Я всегда с удивлением слушала рассказы подруг и знакомых о временах их учёбы, в которых обязательно присутствовали какие-то преподаватели и профессора, к этим подругам по-разному пристававшие. У меня, за почти 10 лет разных вузов такого никогда не было. Несмотря на то, что я всегда приходила на лекции в красивой одежде, приведённым в порядок лицом и часто задавала интересные вопросы. Можно было бы начать сомневаться в своей внешности и женской привлекательности, но в них я не сомневаюсь. Просто неправильные у меня были преподаватели, да так оно, скорее всего, и лучше.
Хотя один раз один профессор всё-таки нарвался на мой компас. Его звали Ральф. То есть, все его называли ABRI - сокращённое от Anwalt-Buero Ralph Igney. ABRI называли его все поголовно; все, кроме меня. Я всегда называла его Ральф.
Ральф был адвокатом. Хотя ещё он был певцом, продюсером разных музыкальных групп и, наконец, преподавателем. Лет тридцать тому назад, он был чемпионом ГДР по лёгкой атлетике среди юниоров - в то время у него ещё были две ноги.
Когда Ральфу было восемнадцать лет, у него начало болеть колено. Положили в больницу, сделали анализы и поставили страшный диагноз - рак костей. Ногу решили ампутировать, всю, до самого верха. С тех пор, для друзей из музыкальной среды Ральф стал Одноногим Джеком; он даже так назвал свою группу. Все деньги Ральфа так и не вернули ему ощущение полноценной жизни - никакой протез не мог помочь ему ходить ровно. Ральф очень сильно хромал на деревянной ноге, переваливаясь при ходьбе слева направо всем своим огромным ростом и весом. Он был похож на одноногого медведя гризли, а маленькие за круглыми очками глазки подчёркивали сходство.
Обычно студентки, особенно симпатичные, Ральфа не любили. Они считали его шутки сексистскими и неуклюжими, а его самого - слишком грубым. Мне Ральф нравился. Наверное, потому что, шутки одноногого медведя я просто не могла считать сексистскими, а может, потому что у меня другой менталитет. Мне эти шутки казались трогательными, а манера его поведения позволяла и мне вести себя по-интеллигентному нагло, и после лекций идти вмести с ним и ребятами в бар, где он "поил бедных студентов". Ральфу было не жалко на нас денег, лекции за триста километров от своего дома он приезжал читать только из благотворительности, тратя на бензин вдвое больше полученного за лекции гонорара.
У Ральфа была очень странная машина, переделанная под его физическое состояние. Ральф не признавал автоматику и поэтому его старый БМВ-акула, классического тёмно-синего цвета, такой же истрёпанный жизнью, как и он сам, был изнасилован изнутри. Педаль сцепления находилась слева от руля, так, что бы Ральф мог дотянуться до неё левой рукой. Сиденье было отодвинуто очень далеко, освобождая место для его длинной несгибавшейся деревянной ноги.
Когда ещё во время учёбы Ральф попросил меня подвезти его до города (сам он уже слишком много выпил), я сразу согласилась - акула была мною изъезжена много раз. Но не акула Ральфа. Отступать мне не хотелось и кое-как, сидя на самом краешке кресла и плевав на ремень безопасности, постоянно забывая нажимать на сцепление рукой и не находя педали левой ногой на ощупь, я поехала. Машина глохла на каждом светофоре, Ральф ржал в голос, я злилась, но всё-таки до гостиницы его довезла. "Будешь проездом, заходи в гости, Шумахерова", - сказал на прощанье Ральф. "Лучше Вы к нам", - в тон ему ответила я.
Через несколько лет наступил мой последний день в городе, где прошла моя молодость и главные Любови, где оставались друзья и уютный офис в средневековом доме, моя танцевальная группа и доверенная мне собака недавно умершего городского хиппи Джонни. Это был мой последний вечер. Я пришла в деканат уладить пару формальностей и - наткнулась на Ральфа. Поздоровалась.
