Победу, изложенную со всеми подробностями, трудно отличить от поражения.
Ж.-П.Сартр
Если ты, чувак, индеец, ты найдёшь себе оттяг.
Настоящему индейцу завсегда везде ништяк.
Группа "Ноль"
1.
Математик Круглов служил при аппарате президента и считал что прикажут. По большей части считал он деньги, причём не частные и не государственные, а застрявшие где-то между. По его расчётам выходило, что почти все деньги там и застревают. Понятное дело, он об этом никому не докладывал, да его и не спрашивали. Когда математику Круглову пришло время выходить на пенсию, президент позвал его в свой кабинет, закрыл дверь поплотнее и сказал:
-- Хороший ты был служака, Круглов, и считал ты быстро и точно, и тем казну мою берёг. Заменить мне тебя не кем, потому что наши вузы математиков уже давно не готовят, а те, что были, все умерли. Ты последний подзадержался на этом свете, да только и тебе жить осталось два понедельника.
-- Что ж тут поделать, господин президент! -- отвечал математик Круглов. -- Человек придумал математическую бесконечность, но сам человек, к сожалению, конечен.
-- Ещё и как конечен! - подтвердил президент и наощуть, не прибегая к зеркалу, поправил узел галстука. Надо заметить, что человек, который не умеет решать проблемы наощупь, президентом никогда не станет.
-- Человек конечен, значит и любая часть его тоже конечна. -- задумчиво произнёс математик Круглов. -- Но та часть человека, которая называется его мыслью, способна представлять внутри себя бесконечные вещи! Математическая бесконечность, господин президент, - это самая бесконечная вещь из всех бесконечных вещей.
Тут математик Круглов осторожно ощупал свою голову, словно хотел измерить её диаметр, и тихо добавил: - Я до сих пор не могу понять: как эта бесконечная вещь может помещаться в конечной вещи? Боюсь, что так никогда и не пойму.
-- Ты, Круглов, ничего не бойся. -- отвечал президент. -- Иди себе на пенсию и помирай смело, как время придёт. Похороним тебя с оружейным салютом и со всеми прочими почестями, не хуже чем министра финансов. А мне теперь придётся держать вместо тебя взвод солдат с китайскими калькуляторами, а над ними поставить старшину с тайваньским компьютером. Небось справятся и всё посчитают. А если не справятся - велю министру обороны отдать их в дисбат.
-- Теперешняя молодёжь, -- отвечал со вздохом математик Круглов, -- в математике вообще не сечёт. Единицу на ноль не могут поделить без калькулятора! Не научили их в детстве. Да и кто ж их научит? Ведь теперешние вузы и учителей тоже не готовят...
-- Напишу-ка я тогда указ о вводе в столицу нашей родины Кремль ограниченного контингента тайваньских математических войск. Что поделаешь, придётся держать чужих людей при государственной казне, если свои не умеют её правильно считать.
-- Наши люди - отвечал математик Круглов - только свои деньги умеют правильно считать, а чужие никогда не научатся.
Президент порылся в ящике стола и вытащил оттуда тугой кожаный мешочек, стянутый крепкой шнуровкой. Раньше в таких мешочках американские старатели в долине Колорадо прятали друг от друга золотых жуков. Когда толпы золотоискателей заявились в Колорадо, жуки сразу почуяли, что пришла большая беда, и попытались улететь куда-нибудь подальше. Но старатели ловили их сачком и решетом. Тогда жуки решили закопаться поглубже в землю, но старатели выкапывали их кайлом, лопатой и динамитом. Когда большую часть жуков переловили, истолкли в золотой песок и переплавили в золотые самородки, золотая лихорадка в Америке закончилась, и старатели вернулись к своей фермерской работе. Немногие уцелевшие колорадские жуки, посовещавшись между собой, перекрасились в полосатый цвет, разлетелись по всем штатам и стали истреблять картошку на полях. Это была их кровная месть за погибших собратьев, переплавленных в золотые слитки. Пришлось фермерам вспомнить свой старательский опыт и возобновить ловлю колорадских жуков, только жуки были уже учёные и поймать их стало совсем нелегко. И были эти жуки уже не золотые, а простые...
Ну, простые-то простые, а картошку жрали на корню вместе с ботвой и пестицидами!
