За деревьями торчит, упираясь в небо, большой серый ящик - дом, если на него долго смотреть, от такого унылого зрелища под ложечкой засосет. Зато на девятом этаже пылает на солнце ярким желтым лепестком штора - за этим окном живет Денис. Все зовут его Дэн - так, вроде, проще, да и короче. А сам он и не возражает.
Послышался какой-то непонятный шум - прислушался. Нет, это не отец. Две женщины о чем-то спорили, шагая по скверу.
Отца нет. Уже целый час Денис ждет его здесь. Пару раз приходил в течение дня - тишина. Обычно по этой дорожке он рулит домой. Но не слышно, не видно товарища Пожарникова Ф.А. Куда-то завалился. Уже третий день нет. Бывает такое с ним.
Подумал об отце, и даже заскрипело внутри от ярости.
Давай, Дэн, скрип запрячем поглубже и сожмем свои нервишки.
Сейчас дыши носом и любуйся шторой, за ней сидит твоя сестрица и "работает" над концертом Моцарта - готовится к конкурсу. Это она сама так круто выражается: "Я должна поработать".
Крутой человечек Мышонок! Вообще-то, она - Маша. Пожарникова. В четвертый класс шлепает. Денис считает, что она в Мышонка здорово вписывается - точнее! - ушастая, шныряет туда- сюда, пищит и ничем ее никогда не прищемить. А всего от горшка два вершка. На музыке просто помешана. Целый день готова не расставаться со скрипкой. На обед не дозовешься! Нет, никакая она не чмокнутая и не сдвинутая - в куклы играет, в Деда Мороза верит, сказки разные слушает, от мультиков не оторвать. Но вот насчет скрипухи - тут уж не троньте, господа синьоры!
Опять где-то глубоко, глубоко внутри, где, наверно, сидит так называемая душа, стало нехорошо - кисло сделалось.
Препаршивое настроение. И этому есть объяснение - уже третий день, как отец "ушел в штопор". Он сам так называет подобное состояние. Короче, в запое. Но от того, как называть это состояние, никому не легче, потому что Пожарников Ф. А. может возникнуть здесь в любую минуту, и, "как последняя скотина" - это тоже из словаря отца - и начнет дико материться, орать, рваться в дом "к любимой дочке", а вот это уже крайне нежелательно.
Денис уже прочесал всех его дружков с синими носами, так называемых "бутыльников" - кто-то "Конструктора" видел, даже обобщался, но ничего конкретного. Дружки сами пребывают не в лучшем состоянии. Информация от них на уровне пробки. И поэтому остается только ждать появление Федора Андреевича. Так раньше все называли отца, а сейчас он просто "Конструктор". И не более. Прозвище такое дал ему народ. Он, на самом деле, был когда-то конструктор. И даже Главный. А сейчас знакомые отворачиваются, чтоб не видеть. Да он и сам старается проскользнуть незаметно. Но это лишь в том случае, если в мозгах еще теплится какая-то мысль. А то начинает всех учить жить, да так учить, что уши вянут.
До конкурса осталось два дня и две ночи. Никто и ничто не должно помешать Мышонку готовиться к конкурсу.
Денис чувствует, как она напряжена. Искры сыплются во все стороны.
Как на уроке физики во время опытов. Обычно мама всегда помогала ей. Но сейчас мамы нет дома - заболела. Уже больше недели лежит в больнице, в неврологическом отделении.
Самый главный человек для Мышонка - Надежда Арнольдовна. Она возглавляет музыкальный Центр для особо одаренных детей. И о них заботится день и ночь. А как проходят родительские собрания - настоящий цирк! Денис любит бывать на таких представлениях.
Родители сидят в зале, где проходят выступления учеников. Арнольдовна солдатским шагом марширует по сцене между роялем и столом. Высоченная, худющая, как телеграфный столб. И на столбе всё развевается - она всегда носит длинные платья с разными оборками, кружевами и прочими штуками. Седые волосы на голове все в завитушках и те подпрыгивают, трясутся - умора! Но в зале никто даже не чихнет. Все не сводят с неё глаз. Даже в кресла вжимаются, когда она начинает потрясать дневниками. "Ребятки! Я довожу до вашего сведения..." Ребятками называет родителей учеников. "Ребятки, умоляю, не смейте пережимать педали - дети наши очень чувствительны..." И ей наплевать, кто родители, продавщица мороженого или крутой директор ресторана. Ей главное, чтоб скрипуха или пианист, которые учатся в Центре, были всегда в хорошей форме.
Строгая - жуть! У Мышонка даже кончики ушей делаются белыми, когда рассказывает, как Арнольдовна отчитывает за опоздание на занятие. Не занимался, дурака валял - сразу такие фокусы замечает! - и тут только держись. Но ученики обожают ее. Зато "ребятки" дрожат. С ними она круто разговаривает. Никого не щадит. "Ребятки, - говорит Арнольдовна, - занятия музыкой это вам не цветочки собирать с детками на даче. И не пёсику хвостик причесывать. Это ежедневный, тяжелый физический труд! И душа ваших деток в постоянном напряжении! И такое не каждому дано вынести. И вы, уважаемые, должны помнить это! Талант ваших деток - дар Божий и сегодня он в ваших руках..." Мышонка она зацепила на утреннике в школе, где та пиликала на скрипухе - и сразу к себе цапнула! Сразу определила к учительнице по классу скрипки.
Кого в Центре только нет - со всей России народ! И татары, и чуваши, чеченцы, из Якутии два брата-близнеца на трубах играют.
Один пацан, ну, совершенно слепой, бацает на фоно. Все зовут его Алеша - музыка. С концертами Рахманинова и Чайковского уже выступает. И джаз рубит здорово! Денис в этом разбирается - отец с пеленок привил ему любовь к классическому джазу.
Под пальцами Алёши фоно точно оживает. Сама Арнольдовна приходит его слушать и замирает у двери, незаметно слезы вытирает. Она услышали его выступление в детдоме для слепых, под Мурманском и, никаких вопросов, сразу на самолёт и в Москву.
Денис даже сначала не поверил, что Алеша слепой. Глаза как у всех. И, вроде, смотрит на тебя. Решил - лапша! Но оказалось, Алеша ни разу в жизни не видел синее небо, и как плывут розовые облака по нему. Обалдеть можно!
Алеша чувствует цвет. Только я, говорит он, не могу это объяснить словами. У тебя на голове волосы черные, а у твоей Марии светлые. Я и звуки так же чувствую, как цвет. Аккорды для меня как цветные мазки. А твоя Мария ужасно талантлива, и мне кажется, что она тоже не только слышит, но и видит звуки, чувствует их, почти, как я... Мы с ней играем Шуберта, Моцарта. Это такое наслаждение, Дэн, я даже не могу передать словами...
Денис, приводя Мышонка на занятия, всегда старается встретиться с Алешей. В Центре есть общежития, где живут такие, как Алеша. Денис приносит ему что-нибудь пожевать вкусненькое - яблоки он любит.
Разговаривать с Алешей очень интересно. Он столько много знает обо всем, что просто удивительно. Честно! С двумя глазами такого не нахватаешься!
Уже неделя прошла, как его увезли на концерты в Польшу. Обещал позвонить. Арнольдовна приучает его к выступлениям. Онагордится Алешей. Наш бриллиант - называет она Алешу. А ему бывает трудно в таких поездках. Хорошо, говорит, что рояль всегда рядом, а то с тоски по ребятам, что остались в Центре, буквально подыхаю. Так прямо и говорит. Ему можно верить - он никогда не соврёт.
Дэн, штора, кажется, сдвинулась с места!
Ага, Мышонок высунула нос из-за шторы - как она выражается: "у меня пауза на тридцать шесть тактов". С куклами начнет куролесить. Чего только не выдумывает с ними - обучает нотам, стихи разучивает, физкультурой занимается...
Раздался свист и тишина.
Похоже, Гольд подал голос. Хотя и Косой почти также свистит. И тот иногда под Гольда мозги морочит. Чтоб потом похохотать.
Из своего укрытия Денис не хотел вылезать - за кустами у него пункт наблюдения, отсюда сразу обе дорожки видны, что ведут к дому, а отец только здесь может возникнуть.
Даже если дома Мышонок и то опасно оставлять отца с ней наедине - отец однажды затолкал ее в ванную и унес несколько книг нужных маме. Ему же наплевать! На всех и на всё - лишь бы бутылём с водярой отовариться. За спиной хрустнуло.
Обернулся - Гольд! Только он умеет возникать так неожиданно.
- Ну, как? - выдохнул Гольд, переводя дыхание после бега.
- Пока никак.
- И у меня пусто - никто не видел дядю Федю.
- Зря бегал. Ихо благородие сейчас, наверно, залегли где-нибудь в вонючем подвале и расслабляются.
- Да, наверное, спит дядя Федя, - печально качнул Гольд длинным рубильником. Он любит отца Дениса. И очень переживает, когда тот залетает в очередной "штопор". - А ты, Дэн, пока расслабься. Мышонок знает, как действовать с отцом, если тот появится без тебя.
- Да, она всё знает. Инструктаж проведен.
Яша Гольдштейн друг Дэна. Ещё в детском саду сидели рядом на горшках. В школе всегда вместе. У Яши родители погибли в аварии, и воспитывает его сестра матери тетя Зина. Гольд её любит. Тетя Зина болеет часто, и Гольд помогает по хозяйству.
А ещё он великий "экспериментатор" - принимает участие во всяких опытах на уроках физики и химии. И всегда что-нибудь происходит, когда он начинает активничать.
В прошлом году отмечали последний урок в честь окончания восьмого класса, и Гольд решил продемонстрировать своё знание физики. Приволок в школу какую-то штуковину. Я, говорит, хочу показать вам действие прибор, над которым в тайне от всего человечества бился дома целых два месяца. Всю специальную литературу изучил.
Директорша и учительница по физике возражать не стали.
Физичка говорит: "Яша у нас очень способный..." Но сама ему шепчет: "Может, Яша, в другой раз покажешь свой опыт?"
Гольд будто оглох. На всякий случай отвели директоршу в сторону, подальше от странного прибора.
Гольд притащил из дома стабилизатор, кучу разных проводов. Никого даже
близко не подпускает. Бывает у него такой сход с резьбы. И шипит на всех, как удав:" Не трожьте... Сам налажу! Не подходи близко!.."
Крутил, вертел и залез на стул, чтоб сделать объявление.
Это потрясное выступление весь класс надолго запомнил.
"Мой прибор, как и знаменитая люстра Чижевского, вырабатывает целебные ионы, нужные человеческому организму. Свой прибор я унифицировал и довел, можно сказать, до совершенства. И вы сейчас лично убедитесь в этом..."
Конечно, еще что-то говорил, а потом приступил к действию.
Прибор заработал. Лампочки замигали, в воздухе запахло чем- то... "Чувствуете!? - орёт не своим голосом Гольд. - Ионы уже полетели!"
И тут зашипело что-то, да так рвануло, что в классе, в нескольких окнах стекла вдрызг. Конечно, электричество на первом этаже школы сразу вырубилось ко всем чертям. Короче, народ получил кайф по полной программе.
Гольд в темноте начал лапшу вешать, мол, это сопротивление полетело, напряжение в школе не то. И обещал повторить опыт...
А вообще-то, Денис и Гольд не могут спокойно жить, если нечего им паять или клеить что-нибудь. Всему этому обязаны в первую очередь отцу Дениса, который работал Главным конструктором в "закрытом секретном ящике", как раньше называли разные военные предприятия. Сколько себя помнит Денис, вечерами отец колдовал над моделями вертолетов, самолетов, яхт, и все это точно живое двигалось, взлетало, комната заполнена запахами канифоли, столярного клея. Денису и пере- далась страсть создавать модели, оживлять их. И рядом всегда Гольд. Дружище Гольд.
Когда "ящик" закрыли, отец очень переживал. Мама успокаивала его, убеждала, что обязательно найдёт работу по специальности. Но ничего он не нашел. Куда-то устраивался и увольнялся. Последнее время отец работает сторожем при пивном баре. Каждую ночь мама плакала. Хоть и закрывала дверь в спальню, но Денис всё слышал. И вот уже вторую неделю мама лежит в больнице - не может поднять руку. Боль страшная. Доктора сказали, что это на почве стресса. Денис знает - все самые страшные болезни от нервов, от проклятых стрессов.
Конечно, он тоже крепко приложил руку к нервам мамы. Он помнит, как мама плакала...
- Дэн, надо поговорить...- Гольд поморщился, отвел глаза в сторону. Когда он так морщится, наверняка, выдаст что-то паршивое.
- Я насчёт Муравья...
- Отчудил что-нибудь?
- Не совсем...У нас в школе всё дыбом.
- Не понял?
- Всю неделю, было нормально. А вчера какие-то хмыри припилили на большую перемену. Я тебе не успел рассказать. И стали совать всем таблетки: "Витаминчики! Бесплатно! Хавайте, чуваки, любимые сосульки Пинка Флойда! Сладость и отпад!" И народ попёр на халяву! Я руками махал, пацаны из класса помогали, врезали кому-то. Но все, словно, чумовые сделались! А на последний урок директорша вызвала "Скорую" - из шестого класса два сопляка задёргались - блевота и крыша поехала. Пережрали "витаминчиков". Менты, конечно, прикатили. А толку ха-ха... Никто не знает, никто не видел... Теперь понял.
- Ну, а что Муравей? Опять рванул из дома?
- Не знаю пока...- Гольд виновато переминался с ноги на ногу.
- Он эти дни какой-то отмоченный был. Сидит в классе и в одну точку пялится и молчит, молчит. Я с ним хочу потолковать, а он не врубается. Понёс полную дурь: зачем гитара, зачем музыка, дерьмо одно кругом... Хотел с ним поглубже рассмотреть эти вопросы, а его опять заклинило. И тут эти "витамины" возникли! Я видел, как Муравей ухватил пару штук. Говорю, выкини, пришибу! Он рванул от меня.
- Что за хмыри с "витаминами"?
- Одного я видел в метро, когда в спортшколу ехал. И ещё разок столкнулся с ним у "трёх вокзалов", тот с Веркой-Ярославкой о чём-то очень задушевно толковал.
- Надо его засечь, Гольд.
- И еще там пацанка была незнакомая, коротенькая и жиряга, как пончик, волосы белые, белые и очень разговорчивая. Здорово занималась этими "витаминами", прямо лезла в карманы к пацанам.
- И шугануть некому было?
- Знаешь, все как-то очень быстро произошло. Я даже как-то растерялся. Вроде, похоже, отработано, всё у них, как часы. Распихали "витаминки" и сразу смылись на тачке.
- Номер запомнил?
- Ха! Они же ученые - грязью залепили! Синий форд.
- А Косой где был? Видел его?
- Он в сторонке ошивался, вроде, начихать на все. Но я не об этом хочу сказать. Муравей, как рванул от меня, так и - кранты! Нет дома - звонил. Мать, конечно, орёт. Ты знаешь её. Уже целую ночь пропадает Муравей.
- В "замочной щели" с Веркой разговаривал?
- Нет нигде Верки. В "замочную щель" залез, проверил - пусто.
И никто не знает, никто не видел. Короче, туман.
- Это уже плохой туман...Что-то тут не то...Я сейчас никак не могу уйти отсюда, Гольд. Я Верку выкопал бы из-под земли!
- Дэн, остынь. Я же ищу Муравья. Найдем, уши оборвём.
Яша отвалил.
С Муравьем, конечно, надо разобраться и подлечить ему мозги.
Голова Гольда исчезла за кустами.
Денис сжал кулаки.
Вот тебе, Дэн, и прокол! Не был в школе какую-то неделю и уже ля-ля! Да, есть староста в классе - Звонариха. С пятого класса она староста, но что толку. Всем эта должность до большой лампочки. А Звонарихе даже нравится. Нет, если честно, без дураков она делает все, что положено. Но ведь самое главное - держать класс в руках! - в этом она совершенно слабачка.
Тут уже, вроде, твои полномочия, Дэн. Правда, сопливые. Кто тебя выбирал? Кто назначал? Вроде, никто. Нет, Дэн, ты, точно, не сам выперся. Всё началась с заварухи - попёрли пацаны соседнего класса, хотели надавать по шее Гольду, Муравью и еще кое-кому. Гольд еще не занимался боксом и был ростом куда ниже Дениса. Короче, в классе тогда наступила какая-то болотная тишина - мол, лупите нас, а мы будем сопатки подставлять.
И Денис тут понял, что кто-то должен взять все на себя, чтоб организовать всех и дать хороший отпор. И решился - взял на себя.
И утёрли сопатки. Не отступили. С тех пор Денис стал в классе негласным лидером.
Будто сто лет прошло - Гольд серьезно занялся боксом и вымахал выше всех в классе. Денису не лег на душу бокс. Увлекся йогой - и выполняет такие мудреные позы, что Мышонок пищит от восторга. У Муравья отличный музыкальный слух, стал на гитаре бацать. И ещё как! Ни один вечер в школе без
него не обходится. Организовал группу и назвал её "Ветер". Теперь почти в каждом классе есть своя музыкальная группа. Но, конечно, Муравей на всю школу только один. И группа такая крутая только одна. Последнее время Денис тоже чувствовал - Муравья заносит. Говорит, а глаза куда-то в сторону плывут... И вот, будьте здоровы, "оторвался"! Пока не поздно надо остановить. Денис знает, что случается, когда не выдерживают тормоза.
Чаще всего он ищет отца вблизи знаменитой площади трех вокзалов - на Ярославском, Ленинградском и Казанском.
Свернул в сторону от ментов, таксистов с проститутками и остального криминала, что светится на плешке, и ты в дремучих дебрях, где даже днём ходить надо с оглядкой - котелок могут запросто пробить ради интереса или сам залетишь в такую вонючую щель, что потом три года искать будут. Развеселая житуха в тех местах! Под ногами хруст от использованных шприцов, крысы шныряют, зыркают остренько глазенками - всех здешних они знают и не боятся. Со здешними крысы дружат даже. Особенно с бомжами-пацанками.
Верка-Ярославка самый знаменитый кадр там. Денис давно знает её. Она рванула от предков и ошивается в столице. А эти вокзалы для неё дом родной! Сколько раз в детдом отводили, отвозили, а она опять тут как тут. Как начнет выступать, держись только! Её только заведи! "Здесь мне никто не капает на мозги. Никакие детдомовские подушки не променяю на эту свободную житуху."
Две здоровенные крысы Муся и Буся приходят ночью к Верке, в ее спальню. Пацаны притаранили с помойки матрац, обили его весь кружевами, загородку сделали из картона и фанеры. "Спальня у меня, как у маркизы парижской! - смеется Верка. - А Муся и Буся охраняют от разной двуногой твари." Короче, с Веркой не заскучаешь! А сколько раз выводила она Дениса на отца, когда тот в очередной раз улетал " штопор" и залегал где-нибудь, а Верка вытаскивала его в свой угол, подальше от крыс и разной мрази.
"Замочной скважиной" называет Верка этот потайной угол, где обосновалась с несколькими пацанками и тремя пацанами. Туда никого из взрослых мужиков не пускают близко, и только дяде Феде- Конструктору разрешают откидывать мослы.
Кажется, Верка ещё не села на "иглу", осторожничает, знает свою дозу - знает, чем такое заканчивается. Худенькая, как травинка. Последнее время красит губы синей помадой - писк! Кашлять стала. И не хорошо так кашляет. Надо Доктору Сержу сказать, чтоб отвёз её на рентген. Доктору Сержу она доверяет. А самой Верке доверять опасно. За лишние бабки многое может сотворить. Последнее время с подружкой Соней-Москвой снимаются у каких-то подонков в порнофильмах. Этим делом она уже давно занимается. Иностранцы приезжают снимать и платят исключительно зеленью. Там, в америках, германиях за такие съемки им мигом вмажут хороший срок, а у нас отмазывают своей зеленью всё, что пожелают. Забугорная мразь! Надо, Дэн, смотаться к "трем вокзалам". Будут вопросы к Верке.
На миг прикрыл глаза.
И увидел себя... Да, Дэн, подонок, это ты...такой, ты тогда был настоящим дерьмом...
Это случилось два года назад. Отец запил по-страшному, дома скандалы... Мать все время была в слезах...
И Денис решил не идти домой! Совсем не возвращаться! И стал с пацанами пить. И совсем незнакомые пацаны с ним пили, но очень веселые пацаны. Бабки быстро закончились. А все хотят ещё выпить! Надо! А бабок нету!
Пусто в карманах!
И кто-то кинул идею - вскрыть палатку. И стали вскрывать!
И почти сразу возникли менты... Засвистели...
Не помнит, куда бежал, с кем бежал, как долго бежал...
Вот тогда Верка и затащила его в свою конуру. Два дня там отсыпался.
Когда открыл глаза - это он хорошо помнит! - увидел, как Верка с Сонькой варят "ханку". И тут же вмазываются И пацанам, что рядом с ними в норе вмазывают наркоту...
Верка увидела, что он проснулся.
- Ага, дышишь! Хочешь попробовать? Сразу всё забудешь! И на радуге ещё покатаешься! Кайф схватишь! - Верка трясла перед его носом шприцом и хохотала. И Сонька хохотала. И пацаньё гоготало.
- Или слабо? Боишься мамочку, папочку? В угол носом поставят!
И все вокруг заливались хохотом.
Рот Верки, с выбитыми зубами, и сейчас прямо перед его глазами.
- Ему соску надо купить! - Верка визжит от восторга. - Ну, попробуем сладенького! Не пожалеешь!
И ему захотелось забыться! И тогда ему вмазали...
Вот это, Дэн, ты уже хорошо помнишь - Верка не пожалела для тебя дозы.
Едва не подох ты тогда, сопливый Дэн.
Всё вокруг утонуло в темноте, черной, черной...
Уже потом Гольд рассказывал, как искал тебя, сраный Дэн. И нашёл в этой самой "замочной скважине". Все разбежались. И Верка с Сонькой рванули - испугались! Думали, Дэн уже мертявяк! В штаны наложили! А Гольд один корячился, никак не мог вытащить тебя оттуда...
Случайно рядом оказался Доктор Серж. Он со своими друзьями шарил по щелям и выискивал бомжат малолеток, накаченных наркотой, и развозил их по больницам. Вместе с Доктором и его друзьями вытащили тебя, подонок, из "замочной скважины" и сразу в реанимацию, под капельницы...
С тех пор они с Гольдом и дружат с Доктором Сержем. И вместе с ним собирают соплят-бомжат по разным щелям и помойкам...
А Верка в своей "замочной скважине" продолжает кайфовать.
Но Денис видел, как однажды она крепко перетрухала - её дружок Укроп перебрал дозу и захрипел. Сразу вытащили его к дороге. Денис вызвал "скорую". И все стояли в сторонке, смотрели, как подкатила "скорая". Денис потом забежал в больницу узнать, как там дышит Укроп.
Докторша сказала, что тот уже не дышит - умер. И она всё выспрашивала домашний адрес или хотя бы имя, фамилию Укропа, но Денис ничего не смог ей сказать. Он, действительно, ничего не знал про Укропа. Вроде, где-то на Таганке живут родители, но тот их презирал за что-то и ушел из дома. В карты любил жульничать, и за это мужики частенько колотили его. И не только колотили, он ещё у них числился официальным педиком. Укроп даже подрабатывал этим делом. Но с Веркой у них была любовь. Настоящая. Денис это видел.
Верка сильно переживала смерть Укропа. Даже хотела лечь под электричку. Но потихоньку успокоилась. Хотя иногда её бьет истерика, когда вспоминает Укропа, свою любовь с ним.
И она не знала настоящего имени Укропа, и откуда тот возник на площади трех вокзалов. Может, лапшу вешала, как всегда?
Денис уже давно понял, что там, где дымит наркота - никому нельзя верить. Ни на грамм! Ни на секунду! Продадут мать, отца и кого угодно и всего за одну дозу.
Даже зубами скрипнул - что с Муравьем, Дэн? Неужели загремел с наркотой?
Последнее время скрытным стал. Раньше приходил, брал книжки, с Мышонком говорили о музыке, джаз вместе слушали. Мышонок его уважает. Познакомила с Алешей-Музыкой. И они друг другу здорово понравились. Играли вместе, импровизировали...
А однажды, будто ему мозги заклинило - стал от всех скрываться.
Тогда у них опять с матерью у него что-то не заладилось...Что там - не разобраться. Мать всегда - Вадик, мой мальчик Вадик! А тот из дома сбегал - факт! Два раза! И брат Никита какой-то странный.
Жили все вместе и вдруг ушёл. Теперь отдельно живёт.
Денис и Гольд давно не заглядывали к Муравью.
Звонишь, звонишь - наконец, мать приоткроет дверь и в щель: "Не мешайте! У нас ремонт! И не отвлекайте Вадика!" Сам Муравей ничего толком объяснить не может - о ремонте бред несет. Раньше они с отцом на футбол ходили, но у того недавно что-то с сердцем случилось и умер внезапно. Муравей страшно переживал. Он очень любил отца. Короче, вот с тех самых пор Муравей и стал еще более странным и время от времени выкидывал разные штучки... Ладно, Дэн лопоухий, будем следить за Муравьём.
И почему - то подумал о Косом - ведет двойную жизнь. Точно!
Откуда дорогие шмотки? А мобильник!? Такого навороченного ни у кого в школе нет! И все знают, отец от водяры не просыхает, одна мать где-то вкалывает.
Откуда баксы? С Луны сваливаются?
Косой всем активно вешает лапшу - везёт в игре на автомате! Выигрывает
кучу бабок!
Сказки! Однорукие никогда не проиграют. Только в доме Дениса три мужика продули всё, что имели - машины, вещи, деньги. Один квартиру хотел заложить, но жена подняла большой шум. А свистопуп Косой - в выигрыше! Ха-ха! И еще раз ха-ха в десятой степени! Не надо нам штамповать мозги!
У Дениса давняя "любовь" с Косым. Тот хотел завести шестерок в их классе - полный прокол!
Косого всё время надо держать под прицелом. Ничего хорошего от него никогда не дождёшься.
Затарахтело, загремело...
Вытянул шею, прислушался.
Ясно, это бабуля Жанна прогуливает пацана Толяна. Тот лежит в коляске барином с вечной соской во рту и блаженствует.
А вот уже и видно сквозь кусты, как величественно выплывает коляска, обвешанная сумками, авоськами для продуктов, тут и пара бидонов, и древний зонтик от солнца и дождя, раскладной стульчик, и ещё всякая нужная для бабульки дребедень.
Баба Жанна хромает, толкая рукой коляску и опираясь на палочку. Без неё никак - нога больная. На голове набекрень соломенная шляпка с бантиком. Эту шляпенцию она всё лето не снимает. Только бантики меняет. Сегодня розовый пришпилила. Баба Жанна говорит, что шляпка напоминает ей далекую молодость, и как провела целый месяц на берегу Черного моря. И даже снится рокот прибоя, лицо обдают соленые брызги и она плывет куда-то, качаясь на волнах... Баба Жанна ужасный романтик. Там, наверно, была большая любовь у неё, но об этом она никогда...
Стоп, Дэн! Тормози! У Дениса на шее даже что-то хрустнуло, так здорово она вытянулась, и чуть не вывалился с грохотом из-за кустов.
Дэн, черт побери, протри свои окуляры!
Протёр - нет, не исчезло видение!
Возле бабы Жанны шагала... Цапля вышагивает! Собственной персоной! И руками вон как размахивает! Откуда она свалилась!?
В начале сентября, в класс пришла новенькая. Она оказалась выше всех девчонок, да еще тонкая длинная шея. Денис сразу дал новенькой прозвище Цапля. Про себя он стал так звать её. Цапли такие же длинноногие и тоненькие ковыляют в зоопарке!
Классная, Зоя Дмитриевна потукала карандашиком по столу:
- Познакомьтесь - нашу новенькую зовут Танечка Барканова. Она приехала из далёкой Саудовской Аравии, где работали её родители. Таня расскажет вам много интересного о той жаркой стране.
Классная испарилась.
В классе полно свободных мест, но новенькая села в последнем ряду. На переменке ее окружили девчонки. Оказалось, что в Москве не бывала и всё здесь ей в новинку. Родители специалисты по нефти и газу. Мать заболела и уехали оттуда. Не каждый может переносить страшную жару.
Все это Денис услышал краем уха. С новенькой он пока даже парой слов не обмолвился. И вот, пожалуйста, прискакала!
Ой, а шагает как! Ну, прямо вылитая цапля! И что она здесь забыла?
Бабуля Жанна о чем-то живенько толкует с ней. Прямо, будто они сто лет уже знакомы. Почему у тебя, Дэн, язык всегда прилипает к щеке и во рту всё пересыхает, если начинаешь говорить с незнакомым?
Здорово трещат. И пустые бидоны позванивают.
Пристал на цыпочки и чуть не загремел на землю.
Нет, Дэн, так ты ничего не увидишь и не услышишь, только шею сломаешь, и в гипсе скакать будешь.
Раздался свист, вернее, шип. Так шипеть - свистеть умел только один
человек во всей Москве - баба Жанна.
Дэн, тебя вызывают! Бабуля Жанна! Надо идти!
Выскользнул из кустов и он позади коляски. И уже рядом.
- Приветик!
Цапля ойкнула и подпрыгнула чуть не на метр.
- Ой, мамочка...
- Зачем так пугать нас, молодой человек! - засверкала сталью зубов баба Жанна. Она совсем недавно "обновила свой гарнитур в ротовой полости". Это её фирменная шуточка - всё никак не может привыкнуть к новым зубам, что ей сделали в поликлинике. Иногда шепелявит, а то даже язык прикусывала. Но зато улыбка теперь просто бесподобная, как у голливудской вампирши.
- Танечка пришла к нам в гости. Она мне рассказывает, как живут в той далекой стране... Ой, да я же чуть не забыла! Ребятки милые, мне надо срочно слётать до магазина. Сейчас туда должны привезти свеженькие сырочки и прочее. Попрошу понаблюдать за Толянчиком пока я туда-сюда...
Через какое-то мгновение бабуля Жанна, вооруженная бидоном, сумками, резво помаршировала в сторону магазина, звонко постукивая палочкой по асфальту.
Дунул свеженький ветерок, зашуршали в кустах листья.
Давай, Дэн, развлекай товарища. Денис только сейчас, как следует, смог рассмотреть новенькую. Вроде, она не выглядела такой тонкой и длинной, какой показалась ему, когда увидел впервые в классе.
- С Жанной Николаевной так интересно разговаривать.
- Очень интересно. Ты ее давно знаешь? -
- Только сейчас познакомились.
- Понял - проводишь экскурсию по Москве. Но здесь ничего интересного.
Раньше деревня была. Настроили дома - ящики. Нет ни одного памятника. Даже дебильного. Хотя есть, местные бандитози регулярно устраивают здесь "разборки" и вчера оставили дорогим согражданам два сгоревших "форда" - видок у тачек развеселый.
- По-моему, они печально выглядят. Видела их, мимо прошла. А здесь я вот зачем. Даже не знаю, как сказать... В школе девочки рассказали, что твоя сестра очень хорошо играет на скрипке...
- Играет. Ну, и что из этого?
- Очень хотела бы поговорить с ней. Если можно... - и замолчала, переминается с ноги на ногу.
Ага, ждёт ответа.
Дэн, а зачем ей всё это нужно? Зачем она это накручивает?
Какие-то у неё странные глаза...
Зелёные, зелёные!
Ни у кого в классе нет таких светофоров. Точно нет.
На щёках ямочки...
Спиралька из волос, что висит над ухом, так смешно дергается...
Дэн, она продолжает молчать, уставилась своими светофорами.
Пауза большая... Уже, пожалуй, на все десять тактов, как изрекла бы сейчас Мышонок.
- Если, конечно, можно, - повторила она.
- А зачем тебе это нужно?
- Я тоже играю на скрипке.
- Очень рад. Но Мышонок не Давид Ойстрах и не Спиваков и не японская мормышка - вундеркинд. Её зовут, вроде...
- Эту девочку зовут Якира Суодзи.
- Точно! И потому советую купить записи этих гигантов скрипки, смотри на них и слушай сколько угодно.
- Диски у меня есть, слушаю и смотрю...Но я хочу поговорить с живым человеком.
- С живым...О-оо! Это уже... Значит, для тебя это важно?
- Очень.
- Кошмар! Вопрос жизни или смерти?
- Почти! - спиралька над ухом резко дернулась и замерла.
- Ну, народ пошел! Сразу чувствуется, что ты перегрелась среди арабов и верблюдов.
- Не надо о верблюдах. Кстати, они очень умные. Я хотела с тобой ещё в школе поговорить, но там как-то всё не получалось...
- Откуда пронюхала мои координаты?
- Какие координаты?
- Точку! - Денис ткнул ногой в расщелину на асфальте. - Место расположения в этом мегаполисе скромного жилища Пожарникова Д.Ф.
- У Гали в тетрадке прочитала, пока она записывала все мои данные.
- Ну, ты прямо настоящий детектив...
Коляска неожиданно ожила - оттуда раздалось громкое пыхтение, сопенье и ещё что-то, выражающее крайнее недовольство.
- Ага, Толян очнулся! Он ужасно обижается, когда на него не обращают внимания...- Денис наклонился над коляской. - Салютик! Как дела, разбойник? пыхтенье усилилось. - Только давайте, товарищ, без истерик! Рядом с тобой народ. Сейчас бабуля прискачет. Лежи и думай о чем-нибудь космическом...
- Его, наверное, покатать надо, - сказала Таня.
- Можно и прокатить, - согласился Денис. - Это он обожает.
Заскрежетали колесики. Коляска сдвинулась и, поскрипывая, покатилась.
Ну, и что дальше будем делать, Дэн? Катать коляску с Цаплей? Она заинтересовалась скрипухой - вопрос жизни смерти...И про Мышонка пронюхала. Может, лапшу вешает? От этих длинноногих всё, что угодно можно ожидать! Надо ей тоже мозги покрутить...
- Сейчас, наверно, жарковато в той стране?
- Очень. Там стараются работать, когда уходит жара.
- Правда, что там все богатые, бабки им прямо девать некуда?
- Да, живут хорошо, но всё не так просто. И к такой жизни страна
пришла не сразу. Главное их богатство нефть и сами люди. Раньше там был только песок, а сейчас настоящая сказка. Каждый отвечает за жизнь определенного дерева, куста, поливают, ухаживают. И кругом всё цветет, всё в зелени...
Из коляски донеслось громкое и радостное гуканье.
- Ага! И Толяну захотелось послушать про ту волшебную страну. И, конечно, всех, всех в той стране учат игре на скрипке, да?
- Нет, что ты! - Таня рассмеялась. - До этого они еще не додумались! Жена нашего посла когда-то закончила консерваторию и решила, что дети россиян, которые там работают, могли бы получить хоть какое-то представление о музыке. Она организовала класс скрипки и фортепьяно. Желающие появились. Мама меня на скрипку определила - слух у меня хороший. Но ведь слух это ещё не всё... Согласен?
- Полностью.
- Вот я и хочу разобраться в себе... Потому и пришла...
- Думаешь, Мышонок что-нибудь прояснит тебе?
- Какой мышонок?
- Сестра. Ведь каждый человек похож на кого-то. Разве не так? И она просто вылитый Мышонок. Вот, к примеру я, Пожарников Д.Ф, на кого похож...Вроде, на удава. Так мне иногда кажется. И Гольд так считает.
- Ну, ты скажешь! - засмеялась Таня. - Удавы разве такие...А я тогда на кого похожа?
- У-ууу...сложный вопросик, - внимательно оглядел Таню. - Ну, если приблизительно, то... на эдакую птичку.
- На какую птичку? Синичку? Сову? Ворону?
- Нет! Эти совсем из другого репертуара. Скорее - цапля.
- Ой! И правда - цапля! - засмеялась Таня. - Вот теперь мне уже понятно, почему у Баркановой Т.П. такие длиннющие ноги. И шея вполне соответствующая... А крылышки где? Может они у Баркановой еще вырастут? Такие маленькие, маленькие... Маша сейчас дома? - спросила она вдруг как-то совсем неожиданно. Без всякого перехода.
- Да... Дома. Работает над Моцартом. К конкурсу готовится.
- Что за конкурс?
- Кто-то с кем-то...В её творческие проблемы я не вникаю. Там в Центре постоянно что-то происходит. Моя задача более скромная - помогать, как могу, чем могу, чтоб спокойно дышала, чтоб никто ей не мешал. А конкурс уже висит на самом кончике носа.
- И поэтому ты не ходишь в школу больше недели?
Дэн, что-то товарищ Барканова Т. П. слишком любопытна. И глаза не прячет. Серьезно так смотрит. Очень даже серьезно.
- Мать в больнице. Кто за Мышонком будет смотреть? Тебе, наверно, уже нарисовали в классе про обстановочку у меня дома. Но я уточню. Дома кислая
обстановочка. Папаша крепко поддает. Сорвался с тормозов и никак не может
остановиться. Ты знаешь, что это такое?
- Читала, по телику видел.
- Литература, ящик - мура. Когда с тобой рядом такое, это уже пострашнее. И вообще... - Денис вспомнил последнее "представление", которое выдал ему отец, и даже перехватило дыхание, с трудом проглотил сухой комок, вдруг застрявший в горле. - И вообще, лучше не знать об этом. Вот я и охраняю Мышонка. Видишь серую коробку, что уткнулась антеннами в небо? Золотая штора на окно. Не туда смотрим! Вправо руль крутим!
- Кручу! Вижу! Такая красивая штора!
- Это наше окно. Она сейчас там.
- А где отец сейчас?
- Провалился.
- То есть, как провалился? - испуганно вздрогнула Таня.
- Бывает с ним такое - нет и нет. Вот я и жду здесь.
- А мама где?
- В больнице. В неврологии лежит.
- Что-нибудь серьезное?
- После стресса... Ещё с неделю собираются держать её там.
- Да, правда, кислая обстановочка, - Таня тряхнула головой, подёргала себя за спиральку, облизнула пересохшие губы. - Я сейчас что-то скажу, ты только не отказывайся сразу... Ладно? Разреши мне, пожалуйста, помогать тебе...
Дэн, кажется, ты ослышался! Цапля выдаёт что-то не то...
- Под ногами я не буду мешаться, - продолжала она. - Смогу, например, провожать Машу до Центра. Мне можно кое-что поручать, постараюсь не подвести. Значит, мы договорились...
- Но...
- А ты помогаешь мне.
- Не врубаюсь, чем я могу помочь товарищу...
- Я о-очень хитрая и коварная. И сейчас ты всё поймешь и оценишь. Ты, конечно, уже уловил, что я совершенно ничего не соображаю по предметам, где упоминается хоть один игрек или икс. Ну, тупая такая...
Из коляски послышались какие-то совершенно странные звуки.
- Толян, а тебе-то чего не нравится? - Денис притормозил и съехал с тропинки в траву. - Птички кругом чирикают...
- А мы сейчас посмотрим, что ему не нравится... - Таня сунула руку в коляску к Толяну. - Все ясно. Он просто здорово мокренький. Надо сменить памперсы, что мы сейчас и сделаем, - она ловко, одной рукой извлекла пацана из коляски, точно вылущила орех из скорлупы, а другой достала из бокового кармана сумки розовую пачку с памперсами и пелёнками. И так же ловко и быстро перепеленала его. - Ой, какой же ты глазастенький! При-ве-тик! Ку-ку!
Толян лыбился от уха до уха, махал ручками, ножками и огласил всю ближайшую местность ликующим воплем.
- Слушай, Толян просто в восторге от тебя! - засмеялся Денис.
- Я же говорю - могу пригодиться. Ну, а теперь мы в колясочку пойдем обратно. Там очень хорошо...- Таня уложила пацаненка в коляску. - Вот какие мы молодцы... Какие мы умненькие...
- Здорово у тебя получается. Где этому нахваталась?
- В нашей российской колонии, где мы всё это время жили, было довольно много детей и что-то вроде яслей, а нянечек, конечно, не хватало. И все помогали ухаживать за детишками. Там мы очень дружно жили, а иначе нельзя - страна чужая, хоть и хорошая, и люди добрые, а все равно...
Дэн, а ведь ты не ответил насчет иксов, игреков. И всего остального
Честно говоря, он терпеть не мог, когда кто-то пытался сунуть нос в его проблемы. Привык сам справляться со всем.
Тебе, Дэн, не кажется, что получается какой-то "диссонанс", как сейчас, наверняка, изрекала бы Мышонок. До мажор наехал на соль минор!
Но, синьоры, прошу учесть - это инициатива принадлежит совсем не Пожарникову Д. Ф. Тебе, дружище Дэн, в крайне категорической форме была предложена помощь. Просто не прилично отказываться от подобных предложений. Обидеть можно человека. Да и вообще, известно, что человек человеку друг, товарищ и тому подобное. И давайте потому пожмем друг другу руки. С иксами разберемся запросто. Иксы и всякие игреки для нас самое развесёленькое дело...
- Молодые люди! - послышался голос бабы Жанны. - Где вы, ребятки? Куда сбежали? А-уу!
- Ага, потеряла своего Толяна! А мы сейчас скажем, что террористы напали! И отняли,! Требуют выкуп! Прячемся!
- Ты что! Она же... Здесь мы! - громко закричала Таня и вытолкнула коляску на дорожку. - Мы идём!
Вот и бабуля Жанна, загруженная покупками по самый бантик.
- Куда вы ускакали, милые? А я даже жалела, что оставила вам коляску - видите, уже у меня и рук не хватает! Сложила бы все сюда...- она говорила и распихивала, раскладывала свои покупки по углам коляски. - Толянчик вас особо не беспокоил, надеюсь. Он очень дисциплинированный молодой человек...
- И способный! - поддакнул Денис. - Даже продемонстрировал нам свой классный вокал! Спел кое-что из оперы Чайковского.
- Какой молодчина...Да, он непременно будет петь!
- Мы сменили ему памперсы, - сказала Таня.- Совсем молодцы! Значит, нашли пакеты. Они у нас всегда есть в запасе. На всякий пожарный случай.
- Конечно, нашли. В кармашке.
- Но я тут, товарищи, совсем не при чем, это все она, - сказал Денис. - Только она!
- Мой мальчик, но я же знаю, на что ты способен. И твой опыт, наверняка, не пройдет даром для нашего подопечного, - закончив возиться с покупками, баба Жанна достала зеркальце и поправила шляпку, что сползла на самое ухо. - Ой-й! И никто не скажет, что выгляжу, как прожжённая бандитка. "Где мой чёрный пистолет?"
- "На Большой Каретной!" - в тон ей пропел Денис.
- Совершенно верно...- поднесла к близоруким глазам часики- медальон, что всегда висят на цепочке у неё на груди. - О! Молодые люди, к сожалению, мы с Толянчиком должны вас покинуть - у нас столько дел! - баба Жанна сверкнула стальной улыбкой, мило лязгнула зубами и толкнула коляску. - Вы меня очень выручили! Спаси вас Бог! Танюша, надеюсь, мы ещё свидимся и не раз!
Зацокала палочка, заскрипели колеса коляски. И уже не видно бабы Жанны за акациями.
- Что у неё с ногой? - спросила Таня. - Так сильно хромает...
- Лет сто проработала операционной сестрой, а в хирургии работают только стоя. И во время операции стоят по пять, шесть часов. Это не над компьютером пухнуть. Со знаменитыми хирургами работала, рассказывала, как оперируют сердце... Видела часики у неё на шее? Швейцарские! Единственная моя ценность и память от той прекрасной жизни, как говорит бабуля. Подарил очень знаменитый хирург - академик по капитальному ремонту сердца. На часиках надпись: "Милой и дорогой Жанночке, моей бессменной и верной помощнице". Прямо из дома иногда увозили её ночью на машине, если вдруг в больнице что-то очень сложное... И заработала, как говорит, красивенький букет болячек разных. В прошлом году ей половинку стопы хирурги отхрюкали - гангрена началась. И теперь тук-тук палка - это скачет Жанна-галка! Шутит так сама над собой. Кроме этих часиков и почетных грамот у нее дома ничего. Пусто. Нет, есть книжки! Она поэзию обожает.
- А Толян?
- Толян?.. О-о! Толян! У молодого человека определенно большое будущее. Бабуля не сомневается: "Будет петь! Как Паваротти или Хворостовский!" Или, в крайнем случае, Кобзон. Папочка академик, мамочка профессор. И всегда рядом наша безотказная бабуля со стальными зубами.
- Обожди, обожди! Неужели у академика нет денег, чтобы купить коляску поновее, это же вся ржавая, песок сыплется! А бидоны, авоськи зачем?
- Ба-а! Неужели ничего не поняла? Это же антиквариат! Ретро! За эту коляску или за такой красивый бидончик сейчас отвалят ого-го!
Уже предотвращено одно покушение...
- Денис, ты меня считаешь за полную дуру, да?
- Нет, не считаю. Но разве я не сказал, что мамочка - будущий профессор, а папочка - будущий академик. А сейчас Юля и Веня два нищих студента, учатся в медицинском. По ночам дежурят в больнице, чтоб своему Толяну купить памперсы... Они оба из одного детдома. А баба Жанна, как бывший медик и вообще замечательный человек, и их соседка по квартире, хочет, чтоб Юля и Веня закончили институт и стали докторами. Сама мечтала об этом, не смогла. Вот и помогает им ... И поэтому... Опять забыл смазать колёсики! Противно скрипят... Смотри, с нашей шторой что-то происходит... Видишь?
- Вижу... Сдвинулась в сторону...