- А я знаю... Мне уже рассказали. Уезжаешь? - спросил он.
- Угу, завтра, - кивнула я, стараясь не расплакаться.
- Вот и славненько. Приглашаю тебя сегодня выпить. Придёшь?
На самом деле, мне хотелось посидеть дома с Любимым. Но гордость и злость на него за этот вынужденный отъезд пересилили любовь, и я согласилась.
Мы сидели с Ральфом в лобби баре единственной пятизвёздочной гостиницы в нашем городе и пили коньяк. Я плакалась ему в жилетку и хотела, чтобы меня пожалели. Ральф говорил, что у меня и так всё хорошо, и жалеть категорически отказывался. Рассказав Ральфу всё, что у меня накопилось на душе, и слыша в ответ: "ну и чего ты страдаешь, ты же не дура. Всё у тебя будет хорошо, вот увидишь - сама через пару месяцев мне позвонишь, и скажешь, что я был прав", я замолчала. Медленно цедила коньяк, думала о себе, потом о Любимом, и как-то плавно в мыслях перешла на самого Ральфа.
- А у Вас так бывало? Ну, не точно так, а как-то похоже...
- У меня по-всякому бывало. Но вот сейчас - где все те, кому в другие времена было лучше, чем мне? А я сижу тут в дорогом отеле с тобой, пью дорогой коньяк, и все мне завидуют. - Ральф стряхнул сигарету и подмигнул мне.
И тут я решилась.
- Скажите, а можно Вас спросить, - задала я мега-глупый вопрос.
- Валяй.
- А как получилось, что у Вас нет ноги? - не смотря Ральфу в глаза, выдохнула я.
Главной сплетней нашего вуза было то, что Ральф в молодости, по-пьяни, попал в страшную аварию, его вырезали из машины и ногу не спасли. Но точно никто не знал. Ни с одним из других преподавателем у нас, у студентов, не было таких близких и товарищеских отношений, но спросить так никто и не посмел. Наверное, этот вопрос подразумевал жалость к Ральфу, признание его физического недостатка, а это было неправильно, поэтому спрашивать все стеснялись.
Ральф рассказал мне про страшный диагноз, поставленный ему в молодости. В медицине я кое-что понимала, поэтому живой Ральф с раком костей тридцатилетней давности, помноженный на абсолютно нездоровый образ жизни, казался почти чудом.
- И как Вы - совсем излечились? Никаких метастазов? - решила уточнить я.
Ральф потянулся за сигаретой и слегка улыбнулся.
- Никаких метастазов. - Он достал зажигалку, прикурил сам и дал прикурить мне. - Никаких метастазов, потому что никакого рака. - Моё лицо вытянулось. Ральф мягко улыбался. - Понимаешь, эти врачи перепутали анализы. Просто перепутали папки. Рак был у кого-то другого.
От шока я замолчала... Мы курили. В голове проносились разные мысли, додумывать их было страшно.
- Как же?... Так не бывает... А как Вы узнали? Что у Вас было?
- Узнал я, как и ты сейчас, подумав, что с таким диагнозом так просто и долго не живут. Проверил - с моей профессией это не сложно. У меня было что-то с мениском. Врачебная ошибка.
- Как ошибка?!
- Не кричи. Простая глупая ошибка - положили анализы какого-нибудь, скажем, Майера в папку Игнея. Перепутали.
- А тот, другой, ну Майер?
- А вот он наверняка умер. От рака. Но с обеими ногами. Ему действительно не повезло.
- А как же Ваша нога?... - от количества мыслей я даже не знала, что спросить. - И вы знаете кто? Вы его встретили? Я б убила...
- И я хотел. - Ральф снова улыбнулся. - А потом встретил. Не так давно. Он уже на пенсии. Бедный такой, сам весь больной. Пусть живёт. Он, конечно, извинился.
- Вы что - мать Тереза или Христос?! Он вам жизнь сломал! Господи, да как же...
