Я протер глаза. Может, это действительно кошмарный сон? Мое временное помутнение и пассивная вялость пропали. Я был готов составлять новые ряды вопросов. На первый я ответил отрицательно: нет, это не сон. Но что тогда? Помешательство? Чье? Мое или тех, кто меня окружал? Ульрих Кастлгейт обратился к Тамуру:
- Мы договорились встретиться на развилке. Я не мог долго тебя ждать, почему задержка?
Пока Тарик переводил сказанные слова, отец Роберта увидел меня.
- Откуда здесь он?
Этим вопросом задались и Тарик с "черепом". Они поглядели на меня, как на большую морскую рыбину, которую выловили в придорожной канаве.
- Лучше не спрашивайте, - сказал я. До меня начало доходить, что все происходящее не помешательство, что во всем этом, наверное, есть последовательность. Может, даже объяснение.
- Что ж, это не имеет большого значения, - изрек Кастлгейт-старший. Вдруг я отчетливо понял, что, глядя на меня, он едва сдерживается. В его глазах был такой гнев, что я невольно прижался спиной к дереву.
- Тарик, - обратился Тамур к своему толмачу. - Спроси чужака, как он хочет поступить с этим? - последовал небрежный жест в мою сторону. - Я не хочу упустить еще один шанс поквитаться с ним.
Тарик охотно перевел, как всегда, медленно подбирая слова. А когда-то его голос был для меня единственным утешением. Единственным связующим звеном между мной и кочевниками.
- Пусть делает с ним, что хочет, - сказал Кастлгейт-старший дрожащим от злости голосом. - Давно пора избавится от этого недоразумения.
- Это я недоразумение?! А не то, что вы встречаетесь в лесу с предателями? - вызывающе сказал я. Мне поведение Кастлгейту совсем не нравилось. Он попытался удержать себя в руках, но не смог.
- Если бы не ты, - оскалившись, брат барона сжал гриву своего коня, - мой план давно уже был бы исполнен. Ты изрядно мне помешал этими своими переговорами. Как тебе только в голову пришло договариваться с моим братом о мире? Да еще в такой момент! - Кастлгейт вконец разбушевался, так что прерывать его речь никто не решился. - Все было продумано и шло как по маслу. И тут ты явился и начал все портить. Зачем ты затесался к варварам? Зачем ты забрал у них это ожерелье?
- Ожерелье? - переспросил я.
- Да! Его должен был получить этот... Тамур. Тогда власть в их мерзком племени заняли бы мои люди. Вот он, - брат барона показал на Тарика.
- А зачем это вам было нужно? - машинально спросил я, хотя отдаленно начал и сам догадываться.
- Чтобы началась война. Чтобы бароны сцепились друг с другом. Мне было очень трудно рассорить их с моим братом и между собой. Они так тянули с войной, что пришлось придумывать эту канитель с ожерельем, с вторжением кочевников...
- То есть как? - я схватился за голову. Заговорил довольно невпопад, как ребенок, которому сказали, что он приемный. - Вы сами хотели развязать войну? Сами? А как же нападение в замке? Как же войско, которое послали на границу, прямо к лагерю?
- Господин Ульрих, - заговорил Тарик, - был... э... не знал, как обстоят дела в племени. Не знал... про тебя.
Меня удивило, почему это Тарик говорит на не понятном его хозяину языке. Хотя Тамур не очень интересовался нашей беседой. Он безучастно смотрел по сторонам, поигрывая секирой.
- Да, не знал, - согласился Ульрих. - Я надеялся, что эти варвары смогут сами выполнить свою часть плана. К тому времени, как к их лагерю приблизилось войско, они должны были быть уже готовы. Зря я разрешил им действовать самостоятельно.
- Но нападение в замке? - повторил я.
- Когда ты вмешался, я подумал, что смогу все это решить проще. Если бы не мой сын, барон Вульфгард был бы мертв. Хорошо, что за дело взялся Нортон. Вот на кого можно полностью положиться.
Я неожиданно вспомнил давешнюю стычку с советником Кастлгейтов. Как Нортон перекатился через меня, отобрал нож. И все за несколько мгновений. Тогда, во время нападения убийц в зале замка, он проявил такую же сноровку. Ему бы не составило труда воткнуть кусок стекла в горло наемнику, которого я заарканил. Представить трудно, но можно. Да и устранить выжившего убийцу во время допроса Нортон тоже мог.
