Лишь избранные разделяют трапезу с членами семьи Флорени. Когда родители прислали мне письмо с просьбой представить им какого-нибудь приличного из моих товарищей (не знаю уж, что им наплёл Ванден), я не колебалась в выборе кандидата.
Кандидат! Что за неприятное слово. От него так и веет... политикой. Если так пойдёт и дальше, мне начнут настоятельно советовать посещать благотворительные вечера или развлекать милыми фокусами жён богачей, и, как добропорядочная дочь, я не пойду вопреки указанию. В борьбе за место народного защитника может сыграть решающую роль любая мелочь - даже показное послушание уже взрослого ребёнка.
Светлый бог учит заботиться о родителях больше, чем, как мы думаем, они заботятся о нас. Правда жена о супруге должна радеть ещё рьянее, так что формально мне следует делить с Лейаном кров, еду и (упаси!) постель.
Взвесив все против, я выбрала для себя роль скромной, хоть и временами блудноватой (но не блудоватой) дочери.
- Эви, мне неловко, - шепнул мне на ухо Тори, когда чопорный слуга в чёрной с золотом ливрее распахну перед нами дверь. - Что, если я не понравлюсь твоим родичам?
- Понравишься, понравишься.
- Ну, если ты так думаешь...
Полукровка смущённо улыбнулся. Предстоящий опыт и пугал, и радовал его. Бедняга вырос среди эльфов, а у них приняты совсем другие правила общения, нежели у людей (в любом из государств настоящего и прошлого).
"Тори наполовину эльф, но наполовину и человек. В теории он знаком с правилами поведения в нормальном обществе. Сюрпризов не будет".
Я твердила себе это так уверенно, что в конце концов поверила, и потому, когда мы перешагнули порог родового гнезда Флорени, ни одна тревожная дума не омрачала моё чело.
Элегантная дама сошла к нам с беломраморной лестницы.
"Хорошая хозяйка даже к товарищу дочери выйдет, как к важному партнёру супруга".
- Вас зовут Тори, верно? Я Аурелия, мать Эвианы.
Роскошные золотые локоны мама уложила в обманчиво простую, а на деле сложнейшую прическу, удерживаемую от рассыпания драгоценной заколкой в лориниенском стиле. Над её пышным платьем трудились не меньше пяти вышивальщиц в течение бесконечно изнурительной бессонной недели.
Я с лёгким сожалением оправила чёрную мантию "мизерикордии". Раньше мне не приходилось отказывать себе в роскошных нарядах.
Тори вежливо представился и даже поцеловал руку госпоже Флорени. Я с удовлетворением отметила, что пока ему удавалось безукоризненно соблюдать правила игры.
"Едва заметно улыбнулась. Хороший знак".
Успехам полукровки я радовалась как своим.
- Эви!
По ступеням сбежала Дарьяна. Ради гостя её нарядили в обильно отделанное кружевом платье, и оттого сестричка казалась не маленькой девочкой, а дорогой куклой, в которую на манер голема вдохнули жизнь.
Она окинула быстрым взглядом Тори и с лёгким разочарованием спросила:
- А где прекрасный принц?
Не сразу я догадалась, что малышка имела в виду вовсе не Хальдера, а Лейана.
- Остался дома. Вёл себя больно плохо.
"Будь мой непутёвый супруг хоть капельку приличнее, не пришлось бы изворачиваться".
- Мне пришлось его наказать, - сказала я, и тут же пожалела о вырвавшихся словах. Слишком опасно они прозвучали.
- Охотно верю, - заметил подошедший брат. - У него глаза лиходея.
И вновь последовал обмен любезностями и именами.
- И всё-таки жаль, что принц не пришёл, - тяжело вздохнула сестра. - Он совсем как рыцарь на картинке!
Дарьяна говорила об иллюстрации к любимой старинной легенде: благородный воин, прелестная дева, похищение, чудовище и счастливый конец.
Художники во все времена стремились угодить покровителям, выводя их в героями. Один из предков Лейана (если он действительно принадлежал к "старой" знати) мог невольно (или вольно) послужить прообразом для отважного воина, так восхищавшего Дарьяну.
Коротая время до прихода отца, я провела для Тори небольшую экскурсию по дому. Показала библиотеку, комнату "трофеев" (не со всеми сокровищами из Лориниена у Аэрта и его брата Виора находились силы расстаться), зимний сад. Сопровождали нас брат и сестра - мама сослалась на необходимость отдать последние распоряжения слугам, хотя я знала, что она просто решила "предоставить молодёжь самим себе". Ей нравилось показывать свою "современность".