- Не кричи. Знаешь, если б у меня была нога, я бы стал профессиональным спортсменом. Никогда б не стал адвокатом. Мне не пришлось бы никому ничего доказывать, прикладывать усилия, чтобы нравиться женщинам, получать заказы, устраиваться на работу. Когда я понял, что моя мечта стать самым молодым чемпионом ГДР по лёгкой атлетике не исполнится, я выбрал себе другую. Я стал самым молодым в ГДР доктором юридических наук.
От этой истории мне было плохо, физически плохо. Я хваталась то за пачку сигарет, то за рюмку коньяка. Ральф заметил.
- Давай выпьем.
- За Вас? Я бы хотела выпить за Вас. За то, что Вы такой - ну, всё равно такой, несмотря на... - я была отчего-то смущена и путала слова; и сама не знала, что именно я хочу сказать.
- Мне, конечно, приятно, но пить мы будем за тебя. За то, чтоб в свой следующий приезд ты была при деньгах, при работе и приехала победителем, раз уж не можешь победителем уехать, - Ральф вопросительно смотрел на меня. Я кивнула.
- И чтобы ты обязательно заехала ко мне. Хочу удостовериться, что ты поняла всё, что я тебе хотел сказать.
- Обещаю, - имея в виду то самое однозначное "да" во что бы то ни стало, сказала я, и мы чокнулись.
"Дорогой Ральф! В мае у меня будет командировка через Гамбург. Помню наш уговор и хочу Вас увидеть. PS: вы, конечно, были правы."
"Жду очень. Встретить не могу - акула в ремонте и передаёт привет. Сообщи эсмэской, когда прилетаешь".
Я приехала к Ральфу поздно, злая и раздражённая донельзя. За последний час я потратила около 200 евро государственных денег на звонки и такси. Мне на неделю была нужна машина. У меня были деньги и годные права, но... - у меня не было кредитной карточки. Больше всего меня злили даже не напрасные поиски и куча проблем, обещавших начаться завтра, а полное отсутствие логики у всех этих менеджеров арендных офисов. Я была готова на любую машину, на самую дешёвую и раздолбанную. Я была готова сдерживаться и мило улыбаться:
- Сколько она стоит? - сжав зубы, спросила я. Мы препирались уже минут десять. Такси ждало с включённым счётчиком.
- Я вам говорил, в день - тридцать евро. - Сладко улыбаясь, ответил клерк по другую сторону стойки.
- Вообще. Сколько она стоит вообще?
- О, айн момент, мне нужно посмотреть. - Клерк нырнул куда-то под стол, вынул из нижнего ящика каталог. - Она стоит пять тысяч семьсот пятьдесят евро, включая налог на продажу.
- Ок. Я вам дам наличными эти пять тысяч и сколько там их ещё. Вы мне машину. Под расписку. Даже если я её украду, вы ничего не теряете! Ок?
По лицу клерка активно бежала мысль. Пока он думал, у меня была надежда. Мысль остановилась.
- Прошу прощения, но нет.
- Что нет? - простонала я.
- Ничего не получится.
- Шесть. Я дам тех пять с чем-то, и остальное - лично вам.
Клерк даже не стал задумываться.
- Нет, что вы! Мне не надо. Я был бы рад помочь, но никак. Вы знаете, эта идея с распиской и наличными очень интересная, просто мы не работаем по такой модели. Но я обязательно предложу своему начальству...
Я взвыла, подхватила сумку и понеслась в такси.
- Куда теперь? Может, в фирму по аренде машин Budget?
Таксист турок мне явно сочувствовал.
- Нет, спасибо. В фирму ABRI.
- Не слышал. А они тоже...
- Нет, они не по машинам. Вот адрес. И давайте помолчим, прошу вас.
- Ух, какая ты злая! - Со второго этажа крикнул мне Ральф, уже через окно увидев подъезжающее такси. - Это хорошо, значит, твоя жизнь наладилась.
