пахнет? - удивленно скривилась Ольга, окидывая взглядом окружающее пространство. - Посмотри, сколько вокруг спиленных деревьев. Масса... Стало быть, деревня или хутор находятся где-то рядом. Так что гордись - ты правильно нас ведешь, ты на верном пути.
   - Гордиться-то, собственно говоря, нечем, - пожала плечами Кристина, отступая от нее на безопасное расстояние, чтобы невзначай не быть порезанной. - Эти деревья пилили кто его знает когда - может, двадцать, а может, и сорок лет тому назад. Не видишь разве, какие они трухлые и мхом всплошную покрытые. Не спорю, может, где-то рядом какой мелкий хуторок и имеется в наличии, только вот живет ли кто там сейчас или нет - вопрос спорный. Пока что наличие рядом человека не подтверждается ничем. Два раза мы на пути деревянные строения встречали, и что было в них толку? Только от дождя спаслись да погрелись лишнюю ночку.
  -- Ладно, не ходи вокруг да около - говори, что конкретно хочешь.
   - А ты, подруга, грубая стала, как я посмотрю, до невыносимости грубая. Смотри, как бы тебе это качество боком не вышло. Ведь ножичек-то у тебя мы и отобрать можем.
   - Только попробуйте! - Ольга снова выставила лезвие в ее сторону и для устрашения ударила тупым концом рогатины по земле. - Думаю, со здоровьем вы не захотите прощаться.
   - Ну, ладно, ладно, прекращай. - Кристина глуповато улыбнулась и еще раз миролюбиво выставила напоказ пустые ладони. - Я ведь не драться с тобой собираюсь... Насчет здоровья, кстати, это ты правильно заметила, доктор ты наш незаменимый. Оно и тебе, и мне в ближайшее время ой как понадобится, поэтому попусту разбазаривать его никак нельзя. Здоровье сейчас - наше основное богатство, которое мы должны по возможности хранить и приумножать. Иначе не видать нам выхода из этой обширной западни. Или я не права?
  -- Права, - без всяких эмоций кивнула Ольга. - Кто имеет что-то против?
   - Ты же сама и возражаешь! - Голос собеседницы принял более требовательный тон. - Не только нам, но и сама себе, можно сказать, палки в колеса ставишь. Пойми, Оля, если до завтрашнего дня мы нормально не поедим, всем нам здесь настанет хана. Полный, как говорится, отвал! Не мне тебе, долбаному врачу дипломированному, объяснять, что к завтрашнему утру мы от голода не сможем подняться с земли, а кое-кто, может быть, и вообще копыта отбросит. Скажи, зачем тебе нужна эта малолетняя обуза? Она ведь все равно уже не жилец. Только измучится девка в пути, и, в конце концов, все равно сдохнет где-нибудь под деревом.
  -- Не сдохнет! Я ее выведу отсюда!
   - Не тешь себя иллюзиями, родная. У нее отсюда лишь один выход - туда! - Палец Кристины плавно поднялся вертикально вверх. - Так зачем же сердечной мучиться? Сделаем милость, облегчим ее страдания, и себя заодно спасем. Пойми, не выживают здесь слабые.
   - Вот видишь, - по-прежнему хладнокровно ответила Ольга, - а вчера, помниться, ты говорила совершенно другое. Типа, как ты о нас могла такое подумать, да мы на это не способны. Оказывается, способны, Кристина, еще как способны. Потому я и отобрала у вас нож, чтобы вы от подобных желаний страшного зла не наделали. Хватит с вас Виолетты и Алины. Мой ответ - нет!.. И не говори мне, пожалуйста, что ты рассчитывала на иной результат беседы.
   - Да, нет, в принципе-то на изменение твоего решения никто слишком и не надеялся - по большому счету, я лишь так, для приличия предложила тебе быть благоразумной. Знаешь, я ведь даже просматривала такой вариант, чтобы пойти тебе на уступки.
  -- То есть как это?
   - А очень просто, - невинно пожала плечами Кристина. - Скажем, сделать жертвой не юную Настеньку, а мою неугомонную Юльку. Да, да, не удивляйся - для достижения цели, как говорится, все средства хороши. Когда голод начинает тебя рвать на части, ни о какой дружбе не может быть и речи. Только подобный исход дела лишен полноценной логики. Юлька - довольно сильная и выносливая особа. В пути она полезна, как никто другой. Думаю, не надо тебе этого объяснять, сама не раз убеждалась, чего она стоит. Избавиться от такого спутника, значит, принести самому себе вред. Нет, Юлька нам нужна, равно как и мы с тобой нужны друг другу. А эта юная аристократка... Ты, конечно, извини, но я ее расцениваю не более, чем кусок аппетитной молодой плоти. Больше никак. У нас нет другого выхода, кроме как ее съесть.
   - Еще раз тебе повторяю, что я этого не позволю. - Ольга отрицательно покачала лезвием ножа прямо у блондинки перед носом. - Если вы хотите убить ее, то прежде убейте меня. Не знаю, получится это у вас, или нет, но то, что я вас перед этим прилично порежу, гарантирую. И лечить здесь, в таежной глуши, вас будет решительно некому, поскольку единственного имеющегося в наличии доктора вы без зазрения совести отправите на тот свет.
   - Вот потому-то ты до сих пор и жива, что доктор. Нужна ты нам в дороге, как там не крути. Иначе от такой глупой твари, как ты, мы бы уже давно избавились. Еще там, в охотничьем домике, когда ты так рьяно на рожон полезла за эту никчемную шлюху... Короче, Оля, мы даем тебе время на раздумье до утра. В противном случае любой ценой отбираем нож и рвем на части вас обеих. Думаю, для всех нас будет лучше обойтись гораздо меньшей кровью. - Кристина просверлила собеседницу злобным взглядом и неторопливо направилась к валяющейся на траве подруге. Сделав несколько шагов, на секунду обернулась. - Да, и не вздумайте пытаться от нас ночью улизнуть. Все равно ведь малышка с ее возможностями далеко не убежит. А мы это все непременно увидим, поскольку нынешней ночью наша очередь "дежурить" у костра!
   Последние ее слова несколько Ольгу шокировали. Женщина изумленно застыла на месте и несдержанно раскрыла рот. Оказывается, они отлично знали обо всех ее опасениях и уже вторые сутки подряд только то и делали, что пытались извлечь из ее действий собственную выгоду. Еще одну бессонную ночь после тяжелого дневного перехода она вряд ли в состоянии будет выдержать - организм ощущал это довольно отчетливо. Мозг уже постепенно начинал терять контроль над ситуацией - в голове постоянно что-то гудело, пищало, переворачивалось вверх дном, ноги раз за разом подкашивались, становились как бы ватными, не желающими повиноваться требованию своей обладательницы. Все ее естество поневоле ощущало, что финал происходящего уже близок, а вот каким он будет, положительным для нее или отрицательным, это уже зависело не столько от нее самой, сколько от влияния сил свыше, и надежда на эти самые силы оставалась единственным, за что Ольга могла уцепиться, как утопающий цепляется за соломинку...
   Дальнейший их путь был наполнен гробовым молчанием. Если до этого время от времени хоть одна из них да издавала какой-либо звук, то теперь на способность разговаривать не было и намека. Все демонстративно молчали, словно играли в какую-то забавную детскую игру, дающую возможность выяснить, у кого же раньше лопнет терпение. Создавалось впечатление, что все они в одно мгновение превратились из полноценных людей в глухонемых. Впрочем, глухими назвать их было никак нельзя, потому как птичий щебет и легкий шелест листвы им слышать все же удавалось, однако, той радости, которая наполняла души путниц с утра, поддержка природы уже не приносила. Даже солнце, и то, как показалось, стало выглядеть не таким игривым, как раньше, - оно словно застыло на месте, на неопределенный период затормозив время.
   Каждая отлично понимала, какая опасность может ей угрожать в любую последующую минуту. Даже юной Насте, и той не потребовалось лишний раз объяснять, в чем именно состоял смысл негромкого диалога на привале. Ей достаточно было лишь увидеть два направленных на себя взгляда, ненавистный Кристины и сострадательный Ольги, чтобы понять, что жизнь ее с этого момента как никогда ранее висит на волоске - смерть лишь дело времени, коего у девушки с каждой последующей секундой оставалось все меньше и меньше...
  
   Как и предполагала Кристина, череда так обрадовавших глаз многочисленных пеньков, быстро закончилась, снова превратившись в тот же привычный густой хвойный лес, что и раньше. Ольга пыталась обращать внимание на ствол каждого попадающегося в поле зрения дерева, надеясь приметить на них хоть что-нибудь типа свежей зарубки или какой-либо иной отметины, нанесенной человеком. Но, увы, окружающий лес оставался по-прежнему диким и пустынным - от огромного количества стволов у нее начало конкретно рябить в глазах, а через какое-то время голова вообще пошла кругом, отчего ей еле-еле удавалось держаться на ногах. Шедшие впереди Кристина и Юлия этого не заметили, а Настя была сама настолько ослабленной, что оказывать помощь кому-то другому ей в нынешнем положении только и не хватало.
   В последние часы голод терзал беглянок не так сильно, как жажда. Довольно теплый воздух и наличие слишком уж плотной "одежды" вынудило тело каждой из них несколько раз подряд облиться потом, что, естественно, потребовало незамедлительного восстановления нужного уровня жидкости в организме. Сухость во рту еще больше усугубляла и без того раздражающее душу молчание. Иногда казалось, что губы постепенно слипаются между собой, крепко соединяясь в единое целое, разъединить которое через некоторое время без помощи скальпеля не представится реальным. Приходилось периодически открывать рот, дабы лишний раз убедиться, что это не так. Но каждый раз, как только губы разъединялись, между ними проникал глоток сухого теплого воздуха, и потому пить хотелось еще сильнее.
   Через три-четыре часа подобных страданий путницы были все же вознаграждены за них должным образом. Сначала Ольга даже не поверила собственным глазам. Поскольку она почти все время смотрела лишь под ноги, то не сразу заметила то, как лес впереди покорно расступился, выводя их на живописную просторную поляну, посреди каковой красовалось небольшое озерцо. Сначала оно показалось ей обычным видением, возникшем в результате воздействия на организм повышенной жажды. Тут же вспомнился не так давно пережитый случай с рекой, когда ту они поначалу также приняли за своеобразный мираж. Тем не менее, она оказалась реальным источником воды, явившимся для обессиленных женщин настоящим спасением.
   Не подвело зрение никого из них и на сей раз. Озеро также было вполне осязаемым, и убедиться в этом путницы смогли сразу же, как только подошли к воде на довольно близкое расстояние. К их огромному удивлению, берег озера заканчивался небольшой полоской сухого песка, достаточно хорошо прогретого солнцем и радующего глаз своей белизной.
   Стало понятно без слов, что очередной привал им следует сделать именно здесь. На ночлег, конечно, никто тут оставаться не рассчитывал, поскольку до захода солнца было еще далековато, но утолить жажду и провести кое-какие гигиенические процедуры с помощью сравнительно чистой, как для обычного лесного озера, воды, не помешало бы никому из них.
   О терзающих души до самого последнего времени страхах в единый миг было позабыто - маски уныния на лицах всех четверых путниц сами по себе сменились закономерной радостью, а все вокруг вдруг показалось настолько дружелюбным, что от счастья захотелось безудержно запеть, подражая заливающимся со всех сторон неугомонным птицам.
   Не дожидаясь приближения остальных, Кристина и Юлия спешно сбросили с себя все прикрывающие их тела лохмотья и со стремительным визгом голыми влетели в воду. Озеро оказалось мелким - в самом его центре вода доходила женщинам только до пояса, однако, лишенные подобного удовольствия в течение целой недели они искренне обрадовались и такому неказистому "лягушатнику". Словно малые дети, как и в прошлый раз, принялись обдавать друг друга брызгами, прыгать одна на другую и окунаться в водное пространство с головой.
   Ольга с Настей вели себя более рассудительно. Сбросив с ног чуть ли не приросшие к ним ботинки, они неторопливо взошли на песок и утопили в этой приятной прогретой на солнце сыпучей массе свои исстрадавшиеся ступни. Увидев, как беспечные попутчицы несдержанно пьют воду прямо из озера, Настя также поддалась подобному соблазну - упала у самой прозрачной кромки на колени и принялась поглощать с себя сию живительную жидкость. Вода оказалась прогретой, поэтому много ее выпить не получилось - жажду девушка мгновенно утолила, после чего не без удовольствия растянулась на песке во весь рост. Ольга не стала ей запрещать пить грязную воду - что было толку, когда саму терзало ничуть не меньшее желание так поступить. Понимала, что подобное употребление чревато непредсказуемыми последствиями, но все же не сдержалась - зачерпнула ладонями несколько раз и отправила жадными глотками в желудок. В принципе, вода оказалась нормальной, никакого подозрительного привкуса в себе не имела, но кто знает, что запоет организм после такого питья через некоторое время.
   Утоление жажды подействовало на обеих несколько отрезвляюще. Сравнительно теплая температура воды вызвала естественное желание искупаться, однако, чувство присутствующей рядом опасности все же вынуждало их не расслабляться. Настя старалась во всем подражать своей старшей подруге, а потому без ее разрешения не делала и шагу.
   - Эй, вы! - ловко перекувыркнувшись на середине озера несколько раз, задорно выкрикнула в их сторону резвящаяся Кристина. - Чего там, на берегу, сидите? Идите к нам! Водичка - высший класс! О такой можно только мечтать!
   Настя с Ольгой недвусмысленно переглянулись. Во взгляде девушки чувствовалась вполне естественная просьба, отказать которой мог разве что только самый жестокий человек в мире. Ольга таковой себя не считала, поэтому в ответ лишь растерянно пожала плечами.
   - Ладно, - молвила в меру апатично, - пойди, искупайся. А я пока посижу, понаблюдаю за вами. Только старайся подальше от них держаться. В случае чего - сразу же ко мне на берег.
   Дважды повторять девушке не пришлось. Куда и девалась ее былая усталость, ее вялое обессиленное состояние. Неизвестно откуда в ней появилась энергия. Не долго думая, она ловко избавилась от половинки медвежьей шкуры и рваных обносков и с таким же визгом, как и остальные, забежала в воду, отправляя в разные стороны огромное количество брызг.
   Подчиняясь приказанию Ольги, к непредсказуемым попутчицам девушка старалась не приближаться - предпочла держаться ближе к берегу, небрежно упав на дно мелководья и бесстыдно подставив солнечным лучам две розовых выпуклых ягодицы. Окутанное долгожданной водной гладью тело Насти спонтанно расслабилось, поддалось природе без остатка, готовое буквально на все то, что окружающая среда соизволит с ним сотворить. В этот момент она вдруг показалась Ольге на редкость привлекательной - таким себе прекрасным созданием, ради спасения коего не жалко было пожертвовать всем. И эту прелесть кто-то хотел бездумно отправить на мясо?.. От подобной мысли на душе поневоле стало жутко.
   - Нет, девчонки, не дождетесь! - еле слышно пробормотала она себе под нос. - Скорее я сама вас обеих сожру с потрохами, чем позволю вам до нее дотронуться.
   Никто, естественно, ее слов не услышал - все трое увлеклись долгожданным купанием настолько, что, казалось, забыли обо всем на свете: об ужасной усталости, о недавних распрях, и даже о терзающем внутренности голоде. Мокрые обнаженные тела игриво мелькали перед глазами Ольги всеми своими сверкающими на солнце участками, порождая и в ее душе желание скорее присоединиться к купанию. Покрытая потницей кожа требовала немедленного соприкосновения с водой, и перебороть в себе сию нужду женщина была не в силах.
   А почему, собственно, и нет? Кристина ведь дала ей время на раздумье до самого утра, так что вряд ли до истечения этого срока они с Юлией предпримут попытку напасть на Настю. Стоило ли тогда так напрягаться, внимательно наблюдая с берега за каждым их движением? Лишнее напряжение может только забрать часть ее энергии, чем ослабит оставшиеся силы. Нет, сегодня нужно вести себя более расслабленно, во всяком случае, до наступления темноты.
   О полном спокойствии души, конечно же, речи быть не могло, поэтому она предусмотрительно незаметно засунула нож в песок и внимательно запомнила место, где его оставила. Вряд ли вышедшим на берег противницам в случае чего удастся его быстро найти - прежде придется изрядно порыться, что, естественно, она из озера обязательно заметит. Одежду сложила на песок чуть поодаль от того места, на каком прежде сидела. Пускай Кристина с Юлией думают, что нож находится где-то рядом - пока сообразят, что к чему, ей удастся выбраться на берег и добраться до оружия первой. Рогатину Ольга решила взять с собой в воду. Да, длинная остроконечная жердь, конечно, мешала всем действиям, однако, спрятать ее на берегу так же легко, как нож, она не могла, так что приходилось потерпеть незначительные неудобства.
   - Что, все-таки решила искупаться? - улыбчиво поинтересовалась Кристина, заметив, как она неторопливо заходит в воду. - И палку зачем-то с собой взяла. Неужто, рыбу попытаешься поймать? Должна тебя разочаровать, Оля. По-моему, рыбы в этом водоеме нет. Одни только мелкие лягушки... Впрочем, если тебя устраивает французская кухня, то милости прошу...
   Она попыталась подстегнуть Ольгу еще несколькими колкими фразами, но та старалась не обращать на них внимания - после последнего разговора с Кристиной любые неприятные выражения с ее стороны казались сущим пустяком. Ольга вообще попыталась отключиться от реальности - как и другие, вошла в озеро по пояс, резко присела и встала. Теплая вода приятно окутала тело, заставив его мгновенно ощутить легкую истому, от которой, в свою очередь, душевное напряжение чуть уменьшилось, а бдительность значительно притупилась.
   Сперва она старалась держаться в озере в таком положении, чтобы Настя постоянно находилась у нее с одной стороны, а Кристина и Юлия - с другой, однако, через пару минут, видя, что потенциальные противницы ведут себя вполне дружелюбно, пренебрегла излишней предосторожностью и решила уделить немного внимания себе самой. Рогатину, правда, из левой руки не выпускала, чтобы не давать никому повода сомневаться в ее "боеготовности", но смотрела за окружающими уже не так пристально, как раньше, а, окунувшись несколько раз в воду с головой, так и вообще на какое-то мгновение забыла обо всем на свете.
   Тело самопроизвольно упало на водную гладь, руки и ноги раскинулись в стороны, а взгляд бездумно уставился в безоблачное голубое небо. Оно везде, казалось, выглядело одинаково - что на родной Украине, что в Москве, что здесь, в глухой и мрачной бесконечной тайге. Сколько еще времени придется шагать им по этому бесконечному лесу? Скольким из них придется еще встретить здесь свою неминуемую погибель? Как только не хотелось, чтобы что-либо подобное еще хоть раз происходило. Хватит невыносимых мучений - и без того проклятая тайга забрала у каждой из выживших ничуть не меньше половины оставшейся жизни.
   В какую-то секунду Ольге показалось, что она лежит сейчас плашмя не на воде какого-то дикого таежного озера без названия, а качается на волнах родной и любимой речки Псел. Точно так же, как качалась когда-то в далекой юности, когда и забот-то, в принципе, не было никаких, когда жизнь ей казалась прекрасной и легкой, как розовая девичья мечта...
   Прервал ее мечтания истеричный женский крик, раздавшийся откуда-то слева. Ольга мгновенно передернулась и неуклюже ушла с головой в воду. Несколько струй во время вдоха попали в нос, заставив женщину со страхом вынырнуть и закашляться. Не хватало ей еще для полной катастрофы утонуть по собственной небрежности в подобном "лягушатнике". К счастью, вода не забила дыхательные пути, а лишь слегка "промыла" носоглотку и вышла через горло обратно. Откашляться удалось довольно быстро, тем более, что картина, которую она увидела на берегу, заставила ее мгновенно забыть о столь незначительной неприятности.
   Как она прозевала тот момент, когда Кристина с Юлией незаметно обошли ее со стороны и приблизились к Насте, не поняла и сама. Однако, факт оставался фактом - в данную секунду все три ее спутницы находились уже на берегу, причем первые две стремительно тянули за собой третью по песку за руки и волосы. Девушка из последних сил пыталась вырваться, но все движения ее казались настолько неловкими, что от них лишь змееподобно извивалось ее худенькое обнаженное тело и в разные стороны брыкались ноги. Сии действия, равно как и душераздирающий визг несчастной, естественно не могли создать для нападающих реальной помехи. Кристина и Юлия явно были сильнее и проворнее, и потому все сопротивления Насти оказались напрасными. При отсутствии помощи извне девушка была просто обречена.
   Ольга не стала долго задумываться над тем вопросом, как этим ловким бестиям так удачно удалось ее перехитрить, притворившись невинными овечками. Не было времени даже ругать себя за столь непростительную потерю бдительности. Женщина лишь крепко схватила обеими ладонями рогатину и стремительно выбежала из воды. Одеваться, естественно, ни она, ни ее соперницы не стали - все оставались такими же голыми и мокрыми, как и в воде.
   Перетащив девушку через полоску песка на траву, Кристина оставила ее на "попечение" подруги, а сама наспех подобрала свой посох и дерзко бросилась навстречу Ольге. Вопреки ожиданиям последней, искать в песке нож блондинка не стала - понимала, что на это потребуется определенное время, которого терять в сложившейся ситуации не стоило. Она лишь предусмотрительно преградила противнице путь к разбросанной по песку одежде, остановилась у самой кромки воды и агрессивно выставила перед собой длинный посох.
  -- Стоять, сука! - закричала гневным голосом. - Стоять, я сказала!
   Ольга, не долго думая, попыталась ударить ее рогатиной, но взмах оказался неудачным - посоху Кристины ловко удалось его парировать и вслед за этим достать своим концом до Ольгиного плеча. Женщина взвыла от острой боли и слегка потеряла равновесие, что дало возможность Кристине нанести ей еще один удар, на сей раз по ребрам. Хватка Ольги в какую-то секунду ослабела, и соперница легко выбила следующим ударом рогатину из ее рук.
   - Говорила же я тебе, не будь такой дурой! - жестоко процедила сквозь зубы проворная блондинка, еще раз ударяя ее по плечу. - Не послушалась, теперь получай!
   Ольга упала сначала на колени, а потом и вовсе поползла от боли по песчаному берегу на четвереньках. Безжалостные удары посоха посыпались один за другим на ее спину и ягодицы.
   - Получай, гадюка подколодная! В следующий раз будешь знать, как мне перечить!.. Думала, я с тобой без ножа не справлюсь?! Так ведь справилась...
   Надежда поверженной Ольги теперь оставалась лишь на то, что более сильная соперница не знает, где именно этот злополучный нож спрятан. Наверняка она считала, что тот лежит под одеждой, а потому ничуть не боялась ползания поверженной противницы по другой части песочного берега. Она даже не додумалась взять в руки вместо посоха упавшую рогатину - увлеклась избиением настолько, что о каком-либо рационализме напрочь забыла.
   - Что, стерва, больно?.. - проворчала злорадно. - Нам тоже было неприятно, когда ты лезвием перед нашими рожами махала. Теперь, милочка, сама пострадай!.. Не бойся, я тебя не забью до смерти! Даже из сознания постараюсь не выбить. Я просто немного поломаю тебе ребра и заставлю смотреть, как мы будем эту малолетнюю аристократку живьем резать на куски!.. Я хочу, чтобы ты видела ее мучения и слышала ее крики! Чтобы ты осознала собственную глупость, чтобы у тебя хотя бы перед смертью эти идиотские амбиции исчезли...
   Последние фразы Кристины позволили Ольге понять, почему именно та при возможности не бьет ее по голове. Последнее обстоятельство во что бы то ни стало требовалось использовать во благо себе. Боль от наносимых ударов пронизывала тело словно током, но женщина старалась пересиливать ее, до крови искусывая губы и покрепче сжимая кулаки.
   Юлия успела к этой секунде оттащить кричащую Настю куда-то за кусты, и теперь оттуда уже никаких звуков не слышалось. Возможно, эта тварь уже убила девушку при помощи какой-нибудь палки, во что не хотелось верить. Шанс на то, что юная бедняжка еще жива, оставался мизерным, но он пока оставался, и потому Ольге необходимо было спешить.
   Благоприятный момент наступил куда быстрее, чем она предполагала. В какую-то секунду бесноватая Кристина прекратила избивать ее увесистым посохом, одержимо склонилась над ней и крепко схватила пятерней за мокрые растрепанные волосы.
  -- Ну что, сука, достаточно? Или еще дать?! - злобно прорычала прямо над ухом.
   Дальше тянуть было нельзя. Ольга спонтанно набрала в правую ладонь пригоршню песка и с силой швырнула его через левое плечо. Куда полетели сотни тысяч мелких песчинок, не стала даже глядеть - лишь только услышала, как в тот же миг за спиной разразился гневный вопль:
  -- Ах ты тварь мерзкая!.. Чтоб тебя разорвало, дрянь!..
   Ослепленная на миг блондинка невольно отпустила ее волосы и схватилась обеими руками за свое лицо. Забыв об изнывающем от ударов теле, Ольга из последних сил вскочила на ноги и бросилась к тому месту, где спрятала нож. Благо, это было совсем рядом - всего в трех-четырех метрах от них. Снова упала на колени и врезалась двумя ладонями в сухой прогретый солнцем песок. На лезвие, слава Богу, пальцами не напоролась, а вот рукоятку ощутила ними в первую же секунду, что позволило на миг забыть о разрывающихся от боли спине и плечах.
   В следующее мгновение промывшая глаза противница оказалась рядом и занесла посох для очередного удара. Ольга не стала давать ей возможность удачно его завершить. Резкий разворот, плавный взмах ножом - и лезвие тут же полоснуло увлеченную фурию чуть пониже груди, оставляя за собой на животе Кристины красную горизонтальную линию.
   - Получи, собака бешеная! - В голосе Ольги было столько ненависти, что, казалось, она вот-вот вонзит лезвие в этот самый живот по самую рукоятку.
   Но, тем не менее, ничего такого не произошло. Испугавшись собственного действия, женщина поднялась в полный рост и отскочила в сторону. Из неглубокой раны на животе Кристины медленно потекла кровь. Блондинку сие обстоятельство шокировало куда больше, чем ее соперницу. Увидев в руках той обагренный кровью нож, она как вкопанная застыла на месте и перевела взгляд на свой порез. Повреждение выглядело достаточно пустячным, такое зажить могло в течение дня, однако, сам вид крови вывал в ее душе реальный испуг.
   Ольга не потрудилась завершить начатое - решила не тратить на то драгоценного времени, да и не относила она себя к людям, страстно жаждущим крови. Ситуация сейчас создалась критическая, так что для спасения Насти ей следовало поспешить. Женщина подбежала к кромке воды, подобрала рогатину и, не глядя больше в сторону Кристины ни единой секунды, бросилась к тому кусту, за которым только что скрылись две остальных их спутницы.
   К счастью, она подоспела вовремя. Стоящая посреди маленькой травянистой полянки Юлия еще не успела размозжить голову лежащей перед ней девушки своим увесистым посохом. Она только-только готовилась это сделать, решительно подняв палицу для удара.
   - Стой, сволочь! - не своим голосом завопила Ольга, стремительно бросаясь к ней и уверенно выставляя перед собой рогатину.
   Юлия, по всей видимости, никак не ожидала подобного поворота событий, и потому на несколько последующих секунд в нерешительности застыла в своей неловкой извращенной позе, чего нападающей оказалось вполне достаточно. Тело изумленной противницы не было прикрыто ничем, посох замер на месте над ее головой, оставляя открытыми для удара все жизненно важные органы. Удар изгиба рогатины пришелся в аккурат в ее шею, заставив кадык молодой женщины чуть ли не войти внутрь. Из горла Юлии раздался протяжный хрип, а сама она поневоле потеряла равновесие и неуклюже повалилась на спину, выронив поднятую палицу из рук.
   - Я же приказала вам, сукам, не трогать ее!.. Говорила или нет?! - Ольга помогла плачущей Насте подняться на ноги и протянула ей рукоятку ножа. - Держи, малыш! - сказала требовательно. - Настал момент, когда тебе самой придется бороться за свою жизнь!
   Спина и ноги девушки были полностью усеяны гематомами и царапинами, некоторые из которых даже кровоточили. Но это казалось сущим пустяком по сравнению с тем, что ее все-таки удалось спасти от ужасной смерти. Теперь Ольга была уверена в себе на все сто процентов - теперь сила перешла исключительно на их сторону, и оспаривать этого никто не мог.
   Юлия при падении больно ударилась головой о какую-то корягу, и потому поднималась на ноги медленно, словно нокаутированный минуту назад боксер. Ольга не стала бить ее второй раз, сделала милость - разрешила встать, хотя этого, вообще-то делать не следовало. Через мгновение к подруге присоединилась выросшая словно из-под земли Кристина, живот которой почти целиком залила струившаяся из раны кровь. Первый болевой шок у нее прошел - блондинка поняла, что порез не столь страшный, как показался на первый взгляд, - просто немного повреждены мышцы. Вооруженные посохами противницы молча переглянулись и снова перевели злобные взгляды на Ольгу, за спиной которой в паническом страхе дрожала девушка.
   - Все равно ты не добьешься того, чего хочешь! - настойчиво выдавила из себя Кристина. - Отдай ее нам по-хорошему, иначе сама умрешь первой. И ножичек ваш никого не спасет.
   - Давайте, валяйте! - немного переведя дыхание, с олимпийским спокойствием произнесла Ольга. - Посмотрим, что у вас из этого получится.
   Рогатина в ее руках приняла прежнее "боевое" положение.
   - Скажи, на что ты надеешься? - Голос окровавленной блондинки выглядел настолько глухим, что, казалось, ее устами говорит сама смерть. - Ты ведь не боец, Оля, и сама это прекрасно понимаешь. Ты даже зарезать меня только что не смогла, хотя для этого у тебя появились все возможности. И Юльку рогатиной своей не добила до смерти... Нет, родная, тонка у тебя кишка поднять руку на человека. Что не говори, а слабачка ты еще та!
   - Это тебе так кажется, - еще хладнокровнее ответила Ольга. - Просто не захотелось без надобности брать грех на душу - руки свои о вас, мерзавок, марать... Но если вы и дальше будете вести себя в том же духе, то извините - ничего не поделаешь, придется вас убить.
   - Поздно, дорогая! - взбешенно воскликнула смело приближающаяся к рогатине Юлия. - Ты упустила свой шанс, так что больше мы его тебе не дадим. Бросишься на одну из нас - вторая сразу же зайдет со спины. И трупы тогда вы обе! Так что, Оленька, у тебя есть лишь один вариант - отдать малолетку нам на съедение. Все!.. Терпению нашему пришел предел. Прежде, чем идти дальше, мы должны поесть. И пока мы этого не сделаем, никто из вас отсюда не уйдет.
   Словно негласно сговорившись, обнаженные "хищницы" с палицами стали приближаться к Ольге с разных сторон. Чтобы держать их обеих в поле зрения, женщине приходилось периодически вертеть головой то вправо, то влево. Наверняка подобная сцена могла бы послужить отличным финалом для какого-нибудь эротического боевика, или же принести победу на конкурсе талантливому фотохудожнику. Вот только крови и синяков на телах четырех голых красавиц наблюдалось многовато, так что, как там не крути, а потенциальным "актрисам" для возможных съемок непременно требовался макияж. Об отсутствии такового, равно как и об остальных неприглядных деталях, никто пока не помышлял - мозги всех до единой занимали куда более прозаичные мысли, касающиеся исключительно спасения собственной жизни.
   Спина Насти тупо уперлась в толстый ствол дерева, что не позволило ей больше сделать ни единого шага назад. Нож в ее руках небрежно дрожал, и Ольга стала сомневаться по поводу того, удастся ли девушке вообще его удержать. Падение единственного оружия на землю могло бы повлечь за собой мгновенное нападение, от которого вряд ли удастся отбиться.
  -- Приставь лезвие к животу! - неожиданно приказала она Насте.
  -- Зачем? - недоуменно посмотрела на нее растерянная девушка.
  -- Приставь, я сказала! И рукоять крепко сожми!
   Насте не оставалось ничего другого, как только выполнить требование. Уперши кончик ножа чуть пониже своего пупка, она изо всех сил обхватила рукоять обеими ладонями.
   - Если они собьют меня с ног, - после короткой паузы продолжила Ольга, - загоняй нож себе в живот до отказа. Да, Настенька, ты умрешь, но съесть тебя после этого они не смогут.
   - Это что еще за фокус?! - недоуменно усмехнулась удивленная Кристина. - По-моему, Оля, у тебя уже вообще от безысходности крышу сорвало.
   - Скорее, у вас ее сорвало! - Ольга демонстративно взмахнула перед ее лицом рогатиной и заставила Кристину остановиться. - Если девочка всадит двадцать сантиметров лезвия себе в живот, то разворотит там себе и кишечник, и мочевой пузырь. Не пройдет и минуты, как все испражнения будут у нее в брюшной полости, а значит, инфекция поразит и кровь. За столь короткое время вы ее не разделаете, так что мясо ваше завоняет раньше, чем она испустит дух. О сердце и печени я уже не говорю - там без вариантов. Как, устраивает вас такой обед?
   Женщина, конечно же, блефовала. Да, внутренности живого существа в подобном случае действительно уже не были годны к употреблению, однако, все мясо за считанные минуты испортиться все равно не могло. Присутствуй сейчас среди противников Алина, она попросту рассмеялась бы в ответ на столь нелепое заявление. Но откуда было знать этим горе-экономисту и юристу, людям, далеким от медицины и биологии, правдой является сие утверждение, или нет.
   Блеф Ольги оказался неимоверно удачным. Обе противницы прекратили свое приближение к ней и снова растерянно меж собой переглянулись.
   - Ты думаешь, малышка способна загнать себе лезвие в живот? - несколько неуверенно спросила Кристина. - У нее на это хватит духу?
   - А что ей остается делать, если она в любом случае труп? - облегченно выдохнула Ольга, понимая, что попала в цель. - Не веришь - проверь, авось я окажусь неправа!
   Судя по реакции сомневающейся блондинки, проверять данную гипотезу у нее особого желания не возникло. Боязливо вдавливающая в себя острие ножа Настя всем своим видом доказывала, что она без колебаний готова на столь решительный шаг.
   - Да хрен с ней, с этой малявкой! - небрежно рявкнула обозленная Юлия. - Куда она на хрен денется с подводной лодки? Пусть делает себе харакири, если на то пошло... Хотим мы того, или нет, Кристина, а эту кобылу непомерно грамотную тоже рано или поздно нам придется валить. Какая к черту разница, кого из них первой жрать? - Палица в ее руках уверенно поднялась вверх и с силой врезалась в выставленную рогатину.
   - А вот это уже вопрос спорный! - невозмутимо ответила Ольга, которой на сей раз удалось ловко отразить удар и удержать свое примитивное оружие в руках. - Кристина ведь тоже могла меня только что без наименьшего затруднения убить, но почему-то этого не сделала. Как ты думаешь, Юля, почему?.. - Несколько удивленная таким неожиданным поворотом противница прекратила свою атаку и инстинктивно отшагнула назад. - А я тебе отвечу, почему... Не я должна была стать следующей после Насти жертвой. Не так ли, Кристина?
  -- А кто же? - недоуменно выпалила вместо безмолвной подруги Юлия.
   - А ты догадайся сама! Методом исключения вычисли. Ты ведь в прошлом следователь, так что умеешь аналитически мыслить. Я ведь по специальности доктор, поэтому являюсь для всех вас человеком незаменимым, тем более, что опасности собой не представляю, так как убить никого не могу. Так что, Юля, как не крути, а меня Кристина собирается держать возле себя до последнего, пока все иные варианты не исчерпаются. Следующей после Насти жертвой должна стать именно ты, и никто другой. Тем более, что ты в порыве голода не сдержана, а значит, по сути своей опасна, поскольку можешь напасть на нее первой. Неужели это так тяжело понять?
   Юлия снова растерянно взглянула на свою белокурую подругу.
   - Кристина, что это она такое говорит?! - воскликнула несколько возмущенно. - Ты что же, и вправду рассчитывала меня впоследствии сожрать?
   - Слушай ее больше! - гневно процедила сквозь зубы Кристина. - Ради спасения собственной шкуры наша праведница и не такое наплести сможет. Неужели не понятно, что эта вероломная дрянь просто хочет нас с тобой рассорить.
   - Понимай, Юля, как хочешь! - еще более увлеченно перебила ее Ольга. - Ты - женщина не глупая, так что, думаю, сумеешь проанализировать ситуацию должным образом.
   - Да заткнись ты, мразь! Слышишь, заткнись! - Взбешенная Кристина резво сорвалась с места и сделала в ее сторону огромный прыжок.
   Ольге лишь чудом удалось в последний миг развернуться и плашмя ударить ее рогатиной по шее. Сама, конечно, тоже пропустила удар палицей по спине, но все же устояла на ногах, хотя и несдержанно взвыла от резкой боли. Противница же, в отличие от нее, не сумела сохранить равновесие, оступилась при приземлении и припала на одно колено. Добивать Кристину вторым ударом Ольга не стала, потому как в тот же момент у нее что-то мелькнуло справа.
   Рогатина самопроизвольно направилась в нужную сторону, но, вопреки ожиданиям, маленькая грудь проворной Юлии на ее острые концы не напоролась. Вторая противница бросилась со своим посохом отнюдь не на нее, а совсем в другом направлении.
   Ольга и не заметила, как юная Настя все-таки выронила нож на землю из своих дрожащих рук. Живот свой девушка, к счастью, при этом не порезала, хотя от лезвия на нем и осталась небольшая вмятина. Не это сейчас привлекло внимание напряженной женщины.
   Ситуация изменилась до такой степени неожиданно, что ей самой пришлось растеряться ничуть не меньше, чем ее окаменелой от страха подопечной.
   Ярость овладела Юлией настолько мощно и настолько быстро, что ее поведение больше нельзя было назвать ничем иным, как бесповоротным помутнением рассудка. Кристина совершенно не ожидала нападения на себя с этой стороны. Стоило блондинке лишь немного пошатнуться, как бывшая соратница тут же навалилась на нее сверху, по ходу дела разломав свой посох на две части на ее голове. Треск оказался настолько звучным, что сразу не удалось и понять - что именно трещит, сломанная палица или слабый женский череп.
   Вопреки ожидаемому, Кристина не потеряла сознание, и даже не повалилась на землю - на коленях устояла достаточно уверенно, словно являлась не человеком, а каменным изваянием.
   - Падла! Сволочь!.. Ненавижу! - душераздирающе заорала Юлия, крепко обхватывая руками голову бывшей подруги и впиваясь зубами ей в шею.
   Крепкий укус вынудил и ее нынешнюю соперницу разразиться нечеловеческим криком.
   Не желая смотреть на происходящее, Настя тут же уткнулась лицом Ольге в плечо и зажмурила глаза. На этот раз женщина не стала ее обнимать и успокаивать, даже не повернула взгляд в ее сторону, оставшись стоять в прежнем напряженном положении - с выставленной на дерущихся спутниц рогатиной, применять которую ей больше не понадобилось.
   - Сука!!! - во всю глотку завопила Кристина, произвольно обхватывая Юлию сзади за талию и по-борцовски перебрасывая через плечо.
   Бросок оказался удачным - через секунду соперница приняла горизонтальное положение на земле у ее ног. Но шея самой Кристины при этом осталась окровавленной - напавшей все-таки удалось вырвать зубами небольшой участок ее кожи, отчего вся нижняя половина лица Юлии походила теперь на уродливую красную бороду. Из огромной рваной раны на левое плечо, ключицу и грудь Кристины густым потоком полилась отвратительная бордовая жидкость, сдержать которую теперь вряд ли представлялось возможным без квалифицированной медицинской помощи. Оказывать ее Ольга, естественно, не спешила - вопреки собственным принципам человечности позволила соперницам самим определить, кто из них окажется сильнее.
   - Ах ты падаль безмозглая!.. - пуще прежнего заорала Кристина, нанося упавшей противнице сокрушительный удар кулаком в грудную клетку.
   Ответить Юлия не смогла ничем - из горла лишь вырвался продолжительный хрип, сопряженный с выходом огромного количества розоватой слюны. Следующие несколько ударов разъяренной блондинки были направлены исключительно в ее нижнюю часть лица. Губы Юлии в одно мгновение превратились в перекрученные через мясорубку помидоры - вместе с кровью и хрипом изо рта женщины в разные стороны вылетело несколько зубов.
  -- Получи, сволочь!.. Получи! Получи!..
   Кристина била бы поверженную противницу еще и еще, но в какой-то момент последней удалось быстро поднять ноги вверх и ловко обхватить ними голову окровавленной блондинки. Она попыталась выполнить резкий рывок, чтобы единым махом свернуть той шею, но вероятно выполнила что-то не так, потому как голова Кристины самопроизвольно скользнула вниз, уткнувшись лицом в аккурат сопернице в промежность. Две женщины слились в один сплошной клубок и покатились по траве. Где была чья кровь, чья рука и нога, теперь не удавалось и понять - они превратились в какого-то уродливого монстра из фильма ужасов - в существа, которым не только маленьких детей, но и взрослых можно было нешуточно испугать.
   То и дело чья-то рука поднималась и била другого по измазанному кровью участку тела. Однако, толку эти удары не приносили никакого - каждая из дерущихся держала другую так, что та не могла ей нанести существенного вреда... Но развязка, в конце концов, наступила.
   Ольга ясно видела, как рот Кристины в какой-то момент раскрылся, и два ряда ровных белых зубов что есть силы впились в находящийся перед ними выпуклый половой орган противницы. Можно только представить, какую именно боль бедной Юлии при этом невольно пришлось испытать. Ольге и самой вдруг ни с того ни с сего стало больно внизу живота - по примеру Насти она на несколько мгновений зажмурила от страха глаза.
   Когда снова посмотрела на противниц, те уже разъединились. Воющая от боли Юлия покорно разомкнула руки и ноги, полностью избавив Кристину от своих "нежных объятий". Та же, в отличие от нее, даром не теряла ни секунды. Поднявшись на колени, еще несколько десятков раз врезала лежащей кулаками по груди и лицу, после чего подобрала свой посох и стала избивать побежденную ним. Пространство между ногами поверженной женщины превратилось в сплошное кровавое месиво, среди коего ничего не просматривалось. Лицо Кристины также обагряла кровь, из чего следовало, что она разорвала сопернице зубами все, что только могла разорвать.
   На свои раны блондинка внимания не обращала - била несчастную палицей до тех пор, пока та всплошную не покрылась кровью и мозговой жидкостью. Не нужно было иметь медицинского образования, чтобы безошибочно констатировать смерть Юлии, как таковую.
   - Прекрати! - наконец-то решилась грозно рявкнуть вышедшая из состояния шока Ольга. - Она уже мертва!.. Ты слышишь - мертва!..
   Шатающаяся Кристина прекратила избивать новоиспеченный труп и соизволила обратить стеклянный взгляд в сторону кричащей. В этом взгляде больше не замечалось ничего человеческого - это был воистину взгляд самого настоящего бешеного зверя. Положив руку на шею покойной, она прощупала отсутствие пульса и удовлетворенно кивнула головой.
  -- Нож!.. - громогласно прорычала она. - Нож, быстрее!..
   Ольга обратила глаза к Насте - дрожащие руки той оказались пусты. Взгляд женщины переместился на землю, где игриво отсвечивало солнечными лучами злополучное лезвие.
   - Черт с тобой! Забирай! - Ольга небрежно ударила по рукоятке оружия ногой, отшвырнув его в сторону истекающей кровью победительницы. С такой страшной раной на шее Кристина вряд ли теперь могла прожить более двух-трех часов.
   Схватив обеими руками упавший возле нее нож, безумная блондинка сразу же сделала им умелый взмах и всадила лезвие в верхнюю часть живота Юлии.
   Печень убиенной была извлечена оттуда буквально через какую-то минуту. Вопреки ожидаемому, разводить костер для приготовления "деликатеса" новоявленная победительница не стала, даже не потрудилась разрезать сей вязкий коричневый сгусток плоти на части - просто поднесла его ко рту и что есть силы впилась в него острыми жадными зубами...
   Больше смотреть на столь омерзительное зрелище Ольга не могла. Брезгливо отвернулась, обняла Настю за плечи и потянула ее к лежащей на берегу "одежде".
   - Надо идти, маленькая, - произнесла с нескрываемым прискорбием. - Ей мы уже ничем не поможем - она больше не жилец на этом свете.
   - Мы что же, дальше только вдвоем отправимся? - с явной опаской поинтересовалась девушка, как только они удалились за густой кустарник.
  -- Увы, другого выхода нет. Они сами выбрали себе судьбу...
   Обе спешно натянули на себя оставшиеся обноски, привычно завернулись в шкуры и обули на ноги наиболее сохранившиеся из всех ботинок. В принципе-то, выбирать особо было не из чего, однако, обувь Юлии оказалась немного в лучшем состоянии, чем вся остальная, да и Насте она пришлась как раз впрок, так что ей на этот раз, можно сказать, повезло.
   Не говоря больше ни слова, они подхватили посох и рогатину и покинули "гостеприимный озерный пляж", скрывшись в густом лесу. Лишь только отойдя от страшного места на довольно приличное расстояние, Ольга вдруг сообразила, что поступила несколько опрометчиво, оставив лишенной разума Кристине буквально все: спички, компас, нож. Вряд ли эти предметы могли теперь той понадобиться - волки на запах крови сбегутся незамедлительно, так что часы самоуверенной блондинки в любом случае сочтены. Но возвращаться назад женщина побоялась. Уж лучше было двигаться дальше без "удобств", чем снова появляться вблизи опасности. Пусть там будет, что будет. Даст Бог, человеческое жилье не долго придется искать. Чувствовало сердце, оно находится где-то совсем близко, стоит только немножко силенками запастись.
   Словно подтверждая Ольгины догадки, где-то вдалеке позади послышался настойчивый волчий вой. То ли это действительно давали о себе знать грозные лесные хищники, то ли им попросту подражала своим вытьем безумная Кристина, не удавалось понять. Главное теперь было - отойти до наступления темноты от места последнего конфликта как можно дальше.
  
