Оглавление. 1.1 Событие 8 марта 1.2 Бесконечные колебания. Накопление количественных изменений. 1.3.1 Качественный скачок 1.3.2 Качественный скачок 1.4 Семейка, или загнать в угол. 1.5 Два движения 1.5.1 Движение от психологии к физиологии 1.5.1.1 Чем характеризуется движение от психологии к физиологии 1.5.2 Движение от физиологии к психологии. 1.6
Опыт 1.6.1 Действие 1.6.2
Разгадка периодичности 1.6.3 Изменения. Заключение
1.1 Событие 8 марта
Это случилось 8 марта. Да, это было 8 марта прошлого года. Вечером я
возвращался из гаража и встретил их, его и её. И я испытал чувство
неловкости, потому что это было после очередного скандала с ними. Я
чувствовал себя виноватым перед ними, что я вот такой плохой. И в то же
время мне настолько надоело всё это, что кроме ненависти, я к ним ничего не
испытывал. В этом моем состоянии не было осознания, а была борьба этих двух
противоположных чувств. Я приготовился, как стыдливая институтка после
любовной ночи, нейтрально с ними поздороваться, как будто ничего между нами
не происходит. Мне казалось, что они должны были чувствовать себя неважно,
увидев меня, как неважно чувствует себя человек, увидев раздражающий его
объект. Прежде всего мне бросился в глаза его сильнейший сексуальный заряд. На неё я мало обращал внимания. Она всегда воспринималась мной как какая-то никакая, как бы ничто, пустое место. Словно она была приложением к нему. Они шли к машине, видимо,
собрались к родственникам, с кастрюлями, узелками. Он полуобнимал её, с его губ стекала сексуальность,
он что-то с удовольствием, наслаждением говорил ей, они были окружены единой аурой любовного отношения, и всё это было как бы слишком, как бы чересчур, и вот эта странность их сексуальности чересчур, и
ещё то,
что когда они увидели меня, это доставило им наслаждение, как будто они
увидели что-то вкусное; они сделали вид, что не
замечают меня, занятые собой. Всё это меня поразило. Это меня поразило потому, что всё это время я жил на нервах, и, разумеется, моя собственная сексуальность была подавлена.
И я ожидал получить соответствующее отношение отвращения к себе. А вместо
этого я, оказывается, вызываю в них чувство удовольствия, но такое чувство
удовольствия, о котором открыто не говорят, которое скрывают. Слишком много
было удовольствия, которое могло прорваться наружу, перестать скрытым, стать достоянием сознания. А этого
им нельзя было допустить, потому что именно вытеснение сознания из этой сферы и было условием их наслаждения. Вот этот диссонанс между их и моим сексуальным состояниями меня тогда поразил. Потому что было в их сексуальности нечто им не принадлежащее. У меня тогда возникла неосознаваемая в то время мысль, что их сексуальность является чужой сексуальностью, сексуальностью скачанной. Но единственное, что я мог сделать в то время, это
удивиться и запомнить произошедшее.