- Ага, наладилась - ровно до завтра. Вы знаете, как я иногда ненавижу эту страну? Я её иногда ненавижу так, что ненавижу даже Вас лично! - А ты знаешь, как я иногда ненавижу лично тебя? - От удивления я остановилась посреди лестницы. - Ты единственная со всего курса, кто до сих пор называет меня на Вы!
Я облегчённо выдохнула
- А Вы хотите, чтобы я Вас называла на Ты? - немного кокетливо спросила я.
- Хочу.
- Я попробую, но сразу не обещаю - буду путаться, - сказала я и внесла чемодан в коридор. Ральф стоял на пороге офиса, одновременно служившего ему и квартирой. Я впервые увидела его с пустой, заправленной за пояс штаниной и двумя костылями. Это показалось мне настолько интимным, что стало как-то даже стыдно за то, что я это вижу.
Ральф был в превосходном настроении. Он только что выпустил новый диск под своим лейблом, завтра ему предстояло выигрышное дело в суде. Он несколько часов рассказывал мне забавные истории из своей адвокатской практики и музыкальной жизни, и я почти забыла о проблеме с машиной. Когда я о ней вспомнила, лицо моё, наверное, как-то изменилось. Ральф спросил, что у меня за проблемы. Я рассказала.
- Боже мой, нашла от чего хмуриться, морщины наживать. Хочешь мою акулу?
От неожиданности я поперхнулась.
- А как же Вы... ты?
- Да мне не надо. На неделе ничего особенного не запланировано. Завтра с утра заберём в сервисе и езжай.
Завтра наступило через несколько часов. Я сидела на краю сидения и жала на газ. Акула рычала.
- Сцепление, выжми сцепление! - крикнул Ральф.
- Чёрт! Конечно. Извини, - сказала я Ральфу и акуле одновременно. Машина двинулась, и я поехала в командировку. В плейере хриплый, похожий на Высоцкого, голос Ральфа рвал глотку о каких-то "чёрных реках мозга", визжали панковские гитары, мелко вибрировала панель. Мы с акулой плавно плыли по автобану навстречу моей первой серьёзной командировке от нового рабочего места в нелюбимой родной стране.
За неделю постоянных разъездов я привыкла к акуле. Она была очень тяжёлой и неповоротливой из-за отсутствия гидроусилителя руля. Она ломала мои привычки на каждом переключении скоростей: левая нога привычно жала на педаль, педали не было, я пугалась, начинала искать рычаг переключения, не находила, потом вспоминала, что в акуле всё по-другому, сослепу тыкалась левой рукой по борту, всегда с удивлением находила рычаг, рефлекторно рвала его на себя, правая забывала отпустить руль для переключения передачи, акула фыркала и спотыкалась. Через неделю я привыкла. Когда я отдавала акулу Ральфу, а сама пересаживалась в свою старую, пригнанную подругой машину, мне было грустно.
- Когда обратно? - спросил Ральф.
- Наверно, через неделю. Погощу на старых местах перед отлётом домой. Надо же убедиться, что ты был тогда прав, и я смогу вернуться победительницей.
- Ну, удачи. Навестишь старика на обратном пути?
Я расхохоталась. Возраст Ральфа, и так-то не стариковский, вообще не воспринимался мною всерьёз.
- Хочешь, чтобы я тебя пожалела? - хитро поглядела на него я. - Не дождёшься. Тебе ведь повезло в жизни, помнишь... Но я заеду, обещаю.
Неделю я жила у своего друга, ни о чём не думая и позволяя себя баловать. Друг, уже не веривший в продолжение отношений, был пьян от счастья и буквально носил меня на руках. Ральф каждый день присылал сообщения и спрашивал, можно ли мне позвонить. Я поняла, что он попал, но отказать не могла. Через неделю друг проводил меня на поезд. Ральф встречал на вокзале. Он был в светло-сером костюме под дорогим кашемировым френчем. Молниеносно схватил мой чемодан, и покатил его к выходу. Чемодан на колёсиках не мог привыкнуть к тому, как Ральф переваливался с одной ноги на другую, и пытался на поворотах завалиться на бок. Зрелище было трогательным и бессмысленным - я б чемодан катила намного быстрее - но остановить Ральфа я не решилась.
