Мне доводилось принимать участие лишь в одном ритуале очищения от проклятья. Его провела тётя Тори, эльфийская жрица, и то, что она тогда сделала, спасло Лейану и, возможно, мне жизнь. Я видела собственными глазами, как нечто вышло из наших тел, и оно было воистину ужасно.
Стиль Иантэ отличался от эльфийского. Он не предполагал ни погружения в воду, ни пения.
Госпожа Исабель вручила мне два серебряных браслета, испещрённые охранными символами. Её слова: "Это защитит тебя, дорогая" не прибавили мне ни спокойствия, ни уверенности в том, что сорнбэ отдаёт себе отчёт, за задачу какой сложности берётся.
Насылаемые чёрными колдунами проклятья делятся на два вида: инициированные злой волей заклинателя (правильнее говорить доброй, но даже в мыслях я не могу признать за чернокнижниками право на "светлые" слова") и сращенные с душой.
Давно известно, внутри нас сокрыт мощнейший источник энергии. Это то, что делает нас теми, кто мы есть - мыслящими чувствующими созданиями, способными принимать непредсказуемые решения. Такова людская природа, и эльфийская во многом тоже (хоть они и чужаки в нашем мире, но если их принял светлый бог, то различия изнутри не столь велики). Обладающим Талантом строго-настрого запрещено использовать энергию души, но чёрные колдуны презирают законы.
Алая тварь, пожирающая Ифио, имела имя, друзей, семью... иными словами, была человеком. А однажды он сам или тот, кому он доверял - это важное условие! - заключил сделку с чернокнижником.
Основанные на душах проклятья почти невозможно снять.
Так я и сказала Иантэ.
- Когда ты стала знатоком тёмных дел, Эвиана? - раздражённо проговорил сорнбэ. - Благородных девушек вроде тебя тщательно оберегают от подобного.
- Я много читала.
- Лучше бы ты чаще посещала храм. Отставь тьму тем, кто в ней живёт. Если долго всматриваться в бездну...
Он оборвал фразу, но я знала окончание.
"...однажды она заглянет в тебя".
- К тому же здесь использована не простая человеческая душа, - холодно продолжил Иантэ. - Что ты знаешь о случившемся в Лориниене, ныне зовущемся Мёртвой Землёй?
"Там толпы нежити и произведений искусства на миллионы".
- Нечто убило всех жителей за одну ночь.
- Правильно. А что стало с их душами?
"Их выпили. Так говорят люди моего отца".
- Не интересовалась, - что-то мешало мне произнести вслух страшное предположение.
Иантэ посмотрел на меня ледяным и острым как отточенное лезвие взглядом. Он будто чувствовал мою ложь... и наверняка так оно и было.
- Этих людей лишили не только жизни, но и саму их сущность. Остались лишь пустые оболочки, едва помнящие, кем и для чего они были сотворены.
"На нас пала тьма", - так сказал Шиориен, мёртвый жених нашей принцессы.
"Тьма, чья природа голод".
- Я видела одного из них, - осторожно проговорила я. - Госпожа Исабель вызвала принца для Нимфеи. Он помнил её и казался весьма... разумным.
- Шиориен особенный, - кагарийка на мгновение отвлеклась от приготовлений и присоединилась к нашей беседе. - Его связь с миром живых очень сильна, гораздо сильнее, чем обычно бывает у мёртвых. Об этом давно известно, и только в надежде разгадать Загадку Принца - так мы её называем - я решилась на сеанс.
Под "мы" госпожа Исабель, разумеется, подразумевала медиумов из её родного княжества. В Кагаро их организация также влиятельна, как и Орден в Меронии.
Я не могла винить её в некотором цинизме. Рано или поздно, но профессия накладывает на человека отпечаток. Истинные знатоки своего дела вообще кажутся посторонним чудаками.
"Интересно, какой стану я лет через двадцать?"
Хотя этот вопрос будет иметь смысл, только если мне дадут стать той, кем стремлюсь.
- Как связано наложенное на Ифио смертельное проклятье и судьба несчастных из Лориниена? - я спросила, потому что одно дело рассуждать о магической катастрофе века, а другое - спасать жизнь невинной жертве чёрного колдуна.
Иантэ приставил свой красивый серебряный жезл мне к горлу. Его навершие было холодным и очень острым.
"Если он надавит хоть ещё чуть-чуть, потечёт кровь".
