Глава девятая. Настоящие герои - всегда идут в обход!
Глава десятая. Осколки былого величия.
Глава одиннадцатая. Броня крепка и танки наши быстры.
Глава двенадцатая. Реликтовые суккуленты на юных болотах.
Глава тринадцатая. Слабительное для кузнечиков.
Глава четырнадцатая. Тени затопленных городов.
Глава пятнадцатая. Ночные серенады.
Глава шестнадцатая. Путь контрабандиста.
Эпилог
2016
Пролог
Ночь опускалась на засыпающий город. Последний багрянец, на прощание оставленный скрывшимся светилом, блеснул на шпиле башни магистрата и потух, уступив место первородному мраку. Темнота, в этих широтах, всегда наступала внезапно, минуя стадию сумерек и если на небе не было видно звёзд, закрытых тучами, то дальше своего носа, без лампы - ничего не разглядишь. Стражники зажгли факелы и бродили по городу, выискивая злачные места и подозрительных субъектов. За последнее время произошло много событий, заставивших жителей поселения пересмотреть свои взгляды на жизнь, и на географию заграничного мира - в целом. Раньше они никогда не задумывались о том, какие соседи их окружают, и тем более, чем они занимаются, но, последние известия взбудоражили людские умы.
По городу Блэкдуру ходили слухи, один нелепее другого. Из дома в дом, из уст в уста пересказывалась легенда о странном сказителе. То, что всё в его словах чистая правда, по-секрету и шёпотом передавалось по цепочке - дальше в народ. В головах тёмного люда проскальзывали проблески сознания, рождающиеся в моменты просветления и вот эти светлые пятна ставили под сомнение достоверность информации. Что это за музыкальный коллектив, состоящий, сплошь, из нечисти? Ни один человек не знал, где находится страна Повалье: никто, никогда, ничего о ней не слышал, и с какой стороны ожидать "Поющих черепов", жители города не имели, ни малейшего понятия. Если верить сведениям, полученным от рассказчиков, то следует вывод: гастролируют они повсюду, не брезгуя средствами, в извлечении звуков. Короче - на все руки мастера и владеют любыми музыкальными инструментами, но, по утверждению некоторых апологетов от кабацкой музыки, подобные выступления похожи на психологическую атаку и никак не связаны с традиционным блеянием волынки в родном трактире. Кое-кто из сведущих, со знанием дела уточнял, что "Поющие черепа" - это музыканты, наподобие местных бардов, но, объединившие усилия и сошедшие с ума. Это обстоятельство, ещё больше настораживало обывателей, привыкших к спокойной и размеренной жизни.
На улицах ночного города было тихо и безлюдно, и только лениво шаркающие шаги стражников, время от времени, нарушали этот, воистину, кладбищенский покой. Народ, напуганный рассказами о звучащих черепах, старался не высовывать носа на улицу, в тёмное время суток. Только самые отчаянные и не боящиеся сплетен, собравшись толпами, перебежками перемещались к ближайшим питейным заведениям, по дороге, с опаской, оглядываясь по сторонам.
...
Две горгульи парили в ночном небе. Одна уносила в своих объятиях ревнивого мужа, не во время полезшего на крышу для того, чтобы попытаться откорректировать погрешности изготовления каменной скульптуры, а другая тащила в мощных когтях зазевавшегося гоблина. Обе жертвы отчаянно сопротивлялись. Первый жалел о том, что вмешался в работу мастера, который был лучше осведомлён в пропорциях человеческого тела, тем более - мужского, а зелёный сокрушался о том, что нарушил технику безопасности, выглянув на окрик. Всем известен тот факт, что порядочные девушки на свист не откликаются. Глупо, но наивный гоблин попался на старый трюк. Парящий в небе квартет искал место для позднего ужина и несдобровать бы второй половине, но ей повезло: патрульный отряд, в потёмках свернувший не туда, куда надо, в итоге наткнулся на место преступления. Правда, гоблину подфартило, лишь наполовину: ему надавали тумаков за все огороды, разорённые его сородичами, но, арестовывать не стали, смачно добавив сапогом, чуть ниже спины - на прощание. Вообще-то, вежливость - лучшее оружие стражников и они об этом, никогда не забывали. В один из таких рейдов, патруль и нашёл странную рукопись, повествующую о таинственном артефакте, который назывался "Золотое копыто". Повествование гласило, что эту вещь имел в личном владении сам король кентавров, живший в загадочной стране Козлотопье. Отряд стражников сдал находку начальнику охраны, а тот, упаковав её в папку, передал материалы в магистрат и все об этом случае благополучно забыли.
...
В то время, когда происходили эти события, сын приставал к отцу с просьбами рассказать продолжение истории, на что, тот, с негодованием ответил:
- Однако, как же ты пристрастился к сказкам на ночь. Я, вместо слесаря, скоро литератором стану, а твоя мать меня бить начнёт - за правду! Ну, ничего - многим, раньше, угрожали. За истину и пострадать не страшно! Жаль только то, что кулак воздвигнут из собственного дома... Или скалка? А может быть - сковородка... Ну да ладно - слушай...
Рядом с Повальем, находится полудикая страна Козлотопье, где водятся все сказочные персонажи, имеющие копыта, а по бескрайним степям, граничащим с морем, скачут табуны полудиких кентавров...Кровавые закаты, в этих краях, сменяются непроглядной темнотой, а та, в свою очередь, пронзительной желтизны восходами... Где-то в дремучих лесах, на заброшенном кладбище, растёт плачущий цветок, а в недрах неприступных скал спрятан легендарный артефакт...
- Пап, а откуда дети берутся?
- А-а-а?! Чего это на тебя нашло?
- Да мы с ребятами поспорили...
- Ну, так... э-э-э... в одной далёкой-далёкой стране есть огромное поле, засеянное капустой. Со всех окрестных стран, от четырёх сторон света, на него слетаются аисты и клюют капусту. Пропитание, понимаешь, ищут. Аист из сорок пятой уже доклевался... одного из совладельцев поля отправили к праотцам...
В это время в дверях появилась женщина со скалкой в руке. Она являлась слушателю матерью, а рассказчику женой. Со свирепым видом, дающим фору фуриям, женщина набросилась на мужика. Она гневно заорала:
- Чего ты мелешь, пьяное полено?!