Я задумался над тем, что еще было в силах Нортона. Он, похоже, был связующим звеном в этом плане. Другой бы на моем месте хлопнул бы себя по лбу и воскликнул что-нибудь вроде: "Как же я сразу не догадался!" Я этого делать не стал, потому что догадаться сразу не смог. Но, услышав слова Ульриха Кастлгейта, понял, что все довольно просто.
Роберт говорил, что Нортон участвовал в экспедиции в дальние края, а вернулся еле живой... Почему бы не предположить, что он столкнулся с кем-нибудь из племени кочевников? Я мог об этом и не знать, хоть и прожил в лагере достаточно долго. Как-то советник умудрился убедить кочевников не убивать его. Да еще и отпустить. А может, его специально и послали к ним, чтобы на неких условиях договориться и разработать план?
Неправдоподобно, конечно. Но если бы мне пришла в голову такая идея, я бы использовал для ее воплощения в жизнь только Нортона. "Более ответственного человека я не встречал", - говорил мне Роберт о своем семейном советнике.
А что дальше? Похоже, произошло совпадение интересов. Старейшина Трей давно мечтал о полной власти над племенем. Ульрих Кастлгейт, похоже, так же сильно желал власти над землями своего брата. С помощью Нортона и, скорее всего, Тарика был создан союз. Кочевники должны были добыть Символ Власти, а позже - устроить заварушку на окраинах баронских владений. Ульрих Кастлгейт в это время организовывает войну между баронами или хотя бы очень напряженную обстановку. Потом начинается неразбериха, на ноги поднимаются войска. Тут барон Вульфгард погибает. Ульрих Кастлгейт встает на его место!
- И вы все это устроили, чтобы свергнуть своего брата? - озвучил я свою последнюю мысль.
- Титул барона Вульфгарда должен был достаться мне.
- Я не понимаю.
- Конечно, - процедил Кастлгейт-старший. - В такой глуши, как твоя деревня, никто даже не подозревает, что происходит вокруг. Так лучше, с вами легче справляться. Нас двое братьев Кастлгейтов. Мы - знать, дворянство, представители древнего рода... Но этого мало. Когда земли, лежащие между Империей и степями, разделились на девять баронских земель, появились баронские титулы по именам первых правителей. Вульфгарды, Штольцы - все их семьи давно забыты... Но титулы остались, - Кастлгейт-старший говорил все сбивчивее. В его глазах сверкал нездоровый блеск. - И эти титулы достаются сильнейшим. Тем, кто достоин править землями и людьми. Среди баронов не заведено наследование от отца к сыну, нет династий, подобных императорским. Власть передается решением правителя, хоть его детям, хоть родственникам, хоть приближенным. Или берется силой.
- И вы готовы ради власти уничтожить своего брата?
Вопрос был глупый, и так было ясно, что он готов. Я сказал еще:
- А что потом? Вы устроите кровопролитие, кочевники перебьют много крестьян. Бароны будут пытаться захватить чужие земли. Как вы думаете все удержать под контролем?
- Я справлюсь, будь спокоен. Я не мог рассчитывать на поддержку сына, он бы никогда не пошел на заговор против Вульфгарда. Я воспитал в Роберте преданность и рыцарскую честь. Видимо, перестарался. Даже ради меня он не пойдет против барона. Зато у меня есть Нортон и Тарик, обладающий варварской хитростью.
Я не понял, комплимент это был или оскорбление. Тарик никак не отреагировал.
- Их старейшина Трей похож на меня, - продолжил Кастлгейт. - Он тоже устал делить свою власть.
- Ему и так придется делить ее с Тариком и Тамуром.
- С ним? - Ульрих аж заулыбался. - Это безумный зверь может только убивать, верно, Тарик?
- Великий воин Тамур, - толмач тоже ухмыльнулся, - не интересуется... сложными материями. Его удел - бой. А я и старейшина Трей... сможем ужиться.
- Мы договорились, что по окончании войны кочевники уйдут. Собственно, не так долго ждать. Я решил сам проследить за выполнением плана.
- Хватит говорить, - Тамуру надоело ждать. Он подвел коня почти вплотную ко мне. - Я расквитаюсь с тобой, глупец Иоганн.
- Дождался, наконец? - саркастически спросил я. - Доволен?