- Тысячи человеческих душ... Опустошённых, но всё ещё ценных, - тень злой улыбки проскользнула на губах сорнбэ. - Мёртвая Земля сокровищница не только для твоей семьи, Эвиана.
"Всё-таки он опасный человек. Но не из тех, кто убивает без причины".
Алая тварь действительно некогда была человеком, и его судьба оказалась ещё более печальной, чем я думала вначале. Тело обратилось в богопротивное существо, движущиеся лишь благодаря энергии своей смерти, а выпитая до дна душа попала в лапы чёрного колдуна, став материалов в чудовищных экспериментах.
И всё это произошло без всякой видимой причины.
- Что, если мы ошибёмся?
У Ифио оставалось в запасе несколько дней. Далхрос, я даже не знала, дал ли он согласие на попытку очищения! Если ритуал не увенчается успехом, бедняга может даже не проснуться.
Иантэ усмехнулся. Из-за шрамов это выглядело по-настоящему жутко.
- Раз ты сказала мы, значит, уже приняла свою долю ответственности.
Как я и думала, поддержку у "тёмного" покровителя искать было бесполезно.
"Но мне нужно хоть что-то... Что-то оправдывающее".
Мой растерянный взгляд остановился на Тори.
- Эви, он знал о риске. Иантэ предложил ему выбор, и Ифио согласился на очищение, - горячо заверил меня полукровка. - Даже слабая надежда лучше, чем ничего.
Теперь я была спокойна. Когда дело касается чужой жизни, мой друг, чистая душа, не способен поступить неправильно.
На чёрном рынке Меро Тор кровь эльфов продают дороже бриллиантов чистейшей воды, ибо соплеменники Тори плоть от плоти не нашего мира, а другого, хоть и сходного с сотворённым светлым богом. Многие готовы пойти на преступление, лишь бы заполучить этот драгоценный реагент, но у эльфов долгая память и длинные руки.
Я давно догадалась, зачем Иантэ включил моего друга-полукровку в число исполнителей ритуала.
- Кровь для отворения пути, - торжественно произнесла Исабель и серебряным кинжалом полоснула смиренно подставленную руку Тори. На светлой тунике Ифио расплылось алое пятно - прямо над сердцем.
Иантэ встал с "трона" и подошёл к "алтарю". Своим изящным жезлом он начертал на коже проклятого несколько знаков, значение и даже форма которых мне были абсолютно неизвестны. Как только сорнбэ закончил, узоры, покрывающие кожу несчастного, начали меняться. Они больше не походили на татуировки; они вспухли, они зашевелились; Ифио будто облепили отвратительные тёмно-красные насекомые.
Случилось то, чего я не ожидала, но боялась. Кинжал, которым взрезала Тори, Исабель вонзила в сердце лежащего на каменном "алтаре" юноши.
Кровь из раны не полилась, но по серебру вверх стала подниматься красная мерзость.
"Тварь рвётся на волю. В мертвеце ей нечего делать".
Сорнбэ не стал дожидаться, пока щупальца доберутся до рукояти, и медленно вытянул кинжал из тела - а вместе с ним и проклятье.
- По нраву ли тебе, Эвиана, порождение чёрного колдовства? - с издёвкой спросил мой покровитель. - В своём роде, оно совершенно.
- Не по нраву, - выдавила я, отводя взгляд от тёмно-кровавой субстанции, оплывающей на пол с ритуального кинжала.
- И правильно. Мы, природные маги, стоим несравнимо выше жалких подделок, - в голосе Иантэ слышалось глубокое отвращение, но не ненависть. - В наших глазах любые их дела достойны лишь презрения.
"Он словно постоянно проверяет меня".
Пусть мой талант и невелик, но ни за что на свете я не решусь увеличить его, переступив через запреты.
Из любопытства - и тщеславия тоже - я переключилась на особое зрение. Пусть оно и подвело меня на вступительном испытании в Школу, однако верить в его полную несостоятельность мне не верилось.
Алая тварь обвивала человека невиданной красоты. Его чудесные глаза смотрели на меня без осуждения, но с печальной кротостью.
То был Ифио, почти поглощённый своим проклятьем.
Исабель сияла небесно-голубым, Тори - приятным оттенком зелёного с небольшими вкраплениями золотого. Мои руки светились серебристым (очень бледно, увы), браслеты на них слепили белым, а Иантэ...
