Солнечный диск прощался с пустыней последними сполохами, намереваясь спрятаться за высоким барханом, прежде чем утонуть за горизонтом. Связанный по ногам и рукам Ахмед очнулся от ощущения, что сзади на него что-то наваливается и вдавливает в песок.
Разлепив ссохшиеся, словно старая лепёшка, веки и вывернув шею, он обнаружил бок верблюда, пытающегося поудобнее устроиться рядом со знахарем. Отбившееся от стада животное переждало самум, привалившись к песчаной кочке, оказавшейся присыпанным песком Ахмедом. Верблюд фактически спас ему жизнь, укрыв лицо от смертельно опасного колючего песка. Пока свирепствовал самум, лекарь мог дышать, хоть и находился без сознания.
На верблюжьей спине висели тюки с вещами, до которых невозможно было дотянуться. К одному из баулов был привязан медный далла [11]. Знахарю удалось подползти к кофейнику и с помощью острого носика перетереть веревки на руках. Ахмеда мучила нестерпимая жажда, кроме того день клонился к закату, и на пустыне опускалась прохлада. Воды в баулах не было. В одном из мешков обнаружились лучины, но их явно недоставало для поддержания костра. Пришлось пережидать эту мучительную ночь, согреваясь около верблюда.
Утром Ахмед поднял животное, и они медленно двинулись в сторону гор, туда, где погибла его семья. Путь неблизкий, но он знал, зачем направлялся к горной гряде: обычай велел найти тела близких и предать их земле. От вчерашней песчаной бури не осталось и следа. Над путником раскинулось сияющее голубизной небо, под ногами волнистой равниной замерло огромное море песка, без единой травинки и тропинки.
Верблюд, разыскивая воду, шёл первым, следуя только одному ему известной дорогой.
Ахмед, плетущийся сзади на пределе сил, заметил, что ослабевшее животное немного отклонилось от первоначального курса и стало двигаться чуть правее. Полдня пути, жажда, безутешное горе и палящее солнце совершенно вымотали непривычного к жизни в песках лекаря.
Он не пытался садиться на верблюда, и без того плохо державшегося на ногах: выносливое животное ещё могло пригодиться. Спустя несколько часов они вышли к частой гряде невысоких дюн. В низине Ахмед заметил присыпанный песком холмик, выглядевший неестественно и больше напоминавший тело человека.
Раскидав бесформенную кучу, знахарь обнаружил сразу двоих. Он откопал полумёртвого, с ног до головы облепленного песком Салима, и почти задохнувшегося под ним проводника Фейсала. Тщательно исследовав запасы в двух сохранившихся сумках караванщиков, он обнаружил небольшую флягу с водой. Освежив бесценной влагой пересохшее горло и напоив из ладоней животное, он смочил губы очнувшегося проводника.
Верблюду, всё-таки нашедшему недавних хозяев, пришлось потрудиться. Молодого кочевника, у которого едва прощупывался пульс, знахарь привязал к животному верёвкой за плащ, чтобы тянуть волоком по песку. Щуплого и худого проводника он потащил к горам на себе, периодически останавливаясь передохнуть. К вечеру знахарь, наконец, привёл свой маленький караван к подножию ближайшей горы.
Ахмед попытался привести в чувство бедуина, но тот был совсем плох. Прерывистое дыхание, неритмичный стук сердца и высокая температура тела говорили о том, что юного караванщика вот-вот призовёт Всевышний. Попытки напоить несчастного вызывали у того сильные конвульсии, а изо рта начинала идти кровавая пена.
Знахарь мог спасти жизнь бедуина только своим проверенным методом, но для этого требовался огонь. Развести большой костёр было не из чего, к тому же уставшие путники опасались привлекать к себе внимание. Безоружные, с раненым на руках, они не смогли бы дать отпор в случае нападения на открытом месте.
- Уходим отсюда, - решил Ахмед, обратившись к проводнику: - Знаешь ли ты в округе место, где можно укрыться? Я должен использовать шанс и спасти несчастного.