  

32.

  
  
   В голове просто не укладывалось, как это настолько быстро все смогло случиться. Неужели озверевшими попутчицами до такой огромной степени овладело чувство голода, что они практически одновременно и так безрассудно потеряли весь свой человеческий облик? Разве мог кто-либо заранее предугадать, что все произойдет именно таким образом?
   Лишь немного отойдя от первоначального шока, Ольга вдруг начала понимать, насколько сие скоротечное превращение женщин в зверей облегчило сложившуюся ситуацию. Нет, Бог все-таки существовал на свете - он не замедлил наказать особей, одержимых дьяволом, их же собственными руками, а тех, кто всем сердцем на него уповал, уберег не только от гибели, но и от самого страшного греха, который только возможно себе вообразить. Ни ей самой, ни, тем более, юной беспомощной Насте не потребовалось брать на свою душу ответственность за лишение кого-либо из разъяренных противниц никчемной жизни, потерявшей после событий последних дней всякий разумный смысл. Ольга осознавала и раньше, что выход у них может оставаться только один - непременное физическое устранение превратившихся в хищников спутниц, как таковых, однако, сказать об этом боялась даже мысленно самой себе. Настолько ей не хотелось чувствовать себя виноватой в чьем-либо трагическом исходе. Теперь все произошло само собой. От нее только и потребовалось, что показать силу перед противницами и предпринять решительную попытку дать им отпор. Не выкрикни она спонтанно в самый напряженный момент о планах Кристины в будущем избавиться от Юлии, наверняка все бы произошло по-другому. Вряд ли Ольга смогла бы тогда сдержать при помощи рогатины их настойчивый натиск. Ее бы сбили с ног, проломили палицей голову, а испуганная Настя несдержанно надавила бы на рукоятку ножа, лезвие которого вошло бы ей в живот. И все, драматическая сцена была бы на этом закончена. Победительницы устроили бы прямо на месте шикарный "пир", после чего ушли бы в лес, а через пару дней одна из них все равно бы убила другую. По-другому быть не могло никак. В результате лесные хищники поживились бы не двумя, а четырьмя окровавленными трупами, потому как оставшаяся в живых вряд ли способна была в одиночку выбраться из тайги, тем более, лишенная разума.
   К счастью, исход случившегося оказался благоприятным. Обеим, и Ольге, и Насте, все-таки удалось остаться в живых. Спины и плечи их, правда, всплошную покрывали ссадины и синяки, при каждом шаге боль неистово пронзала тело, однако, это казалось настоящим пустяком по сравнению с тем, что могло с ними произойти несколько часов назад.
   Впрочем, лучше было не думать о прошлом, а уделить больше внимания тем проблемам, какие еще предстояло решить. А будущее, прямо сказать, не очень радовало. Лишенные компаса, путницы теперь никак не могли двигаться точно на юг - ориентироваться они могли только по наросшему на стволах деревьев мху, что, конечно же, не давало нужного вектора направления. А был ли теперь так он нужен? Если уж суждено им добраться до человеческого жилья, то они доберутся до него независимо от направленности движения. А если нет... Хотя, такого варианта Ольга не предусматривала вообще. Рано или поздно, а они должны до людей добраться.
   В большей мере волновало другое. Отсутствие спичек теперь не позволяло им во время ночлега развести костер, так что методы борьбы с окружающим холодом приходилось выбирать другие. Какие именно, она пока не знала - время само должно было указать нужный выход из положения. Да и хищников без огня стоило опасаться куда серьезнее, если учитывать еще и тот факт, что на некоторых участках тела у них все же присутствовала запекшаяся кровь, способная привлечь к себе внимание дикого зверья. С помощью одной рогатины оборониться от лесных хозяев вряд ли удастся, да, в принципе, и нож бы полноценно им в этом деле не помог, так что оставалось уповать лишь на волю Всевышнего, полностью отдавая себя в его руки.
   Вообще-то, пытаться как-то с чем-то бороться Ольга, по правде сказать, уже и не могла. И физические, и духовные силы ее полностью исчерпались - с каждым последующим часом она убеждалась в этом все больше и больше. Шла наобум, как заблудившаяся в лесу глупая овца, по пути, что называется, наименьшего сопротивления. Молчаливая Настя все время покорно двигалась следом, боясь отстать от старшей подруги хотя бы на шаг. Страх настолько овладел всем естеством меланхоличной девушки, что она уже не чувствовала в своем организме ни усталости, ни голода, ни жажды, ни чего-либо иного. Старалась только не упасть, потому как любая потеря равновесия была чревата для нее полной потерей способности двигаться. Ольга не оказывала ей никакой физической помощи - женщина на время сама поневоле отключилась от реального мира: не думала абсолютно ни о чем, направляя все свои старания исключительно на преодоление как можно большего расстояния до завершения светового дня.
   Последняя ее затея, можно сказать, увенчалась успехом. К наступлению темноты они отошли от злополучного лесного озера на добрый десяток километров. А может, это просто им так казалось, кто знает. Но как бы там ни было, а отдых в темное время суток обеим требовался непременно, поэтому, как только вокруг начал сгущаться мрак, путницам пришлось поневоле остановиться на очередной полянке и обессилено повалиться в мягкую густую траву.
   Сон овладел ими сразу же, как только приняли горизонтальное положение. И плевать им в этот момент было на все опасности: на заметное вечернее похолодание, на отсутствие огня, на рыскавших по лесу волков и падающих с веток клещей, на возможность подхватить простудное заболевание, и даже на допустимое появление рядом с ними ночью все же выжившей и решившей преследовать их Кристины. Ольга с Настей повалились на землю даже не рядом, а в нескольких метрах друг от друга. Рогатину женщина, правда, не выпустила из руки - сжала древко мертвой хваткой, так, что вытащить оное из кулака можно было, только отрезав пальцы.
   Мозг ее провалился в кромешную темноту, места в нем не нашлось никаким снам - ни добрым, ни ужасным. Существовало лишь полное опустошение и невыносимая усталость, каковые требовалось немного урезонить хотя бы таким вот нехитрым способом...
   Где-то среди ночи Ольге довелось поневоле проснуться. Открытые участки тела настолько окутало навязчивым холодом, что создалось впечатление, будто бы с неба начал падать снег. Даже раскалывающаяся на части голова, и та получила от свежего ночного воздуха достаточное отрезвление, а ноги и руки, так те вообще реально окоченели - пришлось их старательно разминать и растирать, чтобы вновь ощутить в конечностях хоть незначительный прилив крови. Юная Настя словно телепатически связалась со старшей подругой своими мыслями и также на некоторое время пришла в себя в тот же самый момент. У полусонной девушки лишь хватило сил доползти до зябко подрагивающей покровительницы и привычно заключить последнюю в свои легкие объятия. Ольга только обрадовалась сему обстоятельству - примостила ее возле себя поудобнее и расположила накинутые на них шкуры таким образом, чтобы они по возможности прикрывали все участки тел. Этого, конечно же, оказалось недостаточно для полного избавления от холода, однако, уменьшить его частично проснувшимся путницам все же удалось.
   Теплое дыхание моментально отключившейся Насти заставило женщину удрученно вздохнуть и прижать к себе тепленькое тельце как можно крепче. Для еще большего облегчения их незавидной участи Ольга решила плюнуть на всякие принципы высокопарной морали - развязала на себе и на девушке все стягивающие грудь и бедра хлопчатобумажные повязки, позволив тем самым их истерзанным телам соприкоснуться вплотную, не имея между собой никакой преграды из материи. Этичность в нынешних условиях была ни к чему - главной задачей являлось лишь уменьшение вероятности появления озноба и других признаков возможной пневмонии. Через несколько минут их тела интенсивно обменялись между собой оставшимся в них теплом, что позволило уснувшим путницам почувствовать себя куда комфортнее, чем раньше, хотя сны, по-прежнему, ни к одной, ни к другой из них в эту ночь так и не пришли...
  