Я не могла определить его цвет.
"С кем же я связалась?"
Тем временем ритуал проходил не без осложнений.
- Поторопитесь, - обеспокоено проговорила Исабель. - Никому, даже Вам, не под силу долго удерживать душу вне тела.
Она обращалась к Иантэ, хотя причины её почтительности я не понимала. Так или иначе, но он принял её совет к сведению и властно воскликнул:
- Именем своим повелеваю, разделитесь!
Существо не подчинилось, однако неудача не расстроила моего покровителя.
- Как и думал, малой кровью здесь не отделаешься, - спокойно проговорил он. - По счастью, среди нас есть всё ещё дева Эвиана, поэтому надежда на спасения для бедного юноши не полностью потеряна.
Я сделала вид, что не расслышала нескромный намёк, хотя в душе порадовалась своей гордости, сегодня очень вовремя напомнившей о себе.
"И хвала светлому богу, Лейан не был настойчив".
...Всё закончилось просто и скучно. Иантэ направил жезл на красный студень, с навершия сорвалось золотое пламя, раздался истошный вопль... Спустя несколько мгновений на полу лежала кучка пепла, а посреди неё - сияющий полупрозрачно-белый шар размером с крупную жемчужину.
- Я займусь похоронами, - очень тихо и печально проговорила кагарийка.
У меня похолодело внутри.
"Неужели ничего не вышло?"
- Займитесь, госпожа медиум, - равнодушно произнёс сорнбэ. - Возможно, при жизни он был неплохим человеком. Я предпочитаю так думать обо всех лориниенийцах.
- Значит... значит Ифио жив?!
- Наполовину, - Иантэ нагнулся и подобрал с кучи пепла "жемчужину"; в его руках она засияла ещё сильнее. - И наполовину же - мёртв.
По щеке скатилась слеза, за ней - ещё одна.
- Успокойся, Эвиана. Я хотел поручить последний шаг полукровке, но раз ты здесь, будет даже легче. Держи.
С этими словами сорнбэ протянул мне "жемчужину". Я приняла её с благодарностью.
"Красивая. И греет, но не обжигает".
- Что я должна с ней сделать?
- С ним, - поправил меня покровитель. - Конечно, мне под силу сменить пол, но вряд ли мальчик этому обрадуется.
- Что я должна с ним сделать?
Держать в руках чужую душу было приятно и боязно - я не могла отделаться от страха, что сияющая "жемчужина" погаснет, и жизнь успевшего стать дорогим для меня человека оборвётся навсегда.
- Вложи её в рану и запечатай малой печатью - знаю, вас ей уже обучали. Остальную работу сделают природа и мои заклинания.
- Это всё? - с тщательно скрытым разочарованием спросила я. "Моя роль так мала?"
- Можешь придумать ему имя, - пожал плечами Иантэ. - Как-никак, ты теперь его новая мать.
...Конечно, сорнбэ не имел в виду, что я по-настоящему обзавелась сыном, причем на несколько лет старше себя. Как мне позже объяснили, проведённый нами ритуал очищения включал временную смерть - как ни странно это звучало, - а возвращать к жизни жертву проклятья должен был, в противоположность рождению, невинный. Кроме меня, подходил Тори, а вот госпожа Исабель и Иантэ - нет.
И всё равно я чуть не закричала от радости, когда юноша открыл глаза.
- Взгляд осмысленный, спокойный, - прокомментировал сорнбэ. - Он не поглупел и не сошёл с ума. Хорошая работа, Эвиана.
Упоминание о таких возможных последствиях несколько шокировали меня. С другой стороны, всё обошлось, а о не случившемся переживать - только себя мучить.
- Знаю, мне никогда не расплатиться с вами, но умоляю, если возможно, сделайте ещё кое-что...
Юноша очень осторожно подбирал слова, но я сразу догадалась, что за ними скрывалось.
"Мне предложили дать Ифио новое имя, но он захотел другое лицо".
Этого я, слабый, необученный и не прошедший Высвобождение маг дать бедняге не могла.
Зато мог Иантэ.
Кто-то недоволен формой носа, кто-то - изгибом бровей, подбородком или грудью. Недостатки такого, не опасного для жизни рода, устраняют с неохотой медикусы и ещё с большей неохотой - целители. Те, кому реальное изменение не по карману, но по тщеславию, довольствуются иллюзией (по возможности, эльфийской).
