- Сурух-шах совсем обезумел! В родной долине его теперь и не увидишь, заразил войнами всю молодежь! Они теперь вместо того чтобы пасти скот прыгают на дальних холмах, - недовольно говорил старый пастух, лениво отгоняя назойливых мух.
Скот мирно пасся по зеленому склону. Овчарки лежали кругом стада по очередно прядая ушами. Высоко над горами черной точкой парил орел.
- Что ты ворчишь, старая мышь? Забыл, как лет тридцать назад сюда врывались отряды Бека? Сколько людей тогда вырезали и угнали в плен? Слава Зинуру, что помог восстановиться племени. Дал нам пропитание и молодежь выросла дружная, горячая. Дадут отпор любому врагу! - Горячо говорил Альман, один глаз у него был с бельмом.
- Альман, Альман. Ты думаешь Сурух-шах хочет давать отпор врагам? Он хочет завоевать мир! Ему тесно в отчем доме. Бесы и боги войны вселились в него, погубит он племя.
- От таких людей как ты, Мусун, всегда одни жалобы и стоны.
- Тебе одноглазый, - рассвирепел Мусун, - Биртун не только зрения лишил, но видно и ума не дал!
Мусун вскочил и косолапо пошел по пастбищу, призывая к себе косматую овчарку.
Восемь мальчиков! Четыре девочки! Если все парни уйдут, кто будет заботится о девочках, о нем с матерью? Та совсем уже стала старуха, сидеть не может не то что ходить. Они думают это легко! Они не видели настоящую армию. Это когда потоки воинов черной тучей спускаются с гор, и нет такой силы способной их остановить, кроме такой же тучи. А сколько воинов у Сирух-шаха? От силы тысяч пять, если он заберет всех мужчин, оставив только немощных стариков прислуживать богам и приглядывать за скотом.
- Рассказывай еще бродяга, ты меня распалил, мне нравятся такие истории! - оскалился Сирух.
- Мне нужен глоток вина промочить горло, воздух у вас в степях сухой. - Ответил рассказчик, тощий небольшого роста мужчина с хитринкой в глазах.
- Ты еще не дышал воздухом пустыни за хребтом, - заржал Сирух, поддерживаемый своими друзьями, угрожая рассказчику. - Ладно, дайте ему кувшин, пусть будет по его. Но если рассказ мне не понравится, разобью его о твою голову, пустобрех!
Новая волна хохота охватила круг воинов, рассевшихся около командирской палатки.
- Я ему голову оторву! Что он себе позволяет! - выкрикнул один из сидящих мужчин, но его насильно удержали на месте товарищи.
- У меня историй в голове много, не потому что я их сочиняю. Я говорю то, что было на самом деле раньше, в старые времена отцов и дедов и то, что происходит сейчас в мире вокруг вас. За этими горами. Стоит вам только выйти за пределы долины и увидеть мир, вы поймете насколько мала ваша долина, что ваши горы на самом деле всего лишь изношенные холмы!
- Ты говори да не заговаривайся! - вновь выкрикнули из толпы.
- Заткнуться всем! - зычно гаркнул Сирух. - Кто еще раскроет пустое хлебало пойдет прочь!
- В далекой горной стране, за сто пятьдесят переходов от сюда на северо-восток в похожей на вашу долине жил Ахмет-бек. Предки его только третье поколение жили в тех местах. Они туда ушли спасаясь от злых огнепоклонников. Места там были безлюдные, спокойные, хорошие охотничьи угодья, отличные пастбища. И племя размножилось. Из трехсот человек стало почти три тысячи. И назвали они себя баруны - спасшиеся. Баруны жили в мире с соседними племенами, породнились с ними. Помогали друг другу во время набегов разбойников, степных волков.
И вот у Ахмет-бека по воле богов рождается третий сын, Услан. Время шло из мальчугана вырос настоящий богатырь, выше всех своих родичей на голову, плечи аршин, руки во! Лук и меч из рук не выпускает. Набрал себе в друзья таких же сорванцов, и целыми днями они только и делали что лазали по горам, охотились и сражались друг с другом, готовились к будущим битвам.
Ахмет-бек снисходительно смотрел на шалости сына. Подумаешь, несколько раз разогнали отару овец, приняв ее за вражеское войско, дети.
Все старше и жестче становился Услан. Он уже не играл и с десятком своих верных друзей сгонял чужие отары к дому отца. Семейство Искун пришло с жалобой к Ахмет-беку. Ахмет прогнал их прочь, завязалась драка, с каждой стороны были убитые и раненые. Ахмета ранили в ногу.