Домашний скандал постепенно затихал в ночной тишине, растворяясь среди неказистых домов и теряясь среди мрачных деревьев. Только унылое завывание эха в дымовых трубах, постепенно сходящее на нет, ещё напоминало о недавней стычке. Вскоре город полностью погрузился в темноту, сквозь сон слушая шуршание крыльев ночных охотников... И только где-то вдалеке раздался тихий детский голос: "Да, пап, Густав может и неправ, но он гораздо интереснее рассказывал"...
Глава первая.
Нарушенный покой
Над страной Повалье занимался новый день, неся с собой новые заботы, которые в извечном круговороте бытия повторялись с завидной цикличностью, внося своей упорядоченностью, известную долю скуки. Восстановленный, после уничтожения бурей, рыболовецкий флот ощетинился мачтами, на которых играли первые лучи утреннего светила, а по деревянному помосту ветер гнал обрывки вчерашних газет. Нововведение, в виде ежедневного печатного издания, было новинкой в этих краях, но быстро прижилось, положив начало узаконенным сплетням и опубликованным интригам. Редактор тщательно скрывался. На всякий случай - от всех... Художник издательства склонялся к карикатурному жанру, от чего постоянно страдал. Всех персонажей, ему заказанных, он не щадил, изображая с искажёнными чертами, как лица, так и тела. Гипертрофированные носы и уши, не самое смелое заявление художника. Один раз он, не подумав, нарисовал губернатору такое, что редактору тут-же стало дурно, а потом, подумав, пририсовал сильно преувеличенный нос. Крепко задумавшись - добавил ослиные уши. Видимо - думать больше было нечем... Его "кто-то" поймал ночью, тормознув в подворотне и накостылял так, что теперь собственный шнобель художника, ничуть не уступал нарисованному. Настоящий нос губернатора, при сравнении, смотрелся до смешного мелким, блёкнув перед произведением кулачного искусства.
Грог осел на постоянное местожительство в Приозёрске, который продолжал жить своей жизнью портового поселения, внося в окружающий ландшафт, не только мусорные кучи и уличную грязь, но и ухоженность благополучных районов. Город пропах запахом рыбы, но и ароматы питейных заведений, вносили свою лепту в амбре розы ветров, которая уже не справлялась со своей обязанностью проветривания затхлой атмосферы. Авантюрист, как Грога называли друзья, регулярно навещал гнома Пинка в его ангаре. Тот развернулся не на шутку, построив: аэродром, речной порт и лелеял мысли о прокладке железной дороги. Что это такое, он узнал из древних чертежей, составители которых, судя по записям, и сами были не слишком осведомлены в том, что они крапают в своих бумагах. Вероятно, сведения были получены из третьих рук от четвёртых лиц, слившись воедино, в рукописных манускриптах, составленных по рассказам слушателей, этих баек. Пинк хотел предпринять расширенный поиск документов в подвалах университета, но пещеры, преграждавшие к ним допуск, кишели "злыднями", окопавшимися в мрачном подземелье. Гном подумывал о том, что неплохо бы, из-за границы выписать старого друга орка Дроута, но, его следы терялись, где-то в районе оркских земель, граничащих с Нефилимией. Он бы быстро сыграл мохнатыми шариками в футбол. Грог не раз обещал с ним связаться, но до сих пор не было, ни одной уважительной причины, чтобы отрывать громилу от приятного времяпровождения у себя на родине.
Новый ангар, отстроенный Пинком, выглядел солидно. Кроме двух дополнительных верхних этажей, гном углубил строение под землю, сделав, не только, цокольный этаж, но, и подвальные помещения, с дополнительными переходами, в которых, они с Грогом устроили секретное хранилище. Кладбищенский прииск, который освоил Авантюрист, постепенно снабжал драконьими трофеями всех алхимиков и магов, ближнего и дальнего зарубежья, тем самым создавая паритет в силе, равномерно распределённой среди враждующих государств; приносил всё новые плоды, которые требовали скрупулёзного хранения. Доля остальных участников концессии, хранилась тут же, и только ждала того момента, когда владельцы вернутся за ней из дальних краёв.
Мысли о железной дороге не давали гному покоя, ни днём, ни ночью. Скоростная магистраль на реактивной тяге, по плану Пинка, должна была перечеркнуть железным полотном всю страну, постепенно обрастая паутиной боковых веток. Конструктор окончательно запутался в чертежах, но, даже навскидку, было ясно, что такой объём работ не под силу одному индивиду. Грог намекал ему на трест, который необходимо сколотить, для осуществления этой безумной затеи. Эта идея, оставалась за гранью понимания практичного и самолюбивого гнома. Что касается технических решений этой задачи, то Пинк не желал: ни делиться основами знаний, ни подпускать к строительству посторонних. Дилемма оставалась неразрешимой, на ближайшее время, к тому же Авантюрист намекал на очередную аферу в недалёком зарубежье, в связи с чем, постройка железной дороги временно откладывалась.
По ряду объективных причин, путешествие в страну Козлотопье воздухом - нежелательно. Среди главных препятствий, фигурирующих в докладе, оказались виверны, в некоторых местах расплодившиеся в неимоверном количестве. По заказу Грога, Пинк построил двухмачтовую шхуну с авианосным уклоном. На юте небольшого парусного корабля он сделал площадку для посадки воздушного шара с винтовым двигателем. Гном, в запале, предложил построить фрегат, но Грог покрутил у виска пальцем, мотивируя это тем, что в Козлотопье, хоть и обширное море, но оно захватывает страну, только краем. А в реке и шхуны - много. Пинк высказал опасение по поводу нехватки команды, чтобы управляться с парусами, но, Авантюрист ему ответил:
- В Приозёрске, можно набрать не только команду, а даже обслуживающий персонал с местной паперти. Тогда не придётся полагаться на удачу, делая ставку на ресурсы Козлотопья, тем более, какие они там, все прекрасно осведомлены. К тому же, у шхуны паровой двигатель есть, с приводом на винт.
- А какие паруса поставим? - для чего-то спросил гном, хоть был прекрасно информирован: и о форме, и о материале оснастки шхуны.
- Махровые! - не растерялся Грог. - Чтобы смешнее было. Или, на худой конец, красные батистовые портянки на вооружение пустим, а на такелаж - грязные бельевые верёвки.