Что поделать! В нашем обществе встречают по внешности и по нему же провожают, ибо красивому человеку прощают грубость, глупость и ложь, а очень красивому человеку сойдёт с рук даже преступление.
Однако Ифио хотел новое лицо не ради других, а ради себя. Избавившись от проклятья, от наказания за грех, не им совершённый, он решил порвать связь с главным в своей жизни - с семьёй, ибо любой старинный род Меронии гордится двумя вещами: славной историей и породой - тем, что делает живых неотличимыми от ушедших, тем, что связывает поколения. Для воспитанного в традициях старой аристократии человека это был смелый и болезненный поступок, ведь отсекая себя от фамильного древа, Ифио терял всё и не получал ничего взамен. Но...
"Если не можешь ненавидеть, забудь", - писал один добрый человек, советам которого я никогда не смогу следовать.
Смотрясь в зеркало, юноша каждый раз узнавал бы в себе не прадеда, не деда, и даже не троюродного кузена, а отца.
Когда хочешь забыть, неправильно оставлять постоянное напоминание.
Иантэ подал Ифио стеклянную чашу, до краёв заполненную ядовито-голубой жидкостью, и велел выпить до дна. Единственный наследник (пока что) князя Таримского безропотно подчинился, хотя, судя по его страдальческой гримасе, вкус напитка был подстать цвету.
- Это обезболивающее? - как я знала, работа целителей и медикусов редко доставляет пациентам удовольствие, а жидкость очень походила на алхимическое зелье.
- Это жидкий верониа. Отрава, конечно, но для того, кого несколько лет чем только не лечили, почти безвреден. Светлый бог, чему вас теперь только учат?
Никогда прежде я не задумывалась, как получают мои любимые кристаллы. Знала лишь, что их технологию их выращивания эльфы передали Меронии и ещё нескольким государствам, а в чём она заключается, не имела ни малейшего понятия.
"Мой кулон, и линзы, которые надеваю, перевоплощаясь в Киону... Ядовиты?"
От Иантэ не скрылось моё замешательство.
- В твёрдом состоянии верониа безопасен, однако если ты намерена серьёзно заниматься магией, учись использовать жидкий. Он значительно облегчает работу с живыми объектами.
- А Орден одобряет его использование?
- Орден - нет, - ухмыльнулся сорнбэ. - Я - да.
"Облегчает работу с живыми? Как это понимать?", - подумала я и переключилась на особое зрение.
Тело Ифио стремительно окрашивалось в ярко-голубой.
Это походило на то, как художник готовит холст для письма маслом. Когда верониа полностью пропитал юношу, Иантэ приступил к волшебству. Под его ловкими пальцами плоть, подобно глине в руках скульптора, принимала новую форму; мне оставалось только догадываться, какие узоры он сплетал и к каким основаниям обращался, но чутьё подсказывало, что подберусь я к ним очень и очень нескоро.
Мне не нравилось чувствовать себя наблюдающим за работой мастера учеником, однако работа сорнбэ того стоила.
"Когда-нибудь я сравняюсь с ним. Обязательно".
Есть множество примеров того, как слабый дар после Высвобождения становится...
- Всё, - удовлётворённо объявил Иантэ. - Лучше уже не сделаю.
Неизменными остались лишь печальные голубые глаза. Остальное...
Я так увлеклась наблюдением за процессом, что упустила из вида результат.
Ифио осторожно коснулся кончика носа и тут же со вскриком отдёрнул руку.
- Болеть будет долго? - спросил он хрипло.
- Долго, - пообещал сорнбэ. - Так долго, что ты успеешь сто раз пожалеть о своём решении.
- Ничего, - хмыканье, - я как-нибудь справлюсь. Но можно хотя бы посмотреть?..
- Эвиана, что стоишь, будто изваяние девы Маргареты? Подай ему зеркало!
Стараясь не смотреть на лицо Ифио, я выполнила приказ.
Уже-не-сын-князя-Таримского долго изучал нового себя.
- Я ожидал нечто более... скромное.
- Не умею делать "скромное", - самодовольно заявил Иантэ. - "Великолепное", "ослепительное"... но не "скромное".
Ифио стал неотличим от человека, которого я видела, обращая на него особое зрение до избавления от проклятья. Вот только волосы стали снежно-белыми, совсем как у Лейана. Я не удержалась и спросила, почему они изменили цвет.