Услан пришел к отцу, но тот не ругал его. Я знаю, сынок, тебя ждет великое будущее, но ссорами с соседями ты ничего не добьешься. Я вижу тебе тесно в наших горах. Тогда возьми крепкий отряд, пройдись по соседним племенам, везде есть горячие надежные парни готовые к битвам во славу богов и иди с ними в Рамелию, родину наших предков. Разбей огнепоклонников и верни нам и нашему покровителю богу Глекалю то, что по праву принадлежит нам! Я чувствую, божество будет сидеть в твоей сабле, повергающей врагов. - И добавил уже тише, - за горой, у белого камня живет колдун в пещере...
- Я знаю, отец!
- Не перебивай, возьми вот это, - Ахмет-бек дал юноше свой амулет. - Пусть он заговорит его, оденешь на шею, и я буду за тебя спокоен.
- Я сделаю так.
- Помни о родичах сын!
- Конечно, - ответил Услан, но сам уже мчался по склонам гор на встречу славе.
Рассказчик на некоторое время замолчал прикладываясь к кувшину, потом сказал:
- Хорошо бы отправить кого барана жарить.
- Итун, ступай, распорядись на счет еды, - немедленно приказал Сирух.
Рассказчик еще раз хлебнул и продолжил рассказ.
- Пошло в отряд Услана лишь сорок молодцов, остальные сказали, что им некогда гоняться за мечтой, им надо помогать родителям, семьям. Но это не остановило батыра. Он промчался по соседним племенам кочевьям, но и там ему отказали сославшись на разных богов у их предков и разных целях.
Возвращаться домой ни Услан, ни его отряд не собирались. Тогда Услан и его верный друг Мухди отправились к колдуну за советом. Пусть боги скажут, куда им идти.
Колдун выслушал молодых людей, долго кружил вокруг костра, постукивая палкой о палку, внезапно остановился, оборвал свое пение и обратился к ним голосом духа:
Я скажу, куда вам идти, но три четверти добычи вы принесете сюда. Затем я снова пошлю вас, и вы снова поступите так же, и так три раза. После этого вы сами не узнаете мир!
Дух сказал им куда идти.
Услан и Мухди преглянулись.
И не думайте меня обманывать! Дух жутко расхохотался, колдун повалился на землю, а Услан и Мухди в страхе бежали с горы.
Рассказчик опять замолчал, допил вино.
- Не томи, - обратился к нему кто-то из нетерпеливых.
Но мутные глаза рассказчика закрывались, он зевал.
Сирух схватил кувшин.
- Кто дал ему это вино? - закричал он. - Оно же неразбавленное! Старик и окосел! Проклятие! Все, расходимся. На закате жду первый и третий десяток! Старика не забыть покормить. Когда очухается.
- Он до утра будет спать.
- Лусток, тебе за ним смотреть! Чтоб не сбежал!
На следующий день, все те же слушатели сидели возле палатки Сирух-шаха, да еще пришло несколько пастухов из близлежащих кочевий.
- Божество велело им идти Ломелию, там проходил караванный путь торговцев шелком, затаиться в одном из ущелий и захватить первый попавшийся обоз. Услан и его молодцы так и поступили. У купцов оказалась ничтожная охрана, и они без потерь захватили товары купцов. Собрав добычу, они направились к колдуну.
Колдун вновь взял в руки палки. Божество велело Услану идти в Миркуш, минуя Ломелию, на добытые деньги купить оружие и доспехи, а затем разыскать засевшую в горах Ломень банду Паши-меня, убить их. Золото из кладовой разбойников принести колдуну.
Услан так и поступил, и на этот раз все прошло гладко. Разбойники не ожидали противника, большая часть банды ушла по караванному пути, в ущелье осталась лишь охрана, чуть более двадцати воинов. Они унесли все богатства Паши-меня.
Услан и его отряд вернулись на родину в ярких дорогих одеждах, с прекрасным оружием в руках. И многие из нерешительных соблазнились. Они увидели, как легко Услану даются победы и деньги.
Итак, к третьему походу его отряд насчитывал уже около тысячи всадников.
В следующий раз дух сказал: теперь тебе нужна воинская слава. Деньги у тебя есть, нужна победа. По нагорьям севернее Ломелии, в Астарии бродят карательные отряды султана. Разбей их по одиночке. Они совсем обнаглели от безнаказанности и не боятся никого вокруг на десятки переходов.