   Утро ознаменовалось еще большим похолоданием окружающего воздуха. Ожидаемое тепло, которое должно было принести вышедшее в небеса яркое солнце, так и не удостоило унылую лесную местность своим наличием. Два прошедших дня, по всей видимости, оказались последним этапом борьбы жаркого лета с прохладной осенью. Победила в этой неравной схватке, естественно, последняя, и зябкая утренняя свежесть явилась тому наилучшим подтверждением. Птицы вокруг уже не щебетали так звонко, как вчера, зато усилился шум густых крон деревьев, вызванный участившимися порывами неизвестно откуда взявшегося холодного ветра.
   Роса с травы почти целиком испарилась еще до их пробуждения, поэтому проснувшимся путницам пришлось умываться теми ее остатками, которые удалось застать. Да и стоило ли вообще умываться - все равно ведь любоваться в лесной глуши их "прекрасным" внешним видом было некому, а окутавшая сознание сонливость и так под утро исчезла сама собой.
   После долгого отдыха в организмах, конечно, чувствовалась кое-какая бодрость, но обе отлично понимали, что не подкрепленная калорийной пищей она будет присутствовать крайне недолго. Впрочем, ни есть, ни даже пить с утра ни одной, ни другой из них почему-то не хотелось - они решительно настроились на очередной "марш-бросок", что бесспорно являлось неплохим предзнаменованием для начала нынешнего прохладного дня.
   На протяжении ночи ничего плохого с ними не случилось: злобные волки не напали, двуногие "хищники" также, от холода никто не умер, ни одна из них даже не кашляла, причиной чего явилось, естественно, плотное соприкосновение тел; изуродованные спины тоже понемногу начинали заживать - боль в них чувствовалась не так явно, как вчера. Однако, перед дорогой Ольга все же решила тщательно осмотреть себя и свою юную спутницу на предмет наличия упавших ночью с дерева клещей или же возможного гниения кожи, вызванного многочисленными ссадинами и царапинами. Ничего опасного, к счастью, не обнаружилось, хотя на спину Насти все же предусмотрительно пришлось наложить с десяток листков подорожника, потому как некоторые из ее ранок пока зажили не полностью и могли в любой момент снова начать кровоточить. Девушка ничего не имела против - позволила себя примитивно "подлечить", после чего плотно обвязала туловище остатками одежды, набросила на плечи истрепанную половинку медвежьей шкуры и первой двинулась в путь. Отправляясь следом, Ольге было даже немного радостно осознавать тот факт, что ее юная спутница начала день так бойко и уверенно.
   К сожалению, сие продолжалось недолго. Через пару-тройку часов прохладный лесной ветер изменил свое направление и начал дуть беглянкам в лицо, что значительно замедлило и усложнило их дальнейшее продвижение. Можно, конечно, было повернуться к нему спиной, но какой был смысл в возвращении назад? Как там не крути, а продвигаться следовало только на юг, пусть на юго-восток или на юго-запад, но ни в коем случае ни на север. А ветер же, будто назло дул именно в северном направлении. Ближе к полудню Настя все чаще начала останавливаться, облокачиваться о стволы деревьев и затруднительно переводить дыхание.
   Сильные порывы ветра больше не позволяли им продвигаться с прежней скоростью. Ольга чувствовала, что сама начинает поминутно слабеть и шататься со стороны в сторону. Даже ей от подобного внезапного "препятствия" то и дело становилось немного не по себе. Что тогда стоило говорить о слабой юной спутнице? Девушка, в отличие от нее, сдавала позиции с каждым последующим шагом. Утренней ее бодрости хватило на каких-то пять-семь километров, после чего она снова превратилась в то же самое вялое создание, которое Ольге приходилось упорно поддерживать несколько последних дней. А как оно еще могло быть, если за эти самые дни у них во рту не присутствовало ни кусочка нормальной пищи? Да, позавчерашние орехи подняли жизненный тонус до какого-то неустойчивого уровня, но разве можно эту горькую зелень считать полноценными продуктами? Тем более, что до употребления орехов они также четыре дня ничего не ели. Если даже Кристина с Юлией, которым не так давно посчастливилось "полакомиться" питательной жареной печенью, и те за двое суток от голода тронулись умом, что тогда могло произойти с ними - людьми, отказавшимися от последней "питательной трапезы"?..
   А лес под несносным нынешним ветром, казалось, окончательно вымер, полностью лишив путниц всякой возможной пищи. На пути больше не попадалось ни орехов, ни ягод, ни даже грибов, которые, кстати, и не представляли собой потенциального пропитания, поскольку ними вполне реально можно было отравиться. А может, просто Ольга всего этого вокруг себя не замечала, сосредоточив внимание лишь на том отрезке дороги, какой следовало преодолеть?
   Сосны, лиственницы, кустарники, заросли мхов, снова сосны, овраги, возвышенности, неизвестно кем вырытые ямы, и опять-таки сосны... Да сколько все это могло продолжаться?! Просто уму не постижимо! И сохранился ли вообще этот ум, на который она так рьяно возлагала надежды, поскольку больше не на что их было возложить? Быть может, она просто думала, что разум в голове ее до сих пор существует, а на самом деле все обстояло не так? Быть может, проклятая тайга взяла, да и сожрала его вместе с нормальной человеческой психикой Кристины, Алины и Юлии. Неизвестно... Возможно, ей следует теперь завидовать бывшим спутницам, которым уже не нужно переносить подобных страданий, души оных спокойно себе отдыхают на небесах и только наблюдают оттуда за тем, как она пытается бороться за свою жизнь?..
   А стоит ли вообще это делать, если уж она решила трезво поразмыслить? Какой смысл в их страданиях, в их стараниях выбраться из этой жуткой однообразной местности? Есть ли он вообще, выход отсюда? Может, Красовский специально с помощью Игоря решил заманить их в сей замкнутый круг, чтобы где-то там, в цивилизованном месте, валяясь с бокалом коньяка на мягком диване, злорадно ухмыляться и радоваться чужим страданиям? Зачем ему мучить их в лагере, тратя лишние деньги на охрану, на еду, на аренду местности? Куда проще отправить пленниц по доброй воле в лес, и пускай они там сами разбираются между собой - ссорятся, дерутся, убивают, поедают друг друга. Вот потеха для хитроумного гада! Наблюдать бы еще за данным процессом через спутник по телевизору - и больше ничего ему в жизни не надо.
   Как это она раньше не догадалась, что вся эта история с побегом являлась ничем иным, как обычной "постановкой"? Слишком уж странно вел себя Игорь в последнее время, чтобы поверить в естественность его поведения. А она, клуша доверчивая, все-таки поверила! Поверила, и расплатилась за беспечность собственными страданиями. Да разве только она одна? Все семеро поплатились... Только вот для пятерых из них эти страдания к нынешнему дню закончились, а им с Настей пока еще приходилось продолжать испытывать оные на собственной шкуре.
   Действительно, с чего она взяла, что где-то в южном направлении обязательно должен находиться поселок? Так сказал Игорь... Но ведь он ее обманул, следовательно, никакого населенного пункта нигде поблизости и в помине нет. Красовский это знал наверняка, поэтому и не стал их преследовать - для убедительности лишь овчарок по следу пустил. Уверен был, подонок, что никто из беглянок и без того из леса не выйдет, потому и успокоился.
   А она все еще надеется на благополучный исход лесного перехода. Нет поблизости никаких людей! В западне они! В плотной западне, выхода из которой не существует!
   Зачем тогда, спрашивается, бороться за спасение собственной жизни? Не лучше бы и вправду было позволить двум озверевшим "фуриям" искромсать себя на мелкие части? Сейчас бы отдыхали души спокойно в раю и никаких проблем не знали... А так, приходится волей-неволей пытаться предпринять хоть что-то для своего блага: мучительно продвигаться вперед по пересеченной лесной местности, каждый метр которой может стать в жизни последним. И делать сие обязательно нужно, поскольку самоубийц Господь, как известно, в рай не принимает, а значит, в случае наложения на себя рук мучиться ей в пекле веки вечные и не знать в той жизни никакого покоя, тем более, если идущее рядом невинное создание погибнет так же по ее вине...
   Строгая религиозная аксиома позволила женщине отбросить все сомнения прочь. Как там не крути, а за собственную жизнь стоило безоговорочно бороться до последней минуты, иначе в чем тогда ее, этой самой жизни, смысл? А если она думает именно так, то значит, как опытный доктор, может без малейших колебаний утверждать - она пока еще не сошла с ума, а находится в здравом рассудке и трезвой памяти. Разум нею отнюдь не потерян, следовательно, силы у нее в запасе еще имеются. Нужно только обнаружить в себе эти силы, добыть и отдать их тому человеку, который ощущает их нехватку, которому они нужны, словно воздух утопающему, как посторонняя помощь маленькому зверьку, попавшему в цепкий охотничий капкан!..
   Из долгих раздумий женщину вывела та же самая юная попутчица. Шедшая впереди девушка все-таки не удержалась на ногах - неуклюже споткнулась о торчащую из земли прочную корягу и во весь свой небольшой рост безвольно распласталась на земле, словно неопытный десантник, по роковой случайности выпрыгнувший из самолета без парашюта.
   Ольга поспешила приблизиться к ней, расслабленно упала на колени и попыталась приподнять подопечную за плечи.
   - Не больно ушиблась? - спросила сочувственно, спешно ощупывая ее руки и ноги. К счастью, повреждено ничего не было - кости Насти оказались в полном порядке. - Вставай, родная, нужно идти дальше... Нет у нас времени прохлаждаться.
   - Я больше не могу, Ольга Владимировна, - еле слышно процедила сквозь зубы девушка, с трудом переворачиваясь на спину. - Нет у меня больше сил идти... Бросьте меня...
   - Ну вот, опять старую песню завела! Каждый день, ненаглядная моя, одно и то же... Не надоело тебе строить из себя принцессу на горошине?
   Ольга сделала тяжелый вздох и внимательно осмотрелась по сторонам. К сожалению, в поле зрения не наблюдалось ничего обнадеживающего: ни зарослей орешника, ни кустарника с ягодами, ни даже скромного источника воды. Стимул для дальнейшего продвижения девушки напрочь отсутствовал, а существовала лишь труднопереносимая преграда - тот же противный ветер, клонивший в их сторону покорные ветви деревьев и периодически забивающий дыхание.
   - Настенька, мы не можем сейчас останавливаться. Мы слишком мало с тобой прошли с момента последнего привала. Но нам нужно идти дальше, иначе мы с тобой здесь останемся навсегда... - Слова женщины звучали глухо, поскольку произносила она их потрескавшимися пересохшими губами, каждое движение коих заставляло лицо кривиться в уродливой гримасе. - Девочка, маленькая моя, ты сейчас же должна подняться, иначе мы с тобой обе подохнем здесь, и никто из людей в будущем не узнает о том, что в этом лесу произошло...
   - Вы не умрете, Ольга Владимировна... - после кратковременной паузы еле слышно прошептала девушка. - Вы выживете, если сейчас же бросите меня здесь и дальше пойдете одна... У вас больше сил, чем у меня, вы сможете добраться до людей и все им рассказать... Не думайте обо мне - думайте о себе, тогда возможностей у вас будет намного больше...
   - Нет, милая моя, без тебя я отсюда ни единого шага не сделаю. - Шершавая ладонь Ольги по-матерински погладила юную спутницу по ее растрепанным жестким волосам. - Как я после этого стану смотреть в глаза твоим родителям? Что я им скажу в свое оправдание? Что я, крепкая здоровая баба, вылечившая в свое время не одного больного ребенка, вот так вот взяла, да и бросила в трудный момент среди леса слабую беззащитную девочку?.. Нет, красавица, не то у меня призвание в этой жизни, чтобы так поступать. Грош цена мне, как доктору и как человеку, если я тебя здесь оставлю, а сама кинусь спасать свою шкуру. Не простят меня за этот поступок не только твои родители и твой жених. Петя, по-моему, его звать?.. - Настя еле заметно кивнула головой. - Не простит меня за этот поступок также и моя семья: муж, дочка. Она, Катя моя, возрастом ведь такая же, как и ты, на год всего младше. Так что чувства твоей матери я сейчас отлично понимаю. Она ждет тебя домой всем сердцем, надеется, что ты непременно выживешь, что вы с ней обязательно встретитесь. Скажи, разве я могу ее разочаровать?..
   Женщина на минуту замолчала, потому как в груди что-то неожиданно резко кольнуло, вследствие чего слова застряли комом в горле, и ничто - ни учащенное дыхание, ни пронизывающий тело чуть ли не насквозь ветер, - не смогли в первую секунду его пробить.
   - Моя мама поймет вас, Ольга Владимировна... Вы все объясните, и она обязательно поймет... Скажете ей, что я сама так попросила, что убежала от вас в лес, исчезла там, и вы не смогли меня найти... - На глаза обессиленной девушки накатились слезы. - В конце концов, соврите, что умерла я по пути, предположим, как Зина, от сердечного приступа...
   Последние ее слова подействовали на Ольгу совершенно неожиданным образом. Возможная кончина Насти от сердечного приступа была фактом вполне вероятным - она представляла собой реальную опасность, а потому бороться с ней стоило самым решительным образом. Вот только сама девушка противостоять своему недугу шибко не стремилась, а без ее непосредственного участия победы в данной борьбе одержать было никак нельзя.
   - Ты мне брось толкать такие нелепые речи! - несдержанно выкрикнула раздраженная Ольга. - Я сказала, что вытащу тебя отсюда, значит, так оно и будет!.. Ишь, какая. Спорить тут она со мной надумала!.. Слишком молодая еще, чтобы со старшими спорить!..
   Сил для того, чтобы хоть как-нибудь ей на последнее "заявление" возразить, у Насти, разумеется, уже не было. Девушка послушно замолчала и медленно закрыла глаза. Она, хоть и находилась в сознании, воспринимала с этого момента все вяло и отрешенно.
   Ольга, конечно же, попыталась привести ее в норму: несдержанно кричала что-то на ухо, терзала несчастную юную спутницу за плечи, даже нещадно лупила ладонями по щекам. Но результата, увы, не добилась - на сей раз Настя окончательно сдалась, и теперь спасти ее от неминуемой гибели могло только чудо, сотворенное добрым сказочным волшебником.
   Миссию последнего женщине опять-таки поневоле пришлось брать на себя - ничего более приземленного она, к сожалению, придумать не смогла. Сделав рывок, Ольга небрежно приподняла обмякшее тело девушки от земли почти на метр. Этого вполне хватило, чтобы взвалить ее корпус себе на правое плечо. Масса "ноши" после вынужденной многодневной голодовки оказалась незначительной - килограммов пятьдесят, не больше. Однако, для измученной долгим лесным переходом Ольги даже она являлась существенной.
   Подняться на ноги ей удалось лишь с третей попытки. Для того довелось приложить огромное усилие, испытав в момент подъема сильно головокружение и минутное потемнение перед глазами. Посох и рогатину пришлось оставить на траве - нести с собой при наличии такого большого "груза" еще и деревяшки возможным не представлялось никак.
   В каком направлении она зашагала, Ольга так и не поняла. Просто отправилась туда, куда произвольно ее понесло - так сказать, прямо по курсу, указанному носом. Ветер при этом стал дуть немного справа, что, в принципе, теперь было только на руку - он создавал определенный "противовес" тянувшему в правую сторону обмякшему телу Насти.
   - Бросьте меня, Ольга Владимировна... Прошу, бросьте... - Нескольким хриплым фразам все же удалось вырваться из горла девушки, после чего она мгновенно умолкла. Дергаться даже не пыталась, поскольку способность пошевелить хоть пальцем нею была утрачена.
   - Не дождешься, маленькая моя! - пересиливая адскую боль в спине, процедила сквозь зубы Ольга. - Дотяну я тебя домой... в любом случае дотяну...
   Кого больше убеждала подобными внушениями - драгоценную "ношу" или себя, было непонятно. Да и какая вообще в том была разница? Главное - движение удалось продолжить. Пускай медленно, пускай без всякого здравого смысла, но все-таки удалось...
   Сколько километров ей пришлось преодолеть подобным образом, Ольга не могла определить даже приблизительно. Может, два, а может, и все двадцать. Хотя последнее вряд ли реально - такое расстояние она, скорее всего, не сумела бы пройти и налегке, без лежащей на плечах безвольным грузом полумертвой "поклажи". Скорее пройденный женщиной путь приближался к нижнему пределу, потому как каждый шаг отзывался в ее теле приступом боли, а сердце колотилось так учащенно, что готово было вырваться из груди в любую секунду.
   Прямо она шла все эти километры, или шатаясь петляла между деревьями, словно пьяный колхозник в зарослях кукурузы, также ответить точно было нельзя. На растущий на стволах мох уже не обращала внимания - подчинилась лишь собственному звериному инстинкту, такому себе лисьему нюху, способному безошибочно вывести хищницу на желанный курятник. Несколько раз Ольге приходилось ударяться лбом о крепкие сосновые ветки, отчего перед глазами опять-таки темнело, а все переднее полушарие головы постепенно покрылась небольшими бугорками. Вполне возможно, что какой-то из них представлял собой такой себе первый признак сотрясения мозга, благо, сотрясаться пока было чему, иначе бы Настя так и осталась валяться посреди леса на съедение диким таежным обитателям. Благо, хоть сучки на стволах на уровне глаз попадались крайне редко, не то бы ни миновать женщине еще одной непоправимой беды.
   А в принципе-то, эти удары головой о стволы и ветки как раз и явились тем положительным фактором, который спас им обеим жизнь. Если бы не они, то Ольга так и не смотрела бы вперед - двигалась бы по-прежнему, уставив бездумный взгляд в землю и наблюдая за каждым своим неуверенным шагом. А так, поневоле пришлось поднимать периодически голову и заботиться о собственной безопасности. Куда уж было дальше получать от деревьев тумаки, если мозг и так внутри черепной коробки бурлил, будто густая кипящая смола!
   Очередной просвет в плотной стене суровых сосен ей удалось заметить чисто случайно. На то, что там находится какое-то людское жилье, она уже и не рассчитывала. Скорее всего, думала, впереди их ожидает очередная травянистая поляна, на которой можно будет отдохнуть, или же, в лучшем случае, маленькое озерцо, наполненное пускай грязной, но все же водицей. Именно потому Ольга из последних сил и ускорила шаг - желание прополоскать горло перебороло, как казалось, все на свете: и усталость, и бессилие, и всякую предусмотрительность.
   Каким же было ее удивление, когда, выйдя на опушку леса, она не увидела перед собой ни источника воды, ни мягкого травянистого покрова. Вся трава там оказалась скошенной чуть ли не под корень - на редкость ровно и однообразно. Стебли ее лежали по всей пощади поляны широкими зелеными полосами, создавая видимость застывших зеленых морских волн.
   Косилась полянка совершенно недавно - всего несколько часов, а то и минут назад. И говорил об этом не только прекрасный вид свежескошенной травы - настолько точно сам за себя сказать он не мог никак, - подтверждали сей факт те двое пожилых мужчин с косами, которые стояли всего в какой-то сотне метров от вышедшей из леса женщины. Во что они были одеты, да и пожилыми ли являлись вообще, Ольга определить так и не успела. В глаза ей бросилась лишь запряженная черной лошадью дряхлая телега, около которой находились мужчины, да то, что именно эта лошадь и соизволила первой повернуть свой внимательный взгляд в ее сторону.
   Больше ничего разглядывать не было мочи. Тело Насти свалилось с ее плеча само по себе. Если даже девушка и повредила себе что-либо при падении, это казалось уже не столь важным - главное, она осталась жива, а любой перелом или вывих Ольга теперь могла ей излечить. Хотя понятие "теперь" было чисто относительным - никому не известно, сколько времени "уверенному доктору" самому придется приходить в стабильное состояние?..
   Зафиксировав остановившейся на ее персоне долгожданный человеческий взгляд, Ольга наконец-то позволила себе расслабиться. Она удосужилась сделать еще несколько шагов вперед, даже слегка подняла руку и попыталась улыбнуться, после чего ноги ее самопроизвольно подкосились. Перед глазами все неторопливо поплыло, точно, как в тот момент, когда Игорь наложил ей на лицо платочек, пропитанный снотворным. Падение женщины на скошенную траву произошло уже в ту секунду, когда сознание полностью покинуло мозг.
  
  

33.

  
  