- Неужели опять кукла спикировала вниз? Мышонок с куклятами здорово достаёт меня. Говорит, что они выпрыгивают без всякого разрешения! И без
парашюта! Представляешь, как это опасно для них?
- А какие у неё куклы?
- О-о! Необыкновенные! Тренькают на разных языках. В основном, тряпичные. Ага, задернула!
- Центр, где она учится, далеко находится?
- Метро "Таганка", а там близко Музей и Центр Высоцкого. Была там?
- А то!
- Больше у нас так никто не поёт. Точно никто. И Мышонок любит.
- У тебя друг Яша?
- Да, Гольд. И Муравей.
- Это Вадим Муравьев?
- Да.
- Его почему-то сегодня не было в школе.
- Слышала, как он лабает на гитаре?
- Ещё не слышала. Говорят, высший класс.
- Высший! Ага. Ещё, значит, услышишь.
- Денис...- Таня как-то совсем тихо заговорила, - в классе шум о наркотиках. И я видела вчера, как на перемене было что-то непонятное... Какие-то "витамины"! Про Вадима говорят, что он схватил эти "витамины" и куда-то рванул...Ты об этом знаешь?
- Знаю. Сейчас Гольд приходил. Он ищет Муравья.
- Как же это могло случиться?
- Да вот и случилось... Слабаки оказались! Мы уже давно всем классом решили, да и вся школа, объявить войну наркоте и курению. И вроде, все держались... Теперь будем что-то срочно решать.
- В стране, где мы жили, строго поставлено с наркотиками - смертная
казнь за распространение. Ведь эти типы самые настоящие убийцы - зарабатывают деньги на человеческой слабости. И в других странах, я читала, тоже строго наказывают... А в нашей...
- Да, пока слабовато...Ладно, об этом потом...Так на чем мы остановились? Ага...Вперед! - скомандовал Денис и размашисто зашагал по дорожке. - Движемся в сторону серого ящика в темпе "Allegretto poco mosso"! Быстро, быстрее...
- Ольга Павловна, жена нашего посла тоже любила так говорить, когда проводила с нами занятия. Ты, наверно, на чём-то играешь?
- А то! На нервах - и люблю, чтоб всё звучало в до-мажоре.
- А серьезно?
- Я охранник. Слежу, чтоб никто не мешал Мышонку дышать и работать. Вот это и есть моя главная игра. Ну, а с Мышонком, как потанцуешь, так заговоришь не только на итальянском, - покосился на вышагивающую рядом Таню и сам себя даже похвалил: "Дэн, ты все-таки придумал ей отличное прозвище - Цапля! Никаких вопросов!" - Только не болтани Мышонку, что из-за неё пропускаю школу.
- Почему?
- Придушит. Она ни о чем не должна знать, а то устроит большую шумягу. С её училкой в школе я договорился, что Мышонок не валяет дурочку, занимается дома. Конечно, накрутил про разные её ангины, бронхиты! Короче, там полный штиль. А насчет меня, даже не догадывается. Принципиальная, жуть! И очень чуйствительная! В каждое слово вслушивается.
- Я всё поняла. Ничего лишнего не ляпну. А на переменках, какой-то пацан, так выпендривается - весь в коже ходит, мобильник дорогущий. Цепь на шею нацепил. И в черных очках гуляет по коридору! В ушах плеер. И так это
смешно. А наши девочки глаз не сводят! Прямо артист! Строит из себя Рэмбо!
- Это не артист. И не Рэмбо. Shit на палочке!
- Дерьмо на палочке? Do you speak English?
- Yes! Just a bit!
- You have an excellent pronunciation!
- It runs in my family. Take no notice *А пацан - это Косой. Глаза у него в полном порядке, но сам он всё делает наперекосяк. Потому и стал Косой.
Вскоре они уже подходили к дому, который, чем ближе, тем все больше походил на большой серый ящик.
Зашуршали и слегка раздвинулись кусты, из них высунула морду огромная догиня и проводила уходящих грустным взглядом. Негромко заворчала и снова исчезла в кустах.
2.
Цапля, конечно, здорово помогла. Денис сразу бросился искать отца и Муравья. Облазил все ближайшие подвалы в округе, конечно, добрался и до "трех вокзалов".
Гольда не встретил. Но соплята сказали, что видели его и совсем недавно. Значит, тоже где-то поблизости крутится.
Нигде нет Верки-Ярославки! Провалилась. Мобильник молчит - "аппарат абонента находится вне зоны..." Что значит провалилась!? Проваливаться ей
совсем некуда. Старый приёмчик - оне не желають разговаривать с вами, Дэн.
- Это у меня наследственное заболевание. Не обращай внимания.
Чувствует, будет серьезный разговор и легла на дно. Она ВСЕ знает. Всегда. И кожей чувствует опасность. Потому и выживает здесь. А шестерки-соплявки молчат! Даже боятся рот раскрыть! Пригрозила. Она же тут самая главная...
В её "штаб", что в "замочной скважине", решил не идти - нет смысла. Верка не дура и отлично понимает, где он будет её искать и чтоб не усложнять себе жизнь, заныкалась где-нибудь в сторонке.
Мобильник Муравья тоже глухо молчит - "аппарат абонента выключен...". Гольду пока не стал звонить - зачем полоскать мозги ему зря. Он ищет! И не надо мешать. Если что-то - сам мигом объявится.
Вылез по ржавой осклизлой лесенке из канализационного люка,
где проверил метров двести по коллектору. В этой самой вонючей дыре уже однажды обнаружил отца. Залез сюда с одним, тоже бывшим инженером. Потом два дня отмачивал отца в ванне. А бывший инженер - недавно умер. Цирроз печени. От пьянки болезнь.
Сегодня в этой дыре пусто. Одни крысы весело шлындают.
Дошел до угла и затормозил - дальше нет смысла шлепать.
Давай, Дэн, подышим свежим воздухом.
Чуть фонарик не расколотил в соседней дыре. А без него никак - темнота и кругом кабели, стены с острыми выступами. И, конечно, саданулся коленкой. И фонарик о кирпич шмякнул - выключился. Думал - хана! Включил - работает! От радости даже прошла боль в ноге.
Нашел там двух бомжей. Встречал их уже у гастронома поблизости. Даже разговаривал. Все бывшие - инженер и художник.
Керосиновая лампа горит. Радиоприемник торчит на ведре и оттуда попса долбонит, кто-то на французском языке лопочет. А мужики с очень серьезным видом жуют хлебару, запивают его кефиром и газеты просматривают - учёный народ пошёл бомжевать. И по всему видно, крепко обосновались. Даже начали готовиться к зиме - шубейки висят, шапки тёплые. Вроде, всё у них хорошо - живи, не хочу. Свободный человек на свободной земле. Вернее, под землей. Менты никогда не полезут в такую дыру. Вот если бы вонь и сырость исчезли, тогда хоть герань разводи или кактусы.
Конструктора они, конечно, знают, но не видели.
Побазарили немного о жизни. Мужички поинтересовались, как продвигается ремонт Большого театра, как новый мэр борется с таксистами-бомбилами и с коррупцией, Отвалил от них. Академики!
Ветерок подул - хорошо! Нос и, кажется, все тело насквозь пропиталось сладковато-кислым запахом гнили. Сейчас его не вытравить - только горячий душ поможет. Скорей бы добираться до водички, Дэн! И занырнуть поглубже в ванну, и лежать на дне, пока дыхалку не перехватит...
На душе муть страшная. И еще злость! Яростная! И прямо за горло она хватает! Что делать, Дэн!? Отец ведет себя самым поганым образом, не считаясь ни с мамой, ни с Мышонком. О себе, Дэн, вообще, старайся не думать и молчи.
Да, молчи, Дэн! Ты должен зарубить на своем сопливом носу - родитель видит в тебе только охранника, который не дает ему что-нибудь утянуть из дома и пропить. И потому он не хочет, да и не желает даже взглянуть тебе в глаза! А ты, сопливый Дэн, учить его вздумал! Да ему наплевать на всех и на всё...
Вернулся домой и бегом в ванную!
Вода шипит, острые иголки горячих струек вонзаются в кожу, бьют по телу. Открыл шампунь, и сразу сосной все вокруг запахло. Для Мышонка купил - она прямо балдеет от такого запаха.
Конечно, в лесу, где живые сосны, каждая иголочка, каждая травинка живые, тот воздух не сравнить ни с какими шампунями. Но доберись до этого
леса! Мама выйдет из больницы, и сделаем вылазку на природу... Обязательно!
Денис помнит, что когда-то... Как это было давно! - выезжали за город. Отец привязывал гамак. Мама лежала в нём и читала... Мышонок носилась, как сумасшедшая...Собирали малину...О-о, лесная малина какая вкуснятина! Не сравнить с теми ягодами, что лежат в пакетиках замороженные. И сейчас помнит ту нежную сладость, которая сразу заполняла ароматом весь рот, даже одна лесная замурыханная ягодка... Мама с отцом о чем-то переговаривались...Над чем-то оба смеялись...
Денис хорошо помнит, какой звонкий голос был тогда у мамы...
Неужели все это было?
Цапли нет, ускакала.
Всё ясно, когда позвонил Мышонку и сказал, что уже видит на горизонте золотые шторы, Цапля это услышала и сразу ускакала.
Удивительно, как же они не столкнулись.
А зачем она рванула? Вот чудачка!
Мышонок торжественно сообщила: "Таня обещала придти и завтра".
Дэн, ты будешь свободен - ищи родителя! И Муравья!
Начал возиться на кухне - скрипачки, не должны голодать, им нужны всякие калории, витаминчики...
И тут заквакал мобильник.
Гольд каким-то придушенным голосом сообщил, что нет нигде Муравья и дяди Феди.
Денис по его голосу чувствовал, как Гольду сейчас кисло лазить по вонючим щелям и подвалам в одиночку. Даже очень кисло!
- Ты сейчас где? - спросил Денис.
- Возле гастронома.
- Мне соплявки сказали, что недавно тебя видели.
- И я видел. Молчат, как партизаны. А Верка мобильник отключила! Зараза! И смылась куда-то!
- С ней мы ещё разберемся. Никуда она не смылась, а просто на дно залегала. Боится, что за уши возьмём.
- Факт, боится...- Гольд дышал уже полегче. - Чуть шею сломал, когда в люк полез, что за бывшим детсадом. Лесенку там кто-то покалечил... Ты смотряй там, осторожней действуй .
- Я до этого люка не допёр.
- И не ходи. Там бродит какую-то пьянь. Все в полной отключке.
Апельсин внимательно прислушивается к их разговору. Временами со значением шевелил усами, словно, понимая, о чем идет речь. У них с Гольдом большая дружба.
- Я сейчас хочу проверить еще пару закутков.
- Гольд, конечно, там сейчас вдвоём лучше... Но я боюсь оставить Мышонка одну - ночь. Вдруг заявится "ихо благородие", и на хорошем взводе, а Мышонок, сам знаешь...
- Дэн, кончай такой разговор! Перезвоню! Будь!
- Вот мы и поговорили, Апельсин, - Денис выключил мобильник и прислушался к скрипке за стеной. - Работает! Слышишь? Пилит и пилит! Разве может выдержать такое дело нормальный человек? И разве я могу сейчас уйти и оставить Мышонка? Нервы у нее, сам знаешь, в напряге, прямо звенят! И без меня такое может начаться...
Апельсин громко мяукнул, тряхнул ушами и заиграл хвостом.
- Вижу, согласен со мной. Никак нельзя оставлять Мышонка одну ночью. Даже с тобой, рыжий.
Для Апельсина в холодильнике лежали сладенькие косточки, тот любит пошуршать с ними.
А мы, Дэн, давай вплотную займемся гороховым супом. Этот супец - бесподобная штука! И Мышонок всегда облизывается...
Но вот тарелку уломал, а вкуса и не почувствовал. В башке настоящий круговорот - и мысли какие-то тревожные, нехорошие.
Конечно, отец здорово всех достал и особенно маму.
Однако, сейчас в башке засел Муравей. Прямо, как кол застрял этот придурок! А то кто же ещё! Исчез! Решил по полной программе "оторваться"...
Снова позвонил по мобильнику и потом еще, еще - "аппарат абонента выключен или..."
И как будто увидел Муравья - лежит в каком-то загаженном углу, сжался в комочек... дрожит от холода... крысы шныряют... пищат...
- Куда же ты заныкался?! - у Дениса даже защемило где-то под ложечкой до того стало жалко Муравья. - Куда умотал...?
Врубил воду посильнее в раковине и начал мыть посуду.
Ложки, чашки туда-сюда, гром-звон... Также гремит мама, когда нервы у неё вот-вот... И, правда, успокаивает этот звон-трезвон да ещё шум воды - если глаза прикрыть, хотя на мгновение - вроде, возле водопада стоишь... Ниагарского или еще какого-нибудь... и грохочет...
Стоп, Дэн! Цапля укатила домой, а задачки? Придет завтра с пустой тетрадкой... и готова пара! АБЕ тут же влепит! Запросто!
Почему ушла?
Потом разберёмся - сейчас надо позвонить.
А телефончик?
Она не оставила тебе, тупица Дэн, своего номера.
Не дергайся, Дэн! Телефон Мышонку могла оставить? Точно!
Подошел к двери, за которой раздавалось пиликанье. Постучал.
- Кто там? - скрипка замолкла.
- Почтальон Печкин! Разрешите...?
- Входите, Печкин!
Мышонок сидит перед пюпитром. Видок строгий.
- Как ваше настроение? Как господин Моцарт поживает?
- Он отлично поживает...- Мышонок слегка повернула нос в сторону Дениса, задергала им, ушами зашевелила - чувствует, пришёл не так просто, нужно что-то ему. - Что вас тревожит, глубоко уважаемый сэр? - она недавно прочитала "Приключения Оливера Твиста" и потому только так общается с народом.
- Ну-у, как попроще бы сказать вам... Видите ли...
- Не мутите воду, сэр! Этого терпеть не могу! Что нужно?
- Видите ли, многоуважаемая мисс, у вас совсем недавно была в гостях большая любительница классической музыки... И скрипка для нее является...э-э-ээ, как бы выразиться помягче... ну-у-ууу...
- Сэр, изъясняйтесь короче. У меня мало времени.
- Понял. Прошу извинить, простить...Я хотел бы сейчас сказать пару слов этой любительнице по телефону, но, к сожалению...
- А-а, несчастный! У вас, оказывается, даже нет номера её телефончика? - какая же она догадливая. - И почему, сэр, вы такой...ну такой тяпа-растяпистый? - продолжала она пищать.
- Суета закрутила, мисс...Сплоховал... - она обожает, когда с ней вот так
валяют дурачка. - И потому явился к вам...
- Ха-ха! Явился, не запылился. Записывайте! - Мышонок нашарила на столе бумажку и продиктовала номер телефона Цапли.
- Благодарю вас, мисс...благодарю...Видеть вас в любое время дня и ночи... счастлив!..Прощайте... - пятясь задом к двери, точно от английской королевы, выскользнул из комнаты.
Дозвониться до Цапли не проблема. Сразу узнал её голос.
- Приветик! Вас беспокоит товарищ из высокого серого ящика.
- Приветик. И что же вы хотите сказать, товарищ из ящика?
- По-моему, мы о чем-то договаривались. Открываем учебник с иксами, игреками и начинаем ра-бо-тать...
- Может не надо? Считай, что я пошутила.
- АБЕ таких шуток не поймет. Мы выполняем домашнее задание, потом ты всё это разбираешь, что к чему, вникаешь. Давай, давай, товарищ Архимед! Пошевеливайтесь!
Домашнее задание раздолбали довольно быстро. Конечно, Денис понимал, что с иксами у Цапли нет почти никакого контакта. И потому старался объяснять, как можно проще - что-то даже получалось, доходило до Цапли. Порой ему даже казалось, что и АБЕ остался бы доволен, послушав, как он здорово всё "разжёвывает" - глотай только!
За окнами стояла уже сплошная темень, когда они разом опустили трубки на аппараты.
Дело сделано. Теперь, Дэн, у Цапли есть над чем поработать...
А почему ты, Дэн, не отлипаешь от телефона? Ты еще должен кому-то звонить? Не должен - обязан! Может зря сейчас Гольд корячится и ищет Муравья, а тот уже давно дома дрыхнет. И чихает на всех!
Мать Муравья сразу ответила. И, конечно, она была здорово на взводе. Он это прямо почувствовал, потому, как она резко сорвала трубку, и какая горячая сразу стала эта трубка. Просто раскаленная.
- Слушаю! Говорите!!!
- Здравствуйте, тетя Вера. Это Денис...
- А-аа, объявился! Где мой Вадик!? - сразу же закричала. - Куда вы его девали? Я к чертям собачьим разнесу всю вашу идиотскую школу! Я министру буду писать! Учителя палец о палец не хотят ударить! Никто даже не думает протянуть моему Вадику руку помощи! Он такой тихий, домашний... Никто из вас не стоит даже мизинца его! Хулиган на хулигане...
И понеслось! Денис уже понял, что Муравей не приполз домой. Сдвинул трубку в сторону, чтоб визгливый крик не бил по ушам.
В небольшую паузу от крика Денис только сумел вставить, чтоб успокоилась мать, что Вадик скоро будет дома. Положил трубку и даже как-то отскочил от тумбочки с телефоном, словно испугавшись, что от тети Веры "получит по брылам, как все подонки, которых выведет на чистую воду и заставит ответить за издевательства над Вадиком..."
Окончен разговор.
- Апельсин, слышал, как меня умыли? - но кота рядом не было, тот все еще трудился над косточками в кухне. - Так тебе и надо, дебил Дэн, получил по соплям и теперь радуйся!
А вот как всё это выдерживает Муравей? Тетя Вера с ним не сюсюкает. Это для других - "мой Вадик...мой мальчик..." Слышали мы, как она врезала Муравью, когда тот хотел открыть дверь. С тех пор почти и не ходили к нему. У дверей сразу возникает тетя Вера - "нет Вадика дома"! А он дома! Из окна сейчас выглядывал! Но мать к двери не подпускала его. Странная там какая-то,
мягко говоря, обстановочка.
А какой шум стоял в школе в прошлом году - исчез Муравей!
Старший брат Никита через неделю отыскал его в Нижнем Нов - городе. И не поняли, зачем Муравей мотанулся туда. Весь какой-то пришибленный вернулся в школу. Потихоньку пришел в себя. Потом ещё выкинул что-то похожее.
Короче, от Муравья не знаешь, чего можно от него ожидать. Но последнее время, вроде, поутих и приналег на музыку - даже начал сочинять для гитары.
Денис и Гольд любят Муравья, несмотря на всю его придурь. И насчет "никто не протянет руку помощи", тетя Вера зря обвиняет. Сколько раз пацаны хотели отметелить Муравья за то, что нёс туфту. Но Гольд с Денисом не давали его в обиду. А у него есть дурацкая привычка - тут присочинит, там лапшу повесит на уши и думает, что все сплошняком лохи. А потом в глаза боится смотреть...
И опять увидел Муравья, да так четко - беспомощного... всего в соплях... в грязи... стонет...
Позвонить Доктору Сержу? Тот сразу оценит всю обстановочку с Муравьем.
Доктор Серж - так все зовут Сергея Каменкова, студента медицинского института. Это он вместе с Гольдом вытащили Дениса из того дерьма, в котором сейчас полощется Муравей.
Нажал кнопку на мобильнике - вызвал Доктора Сержа.
"Аппарат абонента выключен или находится вне зоны..."
Что-то стряслось с мобильником Сержа. Денис очень хорошо знает, что Серж не отключает свой мобильник ни днём, ни ночью. Другого телефона, кроме мобильника нет у Сержа. Значит, надо ждать, когда тот сам позвонит.
Будем ждать, Дэн.
Этому нас не учить.
- Дениска! - пищит Мышонок. - Ты меня слышишь?
- Да! - он подошел к спальне. - Я вас слушаю, мисс.
- А почему сразу не отвечаешь, я тебя зову, зову?
- Плохо, значит, зовешь.
- Нет, ты о чем-то крепко задумался. О чем? Разве ты скажешь!Ладно, у каждого у нас свои тайны. Позвонил Тане?
- Позвонил. Тебе привет.
- Вот и врешь! Она знает, что я уже сплю. А Таня, оказывается, знает арабский язык. Показала мне, как пишутся арабские буквы - это так интересно! Знаешь, зачем я тебя позвала?
- Конечно, знаю.
- Ой, он всё знает! Ну, скажите, пожалуйста! Так зачем?
- Захотела перед сном пообщаться с умным человеком.
- Ой, умереть можно! Да, конечно, ты великий математик и даже иногда способен отличит мажор от минора, как говорит наша Арнольдовна. А я хотела спросить тебя - не будешь возражать, если мы с Таней сходим в больницу к мамочке?
- Сходите. Не возражаю. А ты думаешь, у Цапли найдется время для такого мероприятия ? - сказал Денис, пошагав обратно в кухню.
- Не поняла! Какая Цапля? - услышал он за своей спиной.
- Любительница музыки и знаток арабского языка. Разве ты не заметила - она точь-в-точь Цапля!
На какое-то время воцарилась тишина. Потом послышалось, как шлёпают по полу босые ноги. В дверях возникла Мышонок в голубой фланелевой рубашке до самых пяток.
- Ты... ты... спятил?! - не пропищала, с выдохом просипела она и всё её лицо пылало красными пятнами. Даже заикаться начала. - Ты...ты к...как посмел назвать Таню!? Как тебе не стыдно!! - Мышонок яростно топнула ножкой по полу. Он ещё никогда не видел сестру такой рассерженной. - Это же...Я...Я знаешь, что те...тебе сделаю!!! Не смей так называть Таню!!! Никогда! Понял! - и потрясла перед его носом маленькими сжатыми кулачками. - Иначе мы с тобой так разругаемся...так... - она обошла вокруг Дениса, разглядывая его как-то по-особому брезгливо прищуренными глазёнками, словно какое-то паршивое насекомое рассматривала, а её губы, уши и жиденькие косички подрагивали, подергивались. - Вы, Денис Пожарников, очень... очень расстроили меня. Весьма огорчили. И чтоб больше подобного не повторялось никогда. Ни-ког-да.
Денис знал, что именно так порой разговаривает Надежда Арнольдовна со своими учениками в Центре, когда те отмочат что-нибудь чрезвычайное.
- Денис Пожарников, вы, надеюсь, поняли меня?
- Понял, товарищ Пожарникова.
- Я этому очень рада, - очень серьезно произнесла сестра и, не
оборачиваясь, вся строгая, неприступная, прямая, как гвоздик, пошагала в спальню. Возле двери притормозила, обернулась. - Мы с Таней подружились. Она мне очень понравилась. Очень. Умоляю тебя, никогда не обижай мою подругу, - и улыбнулась, у неё чертовски замечательная улыбка, ну, совсем, как у мамы. - Я тебя прощаю, Дэн. Я тебя люблю. И только поэтому прощаю. Но за тобой нужен глаз да глаз - иначе ты можешь натворить такой ерунды, что потом не расхлебаешь никакой ложкой-поварешкой. Спокойной ночи, братик.
- Спокойно ночи, сестрица. Я тебя тоже очень люблю.
Ушла Мышонок.
Растворилась в темноте спальни.
Доволен, дебилон, ты получил нокаут по всем правилам бокса!
- Дэн! - послышался писк из спальни.
- Слушаю вас, мисс?
- Ты можешь подойти ко мне?
- Yes!
Из-под одеяла торчал нос Мышонка, и глаза светились, как лампочки по пятьдесят ватт. Наверняка, что-нибудь в темечко шибануло.
- Ты знаешь, что такое воскресная школа?
- Воскресная? - Денис слегка задумался. - Наверное, она связана
с выходным днём. Кажется, есть в церкви такие школы. Да, там!
- Правильно. В церкви такие школы. Мы с тобой крещеные?
- Ну-у... не знаю. Никогда об этом не задумывался.
- Почему не задумывался?
- Не знаю, почему, - пожал плечами Денис.
- В нашем Центре и в школе очень многие носят крестики. А в твоем классе разве не носят! И зачем, по-твоему, эти крестики?
- Нравится и носят. Вон у нас в классе Сыр и Гвоздь таскают подковы на цепях. На счастье, говорят! Кровяные мозоли натерли на шее, но не сдаются.
- Сыр и Гвоздь - дубари и дебилы. Они по-человечески говорить не умеют - из пяти слов, четыре - матерщина. Это грязь. И стыд. И счастья им не видать, как своих немытых ушей.
- Согласен. Дубари. Ну, а насчёт крестиков... Сейчас их полно продают. Раньше запрещали, теперь, пожалуйста, - носи, не хочу! Есть ещё вопросы у матросов?
- Вопросов нет. Но ты должен знать - крестики носят только те, кого крестили в Храме. А если крестили, значит, Бог взял их под свою защиту, он
беспокоится о них, помогает в трудные минуты.
- Слушай! Ты откуда всего этого нахваталась?
- Оттуда! - выкрикнула Маша и нырнула под одеяло, спряталась с головой. - Всё! Разговор окончен! Вали отсюда! Быстро!
- Мышонок... Зачем ты так...- Денис тронул и погладил её плечо, остро выпирающее под одеялом. - Что случилось, Мышонок? Мы никогда с тобой об этом не говорили, ни о крестах, о Боге... И не понимаю, зачем ты всё это начала. А, понял! Тебя достала...- и чуть не вырвалось - Цапля! - но сдержался. - Новая подруга достала, да? Вижу, она большая говорунья, даже очень...
- Перестань! - Маша высунулась из-под одеяла. - Никто меня не доставал! Понял! И Таня тут совсем не при чем! Гуляй!
- Успокойся, ушастик, прошу. Я поговорю с мамой, все выясню у мамы... завтра же...- Денис погладил руку Маши, её тоненькие нежные пальчики, которые чего только не выделывают на скрипухе. - Всё, всё узнаю, разузнаю и тебе доложу. А сейчас давай спать. Нужно хорошо отдыхать, чтоб потом работать над концертом господина Моцарта. Я думаю, он слышит, как ты играешь и радуется, что есть вот такая ушастая, глазастая, безумно любящая его. И я люблю Вольфганга Амадеевича. Очень. А теперь спим, спим, ушастик.
Вышел, прикрыл дверь.
Мышонок что-то стала много говорить...Надо разобраться с этой Таней. Но все равно она типичная Цапля. Ладно, это держим в уме.
Подружились! Пусть будет так. Нет возражений. Конечно, без господина Моцарта тут не обошлось. Точно, не обошлось.
Перевел взгляд на узкую дверь - там мамин кабинет. Когда-то отец отгородил часть комнаты, чтоб мы не мешали маме работать.
Надо туда зайти - мама просила принести французский роман, начала
переводить его, и застряла, в связи с болезнью. Мама классная переводчица. Денис знает об этом - читал отзывы о её переводах. И она переводит только хорошие книги, никакой дребедени.
Щёлкнул замок.
На письменном столе лампа с зеленым абажуром. Бумаги, компьютер, словари - будто мама вышла отсюда на минутку.
Компьютер, считай, настоящий антиквариат. Но пока ещё фурычит.
Ничего, ма, Дэн купит тебе классный компьютер! Со всеми примочками! Вот соберу бабок...
Ага, вот и книжка, которая нужна маме.
Полистал. Дэн, ты по-французски слабак, и не крути зря страницы. И здесь закладок полно - можешь спутать что-то.
Мобильник захрюкал.
- Слушаю, Гольд!
- Дэн... - какие-то помехи, шум. - Ты слышишь меня?!
- Слышу! - что-то продолжает шюуметь, хрипеть.
- Я нашел Муравья! Откопал! Возле старого общежития!
- Какой он?
- Плохой! Чумной весь! Под наркотой! Не смогу дотащить его до метрухи. И не пустят туда. Слышишь! Он ногами совсем не шевелит! И тяжёлый, не сдинуть... Что делать?
- Замри пока...- Денис стал лихорадочно прокручивать в голове самое оптимальное решение этой не простой задачки. Знает он эту развалюху, бывшее общежитие, более гнилого места трудно найти, и там всегда собираются самые угорелые, у которых кроме наркоты ничего в мозгах не застревает. У Доктора Сержа почему-то отключен мобильник. - Гольд, слушай! Я сейчас самой Муравьихе позвоню! Пора ей отвечать за "тихого Вадика". Пусть даёт телефон Никиты!
- Она тебя не пошлёт подальше!
- Пусть попробует! Я потребую телефон Никиты! Буду с ним разговаривать. Пусть выручает брата! Чтоб приехал к тебе и забрал Муравья. Мы потом вправим ему мозги!
- А что мне делать сейчас? Он чуть дышит! Я звонил Сержу, у того мобила молчит.
- Я тоже звонил - тишина. На "Скорой" к тебе не проехать?
- Нет, не смогут... И он весь плохой...И молчит...
- Ладно, замри. Я звоню, и потом решим, что делать дальше.
Денис набрал номер квартиры Муравьевых.
- Алло! Кто говорит?! - голос тети Веры ударил по ушам.
- Это опять Денис. Мы нашли Вадика...
- Господи! Где он? Когда, наконец, он будет дома?
- Очень скоро, но нам нужна машина...
- Так везите его домой!! И вы ещё мне ответите за Вадика! Все будете отвечать, как один! Найду на вас управу! В министерство напишу! И всю вашу школу, всех вас...
- Тетя Вера! Прошу вас перестаньте кричать! - Денис резко перебил Муравьиху. - И послушайте, что я скажу вам!
- Щенок! Ты с кем так разговариваешь! - завизжала тетя Вера, будто её прищемили дверью, и мобильник чуть не разорвало от её чудного голоса. - Ты что позволяешь себе...
- Вадик может умереть!!! - теперь уже заорал Денис. - Нужна машина! Срочно! Дайте мне номер мобильника Никиты!
Воцарилась пауза. Денису показалось, что прошла целая вечность, пока услышал заикающийся голос тети Веры.
- Ты...т-ты... с-с-с ума спятил! Он ни-ни...никому не дает номер сво...своего... И не путайте его! Не путайте! - голос её снова окреп.
- Не кричите, тетя Вера! Никита должен поехать за своим братом! Иначе будет очень плохо! Вы меня поняли!? Будет очень плохо! "Скорая помощь" туда не может проехать! Тетя Вера, срочно давайте мне телефон Никиты! Я сам всё ему объясню! Надо спасать Вадика!
- А-а... Сейчас...ага... Записывай! - и она тут же продиктовала номер мобильника Никиты. Наизусть знала. - А что с Вадиком? Объясни! Прошу тебя...
- Сейчас некогда объяснять! Я позвоню!
Отключил Муравьиху.
Тишина. Только в голове гул от её крика.
И сердце громко колотится - никогда ещё так не разговаривал.
Дэн, возьми себя в руки. Пара вдохов, Дэн. Сосредоточься...
С Никитой Денис почти не общался. Очень гордый старший братец у Муравья. Большого бизнесмена из себя строит. Разговаривает через зубы, будто великое одолжение тебе делает. Знает его контору Денис - на мелочёвке там всё держится.
- Слушаю? - в мобильнике тихий и недовольный голос.
- Здравствуй, Никита. Я Денис, друг Вадима...
- Откуда у тебя номер моего мобильника?! - затряслась, заорала трубка, захлебываясь и хрипя.
- Об этом потом. Вадиму нужна срочно твоя помощь...
- Мудило, отвечай! У тебя мой номер! Откуда!
- От верблюда! - перебил, не выдержал Денис. - Твой брат сейчас загнётся
запросто пока ты тут орёшь! Понял! Очень плохой он! У нас нет тачки! Брата спасать надо! Понял!
Пауза. Целых десять тактов. Вдохнул, выдохнул...
Охриплое дыханье в трубке, рядом с ухом. Разволновался братик, не привык, чтоб с ним так толковали.
Дэн, у тебя самого рука дергается... Вдох-выдох...еще вдох...
Двенадцатый такт пошел...Не слишком ли затянулась пауза?
- Что с Вадимом?
Ага, "ихо благородие" заговорило. Дошло - доехало!
- Кратко говорю. Меня не было в школе. Пришли чужие и с наркотой. Как мне рассказали, Вадим ухватил наркоту и сразу смылся из школы. Мы второй день его ищем, и вот только сейчас Гольд позвонил мне, что нашёл Вадима. Но тот в полной отключке, идти не может. "Скорая" туда не проедет. Давай заводи тачку. В больницу сразу придётся везти, под капельницу. В реанимацию. Гольд тебе скажет, в какую больницу везти - он знает.
- Куда мне сейчас ехать?
- Метро "Красносельская". Гольд ждёт возле метрухи. Только надо быстрей!
- Понял! Поехал!
Тут же переключил мобильник на Гольда.
- Да! - заорал Гольд дурным голосом, видно, не сладко ему там.
- Едет! Шуруй к "Красносельской"! И жди там. А потом сразу в реанимацию везите - знаешь куда!
- Всё! Бегу!
Тишина.
Представил, как в темноте скачет Гольд. Там даже днём не разбежишься -
шею сломать можно. Поганое местечко. Гнилое.
С тачкой, Дэн, решили вопрос.
Никита врубился. Теперь всё зависит, как скоро привезут в реанимацию Муравья.
Дэн, а сердце у Муравья не клюкнется? Гольд говорит, что очень плохой.
Должно выдержать. Держись, Муравейчик! Ты должен в порядке доехать до больницы. А то кто же будет у нас лучшим гитаристом в школе! Как без тебя группа "Ветер"? Дыши носом, Муравей!
Минут через пятнадцать надо ждать звонка.
Пробежал глазами по книжному шкафу - сколько здесь любимых книг! Жюль Верн, Майн Рид, Беляев, стихи, фантастика...Стругацкие! Герберт Уэллс! Сборник песен Высоцкого, "Робинзон Крузо"...
Уселся в кресло. Представил, как мама скучает по этому креслу, по своему столу, вот по этим бумагам...
Английский, французский, испанский - с этих языков она переводит повести, романы, какие-то научные статьи. Прабабушка все эти языки знала, училась в гимназии, жила за границей. Знал языки и дедушка, отец мамы. "У нас это наследственное заболевание", - шутит мама. Поэтому она "вбивала" английский в Дениса - с самого детства. И "вбила". Училка англичанка, ВерПална никогда его не спрашивает, чтоб не тратить зря время. А вот с Мартышкой получилось сложнее - мама уже не успевала крутиться, вертеться. Конечно, отец тут всех подвёл под монастырь...
А разве не подвел?! - перед глазами полка книжного шкафа и в ней торчат темные прорехи, точно зубы кто-то выдрал с корнем - это отец унес книги. "Им цены нет..." - сквозь слезы вырвалось у мамы, когда обнаружила пропажу.
Перед глазами безумное, опухшее, сизое от пьянки лицо отца.
Дэн, что делать? Неужели нет никакого выхода?!
Страшная ненависть иногда захлестывала его, и тогда старался уйти из дома, чтоб не видеть, не слышать...казалось, еще мгновение и
за боль, причиняемую маме, он может совершить черт знает что...
Нет, это не выход, Дэн.
Но и продолжать жить так - тоже нельзя!
Задел коленом приоткрытый нижний ящик стола. Хотел задвинуть его и блеснула какая-то табличка в ящике.
Никогда не заглядывал в эти ящики, нагнулся и вытянул большой фотоальбом. На переплете бронзовая пластинка и на ней выбито "Любимой Еленочке в день рождения! Вечно твой Федор".
Раскрыл альбом - много незнакомых лиц. Мама и отец - ещё студенты. Какие-то плакаты, знаменами, все веселые...Море и в волнах мама. Она машет кому-то рукой, смеется... Красивая, веселая...
А дальше - и не поверил глазам! - лежат красиво оформленные картонные бланки и на них выведено чётко:
С в и д е т е л ь с т в о о в е н ч а н и и
Раба Божиего Феодора с рабой Божией Еленой.
Венчание совершено в храме Спаса Нерукотворного
Таинство венчания совершил иеромонахом Сергий /Александров/
С в и д е т е л ь с т в о о к ре щ е н и и
Таинство Совершено над
Пожарниковым Дионисием Федоровичем
Крещение совершено в храме Воскресения Христова
Таинство крещения Совершил протоиерей Евгений...
С в и д е т е л ь с т в о о к р е щ е н и и
Таинство Совершено над
Пожарниковой Марией Федоровной...
В пластиком пакетике лежат два серебряных крестика.
- Дэн, ты что-нибудь понимаешь? - произнес он громко вслух.
В совершенно обалденном состоянии перечитал написанное на картонках - "Венчание совершено...", "Свидетельство о крещении..."
Ещё раз перечитал. Даже потер картонки пальцами - не верил глазам своим! И даже понюхал их.
Глаза отметили - имя Дионисий. Такое не совсем привычное имя - значит, это он Денис - Дионисий... Красивое имечко!
Смотреть фотографии уже не стал. Потом! Прикрыл альбом.
Долго рассматривал крестики. Никогда раньше не держал в руках.
На каждом из них распятый на кресте Иисус Христос - такое изображение видел на картинах, в книгах. На обратной стороне выбито
Разложил на темной глади стола крестики, цепочки полукругом возле каждого - красотища какая!
Как бы сейчас пищала от восторга Мышонок!
Вот и ответ для неё и для Тани! ОНИ КРЕЩЁНЫЕ!
В кармане ожил мобильник.
Взглянул - и удивился - высвечен совершенно незнакомый номер.
- Слушаю!
- Дэн, это Каменков! - прозвучал знакомый голос.
- Серж! Доктор! А я обзвонился! Что случилось? Куда пропал?
- Ничего страшного. Какой-то тип увёл у меня мобильник! Взял
на время у знакомого. Как живём, Дэн? Как Машенька?
- Всё нормально. Мышонок пилит на скрипухе. Готовится к конкурсу - он на носу торчит. Сейчас сны смотрит...
- А мы тут нашли Федора Андреевича...
- Где?!
- Об этом потом. До дома он не дошагает. И плачет...
- Нагадил, а теперь весь в соплях! Поговорю! Сколько можно!
- Дэн, тихо. Учись прощать. Сейчас мы его подбросим к дому. Жди.
Мобильник отключён.
Серж опять выручил!
Значит, "прощать"... Ладно, посмотрим на поведение.
Взглянул на крестики, как ярко высвечиваются на темном лаке.
Мышонка не будем трогать. Праздник для неё устроим позже.
Вышел из кабинета.
Спит Мышонок. Даже отсюда слышно, как сопит - устала! Еще бы - вкалывает, как индийский слон на лесозаготовке в джунглях.
В темпе марша готовим горячую воду! В простонародье - это
помывка, отмочка, а в медицине - обработка в санпропускнике.
Так Серж называет место, где человека отмывают от гадости, пакости и доводят до стерильной чистоты.
Почти всё закончил с приготовлением "санпропускника", заполнил ванную горячей водой, и тут затренькал мобильник.
- Слушаю, Гольд! Рассказывай!
- Чего рассказывать! Прикатил Никита, злой, как чёрт. Как будто мы с
тобой виноваты. А Муравей совсем не вяжет. Никита всё ещё думал, что мы лапшу вешаем. Увидел братца - заикаться начал. Ну, потаранили Муравья до тачки. Я сказал, куда надо рулить. Никита тут уже жал на всю катушку - понял, что дело пахнет керосином. В седьмую больницу сдали Муравья. И сразу его в реанимацию...
- Мне надо туда ехать?
- Зачем? Всё сделано, как надо. Я домой. С Никитой поговорил. Он уже был без всяких закидонов. А дядю Федю я везде смотрел, нет нигде... Вот завтра с утра нацелился...
- Нашелся дядя Федя!
- Уря-яя! - радостно заорал Гольд. - Сам заявился?
- Ты что! Сейчас Серж лично доставит ценный груз. Он нашёл.
- Доктору горячий приветик! Всё! До завтра, Дэн!
Хорошая весть и плохая одновременно. Нашли доходягу и загремел в реанимацию!
Откапают, конечно. Они просто обязаны откапать!
С Сержем привозили в ту реанимацию соплят и в таком же состоянии. Доктора там что надо! Правда, двух пацанов не удалось спасти - не выдержало у них сердце.
Какой наркотик заглотнул Муравей?
А если он после "витаминчика" добавил чего-нибудь?
Есть сейчас синтетическая дурь в ампулах - одну дозу вколотили и ты уже привязан. Серж говорит, что синтетика страшная вещь - мигом разрушает печенку, мозг и все нервы. И нет никакого лекарства, чтоб спасти.
Звон-трезвон в прихожей - Доктор Серж прикатил!
- В целости и сохранности доставлен Федор Андреевич! - Серж улыбается,
на пороге, поглаживая свою шкиперскую бороду.
В прихожей появляется отец.
Он вжался спиной в стену, дрожит. Весь какой-то маленький, съежившийся. Смотрит в сторону.
- Иди в ванную! - командует Денис.
Отец безмолвно проскользнул мимо.
- Не дёргайся, Дэн. Спокойно поговори. Без шума.
- Пойдем, чай готов, - сказал Денис. - Заварочка специальная для господина Доктора.
- Уважая тебя, только один глоток, как говорит моя тётушка.
И вот перед Доктором стоит большая фарфоровая чашка, пышущая жаром, и из нее по всей кухне разливается непередаваемый аромат чая. Серж только из этой кружки пьёт чай в доме Дениса.
- Сейчас еду и смотрю...- Серж говорит и бесстрашно отпивает горячий чай, - ...возле гастронома тусуются три рязанских пацана.
- Черный, белый и рыжий?
- Эти самые.
- Но ты же их оформил две недели назад в детдом?
- Да, оформил. С таким трудом тогда договорился. А эти мухоморы рванули оттуда. Увидели мою тачку и не шевелятся. Все под кайфом - клея нанюхались. Орут: " В гробу мы видели ваш приют! Там свободы человеку нет! Мы свободу любим! И клей "Момент"!
- Столько труда и зря... Ты, Серж, обиделся на них?
- У нас, Дэн, кожа должна быть, как у носорогов, а нервы, как канаты на корабле. Обижаться не имеем права, тем более на тех, кого уже обидела наша суровая действительность. Ещё есть вопросы?
- Нет вопросов у матросов. Может, еще сами придут? Вернутся? Васю из Мордовии помнишь? - три раза убегал, а сейчас уже в школе учится.
- Васю помню. Но эти кролики что-то уж очень упертые. Уже привыкли к такой свободе. Будем думать, как вернуть их...- Серж выпил последний глоток раскаленного аромата и перевернул чашку вверх дном. - Должен заехать в больницу. Спасибо за чаек. Звони. А с отцом помягче старайся. Это же болезнь! Всё не так просто, дружище. Созревает у меня кое-что в голове, как помочь Андреичу... Потом поговорим. Спешу. Бывай!
- Бывай! - со звоном врезали ладонь в ладонь.
Уехал Доктор.
Из головы никак не выходили слова Доктора о свободе, за которую сопливые пацаны расплачиваются жизнью. Один такой пацан прямо перед глазами стоит. Как живой. Его звали Кудрявый. Жил на вокзалах несколько лет. У него были огромные синие глаза и черные кудрявые волосы до плеч.
От родителей рванул. С его слов - страшные алкаши. Так вот Кудрявого четыре раза Доктор отвозил в приют, самый лучший в Москве, при церкви. А сколько Денис с ним говорил - ведь с мозгами пацан. Но поживет неделю, другую в приюте и опять на вокзалы. Всегда записку оставлял, где выводил каракулями: "Прашу прастить. Немогу в ниволе жить. Хачу на свабоде жить. Спасиба всем". Он в школу не ходил никогда. Мог прочесть только название магазинов и сигарет. Педики, даже из очень крутых, к нему на очередь записывались. На БМВ приезжали, на "меринах". Дрались даже из-за него. Стрелялись. Наконец, Кудрявый подхватил СПИД и еще какую-то гадость. Но все равно не успокоился. А потом исчез. Нашли его в канализационном люке с
перерезанным горлом. Точка! У педиков мода - ножом прикалывать. Нет больше
Кудрявого. Отгулял. Теперь получил он свободу. Полную. Полнее уже некуда.
Таким трёкнутым Доктор ставит один диагноз: "Неизлечимо болен гнилой свободой".
Ага, в ванной дверь скрипнула... тихо так скрипнула...
Дэн, готовься! - "ихо благородие" сейчас притопает.
Шорох за спиной - у двери в кухню, прислонясь к косяку, замер отец. В красивом синем махровом халате, который мама подарила когда-то, выглядел он совсем кисло - тощие, корявые голые ноги торчат, как сучки, словно чужие, и казалось, вот-вот подломятся.
- Садимся! Всё на столе: гороховый суп, колбаса, заварка свежая, кипяток в чайнике, печенье!
- Спасибо...- едва слышно, произнес отец и, оттолкнувшись от косяка, как-то кособоко шагнул к столу. И сразу потянулся дрожащей рукой к хлебу. Обернулся к Денису. Глаза заполнены слезами, голос замолкал, то и дело прерывался. - Прости...Я плохой... Очень плохой отец... Прости...
- Ладно, ладно. Давай рубай, а то остынет...
Вышел из кухни.
Залез в кресло с ногами. Чертовски удобное кресло. Когда не надо никуда бежать, сломя голову, или мчаться на мопеде, он всегда усаживается в него с какой-нибудь книженцией. Если нет Мышонка, можно врубить музыку - есть кассеты с такие записями, закачаешься. В школе ни у кого нет такой коллекции. Еще отец начинал собирать...
Стук ложкой прекратился. Зашумела вода в раковине - посуду за собой решил убрать. А вот это уже зря. Никогда у него это не получалось хорошо.