Один отряд за другим ты перебьешь всех воинов султана. Войти в город Пежбент, население города будет на твоей стороне, не обижай его, оно тебя поддержит.
Вернешь мне последний долг, а дальше строй свой мир!
Рассказчик замолчал. Батыры слушавшие рассказ тоже молчали. Было так тихо, что слышалось жужжание мух и далекое ржание пасущихся лошадей.
- И чем все кончилось? - прервал молчание Сирух, ему не нравилось нарастающее напряжение. Словно он сам был тем Усланом.
- Услан со временем стал верховным владыкой полуденного мира. Ему принадлежали земли от неприступных гор у земель Тан до внутренних морей строителей пирамид.
- Ты не договариваешь, Мехди-Пустобрех! - Сирух пристально смотрел на рассказчика, но тот больше про Услана ничего не хотел говорить.
Поздно вечером Мехди улучив момент подошел к Сирух-шаху и спросил:
- Хочешь знать, чем на самом деле окончилась история Услана?
- Да? - удивился воин.
- Я расскажу это только тебе! Это была настоящая трагедия...
В третьем походе Услану так же как и в первых двух сопутствовала удача, он захватил город, объявил себя владыкой предгорных земель. Мобилизовал всех крепких мужчин своего племени, около пяти тысяч человек, организовал из них личную гвардию, а так же призвал всадников из соседних племен. Кто смел ослушаться его, те гибли под кривыми молниями его батыров. Кто был покорен, тот отделывался данью вдвое меньшей, чем платил султану. Вскоре под его рукой были обширные площади, довольно большая армия, которая непрерывно росла благодаря удачным набегам на земли собакоголовых, поедателей рыб и любителей ослиц. Султан в это время вел войну с тремя противниками, поэтому не смог отправить сильное войско на подавление мятежа. Отправил две тысячи наемников фракийцев. Услан наученный старейшинами Пежбента, ставшего столицей края, сумел договориться с наемниками, предложив им богатства Лони, города верного султану. Услан совместно с фракийцами взял город, большая часть добычи досталась чужакам. Те поняли, что с Усланом можно дружить и остались у него. Опытные вояки фракийцы учили боевым искусствам вчерашних пастухов. Многих из фракийцев Услан поставил во главе сотен и тысяч.
Он стал царем! Это было как вихрь и огонь! Он видел каждого насквозь, говорящий еще не успевал открыть рот, а он знал, что тот хочет сказать. Замыслы и козни врагов были ему доступны. И окружающие его начали бояться. Сидеть на возвышении оказалось так необыкновенно сладко, как не было даже с женщиной!
За всеми новыми заботами, он забыл о долге. И когда дух пришел к нему во сне, чтобы напомнить об обязательствах, Услан прогнал его прочь.
Тогда дух проклял его и весь его род.
- Ты станешь владыкой мира, но умрешь в страшных корчах от руки близких, а племя твое выродится, и никто не сможет вспомнить о нем, после твоей смерти!
К следующей весне, к новому походу армия Услана выросла в несколько раз. Его отряды хозяйничали уже в центральных частях султаната.
И вот султан заключил с внешними врагами мир, а все войско снарядил на борьбу с Усланом. Настало время решительной битвы.
Плохо пришлось бы Услану, ведь войско султана в несколько раз превосходило войско нашего героя. Но восстание сахлибов в северных областях и подлый удар со стороны моря Пули-бая, главы пиратской флотилии, заставили султана распылить войско. В итоге у реки Беже султан упал пронзенный копьем Услана.
Услан мчался в столицу на крыльях победы. Он парил под облаками, пески проносились под ним. Тысячи людей нескончаемыми потоками шли поклониться ему. По мановению его руки строились и уничтожались города. Поэты слагали саги, женщины ублажали его, и надменные пузатые баи заискивающе трясли перед ним на карячках слоеными подбородками!
Весь султанат заволновался. На западной стороне хозяйничали пираты, северяне объявляли независимость, и на них тут же напали горные племена. Только юг, принадлежавший Услану, был спокоен.
Услан обосновался в столице, в царских покоях. Все ему было в диковину, многое было непонятно. Кроме как мчаться впереди лавины воинов он ничего не умел. Начались первые конфликты и недовольства среди горожан, а затем и по всей стране. Мечте не дано было сбыться, все время что-то мешало! Какая-то мелочь! Злое слово в сторону плюгавого еврея и ряд измен в морских городах. Проклятые зерноеды жалуются на налоги. Воины тоже недовольны! В гареме и то скандал!
