Вечерело, 
И месяц худой над забором
Свисал новогодней игрушкой, а крыши
Клубились протекторной пылью, и город
На солнышке грелся - весенний и рыжий.

То, жмурясь, толпился у ржавых киосков,
Стократно размноженный в радужной пене,
То вдруг замирал, и, зимы отголоском,
Срывался воробышком на преступленье.

И тотчас, напыщенным сизым комочком,
Обхаживал узкий карниз и неловко
Взрывался тугой тополёвою почкой,
Смущённый и гордый весенней обновкой.

И били в таможнях челом протежёры,
Сварливо гнездились, галдя без умолку,
Покуда чиновник, учтиво-тяжёлый,
Визировал лето серьёзно и долго.

А солнце дымилось и тлело жаровней,
И месяц, шеф-поваром, молодцевато
Задвинув колпак, над малиновой кровлей
Кивал сокрушённо: Н-да, маловато...