Марина проснулась от холода. Сунула руку под подушку, достала часики, - до подъема еще целых полчаса. Укрылась с головой и поплотнее закуталась, наслаждаясь редкими для жизни в стройотряде минутами тишины и спокойствия.
Под утро температура воздуха в их палатке опускалась градусов до тринадцати-пятнадцати. Странный, что ни говорите, климат в августе в Южной Сибири! Утром прохладно, без куртки или телогрейки задубеть можно, вода в бочках покрывается тонюсенькой корочкой льда. Днем солнце печет, жарко, хоть в купальнике ходи. Ближе к ночи снова приходится натягивать одежки и становиться похожей на кочан капусты. Зато какая природа! Тайга, река, горы... А Байкал, куда стройотрядовцев возили на экскурсию! По сравнению с этим величием родные пейзажи, от которых Марину отделяли пять с гаком часов лету на ТУ-154, покажутся, наверное, декорациями для спектакля в кукольном театре.
А ведь, если бы не Артем, сидела бы она сейчас у бабушки в деревне. В интернациональный стройотряд коммунистического труда Киевского госуниверситета набирали студентов со всех факультетов. Когда Артем, в которого были влюблены все девчонки их курса, объявил, что записался, Марина решила: вот он, ее шанс. Она целый месяц будет делить с ним все тяготы стройотрядовской жизни, и он наконец-то посмотрит на нее другими глазами... Самое смешное, что в конце концов Артем в стройотряд в Сибирь не поехал, предпочел отправиться с родителями в Крым. Зато поехал Женька, очкарик и отличник, один из немногих парней на филфаке и единственный мальчик в Марининой группе. Марина считала Женьку своим лучшим другом, а что считал Женька, она не знала, разговоров на эту тему оба, не сговариваясь, избегали. К слову, Женька, хоть и отличник, но опыт работы в стройотряде уже имел. Мог бы и этим летом поехать в нормальный стройотряд и заколачивать там неплохие деньги. А вот поди ж ты, выбрал коммунистический, "бойцы" которого работали бесплатно...
На соседней койке завозилась, поднимаясь, Люба.
- Что, уже пора плиту растапливать? - высунув голову из-под одеяла, шепотом спросила Марина.
- Ага, - зевая, кивнула Люба. - Вчера яйца привезли, хочу вам на завтрак для разнообразия омлет сделать. Валид, чтоб его, достал уже. Целыми днями около кухни отирается и нудит, нудит... В обед, представляешь, заявил на всю столовку: "Я понял, что такое ваш коммунизм! Есть утром, днем и вечером вермишель и грести щебень совковой лопатой!" А я виновата, что нам всю неделю только макароны завозили?! Женька твой, конечно, с ним сцепился: это, мол, издержки переходного периода, третий год перестройки, зато у нас гласность, плюрализм и ускорение! Идеалист, что с него возьмешь? А Валид ему: "У вас семьдесят лет переходный период, когда вы уже дойдете куда-нибудь?" Ну не паразит?! Начали друг друга за грудки хватать, думала, подерутся, еле развели их по углам.
Когда между стройотрядовцами распределяли обязанности, Люба, третьекурсница мехмата, сама попросилась в повара. А вот двух помощниц ей нашли с трудом, - девушки в основном хотели в бригаду штукатуров-маляров, которая работала на строительстве жилого дома. Марина тоже пошла в штукатуры, - кто знает, может, приобретенные навыки когда-нибудь пригодятся. Парни трудились на стройке разнорабочими. Женька, например, вместе с еще несколькими ребятами замешивал бетонный раствор, причем считал эту работу весьма творческой: "От качества нашего бетона зависит, сколько веков простоит построенный нами дом!" Чудак-человек!
Местом дислокации отряда определили Нижнеудинск, райцентр в Иркутской области. Палаточный городок разбили на одном из городских пустырей, недалеко от стройки. Студенты поселились в больших армейских палатках, вмещавших по тридцать человек. Международный интернационал в отряде представляли пятеро студентов из Лаоса и четверо из Египта. Покладистые, работящие, похожие друг на друга лаосцы никому не доставляли хлопот, как и трое тихих улыбчивых египтян. Зато четвертый - гонористый скандалист Валид - успел попортить кровь многим, включая троих своих земляков, которых он считал ниже себя по происхождению, поэтому относился к ним с плохо скрываемым презрением...