Сам речной порт развился на всю катушку, на раскрутку которой, оказался способен Пинк. В его услуги входили: водные прогулки, деловые поездки, экскурсии к русалкам и доставка плотов из Козлотопья. Даже рыбалка на летучую рыбу вошла в прейскурант. То, что рыбёшка здесь, по лётным качествам, соперничает с воронами, это давно все уяснили и сидящую на ветвях ихтиофауну Синюшного озера, ловили далеко не с катеров и лодок, так что в помощь рыбакам, Пинк всегда присовокуплял воздушный шар. Но и рыба, в последнее время, стала учёная и не желала клевать: ни на морковку, ни на капусту, сама добывая её на огородах, в тёмное время суток. Хозяева приусадебных участков извелись, гадая, кто сейчас поедает овощи: летучая рыба, пегасовидная корова или чавкает мандрагора, под землёй дожёвывая клубень картофеля. Последнюю пытались вывести шанцевым инструментом, но - малорезультативно. Поговаривают, что в одном селе, под покровом полной темноты, сосед зарезал соседа вилами, перепутав его с подземным вором. Также ходили слухи, что и чавканье это было, не относящееся к поеданию корнеплодов. В другом поселении, мужик рядом с собой зажженную свечку поставил, чтобы не ошиблись. И не ошиблись! Все учёные стали, и многие слышали о том, что мандрагора по ночам светится. Опять неувязочка и применение сельскохозяйственного орудия. Туды ему... Хуже всего, конечно, гоблины, но и к рыбалке они, не имеют никакого отношения.
Аэродром, построенный Пинком, по его мнению, оказался маловат и, присвоив ему статус запасного, гном построил другой, поближе к речному порту, чтобы не разрываться между двумя структурами, стесняясь в их удалении, друг от друга. Когда всё под рукой, оно, как-то сподручней. Экскурсии, прогулки, деловые путешествия - всё вошло в прейскурант услуг. С речки Тухлянки несло одноимённым запахом, что, само по себе, не могло повлиять на расписание полётов, но, могло оказать решающее влияние на желание клиентов воспользоваться услугами авиации, вот только выбора у них не было: ни в авиапутешествии, ни в передвижении по воде. Монополист Пинк не желал делиться своими секретами, ни с кем, оставаясь единственным, кто предоставляет такие услуги населению. Разумеется, речь идёт о воздушном транспорте. Впрочем, другие порты были рыбацкими, и ещё не спохватились о том, что на речных прогулках можно зарабатывать вполне неплохие деньги. После прошедшего урагана Приозёрский флот, из упадка, постепенно восстановился, даже с излишком, чему способствовала доставка плотов из Козлотопья, к чему и Пинк приложил руку.
Особую заботу гному представляло охранение объектов, от посягательства любопытных гоблинов. Зелёные не довольствовались воровством морковки, а проявляли любопытство на всех уровнях бытия, суя свои носы во все щели. Тому, что они ещё продолжали ходить носатыми, оставалось, только удивляться. Чего Пинк предпринимал, в связи с экспансией гоблинов в аэродромное хозяйство? Проще сказать, чего не делал - не сбрасывал на них шариковую бомбу, хоть и очень хотелось. Биологическая атака, в виде угощения, сдобренного дустом и, якобы, забытого на поляне, так же - ничего не дала. Отравление оказалось, видимо, лёгким и шаман, побегав кругами вокруг скорбящих, быстро поднял всех на ноги, посредством дезинфекции. На всякий случай, он проделал манипуляцию с дегазацией, и, была-не была - провёл дезактивацию. Продвинутый гоблин торжествовал! Тогда Пинк надул метеорологический зонд и спрятался в кустах. Как только любознательные гоблины залезли в корзину, он обрубил канат. Ветер, как раз дул в сторону Нефилимии. "Пусть эти козявки великанов развлекают, раз зелёных ничего не берёт - те их и не заметят, поди", - думал гном, провожая за границу туристов, позеленевших от страха и от злости, хоть этот фактор и остался визуально незамеченным, в связи с естественной окраской прирождённых ворюг, маскирующихся под траву.
Как Пинк договаривался с гидрами, история умалчивает, к тому же гномы не любят раскрывать свои тайны, но, болотный газ, он к себе в ангар, всё-таки, провёл. В связи с новыми возможностями, дрова, как топливо, отошли на второй план, используясь только тогда, когда заканчивалось основное горючее, в самом неподходящем месте. Да и то сказать, в последнее время добыча брёвен в священном лесу приобрела проблематичную окраску. Вырубка повсеместно запрещена. В мрачном лесу не видно ничего, дальше собственного носа и кто-то больно дерётся. Абсурдный лес - королевский заказник, как и Грибной. В последнем, к тому же, небезопасно, из-за змеевидных поганок, которые способны перемещаться, по своему усмотрению и смертельно ядовиты. Плоты из Козлотопья - единственное законное средство пополнить запасы древесины. А в целом, всё прогрессивное человечество, относящееся к строительству, давно и уверенно перешло на каменный материал, которого хватало с избытком.
За последнее время, священный лес заметно преобразился и эльфийке Эллиме, было уже не так комфортно прыгать по лианам. Теперь ей предстояло довольствоваться, только бельевыми верёвками. В магистрат неоднократно поступали жалобы на испачканное бельё, которое сушилось на свежем воздухе и бургомистр обещал принять меры, отловив таинственного хулигана. Сама эльфийка, за прошедший период времени, изменилась, избавившись от излишней наивности, возмужала, но, как поправлял Авантюриста Пинк - обабилась. В чём это заявление заключается, гном так и не смог, внятно и доходчиво, пояснить. Ей часто снился один и тот же сон про то, как в стране северных ветров, где большее время года господствуют снега, согретый слабыми лучами майского солнца, расцветал удивительный цветок, которого она так ни разу и не увидела. Снилось Эллиме, как нежно-фиолетовым цветом покрывались все сады и аллеи, а в пронзительно-синей вышине неба летел косяк припозднившихся, с возвращением, птиц. Почему одни виды пернатых улетают на зимовку, а другие остаются, эльфийка так и не смогла, для себя, уяснить. Грог сказал: "Почему улетают? Потому что пешком через море не пройти! Он посоветовал ей не забивать голову всякой ерундой, не имеющей к деятельности Эллимы никакого отношения, а лучше попрактиковаться в стрельбе из лука, потому что Грог, краем уха, слышал про способности кентавров. Слышал он и про то, что они отличные стрелки и мастерски владеют копьём, а вот чего от них ожидать, не слышал ничего. Те особи, которые приходят к местным кузнецам набивать подковы, не имеют к полудиким сородичам, никакого отношения. Эльфийка всё понимала, но, цветущая сирень стояла перед глазами, не давая сосредоточиться и Эллима, во что бы, то ни стало, хотела узнать у Грога про этот цветок.