Акула стояла на стоянке, чистая и блестящая, и холодно мигнула вместо приветствия.
- По-моему, она меня не любит...
- Ревнует, - усмехнулся Ральф. - Есть хочешь?
- Хочу.
- А дома ничего нету... - протянул Ральф. - Придётся везти тебя в ресторан. Только сначала придётся заехать домой переодеться.
- Так ты и так шикарно выглядишь.
Ральф усмехнулся.
- Я-то выгляжу шикарно, а вот ты - в джинсах. Тебя туда даже со мной не пустят.
Мне хотелось обидеться, но было собственно не на что, светлые джинсы и старая ковбойка моего друга для ресторана действительно не подходили. Я решила, что на правду не обижаются.
- А ты уверен, что у меня с собой есть вечернее платье?
- У тебя не может с собой не быть вечернего платья. Я в этом абсолютно уверен.
На самом деле платьев у меня в чемодане было два - я возила их с собой, но случая одеть ещё не представлялось. Вспомнив об уколе обиды, я решила отомстить по полной и выбрала темно-красное. Увидев меня, Ральф присвистнул и в шутку привалился к косяку, схватившись за сердце.
- Пожалела бы старика, убьёшь ведь.
- Ничего, переживёшь. Хоть посмотришь на красоту-то перед смертью, - отшутилась я.
- Перед смертью не надышишься, - хмуро сказал Ральф и подал мне руку.
Сказать честно, в таких шикарных местах в Германии я ещё не была. Я даже не представляла себе, что в Германии вообще были такие шикарные места. Ресторан находился на одном из этажей небольшого отеля. Заметив, что на входе не было указателя класса гостиницы, я спросила у Ральфа, сколько у этого отеля звёзд. Ральф хмыкнул и сказал, что столько, сколько на дверях не уместится. Старинный югендстилевский лифт с молчаливым лифтёром медленно повёз нас наверх. Из общего танцевального зала ресторана просматривались большие полукруглые арки. В ресторане каждый стол был устроен отдельной комнатой за как будто бы сплошной стеной. Изнутри она оказалась мелкой сеткой, позволявшей видеть среднее помещение ресторана. Играла тихая музыка.
- Это ведь Рене Убри? - прислушавшись, спросила я. - Они тут знают Рене Убри?
- Это не они, это я. Подарок тебе. - Ральф довольно улыбался. - Тут можно заказать музыку на каждый стол отдельно. Но откуда вам, азиатам, знать...
Я рассмеялась. Есть мне уже собственно и не хотелось. Нам принесли какие-то морепродукты и шампанское. Через сетку было видно, как в середине зала танцует несколько пар; женщины в элегантных вечерних платьях и мужчины в костюмах, судя по резким движениям, танцевали танго.
- Очень страшно. Мне никогда ещё не было так жалко, что у меня нет одной ноги. Я бы хотел танцевать с тобой. Помнишь, ты выступала тогда на вашем выпускном, это было так красиво. Незабываемо.
- Ральф, мы же там всей группой танцевали, причём тут я, - Ральф меня смутил.
- У тебя был первый выход, ты была одна на сцене, тоже в тёмно-красном, я помню, ты просто сначала стояла, и у тебя слегка в такт гитары дрожала кисть...
- Ральф, ты с ума сошёл! - я рассмеялась. - Меня ребята за эту кисть чуть не съели. Я должна была стоять как застывшая статуя, а меня всё время вела музыка, и я забывала... Потом от Флориана такой нагоняй получила...
- Плевать на вашего голубого Флориана. Это было так красиво, как будто ты не танцуешь, а живёшь этой музыкой. Очень интимно. А потом, уже после официальной части, вы танцевали с твоим бывшим мужем, он кружил тебя, ты велась как игрушка, а потом вдруг останавливалась и выдавала что-то такое невероятно темпераментное, держась за его руку... Я очень хотел бы танцевать с тобой, но...
