Штурман Дора Моисеевна : другие произведения.

Аркадий Белинков И "Новый Колокол"

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:












                                                                                 


             АРКАДИЙ  БЕЛИНКОВ  И  "НОВЫЙ  КОЛОКОЛ"




    Лондон издавна был связан с русским свободным словом самых различных
направлений. Я не буду входить в историю этих связей. Достаточно упомя-
нуть, что они тянутся своими корнями далеко за пределы XX века.  В  XIX
веке в Лондоне, наездами или постоянно,  были представлены все россий-
ские  оппозиционные движения,  от чисто духовных до революционных  и 
террористических. В ХХ веке, до октябрьского переворота 1917 года, со- 
став лондонской эмиграции из России оставался в основном революционер-
ским.  После 1917 года в  Западную  Европу хлынули волны беженцев  от 
большевистского режима,  который утвердил себя гражданской войной  и 
беспощадным (уже в 1918 - 1921 гг.) террором. Евреев эта волна несла в
себе больше, чем принято думать.
    Долгие годы легальная эмиграция из СССР являлась делом невероятно
трудным и редким. В конце 1920-х - начале 1930-х гг. границы Совет-ского
Союза закрылись наглухо.  Шел только полуконспиративный  обмен 
письмами, случались редкостные побеги, чаще всего завершаемые убийст-
вом беглеца,  да подконтрольные (фактически  -  подконвойные)  визиты 
иностранцев в  СССР  или командировки доверенных "культуртрегеров" ту-
да и обратно. И те, и другие были призваны создавать видимость  свободы
передвижения и культурного обмена между двумя мирами. Иногда между 
гостями и аборигенами завязывались непредусмотренные властями контак-
ты. Один из таких примеров - Анна Ахматова и сэр Исайя Берлин.
    И всё-таки нити духовной связи прорастали сквозь все преграды и не
рвались в самые страшные годы.   
    Одним из так и не выкорчеванных большевиками символов  преемствен-
ности (с одной стороны  -  между дооктябрьским прошлым и послеоктябрь-
скими внутренними очагами "тайной свободы",  а с другой  -  между рос-
сийской духовной жизнью и мировой) явился изданный в 1972 году в Лон-
доне  (всё в том же Лондоне!)  "Новый  колокол".  Он был задуман как 
периодическое издание, но обстоятельства сложились так,  что первый его
выпуск оказался единственным. Главным из этих обстоятельств была преж-
девременная смерть Аркадия Белинкова.  


                              * * *

    Когда берёшь в руки сегодня изданый в 1972 году в  Лондоне  "Новый 
колокол", уже одно только предисловие рождает множество 
разноречивых мыслей и чувств.  Я имею в виду людей,  не чуждых судьбе и
мыслям Ар-кадия  Белинкова,  но не разделивших финала.  Наш уход из жизни
не бу- дет столь трагическим уже  по одной той причине,  что не окажется 
таким  ранним,  как смерть сорокадевятилетнего  Белинкова.  Дети многих
из нас уже старше, чем был он, уходя.
    В 1972 году,  когда вышел в свет задуманный и отчасти подготовленный 
к печати "Новый колокол", изданный Наталией Белинковой,
идеологиче-ские  и мировоззренческие различия между оппонентами
советского строя не проявлялись ещё столь непримиримо, как сегодня. Все
или почти все так называемые инакомыслящие (т.е. мыслящие иначе, чем ЦК
КПСС и Пятое управление КГБ) чувствовали себя  в какой-то мере  бойцами
одного фрон- та, ибо хотели прежде всего свободы слова. Но, подчеркнём, 
лишь  в  ка- кой-то  мере. Разномыслие уже проявлялось.  Солженицын не
ошибался, когда предсказывал, что с обретением свободы слова это
разномыслие гро-зит стать непримиримым.  Вглядитесь в  1970-е годы с
высоты (или из бездны: и в этом "согласья нет") 1999-го. Вы увидите, что
сегодня  нема-лой части ещё здравствующих протестантов 1960-х - 1970-х
гг. куда род-нее по духу тогдашние представители власти и "органов", чем
- тогдашние  же  -  соседи по камерам или коллеги  по  Сам- и Тамиздату.  