Шарканье тапочек - тяжело дышит уже рядом.
Лицо порозовело... и руки не очень дергаются...
- Спасибо, Денис. Очень вкусный суп. А мама где?
- В больнице. Ты это забыл?
- Нет, не забыл. Но я думал, что она уже выздоровела.
- Она еще там.
- Ей лучше?
- Лучше. Скоро должны выписать.
- Прости... Я последняя сволочь... Я не знаю, что происходит со
мной...что-то ужасное...
- Скажи, ты знаешь, что это такое? - Денис вытянул руки - на ладонях картонки-документы о крещении и два серебряных крестика. И тут же свидетельство о венчании. - Тебе знакомы эти бумаги?
Отец прищурился, откинул с лица еще влажные волосы, склонился пониже к картонкам, к крестикам.
- Да... это... - он перевел взгляд на Дениса. - Но ты же сам видишь... всё написано...
- Ага, написано. Почему мы с Машей ничего об этом не знали?
- Не знаю... как-то так получилось... - виновато развел руками.
- У тебя есть крестик?
- У меня?...- отец стал судорожно шарить руками под халатом по голой, худой груди. - Был, как же... да, был... Я его потерял!
- Потерял ты не только его. Иди спать. Завтра не выходи из дома. Еда на кухне. Ешь и спи. И думай, как мы все будем жить дальше.
- Да... Ты прав... Конечно... Прости меня. Умоляю...
Медленно уходит, с трудом переставляя худые, корявые ноги. Халат болтается, как на вешалке, руки висят, точно плети.
Смотреть в глаза отцу он не может. Не может! Да! И это не объяснить
никакими словами... Просто нет сил смотреть - и всё тут!
Сжал в кулаке крестики. Они даже впились в ладонь.
Зажмурился. Нет, не от боли. Стало мокро в глазах...
Все будет хорошо...Вдохни, Дэн, поглубже... выдохни...
Чей это нос тычется в руки?
Апельсинчик! Пришел...
- Рыженький ты мой, умный-разумный. И давай поговорим, побеседуем... Ну, прижмись, покрепче...
Вся комната заполнилось громким мурлыканьем.
3.
Утром нацарапал записку: "Мышонок! Отец дома. Завтракай и занимайся делами. Моцарту приветик! Скоро буду. Д."
Будить не стал - у нее свой будильник, вернее, целых два. Второй недавно купил по личной просьбе Мышонка - от звона одного, как говорит она, я могу открыть только один глаз, а на второй сил нет. Тут дублер и выдает соло! И выбрал часики по просьбе трудящихся с таким отвратительным звоном, что кровь стынет в жилах!
Он прекрасно понимает Мышонка - у самого сил нет открывать сразу оба глаза, а же тем более покидать тепленькое лежбище. Конечно, иногда позволяет себе расслабиться, даже устраивает выходной. Но последнее время не получается, и с выходными хило.
Из подсобки подвала вывел за рога "шумахера", как он называет свой
мопед, насунул на котелок шлем, подарок знакомого байкера, и газанул!
Два, три раза в неделю он гоняет на фирму "Пассет", выполняя работу курьера. Нормально получается - от фирмы нет претензий, а у него бабки в кармане. И они сейчас совсем не лишние - одна мама работает, от отца - пусто! "Житуха без денег - состояние унизительное и грустное", - это юмор бабы Жанны. Однажды не на что было купить хлеб, мама пошла занимать. Потом всю ночь плакала. Он слышал. И вот ТОГДА он что-то понял. С тех пор и стал ломать голову, как заработать - хотя бы немного! И придумал. Но всё оказалось не просто. Кому только не предлагал свои услуги - "Малыш, такое дело не по твоим зубам! И отваливай!". Такие ответы ещё ничего. А то и слушать даже не желали и сразу посылали далеко, далеко.
И присмотрел фирму "Пассет". Несколько дней наблюдал за передвижением - кто выходит, входит, на каких тачках прибывают. И вычислил главного. За ним понаблюдал, как тот общается. Позвонил, и ему назвали фамилию, имя директора фирмы. Теперь главное продумать, как заставить обратить внимание на себя. Главное, не мямлить!
Раз пять переписывал письмо. Конечно, сделал его на компьютере.
Вроде, неплохо получилось, даже самому понравилось:
Фирма "Пассет",
Генеральному директору Толкунову А. П.
от Пожарникова Дениса Ф.
Многоуважаемый Андрей Петрович!
Предлагаю Вашей фирме услугу в качестве курьера. На фирме, наверняка, имеется документация, которую крайне нежелательно отправлять факсом и, тем более, почтой. Гарантирую быструю доставку корреспонденции в любую точку г. Москву и полную её сохранность.
Знаю английский язык. С искренним уважением
Пожарников Д.
Купил конверт для официальных писем.
С конвертом в кармане стал выжидать нужное мгновение, чтоб передать письмо непосредственно директору.
И однажды подкараулил такой момент.
Как сейчас помнит - дождик моросил, машина подкатила. Выглянуло яркое солнце. Из дверей офиса вышли охранники. Вот их он очень боялся! - запросто могут дать по шее и не подпустить.
Директор вылез из машины и стал помогать выйти из неё молодой, красивой женщине...
И тут Денис рванулся к директору.
- Андрей Петрович! Можно вас побеспокоить! У меня для вас важное письмо! - выкрикнул Денис. А два амбала уже отталкивали. - Очень важное письмо, Андрей Петрович!
Охранники расступились, и Денис подошел к директору.
- Спасибо... - Денис протянул конверт. - Лично вам.
- Ты уверен в этом? - директор не брал письмо из рук Дениса.
- Уверен, Андрей Петрович. Очень прошу прочесть письмо.
Невысокого роста, крепко сбитый толстячок - гриб-боровик, как про себя называл директора Денис, взглянул на него и взял конверт. Пробежал глазами по письму. Потом пристально уставился на Дениса, даже один глаз прищурил, точно прицелился ему в зрачок, помолчал, пожевал губами-пельмешками.
- Как я понимаю, ты и есть... Пожарников Денис Ф?
- Да, это я.
- How come you know the language? - произнес директор на вполне сносном английском, как сказала бы мама.
- My mother knows English, German, Spanish...
- What do you want it for? - гриб-боровик тряхнул письмом.
- I need money, sir. My father is ill...
- Do you think you could make a lot of money out of that?
- It's up to you, sir. I'll do my best.
- Have you approached anybody else with an offer like that?
- Yes, I have, sir. Two companies. But they didn't grasp my idea.*
- Так, так... Значит, никто ничего не понял... Так, так... А как разыскал нашу фирму?
- А я тут недалеко живу. И решил к вам обратиться.
- Хм... Забавно... - директор опять почмокал пухлыми губками, оглядел Дениса с ног до головы. Покрутил, подергал пальцами и как-то смешно у него это получилось - пальцы были коротенькие розовые, похожие на сардельки, затем взглянул на женщину, стоящую рядом и, видимо, ничего не понявшую из их разговора. - Зайдем ко мне.
Вошли в помещение. Потом был длинный коридор в конце которого вошли в лифт. Сначала директор пропустил женщину. И потом кивнул Денису.
*- Откуда знаешь язык? - Моя мать знает английский, немецкий,
испанский... - Зачем тебе это? - Мне нужны деньги, сэр. Отец болеет...
- Ты думаешь на этом много заработать? - Это решать вам, сэр. А я буду стараться. - Куда-нибудь обращался с подобным предложением?
- Да, сэр. Обращался в две фирмы. Но они ничего не поняли.
Бесшумный лифт взлетел на шестой этаж.
Верунчик, прошу вас зайдите пока в бар. Я скоро подойду, - и, не дожидаясь ответа, покатился по коридору.
Двери, двери. Вот и приемная. Секретарша со строгими глазами. Она сразу же вскочила, увидев директора.
- Вам, Андрей Петрович, звонили Закрутин и Доровский...
- Понял, - директор на мгновение приостановился, - меня пока нет, Зинаида. Я вас вызову.
- Садись! - скомандовал директор, заходя в кабинет и сбрасывая пиджак на диван. Налил в стакан шипучки. Придвинул бутылку Денису. - Пей, дорогой! Жарищая проклятая... Сил нет прямо...
- Спасибо, - Денис с удовольствием выпил шипучку.
- Так о чем же мы будем говорить... - директор сел в кресло, крутнулся на нём пару раз, видно, ему это здорово нравилось. Потомвзял карандаш, поиграл им и взглянул на Дениса цепкими глазками.
- Живешь, значит, где-то близко...
- Да. И у меня мопед есть.
- Мопед...Угу... Знаешь, чем занимается наша фирма?
- Не знаю. Но я уверен, вы не изготовляете наркотики.
- Да, мы этим не занимаемся. А наркотики тебя волнуют?
- Я их ненавижу. Вместе с друзьями я с ними борюсь.
- Угу...- директор постучал карандашиком по столу. - Так...Ты, значит, еще и борец... Так...Что ж, борец, давай попробуем! - он весело, в тоже время пристально глядя на Дениса. - Почта, такая есть у нас на фирме. Два, три раза в неделю её нужно доставить по определенным адресам. Два условия - почту доставлять быстро. Никто не должен знать об этом. Вопросы есть?
- Нет.
- Так, так...Оплата... Мы должны присмотреться к тебе. И потом
всё решим. Согласен?
- Согласен. Вопрос можно задать?
- Конечно.
- Куда звонить, чтобы получить почту для отправки?
- Серьезный вопрос, - директор включил селектор. - Зинаида...
Тут же раздался голос секретаря:
- Слушаю вас, Андрей Петрович?
- Сейчас к вам подойдет молодой человек - оформите пропуск, дайте все необходимые телефоны, объясните, где забирать спецпочту. - Взглянул на Дениса. - Сейчас можешь поехать?
- Могу.
- Зинаида, письма Агееву пусть выдадут прямо сейчас.
Отключил селектор и снова заиграл карандашиком.
Поднялся с кресла, прокатился колобком по кабинету из стороны в сторону, подошёл к окну, выглянул в него. Директор как будто забыл о нём.
- Прошу извинить, Андрей Петрович. Мне теперь можно идти? - спросил Денис, вставая с кресла.
Директор повернулся и поднял указательный палец-сардельку.
- Мгновение! Доставил почту - должны дать расписаться в журнале. И только тогда звони, что работа сделана. Есть ещё есть вопросы?
- Пока нет.
- Шагаем, Денис, к секретарю. И вперед! - директор улыбнулся и протянул руку. - Надеюсь, всё будет у нас отлично, борец.
- Я буду стараться, Андрей Петрович, - рука у директора, к удивлению
Дениса, оказалась крепкой, сильной.
И вот гоняет он на своем "шумахере", развозит какую-то срочную документацию по разным адресам.
Вчера позвонили с фирмы и сказали, забрать почту не в 16 часов, как обычно, а пораньше.
Звякнул Гольду, пусть доложит старосте - "болеет Пожарников, ангина страшенная!" Гольд, конечно, в курсе, что он занят разными важными делами: конкурс Мышонка, болезнь матери. Тот все знает. Только о фирме "Пассет" - ничего! Раз директор просил не болтать, значит, так нужно. Правда, сказал Гольду, что одна контора иногда приглашает его разбирать почту, где нужно знание английского. И за такую работу отваливают кое-что. Но это уже другой разговор.
И вот Денис уже мчался с почтой, уложенной в рюкзачок за спину.
Он почти никогда не ездит по шоссе, зная, что в любой момент сшибут. Дороги совсем не для мопедов, велосипедистов. Добирается до нужных фирм всякими закоулками, переулками, и постепенно разработал такие маршруты, где не надо дергаться, когда на тебя прёт тачка или троллейбус, и не надо дышать бензиновой гарью.
Развез почту, доложил на фирму - и свободен Дэн.
Прикинул, куда ближе - в больницу к Муравью или в больницу к матери. К Муравью дорога короче.
Весело выруливал по переулкам, как вдруг увидел знакомую фигуру - резко тормознул у старой, толстой липы.
Косой! Со спины узнал его по оттопыренным ушам и кожанке в бляхах. Тот стоял у четырехэтажного дома. Одна стена его была покрашена в желтый цвет и на ней реклама "Фирма "ГЛОБУС" продает ГОРЯЩИЕ ПУТЕВКИ!"
Косой разговаривает с крепким амбалом. Рядом синий "жигуль". Из тачки
вылез парень рыжий. Уже втроем о чём-то толкуют.
Из дома выбежала толстушка с голубыми волосами на голове. Они стала что-то очень горячо обсуждать.
Поговорили и разбежались - Косой свернул за угол, толстушка покатилась обратно в дом, амбал с рыжим в тачку, и та резво так развернулась и порулила куда-то.
Пока ехал к Муравью, из головы всё не выходила эта странная встреча с Косым - почему торчит возле этого дома, когда в школе во всю идут уроки? Кто такие амбал Рыжий и эта толстушка Мальвина. Не видел Денис их никогда? Что Косой делает в чужом районе?
Короче, Дэн, сплошняком вопросы и вопросики.
Вот и больница. Был здесь вместе с Доктором Сержем - привозили соплят в реанимацию. Укладывали их тут под капельницы. У входа в реанимацию прохаживалась мать Муравья. Повернуть обратно уже нельзя - сразу его засекла.
- Ага, дружок заявился! Кто дал ему эту гадость?! - тетя Вера, как клещ, вцепилась в рукав. - Он мог умереть! Понимаешь! Ты хоть это понимаешь!? Кто дал ему наркотик!? Ну! Отвечай!
- Мы пока не знаем, - ответил Денис, как можно спокойнее и стараясь освободиться из цепких пальцев Муравьихи. - Ищем!
- Ищите!? - взвизгнула та на весь коридор и затопала мощными ногами на высоченных каблуках. - Где искать!? Кого искать!? Вы... вы настоящие негодяи! Бросили мальчика...
Рядом возникла медсестра. Под белоснежной шапочкой седые волосы. Большие округлые очки в чёрной оправе закрывали своими стеклами почти все её маленькое сухонькое лицо. В одной руке она держала подставку для капельницы, а в другой два полотенца.
Денис сразу вспомнил бабулю Жанну - до того эта медсестра была похожа на неё. Наверно, так же и баба Жанна носилась по своему хирургическому отделению. В таком же халате, шапочке...
- Пожалуйста, тише. Нельзя так шуметь. Здесь лежат тяжёлые больные... - негромко произнесла медсестра.
- А мне наплевать! - тетя Вера даже кулаками взмахнула перед носом медсестры. - У меня здесь сын! И никто не хочет помочь моему Вадику! Меня не подпускают!
- Дорогая моя, я вас умоляю... -- медсестра подошла вплотную к тёте Вере. - Где ваша совесть? Где ваше сердечко запряталось, миленькая? Господи! Здесь лежат очень больные люди!
Она казалась совсем пигалицей по сравнению с тетей Верой, которая своим огромным животом, могучими руками, могла бы одним движением, как мошку-комарика, отбросить эту худенькую бабульку в халатике. А Муравьиха вдруг отшатнулась от неё, открыла рот, наверно, чтобы закричать, завизжать, но издала только хлюпающий звук. Закрыла рот и снова открыла. И застыла так.
Медсестра улыбнулась, морщинки на её лице задвигались и тоже как бы заулыбались. Она тряхнула головой, и пух седых волос взметнулся над её плечами. И пошла по коридору, легко держа в одной руке тяжелую подставку для переливания.
Тетя Вера какое-то время смотрела ей вслед, потом медленно повернулась к Денису и только тогда захлопнула рот.
- Какие грубияны здесь... - произнесла она едва слышно. - Нет, ты только смотри! Видел? Как себя ведут, а!? Хамы! И даже не хотят поговорить. Все... все меня оскорбляют...- из глаз тети Вера потоком хлынули слезы. - Это же мой Вадик...мой единственный...что делать, я ничего не понимаю...- она размазывала слезы по щекам, почти захлебываясь в них. - Вадик под капельницей... Что же это такое? Как можно такое пережить...
- Вы, тетя Вера... - Денис, наконец, освободился от её руки и сдвинулся в сторону, - успокойтесь и идите сейчас домой... А здесь очень хорошие доктора... Я знаю это и всё будет хорошо...
- Да, да, конечно...Я пойду...Нет, не домой, что мне там делать!
Нет! Я уже не могу смотреть на эту страшную дверь. Меня туда не пускают! К Вадику не пускают!
- Тетя Вера, туда никогда никого посторонних не пускают...
- Какая же я посторонняя!? Ты что говоришь!?
- Вы не посторонняя. Но там больные, там...
- Идиоты собрались там! - перебила Муравьиха. - Разве это медики, это инквизиторы!.. Нет, они так просто не отделаются от меня...Фу-уу, сердце защемило...- она смахнула ладонью слезы и полезла в сумку. Достала какие-то таблетки и проглотила сразу несколько штук. - Сейчас бы посидеть надо...
- Кресло в коридоре, за углом, - сказал Денис.
- Очень хорошо. Значит, я буду рядом. Нет, миленькие, вы от меня так просто не отделаетесь...Не выйдет! - погрозила кулаком в строну двери и достала еще какое-то лекарство, проглотила таблетку. Потом решительно пошагала в сторону кресла, что-то бормоча, размахивая руками.
Денис дождался, когда Муравьиха скроется за углом коридора, и подошел к двери в отделение реанимации, на всякий случай толкнул плечом - ха! Она всегда закрыта!
Взглянул на большую светлую кнопку - это вызов медиков из отделения. Не стоит нажимать её. Это Доктору Сержу можно. И тот нажимал, чтоб кто-нибудь вышел по его звонку. Приглашали зайти в отделение или прямо у двери происходил разговор о состоянии пацана, которого доставили сюда. С Сержем разговаривают хорошо.
Отчаливай, Дэн, подальше от этой кнопки.
И вспомнил - лифт! С первого этажа прямо в реанимацию шурует лифт - по нему из приемного отделения доставляют тяжелых. И медсестры оттуда спускаются по разным делам. И пискунов поднимали всегда на лифте из приемного отделения. Дэн, как же ты мог это забыть!
Метеором скатился вниз по широким ступенькам, буквально летел по ним, а местами даже и над ними.
Перевел дыхание только у лифта. На его дверце торчала табличка "Посторонним вход запрещен".
Он и не собирается входить в него. А стоять здесь, никому не запрещено. Вот и постоим, вот подождем!
Какой ты умница, Дэн! И скромность, и ещё раз скромность! А сколько у тебя природной смекалки! Такое блестящее решение проблемы! Кто ещё мог дошурупить до всего этого! Только ты способен на подобное! Это же прямо на Нобелевскую премию тянет!
Лифтершу он хорошо запомнил - весьма своеобразная тётечка. Всех прямо насквозь сверлит глазами, будто вычисляет террориста или с дозой наркоты для знакомого в реанимации.
Тишина в лифте. И начальницы не видно.
Через какое-то время за дверцами зашумело - лифт ожил! А вот и дверцы распахнулись - вышла медсестра из реанимации. Сразу узнал её. В руках гора пустых картонных коробок.
- Здравствуйте! Давайте я вам помогу!
Медсестра тоже узнала его и улыбнулась
- Здравствуй. Мне до аптеки надо все это хозяйство донести.
Денис взял самые большие коробки, и пошагали к выходу.
- Опять с Сержем подкинули нам работёнку? - спросила медсестра
- Нет, сейчас другое у меня... А что было в этих коробках?
- Резиновые перчатки, бинты и всякое прочее...Бинтов уже в помине нет - израсходованы, перчатки в помойке, а коробки нужно сдавать - всё на учете! Строго! И таскаем мы их туда, сюда.
- Я к другу пришел - Муравьёв фамилия. Лежит у вас.
- Да есть у нас такой доходянчик, этой ночью привезли. Какой-то он недокормленный... А за дверью не его мамочка выступает?
- Она. У неё с нервами не совсем.
- Это мы уже поняли. Друга твоего привезли к нам совсем плохого. Доктора консилиум собрали. Чего только не делали. Вроде, раздышали. А почти не надеялись. Ещё часа два - и не смогли бы спасти.
- Почти два дня мы искали его.
- Кто же твоего друга так наказал? На наркомана он совсем не похож.
- Он полный Придурок! А вот кто помог ему наркотик, не знаем пока. Ищем гада. Значит, Муравей наш будет жить?
- Обязан, - улыбнулась медсестра. - Вот и пришли. За помощь спасибо. Но к Муравью пока нельзя. Понял? И не смотри так.
- Я понимаю. Вы уж там его лечите, как след. Он классный гитарист.
- Станет здоровеньким и пусть приходит к нам, поиграет.
- Обязательно придёт. Я приведу сам.
Мопед несется дальше, пофыркивает, не совсем ему нравится, что хозяин то и дело прибавляет газ. Мелькают дома, переулки, тачки...
Какой молодец, Гольд! Это ведь ты нашел Муравья! Муравьиха - "Негодяи вы все"! Ничего не хочет понимать! Почему она такая упертая? Доктору Сержу надо обследовать...
Вот и больница - отделение неврологии на первом этаже.
Зашел в уже знакомую ему палату, а на койке, где лежала мама, лежит какая-то женщина с газетой в руках.
Из дальнего угла раздался голос:
- Твою маму перевели в кардиологию.
- Зачем? - растерянно спросил Денис.
- С сердцем у неё что-то...
Кардиологическое отделение на пятом этаж.
О чем только не передумал, пока мчался вверх по ступенькам.
Бабушку несколько раз "Скорая" привозила из дома прямиком сюда, и подлечивали её сердце, "изношенное, как тряпка", так всегда говорила бабушка. Однажды не довезли до больницы. Обширный инфаркт - так сказал тогда доктор.
Потом Денис решил выяснить для себя, что это за штука инфаркт. Раскопал в книгах, прочитал. Элементарная штука - в сердце вдруг не поступает крови и всё! Похоже на то, как глохнет мотор, если перекрыть подачу бензина. Конечно, не всегда умирают, и лечить можно. По ящику слушал, когда выступали академики, профессора. Главное, не опоздать, поставить во время диагноз. Ну, а бабушке уже ничто не могло помочь...
Влетел в коридор и сразу в ординаторскую - там врачи!
Открыл дверь - два докторши, в белоснежных халатах сидят, что-то пишут. Одновременно оторвались от своих бумаг и уставились на него. Строго так.
- Извините... Здравствуйте... Мама моя у вас... из неврологии её к вам
перевели...Я Пожарников... - и он задохнулся, сбился и замолчал.
Докторша, сидевшая у окна, улыбнулась, глаза за голубоватыми стеклами уже не казались строгими. Другая докторша снова взялась за писанину.
- Садись, Пожарников, - ему показали рукой на кресло, стоявшее рядом со столом.
Кресло оказалось таким мягким, что провалился в него почти по самые ушей.
- Как тебя зовут?
- Денис. Я хочу знать, что случилось с мамой.
- У мамы твоей возникли неприятности с сердцем, поставили ей вчера
капельницу. И сегодня неприятности уже почти исчезли...
- Кардиограмму делали?
- Делали. Ты знаешь, что это такое?
- Знаю. Бабушка умерла от инфаркта. У мамы не инфаркт?
- Нет. Неполадки с пульсом. Но сейчас уже всё, можно сказать, восстановилось. У Елены Павловны плоховато с нервами и, возможно, в них главная причина. Ты не огорчаешь маму?
- Нет... Стараюсь не огорчать. Конечно, не всегда получается... - ему стало трудно говорить, очень трудно. Пересохло во рту. - С отцом у нас не очень... потому всё это... Мы с сестрой помогаем маме... Она будет лежать в вашем отделении?
- Пока. Пожалуй, ещё дня два.
- Вы назначите ей лечение после стационара?
- Обязательно.
- Это хорошо. Я сам буду следить, как она пьёт таблетки. А вы немножко построже с ней, скажите, что надо следить за собой... А то мама совсем не
думает о себе. Мне можно сейчас зайти к ней в палату?
- Конечно. Она будет рада. Восьмая палата.
Денис вышел из ординаторской. От докторши остались самые хорошие впечатления - она уж точно вылечит маму! А дома они с Мышонком возьмут её под строгий контроль! Чтоб ни одну таблетку не забыла выпить!
Приоткрыл дверь в палате - четыре койки, четыре тумбочки.
Денис поздоровался шепотом и на цыпочках к койке, стоявшей в дальнем углу. Присел рядом на стул.
Мама тихо, тихо дышит. Её волосы разметались по голубоватой подушке. А какие руки у мамы худые, бледные... Лицо белое, под глазами кожа синяя...
Денис давно не видел её такой беззащитной. Сердце защемило от жалости. И он ничем не может сейчас помочь ей...
Мама открыла глаза.
- Дениска! - она радостно заулыбалась. - Как ты меня нашел?
- Очень просто. Почему не позвонила?
- Не хотела вас пугать. Ничего страшного. Сегодня уже хотела позвонить, а ты тут как тут...
- После капельницы стало лучше?
- Да. Откуда знаешь про капельницы?
- А я всё знаю! С докторшей разговаривал сейчас.
- С Галиной Владимировной?
- Да. Она мне рассказала... Ма, ты не переживай, всё будет хорошо вот увидишь. Отец дома, отсыпается... Я его отмыл...
- Машенька мне уже позвонила.
- Она - гигант! Вкалывает по десять часов!
- Рассказала, что к ней приходит Таня, что они подружились...
Под халатом на груди матери блеснула цепочка. И сразу подумал о крестиках, которые нашёл в столе и обо всём, обо всём, что прочитал вчера вечером.
Пакетик с крестиками - в кармане!!
Нет, Дэн, сейчас не время что-то выяснять! Это потом, Дэн...
- Апельсин очень скучает, ждёт тебя... Книгу я принёс! А теперь, прошу заказывайте мне, товарищ, чего вам хочется - кисленького, сладенького....
- У меня здесь всё есть, Дениска. Кормят замечательно... А у тебя деньги, наверно, закончились? Занимаешь у бабы Жанны, да? Я сегодня позвоню в издательство, чтоб тебе выдали из моего аванса...
- Ма, никаких звонков! Мы живем нормально. Для Мышонка даже котлеты из курятины варганю, по твоему рецепту. Фрукты-овощи! Мышонок молотит, треск идет! "Растущий организьм"! - так говорит великая Арнольдовна. А "здоровье молодых талантов" надо очень поддерживать! А бабок у нас дома до ушей! И об этом прошу не беспокоиться, товарищ.
- Не морочь мне голову - откуда у тебя могут быть деньги?
- Ма, ты забыла! Я тебе говорил - по Интернету раскопал одну контору - им нужны переводы разных технических текстов. Работа не пыльная. Перевёл - отвёз! Бабки на стол! Ещё текст, пожалуйста...
Дэн, ты большой говорун! Ну, молоти мамочке! Успокой мамулю, чтоб не дёргалась! И не делай ни одной паузы...
Появилась медсестра. Взглянула со значением.
Понял - пора сматывать удочки, Дэн.
- "Шумахер", шуруем домой!
Шоссе до упора забито тачками - туда лучше не соваться.
Стоп! Тормознём, Дэн.
Возле этой чугунной ограды нельзя не тормознуть - старинные мастера отливали тонкие листочки из чугуна, а виноградные гроздья прямо просятся в руку. Ощутил прохладу металла и замер - за оградой увидел церковь...
Стены ее словно светились сквозь густую листву старых лип, как часовых, стоящих за тонкой чугунной вязью ограды.
Куда-то ввысь уходила белоснежная колокольня, купола, все в солнечных бликах, слепят глаза...
Сияющие кресты на куполах, как бы плыли среди пушистых облаков по бездонной синеве неба.
Дэн пучеглазый, неужели ты раньше не увидел этого чуда?
Не видел! Сколько раз здесь притормаживал. Видел, только то, что перед самым носом. Посмотрел, погладил и дальше газовал...
Стоп! Видел церковь и раньше! Конечно, видел! В новый год! В январе! Праздник...
Ну, напрягись! Рождество? Точно, Рождество Христово! Так называется праздник. Отмечают в 12 часов ночи. Это он хорошо помнит.
Приходили с пацанами сюда заранее. Даже стояли внутри в церкви какое-то время. Но долго не выдерживали. Раздражала теснота, кружилась голова от запаха горящих свечей и ещё чего-то...
А люди словно ничего не замечали, безотрывно смотрели на священника, крестились, что-то подпевали вместе с хором... И пение было очень красивое.
Потом люди шли вокруг церкви. В их руках трепетали на ветру желтоватые язычки горящих свечей. Впереди шел священник...
Стоп! Но это уже другой праздник. Весной! Как называется?
Ну, книжный червяк, как обзывает тебя Гольд, давай двигай своими извилинами...Читал , в кино видел...В твоих альбомах есть картины...
Есть! Вспомнил! Это крестный ход! Точно! Он весной - Пасха! Так называется этот праздник. Бабушка всегда красила яйца...
Дэн, а ведь ты можешь смело войти в церковь - ты крещёный! У тебя есть документ об этом и крестик!
Поставим свечку, чтоб мама скорей выздоравливала. И за отца, чтоб завязывал с пьянкой и снова человеком стал! За Муравья - скорей бы врезали ему под тощий зад в больнице! За Мышонка!
Боком протиснулся в огромную дверь и вошёл внутрь.
Огляделся и даже растерялся - будто не туда попал. В ночь на праздник Рождества всё здесь сияло, люстры горели...
А сейчас полумрак. И тихо, тихо.
Прислушался - откуда-то доносился приглушенный монотонный голос. Мерцают свечки на высоких подставках.
Постепенно глаза привыкли.
На стенах иконы в красивых рамах.
В углу пожилая женщина перебирает какие-то книжки на полках. И тут же прилавок. Подошёл. Разложены крестики разные, цепочки, маленькие иконки... А вот и свечки!
Достал деньги.
- Дайте, пожалуйста, четыре свечки.
- Пожалуйста, сынок, - женщина протянула свечки.
Отошел в сторону, в полумрак.
Теперь, Дэн, кумекай, куда поставить свечки.
Голос звучит то тише, то чуть громче и почти на одной ноте. Но это не раздражает, наоборот, хочется слушать его и слушать...
Вспомнил - у мамы над головой, где стоит кушетка, висит небольшая
икона - такая тёмная дощечка. И при бабушке она висела. Бабушка иногда подолгу стояла перед ней...
С иконки смотрят глаза и строго так... Мол, подумайте...
Да, глядя на Пожарниковых, есть о чём поломать башку...
Неожиданно ощутил на своём плече чью-то руку.
Рядом стоял мужчина с аккуратно подстриженной черной бородой и в длинной темной одежде.
- Думаешь, куда поставить свечки? - голос у незнакомца тихий, но четкий, и было в нём что-то такое, будто сто лет они уже знакомы.
- Да, думаю... - кивнул головой Денис. - Но пока не знаю...
- Я тебя никогда не видел в нашем храме, - продолжал незнакомец, не снимая руку с плеча Дениса. - Ты крещёный?
- Само собой! - гордо так сказал Денис.
- И крестик есть у тебя?
- А как же! - Денис достал из кармана пакетик. - Вот крестики.
- Но здесь два...
- Два! Мой и сестры. Правда, я не знаю, какой крестик мой. Я нашёл этот пакетик только вчера. И документы о крещении есть на меня и на сестру, - он достал из кармана картонки. - Пожалуйста, здесь всё написано про меня и про сестру.
Незнакомец взял картонки.
- Ты, значит, Дионисий?
- Да. Там так написано.
- Красивое имя. А меня зовут отец Вадим. Я священник, служу здесь. Где же твоя сестра Мария?
- Дома. Она ещё ничего не знает! Я не сказал ей, что нашёл эти
крестики и документы о крещении. Сегодня обязательно скажу.
- Обязательно скажи. Значит, ты сегодня решил придти в тот самый храм, где тебя и Марию крестили...
- Не понял? Я просто зашёл...
- Зашёл, - улыбнулся священник. - Это хорошо. Значит, ноги сами привели в храм, где тебя и твою сестру крестили.
- Дошло... - Денис тоже улыбнулся. - Здорово! А я хотел только поставить здесь свечки...
- Друг мой Дионисий, раз ты крещеный, нужно надеть крестик.
- Который?
- Это не важно. Давай я тебе помогу, - и цепочка с крестиком на груди Дениса. - За кого хотел поставить свечки?
- Мама в больнице сейчас. За отца. За сестру Машу. Хочу, чтоб всё хорошо было у них. А ещё друг у меня очень болен.
- Всё правильно. Ты молодец. Сейчас мы поставим эти свечки. Но ставят их не только за живых, но и за тех, кто умер, и был тебе близок, кого ты любил, уважал. У тебя же есть такие люди?
- А как же! Бабушка умерла. Тётя Тоня умерла, она помогала нам. Лешка Грибов, мой друг... Какие-то гады обкололи наркотой и в больнице не спасли, не успели. Вроде, пока всё.
- Иди за мной, - сказал отец Вадим.
Остановились перед столиком, где горело много свечек.
- Как звали твою бабушку?
- Баба Оля...
- Ольга. Зажги свечку и поставь сюда - этот столик называется
панихидным или кануном. На нём свечи в память об умерших, за упокой их
душ.
Денис зажёг свечу и вставил её в специальную лунку.
- Теперь перекрестись Это делается так - три пальца складывают вместе. Вот так... - и священник перекрестился.
Денис соединил пальцы на правой руке и перекрестился, как-то неловко получилось у него это.
- Хорошо. Теперь подумай о бабушке, вспомни, какая она была, сколько всем и тебе сделала добра, как любила тебя... И чтобы т а м, куда она ушла навсегда от нас, было бы её душе хорошо.
Денис вспомнил теплые бабушкины руки, как рассказывала ему сказки, как вместе читали книги, и помогала маме во всём...
- Свечи должны гореть? - спросил Денис.
- Горящая свеча - знак души, знак горящей огнем веры в светлую нашу будущую жизнь. Вот тебе ещё свечи, поставь их за упокой души соседки и твоего друга.
- Это тётя Тоня и Лёшка.
- Антонина и Алексей - так надо их называть.
Денис поставил свечки. Перекрестился, и теперь получилось у него уже без всякого внутреннего напряжения.
Стояли молча. Денис вспоминал тетю Антонину, Алексея...
- Теперь... - священник тронул рукой плечо Дениса, - пойдем и поставим свечки за здравие твоей мамы, отца, сестры, друга.
Священник объяснял, где нужно ставить свечи за здравие.
Потом они переходили от одной иконы к другой...
Наконец Денис и священник уселись на скамье у стены.
У Дениса вдруг появилась куча вопросов. Прочёл уйму книг, но оказалось,
ещё очень многое не знал - о Боге, о подвигах святых, которые спасали Русь от страшных бед. И ещё о многом, многом другом. И они говорили, говорили...
- Чувствую, сегодня твоя душа изрядно потрудилась. И надо ей немного отдохнуть, - священник улыбнулся и встал со скамьи. - Ты узнал всего лишь каплю из того огромного океана, что тебе ещё нужно понять, полюбить или отвергнуть. У нас есть воскресная школа, буду рад, когда увижу тебя и Марию. Приходят много ребят. Ты хочешь что-то сказать мне, да?
- Да... - сказал Денис. - Я хотел бы спросить про отца...
И Денис рассказал всё, о чём думал всё это время. Боль за отца, за его сломанную жизнь, буквально заставили выплеснуть всё наружу.
- Я иногда так ненавижу его... - Денис не отводил глаз от священника. - Он даёт тысячу обещаний маме и тут же всё забывает! И я... и мне уже кажется...
- Остановись. Успокойся, - священник обнял Дениса за плечо. - Отец твой сможет придти ко мне сюда?
- Когда?
- Да хоть сегодня.
Денис вышел их храма и сразу позвонил домой.
- Привет, братик! Куда завалился? - пискнула Мышонок.
- Сейчас появлюсь. Чем занимаемся?
- Работаю над второй частью... там одно место, где резкий переход... Ты знаешь это место! Ну, никак не получается у меня...
- Мышонок, у тебя в с ё получится! Питалась?
- Угу.
- Отца кормила?
- Угу. Одежда его сушится. Исхудал, жуть! Изучает газеты.
- Пусть изучает. И чтоб никуда из дома! Продолжай работать.
- Слушаюсь, ваше благородие!
Вывел мопед за ограду, взглянул на купола, на кресты, которые всё летели и летели среди белоснежных облаков - на сердце было необыкновенно легко. Как говорит Мышонок, когда у неё отличное настроение - "внутри звучат фанфары!"
Пиликнул мобильник.
Сообщение от Гольда: "Никите звони! Хочет поговорить!"
Давай, Дэн, поговорим. Интересный будет разговор.
- Слушаю, - прохрипел мобильник возле уха.
- Привет! Это Денис. Мне передали...
- Слушай меня внимательно, - перебил Никита. - Вы ищите тех подонков, что "подшутили" над Вадимом. Если что-то обозначится, никаких движений. Здесь, как я понял, по серьёзному разбираться надо. Договорились?
- Да. Я сейчас из больницы - Вадиму пока не пускают. Знакомая медсестра из реанимации сказала, что Вадим вышел из тяжелого состояния. Тетя Вера рвётся к Вадику, не пускают, и она всех медиков посылает очень и очень далеко. Меня увидела, сразу стала обвинять нас во всём...
- Не бери в голову. У неё с нервами не порядок, я уже советовался с докторами... С ней не так просто... Вадим, как из больницы выйдет, жить будет у меня. Мать пока не знает. И смотри, не проговорись. Что нужно, звони в любое время.
- Понял. Зря не будем беспокоить. Пока.
Поговорили. Тишина в мобильнике.
Уже хорошо, что будем вместе с Никитой заниматься поиском подонков. И хорошо, что он решил взять Вадика. Иначе загнётся.
Дома открыл дверь и без шума в прихожую.
Ха! Мышонка разве наколешь! Абсолютный слух!
- Приполз! У нас порядок! А у тебя, кажется, есть новости?! - она кометой вылетела навстречу и прямо впилась в него глазёнками.
- Тишина на палубе. Продолжайте, товарищ, работать. Обедать мы вас позовём.
- Ах, ах! Какой вы строгий, сэр...Что-то задумал, да? - верещала Мышонок, двигая ушами. - Я чувствую! Что-то слишком видок у вас, сэр, торжественный!
- Фантазируете, дорогая мисс! - сказал Денис, как можно спокойнее, и улыбаясь. Новости, конечно, есть! В кармане её крестик! И даже очутился в церкви, где их крестили. Но это, он расскажет ей немного позже. Так решил, пока ехал домой. А сейчас надо поговорить с отцом. И очень серьезно. Но какой у неё чертовски чуткий нос! Настоящий Мышонок! - Я вас очень прошу успокоиться, мисс, а то придётся вызывать "Скорую". Я сейчас шурую на кухню, куда скоро вас приглашу. Будет кое-что вкусненькое для вас, мисс.
- Ой-ий! Обожаю вкусненькое! Пошла зубки точить! - пискнула Мышонок и поскакала к себе. - А глиссандо уже получается! Буду его шлифовать! Оно безумно красивое!
Денис ещё не снял мешок, а из комнаты уже звучал великий Моцарт - это над его глиссандо бьётся Мышонок...
Отец на раскладушке изучал газету. Увидел Дениса и отложил газету, спустил ноги на пол.
- Надо поговорить, - Денис сел на стул, прямо на газеты.
- Слушаю, - отец, с трудом, проглотил комок. - Говори.
- Помнишь церковь, где крестили меня и Машу?
- Конечно. Она тут недалеко...
- Я там был сейчас. Священник хочет встретиться с тобой.
- Зачем?
- Я рассказал, как тебе тяжело... Как нам всем плохо...
- Да... Понимаю...Значит, так...Да, да...- отец как-то растерянно провел рукой по щекам, подбородку. - Побрился вот... А когда мне идти к нему?
- Прямо сейчас и пойдем. Вместе пойдём.
Из спальни вынес костюм отца, рубашку. Совсем новые туфли нашарил под шкафом.
- Одеваемся!
Отец сидел, вжав голову в худые, торчащие углами плечи.
Кажется, сейчас только разглядел, как сильно отощал он. Даже зажмурился, отвернулся и пошагал на кухню.
Вскоре раздался голос отца:
- Я готов, - он стоял у двери.
- Годится... Вполне! - Денис заулыбался - теперь отец совсем не походил на замурыханного алкаша, которого приволок вечером Серж. - Честное слово! Причёсочку модную сделаем потом. Не возражаешь?
- Ну да...- и отец попробовал улыбнуться, но это слабовато у него получилось. Пригладил волосы на голове, непослушно торчавшие во все стороны. - Я их вымыл... Отросли слегка...
- Это мы победим. Держи, - Денис достал из кармана расческу.
- Спасибо... Моя где-то завалялась...
- Потом отыщем!
Мышонок так была увлечена отработкой трудного глиссандо, что даже не среагировала на слова Дениса, что ему нужно выйти с отцом.
Шли молча.
Денис краем глаз поглядывал на отца - лицо у него как бы затвердело. Видно, весь напряжен, словно внутри какая-то страшная сила спряталось и он боится, как бы та не вырвалась наружу.
Проходя мимо ограды, Денис не удержался и тронул рукой чугунное кружево - вновь поздоровкался и как бы предупредил, как старого знакомого, что пришли они сюда по очень важному делу.
- Обожди...- Денис задержал отца за рукав. - На меня не обижайся. А священник очень хороший человек. Его зовут отец Вадим. Я о тебе ничего плохого не сказал, не думай. Сам расскажешь всё, что считаешь нужно. Пойдем, да?
- Пойдем.
Денис сразу подошел к женщине, у которой покупал свечки.
- Можно позвать отца Вадима?
- Он сейчас придёт, - женщина улыбнулась Денису и сняла с полки книжку в красивом тёмно синем переплете. - Я знала, что ты придешь и приготовила её тебе. Читай внимательно.
На переплете поблескивало серебром название - "Житие преподобного Сергия Радонежского, всея России чудотворца".
- Большое спасибо.
- Приходи в воскресную школу, там очень интересно.
- Приду. Обязательно.
Денис издалека увидел священника и рванулся навстречу.
- Отец пришёл!
- Ты можешь идти. Дорогу сюда ты уже знаешь.
Денис вышел из храма.
Яркое солнце слепило глаза. Всё так же плыли кресты между облаками,
похожими на бригантины, которые неслись по синему небу-океану, с раздутыми парусами.
Взглянул на стену - висят разные объявления. Про воскресную школу много фоток - ребята в древних храмах, в гостях у художников, создающих иконы, едут куда-то в автобусе...
Тут же потемневшая от времени бронзовая плита. "Храм заложен в 1705 году в присутствии императора..."
Погладил бронзу. Провёл рукой по стене - прохладная, будто литая. И словно ощутил дыхание древнего храма.
Сколько лет прошло! А сколько всего видели и слышали эти стены.
Ты, Дэн, здесь получил крестик, который сейчас греется на твоей груди... И Маша сегодня получит свой крестик... Обязательно! И вместе придут сюда. Она полетит! И Таню притащит! Как пить дать, притащит!
Возьмём с собой Гольда. И Муравья, когда того из больницы вышибут. Будем вместе ходить в воскресную школу.
В квартирах друзей он видел иконы на стенах. Может, Гольд, и Муравей уже знают многое из того, о чём ему сегодня рассказывал отец Вадим. И есть крестики у обоих! Видел! Значит, крещёные! Но никогда ничего не говорили!
Ладно, с этим мы ещё разберемся. Будет разговор с Гольдом.
Подумал об отце - наверное, сидят со священником на той же самой скамейке. Им надо многое обсудить.
Вокруг церкви широкая дорожка из брусчатки. Камни уложены давным-давно, и так здорово уложены, лезвие ножика между ними не просунуть, отполированы тысячами ног.
На клумбах яркие осенние цветы. Таких красивых цветов Денис не видел даже в центре Москвы.
Подошел к большим каменным надгробьям, точно вросшим в землю. Камни местами уже потрескались, стёрлись надписи. Видны плохо разборчивые старославянские буквы, обрывки фраз, слов... На одном из камней разглядел - 1805...Арсений...купец первой гильдии...
Прошёл дальше - невысокая металлическая ограда, за которой возвышался красивый резной деревянный крест и на нём табличка...
В глаза Денису сразу бросилась надпись - "Здесь покоится раб божий протоиерей Евгений Калугин..."
Дэн! Так это же... это имя написано на картонках!
Внимательно перечитал надпись - умер год назад, а прожил девяносто пять лет. Ну, конечно, это он крестил их с Мышонком. И отец сказал, что священник был старенький, с длинной седой бородой.
На могиле пышно разрослись красивые цветы. А среди зелени и цветов, в небольшой стеклянной чашечке, трепетал желтенький язычок горящей свечки. Кто-то поставил её сюда и, видно, не в первый раз - на дне чашки собрался воск от сгоревших свечей. И эта догорала.
Мышонку расскажем про эту могилку - вместе сюда придут. И тоже зажгут свечку и поставят и чтоб так же горела она.
Надо на могилы бабушки и дедушки принести поставить свечки.
Взглянул на часы - ждать отца не стоит. Там будет долгий разговор. Это ясно.
В сквере тишина - не видно колясок с пискунами. В это время их бывает много. Бабули Жанны нет, наверно, укатила вместе с Толяном за продуктами или еще куда-нибудь. У неё дел выше шляпы! Она даже в детскую консультацию возила пацана - студентам некогда. Наверное, и в первый класс придется ей отводить Толяна, как "ответственной за воспитание!" - шутит она так.