   Нависшая на глаза туманная пелена рассеивалась очень медленно. Веки, казалось, слиплись намертво, и разъединиться теперь могли не иначе, как при помощи скальпеля. Все, что просматривалось сквозь возникшие между ними узкие щели, представляло собой сплошную серость, сопряженную с монотонным комариным писком, навязчиво поражавшим слух...
   Ольга приходила в себя довольно долго, словно больной, которого тщательно откачивают после превышенной дозы наркоза в реанимации. Хотя она помнила точно, что никакого постороннего вещества перед потерей сознания в ее организм не вводилось, состояние казалось именно таким вялым, как после вмешательства оного. Скорее всего, подобная слабость была вызвана непомерными физическими перегрузками и повышенной усталостью.
   Мозг все же постепенно смог кое-как нормализовать свои функции, и глаза неторопливо раскрылись. В них сразу же ударил пронзительный яркий свет, но это не был свет того красочного голубого неба, которое ей только и приходилось наблюдать над собой в последние дни. Он имел совершенно иной оттенок - явно тусклый и неестественный, окутывающий сознание дополнительной сонливостью. Писк в ушах прекратился - его место заняло какое-то быстрое громкое тиканье, похожее на биение вырвавшегося из груди сердца. Так могли работать только старинные часы-ходики, которые, вероятнее всего, и находились где-то рядом.
   Слегка повернув взгляд влево, Ольга убедилась, что не ошиблась. В метре от нее просматривалась гладкая выбеленная стена, "украшенная" массой старых фотографий и вышеупомянутым циферблатом с кукушкой. Где она находилась, оставалось только догадываться. Сквозь небольшое окно в комнату падал легкий солнечный свет, позволяющий увидеть все вокруг себя достаточно четко. В принципе, и смотреть-то было не на что. Белые стены, белый потолок, фотографии, ходики, окно, закрытая дверь, грубый низенький столик, стоящий в аккурат у спинки кровати, на которой она лежала, и вторая, такая же огромная по размерам, кровать рядом.
   На последней спала бледная и неподвижная Настя. Девушка, по всей видимости, в сознание пока не приходила. Да сие и не мудрено - ослабевший полудетский организм требовал куда более длительного отдыха, чем ее закаленная за последние недели звериная натура.
   Сколько времени она проспала, Ольга не могла определить и приблизительно. Когда потеряла сознание, был почти вечер, сейчас же, судя по задорному трепету лучей, удавалось безошибочно предположить наличие первой половины дня. Следовательно, в бессознательном состоянии она находилась никак не меньше пятнадцати часов, а то и все сорок, в зависимости от того, какие по счету пошли сутки с момента ее "встречи" с неизвестными мужчинами. Хотя нет, проспать почти двое суток она не могла никак. В противном случае, просыпаться бы ей пришлось намного сложнее, да и голова бы раскалывалась на части куда более напряженно. А так лишь слегка побаливала - чисто символически, от той-таки усталости.
   Ольга попыталась, было, приподняться, но сразу это ей сделать не удалось. Руки и спину пронзила резкая боль, заставившая голову упасть обратно на подушку. Да и зачем ей пока что вставать? Подушка и перина под ней казались такими мягкими, что в них не мудрено было запутаться. Наверняка сию постель когда-то готовили в качестве приданого для невесты. Измученное ночлегами на земле под открытым небом тело женщины ни на шутку соскучилось за такими вот удобствами, и теперь отказываться от них в первую же минуту было, по меньшей мере, глупо. Гладкая белая простынь, нежное теплое одеяло, поражающая восприятие чистота - о чем еще мог мечтать истерзанный долгим лесным переходом организм? Разве что о еде, которой в течение нескольких дней ему так и не довелось раздобыть. Желудок, конечно же, требовал пищи, однако, совсем не так, как раньше, скручиваясь веревкой от голода. Создавалось впечатление, что во время сна ее все-таки кто-то умудрился разок-другой покормить. Внутри живота чувствовалась определенная тяжесть, заставляющая не так упорно думать о голоде.
   Только теперь, ощупав собственный слегка надутый живот, женщина, наконец, сообразила, что лежит она под одеялом совершенно голая. Ни на какие хлопчатобумажные обноски, а уж тем более на куски порезанной медвежьей шкуры больше не было и намека - вся ее "одежда" исчезла неизвестно куда, словно испарилась в воздухе. Вместо привычной лесной грязи тело ощущало приятную чистоту, от которой даже ссадины на спине перестали побаливать. Как бы там ни было, а перед тем, как уложить в постель, ее кто-то бесцеремонно раздел и тщательно вымыл. Неужели это сделали те двое мужиков, которые косили на поляне траву? Последнее предположение заставило Ольга стыдливо скривиться и неприятно передернуться... Хотя нет, вряд ли. Постель выглядела настолько чистой и свежей, что тут явно чувствовалась трудолюбивая женская рука. Да и комната на первый взгляд казалась идеально прибранной. Ни один мужик не мог так умело похозяйничать, каким бы там аккуратистом по жизни он не являлся.
   Убедив себя в данном обстоятельстве, женщина немного успокоилась. Снова взглянула на спящую Настю. Из-под такого же огромного пухового одеяла, как и у нее самой, невинно торчали чистые острые плечики. Девушка также оказалась полностью раздетой и тщательно вымытой. Кто-то совестливо о них обеих позаботился, за что Ольга в душе была искренне этой неизвестной особе благодарна. Да и косарям тем с их лошадью также. Если бы не они, наверняка ни одна, ни другая из бывших пленниц не лежали бы сейчас на таких шикарных постелях, а прохлаждались бы в прежнем полуобморочном состоянии где-нибудь посреди леса, где их в порядке вещей в любое мгновение могла "облюбовать" голодная зубастая пасть. Знать бы, кто эти люди, чтобы при первой же возможности отблагодарить их за столь благовидный поступок.
   Да и вообще не мешало бы знать, где конкретно она в данную минуту находится. На больничную палату сие помещение уж никак не похоже - скорее, на комнату обычного крестьянского дома. Но почему, в таком случае, вокруг нее не нависают со всех четырех стен и потолка грубые почерневшие бревна - ведь в тайге избы строят именно из такого материала? Почему вокруг все аккуратно вымазано и побелено, словно на ее родной Украине? Или же она и вправду перенеслась туда через тысячи километров? Так такого не может быть - в лучшем случае, для того, чтобы туда добраться, нужна неделя, не меньше. Что-то здесь явно не то...
   Ольга снова попыталась приподняться, однако, и на сей раз ее попытка не увенчалась каким-либо успехом. Голова опять безвольно упала на подушку, а перед глазами вынужденно поплыли однообразные синие круги. Словно подсмеиваясь над ее очередной неудачей, именно в этот момент в настенных ходиках раздался неприятный бой и из своего "дупла" выскочила игрушечная кукушка, прокуковавшая ровно десять раз.
   Теперь, спасибо, хоть точное время удалось узнать, хотя какую сие обстоятельство сейчас могло ей принести пользу, было непонятно. Женщина закрыла глаза и попыталась немного отдышаться. Да, сил в организме оказалось куда меньше, чем она ожидала. Наверняка, весь запас энергии с лихвой был истрачен на последний решительный "бросок", совершая каковой, ей поневоле пришлось тащить обессиленную Настю на себе. Хотя, сильной боли в плечах почему-то не чувствовалось - лишь ключицы слегка изнывали, но сравнительно терпимо...
   Петли синей выкрашенной двери заскрипели совершенно неожиданно. Ольга раскрыла глаза и увидела прямо перед собой пожилую женщину, одетую в длинную черную юбку и телогрейку. На вид ей было лет семьдесят, не меньше, голову повязывал потертый серый платок, а в руках она держала литровую крынку с молоком и небольшую фарфоровую чашку.
   - Что, проснулась, ласточка? - Голос старушки был слегка хрипловатым, но все равно добродушным и приятным. - Ну, наконец-то! А я уже, признаться, начала беспокоиться за вас.
   Она придвинула к кровати Ольги маленькую табуретку и аккуратно на нее присела. Укрытое морщинами лицо расплылось в дружелюбной гостеприимной улыбке.
   - Где я? - еле слышно выдавила из себя Ольга, слегка приподнимая голову. В третий раз безвольного падения не произошло, из чего следовало, что с организмом не все так плохо. Просто ему требовалось некоторое время, чтобы вернуться в прежнее состояние.
   - Успокойся, дочка, все в порядке. Ты у нас на хуторе, так что не волнуйся. Скитания ваши по лесам, слава Богу, закончены. Попей лучше молочка - оно и силы придаст и мысли восстановит. - Старушка наполнила чашку густой белой жидкостью и протянула ее лежащей.
   Ольга попыталась взяться за округлую посуду, но ладонь ее активно подрагивала, а пальцы не хотели сжиматься, так что хозяйке пришлось поить ее самой.
   - Ничего, - подбодрила она ослабленную женщину, - теперь это дело времени. Я тоже в молодые годы часто блудила в тайге с непривычки. Раз даже целую неделю пришлось от берлоги к берлоге скитаться, причем зимой, по сумасшедшему морозу. И, как видишь, выжила - дотянула до седых волос. Так что, красавица, и с тобой будет все в порядке. Не ты первая, не ты последняя туда попадаешь... Вчера вечером, когда мои мужики вас сюда на телеге привезли, я прямо поначалу растерялась. Кто вы такие и что с вами делать? Кинулась сразу поить молоком. Ты, дочка, хоть и без сознания была, а пить принялась сходу, да так жадно, что оторвать невозможно было. Я тогда и поняла, что ты обязательно выживешь. Это ведь первый признак силы человека. А вот девочка твоя, к сожалению, очень слабая. С ней дело куда хуже обстоит.
   - Она так в себя и не приходила? - поинтересовалась Ольга, отрываясь от опустошенной чашки. Как и предрекала пожилая собеседница, после нескольких глотков она действительно почувствовала себя чуть лучше, хотя и откинулась снова расслабленно на подушку.
   - Нет, дочка, не приходила, - угрюмо покачала головой старушка. - Но ты слишком не переживай за нее. Я в былые времена и не таких тяжелых выхаживала. Некоторые вообще одной ногой в могиле стояли, а через месяц снова бегали по лесу, как проворные зайцы. И с ней все наладится, вот увидишь. Девочке твоей нужно просто несколько денечков отдохнуть. Отъесться, отлежаться, отоспаться Глядишь, через недельку и встанет на ноги.
   - Через недельку? - с максимально возможным удивлением посмотрела на нее Ольга. - Извините, но это очень долго! Нам здесь столько времени быть никак нельзя!.. И, кстати, где мы сейчас находимся? Почему нас сразу не повезли в местную больницу?
   - До ближайшей больницы, деточка, отсюда добрая сотня верст будет. Вряд ли наша старая лошаденка вас бы туда смогла живыми довезти. Не пригодна уже она для такого серьезного пути. А находитесь вы сейчас на хуторе Михеевом. Хуторок маленький, от районного поселка далеко находится. Нас здесь, стариков, всего восемь человек осталось, четыре семьи, то есть, все родственники между собой. Зовут меня Мария Ивановна, я тут как бы за главную на хуторе считаюсь. А нашли вас в лесу мой благоверный Степан и его браток Гришаня. Он со своей Аксиньей в соседней избе живет. Дети наши давно по городам разъехались, посещают нас редко, так что сами себе доживаем свой век, хозяйничаем потихоньку...
   - Погодите, погодите! - остановила словоохотливую собеседницу Ольга. - Мария Ивановна, это что же получается? У вас здесь что, ни милиции, ни телефона нет?
   - А зачем нам милиция? - пожала плечами старушка. - Мы, в случае чего, сами разбираемся со своими бедами. Да и бед, как таковых, у нас не возникает. Разве что мужики когда напьются да подерутся. Но это не так часто бывает. Мы их быстро ставим на место... А телефон? Честно сказать, мы даже не знаем, что это такое. Его у нас на хуторе отродясь не было.
  -- А если кто из вас умрет или заболеет, как вы тогда сообщаете об этом в поселок?
   - Заболевшего лечим сами, умершего также хороним сами, мы к этому уже привыкли, слава Богу, горький опыт еще с тех времен имеется, когда наших покойных родителей сюда с Украины переселили. Тогда приходилось действительно тяжело, а сейчас ничего страшного.
   - Так вы, значит, из репрессированных? - Ольге сразу же стало ясно, почему в этом доме стены и потолок побелены. Хоть женщина и прожила всю жизнь в Сибири, генетика сыграла положенную роль, заставив все выполнить так, как обстояло на далекой родине.
   - Из них, сердечных, а из кого же еще? - тяжело вздохнула Мария Ивановна, отставляя чашку и крынку на стол. - Почитай, уже больше шестидесяти годков, как мать нас с братом сюда привезла. Отец тогда отбывал срок в колонии, которая недалеко отсюда располагалась, вот она и решила переехать к нему поближе. Здесь в те времена куда безопаснее было жить. И видеться с ним разрешалось почти постоянно. А потом, когда его выпустили, началась война, и мы не решились возвращаться назад. Так здесь и остались - я впоследствии вышла замуж, брат женился. Построили себе избы здесь на хуторе, да и дело с концом. Вот только дети наши оказались не такими покорными, как мы. Разбаловали их изменившиеся порядки, появилась возможность ехать куда захочется. Вот они и укатили подальше от родного дома - туда, где жизнь более легкая. Теперь приезжают на пару дней раз в три года и снова исчезают надолго. К некоторым из наших и на похороны не являются - лишь через месяц или даже через год на могилку прибывают.
   На глаза старушки накатились слезы, которые она тут же смахнула кончиком платка.
   - Но как-то же они сюда добираются, - с определенной надеждой в голосе заявила Ольга. - Не может быть, чтобы между вами и крупным поселком не было никакой связи.
   - Почему же, связь есть. - Собеседница перестала плакать и слегка нахмурила свои седые брови. - Раз в неделю сюда из района приезжает машина. Когда "УАЗ" пускают, когда грузовую, как получается. Письма нам привозят, сахар, соль, муку, подсолнечное масло, лекарства там всякие. В общем, все, что возможно на нашу мизерную пенсию купить, да и саму пенсию. Деньги ведь нам здесь ни к чему - скотину выращиваем сами, огороды тоже обрабатываем, мужики на охоту ходят, так что от голода не помираем. Иногда вместе с водителем доктор прибывает, или милиционер участковый, через них все то передаем, что нам нужно. Не забывает начальство о нас. Раньше, когда колхоз был, чаще они здесь появлялись, а теперь вот реже.
  -- И когда же эта машина должна прибыть в следующий раз?
   - Да уже скоро - дня через два или три. Обычно это происходит в начале недели. Так что, дочка, придется вам ее немножко подождать, ничего не поделаешь. Пешком ведь вы до поселка сейчас никак не дойдете - не то у вас состояние, особенно у нее. - Взгляд Марии Ивановны снова невзначай упал на неподвижную девушку. - Она дочка тебе, или как?
   - Нет... - спешно завертела головой Ольга, однако, тут же поняла, что лучше будет признать родство с Настей, чтобы не вызвать лишних подозрений. - Всего лишь племянница.
   - И как же вас, таких молодых и распрекрасных, угораздило в наш непроходимый лес попасть? Да еще и в таком незавидном состоянии - без еды, одежды и оружия?
   - Мы прибыли из Москвы в Усть-Кут в составе геологоразведочной партии, - самопроизвольно соврала Ольга. - Вертолет нас высадил посреди леса, точно не скажу, где конкретно, поскольку карту я не смотрела. Руководителем экспедиции был мой брат, ее отец, - женщина кивнула в сторону своей бывшей попутчицы, - потому и взял нас с собой - меня в качестве врача, а ее практиканткой. В лагере мы постоянно оставались вдвоем, когда мужчины уходили на поиски месторождений. Готовили обеды, стирали им одежду, и всякое такое. А раз выпала свободная минутка, и мы решили сходить в лес собрать к обеду грибов...
   - Дальше все понятно, - не дав ей договорить, сочувственно проворчала старушка. - Сколько раз мне приходилось таких вот "грибников" как вы отхаживать. Долго бродили по лесу?
  -- Недели две, не меньше.
   - Упаси, Господь, от такого мучения! - Мария Ивановна поднялась с табурета, обернулась к висящей в углу иконе и перекрестилась. - У вас что же, даже ножей с собой не было?
   - Ну, почему же, были, - отрешенно вздохнула Ольга, - но мы их как-то по невнимательности потеряли. Одежда за эти дни истрепалась, потом начался длительный дождь. Хорошо, что набрели на охотничью зимовку. Там и отогрелись, и шкуру медвежью нашли. Сделали из нее накидки, чтобы по ночам не так холодно было. Кстати, где они сейчас?
   - Я их сожгла, чтобы не воняли здесь. И все ваши остальные обноски тоже, включая рваные ботинки. Не переживай, дочка, одежонку мы вам непременно справим, кое-какие тряпки у меня в запасе имеются. Так что голыми ходить не будете, не бойся.
  -- Спасибо вам большое за все.
   - Да не за что, - вяло махнула рукой пожилая хозяйка. - Все мы люди, божьи существа, должны друг друга выручать. А сейчас тебе надо бы что-нибудь перекусить.
   - Нет, спасибо, - отрицательно завертела головой Ольга, - пускай Настя проснется, тогда вместе и поедим. А пока для меня молока достаточно будет.
   - Понимаю, - кивнула головой Мария Ивановна, - после такой длительной голодовки желудок к пище нужно приучать постепенно... Что ж, поспи еще часок-другой, а я пока с хозяйством повожусь да приготовлю вам что-то. Молоко оставлю, вдруг еще захочешь попить.
   Не дожидаясь от собеседницы очередных слов благодарности, она торопливо вышла из комнаты и прикрыла за собой скрипящую дверь. В помещении воцарилась тишина, однообразность которой нарушало лишь планомерное тиканье ходиков.
   Ольга снова закрыла глаза и призадумалась. Ждать на хуторе машину два-три дня было, конечно, не лучшим вариантом, однако, выбирать им не приходилось. Действительно, не идти же в поселок пешком по ненавистному лесу. Хватит, находилась уже предостаточно! Вряд ли истерзанные прежним переходом ноги смогут преодолеть оставшиеся сто километров.
   А вообще, сколько их, этих километров, отделяло их сейчас от злополучных "владений" господина Красовского? Двести, триста, четыреста?.. Наверняка, никак не меньше трехсот, что даже по таежным меркам считалось довольно приличным расстоянием. Вряд ли станет Вадим со своими головорезами искать их на этом заброшенном хуторе через две недели после побега. Слишком много времени прошло для того, чтобы он вообще продолжал их поиски. Да если бы и так, то наверняка его люди контролировали бы все имеющиеся в округе населенные пункты. И, в случае чего, добрались бы до беглянок не позже, чем нынешним утром. Хотя, в принципе, сейчас был и не вечер, так что по возможности следовало держать ухо востро...
   Нет, что не говори, а мания преследования настолько нею овладела, что приходилось бояться даже собственной тени. Этим делом не стоило увлекаться, иначе существовала явная вероятность впасть в душевную прострацию. Нужно обязательно чем-то отвлечься от глупых мыслей, отвлечься для своего же блага. Только вот чем?.. Да хотя бы обследованием окружающей обстановки. Все-таки интересно, как могут жить люди вдали от цивилизации. Тем более, бывшие ее земляки, о чем им, разумеется, для пущей предосторожности знать не требовалось.
   Опять эта трижды проклятая предосторожность! Наверное, теперь она не сможет избавиться от подобной "бредовой горячки" до конца своих дней.
   Ольга решительно отбросила одеяло в сторону и неторопливо сползла ногами с кровати на пол, укрытый невзрачными самоткаными половиками. Приняв вертикальное положение, постояла какую-то минуту на месте и неуклюже пошаталась со стороны в сторону. Головокружение быстро прошло, позволив ей сделать несколько шагов вперед. Ноги слушались с трудом, словно являлись не частями живого организма, а какими-то культями или костылями. Не обращая по привычке никакого внимания на собственную наготу, женщина открыто приблизилась к небольшому застекленному окну и внимательно посмотрела на то, что происходило за ним.
   Впрочем, ничего существенного за пределами помещения не наблюдалось. Окно выходило во двор, в котором располагались пару сараев, огромная куча дров и высокий стог сена. Рядом со стогом стояла та самая невзрачная телега, только лошадь сейчас в нее впряжена не была. По двору туда-сюда мотались непоседливые куры, старательно выискивая в истоптанной сапогами земле какой-нибудь прокорм. Короче говоря, обычный сельский двор, ничего слишком явно не бросалось в глаза. Ольга немного успокоилась душой и отвернулась от окна.
   Словно по заказу, именно в этот же момент на своей кровати слегка пошевелилась Настя. Из полураскрытого рта девушки вырвался тихий стон, глаза ее постепенно начали раскрываться.
   Женщина приблизилась к ней, присела рядом на краешек кровати и взяла высунувшуюся из-под одеяла ладонь юной подруги в свои руки. От ладони исходило здоровое тепло, довольно хорошо доказывающее отсутствие в теле повышенной температуры. До предсмертного состояния ей также пока было далеко, чему Ольга искренне обрадовалась, состроив на лице естественную улыбку. Эта улыбка и стала первым, что увидела перед собой Настя, открыв глаза.
  -- Ты как, маленькая? - первым же долгом негромко поинтересовалась у нее Ольга.
   - Где я? - невнятно прошептала пересохшими губами юная подопечная.
   - Ты в хорошем месте, о котором можно только мечтать. Все, девочка моя, наши злоключения закончились. Мы с тобой выжили и добрались до человеческого жилья.
  -- Так мы сейчас в больнице?
   - Не совсем, - с задумчивостью ответила Ольга. - Но условия, скажу тебе, тут намного лучше, чем даже в некоторых медицинских заведениях. Постели чистые, стерильные, сиделка у нас заботливая, да и доктор, как видишь, у тебя здесь свой личный имеется. А главное - продуктов питания хватает с лихвой, что для нас с тобой наиболее важно.
   Вспомнив о питании, она сразу же сообразила, что желудок девушки на данную минуту находится в куда более плачевном состоянии, чем ее собственный. Мгновенно подорвалась с места, налила в чашку молока и поднесла его ослабевшей собеседнице.
  -- Что это? - удивленно молвила Настя, прежде чем прильнуть к чашке губами.
   - А ты попробуй, - шутливо заметила женщина, - наверняка, потом силой не вырвешь из рук. Судя по вкусу, сей продукт еще сегодня утром находился внутри коровьего вымени.
   В своем предположении она не ошиблась - девушка пила молоко действительно жадно, так, словно видела его впервые в жизни. За первой чашкой сразу же последовала вторая, вследствие чего усохший желудок Насти до пределов наполнился, заставив живот надуться барабаном. Голод был слегка утолен, личико стало выглядеть несколько бодрее - даже на щеках стал проглядываться легкий румянец. Ольга еще раньше заметила, что ее юная спутница способна крайне быстро возвращать свою былую физическую форму, но также быстро ее и теряет.
   - Вот и отлично, - удовлетворенно произнесла она, отставляя крынку и чашку обратно на стол. - К пище желание проснулось, следовательно, дело идет на поправку. Пока что будет достаточно, а через пару часов можешь еще что-нибудь съесть. Сразу много вбрасывать в себя нельзя, иначе могут начаться проблемы с кишечником. Лежи пока, не двигайся.
   Последнее указание, явно, было лишним, поскольку Настя в настоящее время и не помышляла выполнять какое-либо физическое действие. А если бы и попыталась, то возможность такую вряд ли получила. Слишком уж была для того слаба.
   - Так где мы с вами все-таки находимся, если не в больнице? - уже более решительным голосом поинтересовалась она.
   - На одном лесном хуторе, отдаленном от цивилизации на добрую сотню километров. - Чтобы ей не мешать, Ольга присела на свою кровать и положила руки себе на бедра. - Хозяйка, добрая душа, выкупала нас, сердечных, и спать уложила. Одежду и еду, сказала, выдаст, а вот насчет дальнейшего продвижения придется подождать. Машина прибудет сюда в лучшем случае послезавтра. Так что нам ничего не остается, как только отдыхать... Да, и запомни, мы с тобой - двое неудачниц, отбившихся от геологической партии, я - врач, ты - практикантка, моя племянница. Твой отец - начальник экспедиции, взял тебя с собой на лето. Две недели назад мы ушли в лес по грибы и там заблудились. Остальное, если спросят, я объясню сама.
   - А зачем выдумывать такую несусветную легенду? - Настю в очередной раз посетил приступ удивления. - Не лучше ли будет рассказать людям о нас всю правду?
   - Не лучше, - решительно заявила старшая подруга. - Неизвестно, чем они дышат, эти люди? Может, здесь всю окружающую территорию банда Красовского контролирует... Да и вообще, на кой черт им знать обо всех тех ужасах, которые мы пережили? Кто знает, поверят ли они нам? В общем, не стоит лишний раз на эту тему распространяться. Меньше знают - крепче спят. А уж когда до ближайшего отделения милиции доберемся, тогда и все расскажем.
   Девушка не стала противоречить ее решению, без колебаний согласилась со всеми доводами. Да и какая ей, в принципе, была разница, что кому рассказывать о себе? Главное, что люди эти поступили с ними сочувственно - не позволили потерять последний шанс на жизнь. А дальше уж пускай будет, как будет. Даже если предположить, что Мария Ивановна со своими мужиками что-либо неладное заподозрят и сдадут их в милицию, это им только на руку. Представители власти быстро разберутся, что к чему, и это скорее доведет их до заветной цели...
   Однако, все-таки что-то решительно не давало Ольге покоя, что-то здесь было не совсем естественно, на этом хуторе. Как-то уж чересчур доверчиво к незнакомкам вели себя его обитатели. Хорошо это или плохо, задумываться пока не хотелось. Да и противостоять в случае чего обессиленные путницы никаким действиям с их стороны не могли. Так что разумнее всего было успокоиться и отдать себя во власть госпожи Судьбы, а там уж она сама решит, что делать дальше. Но кое-какие меры безопасности предпринять им все же не мешало.
   Ольга снова осмотрелась вокруг и заметила вбитые наполовину в противоположную от окна стену два толстых гвоздя. На них сейчас пока ничего не висело, так что представлялось вполне возможным за неимением под рукой ничего более подходящего использовать оные в качестве средства необходимой самозащиты. Как говорится, береженого Бог бережет. Да и хозяева вряд ли сразу заметят исчезновение столь скромного "имущества" - не каждый молодой обратит на такую мелочь внимание, а тем более обладающий плохим зрением старик.
   Женщина подставила к стене табуретку, встала на нее и дотянулась рукой до гвоздей. Как она и предполагала, вытащить их из стены оказалось не так-то легко. Потребовалось затратить на сию процедуру достаточное усилие. Буквально через пару минут в руке Ольги покоились два наполовину ржавых пятнадцатисантиметровых стальных прутка с заостренными концами.
   Настя недоуменно наблюдала за ее действиями, но ничего не говорила, предпочитая не возражать более сильной и грамотной спутнице, которая не раз спасала ее от смерти.
   - Возьми, и спрячь под простыню, - приказала Ольга, подойдя к ней и вложив в ее ладонь один из гвоздей. - Так, на всякий случай, для безопасности. Гульнара наша, помнится, такой штукой свирепого пса на тот свет отправила, так что с ним понадежнее будет.
   Девушка беспрекословно выполнила ее требование - вяло сжала гвоздь между пальцами и затянула его под одеяло. Второй Ольга предусмотрительно припрятала в своей постели, да так, чтобы в случае чего его удалось оттуда выдернуть в одну секунду. Душа ее, конечно же, при этом не успокоилась, однако, стало на ней несколько полегче. Теперь оставалось лишь терпеливо ждать, а ожидание, прямо сказать, являлось делом не самым приятным.
  
  

34.

  
  
   Обедать бывшим беглянкам довелось около полудня. Впрочем, обедом, как таковым, сей прием пищи можно было назвать чисто символически. Мария Ивановна действительно оказалась сиделкой опытной по части заблудившихся в тайге путников - она не притянула подопечным сразу огромный прожаренный свиной окорок и пятилитровую кастрюлю вареной картошки. Все меню состояло лишь из одного литра легкого куриного бульона и пары свежеиспеченных лепешек, вдобавок к чему предлагалось то же самое недопитое молоко. Для пострадавших от многодневного голода стянувшихся желудков на первый раз этого хватило с лихвой, даже кое-что и осталось. Доедать никого ничего хозяйка не заставляла - знала не понаслышке, сколько в состоянии съесть человек после перенесения ним подобных испытаний.
   Ольга и Настя почувствовали достаточную сытость, отчего настроение их заметно улучшилось. Девушка, конечно, еще была слаба, чтобы встать с постели, но кое-какие движения руками и ногами уже начала совершать. Предназначенную для нее одежду заботливая старушка повесила на спинку кровати, посоветовав пока не одеваться, чтобы тело лучше отдохнуло от былого напряжения. Ольга же с нетерпением облачилась в предложенный хозяйкой старый синий спортивный костюм, оставшийся на хуторе непонятно от кого и неизвестно с каких времен. Какая, в принципе, разница? Главное, что появилась под рукой та самая целая чистая одежда, которую беглянка мечтала напялить на себя на протяжении нескольких последних недель. Это была не однообразная хлопчатобумажная "униформа" заключенных, и не найденные в охотничьем домике остатки потрепанных звериных шкур. Это был настоящий цивильный костюм - пускай мужской, пускай слегка рубцами растирающий тело, пускай немного пованивающий нафталином, но все же костюм. И за наличием оного она сразу как-то не обратила внимания на то обстоятельство, что Мария Ивановна не соизволила выдать им ничего из нижнего белья - ни комбинации, ни ночной рубашки. Впрочем, возможно, у пожилой женщины ничего подходящего в сундуке и не осталось. Во всяком случае, как бы там ни было, спрашивать о такой мелочи Ольга постеснялась - хозяйка и так поступила с ними неслыханно щедро. Спасибо и за то, что соизволила дать.
   Всю вторую половину дня они обе провели в той же комнате с ходиками. Выйти из дома во двор Ольга даже и не пыталась - вид окружающего леса опостылел ей настолько, что смотреть на него было до боли тошно. Она даже в окно лишний раз старалась не глядеть, а если и выглядывала, то все равно ничего нового для себя там не видела: тот же сарай, то же сено, куры, старая дряхлая телега - даже людей в поле зрения почему-то не появлялось. Да и хозяйка заботливо предупредила ее, чтобы во двор пока не выходила - незачем было силы понапрасну тратить, лучше лишний часок поваляться в постели. Для естественных надобностей старушка принесла своим "незваным гостям" старое ржавое ведро, поставила его в дальнем углу комнаты, чтобы меньше мешало, и пообещала сама выносить раз за разом. Хотя, если разобраться, какие сейчас у кого из бывших путниц могли возникнуть надобности, когда желудки уже несколько дней к ряду были пустыми? Ведро так и осталось никем не востребованным.
   Большую часть времени Ольга все же провела в горизонтальном положении, несколько раз пыталась заснуть, однако, днем сон почему-то к ней больше не шел - наверное, сказывался жесткий режим последних недель, к которому организму невольно довелось привыкнуть. Настя же, в отличие от нее, периодически отключалась, и тогда женщине приходилось напряженно сидеть над ней, ласково поглаживая бледное личико и привычно прощупывая пульс.
   Несколько раз в комнату заходила Мария Ивановна, пытавшаяся хоть немного поговорить с гостьей и выведать у той что-либо новое из происходящего в окружающем мире. Оказалось, что темная старушка не знает даже, кто конкретно в настоящий период времени является главой государства - настолько сильно жизнь заброшенного лесного хутора была отдалена от жизни всего остального народа. Ольга охотно поддерживала беседу, хотя думала постоянно о чем-то своем. Как не выглядела собеседница дружественно и безобидно, а не внушала она ей почему-то доверия, никак не внушала. Почему, не понимала и сама. Скрыть свое напряжение было сложно, и потому она мотивировала оное переживаниями за состояние Насти, на что хозяйка постоянно отвечала естественной деревенской улыбкой и однообразными словами успокоения...
   Время пролетело на удивление быстро. К вечеру за окном закономерно сгустились сумерки, что означало скорый и обязательный отход ко сну. На ужин Мария Ивановна принесла гостьям две тарелки с вареной картошкой, несколько соленых огурчиков и аппетитные мясистые куриные ножки. Уплели все это бывшие пленницы в один присест, чему хозяйка искренне обрадовалась, поскольку теперь дело с ее точки зрения шло на поправку. Да ей и не требовалось этого говорить. Не будь Ольга даже медиком, а будь кем-нибудь иным по специальности, все равно бы смогла ощутить явные улучшения в состоянии своего организма. Глядя на ее молодую подругу, также можно было безошибочно утверждать подобный факт. По ее приблизительным расчетам, не далее, как следующим утром, девушка обязательно должна подняться на ноги. А лучшим стимулом к улучшению состояния здоровья являлся, естественно, сон.
   Электричества в доме не было, так что укладываться спать пришлось в полной темноте. Спортивный костюм Ольга на ночь предпочла с себя снять - не хватало еще раньше времени истерзать свою кожу неприятной шерстяной тканью. Намучиться в этом одеянии она еще успеет, а пока же следовало отдыхать с полным "комфортом". Кто знает, через сколько суток ей удастся добраться до широкого супружеского ложа в их трехкомнатной московской квартире?
   Как сие ни странно, но при полном наступлении темноты сон одолел женщину почти мгновенно. Она даже не попыталась оказать ему скромного сопротивления - только закрыла глаза, и сразу отключилась, вмиг забыв обо всех своих нелепых опасениях и подозрениях.
   На этот раз сознание ее не наполнилось сплошной непроглядной темнотой - сны оказались полноценными и сравнительно приятными. Несколько раз Ольге приходилось даже улыбаться, что только усугубляло ее расслабленное беззаботное состояние. И казалось почему-то, что этому прекрасному розовому видению больше не будет ни конца, ни края...
  