- Подъем! Подъем! - заорал рядом с их палаткой дежурный по лагерю, явно получая от этого садистского занятия удовольствие.
Днем Марина несколько раз ловила себя на мысли, что стройотрядовская жизнь уже стала для нее привычной - и какофония шумов стройки, и ругань строителей с мастером Глебом Кулешовым по поводу качества бетона, и въевшийся в ее рабочую одежду запах краски, и философствования Диогена...
С Диогеном девочки из бригады штукатуров-маляров познакомились в первые дни работы на стройке. Во время "перекура" они расположились под навесом у грубо сколоченного стола, когда за их спинами кто-то деликатно кашлянул. Обернувшись, девушки увидели сутулого небритого мужичка неопределенного возраста, одетого, несмотря на жару, в линялый коричневый пиджак, из-под которого выглядывала клетчатая рубашка десятой свежести, и штаны с пузырями на коленях.
- Кисломолочные продукты полезны для здоровья, - дружелюбно сказал мужичок и улыбнулся щербатым ртом. - Разрешите представиться, Иннокентий Павлович Веденский. Бич, что означает "бывший интеллигентный человек". Можно просто Диоген.
- Вы тоже в бочке живете? - хихикнул кто-то из девушек.
- Иногда, - загадочно ответил Диоген. - Но нас роднит другое. Кстати, Диоген жил отнюдь не в бочке.
Он поддерживал светскую беседу со студентками еще с полчаса. Потом сообщил, что как "созерцатель бытия" не может пропустить открытие "ровно в четырнадцать ноль-ноль" винно-водочного отдела гастронома, и, извинившись, удалился. Горбачевский "сухой закон" народ переносил стоически. При этом значение водки как "свободно бутилируемой валюты" нельзя было отменить никакими указами и постановлениями. Задолго до "часа икс" у дверей винно-водочных отделов собирались не только жаждущие и страждущие, но и те, кому поллитра помогала решать проблемы и улаживать дела.
Судя по виду их нового знакомого, в винно-водочном отделе он был отнюдь не только созерцателем. Впрочем, это не мешало ему, как потом выяснилось, периодически подрабатывать на стройке. Раньше Марина с такими людьми никогда не сталкивалась, поэтому вначале отнеслась к Диогену настороженно. Но вскоре опасаться перестала, его рассуждения о превратностях судьбы ее забавляли, а некоторые даже заставляли задуматься...
Вечером, заглянув в палатку, оборудованную под "красный уголок", Марина увидела Женьку за шахматной доской. Напротив сидел Костя с факультета кибернетики. Оба игрока застыли, погрузившись в глубокие раздумья. Увидев Марину, Костя махнул ей рукой.
- Заходи! У нас матч века!
- Где ты ходишь, тут такая рубка! - заулыбался, повернувшись к ней, Женька.
Костя, воспользовавшись тем, что Женька отвлекся, передвинул фигуру. Глянув на доску, Женя аж подпрыгнул.
- Что ж ты делаешь, а? За кого меня держишь? Знаешь, как это называется? Некорректная жертва! Это когда соперника недооценивают, - объяснил Женька Марине, - надеясь, что он засуетится и сделает глупость. Костян, ты думал, не замечу? Признайся, думал? Так вот тебе! Да будет мат!
- Понятно, - кивнула Марина. - Ты, великий стратег, зачем вчера снова с Валидом поскандалил? Чего задираешься, международный конфликт хочешь спровоцировать?
- Я задираюсь?! - неподдельно изумился Женька. - Это он задирается, буржуй египетский! Что ты на меня смотришь, как Тэтчер на Горбачева? У него ко мне, по-моему, прям развилась классовая ненависть... Подожди, мне надо записать наши с Костяном последние ходы. Где мой блокнот?
С пухлым, перетянутым резинкой блокнотом Женька не расставался ни на минуту, - ложась спать, вероятно, клал его под подушку. В блокнот он записывал все, от шахматных партий до цитат из обожаемых им классиков и собственных умных мыслей.
- Ты на дискотеку идешь? - спросила Марина.
- А ты танцевать со мной будешь? Тогда пойду. Только сначала сделаю еще одно очень важное дело. Не переживай, успею, до начала дискотеки еще куча времени!