- Мне чего, сгонять за ним, что ли? - возмущался Авантюрист непонятливости наивной девушки. - Дался он тебе! Да и то сказать, что цветёт он короткий промежуток времени.
- Послушай, - как-то, спросил он её, - а тебе не снилось, что-либо оранжевое? Например: оранжевая мама, оранжевый Пинк, на оранжевом снегу...
- А что? - испуганно спросила Эллима.
- Да, так - ерунда! - махнул рукой Грог. - Но, мне бы это напомнило аварию на комбинате химической промышленности...
Эльфийка вытянула лицо, силясь понять, что Авантюрист, только что сказал, но - промолчала. Вместо расспросов, она заказала себе платье, в тон заморскому цветку, вот только оттенок у наряда получился, какой-то, тоскливо-унылый, никак не тянущий на философскую утончённость цветовой гаммы.
- Ты что, решила в Козлотопье кентавров охмурять? - не удержался Грог от едкого комментария.
Приглядевшись внимательно к цветовому оттенку, он задал дополнительный вопрос:
- Ты его в свёкле отваривала, что ли?
Эльфийка ничего не ответила, вероятно, обидевшись и по-детски поджала губы. Всё это напоминало известные игры, а подобные мысли заранее навевали уныние, граничащее с паникой. Грог старательно обходил подводные камни и расставленные ловушки, лавируя между обеими угрозами. Он переспросил эльфийку, будучи уверенным в том, что она не поняла с первого раза:
- Ты платья свекольным соком красила, что ли? Или варила, вместе с корнеплодами?
Эллима окончательно ушла в себя, не желая отвечать на провокационные вопросы. Чем это заканчивается - она прекрасно знала и поэтому, в критических ситуациях предпочитала помалкивать. Так как Грог был в ударе, это и означало кризис.
Руди, избавившись от синей кожи, пристроилась жить рядом - в Приозёрске и регулярно общалась с Эллимой, которая жила не так уж и далеко. Стремясь, во что бы то ни стало, вернуть утраченную душу, русалка всё-таки забеременела, а вот от кого - не говорила. Она только загадочным прищуренным взглядом посматривала в сторону Грога, но он решительно не помнил подробностей подобных инцидентов, могущих иметь место, а в душе роился сонм сомнений. Ну не мог он столько выпить! Злые языки утверждали, что время покажет... Единорог Жорж с кобылой Люськой резвились на лужайке, возле дома Авантюриста и занимались своим привычным делом, то есть - маялись от безделья. Скелет, а нынче мумия Боря, после трансформации, из одного состояния в другое, находился в полной растерянности, но, постепенно привыкал к своему новому облику. Переезжать в замок некромантов, он отказался наотрез, тем более что старый знакомый лич Герсос подался на гастроли с музыкальным коллективом, который он курировал. Борис кутался в дорогое белое покрывало, оставляя открытыми только глаза, отчего ещё больше становился похожим на покойника, пусть и самого богатого, на этом кладбище. Он часто наблюдал за своей живой женой, которая обречённо копалась в огороде, по-инерции нося овощи на городской рынок. Боря переслал ей половину своих средств, заработанных, во время предыдущих похождений, но это не внесло изменений, в размеренную жизнь супруги. Денег ей хватило бы и на пять оставшихся сроков, но видимо, и этих доходов было достаточно, чтобы влачить унылое существование, в которой не было места излишкам. Привычка, жить по запланированному графику, оказалась сильнее. Грог не раз порывался спросить Бориса о детях, но предчувствие неординарного рассказа или уклонение от него, всегда удерживали авантюриста от этого шага. Он уже привык обдумывать свои поступки и живя в Повалье, становился занудным педантом. Имея полные карманы денег и запасы в сундуках, он чуть не пропил любимую титановую кольчугу! Пора было что-то решать и сильно встряхнуться. Глядя в сторону Руди, нянчащейся с подросшим дитём, он подумал, что: "Конечно же, не до такой степени, трястись!"
Грог вспоминал, что в один из таких дней, когда одолевала хандра, пришёл странный посланец с подозрительной бумажкой и сослался на старого знакомого - рыцаря Рэндора. Сюда он не забыл приплести ассасинку Аду и фею Ламуну, с которыми Авантюрист давно не виделся и теперь, у него не возникало никаких сомнений в том, что он с ними скоро встретится. Вероятнее всего, старые друзья, преследуя государственные интересы, пользуются старыми проверенными методами, которые замешаны на неистребимом влечении к авантюрам, некоторых членов дружеского коллектива. Страна назначения - Козлотопье, частично намекало на правильность этих выводов. Посетитель поведал о таинственном артефакте "Золотое копыто", которое запрятано высоко в горах соседней страны, но которое, так просто не добыть. Имеет артефакт прямое отношение к единорогу Жоре и его месторождение, упомянутая страна. Существует растение - ключ к "Золотому Копыту". Как он называется, никто не знает. Владел артефактом старый король кентавров и что у него случилось, так же неизвестно, но, есть в дремучем лесу заброшенное кладбище, а на нём мраморный постамент, имеющий непосредственное отношение к владельцу раритета. Четверостишие, выбитое на древнем камне, несёт скорбь поразительной глубины. Говорят, когда он высекал на камне эти строки, слёзы беспрестанно стекали по его щекам, падая к подножию кладбищенского пьедестала. Через некоторое время, на этом месте вырос цветок - чёрный, как сажа, с которого беспрестанно стекает каплями на землю: то ли солёная роса, то ли горькие слёзы. Только с этим цветком, по цвету соперничающим с ламповой копотью, возможно добыть артефакт. Но как? И где найти сам цветок? Об этом можно узнать, только в самом Козлотопье. Намёк на вмешательство единорога, которому он мог бы, ой как пригодиться. Козлотопье - Жорина родина.