- Неподалёку есть пещера с подземной рекой. Там есть запасы топлива и, какое-то время, надеюсь, нас никто не побеспокоит.
- Далеко отсюда? - спросил еле стоявший на ногах от усталости лекарь.
- С нашей скоростью - от силы пару часов, - проводник тоже переживал за Салима и полагал, что обязан ему жизнью. Если бы тот не накрыл его своим телом, кто знает, смог бы он встречать закаты солнца в песках.
Добравшись до места, мужчины привязали верблюда у входа в систему пещер и, войдя под своды просторного грота, решили сделать на привал недалеко от входа в подземные туннели. Поочерёдно перетаскивая уцелевшие вещи и не подающего признаков жизни бедуина, они расположились на берегу небольшой подземной реки с каменными островками.
Проводник разыскал свой тайник и зажёг заботливо припасенный кем-то факел. Из пещерных хранилищ он принёс верблюжий помет и развёл костёр. Вдыхая чистый влажный воздух, Салим пришел в себя, на мгновение открыв глаза. Но на чудо надеяться не приходилось - песчаная буря не оставила на кочевнике живого места: носоглотка и легкие были иссечены песком. Молодой бедуин умирал.
Наутро Фейсал повёл знахаря к источнику воды, надёжно скрытому от посторонних глаз в лабиринтах горных галерей. Путники долго шли вдоль извилистого русла подземной реки, то спускаясь вниз по скользким каменным берегам, то карабкаясь вверх по наклонным тоннелям с неровными стенами. Наконец мужчины оказались перед узким проходом, над которым угрожающе свисала каменная глыба, будто застрявшая между отвесных стен подземного ущелья. Из-под сводов в большую пещеру проникал слабый свет, но в тоннеле без факела было не обойтись. Вниз мог проползти только один человек, да и то лёжа на животе. Тесный проход не давал возможности развернуться и выбраться обратно, пока не пролезешь в пещеру. Её давящие низкие своды и низко свисающие колючие сталактиты [12] не позволяли встать в полный рост, вмещая максимум двоих человек в полусидячем положении.
В пляшущем пламени факела пол, стены и потолок крошечной тупиковой пещеры играли всеми цветами радуги, и порода казалась прозрачной. На противоположной от входа стене из небольшого углубления вперед выступало что-то вроде большой ступени, на которой стояла глиняная двуручная чаша. Среди небольших сталактитов, густой бахромой свисающих с потолка, привлекал внимание один крупный кристалл. Необычайной красоты сталактит ронял в полный доверху сосуд редкие капли воды. Фейсал аккуратно наполнил флягу из чаши, стараясь не повредить сталагмиты [13] вокруг постамента, и поторопил спутника. В небольшой пещере оставаться долго было небезопасно, на двоих могло не хватить воздуха.
Выбравшись наверх, мужчины вернулись к застрявшему между жизнью и смертью спутнику. Из фляги напоили только бедуина. Фейсал не позволил Ахмеду пить воду из источника и сам не стал, объяснив всё довольно странной историей. После попадания в чашу вода, стекающая со сталактита, приобретала особые свойства, и, как называл её проводник, становилась напитком жизни. Очевидно, состав подземных вод менялся после прохождения через толщу породы.
Много десятков лет назад в сталактитовой пещере были высокие своды, а на дне - небольшой, но глубокий водоём. Постепенно впадина зарастала отложениями, сталактит разрастался, а потолок стремился сомкнуться с полом. Лишь ступень для чаши, творение рук человеческих, оставалась на своём месте, будто природные катаклизмы не имели к ней никакого отношения. Фейсал не знал наверняка, откуда здесь взялся чудесный сосуд. Даже его дед-долгожитель, потомственный кочевник и весьма мудрый человек никак не мог объяснить чудо. Ходили слухи, что в давние времена в горные пещеры свои сокровища принесли жители старинного города Ирам, который поглотила пустыня. Возможно, чаша принадлежала им - тонкостенный сосуд из светлой глины не походил на изделия местных ремесленников ни формой, ни материалом.