Не обошлось и без... кхм, неприятных разговоров.
- Тори настоящее имя? - угрюмо спросил Ванден. Сложенные руки на груди показывали серьёзность его намерений.
- Это часть моего настоящего имени, - сдержанно ответил мой друг. - Полностью его мне пока запрещено открывать.
Брат нахмурился. Он не доверял чужакам.
- Ты иностранец?
- Почти, - уклонился от прямого ответа полуэльф.
Ванден не стал допытываться, и мы в относительном спокойствии закончили осмотр статуй, книг и картин.
Все мои друзья (скорее хорошие знакомые) получали сначала одобрение родителей. Когда брат подрос достаточно, чтобы заиметь собственное мнение, он тоже начал пытаться указывать мне, с кем общаться, а с кем - нет.
Они желали для меня только добра, но от этого их объятия не становились менее удушающими.
Приглашение на семейный ужин Тори не являлось бунтом. Я не собиралась причинять им боль.
За столом всё шло отлично... Пока не подали вино.
Ароматное, красивого глубокого цвета, оно создавалось и выдерживалось, чтобы радовать вкус, а не дурманить голову. После его двух и даже трёх бокалов человек не пьянеет.
Человек. Не полукровка.
- Другие товарищи Эви тоже столь умны и воспитаны? - спросил папа, пребывавший в невероятно благодушном настроении. Как шепнула мне мама, ему наконец-то удалось заключить контракт с Зараином, самым отчаянным и везучим наёмником из всех до сих пор ходящих по земле. Пожалуй, его отряд мог бы даже проникнуть во дворец короля Лориниена, что отчаялись сделать даже лучшие из людей нашего государя. - О "мизерикордии" ходит много слухов, и я, признаться честно, немного опасался... присутствия недостойных особ.
- Я не очень хорошо знаю Гальрана и Лейана, но они не кажутся плохими людьми.
- Они хорошие люди или хорошие будущие госслужащие? - вмешалась мама. - Насколько мне известно, разница существенна. Эвиана должна построить блестящую карьеру, а она невозможна без связей.
- С нами учиться принцесса Нимфея... - робко проговорил Тори. По всему было видно, что он не готовился к обороне.
- Боюсь, принцесса даже не подозревает о существовании нашей Эви, - съязвил Ванден. - Кстати, как и принц.
При упоминании Хальдера Тори жутко покраснел и залпом осушил почти полный бокал вина.
- Среди наших сокурсников много анаеслед иникоов азнат ыныхаф аими илий, - выпалил он. - Мы с ними как абрая тьяи иёс ёстыры!
Брат наклонился (он сидел по левую руку от меня) и раздражённо прошептал:
- Что он несёт?
"Далхрос! Поросячий тельси!"
- Это такой язык. Когда волнуется, Тори иногда на него переходит.
- Нести в гостях чушь на своей тарабарщине настоящая дикость, - проворчал Ванден. Он настороженно относился к тому, чего не понимал. Особенно его бесила речь на незнакомых языках.
- Оког ада-иниуб удьымыо проаслаив имо Оре ден... - тут полуэльф наконец понял, что говорит, мягко говоря, запутанно, и прикрыл ладонью рот.
Повисло неловкое молчание.
- Извините, - дрожащим голосом проговорил Тори, неловко встал из-за стола и на негнущихся ногах вышёл из комнаты.
Повисло тягостное молчание.
- Нынешняя молодёжь совсем не умеет пить, - сказал отец и тяжело вздохнул.
Мне повезло. Семья сочла моего друга всего лишь немного странным.
В Школу я и Тори возвращались в наёмном экипаже - в превосходной нетряской карете. Но мягкие сидения и приятные ароматы не могли подарить покой полуэльфу. Бедняжка полностью протрезвел и не смел смотреть мне в глаза.
- Я вёл себя как дурак.
- Как шут, - сухо поправила я. - Мы ведь были на официальном приёме.
Меня переполняла досада. Почему... почему я не предусмотрела такого поворота? Можно ведь было подготовиться...
Эх! Сделанного не воротишь.
Юноша печально вздохнул.
- Невелика разница.
Я вяло кивнула, хотя отличие - пусть и только в моих глазах - несомненно было.
- Я напишу письмо с объяснениями...
- Не стоит.
Тори поставил меня в неловкое положение, но меньше всего на свете мне хотелось, чтобы он унижался, выдумывая оправдания своей выходке. Пусть уж семья считает его с "приветом". Для волшебника это почти нормально.