Президент развязал мешок и сказал:
-- Пенсия твоя - дрянь. Ты, Круглов, на неё и одного дня не проживёшь. Поэтому я тут тебе приготовил награду за верную и беспорочную службу. Вот глянь-ка! -- и президент открыл мешок, чтобы было видно, что у него внутри.
А внутри того мешка не было никаких колорадских жуков, а были сплошь золотые коронки до самого верху, прямо как только что из Освенцима.
Видишь? - подмигнул президент. - Все эти вражьи зубы я лично выдернул у акул капитализма из пасти вот этими ржавыми плоскогубцами. Всего семнадцать тысяч четыреста двадцать пять зубов. Хочешь - пересчитай сам.
-- Да я уже прикинул. - ответил математик Круглов. - Ваш счёт верный. Только это не плоскогубцы, а пассатижи, господин президент.
-- Ну, пусть будут пассатижи. Без разницы. Главное, что ни к чему олигархам золотые зубы. Всё одно - охрана и паханы на зоне пальцами повыдёргивают. Так уж лучше я плоскогубцами. Какой-никакой, а всё же хирургический инструмент. В общем-то, я эти зубы себе на старость берёг или на случай если вдруг переворот, и из страны бежать придётся. Стоматологическое золото - оно, знаешь, всюду в цене. Но для хорошего человека... Короче, бери, Круглов, мешок, тащи его домой и живи, сколько тебе осталось, в своё удовольствие.
-- А как же вы-то, господин президент? - застеснялся подарка математик.
-- А что я? Я ещё молодой, и у меня четвёртый президентский срок через два года начнётся. Так что я успею ещё три-четыре таких мешка себе надёргать. Олигархов ещё много в стране осталось, и у каждого зубов полна пасть. А не успею надёргать - так у меня деньги на стабилизационном фонде лежат в оффшоре. Не только мне, а и внукам моим хватит по гроб жизни. Ну прощай, Круглов. Частными золотообменниками не пользуйся, а то олигархи тебя подкараулят, убьют и зубы твои отберут и снова себе вставят. А я потом опять их выдирай... Мозоли уже на пальцах от плоскогубцев. Что? Ну, знаю, знаю, не плоскогубцы, а пассатижи!.. Всё, иди! Хотя, стой! Вот я тебе ещё тут книжицу в подарок приготовил. Хорошая, говорят, книжка, только мне её читать ещё рано, а тебе на пенсии - в самый раз. Ну всё, теперь уже иди окончательно.
И дверь президентского кабинета захлопнулась за отставным математиком как крышка гроба за новоиспечённым покойником - раз и навсегда.
2.
Пришёл математик Круглов домой с книжкой подмышкой и с зубами в мешке. Снял ботинки вместе с галошами, положил книжку на стол, поставил мешок с зубами в угол и сел на свой любимый диван с зелёными разводами. Сидит он на диване, и всё вокруг кажется ему каким-то другим - и комната, и фикус в углу, и свет из окна, и пятно на потолке. Вроде бы, всё оно то же самое, а только внутри себя самого всё настолько стало вдруг по-другому, что даже на вещи перекинулось. Глянет он вокруг - вроде бы всё вокруг то же самое, годами изученное. А прикроет на секунду глаза - и кажется, что всё это где-то там, в тридевятом царстве, и только притворяется своим да привычным, а на самом деле ничего он про свой мир за эти годы так и не выучил кроме внешнего вида. Вроде, ничего особого не случилось, и всё, что произошло, давно ожидалось, а вот случилось оно - и мир в единый миг поменялся необратимо и навсегда. Потому что - пенсия...
И тут приходит ему в голову щекотливая мысль, что можно теперь не ложиться спать хоть всю ночь и писать формулы какие хочешь, потому что завтра утром рано вставать не надо. Завтра можно будет хоть до вечера валяться, потому что на службу завтра не идти. И послезавтра - тоже не идти. И вообще никогда больше не идти. Можно так и жить на диване хоть всю оставшуюся жизнь, пока на том же диване не окочуришься. Потому что - пенсия...