"Усыновлю Толяна!" Тоже её фирменная шуточка. А пацану это даже понравится. Точно! Он почти не видит и не слышит мамку Юлю, как и отца родного Веню - им некогда! А потом, когда институт закончат - ха-ха! Совсем не будет времени у них! Зато с бабой Жанной у Толяна полный духовный контакт.
Обернулся - Косой стоит и криво ухмыляется. Весь в коже и цепях, на ухе серьга болтается. Из одного кармана куртки торчат черные очки, из другого - мобильник. Экипировочка круче некуда.
- Приветик! - Косой стащил с головы наушники от плеера.
- Приветик.
- В школе без тебя просто плесень - все заскучали.
- Ну, это кто как.
- Это точно. Дэн, а почему ты не дышишь ровно?
- Не понял?
- Людям жить мешаешь! Кто тебя просит лечить лохматых? Им нравится "Момент" и зачем встревать? Пущай питонятся. Или авторитет закалываешь? Пузыри налево - направо! "Победим наркоту! Давите курильщиков! Не пейте пива! Не занимайтесь сексом!" Неужели ты на серьёзку в это дешевую пену включился? Нам всем лапшу вешают! Дешевка всё! Ты чё не допетрил до этого ещё? Не понял!?
- Ты, Косой, что-то стал много говорить. Ну, прямо философ.
- А Косой азбуку знает! Вот Дэн зря кукарекает. Это я тебе говорю, как философ философу. Или думаешь, в школе тебе премию выдадут? А хо-хо не хо-хо? Уже давно все премии расписаны! Их получат, как всегда, любимчики. И ты отлично знаешь, как их зовут. А Пожарников им нужен, как прокладка! Используют и выкинут! Или ещё не врубился? У тебя же котелок вон какой! Прямо Менделеев!
- Слушаю и радуюсь - ты хорошо подковался.
- Ага, Интернет смотрю! Там всё чётко говорят.
- И потому начал обзаводиться шестерками, да? За пару тюбиков "Момента" покупаешь их?
- Ты меня, Дэн, зря считаешь за дешевку. Учти, каждый живет, как может и как хочет. Демократия! И не дави. А вы с Гольдом давите всех! А лохматым очень нравится нюхать клей. Понял? Вот ты уже успел схватить кайф от наркоты! На полную катушку отрывался! Или выскочило из мозгов? А они чем хуже тебя?
- Не хуже. Потому и не хочу, чтоб их откачивали в реанимации,
как меня тогда. Ты же сам там не был! А там заказывают гробы!
- До этого не дойдет. Дыши! А ты, значит, решил ментом заделаться? После школы, конечно, пойдешь учиться на следака?
- Об этом пока не думал. А ты куда заявление пишешь?
- Да вот думаю в банкиры податься... И давай по хорошему кончать этот шухер. Не трожь лохматых. А то вдруг пересечемся как-нибудь и тогда...
- Что "тогда"!? Ты же трусливый шакал!
- Чего!? А если я тебе сейчас черепуху пробью? - Косой рванул руку из кармана и сверкнула сталь кастета. - Уродом сделаю! Дырку хочешь иметь в черепухе!?
- Хочу! Попробуй! - Денис отскочил и выхватил из заднего кармана джинсов кусок велосипедной цепи и закрутил перед носом Косого. - Ну, давай! Делай урода! - и шагнул к Косому. - Ну! Кто кого! Давай! Посмотрим, кто сейчас уродом станет! А то давай на кулаках! Давай! Или слабо!?
- Заткнись... - Косой сунул кастет в карман. - Считай, я тебя предупредил. Запомни, твоё вшивое поведение не нравится кое-кому...
Запиши это в свой дневник.
- Запишу! Но ты расшифруй! - кому не нравится?
- Кому? Тому! Ладно, лечить тебя не собираюсь. Я сказал, ты, вроде, что-то слышал. Кончаем базар, - Косой сплюнул себе под ноги, достал сигарету, закурил. - Всё! Финиш! - и исчез за кустами.
Денис уложил цепь в задний карман джинсов. Эта крепенькая цепуха от старого велика уже выручала его в тоскливых ситуациях.
Сейчас домой, и торжественно вручим Мышонку крестик. И документ о крещении.
Представил глаза Мышонка. Сколько будет писка, шума!
Дэн, подышали, на облака посмотрели - теперь вперед!
Вышел из кустов на дорожку.
Лохматых, конечно, сдуло отсюда ветром. Наверняка, рванули за дальние кусты. Там уж точно никто не побеспокоит, и нюхай клей, пока глаза не вылезут.
Нет, нельзя сопляков отдавать Косому.
Вдалеке промелькнула бабуля Жанна с коляской.
Взглянул на своё окно, где штора светится золотом...
Не заметил, как перешёл на бег.
Чиркают кроссовки по асфальту...раз-чирк...два-чирк...
Отличные кроссовочки ты, Дэн, оторвал, прямо отдыхают ноги во время бега...
- Дениска! - баба Жанна подала откуда-то голос.
Завертел головой - ну, конечно, на соседней дорожке, за кустами движется "боевой экипаж".
Пара прыжков и уже рядом.
- Физкульт приветик!
- Физкульт салютик! - в той же тональности пропела баба Жанна, и будущая звезда оперы гукнула в унисон из коляски. - Нам донесла разведка, что Федор Андреевич уже дома!
- Точно! Доставлен Доктором Сержем в полном здравии!
- А здравие нашего гитариста? - баба Жанна всегда в курсе всех школьных событий. И откуда она успевала всё это разузнавать?
- В реанимации загорает Муравей. Сказали, что уже вполне...
- Так и не известно, кто ему "помог" попасть туда?
- Будем искать. Обязательно найдем!
- Только не лезьте на рожон. Это же нелюди! У них кругом глаза и уши. К нам в хирургию как-то привезли капитана милиции - двадцать ножевых ран! Накрыл точку, где товар хранили. Потом его выследили эти... Едва спасли. Как мамочка чувствует себя?
- Уже скоро выпишут.
- Так я и не проведала. С кем Толяна оставить! Передай мамочке, бабка Жанна ждет её не дождется... Ты сейчас домой?
- Домой.
- Дениска, очень прошу, заскочи ко мне - розетка барахлит. А я без телевизора, без последних известий - никак! Не засну, если не посмотрю. Вдруг где-то что-то, а я не в курсе! - баба Жанна засверкала стальной улыбкой, и все морщинки на её лице дружно заулыбались. В коляске послышалось движение, кряхтенье. Толяну не нравилось, что забыли о его персоне. Бабуля наклонилась над коляской и тут вся скособочилась, прикусила зубами губы. - С самого утра ноженька ноет и ноет - к перемене погоды. Она точнее всякого барометра... Значит, забежишь?
- Само собой!
- Ключ дать?
- Есть! А вы свой не теряйте больше! В запасе у меня нет.
- Теперь уже не потеряю - держу в своём спецкармане.
Дом бабы Жанна почти рядом и выглядит такой же унылой коробкой, из которой торчат балконы-бородавки. До восьмого этажа
Дениса дотащил лифт, насквозь пропахший мочой и разрисованный цветными фломастерами.
Ключ от квартиры бабы Жанны с давних пор у Дениса - он приходит приводить в порядок то краны на кухне, то еще какую-нибудь дребедень, но главное, что бабулька время от времени умудряется терять свои ключи, и пришлось пару раз открывать замки зверским способом.
Розетка для телевизора оказалась в кошмарном состоянии - как сам этого не заметил? И на кухне развалилась, едва тронул отвёрткой. Рвануть могло!
Вспомнил эксперимент Гольда в школе. Бабульке явно повезло. И халтурщик Дэн был бы виноват.
Проверить всю электропроводку в квартире! Быстро!
Начнём с комнаты, что бабулька гордо называет "гостиная".
Здесь она "принимает гостей". На древней, скрипучей кушетке читает, спит, "вылеживает натруженные косточки". Но особенно "вылеживать" их не удаётся - Толян ждёт! И с утра пораньше она скачет к будущими профессорам, чтоб принимать у них эстафету. Живут они в этом же подъезде.
Сначала, Дэн, заглянем под стол. Лет сто не засовывал туда нос. Оттуда идёт проводка к ящику и к настольной лампе.
Нагнулся и сразу упёрся носом в спортивные сумки.
Что это такое! Откуда они взялись?
Машинально пересчитал - семь сумок! Но удивляться некогда, надо работать. Все вопросики потом.
Осмотрел проводку - придется попотеть. Изоляционной лентой не обойтись. В темпе марша домой, и тащим сюда розетки, провода и прочую дребедень!
Едва вошел в прихожую, как раздался писк Мышонка.
- Ты куда девал папку?
- Скоро появится.
- Появится?! - она пулей вылетела из комнаты и наступила на хвост Апельсину, который ждал Дениса у двери. Кот, оскорбленный и униженный, завопил и рванул из прихожей с такой скоростью, что стул уронил. - Апельсинчик! Прости! - и повернулась к Денису. - Не понимаю! Откуда появится!? Куда его девал? Немедленно отвечай!!!
- Ну, достала! Ладно, слушай, - хотел в спокойной обстановке рассказать Мышонку про найденные крестики и про все остальное - не вышло! Глазища раскрыла, как на врага! - Значит, такие дела...
Вошли в комнату. Мышонок глаз не спускает. Вся в напряге.
- Минуточку! Как пел товарищ Высоцкий: "Это только присказка - сказка впереди..." - достал картонки и положил сверху крестик. - Открывайте, мисс! Смелее!
Мышонок уставилась на картонки, на крестик. Удивленно и не- понимающе.
- Что это?
- Это твой крестик! Личный!
- Мой?! Почему он мой? У меня нет, и не было ...
- Читать умеешь? Что на картонках написано? И читай внимательно!
Мышонок тонкими пальчиками осторожно раскрыла картонки о крещении и зашевелила губами.
Прочла. И снова перечитала.
Подняла на Дениса глаза - они сияли! Как лампы на сто киловатт! Тысячу лет не видел у Мышонка таких чудесных глаз!
- Значит, я... и ты... мы оба...- почему-то говорила шепотом, сжимая в руках картонки, словно, боясь, что они, вместе с таким замечательным текстом, могут исчезнуть из её пальцев так же вдруг, как неожиданно появились. - И этот крестик мой? Навсегда мой?
- Твой и навсегда, - улыбнулся Денис и слегка тронул пальцем её покрасневшее и мелко, мелко подрагивающее ухо. - Успокоимся!
- А твой где?
- Пожалуйста! - Денис распахнул рубашку на груди. - Такой же.
Мышонок внимательно осмотрела крестик Дениса и свой. И словно очнувшись, взмахнула обеими руками, точно крыльями, и изо всех силенок подпрыгнула, так что прямо к потолку взлетела, к самой люстре - это, возможно, Денису показалось, а может, и на самом деле, всё так и было, - и завизжала...
У Дениса заложило уши!
Она взяла такое верхнее ля, что великому трубачу Армстронгу можно просто отдыхать, как и фанфарам большого симфонического оркестра. Апельсин, оглушенный и сбитый с толку всем, что происходят в квартире, рванул на шкаф и с испугом, и недоумением таращился оттуда.
- Мамочка родненькая!!! Где ты всё это взял!?
- Нашёл в столе, где мама работает...
- Дениска!!! - Мышонок заскакала, запрыгала вокруг него. - Дениска!!! Это так здорово! Ты даже не представляешь, как здорово! - резко затормозила. -- Ну, а теперь рассказывай всё с самого начала!! Обожди! Сначала надень мне крестик.
- Слушаюсь, мисс!
Мышонок, счастливо попискивая, устроила крестик у себя на груди. Погладила его.
- Вот и мой на законном месте... Ведь так! На своём?! А теперь слушаю!
- Я на столе у мамы должен был взять книжку. В ящике увидел альбом, где лежали эти удостоверения и крестики. Потом решил зайти в церковь поставить свечки за здоровье мамы, и чтоб конкурс у Мышонка прошёл хорошо, чтоб отец не дурил. И тут подходит священник. Я показал крестики. Он сказал, что это тот самый храм, где нас с тобой крестили. Ты знаешь эту церковь. Недалеко она.
- Конечно, знаю! Красивая такая! Хочу туда пойти!
- Вместе пойдем. Не тараторь. Там есть воскресная школа, и мы будем в неё ходить.
- Конечно!
- Я рассказал священнику про отца. И отвёл его в храм.
- Значит, папка сейчас в церкви?
- Да. Священник разговаривает с ним.
- А когда он вернётся?
- Вернётся. Ему всё рассказать надо. Всё, понимаешь!
- А мама знает?
- Пока не знает.
- Звоним? Прямо сейчас!
- Обожди. Мама пока не знает, ни о крестиках, ни о том, что я отвёл отца в храм. Давай, не будем беспокоить её сейчас. Не надо волновать. Сейчас она должна лечиться, Мышонок. Потом мы ей сразу всё расскажем. Поняла?
- Ты прав. Потом! Но я позвоню Тане, пусть обрадуется.
- Звони. А я к бабе Жанне смотаюсь, поставлю новые розетки.
Мышонок с писком умчалась к себе. За ней поскакал Апельсин.
А ты, Дэн, тащи с антресолей всё нужное бабе Жанне: розетки. провода, шурупы, изолента...
Бабы Жанны в сквере не видно.
Коляска Толяна возле подъезда, где её оставляют и на ночь.
Такой антиквариат пальцем никто не смеет тронуть.
Из подъезда вышла девушка. Покрутила головой. Постояла. Закурила сигаретину, потряхивая белоснежными волосами. Потом рывком подняла повыше на плечо сумку и весело процокала в шикарных белых туфельках мимо Дениса. На щиколотке ноги сверкали две цепочки. В школе девчонки так же фикстулят - цепочки привязывают, бусы. Аверкина, есть такая чумовая в классе, привесила к ноге колокольчик. И АБЕ вытащил её к доске. Почапала вся гордая! Звон на весь класс!
АБЕ сразу не врубился, а когда просёк, серьезно так говорит: "Это, по-моему, очень конструктивное решение. Надеюсь, сей колокол поможет вам Аверкина победить на олимпиаде по математике. А ещё можно и на другую ногу подвесить! Староста, немедленно запишите
Аверкину в команду! Она нас теперь не подведёт!"
Все животами легли на парты. Народ знал, какая напряжёнка у Аверкиной к точным наукам. Не помог ей колокол.
Бабулька даже не заметила, как он открыл дверь и вошёл. Она на кухне - гремит, готовит корм Толяну. А тот, с пальцем во рту, тихо подрёмывал на кушетке. Все заняты делом.
Сначала заменил проводку в гостиной, потом взялся за розетки.
Сдвинул тумбочку, забитую старыми журналами "Вокруг света", "Наука и жизнь", "Новый мир" - бабулька перечитывает их. Больше всего она любит стихи Есенина, Пушкина, Лермонтова, Некрасова. Для стихов у неё есть специальная полка над тумбочкой.
Сумки не мешали ковыряться с проводам - они стояли слегка в стороне и
стало их меньше. Машинально пересчитал - шесть штук. И снова пересчитал - шесть! А где же седьмая? Куда девалась?
Стоп! Перед глазами беленькие туфельки. Они звонко цокают...
Да. у той девушки была такая же самая сумка. Точь-в-точь! И вышла из этого подъезда...
Ну и что! Таких сумок в магазине горы - бери, не хочу!
В темпе "Allegro presto" закончил работу.
Баба Жанна все ещё колдует на кухне.
- Прошу принять работу! Включаем хрустальные люстры и ящик, настольные лампы! Наша фирма даёт гарантию двести лет!
- Прямо шикарно! Нет, это сделано на все триста лет...
- Один вопросик можно нарисовать?
- Боже мой, и он ещё спрашивает разрешение! Слушаю вас, мой друг и главный мастер!
- Как мне показалось, глубокоуважаемая Жанна Николаевна, вы тайком от народа решили рвануть из нашей страны вместе с Толяном! Куда бежим? Куршавель? Гималаи? Южная Америка? Вещички уже собраны! Значит, бросаете нас на произвол судьбы!?
- Что...ч-что т-ты го-говоришь? - баба Жанна застучала на весь дом стальными зубами и едва не выронила из рук ложку, которой размешивала кашку дрыхнущему супермену. - Куда бежать? Или я ослышалась?
- Вы не ослышались. Я вот этой штукой...- Денис ткнул пальцем себе в нос, - врезался в сумки, что стоят под вашим столом! Всё готово к вашему бегству!
- Господи... Ну, что ты мелишь! - баба Жанна замотала головой. - Бог мой, меня так просили не говорить! Обещай, никому, никому! В магазине подошла симпатичная девушка и прямо в слезах вся... Издалека приехала. В институт не поступила. И занялась мелким бизнесом - торговала семенами морковки, укропа, цветы и всякое другое. Это как-то помогало выжить, поступила на курсы... И тут бандиты возникли: "Давай деньги!" Угрожают, что товар отнимут. А как ей жить дальше? Что делать? Вот она и попросила помочь в беде, чтоб временно хранила я у себя дома эти семена. Просила, чтоб я слова никому! - бандиты могут пронюхать. Обещала даже заплатить за беспокойство... Вот и принесла эти сумки... Я не смогла её отказать... Она совсем недавно прибегала и унесла одну сумку...
- О! Проснулся, как по часам - сейчас же у нас перекусон! Давай чайку попьем, Дениска? Расскажешь что-нибудь бабке...
- Спасибо, баб Жанна. Жму домой. У Мышонка завтра, сама знаешь... Со скрипухой спит прямо в обнимку... И вот завтра...
- Ой, знаю! Потому даже боюсь спрашивать... И молюсь за неё!
Апельсин уже в прихожей орёт нехорошим голосом: "Где пропадал!? Почему меня не кормишь? И о сестрице совсем забыл!"
- Спок, товарищ усатик - ничего не забыл!
И вот на плите уже всё шипит, булькает...
Мышонок за столом, ковыряется вилкой - её мысли витают где-то далеко, далеко. И лучше не дёргать в такие минуты. Это Денис знает.
Апельсин облизывается с довольным видом. У этого рыжего мордоворота всегда полный порядок с аппетитом и настроением.
За окном быстро темнело.
Включил ящик и сразу попал на документальный фильм Кусто. Сто раз уже
смотрел. Но здорово заснято, кажется, рядом аквалангисты и ты тут же, акулы мимо шуруют, и ещё разные какие-то огромные красивые рыбёхи...
Апельсин тоже глаз не отрывает от рыб, даже мурлыкать перестал. Фильмы про рыб и прочий животный мир он обожает смотреть.
Мышонок утихла - спит, отдыхает от диезов и бемолей. Денис, забрался в кресло, взял книжку, что подарили - о жизни великого святого Сергия. Никогда не читал ничего похожего!
Звонок в прихожей - отец! Только он так звонит! А то под ложечкой стало уже как-то посасывать - нет и нет его...
- Денис! - заговорил отец, едва переступил порог. - Со мной никогда такого не бывало! Я почувствовал, как освобождаюсь от всей той грязи! Мы обсуждали разные проблемы... Отец Вадим предложил мне интересную работу! Я снова смогу быть полезен, понимаешь!
Прошли в комнату.
Отец продолжал рассказывать свои впечатления о новых знакомых, о предстоящей работе. Денис видел, как изменилось лицо отца, даже фигура.
Потом они сидели на кухне.
Чайник пронзительным ментовским свистом умолял выключить его. Выключали и снова по новой наливали крепкий чаёк в чашки. И говорили, говорили.
Апельсин мурлыкал на всю кухню, кидался на колени то к отцу, то к Денису, тёрся усатой мордой, тыкался носом в подбородок.
4.
Когда Денис проснулся, отца уже не было дома. Вскоре выбралась из своей норки Мышонок. И понеслось! Закружилось! С конкурсами всегда такая куролесица. Неожиданно сваливаются десятки самых разных дел и все надо, срочно надо.
Куда-то запропастился любимый бант Мышонка. Она его всегда нацепляла на затылок во время подобных мероприятий. Этот бант как бы успокаивает её и мобилизует. Так она говорит.
Обнаружили бант почему-то в кармане зимней куртки. Но самое сложное оказалось - приладить бант на голову Мышонку. У мамы это как-то быстро, ловко получалось. А тут-то вкривь, то вкось! Наконец, Денис тремя булавками прицепил его.
Добирались, как обычно, в метро и семь минут в темпе марша.
Во дворе у Центра уже во всю шуршит народ - болеть за своих козявок приволоклись родные и родные родных, знакомые ...
Мышонок исчезла за дверью, дернув носом и изобразив зверскую улыбочку - мол, держись, Дэн, пошла рубить уголь!
Денис пристроился возле старой березы. Время текло ужасно медленно и, кажется, вечность прошла, когда Арнольдовна объявила на весь двор: "Просим ждать!" И захлопнула за собой дверь.
И ни звука из двери. Тишина, как в бочке.
Достал мобильник и позвонил Гольду.
- Слушаю, Дэн!
- Ты где сейчас?
- Я умотал с двух уроков - у меня сегодня полно дел на почте.
Сейчас тащу инвалидам пенсию. В двух домах лифты клюкнулись и на десятый этаж своим ходом - такое веселое дело!
- Для будущего чемпиона по боксу - отличная тренировка. Ты вообще должен забыть про лифт.
- А я и забыл! Как на тренажере работаю! Вдох-выдох... Как наша скрипачка?
- Арнольдовна уволокла всех гладиаторов в зал. И сейчас они там насмерть сражаются. Во дворе народ не дышит.
- Мышонок выдаст профессорам класс! Все вздрогнут! Я уверен!
С Гольдом все понятно. Он работает на почте уже несколько лет. Почти ветеран. А задачка у него крутая - разносить бабки инвалидам и стариканам разным, кто не может сам доползти до сбербанка. И на сберкнижку не желает откладывать. И Гольд завоевал особое доверие - стариканы его зовут "наш Гольдик!" Уважают. Короче, у Гольда "крупный бизнес", как сам шутит. И то ладно - подмога для дома.
Почувствовал, кто-то стоит за спиной - Таня! Улыбается. Как будто уже лет двести здесь стоит. В руках дымятся три пачки пломбира.
- Приветик!
- Салютик... Откуда мы свалились? - удивился Денис.
- Из метрухи. Сачканула с истории. Ой, сейчас уже должны выходить... Да, сейчас!
- Откуда знаешь?
- Чувствую. Взяла Маше пломбирчик. У нее сейчас такой жар, такой, что мне даже представить страшно...
Денису взглянул на Таню - она, прикусив губу, не отрывала глаз от знаменитой двери. Спиральки над ухом дергались, и даже кончик носа даже побледнел.
Таня обернулась, взглянула на него в упор зелеными глазами.
- Что? - спиральки успокоились. - Хочешь что-то сказать?
- Почему у тебя глаза такие зелёные?
- Не знаю. И у мамы зелёные. А что? Это плохо?
- Ты хотела поговорить с Мышонком о скрипке. Говорила?
- Да! - и снова задергались спиральки. - Я потом тебе всё скажу. Сейчас... Они уже идут... Вот сейчас откроется дверь...
И точно! - широко распахнулась дверь, и двор как-то почти сразу заполнился молодыми дарованиями, из-за которых затеян весь этот сыр-бор. Народ ожил, запищали козявки на разные голоса.
Вот и Мышонок - вылетела как будто из рогатки пульнули.
- Ой-й-й! Танечка! Пришла...Ой, молодчина!...Фу-у...А там что было, что было! - затараторила, размахивая руками, подпрыгивая. - Я, конечно, две паузы скушала...И не заметила! Слышу рояль...А я рот раскрыла и слушаю, слушаю...Но потом, как очухалась! И дальше, дальше рубить! Тут как раз это глиссандо...ой! А потом...
- Ой, пломбирчик!..- откусила и снова затараторила. - Олежка из класса валторны вышел на сцену и плюх на пол! Зацепился за свою собственную ногу! Никто даже не засмеялся! Валторну не отпустил из рук! Представляете! Поднялся да так сыграл, такой класс выдал! А Ниночка Фролова подошла к роялю и мимо стула бах! Сидит на полу, лыбится, как бы ничего не случилось... Она тоже здорово играла... А я... я целых две паузы слопала, целых две...
- Мышонок! Не пищать! Дыши носом! - Денис сжал худенькое плечико сестру. - Дыши носом и лопай мороженое!
Мышонок вплотную занялась мороженым. Облизывалась и смотрела сияющими глазенками то на Дениса, то на Таню. И было видно, какого великого
труда ей стоит сдерживать себя, как все бурлит у неё внутри.
Как-то совсем неожиданно, хотя всё этого только и ждали, из двери
раздался чей-то негромкий, слабенький голосок:
- Приглашаем всех в зал! Просим!
Народ ломился в дверь, будто на последнюю электричку опаздывали. Через какую-то минуту все расселись по креслам и затихли. Даже дышать перестали.
На сцене, за длинным столом сидело несколько человек, какие-то бумажки они перекладывали, записывали, переговаривались.
- Это профессора и преподаватели из консерватории и Гнесинки! - прошептала Маша и вжалась в руку Дениса остреньким подбородком. - Они нас слушали... Ой, как же я боюсь...
Появилась Арнольдовна. Строго взглянула на сидящих в зале, и направилась к членам комиссии. Потом подошла к краю сцены и стала рассказывать о Центре, как и кого в нём учат. И представила членов жюри, сидевших за столом. Профессора и известные музыканты кланялись, потряхивая седыми головами, улыбались, чесали за ушами.
Сама Арнольдовна вся расцветала в улыбке.
- Дорогие мои! Сегодняшний конкурс это лишь одно мгновение, где нам было очень трудно, поверьте мне, отобрать лучших... У кого-то из наших молодых дарований не выдержали нервы или помешало ещё что-то, и поэтому не стоит огорчаться, если что-то сегодня не получилось - ещё всё впереди! А назвать имена тех, кто сегодня смог отличиться, я просто обязана...
У Дениса даже заложило уши от волнения - смешались имена лауреатов, дипломантов и прочих, прочих... На сцену выбегали нарядные девочки с бантами в волосах и без бантов, пацаны в белоснежных рубашках с бабочками...
То и дело гремели аплодисменты, а за спиной Дениса уже кто-то хлюпал
носом и кого-то успокаивали, говорили что-то...
- По классу скрипки - лауреат конкурса Мария Пожарникова! - объявила
Денис не успел от волнения выдохнуть, как мимо него, с писком пронеслась Мышонок. И вот она уже на сцене. Арнольдовна вручает какие-то бумаги, обнимает, целует. Аплодисменты...
Это же Мышонку хлопают! Рядом изо всех сил кто-то бьют в ладошки, что-то восторженно кричит Таня. И пожилые люди, сидящие впереди, тоже хлопают, смеются...
Мышонок прилетела обратно. Диплом сияет золотыми буквами. Сунула его в руки Дениса, и сама вдруг начала обливается слезами, и тут же смеется, и снова рыдает. Хорошо, что у Дениса было два чистых носовых платка, а то хоть рубашку снимай. И Таня утирает ей сопли платочками... И обе тут же смеются, обнимаются... Вот и пойми их...
Потом сами преподаватели, профессора говорили о музыке, какое значение она имеет для человека и всего человечества. Рассказывали о своих встречах с великими музыкантами...
У Мышонка слезы высохли и она уже с сияющими глазами слушала профессоров. Денис видел, что Мышонок уже готова снова пилить с утра до вечера и отрабатывать очередное глиссандо...
Нет, Дэн, ты в этой жизни ни черта не понимаешь. Музыка это, явно, не диезы и бемоли, не сочетание звуков, а, видимо, ещё что-то такое, что твоему хилому воображению совсем не подвластно.
Наконец, народ с радостным шумом выкатился из зала, на залитый солнцем двор.
Мышонок закружила по двору, запищала, заверещала на все голоса, на
которые только была способна. Таня схватила Дениса и Мышонка за руки, и они втроем принялись отплясывать вокруг старой березы что-то невероятно безумное. К ним присоединились мамаши и папули со своими юными дарованиями. Фаготы и скрипки, валторны отрывались во всю, с визгом срывали с себя банты, бабочки и швыряли всю эту разноцветную шелупень в яркое синее небо. Наверное, вот так же придурялись туземцы в честь победы над кровожадным противником.
С балкона второго этажа вся комиссия во главе с великолепной Арнольдовной тоже веселились, глядя, как резвятся их "птенчики".
В небе ослепительно сияло солнце.
Дэн, сейчас бы подбросить Мышонка к этому солнцу! И чтоб она уселась на облако - Мышонок давно мечтает покататься на нём! А разве не заслужила! Вон, какое симпатичное облачко плывет!
Ожил мобильник у Тани. Оказывается, мать плохо почувствовала себя. Тане надо бежать домой. Она сунула какую-то бумажку в карман Дениса, поцеловала Мышонка в нос и галопом на метруху.
Денис с Мышонком решили проведать мать в больнице - там тихий час. Но сначала позвонили, доложили маме об успехах Мышонка.
От мамы последовала команда немедленно отправляться домой - лауреата надо напоить и накормить!
Еще мама сказала, что чувствует себя хорошо, а после такого радостного сообщения вообще все болячки выскочат из неё разом.
Пошагали домой. Стащить с головы бант, что скособочился, как парус на сломанной мачте, после шторма, оказалось не просто.
Дома Денис торжественно вытащил из холодильника любимый шоколадный торт Мышонка! Разве не заслужила! Кровью и потом заработала!
Мышонок на седьмом небе - скачет по комнатам, визжит. И, конечно,
Апельсин галопом за ней следом. Он обожает повеселиться.
Снова позвонили маме и снова всё в подробностях рассказали ей, как
проходил конкурс, сколько было слёз и смеха.
Мышонок приказала Денису отрезать часть торта и спрятать в холодильник - придёт папа, а потом пир будут ещё продолжен с Таней и Гольдом.
Звякнул мобильник Дениса - это, конечно, был Гольд.
- Слушаю!
- Докладывай, как дела у Мышонка!
- Ха-аа! С Мышонком мы теперь можем разговаривать только на Вы - Арнольдовна вручила ей диплом Лауреата! Это ни ля-ля!
- А я говорил - всех профессоров она поставит на уши!
- Приходи - обмоем лауреата! И торт тебя ждёт.
- Приду, но только не сегодня. Дэн, пацаны засекли очень подозрительный дом на Пирогова, что возле магазина.
- В четыре этажа? На нём реклама - "Фирма "Глобус" продаёт горящие путевки"?
- А ты откуда про него знаешь?
- Шуровал на "шумахере" и вижу, Косой торчит у этого дома, и ещё амбал килограмм на сто двадцать, какой-то рыжий. Потом девка выскочила...
- Пацаны сказали, что это та самая девка, которая приносила "витамины" в школу. Я думаю, Никите пока не будем говорить.
- Подождем. Надо с наркотой засечь, чтоб открутиться не смогли.
- Засечём. Завтра придешь в школу?
- А как же! Вылечился. Поговорим там. Пока, Гольд!
Мартышка блаженствует за столом, смакует торт, отковыривая его ложечкой по капельке. Апельсин застыл на стуле, точно изваяние, глаза таращит.
И мурлычет на всю кухню. Но это он не выпрашивает, а просто так выражает любовь и преданность своей хозяйке. К сладкому он безразличен. Другое дело косточка с мяском.
Денис вздрогнул - забыл про магазин! - чем, изволите, кормить завтра Мартышку? И другой народ? И, ваще, пусто в холодильнике!
- Я в магазин! - крикнул Денис из прихожей. - За жрачкой!
Ещё издали увидел бабу Жанну с коляской.
- Физкультпривет!
- Салют, Дениска! - обрадовалась баба Жанна. - А я тут нашего богатыря пеленаю, такую лужу нафуфырил...
- С ним надо строго поговорить - совсем распустился!
- Сама виновата, задумалась и слышала его позывных... Скажи лучше, как у Машеньки дела? А то тут хожу, хожу, гляжу, гляжу, а вас ни слуха, ни духа...
- Господи, как же я рада за Машеньку! - у бабы Жанны глаза заполнились слезами, она перекрестилась. - Господи... Я уж молила его, просила... Помог. - Теперь и мамочке, Еленочке нашей, станет спокойнее, на поправку сразу пойдет. Вот увидишь! Это же всё нервы, нервы! А утром гляжу - Федор Андреич бежит и радостный такой. "Меня в храм взяли! Отец Вадим предложил работу!" И глаза прямо светятся. Дай-то Бог. Я отца Вадима давно знаю, очень серьезный батюшка.
- Теперь и я его знаю.
- Да? - она как-то по-особому пристально взглянула на Дениса.
Слёз в глазах уже не было. Улыбнулась. - Вот и славно... Слушай, я у себя в сумке обнаружила баночку черных маслин! Как это понять? Откуда появились? Я не покупала. Дело твоих рук, проказник?
- Жанна Николаевна, за кого вы меня принимаете? - совершенно искренне возмутился Денис. - Неужели вы думаете...
- Молодой человек, не морочьте старушке седую голову. Не смей больше делать подобное! - голос у бабули налился сталью, а вот снова заулыбалась. - Маслины, между прочим, оказались даже очень, очень вкусные! И как раз по моим зубам!
- Я в этом не сомневался!
И они оба захохотали.
- Дениска, не балуй больше так! - баба Жанна обняла Дениса. - У тебя самого полно расходов, а ты тут ещё подбрасываешь.
- Между прочим, у меня от денег в карманах дырки! А это значит, как говорят господа англичане:"A beggar can never be bankrupt!" - "Бедняк никогда не обанкротится!"
- Ах ты мой, Оливер Твист! И куда сейчас мчится, дырявый карман? Куда несет тебя ветер?
- В магазин. Шамовка закончилась. Вам купить что-нибудь?
- Нет, нет, я уже отоварилась. Знаешь, у меня одна проблема возникла. Гуляем мы с Толяном и подплывает ко мне дама весьма, весьма респектабельная. Я, говорит, живу тут недалеко и часто вас вижу с коляской. Хотела бы вас кое о чем попросить. Мы с мужем очень заняты, а у нас дома собачка, она страшно скучает одна и прогуливать её нужно, а нам с мужем, ну, совсем, совсем некогда. Не могли бы вы помочь нам, поухаживать за нашей собачкой. Мы были бы вам весьма благодарны...- баба Жанна смотрела на Дениса в упор, очень, очень серьезно смотрела. - И, знаешь, я согласилась. Она сказала, что будут платить мне. И назвала сколько - это три моих пенсии! Представляешь? Я смогу Толяну покупать хорошие памперсы. И студентам помогу немного, а то они совсем отощали! Ты меня не осуждаешь, Дениска? По-моему, в этом нет ничего...
- Все нормально, баба Жанна. Вы делаете работу, вам за неё платят... - Денис улыбнулся. - И всё окей!
- Нет, конечно, не всё окей... - баба Жанна улыбнулась и такая жалкая получилась у неё улыбка. На глазах даже что-то сверкнуло, блеснуло. И она ладошкой вытерла это что-то блеснувшее. - Я никогда не думала, что придется мне... Но что делать? Надо же как-то крутиться, вертеться! Ведь так? Да и это тоже работа - я буду честно помогать людям.
- Конечно, работа! И нормальная! - сказал Денис. - С собачкой погулять разве плохо? Ха-ха! Да еще за хорошие баксы! И я согласился бы! Всё нормалёк! Никаких вопросов у матросов! Главное, чтоб энто животное не кусачее было.
- Что ты! Такая махонькая, лохматенькая. Хозяйка уже меня познакомила с ней - ласковая! Я не разбираюсь в породах. Микки зовут. Теперь, говорит женщина, мы с легкой душой сможем быть на работе сколько угодно, а то испереживались...
- Пусть трудятся! И не забывают о своевременной оплате. А вообще, надо подумать... Создать фирму - "Помощь собаководам"! А!?
- Блестящая мысль!
- Баба Жанна, прошу продумать и всё записать... А я побежал!
Магазин недалеко от сквера. Денис всегда этот путь пробегал в темпе "Vivacissimo". Так исполняет Мышонок, то самое глиссандо в сонате Моцарта, которое никак у нее получалось. Ну, а сегодня после такого замечательного конкурса, надо пробегать еще "быстрее, быстрее"! Пусть Фольфганг Амадей Моцарт оценит, в каком темпе вкалывает трудовой народ, в том числе и Дэн, так называемый акселерат расторможенный.
Подумал о бабе Жанне, улыбнулся. Он знает, что она обожает чёрные маслины, только не может позволить себе купить их. Вот он и подбрасывает иногда
баночку. А то и баночку сайры запрячет в коляску к Толяну. Бабулька рыбку уважает. Заныкал в пелёнках - и сюрпризик на месте!
И тут же подумал о собачке, которая не кусачая и за которой теперь баба Жанна должна присматривать.
Всё нормально, баба Жанна! Да эта работа в сто раз получше работы киоскера! Кукуй там десять часов за окошечком, как в клетке, с разными чумовыми журналами и зубной пастой! А тут гуляй по свежему воздуху, и заодно Толян приобщится к животному миру. Собака - друг человека!
Дэн, короче, скоро у нашей бабули из карманов будут торчать зеленые и можно смело заказать фарфоровые зубы. Подскажем!
Что-то зашуршало в кустах.
На бегу повернул голову - из-за кустов блеснули два глаза.
- Приветик! - Денис остановился. - Ну, иди сюда! Почему я тебя давно не видел? Где пропадала?
Из кустов вышла, прихрамывая, огромная белая в черных пятнах догиня. Старенькая уже. Но даже с перебитой лапой, она выглядела красавицей. Больше года мотается здесь. Никто не знает, как попала сюда. А сама не может сказать. Со здешними собаками не дружит. Два месяца назад какие-то подонки перебили ногу, и теперь она уже не к каждому подходит.
Вместе с бабой Жанной лечили ее. Баба Жанна по всем правилам сложила переломанные косточки. Хотели на рентген отвезти, но потом поняли, что догиня никуда не поедет - она всегда вся вздрагивает и рычит, когда слышит, если тачка где-то рядом пыхтит.
Срослись косточки довольно быстро и с ноги сняли повязку. Только
осталась хромота. И баба Жанна шутит: "Теперь мы с ней на пару хромоногие! А то мне одной даже скучно!"
- Рассказывай, как делишки? - догиня уткнулась горячей мордой ему в колено, тяжело задышала, застонала. - Ножка болит, да? Завтра я тебе анальгинчик притащу, пару таблеточек глотнёшь и полегчает. Вот увидишь, полегчает. Я даже Апельсину давал... Он уже пенсионер и тоже стонет... Никто не обижает? Ах, ты ушастая... Не знал, что встретимся. У меня дома косточка есть. Завтра жди. И ты, дружище, держись, держись, не унывай. Не обижайся на нас, мы ведь такой разный народ. И нервные есть, а придурков о-оо! Дурь в мозгах кипит, когда накеросинятся, ты от таких подальше...
5.
Только что Доктор Серж позвонил, что движется на своем "мерине" мимо резиденции Пожарниковых, и, если Денис не занят важными государственными делами, может прихватить его на мероприятие, которое имеет кодовое название "Поиск соплят".
Серж, отправляясь в район "трех вокзалов", всегда старается брать Дениса с Гольдом - они хорошо ориентируются там во всех щелях, подвалах и прочих злачным местах и помогают выковыривать оттуда соплят.
Через минуту Денис уже стоял у подъезда.
Господин Доктор с грохотом подкатил на своем знаменитом "мерседесе-бенце". Его тачка известна всей округе и особенно соплятам, но под более точным именем - "чтобтынезаглох".
Чихая и фыркая от чувств, древний "мерин" затормозил. Рядом с Доктором был только один Андрюша, друг Сержа и большой умелец задушевных бесед с соплятами. Те, затаив дыхание и вытаращив зенки, слушают его рассказы об ужасном вреде для человека наркоты и алкоголя. И каждый раз клятвенно обещают прекратить заниматься всем этим мерзким безобразием. Но потом опять всё сначала - вмазывают наркоту и глушат всякую гадость, вроде, моющих средств и разных разбавителей красок. Одеколон для них уже почти коньяк.
Их отвозят на "мерине" Доктор Серж или какая-нибудь "скорая" до ближайшей реанимации. Но все равно "Синий крест" под водительством Доктора Сержа не теряет надежды, что соплята когда-нибудь покинут вонючие щели, пойдут учиться, получат разные хорошие профессии. И вообще станут просто нормальными человеками. И уж есть такие - вытащил Доктор!
С грохотом самосвала, тачка помчались к дому Гольда.
Вот и он уже сидит рядом с Денисом и кряхтит, устраивая свои длинные грабли сорок шестого размера.
- Тебя кто-то слегка царапнул? - Доктор, покосился на Гольда, выруливая в очередной проулок.
Денис тоже заметил под правым глазом друга великолепный фингал темно фиолетового цвета.
- Это он свалился со стула, когда заснул, решая математику.
- Не оригинально мыслим, - просипел Гольд, продолжая бороться со своими ногами. - Обыкновенная тренировка. С Димкой Шутовым мы вчера три раунда отработали. В третьем я слегка зевнул и он мне тут же вмазал прямой. Неплохо сработал. Ну, я слегка обиделся и провел апперкот. И у него тоже остался приличный знак. В полном расчёте. Через неделю будет квалификация, если нормально проведу бои - разряд дадут. Тренер нас троих готовит к разряду.
- Гольд, мы в тебя все верим! - Доктор даже просигналил торжественно, чем перепугал двух граждан на тротуаре. - Только не работай без шлема, а то
отшибут мозги. Это очень нежная штука и к нему нужно относиться с великим почтением.
- Наш тренер Сергей Дмитрич тоже про это всегда толкует. И ещё он здорово не любит грязный бокс. Сам когда-то от грязи пострадал. На чемпионате России. Сергей Дмитрич там одному боксеру все три раунда вздохнуть не давал и уже явно выигрывал по очкам. А тот "артист" слегка погладил его своим затылком, да так ловко, что судья даже проморгал. Сам Дмитрич тогда по горячему ничего не понял. Потом поставили диагноз - перелом скуловой кости, сотрясение мозга.
- Бокс надо запретить! - подал голос Андрюша. - Калечащий вид спорта! И все мордобои, вроде кикбоксинга, бой без правил. Уже были бои рабов-гладиаторов, когда цирк ревел: "Убей! Убей!" А мы чем лучше!? В двадцать первом веке на ринге два человека друг друга калечат! И это век прогресса! Скачут журналисты, показывают по ящику, сколько наломано костей, выбито зубов...
- Бокс можно сделать цивилизованным, Андрюша, - сказал Серж.
- А кто это сделает? Всем подавай кровь! Газеты и ящик с ума сходят...
Друзья завелись, а у Дениса с Гольдом разговор по делу.
- Как настроение в школе? Тоскуют по "витаминчикам"?
- Вроде, тихо. Косой ходит по коридорам, как на тусовке - весь в цепях, гремит ими. Мои стрельцы держат его под постоянным наблюдением. Но вчера вечером упустили, и рванул куда-то...
- Как Муравей дышит?
- Я ходил, не пускают к нему, но нормально, вроде. Так сказали. Предал ему мобильник.
- Никита сказал, что тетю Веру лечить нужно ... - Денис помотал головой.
- Болезнь у неё какая-то... Наверно, и Муравей потому чудит. Никогда ничего не скажет, а потом выкидывает кренделя.
- У него с нервами плохо. Как умер отец, так, вообще, замолчал...
- Да, раньше другим был. Я по мобилу спросил, кто наркоту ему дал и кто вмазал - "ничего не помню!"
- Придурка валяет.
- Мне кажется, он боится сказать нам что-то.
- Похоже, - сказал Денис. - Но братец Никита его дожмёт.
- Хорошо если дожмёт.
- Господа, прибыли! - Серж резко сбросил скорость. - На нашем обычном месте стоим?
- Да! - дружно ответили Денис с Гольдом.
"Мерин" заскрипел тормозами и, резко вздрогнув, застыл рядом с фонарным столбом. Здесь посветлее, чем в других местах. Рядом гастроном, на его широких ступеньках всегда кто-нибудь "отдыхает", накеросинясь до одурения. Гастроном этот трудится на благо народа с утра до утра. В нём всегда можно приобрести любой товар - от вкусной калорийной булочки, бананов до ветчины. Но главный товар здесь, который особенно ценится народом, дешёвая водяра и прочая жидкость, что активно продают в отделе "Сопутствующие товары".
Милиция как бы не замечает ничего. Главное, чтоб не было шума и трупов. Правда, то и другое иногда возникает, но всё быстро гасится - и опять тишина. О наркоте и говорить нечего - здесь тебе предложат на любой вкус.
Уходя на поиски соплят, в тачке всегда кто-то остаётся - иначе не только колеса снимут, но и мотор сдадут на металлолом. Сегодня сторожит Гольд тачку, его очередь.
Сразу пошагали к детскому садику, вернее, где сейчас стоит нечто без
окон и дверей. Шум был, что воздвигнут на этом месте высоченное, ультрасовременное, но всё почему-то заглохло на радость местному населению. Тут много старых подвалов, подземных ходов и прочих щелей, где можно спрятаться от ментов, а то и просто помереть. Такое здесь не редкость. И потом случайно находят изгрызенный крысами труп "неизвестного".
Решили начать с осмотра подвала, что начинался от детсада. От него шли подземные ходы, неизвестно кем, когда и для чего вырытые. Здесь застревали соплята, которые ещё плохо ориентировались в темных закоулках или те, у кого наступала отключка после большой дозы и им уже всё равно, куда сунуться носом.
Андрюша включил фонарь, который всегда брали с собой. Без него здесь делать нечего.