Однако с Женькой Марина в тот вечер не танцевала, - он почему-то не пришел. Или пришел, но не нашел ее в толпе, - в городской дом культуры народу набилось, как сельдей в бочку. А потом она о Жене думать позабыла, потому что ее пригласил Володя, - в отряде его прозвали Доктором. Володя - единственный член отряда, который учился не в университете, а в мединституте, перешел на предпоследний курс. В отряде Доктор был на привилегированном положении - ночевал в отдельной небольшой палатке, именуемой "больничкой". В его задачи входило постоянно находиться рядом с бойцами стройотряда, чтобы, чуть что, сразу оказать необходимую медицинскую помощь. К счастью, работой Доктора не перегружали, иметь дело ему приходилось в основном с царапинами, ссадинами, синяками да шишками. "Теряю с вами, быками здоровущими, квалификацию!" - шутил он. Внешне Володя, конечно, уступал красавцу Артему, но тоже был очень даже ничего. Они с Мариной танцевали под "Обратный отсчет" группы "Европа", и он обнимал ее так... волнительно.
Поэтому о Жене Марина вспомнила только на следующее утро. Они с ребятами увидели его, когда подходили к своей стройке. Женька, скорчившись, лежал на земле, у стены строящейся девятиэтажки - щупленький, беззащитный и недвижимый. Рубашка задралась, обнажив голое тело, и Марина вздрогнула: ему же холодно! Можно было подумать, что он просто спит, - если б не растекшаяся под головой лужа крови...
Володя, как и положено медику, кинулся к Женьке, присел на корточки и через секунду обвел жавшихся друг к другу ошеломленных студентов потемневшими глазами.
- Мертв... Мастера позовите...
Мастер Кулешов долго не мог взять в толк, что случилось. Поняв, помрачнел.
- Так и знал, что эти студенты не доведут до добра, - на буром от загара лице Кулешова играли желваки. - Милицию надо вызвать. И скорую. Или скорую не надо?
После слов Кулешова Марина еще успела заметить, как земля и небо стремительно поменялись местами, а потом свет померк. Очнулась она быстро, но происходившее осознавала плохо. К ней подходили незнакомые люди, грузный мужчина в милицейской форме о чем-то спрашивал, и она ему, кажется, даже отвечала. Наконец Володя-Доктор, который то куда-то исчезал, то снова появлялся, помог ей подняться и бережно, но крепко взял под руку.
- Поедем-ка в лагерь, тебе нужно полежать, отдохнуть...
Окончательно пришла в себя Марина в Володиной "больничке".
- Ну, наконец-то, - послышался голос Володи. - Напугала ты нас, мать, я уже раскаялся, что не дал "скорой" тебя увезти. Лежи, не вставай. Голова кружится?
- Нет. Спасибо за помощь.
- Будь здорова и не кашляй!
- После того, как... что там было? Расскажи, а то я не соображала ничего.
- Ну, что было... Милиция приезжала, осматривали все, опрашивали всех. У следователя и версия сразу появилась. Выпивал, мол, ночью в недостроенном доме, залез на третий этаж, выпал, разбил голову о бетонную плиту. Несчастный случай. И даже не на производстве, заметь, а во внерабочее время. Очень удобно. Сам, мол, виноват, нарушил правила техники безопасности. Такой вариант всех устраивает - и милицию, и начальство стройки, и городские власти...
- Меня не устраивает, - Марина села на койке. - Женька вообще не пил! Чтоб он еще и наш, отрядовский, "сухой закон" нарушил, не знаю, что должно было случиться... Что значит - выпивал? В одиночку?
- Тем не менее, от него разило за версту, - пожал плечами Доктор. - Полбутылки водки выпил, не меньше. Там еще ящик был, газеткой застеленный, на нем полупустая бутылка "Столичной", пустая консервная банка, стакан...
- Я по-прежнему ничего не соображаю, - Марина затрясла головой и поморщилась. - Какого черта Женька потащился на стройку? Он собирался на дискотеку! Зачем напился, где взял водку, ее же продают только до семи вечера? Погоди-ка. Ты тоже думаешь, что это несчастный случай? Мне кажется, ты чего-то не договариваешь.
Володя посмотрел на Марину оценивающе, как будто решая, стоит ли делиться с ней своими сомнениями. Очевидно, решил, что стоит.
