Аннотация: Мне кажется, что это нужно читать с особым настроением....
Это был самый скучный вечер в ее жизни. Нет, не так: это был один из наискучнейших вечеров в ее жизни. Пожалуй, она так говорила слишком часто, чтобы вечер был такой один. Да и выделить в них особое разнообразие было просто невозможно. Смертная скука.
Тихое жужжание телевизора, мерный свет лампы. Мурлыканье Бонифация. Да, она и сама прекрасна понимает какое это смешное имя для кота. Да и был бы он породистым или хоть статным, а так... разве что Боня, ну никак не БОНИФАЦИЙ. Он даже в лучшие времена не мог ничем таким похвастать, а в свои семнадцать и подавно. Хотя возраст все же заслуживал какого-то уважения.
Как и всегда в промозглые серые вечера Диану тянула на воспоминания. В ее возрасте, это было так же нормально, как и то, что вечера были скучны и однообразны. Она садилась в кресло у окна и устремляя свой взгляд в даль, думала о прошедшем времени, молодости и том чему так и не суждено было случиться.
Нет, она ни о чем не жалела. И, слышите, никогда бы не изменила своего решения. Но можно было помечтать и подумать, что было бы если бы судьба не была бы настолько строга с ней.
Тугая коса, все, как и раньше лежала на плече. Разве что теперь вместо яркого солнечного цвета, она приобрела серый пепельный цвет увядания. Некогда красивое живое лицо покрылось морщинами, а глаза, уже почти ослепшие, стали холодны и практически неподвижны. Да, теперь она все чаще могла видеть только мир прошлого и давно ушедшего, а новый мир становился все более размытым и таким же далеким, как и тот прежний.
Ее время близилось к исходу. Совсем скоро, возможно уже завтра, а может и сегодня, когда она отойдет ко сну, он окажется вечным. Она не знала как придет ее конец, но она не боялась. Было пара уходить.
- Ну, что, Бонифаций, ты тоже это чувствуешь...- ее голос был похож на шелест осенней листвы.- Уже совсем скоро, уже пора. Тебе уже надоело слушать мои рассказы день от то дня, одни и те же. Те же фразы. Но я все никак не могу наговориться. Этот рассказ, это вся моя жизнь и я хочу чтобы хоть кто-то знал ее... когда уйдешь и ты, а это случится отнюдь не через многие года, - грустно рассмеялась она,- то уже никто и не вспомнит какова была моя жизнь. Никто и не вспомнит, что мы с тобой были. Да, может, эти "милые люди" из этого добродушного дома для стариков и не сразу забудут мое имя, но и даже эта крупица совсем быстро исчезнет. Ты ведь знаешь сколько нас тут таких, как мы с тобой.
Она на мгновение замолчала, тихо вздохнув. Бонифаций же лишь плотнее сжался на ее коленях. Суставы вечно болели, и честно сказать уже и не помнился тот день, когда это боль отступала, но от уютного тепла этого маленького тела, казалось, что она становится чуть меньше.
- Пожалуйста, я знаю, что ты мне не откажешь, послушай меня в последний раз....
Это был промозглый октябрь ***** года. Именно тогда я и родилась. В небольшой, на то время, семье. Детей нас было только четверо. И я была самой младшей в семье, и как на зло единственной девчонкой среди братьев. Они здорово отравляли мне жизнь. Как тогда казалось. Но при этом не давали в обиду никому другому. Поль, Крис, Том и Джон. Это их имена. Именно так. Поль, Кристофер, Томас, Джон.
Поль был старшим, но не самым рассудительным. Он вечно влезал в переделки, и потому часто получал нагоняй от отца. Но даже так он был надежен, верен и предан. В первую очередь семье. Его не стало когда ему было тридцать семь. Этот чертов грипп. И слабые легкие после работ на шахте.
Крис.... как сейчас помню его белокурую шевелюру и голубые глаза. Он был еще тем сердцеедом, но никогда не пользовался своей привлекательностью специально. Он мог сказать одну фразу, самую простую, а девушки уже отдавали ему сердце и теряли последние здравые мысли. Его Лили же хоть и сразу влюбилась в него еще как заставила побегать за собой неугомонного Кристофера. И хоть я была еще мала, я так хорошо помню все те подарки и сюрпризы, что он готовил для нее.
А помнишь, я рассказывала тебе, как он делал ей предложение... она так любила мюзиклы с этой атмосферой и танцами, что он всех заставил принять участие, и разыграл его перед ней. О, как он пел. Пожалуй, именно он показал мне как должен поступать мужчина ради любви. А Лили как нужно любить в ответ... . Она однажды сказала мне: " Я никогда не смогу разлюбить твоего брата. Даже если его не станет, даже если не станет меня, пусть мы больше никогда не встретимся вновь. Так любить, а значит просто любить,я смогла лишь его. Все остальное пустое." Чувствовала ли она, что скоро они расстанутся навсегда? Я этого не знаю. Знала ли что Крис никогда не увидит дочь -Джину. Что на рассвете того самого дня когда прислали письмо о мобилизации они видятся в последний раз?