Почти.
Для магов вообще многое не зазорно. Например, выбирать спутника жизни без оглядки на его происхождение и положение...
Посеребрённые лунным светом белые волосы, прохлада металла кольца...
"Ах, Эви, Эви... Вечно тебя не туда заносит. Даже думать о нём не смей. Сама понимаешь, до добра подобное не доведёт".
Тори прервал мои невесёлые думы. Резким движением он сдёрнул с шеи цепочку с каким-то украшением и вложил мне её в руку.
- Надеюсь, это загладит мою вину, - храбро произнёс он, но впечатление от широкого жеста смазалось из-за предательски дрогнувшего голоса.
"Он совсем ещё дитя", - думала я, разглядывая серебряную фигурку крылатой девушки. - "Милый, добрый мальчик".
Слишком нежный для этого жестокого мира.
- Родители не говорили тебе, что чрезмерная щедрость губит?
Полукровка вздрогнул и тихо сказал:
- Меня воспитала тетя.
Я отругала себя. Пора бы запомнить, что неосторожные слова, увы, запросто причиняют боль - и хорошим людям больше, нежели плохим.
- Ты сирота? Прости, я не знала.
- Всё в порядке, просто... - Тори уставился в пол и с явной неохотой произнёс: - Мама отказалась от меня, а отец... Его обязанности не позволяют надолго покидать Альвелию.
Я внимательней присмотрелась к фигурке. Крылья у изящной девушки были не птичьи, а как у бабочки, ажурные, хрупкие, глаза ей заменяли крохотные голубые камешки - кристаллы верониа, минерала, выращиваемого эльфами на подземных фермах. Впрочем, я сильно сомневалась, что украшение вышло из-под рук остроухих мастеров. И причёска, и одежда девушки - вернее, её отсутствие - были безнадёжно не в эльфийском стиле.
- Не думала, что тебе нравится такое.
- Это подарок, - поспешно заявил Тори. - Дар, который я не могу принять. Не бойся: для тебя он будет лишь милой безделушкой.
"Бегство от ответственности. Очаровательно инфантильно!"
Хмыкнув, я аккуратно вложила кулон в ладонь друга.
- Я не демон какой, чтобы умасливать меня приношениями, и не сундук в чулане, чтобы выбросить в меня вещь и забыть о ней навсегда. Придётся тебе и дальше стыдиться и терзаться сомнениями. Это не так уж и плохо: слышала, страдания делают из отроков мужей.
На глазах у Тори навернулись слёзы, но мой друг твёрдо сказал:
- Ты права, Эви. Вновь права. Пора принимать бой.
Я многозначительно кивнула, хоть и понятие не имела, о чём он говорил.
Некоторые люди растят в себе демона, некоторые - ангела. День за днём в Высшей Школе я замарывала внутреннего простеца, дабы из его праха вознесся маг. Впрочем, большую часть времени мне приходилось работать над - увы! - экспериментами материальной, а не духовной алхимией.
Мастер Райно проводил с нами не только теоретические занятия в аудитории, но и практические, в подземной лаборатории Школы. По слухам, она состояла из сотни помещений на разных уровнях, однако пускали первокурсников только в пару верхних.
В коридорах лаборатории, хорошо освещённых белыми алхимическими светильниками, царила прохлада и постоянно странно пахло.
- Наше тело несовершенно, - вдохновенно вещал милейший мастер Райно. - Оно слабо и подвержено болезням, величайшая из которых - смерть. Но светлый бог даровал нам знание, как исправить часть пороков. Испив правильно смешанное зелье, хилый обернётся силачом, трус - храбрецом. Обострятся чувства, безлунная ночь для глаз обернётся ясным днём...
Я пыталась слышать учителя внимательно, однако "товарищ" Гальран не давал мне сосредоточиться. Вместо того, чтобы внимать словам мастера, он методично (и довольно шумно) переставлял на столе ёмкости с реактивами по одному ему известному закону.
- Что ты творишь, изверг? - прошипела я, позаботившись, однако, чтобы ни Тори, ни Лейан, сидящие рядом и спокойно записывающие лекцию, меня не услышали.
- Гармония в голове зависит от гармонии в вещах. Такова природа мироздания, - с глумливой улыбкой ответил смуглец. - Тебе не понять.
- Да? - мрачно протянула я, силясь сочинить колкость такого же класса. - Что ж мешает-то? Скажи прямо, я не осерчаю.