- Еще нет. А может, сперва взять тебя с собой? Посмотришь, как настоящий боец устраивает набег на деревню. Я отвезу тебя в каждую, где ты добывал провизию, - неожиданно он махнул секирой, вонзив ее в дерево, у которого я сидел. - Трус, не можешь запугать простых крестьян. Как такое ничтожество могло стать вожаком? Может, в этом Символе Власти ничего особенного и нет?
- Есть или нет, неважно, - ответил я, сознавая, что мои слова могут оказаться последними в жизни. - Это ты трус, Тамур. Я ни разу не видел, как ты сражаешься с вооруженным человеком.
- Что? - прогремел Тамур. - Да я тебя...
- Давайте оставим их одних, господин Ульрих, - предложил Тарик. - Нам надо ехать дальше. Уверяю вас, что этот Иоганн больше вам не помешает...
- Как бы не так! - воскликнул голос барона Штольца из-за кустов. Я обернулся, плохо соображая, что происходит. Объяснение появилось само. Добрый друг барона Вульфгарда выехал на тропинку, а за ним - его солдаты, готовые к бою.
- Штольц! - пораженно выпучил глаза Кастлгейт.
- Я достаточно послушал, чтобы не церемониться с тобой, жалкий предатель, - барон Штольц выхватил меч и скомандовал солдатам: - Взять их.
Наверное, когда я сбегал из деревни, все выглядело точно так же. Не успел я оглянуться, как Тамур, Тарик, Ульрих и его "череп" замелькали между деревьями, удаляясь с приличной скоростью.
- Взять их! - зычно повторил барон, и часть его людей пустилась в погоню. - Поднимайся, Иоганн, - он протянул мне руку и помог встать на ноги, - и прости меня. Повезло, что разведчик мой вас тут нашел. Я его в деревню послал, а он на следы этого варвара наткнулся и выследил. Я тут уже долго выжидаю. Многое понял, скажу тебе, многое... Виноват я перед тобой, что за предателя принял.
- Ну, а что вы могли еще подумать? - слабо отмахнулся я. - Только нам надо спешить. Нортон в деревне, мало ли что...
- Да не бойся. Я уже отослал человека с письмом к десятнику. Скрутят Нортона, как миленького. Хочу послушать, что он скажет, когда мы вернемся.
* * *
Надо признать, что барон Штольц был настроен слишком оптимистически. Во-первых, его людям не удалось настигнуть ни Тамура с толмачом, ни Кастлгейта-старшего. Заговорщики скрылись в лесу. А по возвращении в деревню выяснилось, что Нортон - еще более прыткий и находчивый человек, чем я думал. Нас встретил десятник с разбитым в кровь лицом и стыдливо описал происшедшее. Когда гонец с письмом от барона добрался до деревни, солдаты сразу направились задерживать предателя. Но советник, похоже, обладал поразительной интуицией. Он быстро сообразил, что запахло жареным, и пустился в бегство. Да еще раскидал тех, кто попытался его остановить.
- Один! - негодовал барон Штольц. - Один смог сбежать, да еще вас, остолопов, поколотить! Как?
- Ваша светлость, - оправдывался избитый офицер, - он же... Он на самом деле мастер. Я не знаю, где его этому обучили, но я такого никогда не видел. Он быстрее ветра, ваша светлость. И бьется он, как вепрь...
Что уж тут говорить. Ясное дело, что настроение у нас испортилось. Хорошо, что еще никто не погиб. Я оставил раздосадованного барона разбираться с его солдатами, а сам поспешил к амбару. Мои друзья уже изнемогали от ожидания. Я выпустил их на волю и поведал о заговоре.
Как я и ждал, сперва никто не поверил. Альфред протестовал, доказывая, что брат барона Вульфгарда не может быть предателем. Больше свое неверие он ничем не мотивировал, но на своем стоял крепко.
- Такого не может быть. Просто не может, - твердил мой друг.
Орки, хоть и были свидетелями предательства Тамура, но в его союз с чужаком им верилось с большим трудом. В конце концов, всем моим друзьям пришлось смириться с действительностью. Мы вернулись на свои посты, нам отдали оружие, а барон Штольц даже прочитал короткую извинительную речь, прося прощения за ошибку.
Потом мы принялись раздумывать над дальнейшими действиями. Барон Штольц изъявил желание продолжить поход, чтобы занять больше деревень. Ему не терпелось встретиться с кем-нибудь из заговорщиков и, как он выразился, "показать, какую они совершили ошибку, связавшись со Штольцем". Мы начали собираться, и тут доложили, что прибыл новый гонец от барона Вульфгарда. Еще один "череп" был прислан с донесением. На этот раз барон Штольц зачитал его при всех:
"Дорогой друг Штольц.