А дальше все пошло так же, как шло до этого. Мне постоянно приходилось обороняться. Пока я давлю на них, они словно исчезают. Я остановился, только подумал, что, наконец, они оставили меня в покое, как всё начинается заново. Постоянно были эти колебания: выводящее меня из себя. раздражение с их стороны, которое я терпел, сколько мог, и от того, что их действия меня раздражают, я чувствовал себя виноватым перед ними. Наконец, я не выдерживал, срывался, и тогда они исчезали. Как только я успокаивался, всё начиналось снова. Наконец, до меня начало доходить, что я имею дело с закономерностью. Но как прервать её, я не знал. По опыту я знаю, что раздражения обладают свойством накапливаться, так что в том, что происходило дальше, моей собственной заслуги не было. Была элементарная работа физиологии. Накопление отрицательных раздражений вело к тому, что я всё больше и больше становился равнодушным к ним. И мои ответные действия, которые пытались их в чем-то убедить и что-то доказать, постепенно, очень медленно, переставали что-то доказывать и что-то ожидать от них. Они для меня переставали быть "ближними", превращаясь во внешние объекты, к которым я никаких чувств не испытывал. Заметив это нарастающее во мне чувство равнодушия к ним. я стал ему помогать,
избегая чувства ненависти к ним. А избежать чувство ненависти можно было только одним способом - не накапливать в себе раздражение, которое они с удовольствием, старательно формировали во мне. Моё нарастающее равнодушие к ним этому способствовало, и я постепенно перешел от пассивной обороны к нападению. Я начал стремиться к тому, чтобы ориентироваться не на них и их действия, а на своё собственное состояние, на моё собственное раздражение, и я начинал раздражать их всегда, когда во мне возникало раздражение к ним, независимо от того, раздражали они меня перед этим или нет. Это позволило мне в какой-то мере восстановить форму равновесия. Теперь не только они знали, что меня раздражает, но и я
узнал, что раздражает их, и во мне, наконец, начала появляться уверенность, что я могу не только воздействовать на них, восстанавливая равновесие между нами, но и "давить" их своими действиями. Но для того, чтобы "давить", нужно получать от этого удовольствие. Я же от этого получал неудовольствие. Я стал говорить себе, что нужно получать удовольствие от давления, и в то же самое время сознавал, что эта установка может пробить на физиологию, и тогда это отношение превратится в потребность. Т.о. я оказался между двумя противоположными силами: с одной стороны, необходимости давить, и, с другой стороны, отвращения к этому.
Так как колебания продолжались, и им не предвиделось конца, то, хотя я и
научился отыгрываться, но было очевидно, что проблема не решена, что они
фиксировались на мне и от меня не отстанут. Что их действия в отношении меня
доставляют им удовольствие, я же трачу на них свою жизнь. Возникло отчаянное
ощущение безысходности.
Вот я и говорю: весь вопрос в том,
где вы по преимуществу пространственно в своём организме находитесь -
в голове или в теле; какая их этих двух сторон является у вас доминирующей,
что по жизни вы стремитесь удовлетворить - голову или тело и,
следовательно, что для чего у вас существует, что чему служит - голова
телу либо тело голове. И этим опреде6ляется то, какого рода типу человека вы
относитесь. Голова и тело - противоположности. Противоположности -
вещь динамическая и периодическая. Это значит, что реальность организма
состоит в том, что он попеременно находится то в головной, то в
телесной фазе, и это совершенно независимо от того, к какому типу человек
относится. Организм находится либо в фазе головы,
либо в фазе тела, и эти фазы сменяют одна другую. Но человек в нормальной
форме сознания постоянно находится в доминирующей системе. Вы же
являетесь человеком головы или тела. Когда ваш тип совпадает с вашей фазой,
вы находитесь у себя дома, вы принадлежите себе. Ведь положение вещей не
таково, что если вы - человек одного типа, например, головного, то у вас
якобы уже и нет тела. Мы всегда имеем дело с системой противоположностей, из
которых положена одна из сторон. Поэтому речь идет вовсе не о "либо, либо",
а о характере отношений между противоположными сторонами. Поскольку имеет
место совпадение положенной и доминирующей сторон, доминирующая сторона
использует снятую в качестве средства. Её функционирование представляет
собой систему с обратной связью: положенной стороной определяются цели, для
которых существуют средства снятой стороны. Если таких средств нет, то
возникает задача их создания. Но в любом случае мы имеем круг: цель-поиск
средств -нахождение средств - реализация цели. Так что в этом вопрос в любом
случае либо тело использует голову, либо голова использует тело. Но
если доминирующая сторона фиксирована на одной стороне противоположности, а
фаза такова, что положена противоположная сторона, то доминирующей стороне
не что уцепиться, у нее отсутствует доступ к объекту.
Система, какой бы сложной она ни была, характеризуется ведущим элементом,
которым определяется вид системы в целом. Система представляет собой
структуру. Структура образуется множеством относительно автономных
элементов, связанных между собой (см. 2.1,2). Это проявляется в том, что в
любой момент времени система находится в какой-то точке своего периода. На
феноменологическом уровне это отражается в том, что я человека независимо от
человека перемещается из одних его частей в другие.
Но здесь ведь есть и еще одно: говорят о полушариях большого мозга, о левом и правом полушариях, о различении их функции. И предполагается, что человек живет именно в этих полушариях. То есть что человек есть sapiens, существо рассуждающее. Рассуждающее-то оно рассуждающее, но вот в чем вопрос: какая часть нервной системы у человека доминирует. И, соответственно, этим определяется характер, способ взаимодействия человека со средой, способ его приспособления к ней и выживания в ней.