Вместо честного ответа Гальран высокомерно фыркнул. Впрочем, я и не ждала от проклятого далхросианеца иного. Пришлось прибегнуть к последнему оружию честной девушки - гневному взгляду.
- Девице твоего происхождения должно готовить себя к роли добродетельной супруги, которой не стыдно украсить гостиную, а не силиться играть в мужские игры. Слышал, от излишних умствований барышни с ума сходят... Хотя тебе это не грозит, сама понимаешь. И не таращься на меня - слухи пойдут.
"В блестящем будущем чародейки Эвианы Флорени нет места разговорам с подобными мерзавцами".
Усилием воли я абстрагировалась от сидящего рядом Гальрана и лекция вновь стали увлекательной и приятной, а уж когда дело дошло до смешивания зелья, вернее, жгуч-эликсира, применяющегося для обработки ран (огненные сущности входящих в него веществ, как пояснил мастер Райно, "выжигают" любую заразу), настроение у меня и вовсе стало лучше некуда. Я даже начала напевать под нос:
Прощай, мой милый муженёк, не свидимся мы боле...
Мне нравилось толочь, растирать, нарезать и отмерять. Простая работа, чёткий рецепт - это успокаивало. Никаких неприятных сюрпризов, никаких особых требований. Вплоть до последнего этапа с приготовление "жгучки" справился бы и человек, столь же далёкий от магии, как я - от просветлённого смирения.
Внезапно Тори ойкнул и засунул палец в рот.
- Поранился? Очень болит?
Полуэльф был милым. Всегда. Во всём. О нём хотелось заботиться.
- Ничего страшного, Эви, - уверил меня друг. - Просто небольшой порез.
- Давай опробуем бальзам! Не пропадать же добру...
Эльфы, хоть и верят в светлого бога, чужаки в нашем мире. В этом они признались моим предкам сами, и не были осуждены. В конце концов основатели Тельсиронской империи покорили земли смуглого народа из-за того, что их дом-остров в Северном Море ушёл под воду.
Один беглец не осудит другого.
Спустя тысячелетия, и я, и Тори оба имели полное право называть себя "плотью от плоти, кровью от крови" Меронии. С другой стороны, несмотря на духовную близость, эльфы и люди различаются физически. А если вспомнить, что мой очаровательный остроухий друг на четверть вообще не пойми кто...
- И много тебе?..
В книгах не говорилось, что именно нельзя эльфам, и я не удержалась от вопроса.
- Все, в основе которых - огонь, - грустно сказал Тори. - Моя кровь слишком "холодна". Чёрные колдуны называют её "жидким льдом". Поэтичное название, не правда ли?
Я прикусила язык. Отступники не гнушаются использовать в своих ритуалах кровь эльфов - иногда всю, что течёт в жертве. "Жидким льдом" её прозвали не из-за температуры (по ней она ничем не отличается от человеческой), а из-за алхимических свойств. В глазах чернокнижником наверняка каждый остроухий выглядит как эдакий ходячий сосуд с ценным реагентом. Не самое приятное знание - для эльфов, разумеется.
Мой эликсир вышёл совершенно классическим: густым, оранжевым и с одуряющее-резким запахом, от которого на глазах выступали слёзы. Впрочем, особой радости это мне не принесло, ведь с заданием справились почти все, а принадлежность к большинству не тешит гордость.
- Учитель, взгляните! - взволнованно вскричала Алия. За поспешившим на её зов Райно увязались половина "клеймор". Из-за "трогательной" истории девушки-самородка девица постоянно пребывала в центре внимания.
"Ошиблась! Точно ошиблась!"
Скрывая злорадную усмешку, я поспешила подтвердить догадку.
Эликсир Алии мягко говоря, не соответствовал стандартам. Слабо светящееся зеленоватое вещество с сильным, но приятным травяным запахом и близко не походил на нормальную "жгучку". Будь я на месте раненого, предпочла бы риск заражения крови пользованию такого лекарства.
Однако...
- Изменила рецепт? - восхищённо спросила принцесса. - А пропорции? Ты записала их?
Глаза Нимфеи горели огнём самой пристойной из всех страстей - страсти исследователя. Королевская дочь, хоть и редко сама решалась на эксперименты, не могла побороть искушения изучить результат чужой смелость или ошибки.
От расплывшихся в улыбках умиления лиц студентов настроение у меня окончательно скисло. Конечно, светлый бог учит радоваться успехам других... да только я не верила в случайность или гениальное озарение.
- Я просто добавляла то, что казалось правильным, - с растерянной улыбкой проговорила юная-надежда-Ордена. - Жгуч-эликсир хорош, но разве гуманно причинять ещё больше боли раненому?