Я все больше убеждаюсь, что мы имеем дело не с внешним врагом, а с внутренним. Спешу присоединиться к тебе. Думаю, смогу встретиться с тобой на рассвете. Будь внимателен, доверяй только самым проверенным людям. Жду нашей встречи.
Барон Вульфгард."
- Бедняга, - сокрушенно сказал барон Штольц, дочитав письмо, - он еще не знает, как близко был враг. Как он это перенесет?
* * *
То, что было дальше, вспоминать тяжело. Те ужасные полтора дня, которые остались в нашей памяти.
Мы снялись с места и направились в Солнечную Поляну. Когда я увидел знакомые дома, то прислушался к себе. Куда я ехал? Получалось, что все-таки домой. Я вспомнил детские годы. Вспомнил первые дни, когда я помогал господину Уильяму в таверне. Тогда у меня все валилось из рук, я разливал на пол пиво. Это были грустные, но в то же время забавные воспоминания.
Жители деревни (каждого я знал в лицо) высыпали из своих домов. Я покрутил головой и увидел своего опекуна. Господин Уильям медленно вышел из таверны. На его лице было то самое выражение, которое я видел, когда мы говорили в последний раз. Конечно, появление солдат в Солнечной Поляне было для господина Уильяма недобрым знаком. Знаком непостоянства и неопределенности. Барон Штольц поднял руку и объявил, что пришел защитить мирных крестьян этой деревни от захватчиков. Еще пришлось объяснять, что орки, прибывшие в деревню, не враги, что их не надо бояться. Как и во всех других деревнях, жители сперва испуганно заголосили. Потом успокоились и выразили готовность выполнять приказы своих защитников. Солдаты начали занимать позиции. А я спешился и пошел прямо к господину Уильяму. Меня никто не узнавал, слишком уж я был не похож на себя прежнего.
Я зашел в таверну. Господин Уильям сидел у бочки, погруженный в невеселые мысли. Я встал перед ним, откашлялся. Вдруг появилась какая-то неловкость.
- Здравствуйте, господин Уильям.
Мой опекун поднял глаза и тут же часто-часто заморгал.
- Иоганн, - протянул он. - Это... ты?
- Как продвигаются ваши дела? - спросил я. Господин Уильям встал.
- Иоганн... Иоганн, как ты здесь оказался? Где ты был?
- О, это длинная история. Позвольте мне присесть.
Следующий час мы провели, попивая неплохое пиво, которое господин Уильям разливал только по праздникам. Мой опекун впервые на моей памяти закрыл свое заведение для постояльцев. Он снарядил своих новых помощников (двух мальчуганов, сыновей нашего старосты) разнести еду для солдат барона Штольца. Мы сидели в непривычно тихой таверне и беседовали. К нам присоединился угрюмый Роджер, а затем и Альфред.
Я рассказывал о своих приключениях, постепенно пьянея. Господин Уильям слушал, правда, я не смог понять, страшно ему или интересно. Он и сам, кажется, не понимал, как относиться к словам своего изменившегося воспитанника. Мой опекун охал, вздыхал, хмурился, пытаясь сосредоточиться, пучил глаза, путаясь в услышанных событиях. Я продолжал рассказ, кое-где его подхватывал Альфред. Господин Уильям крепился как мог, слушая все дальше, а уж Роджер вообще одурел. Сидел, открыв рот и совсем позабыв о пиве. В конце концов, я попросился спать и отправился в домик рядом с таверной. Моя комната ничуть не изменилась. Я лег на кровать и задремал.
* * *
Глубокой ночью меня растолкал Альфред. Я открыл глаза и уставился в потолок моей комнаты. Сначала мне показалось, что это господин Уильям будит меня к началу работы. И я уже собрался оправдываться, что проспал, вскакивать и бежать к подносам, кружкам и тарелкам. Но потом я все вспомнил и посмотрел на своего друга, протирая глаза.
- Иоганн, поднимайся, - настойчиво тряс меня за плечо Альфред. Он был взволнован, очень взволнован.
- Что? - спросил я, понимая, что ничего хорошего мне узнать не придется.