   Конец ее душевному расслаблению наступил утром. Ни ранним предрассветным, конечно, а немножечко попозже - приблизительно часам к семи, когда петухи за окном прокричали уже бесчисленное множество раз. Ни их требовательный зов, ни, тем более, ежечасные икания механической кукушки не явились теми звуками, которые заставили тело женщины задрожать в тревожной лихорадке. Они-то как раз наоборот, действовали на ее уставшее сознание чем-то вроде колыбельной песенки, вынуждающей еще глубже окунуться в царство приятной сонливости и с явным облегчением вдыхать в себя застоявшийся в доме воздух.
   Звуком, заставившим Ольгу в одну секунду полностью пробудиться и взволнованно вскочить на ноги, оказался до боли знакомый шум вертолетного двигателя, разразившийся учащенным грохотом на всю ближайшую округу. Не расслышать его было попросту невозможно, поэтому она инстинктивно вскочила с удобной кровати, словно ошпаренная, и без промедления прильнула лицом к выходящему во двор окну. Вертолета за стеклом не просматривалось, однако, в том, что он где-то рядом приземлился, она ни секунды не сомневалась.
   В принципе-то, прилететь сюда мог кто угодно: милиция, пожарные, лесная охрана, те же самые геологи - мало ли какие у кого из них могут быть дела в этом неприглядном захолустье. В любом из этих случаев появление вертолета на хуторе было беглянкам как нельзя более на руку. Представители каждой из этих служб предпочли бы за честь доставить двух особ слабого пола приятной наружности на вверенном им воздушном транспорте прямиком в апартаменты своего районного начальства. Но ведь все могло обстоять и не так гладко. А вдруг на вертолете сюда прилетели люди Красовского? Вдруг и старушка эта, и мужички ее горемычные куплены Вадимом Михайловичем с потрохами за пару мешков того же сахара или гречки? Такой возможности ни в коем случае не следовало исключать, тем более, что поведение их пожилой хозяйки казалось вчера, по меньшей мере, странным. Почему в комнату к гостьям заходила только она одна? Ведь все на хуторе - люди темные, мало с внешним миром общающиеся. Наверняка, все они, и мужики в первую очередь, изъявили бы желание поболтать с молодыми дамами явно интеллигентного пошиба. Но они почему-то тем пренебрегли - Мария Ивановна общалась с ними исключительно сама. Стало быть, в любом случае, ее дружелюбная болтовня являлась определенной игрой: лестью, враньем, всем, чем угодно, только не искренностью. А вот в какую сторону она врала, это уже вопрос. Хорошо, если в интересах вызванных из района властей. А если нет?..
   В любом случае, скрываться от прибывших им было уже поздно. Машина прилетела, а значит, дом за пару минут был со всех сторон окружен крепкими вооруженными мужчинами, против которых она, измученная слабая женщина, вряд ли что могла сделать.
   И все же Ольга встревожено бросилась к посапывающей юной подопечной, быстро облачаясь по ходу дела в спортивный костюм. Не придавая значения состоянию девушки, нервно задергала последнюю за плечо, пытаясь побыстрее разбудить.
   - Настя, вставай! - промолвила относительно громко. - Вставай немедленно, кому говорят? Хватит отсыпаться, за нами приехали!
   - Кто приехал?.. Куда приехал?.. - недоуменно заморгала своими огромными голубыми глазенками полусонная девушка.
   - Поднимайся, я тебе говорю! - требовательно заявила Ольга, беспардонно отбрасывая от нее одеяло. - Одевайся поскорее! Сейчас сюда гости заявятся!..
   За собственными несдержанными криками она даже не расслышала, как за спиной неприятно заскрипела вновь открывшаяся дверь.
   - Не стоит ее так сильно тормошить, Ольга Владимировна, - послышался вслед за скрипом знакомый мужской голос. - Пускай девочка понежится напоследок в постели.
   Этот уверенный тихий баритон она узнала бы из тысячи, не спутала бы ни с каким другим никогда в жизни. А как, в принципе, его спутаешь, если принадлежал он последнему из мужчин, с которым ей посчастливилось в своей жизни общаться? Именно ему, и никому иному.
   Ольга оставила лежащую девушку в покое и с опаской медленно развернулась на сто восемьдесят градусов. К сожалению, чуда не произошло - перед ней действительно стоял красавец Игорь собственной персоной. Одетый, словно с иголочки, в чистую камуфлированную форму и кепку с широким козырьком, он злорадно улыбался во все свои тридцать два зуба.
   Опешившая женщина на какое-то время потеряла дар речи - по инерции сделала несколько шагов назад и невольно уперлась спиной в неровную стену.
   - Да, да, Ольга Владимировна, не удивляйтесь, это действительно я, ваш неизменный ангел-хранитель. - Парень демонстративно развел руками в стороны, будто бы показывая себя во всей своей красе. - Как видите, я жив, и отлично себя чувствую.
   Из-за спины словоохотливого Игоря неуклюже вывалился угрюмый Витька Молчун, также одетый в камуфляж и вооруженный автоматом. Все надежды Ольги на благополучный исход столь длительного и тяжелого побега рухнули в одно мгновение. Не требовалось много объяснений - она сразу все поняла. Однако, объяснения происходящему все же последовали, и излагать их начал ни кто иной, как вошедший в комнату вслед за Молчуном улыбающийся Вадим Михайлович Красовский. Формой одежды он никак не отличался от своих "верных псов", не подстать военному одеянию была лишь его слегка обрюзглая фигура, да постоянно находившийся во рту указательный палец, с которого он неприязненно сгрызал кончик ногтя.
   - Ну, здравствуй, Оленька! - Он радостно раскрыл объятия. - Небось, не ожидала увидеть меня здесь? А я, признаться, очень рад тому, что нам удалось с тобой еще раз встретиться. На другой исход вашего похода я и не рассчитывал. Мы с Игорем даже ставки делали на то, кто останется в живых. Я ставил именно на тебя, и значит, я выиграл. Вот только на ее спасение, - брезгливый взгляд мужчины упал на неподвижно лежащую на кровати Настю, - даже хлипких надежд никто не возлагал. Ее мы рассчитывали списать в расход в первые же дни, а оно, видишь, как нежданно-негаданно получилось. Девочке, можно сказать, повезло. Что ж, за то тебе еще один плюс. Не только сама спаслась, но и самого слабого от смерти уберегла... Браво, Оленька! За это я дам тебе еще один шанс на спасение, если ты, конечно, захочешь им воспользоваться.
   У Ольги, естественно, моментально возникло желание сейчас же броситься на этого ненавистного ей человека и уничтожить его при помощи выдернутого по ходу дела из-под одеяла гвоздя. Вряд ли даже пули из автомата Молчуна смогли бы ее остановить. А там уж пусть будет, что будет, все равно они с Настей больше не жильцы на этом свете. Однако, ноги, будто нарочно, вдруг перестали ее слушаться. Стали какими-то ватными, слабыми, словно вросли в холодный деревянный пол, слившись с оным в единое целое. Да и опущенные руки почему-то не могли быстро подняться - настолько сильным оказался испытываемый нею шок.
   - Я вижу, ты никак не ожидала нашего появления здесь, - не замолкая ни на секунду, продолжал Красовский. - А стоило ожидать!.. Неужели ты могла подумать своим доверчивым умишком, что я такой идиот, который позволит этому молокососу себя одурачить? - Правая ладонь мужчины по дружески хлопнула Игоря по плечу. - Нет, милая, не могло этого быть! Слишком юн сей парень, чтобы тягаться со мной, и слишком большой он мой должник. Поэтому все мои приказания для него являются неписаным законом... Да, не спорю - план вашего так называемого побега предложил именно он. Я поначалу с ним не соглашался. А потом вдруг подумал - а почему бы и нет? Сколько можно заставлять вас выполнять всякую бессмысленную работу? Мучения ваши уже не приносили мне никакой радости. Хотелось чего-то новенького, чего-то экзотического, необычного. И ваш многодневный поход по таежным дебрям выглядел здесь наиболее приемлемым вариантом. Вас не нужно было кормить, не нужно было охранять, а трудности вы бы начали создавать сами себе. Неожиданная смерть Зины явилась тому наилучшим стимулом. Я не мог упустить такой момент, а потому накалил обстановку, отправив ее мертвое тело на съедение собакам. После такого зрелища вы уже не могли колебаться по поводу того, бежать вам из лагеря, или оставаться. А тут еще якобы я улетел, оставив за старшего этого приятного молодого человека с более мягким характером. Согласись, Оленька, роль влюбленного джигита ему удалось сыграть довольно успешно. Еще бы, в прошлом наш Игорек учился на актерском факультете, и, стоит заметить, неплохо учился. Он принес вам медикаменты, дал вам компас. Рассказал, куда следует идти. Что еще нужно для побега?.. Только отсутствие охраны на вышках да примитивный лаз в колючем ограждении. Он и здесь вам помог, только вот удирать вместе с вами отказался, чтобы якобы задержать погоню. Какой только бескорыстный борец за справедливость! Да такому при жизни нужно памятник ставить!.. Не так ли, Игорек?
   - Я, в принципе, не люблю выставлять себя напоказ, - скромно заметил парень, подходя к кровати Насти и набрасывая на испуганную девушку одеяло. - Отдохни пока, солнышко, твоя очередь еще придет... Да, Вадим Михайлович, мне лучше оставаться в стороне, так дольше проживу. А памятники пускай другим ставят, тем, кто этого больше заслуживает.
   - Может, ты и прав, - согласно кивнул Красовский, мельком поглядывая в окно. - Но как бы там ни было, а наша Оля лопухнулась с тобой серьезно... Понимаю, дорогая, обидно осознавать, что такой приятный молодой человек обвел тебя, битую жизнью женщину, вокруг пальца, словно юную простушку. И собак за вами пустил именно он, причем, без сопровождения, чтобы схватка произошла, как говорится, ни на жизнь, а на смерть. Когда мы прилетели через сутки на место вашего побоища, то, признаться, крайне удивились его исходу. В том, что вы перебьете наших псов, я не сомневался, а вот то, что потери ваши оказались минимальными, меня, признаться, удивило. Сие значило только одно - вы выступили против собак сплоченной дружной командой, а значит, шансы ваши на выживание с этого момента увеличились. Вас непременно нужно было перессорить между собой, и моему человеку сделать это удалось.
   - Твоему человеку? - Очередной приступ удивления тут же вернул Ольге так внезапно отнявшуюся речь. - Какому такому человеку?
  -- Вот этому. - Небрежно кивнул Вадим в сторону двери.
   Витька Молчун, не дожидаясь указания, отступил в сторону, пропуская в комнату одетую в шикарное красное платье белокурую дамочку. Глаза ее прикрывали большие темные очки, однако, даже в таком виде Ольга сразу же удосужилась ее узнать. Знакомая изящная фигура, исцарапанные оголенные ноги, короткие светлые волосы, а самое главное - толстый марлевый тампон, прикрепленный двумя полосками лейкопластыря к нижней части шеи. Три дня назад эта рваная рана кровоточила так обильно, что у Ольги не возникало никакого сомнения - она не заживет никогда. Как оказалось, и доктора иногда ошибаются в определении диагноза.
   - Кристина?! - Рот женщины произвольно раскрылся от изумления и стал жадно заглатывать застоявшийся комнатный воздух. - Не может быть! Ты жива?!
   - Как видишь, - надменно ответила вошедшая, снимая очки, чтобы дать собеседнице возможность удостовериться в своей личности. - А ты, как я поняла, уже мысленно похоронила меня неподалеку от озера... Нет, дорогуша, я - дама живучая, так что зря ты лелеяла надежду. Может, все оно так и случилось бы, но ребята не позволили мне так просто уйти из жизни. Вертолет прибыл на место нашей стычки через час после того, как вы оттуда ушли... Хочешь узнать, как они узнали, что я нахожусь именно там? Довольно просто, Оленька. Со мной всегда был передатчик, по какому они в любой момент могли вычислить место нашего пребывания.
   В руке Кристины появился тот самый примитивный исцарапанный компас, который она на протяжении всего пути берегла, как зеницу ока, не снимая со своего запястья.
   - Именно эта штука и являлась тем сигнальным маячком, - не без гордости заявила она. - Мало того, устройство передатчика позволяло Вадиму Михайловичу время от времени слышать все наши разговоры у своего приемника. Не могу сказать, что они его не радовали.
   - Смотря когда, - самодовольно перебил ее Красовский. - Иногда случались моменты, когда мне действительно хотелось вмешаться в происходящее, но Игорю всегда удавалось меня убедить в том, что наша подруга сможет решить все проблемы сама. Так оно и получалось. Лишь в последний раз произошел небольшой прокол. Эта дурочка Юлия действительно сошла с ума и набросилась на свою соратницу, разорвав ей при этом зубами шею. Здесь поневоле ребятам пришлось вмешаться, чтобы не позволить нашему человеку так глупо умереть... А в основном, как ты и сказала, лапочка, вся ваша болтовня меня действительно радовала. Только очень уж хотелось, чтобы дорогая Оленька добралась до последнего пункта пути.
   - Я все старалась для этого сделать, Вадим Михайлович, - положа руку на сердце, обратилась к нему Кристина. - Пыталась перетянуть ее на свою сторону, как могла, однако, ваша любимица сама себе палки в колеса ставила. Я ее не могла полностью контролировать.
   - Верю тебе, девочка, охотно верю. Но, к счастью, все завершилось куда интереснее, чем ожидалось. То, что кроме Ольги выжила еще одна участница нашего шоу, это даже к лучшему. Маленькая Настенька хоть что-то смогла в своей короткой жизни увидеть. Так что она и будет твоей премией за прекрасно проделанную работу. Мне лично она не нужна.
   - Спасибо, Вадим Михайлович, - удовлетворенно промолвила чопорная блондинка, мигом перебрасывая свой похотливый взгляд на неподвижную девушку. - Что ж, краса ненаглядная, как ты не старалась от меня отделаться, а все равно не удалось...
   - Потом, - требовательно остановил ее Красовский, - все потом, без моего личного участия. Не терплю я, по правде сказать, кровавых сцен. Меня больше устраивают душевные мучения. Причем, мучиться должен тот, кто этого в полной мере заслуживает.
   Он снова укоризненно взглянул на Ольгу, которая, в свою очередь, также не попыталась отвести куда-либо в сторону глаза. Во взгляде беспомощной женщины больше не оставалось первоначального страха - шок прошел довольно быстро, уступив место хладнокровной ненависти. Поэтому Вадиму поневоле пришлось отводить от нее взор самому.
   - Значит, все наши мучения были с самого начала тобой просчитаны до мелочей? - грозно переспросила Ольга, стараясь вызвать в собеседнике негативные эмоции.
   - Именно так, - согласно кивнул в ответ Красовский. - По моим расчетам вы должны были обязательно добраться до этого хутора, поэтому никакие другие населенные пункты мы не контролировали. Зачем, если все ваше продвижение удавалось отлично рисовать карандашиком по карте? Даже вертолет вслед за вами я посылал только в первые два дня, а потом не стал этого делать, в целях экономии горючего. Думаешь, мои люди не заметили, как вы в просеке от них прятались?.. Они отлично все видели. Того мы и добивались, чтобы страха на вас, дурочек, нагнать. И направление южное для вас Игорь выбрал не случайно. Пойди вы от лагеря на север, на запад, на восток, куда угодно - давно бы уже вышли в какую-нибудь деревню или в поселок. Вокруг их имеется предостаточно. А вот в южном направлении - увы. Расстояние от лагеря до хутора Михеева - триста восемьдесят километров, отличная дистанция, не правда ли? Сверни вы у той же реки вправо или влево, и добрались бы до человеческого жилья максимум за сутки. А так Кристина вела вас по указке Игоря именно туда, где не было и намека на людей, где присутствовал лишь дикий лес, где вы дохли от голода и жрали друг друга. Думаешь, она не могла поймать какого-нибудь зайца или куропатку?.. Еще как могла. Но она не хотела охотится на зверей - ей, привередливой, более импонирует мясо человеческое... Ладно, не стану о том распространяться - сама расскажет, если захочет. Мне, честно сказать, это не доставляет удовольствия. Я, если уж на то пошло, всеми силами пытался вам помочь - даже приказал в зимовке охотников все необходимое оставить - нож, топор, спички, соль. А вы этим даром даже не воспользовались. Это же надо до такого додуматься - утопить топор в болоте.
  -- Я его не топила, я его сожгла в костре.
   - Час от часу не легче. Сейчас это уже роли не играет. Как бы там ни было, а результат происшедшего налицо... Только прошу тебя, Оленька, пожалуйста, не обижайся на этих пожилых людей, которые здесь живут. Они, по правде сказать, ни при чем. Я им представился майором внутренних войск и предупредил, что из вверенной мне колонии недавно сбежали несколько особо опасных преступниц. Приказал им по возможности вас задержать, всего-то делов... В качестве премии старики получили нужные продукты, так что сотрудничество наше с ними вполне честное. А если они расскажут о нас прибывшей из района милиции, то это уже не столь важно. Через денек-другой ни нас, ни вас, милые, в прилегающих таежных окрестностях уже не будет. Вот такая вот сказочка, Оленька... - Вадим спешно взглянул на свои наручные часы и недовольно скривился. - Что-то слишком я с вами разболтался... Ладно, Игорек, завершайте здесь все по быстренькому, и привезете ее через часок-другой ко мне. Я полетел на базу.
   Злорадно улыбнувшись, он еще раз презрительно взглянул на Ольгу и, ни с кем не прощаясь, спешно вышел из комнаты. Только после его исчезновения из поля зрения женщина сообразила, что так и не успела броситься с гвоздем на ненавистного ублюдка. Шанс был потерян, отчего зубы нервозно заскрипели. Игорь с Виктором, словно читая ее мысли, вышли на середину комнаты, чем сразу же преградили ей путь к заветному гвоздю. Хотя, впрочем, что она могла сделать с помощью маленького стального прутка против грозного автомата? Ровно ничего. Она проиграла по всем пунктам, и теперь ей оставалось лишь с гордостью свой проигрыш осознать.
   - Вот так-то, Оленька. - Кристина приблизилась к ней почти вплотную и положила правую ладонь ей на плечо. В левой руке неизвестно откуда появился тот самый злополучный нож, за который всю прошлую неделю шла такая жестокая борьба. - Говорила я тебе, не стоит пренебрегать моими советами. Не послушалась, глупенькая. Теперь получай, что заслужила. Все равно ведь, в конечном счете, эта штука оказалась у меня. - Лезвие ножа медленно поднялось на уровень Ольгиной шеи. - А мы с тобой ведь могли найти общий язык.
   - Эй, поосторожнее! - сурово одернул ее Игорь. - Не слышала разве, что Вадим сказал? Эта нужна нам живая! Иди лучше, со своей "премией" быстрее разбирайся.
   Кристина послушно опустила оружие и отступила назад, позволяя сопровождающим надежно подхватить Ольгу под руки. С этой секунды она никакого сопротивления противникам оказать не могла - даже дергаться было бесполезно - Игорь с Молчуном сжимали между собой ее крепче, чем массивные слесарные тиски. За окном послышался громкий вертолетный гул, лучше всяких слов докладывающий о том, что машина взлетела в воздух.
   - Вадим отбыл на базу, - решительно констатировала факт Кристина, по-прежнему размахивая ножом, - так что теперь я здесь за главного. Время у нас пока в запасе имеется, поэтому я хочу, чтобы наша докторша видела, что я сотворю сейчас с ее малышкой.
   - Может, не стоит ей смотреть? - сомнительно проворчал изменившийся на лице Игорь.
   - Стоит! - требовательно заявила блондинка. - Еще как стоит!.. Поверь, Игорек, я ее немного лучше, чем ты, знаю. Для профилактики ей не помешает подобное зрелище.
  -- Как хочешь, - небрежно махнул рукой парень. - Витек, принеси стул.
   Молчун быстро метнулся в соседнюю комнату и вернулся оттуда с крепким дубовым стулом, сбитым наверняка еще в довоенные времена. Двум сильным мужчинам не составило труда усадить на него покорную Ольгу и крепко привязать ее к нему веревкой. Руки предусмотрительно заломили за спину и стянули меж собой при помощи ремня. Кляп в рот всовывать не стали, позволили несчастной иметь возможность высказать свою точку зрения.
   - Извините, Ольга Владимировна, - вежливо промямлил Игорь, небрежно похлопав ее по щеке, - но такова наша холуйская доля. Кто платит деньги, тому и подчиняемся.
   - Что она собирается делать? - испуганно поинтересовалась женщина. Сейчас ее больше волновала не собственная судьба, а именно то, что должно было произойти с Настей.
   - Это вы через пару минут увидите. Не обещаю, что увиденное вам сильно понравится, однако, думаю, похожими сценами вас не удивишь.
   Ольга сразу же поняла, что именно он имеет в виду. От возможного предположения волосы на ее голове чуть ли не стали дыбом. Как она сразу не догадалась? Какую еще для себя "премию" могла потребовать Кристина, если она являлась самым настоящим каннибалом? Настя для нее была долгожданным лакомым куском, а потому двух вариантов тут возникнуть не могло.
   Глаза приблизившейся к постели беспомощной девушки блондинки светились яростным сумасшествием, а по губам несдержанно стекали слюни. Острый охотничий нож игриво перелетал из одной ее ладони в другую, что только усугубляло сладостное ожидание удовольствия.
   - Нет! - истерически выкрикнула Ольга, пытаясь рывком разорвать стягивающие тело веревки. - Игорь, я прошу тебя, немедленно останови ее! Не позволь ей этого сделать! Ты же человек, Игорь, ты же мужчина все-таки, ты же сильнее!.. Не дай ей сотворить такую мерзость! Лучше пристрелите девчонку в голову из автомата, чтобы не мучилась!..
   - Ничем не могу помешать, Ольга Владимировна, - на удивление спокойно пожал плечами нахмурившийся парень. - К сожалению, никак не я, а она сейчас здесь является главной, так что великодушно простите. - И, обернувшись к Кристине, четко добавил: - Быстро здесь все заканчивай и выводи ее к вертолету. Мы ждем тебя там!
   Не повернув к нему своего взгляда, блондинка лишь утвердительно кивнула головой. Мужчины переглянулись между собой и поспешили удалиться из комнаты.
   - Игорь, нет! - во всю глотку заорала Ольга. - Не делай этого, остановись!.. Игорь, если ты сейчас не остановишь ее, то я убью тебя! Слышишь, убью!.. Холуйская твоя морда!
   Реакции на ее крик не последовало никакой - только вызывающе хлопнула крепкая входная дверь. Женщина еще раз попыталась освободиться от веревок, но лишь зря потратила силы - связана она была настолько крепко, что все ее старания оказались тщетными.
   - И чего ты так старательно вопишь? - монотонно пробормотала склонившаяся над Настей Кристина. - Никто тебя здесь не услышит. Старики спрятались у соседей, чтобы не мешать вашему, так сказать, задержанию, а пацанам, по большому счету, все равно, как я с вами двоими поступлю. Перед Вадимом за вас они не отвечают. Так что, подруга, прими, пожалуйста, все происходящее здесь, как должное. Ты проиграла, а за проигрыш нужно платить.
   - Зарежь тогда меня, если я виновна в этом проигрыше! - пытаясь взять себя в руки, более уравновешенно произнесла связанная женщина. - Всади лезвие ножа в мое сердце, ты же постоянно мечтаешь об этом! Только девочку оставь в покое. Вадим вряд ли обидится, если вместо меня ты ему доставишь более молодую и привлекательную жертву.
   - Нет, сударыня, не дождетесь! - зловеще захохотала Кристина, единым махом сбрасывая с обнаженного тела Насти одеяло. - Посмотри, насколько она аппетитная, какая изысканная вкуснятина. Ты даже не представляешь себе, как давно я мечтала испробовать плоти такой вот невинной козочки. Она мне приглянулась еще с того самого момента, когда я впервые увидела ее спящей в вонючем товарном вагоне. Сразу и поспешила предупредить Вадима, что эта девочка моя - она, и никто другой, будет моей платой за оказанные ему услуги.
   - Выходит, ты с самого начала была настроена на пожирание людей? - Ольга изобразила на лице маску удивления, хотя на самом деле сему обстоятельству ничуть не удивилась. От такой опасной твари, как ее одержимая безумием собеседница, можно было ждать чего угодно.
   - Удивлена? - Кристина внезапно отошла от Насти и по-хозяйски сложила руки на груди. - Конечно, удивлена. По-другому и быть не может. Моей жизненной позиции все удивляются, только вот не все удивившиеся долго после этого живут. Хочешь услышать мою историю?.. Никому не рассказывала, а тебе, так и быть, расскажу. И не потому, что мне охота душу кому-то излить, нет. Просто я хочу, чтобы ты поняла, с кем именно имеешь дело. Чтобы ты не могла больше никогда спокойно спать, зная, что где-то рядом находится такая персона, как я.
   Ольга уверенно кивнула головой, понимая, что тем самым хоть на некоторое время может отсрочить гибель Насти. Блондинка приблизилась к ней и присела на краешек кровати.
   - Я ведь на самом деле не Кристина Серова, - молвила с определенной гордостью, не обращая никакого внимания на кивок собеседницы. - И никогда нею не была. У меня имеются свои фамилия, имя, биография, родственники. Впрочем, какая разница, кто я такая? Называй меня по-прежнему Кристиной, тем более, что жить тебе осталось не так уж долго... А была я, подруга, когда-то нормальным человеком: любимой дочерью, женой, сестрой, сотрудницей по работе. В аккурат до тех пор, пока три года назад не влипла в одну сомнительную авантюру, в результате коей оказалась на скамье подсудимых. Дали мне двенадцать лет строгача, поскольку пришлось мне волею обстоятельств убить одного урода. Никто не стал разбираться, права я была, или не права - просто осудили, и все. Отбывать срок отправили в далекую таежную зону, где условия, в принципе, были не самыми ужасными, однако, на волю все равно хотелось. Вот и решили мы с подругами по несчастью в один прекрасный день вырваться из проклятого заточения. Сидеть мне оставалось еще более десятки, так что терять, собственно, было нечего - проводить на зоне лучшие годы жизни, нет, это было не по мне... Согласилась я на побег сразу же, как только девчонки мне его предложили. Предложение делала сама "мамаша", что для меня, обычной "шелухи", было на редкость престижно. Ей я верила на все сто. Поэтому никаких сомнений по ходу этого дела не возникло. Если бы я только знала тогда, зачем эти твари меня с собой берут. Никогда в жизни не согласилась бы с ними бежать... - Кристина сделала небольшую паузу и тяжело вздохнула. - Побег наш ничуть не был похож на тот, который мы осуществили здесь. У нас изначально при себе имелись и нож, и спички, и еды на неделю вперед, благо, подкупленная сотрудница зоны всем обеспечила. Уйти из лагеря удалось без проблем, вот только дело случилось поздней осенью, что и явилось основной проблемой. В первый же день пути "мамаша" по неряшливости потеряла компас, а на второй неожиданно начал падать снег. Погони за нами почему-то не организовали, а может, организовали, да не туда, куда надо. Знала, старая бестия, в каком направлении безопаснее идти, отлично знала. Всего нас было четверо; трое, в отличие от меня, являлись отъявленными рецидивистками, имевшими по несколько ходок, и потому им был не страшен даже сам черт. Естественно, что без компаса мы в тайге заблудились, зашли в какой-то безлюдный горный массив, где каждый раз приходилось искать пещеру для ночлега. Еда быстро закончилась - растянуть ее дольше, чем на десять дней, мы не смогли. Вот от этого все беды и покатились. Между девками начался разлад, пошли постоянные споры, какие-то бессмысленные обвинения. Возникали даже предложения возвратиться назад. Но, к сожалению, обратной дороги мы уже найти не могли. И вот, наконец, настал тот день, когда их трехголовая "сходка" решила, что я готова к своему предназначению. Что за предназначение, думаю, ты догадываешься. Они просто-напросто решили меня сожрать. Я поняла это довольно поздно и удивилась такому повороту ничуть не меньше, чем ты в тот день, когда мы предложили тебе прикончить Виолетту. Это сейчас мне понятно, что у них тогда просто не было другого выхода, как кого-то приговорить, а в тот момент, молодая и глупая, я вообще растерялась и даже попыталась удрать. Однако, "мамаша" не позволила мне этого сделать, она первая бросилась на меня с ножом. Но мне повезло - я оказалась ловчее. Вовремя отскочила в сторону и увернулась от удара. Она неуклюже потеряла равновесие и полетела с ножом со скалы. Я бросилась следом за ней, девчонки за мной. Когда мы спустились, она была уже мертва - свернула, сердечная, при падении шею. О том, что хотели сожрать меня, все мгновенно забыли. Зачем убивать лишнего человека, если мяса появилось предостаточно? Бывшие подруги накинулись на нее, как голодные собаки. Мне поневоле пришлось им подражать, не столько ради утоления голода, сколько из-за потребности сохранять силы на должном уровне. Ведь я отлично понимала, что мяса погибшей хватит ненадолго. Так вот, дорогуша, я и стала людоедкой. Поневоле стала, за неимением другого выхода.
   Кристина снова на мгновение замолчала.
   - И как же вам тогда удалось выбраться из таежной глуши? - изображая на лице наигранную заинтересованность, спросила Ольга.
   - Выбраться удалось только мне одной. К счастью, тогда была зима, дров и спичек хватало, а мясо мы хранили в снегу, чтобы оно не портилось. Труп жрали около месяца, после чего потребовалась новая жертва. Я решила не ждать, пока спутницы нападут на меня, и потому напала на них первой. Вернее, на одну, на ту, которую считала более сильной. Я зарезала ее ночью, когда она спала. Вторую же для собственной безопасности оглушила камнем и связала по рукам и ногам. Ей не оставалось ничего другого, как только мне подчиняться, поскольку сила с этого дня была на моей стороне. Мяса второй жертвы хватило еще на кое-какое время. Оставшуюся в живых спутницу я кормила из собственных рук, чтобы она не сдохла с голоду. Бедная девчонка, целых полтора месяца ждала своей участи. И все это время отлично знала, что ее ожидает.
  -- Так ты и ее съела?
   - Конечно, а как я иначе могла там выжить? - недоуменно воскликнула Кристина. - Эту убивать пришлось тоже во сне, чтобы не допускать лишних страданий. Разделывала ее я уже профессионально, без всякого сожаления и душевных терзаний. Так вот и продержалась в пещере до наступления весны, растягивала пищу как можно на дольше. А весной снега сошли, позволяя мне продолжить путь. Я спустилась с гор, проблудила еще пару недель по тайге и наткнулась на человеческое жилье. Трое мужчин-охотников плотно меня накормили и сменили мою дряхлую одежду на более подходящую. Чтобы они не сдали меня властям, пришлось изрядно постараться. Неделю я жила у них, ублажая каждого из троих всеми возможными способами. Оторвалась на всю оставшуюся жизнь, будь она неладна. Но в один прекрасный момент вдруг сообразила, что эти вахлаки просто так меня от себя не отпустят. Ничего не оставалось - пришлось убить их всех троих по очереди, благо, ребята не ждали с моей стороны реальной опасности. Первого я прирезала ножом прямо на себе, второго спящего зарубила топором, а третьего пристрелила сразу из двух стволов его же ружья, когда он входил в дом... Вот такая я сволочь, Оленька. А как могло быть иначе? Убила ведь я их не столько из-за страха за собственную безопасность, сколько из-за желания полакомиться человеческой печенью. Уж очень она мне понравилась во время моей пещерной зимовки. Больше без этого "деликатеса" я жить не могла.
   - Я это заметила, - угрюмо проворчала Ольга, - даже на сырую волчицей накинулась.
   - У каждого человека, подруга, есть свое любимое блюдо. Кому-то нравится салат с устрицами, другому - фаршированная рыба, а мне вот - человеческая печень. У каждого из троих я ее вырезала и съела. До тех пор ни ушла из их домика, пока хоть кусочек оставался... Дальше мне повезло еще больше. Охотники мне перед смертью хорошо обрисовали окружающую местность, поэтому выбор пути был очевиден. У них почему-то имелись в наличии деньги, и мне этой суммы вполне хватило, чтобы на поезде добраться до родной Москвы. Почему меня потянуло туда, сама не понимаю. Наверное, привыкла я до отсидки жить в роскоши, и другой жизни для себя не хотела. А все перенесенные мучения мое желание только увеличили. Но как в Москве прожить без денег и без документов? К прежним свои родственникам и знакомым идти было опасно, да и распрощалась я с ними навсегда еще в тот самый момент, когда на побег из зоны согласилась. Выход оставался один - найти похожую на меня дамочку и занять ее место. Пару месяцев мне поневоле пришлось самым настоящим образом бомжевать - грабить прохожих на улицах, лазить по помойкам, скрываться от ментов. К счастью, им так и не удалось за все это время меня ни разу задержать. И вот в один прекрасный день я приметила сидящую в кафе женщину, похожую на меня, как две капли воды. На припрятанные в надежном месте награбленные деньги я более-менее прилично приоделась, привела себя в порядок и стала постоянно за ней следить. Мне без труда удалось вычислить ее адрес и место работы. По ходу дела я также выяснила, что она одинокая. Другого столь удачного случая могло не представиться. Однажды я подсела к ней в том же кафе, завела приятельскую беседу и довольно быстро нашла с ней общий язык. Поразительное внешнее сходство сыграло свою роль - Кристина Серова, а это была именно она, искренне обрадовалась появлению в своей жизни такой подруги и пригласила меня в гости... Лучше бы она этого не делала. Я не смогла сдержаться и убила ее в тот же вечер у нее дома длинным кухонным ножом. Перед тем она как раз ушла в отпуск и собиралась через пару дней отправиться на родину в Карелию, о чем сообщила по телефону всем своим подругам. Разве можно было мне упустить такой фарт?.. Вряд ли в ближайшие недели ее стал бы кто-либо искать. Таким образом, я получила все, о чем мечтала: новое имя, документы, немалую сумму денег, и даже на определенное время квартиру, которую я при желании вполне могла продать. Труп прятать было абсолютно ни к чему - он просто подвергался съедению, а избавиться от костей было уже не так сложно. Для того, чтобы стать нею, мне даже пластической операции лица не требовалось - просто подобрала нужную косметику, исправила прическу, да и все тут... И все-таки в одном я просчиталась... Тут уж ничего не поделаешь - буквально все нюансы учесть никак невозможно. Оказалось, что за покойницей в последнее время следила не только я одна. За ней следили еще и люди, куда более опытные в данном деле. И потому я, как похожая на нее личность, сразу же попала в их поле зрения. Вадим сразу не понял, что именно произошло - то ли у Кристины появилась сестра-близнец, то ли его люди просто свихнулись. Не желая возникновения лишних недоразумений, он сам принял участие в слежке и сразу же во всем разобрался. Меня они взяли в тот момент, когда я выносила из квартиры последнюю партию костей. Два здоровых мужика силой затащили меня в машину и завезли неизвестно куда, где беседу со мной имел сам господин Красовский. Скрывать свои замыслы мне не было резона, потому как человеческие кости говорили сами за себя, но, вопреки ожиданиям, он не стал меня наказывать за содеянное, а предложил работать на него. Если я уж так хотела занять место убитой мною женщины, то почему бы мне ни заменить ее в затеянном ним спектакле, причем, с огромной выгодой для себя? Выбирать не приходилось, поскольку в противном случае мне грозила неминуемая смерть, поэтому я и дала свое согласие на сотрудничество с ним. Дальше тебе все известно.
   Уставшая говорить блондинка вальяжно откинулась на измятую постель и лениво потянула вверх ладони. Ольга внимательно посмотрела на неподвижную Настю - та была словно загипнотизирована, не подавала никаких признаков жизни - лишь безвольно глазела в потолок и с каждой секундой все больше бледнела. А ведь именно на нее теперь Ольга полагала всю надежду. Девушку, в отличие от нее самой, никто не связывал - не посчитали нужным. Наверняка никто не рассчитывал на возможность какого-либо сопротивления с ее стороны. Впрочем, таковое даже в расчет брать не стоило. И сама Ольга, и Кристина, или как там ее зовут на самом деле, даже не предполагали, что малышка может постараться что-либо предпринять для собственного освобождения. Она все время плыла по течению, не заботясь не то, что об окружающих, а даже о себе самой. Юная подопечная постоянно надеялась на постороннюю помощь - потому до сих пор и оставалась живой, что рядом нашелся человек, которому она стала не безразлична.
   И все-таки Ольга не переставала надеяться на то, что Настя придет в нужное психологическое состояние и сможет трезво разобраться в ситуации. Удалось же ей это там, у злополучного охотничьего домика, в котором случилась непоправимая трагедия! Удалось... Не стала тогда она, вопреки всякому здравому смыслу и приказаниям старшей подруги, улепетывать, сломя голову, по течению реки. Независимо от собственных физических возможностей оценила положение должным образом и выбрала правильное решение, позволившее той же Ольге быстрее придти в себя, да и самой девушке в конечном счете спасшее жизнь. Правда, за исключением этого, другого положительного результата ее действия не принесли, однако, прогресс в них с точки зрения разбирающегося в медицине человека проявился, как говорится, налицо.
   Потому-то и верила в нее Ольга до самого последнего мгновения, потому-то и не теряла хлипкой призрачной надежды на возможное спасение.
   - Знаешь, - куда менее охотно продолжила ставшая не в меру болтливой собеседница, - а я ведь поначалу не слишком верила в успех затеянного Красовским мероприятия. Впрочем, и сам он в него не очень-то верил. Только Игорь сумел убедить шефа в надежности его авантюрного плана. И неплохим, скажу тебе, психологом оказался наш милый юноша. Никого из вас нам убивать и не потребовалось - вы сами передушили друг друга самым настоящим образом.
   - А ты как будто в наш состав не входила? - укоризненно заявила Ольга, стараясь показательно сохранять в себе олимпийское спокойствие.
   - Входила, - также не выставляя напоказ эмоций, согласилась Кристина, - только я ведь все это время играла роль совершенно другого человека. Я даже чувствовала себя только ним, и никем другим. Лишь один раз пришлось невольно стать собой, помнишь, когда собаки напали. Я ведь задолго до нашего мнимого побега прикармливала эту сучку - предводительницу своры. Она привыкла ко мне даже больше, чем к своим морившим их голодом хозяевам. Потому-то она и бросилась за мной, как только увидела. Мы ведь за кустами с ней не дрались - мы задорно баловались все то время, пока вы с ее бесноватыми сородичами друг друга потрошили. Это предусматривалось нашим планом - сучка именно к такому повороту дела была приучена. Потому-то мне и не составило труда без колебаний перегрызть ей горло. А вы, дурехи неотесанные, поверили, что это все произошло по счастливой случайности... Нет, подруга, что не говори, а мозгов ты лишена напрочь. Не знаю, честно говоря, чем ты так приглянулась Вадиму. Какого лешего он тебя так жалует? Кончил бы, как остальных, да и дело с концом... Хотя, это уже не мое дело. Свои "трофеи" мы честно распределили. Ты достаешься ему, а эта малолетка - мне. Так что хватит философии, пора, как говориться, брать быка за рога.
   Блондинка поднялась с кровати и снова приблизилась к неподвижной Насте. Лезвие ножа снова заблестело в ее руке всеми оттенками проникающего сквозь окно солнечного света.
   - Может, не стоит этого делать? - в последний раз попросила Ольга, хотя отлично понимала, что просить пощады у голодного хищника абсолютно бесполезно.
   - Замолчи, страдалица! - неприязненно отозвалась в ее сторону Кристина. - Не стоит дальше бессмысленную болтовню разводить, если уж на то пошло.
   Обнаженное тело юной студентки неистово затряслось на постели, словно в приступе лихорадки. Страх в ее глазах сменился секундным безумием. Лицо девушки на мгновение повернулось в сторону Ольги и прочитало на лице той согласие со всеми ее дальнейшими действиями. Не хотелось, конечно, чтобы сие безгрешное создание когда-нибудь в своей жизни кого-либо убивало, но иначе было нельзя. Таким уж являлся этот мир - жестоким и беспощадным, ставившим в определенный момент каждому из людей подобного рода условие.
   - Не волнуйся, радость моя, - еле слышно прошептала Кристина, склонившись над девушкой. - Это не так больно, как сразу кажется. В некоторой степени это даже приятно.
   Острое лезвие ножа дотронулось своим кончиком до верхней части подрагивающего живота и с легкостью прочертило линию к самому лобку. Ольга слегка прищурилась. Нет, пореза на теле пока что не возникло - кровь не выступила. Живот Насти оставался таким же бледным, как и раньше, зато правая рука не выдержала подобного "испытания" - самопроизвольно скользнула под простынь, откуда через пару секунд вынырнула со сжатым в кулак огромным гвоздем.
   - Вот и отлично, сладенькая ты моя конфетка. Так и нужно тетю слушаться. Поверь, тетя тебе плохого не сделает. - Светлая голова Кристины еще ниже склонилась над растерянным лицом потенциальной жертвы. Губы мягко сложились трубочкой и соприкоснулись с бледной щекой в легком еле заметном поцелуе. - Молодец, ласточка, ты просто прелесть.
   Ладонь с ножом взметнулась как можно выше и уверенно направила острие лезвия прямиком в левую часть соблазнительной девичьей груди.
   - Нет!!! - что есть силы заорала Ольга. Сдерживать свой яростный порыв она больше не могла, а потому совершила все возможное, что оказалось в ее силах, - повалилась вместе со стулом на пол и интенсивно забилась в бешеной агонии.
   Ни одна, ни другая из находящихся на кровати "прелестниц" не обратили на ее последнее действие никакого внимания. Кристина увлеклась своей будущей "трапезой" настолько, что даже не предпочла нужным повернуть голову, а юная подопечная просто не имела возможности в сей момент то же самое сделать. Крик старшей подруги явился для нее ни чем иным, как стойким призывом к действию. И она решительно подняла свою правую руку вверх...
   Добрая половина острого гвоздя вошла в левый висок самоуверенной блондинки секундой раньше, чем она успела внедрить в оголенную девичью плоть опасное длинное лезвие. Смерть наступила почти мгновенно, поэтому она даже не успела сообразить, что конкретно с ней произошло. Пальцы разжались, выпуская из себя злополучный нож на пол. Именно звук его падения и явился для Ольги лучшим подтверждением того, что опасность миновала. А когда вслед за ножом на пол закапала кровь, ей поневоле стало немного легче на душе.
  