- Я, когда осматривал те... Женю, увидел у него на шее свежие синяки. Как будто его душили. А на животе - большую гематому. Я не судмедэксперт, но уверен, что гематома прижизненная.
- Ты хочешь сказать, что незадолго до смерти его избили?! - Марина вскочила и забегала по "больничке". - Избили и сбросили с высоты на бетонную плиту. Но зачем, что он кому такого сделал? Ты говорил о синяках следователю?
- Он сказал, что они во всем разберутся. На всякий случай дал мне номер своего рабочего телефона.
- Стоять. Вчера вечером Женя сказал мне, что ему нужно сделать какое-то очень важное дело, - пробормотала Марина. Она села на койку и закрыла лицо руками. Но тут же встрепенулась. - А блокнот? Где Женькин блокнот? Он всегда носил его с собой и все-все туда записывал, там может быть важная информация!
- Насколько я знаю, никакого блокнота при Жене не нашли, - снова пожал плечами Володя. - Блокнот, конечно, нужно поискать. Но там ведь может и не быть ничего для нас интересного, правда?
- Для нас?
- Могла бы и не уточнять, - пробурчал Володя. - Какой следующий пункт плана? Осмотр места происшествия? И вот еще что: думаю, нам не стоит во всеуслышание заявлять, что мы не доверяем следствию и хотим сами установить причину гибели Женьки...
- Мог бы и не уточнять, - в тон ему ответила Марина.
В комнате на третьем этаже строящейся девятиэтажки, откуда, по версии следствия, выпал Женя, еще накануне складировались мешки с цементом. Однако их, чтобы вниз-вверх за цементом не бегать, перетаскали выше. Перетаскивало мешки, судя по оставшимся следам, стадо слонов, поэтому, если здесь вчера и были Женькины отпечатки, поиски уже не имели ни малейшего смысла.
- Смотри, - на ладони Доктора лежала выуженная из кучки строительного мусора пуговица, "с мясом" вырванная из ткани в узкую полоску. Рубашка из точно такой же ткани была на Жене в день его гибели. Он действительно с кем-то дрался...
Разговор с Костяном - партнером Жени по шахматам - получился, по мнению Марины, малосодержательным. Костян не только играл с Женькой в шахматы, они еще и вместе мешали бетон. Мало того, Костя, выходит, был едва ли не последним, кто видел Женю живым. В ответ на все вопросы он твердил, что в последнее время на работе Женька вел себя, как всегда, ни обеспокоенным, ни расстроенным не выглядел, разве что немного озабоченным.
- Ну, ругался он с каменщиками из-за качества раствора, так это обычное дело, - буркнул Костя. - Они всю прошлую неделю ругались...
Пересказывая Доктору содержание разговора с Костей, Марина нервно наматывала на палец прядь темных стриженых волос.
- Меня вот еще какой странный вопрос мучает, - протянула она. - Почему Женя был так легко одет, в одной рубашке? Идя на стройку ночью, он должен был одеться потеплее.
- А мне интересно, где была сторожиха? Спокойно, что ли, дрыхла? - резонно заметил Доктор.
Сторожиха баба Маня по совместительству работала на стройке кладовщицей, Марину и Доктора она знала, и разговорить ее оказалось несложно. Баба Маня не сразу, но рассказала, что вчера заступила на дежурство не в шесть вечера, как обычно, а в девять. Она вынуждена была задержаться по семейным обстоятельствам и заранее отпросилась у мастера Кулешова. Разделавшись с обстоятельствами, баба Маня, по ее словам, сразу же прибежала на работу и сделала обход.
- Но на ту сторону дома, где утром нашли хлопчика вашего, признаюсь вам, не ходила, - горестно покачала она головой. - Темно было, да и что там охранять? Все склады со стройматериалами на этой стороне, во дворе, где моя сторожка...
Наступил вечер, а Марина и Доктор, если и продвинулись в своем расследовании, то не намного. Но уже на следующий день события понеслись стремительно, словно строительная люлька с оборвавшимся тросом. С утра на стройку заявился Диоген, который несколько дней не показывался. Вместо старого линялого пиджака на нем была еще совсем хорошая ветровка. Прекрасно знакомая Марине - Женькина.
Припертый Мариной и Доктором в укромном углу к стенке - в прямом и переносном смысле слова - Диоген запирался недолго.
