Я вернулся и сознательно вертелся возле подъезда в надежде, что меня заметят. Они должны меня заметить, но мысли одна хуже другой терзали меня:
А что если меня не узнают? Или еще хуже -- я им не нужен?
Маму вели под руки какие-то женщины. Я их видел пару раз. По-моему, они работали с мамой. Следом шел отец. Мне показалось, что он постарел лет на десять. Горе отпечаталось на каждом лице, даже незнакомом мне. Я поискал бабушку и Даню. Дане было три месяца, поэтому такие прогулки не для него. Они, наверное, сидят дома.
Как я скучал по дому. Меня не было всего несколько дней, а показалось, будто прошла вечность. Ну, ничего, скоро все наладится. Я снова стану частью семьи. Я немного изменился, но надежда, что меня узнают, была.
Они уже подошли вплотную к скамейке, на которой я сидел. Никто из них даже не взглянул в мою сторону. Никто. Кроме мамы. Она обернулась и, отбросив руки сопровождающих, направилась ко мне.
Мне хотелось кричать от счастья.
Мама подошла. Минуты две она всматривалась в меня.
Сердце матери не обманешь! Она нагнулась ко мне, едва заметно улыбнулась и сказала: "Пойдем домой".
С появлением Дани тогда, до моего возвращения, все пошло не так. Меня словно не замечали. Отец постоянно орал, а мама... Пожалуй, это было больнее всего. Мама не заступалась -- как раньше. Они отдалились от меня. А тут: "Пойдем домой". Вот что я понял -- общее горе сближает людей. Так-то.
Я знал, что ни папа, ни мама меня не узнали. Ну и пусть, зато я опять с ними. Я опять у себя дома. Можно было сказать, что моя жизнь началась заново. Жить в свое удовольствие, да об этом можно было только мечтать. Пил что хотел, ел что хотел. Единственное условие: никогда не подходить к Даниле. Я так и делал... днем. А ночью я сидел рядом с ним и думал, как убью его.
В одну из таких ночей я задушил его. Это нужно было сделать еще тогда, когда я не изменился. Ну, ничего, сейчас даже лучше -- никто на меня и не подумает. Что с меня взять?
Убивать родного брата было труднее, чем я думал. Но когда я начал, меня уже было не остановить. Я подошел к нему и лег сверху, закрыв ему рот и нос. Он даже не сопротивлялся.
Врачи заключили: СВДС. Чтобы это ни значило, как я и предполагал, на меня не подумали.
Маму увезли в больницу - уж слишком сильно поразила ее смерть малыша. Отец ходил по квартире мрачнее тучи. И как-то странно на меня поглядывал. Мне даже показалось, что он догадывается, кто виноват в смерти Дани. Если он расскажет все маме... Это убьет ее. А мама это единственный человек, кому я нужен даже такой.
По ящику шла какая-то муть. Я, сидя на диване, пытался вникнуть в происходящее на экране, но краем глаза я не на миг не упускал из вида папу. Он прошел на балкон, забрался на табурет и стал что-то делать. Не то бельевую веревку натягивал, не то хотел повеситься. Прямо сказать, мне было все равно. Меня беспокоило только то, что более подходящего случая может и не выпасть.
Я не стал долго размышлять. Вообще, после того, как вернулся, все происходило само собой. Все происходило на уровне звериных инстинктов. Это была моя территория, и я ее защищал. Разбежавшись, я прыгнул отцу на спину. Он пошатнулся и, даже не пытаясь за что-нибудь ухватиться (будто ждал, что его выбросят), вывалился с балкона. Как только он перевалился через перила, я зашел в комнату и сел смотреть телик. Показывали мамин любимый сериал.
Я обязательно ее дождусь.
Когда выломали дверь, и куча народу стала бегать по квартире, я незаметно вышел на улицу. Лучше переждать где-нибудь. Нет, меня не заподозрили. Я слышал, как двое говорили, что, мол, мужик не выдержал потери двоих детей, да и жена, похоже, спятила. Я им не верил. Мама обязательно выздоровеет.
Мама вернулась через неделю. Я сидел у подъезда. Она опять остановилась и сказала: "Вдвоем мы с тобой остались". Сказала и пошла дальше. Я принял эти слова за приглашение войти.
Мама все время гладила меня и прижимала к себе. Мне кажется, она меня узнала. А если нет, то я сделаю все, чтобы это случилось.
До своего возвращения я был маминым сыном Андрюшей. Единственным и оттого, наверное, счастливым. Меня любила мама ну прямо как сейчас. Папа тогда тоже был другим. Он всегда был сдержан в чувствах, но я знал, что он меня тоже очень любит. Ох, какой счастливой семьей мы тогда были.
Когда появился Данила -- этот вечно орущий карлик -- все пошло наперекосяк! Он отобрал у меня любовь родителей.
Я терпел, ждал три месяца. Я думал, может, все еще изменится. Может, папа с мамой устанут от постоянного крика и грязных пеленок и наконец, вспомнят обо мне. О том, что я давно уже не какаю под себя и не кричу по ночам. Но они не вспомнили обо мне. Они не вспомнили обо мне, даже когда я задержался в школе. И тогда я решил: хватит. Залез в аптечку и съел кучу каких-то таблеток. Знаете, засыпая, я почувствовал родительскую любовь. Они носились только вокруг меня, позабыв о своем драгоценном младенце.
Я уснул.
Когда я открыл глаза, то сразу не понял, где я и что со мной. Я чувствовал себя так легко, будто сбросил тяжелую ношу. Потом понял, что вроде бы жив и сижу на земле у своего подъезда. Я осмотрел себя и все понял. Мне кажется, каждый мальчик хотел хотя бы на один день стать таким. Я так точно хотел. И может, Бог узнал мое желание и сделал меня таким?
Теперь все будет хорошо. Мы с мамой проживем долгую и счастливую жизнь. Мама, правда, немного не в себе, но и я ведь не в себе. Я видел, что она любит меня такого, какой я есть, а я люблю ее. Я подбежал к ней, запрыгнул на колени и, громко урча, стал тереться об ее руку. И, знаете, быть котом не так уж и плохо.
А мама, я думаю, выздоровеет. Я ведь вернулся.
Вчера она принесла еще котенка. Я пока присматриваюсь к нему. Это точно Даня. Он тоже вернулся. Но делает вид, что не узнает нас, думаю, это ненадолго.
Теперь я был уверен, папа тоже вернется. Я запрыгнул на подоконник. Прошелся как пограничник на посту. Умылся. Про нас ведь говорят, что мы намываем гостей. Папа точно вернется. Я лег на подоконник и стал ждать.