  
   35.
  
  
   Несколько минут Настя лежала по-прежнему неподвижно, охваченная тем ужасом, который сама же вынуждена была и устроить. Тело убитой нею преступницы безвольно свалилось на девушку, словно тяжелый мешок, заставив ее не то, что безжизненно застыть, а даже прекратить на какое-то время дышать. Кровь из колотой височной раны потекла прямо на ее белое как мел лицо тоненькой, но непрерывной струйкой. Она вмиг залила растерянной девушке глаза, забила ноздри, заставила губы прочно слипнуться между собой, будто пришитые капроновой нитью. Сама голова Кристины небрежно свалилась на трепетную Настину грудь, отчего внутри тела, во всех, если можно так выразиться, прилегающих к сердцу окрестностях, почувствовалось противное назойливое жжение, от коего в лучшем случае просто хотелось вырвать.
   Ольга в полной мере осознавала весь ужас ее нынешнего состояния, и потому старалась не валяться спокойно на одном и том же месте. Тем более, что это, по меньшей мере, было неудобно. Правый бок при падении на пол вместе со стулом пронзила тупая боль, а связанные за спиной руки вывернуло так, что в плечах и локтях почувствовался закономерный треск. Перед глазами поплыли привычные темные круги, однако, все это продолжалось лишь секунду. В следующее же мгновение женщина держала ситуацию под своим четким контролем.
   - Немедленно сбрось ее с себя! - требовательно выкрикнула она, пытаясь вывести юную подопечную из конкретного оцепенения. - Чего разлеглась, как лентяйка?! Давай быстро вставай!.. Вставай и развяжи меня!.. Вставай, кому говорю, идиотка малолетняя!..
   После пятого или шестого направленного в ее адрес оскорбления девушка, наконец, немного пришла в себя и постаралась выполнить "пожелания" старшей подруги. Сбросить с себя чужое мертвое тело ей было нелегко - длинные руки блондинки свисли по обе стороны кровати, создавая тем самым своеобразную "органическую оболочку", окутавшую Настю со трех сторон. Поневоле пришлось подключать вялые непослушные ноги. Девушка из последних сил согнула их в коленях, что позволило слегка приподнять упавший на нее труп, и резко толкнула ладонями убитую противницу в грудь. Тело покойной Кристины чуток сменило центр своей тяжести и плавно сползло с кровати на пол. О доски ударилась только голова, соприкоснувшаяся с ними последней, однако, сие уже не имело для убиенной принципиального значения.
   За прошедшие пару минут милое девичье личико успело до последнего квадратного сантиметра вымазаться в крови. Она была везде: на щеках, на лбу, на волосах, на шее, и даже немного успела излиться на туловище. Когда Настя поднялась с кровати, Ольга ни на шутку испугалась ее внешнего вида. Но сразу же поняла, что эта кровь отнюдь не принадлежит ее юной подопечной, иначе та кричала бы сейчас не своим голосом - во всяком случае, стонала бы точно. А так она была совершенно спокойна, даже более спокойна, чем хотелось бы. Девушка просто привычно пошатывалась от физического бессилия, однако, падения ее ожидать не приходилось - ноги постепенно привыкали к твердой опоре, так что на этот счет не стоило бояться.
   - Развяжи меня! - требовательно повторила Ольга, окончательно выводя ее из длительного оцепенения. - И побыстрее! Эти подонки в любой момент могут сюда войти!
   Больше повторять сие указание ей не потребовалось. Настя более-менее пришла в норму и неуклюже бросилась к валяющемуся под кроватью ножу.
   Через несколько секунд Ольга была полностью свободна. Спасибо покойной людоедке, тщательно приготовившейся к нынешней "пылкой встрече", - что-что, а оружие свое она наточила идеально - веревки и ремень под натиском лезвия разрезались, словно топленое масло. Освободившись от пут, женщина решительно поднялась на ноги и присвоила нож себе.
   - Ну что ж, лиходеи исполнительные, - произнесла в меру зловеще, внимательно поглядывая в окно, - давайте теперь с вами поиграем в кошки-мышки...
   Пока она пыталась оценить ситуацию, Настя успела вытереть простыней забрызганные кровью участки тела и неуверенно потянулась к висящему на спинке ее кровати костюму.
   - Нет, нет! - настойчиво запротестовала Ольга. - Такая форма одежды тебе не пойдет!
  -- А какая пойдет? - с легким удивлением поинтересовалась девушка.
   Взгляд собеседницы упал на лежащую на полу в скрюченной позе покойницу.
   - Быстренько раздевай ее!
   Не задавая дополнительных вопросов, суетливая Настя кинулась старшей подруге на помощь. Избавить свежий труп от одежды было не так то легко, но все же им после недолгих мучений и не без помощи того же ножа это сделать удалось. Через минуту яркое летнее платье, не отличавшееся по цвету от крови ни на один полутон, было крепко сжато в руках Ольги.
   - Теперь надевай на себя! - так же требовательно произнесла она. - Ваши рост и фигура почти одинаковые, да и волосы у обеих светлые, так что сразу эти олухи не сообразят, что к чему.
  -- А как же лицо? - с опаской пробормотала девушка, принимая платье из ее рук.
   - А лицо что у одной, что у другой вымазано кровью - поди, разбери в первую секунду, кто есть кто? Да и эта вещица свою роль непременно сыграет. - Ольга приблизилась к столу и взяла с него оставленные там Кристиной солнцезащитные очки. - Примерь-ка!
   Настя быстро, хотя и с брезгливостью, натянула на себя снятый с трупа предмет туалета и прикрыла свои голубые глаза огромными темными стеклами. Отошла на пару шагов назад, демонстрируя Ольге свою внешность, пару раз обернулась, подняла руки, присела.
   - Нет, не пойдет! - раздраженно скривилась недовольная женщина. - Все-таки волосы у тебя несколько темнее, чем у нее.
  -- Так у нее же они крашенные...
   - В том-то и дело. Такие проходимцы, как Игорь, быстро отличат химию от натуральных. А нам нужно приблизиться к нему на безопасное расстояние.
   - Что вы задумали, Ольга Владимировна? - В глазах юной собеседницы в который раз за последние несколько минут возник неподдельный испуг, однако, за темными стеклами очков он никак не проглядывался. Да если бы и проглядывался, то женщина не придала бы оному какого-либо значения; мысли ее были заняты более "глобальной" проблемой - единственно возможным путем к спасению, который, в принципе, давал лишь небольшой процент на удачу.
   Не произнося ничего лишнего, она приблизилась к растерянной малышке и с помощью того же ножа остригла ее успевшие за последние недели немного отрасти волосы до минимально возможной длины. Настя ее стараниями превратилась даже не в симпатичного русого мальчика, а практически в солдата-новобранца. Сопротивления процедуре не оказывала - понимала без уговоров, что так нужно для дела. Однако, дальнейшие действия Ольги после ее примитивной "стрижки" явно превысили прежние представления девушки о человеческой жестокости. От увиденного она чуть не упала в обморок, и только осознание происходящего, как вынужденной меры, позволило ей сохранить самообладание и даже не вскрикнуть от страха и неприязни.
   Ольга бесцеремонно склонилась над убитой блондинкой и старательно срезала с ее головы черепную кожу, проще сказать, оскальпировала, как поступали в свое время индейцы Дикого Запада с ненавистными им бледнолицыми врагами. Благо, нож оставался по-прежнему острым, поэтому провести сию "операцию" для нее, медика со стажем, не составило труда.
   Дабы уменьшить количество крови на скальпе, она небрежно макнула его в стоящее возле кровати ведро с колодезной водой и тщательно там выдавила. Яркие волосы покойницы немного очистились, а вот кровяные струйки, вытекающие из разрезанных вен и капилляров, оказались как нельзя кстати - чем больше в них будет измазано лицо Насти, тем лучше.
   - И мне это придется на голову натянуть? - испуганным тоном спросила девушка, снимая очки и все-таки демонстрируя Ольге свои пятикопеечные глаза.
   - Иначе никак нельзя, - с полной уверенностью ответила та. - С волками жить, родная, - по-волчьи выть. Вряд ли нужно тебе в сотый раз эту истину объяснять.
   - Н-нет! - попыталась запротестовать Настя. - Делайте со мной, что хотите, но такой мерзости я на голову не надену. Мне даже в платье ее не по себе, а тут такое...
   - Послушай ты, долбанная аристократка! - хладнокровно выкрикнула Ольга. - У нас нет времени на жевание соплей! Каждая секунда на счету! Хочешь жить - будь добра, натягивай это на себя! И если уж на то пошло, милая, то спешу напомнить - эту гадину только что замочила не я, а ты. Она не заслужила такой легкой смерти, с нее стоило снять этот скальп при жизни, и то бы было мало, если учесть, скольких людей она на тот свет отправила. Ты же смогла надеть на себя медвежью шкуру, когда тебе стало холодно? Смогла! Тогда почему ты не можешь облачиться в шкуру этого зверя, которого сама же лишила жизни? Чем эта сука отличается от той самой волчицы-людоедки, которая ворует маленьких детей и разрывает их на части? Ничем! Это не человек! Запомни, Настя! Не человек! Она давно потеряла человеческий облик. Намного раньше, чем мы с ней познакомились... Так что, малыш, не вини себя и откинь брезгливость подальше. Запомни одно - мы с тобой должны выжить любой ценой. И мы выживем! Даже в том случае, если нам придется десять человек убить и затолкать в себя выделенное ними дерьмо!
   Последний довод явился для юной собеседницы наиболее убедительным. Настя перестала противиться требованиям старшей подруги - в очередной раз подчинилась беспрекословно, преобразившись так, как та от нее требовала. Ни она, ни сама Ольга в эту минуту даже не могли предположить, насколько близка была к истине последняя произнесенная фраза...
  