Гаруша слушал рассказ учителя затаив дыхание. Когда речь зашла об источнике жизни, ученик машинально взял в руки чашу, стоявшую рядом с остывающим очагом, и принялся внимательно рассматривать её. Грааль не производил ровным счётом никакого впечатления, разве что казался удивительно лёгким. Поглаживая сосуд по слегка шершавым, словно бархатистым бокам, мальчик отметил, что поверхность будто бы нагревается от прикосновений. Когда Ахмед прервал повествование и потянулся за далла, чтобы налить кофе, мальчик спросил:
- Ты говоришь об этом граале, учитель? Неужели это та самая чаша из пещеры?
- Да. Салим специально привёз в Йезд сосуд и напиток долголетия, чтобы избавить меня от немощной старости. Ты же знаешь, я не болею, но за годы сильно одряхлел.
- Почему там, в пещере тебе не разрешили пить эту воду?
- Слушай и не перебивай, - раздражённо прервал мальчика бедуин. - В молодости не хватает терпения и внимания. Могу понять твое любопытство, мне тогда было почти столько же лет, как тебе сейчас.
Пальцы ученика скользили по удивительно гладкому, без единой зазубринки днищу грааля. Мальчик хотел поднести пустой сосуд поближе к очагу, чтобы лучше его рассмотреть, но не успел. Бедуин внезапно нахмурился, резким движением выхватил чашу из рук растерянного юноши и убрал куда-то за спину. Ахмед, полностью погружённый в воспоминания, допил очередную порцию кофе и продолжил рассказ.
Попытки семьи Фейсала получить целебную воду в другой глиняной посуде успехом не увенчались. Напиток бессмертия не получался и при наполнении грааля водой из других источников. Упорные эксперименты начал ещё дед проводника. Выяснилось, что только эта чаша и вода, стекающая с большого сталактита в подземной пещере у реки, дают такой удивительный эффект. Фейсал пытался в своё время выяснить, чем вода в подземной реке отличается от источников в оазисах. Горные воды имели чуть зеленоватый оттенок и неуловимый вяжущий привкус. Вода, стекающая со сталактита, вкуса не имела, источая едва ощутимый аромат свежести. Грааль обладал важным свойством - остатки воды в нём можно было разбавлять, целебные свойства напитка при этом сохранялись.
Дед и отец Фейсала уже покинули этот мир, наказав потомку свято хранить семейную тайну и помогать лишь достойным. Посвящая Ахмеда в детали, проводник настаивал, чтобы тот запомнил дорогу к источнику жизни. Обладая секретом долголетия, тот мог спасти обреченных и напоить своих близких из грааля. Как считал хранитель источника, посторонних в тайну посвящать было опасно, но лекарь смог бы использовать воду для излечения недугов, пока пещера не сомкнулась окончательно. В горах часто случались землетрясения и обвалы, грааль иногда приходилось уносить из подземелья, чтобы сберечь. Фейсал присматривал за источником, регулярно наведываясь в пещеру, очищая возникающие на пути завалы и углубляя русло подземной реки.
Целебная вода помогала человеку только один раз. К сроку его жизни прибавлялось несколько десятков лет - одно поколение, по мнению хранителя. Точных цифр никто не знал, но родня и предки Фейсала считались долгожителями у соседних племён, что вызывало у тех недоверие и опасения. Проводник готовился перешагнуть столетний рубеж, но чувствовал себя абсолютно здоровым и полным сил.
Много лет наблюдая за действием целебной воды на людей, он продолжал собирать сведения, как и его отец, делая пометки на стене жилища. Если напиток бессмертия пил человек достаточно молодой, то он излечивался от возможных болезней и получал на долгие годы отменное здоровье. У раненых всё мгновенно заживало, больные исцелялись от смертельных недугов. Старикам требовалось выпить воды чуть больше, при этом они крепко засыпали на несколько дней. Они заметно молодели и жили много больше, чем было отведено. В конце концов, умирали все, но возможность прожить долгую жизнь без немощи и хворей бедуины справедливо считали даром Аллаха.