- Ваш друг, добрейшей души юноша, сам подарил мне эту курточку третьего дня! - заявил он, пытаясь вывернуться из цепких рук Доктора. - Мы люди гордые, я отказывался, но, каюсь, не смог устоять перед соблазном, уж больно удобная вещь!
- Третьего дня? Ты ничего не забыл и не перепутал? - продолжал допрос с пристрастием Володя. - А может, ты снял эту курточку с Жени позавчера ночью на стройке? После того, как напоил его? Снял куртку, столкнул Женю с третьего этажа, оставил на ящике полбутылки "Столичной" и один стакан, чтоб подумали, что он пьянствовал в одиночку, и быстренько убрался. Или ты скажешь, что тебя тогда там и близко не было?
- Не было! - взвизгнул Диоген. - Ослабьте хватку, молодой человек! Какую водочку вы упомянули? "Столичную"? Вы смеетесь? Посмотрите на меня повнимательнее. По-вашему, я похож на человека, который может оставить полбутылки "Столичной" и, как вы изволили выразиться, быстренько убраться? Тем более где бы я ее взял-то, "Столичную"? В нашем гастрономе позавчера только "Русской" торговали, и то на всех, гм, соискателей не хватило... Да, я периодически заглядываю по вечерам на стройку - за пустой стеклотарой, там частенько можно ею разжиться. Баба Маня поставлена в известность и относится к моему пребыванию на вверенной ей территории снисходительно. Но позавчера и вчера не заходил. Болел я. Можете спросить у моих... коллег, они подтвердят.
- Пусти его, Володь, - попросила Марина. - Я ему верю.
- Спросим, - с угрозой в голосе пообещал Доктор, отпустив Диогена и отряхивая руки. - Не мы, так милиция спросит.
Диоген укоризненно глянул на обоих "следователей".
- К вашему сведению, "Столичную" я последний раз употреблял полгода назад. Зато на прошлой неделе баба Маня мне отдала аж шесть пустых бутылок из-под нее. Как говорится, красиво жить не запретишь...
Он поковылял прочь и скрылся за углом.
Перед ужином Марина зашла в "больничку" якобы за таблетками от головной боли.
- Я, кажется, знаю, почему Женька был в одной рубашке, - задумчиво произнесла она, разглядывая склянки и коробочки в застекленном шкафчике. - Все просто. Он пошел на стройку не ночью, а сразу после игры в шахматы. Именно здесь он собирался сделать свое очень важное дело. Видимо, тут, по его расчетам, что-то должно было произойти, причем в определенное время. Потом он, наверное, планировал вернуться в лагерь, одеться теплее и пойти на дискотеку. Я обещала с ним танцевать... Но что-то пошло не так. Кто-то напал на Женьку и... убил. А потом, наверное, облил его водкой и постарался обставить все так, будто Женя, напившись, выпал с третьего этажа. Вот только вышло, что Женя пил водку, которую не продавали в местном гастрономе. Получается, кто-то откуда-то принес "Столичную" заранее. Причем не впервые, раз баба Маня и Диоген находили пустые бутылки из-под нее...
- То есть Женя погиб где-то после семи вечера, - подхватил Доктор. - Я тут подумал. Тот, кто с ним дрался, скорее всего, левша. Помнишь, я говорил о синяках у Жени на шее? Расположение синяков, как от левой руки! Я ведь тоже левша. Если бы я хватал человека за шею, схватил бы точно так же.
- Левша с возможностью достать "Столичную". Исчерпывающее описание убийцы, - грустно усмехнулась Марина.
Вдруг ее взгляд упал на пустой флакон с плотно притертой стеклянной пробкой и этикеткой "Спирт". В палатке было свежо, но Марине стало душно, в висках и вправду оглушительно застучали молоточки. Так что же пил Женька? "Столичную"? "Русскую"? А, быть может, медицинский спирт? "Если бы я хватал человека за шею, схватил бы точно так же", - колоколом прогудела в голове последняя произнесенная Доктором фраза.
Володя охотно включился в расследование - не для того ли, чтобы держать ее, Марину, под контролем и подталкивать к нужным ему выводам? Но зачем? Приревновал ее к Женьке? Глупо. Разве это мотив для убийства? Стоп, а кто сказал, что он хотел Женьку убить? Может, просто спровоцировать на нарушение "сухого закона", которое могло повлечь за собой исключение из отряда? Тоже глупо. Ни для кого не секрет, что ребята втихаря выпивают, и командир отряда смотрит на это сквозь пальцы. Лишь бы, мол, не хулиганили и на работу вовремя выходили... А главное, что ей теперь делать? Не подавать виду, что она обо всем догадалась, и вести себя как ни в чем не бывало? А она сможет? А дальше что?!
