-Мертвые не говорят, - говорит патологоанатом нервному студенту, перед вскрытием.
-Ну, это смотря кто спрашивает. послышался ответ от одной из ячеек.
Генрих
Не может быть! Этого просто не может быть! Он лжет! Люди столько не живут! И опять мысли вернулись к концу беседы с некромантом. - А кто сказал, что он человек? - Внутренний голос как всегда логичный и сухой не изменил своей привычке и сейчас. А ведь, правда, если он тот, чьим именем назвался, то это не человек, а... даже страшно представить что! А рассказывал как красиво! Как интересно окунуться в круговорот интриг и страстей, порожденных алчными людьми и их фантазией. Но как говорил! Даже сейчас на душе остался пряный, горьковато-сладкий осадок. Как жаль, что о такой любви он сам может только мечтать или прочитать в дурацких любовных романах, которые недавно заполонили столице, и книжные полки всех светских дам. Глупости все это бои и походы вот настоящая жизнь для мужчины, а не прозябание среди золотой мишуры и разряженного курятника. Генрих внутренне скривился эти притворные улыбки выдавленные словно прыщики с натугой и гримасой на лице. Нет туда он боли не вернется.
- Жизнь, наверное, самая глупая вещь на свете. Но в ней столько интересного. - Прозвучал голос и он был точно не внутренним.
Все-таки не соврал. Последние что успел подумать Генри прежде чем спираль судьбы сделала свой следующий виток.
* * *
Все же и у этой поездки есть свои плюсы первый и единственный, обилие свободного времени. Я проанализировал весь разговор с парнишкой. Назвать его по-другому язык не поворачивается. Таких наивных глаз нет даже у пятилетнего ребенка моего мира, где все отравлено ядом рекламы и откровенных сцен, что демонстрируют с экранов телевизоров, а дети все это впитывают с пеленок и учатся цинизму, еще не зная как говорить. А потом все удивляются откуда среди цветов жизни столько убийц и воров.
Правда, боюсь, этому мальчику с наивными голубыми глазами приходилось убивать, непонятно откуда такая дума, но вот знаю и все. Так, скоро и феи с крылышками мерещиться будут. И все же, чем закончился этот разговор? Все очень неоднозначно и странно. До определенного момента все помню очень четко, буквально каждое слово, а потом как обрубило.
Что за гадость сидит во мне? Смотрю на все как бы со стороны.
- Закончим нашу беседу юноша. И помни, ты говорил с Альфредом аль Тамир графом Эльвори. Меня еще называют черным графом. - Глаза как две льдинки, скулы обтянуло кожей, щеки впали, а губы кривятся в оскале. Улыбкой мои мимические потуги не назвать даже с большой натяжкой.
Лицо Генриха даже не побледнело, а посерело. Похоже, ощущать ужас в моем присутствии входит у него в привычку.
- После того, что сделал отец, я уже не мог носить фамилию нашего рода и придумал свою. Все это из-за межродовой борьбы. И ведь причины уже тогда не помнили, а вражда живет в сердцах этих людей и сейчас. Кровная месть, чтоб им пусто было! И ОНИ ПОГУБИЛИ ЕЕ! - Не замечая ничего вокруг себя, продолжал говорить, на последних словах срываясь на крик.
То, что говорил не я, загадкой для меня не является но слушатель этого не знал и продолжал внимать представлению. Кто посилился в моей и без того не большой черепной коробке норовя выбить последние мозги - это уже вопрос посложнее. По-видимому, моя шизофрения прогрессирует. Раздвоение личности налицо, и где доктора, которые могут помочь? Где их мягкие фирменные рубашки и вкусненькие таблеточки? Где я вас спрашиваю нет их! И нечего мечтать о не сбыточным.
* * *
Генрих
Вечером пятого дня, на закате, когда все уже достаточно устали, сопровождаемый Генрихом пленник вдруг начал беспокоится. Он тревожно вертел головой, прислушивался и заметно вздрагивал при каждом резком и неожиданном звуке. Когда Генриху надоело, смотреть на столь странное поведение подопечного, он подъехал и поинтересовался:
- Что такое?
- Не знаю, страшно. Как будто кто-то смотрит на меня. И их много. А от одного из взглядов тяжело дышать, как будто много пудовую каменюгу на шею повесили. Не должно быть так. Эти слова заставили Генриха тревожно заозираться его даже не насторожили странные пуды наверняка какое не будь ругательство придуманное злобным врагом господним дабы смутить верных сынов его. Конечно, сомнительно попасть в засаду на абсолютно ровном и просматриваемом со всех сторон поле, через которое они ехали. Но ведь этой твари страшно? Говорят, они особо остро чувствуют, если их госпожа решила прервать чей-то жизненный путь непосредственно вблизи их тушки. Кого сегодня она заберет?