А пенсия стоит себе в углу и ощеряется из мешка лучезарной улыбкой яркостью в семнадцать тысяч четыреста двадцать пять колорадских жуков. Ну и ладно, - думает математик Круглов, пусть себе лыбится Уж лучше золотые зубы и красная икра чем съёмные протезы и мёрзлая картошка. Вот захотел бы я, например, все эти зубы потратить за один день, так спрашивается - на что? Бабу мне уже не надо. Поесть и выпить - ну не в три горла же пить да жрать. Одеться стильно - так красоваться всё равно не перед кем! Можно, конечно, все зубы в казино спустить за один вечер, но ведь фокус в том, чтобы не только всё потратить, но и удовольствие получить пропорционально потраченным деньгам!
Значит, если брать в расчёт только один день, то увеличение дневных расходов выше какой-то суммы удовольствия уже не прибавляет, хотя и очень хочется. Понятное дело, у каждого человека эта сумма будет разная, но описывается этот процесс одной и той же функцией, потому что в любом случае эта сумма - неотрицательная конечная величина. Итак, сперва функция удовольствия Y от денежной суммы X будет монотонно возрастающей. Выражаясь обычным языком, совокупное количество дневного удовольствия будет неуклонно расти с увеличением суммы потраченных денег. Но при достижении этой суммой X некоторого фиксированного значения N, возникает перегиб функции. С этого момента функция будет невозрастающей, а скорее всего, даже и убывающей. Потому что если сильно переусердствовать и швырять деньги, не переставая, пытаясь доставить себе больше удовольствия чем способен получить, то пожалуй только устанешь, а то ещё и затошнит с перебору. Какое тогда вообще удовольствие! Пережить бы весь этот тарарам... Нда... Всё-таки задачи оптимизации в математике - это одно дело, а в реальной жизни - совсем другое.
Математик Круглов встал с дивана, прошёл на середину комнаты и уставился на потолок: "Вообще-то, большинство проблем возникает из-за того что человеческие желания бесконечны, в то время способности их удовлетворять - без сомнения, конечны... Стало быть, задачи оптимизации - это математический способ преодолеть данное вопиющее противоречие. Но ведь понятно, что математическими средствами этого противоречия не преодолеть никогда. Так зачем, собственно, людям математика? Людям для нормальной жизни прежде всего скромность нужна, а уже потом - математика!"
Отставной математик вздохнул и отправился на кухню. Там он вынул из шкапчика маленькую хрустальную рюмочку и осторожно наполнил её коньяком из пузатой бутылки янтарного цвета. Порезал лимончик, выложил дольки на китайское фарфоровое блюдечко с нарисованным журавликом, поставил всё это на поднос и вернулся на диван. Пожевал губами в задумчивости, сделал маленький глоток, пососал дольку лимона и слегка скривил рот в сторону молчащего телевизора.
-- Ну что, поговорим? - и ткнул пальцем в пульт, лежащий на телевизионной тумбочке.
3.
Экран телевизора осветился багряным вечерним светом заходящего солнца, глядевшего в распахнутое настежь окно индейского вигвама. Сквозь это окно виднелись бесконечные прерии, по которым мчались тучные стада бизонов, оставляя за собой широкие и длинные пыльные шлейфы. Несмотря на то что солнце клонилось к закату, жара и духота не давали дышать полной грудью, и едкая пыль осаждалась в горле терпким колючим комком, и давило в висках, и резало глаза от непривычки к тропическому небу и к сухому, жаркому климату.
В вигваме суровые воины в перьях с раскрашенными лицами сидели вокруг стола, покрытого шкурами бизона вместо скатерти, и неторопливо и важно передавали друг другу дымящийся кальян, вырезанный из морёного дуба.
-- Скажи мне, Соколиное Перо, для чего ты куришь эту трубку? - неторопливо спросил глава племени, указав мизинцем на кальян.
-- О великий вождь Орлиный Глаз! - отвечал воин. -- Соколиное Перо курит эту трубку потому что никотин, содержащийся в табаке, полезен для его пищеварения.
-- У настоящего индейца не бывает проблем с пищеварением. - возразил Орлиный Глаз. - Лживый бледнолицый вложил в твою голову эти слова. Пусть он заберёт их назад и поперхнётся насмерть своей ложью.
Соколиное Перо передал трубку по кругу, поправил шнурок мокасина и мрачно высморкался в окно при помощи пальца. Некоторое время в вигваме царило молчание.
-- Скажи мне, Медвежий Клык, для чего ты куришь эту трубку? - спросил Орлиный Глаз у другого индейца.