Пока строилась шхуна для путешествия, Грог занимался подготовкой, к означенному мероприятию и, со дня на день, ждал гостей из столицы государства "Грифона". Он не раз слышал, как упоминалось название дороги, ему незнакомое. В кабаке Приозёрска, с поэтическим названием "Смазка", трактирщик, с не менее живописным прозвищем "Слесарь", рассказал забавную историю, почему переименовали Западную дорогу.
Путевые заметки заблудившегося дворника из Килькодранска.
Всем известно, что метла у ведьмы управляется исключительно психосенсорными датчиками. Сигналы на маневрирование поступают прямо из мозга пилота на гипотетический двигатель, местоположение которого визуально определить не получается. Во всяком случае - не удаётся никому. Ясно одно - веник должен быть за спиной ведьмы, а летательный аппарат получается из любого помела, которое в руках другого человека используется исключительно по назначению. Ну, так вот: задремал дворник на трудовой вахте, в обнимку с метлой, а проходившая мимо ведьма, по какой-то причине лишившаяся своего транспорта, решила воспользоваться чужим. Быстро вскочив на черенок помела, она с диким хохотом набирала высоту, не заметив, при этом, что дворник зацепился за метлу бородой. Так и тащила она его, чуть ли не до самого "Ведьминого Кряжа". Только у границы "Мрачного Леса" ему удалось отцепиться, спланировав на одинокую ветлу, прозябающую на опушке. Идёт он вдоль леса, пробираясь в сторону дома, почёсывая ушибы, и всё время оглядываясь на ветлу, при этом размышляя: "Какая метла пропадает". В глубинах лесного мрака надрывался сыч, крича так, как будто, в этой жизни, он потерял - всё. Причём - сразу. Подойдя к самой кромке леса, за которой не было видно ни зги, в его чаще он услышал озорное женское хихиканье, похожее на призыв к знакомству. Дворник просунул голову в кромешную темноту, тут же получив удар по лицу, от чего под глазом расплылся живописный синяк. На всех повозках, которые его обгоняли южнее "Ведьминого Кряжа" и которые ехали со стороны "Мрачного Леса", возницы имели на лицах схожие, с лицом дворника, симптомы. В народе, к западной дороге прилипло другое название - "Синюшный Тракт".
Грог посмеялся вместе со Слесарем, и прослушал другие новости, которые он упустил, за последнее время, но их оказалось, не так и много. Размеренная жизнь целой страны, несмотря на абсурдность её обитателей, не включала в своём течение резких перемен, зиждясь на привычных поступках населяющих её особей.
Авантюрист вышел из дома и прошёлся в сторону пирса. Проходя по деревянным подмосткам, под которыми плескалась вода, он на секунду задержался, поправляя сапоги на ногах. В это время, кикимора, поднявшая голову из глубин озера, наивно спросила, держась обеими руками за деревянный помост:
- А Руди дома?
Грог отшатнулся, схватившись рукой за сердце и смачно сплюнув, выругался:
- Тьфу, ты! Напугала... Дома!
Он поморщился, до сих пор не привыкнув, к такому соседству и добавил:
- С дитём водится. Найду того, кто это сделал... Бутылку поставлю, за мужество! А её - в замужество...
Грог, оглядываясь из-за плеча, пошёл в сторону мола, а русалка кролем, как заправский спортсмен-пловец, поплыла по вонючему каналу, усиленно работая руками. Метрах в двадцати, от мостков, она остановилась и оглянулась назад. Нахмурив лицо, пловчиха прищурилась и бросив взгляд на удаляющегося Авантюриста, продолжила заплыв.
Выйдя из особняка рано утром, Грог намеревался прогуляться до ангара Пинка пешком, лишний раз поразмыслив, на досуге, о предстоящем деле. Проходя мимо "Удобной Стоянки", Авантюрист, в очередной раз, понаблюдал за битвой "титанов". Летучие рыбы, как всегда, не поделили с воронами лакомый объедок, а тараканы внизу ждали падения с неба своей доли, без которой, они почти никогда не оставались, даже ценой здоровья собственных товарищей. Вспомнив былые времена, Грог пошёл дальше, а на памяти у него крутился коротенький стишок, которым он охарактеризовал это место:
...
Безмолвная Луна
Взирает на останки,
Прочь расползаются подранки,
Пока им не пришла хана.
...
Солнце поднялось уже достаточно высоко, когда Авантюрист приблизился к жилищу гнома. Увиденное поразило его до глубины души. Посередине двора, построенный Пинком технический монстр пыхтел и тарахтел, как в мечтах не построенный паровоз, с помесью трактора и даже издали обдавал сильным жаром. В связи с этим, Грог подумал о том, что посещение на нём южных земель будет весьма проблематичным, так как тепловой удар будет обеспечен всей команде, но, у его удивлению, оказалось, что это вовсе не транспорт. После короткого приветствия и выяснения назначения агрегата, не вникая в мелкие детали, выявилась истинная сущность механизма - это была котельная на газу, исправно поступающего из болот и способная обеспечить теплом всех жителей "Священного Леса". На вершине котла тряслось и подпрыгивало ржавое ведро, вероятно, заменяя собой аварийный клапан сброса излишнего давления пара.
- Какого лешего? - пожал Грог плечами, крайне недоумевая, по поводу постройки.
Пинк оторвался от агрегата и спросил:
- Тебя интересует, какой-то конкретный индивид или популяция лесных жителей - в целом?
- Научил, на свою голову...
Но это был не самое интересный сюрприз, уготованный гномом на сегодня: рядом с дверями стоял глиняный голем, слепленный из красной глины. Он пока не подавал никаких признаков мнимой жизни и Авантюрист решил, не мешкая, остудить пыл Пинка:
- А ты знаешь, что они остаются бездушными и иногда выходят из повиновения, убивая своего строителя?
- Что-то слышал, краем уха, но в инструкциях, которые я нашёл, ещё тогда, в подвалах университета, уверенно утверждается о безопасности изделия, - несколько неуверенно возразил экспериментатор.
Оказалось, что голем, стерегущий вход, был неосмотрительно подвергнут отжигу, для приобретения большей крепости, но, в результате нарушения технологии обработки глиняных изделий, приобрёл свойства керамзита.
- Он будет сильным, но - лёгким, - смеясь, заверил гнома Грог. - Теперь из него выйдет, только нечленораздельно мычащий утеплитель, в стене дома.
- Будет воров отгонять...
- Мычанием? - усмехнулся Авантюрист. - Я понял - разговорами. А может не стоит приводить его в действие, а Пинк?
