Нынче холодно. Москва не хочет пива.
Торгаши, нагрев ладони, моют руки.
Может, хватит на билет до Тель-Авива, - 
И от цезаря далёко, и от скуки.
Впрочем, Постум, не встречай, - что мне там надо?
Да и денег не набрал, хватило б выжить.
Написал тебе письмо, уже отрада.
Нет, не думай, я не встал на эти лыжи.

Брат, собака, взял билет, уехал в Киев.
Я смеюсь: он в самом деле любит холод.
Там без газа - холода. Но не такие.
И плевать уже, ты пьян или обколот.
Заседаю за компом в дарёной парке.
Тот, кто мне её дарил, теперь не мёрзнет.
Нет, он жив. Он здесь, в Москве. Теперь он парень.
И живёт навылет. И его согреет водка.

Кстати, водка. Тоже пьян - а что поделать?
Мой зарплату получил. Да, отмечали.
Сибиряк, ему тепло здесь, я фигею.
Не люби, тогда бы не было печали...
Сам себе, и слово за слово, не нужен.
За язык меня какая сволочь тянет?
Был простым - нашёл жену бы, или мужа.
Сложным стал - зачем я что-то обещаю?

В общем, Постум, что - на севере, на юге?
Сам в себе бежишь, как белка в паутине...
И что здесь, что там, - наместники ворюги,
Ну а цезарь - симулякр в казённой тине.
Как сказал мне старый гей, в тюрьме не сладко.
Значит, хуй с ней, с анашой, хуярю водку.
Пей, Москва! Ещё заначка за подкладкой.
Ну а если быта нет - цела и лодка.