Яркий луч света вспорол темноту и уткнулся в разлом бетонных плит, в пустые барабаны от кабелей, в мешки с окаменелым цементом, торчали какие-то железяки и, наконец, нашарили ход в подвал - тот темнел узкой кривой щелью.
Спешить тут нельзя - черепухой саданёшься обо что-нибудь, или разорвёшь куртку и джинсы о разные штыри, крючья, проволоку. И ещё не забывай смотреть под ноги, чтоб не вляпаться во что-нибудь. И, конечно, кругом наглые крысу - они здесь полные хозяева и на разных "туристов" совершенно не обращают никакого внимания.
Боком, на карачках потихоньку просочились вниз, где просторнее и меньше торчит всякого острого и колючего. И трубы теплоцентрали здесь. Вот поэтому, с наступлением холодов, сюда и стекаются бомжи, как тараканы, лепятся вдоль теплых труб.
Денис свернул в сторону от труб. В тесном, низком подземном ходу стены уложены столетним кирпичом.
У Дениса из головы не выходила мысль о Верке-Ярославке. Ей, конечно, передали, что ищут, и залегла на дно. Этому её не учить! Хитрая, жуть! Так спрячется, что ни одна учёная собака не вынюхает. Ну, а бежать отсюда навсегда, не по её характеру. Никогда Верка не рванёт с "трех вокзалов". Это же её царство-государство. Она тут первая леди! Так она себя называет.
Впереди замерцал неровный свет.
Возле костра, разложенного на куске жести, сидели трое пацанов - старые знакомые. Это не соплята, а вполне серьезные бомжи. Они даже не дернулись, когда подошли Андрей, Денис и Серж.
- Пожрать принесли? - деловито спросил самый старший, который называл себя то Ван, то Борька, короче, Ван-Бор. Так его все зовут. В этих местах пацаны меняют свои имена, фамилии, скрывают, где их дом родной. И очень любят сочинять всякие страшилки о своей прошлой жизни.
- Мы как раз навострились поужинать! - продолжал Ван-Бор.
Он известный говорун.
- Обойдетесь. Разбаловали вас тут, - сказал Серж.
- Совсем не жалеешь детей, командир, - хмыкнул Ван-Бор.
- А что вас жалеть, красиво здесь устроились.
- Уметь надо, господин Доктор! - хихикнул Ван-Бор, снимая с головы наушники от очень крутого плеера. - Не желаем послушать! Клёвый отрыв! Болт, Зубатый, чего спим? Усадить гостей! Сейчас мы им коньячок изобразим. А то давно не виделись! Пять звёздочек, ни какая-то там мозольная жидкость! В хрусталь нальём! И культурно побазарим.
Пацаны скатились с кресел.
- В другой раз, побазарим Ван-Бор. Некогда сегодня.
- Ё-мое! Да вам всегда некогда! Поэтому все шибко нервные, ну, прямо
психи все. А нервные клетки не восстанавливаются. Так говорю, Доктор? Потому учёные разные раньше времени копыта и откидывает. Правильно мыслю, Доктор?
Ван-Бор выделялся от многих привокзальных бомжующих пацанов - учился в школе, правда, неизвестно в каком классе. Откуда возник в этих местах тоже никто не знает. Всякий раз новая история и одна страшней другой. То из Чечни бежал, чудом спасся - всех родных зарезали, короче, сплошная кровь; или мозги пудрит, что жил на Камчатке, возле вулкана, и родные погибли во время извержения лавы. Трепанёт, а потом зубы скалит - рад, что смог хорошего тумана напустить. Любит читать книжки и не только детективы. Но самое клёвое, это его умение поговорить. Может запудрить мозги любому, что помогает "красиво зарабатывать милостыню", как называет он это дело. У него водятся бабки. К наркоте равнодушен, не пьёт, как многие здесь, и уже давно задался целью купить тачку, как это сделал пацан-бомж, прописанный на Киевском вокзале. Про того пацана в газете. писали. И Ван-Бор носит ту статью у себя в кармане, как талисман.
Они с Веркой-Ярославкой держат в руках всех бомжат-соплявок, что присосались к этим местам. У Верки, вообще-то, власть покруче. Она авторитет "трех вокзалов", с ней считаются даже менты и урки разных мастей.
Всю эту компашку, Серж уже по несколько раз устраивал в детдома, но пацаны через какой-то месяц опять здесь: "Скучно там! Свобода нам на душе! А там учителя права качают!"
В стороне от костра, у стенки поблескивает лаком журнальный столик с резными ножками, правда, одной ножки вовсе нет, а другая сломана и перевязана проволокой. Но это ерунда.
А Ван-Бор восседал на кресле. Это его любимое место.
Кресло стояло, наверно, в кабинете крутого начальника, пока не загремело на помойку. Удобное, на нём и храпака можно задать.
На столике гора глянцевых журналов, два мобильника и бутылка вина. Три фонаря "летучая мышь" стоят на ящике. Фонари эти здесь на все случаи жизни,
без них тут, как без глаз.
Вдоль стен большие картонные коробки, из них торчат матрацы, одеяла. Несколько дырявых раскладушек, перевязанных веревками.
Сюда вонь канализации почти не доходит, но все равно воздух спертый, давит на виски, а в носу потом долго сидит запах кислой тухлятины.
Пацаны в напряге - ожидают ужина. Скоро к гастроному должна подкатить тачка службы "Милосердие", и пацаны получат приличную порцию еды, а то ещё и разное шмотье привозят - секонд-хенд. Ну, а большего и не нужно - все остальное они добудут сами на улицах.
- А как же насчет курева? - и Ван-Бор заскулил каким-то болезненным, слабеньким голоском. - Подкиньте сигаретку несчастному, судьбой обиженному! Маманя померла в страшных муках от тубика, папаню героя войны, фулиганы зарезали. А я всеми брошенный и весь покалеченный...
- Ван-Бор, зачем такой дешёвый скулеж тебе? - Серж прошёлся вокруг костра, посмотрел по сторонам. - Или в юмористы записался?
- Ага. Записался. На пару с Петросяном буду вкалывать. Понял, Доктор, насчёт курева - завязал. Ведь это страшно подумать - один грамм никотина сбивает наповал двух крокодилов или гробит трех бомжей...
- Больные есть?
- Больных здесь не бывает, командир! - ответил Ван-Бор. - У нас здесь народ закаленный. Больные находятся, согласно инструкции, в больнице или в
морге.
- За бочкой, вроде, а? - пацан по кличке Болт мотнул головой на тонкой
длинной шее и упёрся преданными, точно собачьими глазами в Ван-Бора. - Там, кажись, есть... Нынче дергался ктой-то...а?
Денис помнит, как однажды вытаскивали отсюда Болта и потом прямиком в реанимацию - наркоту перебрал. Едва откапали придурка. Больше не колется. На "Момент" и другую дрянь переключился.
- За бочкой? - хмыкнул Ван-Болт и глянул в темный провал подземного хода. - Да, какое-то чучело воняло там. Если ещё дышит. Проводи гостей, Болт.
Этот подземный ход повыше и пошире. Подошли к большой железной бочке. На куче тряпья лежал пацан лет двенадцати и, кажется, уже не дышал.
Серж с трудом отыскал пульс у него на руке.
- Живой... Но совсем плохой пульс...Откуда он, Болт?
- Хрен его знает, - просипел простуженным голосом Болт. - Но он из приезжих. Вродь, из Казани припелил...
- Когда ему наркоту вмазали?
- Энто мы не в курсе. Приполз уже такой... Весь вонючий.
- Почему мне не позвонили?
- Дык откуда мы знаем, чего с ним - может, простыл. Вроде, поначалу кашлял... Сейчас кругом грипп энтот... По радиво мы слышали... Карантин, кажись...
- Профессор, я не об этом спрашиваю! - заорал Серж. - Почему не позвонили?! Кому я мобилу оплачиваю!? Мы же договаривались!
- Дык, мы чего? Ждали, вот оклемается. А он вона как...
- Все ясно. Вытаскиваем? - Серж взглянул на Андрея.
- Конечно, пока Болт совсем не закрутил нам мозги.
- Только быстро, Андрюха! Дэн, с фонарём вперед! И бегом!
Денис светил фонарем - под ногами то и дело попадались обломки камней,
какая-то проволока .
Серж с Андреем несли на руках пацана. Тот даже не шевелил ногами и только временами издавал хриплые стоны.
Самое трудное, конечно, вытащить пацана наружу. И пришлось здорово попотеть. Выбрались на воздух. Вздохнули.
Серж сделал пацану укол, чтоб поддержать сердце, а то можно и не довезти до больницы.
Гольд издалека увидел их с "грузом" и побежал навстречу. Тащить даже соплявок в таком сраном состоянии и то тяжело, а этот дохляк ноги отрастил будь здоров и цеплялся ими за всё подряд.
Принялись устраивать пацана в тачку, подложили плёнку, а Серж уже звонит в больницу, чтоб реанимация приготовились. Насилу дозвонился. Но тут вышел большой прокол.
- Серж, у нас совсем нет мест - после аварии привезли сразу несколько искалеченных... - из мобильника доносился голос врача, его Серж знает уже сто лет, и тот многих пацанов спас.
- Алёшка, брось эти шуточки! Какая черта авария! Вчера мы договорились! - взорвался Серж. - Заведующий сказал, что в любое время можем привозить соплявок! Ты же сам рядом стоял! Пацан очень тяжелый! Концы запросто отдаст!
- Серж, клянусь, нет даже одного места! Ты же знаешь, наше вшивое отделение - всего семь коек! - тоже орёт доктор. - Уже весь коридор забит крайне тяжёлыми! И там уже места нет! Понимаешь! И звонят, ещё пять человек везут! А впереди ночь! Куда сунуть вашего? В туалет?! Некуда! Звони Петровой в двадцатую. Я уже туда двух мужиков сбагрил, прямо с коек снял. Там большое отделение...
И Серж начал звонить в двадцатую. Разговор длинный. Там тоже перебор с больными. Но всё же договорились. Дрогнуло сердце Петровой, как пошутил Серж. Найдут уголок пацану. Только в ту больницу дорога уж больно дальняя.
- Ребятки, на сегодня работа закончена, - Серж завёл мотор. - Мы с Алексом в двадцатую, а вас вытряхнем по дороге.
- У меня тут дело есть, - сказал Денис.
- Какое ещё дело? - удивился Гольд.
- Ладно, мы уехали, - Серж резко газанул с места и тишина.
- Какое у тебя здесь дело? - Гольд уставился на Дениса.
- С Веркой надо поговорить.
- Это хорошее дело. Тогда я тоже остаюсь.
- Гольд, тормози. Ты уже наскакался. Теперь моя очередь. Шуруй до дома до хаты.
Денис постоял немного, вслушиваясь в шаги уходящего Гольда. И направился обратно к щели. Фонаря нет, достал из кармана зажигалку. Сто лет, как завязал с куревом, но зажигалка всегда при нём. У Гольда такая же. И частенько выручает их этот маленький жёлтенький язычок. Правда, надо знать место, как свои пять пальцев, где идёшь - ползёшь, иначе так покалечишься, ни одна больница не вылечит. Пацанье под наркотой, когда ползет в темноте, животы себе пороли до кишок или глаза вышибали.
Вот уже и знакомый вход в щель темнеет между плитами.
Пригнулся и занырнул в темноту - здесь он мог пройти метров десять, пятнадцать на ощупь, здесь знал каждый выступ.
Включил зажигалку - выключил. Быстро огляделся.
Экономить надо! Потащился вдоль стены и снова чирик-чирик. Снова задергался огонек в руке. Тут главное, нельзя спешить. В темноте ноги и руки - твои глаза, которыми ощупываешь всё, "осматриваешь" каждый метр стены перед собой.
Здоровенная крыса прошмыгнула между ног - почувствовал её упругое крепкое тело...
Специально ударилась о ноги, чтоб знали, кто здесь хозяин.
Пискнула по-особому - мол, не обольщайся! Я главная!
Он ненавидел этих мерзких хвостатых тварей. А умные! Сидит перед тобой и смотрит в глаза, не мигает, и всё, вроде, понимает. И никакого страха в ней. Они хозяева в этом вонючем царстве.
Еще немного прошёл в полной темноте.
Ага, знакомый запах... Принюхался - точно, костёр уже рядом.
Впереди посветлело.
И тут до него донёсся резкий голос, будто наждаком по ржавой железке водят - Верка! Её голосок за километр узнать можно!
Дэн, сейчас мы эту фифу прищучим!
Ещё чуток поближе продвинемся к выходу.
Вся гоп компания перед ним, как на блюдечке.
Верка сидела в кресле Болта и потягивала сигарету. На корточках, как кутёнок, притулился у её ног Болт и не сводит глаз с "принцессы". Зубатый съёжился на раскладушке, похоже, спит. Почему-то он всё время спит, как не придёшь - совсем слабак. Болеет, наверно. Ван-Бор с газетой развалился в своём кресле. Ученый! С прессой знакомится.
- Куда чмокнутого повезли, не знаешь? - скрипнула Верка, зппуская над головой очередную порцию колечек из дыма.
- Не сказал Доктор, - Ван- Бор выплюнул жвачку. - Болт, вы там о чем базарили так долго?
- Доктор всё приставал - почему не позвонили. Почему...
- Почему, почему! По кочану! - Ван-Бор закурил. - Надоели эти чмоки. Как тараканы лезут, лезут и все сюда.
- А ещё он здорово обиделся, что ты не позвонил ему...
- А у меня зарядка в мобиле села. И у нас тут не общежитие. Вер, у тебя есть кадр, который сечёт в электричестве?
- А зачем тебе такой кадр?
- Электричество хочу провести сюда. Компьютер купим.
- Ящик поставим! - замахал руками Болт. - Игры разные купим. Я видел в магазине! Бум- бах! Тра-та-та! Ой, клёвые игры!
- Ты, Болт, будешь продавать билеты.. Ну как, Вер? Достанешь кадр? Я уже рассчитал... Хорошие бабки будем делать.
- Ты, Ван-Бор, жирно жить хочешь, - провела Верка подпилком.
- Ага, хочу. Есть мысль... В газете читал, как один наш мозгляк с банков бабки скачивал. С американских! А то совсем зажрались! Вот он их и тряхнул...
- Прежде чем ты их тряхнёшь, тебе уши обрежут.
- Это мы ещё поглядим, сказал слепой. Есть один "академик" у меня на приколе . Я уже закидывал крючок и получил положительный ответ. Ему только нужна хорошая техника. А нас тут под землёй сто лет никто не вычислит.
- Ван-Бор, не встревай. Не советую. Знала я кое-кого. Когда накрыли их контору, устроили им такой кирдык...
Денису надоело слушать трёп, и вышел из темноты.
- Приветик жителям пентагона!
Ван-Бор даже не дернулся.
- Ой, кто к нам приполз! Какие люди! - весело заскрипела Верка, но
Денис заметил, как она вжалась в кресло. - Сколько лет не виделись!
- А ты чо не умотал с Доктором? - хрипанул Ван-Бор.
- Да забыл тут кое-что.
- Ладушки, вы пока выясняйте, а я поехала! - Верка уложила недокуренную сигарету в пепельницу и стала выбираться из кресла.
- Не спеши, Вер. Ван-Бор, пусть пацаны подышат в стороне.
- Дэн, у меня, правда, нет времени! - затараторила Верка. - Я уже давно собиралась уйти, обещала кой-кому...
- И я кое-что кое-кому обещал, - негромко сказал Денис. - Кто дал Муравью наркоту? - Денис не отводил глаз от зрачков Верки. - Ну, говори! Ну!!
- Ты чернуху не лепи мне!
- А ты не прячь глаза! Не виляй в сторону!
- Твоему доходяге Муравью никто ничего не давал! И не парь мне мозги!
- А он мне всё рассказал! - Денис понял, что надо давить, иначе ничего не выжать из неё ничего. - Прямо на тебя указал!
- Лажа! - заорала Верка и подпрыгнула от негодования. - Он у вас придурок! Чистый баклан! Знать ничего не знаю!
- А зачем пряталась, когда Гольд стал тебя искать?
- Никто не прятался! У подруги была! Можешь проверить! Только сегодня приехала!
- Но почему Муравей на тебя указал? Ты мне что обещала!? - Денис теперь взорвался. - В пентагоне ничего нашим пацанам не давать! Ни за какие бабки! Обещала, да!? Или нет!? А это, знаешь, как называется! Знаешь!? У Муравья братан шутить не любит. Он с мужиками из ОМОНа придет сюда и всю эту помойку, весь ваш пентагон с корнем! Он так сказал! Он с вами базарить о насморке не будет! И ему плевать, рванула ты куда-то или не рванула!
Даже при мерцающем свете костра и двух керосиновых ламп, стоявших на журнальном столике, было видно, как побледнела Верка, как вцепилась в ручки кресла тонкими пальцами с длиннющими ногтями в разноцветном маникюре, и задергались губы в черной помаде. И как-то сразу затосковала она вся в этом большом уютном кресле.
- Кто привел Муравья сюда? - Денис повернулся к Ван-Бору.
- Не был он здесь! - это уже Ван-Бор психанул. - Зуб даю! Сто лет не видел его! По барабану нам твой Муравей!
- А где ему вмазали наркоту?! Откуда такая наркота у него? Это не дурь героиновая! Синтетика!! От нее уже подыхали у вас здесь! Ну, что молчите?!
Наступила пауза и какая-то тяжелая тишина, в которой, казалось, ничего не было слышно кроме громких ударов сердца - это у Дениса оно так стучало. Да еще охриплое дыхание Верки путалось где-то над головами, в грязных углах, в паутине.
- Долго молчать будем? - прервал тишину Денис. - Или братана приглашать на собеседование?
- Обожди... Сейчас скажу, Дэн...- голос Верки на удивление совсем не скрипел, а звучал тихо и мягко, ещё никогда так мягко он не звучал. - Сейчас скажу...
Маленькое личико Верки как бы уменьшилось ещё, и остались на нём только огромные ресницы, окрашенные в разные цвета радуги - любит такой выпендреж ! - и пухлые губы, сверкающие черно-синей помадой.
Крыса шматанулась где-то в углу и пискнула.
В костре потрескивают деревяшки.
Верка громко шмыгает конопатым носом, от чего вздрагивают колечки, висящие на бледных ноздрях - пирсинг вшивый! На ушах, на шее и еще где-то навтыкала себе разных железяк. И очень гордится этим.
Верка вздохнула поглубже, губы облизнула.
- Возле гастронома с девками торчала. Хотела уходить и гляжу
Муравей на меня гребёт. И сразу цап за руку: "Ты меня не видела! Никому ни слова! Отвалим!" А руку не отпускает, прямо вцепился! Зенки такие нехорошие и пялится, пялится. Я ему: "Чего пришел? Чего зенки пучишь?" Молчит! Я ему: "Мне некогда, у меня поезд!" А он всё пялится. И заговорил: "Верка, ты только не смейся... Мне очень плохо. Вот скажи - ты зачем живешь? Ты думала об этом?" И всё пялится. Никогда таким не видела. И по новой: "Ну, скажи, зачем мы все живем!? Ты вот зачем живёшь!? " Я что-то стала квакать... И тут у него слезы из глаз как потекли, как потекли... И шепчет на ухо: "Я не хочу жить, Верка! Я это уже давно понял. Совсем не хочу! Не получается у меня ничего!" Я ему: "Придурок! Ты вон как на гитаре бацаешь!" А он мне: "Это никому не нужно! Вот отец мой умер... Сказали, сердце не выдержало... А это херня! Не выдержало! Оно у него всё могло выдержать, а ему... а его..." И как захохочет, ну, как бешеный! Я даже трухнула. А он: "Ты ничего не знаешь! Никто никогда не узнает... У каждого своя очередь... И теперь пришла моя очередь..." И вытащил из кармана ампулу. Я сразу узнала её. С такой враз можно отбросить копыта. Я ему: "Где достал эту дурь?" А он плачет и хохочет, как перегруженный. Я ему: "Подохнешь! Выкини из мозгов! Кто тебе дал?" А он хохочет: "Много знать вредно для здоровья! Ты меня не видела! Поняла!?" И отвалил. Тут мобила звонит - подруга потеряла меня совсем. Короче, я к подруге рванула. Всё! Больше ничего не знаю. И отвали от меня!
Снова тишина повисла над головами.
Ван-Бор не сопит, выкинул жвачку.
- Прямо так и сказал - не хочу жить? - Денис вцепился глазами в черные точки зрачков Верки. Когда вешает лапшу, они всегда дёргаются у неё, а тут застыли черными угольками. - Так прямо и сказал?! Так и сказал, да!?
- Да, так прямо и выдал, - Верка снова закурила, запустила несколько красивых колечек и заскрипела уже своим обычным голосом, задвигала рашпилем по железяке. - Вы все какие-то чмокнутые... Чего вам не живётся нормально? Вот мы с Ван-Бором по баночке пивка высосали и в полном кайфе... Переходи-ка ты, Дэн, жить к нам. И Муравья пристроим. И Гольда. Четыре дня здесь, три дня дома, чтоб никакого шума. Нам тут скоро электричество сделают. Ящик купим.
- И компьютер! В Интернет выйдем! - поддержал Ван-Бор. - По шахматам турнир устроим!
- Красиво рисуете, товарищи. Ладно, это мы обдумаем...
- Нет, Дэн, даже не думай - у тебя кишка не выдержит. И все вы шибко гордые.
- Мы не гордые, Ван-Бор. Вер, в откуда у тебя такая маечка?
- От верблюда! Полный отпад, да? - Вера игриво задвигали плечами, и из-под маечки выглянули тощие ключицы, точно кривые сухие веточки. - В ней я жутко сексуальная! Аж сопли текут у кое-кого! Прямо никакого удержа никакого нет, так текут...
- Эту майку прямо из Америки, из Белого Дома притаранили! - хохотнул Ван-Бор.
- От самого президента Обамы, да?! - расхохотался Денис.
- А чего скалишься? Подарок очень крутого мэна. Он майку в самом
Голливуде оторвал! И обещал снять меня в киношке. Уже придумали название
"Горячая любовь на рельсах!". Я в главной роли! Зелёными заплатят. А потом по Интернету запустят! На весь шарик скоро прогремит ваша малышка Верунчик! Интервью буду давать.
- Ты там на энтих рельсах, смотри не простудись, дурочка! - подал голос
Ван-Бор. - Ой, холодющие они...
- А у меня анальгинчик есть! Жуть, как помогает!
- Малышка Верунчик, а этот крутой мэн перевел тебе, что на майке накарябано?
- Само собой! - "Майд ин Америка!" И ещё тра-ля-ля! Так?
- Почти. Хочешь переведу тебе это "тра-ля-ля"?
- Шуруй! Переводи! - Верка залилась звонким хохотом и закинула длинные ноги на ободранный подлокотник. Своими ногами она очень гордилась и всегда старалась выставить их на общее обозрение. Они, и правда, выглядели у нее вполне клёво, ничуть не хуже, чем у какой-нибудь мировой "мисиски".
- Прошу, не шевелитесь, начинаем переводить! - сказал Денис.
- Ой, не шевелюсь! За эту маечку Зойка-Трясучка предлагала мне десять зелёных. А хо-хо не хо-хо! Дарёное не продаётся!
- Малышка, нынче всё продается! - подал голос Ван-Бор.
- Заткнись! Ты же ни черта не понимаешь в поп-культуре! И чо там накарябали америкашки, Дэн? Мы вас слухаем!
- Слухайте... "Америка - самая великая страна в мире!" - читает
Денис с чувством, почти нараспев.
- Правильно! Мэн мне так и сказал! Майка - высший писк!
- На спине продолжение. Переводить?
- Жми, дави! - Верка, мотая ножками, повернулась в кресле.
- "Лучшие клизмы в мире сделаны в Америке! Наша клизма поможет
всегда вашей любимой заднице!" - на одном дыхании и с выражением выдал Денис текст, сияющий ярким золотом на майке. - "Ждём заказы в любое время суток по телефону, факсу..."
- Заткнись! - Верка пулей вылетела из кресла. Замотала руками перед носом Дениса, захлебываясь от ярости. Из глаз во все стороны разлетались искры. - Ты всё выдумал! Назло мне! Чтоб унавозить меня! Дерьмом считаешь меня! И потому все врёшь, врёшь!!!
- Вот это ты зря, - сказал Денис. - Зачем мне врать! Давай перепишу эту лабуду на листок. И айда на площадь! Прямо сейчас! Там знатоки мигом переведут. И я заплачу тебе зелёными, если лажу выдал! Сто баксов отдам! Ван-Бор свидетель! Ну, айда на площадь!
- "Клизма!! Лучшая в Америке! - Ван-Бор корчился в кресле от смеха. - Ой, не могу! Пупок сейчас развяжется! Спасите, помогите!
"Клизма лучшая в Америке!" Ой, подохну...Теперь у тебя будет кличка - "Веркаклизма!" Сейчас в животе всё лопнет... "Веркаклизма!" Золота не пожалели для такого сраного шмотья! Ай да америкашки! Ай да чувырлы! Из Голливуда прямо! Ой-ййй... помогите мне...
Верка замерла. Из глаз ручьем потекли разноцветные слёзы.
Но вот, словно очнувшись, одним движением руки, с силой рванула с груди майку, и в ее пальцах осталась тонкая тряпица.
- Козёл... Гнида он жирная... - обтерла тряпочкой разноцветные подтёки со щек, с глаз и швырнула ее в картонную коробку.
Закурила. Сигарета дрожит, прямо прыгает в её пальцах.
Голая до пояса, тощая, она была похожа на жалкого птенчика, выпавшего из гнезда на асфальт. Шмыгала носом и всё затягивалась сигаретой, затягивалась. Фиолетовые наколки каких-то цветочков на её худых боках дергались. Каждое ребро можно пересчитать. Маленькие грудки торчали, как незрелые помидорки, и тоже дергались.
Вдруг Верка неожиданно широко улыбнулась, сверкнула острыми зубками, где чернели дырочки от недавно выбитых зубов, отбросила окурок. И вся как-то выпрямилась, и уже не походила на подбитого птенца.
- Ты, Верка, настоящая пробка! Схватила по сопатке! - и глаза у неё стали какими-то по-особому развеселыми, шальными. - Я совсем забыла, что этот мэн хочет снять Верку в киношке! Он хочет на моей жопе заколотить жирные бабки. Он это умеет... Он сможет... Как же у меня выскочило это из башки! - и врезала себе по голове кулачком, и рассмеялась. - Я ему сделаю такой "клип"! Он увидит мою жопу! На всю оставшуюся жизнь запомнит Верку-Ярославку. Я ему морду сожгу! Поняли! Есть у меня пузырёк с кислотой - насквозь всё прожигает. Я изображу ему этот клип! Ой, как красиво изображу...
- Плюнь на него! - просипел со своего кресла Ван-Бор. - За вонючего клопа срок тянуть! Ты что! Он жёваной жвачки не стоит!
Верка закурила, вся окуталась сигаретным дымом.
- У него какая тачка? - спросил Ван-Бор.
Верка молчит, только пыхтит сигаретой.
- Спрашиваю, у этого клопа какая тачка!? - заорал Ван-Бор.
- Есть тачка... - едва слышно выдавила из себя Верка. - Крутая и не одна... и не две даже
- Значит, не будет их. Дам команду пацанам - изуродуют так красиво, что даже сам не узнает их. А кислотой не надо, пусть дышит жабрами. И воняет. Всё горе у клопа ещё впереди.
- Ты не знаешь его, Ван-Бор. Мы все для него самое, самое дешёвое
дерьмо. Я ему очень многое прощала. Размазывал он меня уже и не раз. Умеет
ласковые слова говорить, прямо в душу залазит. И снова гадит там. Вроде, не заметишь сразу, потом расчухаешь, а поезд уже ушел... На мне и подругах моих, знаешь, сколько бабок он сколотил - вагон и маленькую тележку! Нет, таких надо наказывать строго. Тачки он ещё купит, а вот зенки себе уже никогда не закажет, даже за бугром.
Потом Верка надела новую кофтёнку - пальмы на груди и тигр на спине. Немного успокоилась. Но Денис видел - от своего решения наказать паршивого мэна вряд ли откажется. Верка не стерпит, если кто-то несправедливо обидел её.
Поговорили еще немного. Денис понял, что Верка не имеет никакого отношения к ампуле. И Муравью крупно повезло - вколотили не всю ампулу, а то не спасла бы ни одна реанимация мира. Правда, не смог расколоть Верку, у кого можно отовариться такой дурью. Она только жмурилась и трясла головой: "Ходит у кого-то по волосатым лапам, но не знаю у кого. Под большим колпаком эта дурь..." Боится сказать или, действительно, не знает. Вообще-то, она всегда любит хвалиться, что на "её законной" территории трёх вокзалов, знает каждую собаку и кошку. И тут один ответ - здорово боится торгашей синтетики. В незнанку решила уйти. Лишнее слово, сказанное Веркой, дорого может ей обойтись.
Думая обо всем этом, Денис шагал домой. Переходил дорогу к метрухе и прямо рядом с ним резко тормознул белый "Мерс".
Выскочили три наштукатуренные девки под градусом и, громко хохоча, стали обниматься, пританцовывать и даже пытаться петь.
И Денис сразу узнал ту, что вышла из дома бабы Жанны, с сумкой на плече. Она особенно отрывалась, с визгом, крутила над головой, точно пращу, маленькую серебристую сумочку, пытаясь заехать по головам своим подружкам, те увертывались с хохотом. А вот девушка не удержалась на ногах и клюкнулась на асфальт. Полетели в разные стороны красивые белые туфельки. И Денис тут же придумал ей прозвище - Белая туфелька.
Подружки с хохотом подняли девушку, принялись стряхивать с неё пыль, а сами чуть не падают, плохо стоят на ногах.
Белая туфелька, звонко заливаясь смехом, проскакала мимо Дениса, и терпкий запах духов ударил ему в нос.
И всё это время из кабины "мерина" на девушек смотрел мужчина, поглаживая рукой щеку, на которой виднелся большой грубый шрам.
Тормознули рядом две чёрные тачки и вылезли два здоровенных пьяных амбала. Один из них свистнул девушкам. С радостным визгом те сразу рванулись к амбалам и со смехом, толкаясь, полезли в тачки.
Умчалась тачки с Белой туфелькой и развесёлыми подругами.
Белый "мерин" всё продолжал стоять, только водитель прикрыл стекло в кабине. Наверно, кого-то поджидает тачка.
Денис вошел в метро.
Дэн, насчет Белой туфельки у матросов нет вопросов? Нет!
Бабе Жанне представилась разнесчастной - лапша! И ясно, чем она подрабатывает, какими семенами...
Вагон мягко потряхивало, глаза сами собой слипались - Дэн, не проспи свою остановку!
Терпкий запах духов, застрявший в носу, всё еще напоминал о Белой туфельке. И никак не отделаться от этого противного запаха.
6.
Апельсин, как всегда, встречал в прихожей.
- Как дела, рыжий? В доме порядок? - Апельсин громко мурлыкнул и
задрал кверху хвост. - Понял - у вас всё в порядке.
Гремела музыка - Мышонок слушала скрипку с оркестром - играл великий скрипач. Она часто слушает великих. А как же иначе!
Вместе с Апельсином забрались в любимое кресло и послушали музыку. Потом пошлёпали на кухню.
Вскоре возникла сестрица.
Вся загадочная. Это Денис сразу просёк - уши торчали как-то по-особому вызывающе.
- Ты вылавливал пискунов, а чем, по-твоему, занималась я?
- Чем? - Денис взглянул на Мышонка уже внимательней. - Тебе полагался отдых, ты должна была расслабиться. Ну, конечно, покалякала с куклятами, посетила ванну, вымыла свои расчудесные лохмы.
- Это само собой. И к вашему сведению, я постоянно ухаживаю за своими волосами. Не то что некоторые, кто моет раз в месяц. Но это все мелочи и совсем не то. Спорим, не угадаешь! На сто рублей! А!? Нет, на все двести!
- Ха! Ишь, чего захотела! Тоже мне лохотронщица! Стоп! Ты позвонила подружке Тане!
- Тепло... Почти горячо, но ещё не очень...
- Обзвонила пацанок по Центру! Посплетничала.
- Ха-ха! Очень мелко плаваете! Ладно, сегодня я очень добренькая и потому прощаю вам, сударь, вашу недогадливость. Даже Апельсин трясёт усами, сожалея, как вы беспомощны и недогадливы. Я позвонила нашей мамочке!
- Так это само собой - я сразу подумал!
- Поздно! Вы большой тугодум, синьор Помидор! Да, позвонила мамочке и разговаривала с ней. И мне показалось, что голос у неё не совсем такой...
Услышала в её голосе минор. И поехала к ней!
- Ну ты даёшь! Мы же договорились на завтра!
- "Договорились!" Я слышала её голос, понял! И сразу поехала. Но не одна. Ну... угадай - с кем!? Раз... два... три... Ещё на двести баксов могу разорить! Ой, ну совсем ослабел! - она закружилась вокруг Дениса, принюхиваясь. - Как же от тебя несёт какой-то плесенью! Кислятиной! Фу-уу! Надо отмываться. Так с кем же я могла отправиться в такое путешествие? Молчишь, несчастный! С нашим... ну?.. Раз, два... Апельсином!!! Повязала ему на шею свой любимый голубой бант, посадила в сумку и полный вперед! Allegro! Prestissimo!!! - Маша вонзила в воздух свой маленький кулачок и потрясла им, как заправский дирижер. - Мигом доехали!
- Ну, дела... - только и смог выдавить из себя Денис.
- Видел бы ты, как мамулечка обрадовалась, когда мы прилетели к ней. А как обрадовалась Апельсину!!! Ты даже представить не можешь! Все в палате так смеялись, так смеялись, когда я его вытащила... А ему начихать! Он сразу к мамочке на грудь, обнял её лапками, и так замурлыкал, так замурлыкал! Прямо на всю палату! Это было что-то бесподобное... Мамочка улыбается, а у самой слезы... И у других... Но это были хорошие слезы, Дэн! Счастливые! Теперь любая болячка у нашей мамулечки улетит на помойку! И мамулечку очень скоро выпишут из больницы! Да, да!! И будем опять все вместе! Ведь так!
- Конечно, так... Мышонок, ты...ты - просто супер!
- Ха-ха! Я всегда супер, только некоторые не замечают.
- Да вы что!? Я потрясён, сударыня!
- Ладно, мы ещё раз тебя прощаем. Кстати, звонил Алёша-музыка и поздравил, что хорошо выступила на конкурсе. Он уже всё обо всех знает! Тебе
горячий привет. Говорит, жду не дождусь, когда вернусь в Центр, и ты придёшь к
нему в гости с яблоками.
- Где он сейчас?
- В Праге. Там какой-то очень большой фестиваль и я, говорит, опять влип. Такой смешной!
- Алёша-музыка гениальный пианист, Мышонок!
- Это все знают, Дениска. И потому его возят по фестивалям. А мне, говорит, хочется спокойно поработать. У меня, говорит, такие планы, такие планы... Я просто преклоняюсь перед ним. Честно! Ладно, всё! Мы и так много потратили времени на разговоры, а мне еще надо поработать... Скажи, пошла вон! Мотай работать!
- Сударыня, на ужин изволите откушать омлет?
- Если вас, сударь, это не затруднит! - пискнула Маша, исчезая в своих апартаментах.
- А ты что уставился? - Денис потряс кулаком коту, застывшему на стуле, с брезгливым выражением на усатой морде. - Да, твой Дэн дебил! Акселерат расторможенный! Вынужден признать! А ты тоже хорош! Бант ему нацепили! Ишь, мордатый... Ну, ладно, ладно и мы что-нибудь такое изобразим, что все закачаетесь. Ваш Дэн не так прост. А пока вперед в ванную! Кой-кому из благородных запашок помойки не ндравится, раздражает, видите ли!
Вышел из ванной новорожденным. Переоделся. Ремень аккуратно повесил на спинку стула.
Особенно он любит смотреть на этот ремень, ложась спать. Поблескивают в полумраке стальные пластинки - небольшие квадраты и кругляши, на них выбиты гербы многих российских городов из бывших республик СССР. Очень древний ремень!
Если в него крепко воткнуться носом, то слышен запах пота, впитавшегося
в кожу. Хозяин ремня прошёл через многое - воевал в Чечне. Лежал в окопах под обстрелом мин, шёл в атаку. Потом служил в МЧС - вытаскивал людей из-под рухнувших домов после землетрясений и взрывов от терактов.
Совсем случайно достался Денису этот ремень - рулил на "шумахере" с пачкой писем в мешке за спиной. И увидел возле бетонной стены старика, тот стоял спиной к бетону, прижимая руки к груди.
Затормозил - не пьяный, этих он сразу определяет. Лицо белое, как бумага. Пот градом катится по лицу.
- "Скорую" надо мне... Сердце, браток... Вызывай "Скорую"...
- Куда вызывать? Какая это улица?
- Это Пролетарская... Я не живу здесь... Я просто шёл...
Денис вызвал по мобильнику "Скорую". Там сначала не могли понять, куда выезжать, к кому, зачем - объяснил. Приехали минут через семь, восемь. Сразу старичка на носилки и в машину. Денис только успел спросить, в какую больницу увозят.
Через пару дней Денис решил заехать в больницу, узнать, как себя чувствует тот старичок. Фамилию не запомнил, но в приёмном отделении сразу сказали, что знают про вчерашнее утро, когда прямо с улицы привезли больного. В реанимацию положили. Фамилия его Калмыков. Туда не пустили, конечно. Через пару дней снова зашел - Калмыкова уже перевели в кардиологию.
Мужчина узнал Дениса, едва тот заглянул в палату, обрадовался. Тогда они и познакомились.
Калмыков Борис Борисович оказался совсем не старичком, как показалось Денису. Седая голова - это после Чечни. Там был тяжело ранен. Подлечился и стал служить в МЧС, выезжал в разные горячие точки в России и за её пределы. Ну вот наступил и его сердцу предел - не выдержало.
Несколько раз посещал Денис своего нового знакомого. Пришел и перед
самой выпиской Калмыкова из больницы.
- Хочу подарить тебе кое-что... - Борис Борисович достал из тумбочки широкий кожаный ремень, покрытый красивыми стальными пластинками. - Мне его подарил полковник. Видишь царапина на пластинке - след от штыка. Эта пластинка спасла полковнику жизнь. А вот выбоина - след от пули. Почти в упор стреляли. И тогда уже мне помог этот ремень. Теперь ты носи его.
Вот с тех пор Денис не расстается с ремнем. На джинсах он сидит, как родной. Сразу приладил к нему мобильник. В школе ни у кого нет такого знаменитого ремня. Пацаны каж дую пластиночку общупали пальцами, осмотрели со всех сторон.
Зашуршало в кармане - какие-то листки бумаги.
Дэн, ты стареешь - склероз! Эти листки Таня сунула в карман тебе и поехала домой, что-то с матерью...
Развернул.
И стал читать. Читал, и не верил своим глазам...
"Стихи не родятся из пыли
И не растут из бурьяна,
Они родятся от боли
Или большого обмана.
От вспыхнувшей радуги в небе,
От улыбки верного друга,
Который в беде не оставит
И всегда протянет руку..."
"...Великий Поэт однажды сказал:
"В этом мире я только прохожий".
Это он чувствовал, это он знал,
Белокурый, с Ангелом схожий.
Богородица мати, Боженька мой,
Прошу сотворите чудо!
Помогите подсказкой только одной -
Как жить я буду?
Зачем существую? Зачем дышу?
И просыпаюсь каждое утро?
Зачем по грешной земле хожу?
Или это кому-то нужно?"
"...Как хорошо, что рядом ты,
Твои глаза, твоя улыбка.
И нету в мыслях суеты,
Не слышу слов обидных, горьких.
Косые взгляды, что занозы,
Но боль не трогает уже
И ночью не катятся слезы..."
"Ты только не смейся, я вот сяду иногда и мне хочется записать о чем думаю, мечтаю. Наверное, всё это глупо и нелепо. Ещё я люблю рисовать, особенно акварелью. Но я не могу, совсем не могу решать всякие дурацкие задачки, мне от них прямо плохо делается. Голова начинает кружиться и тошнит. Наверное, я дура. Я ненавижу задачки! Иксы и игреки мне даже ночью сняться - такие жуткие, страшные, зубами на меня лязгают... Начинаю плакать. Подушка вся мокрая от слез. Дурочка, да!? Конечно. Опилками набитая. Кто-то этих иксов вообще не замечает, и плюет на них. А у меня вот такое к ним отношение...Ты извини, что я тебе дала прочитать эти стихи - мне некому больше показать их. Таня."
Денис тряхнул головой.
- Вот это да...Надо же...
И еще дважды перечитал ВСЁ с самого начала.
- Да-а-а....Ну-у, дает...- и у него чуть не вырвалось - Цапля! И снова тряхнул головой, да так сильно, что даже хрустнуло на шее и зазвенело в затылке - Ну, Таня...Ну, Танечка даёт! Стихи сочиняет!
И еще раз перечитал, вглядываясь в каждую строку.
Потом сидел, и мысли всякие крутились в голове.
Представлял, как она записывала, зачеркивала, закусив губу...и снова выписывала на листочке слово за словом... слово за словом...
Взглянул на часы - время ещё детское.
Два прыжка и у телефона, стоящего на тумбочке у прихожей.
- Денис! - обрадовалась Таня, и голос стал совершенно другим.
- Зачем ты так пугаешь меня?
- Старик Дэн сейчас ознакомился с вашими бумагами... - он почувствовал, как в конце тонкого, бесконечно длинного телефонного провода замерло дыхание. Даже показалось, что слышит, как ТАМ громко колотится сердце... Или это у него самого оно бухает на всю комнату? - Тань, мне всё очень понравилось... Честное слово, здорово!
- Ты не смеёшься?
- Самое честнейшее! У тебя же настоящий талант!
- Денис, прошу не надо такие слова... Так нельзя...
- Но ведь здорово написала! А ещё стихи есть? Конечно, есть! Я в этом уверен! Дашь прочесть?
- Конечно.
- А что случилось дома?
- У мамы астма и ещё всякое... Иногда бывает ей плохо...
- Сейчас всё нормально?
- Нормально.
- Почему голос такой кислый?
- Да вот смотрю в учебник - ничего не понимаю! А завтра меня спросит АБЕ. Это точно... И уже коленки дрожжи продают...
- Неужели ты боишься нашего АБЕ? Он же такой классный! А какая симпатичная лысина у него! И вообще, я считаю, он у нас самый, самый супер из учителей!
- Нет, я против него ничего не говорю...Он добрый. И даже не ругает, чувствует, что я ничегошеньки не соображаю. Но мне стыдно, понимаешь! Просто очень стыдно...самой себя! Я уже вся в соплях...- голос Тани задрожал и, казалось, вот оборвется и соскользнёт с провода, исчезнет, растворится в космосе.
- Спокойно, товарищ! Никаких соплей! Почему не позвонила, мы же договаривались... Ладно! Бери учебник, товарищ Пифагор, и говори, что задано - все эти иксы и игреки у нас сейчас попляшут, горячими слезами обревутся. Айн момент! - сбегал за учебником. - У нас всё готово, товарищ! Называем параграф, номер задачи! Ручка, бумага ё?
- Ё!
- Ручка ё?
- Ё!
- Тогда пошуровали! Как командовал Д'Артаньян своим корешам мушкетерам? "Шпаги из ножен! Галопом вперёд!"
И поскакали - Денис пробегал глазами по задачке и почти сразу диктовал решение. Для него всё это шелупень чистой воды!
Таня, едва успевая за ним, записывала.
Но после каждой задачки он делал паузу, как АБЕ на уроке, и уже медленно растолковывал всё заковыристое простыми, доходчивыми словами.
Среди математических формул он чувствовал себя, как рыба в воде. Ему огромное наслаждение доставляло двигаться по запутанным дорожкам, чтоб выбрать единственную, что самым кратчайшим образом приведёт к цели. Он точно с живыми обращался со всякими формулами, видя, как по его желанию те становятся послушными...
Он любил и очень уважал АБЕ, как звали чудаковатого учителя по математике Константина Ивановича. Тот никогда не сидел во время урока - ходил по рядам и заглядывал каждому в тетрадку. Объясняя, всегда жестикулировал обеими руками, указкой, классным журналом. Огромные очки с толстенными стеклами каким-то чудом держались на самом кончике его носа, а глаза, увеличенные стеклами, будто плавали перед ним. На черепушке, похожей на очищенную редиску, торчало всего несколько клочков седых волос, и он нежно их поглаживал, выслушивая даже самые дебильные ответы. По математике Денис да еще двое в классе рубили, остальным всё было до фонаря. Но всегда на уроках АБЕ стояла когда-то благодатная тишина - словно наслаждался народ, наблюдая, как учитель расправляется с формулами, как шутит. Особенно любили слушать его рассказы о жизни великих ученых. И так здорово у него это получается, будто был знаком с ними лично, чаёк вместе попивали. И ни разу он не повысил голос ни на кого. А на других уроках и не поймешь, кто кого хочет переорать -
училка гладиаторов или они училку. Иногда целый урок все стоят на ушах! Училка в слезах, девчонки в соплях. Жуть!
АБЕ знал, что у Дениса с иксами полные лады и не вызывал к доске. Но зато во время контрольных, вручал ему листок с такими хитрыми задачками, от которых у Дениса по спине пробегали сладостные мурашки и всё внутри начинало звенеть, в предвкушении предстоящего поиска, радостной борьбы...
Кроме Гольда, никто не знал, даже не догадывался, что у них с АБЕ идёт большая игра - "решишь!? не решишь!?".
