Странный вечер. Странные капли стучат по стеклу. Их сегодня как-то слишком много. И вроде все хорошо, кто-то бы даже сказал прекрасно, а так и хочется подвыть ветру. Мы так давно не плакали с небом на пару, а ведь мы - прекрасный дуэт. Оно было со мною всегда, спасало от сизых взглядов по сторонам и выделяло 25-й час в сутках, просто чтобы хватало времени подумать. Вы видели когда-нибудь, чтобы мир замер? И можно было бы просто сидеть и смотреть вокруг, и дождь бы не капал, и люди не шли дальше. И можно было осторожно брести по улицам, раздвигая руками застывшие в воздухе капли воды, заглядывать в лица прохожих и пытаться догадаться, что было с ними за мгновенье до того, как пришлось замереть. Но еще одно мгновенье, и они снова сделают шаг вперед, чтобы никогда не узнать, что кто-то только что вглядывался в их глаза. Так, наверное, рассматривает художник новую модель. Чтобы не просто разнообразить ее фотокарточки рисованным портретом, а выплеснуть на холст нечто большее, истинную суть человека напротив, хотя он, может, и не догадывается о таком намерении.
Но я не рисую. Не умею рисовать. Я просто лечу мимо, не касаясь асфальта босыми ногами. Мне не нужно земли - ведь небо со мной. Почему-то часа всегда мало, и не успеваешь заметить, как вновь оживают стрелки на часах, а ты со струями дождя падаешь на тротуар. Одно из таких падений я вряд ли когда-нибудь забуду. Шел дождь, я, как всегда, неслась на носочках и сама не заметила, как наткнулась на нее. Девушка, примерно моя ровесница. Она сидела на корточках посреди лужи и пыталась собрать разлетевшиеся листы с нотами. На одном из них стояла я. Она подняла голову вверх. Унылый взгляд. Усталый и немного взволнованный. Не то капли дождя, не то слезы на кончиках ресниц. Я бы стояла так вечность, наплевав на дождь и холод. Но одного упрека ее взгляда было достаточно, чтобы стало понятно: она хочет остаться одна. Я повернулась и пошла дальше, пытаясь ступать как можно тише, чтобы даже всплеском воды не нарушить ее покой. Через несколько шагов я обернулась: она все еще сидела, склонившись над грязной водой.
Не знаю, что было в ней такого, что до сих пор заставляет трепетать при малейшем воспоминании, но теперь каждый раз, когда, время замирает, я просто брожу по городу в надежде вновь увидеть ее хоть мельком. И так уже почти 6 лет. Может, ее и не было?
Колыбельная.
Однажды в моей музыкальной шкатулке поселилось чудо. Это была обычная шкатулка, с искусственными цветами и позолоченными завитушками, а когда ее открывали, пищала бетховенская "К Элизе". Не то чтобы я что-то имею против Бетховена, но мелодия вскоре всем так надоела, что под крышечку стали подкладывать спичку, лишь бы только не слышать писк.
А вчера утром все изменилось. Я открыла шкатулку, чтобы достать сережки, и раздалась музыка. Это было непохоже ни на что из того, что мне доводилось раньше слышать. Будто ангелы решили сыграть на фортепиано, или лунный свет ночью пробрался ко мне в комнату сквозь плотные шторы, закрался под крышку шкатулки и теперь превратился в музыку. Она была такой красивой, что я и не сразу заметила, что среди безвкусных цветов притаилось крохотное белое фортепиано, за ним сидела девушка, такая же крохотная. Она была такой нежной и хрупкой, что казалось, что достаточно легонько дунуть, чтобы она взлетела. Я смотрела на нее, не дыша. Но ей не было до меня дела. Она самозабвенно играла, даже закрыв глаза от удовольствия. Пальцы бегали по клавишам фортепиано, как будто жили в такт песне. Девушка медленно покачивалась из стороны в сторону, слегка размахивая длинными темными волосами.