   Из дома они вышли на удивление спокойно и неторопливо - "пленница" со "связанными" за спиной руками впереди, "сопровождающая", облаченная в красное платье, темные очки и взъерошенный белый "парик", сзади. На шею Насти для пущей убедительности пришлось переместить уродливый тампон с пластырем. К счастью, глаза девушки были прикрыты, иначе естественный испуг в них удалось бы заметить за добрую сотню метров. В руках она ничего не держала - нож Ольга предусмотрительно спрятала в рукав своей спортивной кофты, причем, расположила его таким образом, что рукоятка могла оказаться в правой ладони в то самое мгновение, когда руки между собой разъединятся, а перерезанные веревки упадут на землю. Перед выходом из дома она провернула подобный трюк несколько раз - нож выбрасывался лезвием вперед в течение одной секунды. Впрочем, для этого уже ума много не требовалось - нужны были только смелость и решительность. А их, к счастью, в напряженной женской душе сейчас хватало с избытком, равно как и ненависти, готовой в любой момент выплеснуться наружу.
   Лицо Насти пришлось дополнительно измазать кровью. Поступили так для пущей уверенности, чтобы, по возможности, скрыть на нем всякого рода выемки, морщинки и родимые пятна. Для опознания девушки теперь требовался тщательный осмотр, который, естественно, заберет у противников определенное время. Именно на это и был весь расчет - застать врага врасплох. Иначе обеим грозила неминуемая погибель. Впрочем, она грозила и так, если кто-либо из них хоть каким-то единственным движением хоть как-то себя выдаст.
   О побеге с хутора Ольга и не помышляла - побег являлся делом бесполезным, если учитывать то, что за домом и особенно за его выходом пристально наблюдали вооруженные бойцы. Сколько их: двое, трое, четверо? Все приходилось вычислять по ходу дела и разрабатывать план спасения спонтанно. В том, что для его реализации непременно потребуется кого-то зарезать, Ольга не сомневалась - иначе было никак нельзя, а потому она с каждой последующей секундой готовилась к самому страшному - как к чужой смерти, так и к своей собственной.
   О чем в настоящую минуту думала ее юная спутница, понять не представлялось возможным. Скальп мертвой людоедки пришелся практически лысой голове девушки как нельзя в пору - охватил виски и затылок, можно сказать, идеально. Теперь она была похожа на убитую нею противницу словно две капли воды, во всяком случае, так казалось в первые мгновения. По лицу и шее Насти с "парика" постоянно стекали тонкие кровяные струйки, неприятно застывающие на спине и груди. Терпеть подобную мерзость приходилось через силу, однако, бедняжке больше ничего не оставалось. Она двигалась, словно запрограммированная, медленно и молча, готовая по указанию Ольги в любой момент упасть лицом в землю и накрыть голову ладонями. От нее требовался лишь "маскарад" - все остальное дерзкая спутница брала на себя.
   А вот какие конкретно действия ей далее следовало предпринять, женщина не знала и сама. Прежде всего, требовалось внимательно оценить ситуацию...
   Итак, они вышли из двора. Местных жителей, как и предупреждал Красовский, в поле зрения не наблюдалось. Наверняка, старики находятся где-нибудь в безопасном месте, если, конечно, вообще остались живы. Самого Вадима тоже нигде рядом не было видно, стало быть, он и впрямь улетел отсюда на маленьком вертолете с одним или двумя телохранителями.
   Большой же летающий аппарат, в котором пленниц полтора месяца назад перемещали с железнодорожной станции в лагерь, находился прямо перед ее глазами. Он послушно ожидал их в какой-то сотне метров от двора, у самой опушки леса, чтобы, в случае чего, не привлекать к себе лишнего внимания ни с хутора, ни с воздуха. Хотя, в принципе, какая пилоту разница, заметят его или нет? Наверное, просто возле леса нашлась более ровная площадка для приземления.
   Судя по предыдущему полету, пилот был опытным асом своего дела, поэтому убивать его ни в коем случае нельзя, иначе кто же тогда их поднимет в воздух? А вот от всех остальных непременно следовало избавляться, чего бы это ни стоило. Сколько их, остальных-то?..
   Ольга пристально оглянулась по сторонам. Кроме как рядом с вертолетом, нигде никого. Словно вымер хутор целиком и полностью. Это было уже явным очком в ее пользу. Солнце светило в спину - также плюс. Выходит, они с Настей вполне имели возможность вылезти из дома через окно и убежать в лес. Почему же, в таком случае, не воспользовались сей возможностью? Да глупость она сотворила! Могла хотя бы девочку на волю отправить, все ж камень с души... Но теперь менять что-либо поздно - решение принято, а значит, отступления быть не может...
   Угрюмый усатый пилот спокойно сидел в открытой кабине и что-то читал. Его временное отвлечение тоже являлось положительным фактором. У вертолета их встречали только двое - улыбающийся Игорек с пистолетом за поясом и Витька Молчун с висящим на плече автоматом. Никакого подвоха ребята не ждали - стало быть, уверены были в неуязвимости своей белокурой соратницы на сто процентов. Оружие их не находилось в боевой готовности, на что Ольга так искренне надеялась. Теперь все зависело лишь от скорости ее движения и ловкости.
   - Еще раз предупреждаю, - негромко повторила она шагающей сзади Насте. - Как только я на них брошусь - падай на землю и не шевелись... Мертвая ты...
   Больше говорить было нельзя, потому как от противников их отделяло относительно близкое расстояние. Игорь несдержанно ступил вперед и артистично раскрыл объятия.
   - Ну вот, Ольга Владимировна, а вы боялись! - промолвил задиристым тоном. - Не так страшно оказалось, как представляли. Даже седины в волосах не просматривается... Зато гарпию нашу можно для "Плейбоя" снимать! Ну, прямо тебе невеста Дракулы! Что ж ты так неаккуратно, Кристиночка? Предупреждаю, воды у нас мало, всю себя от крови не отмоешь!..
   Парень на секунду замолчал, внимательно всматриваясь в их побледневшие лица. Стоявший справа от него грузный Виктор, которому на все было решительно наплевать, лишь слегка ухмыльнулся и отвернулся в сторону, не желая созерцать жуткую "картину".
   Пятнадцать метров, двенадцать, десять... Ольга без всякой сдержанности слегка разъединила ладони, отчего веревки зашевелились и небрежно повисли на запястьях.
   - Что-то ты, Кристинка, исхудала, - продолжил свои моральные издевательства словоохотливый Игорь, - должна, вообще-то, была потолстеть, а тут вдруг уменьшилась на глазах... И измазалась словно трехлетний ребенок. Ты же теперь нам весь салон своей кровью изгадишь!.. Кристинка, а это вообще ты или не ты? Что-то я тебя не узнаю...
   Пять метров, четыре, три... Лицо парня спонтанно исказилось - возникшая на нем маска секундного изумления заставила Ольгу ускорить шаг. Дальше медлить было никак нельзя.
   Рука Игоря инстинктивно потянулась к оружию, но дотронуться до того не успела. Она приблизилась к нему почти вплотную, веревки упали на землю, нож скользнул в правую ладонь.
  -- Я тебе, падла, обещала!.. - еле слышно процедила сквозь зубы женщина.
   Опешивший парень широко раскрыл рот, однако, произнести что-либо больше не успел. Острое лезвие с размаху врезалось в центр его живота по самую рукоятку, провернулось там на четверть оборота и неуклюже застряло в костях. Вытащить его назад теперь было проблематично, да Ольга и не ставила перед собой подобной задачи. Нож нашел свою жертву, и теперь больше в нем не было нужды. Как медик она отлично понимала, что после таких ударов живут недолго - максимум, несколько часов, а то и минут. Ее правая ладонь в ту же секунду переместилась на рукоятку пистолета и выдернула его из-за пояса пошатнувшегося врага.
   Вместо слов из горла последнего вырвался протяжный хрип, сопряженный с негромким стоном. Не устояв на ногах, Игорь безвольно потерял равновесие и опустился на колени.
   Смотреть, как он падает, одержимая женщина не собиралась.
   - Ложись! - что есть силы выкрикнула она, небрежно отталкивая от себя Игоря и направляя дуло огнестрельного оружия на второго противника.
   Чего она добивалась столь гневным криком больше - падения Насти лицом в траву или легкого шока представляющих опасность врагов, - не понимала и сама. Отлично осознавала лишь одно - пока шокированный ее действиями Молчун мешкает, пытаясь привести автомат в боевое состояние, в него необходимо стрелять. А там уже и до пилота дело дойдет.
   И она что есть мочи нажала указательными пальцами обеих рук на курок...
   Однако, выстрела не последовало.
   Почему это произошло, оставалось только догадываться, на что, естественно, совсем не оставалось времени. Ольга нажала на курок еще пару раз - тот же результат. Драгоценные секунды были упущены, что явилось благоприятным фактором уже для противника.
   Вопреки всем ожиданиям, сориентировавшийся в ситуации Виктор не стал в нее стрелять. Он выбросил перед собой автомат не дулом вперед, а прикладом. Расстояние оказалось довольно близким для того, чтобы этот приклад дотянулся до ее рук. Удар получился удачным в плане того, что поразил слабые женские ладони невыносимой болью. Пальцы Ольги поневоле разжались, выпуская оружие на землю. Она взвыла, инстинктивно захватывая ладони одна в одну.
   В следующую же секунду Молчун сделал второй взмах автоматом. Удар приклада пришелся в шею, заставив женщину безвольно отлететь в сторону и распластаться на траве в неестественной скрюченной позе. В глазах ее потемнело, но мельком она все же успела заметить, что Настя выполнила последнее указание - также упала и застыла недвижимо.
   - Ах ты, сука! - громко выругался Виктор, подскакивая к поверженной противнице и упирая ей в лицо дуло автомата. Остальным лежащим он почему-то в сей момент внимания не уделял. - Ишь, чего удумала, стерва! Ну, я тебя, тварь, сейчас изуродую!..
   Для Ольги подобное "красноречие" привычно молчащего "конвоира" стало, по меньшей мере, неожиданностью. Только удивляться было некогда, а уж страдать от болевого шока, так тем более. Во избежание своей трагической участи ей непременно требовалось действовать независимо от того, насколько серьезная в данную минуту ей грозила опасность.
   Виктор не спешил в нее сразу стрелять, стало быть, боялся убивать. Значит, ему она обязательно требовалась живая - так приказал суровый "повелитель". А приказов своего босса честный и преданный "служака", скорее всего, нарушать не собирался. Так что о смерти пока говорить было рановато, во всяком случае, в этот момент и в этом месте.
   - Добей ее, Витек! - послышался отчетливый голос корчившегося под вертолетом от боли Игоря. - Пристрели эту суку скорее!..
   Темнота перед глазами женщины мгновенно расступилась. Она сразу же увидела все происходящее. Пилот выскочил из кабины и склонился над раненым парнем, Настя, как и положено, лежала недвижимо, Молчун на секунду отвел взгляд в сторону кричащего.
   Это была ее спасительная секунда, которую не стоило упускать! Иначе просто было невозможно!.. Иначе оставался исключительно явный проигрыш!..
   Пересиливая боль, Ольга решительно подалась вперед, резко отклонила автоматное дуло и что есть мочи вцепилась зубами в возникшую перед лицом грубую волосатую руку. В укус вложила все силы, которые только в состоянии оказалась в себе собрать. Как "учила" когда-то покойная Юлия - крепко сомкнула зубы и стремительно рванула на себя.
   Есть!.. Приличный кусок грубой мужской кожи отделился от предплечья, перекочевав в ее "звериную пасть". Из запястья мгновенно брызнула кровь. Молчун завопил от боли и, естественно, нажал пальцем на автоматный курок. Три выстрела подряд... Грохот в ушах... Но все пули по счастливой случайности ушли в землю - туда, куда смотрело дуло.
   Новый удар прикладом по голове... Новая темень...
   Больше у Ольги не появилось возможности что-либо предпринять для своей защиты. Она исчерпала все свои силы, она сделала все, что только могла...
   - Мирза, помоги! - гортанно выкрикнул Виктор в сторону пилота. Каким бы он ни казался хладнокровным и решительным, но рваная рана на собственной руке значила для него куда больше, чем умирающий товарищ. Блондинка недвижимо лежала на земле, Игорь также постепенно исходил в конвульсиях, стало быть, теперь он здесь старший, а значит, имеет полное право отдавать приказы. Чихать он хотел на них всех - главным было доставить Вадиму живой эту фурию, а еще главнее - помочь самому себе избавиться от обильного кровотечения.
   Именно так думал Молчун - именно так думала и пытающаяся подражать его мыслям Ольга, во второй раз приходя в себя. Нет, все-таки у нее был еще шанс, и его стоило использовать.
   Ее попытка приподняться совпала с приближением к Виктору неловкого пилота. Пока глаза обоих смотрели на рваную рану, она на четвереньках бросилась противнику в ноги. Ее плечо соприкоснулось с его коленом, вследствие чего Молчун сразу потерял равновесие. Дуло автомата снова ушло в сторону, потому как Ольга схватила его обеими руками, пытаясь вырвать.
   - Ах ты падла неугомонная! - снова заорал не своим голосом парень. - Шалава подзаборная!.. Да что я, в конце концов, с куском бабского мяса не справлюсь?!
   Маты вырывались из его рта один за другим, а вместе с матами вырывались и кулаки, удары которых беспощадно сыпались на Ольгину голову. Сначала она оказалась на противнике сверху, но то продолжалось всего мгновение. Так и не дотянувшись зубами до его шеи, а лишь потеряв их по ходу несколько штук, женщина словно пушинка снова отлетела на землю.
   Пилот не замедлил оказать приятелю посильную помощь - не вытаскивая свой "Макаров" из поясной кобуры, также нанес Ольге несколько ударов исключительно одними кулаками, чтобы ненароком не убить. В результате она все-таки сдалась поневоле "на милость победителей". Ну, не смогла выстоять одна против двух здоровых мужиков, никак не смогла...
   Отвлекшись на какой-то миг от раны на запястье, Виктор неуклюже поднялся на ноги и твердо подхватил ее под руку. С другой стороны Ольгу поднял неуклюжий пилот. Нанеся еще по паре ударов, они заставили ее безвольно стоять на ногах, хоть и не без посторонней поддержки. Изо рта незадачливой соперницы текла кровь, обильно окрашивая ее подбородок в бурый цвет.
   - Во, сука! - в который раз злостно выругался Виктор, снова поглядывая на свою окровавленную руку. - Ну, ты мне еще за это ответишь!..
   Данная фраза стала последней, которую он произнес в своей жизни...
   Выстрел раздался совершенно неожиданно. Все трое передернулись и инстинктивно вжали головы в плечи. Только Молчун, в отличие от остальных, так и не выпрямился в полный рост.
   Пуля вошла ему точно в лоб и вывалила сзади часть затылка вместе с окровавленной мозговой массой. Безвольно выпустив из своих ладоней и пленницу, и автомат, он по инерции отшагнул назад и повалился с раскинутыми в сторону руками на спину.
   Мирза самопроизвольно полез к кобуре, однако, не успел ее даже расстегнуть.
   - Стоять! - гневно заорала сидящая на траве Настя, направляя подобранный пистолет Игоря в его сторону. - Стоять, я сказала! И не двигаться!.. Твое счастье, что ты пилот!.. А ты, Оля, в следующий раз, когда оружие возьмешь, не забывай с предохранителя снимать!..
   Вороненое дуло "ТТ" подействовало на опешившего мужчину должным образом. Его руки послушно поднялись вверх, позволяя шатающейся Ольге освободить кобуру от оружия.
   - Занеси Игоря в машину и садись за штурвал, - обессилено приказала она, поднимая с травы так сильно измучивший ее автомат. - Слава Богу, наша взяла...
   Тут уж спорить с ней никто не стал. Мирза послушно выполнил все ее требования - переместил тело умирающего парня в отсек и, заняв свое место, завел машину. Убитого Молчуна убирать с места "потасовки" никто не стал - оставили сию "привилегию" наверняка чуть ли не насмерть перепуганным крестьянам. Пусть теперь ломают голову над всем, что произошло.
   Настя наконец стащила со своей остриженной макушки ненавистный скальп и поспешила отбросить его как можно дальше. Теперь он уже не казался ей таким омерзительным, как раньше - второе убийство заслонило собой первое, позволив новоявленной "воительнице" немного взбодриться. Страшный "парик" сыграл свою роль, и теперь вряд ли мог пригодиться.
   По настоятельному указанию Ольги девушка заняла место в кабине рядом с реально шокированным столь внезапным ее перевоплощением пилотом.
   - Запомни, - произнесла как можно агрессивнее, уперши дуло пистолета в его бок. - Только попробуй что выкинуть - сразу уложу! Мне, дяденька, терять нечего!
   Перепуганный Мирза лишь послушно закивал головой, понимая, что эта окровавленная почти лысая девчушка ничуть не шутит. За какие-то полчаса она превратилась из беспомощного невинного ягненка в настоящего монстра, готового истребить любого на своем пути.
   Вооруженная двумя видами оружия Ольга расположилась в отсеке рядом с лежащим на металлическом полу бывшим "ухажером", из живота которого ей все же удалось извлечь нож, что только увеличило выпуск крови и тем самым немного приблизило конец его мучениям. Дыхание парня было довольно тяжелым, сердцебиение участилось, на лбу выступила плотная испарина пота, а видимые зрачки глаз с каждой секундой становились все меньше.
   - Как вы могли, Ольга Владимировна?.. - еле слышно прошептал умирающий Игорь. - Как у вас так получилось?.. Никогда бы не ожидал...
   - Ладно, не болтай почем зря! - грозно рявкнула на него женщина. - На минуту дольше проживешь! Лучше облегчи свою душу перед смертью. Куда полетел Красовский?
   - Не стоит, Ольга Владимировна... Мой вам совет... Не надо этого делать... Улетайте лучше поскорее, пока он сам вас не достал... Или уходите... Впрочем, он все равно вас убьет...
   - Ну, это мы еще посмотрим, - самоуверенно заявила собеседница, вытирая с губ запекшуюся кровь. - С вами справились, справимся и с ним. Так куда он полетел?..
   - Сначала в лагерь... - тяжело дыша, ответил парень. - Потом в поселок Каменный... Именно туда мы вас должны были привезти...
   - Что ж, в Каменный, так в Каменный. - Ольга оставила его в покое и уверенно приблизилась к открытой кабине. - Давай, взлетай! И дуй по намеченному маршруту на всех парах. Лучше будет, если мы этого урода в воздухе перехватим. Тогда будешь жить, понял?!
   Опытному вертолетчику дважды повторять не пришлось. Через полминуты его огромная машина взлетела над лесом и на полной скорости последовала в северо-восточном направлении.
  
  
  

36.

  
  