Гном выставил вперёд правую руку и сделал умное лицо:
- Да ничего страшного - у меня полный комплект руководства! Сейчас и приведём этот план в действие.
С этими словами, не давая Авантюристу опомниться, он подбежал к чудищу и написал у него на лбу какое-то слово. В глазах громилы появились проблески примитивного сознания, а голова медленно стала поворачиваться в сторону возмутителя спокойствия, который предусмотрительно отскочил, заняв выжидательную позицию за другим концом стола. Зачем Пинк вбежал в комнату, он и сам теперь не мог понять, но, случилось самое худшее - голем изначально проявил непокорность своему создателю. Это было видно невооружённым взглядом: хоть навскидку, хоть при пристальном внимании. Медленно, но неумолимо, он приближался и Пинк, опять не придумал ничего лучше, как нырнуть под стол. Вероятно, он предположил, что дубовые доски спасут его от расправы. Проползая под столом, он зацепился бородой за ножку, в которой оказалась большая заноза. Торчащий гвоздь довершил пленение, начатое деревяшкой и через пару секунд, Пинк, в отчаянном положении, представлял собой жалкое зрелище. Голем, повинуясь дьявольскому инстинкту, со всей дури врезал левой рукой по столу, под которым спрятался незадачливый гном. Куски разбитой глины, вместе с деревяшками, разлетелись по всей комнате. Одна доска оказалась из "Священного Леса" и то, что она умела говорить, до сей поры не всплывало наружу, но, тут она не выдержала:
- А-а-а! Козёл! Мочи его, хозяин!
- Грог, надо стереть у него на лбу первую букву! - заверещал перепуганный гном, прижимаясь к самому полу. - Тогда там будет начертано слово, означающее "Смерть!"
- А сейчас там что написано, мать твою за ногу?! - проорал Авантюрист, бегая вокруг кругами и уворачиваясь от неуклюжего чудища, у которого осталась одна правая клешня и перекалённые в огне ноги, что лишало создание подвижности.
- Сейчас там написано "АМЕТ" - "Истина".
Голем, как-будто устало, при старании достать вертлявого Авантюриста, который, как летающий червяк кружил вокруг него, совсем по-человечески вытер рукой отсутствующий пот. Случилось невероятное - глиняный монстр сам смахнул со лба первую букву и замер, повинуясь написанному в древних текстах приказу. Грог освободил гнома из плена и тот принялся крушить собственное творение кувалдой. Из бороды Пинка пришлось выстричь порядочный клок, и теперь, гном был похож на поеденного молью субъекта. Грог попытался его убедить в том, что если этого не сделать, то с гвоздём в бороде, сдобренного солидной деревяшкой, он бы походил на панка. К тому же, вплетённый в бороду, вместе с железом, осколок дерева гнусавил загробным голосом о своей исключительности, а это уже пахло не панк движением. Затем они выбросили останки керамзита в мусор и до поздней ночи лечили первоначальный шок. Потом второстепенный, а затем уже нервы - в принципе.
Наутро Грог направился в университет магов и прочего сброда. Проходя мимо "Лесного Замка" он увидел, как Эллима опять порвала бельевую верёвку и теперь украдкой развешивает чужое бельё, валявшееся в грязи. С чьими-то мокрыми кальсонами на вытянутых руках, как с белым флагом, она предприняла отчаянное усилие, чтобы забросить их на место проветривания.
Эльфийка вздрогнула и чуть не выронила исподнее из рук, а потом, чуть не швырнула портки в Грога, но передумав, забросила их на верёвку.
- Ты куда сейчас? - испуганно спросила она.
- В "Бумблос-Паблос".
- Возьми меня с собой! - попросила нашкодившая девица.
- Пошли, - равнодушно пожал плечами Авантюрист и неторопливой походкой, тандем направился в сторону университета.
Академия встретила, всё теми же облезлыми воротами, со списком всевозможных услуг. Прейскурант Грог знал наизусть, поэтому задерживаться не стали, а сразу же проследовали к Бригису, который восстановил поставки волшебного песка и наладил астральную связь, но, проходя мимо алхимика, решили навестить старого друга. Грог с Эллимой переступили порог, случайно громко хлопнув дверью. Алхимик Пестик, стоящий к ним спиной и что-то бодяжа на лабораторном столе, от неожиданности вздрогнул, выронив из рук колбу с дымящейся жидкостью. Она разбилась вдребезги, обрызгав подол халата мастера, а по кабинету начал распространяться вонючий и удушливый запах. Пестик в гневе обернулся, но узнав старых друзей, к тому же, постоянных клиентов, сразу смягчился. И всё-таки, для порядка, мастер недовольно выразил свою точку зрения:
- Вас в академии не учили стучаться?
- Нас в академии учили стучать! - машинально ответил Грог.
- Дверью? - удивился Пестик.
- В ухо, шёпотом...
- Как это? - опешил алхимик.
- Ну, капать сплетни на ближнего своего, - пояснил Авантюрист.
- Кто научил? - ещё больше растерялся алхимик.
- Королевский прокурор.
- Чего? - переспросил Пестик, совсем запутавшись в определениях.
- Ну, из особого отдела...
- Как кузнец, что ли, стучать?
- Да - да, как он! - поспешно заверил его Авантюрист, для того, чтобы не перегружать работой мозги мастера, которые и без того, были завалены эфирным хламом, по самую тюбетейку.
Алхимические процессы в лаборатории, как всегда, шли полным ходом. Перегонный куб надрывно гудел и подмастерье Тони, следящий за работой прибора, разве что, не совал нос в саму печку. Судя по записи мелом на доске, висящей на стене, агрегат недавно подвергся ремонту и ему теперь были доступны, не только производство самогона, но и более сложные операции. Эллима здесь бывала редко и всегда, практически, мимоходом, поэтому происходящее действо и работа оборудования, у неё вызвали неподдельный интерес. Комбинированная реторта из черепа горгульи и магического говорящего стекла, привлекла её пристальное внимание. Когда стеклянная часть алхимического оборудования позволяла себе, какое-нибудь, высказывание, то складывалось впечатление, что это говорит череп. Вот и сейчас, по завершении таинства перегона, он выдал реплику:
- Готово мастер!
- Что - уже? - удивился алхимик.
- Да... Не получилось...