Громадный воин почтительно повернулся к вождю:
-- О великий вождь Орлиный Глаз! Медвежий Клык курит эту трубку, чтобы у него прояснилось в голове, и мысли стали чёткими и ясными.
-- И это тоже ложь бледнолицых. - возразил вождь. - У настоящего индейца мысли всегда чёткие и ясные, неважно трезвый он или пьяный или обкуренный.
Трубка перешла к следующему воину.
-- Теперь ты скажи мне, Олений Рог, для чего ты куришь эту трубку?
-- О великий вождь Орлиный Глаз! Олений Рог курит эту трубку, чтобы Маниту позволил ему убить всех лживых бледнолицых и привязать их скальпы к его шесту.
-- Если Олений Рог убьёт всех бледнолицых, кто будет приносить индейцам одеяла, топоры, ружья, порох, огненную воду и туалетную бумагу? - возразил вождь.
Олений Рог сделал глубокую затяжку и передал трубку следующему воину.
-- А теперь ты, Змеиное Жало, скажи, для чего ты куришь эту трубку?
-- Змеиное Жало курит эту трубку чтобы прекратилось насилие на Земле и установился прочный мир во всём мире. Тогда мы сможем закопать топор войны и спокойно растить детей.
-- Мир во всём мире - это хорошо. - одобрительно промолвил Орлиный Глаз и слегка наклонил голову, увенчанную убором из перьев лысого орла.
Орёл сделался лысым с тех пор как его изловили и отпустили только после того как большая часть его перьев перешла в собственность вождя по имени Орлиный Глаз. Много лысых орлов летало над прериями, потому что индейцам требовалось много орлиных перьев для головных уборов.
-- Закопать топор войны - это очень хорошо. - рассудительно продолжил вождь. - Только помни, Змеиное Жало, что лопата, которой ты закопаешь топор войны, должна быть очень остра. Иначе гуроны и бледнолицые убьют тебя и твоих детей, уведут твоих жён и развешают ваши скальпы на шестах.
-- Змеиное Жало умеет сражаться лопатой бледнолицых не хуже чем томагавком. - гордо ответил краснокожий воин. Произнеся эти слова, он с невозмутимым видом вынул из-за пояса сапёрную лопатку и ловко метнул её в тотемной столб с нарисованной на нём мишенью. Отточенное лезвие со свистом прорезало воздух и глубоко вонзилось в десятку. Послышались одобрительные восклицания воинов.
-- Позволь узнать, о великий вождь Орлиный Глаз, а для чего ты куришь эту трубку? - осторожно спросил Олений Рог.
Воцарилось продолжительное молчание, прерываемое лишь пыханьем трубки. Наконец вождь оторвался от кальяна, выпустил громадный клуб сизого дыма и ответил:
-- Орлиный Глаз курит эту трубку, потому что за свою долгую жизнь он семнадцать раз пытался бросить курить, но так и не сумел это сделать.
Из горла Оленьего Рога вырвалось короткое гортанное восклицание, а остальные воины почтительно прижали руки к груди.
-- О великий вождь Орлиный Глаз! - горячо воскликнул Соколиное Перо. - Объясни, почему я должен закопать свой томагавк и сражаться лопатой бледнолицых? Лопата - хорошее оружие, когда она остра, но разве не хочет Маниту, чтобы мы по-прежнему сражались томагавком - любимым оружием наших предков?
-- Потому что разоружение - это веление времени. - изрёк мудрый вождь после глубокой затяжки. - Когда ты грозишь соседям томагавком, то все думают, что ты желаешь войны. Но когда ты зарываешь томагавк в землю и дерёшься лопатой, то соседи понимают, что ты хочешь мира, и тоже становятся миролюбивыми. И помни, что чем острее твоя лопата и чем крепче её черенок, тем более миролюбивы твои соседи.