Иногда, получив новую задачку, Денис так увлекался, что забывал обо всем, начинал бормотать что-то невразумительное, царапая ручкой по листку. И тут Гольд врезал кулаком в бок - возвращал в реальную действительность.
- Чё шуршишь? Тихо сиди! Не возникай!
Сам же АБЕ незаметно поглядывал на Дениса, поблескивал очками и слегка улыбался: " Вроде, крепенько достал я тебя, головастик? Это тебе не водичку переливать из бассейна А в бассейн Б! Тут, головастик, надо серьёзно пошевелить извилинами!"
- Вот и все задачки на завтра, - донеслось до Дениса из трубки.
- Стоп! Знаешь, последнюю можно долбануть совсем иначе - хипповый вариантик появился! Закачаться можно! Записываем!
- С ума сошел! Какой ещё вариантик! - взмолилась Таня. - В классе все в курсе, что я полная кретинка в математике, а ты ещё мне что-то предлагаешь. Представляешь, это же будет настоящий цирк - Барканова решает задачки с хипповыми вариантиками! Надо мной все обхохочутся! И АБЕ первый!
- Ладно, оставим этот вариант, - Денис с сожалением вздохнул. - А так
здорово можно крутануть... и так красиво! Ладно! Всё! Тчк! Ну, а теперь ты уже поняла, что делать дальше...
- Да, сейчас я все это, что ты надиктовал мне, вызубрю, чтобы не совсем полной дурой выглядеть, когда АБЕ спросит...
- Не нагнетай! Все будет нормально.
- Я постараюсь. А у меня есть предложение.
- Весь во внимании.
- Давай в воскресенье, если оно у тебя и у Маши не занято, съездим в Сергиев Посад.
- Хорошая мысль. Правда, мы там уже были всем классом.
- В Троицкий Храм заходили?
- Не помню... Вот музей игрушек помню. А что в том храме?
- Этот храм самый главный - в нём хранятся мощи святого Сергия, основателя Лавры.
- Ну! У меня книжка как раз есть про его "житие и чудеса"! Ещё не успел прочесть... Говоришь - в воскресение. А мы с Мышонком хотели пойти в школу. Она при храме, который рядом с нами.
- Воскресная школа?
- Ну да! Мы с Мышонком и решили пойти туда.
- Барканова из 9 "А" может присоединиться к вам?
- К вам, товарищ Барканова из 9 "А", у матросов нет вопросов!
- Спасибо за доверие, товарищ Пожарников. Значит, после школы сразу двинем в Сергиев Посад. Можно так?
- Конечно! Слушай, а почему ты такая...сообразительная?
- Сама не знаю! - Таня залилась смехом. - Наверное, от радости, что так здорово раздолбали задачки. И завтра АБЕ будет смотреть на Барканову и удивляться...А вообще-то, его не удивишь. Он отлично знает, что Барканова не способна на такой подвиг. И, может, догадается, чьи мозги тут потрудились...
- Ну и что? Народная мудрость гласит: "Сам погибай, а товарища выручай!" Ё!?
- Ё! Но есть и другое: " Сколько веревочке не виться..."
- Товарищ Барканова! - перебил строгим голосом Денис. - А разве вы будете безразлично наблюдать, как тонет в кипящей пучине беззащитный ребенок, вроде меня, и не протянете ему руку!? Фу-ууу...Выдохся... Нет больше сил...Короче, всё вызубрить, чтоб от зубов отскакивало! И АБЕ будет доволен. Дошло?
- Доехало. Вызубрю. Маша уже спит?
- Только, только затихла. Вся в работе - пилит и пилит...
- Не пилит, а играет. Она бесподобная... Знаешь, что я хочу тебе сказать... Ты, кажется, не понял зачем мне с Машей надо было встретиться. Помнишь? Так вот - я увидела Машу... как она держит в руках скрипку, как дышит на неё... И поняла - товарищ Барканова, заниматься не своей работой человеку противопоказано. Так нельзя. И сказала маме об этом. И отцу. Мама переживает. Нет, конечно, я не засуну скрипку под диван, буду играть. Но это всё уже будет совсем по-другому выглядеть. Ты со мной согласен.
- В принципе... Хотя...
- Давай, товарищ, без всяких хотя. Как ты сам говоришь - всё! Тчк! Апельсину привет! Спок ночи!
- Не бросай трубку! В Сергиев Посад надо обязательно поехать! Вот Муравья вышибут под зад домой. Мы всей развеселой командой и двинем в Лавру на поклон к святому Сергию. И ещё захватим длинноногого Гольда. Бабу Жанну с Толяном! Нет возражений?
- Ты что! А я и не подумала. Бабу Жанну обязательно! Она будет очень рада!
- Да, для неё это будет праздник, а то она совсем закисла дома. Вот теперь тчк! И спок ночи!
- Спок!
На аппарат опустил трубку. Осторожно так уложил её, ведь по этим проводкам сейчас туда-сюда проносились слова... столько слов...
Взглянул на листок, что лежал рядом с учебником.
"Стихи не лепят из пыли
И не растут из бурьяна...
Они родятся от боли
Или большого обмана..."
Прикрыл глаза - Дэн, а ведь её голос, наверно, ещё где-то в проводах, вот в этой трубке, рядом с твоими дурацкими ушами...
Конечно, он знал, что согласно физике и всяким прочим законам из этих проводов давно уже исчез её голос. В этих тонких медных проводках-ниточках давно уже ничего нет. Но почему же слышится ему голос Тани? И, кажется, что он где-то близко, близко...
Брякнул звонок у двери - родитель!
В прихожую вошёл отец с пакетом в руке.
- О-ля-ля! - только и смог произнести удивленный Денис, когда отец развернул пакет - там был шикарный букет красивых белых роз.
- Это нашей маме. Завтра исполняется восемнадцать лет, как мы поженились. Хочу утром отнести цветы маме в больницу.
- Мама будет очень рада. А откуда у тебя деньги? Это дорого...
- Я попросил аванс и мне дали в храме. Цветы, наверное, надо поставить
в воду?
- Это мы запросто! - сказал Денис.
- С отцом Вадимом мне так легко, просто, он сразу улавливает... Я ему рассказал про себя всё... буквально всё...
- И правильно. Ну, а теперь моемся, ужинаем.
Отец стоял, переминался с ноги на ногу.
- Иди мойся, а то совсем остынет ужин.
- Да, я тебе должен сказать... Я звонил в Центр, где учится Маша. Спросил, как прошел конкурс. Маша стала лауреатом! Это на самом деле?
- Да, на самом деле
- Ты меня прости. Я без разрешения позвонил. Но не подумай, ничего не говорил лишнего, только спросил о конкурсе.
- Хорошо, что позвонил. Я хотел рассказать тебе про конкурс.
- Я очень рад за Машеньку. Подарок ей принес...- отец достал из кармана небольшую коробочку. - Взгляни.
Денис открыл коробочку, в ней лежала миниатюрная икона.
- Владимирская Божия матерь.
- Красивая! - восхищенно произнес Денис, глядя на добрые, всё понимающие глаза. - Это мать Христа, да?
- Да, и образ был написан ещё при жизни Марии.
- Ты должен сам подарить, - Денис протянул иконку отцу.
- Я ухожу очень рано, Машенька еще спит. А если я напишу ей записку и мы оставим всё у нее на столе?
- Отлично придумал! - улыбнулся Денис. - Так и сделаем!
Апельсин проводил отца до ванной и галопом обратно на кухню.
за ухом и тот радостно замурлыкал - понял, что больше ругать его не будут. - Пой песню, пой, рыжий ковбой...
Тонкий нежный запах исходит от цветов.
Когда последний раз в их доме стояли цветы? Склеротик Дэн, напрягись, вспомни! Не помнишь. Этим розам мама обрадуется. Перед выпиской из больницы, он тоже купит цветы. Такие же красивые. Мама откроет дверь и увидит их в вазе на столе - представил её радостные глаза...
Запиликал мобильник - Гольд.
- Привет, длинноносым!
- Салют, кривоногим! Сообщаю - мои стрельцы сегодня пасли Косого. И сейчас позвонили - Косой снова вошёл в тот самый дом. И не выходит оттуда... Что-то не нравится мне этот домик, а?
- И мне не нравится. Но Никите говорить пока рано, нужны факты и только факты. Ты меня понял?
- Понял. Завтра будешь в школу?
- А как же! Конкурс закончен, Дэн свободен.
- Я на первый урок не успею. Из деревни едет к матери сестра , надо встретить. Не была в Москве лет двести.
- Встречай. А я имел базар с нашей кинозвездой.
- С Веркой?
- С ней. Она видела Муравья, и даже ампулу тот ей показывал. Она сказала ему, что может подохнуть если вколотит, а он ха-ха... Где достал такую дурь - не сказал. И она не знает.
- Врёт, зараза!
- Да, её верить нельзя. Я по всем её адресам пройдусь. Она, кажется, здорово боится торговца такой дурью - пришьют. Ладно, с этим делом надо
разбираться. Как наш Муравей?
- Пока не выписывают. Чихать начал, доходяга.
- Ничего, вылечат. Главное, чтоб потом он не расслабился. А то мне Верка тут всякого набазарила... Потом расскажу. С доктором надо поговорить.
- После уроков заканчиваем модель?
- Уже давно пора закончить. Материал есть, клей есть.
- Тогда усё, как говорит моя маманя.
Мобильники отключены.
Прислушался - вода в ванной уже не шумела.
- Твое ученое мнение, рыжий? - взглянул на кота, сидящего на табуретке рядом с раковиной, даже брызги воды не пугают его, только морщится. - Наш родитель перестанет куролесить? В норму придёт?
Апельсин многозначительно пошевелил усами.
- Я с тобой вполне согласен - будем надеяться.
У двери появился отец.
- Помылся?
- Да.
- Ну, и хорошо. Вон и Апельсин рад, что ты пришел. Садись ужинать. Всё горячее, на плите. Сам набирай. А это праздничный торт.
- Спасибо. Мама наша как там?
- Уже ничего. Вполне ничего. Скоро выпишут. Настроение хорошее. Особенно после победы Мышонка на конкурсе. Но я еще ей не говорил, что ты начал ходить в храм...
- Я это должен сам сказать. И завтра скажу. Обязательно. В часов восемь поеду в больницу... Утром. А потом у меня разные дела в городе по поручению отца Вадима. Много дел... Денис?
- Что? - Денис повернулся к отцу.
- Ты веришь в меня... Мне?
- Конечно, верю. И мы все, что будет у тебя нормально...
- Спасибо. Ну, продолжай, продолжай обрезать розы. Этот шум воды в раковине...Так хорошо мне от него... Мне кажется, наша мама моет посуду, вода также шумела. Я любил сидеть вот на этом стуле и мы с мамой разговаривали, как прошёл день у неё, у меня... Я подумал, когда мама выйдет из больницы, мы с тобой займемся квартирой - уже давно не меняли обои, потолки надо покрасить...
Денис принялся очищать кожицу с последнего стебля.
Включил посильнее воду... Пусть шумит! Пусть, как следует, шумит!
7.
Денис открыл глаза и взглянул на часы - Мышонок ещё сны смотрит.
Отец ушёл уже.
Улыбнулся, представив, как Мышонок проснется, протрёт глазята, скатится с постели, а перед самым носом записка, иконка - тут только держись, какой будет писк и вопли...
А у тебя, засоня Дэн, сегодня проза жизни - надо шуровать в школу. Хватит заставлять Гольда придумывать разные страшные истории про твои болезни. Гайморит вылечил, лихорадку победил. Температура нормальная. Все микробы обезглавлены и растоптаны. Хватай книжки, тетрадки и шагом марш!
Гольд сегодня может и не дохромать до школы - встретить на вокзале тетушку из деревни задачка не из простых. У той, как всегда, всякие узелки, сумки, заполненные банками, где огурчики, грибочки и прочее, прочее. И надо
доставить тетушку и весь товар в целости и сохранности, чтоб народ не
затоптал в метрухе, чтоб не расколотить банки, склянки.
Что будут банки с грибочками, Денис ничуть не сомневается. Из деревни
тётушка часто присылает своей сестрице и ненаглядному племянничку деревенские подарочки через знакомых проводниц. Денис вместе с Гольдом ходят на вокзал встречать поезд с посылками. Потом на кухне у Гольда проводят дегустацию деревенских подарков. Вот подумал об огурчиках и маринованных грибочки и слюнки потекли.
Дэн, ты что-то здорово рассиропился - огурчики, грибочки! Сейчас думай, как будем говорить с народом в классе, чтоб никого не обидеть и, в тоже время, очень серьезный вопросик на повестке - прокол с наркотой! О "витаминчиках"! Как такое получилось? Почему мозги у народа не сработали! Неужели и дальше так дешево будем прокалываться!?
Наверняка, возникнут вопросы... Вот, Дэн, и будем расклёвывать их... и до конца! А то опять возникнет на горизонте какая-нибудь дурь и будем все очень дружно хлопать ушами.
Прислушался - тишина. Мышонок ещё сны сладкие видит.
Будить не надо - сразу два будильника сработают. Звонкие! Такие носорога вздёрнут своим грохотом. Купил по спецзаказу - соло, как сказала Мышонок, она не слышит. Вот дуэт - как раз для неё!
Подумал, что неплохо бы сейчас добежать до бабули Жанны - успеет до школы! - ещё разок спросить про развесёлую блондиночку. Странное впечатление осталось после встречи с Белой туфелькой возле метрухи. И ужасно захотелось засунуть нос в сумки, что под столом - что за товар в них лежит, из-за которого Белая туфелька так здорово залила горючими слезами бабулю Жанну.
Через несколько минут он уже нажимал веселёнькую голубую кнопку - недавно поставил у двери квартиры бабули.
Никакого движения в прихожей на трезвон, хотя звоночек здесь очень даже весёленький. По заказу бабули, чтоб на кухне было слышно.
Ещё пару раз вдавил пуговку.
Дэн, ты лопух! Сейчас бабуля уже на своём боевом посту - с Толяном. Будущие профессора рванули в институт.
Дэн, нет бабули, так это даже лучше, значит, в спокойной обстановке разберёмся с сумочками под столом.
Достал ключ и вошел в прихожую.
Запер дверь изнутри на ключ и вытащил его, чтоб не перепугать бабулю, если вдруг надумает вернуться.
Сразу под стол - сумки на месте.
И только хотел засунуть нос в сумку, как раздался звон-трезвон в прихожей - звонок прямо надрывался!
Нет, это не бабуля! Зачем ей звонить! У неё есть ключ.
И снова дзинь-дрынь-дзинь... Через паузу - дзинь-дзинь!
Дэн, кто-то с утра пожаловал в гости к нашему одуванчику.
Может соседке нужна соль? Или спички?
Два прыжка и он в прихожей - вжался носом в глазок. Для слабых бабулиных глаз подбирал - и увидел, да четко так, мордочку Белой туфельки. Сразу узнал её! Ха-ха! А хозяйки нетути дома! Зря пришла! Прокол, дорогуша!
Белая туфелька, прикусив накрашенную губку, продолжала звонить.
Смотрите-ка, настырная какая...
И неожиданно заскрежетал замок - это Белая туфелька стала пытаться открыть дверь!
Здорово живём! Бабуля отдала ей свой ключ!
Замок с большой придурью и всегда заедает, и потому надо хорошо
повозиться с ним, поласкать его, чтоб открыть...
Дэн, что делать? Спрятаться! В туалет? Исключено! В газовую плиту? Не
влезешь туда, жиряга Дэн!
Замок вот-вот и откроется...
Ага - под кушетку можно! Под ней тесно, зато надежно!
Втиснулся ужом и замер... Весь ушёл в слух...
Ещё щелчок в замке... ещё и... открыла дверь! Сумела!! Ну, мастер!
Цок-цок каблучки... туда-сюда.... туда-сюда...
Перед носом Дениса появились белые туфельки на тонких высоких каблучках. На одной из ног, над лодыжками две цепочки. Красивенькие цепухи, одна витая, другая из пластиночек...
Неужели, баба Жанна отдала свой ключ! А почему бы и не отдать? Слезу пустила! Ну, а бабуля даже кофточку последнюю снимет - только попросите.
Стоп, стоп! Бабуля не могла отдать свой ключ! У неё же нет запасного! И она ушла из дома к Толяну! Сама заперла дверь!
Отмычкой работала Белая туфелька! Молоток...
Вопросик: зачем Белая туфелька в такую рань прискакала сюда?
Начала звонить - проверяла, дома баба Жанна или нет.
Каблучки опять зацокали.
Кажется, к столу подошла.
Тишина. Какой-то шорох... Как будто, бумагой шуршит...
Ни черта не видно!
Коснулся носом пола, и ужасно захотелось чихнуть...
Весь сжался, задержал дыхание... Только твоего чиха не хватало сейчас, сопливый Дэн! Сам виноват - у бабули нет сил вытирать пыль под кушеткой.
Надо устроить в её апартаментах большую генеральную уборку, заодно и кухню
покрасить, и рамы оконные...
Как же щекочет в носу... ой-й-йй.... особенно в левой ноздре!
Держись, Дэн! Терпи! Не дыши!
Изо всех сил сжал пальцами переносицу - доктор Серж научил. Ага, всё, порядок! Пронесло! А то был бы настоящий цирк!
Опять каблучки зацокали. И они уже рядом.
Хоп! - скрипнула и застонала кушетка - присела Белая туфелька.
Перед самым носом торчат каблучки - можно потрогать и цепочки пальцем подцепить.
Дэн, а если сейчас схватить её за ногу? Вот будет номер! Нет, такие шутучки в сторону...
- Марат, новый товар я уже занесла. Беру старый, и плыву на ячейку. Какой номер сегодня? Поняла! Завтра звоню в 17.
Каблучки цок-цок.
Хлопнула дверь, звонко щелкнул замок.
Тишина.
Ещё немного полежал, уткнув нос в пол.
Выбрался из-под кушетки. И сразу к окну - Белая туфелька уже вышла из подъезда. Спортивная сумка на плече. Головкой туда сюда, закурила и пошуровала в сторону гастронома.
Дэн, что делать?
В башке шторм семь баллов, уже паруса трещат! Мысли крутятся, вертятся, сшибая друг дружку...
О каком новом товаре говорила Белая туфелька? "Беру старый..." Взяла сумку - значит, в сумке старый "товар"! Что за "товар"? Это потом посмотрим... "Плыву на ячейку..." А это что значит?
Рванём за Белой туфелькой! Разберёмся, куда она "плывёт"!
Догнал Белую туфельку, когда та дошла до гастронома.
Двигал за ней несколько в отдалении
Дэн, давай слегка прокрутим условия задачки. Что-то многовато иксов и игреков. Под столом бабули девица организовала склад - в сумках находится какой-то "товар". Белая туфелька приносит его и уносит. Пользовалась отмычкой, чтобы войти в квартиру. Странный разговор по мобильнику. Куда-то "поплыла с товаром"...
Целая куча вопросиков и все заковыристые...
Давай врежем по шее хотя бы одному иксу!
Влипла в жуткую ситуацию - бандиты обижают. Бабуля взяла её под своё воробьиное крылышко. Появился в квартире склад.
Но Белая туфелька не похожа на разнесчастную - засек её у метрухи! Хорошо отрывалась!
Что еще мы знаем?
К сожалению, пока все.
Хиловато, Дэн. Не густо. Иксов не уменьшилось...
Белая туфелька притормозила, головкой по сторонам и в метруху. Но тут резко тормозит - и уже шагает в сторону автобусных остановок.
Хорошо ориентируется - значит, знакомы ей наши места.
Потихоньку пошла. Чувствуется, что сумка тяжёлая.
Таксист, проезжавший мимо, сбавил скорость, приглашает в тачку. Не хватало только этого! Чтоб на тачке рванула из-под самого носа!
Белая туфелька отрицательно махнула ручкой. Молодчина!
До остановки автобуса дошлепали. Народ топчется, скучает.
Денис незаметно растворился возле пацанов, похоже, студенты, которые
что-то с жаром обсуждали.
Белая туфелька опустила сумку себе под ноги. Устала.
Наконец, выплыл из-за угла родимый.
Давка, шумок у дверей, но вот все вползли и успокоились. Туфельку прижали к задней стенке, возле окна.
- Билетики! Приобретаем билетики! - голосит звонким голосом толстая, как груша, кондукторша, восседавшая на своем кресле, словно царица шамаханская. - Показывайте удостоверения! Не отворачивайся, мужчина! Сдачи с крупных нет! Предупреждаю!
Денис потряс проездным над головой.
Белая туфелька тоже показала проездной. Вот тебе и приезжая!
Едем, едем. Народ всё втискивается и втискивается.
Конечная - площадь трех вокзалов. Знакомая остановочка.
Белая туфелька соскочила с подножки, с усилием закинула на плечо сумку и пошагала в сторону Казанского вокзала. И, видимо, уже хаживала здесь не раз.
Дэн, шаркни в сторону, чтоб не засветиться!
Дружно заворачиваем за угол вокзала. И к камере хранения!
Белая туфелька бодренько так шагает в сторону автоматической камеры хранения.
Давненько сюда не заглядывал - в зале вдоль стен выстроились ящики для хранения вещей. Удобная штука - уложил вещи, запомнил код и гуляй не хочу.
Денис уже понял, про какие ячейки толковала по мобильнику
Белая туфелька.
Народа не густо. Возятся с чемоданами, сумками, перекладывают что-то туда-сюда. Каждый занят своим делом, на соседей не обращает никакого внимания.
Туфелка подошла к ящику и с облегчением опустила на пол сумку.
Пробежала по залу остреньким глазками. Потом втолкнула сумку в ячейку
для хранения, и захлопнула дверцу.
Достала зеркальце из сумочки, губки подкрасила. Вытащила пакет в цветочках и пошагала в дальний угол камеры хранения, где нет народа.
Принялась причесываться, а сама по залу глазками, глазками...
Ничего подозрительного не заметила и, как бы нехотя, открыла самую крайнюю ячейку. Какой-то сверток, что взяла из ячейки, сунула в пакет с цветочками. Отошла в сторону и снова начала причесываться. Присела возле дремлющей старушки, и стала, как бы нехотя, что-то перекладывать в пакете, обеими руками залезла в него.
А головкой незаметно водила по сторонам.
Перестала возиться с пакетом. Достала зеркальце, причесалась.
Во время всей этой "операции" Денис стоял возле тёток, заваленных грудой мешков, сумок. Тетки разбирали, перекладывали вещи из одной сумки в другую, громко спорили о каких-то покупках, рядом крутилось пацанята...
Туфелька медленно поплыла к выходу из камеры хранения. Вышла и сразу задымила сигаретой, поглядывая по сторонам и на свои часики. Покурив, пошла к метрухе. И сразу на кольцевую.
До станции Киевская доехали без всяких приключений.
Денис изучал дебильную рекламу, как засёк краем глаза, что Белая туфелька почти вылетела из вагона. Денис рванулся следом и успел выскользнуть из уже закрывающейся двери.
Белой туфельки нигде не видно. Смылась!? Унюхала?!
Не может такого быть, потому что такого быть не может! Это АБЕ вякает так, когда терпеливо выслушал чей-либо бред у классной доски.
Дэн, спок. Она никак не могла засечь тебя! Может, на всякий пожарный случай решила проверить нет ли хвоста.
Гудит метруха. Мелькают перед глазами лица, мешки, сумки и снова лица, лица...
Привстал на цыпочки...
Дэн, ха-ха! Ты, конечно, большой лопух, но ещё и везунчик!
По широкой лестнице, ведущей на выход в город, поднималась
Белая туфелька! И, кажется, даже отсюда, издалека он услышал, звонкое цоканье каблучков по мраморным ступеням!
Догнал Белую туфельку уже на выходе из станции.
Конечно, не бросился обнимать, а незаметно просочился вслед за здоровенным мужиком, который каким-то совершенно непонятным образом тащил в руках сразу три здоровенных чемодана, да еще на плече у него висел далеко не маленький рюкзачок. Рядом семенила тощая, как карандаш, дама в огромной шляпе и что-то беспрерывно трещала мужику, размахивая руками. Тот только мотал башкой и валил вперед, как бульдозер, распихивая пассажиров чемоданами.
Под прикрытием этой парочки Дениса вынесло из двери метро на площадь перед Киевским вокзалом.
Ослепительное солнце. Шум города. Бабульки с букетиками цветов, носильщики, таксисты, мужики и женщины с детьми, пацаны с огромными рюкзаками за плечами тусуются, видно, ехать куда-то собрались, и что-то хором гундосят под гитару...
Представил Гольда и его тётку, и как на неё обрушилось всё это. Хорошо, что длинноногий Гольд топает рядышком...
Белая туфелька топает по площади, как по родной - даже ручкой помахала кому-то. Ну, совсем своя здесь.
Тормознула у газетного киоска. Поводила носиком по журналам, книжкам, торчащим за стеклом. Оглянулась, постреляла глазками. И к окошечку. Быстро
что-то вытащила из своего цветастого пакета и протянула в окошечко.
Даже привстал на цыпочки - это не деньги! Точно, не бабки! А какой-то пакетик. Небольшой пакетик.
Из окошечка передали газету. И сразу отвалила от киоска. На ходу, не разворачивая газету, сунула её в пакет.
Еще у трёх газетных киосков останавливалась Белая туфелька. И повторялось одно и тоже - в окошечко вместо денег протягивала какой-то пакетик. Получала газету и дальше отваливала.
Тут Денис уже просто обнаглел и через боковое стекло киоска, заставленное газетами, детективами, принялся изучать их. И разглядел что за пакетик - в таких продают семена цветов!
Девушка получила очередную газету и дальше.
Дальше, самое смешное - все газеты она одним махом засунула в мусорную урну и стала трепаться по мобильнику.
Денис слегка расслабился, загляделся на что-то - и ля-ля! Даже не заметил тачку, что слегка тормознула в стороне и как туфелька вскочила в неё. Только успел увидеть взметнувшиеся белоснежным облаком волосы. Хлопнула дверца и тачка, резко газанув, умчалась.
Ну, ты растяпа, Дэн! Как дешево тебя накололи!
Подошел к месту, где только что торчала Белая туфелька. На асфальте валялись недокуренные дамские сигареты. В воздухе всё еще висел терпкий запах духов.
Теперь, Дэн, после того, как тебя так красиво умыли по соплям, можешь купить калорийку. Поработай челюстями, раз мозги не шурупят.
Шагая обратно к метрухе, по очереди заглядывал во все газетные киоски, к которым подходила Белая туфелька.
В киосках, как на подбор сидели весьма симпатичные женщины, у одной даже огромный котище дремал на полке. Стеклянные стенки заставлены журналами, детективами и газетами. Рядом с ними висят на липучках яркие пакетики с различными семенами и бумажки: "Радость для дачников!"
- Скажите, пожалуйста, сколько стоит пакетик семян морковки?
- Зачем тебе, мальчик? Всё равно не будешь покупать?
- Почему не буду? - совершенно искренне возмутился Денис. - Мы в школе сделали теплицу. Сбегаю за деньгами и куплю! Мы проводим эксперименты по биологии, понимаете...
- Понимаю. Приходи с деньгами и тогда будем разговаривать.
Примерно такой же разговор состоялся у Дениса со всеми хозяйками киосков. Кто отвечал с улыбкой, а одна тетка резко хмыкнув, послала подальше.
И тут ему вдруг прямо до тошноты навалилась тоска - зря убил время на эту туфельку! Сыщика решил изобразить! Волну погнал! А это обыкновенная торгашка! Не знает, куда семена пристроить и мельтешит. А пока семена лежат у бабули Жанны под столом, трудится на панели, чтоб золотые цепочки на ноги вешать! Семенами такое не заработаешь!
Уже шел третий урок, когда Денис всунул нос в полураскрытую дверь. Народ в классе радостно загудел. Извинился за опоздание перед Веревгеньевной. Историчка милостиво разрешила ему сесть за парту. С историей у Дениса проблем нет. Самое главное, не спутать разные исторические даты - Веревегеньевна за этим следит, как сокол. Вот великий экспериментатор Гольд, бывает, такое сморозит, что у неё даже начинает синеть и вздрагивать кончик носа, и она хватается за сердце, чтоб то вдруг случайно не выскочило из груди.
У Гольда, это он сам не может никак толком объяснить, в мозгу почему-то жуткая мешанина из разных исторических событий и дат - никак не может запомнить, и вечно путает, когда и кто с кем воевал, кто и когда выпустил какой-то манифест, подавил восстание или произвел революционный переворот и тому подобное. И тут он начинает изворачиваться, разводить философию, закатывать глаза к потолку. Насчет этого он очень большой артист.
Но Веревгеньевна на такие дешёвые штучки-дрючки не клюет и прерывает его красноречие одним взмахом руки: "Ушёл в сторону, Гольдштейн! Не сочиняй разную белиберду! Возьми себя в руки! Когда произошло это событие - дата! Пожалуйста, отвечаем!" Ну, он и брякает. И спокойно так брякает. Его же попросили. А он очень вежливый.
У Веревгеньевны тут нос совсем набок: "Зачем ты надо мной издеваешься, Гольдштейн? Неужели тебе не совестно? За что ты так не любишь меня? Неужели тебе не стыдно смотреть в глаза своим товарищам? Неужели не в силах запомнить такую великую дату..."
И пошло, поехало - она начинала рассказывать, что происходило в те мрачные дни, конечно, совсем позабыв о негоднике Гольдштейне. Она вся как бы перемещалась в то время. Класс в полном кайфе - народ обожает слушать рассказы Веревгеньевны.
Место Гольда пустое - разбирается со своей тёткой. Великое дело! Вечером снимем пробу с маринованных грибочков!
Незаметно взглянул на последнюю парту - Таня уткнула нос в книжку. Спиралька возле уха дергается, но спокойно дергается. Можно сделать вывод - встреча с АБЕ прошла без особых потрясений.
На большой перемене весь класс стоял на ушах - староста Звонариха Галька, вскочив на парт, лупит указкой по учебнику, орёт что-то восторженное; сеструхи-двойняшки Селезневы скачут, словно горные козы, а остальные врезают танец дикарей из племени бумбо-ямбо; Рогачиха и Ефименко то и дело набрасываются на пацанов и целуют всех подряд. Денису под руки попала чья-то кофточка и, размахивая, как флагом, он носился по классу и тоже что-то орал...
А случилось следующее - классная Зоя Дмитриевна объявила, что группа "Ветер" награждена Главной премией на конкурсе. Что такое группа "Ветер"?! Её создал Муравей! Солисты все тутошные - обе сеструхи Селезнёвы, Ефименко и Рогачиха, Сережка Мыльцев и Гришка Петров. Все поют в группе! А сам Дэн вместе с Гольдом рубят ритм на барабанах.
Конкурс проходил в прошлом месяце, и выступали музыкальные группы, ансамбли чуть не со всей столицы. И группа "Ветер" под чутким руководством здорово Муравья утёрла всем сопатки. По всем правилам утерла! Потом сама Арнольдовна из Центра прослушивала игру Муравья на гитаре и сказала, что ему надо обязательно учиться музыке. И она поможет, подскажет...
Зоя Дмитриевна объявила и, трезво оценив обстановочку, что народ от радости начнёт швырять её к потолку, мигом испарилась из класса, желая остаться в живых.
Безумствующие от восторга гладиаторы остались наедине с собой праздновать победу. Было чертовски обидно, что нет с ними главного виновника торжества - Муравья! Доктора держат в больнице, где он то кашляет, то чихает.
Приняли единогласно - провести у больницы манифестацию в честь победы группы "Ветер". И чтоб доктора узнали - они лечат знаменитого Муравья!
После уроков всем классом двинули к больнице.
Муравей стоял у открытого окна. Рукой помахивал и лыбился. Рядом с ним стояли товарищи по болячкам и тоже во всю радовались. В белоснежных халатиках высунулись медсестры. На всех этажах больницы распахнули окна и слушали записи песен группы "Парус". Песни были те самые, что принесли победу группе. И народ здорово хлопал и кричал: "Ещё давай! Ещё да-вай! Да-вай!"
Муравей, это тебе салют! Все в больнице теперь знают про тебя, Муравей, и какую клёвую музыку ты сочиняешь! После твоих песен у больных все болезни должны сами излечиваться!
Денис пришел домой, а там его уже ждал Гольд. Он почёсывал за ухом Апельсина и травил Мышонку что-то про "черные дыры" в космосе и самые последние сведения о инопланетянах.
Мышонок слушала, раскрыв рот. Она обожала "лекции" Гольда.
- Все айда на кухню! - прервал Денис лекцию. - Сейчас полопаем кашку гречневую! Очень пользительная организьму!
- Внимание! - Гольд и потряс в воздухе своим здоровенным кулаком и рванул в прихожую.
Оказывается, он притащил две баночки грибов и припрятал в углу прихожей.
- От тётушки подарочки! - Гольд водрузил на стол баночки.
- Уря-яяя! - восторженно пропели дуэтом Маша и Денис.
- Грузди еще не дозрели, как сказала тетя. А вот маслята уже в полной форме, можно смело рубать!
Начался пир! Маринованные маслята только похрустывали...
Потом Денис и Гольд занялись вплотную шхуной - надо же закончить! И работы там осталось уже не так много. Но небольшая заминочка всё-таки вышла, не оказалось нужной материи для парусов. Да ещё надо кроить, шить, чего Денис и Гольд не любили.
- Слушай, а если привлечем к этому делу Барканову? - сказал Денис.
- Какую такую Барканову? - не врубился сразу Гольд.
- Новенькую, которая к нам в класс пришла.
- Новенькая? При чём тут она? - насторожился Гольд.
- Оказывается, она на скрипухе пилит и приходит к Мышонку. Они вдвоём обсуждают музыку и т.д...
- Не понял? А шхуна-то с какого бока? - Гольд уперся в Дениса своими огромными коровьими глазищами. - Зачем нам эта Барканова?
- Она увидела нашу шхуну. У неё отец тоже любит паять, клеить и делал разные модели. Она всегда помогала ему. И сказала, что будет рада, если мы привлечём её к нашему делу. Вот пусть она и займётся парусами - подберёт ткань и сошьёт... А?
- Понял...
- Что ты понял? Чего зенки выпятил?
- Да так...- Гольд неопределенно как-то дёрнул плечами. - Ладно, привлечем. Попробуем. Поглядим на её талант. Тем более, в классе шум стоит, здорово начала кумекать по математике. Прямо Архимед! АБЕ в восторге.
Денис этого будто не слышал - шаркает напильником, стачивая лишний край у детали, что должна вписаться в корму шхуны.
Вот, вроде, всё закончено.
Осмотрели шхуну со всех сторон, в сторону отошли - красивая!
- За парусами теперь вопросик... - мотнул рубильником Гольд.
- Вот пусть Барканова и поработает руками и мозгами.
- Пусть! - улыбался Гольд. - И потараним шхуну в яхт-клуб - пущай потаращутся юнги сопливые!
- Но надо ещё разок покрасить. И паруса поставим, как положено.
- Это само собой.
- Без них, будто без штанов.
- И без трусов! - Гольд дико загоготал, перепугав кота.
Денис пошёл провожать друга и решил заодно заскочить к бабе Жанне, доложить о победе группы "Ветер" и про салют у больницы для Муравья, что устроил класс.
Затылок Гольда исчез за кустами, и Денис достал мобильник.
- Привет, Денис! Что новенького?
- Товарищ Барканов не раздумала попотеть над нашей шхуной?
- Не раздумала.
- Тогда первое ответственное поручение: подыскать ткань, пригодную для парусов. Они должны быть красивые и чтоб под иглой не расползались. Есть вопросы у матросов?
- Когда приготовить ткань?
- В темпе марша!
- Поручение принято!
Поговорили. Теперь бабулю Жанну навестим.
Возле дома, под древней липой, где обычно дневала и ночевала антикварная карета Толяна, пусто. Значит, бабуля умотала в сквер и там дышат кислородом и беседует с будущим академиком. И заодно собачку прогуливают. Первый раз в её жизни появился бизнес без подоходного налога.
Денис давно заметил, что баба Жанна совершенно не тяготится одиночеством, да и какое там одиночество, если покрякивает на разные голоса Толян, а вокруг по скверу снуют знакомые. Они всегда рады покалякать с бабой Жанной, поделиться последними известиями, а то и даже поплакаться. А баба Жанна всегда найдет доброе слово и успокоит.
Если никого нет, то она достает книжку из спецкармана, что сама пришила
на задней стенке коляски.
Кроме книжек в спецкармане что только не лежит, но главное это плоскогубцы и отвёртка - в антикварной карете часто заедают колесики и тут никак не обойтись без инструмента. Бабуля уже сама запросто производит текущий ремонт коляски, не ждет Дениса.
Покрутил головой по сторонам - не видно бабули.
Пробежал по главному "прошпекту", от которого расходятся дорожки, покрытые асфальтом, а то просто присыпанные мелкой галькой, что противно шуршит под ногами и всегда залезает в кроссовки. Выковыривать их потом оттуда жуткая мутатень.
На "прошпекте" тишина.
По кривым дорожкам, где камушки шуршат, бабуля не ездит.
Любит она иногда, свернуть в сторонку, и сесть на стульчике за кустами - нога болит. Для этого и таскает с собой складной стульчик.
Сидит, ногу поглаживает и какую-нибудь книжку изучает. А то читает вслух Толяну стихи, хочет, чтоб "мозги молодого человека уже сейчас заполнялись подлинной красотой слова". И вполне можно ожидать, что Толян, когда заговорит, то сразу в рифму, и изобразит что-нибудь, вроде: "У лукоморья дуб зеленый..."
И тут ему показалось...
Ну да! - знакомый скулёж - так только одна догиня умеет.
Прислушался - где-то невдалеке.
Негромко свистнул - у догини слух отличный! И она всегда выходит из кустов на его зов.
Скулёж сильнее! Нехороший какой-то...
Неужели опять какой-нибудь урод покалечил её?
Шагнул в кусты.
- Догинька! Где ты? Отзовись!
Зашуршали кусты, показалась морда догини и тут же исчезла...
- Эй, ты куда?!
Денис раздвинул кусты - скулёж где-то рядом...
Ещё пара шагов. По лицу хлестнула ветка, пригнулся и увидел между кустами знакомую коляску. Как-то криво она стоит.
Догиня рядом тихо поскуливает.
Рванулся к коляске - Толян сидит, засунув палец в рот, и обсасывает его. Увидел Дениса, вытащил палец и пропел тонко, тонко: "А-аааа-ааа...!" И снова палец в рот.
- Отлично! Ля второй октавы! А где наша бабуля? И что ты тут делаешь?
В ответ сопенье Толяна. Петь больше не желает. Исполнил свою коронную партию.
- Баба Жанна? - голос среди густых кустов прозвучал глухо. И тогда Денис закричал громко: - Баба Жан-на! Где ты?! Баба Жан-на!
Тишина.
Нет рядом догини. Куда рванула? Только что здесь стояла...
- Догиня! - громко свистнул. - Ко мне! Догиня!
И опять жалобное поскуливание.
Шагнул на голос догини, раздвинул руками кусты...
На траве, нелепо откинув руки по сторонам, лежала баба Жанна. Шляпка её валяется рядом...
- Баба Жанна... Ты это чего?...Что с тобой, баба Жанна?!
Наклонился - лицо у бабы Жанны белое, как бумага. А на шее из-под кофточки выглядывают глубокие царапины...
Ещё громче и жалобней заскулила догиня и ткнулась в ногу горячей
тяжелой мордой.
- Баба Жанна, что с тобой?! Отвечай!!
Лицо у неё почти такое же, как у бабушки! Вспомнил сейчас!
Он вбежал в комнату - бабушка лежала на диване. Всё пропахло лекарствами - даже сейчас помнит те запахи. И лицо у неё белое, белое... вот такое же, как сейчас у бабы Жанны...
Неужели стало плохо с сердцем? Она жаловалась на боли...
А где часики? Они всегда висели на цепочке у неё на груди!
Ограбили, убили и затащили сюда!? И коляску завезли, чтоб никто ничего не увидел!
- Баба Жанна...ну, как же так...- слезы потекли из глаз Дениса. - Ты здесь всех, всех знаешь, и тебя знают, любят... Кто это был? Кто, баба Жанна?! - закричал Денис, но голоса своего не услышал.
В голове все смешалось. Надо позвать кого-нибудь...
Кричать? Уже поздно...Уже никто ничем не поможет...
Дрожащей рукой снял с пояса мобильник - надо позвонить! Кому? Ясно, кому!
Высветилось "Д-р Серж".
- Привет, Дэн! Я тебя слушаю...
- Серж... - голос у Дениса срывался. - Серж... Я сейчас... Я в сквере...ты знаешь его... У нас тут...
- Говори медленнее. Я ничего не понимаю. Какой сквер...?
- Серж! Я сейчас в кустах сквера нашел бабу Жанну. Её кто-то убил...
Она мертвая... Вот она лежит...
- Мертвая?! - переспросил Серж.
- Да! Её убили!
- Ты не ошибаешься, Дэн? Кто её мог убить! Успокойся. Прощупай пульс, как я тебя учил...
- Нет пульса! Нет! Совсем холодная рука! Я случайно увидел! Хотел поговорить... А её нигде нет и начал искать везде... И нашёл - догиня показала. Рядом в кустах коляска с Толяном. Тот в порядке. Приезжай, Серж... Надо что-то делать... Я не знаю...
- Спокойно, Дэн. Возьми себя в руки. В милицию звонил?
- Нет, тебе первому...Часы с неё сняли! Вместе с цепочкой!
- Слушай меня внимательно, Дэн. Я уже еду. А ты сейчас звони в милицию и на "Скорую". Ты же знаешь, такой порядок. Они должны приехать на место преступления. Всё, Дэн! Еду!
Мобильник заткнулся.
- Баба Жанна...Ну, как же так...- в ногах мелкая противная дрожь. И руки казались какими-то чужими. В голове пусто, пусто, как в большом барабане. Только где-то у затылка громко тукало.
Надо звонить. Да, такой порядок. Ты, Серж, прав - надо! По-ря-док!
В милиции сразу поняли, что к чему, а на "Скорой" никак не врубались. "Когда случилось? Год рождения? Улица? Какой сквер?"
Наконец, кажется, всё выяснили: "Сейчас выезжаем!"
Догиня поскуливает, трётся лбом о колени. Чувствует, что кислое здесь дело, очень даже кислое. Бабу Жанну она любила и всегда выходила к ней из кустов. И гуляли вместе, беседовали.
Догиня ничего не видела. Она бросилась бы защищать бабу Жанну. Точно,
бросилась бы! Значит, всё произошло неожиданно для бабы Жанны - она ведь
верткая и могла бы запросто дать сдачи, палкой огрела бы или закричала... Значит, совсем не ожидала.
Погладил догиню, и та еще крепче прижалась к нему.
- Плохие дела у нас...Пойдем ментов встречать и "Скорую".
Еще раз взглянул на лежавшую бабу Жанну - ходить вокруг нельзя и трогать ничего нельзя - это он знает. Здесь следователь должен искать следы, что, наверняка, оставил убийца.
- Пошли, догинька! И Толяна с собой прихватим...
Нет, коляску нельзя трогать! На ней должны быть отпечатки пальцев! Точно! Ведь коляску кто-то притащил сюда! А Толяну до лампочки, ничего не понимает... Он и сейчас... Ладно, пусть сосёт палец. Не будем его отрывать от важного дела.
Выбрался из кустов на главную дорожку сквера.
Пусто. Нет никого.
Теперь для Юли и Вени возникает большая проблема - с кем оставлять Толяна! Ничего, выкрутятся как-нибудь.
Позвонил Гольду.
Тот ничего не понял, но сейчас примчится.
Послышался звук сирены. Круто развернулся ментовский уазик, вышли двое в форме, трое в гражданке.
- Догинька...- Денис потрепал ее за ухо и подтолкнул. - Давай шуруй
в кусты. Если надо, крикну. Давай!
Догиня покосилась на Дениса и похромала в кусты.
Главным образом пришлось разговаривать со следователем. Его звали Николай Александрович Авдеев. Высокий, прилично накаченный. Говорил негромко, чётко произнося каждую фразу. В кармане куртки торчали шариковые ручки, но он всё, что говорил Денис, записывал на диктофон, лишь иногда делая пометки в блокноте. Задавал самые разные в опросы, многие из них, вроде, совсем и не относились к делу.
Интересовало его буквально всё - знакомые бабы Жанны, что за народ живет в ближайших домах, кто её соседи, есть ли наркоманы...
Серж приехал раньше "Скорой".
Гольд тоже прискакал, в стороне стоит, ногти грызёт.
Вместе со следователем приехал фотограф, весь обвешанный фотокамерами. Невысокий, жилистый и быстрый, как кузнечик, он скакал с одного места на другое, щелкал затворами аппаратов, то пригибаясь, то опускаясь на колени, почти ложась на траву рядом с бабой Жанной.
Фотографировал коляску и чуть не вышиб себе глаз сучком.
Толян - ни звука. Только сопенье стало погромче.
Следователь что-то сказал фотографу, и тот снова заскакал вокруг бабы Жанны. Щёлк- щёлк!
Бабу Жанну никогда при жизни столько не фотографировали.
У неё дома на полке, между книг, стоит большая цветная фотографиями в красивой рамке. Та фотка сделана на юбилее бабы Жанны, когда профессор подарил ей эти самые часики. На фотке профессор обнимает бабу Жанну за плечи, вокруг медики улыбаются. Баба Жанна любила эту фотографию. Иногда брала её с полки и ставила на тумбочку возле кушетки. Денис знал, что это были какие-то особые дни для бабы Жанны, важные для неё. Она в такие дни всегда вспоминала, как проходили сложные операции, как профессор готовился к ним, как переживал неудачи...
