--
Приветствую тебя, друг и наставник -- мой воспитанник, как всегда, элегантен. Фиолетово-голубые сполохи плетут замысловатый узор на его коже.
--
Располагайся, Сисленг. Рад, что ты нашёл время навестить меня.
--
Ходят слухи, что ты твердеешь, Бадабаем... - как всегда без обиняков перешёл он к делу, едва устроившись в тени течения.
После положенной этикетом паузы я слегка журю его:
--
Сисленг-Сисленг, неужели мои труды пошли прахом и ты так и не научился вести беседу? А где "Тучны ли твои стада, Бадабаем? Много ли детских ласт послал тебе верхний мир?"
--
Прости, наставник, но наш мир давно не видел детских ласт. Самому младшему из нас несколько сот циклов, а стада мы давно не пасём -- много ли нужно для пропитания? - бунтарский дух в Сисленге по прежнему горячит кровь.
--
Тем не менее, вежливость никто не отменял.
--
Хорошо, наставник. Тучны ли твои стада? Скажи, верны ли дошедшие до меня слухи?
Немного помолчав и смирившись с его юной нетерпеливостью отвечаю:
--
Да, Сисленг. Кожа моя становится подобной камню и мне трудно дышать. Верхний Мир зовёт меня в снах. Я отправляюсь в последнее путешествие и хочу, чтобы ты проводил меня.
Сисленг всем телом выражает свою благодарность, но даже сейчас умудряется протестовать:
--
Это великая честь, наставник, но не слишком ли ты торопишься? Сколько песен хранит твоя память? Сколько из них ты ещё не спел?
--
Только одну, Сисленг, только одну. Но я спою её по дороге.
Тёплое утро окутывает нас, Я чувствую прилив сил, словно в юности, но Верхний Мир уже вошёл в мою плоть, он зовёт меня, как и мириады наших предков. Я кидаю последний взгляд на долины, в которых прожил совсем неплохую жизнь и начинаю подъём.
--
Бадабаем, ты выглядишь полным сил, словно в тот день, когда первый раз ухватил мои детские ласты. Тебе рано уходить! - Сисленг догоняет меня и пристраивается сбоку.
--
Нет, ученик. Пора. Это последний дар Нижнего Мира, для того, чтобы осилить дорогу в Верхний. Слушай! - и я начинаю древнюю песню. Песню о вечном Кольце Жизни, что проходит в двух Мирах, Песню Рождения и Песню Ухода. Я пою о том, что там, в Верхнем Мире, меня ждут Предки, чтобы дать новую жизнь в Кольце, пою о том, что не стоит печалиться оставшимся, ибо и их ждёт Верхний Мир и новое Рождение. Снизу, еле слышно, доносится пение остальных, поющих Песнь Прощания. Мы поднялись уже так высоко, что из отверстий тела Сисленга начинает сочиться кровь.
--
Прощай, Сисленг! Дальше ты не пройдёшь. Принеси остальным мою последнюю песню! - он пытается что-то возражать, но я не слушаю. Меня неудержимо, пьяняще зовёт Верхний Мир. Движения становятся всё стремительнее, всё быстрее. Тонкая плёнка меж мирами уже видна -- яркая, почти ослепительная. Я помню, что нужно найти Твердь. Найти Твердь... найти Твердь...
Невдалеке появляется один из движущихся островов Верхнего Мира. В отчаянном рывке я прорываю плёнку меж мирами и выскакиваю на него. Мелкие животные Верхнего Мира издают странные звуки "Левиафан! Горе нам! Левиафан!" и падают с острова в Нижний Мир. Остров оказался непрочным и раскололся под тяжестью моего тела. Это не Твердь.
Тело сковывает твердеющая кожа, сил всё меньше, но я ищу Твердь.
Обессиленный я наконец выползаю на обретённую Твердь. Твердь, на которой мне предстоит стать частью Верхнего мира. Глаза уже не видят -- их затянула твердеющая плёнка. Я не в состоянии даже пошевелиться и растворяюсь в беспамятстве.
Мне тесно. Невозможно, невыносимо тесно. Каждая клеточка тела просит движения и я пытаюсь двигаться, но что-то держит меня. Мышцы постепенно наливаются силой и я рвусь, рвусь на волю. Напрягаюсь, стараюсь разорвать то, что сковывает меня. Напряжение становится невыносимым, ещё чуть-чуть и мышцы порвутся от усилий, но в этот момент раздаётся треск и в глаза бьёт ослепительно яркий свет. Я выползаю из кокона старого тела в восторге ловя первые лучи тёплого огня, поднимающегося из-за горизонта. Я развожу ласты от восторга и они раскрываются с громким хлопком. Огромные, золотистые. Они созданы для плавания по Верхнему Миру. Это уже не плавники, это...это...КРЫЛЬЯ!
Я пытаюсь плыть и неловко взмахиваю крыльями. Ещё! Ещё! Внезапно верхний Мир принимает меня и Твердь остаётся где-то внизу. Я ЛЕЧУУУУ!
Восторг клокочет в груди и прорывается новой Песней. Свободной, как я, широкой и звучной, как восторг в моей душе. ЛЕЧУУУУУУ! Где вы, Предки-братья?! Я ищу вас! Я ЛЕЧУУУ!
***
--
Дракон! На Родосе появился Дракон!
***
--
Сэр Дьедонне де Гозон, магистр будет в ярости. Он же запретил даже приближаться к Родосскому дракону. А послушание -- главная добродетель христианина...
--
Мой высокочтимый друг, мужества и послушания не достаточно, чтобы бороться с подобной опасностью. Да и кто из рыцарей не рискнёт жизнью, чтобы преподнести Даме Сердца ожерелье из зубов дракона? И, скажите мне, положа руку на сердце -- разве Вы сами не убили бы дракона просто потому, что имели такую возможность? Много ли драконов Вы видели за свою жизнь? Может, это был последний?
--
Знаете, Сэр Дьедонне, я тут посчитал количество странствующих рыцарей и сравнил с количеством драконов... У драконов нет ни единого шанса...
"Тучны ли твои стада, Бадабаем? Много ли детских ласт послал тебе верхний мир?"