Пестик, с досады, сплюнул и заменил в рабочем теле ингредиенты, а Грог, с подозрением поглядев на череп, спросил:
- Как же так, Пестик, кость виверны должна быть ядовитой?
- У меня подготовка, для работы с ретортой и даже сертификат имеется, а в ней я, так и так, готовлю яды. Главный заказчик - Цельсис. Он утверждает, что препарат предназначается для нужд медицины, хоть в этом университете, от его адептов, можно ожидать чего угодно. Помнишь ту войну, за первенство на пост архимага?
- Конечно, помню! - ответил Грог. - Кстати, а кого выбрали?
- Пока никого. Временно, всем заправляет Совет ветеранов, но, не забивай себе голову ерундой, и мне заодно.
В дальнем углу помещения пыхтел кальцинатор, напоминая средневековый орган. Такого обилия переплетённых труб, возвышающихся до потолка и концами, уходящие в утробу верхних этажей, Авантюрист не видел, даже в королевской кочегарке. Эллима, так же не отрывала глаз от чуда техники. В мастерской Пинка, хоть тот и был горазд, на разные чудачества, имеющиеся конструкции, пока не шли ни в какое сравнение, с кальцинатором. Пестик обратил внимание на то, с каким любопытством эльфийка рассматривает оборудование и сказал Грогу:
- Это что! Скоро мне придёт заказанный агрегат - четыре в одном. Автомат! Имеется дробильный барабан и дополнительные функции в управлении.
- Что это такое? - спросил Авантюрист, удивлённо наморщив лоб.
- Переработка винного сусла, - гордо заявил алхимик.
- Фи, - презрительно фыркнул Грог. - Как-будто в старом перегонном кубе этой функции не было.
- В старом кубе, всё приходилось делать вручную и в строгой последовательности, - парировал нападки Пестик. - Здесь же, всё просто - засыпал ингредиенты в приёмный лоток и порядок. К тому же, переработка сусла происходит на более качественном уровне.
- А что это за барабан ты упомянул? - спросил Авантюрист, сморщившись, как чернослив.
- Он подключён к автоматике и позволяет обходиться без ступки, дробя, даже самые твёрдые породы камня, которые могут понадобиться в нашей деятельности.
- Послушай-ка, эдак Тони без работы останется! - воскликнул Грог, под недоуменный взгляд Эллимы.
- Не останется! - заверил его алхимик. - Будет в округе травки собирать, да за бутылками бегать, под розлив продукции. Хотя, можно и упростить производство, отпуская эликсир в тару покупателя.
Он постучал костяшками пальцев по черепу, который отозвался глухим эхом. С каждым стуком в глазницах вспыхивал тусклый багровый отблеск адского пламени.
- Отличная цветомузыкальная установка - два в одном! - восхищённо умилился Грог.
В это время Тони, что-то с азартом толок пестиком в ступке, украдкой поглядывая на Эллиму. Увлёкшись, он слишком долго задержал на ней взгляд, в результате чего, его рука ушла в сторону. Промахнувшись мимо ступки, подмастерье врезал костяным пестиком по руке мастера, тут же получив увесистую затрещину. Алхимик долго тряс отбитым пальцем, громко ругаясь и угрожая сослать Тони в "Мрачный Лес" - на сборку трав. "Отомстил, наверное, за угрозу быть оставленным без работы", - подумал Грог, наблюдая за тем, как мастер вентилирует воздух рукой. Подождав, пока Пестик успокоится, Авантюрист спросил его:
- Послушай - ка! В лугах, около замка "Лесник", я давным - давно
видел магические колпаки - что это такое?
- А-а-а, - кивнул головой головой алхимик. - Эта поляна, у магов, со всех ближайших городов, как золотой прииск у старателей. Там земля хорошая и растения вырастают мордастые и, даже - редкие. Вот их то и накрывают хозяева колпаками, таким образом: и застолбив участок, и оберегая ростки от хищения. Был один забавный случай, когда на делянку забрёл дикий собиратель.
- Почему дикий? - наивно спросила Пестика Эллима.
- Потому что он врезал по магическому колпаку ногой, вероятно, таким образом собираясь разрушить энергетическую связь и забрать растение, кем-то бережно лелеемое и охраняемое. Дикий, потому что не знал свойств охранных устройств. При ударе по колпаку ногой, сила отдачи оказалась равной приложенному усилию. В результате этого фактора ногу отбросило назад, а голову несчастного, с хрустом, приложило об магический барьер. Равно, с такой же силой отдачи, его отбросило назад, а нога опять штурмовала преграду. Неизвестно, сколько ещё времени, он бы проделывал эти упражнения, если бы в каморке дежурного мага не сработала сигнализация. Прибежав на место, сторож отключил барьер и сорвал цветок, а дикий собиратель упал мордой в навоз, прямо на то место, где только что рос вожделенный ингредиент.
Дверь лаборатории открылась и в неё заглянул Винилус - помощник Бригиса и, с порога, крикнул:
- Астральную связь с варварским станом, кто заказывал?
- Да - да! - засуетился Грог, а Эллима очнулась от гипноза, навеянного оборудованием алхимической лаборатории и поспешила вслед за Авантюристом к связисту.
Проговорив с варваром Борном, примерно с полчаса, Грог заручился его поддержкой, в предстоящем путешествии. Из непродолжительной беседы, он уяснил, что варвару до смерти надоел родной стан, бескрайние холодные степи и горные кряжи, вершинами подпирающие небо. Не менее всего прочего, достала магичка Сюзи, своей ревностью к высоким и решительным представительницам его племени. Рядом с сородичами Борна, она ощущала себя южной шмакодявкой, если верить её словам, и разговор о том, что варвар может уйти в Повалье один... Об этом не могло быть и речи. Это, кстати, касалось и самой Сюзи. Борн ни за что бы не оставил её в стане одну, так как мужики его племени, в решительности, ничем не уступали женской половине. Так что, со стороны Варварского прохода, по одноимённой дороге, стоило ожидать не одного, а двоих друзей. Ещё Борн сообщил, что больше всего Сюзи соскучилась по старым подругам, но, ещё больше - по Повальским магазинам. Авантюрист, для себя чётко усвоил, что если он в ближайшее время не достанет проездные документы в столицу государства Грифон, то на глаза магичке, можно не показываться. "Надеюсь, всё же, что Ада не обзавелась куриными мозгами и позаботится о мандатах заранее", - подумал Грог. Ещё с полчаса Сюзи болтала с Эллимой, пока астральный канал не затянуло шлаком чьих-то грёз, сделав разговор, сначала еле слышным, а затем и совсем невозможным.
