Прощай, Дионис. Здесь нет огня,
твоя бесхитростная радость покинула меня.
Я давно уже не читаю прокисшего Ницше -
увы, всё оказалось гораздо прозаичней.

Прощай, Дионис. Закончился урок,
на шестерёнках времени скрипит песок.
Мы выросли давно и нас уж не догонит
ни крик вакханок, ни звуки "Роллинг стоунз"

Прощай, Дионис. Выпить бы сто грам,
да виноград скатился по сырым усам
и Моррисон не греет боле душу.
Весь мир, как яблоко брезгливое, надкушен.

Прощай. Цивилизация вошла в азарт.
Прощай Динамо Киев, да здравствует Спартак,
и залпы выстрелов доносятся до слуха -
Дионис мёртв. Асфальт да будет тебе пухом.

Весёлый Бог, спокойно почивай:
ни пей, ни пой, ни смей, ни наливай
и не блядуй, не балуй более, не обнажайся,
и радость показную не высасывай из пальца.

Прощай. Искрящийся персидский кот
рассыпал электричество у кирзовых сапог,
на тумбочке захватанный стакан и крошки хлеба.
Я заедаю жизнь куском фламандским неба.

О, где ты, где ты, старый добрый виноград,
Константинополь где, и где ты Ленинград,
где эрогенная лоза и незагаженная юность мира.
Ушла заря под худенькие звуки клавесина.

Эректный, аморальный Бог, гудбай.
Вино закончилось, остался жёлтый чай,
простреленные бублики и Шпенглер на закате.
Навозный жук наш мир куда-то катит.

Прощай, прощай. Нас больше нет.
Над нами млечности и горний интернет,
бежит по небу гибкий босоногий трафик,
где гонится за Гамлетом разутый Сафин.

Прощай. Я выстрелю себе в бездонный лоб,
Европа улеглась в декоративный гроб
и римские каникулы куда-то укатили.
Блудницы продают свой рот на Пикадили.

Всё кончено, прощай. Взмахнул Улисс.
А для кого-то (для меня) ещё не начиналась жизнь,
но всё равно: бывай, адью, мой Бог, ариведерчи.
Ты мёртв, я тоже, что ни год, всё далее от женщин.