- Побочный эффект жидкого верониа, - охотно пояснил Иантэ и насмешливо добавил: - Хочешь знать больше, спроси у своего драчливого дружка.
"Вряд ли он хотя бы ещё раз заговорит со мной. Но я попытаюсь".
Вскоре Ифио решился принять новое имя. Его дала я; с тельси оно переводилось как "свет" и было также прекрасно, как и его душа.
Чёрный колдун Арезаль любил носить красивую одежду, есть с золота и развлекаться с дорогими женщинами. Его ремесло позволяло делать первое, второе и третьей, причём - не в ущерб друг другу.
Ненавидел он всего две вещи: природных магов и провалы. Первые были повинны в своём существовании, вторые служили напоминанием о его, Арезаля, ограниченности и заставляли задуматься, не продешевил ли он, заключая сделку с демонами.
А ещё они означали скандалы с клиентами.
Вот и сейчас в его небольшой уютный кабинет бесцеремонно вломился седовласый мужчина, для визита к колдуну одевшийся скромно, но не потрудившийся снять золотое кольцо аристократа.
- Мой сын пропал, - заявил он таким тоном, будто чернокнижник лично выкрал мальчишку.
- Я не занимаюсь поиском пропавших животных и детей. Не мой профиль, знаете ли.
- Вот что нашли в его спальне, - дворянин бросил на стол бумажную фигурку-человечка.
"Эльфы", - с тоской подумал Арезаль.
С остроухими чернокнижник связываться не желал, хотя от пары-тройки бутылей эльфийской крови не отказался бы. Слишком уж свирепы пречистые, эльфячая то ли тайная служба, то ли священная стража, на дух не переносящая чёрных колдунов и их слуг.
- Нет у вас больше сына, - спокойно сказал чернокнижник. - Примите это.
- Но... если всё откроется... - растерянно пробормотал аристократ. - И наследник... скандал...
- Эльфы проклятье не снимут - это я вам как автор говорю, - да и не любители они шум поднимать. Самое большее, не пригласят на бал в Славную Ночь, ну так вы и раньше с послом не особо ладили, верно?
- А кому я всё оставлю?! - горестно вскричал мужчина. - У меня больше нет детей!
Арезаль поморщился. Его всегда раздражала помешательство дворян на "крови". Своих родных он не видел уже лет двадцать и предпочитал не вспоминать об их существовании.
- Объявите о смерти сына, устройте пышные похороны, а затем, после предписанного традицией траура, усыновите какого-нибудь юного дальнего родственника.
- Неприемлемо! Я не передам титул во младшую ветвь!
- А вы объявите, что это на самом деле ваш сын, - с лучезарной улыбкой проговорил Арезаль. - Что пока был жив наследник, вы не могли, щадя его чувства, признать незаконного ребёнка, а теперь стремитесь искупить вину.
- А как же королевская проверка... - попытался возразить аристократ, но чернокнижник видел: крепость уже сдана.
- Я всё улажу. Ни о чём не беспокойтесь. Идите же!
Когда хотел, чёрный колдун бывал очень убедительным.
Выпроводив успокоившегося князя Таримского, Арезаль устало опустился в кресло и прикрыл глаза.
Он знал, что занимается грязными делами, но не видел в этом ничего дурного, поскольку наслаждался не ими, а благами, которые выменивал на золото клиентов.
"Их, а не меня должны называть злом".
- Ты Арезаль? - от звуков исполненного льда преисподней голоса колдуна прошиб пот. Он распахнул глаза и уставился на незнакомца, без приглашения заявившегося в его кабинет.
Чёрный. Чёрный. Чёрный.
Голодный.
Не демон. Страшнее.
Для взгляда обычного человека - темноволосый бледный тип с неприятным острым лицом.
- Кто... ты? - язык плохо повиновался колдуну, но он не мог не спросить. - Зачем... пришёл?
- Ты кое-чем владеешь не по праву, - скаля снежно-белые зубы, произнёс жуткий гость. - Кое-чем из Мёртвой Земли. Кое-чем моим.
"Он говорит о душах из Лориниена?!"
- Я лишь купил их, не крал...
- Не важно. Ты оскорбил меня, а тем, кто меня оскорбляет, воздаётся.
Понимание грядущей участи кузнечным молотом обрушилось на Арезаля.