   В открытый дверной проем она выглянула лишь после того, как вертолет поднялся на приличную высоту, и маленький хутор Михеев скрылся из виду. С высоты птичьего полета Ольге было видно только ненавистный лесной массив, простирающийся на огромное расстояние во все стороны - вплоть до самого горизонта. Машина летела с максимально возможной скоростью, однако, ей почему-то казалось, что движется вертолет еле-еле, и лишь выступившая на лбу испуганного пилота испарина открыто напоминала об истинном положении дел. Мирза не просто старался беспрекословно выполнять все ее приказы - он угождал им так, как только позволяли его возможности, готовый истратить ради спасения все имеющиеся в запасе силы...
   Тот факт, что после последнего выстрела Настя вдруг соизволила называть ее просто по имени и на "ты", Ольга осознала не сразу. А когда над этим задумалась, не стала возражать. Если девушка наконец-то посчитала их равными, то это только к лучшему. Впрочем, по большому счету, насчет так называемого равенства между ними даже можно было поспорить. За последние полчаса девушка проявила себя куда более воинственно, чем она сама. В отличие от нее, прежде беспомощная Настя собственноручно уничтожила двух самых опасных противников, и тут уж
   ничем нельзя было возразить. Хорошо, что она и на сей раз старшую подругу ослушалась. Кто знает, как все повернулось бы, подчинись она строго Ольгиному указанию? Минута-другая, и Молчун осознал бы подмену. А оставлять в живых ту же самую Настю у него приказа не было... Наверняка, девушка это сразу поняла, и потому поступила именно так, как поступила.
   Все-таки Ольга в ней не ошиблась. Не зря, выходит, истратила столько сил и энергии, пытаясь вырвать из лап смерти сие лишенное воли очаровательное создание. Говоря на языке деловых людей, на нужную лошадку сделала ставку, не ошиблась. Теперь, после истребления собственными руками двух противников, Настя чувствовала себя, что называется, на высоте. И в прямом, и в переносном смысле этого выражения. Небрежно отшвырнув темные очки за пределы вертолета вслед за "париком", она была готова пристрелить сейчас пилота в любой момент. Независимо от того, угрожает это ее безопасности, или нет. Самоуверенность восстановила в девочке утраченные силы, подняла ее престиж в собственных глазах, позволила чувствовать себя бодрее и наглее. Сие, конечно, должно было продолжаться недолго, но Ольга и не рассчитывала на вечное их воздушное путешествие. Час-два, не более того. А дальше, как Бог даст...
   В нынешнюю минуту он все давал с лихвой. Даже больше, чем требовалось. Всевышний, в конце концов, сжалился над несчастными женщинами, позволяя им хоть таким вот варварским способом восполнить все то, чего они были лишены в последнее время. Хотя, почему, собственно, варварским? Да, все, что они сейчас творили, выглядело крайне жестоко, но, тем не менее, справедливо. Те, кого они успели уничтожить, не заслужили лучшей участи, а значит - туда им и дорога. А в потустороннем мире разберутся, кто чего стоит, это уже не обычного человеческого ума дело. Именно их двоих высшие силы избрали сейчас вершителями справедливости на этой земле, и потому они не имели иного выбора, как только оправдать доверие...
   Несколько раз Мирза выходил по рации с Красовским на связь. Под твердым нажимом грозного ствола он уверенно утверждал, что к данной минуте у них все в полном порядке, что все четверо: Игорь, Кристина, Виктор и Ольга, восседают сейчас целыми и невредимыми в отсеке его вертолета, только пленница немного плачет, сожалея о погибшей юной подруге. Вадим не требовал связи с кем-либо из них - наверняка, не хотел разводить лишней сентиментальности. И правильно, что не хотел, иначе бы всем возникшим в голове женщины планам пришлось бы в одно мгновение лопнуть, как мыльному пузырю. Впрочем, при желании она могла бы всей этой радиобеседе подыграть, голос Кристины удалось бы сымитировать, благо, много ума для того не нужно, Игоря тоже заставила бы что-нибудь сказать, а Молчуна Красовский бы к рации не позвал. Но, к счастью, надобности в импровизации не возникло - шеф беседовал только с пилотом, который все выдавал в трубку четко под диктовку Насти. И это являлось еще одним их весомым выигрышем, воспользоваться которым не пожелал бы только исключительный трус.
   Противник сам спланировал все так, как им было выгодно. При последнем сеансе связи Вадим объявил, что встреча их вертолетов произойдет в воздухе, и на поселок Каменный машина Мирзы полетит строго вслед за машиной его всемогущего босса.
   С этого момента на лес Ольга больше не смотрела - старалась наблюдать исключительно за небом, в котором вот-вот должен была появиться ненавистный летательный аппарат. К счастью, долго ждать его не пришлось. Вертолет Красовского возник перед ее глазами сперва маленькой черной точкой, потом увеличился до размера мухи, и, в конце концов, стал виден полностью, предоставив к ее обзору всю свою поверхность, за каковой находились враги.
   Угодливый Мирза пристроился за ним именно так, как того потребовала Ольга, - сзади и чуть справа от "попутчика", дабы его из проема удавалось воспринимать не иначе, как мишень... А что еще оставалось делать, если дуло "ТТ" чуть ли не разламывало мужику его дрожащие от страха ребра? Вряд ли, конечно, он верил обещанию двух поехавших крышей баб оставить его в живых, однако, как известно, надежда умирает последней - своя рубашка к телу прилипала очень даже плотно, учитывая тот обильный пот, который на этом самом теле присутствовал...
   На вопрос Ольги, откуда Настя так хорошо научилась стрелять, что поразила противника в лоб с первого же выстрела, юная подруга лишь нехотя ответила пожатием плеч, из чего стало понятно, что вышло это вполне случайно. Просто голова Виктора оказалась достаточно крупным предметом, да расстояние до нее было небольшое, вот и весь секрет фирмы.
   Самой же Ольге теперь предстояла задача куда более сложная. Настолько сложная, что доверить ее молодой спутнице она не могла. Да и падать в грязь лицом перед "партнершей по бою" не очень-то хотелось - лучше не допускать, чтобы какая-то там неопытная малолетка оказалась хоть в чем-то круче тебя. Однако, шутки шутками, а дело требовало действий...
   В просторном отсеке вертолета Ольге удалось найти несколько боекомплектов для автомата Калашникова. Покойный Молчун, видимо, являлся при жизни парнем запасливым, если припрятал в легкодоступных местах целых четыре запасных рожка, наполненных патронами. По всей видимости, сделано это было по указанию того же Красовского, как говорится, в целях дополнительной безопасности, но пригодился весь боекомплект по иронии судьбы именно тем, кто стремился их обоих убить. Женщина заткнула пару магазинов за пояс и приблизилась к открытому проему. В лицо ударил дерзкий ветер, небрежно растрепавший ее волосы.
   - Думаешь, у тебя что-то получится?.. - Открывший глаза беспомощный Игорь оценил ее действия отрешенным взглядом. Хлещущая из его живота кровь залила собой почти весь пол отсека, отчего двигаться вокруг парня стало неудобнее. - Глупая ты женщина, Оля...
   Ну, вот, опять перешел на "ты". Пусть в последнее мгновение жизни, но перешел. И это ей, даме, возраст которой приближался к сорока, очень даже льстило. Хотелось поблагодарить, но язык почему-то не поворачивался. Даст Бог, на том свете сочтутся, если, конечно, встретятся. А пока она сделала вид, что не обратила на умирающего никакого внимания...
   Вертолеты постепенно сближались между собой, и тот факт, что находящимся в одном из них людям доселе неизвестно, какую каверзу против них замышляют "путешествующие" в другом, являлся еще одним козырем в пользу окрыленной безумной идеей женщины. Красовский, как казалось, ничего не имел против того, что Мирза приблизился к нему на минимально допустимое расстояние. Ни черта человек не соображает в военной тактике, хоть и служил, как помнится, в армии. Слишком расслабился, чувствует свою безнаказанность, потому и в ус не дует. По большому счету, даже она, домашняя дамочка, видевшая военную технику только на экране телевизора, и то бы постаралась не позволить подобному сближению случиться.
   Ольге невольно припомнились те уроки военной подготовки, которыми "долбал" их отставной полковник в институте. Хоть что-то старая советская система делала на совесть. В те времена каждый будущий доктор должен был готовиться к защите Родины, независимо от того, парень ты или девушка. И автоматы Калашникова заставляли их тогда собирать-разбирать всех без исключения. Причем, на время. А уж стрелять из них тем более... Ольга отлично помнила, как на втором курсе военрук послал ее на городские соревнования. А ведь в своем тире она выбила с трех выстрелов двадцать девять очков совершенно случайно, так, с перепугу. Потому и на соревнованиях институт опозорила донельзя. Да и самого полковника, разумеется...
   Но сейчас было некогда вспоминать о тех прекрасных временах. Сейчас реальный противник находился практически рядом, и его во что бы то ни стало следовало уничтожить. Она отчетливо слышала, как Красовский в очередной раз вышел на связь, как Мирза ему спокойно ответил и как связь прервалась. Сей пятисекундный разговор стал лучшим сигналом к ее активным действиям. Всякие сомнения исчезли, словно их никогда и не было.
   Женщина усердно припала глазом к прицелу автомата, поймала на мушку черный проем возникшего перед ней вертолета и медленно спустила предохранитель. Повторять прежнюю ошибку во второй раз она не собиралась - что не говори, а и у "сестер наших меньших" стоит кое-чему поучиться. Маленький вертолет Красовского запрыгал в прицеле вверх-вниз - пилот словно чувствовал что-то неладное, и потому по возможности старался лавировать.
   - Нет, дружок, ничего у тебя не выйдет! Поздно спохватился! - озлобленно прошептала сквозь зубы Ольга, плавно нажимая курок.
   Первая же автоматная очередь сильной отдачей отбросила ее назад. Вооруженная женщина невольно потеряла равновесие и упала спиной на окровавленный живот умирающего Игоря. Из горла парня выкатился очередной стон, на сей раз относительно громкий и протяжный. Глаза его мгновенно закатились под лоб, а на лицо наползла холодеющая бледность. Сама того не желая, Ольга довела смертельно раненого противника до нужной "кондиции".
   - Извини, старина, - произнесла в меру сочувственно, приподнимаясь с его безжизненного тела и спонтанно прикрывая покойнику глаза. - Видит Бог, я этого не хотела...
   Жевать сопли над очередным трупом она не стала - процесс пошел, и терять в нем свою единственную фору никто не собирался. Женщина резво подхватилась на ноги и, не обращая внимания на тупую боль в груди, за пять секунд вернулась на исходную позицию. По большому счету, этой самой боли после жестокой схватки с Молчуном она почти не чувствовала. Что такое удар прикладом в грудь по сравнению с раскалывающейся на части головой и кучей выбитых зубов? Обычный пустяк. А по сравнению с жизнью, которую в любую секунду она могла потерять, тем паче. Потому Ольга и не мешкала, потому и учла очередную ошибку, повторение каковой было бы чревато самыми горькими последствиями не только для нее одной...
   Прильнув к продуваемому встречным ветром проему во второй раз, она уже не упирала приклад в грудь - расположила его поближе к плечу, как поступают опытные стрелки, повторяя сие действие изо дня в день, из года в год. У нее, к сожалению, никаких дней, а уж тем более лет в запасе не было - имелись в наличии лишь пять-шесть секунд, чтобы научиться должным образом стрелять из тяжелого автомата по движущейся цели, и она не имела права не сдать норматив - она должна непременно поразить проворную "мишень", во что бы то ни стало поразить...
   Первые пули, по всей видимости, попали в обшивку летающей машины, потому как она сразу же немного отклонилась от курса, выполняя в воздухе ловкий вираж. В открывшемся проеме маленького вертолета Красовского не замедлил появиться также вооруженный автоматом человек, по ходу дела приводящий свое оружие в боевую готовность.
   Ольга смотрела на него лишь пару мгновений, но, тем не менее, успела безошибочно определить, кто именно это был. Широкие плечи и раскосое лицо выдали Марата, бывшего лагерного караульного с вышки, во всей, что называется, красе. В памяти отлично сохранился тот момент, когда этот улыбающийся подонок показывал пленницам свое стрелковое мастерство, заставляя их падать от страха на землю лицом вниз. Еще тогда она поклялась себе всем, чем только можно поклясться, что возненавидит этого мерзавца до конца своих дней.
   И вот случай для проявления ее ненависти представился. Больше лицо лихого охранника не излучало нахальной улыбки - в настоящую минуту оно выглядело крайне серьезным, и даже поистине растерянным. Еще бы! Вдруг непонятно откуда по их вертолету кто-то без предупреждения начал стрелять! Наверняка каждый из находящихся внутри железной коробки бойцов слегка опешил, а старший над ними, скорее всего, и брюки от страха намочил.
   Давать им возможность опомниться Ольга не собиралась. Слишком уж удобной для того была ее стрелковая позиция, да и личность перед глазами возникла соблазнительная..
   Марат не успел даже как следует разместить в руках свое оружие. Поймав его на мушку, женщина решительно сделала первый выстрел. Потом второй, третий, четвертый, очередь... Еще очередь, еще одна... И так до тех пор, пока магазин полностью не опустел. Непослушный автомат спонтанно прыгал в ее руках, дуло отклонялось в разные стороны, и потому большинство пуль уходило куда попало. Однако, крупногабаритную цель ей все же удалось поразить. В какую часть широкого туловища вошли несколько выпущенных зарядов, было не столь важно. Хватило уже одного того, что боец вынужденно согнулся пополам, небрежно выпустил из рук оружие и, выпав из раскрытого проема вертолета, полетел вниз. Высота была отнюдь не маленькой, поэтому надеяться на его благополучное "приземление" не приходилось. Острые верхушки сосен "радушно" приняли в свои объятия очередную жертву таежного произвола...
   Вопреки стандартной душевной реакции, Ольгу ничуть не шокировало убийство нею еще одной так называемой человеческой особи. Даже наоборот, в душе почувствовался небывалый подъем, в глазах засветилась реальная радость, а в целом женщину охватила полная уверенность в собственных действиях. Теперь сомнения в их целесообразности больше вообще не возникало. Она, словно заядлый карточный игрок, вошла в азарт, стремительно набирая очки, остановить ее было уже невозможно, постольку ставки в игре стали непомерно высокими.
   Не раздумывая ни секунды, Ольга с легкостью отстегнула от автомата пустой магазин и заменила его полным. Насколько простым занятием является частичная сборка-разборка оружия, когда хоть немного помнишь, как это делается. Грозный ствол "Калашникова" снова принял исходное положение и приготовился выплевывать из себя смертельно опасный свинец.
   Больше никто из противников к открытому проему вертолета не приблизился - возвращать дверцу в исходное положение они почему-то не спешили. То ли их там осталось всего двое - пилот и Красовский, то ли второй охранник Вадима оказался более рассудительным, чем Марат. Да и пилот, насколько она заметила, был не промах. Быстро усек, что происходит, потому и принялся выделывать в воздухе всякие "реверансы", пытаясь хоть таким вот нехитрым образом уменьшить количество выстрелов, попавших в цель. Впрочем, машина его уже была повреждена. Заряды первого магазина сделали свое дело - вертолет постепенно начало сносить в сторону, словно подраненного в лапу серого зайца. Техника больше не слушалась человека - помалу шла на снижение, а откуда-то из салона еле заметно начал выходить легкий дымок.
   Последнее обстоятельство усилило одержимость вооруженной женщины чуть ли не до предела. Правый указательный палец самопроизвольно сжал собой курок что есть мочи, как будто пытался переломать сей маленький металлический "язычок" надвое. За монотонным шумом двигателя не было слышно сплошной канонады выстрелов - все они утонули в назойливом вертолетном гуле. О выходе пуль из ствола напоминала лишь легкая отдача, беспощадно терзающая слабое женское плечо. Пару-тройку раз ее взгляд улавливал лихо отлетающие от металлической обшивки искры, и тогда она пыталась перевести дуло чуть левее или правее, стараясь послать как можно больше пуль именно в злополучный открытый проем.
  -- Вот вам, гады! - то и дело приговаривала она. - Получайте, твари проклятые!..
   Вслед за вторым магазином в ход пошел третий, а когда опустел и он, стрелять по вертолету противника уже не потребовалось - снижение дымящейся летающей машины происходило с катастрофической быстротой. Четвертый рожок Ольга лишь пристегнула к оружию и оставила его на время в покое. Вновь приблизилась к кабине пилота.
  -- Садись рядом с ним! - гневно приказала опешившему от увиденного Мирзе.
   Он сначала закивал головой, но после взглянул вниз и испуганно развел руками.
  -- Здесь же сплошной лес и болото, куда я смогу сесть?! - молвил неуверенно.
   - Тебе сказали садиться, значит, садись! - требовательно заявила покрасневшая от напряжения Настя, что есть силы вдавливая ему под ребра пистолетное дуло.
   Несчастному пилоту не оставалось ничего другого, как только уповать на волю Всевышнего и вынужденно приземляться в таких неподходящих условиях.
   Поврежденный вертолет Красовского тем временем окончательно вошел в пике. От земли его отделяло лишь чисто символическое расстояние. Лопасти почти не крутились, двигатель постепенно глох, несчастная машина полностью оказалась во власти "элементарной физики". Самой настойчивой из действующих на нее сил, естественно, оказалась сила земного притяжения, вынудившая простреленную как решето железную коробку неуклюже свалиться вниз. Падая, вертолет снес по ходу дела десяток хвойных верхушек, однако ни Ольга, ни те, с кем она летела, не обратили на то внимания, поскольку все трое были озабочены лишь проблемой приземления...
   Мирза оказался настоящим мастером своего дела - ему все-таки удалось обнаружить среди сплошной болотистой местности подходящую для посадки полянку. Хоть она и оказалась далеко не самой ровной, и ветви кустарников со всех сторон прижимали борта машины, словно специально пытаясь ей помешать, приземлиться вертолет кое-как смог.
   - Не спускай с него глаз! - приказала Ольга юной попутчице, выпрыгивая из отсека на землю. - И мотор постарайтесь не глушить - через десять минут полетим назад.
   - Зачем они тебе? - попыталась остановить ее слегка остепенившаяся девушка. - Они ведь разбились все, неужели непонятно?
   - Подобные выродки просто так не умирают, - сомнительно пробормотала в ответ агрессивная женщина. - Я не успокоюсь, пока не увижу его труп...
   Окружающее болото совсем не походило на то, которое им довелось преодолевать во время многодневного таежного "похода". Вода здесь присутствовала практически везде. Ноги вязли в грязи на каждом шагу, а терпкая вонь забивала ноздри чуть ли не до удушения.
   Упавший вертолет Ольга обнаружила в паре сотен метров от места их посадки. Определить точку его падения не составило труда - спонтанно сломанные и небрежно поваленные в разные стороны деревья, а также густой клубившийся над лесом дым говорили обо всем лучше всяких слов. Воздушная машина превратилась, что называется, в настоящую консервную банку. Все стекла были выбиты, перегородки и двери изогнуты, а на борту красовались многочисленные вмятины от автоматных пуль. Все внутри безудержно горело, постепенно превращая салон и кабину в обугленное пространство. Не требовалось много ума для констатации того факта, что вертолет в любую секунду может взорваться.
   И все-таки Ольга не побоялась на секунду забраться внутрь сей пылающей конструкции. Решилась не потому, что надеялась на отсрочку по каким-либо причинам неминуемого взрыва, - просто безудержное желание увидеть погибшего Красовского пересиливало в ней сейчас все остальное, включая собственную безопасность. От дыма пришлось прищурить глаза и затаить дыхание, однако, рассмотреть обстановку в салоне она все же кое-как смогла.
   Пилот сидел в своем кресле, неестественно свесив голову на штурвал. В том, то он мертв, сомнений не возникало - три одинаковых отверстия в верхней части спины являлись достаточным подтверждением насквозь пробитого сердца. Все-таки некоторые из выпущенных Ольгой пуль довольно точно попали в цель. Второй "обитатель" вертолета валялся прямо под ее ногами. Этот оставался еще жив, но двигаться не мог - видимо, при падении невольно сломал позвоночник. Молодой боец с уродливо обожженным лицом, проживший никак не больше четвери века, лишь издавал из себя нечленораздельные стоны, даже не пытаясь приоткрыть глаза.
   - Не мучайся, дружище! - хладнокровно сказала Ольга, без всякой жалости направляя в его голову дуло автомата и плавно спуская курок. В какую сторону полетели вылетевшие мозги, она не обратила внимания - слишком уж вокруг было дымно, чтобы замечать такие мелочи.
   Заметила женщина лишь главное - ни живого, ни мертвого Красовского в вертолете не наблюдалось. Из этого следовало только два варианта - либо Вадим выпрыгнул из пикирующей машины вслед за Маратом, что казалось маловероятным вследствие его трусливости, либо ему все-таки повезло - при падении он остался живым и как-то выполз из вертолета наружу.
   Не тратя драгоценное время на размышление, Ольга без промедления покинула горящий салон, закашлявшись, слегка склонилась, споткнулась о корягу, упала в грязь.
   - Черт тебя подери! - злостно выругалась она, спешно поднимаясь и отходя от вертолета на безопасное расстояние. - Ну, никакого тебе покоя из-за этого подонка!..
   На поиски Вадима много времени не понадобилось. Не мог он отползти с переломанной правой ногой далеко, тем более, по неудобной вязкой жиже. В глаза Ольге это новоявленное "пресмыкающееся" бросилось сразу же, как только она внимательно осмотрелась вокруг. Даже густые кустарники, и те не смогли скрыть передвигающегося на четвереньках мужчину.
   Своим внешним видом он напоминал опустившегося пьянчугу, возвращавшегося домой после получения зарплаты. Вот только благоверная со скалкой или с каким иным предметом утвари его поблизости не встречала. Ольга по собственной инициативе решила восполнить сей пробел - крепко сжала горячий автомат обеими ладонями и уверенно шагнула к нему.
   Вадим, конечно же, услышал постороннее чавканье у себя за спиной, мгновенно при этом застыл на месте, с опаской обернулся. Она наконец-то дождалась той благословенной минуты, когда увидела неподдельный ужас в его испуганном взоре. Еще бы! Чего-чего, а встречи с ней в такой глухомани, да еще при таких обстоятельствах он никак не мог ожидать.
   - Ты?! - Покрытый грязью Красовский неуклюже перевалился на спину и широко раскрыл свои удивленные глаза. - Как?! Каким образом?..
   - Не важно, Вадим! - цинично ответила Ольга, останавливаясь от него в двух шагах и направляя смертоносное дуло прямо ему в лицо. - Главное, что мы с тобой все-таки встретились!.. Ты не можешь себе даже представить, дружок, как долго я ждала этой встречи! Настолько долго, что даже домой не захотела лететь - сразу к тебе, голубчику, поспешила.
   От ее профессионального взгляда не скрылось состояние правой ноги мужчины, неестественно вывернутой чуть ли ни в спираль. Серьезный перелом требовал незамедлительной медицинской помощи, оказывать которую она ему, естественно, не собиралась.
   - Что, ножка болит? - поинтересовалась издевательски. - Вижу, что болит, а как же иначе? Ни тебе одному такое приходилось испытывать, так что терпи, коль атаманом хочешь стать!
   - А в тебе, Оля, уже отсутствуют те доброта и сострадание, какие были раньше, - с явной укоризной пробормотал беспомощный Вадим. - Совсем на себя ты не похожа.
   - А какой ты хотел меня видеть после всего того, что натворил? Страдающей и плачущей? Бедный мальчик, ножку поломал, ай-ай-ай! Какая жалость!.. Нет, ублюдок, не дождешься! Теперь ты не услышишь от меня ни единого доброго слова. Хватит!.. Я теперь и впрямь стала совершенно другая! Научил жестокости, спасибо тебе! Сейчас я такой же зверь, как и ты - безжалостный убийца целого ряда людей... Кстати, если это тебе интересно, Игорька твоего любимого я выпотрошила ножичком, как молочного поросенка, Кристину, или кто она там такая, освободила от ненужного ей скальпа, а Витьку Молчуна из-за нехватки физических сил просто разрешила Насте продырявить единым выстрелом в лоб. Так что ему повезло больше всех.
   - Стало быть, и малышку в число грешников пришлось записать? - не без иронии заметил беспомощный Красовский. На своих погибших бойцов, как она заметила, ему было абсолютно наплевать. - Браво, Оленька, ты превзошла все мои ожидания!.. Быстро же ты разделала нас под орех. Теперь тебе осталось лишь меня пристрелить, да и дело с концом.
   - Не дождешься! - с жестокой насмешкой заявила женщина. - В отличие от Молчуна, ты не заслужил такой легкой участи. Ты умирать будешь долго и мучительно! Я даже придумать не могу, какую смерть для тебя лучше выбрать. Утопить тебя здесь в болоте?! Нет, это тоже будет слишком просто. Впрочем, выбирай ее себе сам - задыхайся здесь от газов, топись, режь себя на куски и жри их, чтобы с голоду не сдохнуть, какая разница? Главное, я хочу, чтобы ты знал - никто тебя в этой глухомани искать не станет, как бы ты не вопил и не звал на помощь.
   - Ну, это мы еще посмотрим! - На лице покалеченного собеседника внезапно возникла сумасшедшая улыбка. Рука скользнула за пояс и выдернула оттуда пистолет.
   Но Ольга чего-то подобного ожидала, и потому не ослабляла внимания - держала его под постоянным прицелом. Выстрелить она успела раньше, чем Вадим выбросил правую руку вперед. Беспощадная пуля врезалась мужчине в плечо, раздробив внутри кость на мелкие части. Ольга специально целилась так, чтобы телесный орган не имел впоследствии никакой возможности восстановить прежние функции. Да и боль в таком случае пронизывала куда сильнее.
   - Сука!!! - что есть мочи завопил Красовский, поневоле выпуская пистолет в воду и хватаясь за окровавленное плечо. - Сволочь недоразвитая!...
   - А это тебе за суку! - злобно процедила сквозь зубы женщина, стреляя в выставленное перед ней левое колено. - А это за сволочь! - добавила, производя следующий выстрел в бедро.
   Вадим в очередной раз взревел раненным зверем и неестественно скрутился калачиком. Поражать выстрелом его левую верхнюю конечность Ольга не стала - дала возможность мерзавцу пользоваться хоть одной рукой - все остальное было навечно обездвижено.
   - Вот теперь моя миссия окончена! - промолвила она в меру хладнокровно, поднимая выпавший из руки противника ствол и втыкая на его место тот самый злополучный охотничий нож, которым она зарезала Игоря. - Эту штуку в свое время ты великодушно оставил для нас в охотничьем домике. Теперь я ее оставляю тебе. Жареного мяса в вашем вертолете предостаточно, так что при желании, дружок, несколько дней ты с голоду не сдохнешь. А там уж как повезет. Таков уж закон джунглей - сильный съедает слабого!.. Не я его придумала, извини... Оставлю тебе вдобавок еще и тело твоего холуя. Проползешь метров двести в том направлении, куда я уйду, и найдешь его. Посмотрим, как у тебя получится выжить... Прощай!
   Женщина без малейшей брезгливости спрятала грязный пистолет за пояс, повесила на плечо автомат и демонстративно от него отвернулась.
   - Нет! - снова неистово выкрикнул Вадим, забыв на мгновение обо всех своих ранах. - Оленька, я прошу тебя, не уходи! Не оставляй меня здесь, умоляю!.. Лучше добей!..
  -- Не достоин! - сухо ответила Ольга, даже не соизволив обернуться.
   Так и зашагала к своему вертолету: чинно, неторопливо, стараясь вложить в каждый свой шаг как можно больше гордости и благородства. А Красовский так и остался лежать в скрюченной позе среди болотной грязи, истекая кровью и вопя от боли, словно недорезанный боров...
   Когда женщина приблизилась к ожидающей ее машине, Мирза по указанию Насти уже успел выбросить мертвое тело Игоря на землю. Девушка словно прочитала ее мысли - избавилась от "балласта" без лишнего напоминания. Зачем в вертолете нужен лишний трупный запах? Да и кровавая лужа на полу ни к чему. Так что невезучему парню поневоле пришлось составить "компанию" своим погибшим дружкам - тут, в гнилом болоте, всем им было и место...
   За спиной Ольги послышался оглушающий грохот, вслед за которым в потускневшее серое небо взвились огромные языки пламени. Упавший вертолет и так не взрывался слишком долго - куда еще было тянуть? Огонь сразу перекинулся на хвойные деревья, они мгновенно подхватили его и стали основным очагом обширного лесного пожара. Так что Вадиму опять-таки несказанно "повезло" - погибель ему предстояла куда более легкая, чем Ольга того хотела.
   - Ну что, нашла его? - поинтересовалась у нее на удивление бодрая Настя, усаживаясь на свое привычное место рядом с пилотом.
   - Нашла, куда ему деваться? - равнодушным тоном ответила старшая подруга, небрежно падая на первое попавшееся сидение и отставляя автомат себе под ноги.
  -- Убила?
   - Нет, - покачала головой Ольга, - дала шанс... Хотя он им вряд ли воспользуется...
   - Нужно побыстрее отсюда убираться! - встревожено залепетал Мирза, спешно переключая необходимые тумблеры. - Через пару минут тут будет кромешный ад.
   Он оказался полностью прав. Как только машина поднялась в воздух, разгорающийся огонь начал с большой скоростью расползаться по окрестности, не щадя на своем пути ничего - ни флоры, являющейся основным его питающим компонентом, ни фауны - несчастных живых существ, поневоле оказавшихся его жертвами. Среди последних имел несчастье оказаться и один человек, которого, по большому счету, и гадом ползучим назвать было слишком уж лестно.
   - Куда направляемся дальше? - услужливо поинтересовался напряженный пилот, отведя вверенную ему технику на безопасное расстояние от пожара.
  -- У тебя до Усть-Кута горючего хватит? - вяло спросила Ольга.
  -- Должно хватить, - немного поразмыслив, ответил Мирза.
  -- Ну, тогда давай, дуй туда. И по возможности, как можно быстрее...
   Оставив сосредоточенную Настю контролировать его действия, женщина произвольно откинулась спиной на холодную металлическую перегородку и прикрыла глаза. Только теперь она по-настоящему почувствовала, как настойчиво усталость начинает побеждать в неравной схватке ее вымотанный до предела организм. Сопротивляться тому было бесполезно, да Ольга и не пыталась этого делать. Сейчас, как никогда раньше, разрешалось расслабиться. Теперь ей было можно все, тем более, что этот долгожданный отдых она по праву заслужила.
  
  

ЭПИЛОГ

Сентябрь 2001г. Подмосковье.

  
   После знойного жаркого лета деревья начали желтеть несколько быстрее обычного. Их окраска поменяла свой цвет куда раньше, чем положено по календарным срокам, однако, опадать листья пока не спешили - держались на своих "законных" местах достаточно крепко, словно рассчитывали оставаться в таком положении до самого наступления зимы.
   Дачный сад семейства Куприяновых всегда радовал глаз окружающих своей необычной красотой, не говоря уже о самих хозяевах. И Ольга Владимировна, и Евгений Павлович, а уж тем более, их непоседливая дочка Катя всегда любили пристально его рассматривать - часто бродили между отягощенными плодами ветвями, вдыхали наполненный фруктовым ароматом воздух, обдумывали планы на будущее, а иногда даже и игнорировали происходящее.
   В этот день, к сожалению, о последнем мечтать не приходилось, равно как и во все другие дни минувшего месяца. Казалось, чего ворошить прошлое - некоторое время с момента тех страшных событий прошло, созрел новый урожай, дети пошли в школу, в общем, жизнь текла своим чередом. Но успокоиться душой Ольга до сих пор была не в силах, так же, как не могла по ночам нормально спать и смотреть во время приготовления пищи на свежую мясную вырезку.
   Сколько незадачливых противников ей пришлось убить во время той "вертолетной" схватки, она так ни разу и не посчитала. Пускай этим занимаются те, кому положено: правоохранительные органы, журналисты, криминальные боссы, и даже врачи-патологоанатомы, если уж на то пошло. Ни от кого из них она не требовала никаких докладов - вообще ни с кем не желала откровенно говорить на эту тему... Но разговаривать поневоле приходилось. Иначе просто было нельзя. Сколько из них с Настей проклятые бюрократы вытянули нужной и ненужной информации, одному только Всевышнему известно. Вертолет, самолет, больница, допросы, снова больница, снова допросы, интервью, и опять же допросы, допросы и допросы...
   Теперь, к счастью, все это уже позади. Сегодня ее вынужденный отпуск заканчивается. И с завтрашнего дня она снова отправляется в больницу, но уже не в качестве пациентки, а как в старые добрые времена - на полных правах самой влиятельной в организации личности, в меру строгой и бескомпромиссной заведующей. Сможет ли она теперь быть таким же руководителем, как раньше?.. Вряд ли. Слишком уж за последние месяцы изменился ее характер, чтобы воспринимать все по-прежнему. Даже муж с дочерью это заметили.
   Впрочем, она сама являлась неплохим врачом, а потому лучше всех своих родных и близких ведала о том, что время лечит любые душевные раны. Просто нужно поменьше думать обо всем случившемся, поменьше уединяться и побольше общаться с людьми. Именно это, а не уколы и таблетки, являлось наилучшим лекарством от всех нервных болезней...
   Женщина неторопливо вышла из сада и приблизилась к симпатичному дачному домику, под которым, равно, как и в тот вечер, когда ее выкрали, стоял сейчас огромный накрытый всевозможными яствами стол. Только вот, в отличие от былого празднества, сейчас за ним никто пока не сидел. Как ее драгоценный супруг, так и большинство приглашенных гостей были людьми деловыми, поэтому задержка на работе являлась для каждого из них делом обычным. Возле стола копошилась лишь молодежь: две симпатичных девушки - темненькая и светленькая, и худенький паренек в очках, от которого стеснение прямо-таки исходило во все стороны.
   - Петя, принеси, пожалуйста, с веранды салфеток, - вежливо обратилась к нему щеголяющая своими длинными распущенными волосами Катя. Она все-таки поступила этим летом в тот самый медицинский институт, который пятнадцать лет назад закончила ее мать, и потому открыто гордилась собой, постоянно высоко задирая свой миленький носик.
   Парень переглянулся со стоящей рядом коротко стриженой подружкой и, получив от той одобрительный кивок, тут же исчез в домике. Как послушный жених, без согласия возлюбленной теперь Петя не мог ступить и шагу. Насте нравилось такое покорное его поведение, хотя иногда она и не сдерживалась, ругая его за это. Волосы девушки за последнее время немного успели отрасти, но до прежнего шикарного русого "водопада" им, конечно, было еще далековато.
   Ольга остановилась и несколько секунд полюбовалась двумя милыми очаровательными созданиями, такими разными по внешности и характеру, и, тем не менее, такими похожими. Даже оделись они сегодня в платья одного фасона - длинные, плотно облегающие их изящные фигурки, украшенные глубоким декольте. Только цвет был разным - Настя предпочитала черный, а Катя - голубой. Впрочем, сие разнообразие создавало собой определенный цветовой контраст...
   Визг автомобильных тормозов заставил Ольгу поневоле обернуться в сторону решетчатой металлической калитки. Нет, это был не Евгений. Супруг пока ездил на скромном коричневом "Вольво", а остановился возле их участка шикарный черный "Мерседес", цена которого явно превышала стоимость всего имущества Куприяновых, вместе взятого.
  -- Настя! - радостно окликнула она девушку. - Твои родители приехали!
   Юная красотка состроила серьезную гримасу и отрицательно завертела головой.
  -- Нет, - ответила равнодушным тоном, - это не они. У моего отца другая машина.
   Кто бы это ни был, к нему непременно требовалось выйти. Ольга настороженно приблизилась к неизвестному автомобилю, из коего вышел среднего возраста симпатичный мужчина, одетый в дорогой строгий костюм. Широкие плечи, волевое лицо и зачесанные назад густые черные волосы позволили женщине безошибочно узнать в нем человека, которого она видела в своей жизни лишь несколько раз, да и то в течение всего одной-двух минут.
   - Здравствуйте, Ольга Владимировна, - поприветствовал он хозяйку дачи легким прикосновением ладони. - Как ваше самочувствие, улучшилось хоть немного?
   - Спасибо, у меня все хорошо. - Женщина выдавила из себя неестественную улыбку и взглянула на затемненное лобовое стекло машины. Водитель и пассажир, сидящий на заднем сидении, по всей видимости, выходить из удобного салона не собирались...
   Махаон Ольге не понравился сразу, в тот самый момент, когда она впервые увидела его месяц назад в больнице. Хоть влиятельный господин и презентовал тогда ей огромный букет великолепных роз, беседы у них не сложилось. И не в слабости ее было дело. Просто слишком разное они имели понятие о жизни, и это сразу же стало видно. Ольга, естественно, не призналась ему в том, как именно погибла Виолетта, сообщила только, что та умерла на ее руках, и тело покойной беглянкам поневоле пришлось закопать в лесу. Но Махаон и не требовал подробностей - ему важно было лишь узнать имя виновника своего горя, и он его, конечно же, узнал...
   - У нас сегодня маленький праздник намечается, - как бы между прочим заметила она, - отмечаем поступление дочери. Так что милости прошу, если вы, конечно, не против.
   - Нет, нет, спасибо, - в меру вежливо запротестовал собеседник, - я бы с радостью, но дел невпроворот. Я к вам лишь на секунду заскочил. Хотел сообщить, что труп Вадима Красовского нашим людям все-таки удалось найти. Именно там, где вы сказали - чуть в стороне от сгоревшего вертолета. Вернее, это был уже не труп, а куча обожженных костей, от него оставшаяся.
  -- И вы уверены, что эта куча костей принадлежит именно Красовскому?
   - Останки обследовал его лечащий врач-стоматолог. Да и по больничным карточкам сверили. Искривление зубов точно такое же, как зафиксировано. Вы ведь знаете, что он при жизни любил грызть ногти, вот зубы у него слегка и деформировались. Повреждение костей также соответствует тем ранениям, которые вы описали. Так что это без всякого сомнения он... А вот по поводу вашего пилота ничего утешительного сказать не могу. Этот подонок словно сквозь землю провалился. Не нужно было вам его в Усть-Куте отпускать, зря вы так поступили.
  -- Я обещала подарить ему жизнь, если он нас туда доставит.
   - Очень жаль, что пообещали, - недовольно покачал головой Махаон, - к этой никчемной публике нельзя быть таким снисходительным. Ну, да ладно, что случилось, то случилось. Все равно, рано или поздно хоть мои люди, хоть работники милиции его достанут.
   - Может быть, не стоит уделять ему столь пристального внимания? - пожала плечами Ольга. - Ведь, по большому счету, Мирза ни в чем не виноват.
  -- Его вина уже в том, что он работал на этого мерзавца!.. Извините за несдержанность.
  -- Да ничего, со всеми случается.
   - Ладно, - задумчиво вздохнул собеседник, нервозно посматривая на часы. - Мне, пожалуй, пора. Извините за то, что оторвал вас от дел.
   Он еще раз слегка дотронулся до неподвижной женской ладони и, проворно усевшись в салон автомобиля, нежно захлопнул за собой дверцу. "Мерседес" в одно мгновение сорвался с места и, подняв на дороге небольшое облако пыли, скрылся за поворотом.
  -- Кто это был? - поинтересовалась Катя, незаметно приблизившись к матери со спины.
   - Да так, один знакомый человек, - с явной неохотой ответила Ольга, бездумно глядя вслед исчезнувшему из поля зрения транспортному средству.
   - Почему же тогда ты с нами такого видного мужчину не познакомила? Пригласила бы.
   - Нет, доченька, лучше тебе с подобными кавалерами близкое знакомство не водить. - Из груди женщины произвольно вырвался тяжелый вздох. - Слишком опасные они люди, чтобы записывать их в свои друзья... А ты, кстати, почему это гостей одних оставила?
   - А у меня нет особого желания наблюдать за их страстными поцелуями, - ехидно усмехнулась Катя. - Пускай пока ненадолго останутся наедине. Не нужно им мешать. Когда прибудут Настины родители, такой возможности может не представиться.
   - Ах ты, проказница неугомонная! Все-то ты знаешь обо всех, все то ты замечаешь. - Ольга ласково обняла дочь за плечи и крепко прижала к себе...
   Из-за угла, за которым только что скрылся "Мерседес" Махаона, неторопливо вырулила на дорогу совершенно другая машина. Сидевший за рулем оной водитель отнюдь не выглядел таким ловким асом, как его предшественник, поэтому приближался в меру внимательно и осторожно. Да и как мог вести иначе свою неизменную "колымагу" доктор медицинских наук? Автомобиль мужа Ольга наверняка могла отличить от любого иного даже на километровом расстоянии. Иначе быть не могло, поскольку повадки человека являлись первым, что замечал в нем другой человек, тем более, если этот другой на протяжении многих лет испытывал к нему любовь.
   Катя сорвалась с места и с задорным криком бросилась отцу навстречу. Евгений Павлович остановил автомобиль на половине пути, выбрался из салона и радостно заключил прелестную дочурку в свои объятия. Что могло быть для Ольги более приятным, чем наблюдать эту радостную сцену? Разве что только самой принять в ней участие. А для этого следовало сделать лишь несколько десятков шагов по ровной асфальтированной дороге, на которой отсутствовали ямы, бугры, коряги и мертвецы. Всего-то на всего - и счастье в твоих руках!
   Женщина довольно улыбнулась и без всяких сомнений шагнула вперед...
  
  
   КОНЕЦ
  

2003 год.

  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"