отрываясь от экранных букв лэптопа, нежно смахивая, левой рукой, с верхнего левого угла Word,
пересевшую, с раскидистых, расшестистых, нависших зелёных листьев многолетнего коренастого дуба,
взрослую, шести точечную божью коровку,
укладывающею под панцирь тончайшие, калька образные, коричневатые
искристые, как бы шуршащие, крылышки.
- Кропаю.
Окончательно повернул лицо к вопросу,
загораживаясь рукой, козырьком, у глаз,
от августовского полуденного света.
Подошедший к парковой скамейке, возле аллеи Alexandra park, сумасшедший миномётчик Раймонд, слегка нагнулся, всмотрелся с прищуром, в мерцающий текст экрана.
- Русский?
- Угу. Мысли вот, допечатываю.
- Дай почитать.
- Сейчас,
Prompt Xt, переведёт.
Согласился я, нажимая save, и переводя в промт.
- Токо, это тяжко читать, после его перевода.
- Ничо. Я, уже ж читал.
- Хорошо.
Вывожу перевод на флоппи.
Жужжит. Урчит. Трещит. Скрепит.
И, через толику минуты, щёлкая, выскакивает, до половины.
Сего дня элегантный, чёрный флоппи к.
- Во. Держи.
- За сколько купил?
- Ково?
- Лэп?
- Лэп.
Штука фунтов.
- Круто.
- А чё делать.
Прогресс. Туды его в качель.
- Лады.
Не буду мешать.
Пойду домой. Почитаю.
Заходи.
- Угу.
Жилистый, невысокий, подтянутый, постоянно тренирующий тело Брайон, прячет дискету, из левой руки, в нагрудный карман,
дорогой белой, марлевой, в рубцах, прошитой рубашки.
Проворачивается, шоркая пятнисто защитными джинсами, в ремешках,
и по-солдатски упруго, идёт.
По направлению к своему, к государственному, к малолитражному, приземистому домику.
Который впрочем, из парка не видать.
Из-за деревьев не видать.
И вообще не видать.
Далеко.
Как только он меня увидел.
- Так.
Сшас погляжу.
Чё там, Анатолий печатал.
Но поглядел он, только на следующий день.
Так получилось.
Проснулся с утра и увидел возле, подаренного мной книжки-компа флоппик.
- О, так это ж Анатоли.
Встал. Потянулся.
Подумал: бежать, не бежать. Бежать, не бежать. Бежать, не бежать.
Англо - армейский кросс.
Глянул, позёвывая, сквозь не зашторенное окно, на, на капающее мрачное небо, пятидесяти летними инвалидно-пенсионными, близорукими голубыми глазами.
Невзрачное небо, далью обволакивало увиденное, сдавливая по отдельностям, придавливая совокупно, всё обозреваемоё, к низу.