- Марина! Ты чего застыла? - дошел до ее сознания вопрос Доктора. Она осознала, что неотрывно смотрит на пустой флакон с этикеткой "Спирт", и что Володя это понял.
- У Кати Ледневой из вашей бригады вчера поднялась температура, и я делал ей спиртовой компресс, - сказал Володя, мягко поворачивая Марину спиной к шкафчику с лекарствами, лицом к себе. - А если бы мне потребовалось избавиться от соперника, я бы действовал утонченнее, уж поверь мне. У меня вон ядов полон шкаф...
В столовой, оборудованной под навесом на открытом воздухе, Марина взяла полпорции макарон по-флотски и села за стол. Рядом разыгрывалась очередная серия уже ставшей привычной драмы: египтянин Валид критиковал приготовленный поварихой Любой ужин. Люба в ответ громко возмущалась неженками и белоручками, которые даже в стройотряде требуют для себя особого режима питания.
- Сил моих нет, - пожаловалась она Марине. - Невкусно ему, видите ли!
"У него ко мне, по-моему, развилась классовая ненависть", - вспомнила Марина слова Жени. А что, если к его гибели причастен Валид? Такой не только "Столичную" - пятизвездочный коньяк, пожалуй, способен достать. Может классовая ненависть быть мотивом? Похоже, у нее начинается горячечный бред, неужели заразилась от Кати Ледневой?
Она невольно покосилась в ту сторону, где сидел Валид. К ее удивлению, он с аппетитом уминал раскритикованные им же макароны по-флотски, горкой высившиеся на его тарелке. "Голод не тетка", - усмехнулась Марина, отворачиваясь. И тут ее что-то царапнуло. Ложка! Валид держал ложку правой рукой. Версия с "классовой враждой" рассыпалась на глазах.
- ...А Глеб, между прочим, хвалил! - продолжала стрекотать Люба.
- К нам мастер Кулешов приезжал? - переспросила Марина.
- Он и сейчас здесь. У командира в палатке. Я ему предложила поужинать с ребятами, так он ел и нахваливал! Из твоих рук, говорит, хозяюшка, и отраву принял бы с радостью! - зарделась Люба.
Правильно зарделась, подумала Марина. Глеб Кулешов - мужчина видный, хозяйственный, оборотистый. Даже странно, что он до сих пор мастером на стройке работает, а не открыл, скажем, кооперативный ресторан или парикмахерскую. Хотя почему странно? Видимо, его и здесь все устраивает...
Марина на миг замерла, потом отодвинула тарелку, вылезла из-за стола и едва ли не бегом направилась в "больничку".
- Володь, ты можешь зайти в палатку к ребятам и аккуратно, чтоб не вызвать подозрений, пошарить у Жени под подушкой? Костя говорил, что они его вещи не трогали пока...
- Думаешь, там может быть блокнот? Елы-палы! - Доктор хлопнул себя ладонью по лбу. - Это же первое, что надо было сделать!
Через десять минут они уже листали Женькин блокнот. Две последние заполненные странички выглядели странно.
- Ка-эф-три, ка-эс-шесть, эс-эс-четыре, ка-эф-шесть... Что это такое? - Доктор озадаченно почесал карандашом кончик носа.
- Это-то как раз понятно, запись шахматной партии, - объяснила Марина. - А на обороте? Вот тут, в столбик: "Вт 40 м +... Ср 15 м -... Чт 40 +... Пт 10 м -... Вт 40 м +".
- "Вт", "Ср", "Чт" и "Пт" могут означать "вторник", "среда", "четверг" и "пятница". А "м"? Метров? Минут? Миль? Подожди-ка... Что у нас на стройке происходит по вторникам, средам, четвергам и пятницам?
- По вторникам и четвергам, - уточнила Марина. - Видишь, вторники и четверг здесь с плюсами, среда и пятница с минусами. Володька, ты гений! Где работал Женька? Мешал бетон. А по вторникам и четвергам привозят цемент. Значит, "м" - это мешки. Сорок мешков плюс - пятнадцать минус.