    Впрочем, отчасти грядущие противостояния и нынешние парадоксальные
"выраженья милого лица" были предсказуемы. А может быть, так видится в
ретроспективе, ибо задним умом все крепки?
    Но - вчитаемся в предисловие к "Новому  Колоколу", написанное
уже не А. Белинковым,  а редколлегией.
    Итак:

          5 (1)(2)                             11






























    И далее опять от редколлегии:
         
        6(1)        6













     Вот они сегодня и не соглашаются почти ни в чём, причём с такой яро-
стью, что на деятельность конструктивно-созидательную времени остаётся
примерно так же мало, как денег (1999).
    Далее авторы предисловия пишут: 
    
                     6(2)         5











    Действительно, вопреки некоторым бытующим ныне воззрениям, в СССР
конца 1980-х - 90-х гг. не было революционной ситуации и не произо- шло
революции. Крах советского социалистического гиганта был полу-финалом
того вырождения жизненных сил страны, которое было обуслов-лено победой
коммунистов во всероссийской смуте 1917 года. Правда, весы судьбы (то ли
тупик, погибель, то ли спасение) колебались, начиная с февраля 1917 года
по "год великого перелома". К этому году (1929) окончательно и
бесповоротно было добито  крестьянство и уничтожены прежние
просвещённые слои общества. Ко второй половине 1980-х гг. возможности
партократической цекагебистской давильни иссякли. Система,
построенная большевиками по рецептам Утопии-Оборотня, рухнула не в
результате атаки со стороны инакомыслящих и революционеров. Диссиден-
ты-правозащитники, инакомыслящие всех разновидностей, Самиздат, Там-
издат, несомненно, ускорили этот крах. Но не более того. К тому же ни
чётко выстроенной программы реформ,  ни сил,  организованных для  их  
проведения,  у инакомыслящих не было.  Немногие созидательно-прагма-
тичные программы тонули в потоке обличительного свободословия. Это бы-
ла не революция, а продолжение катастрофы 1917 года, финал которой не
ясен ещё и сегодня (1999).
    Примечательно, что требования, заявленные в предисловии к "Новому
колоколу", были удовлетворены почти полностью ещё в горбачёвские
вре- мена. Судите сами (цитирую):     


                 7 (1)    15



































     Всё это осуществилось. И сверх того: произошли изменения, о которых 
из членов тогдашней редакции "Нового колокола" мечтали лишь едини-
цы. Аркадий Белинков был из числа этих немногих. 
    Прислушаемся к тому, что говорит уже после смерти своего мужа и ду-
ховного руководителя Наталия Белинкова:




                198(1)                6









    Но, может быть, ещё важнее слова, сказанные выше и принадлежащие тому
же автору:

                             
                                196 (1)       3




     К великому сожалению, о чём неоднократно писал Солженицын, этого ещё
не достаточно. И сама Наталия Белинкова постулирует эту недостато-
чность в выделенных нами словах: 
    Свободная  и  гласная  мысль,  то  есть  свобода  слова,  есть 
необходи-
мое,  но  недостаточное  условие  для  воссоздания жизнеспособного
обще-
ственного организма на обломках Голема, натужно сколоченного утописта-
ми и подпиравшегося деспотией почти восемь десятков лет. 
    Развалины рухнувшей махины, как это ни горько, состоят не только из
пустующих и ржавеющих, зарастающих бурьяном и плохим лесом "матери-
альных объектов", испоганенной природной среды и т.д. и т.п. Их  со-
ставляют ещё и миллионы обескураженных людей, чувствующих себя, как
рыба,  выброшенная,  пусть из плохих,  но всё-таки водоёмов на  берега. 
Среди миллионов людей после крушения большевистского эксперимента не
оказалось жизненно необходимых нормальному обществу социальных слоёв.
В  обществе,  изнасилованном и истощённом утопией,  нет земледельцев-
собственников. В нём крайне тонок слой нравственной, духовно просвещён-
ной (не "образованщины" и не политизированной "интеллигентщины", а)
истинной интеллигенции, с глубокими корнями в мировой и отечественной
культуре. В этом поверженном в страх и недоумение обществе нет так
называемого среднего класса, многочисленного, функционально разнооб-
разного и морально надёжного. В нём нет или почти нет просвещённой и 
преданной долгу бюрократии. Нет ко всему прочему ещё и законодательст-
ва,  рассчитанного на переходной период  от противоестественного к  нор-
мальному государству, от анормального к здоровому социуму. Да мало ли
чего ещё в этом обществе нет? Всё перечисленное и многое сверх того
приходится выращивать чуть ли "in vitro", и это - при российских мас-
штабах, многоэтничности и разнообразии как природных условий, так и 
образов жизни.
    По вынужденной неполноте своего исторического образования (совет-
ская школа, советский вуз, тюрьма, тюрьма, тюрьмаї) А. Белинков порой
перебарщивал в своей критике России дореволюционной. Несомненно, вре-
мя, чтение того, чего в России прочесть нельзя было, а в эмиграции ещё
не успелось, уравновесили и уточнили бы его позиции по части российской
ретроспективы. Возможно, он по-другому оценил бы (за долгие годы, ко-
торых у него впереди не оказалось) роли консервативных, реформаторских
и радикально-революционных сил в российской истории. Вероятно, мы о
многом могли бы с Аркадием Белинковым поспорить, встретясь на совет-
ской "воле", в лагере или в эмиграции. Но при перечитывании в очередной
раз его монологов для меня бесспорной, пронзительной и обжигающей душу
истиной остаются два впечатления: колоссальной талантливости, может 
быть - гениальности, Аркадия Белинкова и его всезаслоняющей любви к
России. Я завершаю свой очерк его словами, сказанными в минуту прощания
и неопровержимо свидетельствующими об этих его качествах:


                  18 (1), 19 (1)                    9



















    И  в самом конце прощального монолога  -  слова,  которые отвергают 
всякую мысль о тождественности, в глазах Белинкова, России исторической
и России советской:


              23(1) 24(1)                                





                                                        6
   



                               /подч. Д.Ш./.                    

    Далее следует прямое обращение к своим вчерашним тюремщикам:







                                                      10

















    Несколько впечатлений от новой жизни, оказавшейся такой непоправимо
короткой:



                                                          3




    И, наконец, слова, которые по сей день отдаются острой болью в наших
душах:












                                                         /Д. Штурман/



    Дора  Штурман (дев. фам. Шток) родилась в 1923 г. в Харькове в се-мье
врача и учительницы (Штурман - дев. фамилия матери). Детство про- вела в
г. Запорожье. После ранней трагической смерти отца вернулась с матерью
и братом в Харьков. В 1944 г. в эвакуации, после  второго курса филфака
ун-та, была арестована с группой студентов и осуждена на пять 
лет ИТЛ и пять лет поражения в правах за попытки анализа теории комму-
низма и советской системы, связаные с исследованием творчества
некоторых поэтов и  прозаиков. После освобождения учительствовала в
сельских шко-лах Украины. Ун-т закончила заочно, в 1952 г. В 1962 г.
вернулась в Харьков. После заключения тайно продолжала свои исследова-
ния. С 1968  года часть работ Штурман (по первому мужу Кравченко)
циркулировала в самиздате под псевдонимом В.Е. Богдан. В 1977 г. со
вторым  мужем,  д.н. С.А. Тиктиным, с дочерью и её семьёй репатриировалась
в Израиль. Часть работ удалось переправить туда в виде микрофильмов,
часть получена  только в 1992 г. (в том числе архив 1939 - 44 гг., изъятый
при аресте). В Израиле, Зап. Европе, США и России изданы в сотрудничес-
тве, а в ряде случаев - в соавторстве с мужем, С.А. Тиктиным, более 500
статей и 14 книг (считая два переиздания). Одна из них - "О вождях
российского
коммунизма" - издана в Париже под общей редакцией А.И. Солженицы-на.
Исследования Д. Штурман признаны международной научной общественно-
стью.
    Аркадий Белинков и "Новый колокол", Дора Штурман (Кфар
Иона,
Израиль). Сборник статей "Новый колокол" был задуман и
частично подготовлен уехавшим из Советского Союза и рано скончавшимся
известным литературоведом А.В. Белинковым, приговорённым в сталинские
времена за антисоветскую деятельность к двадцати пяти годам заключе-
ния. Издание сборника осуществлено его единомышленниками,  в основном
его  вдовой  Наталией Белинковой,  в Лондоне,  где издавался за сто с
лишним лет  до  этого  "Колокол" А.И. Герцена. Столица Британской империи
долгие де- сятилетия была традиционным центром сосредоточения
европейской, в том числе и российской, политической эмиграции. "Новый 
колокол"  обли-чает преступную  советскую  диктатуру.  Сборник этот
отразил  различные  точки зрения, которые тогда можно было выразить
только в условиях сво-боды.  В предисловии  были названы требования
редакции к  руководству  СССР,  которые были частично  удовлетворены в 
горбачёвские времена.  Материалы  А. Белинкова говорят о его колоссаль-
ной талантливости и все- заслоняющей любви к России.   




 













 

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"