Космонавтика, соляристика,
разговоры разумных дельфинов,
запах клейкого листика
и убойная сила нейтрино.
А в тумане глубоком Соляриса
одинокий белеет всё парус.
Человек отчалил, человек отчаялся,
с мимоидом старым обнимаясь.
И стоит над аморфной субстанцией
Мата Хари с распущенной гривой.
Вспышка света, аннигиляция -
не грусти, досвиданье, любимый.
Не грусти, молодой Homo Sapiens,
в небе дремлют твои архетипы.
Над страной проливные расплакались
ливни и цветут архаичные липы.
Где ты, Снаут, где Сарториус,
где же ты - ауу - Крис Кельвин?
За стеклянною стеной лаборатории
запах оглушительный сирени.
На земле одиночества липкого
астронавты грустят о контакте.
Одиночество, шитое ниткою
белой. Одиночество, ставшее фактом.
Просыпайся, человек: сны разума
вновь рождают влюблённых чудовищ.
Смотрит в море Бондарчук Наталия,
в небо смотрит Банионис.
И сереет портяночка паруса,
где-то там, в коллоидной взвеси.
Человек и океан Соляриса,
с ракушкой спиральной вместе.
Тесно в мире из людей Тарковскому
и о будущем никто уже не вспомнит.
Машет парусу одинокому
мальчик,
Лермонтов,
гуманоид.