"Н-да... Закапывать томагавки лопатами, чтобы продемонстрировать своё стремление к миру, а потом снимать этими лопатами скальпы со своих соседей - это очень неэффективно с точки зрения использования времени и материальных ресурсов. С другой стороны, политика разоружения всегда строилась именно по этому принципу. Политика никогда не была лёгким делом. В ней нет оптимальных решений, есть только субоптимальные. И чем сильнее действия сторон продиктованы политикой, тем меньше совокупная эффективность всей системы в целом. В сущности, политика и оптимизация - это абсолютно несовместимые вещи, потому что политика - это борьба противоположностей, а оптимизация требует их единства." - подумал математик Круглов и выключил телевизор, предоставив индейцам возможность решать свои текущие дела без посторонних свидетелей. Затем он неторопливо допил остаток коньяка и улёгся прикорнуть, положив под голову круглую расшитую подушечку и укрыв ноги пуховым пледом, который его покойная супруга Валентина Матвеевна связала двадцать шесть лет тому назад.
Высокий индеец по имени Соколиное Перо осторожно высунул из тёмного экрана украшенную перьями голову и обвёл комнату пристальным взглядом. Математик Круглов сопел на диване, упершись щекой в подушку и свесив правую руку к полу. Из динамиков телевизора послышался приглушённый голос индейского вождя:
-- Ответь, Соколиное Перо, выключил ли старый бледнолицый свой наблюдательный прибор или всё ещё наблюдает издали за нашим советом?
Соколиное Перо скосил взгляд на светодиод телевизионного выключателя, убедился, что тот не горит, и осторожно втянул голову обратно:
-- О великий вождь Орлиный Глаз! Старый бледнолицый выключил свой прибор и улёгся на ложе, желая забыться сном.
-- Так чего ты ждёшь? Быстро доставай карты и анашу!
4.
Математик Круглов постепенно задрёмывал, и в какой-то неуловимый момент в его голове плавно закружились трансфинитные числа, заплясали аффинные преобразования, прискакала и оживлённо запрыгала абстрактная алгебра и множество других весёлых математических корючек, чрезвычайно любимых всеми математиками, но при счёте денег совершенно излишних.
-- Чёрт его знает, как прошла моя жизнь. - подумал математик Круглов так ясно и чётко, как на выпускном экзамене в университете. - Может быть, лучше мне было родиться каким-нибудь слесарем Смирновым? Думать поменьше, выпивать почаще, ездить на рыбалку, вертеть лунки во льду, стучать костяшками домино по выходным. Глядишь - и жизнь моя была бы несравненно счастливее. Ведь так хотелось мне заниматься теоретической математикой, а вот - не довелось... И жизнь прошла... А зачем?.. Уж лучше, наверное, было бы слесарем...
На этих мысленно произнесённых словах дремлющее сознание математика Круглова сорвалось с невидимой тонкой нити вселенского мироздания, на которой оно прецессировало, и стремительно понеслось вниз по сокрушительной параболе. Преодолев за пару секунд более сорока с половиной парсеков, оно с коротким плеском погрузилось в океан снов и камнем ушло ко дну.
Надо сказать, что в процессе приземления, а точнее приводнения сознания математика Круглова, произошла ошибка в координатах, в результате чего оно оказалось в квадранте, принадлежащем слесарю Смирнову. А может быть, и не было никакой ошибки, может быть, оно так и надо было, потому что математик Круглов во сне захотел стать слесарем Смирновым. А может быть, и не захотел, но поскольку ему уже начал сниться сон слесаря Смирнова номер 27, то не остаётся ничего другого как последовать за событиями.
5.
Слесарь Смирнов с трудом проснулся и долго протирал глаза. Он никак не мог взять в толк, почему он слесарь Смирнов, а не математик Круглов. Ведь ещё полминуты назад во сне он был математиком Кругловым, работал в аппарате Президента и считал настоящие большие деньги, пусть даже и не свои.
-- Чёрт его знает, как сложилась моя жизнь! - думал слесарь Смирнов, слегка похмеляясь "смирновской". Смирновская эта не была куплена в магазине, а была изготовлена лично слесарем Смирновым из бражки на основе томатной пасты, дважды пропущенной через перегонный аппарат и очищенной активированным углем и марганцовкой. Название сего домашнего продукта явствовало из фамилии производителя.
-- Чёрт знает, как сложилась моя жизнь! - продолжил слесарь Смирнов свои экзистенциальные размышления. - Работа, попойки, опять работа... вытрезвитель... тёща-змеюка... с женой тоже как кошка с собакой... Только и радости - партия в домино, да зимняя рыбалка. Если б ещё самому лунки не вертеть... А вот был бы я и вправду математиком Кругловым, ходил бы на работе во всём чистом, считал бы чужие деньги, и жизнь моя была бы несравненно счастливее...