Салим беспробудно проспал двое суток. Казалось, с каждым глотком из фляги он идёт на поправку. Как только бедуин очнулся и смог подняться на ноги, Фейсал повёл уцелевших к себе домой, в селение Аль-Масхаш, расположенное в небольшом ущелье у подножия гор. Название деревни, надёжно защищенной неприступной горной грядой от недругов и капризов погоды, звучало на арабском языке значительно и торжественно - Полная Тишина. У жилища проводник обнаружил трёх уцелевших верблюдов с грузом ладана, золота и фиников. В доме хозяина ждали два караванщика, чудом уцелевшие в песчаной буре.
Спустя неделю молодой бедуин окончательно оправился. Пришло время каждому заняться своими делами. На прощанье Фейсал преподнес Салиму подарок - ключ-карту с отчеканенными знаками пути в пещеру, пояснив, что именно ему обязан жизнью в первую очередь. Если караванщик сочтёт нужным кому-то помочь или вернуть подобный долг, он имеет право передать тому человеку ключ и направить в Аль-Масхаш. Проводник будет рад указать посланнику дорогу к источнику и содействовать в пути.
Мрачный Ахмед чувствовал себя потерянным, ему некуда и не к кому было возвращаться, не хотелось жить дальше. Но небо оставило его в живых и позволило спасти людей, значит, шейх напрасно обвинил его в злодеянии. Рассудительный не по годам Салим, в свою очередь полагал, что на Аравийских землях знахарю оставаться небезопасно. Не было уверенности, что все люди шейха погибли от самума. Караванщик хотел уберечь Ахмеда от беды, ведь благодаря его стараниям он снова мог с легкостью вдыхать ветер и смотреть, как изо дня в день над песками встаёт солнце.
Знахаря отправили с проходящим мимо Аль-Масхаш торговым караваном к Персидскому заливу, откуда знакомые бедуина помогли беженцу переправиться в Иран. Там Ахмед обосновался в Йезде у рыночного торговца, поддерживавшего связи с поставщиками разнообразных товаров из Аравии. Йеменцу помогли устроиться на работу в лавке, где он выучился ремеслу оружейника и чеканщика. В этом деле добросовестный лекарь преуспел и впоследствии уже сам брал учеников в помощь. К знахарству он больше не возвращался, а о родине старался не вспоминать. Ахмед вёл довольно замкнутый образ жизни, скрывая от соседей свои познания во врачебном деле и неправедную леворукость. Со временем старый чеканщик открыл ключную лавку, стал брать в помощь учеников, изредка принимая в гостях посыльных из далеких аравийских пустынь.
- Простите меня, уважаемые. Я хочу понять, - робко поинтересовался Гаруша, когда старик замолчал. - Пить воду жизни можно только старикам?
- Да. А также больным или тяжело раненым. Салим, ты уверен, что ему сейчас нужно отдать дубликат ключа? - с сомнением в голосе переспросил Ахмед.
- Ты ведь никогда не вернёшься на родину, верно? Тебе ключ ни к чему. А он ещё молод, вдруг ему пригодится эта тайна - кто знает.
- Спасибо, друг. Ты прав, с нами всякое может случиться, а мне вот и рассказать о граале некому. Нам с тобой эликсир бессмертия больше не нужен. Приедешь ли ещё в Йезд?
- Не знаю. Надеюсь, это последняя экспедиция. Доставлю груз в Саудию и уйду к своим. Больше, чем деньги я всё-таки люблю свободу и кочевую жизнь.
- Когда отбываешь?
- На днях. Есть кое-какие дела здесь.
- Жаль, что больше не свидимся, - вздохнул старик. - Пересчитывать подаренные мне дни я останусь здесь в одиночестве.