- Ральф, это не имеет значения. - Я пыталась его остановить.
- Подожди, дай сказать. - Ральф сжал мою руку. - Я не могу с тобой танцевать, но это единственное, что я не могу. Всё остальное я тебе могу дать, правда. Скажи, у меня есть шанс?
Я обалдела. Ральф знал, как я жила и расставалась с мужем, он знал, что у меня был друг, давняя любовь с которым как раз расцветала заново. А ещё у него самого была женщина, с их же общим ребёнком.
- Ральф...
- Подожди, не спеши. У тебя будет отпуск?
Ральф не давал мне опомниться.
- Вообще, будет, а что?
- Я хочу пригласить тебя. На яхту. На "Одноногого Джека".
- У тебя есть яхта? - Ральф преподносил мне один сюрприз за другим.
- Одноногий Джек ведь был капитаном. У меня есть сертификат капитана и старая яхта. Поедем, а? Я не буду к тебе приставать, если не захочешь, поверь мне. Подумай, не спеши с ответом.
- Я подумаю. - Предложение было заманчиво. С Ральфом было интересно. Но поехать с ним было просто невозможно, я любила другого, любила долгие годы, и, наконец, мы снова были вместе. Но я не могла сказать нет сразу. Я думала, что если я уеду, и напишу о своём решении, Ральфу не будет так больно. - Я подумаю, и самое позднее через неделю тебе сообщу.
- Хорошо. Я буду ждать. А теперь - постарайся забыть до завтра об этом моём предложении. И пусть всё будет так просто, как до этого.
Мы долго сидели в ресторане, разговаривали ни о чём, смеялись. Потом Ральф отвёз меня в гостиницу. На утро он заехал за мной и повёз в аэропорт.
На прощание он сказал:
- Я хочу увезти тебя в море. Там, где никого не будет. Знаешь, с мужчинами и женщинами там бывает так - или они начинают целоваться на третий день, или остаются просто друзьями на всю жизнь. Если у нас будет первый вариант, потом ты станешь моей женой. Если второй, моим другом. Это неплохой выбор.
- Только очень ограниченный, - пошутила я и поцеловала Ральфа на прощание в щёку. Он схватил меня за руку и долго-долго держал её на своих губах.
- Я тебе напишу о своём решении. Через неделю.
- Напиши. - Ральф приложил большой палец к губам и послал мне воздушный поцелуй. - Ты нужна мне уже три года, с тех пор как стояла там, на сцене, на вашем выпускном.
Я не сдержала обещания. Я не написала Ральфу через неделю. У меня украли мобильный телефон с его номером в памяти, на следующий день после приезда я уехала в Таллинн по делам, доступа к Интернету - так, надолго, чтобы найти адрес Ральфа и правильные слова - не было. Я нашла его адрес в архиве своей почты и написала ему через недели две или три, разругавшись со своим другом; извинилась и спросила, в силе ли ещё его предложение. Мне пришёл автоматический ответ, что этого адреса больше не существует. Я нашла его новый мейл по Интернету и написала ещё раз. Ответа не пришло.
Потом подруга из Германии сказала мне, что искала Ральфа для юридической консультации и узнала в его офисе, что он попал в больницу. Примерно через неделю после того, как он проводил меня, у него случился сердечный приступ. Врачи Ральфа спасли, но он так и не узнал, что был один момент, когда я была согласна ехать с ним на его яхте. С другом мы потом помирились, а Ральфа я больше не видела.
Когда подруга, наконец, добралась до него за консультацией, он спрашивал про меня, и она всё рассказала, и о пропаже телефона, и об отсутствии Интернета, и о моём решении ехать с ним, но Ральф ей не поверил.
Единственная медленная песня в истории панк-группы "Одноногий Джек" на последним диске называется "My crazy Russian dancing". В ней поётся о том, как какая-то девушка танцует только для него в тёмно-красном платье в пустом зале того самого ресторана.