Следователь захотел взглянуть на квартиру бабы Жанны. Вместе с Денисом пошагали туда.
Следак заглянул во все углы, даже в древний одежный шкаф.
Порылся среди книжек, что на полке. Взял в руки фотографию.
- Это баба Жанна во время своего юбилея, - пояснил Денис.
- Кто с ней рядом? - спросил Николай Александрович.
- Профессор Зубков Федор Иванович. Он тогда и подарил ей эти часики. И надпись на них была...
- Знаменитый профессор Зубков?
- Ага. Он очень уважал бабу Жанну, они вместе работали. Во время сложных операций он только её ставил к операционному столу. Сюда приезжал к ней на день рождения, когда она уже не работала. Нога у неё очень болела...
- Зубков очень большой ученый...- следак прошелся по комнате. - Ты когда последний раз был здесь?
- Сегодня. Утром.
- В квартире всё на месте? Ничего не пропало?
- Всё на месте. А пропадать нечему, у неё кроме часиков, книжек и этой фотки ничего и не было.
- О чём вы разговаривали сегодня?
- А мы не разговаривали. Её не было дома.
- Как же ты сюда попал?
- Элементарно. Позвонил - тишина. Значит, нет дома. Решил, что ушла за Толяном - родители его утром уезжают в институт. Я же говорил вам, она с Толяном с утра до вечера. Решил войти. У меня свой ключ... Дело у меня тут одно было...
- Дело? Значит, ты зашел, зная, что хозяйки нет дома? - следак смотрел на Дениса пристально, слегка прищурясь. - Какое дело?
- Хотел кое что проверить... - Денис оказался возле стола и приподнял старенькую китайскую скатерть. Баба Жанна рассказывала, что из самого Пекина прислали ей эту скатерть в благодарность, за операцию. Заглянул под стол. Обернулся, растерянно глядя на следака.
- Чёрт! Ничего нет... Пусто!
- А что там должно быть? - следователь смотрел ещё острее.
- Сумки... Вот я и хотел проверить, что в них...
- Какие сумки?
- Спортивные сумки...- Денис все ещё не мог придти в себя. - Семь штук... Тут такая история... Несколько дней назад я стал ремонтировать розетки в комнате. Решил проверить проводку. И под столом увидел новенькие спортивные сумки. Баба Жанна потом мне рассказала историю, как в магазине к ней подошла девушка в слезах и стала упрашивать помочь - подержать на время у себя дома сумки.
Денису пришлось рассказать про Белую туфельку, как увидел её в квартире, у метро, как выслеживал возле газетных киосков.
Николай Александрович слушал очень внимательно. Того очень заинтересовала история с сумками да сама Белая туфелька.
Вместе со следователем вернулись в сквер. Там туча народа - бабу Жанну вся округа знала. К ней даже кошки с бобиками приходили жаловаться на своих обидчиков.
Возле коляски соседи бабы Жанны, Гольд, Таня и Мышонок. И Таня тут,
обнимает Мышонка, обе в слезах.
Толян, на удивление спокоен, только сосёт палец и моргает широко раскрытыми глазищами. И такие серьезные они у него. Будто понимает, что произошло что-то очень страшное...
Увезли уже бабу Жанну. Гольд это прошипел в самое ухо.
И опять Денису подкатил к самому горлу тугой комок, откуда-то из груди подкатил. Надо сжать зубы, до боли сжать, чтоб сопли не потекли.
Почувствовал на своем плече чью-то крепкую руку.
Это был Серж. Тот обнял его за плечи.
- Никак не могу поверить, что нет нашей бабы Жанны. Она была человеком с Большой буквы. Но какая-то сволота решила... Вокруг нас ужасно жестокий мир, Дэн. А она не желала верить в это. Возьми себя в руки. Баба Жанна не терпела соплей...
Подошёл следователь.
- Денис, завтра в два часа зайди ко мне. Кабинет 316.
- Понял, Николай Александрович. В два часа.
Следак и вся команда в тачке. Хлопнула дверца, и нет их. Будто и не было здесь никого. И фотоаппарат не щелкал.
"Скорая" давным-давно отчалила.
Народ не расходится, что-то обсуждают.
Денис смотрел вокруг себя каким-то отстраненным взглядом - будто сейчас здесь стоит совсем не он, а кто-то другой. И вообще, ВСЁ ЭТО, что произошло в сквере, казалось ему совершенно нереальным. Перед глазами белое лицо бабы Жанны, он всё ещё чувствует прикосновение к её руке и тот холод неживого тела... Её тонкая шея неестественно повернутая набок, царапины на ней... Панамка на траве валяется...
Неужели ЭТО случилось на самом деле и ничего, ничего уже нельзя изменить...
- Дениска, я ничего не понимаю... - Мышонок дергает за рукав.
Денис ничего не ответил.
Он не знает, ЧТО ответить.
- Ну, ты что молчишь, Дениска? - Мышонок тянет за рукав.
Заметил, что нет коляски.
- Где Толян?
- Его увезла тетя Рая, соседки бабы Жанны. Ты не беспокойся, она присмотрит за ним, - сказала Таня.
Денис с Мышонком проводили Таню и Гольда до метро.
Дома Денис автоматически почистил зубы, о чем-то поговорили с Мышонком и уже не помнил, как оказался в постели, сразу заснув глубоким сном.
8.
Проснулся и взглянул на стрелки будильника - не проспал! Но, кажется, не заводил его. Точно, не заводил. Странно.
За стенкой у соседей что-то глухо грохнуло, точно с кровати кто- то шмякнулся. Такое не исключено. В той квартире проживает известный на весь дом, да и на всю ближайшую округу, сантехник дядя Юрга. Имя у него необыкновенное. В космос запустили Юрия Гагарина, и тут он родился. Папаша был в таком восторге, что если свершились разом два таких чуда, то надо назвать своего сына Юрга, что означало в переводе Юрий Гагарин. В паспортном столе не хотели записывать ребенка под таким именем. Отец разбушевался:"В Кремль напишу! Не дают увековечить имя великого человека!" Увековечили. У дяди Юрги мягкий характер и он никогда не отказывается, когда за установку очередного унитаза народ благодарит его, вручая бутылёк "на промывку вентиля". Домой он возвращается такой промытый, что может доползти только до лифта на первом этаже. Но войти в него уже не способен.
Баба Жана много раз проводила беседы с ним о вреде "промывок". Он с ней соглашался, плакал на её плече, божился, но всегда один ответ у него был: "Очень я вас уважаю, прямо безмерно! Но не могу я обидеть клиента своим отказом. Совесть не позволяет".
Опять грохнуло за стеной - зазвенело, что-то разбомбили.
Денис тряхнул головой - о чем ты думаешь, что слушаешь!?
Какое тебе сейчас дело до Юрги?
Дэн, ты просто боишься думать О ГЛАВНОМ - БАБЫ ЖАННЫ НЕТ! НЕТ ЕЁ!! И НИКОГДА УЖЕ ТЫ НЕ УВИДИШЬ ЕЁ!!
И свело скулы. Захотелось закричать. Защипало в глазах.
Дальше действовал, как робот - чистил зубы, обтирался до боли полотенцем, что-то проглотил на кухне. Написал записку Мышонку и в школу.
В сквере остановился возле ТОГО места. Пошёл дальше. В голове пусто, как в почтовом ящике.
Гольд уже за партой. Сдвинулся молча. Говорить не о чем.
Уныло тянутся урок за уроком. Кто-то что-то бормочет. На всё наплевать. Хочется уйти куда-нибудь, чтоб никого не видеть, не слышать.
На перемене в класс сунул свой облупленный нос Ромка - конопатый.
- Гольд!
Гольд исчез и почти тут же вернулся.
- Айда в коридор, - прошипел Гольд.
В коридоре, как всегда, на переменке пыль столбом. Народ носится, орёт,
втыкают кулаками друг дружку. Вдоль стен девчонки выставились - идёт показ мод, пупков, коленок и всего остального. Пацанам на всё эти дела, ясно, наплевать. А те прямо балдеют.
Гольд с Денисом отошли от двери.
- Есть информация, что в восемнадцатой школе будут скоро раздавать "витаминчики"!
- Когда? - мысли в голове Дениса ворочаются туго, точно плохо смазанные шестерёнки.
- Через час или полчаса. А может, и раньше.
- Кто будет раздавать? - мозги очухались, заработали четко.
- Не знаю! Косого нет в школе. И мои стрельцы нигде не могут засечь его. Надо действовать! Школа недалеко...
Денис молчал, прокручивал в голове варианты всякие.
- Айда мотанём! - продолжал Гольд. - И на месте уже всё решим само собой, что и как...
- Само собой ничто не решится, - сказал Денис. - Раздадут придуркам "витамины" и рванут со свистом. А мы со своими соплями останемся. Так хочешь?
- А как ещё? Но зато будем знать, кто в этом деле замешан.
- А толку?! - перебил Денис. - Они же смоются! И нет их!
- Не ори... - Гольд кивнул в сторону пацанов, торчавших возле окна. - Секи, как Репа шеей крутит и ушами шевелит...
- Репа? А что ему-то? Я с ним, вроде, общался как-то...
- "Общался!" - скривился Гольд, точно зуб заныл. - Репа теперь на службе у Косого - первая шестёрка!
- Продался, хмырь. Ладно, будем иметь в виду. Во двор айда, там
кислородом отоваримся! - на весь коридор объявил Денис.
- И сероводородом! - захохотал Гольд.
Выкатились. Во дворе пискари бегают, давят друг дружку.
Отошли в сторону.
- Надо брать только с товаром! Понял! - сказал Денис. - Чтоб не смогли отвертеться! Иначе замрут - ищи потом, свищи! А они тем временем уже другую программу разработают. У них мозги насчёт этого здорово шурупят!
- Это понятно. Они крепко шурупят. Значит, Никиту вызываем?
- Обожди! Ты на все сто уверен, что прикатят с "витаминами"? Прямо сейчас!? Ну! На все сто!?
- Не дави. На все сто никто не может быть уверен. Представь - они выехали, а тут бац и прокол баллона! Вот тебе сто процентов! У меня есть точная информация, что раздавали "витамины" в школах. Так же, как у нас. И сегодня у них по графику эта школа. Понял?
- "По графику!" А откуда ты просёк этот график?
- Мои пацаны всё пронюхали.
- Ха-ха... "Пацаны!" Ладно, поговорим с Никитой...
- Скажи - следим! Должны быть с наркотой. Пусть решит, как ему приготовится, чтоб брать их... Если эти приедут, то мы сразу же сообщаем ему...
Денис снял мобилу с ремня.
- Слушаю, - голос Никиты совсем рядом
- Привет. Это Денис.
- Привет. Понял, что Денис. Какие проблемы?
- К восемнадцатой школе, сейчас должны подкатить барыги с "витаминами". В соседних школах были недавно. Раздавали...
Изложил Никите всё, о чём говорили с Гольдом. И Никита согласился -
он будет ждать звонка.
Мобила отключён.
- Слышал? Всё понял? - Денис повернулся к другу.
- Слышал. Всё понял.
- Гребём со двора по одному. И в разные стороны.
Денис пополз со школьного двора, едва двигаясь, цепляясь ногой за ногу. У ворот поторчал, и медленно пошуровал в сторону магазина, что возле жилого дома.
Гольд потащился вразвалочку в другую сторону.
Когда школьный двор оказался за спиной, оба рванулись бегом.
И вот они уже у соседней школы. Запрыгнули сразу в высоченные кусты, что густо разрослись вдоль ограды, от которой остались полусгнившие столбы.
Весь школьный двор отсюда виден, как на блюдечке. Пусто. Народ в классах сидит.
Пятиклашка-жиртрест с тетрадками в руке проскакал галопом через двор и исчез в школе за высокой и тяжелой дверью.
Тишина.
- Думаешь, долго придется ждать? - Денис взглянул на часы.
- Подождем. К нам они приезжали на большой перемене.
Наконец распахнулась дверь в школе - вышел длинный, сутулый и тощий пацан, из девятого или десятого класс. Закурил, как деловой. Закашлялся с надрывом, с хрипом, точно старикан.
- Знаешь глистопёра? - спросил Денис.
- Не-е... В нашу секцию такие дохляки не приходят.
Дохляк, вроде, забеспокоился. Закружил, заходил по ступенькам, то и дело поглядывая на часы и по сторонам.
- Видал, как у него нервы колотят! - прошептал Гольд.
- Лечить его надо.
Пацан достал мобилу и тут же сунул обратно в карман.
Послышался шум мотора. Это синий "жигуль" тащился в сторону школы. Подкатил к бывшим воротам на школьный двор, чихнул и замер.
- Гольд, это же та самая тачка, что я видел!
- Ага... Замрём пока... И ждём... - прошептал Гольд.
Дохляк перестал курить, уставился в сторону машины.
Дверца тачки слегка приоткрылась.
Пацан покрутил головой по сторонам и свистнул три раза.
Негромко так свистнул.
Из тачки вылез рыжий парень. Денис сразу узнал его и включил мобильник.
- Слушаю! - голос Никиты ударил в ухо.
- Прибыл "жигуль", и тормознул у школы. Шестёрка уже ждёт на крыльце. А из "жигуля" вылез рыжий парень. Я уже видел его...
- Не дергайтесь. Мы рулим к вам.
- Тормози за магазином, что рядом. Мы с Гольдом в кустах и сразу вас увидим.
- Не вылезать! Слушать только меня, когда команду дам! Всё!
Отключил мобилу и укрепил на родное место, к ремню.
Рыжий курит. Заглянул в тачку и оттуда выскочил Косой. Это уже сюрпризик! И он замахал руками Дохляку. Тот сразу пошагал к волейбольной площадке. Весело так пошагал. Вприпрыжку.
- Видал! - прошептал Денис. - Знакомая личность!
- Очень знакомая. Косой, значит, серьезно влез в это дело.
- По самые сопли! Придурок. Теперь уже не вылезет.
Вот уже компашка тусуется на волейбольной площадке.
Из-за дома, что напротив слегка выглянул бампер тачки - это подкатила машина Никиты.
- Смотри, наши!
- Ага, - мотнул башкой Гольд. - Оттуда хорошо видно...
На волейбольной площадке хороший перекур, идёт разговор. Рыжий передает Доходяге сверток, и тот засунул его к себе под джинсуху. Косой смеётся над чем-то, руками размахивает...
А к площадке уже бежали Никита и ещё трое крепких ребят. Аккуратно бежали - ни Рыжий, ни Дохляк с Косым не могли видеть их. Вот уже перекрыто им отступление к тачке.
И вдруг раздался резкий пронзительный свист. Кажется, кто-то засвистел совсем рядом. Денис и Гольд от неожиданности даже вздрогнули и переглянулись - ведь рядом никого не было.
Рыжий и Косой, услышав свист, как по команде рванулись в разные стороны. А глистопёр от растерянности сразу споткнулся, упал, вскочил и заметался по двору нелепыми прыжками, точно кролик выпущенный первый раз из клетки.
- Ну, придурок! Далеко не убегут! - напряженный шёпот Гольда обжигал ухо Денису. - Смотри... Сейчас скрутят...
И тут Денис видит, как из дверцы "жигуля" медленно выползает чья-то нога... Ха-а! Толстушка с голубыми волосами! Та самая Мальвина, что торчала рядом с Рыжим возле дома! И она тут во всей красе!
Мальвина быстро, быстро засеменила ножками. Она спешила на другую сторону улицы... Сейчас подкатится к строящемуся дому...
Дэн, она ведь запросто может уйти! Смоется в какой-нибудь дыре!
Толстушка уже вот-вот подкатится к дому.
И его точно выбросило из кустов.
Выскочил, пригнулся, чтоб бежать...
Шорох за спиной. Кто-то тронул его за плечо.
Денис обернулся - рядом стоял незнакомый мужик и скалился, фиксами поблёскивая. Почти всё его лицо закрывали большие чёрные очки.
- Куда так торопишься, баклан?
- Ты... тебе чего надо... - Денис даже не успел удивиться появлению незнакомца.
Фикса сверкнула вдруг совсем близко и в тот же миг какая-то сила толкнула Дениса в грудь. Перед глазами мелькнуло что-то ослепительное белое. Обожгло горячим, и Денис закричал от жуткой боли, а может, и не закричал, потому что уже ничего не слышал, проваливаясь в бездонную немую черноту.
9.
Захотелось повернуть голову, но что-то мешает...
"Надо открыть глаза", - подумал Денис. - А они почему-то никак не открываются. Нет сил разлепить веки...
"Почему не открываются мои глаза?" - хочет он спросить и не может, что-то мешает...
Но вот стало светло, светло! Открыл глаза! Где он?
Возникла какая-то тень.
Нет, это вовсе не тень - прямо над ним, сверху смотрели чьи-то глаза, спрятанные за стёклами очков... всё это какое-то размытое...
- Привет! - донеслось откуда-то сверху глухо, неразборчиво. - Ты меня слышишь? Парниша? Здравствуйте, Денис! - вот уже и получше слышно.
Моргнул стекляшкам: "Слышу! Приветик!"
Лицо с очками исчезло. Осталось только что-то белое, белое и ничего больше. Какое-то сопенье рядом...
Где-то звучат голоса... неразборчиво... и что-то сопит, сопит...
- Отключаем аппарат! - раздался громкий и четкий голос.
Сопенье прекратилось.
Чьи-то руки трогают лицо, что-то снимают с него...
Теперь можно пошевелить губами...
И снова над ним глаза. И он уже довольно чётко видит их за стекляшками. Глаза улыбаются.
- Вот мы и приехали? Дышать ничто не мешает?
Денис попытался что-то ответить, но губы словно чужие, совсем не слушались его.
- Я тебя понял, парниша! Всё нормально! Всё будет хорошо!
Очки сдвинулись куда-то.
Тишина. Вслушался в неё - шорохи, неясные звуки...
Неожиданно прямо над ним появилось лицо мамы. Он сразу узнал её огромные глаза... Совсем рядом они... Почему в них слезы?
- Дениска! Маленький мой...- он почувствовал прикосновение пальцев мамы к лицу и стало ему так хорошо, хорошо.
- Ма...ма-ма... - выдохнул Денис. - Что со мной?
- Ты в больнице. Тебя лечат здесь...Бандит ударил ножом...
Прикрыл глаза - слабость навалилась...
- Отдыхай, Дениска, отдыхай.
Чьи-то глухие неразборчивые голоса, кто-то трогает его руку...
- Лежи спокойно, Дениска, - голос матери рядом. - Тебе сейчас поставят капельницу, чтобы сил набирался...
Голос матери то приближался, то уплывал куда-то вдаль...
Денис быстро шел на поправку.
Со слов матери Денис он уже знал, как всё произошло. И ещё Гольд, когда приходил, изложил всё подробно, в красках. Это классно получается у него. Короче, когда Денис выскочил из кустов, из-за угла дома выбежал мужик и ударил его ножом. И сразу смотался на белой тачке, что пряталась за углом дома.
Гольд с Никитой вызвали "Скорую", и Дениса отвезли в реанимацию. Ну, а всю компашку ту задержали Никита с друзьями.
Вскоре Дениса уже посетил следователь.
- Вот мы и снова встретились, Денис, - Николай Александрович улыбнулся и поправил на плечах куцый голубой халат. Пристроился на стуле рядом с кроватью Дениса. Достал из кармана блокнот. - Ты меня здорово подвел. Договорились о встрече. Ну, я и жду, жду. А оказалось, Пожарников решил с бандитами разбираться. Короче, мне нужно уточнить кое-что, - продолжал следак. - Твой друг Яша рассказал много интересного. Теперь я хотел бы, чтоб и ты помог мне. Надо вспомнить лицо того, кто ударил тебя ножом. Ты видел рядом его лицо. Я понимаю, сразу это очень трудно, но попытайся вспомнить. В мозгу остается информация, надо только оживить её. Это, конечно, не так просто. Попробуй восстановить каждую минуту, секунду. Нам это очень важно. Белую машину пока не удалось найти. И совсем ничего не известно о человеке, ударившего тебя ножом.
- Те, кого задержали с товаром, должны знать его! - сказал Денис. - Это
он предупредил их свистом.
- Все задержанные возле школы хором отрицают, что слышали свист. Это понятно - они боятся того, кто ударил тебя ножом.
- А убийцу бабы Жанны нашли?
- Ищем. Там тоже есть много вопросов. Ты знал, что лежало в сумках, что были под столом?
- Не успел узнать! Баба Жанна говорила про семена для садоводов. Вот я и пошел, чтобы это проверить - и не успел. Белая туфелька появилась, и я под кушетку залёг... Что было дальше, вы знаете, я уже рассказывал. И подробно. Белую туфельку взяли?
- К сожалению, нет. Провалилась, как сквозь землю.
- Вот чёрт! Куда они все проваливаются? - Денис помотал головой. - Как же так? Такие большие сумки... И в камере хранения никаких следов?
- Но ты же не назвал мне номера тех ячеек. Наша встреча не состоялась...
- Ну да! Я же сюда загремел... Вот подонство! Но я запомнил все места, куда туфелька совала свой нос! Пишите!
Следак записал номера ячеек в камере хранения, расположение киосков.
- Всё, отдыхай. Теперь у меня много материала...
- А баба Жанна!? - перебил следователя Денис. - Даже зацепки нет, кто убил её? Она была самый, самый добрый человек, которого я знал...- он так разволновался, что даже закололо в боку и перехватило дыхание, - ...мы... мы с Гольдом будем искать этого гада... И найдем! Точно, найдём... Под землёй будем искать... Мне помогут...
- Успокойся...- Николай Александрович положил руку на плечо Денису. - У нас уже кое-какие есть зацепки. Ты знал, что на коляске есть карман, где Жанна Николаевна держала книжки и даже зачем-то плоскогубцы, отвёртку?
- Это для ремонта коляски! Она вся на одних соплях держалась, антиквариат. А слегка подкрутил и дальше поехали. Вот и положил инструмент в спецкарман. Так она этот карман называла. Сама пришила. В нём лежало всё нужного для жизни. Анальгинчик, например...
- Про тетрадь в зелёной обложке знаешь?
- А то! Вся её главная бухгалтерия там! Пенсия у бабульки была шибко великая. И потому все свои расходы до копеечки записывала! Проснусь ночью, говорит, вспомню, что ещё надо купить и давай заново пересчитывать. Прямо, как у Пушкина скупой рыцарь. А я, значит, рыцарша. Шуточка такая была у бабы Жанны.
- Кроме бухгалтерии в той тетради ещё много разных записей: дни рождения, адреса... Знаешь Альберта Якушева?
- А кто его не знает! Родители алкаши. Из дома дёргал. Но пацан нормальный. Жрать дома было нечего он и стянул у какой-то тётки сумку с батоном колбасы. И в колонию сразу. Мы чуть не всем домом ходили просить, чтоб не судили его - на поруки хотели взять. Нас даже слушать не стали. "Опасный преступник - надо срочно изолировать!" А настоящие бандюги на "мерсах" и БМВ в открытую гуляют - им хоть бы хны! И все их знают! Или не так говорю!?
- Об этом мы потом поговорим. Ты знаешь, что Жанна Николаевна продолжала искать адвоката, чтоб пересмотреть дело Якушева?
- Говорила мне как-то... Но на это нужны большие бабки...
- Но она всё равно искала. Ей помогали друзья...
- Это здорово! А мне ни слова...
- Она посылала Якушеву в колонию тёплые носки, свитер...
- Насчёт посылок, в курсе. Она мне два раза давала отправить ему
посылки. Мы до этого с Гольдом ходили по домам и собирали разные вещи.
- Ты сам заглядывал в эту тетрадь?
- Нет. Зачем? И не имею права.
- Ты прав. А последняя её запись такая: "Аня ночью ещё принесла одну сумку и забрала одну... Она плачет и рассказывает мне про свою тяжёлую жизнь, но я ей уже почему-то не верю... От чего-то тяжело на душе..."
- Значит, Белую туфельку зовут Аня... И, видите, баба Жанна тоже что-то почувствовала...
- Да, почувствовала. В спецкармане мы нашли пакетик с семенами.
- Баба Жанна положила его туда?
- А кто же ещё. Похоже, она открыла его и, возможно, что-то поняла... Ведь в пакетике были совсем не семена...
- Наркота! - вырвалось у Дениса. - Вот дубарь! Как же я сразу не врубился!
- Эта милая девушка решила организовать у бабы Жанны точку для хранения наркотика. Тихое место, безобидная старушка. Жанна Николаевна, я думаю, хотела отнести пакетик на проверку... Но не успела. Они почувствовали неладное и её убрали. Это их обычный метод. Изобразили грабеж. А вот спецкарман не нашли. В коляске всё было перевернуто, ты видел.
- Вот гады... Я виноват... Не успел! Где теперь их искать?
- Ищем. Про пакетики - никому. Твоя задача сейчас лечиться и вспоминать всё, всё, что успел увидеть тогда...
Дениса перевели в хирургическое отделение. Дело шло уже к выписке. Навещал Доктор Серж. Гольд даже притащил баночку с грибами - привет от тёти! Обсуждали, как у Муравья выбить из башки дурь. Он лежит в этой же больнице, только в терапии.
Денис теребит своего доктора Сергей Александровича, просится на выписку. Доктор улыбается: "Придёт срок и выгоним. Каждому овощу своё время".
Вчера вечером примчался Гольд.
Видок у Гольда взъерошенный, точно банда гналась за ним. Глаза таращит и молчит, никак заговорить не может.
- Ты что какой-то не такой? - удивился Денис.
- Ага, не такой... Сейчас ко мне пацаны прибежали...
- Носом дыши. Что случилось?
- "Что, что..." - Гольд зачем-то огляделся по сторонам и едва слышно просипел: - Хана Косому! Понял?!
- Не понял?
- Умер Косой! Кранты! Этой ночью!
- Умер? - переспросил Денис. - Так он же у ментов в СИЗО. Так мне следак сказал - следствие идёт.
- Да, там! Уже хотели перевести его под домашний арест. Чтоб дома сидел. И мать предупредили. Сказали, чтоб глаз не спускала с него. А тут звонят ей: " Ваш сын умер. Доктора диагноз поставили: с сердцем случилось что-то...". Она бегает во дворе кричит не своим голосом... Мозги совсем поехали... Во, дела какие...
- Сердце? - Денис покачал головой. - Он, вроде, здоровый был. Я совсем недавно с ним базарил насчёт пацанов.
- Как лось здоровый! Я же с ним дрался. Крепкий пенек. Я потом его даже приглашал к нам в секцию. Классный боксер был бы. Тренер наш сделал бы. Но Косой не захотел: "До лампочки мне ваш спорт!" И вот привет от белых тапочек! Нет Косого!
- Тут, по-моему, дело не совсем чистое, - сказал Денис.
- Во! И мне так кажется! Он же вроде, начал раскалываться...
- Меня следак чего только не спрашивал и про его семью, про соседей, с кем он последнее время тусовался...
- И меня следак спрашивал... Помнишь, Димку Дуста замели с наркотой - от тогда совсем обнаглел, прямо по классам торговал "конфетками от усталости". Его тоже в изолятор сунули. И тоже стало плохо с сердцем - не проснулся утром. Димка и Косой, видно, знали что-то лишнее, и наркоделяги решили точку поставить. У них это запросто.
- Во! И я так думаю...- Гольд зашипел ещё тише и снова закрутил головой по сторонам. - Он последнее время каким королём ходил - весь в коже, мобильник дорогущий! А откуда у него могли быть бабки!? Во! И он там влип. У этих подонков кругом сети. И даже не подумаешь... Вроде, с тобой ля-ля, а сами вынюхивают ситуацию, как да что. На крови бизнес строят! Нашего тренера прямо трясет, когда о наркоманах слышит - лучшего друга у него сгубили.
Гольд ещё доложил, как здорово провёл с тёткой экскурсию - на Красную площадь возил, в Храм Христа спасителя и в Новодевичий монастырь. Тётушка оказалась очень знающая и рассказывала Гольду такое о монастыре, о чем тот не услышал бы даже от экскурсовода.
Денис долго не мог заснуть и думал о проклятых наркотиках и как победить эту беду? Что надо придумать для этого?
Утром пришёл отец. Разговаривали в коридоре Доволен работой в храме. Передал привет от священника.
Говорили мало. Да и разве обязательно что-то говорить? Они у окна стояли рядом. И понимали друг друга без лишних слов. Плечи отца уже окрепли и не похожи на вешалки.
Решили, как Дениса выпишут, сразу в хозмаг вместе пойдут и подберут обои. И, конечно, в кухне поставят новую раковину, где мамуля перемывает тонны посуды. С кухни начнут ремонт!
Денис смотрел из окна и видел, как отец шёл к выходу из больницы - походка стала прежняя, уверенная. Отец обернулся и помахал рукой. И Денис помахал ему в ответ.
Денис уже привык к своей новой палате. Изучил все трещины на потолке и на стенах. Тоже без ремонта лет двести. Сергей Александрович во время обхода, всё время косится на эти трещины и морщится. Бизнесмен, которому он сделал недавно операцию и спас от смерти, вроде, обещал выделить денежки.
В палате вместе с Денисом лежат еще двое больных.
Здесь не сопят аппараты для искусственного дыхания, не торчат стойки с капельницами, нет мониторов, по которым определяют работу сердца, пульса, и ещё многое другое. Не бегают медсёстры со шприцами. И здесь можно даже остаться в живых, как шутит дядя Саша, чья койка стоит напротив.
В реанимации он однажды увидел, как на экране монитора, стоявшего на соседней тумбочке, все кривые вдруг замерли. Самого больного ему не было видно, но Денис понял - что-то случилось и сразу крикнул, позвал медсестру.
Тут же заметались белые и синие халаты, больному стали делать уколы. Но прямые линии, как бы затвердели и совсем не желали продолжать свой веселый бег по экрану монитора. Ну, а потом его отключили и убрали из палаты.
Больного прикрыли простыней. Через какое-то время койку с больным вывезли из палаты.
Рядом осталось пустое место. Санитарка, тяжело вздыхая, собирала с пола разбитые ампулы, что-то подтирала. И тут Денис понял, что сейчас он УВИДЕЛ СМЕРТЬ, как не стало человека, как смерть забрала его под своё костлявое крылышко. И Дениса даже удивило - ЭТО произошло как-то слишком просто. Как-то слишком обычно.
Кроме Дениса никто ЭТОГО даже и не заметил в палате. Другие больные просто не могли что-то увидеть и понять - ночью их привезли сюда после большой аварии, и они находились в тяжёлом состоянии.
Потом Денис ещё долго лежал и смотрел на дверь, куда увезли, закрыв простыней, больного. Нет, он уже был не больной - труп! Так называют мёртвых. Неприятное слово... Холодное какое-то...
Как понял Денис, мужчина, был здоровый, крепкий. Его сбила на переходе какая-то машина, и шофер трусливо скрылся, не оказав никакой помощи. Вслушиваясь в разговоры белых халатов, Денис понял, если б пораньше привезли мужчину в больницу, то, наверняка, тот остался бы в живых. Денис не смог перекинуться с ним и парой слов - тот был без сознания. Из-за боковин высокой койки Денис ни разу не видел его лица. Наверняка, у него есть близкие, знакомые. И они, конечно, надеялись на докторов - спасут, сделают все возможное и невозможное... Не смогли спасти. И он УШЁЛ от всех. И близкие его тоже НЕ УВИДЕЛИ ЭТОГО, как он ушёл от них навсегда...
Денис вспомнил свою бабушку, которую очень любил. Он тоже не видел, как она умерла. Как всегда, накормила его и Мышонка, пошутила с ними. Они убежали в школу. У неё было очень больное сердце. Потом он долго не мог понять, КУДА она могла УЙТИ от всех? КАК может человек УМЕРЕТЬ? ПОЧЕМУ такое случается?
И бабушка для него всё ещё остаётся живой - он же НЕ ВИДЕЛ, КАК ЭТО случилось.
В палате, где он сейчас лежит, даже думается иначе, чем в реанимации.
Здесь, как сказал доктор, он на долечивании находится.
Теперь и маме легче, а то измучилась - несколько суток провела в реанимации возле его койки, пока находился без сознания. Соседка тётя Аня приходила подменять маму. Денис ничего не помнит. Потом ему, когда пришел в себя, всё это рассказали,
Денис то и дело начинал перебирать в голове, стараясь ничего не упустить, КАК ВСЁ произошло, прежде чем очутился в больнице.
Со слов Гольда, мужчина выскочил из-за угла. Рассмотреть его не удалось Гольду, он просто и не успел, так всё произошло быстро. Да даже и не понял ничего. Увидел, что Денис вдруг повалился на землю, а мужика уже нет - сразу рванул за угол, где пряталась белая тачка, и на ней смылся. А сам Денис запомнил только черные очки на лице мужика. Блеск фикс. И больше ничего. Да, ещё какое-то белое пятно запомнил... Вот это облако до сих пор мелькает перед глазами... И он никак не поймёт, что это такое...
Тогда прямо в "Скорой" поставила ему капельницу. Этого Денис тоже не помнит. И как Гольд ехал на "Скорой" рядом с ним, тоже не помнит.
Сейчас бы потолковать с Гольдом, но не получится. Мобила, который всегда был на ремне, находится у следака в сейфе. Этот мобильник является вещественным доказательством в покушении на драгоценную жизнь гражданина Пожарникова Дениса. Так сказал следак.
Дэн, мобила спас тебе жизнь! И не только мобильник!
Бандюга ударил ножом дважды - сначала попал в мобильник, и тот здорово смягчил удар, а второй удар пришелся в ремень, и точно угадал в стальную бляху. И только потом он соскользнул в лёгкое...
Доктор в реанимации, отличный дядечка! - подойдет к койке и начинает
протирать пальцами стекляшки, смотрит вприщурку и всегда улыбается. Голос
скрипучий, но такой приятный скрип.
- Ты, парниша, явно рождён под счастливой звездой! Дама, что гуляет с большой ржавой косой, упорно кружила рядом, однако тут просчиталась! Мы этой, окаянной, по шее врезали и в тартарары отослали. И твой мобильник, и замечательный ремень здорово помогли нам - они уберегли тебя от смерти. Ножик у бандюгана очень серьёзный был...
Денис скосил глаза к стулу - висит ремень на спинке. Маму попросил, чтоб ремень находился рядом.
Протянул руку и погладил ремень, полюбовался бляшками.
Вот эта стальная бляха - твоя спасительница, Дэн.
На отшлифованной до зеркального блеска поверхности с гербом
Белорусской республики палец ощущает царапину, да и хорошо она видна - отметина от бандитского ножа.
Дэн, как выскочим из больницы - сразу к Борису Борисовичу. Он подарил этот ремень. Вот и доложим товарищу капитану про его счастливый ремень. Пусть погладит, прощупает еще одну новенькую зазубрину.
Уткнулся носом в подушку. Давай расслабимся, Дэн.
Подумал о Гольде, улыбнулся, должен пришлепать Длинная нога. А ведь здорово подходит ему такое прозвище! Отныне будем величать Гольда - Длинная нога! И можно выдать ещё покруче - Кривая Длинная нога.
И следак, наверно, сегодня тоже притопает - надеется, что Дэн вспомнил что-нибудь! А у бестолочи Дэна в котелке полное ля-ля.
И снова пронеслось в памяти - девка с голубыми волосами семенит короткими ножками, она уже возле дома...
За спиной движение - мужик в темных очках возник откуда-то... За спиной что-то белеет... И всё! Какой-то светлый туман, похожий на облако...
Что это?
Как подъехала тачка - не заметили. Оба с Гольдом лопухнулись тогда - на все сто. Нет, на все пятьсот плюс сто!
Стоп, Дэн! А если тачка с бандитом заранее подкатила и уже стояла на шухере! Спряталась за углом! Потому они с Гольдом и не увидели её. А из тачки тоже не сразу заметили Никиту - тут и у бандюги вышел хороший прокол! Поздно свистнул!
Дэн, господину следаку надо доложить про такой вариант.
Николай Александрович, сказал, что та коротконогая Мальвина была в голубом парике. Значит, она меняла их. Ведь Гольд видел её в школе в белом парике. Ещё следак сказал, что в том доме, где "Фирма" "Горящие путёвки", обнаружили синтетику и тяжелые наркотик, гору всяких таблеток и "витаминов".
- Паря, ты сейчас особо не дави подушку, а то ночью будешь глазами хлопать! - это голос дяди Саши, койка его напротив.
С ним Денис познакомился, как только перевели в эту палату.
Дядя Саша выглядел очень внушительно: огромный, с пудовыми кулаками и могучим голосом. Тельняшка, руки в якорях и русалках, на правом плече - маяк, на спине красуется красавец крейсер.
Дядя Саша шутит: "Следы сопливого выпендрёжа! После службы вернулся домой и не хоть не выходи на пляж - начинают изучать тебя, как картину в Третьяковке. Надоело, жуть! А свести такое художество слишком дорого. И ещё весь в рубцах буду. Вот и хожу в этой шкуре, как мамонт. Ну, а сейчас молодняк выкобенивается от сквозняка в мозгах - в нос, в пупок, язык и другие интересные места впаривают всякую дребедень. Совсем стали, как папуасы дикие. Уже конкурсы проводят - у кого лучше, у кого страшнее!"
К флоту он уже давно не имеет отношения, но иногда штормит его и в
газовой котельной, где работает мастером. От шуточек дяди Саши хорошо достается Илье, чья койка стоит в углу. Илья только улыбается да головой кивает. Он тихий, молчаливый. У него, как понял Денис, работа связана с какой-то вреднющей химией. Там и подхватил язву желудка. На днях оперировали. Но кроме язвы у Ильи ещё куча разных болячек. Как говорит дядя Саша: "Наш Илия - живое пособие для студентов-медиков."
Денис слегка приоткрыл один глаз, но этого уже достаточно, чтобы дядя Саша среагировал.
- Ага! Разведка не дремлет!
- А я и не спал! - Денис спустил с койки ноги.
- Ага, значит, я на всю палату храпака давал? Свидетель! - и дядя Саша ткнул здоровенным пальцем в сторону Ильи. - Давай нам докладывай, что видел во сне! А мы расшифруем все твои видения с научной точки. Книжку я недавно прочитал, так там всё по полочкам расписано. Насчёт всяких кошек, собак, ведьмак, слов разных... В той учёной книжке черным по белому написано: если приснился слон с золотыми бивнями - будете иметь кучу баксов! Приснился верблюд с тремя горбами - прибавку к зарплате! Так я этих слонов и трехгорбых видел уже столько, что можно зоопарк открывать. Нет, у меня самого вырастет горб или бивни, прежде чем зарплату прибавят...
"Может и, правда, спал", - подумал Денис, временами на него ещё накатывала какая-то дурацкая слабость.
- Ничего не помню, дядя Саша, хоть из автомата стреляй.
- Значит, ещё не в полной форме. И твоём организме ещё во всю происходит борьба с той паршивостью, в которой пребывал. Согласно последним научным данным, вот что я тут прочитал...
Раздался негромкий стук, и дверь палаты приоткрылась.
Вошел молодой человек в чёрном пиджаке, на белоснежной рубахе полыхал шикарный красный галстук.
- Здравствуйте, - он пробежал по палате глазами и остановился на Денисе. - Вы Пожарников Денис?
- Точно он! - громыхнул дядя Саша, пока Денис собирался что-то вякнуть. - Мы подтверждаем!
"Влип, это новый следак! - затосковал Денис. - Начнет сейчас тянуть кота за хвост и крути ему всё сначала. Александр Николаевич не предупредил почему-то..."
Красный галстук подрулил к койке. В руке большой пакет.
- Прошу расписаться в получении, - пакет на стул и протянул тетрадь Денису. - Вот здесь, пожалуйста.
Денис расписался.
- Что это? - Денис кивнул головой на пакет. Не динамит?
- Нет! - галстук улыбнулся. - Это привет от фирмы "Пассет". Господин директор желает вам скорейшего выздоровления. До свиданья!
Красный галстук исчез, будто его здесь и не было.
В палате тишина. Даже кровать под дядей Сашей не скрипнула ни разу. Даже Илья не кашлянул.
- Ага, премьера детективчика началась! - нарушил тишину голос дяди Саши. - Пошёл новый сериал! Герои те же, но вдруг возникает весьма подозрительная личность и приносит неизвестно что в пакете. "Привет от фирмы!" Этот "привет" на стул, а сам тут же исчезает!
Денис молчит, он все ещё не пришёл в себя от такого странного визита.
- Ладно, паря, откупоривай этот "привет", но осторожно! Знаем мы эти шуточки! Могут такую штучку прислать, что всю нашу больницу мигом того... - дядя Саша, дежуря по ночам в котельной, глотает там безмерное количество детективов-ужастиков и потому ко многому относится с крайним подозрением. - И за пару секунд всё в пыль! Послушай, не тюкает? И осторожно действуй! Не доставай ничего! Загляни сначала!
- Понял, - Денис заглянул в пакет. - Ого-го! Не взорвемся! Сладкая бомба! - и извлек за розовую ленточку торт. - Ха-ха! Шоколадный! Рубать будем эту бомбу, дядя Саша! - под тортом что-то ещё лежало. Вытянул наружу и почти сразу понял, что это за штука. От неожиданности, от восторга голос куда-то девался и только просипел едва, едва слышно: - Это же... Мобил! И какой крутой! - Денис вытер пот со лба и улыбнулся коллегам по палате. - Это подарочек... От шефа...
- Ну-ка, покажь! - дядя Саша протянул руку, и Денис уложил в ладонь, похожую на совковую лопату, новенький мобильник. - О, какая отличная машина! Илья, тебе такие красивые презенты преподносило начальство? Лично мне никогда. Хотя вижу уж такие сладкие сны...о-оо!
Пока дядя Саша философствует, Денис засунул нос поглубже в пакет, где ещё что-то белело на дне
Открыл конверт - сто долларов! И письмо...
Дэн, это же лично тебе письмо от самого шефа!
Буковка к буковке, выведены золотым перышком "Паркера". Таким четким и убористым почерком шеф пишет и разные записки, которые развозил Денис вместе с пакетами.
"Денис! Я был в отъезде. Вернулся и узнал, что случилась беда. Твой домашний адрес мы, растяпы, конечно, потеряли, а мобильник у тебя почему-то упорно молчит.
Наконец, отыскали. Посылаю премию и небольшой подарок - мобильник.
Я думаю, он тебе пригодится.
Восхищен - ты отчаянно смелый парень!
Скорей выздоравливай. Наша фирма ждёт тебя.
Жму руку. А.П."
- Знатный подарочек, - дядя Саша осторожно положил мобилу на кровать Дениса. - А что пишут господа из фирмы?
- Директор был в объезде. Адрес мой потеряли, но, нашли. Это все директор сделал. Он такой, знаете... хороший! Нормальный такой мужик!
- Чувствуем. Это славно, когда про тебя не забывают и такое хорошее отношение. А вот я сколько лет отбухал в котельной, но как приболел, и, вроде, уже не нужен. Отработанный материал. "Усё, Федя, умойся и перекрестись, что живой пока!", как говорит соседка. А ты на фирме, видать, большой шишарь, раз так уважают.
- Нет, маленький. Я перевожу разные тексты с английского...
- Так это, считай профессор! Язык знаешь! О-о! А кто научил?
Денис не успел ответить, как распахнулась дверь и почти сразу палату заполнили белые халаты - вошли курсанты из медицинского колледжа. Человек двенадцать. С ними пришел на обход заведующий хирургическим отделением Сергей Александрович
Доктор часто проводит с курсантами обходы в палате, и рассказывает им про разные болезни и операции, что делают хирурги в отделении. Денис уже давно заметил - белым халатам, что таскаются стадом за доктором, все его рассказы до лампочки. Девушки шепчутся, подкрашивают губки и реснички, хотя там уже по килограмму краски, а пацаны, их всегда меньше, зевают, ковыряются в носу и карманах, почти у всех в ушах плееры - попсу слушают, дёргаются. И
становится обидно за доктора, что тот никак не может расшевелить мозги этим
белым халатам.
- Как себя чувствуем, Александр Кузьмич? Расскажите нам о своей болезни... - доктор остановился возле койки дяди Саши. Обход в палате всегда начинали с него.
Денис уже знал, как дядя Саша красочно описывает своё состояние. И какие вопросы задаст ему доктор. Потом белые халаты начнут безразличными пялиться на Илью. И тут уже очередь самого доходяги Дениса Пожарникова, переведённого сюда из реанимации, и который чуть не отбросил коньки, если бы не вызвали "скорую"...
Денис уткнул нос в подушку.
Передышку сделаем перед своим выступлением.
Услышим, когда белые халаты зашуршат рядом. Неохота смотреть на них. Скукота.
Какой-то запах донесся до Дениса. Вытащил нос из подушки - точно, попахивает в палате... Девчонки, вообще-то, здорово разными духами пользуются, но этот запах иной... какой-то резкий... и, вроде, что-то знакомое в нём...
Белые халаты всё ещё возле дяди Саши. Вообще-то, одно удовольствие слушать его - всегда что-нибудь новенькое выдаст из своей бурной жизни - то в шторм загремел, то акулы чуть не слопали... Доктор, зная эти его способности, всегда притормаживает дядю Сашу.
- Александр Кузьмич, а теперь расскажите, как вас доставили к нам на "скорой".
Денис поднял нос над подушкой - сейчас начнётся! Соло выдаст дядя Саша!