Позавтракав остатками холодной яишни с салом, слесарь Смирнов приплёлся на работу в ЖЭК и записал свою фамилию в сменный журнал, глянув в него мутным глазом. Впрочем, внимательный наблюдатель без сомнения бы заметил, что слесарь Смирнов написал в журнале в графе "фамилия" не "Смирнов", а "Круглов". Ведь он и в самом деле был математик Круглов, которому только снилось, что он слесарь Смирнов, в то время как слесарю Смирнову снилось, что ему ничего не снится, потому что он только что проснулся и пришёл на работу в ЖЭК. Тут надо добавить, что это как раз и был сон слесаря Смирнова номер 27, который в данный момент снился математику Круглову.
В ЖЭКе секретарша Света отчаянно зевала во весь щербатый рот, лениво прикрывая его пухлой ладонью.
-- Ну что, Светуля, так и не пришли? - поинтересовался слесарь Смирнов.
-- Не-а! Четвёртый день задержка. И солёного что-то уж больно подозрительно хочется. Говорила я этому козлу: не покупай дешёвую резину, не жмоться! Если я опять окажусь беременная, я ему, гаду, всю его трихомудию садовыми ножницами пообрезаю, если выйду живая с абортария.
-- А зачем ты с ним тогда, Свет?
-- А с кем? Ну скажи, с кем? С тобой, с семейным? Не резинового же мужика мне покупать! Я же не извращенка, да и денег жалко...
-- Потерпеть, значит, никак нельзя? - хмуро осведомился слесарь Смирнов.
-- Великомученица Варвара всю жизнь терпела, так целкой и помёрла. - огрызнулась Света. - А я не великомученица, а простая грешница. Я полной жизни хочу, понятно? Ни фига вам, козлам, непонятно!
-- Полной жизни хочешь? Ну вот скоро и располнеешь месяцев на девять. - осклабился слесарь Смирнов.
-- Типун тебе на язык! - взвилась со стула Света. - И так каждый норовит сглазить одинокую женщину - ещё мне твоего сглазу не хватало!
-- Вот и молчи, за умного сойдёшь. Пусть уж лучше телевизор поговорит.
Света яростно простучала каблуками в угол убогого офиса и включила пыльный и ржавый жэковский телевизор, отродясь не видавший дистанционного переключателя.
6.
Экран побочного продукта министерства среднего машиностроения долго тлел и не хотел разгораться, а когда наконец зажёгся, то на нём появился знакомый вигвам, а в нём - изрядно укуренные индейцы, передававшие друг другу внушительных размеров косяк, скрученный из самой качественной конопли в лучших индейских традициях.
-- Что, глюки пошли? - догадался проницательный вождь Орлиный Глаз.
-- Ага, глюки! Вон там в том в углу стоит двухголовый бизон. У него с обеих сторон головы и совсем нет хвоста. Видишь, вождь?
-- Сейчас ешё разок шмальну и увижу. Эй, Олений Рог, передай-ка мне шмаль!
-- Двухголовый бизон - это совсем беспонтовый глюк. - заметил Змеиное Жало. - К тому же, бледнолицые уже видели этот глюк и дали ему название "Тянитолкай".
-- Вот Соколиное Перо однажды видел отпадный глюк, - отозвался Олений Рог. - Соколиное Перо видел бледнолицего с двумя скальпами.
-- Бледнолицый с двумя скальпами - это очень прикольный глюк, не то что двухголовый бизон. - одобрительно заметил Орлиный Глаз, делая очередную тяжку.
-- Это был не глюк. - отозвался Соколиное Перо. - Я в натуре видел бледнолицего, у которого на одной голове было два скальпа.
-- Поклянись бородой Маниту! - недоверчиво сказал вождь.
-- Да что там Маниту! Слушай, вождь, я клянусь тебе здоровьем собственной мамы, что видел бледнолицего с двумя скальпами, так как сейчас вижу тебя.
-- Где и как ты его видел?
Высокий воин приосанился:
-- Соколиное Перо встретил его одиннадцать лун тому назад. Перед этим Соколиное Перо не пил и не курил шесть дней, поэтому никаких глюков у него не было.
-- Точно не было глюков? - недоверчиво спросил вождь и скептически сощурился.