Услан пригласил бывших визирей султана, вернул им старые должности, но любви не смог снискать, для них он был чужак, другой веры. Чтобы сгладить противоречия Услан принял веру огнепоклонников, часть его воинов последовала за ним, но большая часть отказалась. Он потерял старых друзей, но не обрел новых. Против него плели заговор.
Обманутый дух все чаще и чаще приходил к Услану, зловеще хохотал превращая его сон в кошмар. Не одна повозка с дарами ушла к колдуну в горы, но дух отвергал подарки.
Из родной долины пришла плохая весть, там начался мор. Матери жаловались на тяжелый труд. Все мужчины и юноши отправились за Усланом добывать богатство и прекрасных коней, никто из них не хотел возвращаться на убогую родину. Родное племя хирело, но и помочь Услан им пока не мог. Он был занят в битвах и непрерывной борьбе за власть.
- Мехди, чем кончилось, не тяни! - Сирух поторопил рассказчика.
- Тех своих воинов, что отказались изменять старым богам и принять новую веру, Услан отправил прогнать пиратов. Но они попали в хитрую ловушку устроенную Пули-баем и все до одного погибли. Это подтолкнуло врагов Услана в столице действовать быстрее.
За ужином в доме главного визиря в кубок Услану насыпали яд. И ночью, на роскошной отделанной слоновой костью и золотом кровати, на шелковых простынях, под плач прекрасных наложниц, он скончался в страшных судорогах. Говорят, в мертвых глазах его застыл ужас, и колдун у своей пещеры неделю танцевал танец смерти. И орел семь раз подряд забирал черных ягнят из стада.
Ахмет-бек узнал о смерти сына лишь через полгода, в те места редко приходили путники.
Старик сидел на старом ковре, скрестив ноги и прихлебывал крепкий чай из тюркской пиалы. Он напевал себе под нос о том, что годы унесли силы и радость жизни, что тело превратилось в немощную развалину, красавица жена в страшную кучу тряпок, и нет рядом с ним его богатырей, его красавцев сыновей, скоро не кому будет принести охапку хвороста приготовить обед, и Харвей придет за ним, чтобы увести в страну предков.
Ахмет-бек выглянул из хижины. Стада внизу поредели, детских голосов почти не было слышно. Очень много было больных. Третья зима приходила с сильными морозами. Старики и дети совсем ослабели, многие умирали, и те кто остался жив с трудом сводили концы с концами. Племя вырождалось. Все чаще чужие стада заходили на их пастбища, и некому было их прогнать прочь.
Золотой трон и тысячи колесниц манили Ахмет-бека своей мощью и блеском. Ради этого стоит жить, сказал себе старик. Ради этого можно позволить себе умереть, прошептал он чуть слышно.
Старика нашел сосед. Ахмет-бек лежал уставившись стеклянными глазами в небо, лицо его как обычно ничего не выражало.
Мехди окончил рассказ и замолчал. Пристальный взгляд рассказчика раздражал Сируха. Юноша резко поднялся на ноги, отвернулся в сторону.
Отсюда, почти с вершины хребта, открывалась панорама всей долины. Пологие вершины буро-зеленого цвета заросшие многолетней травой и кустарниками изогнутым крылом ограничивали долину. Внизу и чуть в сторону располагалась стоянка утыканная несколькими десятками юрт, некоторые юрты дымились тонкими бледными дымами, но в основном женщины готовили на открытом воздухе, на кострах. От стоянки шел теплый дух перемешанный звонкими голосами женщин и детей. На противоположном склоне и в самом низу разбрелись стада овец. Отдельно паслись боевые и сменные лошади. Стада тягловых лошадей не было видно, Радомир угнал его за отрог. На небо и серые тучи Сирух не обращал внимания, солнце стояло высоко за его спиной. Сокол парил на уровне его глаз, кружа недалеко от отары, но опасаясь вплотную приблизится к овцам.
- Мое племя не погибнет, - негромко произнес Сирух. - Я понял тебя, Мехди. Мое племя - не погибнет.
Старик уже не смотрел на него, погруженный в какие-то свои мысли. Он как-то небрежно махнул рукой в ответ на слова воина. Сируху стало обидно, но говорить ему было больше ничего. Он выхватил глазами из толпы женщин свою молодую жену и, не думая больше о старике, об его истории, о своем будущем, устремился к ней предвкушая податливое сладкое тело Мулинэ.