Аннотация: Рассказ играл на Грелке и пролетел. Такие дела.
Тело Эльдорая
Коварные пески Алой пустыни скрывают древний храм. Знающие люди зовут его Гробницей Эльдорая, прочим же нет дела, стоит он ещё или давно сгинул.
На заре истории, когда на месте бесплодных барханов шумели дикие пущи, умер бог Эльдорай, зажегший огни всех великих цивилизаций. Безутешные верующие похоронили его в заповедной земле и записали в священных книгах: "Отыскавшемумогилу и увидевшему тело откроется сокровенное знание".
Перешагивая порог таинственного храма-склепа в первый раз, Илвер не чувствовал ничего, кроме безграничной усталости. Совсем как тем утром, когда он очнулся после семидневного беспамятства и с холодной уверенностью осознал, что больше не принадлежит к смертным.
С тех пор минуло тридцать лет, но его всё ещё преследовало обезображенное лицо наставника и тошнотворный запах его разлагающейся плоти.
Внутри храма, словно по контрасту с палящим зноем снаружи, царила приятная прохлада и полумрак.
- Нечасто мне доводится принимать гостей в этих стенах, - мягко произнёс жрец. Илвер мог видеть только его белые руки с длинными пальцами, унизанными золотыми перстнями, острый подбородок и тонкие бледные губы. Остальное скрывало бесформенное одеяние из тяжёлой материи цвета дорожной пыли.
Похоронив учителя - первого мага и первого безумца королевства Тысячи Стрел, Илвер отправился в странствие. Ему довелось повстречать многих людей, но даже самые гордые в конце концов склоняли перед ним головы.
Его боялись, ненавидели и проклинали, однако чужие чувства мало беспокоили бессмертного. Но он понимал - наступит день, когда ему бросит вызов намного превосходящий его в силе маг.
Илвер не желал потерпеть поражения. Именно поэтому - и только поэтому - он отыскал дорогу к затерянному храму.
- Я пришёл, чтобы стать сильнее, - хмуро заявил бессмертный. - Служитель, покажи мне тело Эльдорая.
- Хорошо, - сразу согласился жрец. - Ступай за мной.
Он повёл Илвера по длинному коридору, уходящему вниз. Спиной бессмертный ощущал настороженные и злобные взгляды созданий, таящихся во мраке. Они не пугали его - ещё будучи учеником, он в совершенстве овладел искусством подчинения порождений Нижнего мира.
Наконец они оказались в грубо вырубленной в скале пещере с низким потолком. В центре её зияла глубокая яма, на дне которой лежал скелет существа настолько отвратительного и жалкого, что Илвера, успевшего многое повидать, передёрнуло от омерзения.
- Это и есть Эльдорай? - спросил он с плохо скрываемым отвращением.
- Может да, а может и нет, - загадочно сказал жрец. - Только тебе решать.
В задумчивости бессмертный покинул гробницу. Он не только не стал сильнее, но и впервые осознал собственную слабость.
Спустя сотню лет Илвер вновь прошёл сквозь алые пески. Он переступил порог храма в облачении воина Ордена Последней Надежды, ибо был его последним и самым великим паладином. От восточного до западного побережья Мирового моря о нём шла громкая слава.
Однако, несмотря на все совершённые благие дела, на душе у бессмертного было неспокойно. Всё чаще и чаще он вспоминал о том, как поддавшись на уговоры учителя, выманил игрой на серебряной флейте из морской пучины голубокожего юношу с волосами, цветом подобными водорослям.
- Покажи мне тело Эльдорая, - смиренно попросил Илвер жреца.
Служитель кивнул, взял его за руку и повёл за собой через анфилады светлых комнат, наполненных благоуханием. Посреди самой большой из них стояло роскошное ложе, на котором покоилось хрупкое создание настолько прекрасное, что слёзы подступали к глазам даже при мимолётном на него взгляде.
Казалось, оно спит и в любой момент может проснуться.
- Это Эльдорай? - с благоговением произнёс Илвер. - Это бог?
- Как знать, - пожал плечами жрец.
И вновь бессмертный покинул священные стены ни с чем.
Минуло пять веков, прежде чем Илвер решился в третий раз навестить божественную гробницу. Он вошёл в храм один, без отважной юной подруги, влюблённой в него до беспамятства, и без верного друга, не раз прикрывавшего его спину в битве.
- Приветствую тебя, странник, - произнёс жрец, совсем не изменившийся со времени их последней встречи.
В ответ Илвер склонился в старинном церемониальном поклоне, подсмотренном им в одной древней и суровой стране.
- Я многое узнал и теперь готов увидеть тело твоего господина, - самоуверенно заявил он.
Жрец молча отворил комнату за алтарём. Там, в пыли и грязи, стоял неряшливо вытесанный идол. С его толстой шеи свисали гирлянды высохших цветом, а межды широко расставленных лап аккуратной гордой лежали птичьи кости.
- Неужели это и есть Эльдорай?! - с горечью воскликнул Илвер. - Каким же я был глупцом, что искал его!
Жрец лишь улыбнулся кончиками тонких губ.
В слезах и печали Илвер покинул храм, пообещав себе больше в него не возвращаться.
Две эпохи понадобились бессмертному, чтобы нарушить слово.
В четвёртый раз он пересёк Алую пустыню, но никто бы не узнал в оборванном тощем бродяге могущественного мага, отважного воина или удачливого искателя приключений. Нищий - не более - из последних сил постучался в двери храма.
Жрец радушно встретил его, словно и не прошли три с половиной тысячи лет.
- Давно не виделись, странник.
Илвер тяжело вздохнул. Он давно составил вопросы, и вот наконец ему выпал случай их задать.
- Сначала я жил для себя, потом для других, затем по привычке. Из всех мною встреченных только существуешь вне времени. Так кто ты? Что удерживает тебя в этом мире?
- Ты действительно хочешь знать? - спросил жрец, и по неуловимо изменившемуся голосу Илвер понял - слуга Эльдорая не мужчина, а женщина.
- Съев плоть обитателя моря, я обрёл бессмертие. Не знаю почему, но мне была дарована вечная жизнь, а моего наставника забрала смерть. Свою судьбу я избрал сам, но чем привлекла тебя твоя? И был ли вообще у тебя выбор?
Жрица медленным и грациозным движением откинула капюшон. Илвер наконец увидел её до сих пор скрытое лицо. На нём особенно выделялись глаза - большие, таинственные и тёмные, как южная ночь. Илвер хорошо помнил похожие глаза, смотрящие на него с безграничным укором. Они принадлежали сыну морского царя, убитого и съеденного им по приказу учителя. Привлекала взгляд и улыбка, игравшая на тонких губах - порочная и невинная одновременно. Улыбка, которую он ни разу не видел у смертных женщин.
- Так ты... - вырвалось у бессмертного, но женщина остановила его ласковым прикосновением к некогда прекрасным, а ныне спутанным и грязным белокурым волосам.
- Теперь ты готов увидеть моё тело, - нежно проговорила она, скидывая одежды.