Не увидя ничего необычного, он проехал к сэру Вильгельму, чтобы доложить о странном поведении плененного некроманта и узнать мнение начальства. Сэр Вильгельм переглянулся с магом, кликнул одного рыцаря из только что вернувшегося с разведки отряда.
Тихонько расспросив его, недоуменно посмотрел на мэтра Бертрана. Тот прикрыл глаза. По-видимому, решив воспользоваться Глазом бога. Генрих читал об этом особом заклинании, дарующем возможность взглянуть на мир с высоты птичьего полета. Как было написано, испытавшие эти неописуемые ощущения красоты и легкости, очень часто посвящали свои жизни самосовершенствованию, отринув все земные страсти. Даже жуткая мигрень и некоторая потеря ориентации после применения этого заклинания, не стали препятствием для пользования им.
Пока маг проверял путь, приказом сэра Вильгельма, движение всей кавалькады было остановлено. И тут на них напали.
Место для нападения выбрали удачное. Чувствуется хватка матерого волка привыкшего уходить от облав егерей и уводить свою стаю. На первый взгляд этот участок пути ни чем не отличался от уже пройденных миль. Абсолютно открытое полянка ни близ стоящих деревьев, ни холмов, даже кустарники отсутствовали. Но лес не терпит не внимания и раскрывает свои тайны только знающему человеку. Секунды понадобились грязевой стене что возникнуть перед караваном высотой она не меньше двух человеческих ростов мига когда эта сочащееся стоялой водой и жидкой грязью преграда затвердела до гранитного состояния некто не заметил.
. Для сопровождения десятины выделили одного из самых сильных специалистов-мистиков, но слишком разными силами они оперировали клирики богословы просили а чаще умоляли бога помочь дать силу этот путь привлекал тем что ненадо иметь не знаний ни дара только вера. Магия же меняла формы но суть ее оставалась неизменной набрать захватить как можно большую силу и не важно как она будит выглядеть. Все те кто выбрал путь маги но полагался не на свои знания и заложенный с рождение и отшлифованный с годами дар а на милость богов. Давно разорваны вырвавшимся на свободу демоном или сожжены стихией порвавшей узду заклятья.
Повелитель стихии поддерживающий ватагу особой силой не отличался но у него были много больше чем голая сила знания и ум что подобен кнуту также быстр гибок а главное смертельно опасен. Но не знал этот обицезный юноша так надевшийся на сорвать сегодня большой куш какого противника подкинула ему судьба мэтра Сильена глава чистых следящий дабы не один сорняк лжи и обмана не смог укоренится в воинстве божьем. И прослывший в народе фанатик но умеющий держать себя в рамках.
Все таки у неторопливой магии земли есть сваи преимущества например быстро создавать гранитные плиты за каторые не могут проникнуть волны даже сильнейших поисковиков этим и воспользовался маг авантюрист.
. К внезапная атаки появившиеся буквально из-под ватаги отряд охраны был не готов Если бы они ударили еще сзади, то шансов уцелеть не было бы ни у кого. Но к щастью среди наподдавших небыло людей достаточно знакомых с тактикой и стратегией. А засады это целое искусство мало ошеломить противника надо не дать ему организовать достойный отпор. Потому как основная часть сопровождения находилась по середине каравана и только незначительная часть спереди и сзади.
Генрих рванул вперед. Самой первой ехала телега с пленником. Только бы успеть, прикрыть его. Слишком ценен он, какие знания таятся в глубинах его памяти одному богу известно нельзя дать ему убежать от наших дознавателей пусть и за грань.
Подъезжая, Генрих увидел, что вокруг подводы с некромантом уже во всю рубятся войны сопровождения с разбойниками. Откуда-то спереди летели один за другим огненные шары, но гасли, не долетая до начала каравана похоже огонь не был коньком еретика посмевшего вкусить запретных знаний - это вступили в бой маг с мэтром Сильеном. Глянув на пленного, Генрих увидел испуганные серые глаза, сильно выделявшиеся на бледном лице. И отстраненно подумал, что верно все, что было прежде, ему просто приснилось, и именно этот парень никак не может быть никаким Видящим тем монстрам не ведома даже такое слова как страх у них есть только это извращенное подобие долга и они стремятся выполнить его. Дальше ему уже задумываться над этим фундаментальном вопросом времени не осталось. На него несся низкорослый тип с топором на перевес. Все открытые части его бугрящегося мышцами тела покрывали сделанные в стиле северных варваров рисунки.