- То есть?
- Во вторник сорок мешков привезли, в среду пятнадцать вывезли. Украли?! Мне кажется, я знаю организатора этой комбинации. Вероятно, Женька его выследил, и тот решил... убрать ненужного свидетеля. "Некорректная жертва" - это когда думают, что можно безнаказанно творить что угодно, и все сойдет с рук, - голос Марины зазвенел. - Преступник инсценировал несчастный случай с Женькой, затер все следы, велев перетаскать мешки с цементом на другой этаж. Но вот со "Столичной" он лопухнулся... И недооценил "соперника" - нас... Рабочие не зря жаловались на качество бетона, в нем цемента было, судя по всему, гораздо меньше, чем нужно, зато песка - гораздо больше! Долго ли простоит многоэтажка, построенная с такой, с позволения сказать, экономией?.. Женя погиб в среду, а сегодня, между прочим, пятница.
- Ты думаешь о том же, о чем и я? - спросил Доктор.
- Я думаю, как узнать, левша он или нет.
- Это-то как раз легко. Пойдем.
Они вышли из "больнички". Возле палатки командира отряда курили, что-то бурно обсуждая, несколько человек.
- Спичкой угостите? - вразвалочку подойдя к курильщикам, попросил Володя.
- Держи.
Чиркнула спичка. Затянувшись, Володя встряхнул коробок и легко кинул его Кулешову.
- Лови, спасибо.
И Кулешов поймал.
***
Было еще совсем не холодно, но у Марины почему-то стучали зубы. Они сидели в засаде около строящегося дома второй час, когда где-то поблизости послышался шум мотора. Потом шум стих. Вскоре из-за угла вышли четверо мужчин.
- Мешки на пятом этаже, - сказал один из них.
Двое пошли в дом, двое остались внизу.
- Рассчитываться водкой будешь? - спросил один из оставшихся другого.
- Ящик в машине, "Столичная", как обычно, - ответил тот. - Что у тебя прошлый раз случилось, когда мы уехали?
- Да так, небольшие осложнения. Вроде бы удалось уладить. Ты же знаешь, у меня все схвачено.
- Вот тебе номер, - прошептал на ухо Марине Доктор и сунул ей в руку клочок бумаги, - быстро беги к ближайшему телефону-автомату, звони следователю. Немного времени, пока они перетаскают мешки и погрузят их в машину, у нас есть. Если что, постараюсь их задержать. Давай!
Как Марина убеждала следователя выслать на стройку опергруппу, она потом и сама толком не могла рассказать. Кажется, она угрожала ему, что напишет в "Правду", "Известия" и в программу "Время"...
Милицейский УАЗик с мигалкой обогнал ее уже перед самой стройкой и резко затормозил, перекрывая дорогу выезжающему из ворот грузовику. Из УАЗика выскочили несколько человек в серой форме.
- Всем стоять! Не двигаться! Заглушить двигатель!
Темная фигура бросилась бежать прочь от ворот, за ней метнулся милиционер, короткая подсечка, - и беглец упал в пыль.
- Гражданин Кулешов, вы задержаны! Предупреждали тебя, Глеб, чтоб ты не наглел. Зря не послушался...
Возле ворот сидел Доктор с окровавленной головой, - он пытался задержать злоумышленников до приезда милиции и получил удар доской по голове.
- Шерлоки Холмсы хреновы, чего вы сюда полезли? Бандитов должны ловить специально обученные люди! - приговаривал один из милиционеров, обматывая Володину голову бинтом.
- Пока вы их поймаете, рак на горе свистнет, - морщась, ответил Доктор.
Когда все закончилось, Марина уткнулась Доктору в плечо и заплакала.
- Ну что ты, все уже позади, - он погладил ее по голове. - Закончилось наше расследование...
- И наша работа тоже, - шмыгнула носом Марина. - Послезавтра домой...
***
Из аэропорта Доктор на такси довез Марину до общежития, вытащил из багажника ее чемодан и донес его до входа.
- Нелегкий выдался месяц... Мы ведь еще увидимся?
- Не знаю, Володь. Послезавтра занятия начнутся, будет много дел.
- Я подожду.
- Как хочешь. Еще раз спасибо тебе за... за все.
- Будь здорова и не кашляй... - услышала она, уже закрывая за собой дверь.