-- Я ж тебе сказал: мамой своей клянусь! - запальчиво воскликнул расказчик.
-- Ну если мамой, тогда ладно, продолжай.
Краснокожий воин вновь принял величавый вид:
-- Соколиное Перо сидел в засаде у дороге, по которой ездят бледнолицые, и ждал, что может быть проедет какой-нибудь одинокий бледнолицый, и тогда Соколиное Перо подкрадётся к нему сзади, снимет с него скальп, высушит и продаст гуронам.
-- И в обмен на скальп бледнолицего гуроны дадут тебе шмаль. - подсказал вождь.
-- Ну да, шмаль. И бухло тоже. Но только получилось всё не так как думал Соколиное Перо. В стороне от дороги, почти у самого озера, Соколиное Перо увидел большую крытую повозку, на которой было написано "Разъездной театр". В той повозке было много ненастоящих вещей: ружей, которые не стреляют, еды, которая выглядит как настоящая, но на вкус как бумага... Ещё там было несколько бледнолицых женщин. Соколиное Перо связал их одной верёвкой и продал гуронам за два пакета маковой соломки.
-- Соколиное Перо продешевил. - сказал вождь.
-- Нет, это была честная сделка, потому что бледнолицые женщины - плохие скво. Они много едят и совсем не умеют работать. Соколиное Перо связал женщин и пошёл по следам к озеру. Бледнолицый стоял у воды и уже разделся, готовясь искупаться. Когда он увидел, как Соколиное Перо замахнулся на него томагавком, он громко закричал, сорвал с головы скальп, швырнул его на землю и бросился бежать в лес.
-- На шесте у Соколиного Пера сушилось скальпов бледнолицых в три раза больше чем пальцев на его обеих руках и ещё три пальца - горделиво ответил индеец и сделал довольно грамотную распальцовку обеими руками.
-- Значит, всего ты снял с бледнолицых тридцать три скальпа.
-- Не тридцать три, а тридцать девять, - спокойно возразил Соколиное Перо. - У тебя получилось тридцать три, потому что ты перепутал порядок действий. Я имел в виду сперва сложить десять и три, а потом умножить полученную сумму на три.
-- Ну так и надо было объяснить чиста порядок действий! Или просто сказал бы "тридцать девять" вместо того чтобы пальцы гнуть! - огрызнулся Змеиное Жало.
-- Если рассказывать без пальцев, то вместо эпического повествования выйдет лекция по математике. А по математике, Змеиное Жало, у нас специалист ты, а не я. Тебя бледнолицые научили четырём арифметическим действиям и десятеричной системе, а меня нет, потому что я снимал с них скальпы раньше чем они успевали открыть учебник на первой странице.
-- Если снять с учителя скальп, многому он уже не научит. - философски изрёк вождь. - Ну хорошо. Расскажи нам, Соколиное Перо, что случилось дальше. Только постарайся всё же без пальцев. Не по понятиям это - перед своими пацанами пальцы гнуть.
Соколиное Перо крепко сжал кулаки, спрятал для верности руки за спину и продолжил рассказ:
-- Скальп, который бледнолицый снял с себя сам, был очень хороший скальп. На нём совсем не было крови, и волосы были черны и густы. Если бы эти волосы не росли на скальпе бледнолицего, Соколиное Перо поклялся бы, что это волосы с конского хвоста. А под этим скальпом у бледнолицего оказался ещё один скальп, старый и потёртый, почти без волос. Соколиное Перо так удивился, что промахнулся томагавком по бледнолицему, и он убежал в лес, громко зовя на помощь.
-- Соколиное Перо догнал бледнолицего и помог ему снять второй скальп, не правда ли? - деликатно поинтересовался Орлиный Глаз.
-- Нет, Соколиное Перо не стал преследовать бледнолицего, потому что ему не понравился второй скальп. За первый скальп, который бледнолицый снял с себя сам, гуроны дали Соколиному Перу целый корабль конопли. А второй скальп гуроны никогда бы не купили, а только потеряли бы к Соколиному Перу всякое уважение. Поэтому Соколиное Перо решил подарить бледнолицему его второй скальп вместе с его жизнью.
-- Очень жаль, что второй скальп не имел товарного вида. - сказал Медвежий Клык. - Но всё равно, что ни говори, а два скальпа на голове одного бледнолицего - это круто!