Шаг блок удар. все как на занятиях наука клинка спасла одну жизнь но забрала другую.
Свист и резкая боль справа в груди не дала Генриху закончить бросок. Силы начали утекать как вода сквозь пальцы, меч выпал а ноги подкосились. Боец упал в телегу на своего подопечного и, теряя сознание, заметил, как прежде испуганные серые глаза начинают стремительно заливаться тьмой.
Никому не советую оказаться в подобной ситуации. Боль, страх, смерть для обычного человека до определенного момента - это всего лишь слова. А для меня - это энергия наполняющая сознание дурманящей силой, но все имеет свою цену. И этот случай не исключение. Со смертью приходит смрад, страх идет рука об руку с безумием, а боль... боль всегда одинакова, во всех мирах.
Когда после долгого перерыва садишься на велосипед, сначала приходит неуверенность и страх, а потом тело само вспоминает, что надо делать. Вот и сейчас пришла легкость, исчезли путы и боль, и начал вспоминать то, что никогда не знал.
С гордостью и затаенным страхом (а вдруг упадет?) я наблюдал, как мое дитя делает первые шаги, а если точнее, наворачивает круги вокруг повозки. Оно татуированное с вывалившимся языком и еще кровоточащей раной и, пожалуй, немного мертвое. Ну и что с того? У каждого свои недостатки. Кто-то страдает излишним весом, у кого-то кривые зубы, ну а вот он - мертвый.
Оказалось - делать зомби для меня не сложнее, чем для папы Карло стругать Буратин. Убрать остаточную энергию, влить немного своей силы, засунуть в пустую мертвую голову пару простых команд и все, простейший зомби готов. Или как вдалбливали нам в академии Юстиции 'неустойчивая некро-сущность. Потом меня захватил творческий порыв и исследовательский азарт.
Теперь 'основой' стал индивидуум субтильного телосложения в каких-то лохмотьях. В руках он сжимал кустарный лук. Хотя любой 'эльф' с руками оторвал бы эту деревяшку, как же, тут же тетива кожаная, а не из лески или капрона.
Свою деятельность в отношении этого хладного трупа я решил начать с все той же остаточной внутренней энергии. Но теперь не стал разбазаривать этот ценный продукт, а утрамбовал ее в главный узел магической энергии, который располагается около сердца. Эх жалко он магом не был, а то бы больше поместилось. Суть любой магии в том и заключается, чтобы развивать магические узлы, накапливать в них энергии и использовать ее.(
Ну а теперь включаем голову, как обычно уничтожают таких тварюшек? Ответ прост - секир башка и в топку. Хотя башка у этого парня и так хороша, но лобовую броню нарастить не помешает. Да-с, голова получилось великовата, но зато, теперь ее и из пулемета не пробьешь. Из головы я удалил еще один ненужный орган - мозги но зато нечему будет сотрясаться, да и для того чтобы жрать все, что движется и махает железяками, не нужно быть академиком. Подумав, убираю глаза, а взамен увеличиваю ушные раковины и обонятельные рецепторы. Шею мы ему укорачиваем и утолщаем, а кожу делаем жаростойкой - если вдруг что, то даже из костра вылезет.( может было бы лучше - выдержит прямое попадание файербола?) Ладно, второй излюбленный способ избавляется от подобных пассажиров дрыном в грудь и нет проблем.
Из остатков шеи и ребер формируем кокон вокруг сердца. Немного развиваем и изменяем спиной мозг. Так, а что будет жрать это чудо? Нужно что-то легко усвояемое и
энергосодержащее. А, знаю! Кровь подойдет. Для надежности делаю ему четыре желудка - как у коровы, а то вдруг один пробьют и горючее выльется? В конце удаляю суповой набор - печень, легкие, почки и перехожу к средствам атаки, а то вдруг его кто обидеть вздумает? Недолго думая, делаю ему прикус как у соседской овчарки, а на пальцах наращиваю ноготки. Получилось внушительно. Жаль, лака нет - совсем бы тогда стало хорошо.
Получился эдакий безволосый чебурашка. С пятачком, и внушительным набором когтей и зубов, которые не помещались в челюсти и торчали в приветливом оскале. Все его тело покрывали сероватые пятна и переливающиеся всеми цветами радуги разводы. Щедрой рукой закатал в творение своих очумелых ручек побольше энергии, задал маршрут движения в сторону азартно махающих всякими железяками волосатых дядек, ментальным пинком. Со спокойной совестью уселся в тени деревьев в ожидании развязки