Спускаясь с университетской горы, Грог свернул в сторону. Эллима было потянулась за ним, но, он ей мягко намекнул на прозрачные обстоятельства, делающие дальнейший совместный поход, решительно невозможным, во всяком случае, на ближайшие пару минут. Эльфийка, почему-то, покраснела... Неожиданно, Авантюрист позвал её громким голосом к себе:
- Эллима, иди сюда, что покажу!
Она покраснела ещё больше и сдавленным голосом просипела:
- Чего?
- Да не то, что подумала! - недовольно ответил Грог, а про себя добавил: "Дура!"
Эльфийка подбежала к нему и увидела в скале большой вход в пещеру, которого раньше здесь никогда не было. Это она знала точно, потому что не раз обыскивала эти склоны горы: и одна, и вместе с друзьями.
- Смотри, - повторил Авантюрист. - Здесь её раньше не было.
- Может быть, гоблины выкопали? - предположила наивная девушка, всё-таки, так до конца и не избавившись, от ребячества.
- Посередине поселений, где их сразу же застукают, после первого ночного набега? - возразил Грог. - Настойчиво возражаю! Да и размеры большеваты, для зелёных чертей, чтобы они сами её рыли.
- Может, заглянем туда? - предложила Эллима, любящая совать свой нос во все неведомые места.
Авантюрист вдруг вспомнил их первое знакомство, когда эльфийка оказалась запертой в пещере и решительно возразил, против необдуманных действий:
- Не стоит! Видишь у входа сталактиты и сталагмиты? Мне они до боли зубы напоминают.
- А что делать? - робко спросила Эллима, с любопытством поглядывая в сторону пещеры. - Хоть и подозрительно... Да не может этого быть!
- Чего не может быть? - уточнил Грог.
- Чтобы пещера была живой, - ещё тише ответила эльфийка.
- Эх ты, все гроты облазила, а на такую не наткнулась? Считай, что тебе повезло. Я слышал краем уха, что есть такое чудовище, "Хорхой" называется. Это гигантский червяк, но, по легенде, они живут далеко, от этих мест. Охотится он таким способом: толпа гоблинов, к примеру, находит новую пещеру, удобную и тёплую и вселяется в неё. Завтрак сам в брюхо забегает - даже напрягаться не нужно.
- А как монстр определяет, когда пора рот закрывать? - спросила Эллима, явно задавая вопросы не по теме.
- По вибрации! - разозлился Грог. - Как только топот усиливается, до рези в желудке, хорхой захлопывает пасть. Или сигналом к поглощению пищи, может служить разведённый костёр... Он очень обожает непотрошённых гоблинов, запечённых в углях...
Эллима криво усмехнулась, почти обидевшись.
- Сейчас проверим старым, испытанным способом, - заверил её Авантюрист и пошёл искать подходящий булыжник.
Вернулся он с увесистым камнем в руке, который и не замедлил запустить в пещеру. Та, в свою очередь, поперхнулась и закашлялась. Камень с ускорение вылетел назад, сопровождаемый смачным плевком и громким отхаркиванием. Рот немного почмокал, смыкая и размыкая замаскированные, под каменную породу, губы, а затем, всё вернулось в исходное состояние.
- Хорошо, что он умом обделён, - удовлетворённо заметил Грог. - Пойдём - расскажем в университете.
Посмотреть находку сбежался весь тренировочный зал Бумблоса-Паблоса, а так же, все члены вспомогательных учреждений, не исключая мастеров всевозможных лабораторий. Разинув рты, морщась и почёсывая затылки, костяк адептов университета, прямо на месте событий держал военный совет - что с этим делать. Мастер-кузнец Долотоус твёрдо заявил:
- От него, надо во что бы то ни стало, избавляться! Я слышал, что хорхои игнорируют породу любой твёрдости и от нашего городка, скоро может камня на камне не остаться. Ничего, кроме развалин...
Предложения от других мастеров сыпались, один за другим, и так же, один нелепее другого. Никто не знал, какая реакция чудовища будет на огонь и другие стихии; есть у него к ним иммунитет или нет. В конце концов, была отправлена делегация к Пинку, ломать шапку насчёт большой бетономешалки, с помощью которой, тот построил пирс и аэродром. Она была способна разом залить червяка бетоном и задача облегчалась тем, что не нужно было его армировать - и так сойдёт. Грог ясно осознал, что впоследствии, на горе, возле Бумблоса-Паблоса, может появиться отличная бетонная статуя, если гном построит подъёмный кран, соответствующих размеров. На худой конец, можно применить тяжёлую транспортную авиацию - воздушный шар повышенной грузоподъёмности. Если Пинк такой ещё не построил, то - придётся. На этот счёт у Авантюриста уже родилась идея, на которой можно неплохо, и даже - очень неплохо, заработать.
Делегация с челобитной прибыла в ангар, с любопытством разглядывая Пинковские творения. Он сначала было задрал нос, но, Грог пнул его сапогом, чуть ниже колена и покрутил у виска пальцем. Осчастливленная делегация поволокла бетономешалку к университету, а гному, Авантюрист объяснил научно-популярным языком, что теперь все фонды библиотеки в его распоряжении. До Пинка, только теперь дошло, какие перспективы открываются перед ним и, с этими счастливыми мыслями, ангар отходил ко сну.
...
Снилась Крону цветущая сирень, которую он наломал и сделал из неё отличную метлу. С этим помелом он бродил по улицам Приозёрска, делая город чище. За этот трудовой подвиг, в его честь была отлита большая бетонная статуя. Памятник себе любимому очень умилил Авантюриста, но мучила назойливая мысль: "Он был жив! Мало таких, кому при жизни воздвигают монументы!" От этих противоречий, в голове крутился один единственный вопрос: "Каким способом её отливали?" А главное - за какие заслуги?" Порешив, что, наверное так надо, он успокоился...
...
Пинк, во сне, переживал прошедшие события по-своему. Полночи за ним гонялся бетонный голем, который отлили мастера из университета. На лбу у него было написано нехорошее слово и никакие уловки не помогали стереть эту надпись, а в голове вертелась мысль, что и незачем. Не поможет...