- Это всё соседка Мария Иванна! Если б не она, помер! Как пить дать! Она на "Скорую" давай сразу звонить - так, мол, и так... А вот как везли, это уже ничего не помню! Сплошной мрак! Полная отключка центральной нервной системы. Зато теперь состояние лучше некуда! И вот прямо при таких симпатичных свидетелях, прошу вас срочно выписать меня домой, а то начинаю жиром обрасту здесь!
- Выпишем, Александр Кузьмич. На днях... А теперь прошу...- доктор обвел глазами полусонные лица курсантов, - Задумайтесь! Была проведена сложная операция. Чем занимались медики с нашим больным потом, уже после операции? Чем? Ну!? Симкина, очнитесь! Скажите нам, что самое главное для больного после операции?
У Симкиной, дремавшей на плече подружки, резко задергались зелёные ресницы и темно-зеленые губы - последний писк!
- Ну-у-у... Вообще-то... - она игриво задвигала пальчиками с длиннющими разноцветными когтями. - Ну, так сказать...
- Вы, Симкина, мыслите почти правильно...- глуховатый голос доктора слегка дрогнул. - Но только не надо "вообще и так сказать ". Вы кто? Вы будущие медики, и потому должны запомнить, как говорят, на всю оставшуюся жизнь, что самое главное для больного после операции - э-т-о?! Ну, что? Хором! Раз! Два! Ор-га-ни-за-ция хо-ро-ше-го вы-ха-жи-ва-ния! - продирижировал доктор нестройным хором белых халатов. - Иначе говоря - за больным после операции необходим хороший, правильный уход. Симкина, повторите!
- Сергей Александрович, извините! Вас в пятую палату очень просят подойти! Опять с Сидоровым плохо!
- Иду! - заведующий повернулся к курсантам. - Все шагаете ко мне в кабинет! Буду каждого спрашивать об уходе за больными!
И уже нет доктора. Убежал.
- "Симкина, повторите!" - крякнул кто из курсантов. И все весело заржали.
Белые халаты задвигались, и потихоньку потекли к двери.
Опять выкинул что-то Сидоров в пятой палате. Всё отделение держит в напряге. Денис даже заглянул в палату, чтобы рассмотреть этого Сидорова. Вроде, вполне нормальный мужичок - лысоват, голова круглая, как футбольный мяч, газету изучает. Тихо лежит. А вот временами вдруг начинает срывать с себя бинты, опрокидывает капельницы и пытается бежать, спасать кого-то. С мозгами у него что-то ля-ля. Вроде, на учёте у психов. Оттуда привезли на срочную операцию. А когда куролесит никакие снотворные не помогают. Всё это Денис от дяди Саши узнал, тот в курсе всех дел хирургического отделения.
Стучали каблучки.
А запах стал сильнее... Ещё сильнее!...
Дениса задергал носом...Так это же...! Ну да! Те самые духи...
Повыше оторвал голову от подушки - и сразу узнал её!
Среди шуршащих накрахмаленных халатиков, вышагивает Белая туфелька! Из-под шапочки на плечи выбилась копна выбеленных волос, в ухе болтаются тяжелые висюльки. Он их заметил ещё возле метро, когда она поддатая скакала рядом, и эти висюльки смешно мотались из стороны в сторону, и, казалось, вот-вот оборвутся, вылетят из уха. На ногах те самые белые туфельки, и две цепушки над лодыжкой туда - сюда. Они были у него перед самым носом, когда лежал под кушеткой, он мог даже тронуть их пальцем...
ВСЕ ЭТО увидел как-то сразу, и чуть не вырвалось: "Стой!" Но какая-то сила словно зажала Денису рот, глубже втолкнула в койку, в подушку.
И заработало в мозгу: "Надо что-то сейчас делать!"
Белых халатов уже нет в палате.
- Испарились господа курсанты... И клизму, поди, в руках не удержат... Паря... Денис! - дядя Саша подал голос. - Что с тобой? Почему не отзываемся? Задремал, что ли?
- Ага...Задремал...- Денис взглянул на мобилу, лежащую рядом, сунул его в карман. - Душно что-то в палате. Я выйду.
- Точно, душно. Девицы своими духами весь наш кислород ликвидировали! Иди, схвати свеженького воздуха.
В коридоре никого.
Он уже частенько прогуливается по нему и знает, что кабинет заведующего в коридоре за углом. Курсанты там. Халатами шуршат, ждут не дождутся, когда доктор закончит занятия. До фонаря им всё.
"Дэн, кончай философию - надо брать туфельку за жабры! Прямо здесь! Сейчас!"
Прижался лбом к прохладному стеклу и прикрыл глаза.
И увидел Мальвину - она осторожно выползала из тачки...
За спиной шорох...
Незнакомец совсем рядом... Лицо закрыто большими чёрными очками... Лыбится... Фиксы блестят...
Ну, ещё, ещё сожмём веки... и чтоб внутри всё сжалось...
Черная кожанка на нем... Она болталась на узких плечах...
Нет, мужик не улыбался - оскал перекосил щеку, это рубец так изуродовал всю его щеку...
За чёрной кожанкой белеет тачка...
Приоткрыта дверца тачки - и чье-то лицо...
Это же Белая туфелька высунулась из дверцы и поправляет рукой белые волосы, разбросанные по плечам... Это они похожи на облако, легкое пушистое
облако...
И всё ЭТО Денис ВИДИТ сейчас ярко, четко.
ТОГДА ВСЁ ЭТО слилось во что-то белое...да, да, в белое облако...
Незнакомец рядом... запах сигарет... фиксы совсем близко...
И всё - больше ничего.
Дальше провал... темнота...
Денис оттолкнулся лбом от стекла. Протёр руками глаза... Как же голова устала! В мозгу сработало что-то! Бывает такое! По ящику видел передачу, академик выступал: "Мозг пока ещё для нас является тайной, в нём столько непонятного и непознанного... Что мы знаем о неограниченных возможностях мозга? У нас в жизни задействованы лишь ничтожные доли способностей мозга, а всё остальное как бы дремлет... Но иногда он как бы просыпается... Возможно, ждёт команду..."
А вот и проснулся! Сработали в мозгу какие-то контакты! Они получили от меня команду!
И СРАЗУ ВСЁ ВСПОМНИЛ! До мелочи!
Тачка, лицо, фиксы, волосы Белой туфельки...
Слабость охватила всё тело, захотелось прилечь или присесть...
До кресла далеко. На полу плохо... Навалимся на подоконник грудью, здесь ветерок поддувает... И дышим, дышим...
По вискам бегут ручейки пота... Противный такой пот...
Приоткроем окно... Ага, совсем легче от ветерка... от прохлады...
Теперь можно смахнуть рукавом пот с лица, с глаз...
Дэн, какой же ты слабак. Но зато ВСЁ вспомнил! Не зря следак долбил по котелку: "Вспомнишь! Обязательно вспомнишь!" Как дятел, долбил... Он прав... Следак прав...
Сопливый Дэн, тебя, сейчас можно вывесить на балкон, на верёвочку и пристегнуть прищепкой...
Дышим, Дэн, дышим! Как учат йоги...Потихоньку, не торопясь. Спешить нам уже некуда... Дышим... Проходит слабость...
Что делать дальше, Дэн-дрожащая нога? Так будем звать тебя...
Достанем мобильник. Ага, заряжен! Спасибо, шеф! Можно звонить куда угодно! Хоть на Луну!
На Луну пока подождем - кому сейчас звоним?!
Дэн, кажется, ты ещё не совсем очухался - дебил!, следаку!
Николаю Александровичу звоним!!
Тот накарябал на листочке номер своего мобильника - на всякий пожарный случай. И где этот листочек? Куда ты, растяпа Дэн, засунул его? У склеротиков и разных придурков всегда с такими записочками, листочками проблемы... Они просто не могут жить без листочков!
Не придуряйся, Дэн, в твоём котелке все цифры застревают, как в памяти компьютера - один раз взглянул и записано в мозгу!
Давай, Дэн, звони! Только сначала подтяни штаны, а то свалятся.
Ремень в палате остался. На спинке стула висит. Да и не для больничных брючат тот ремень.
- Авдеев слушает, - прозвучало возле уха Дениса.
- Николай Александрович, здравствуйте! Это Денис!
- Понял. Здравствуй. Я думал, ты забыл мой телефон. Как себя
чувствуешь?
- Отлично. Как космонавт...
- Нам помогла твоя хорошая память - мы прошлись по киоскам и камерам хранения, которые ты мне назвал - собрали большой урожай... Теперь задача у
тебя - дальше вспоминай!
- А я вспомнил! Вот прямо сейчас вспомнил. Поэтому и звоню! За спиной мужика стоял белый "мерс". Тот же "мерин" был возле метрухи. Я же вам рассказывал - из тачки выскочила Белая туфелька с подружкам. За рулем сидел этот самый мужик в кожанке, только без черных очков. Я сейчас вспомнил его - по рубцу на щеке... Большой такой рубец! А еще вспомнил - когда обернулся на шорох, то увидел тачку и в ней была открыта дверца, и оттуда... оттуда выглядывала...
- Отдышись, Денис, не торопись... Успокойся.
- Ага, отдышался... Там была... Белая туфелька! Эта самая Аня! И она сейчас здесь! В больнице! Я сразу узнал её!
- Что она делает в больнице?
- Она учится в медицинском училище! Пришла с курсантами в больницу. Сергей Александрович сейчас делал в нашей палате обход вместе с курсантами. Смотрю - эта самая Аня топчется...
- Где сейчас эти курсанты?
- В кабинете заведующего сидят. Её надо прямо сейчас брать!
- Успокойся, Денис. Ты откуда звонишь?
- Из коридора. Возле окна. Кабинет заведующего недалеко...
- Хорошо. Там и стой. И не уходи из коридора. Я еду!
- Понял.
- Если вдруг что-то важное увидел - сразу звони.
- Обождите, не отключайте!
- Ещё что-нибудь?
- Что случилось с Косым? С Мишкой Вишняковым?
- Откуда узнал?
- Разведка наша работает, Николай Александрович.
- Я не хотел волновать тебя...
- Его убили, да? - перебил Денис. - Из-за наркоты?
- Разбираемся. Потом поговорим.
Отключены мобильники.
Будем следить за коридором.
Косой, значит, загремел. Решил пожить круто. И даже теорию разработал: "Чихать на всех. Главное - бабла схватить побольше"! А что от его наркоты будут загибаться пацаны, с кем рядом за партой сидел, в одном доме жил - ему чихать! Вот и начихался. Выше ушей схватил бабла. Теперь оно ему здорово пригодится!
Вспомнил дамочек, что сидели в газетных киосках. Улыбочки, очки в дорогих оправах, причёсочки. И у них наркота! С улыбочками обслуживали! Такие в сто раз страшнее любого бомжа, сидящего на игле! Тот уже болен! А эти с улыбочкой: "Пожалуйста! И заходите, подберем, что пожелаете - хоть героинчика, хоть синтетику..."
Этим дамочкам никогда не снятся мертвяки? Которых в морг от передозировки привозят?! Нет, наверно. Ведь они их не видели. Но надо всё-таки Доктора Сержа об этом спросить... А может следак знает.
Взглянул на мобильник - подарок! А как хорошо лежит в руке! Как красиво лежит!
Дэн, ты хоть и порядочный лопух, но, вроде, все чётко изложил гоподину следователю. И сейчас он уже должен подкатить.
Покрутил в руках мобильник, ощупал со всех сторон, погладил, расстегнул кожаный футлярчик, застегнул, снова расстегнул и даже понюхал - он же ещё не
успел даже рассмотреть его, как следует - супер! О таком мобиле ты, губошлеп,
даже думать не мог - не по твоим карманам машина!
Ай, да шеф! Вечером, Дэн, звоним Андрею Петровичу, когда тот уже от дел освободится. Доложу, что скоро буду готов продолжать службу курьером!
Дэн лопоухий, а ведь тебе здорово повезло! Кому еще отваливают такие крутые подарочки?!
Ладно, утрём сопли. Вдох... выдох...
В коридоре тишина - из кабинета никто не выползает.
Сейчас примчится за Белой туфелькой. Интересно, какую лапшу начнёт вешать ему на уши эта гадючка. На шухере торчала! Следила вместе с фиксатым, как пройдет в школе операция "витаминчики"!
Неужели бабу Жанну задушила она? А с кем ещё баба Жанна могла бы спокойно разговаривать! И, наверно, они разговаривали... И та выжидала, когда баба Жанна отвернётся... На пальчиках колечки красивенькие! В крови колечки! Этим подонкам, что муха, что человек! Ничего, теперь она на хорошем крючке сидит! По уши влипла! Думали, нет бабы Жанны и дальше кайфуем! Ха-ха! Достанет тебя следак, завоешь, заскулишь...
Всё! Кранты! О Белой туфельке думать, всё равно что носом в помойку заглядывать.
Пахнуло ветерком из окна, и загулял он по коридору.
Вроде, Дэн, ты уже отдышался. Звоним ребятам? Нет, идет урок, подождем до перемены. А вот с мамулей поговорим!
- Алло...Алло, я вас слушаю... - голос мамы рядом, видит её глаза усталые, напряженные, губу прикусила, прижала мобильник к уху. - Говорите, я вас слушаю...Говорите...
- Говорим, говорим! Это вас беспокоит Пожарников младший...
- Дениска! Господи... Зачем так пугаешь меня? Что молчишь!?
- Я просто слушаю, как ты дышишь...
- Вот дурачок!
- Ма, ты сегодня не приходи. Обход уже был и доктор объявил, что у Пожарникова всё замечательно и скоро будем думать о выписке домой. Ну, ещё парочка дней... Как поживает Мышонок?
- Работает, работает. Сейчас позову...
- Не надо! Не отвлекай товарища! Сам позвоню ей. Папуля приходил. Хорошо покалякали. Вроде, всё нормально у него.
- Я рада за него... Может, всё хорошо сложится... Апельсин подошёл. Услышал, что ты говоришь - скучает по тебе.
- Дай ему послушать меня! Апельсин, приветик! Приду, уши надеру, рыжий! И ты знаешь за что...
- Он так зашевелил ушами, Дениска! И хвостом! Сладенького принести?
- Ма, моя тумбочка скоро лопнет. Значит, сегодня не приходишь.
- Ты у кого-то одолжил телефон?
- Ага, у очень хорошего соседа, - Денис улыбался, представив, как потом расскажет про фирму, про шефа. Только не будем вникать в подробности, Дэн, мама знает, что ты переводишь статьи. И пока этого достаточно. - Ма, ты не болей больше. Слышишь - не болей!
- Я буду стараться. Дениска, я очень виновата перед тобой и Машенькой, что крестики не дала вам тогда и не сказала...
- Ма, ты это брось! - перебил Денис. - Об этом мы уже говорили! Выкинь из головы! У нас всё нормально теперь. Всё! Да! И не смей ни о чём плохом думать!
- Дениска, успокойся. Я потом ещё позвоню. Отдыхай. Целую.
Мобильник молчит, но голос мамы всё ещё рядом... такой он теплый, теплый... даже сжалось что-то внутри...
В коридоре никого. Прижался носом к стеклу. Ужасно захотелось пробежаться сейчас по дорожкам сквера. Из кустов догиня выскочит. А бабы Жанны нет... нет! Ушла баба Жанна... Унеслась её светлая душа куда-то. Может, сейчас где-то здесь, в больнице, рядом.
И всё видит, слышит...
Читал о бессмертии души - интервью знаменитого учёного. Тот приводил примеров, уже доказанные наукой, что душа существует. После смерти человека она в особом тонком мире, который не воспринимается живым человеком... Надо, Дэн, с отцом Вадимом поговорить о душе... Вот выгонят из больницы и сразу в храм, к отцу Вадиму - вопросов накопилось целое море... Океан!
Прижался носом и лбом к стеклу - по двору больницы шагает очень знакомая нам фигура! И жмёт прямиком к хирургическому корпусу.
Через пару минут в коридоре появился Николай Александрович.
- Иди к себе в палату! - помахал следак рукой. - Позову, если нужно.
Дэн, пошлепали отдыхать на койку, а то опять начнешь потеть.
- Подышал, господин переводчик? - дядя Саша оторвался от книжки.
- Так точно!
- А мы хороший сквознячок устроили. Я тут изучаю книженцию. И такая она о-о! Потом вместе обсудим, а то мои мозги уже начинают вибрировать...
Подушка обняла со всех сторон голову Дениса и сладкая дремота мигом навалилась на него.
Мелькали чьи-то незнакомые лица и знакомые лица... А вот Мышонок со скрипкой в руке и кричит что-то... Гольд откуда-то выскочил и размахивает
большой кружкой и вилкой... Возник АБЕ и строго так грозит пальцем, потом
начинает быстро, быстро выводить мелом на доске какие-то странные формулы и поглядывает, подмигивает...И вдруг чей-то резкий, грубый голос: "Не дорезали тебя, значит! Повезло тебе, дебил!" Он напрягается и никак не может понять, чей это голос... И мелькают чьи-то размытые лица, фигуры... Он несется на мопеде и везет срочную почту для шефа... Навстречу летят огромные машины, похожие на бронетранспортёры, но почему-то обитые фанерой со всех сторон... и эта фанера раздувается, раздувается, скрипит, отлетает кусками...
10.
- Командир! - Денис открыл глаза. Это дядя Саша стоит у двери с книжкой под мышкой и улыбается. - Кончай давить подушку! Гости пришли, господин переводчик!
- Кто? - Денис, ещё не пришел в себя от сна. - Какие ещё гости?
- Очень даже хорошие. В коридоре гуляют, командир.
Тряхнул головой, вылетели из неё голоса, грохот моторов, лица, свист ветра...
И сразу подумал - следователь! Какая-нибудь неувязочка вышла с Белой туфелькой? Или поняла, что хана ей и рванула?!
В коридоре у окна стояла Таня. Она бросилась навстречу.
- Зачем разбудил тебя этот дяденька? Я же его просила...
- Спокойно, товарищ. Пожарников не спал, он просто находился в состоянии некоторой задумчивости. Хотел позвонить тебе и задать вопросики о делишках школьных. По химии не схватила пару?
- Нет, всё, всё выучила. И сачканула с нее! Говорю: грипп! Голова сейчас лопнет! Всех, всех вокруг заражу!
Оба расхохотались.
- Грипп - отличная штука! Я вот целую неделю находился в тяжелейшем состоянии. Неизвестно как смог выжить! Окно пошире откроем? Подышим?
- Откроем! Подышим!
Денис распахнул окно - по небу проплывали облака.
- Смотри, какое облако! Оно похоже на крокодила! Сейчас слопает соседнее, оно такое беззащитное...
- Не слопает! Видишь катер несётся? Торпедный! И сейчас торпедой врежет по крокодилу... Смотри! Хана зубастому! В клочья! А мы с Гольдом хотели как-то делать модель торпедного катера, но влезли по самые уши в эту шхуну. Не всё, конечно, получилось, как сразу задумали...
- Всё удалось, ты не прав! Просто шхуна всё время у тебя перед глазами и привык, так бывает. Я Гольду уже отдала паруса. Он сразу начал приделывать их. Ой! Гольд просил не говорить... Вот помело... Мы с ним хотели тебе сюрпризик сделать...
- Спок, товарищ! Как раз сегодня я собрался спросить его насчёт парусов, а то он что-то крепко замолчал и даже вспоминать не собирается...
- А я вот проболталась... Но ты ничего, ничего не знаешь. Хорошо? А то Гольда меня молотком пришибёт! Он такой строгий! Знаешь, я в храме была, в котором тебя с Машей крестили.
- Когда?
- Ты в реанимации лежал и очень плохой был. Я молилась за тебя и записку подала о твоём здоровье, свечки поставила...
- Ну, ты даёшь!
- А как же! Так полагается. Боженька всё, всё слышит... и знает...
- Отца Вадима видела?
- Конечно, видела. Исповедовалась у него. Он так хорошо разговаривал со мной. И ты пойдёшь к нему на исповедь, когда выпишут.
- Я не знаю, как это... Только в книжках читал...
- Я всё тебе объясню. Всё. В храме есть замечательная икона Святого великомученика Пантелеимона. Он занимался медициной и принял мучительную смерть за веру. Возле его иконы очень часто происходят исцеления.
- Стоп! Я же видел эту красивую икону. Меня отец Вадим подводил к ней. И я поставил там свечки. Жалко, в Сергиев Посад сорвалась поездочка. Не в ту сторону тогда уволокли Пожарникова. Се наши планы нарушились...
- А я одна в Сергиев Посад ездила, и молилась возле мощей Святого Сергия. И видишь, тебя очень быстро перевели из реанимации...
- Значит, и отсюда скоро вышибут! Святые не дадут халтурить!
- Я, конечно, хотела Машу взять с собой, но побоялась. И даже не сказала ей ничего, а то она расстроилась бы.
- Всё правильно. Нервишки у нее, как пружины... А я прочёл про Святого Сергия. Мама принесла книжку, когда уже очухался и стал шевелить мозгами... Мы обязательно поедем в Сергиев Посад! Всей командой двинем! И Муравья возьмем, того уже выпишут. Жалко бабы Жанны нет. Она обязательно поехала бы. С Толяном, конечно.
- Она мне снилась. Что-то говорит, а сама улыбается... - из глаз Тани потекли слезы. Размазала их пальцем. - Мы за неё должны молиться... Она такая необыкновенная была...
У Дениса пережало горло, перехватило дыхание. Сжал зубы изо всех сил.
- Мама рассказала, что на кладбище было очень много людей. И профессора приехали...
- Я их видела. Один такой высокий, седой, стоял и плакал...
- Это Захаров. Знаменитый хирург. Они долго вместе работали. Он подарил ей часики. И баба Жана никогда с ними не расставалась.
- Неужели не найдут этих гадов?
- Найдут! Обязательно! Тань, ты приходи сюда с учебником, а то, у меня мозги уже атрофируются. И мы тут долбанем по задачке...
- Нет, не надо...
- Чего не надо? - не понял Денис.
- Не надо долбать задачки, - Таня замотала головой. - Пусть будет, как будет. Кого мы обманываем! Двойка мозгов мне не прибавит и не убавит. Так?
- Какая двойка? - опять не понял Денис. - Мы же всё решим. И полный вперёд! На всех парусах! И ни каких вопросиков!
- Нет... Не надо... - Таня опять шмыгнула носом. - Не надо...
- Как это не надо?
Таня хотела что-то сказать, но только мотнула головой и глаза её заполнились слезами.
- Потом, мы потом поговорим! Я должна идти! - и рванулась от окна.
- Стоп! - Денис крепко держал её за рукав. - Как это потом? Мы так не договаривались. Что случилось? Ну...говори!
Таня отвернулась в сторону.
- Скажи! Я должен всё знать! Что случилось?
- Мне стыдно говорить это... - едва слышно произнесла Таня. - Тань...Таня! - Денис осторожно коснулся, провёл пальцами по щеке мокрой от слёз. - Обидели? Да? Только не молчи, прошу. Кто!? Что тебе сделали?
- Все знают...- Таня с трудом выдавливала слово за словом, - и давно... знают...да...да...я же бездарь в математике... полный...
- Что тут особенного! Чушь! У каждого своя мозоль! Вон, Гольд, никак
не запомнит ни одной даты по истории, над задачкам дрыхнет. А кто знает в классе иностранный язык? Перед джексонами, стингами, куперами сопли от восторга глотают, а английский язык для них ля-ля! Двух слов связать не могут! Кишка слаба! Соплей не хватает, хотя бы узнать, о чем поют их кумиры. А ты вон как здорово рубишь! И английский, и французский, и арабский! Ну, а математика... Это у кого как. В классе, сама знаешь, сколько человек шурупит по математике, ну, а остальным чихать, не хотят мозги вывихивать или такие же архимеды, как ты. Ну и что за беда? Сидят со своими двойками и в носу ковыряют. А ты изо всех сил хочешь победить задачку и не получается - ля-ля у тебя с этими иксами! И что из этого следует?
- А то! АБЕ мне ставит трояк за домашнюю задачку, а другим лепит по паре.
- Всё правильно! Эти другие даже учебник не открывали! Им до лампочки! А ты всё, всё вызубрила! Разве не так? Правила на зубок! Все формулы на зубок! Мало? А эти... Молчу! И ты учти, наш АБЕ не какой-то дебил сырой! - он всё видит и всё понимает! У него всё по честному. Кто трудится, тот и получает, что положено.
- Но мне не легче от этого. Знаешь, какие записки грязные подбрасывают мне! Такое написано столько разных гадостей... В классе компашка. Ты их знаешь. Я не тусуюсь с ними. Они считают, задираю нос, презираю. А мне просто некогда - дома маме помогаю...
- Всё понял. Значит, так...Предположим...Это, как в задачке...Ты начинаешь хватать пары у АБЕ. Дальше поехали. Компашка довольна. Ты больше ничего не зубришь, учебник с иксами под стол, и у тебя полный кайф - есть время ковырять в носу. И ты влезаешь в эту тусовку по самые уши! И все кругом ля-ля! Так я вычислил?
- В неё я не влезаю ни при каких условиях. Мне совсем не нужны и не интересны их дела. У меня есть, чем заняться.
- Ха! Это и требовалось доказать! Но это, товарищ, уже совсем другая задачка! Здесь даже закон Архимеда громко рыдает. А раз так, то мы двигает от противного - я тебе дарю красивый пакетик. И ты аккуратно, не читая, бросаешь всю вонючую дрянь, поступающую на твое имя, в тот пакет. Накопилось - в помойку. И задачке кирдык! И продолжаем жить по своим правилам. Что говорит наш замечательный АБЕ? "Человек хоть иногда должен общаться один на один со своим серым веществом, что дремлет в его черепной коробке..." Вот так наш АБЕ говорит. Мне очень понравилось, даже записал и наизусть выучил. Хоть и тупой. Короче - кому задачки решать, кому на фоно или скрипухе лабать, а кому стихи сочинять... "Ведь наша жизнь - не сплошные иксы и игреки!" Это тоже АБЕ сказал. Согласна? Вот и привели мы всё к единому знаменателю. Вопросы есть? Если появятся, давай решать их вместе. А сейчас я должен брякнуть Гольду, по кличке Длинная кривая нога...
Чик-чик-чирик...и набрали номер...
- Ой, какой красивый мобильник! - воскликнула Таня. - Твой?
- Тихо...Потом...Что-то молчит Длинная нога...
- Алле. Слюшаем вас, - голос, как у помойного кота, которому прищемили хвост. Не любит Гольд чужих звонков. - Ну, слюшаем вас!
- Слюшайте, слюшайте, - загнусавил Денис. - Как ваше поганое самочуйствие? В туалет после химии сколько раз заскакивали?
- Ну, ты даешь! А я никак не врежусь! Откуда звонишь?
- Из Африки. И не ори так, больных перепугаешь.
- У моряка взял мобильник?
- У него.
- Слушай! Я звоню Муравью и ни бум-бум - "аппарат абонента выключен..." Надо бы взглянуть, чем мозгляк занят, почему у него мобила в отключке. Он в пятой палате.
- Знаю! Пошёл выяснять!
Мобильник в карман, вытер рукавом вспотевший лоб.
- Что случилось? - спросила Таня.
- Схожу в терапию. Почему-то Муравей молчит. Вечно какие-то проблемы у этого доходяги. Ты здесь жди!
- Конечно.
Терапевтический корпус рядом. По двору надо прогуляться.
В коридоре в креслах дремлют бабульки с вязаньем.
Вот и пятая палата.
Открыл без стука - трое мужичков лежат. Муравья не видно.
- Здрасьте... Не скажете, где Вадим Муравьев?
Лысый в очках и с газетой в руках равнодушно мотнул головой.
- В углу его койка.
Денис сразу увидел на подушке выключенный мобильник.
- Куда он ушел?! - закричал Денис, а внутри вдруг всё у него затряслось, задрожало.
- Ты чего, пацан? - вытянул длинную шею мужик с усами.
- Куда он пошел, спрашиваю!! Где Вадим!?
- Чего шумим? - снял очки лысый. - Может в туалет. Ишь, ты!
Шныряют тут всякие шпингалеты...
Денис вылетел из палаты.
Вонючие туалеты в конце коридора! Как и в хирургии!
Бросился на запах хлорки - вот они эти самые "Ж" и "М"!
В "Ж" - никого. Только унитаз блестит.
Рванул ручку мужского туалета - закрыта дверь!
- Муравей! Вадим!! - заколотил Денис кулаками в запертую изнутри дверь. - Муравей!! Это я!! - толкнул боком, но ничего не получается - ослабел бок. - Муравей!!
В помещение заглянул мужик в синей пижаме.
- Чего орёшь?
- Там заперся Вадим!! Толкни дверь! Помоги...
Мужик подошёл и, ничего не спрашивая, навалился крепким плечом на дверь.
- Ух, ты...- выдохнул мужик и, сразу обеими руками крепко ухватился за ручку и рванул её на себя, и дверь нараспашку. - Ух, ты...- опять выдохнул мужик и повернулся к Денису. - Чего это он, а? Это же! Смотряй!!
На полу, возле унитаза валялся весь какой-то скомканный Муравей. Точно дырявый мешок с опилками. И не шевелится.
И Денис увидел обрывок шнура! На шее Муравья!
Рванулся, оттолкнул пижаму, и начал стаскивать с шеи Муравья этот обрывок.
Лицо Муравья белое, белое, а руки Дениса дрожат, никак не развязать проклятый узел, выскальзывает из пальцев.
- Вадька... Я сейчас... Потерпи! Мужик, где ты?!
Мужика нет. Через мгновение возникли белые халаты.
Дениса сразу оттёрли в сторону и вынесли Муравья из туалета.
Запахло нашатырем. Начали делать искусственное дыхание...
На Дениса навалилась слабость. Опустился на кафель, прижался затылком к прохладной стене. Кружилась голова, звенело в ушах.
Перед глазами мелькают чьи-то ноги, его толкают, что-то кричат...
На всё это наплевать - перед глазами белое лицо Муравья, его уши белые, как бумага, обрывок грязного шнурка...
Он ковыряется с узлом, тот никак не поддаётся, белая шея Муравья маячит перед глазами, на ключице ссадина...
"Муравей, зачем ты это сделал... мы не оставили бы тебя в беде... зачем, Муравейчик..."
Денис шептал, а может, и не шептал, но где-то в голове эти слова отдавались, стучали по вискам... и звенели...
Мелкий озноб временами пробегал по телу Дениса.
Всё тело залил липкий пот, он сползает между лопаток, по груди, заливает глаза, затекает по губам в рот... И нет сил обтереть рукавом лицо, глаза... Но всё это ерунда, на всё это наплевать... Зачем... зачем он это сделал...
Белый халат навис над ним и рядом еще халат...
- Вот он! - раздался женский голос и тут же острый запах нашатыря - мокрый шмоток ваты с силой втиснули ему под нос. И никак не освободиться из цепких пальцев...
- Спокойно, спокойно, дружок. Теперь потихоньку встаем... Молодец... - над ухом гудит мужской голос.
Ноги точно набиты ватой, но крепкая рука поддерживает, выводит в коридор. Все расплывается, нечеткое, бесформенное...
- Держись, дружок...шагаем, шагаем...- всё тот же голос...такой хороший
голос... скосил глаза - белый халат держит его под руку... Чёрная борода. Такие
бороды только у докторов и у итальянских мафиози. Клёвая бородка...
Большая светлая комната, и Денис уже лежит на кушетке.
Голова провалилась в подушку, и глаза прикрылись сами собой.
Какие-то шорохи, неясные голоса. С усилием приоткрыл глаза.
Рядом все та же черная борода.
- Полежи немного, надо придти в себя. У тебя была операция?
- Да. Он жив? - выдохнул едва слышно, но Борода услышал его.
- Конечно, жив. А ты молодец. Тебя зовут Денис?
- Да. Мне позвонили, что молчит мобильник Вадима. Я и пошёл к нему. Сразу в палату. Лежит мобила на подушке, выключена. Ну, я и рванул в туалет...
- Ты очень во время пришёл к нему.
- Вот придурок... Где он сейчас?
- В своей палате.
- Я хочу пойти к нему, - Денис рывком поднялся с кушетки.
- Немного обожди, - Борода рукой задержал Дениса. - Голова кружится?
- Нет. Я должен видеть Муравья!
- Сейчас увидишь. Осторожно поднимайся, - Борода смотрит очень внимательно. - Вадим под капельницей, спит. Будить не надо. Сам проснётся. И не задавай ему никаких вопросов. Разговаривай, как будто ничего не произошло. Постарайся отвлечь чем-то. Какой-то надлом у него произошел. Мамаша приходила и устраивала нам представление...Ты её хорошо знаешь?
- Знаю. Характер у неё тот ещё. Недавно у Муравья отец умер. Старший брат отдельно стал жить. Короче, житуха там ля-ля...
- Да, дело не совсем простое...- доктор погладил бороду, помолчал. Я только что поговорил по телефону со старшим братом Вадима. Никита уже был у
меня раньше. Он попозже придёт. Никита постарается помочь брату...Теперь от
вас, друзей, многое зависит. Ну, а теперь пойдем.
Вышли из комнаты. Доктор рядом. Ноги больше не дрожат.
Коридор заполнен больными. Халаты, лица, глаза, пижамы...
Муравей лежит на койке. Медсестра возится с капельницей.
Лицо у Муравья всё ещё белое.
Доктор посчитал пульс.
- Вторую капельницу будем ставить, Андрей Иванович?
- Потом решим.
- Он долго будет так лежать? - спросил Денис.
- Скоро проснется, - сказал доктор.
- Значит, я остаюсь с ним.
Медсестра взглянула на доктора.
- Всё нормально...- доктор надавил рукой на плечо Дениса и опустил его на стул. - Сиди. Всё будет хорошо.
Доктор и медсестра вышли.
Из голубенького пластикового кулька, висящего на штативе, по трубке в вену Муравья беспрерывно скатываются капля за каплей.
Тихо.
Шелест газеты.
Повернул голову - трое больных, которые были здесь и раньше, сидели на койках с застывшими, напряженными лицами.
Лысый старательно протирает очки, не отрывая глаз от Дениса.
- Вишь, как... - он виновато развел руками. - Проглядели! Кто думал, а? Мы с ним тут даже кроссворды отгадывали...
Другие два мужичка молчали, только головами кивали.
- Как энциклопедия, что не спрошу - всё знает. Учитесь вместе?
- Да. Учимся.
Денис подошёл к окну- надо звонить Гольду. И Тане.
Новенький мобильник уже совсем привычно лежит в руке.
- Да! Слушаю! Ну, что там? - сразу заорал Гольд.
- Не ори. Муравью пока не звони. Он приболел слегка. И потому
молчал. Вали сюда. В темпе галопа. Я у него в палате.
- Нет, ты скажи, что с нашим Муравьем?
- Давай без вопросов. При-бо-лел. Андрея Ивановича знаешь?
- Конечно! Борода, как у пирата. Я с ним уже держал беседу.
- Сначала зайди к Бороде. И всё узнаешь. И только тогда шуруй в палату. Ты меня понял?
- Всё в загадочки какие-то играем...
- Надо так. Доктор сказал, что всё объяснит тебе. Понял?
Отключил мобилу. Муравей спит. Лицо уже не совсем белое.
Теперь с Таней разговор.
- Слушаю вас? - нерешительный голос Тани. - Кто это?
- Это я...
- Мамочка, а я никак не пойму, кто звонит!
- Пожарников Д.Ф. звонит. Ты стоишь у окна?
- Да. Смотрю на больничный двор. Надо здесь клумбы разбить с цветами... Разобрался, почему молчал Муравейчик?
- Разобрался. Сейчас иди в терапию. Корпус рядом. Поднимись на второй этаж. И у входа жди Гольда. Он должен прибежать. Вместе с Гольдом сразу идите в ординаторскую к доктору. Андрей Иванович его зовут. Гольд знает его. И он вам всё объяснит насчёт Муравья. Мне вопросов не задавай. Муравей спит. С ним всё нормально. Я сейчас в палате рядом с Муравьём сижу.
- Как это нормально?! Что-то случилось с ним?
- Приболел. Имеет право. Всё остальное скажет доктор. И что-нибудь смешное вспомни - например, про верблюдов. Вот Муравью это и выдашь, когда в палату придёшь. Помнишь, мне рассказывала! Какие они умные! А теперь шуруй в терапию. Всё поняла?
- Совсем ничего не поняла... При чём тут верблюды?
- Притом. Всё в порядке, товарищ Архимед. Действуй, как сказал! Подробности при личной встречи!
Хорошо поговорили, Дэн, мобильник прямо разогрелся. Никто ничего не понял, но это не имеет никакого значения.
Поудобнее устроился на кривобоком скрипучем стуле.
Мужички продолжают наблюдение. Тихо ведут себя.
Прислушался к дыханию Муравья - спокойное, ровное. Доктор Серж говорил, если дыхание хорошее, то, значит, маячит выписка домой. Микробы в страшной панике уже отступили. "В человечьем организьме, как любит выражаться Серж, живёт полным-полно разных микробов. Как в коммунальной квартире. И все эти гады затаились, ждут, когда человеку станет худо, когда тот ослабеет."
Серж показал толстенную книгу - "Микробиология" называется. В ней про вирусы и микробы. Стал читать - прямо фантастика! Эти гады, оказывается дышат и размножаются, реагируют на всё, что вокруг них творится. И уже появились такие микробы, что даже лекарств не боятся - их травят, а они тут же изменяются, да так, что никакие лекарства на них уже не действует. И опять человек на грани жизни и смерти. И снова учёные идут в бой, ищут способ, как прихлопнуть этого зловредного микроба...
Прямо захватывающая книга! Похлеще детектива! Серж давно намекает, чтоб поступал в медицинский. Это надо подумать. А с математикой как же? В той науке тоже идёт жуткий бой, и столько разного накручено - дыхалку прямо захватывает! Вот и думай, дебил, думай...
Из голубого пакетика капельки продолжают весело скатываться в трубочку, а по ней уже бегом в вену. И прямиком в кровь идут! Сразу в сердце лекарство поступает!
Всё нормально будет у тебя, Муравей!
Главное, чтоб ты успокоился. Ты, жуть, дерганый. В последнее время, вообще, "открытая рана", как любила говорить бабуля Жанна. С тобой и поговорить толком нельзя. Сразу в кусты или молчок, и не поймешь, что в твоей башке засело. Уходишь в точку. А так нельзя!
Тетю Зину с дороги не сдвинуть - настоящий бульдозер! Даже Борода почувствовал, какой она "оригинальный" человек. Ничего не видит, не слышит - только себя. И выжимает всё из своего Вадика! Ей так хочется! Ей так нравится! А Муравей чем виноват!? От такой житухи мозги, точно, набок полезут. Вон Никита рванул, не выдержал!
Вадим смотрел на Дениса, не мигая и очень серьезно. Нет, не серьезно, а как-то чересчур пристально - будто увидел впервые его и никак не разберётся, что за чучело торчит на стуле перед ним.
- А у тебя хорошая палата - солнышко во всю светит! Чтоб ты не скучал, я решил заскочить к тебе. Весь народ, что дремлет в школе за партами, тебе горячий привет посылает! И есть отличная новость! Алеша-музыкант сейчас за бугор укатил и там выступает. И совсем недавно позвонил Мышонку. Всё, говорит, хорошо, но только надоело жить в гостиницах. Домой хочет. Москва снится. Свой родной Центр снится. Всем приветы шлет! А тебе особый! Сказал, что в свободное время сочиняет композиции для фоно, гитары и скрипухи. Передай, говорит, Вадику, как вернусь, сразу начнем вкалывать. И теперь, говорит, не спрячется Муравей от меня. Я, говорит, жутко настырный и он придёт ко мне! Не зря же сочиняю! Муравей, ты представляешь, как классно зазвучат вместе скрипуха, гитара и фоно!
- Дэн... - Денис это не услышал, а понял по движению губ, по страдальческим глазам Муравья. - Дэн...
- Пить дать? Да?
- Дэн, - вот теперь он уже четко слышит голос Муравья. - Я не хочу идти домой...
- Об этом ты обожди! Не думай ни о чем...
- Нет, Дэн... - из-под ресницы Вадима выкатилась одной прозрачной
горошинкой слеза и поползла, поползла по его худой щеке, а за ней ещё горошина, ещё... - Ты меня не понял. Папа умер. Сказали , что с сердцем что-то... А он был крепкий... Ты же знаешь...Я его так любил, Дэн! И теперь моя очередь...Я это знаю... Дома так плохо... Я не смогу...
- Вадь, мы уже говорили с Никитой...Я с ним говорил. Он для тебя сделает всё. Он обещал. У тебя отличный брат! Но не надо пока об этом. Не нагнетай! Все уладится, Вадь, вот увидишь! Надо только верить в хорошее! И всё у тебя получится! Будешь лабать на гитаре! У тебя талант! Ты даже не понимаешь, что это такое! Помнишь, как слушала тебя Арнольдовна - у неё челюсть чуть не выпала! В Гнесинку поступишь! Сама Арнольдовна так сказала. А сейчас, пока тут лежишь, есть время, и думай, как группе "Ветер" новый репертуар сделать. Я нотную бумагу принесу. Народ ждёт не дождётся, когда ты новенькое сочинишь...
Денис почувствовал горячее дыхание в свой затылок. Обернулся - ну, конечно, Гольд, кто ещё может так сопеть. И рядом товарищ Архимед улыбается. Значит, встретились и были у Бороды.
- Муравейчик, физкультпривет! Мы вот тут подумали и решили провести срочное собрание в твоей палате...- загнусавил Гольд дурным голосом. - На повестку выносится один вопрос! Уволкнуть тебя отселя! Товарищи, что в палате совершенно не возражают...- повернулся к мужичкам, сидящим на кроватях. - Они помогут нам! Не возражаете? Единогласно! Слегка отдохнем и начнем собираться...
Открылась дверь, и в палате появился Борода.
- Кажется, кто-то куда-то собирается? Если через окно, то сразу предупреждаю - пустой номер! Пятый этаж. Если надумаете прыгать, сразу предупреждаю - травма вся переполнена, мест свободных нет, да и не хватит на вас гипса. Если лестницу притащите, внизу вас уже будет ждать дворник дядя Вася с крепенькой метлой. Через дверь тоже не выйдет - видео наблюдение!
- Да мы просто фантазируем, Андрей Иванович!
- И я фантазирую, - улыбался доктор. - Потому что нет у нас никакого видеонаблюдения. А побегов у нас пока ещё никто не совершал. И прошу не засорять мозги Вадику. Но зато я хочу, а это уже на полном серьёзе, попросить Вадима сочинить что-нибудь, пока лежит в нашем отделении. И когда выйдет от нас здоровым, чтоб группа "Ветер" дала бы нам концерт. Зал у нас прекрасный. Даже Спиваков приезжал и играл, остался доволен акустикой. Так что, Вадик, времени у тебя в обрез - скоро выпишем - давай сочиняй, готовься к концерту. Вас, уважаемые, я беру в свидетели. Все слышали?
- Все! - дружно заорал народ в палате.
- Благодарю вас за поддержку!
И все зашумели, засмеялись, заговорили, перебивая друг друга.
Таня взяла слово и стала рассказывать про верблюдов...
Народ хохочет. Лысый со своими коллегами, заливаются смехом.
Дэн, ты смотри - улыбается Муравей!
Денис взглянул на Бороду - тот подмигнул, мол, всё в порядке - этим же курсом дальше шуруйте!
Гольд что-то травит... Таня смеется... И Борода...
Муравей улыбается! И хорошо так! Раньше у него была вот такая же улыбочка...
Значит, всё будет нормально, Дэн-расторможенный акселерат!
В кармане ожил мобильник. Мелодия совсем незнакомая в его кармане наяривает. Кажется, кому-то очень понадобился Пожарников. Отплываем в сторону, чтоб не мешать народу.
- Алле, Пожарников весь во внимании...
- Хороший голос у тебя, Пожарников. Кажется, выздоравливаем.
- Стараюсь изо всех сил, Николай Александрович, - Денис сразу узнал голос следователя.
- Скажи, у кого есть ключи от квартиры бабы Жанны?
- У меня есть, но сейчас они дома. Баба Жанна ключи держала в спецкармане, что на коляске. А сейчас, наверно, они у соседки.
- Значит, возьмём у соседей.
- С Белой туфелькой познакомились?
- А как же! Сейчас в моем кабинете пишет сочинение, как дошла, как докатилась до такой "развеселой" жизни...
- У неё отмычка должна быть! И вы спросите... спросите у этой клизмы паршивой про бабу Жанну! Сволота! Это она... больше некому... - и задохнулся. И закружилась голова, все поплыло перед глазами Дениса, потеряло четкие очертания. Точно обручем перехватило горло, и через силу он прохрипел: - Это она... она убила... больше некому...
- Денис, спокойно, возьми себя в руки. Мы у неё всё спросим. Завтра заеду к тебе - уточним некоторые детали. Пока всё. До завтра. Ты меня слышишь, Денис!?
- Слышу...слышу...До завтра, Николай Александрович.
Окончен разговор. Протолкнул, проглотил тугой солёный комок. И нет больше железного обруча на горле. И стало легко дышать. Изо всех сил тряхнул головой.
И снова он видит друзей, слышит их веселые голоса, а то пока говорил, всё как бы уехало в сторону, расплылось...
Теперь он хорошо всех видит. И Муравей лыбится, как всегда, от уха до уха. Значит, всё нормально, Дэн! И вперёд на полных парусах!