Но она открыла глаза, увидела меня, и мелодия оборвалась. Она поднялась со стула и быстро спрыгнула со шкатулки на стол, одарив меня гневным взглядом. От неожиданности я не удержала крышку шкатулки, и она захлопнулась. И хотя я тут же поспешила ее открыть, заиграла уже не та волшебная музыка, а извечная "К Элизе". От контраста резало слух. Девушка обхватила голову руками и заглянула внутрь. Фортепиано не было. В изнеможении она опустилась на стол. Я принесла воды, но она лишь отстранила от себя наперсток (ничего более похожего на бокал подходящего размера в доме не нашлось). Потом она снова забралась в шкатулку и, потянув за крышку, закрылась изнутри. Я подумала, что лучше было ее оставить. Когда вечером я открыла шкатулку, она сидела на лепестке розы, обхватив колени. В ответ на мою попытку заговорить она лишь повернула лицо в мою сторону, еле слышно вздохнула и отвернулась обратно. Я принесла немного еды, но она к ней и не притронулась.
Ночью я не могла уснуть: мысли о девушке из шкатулки не давали мне покоя. Я не знала ни кто она, ни откуда она могла появиться. Я лишь слышала ее тихий-тихий плач, и от него становилось еще горше.
А когда сегодня утром я подошла к столу, шкатулка была закрыта. Я аккуратно приподняла крышку в надежде увидеть там мою пианистку. Но ее там не было. Впрочем, никто и не говорил, что она - моя.
Предпоходняя.
17 августа 1994. Маленькая Алина проснулась от назойливого мяуканья под окошком. Хотя нет, это для других оно было бы назойливым, а для маленькой Алины это был самый сладкий на свете звук. Прямо в ночной рубашке она выбежала в коридор, дернула за щеколду входной двери... Сердце бешено колотилось. Неужели и правда котенок? Это был предел детских мечтаний. Она так волновалась, что даже еле открыла замок, босиком вылетела во двор. Сразу же окатило утренним холодом, но Алина этого даже не заметила. Она бежала вокруг дома к своему окошку. Под ним, у стены, жалобно мяукал пушистый белый комочек. Она взяла его на руки и прижала к груди. Из глаз брызнули слезы. "Пусик, Пусик..." - еле слышно шептала девочка, боясь шевельнуть ладошкой. Она шла обратно медленно-медленно, словно боялась, что дома ее Пусика отберут и отдадут кому-нибудь другому или вовсе выбросят обратно на улицу. От одной только мысли об этом хотелось разреветься во весь голос...
9 сентября 2013. Большая Алина сидела на диване, листала глянцевый журнал и поглаживала приютившегося рядышком белого кота. За окном накрапывал дождик. -Ну что, Пусик? Скажешь, кошки столько не живут? А я вот везучая, - Алина едва заметно улыбнулась и закуталась в теплый плед.
Прохладно-утренняя.
Обидно просыпаться и понимать, что что-то не так. Обидно просыпаться и чувствовать себя ненужным и обиженным. Обидно просыпаться и ежиться от холода в картонной коробке. Обидно просыпаться. Кто-то считает, что собаки не видят сны. Зря. Мы тоже прекрасно знаем, что такое мечты и кошмары. Мы тоже вздрагиваем и скулим во сне, когда вновь и вновь за закрытыми веками видим, как летит нога хозяина нам в бок и сбрасывает с балкона, как, обессиленные, мы тащимся сюда, сиротливо озираясь по сторонам и избегая встреч с другими, а еще больше - со своим прошлым и будущим, а заодно и настоящим. Да, мы тоже знаем, какого это: вновь и вновь перебирать в голове вопросы, так и не находящие ответа: "Как так? Почему? Зачем? Что случилось?" и ждать, ждать, ждать, ждать, когда хозяин вдруг опомнится и окликнет: "Ну прости, погорячился, друг, пойдем..." и заберет обратно, и накормит, и погладит, и даже даст запрыгнуть на диван, а может, и не даст, ну да это уже неважно... Но все это лишь в сне. Обидно просыпаться.