- Не загадывай, Ахмед. Только Всевышнему известны пути наши. Главное, что с тобой всё в порядке, и за мной не осталось долгов. Об остальном пусть теперь беспокоятся другие, - недобро сверкнув глазами в сторону парня, тихо произнес Салим.
С началом следующего дня бедуин засобирался на рынок, где планировал сделать покупки в дорогу. Там же он должен был забрать ценный пакет для перевозки в Саудию. Окрылённый Гаруша помчался к единоверцам узнать, как найти родных или хотя бы знакомых в Кермане. Заодно он мечтал похвастаться в общине, что закончил обучение и стал мастером. Заслышав об отъезде ключника, заратуштрийцы тут же начали готовить подарки, письма и собирать для отправки вещи, без каковых, по их мнению, родственники и знакомые обойтись никак не могли.
Гарман предупредил, что возьмет только одну брезентовую сумку, тщетно пытаясь остановить поспешные массовые сборы. Мудрый моханди посоветовал парню поменьше обсуждать с незнакомцами свои религиозные убеждения. По его словам, правоверные намного лучше относились к иностранцам, чем к поклонникам Заратуштры. Мальчик толком не знал молитв и обрядов - в последние годы общину удавалось посещать крайне редко. Однако, открытое признание всего лишь в посещении храма грозило юноше верной смертью за пределами Йезда.
На обратном пути Гарман зашёл к сыну соседа-гончара, чтобы уговорить того продать старенький мотоцикл. Приятель согласился, но запросил цену вдвое большую. Молодой ключник не стал торговаться, рассчитывая на деньги, вырученные за маску. Учитель всегда шел навстречу ученикам в финансовых вопросах, на его скупость никто никогда не жаловался. Ездить на полноприводном американском мотоцикле Рокон было непросто, да и сильно разогнаться на нем не удавалось. Однако, для езды по ухабам, камням и песку лучшего транспортного средства ещё не придумали.
Гончар использовал мотосредство для перевозки прицепа с товаром на рынок и обратно, пока не купил небольшой фургон. Сверхпроходимый медлительный Рокон остался в полном распоряжении мальчиков. Лёгкий, не более сотни килограммов весом, мотоцикл без особых усилий удавалось вытащить в одиночку из любой ямы. Вместо заднего сиденья Гаруша планировал разместить контейнер с вещами, для чего потребовалось переделать крепление на раме. Дотемна провозившись с мотоциклом, Гарман с приятелем полностью подготовили транспорт в дорогу.
Вернувшись затемно в мастерскую 'Голубиной башни', мальчик обнаружил на пороге следы крови. Распахнув дверь, он увидел страшную картину - на циновке, где ещё недавно крепким сном спал учитель, с закрытыми глазами лежал мертвенно бледный бедуин. Рядом хлопотал, меняя окровавленные тряпки, испуганный и встревоженный Ахмед. В полыхающем очаге разогревались странные, изогнутые на концах металлические прутья.
- Что случилось, учитель? Что с Салимом? - воскликнул мальчик.
- Пока не знаю. Он недавно пришёл, упал прямо на пороге и теперь без сознания. Видимо по дороге сюда на него кто-то напал. Кажется, полживота распорото, большая потеря крови. Подай-ка мне кувшин с водой, - попросил бывший знахарь и принялся аккуратно разрезать кинжалом окровавленную рубашку раненого.
[11] Далла - кофейник с длинным изогнутым носиком и одной ручкой, традиционная посуда для варки кофе у кочевников Саудовской Аравии
[12] Сталактит - натечное минеральное образование из крошечных кристаллов, свисающее с потолка пещер, образуется водой, медленно просачивающейся сквозь горную породу
[13] Сталагмит - натечное минеральное образования в виде конусов, столбов, поднимающихся с пола пещер навстречу сталактитам, иногда сливающиеся с ними
![[]](/img/s/shtorm_z/005/article-1368252-0b455c1300000578-235_468x309.jpg)