- Быстрее, - поторопил он. Я встал, и мы быстро вышли из моей комнаты. На ходу Альфред объяснил:
- Разведчики наткнулись на группу кочевников в лесу. Привели сюда. Кочевники изранены, некоторые уже при смерти. Похоже, столкнулись с Тамуром или еще кем-то из предателей.
Я еще толком не проснулся, но уже отчетливо понимал то, что мне говорил мой друг. А о том, что он еще не сказал, начал догадываться. Мы приблизились к дому, где жил староста Солнечной Поляны. У него толпились солдаты. На крыльцо вышел некто в порванной одежде.
- Маклай, - окликнул я его, с ужасом глядя на своего учителя. Он выглядел не лучше, чем орки Квиза, когда мы встретили их в овраге несколько дней назад. А может, и хуже.
- Командир! - Маклай поспешил ко мне. В его глазах были и радость, и отчаяние одновременно. Как будто он желал исправить какую-то страшную ошибку, но понимал, что бессилен. - Командир, скорее сюда. Старейшина Нач ранен. Он... умирает.
Не сказав ни слова, я ринулся в дом старосты, расталкивая солдат. Там, на кровати, в окружении истрепанных и перевязанных кочевников лежал седовласый старейшина Нач. Я застыл рядом с ним. Лекарь, всегда сопровождавший барона Штольца, стоял рядом.
- Как? - едва слышно спросил я. Лекарь покачал головой и направился к выходу. Я снова уставился на старейшину и даже не сразу услышал, что он говорит со мной.
- Молодой воин Иоганн, - слабо сказал старейшина. - Хорошо, что мы с тобой увиделись снова. Как видишь, мои дни сочтены... - он закашлялся. Потом, оправившись, продолжил: - Многое произошло с тех пор, как мы расстались. Я вижу, что ты помогаешь владыке сохранить жизнь его подданных. Лодан кое-что рассказал мне, пока тебя не было. Слушай меня внимательно...
Я наклонился над изголовьем кровати.
- Предатель Тамур неподалеку. Мы встретили его, пока блуждали по лесу. Он впал в безумие. Я знаю, ему известны шаманские секреты разных снадобий, которые делают его сильнее и выносливее. И, главное, безумнее. Ты должен это знать, когда встретишься с ним. Старейшины Трей и Суг тоже рядом. Они собираются продолжать набеги на деревни. Двигаются к юго-востоку. Ты должен остановить их.
- Как я смогу? - беспомощно спросил я.
- Ты - вожак, Иоганн.
- Кому до этого дело, старейшина? Я чужой в племени. У меня не хватит сил... - я говорил, и от моих собственных слов мне становилось все страшнее.
- Ты - вожак, - повторил старейшина Нач. - Ты всегда был чужим в племени, я знаю. Но ты носишь ожерелье Леро Первого. Это не просто искусно сделанное украшение. Тамур, как ни старался, не смог бы получить его. Судьба не дала ему. Величайший Воин Во Всем Свете оставил ожерелье для того, кто поможет племени встать на ноги. Стать воинами, а не мясниками. И ты помог. Это большая ответственность, и ты, я думаю, справляешься с ней. Неважно, как силен Тамур, как хитры Тарик, Трей и Суг. Должна восторжествовать истинная сила кочевников. Я старался добиться этого. После меня, надеюсь, будут другие. Сейчас племя в упадке. И нужны те, кто сможет установить в нем мир. Такие, как Маклай. Как Квиз. Как ты, Иоганн.
- Почему я? - я не чувствовал себя ни спасителем кочевников, ни достойным обладателем Символа Власти. Я был простым "недоразумением", как сказал Кастлгейт-старший. - Я же не герой, не Леро Первый...
- Я тоже, - старейшина Нач слегка улыбнулся. - Я не бессмертен, как ты видишь. И Леро Первый не был бессмертным. Но ведь ты знаешь, что предателей нужно остановить.
- Знаю, но...
- Надо прекратить бойню. Ты же старался ради этого. Ты пошел в замок к владыке, чтобы ни племя, ни крестьяне, никто другой не пострадали. Ты остался там, приказав Маклаю спасаться. Чтобы он предупредил племя. Герой ты или нет, но ты это сделал. И нужен еще один шаг. Тогда в этих землях будет мир, - старейшина Нач посмотрел в окно. - Я хочу дождаться рассвета. Тогда можно будет уходить. Ты не веришь в свои силы, Иоганн. Но ты поверишь. Обязательно. И тогда ты одержишь победу, вожак Иоганн.