Ты знаешь Бонни, мы так и не узнали больше ничего о нем. Он просто не вернулся с битвы, ни где, ни как...ничего. И хоть Томас долго просиживал в архивах, даже ездил к тем кто все же вернулся, к тем кому повезло чуть больше, они тоже не знали ничего. Нам так и говорили: "Мы бы могли соврать, что что-то видели или слышали от других, возможно вам было бы легче. Но мы не знаем, не слышали. Тогда лишь мысль о том что надо выжить имела смысл". Мы их не винили, и я не виню сейчас. Но правда, есть правда. Это незнание очень сильно отравляет душу даже спустя так много времени.
Сам же Том хоть и был из младших, всегда был самым спокойным и рассудительным. И хоть они с Джоном родились в один день и были близнецами они были слишком непохожи один на другого. Но не внешне. Порой даже мы плохо понимали кто из них где когда оба молчали и увлеченно играли в шахматы. Пожалуй, если бы Джон так же усердно вникал во все, как и брат, в нашей семье было бы два гения. И со столь разными характерами они все равно всегда держались вместе. Даже летная академия ими была выбрана на двоих. Только потом, один улетел и больше не вернулся на землю живым, а другой чуть было не отправившись следом выкарабкался. И больше никогда не поднимался в небо.
После того Том изменился сильно. Даже порой мне казалось что это вовсе и не Том вернулся ко мне. Иногда вдумчивый, иногда безбашенный. Порой заносчивый, каким он не позволял себе никогда быть, и очень любил Джон. С тех пор тот будто начал жить за обоих. А может и не как будто... Жаль он так и не повстречал ту, что смогла бы оценить его по-достоинству. И полюбить, действительно полюбить.
Я же, а что я... пожалуй моя судьба была самой простой и серой. Я умудрилась ничего не сделать, ничего не разрушить и пережить всех, оставшись совершенно одна. Джина давно выросла, обзавелась семье и уже нянчит собственных внуков. Пожалуй с тех пор, пятнадцать лет назад, мы больше не обмолвились и словом. У Тома так и не было детей. А я... все равно не жалею...
Тогда я еще была настолько молода, что единственное, что было в моей голове это ветер. Казалось бы весь мир может пасть к моим ногам стоит только топнуть ножкой и действительно пожелать того. Потери немного закалили характер, но юношеский максимализм не мог уйти так просто. Это я сейчас понимаю это столь четко. Мне было двадцать, когда я встретила его. Ник был старшим лейтенантом армии. Он не был таким же красавцем как Крис, его внешность была более мужественная и спокойная. Но влюблённых взглядов на него бросали не меньше. Я никогда не хотела броситься на его шею с разбегу, хоть и не буду отрицать, не было момента, когда он был бы мне не симпатичен. Его зеленые глаза порой, казалось, прожигали меня насквозь. С ним я хихикала как девчонка. Хотя почему как, я ею и было. Глупой, совершенно простой, открытой и веселой девчонкой. Мы долго гуляли с ним вечерами. Его подарки были просты, но всегда шли от всего сердца. Он улыбался открытой, чистой улыбкой. Я помню как он от смущения всегда запускал руку в свои и так непослушные волосы и взъерошивал себе их. Как опускал глаза. Ему тогда было..., сколько же ему было? Ах, точно, двадцать пять. Тот месяц что его полк оставался в нашем городе был лучшим в моей жизни. Во всей жизни. Тот вечер и ночь перед их отправкой на фронт самой яркой и живой. Те несколько месяцев переписки-самыми долгими, время тянулось от письма до письма, и ускорялось до невозможности как только я ощущала тяжесть послания в руке. А потом.... ты же знаешь что было потом, когда пришло очередное письмо. То самое. Я не знаю почему он все же указал меня в адресатах. Ни мать, ни сестру, меня. Те несколько строк уничтожили все. Даже надежду.
До сих пор я помню как слова застревали в горле, когда я с этим злосчастным письмом приехала в ******* к его родне. Как глотая слезы пыталась объяснить матери кто такая. И что их сын... что их сын не вернется к ним. Пожалуй, эта потеря была такая же, как и первая, била так же сильно.
И больше я не смогла полюбить. Никого, так же сильно и ярко. А значит, не смогла полюбить никак. Я не смогла подпустить никого достаточно близко, достаточно надолго и вот я одна... там где есть. И нет, я не жалею об этом. Но вот, возможно, если бы я смогла.... Ах, пустое. Время невозможно повернуть вспять. Пустое. И думать и сожалеть...
Знаешь, я надеюсь, что уже скоро встречу его вновь. И он, как я ждала встречу с ним здесь, дождался меня там....