Студенты и даже мастер Райно невольно кивнули, поддакивая ловкой игре Алии. Все знали: "жгучка" хоть и эффективное, но крайне неприятное средство.
- Я добавила кое-что, чтобы смягчить снадобье, - гордо объявила любимица Алмора. - Мы должны стараться приносить в мир как можно меньше боли. Я правильно сделала, Учитель?
Мастер Райно замешкался. Орден свято чтил традиции, и как его полноправный представитель, алхимик не мог просто так одобрить их нарушения. С другой стороны, преподавательский долг требовал от него поощрить талантливую студентку.
Я понимала, но не разделала колебаний милейшего алхимика.
"Фи! Солдат должен уметь терпеть боль, иначе какой же из него тогда боец?"
"Жгучку" в основном используют в армии. Не хотелось бы мне, чтобы защитники Родины превратились в хнычущих от крохотной царапины слабаков.
- А не повредили ли изменения состава свойствам препарата? - спросила Ульдерика. Я с удовлетворением отметила, что стан поклонников Алии не столь и густ.
- Верно, - с явным облегчением проговорил мастер Райно. - Нужно провести испытания. Я позабочусь об их начале.
Алия тяжело вздохнула. Её очередной триумф откладывался, вот незадача!
- Я понимаю, - с необвиняющей грустью сказала она. - Всё понимаю. Нельзя так просто... творение первокурсницы...
Казалось, ещё немного, и она разрыдается.
"Ну, милочка, сколько не строй коровьи глазки, не проведёшь".
Кому как ни купеческой дочери подвластно отличить фальшивку от подлинника?
Увы, хрустальный кубок моего торжества как всегда вдребезги разбил Гальран.
- Для испытания на людях требуется согласие подопытного, - аристократически-холодно проговорил он и полоснул по ладони лабораторным ножом (моим, между прочим). - Так вот: я согласен.
Девочка-находка просияла.
- О, спасибо!
К горю Гальрана, ему недолго довелось наслаждаться ощущениями самца, заполучившего лучшую самку в стаде. Почти сразу после того, как варево Алии попало на рану, смуглец изменился в лице, охнул и с глупой гримасой рухнул на пол.
- Что с ним? - испуганно спросила горе-алхимик, когда мастер Райно закончил осмотр. - Ничего серьёзного?
- Насколько я вижу, да, - подавленно проговорил учитель. - Что именно ты добавила в эликсир?
- Немного этого растения, - Алия указала на лежащие на столе несколько стебельков колдун-травы. - Оно растёт здесь повсюду, но всегда казалось мне особенным...
- Вот как? - рассеянно произнёс Райно. - Интересно, интересно.
Затем он погрузился в размышления, будто позабыл о валяющемся на полу Гальране.
Так продолжалось некоторое время, пока Лейан не выдержал и не испросил разрешения "позаботиться о товарище".
- А? - очнулся милейший алхимик. - Да-да, унесите его отсюда. Молодой человек и Эвиана, вы справитесь вдвоём?
Мастер Райно часто захаживал в наш дом и, разумеется, знал меня в лицо.
"Неужели за обходительные манеры я назначена ангелом милосердия? Если так, то бедняга дарлхрос как плохо разбирается в людях. Не удивительно, что он до сих пор холост".
Такими рассуждениями я утешала себя, сопровождая несущего бесчувственного смуглеца супруга. Со стороны они походили на двух приятелей: вдрызг упившегося и мрачно-трезвого. Я же... Что же, иногда девушка бывает третьей лишней.
- Тебе не обязательно идти со мной, - словно читая мои мысли, сказал северянин.
"Хорошая жена должна во всём слушаться мужа".
Какая жалость, что наш брак с самого начала не заладился.
- Ты заговорил со мной. Я польщена.
Милорд-скрытое-прошлое остановился и одарил меня сине-неодобрительным взглядом:
- Откуда в тебе столько злости?
В залитой полуденным солнцем зале покрытая шрамами светловолосая женщина и мужчина одних с ней лет проводят учебный поединок. Их движения столь же изящны и выверены, как и шутливые оскорбления. За действом наблюдают рыжая красавица в пышном платье и дети-подростки, мальчик и девочка, такие же белоголовые и синеглазые, как и их отец...
"Ты действительно хочешь знать?"
Демонический смешок.
- Ну прости, такой уж я человек.
Лейан нахмурился и до самого лазарета не проронил больше ни слова.