Так вот, я никак не могу утверждать, что существую в больших полушариях. Я, скорее, существую в моём теле, в сфере
актуальных чувств, а не в области рассуждений о них. Я существую вне моего сознания, поскольку я замкнут даже не на внешнюю среду, и не на себя, а на своё тело.
Всё моё поведение определяется ощущениями, которые я получают от моего тела, и, т.о., внешняя среда отражается во мне не непосредственно, а через отражение её в ощущениях моего тела.
Я имею дело с внешней средой не непосредственно, а опосредованно, через то, как
воздействия внешней отражаются на состояниях на моего тела.
Непосредственно мне, т.о., нет никакого дела до внешней среды. Для меня важно единственно моё самочувствие. И так как
для меня важно моё самочувствие, то, естественно, я стараюсь т.о. организовать внешнюю среду, чтобы моё самочувствие было терпимым. Я не говорю о хорошем самочувствии, потому что для того, чтобы его обеспечить, нужны значительные усилия, такие, которые заставят меня покинуть моё тело и обратиться если не ко внешней среде, то хотя бы к себе. А мне с собой говорить не о чем, потому что мне нечего себе сказать. Что касается самой внешней среды, внешней среды как цели, то этот вопрос вообще для меня не стоит. Словом, мы живем вместе, я и мой организм, и этого мне вполне достаточно. Поэтому я и стараюсь устроиться так, чтобы воздействия внешней среды были не слишком досаждающими.
А тут - досаждают. Разумеется, я всё это терплю, пока еще терпит моё тело. Но ведь всё имеет свои границы, в том числе и ощущения, которые я получаю от моего тела. А тело моё начинает жаловаться мне, говорить, что его разрушают, уничтожают, и что если я не вмешаюсь, то это кончится плачевно. А так как я живу моим телом, и разрушение тела будет означать разрушение меня, то, конечно, тут я встрепенулся, и волей - неволей вышел из своего тела и обратился к большим полушариям.
То
есть, конечно, я не мог прямо сразу так обратиться к полушариям за
помощью, поскольку у меня не было доступа к ним, так что, конечно, я
начал подниматься снизу вверх по мозгу в соответствии с раздражением, в
котором пребывало моё тело. И пока я поднимался т.о., я всё еще был
внизу, но вот раздражение достигло такого уровня, что я оказался в круге Папеса, и тут я почувствовал, что оказался в другой системе, в которой
действовали уже иные, не растительные законы, которым я подчинял своё
существование, находясь в теле. Здесь были силы и мощь. Но самое первое,
что я почувствовал в круге Папеса, это что я нахожусь с самим собой. И
теперь, когда я посмотрел на себя, мне стало невыразимо себя жалко, и
слёзы появились в моих глазах. Сначала я запротестовал против слёз,
ведь, пребывая в моём теле, я не знал, что такое слёзы. Но теперь,
встретившись с собой и глядя сверху вниз на тело, из которого я вышел,
мне стало очень жалко моего дома, в котором я жил до сих пор - моего
тела, поскольку то, чего я не видел, да и не мог увидеть, находясь в
теле, теперь, со стороны, я увидел, в каком плачевном состоянии
оно находится. Пережитая мной эмоция была потрясающей, и тогда,
питаемый эмоциями, я поднялся в левое полушарие и попросил его помочь мне.
Левое полушарие обратилось за информацией к правому с запросом по поводу
происходящего. И правое полушарие начало извлекать из себя информацию,
которую я, с одной стороны, чувствовал, и которая, с другой стороны,
вслед за чувством расшифровывалась левым полушарием, так что я
воспринимал поступающую мне информацию в обрывках, связанных между
собой общим смыслом.
Правое
полушарие ведь вообще характеризуется языком, подобным тому, с которым
мы встречаемся во сне, и поэтому я был несказанно удивлен, когда возник
образ яиц. Я удивился. Я подумал, что это чистая физиология, и какое
отношение она может иметь к тому положению, в котором я оказался. Вслед
возник образ угнетения их функционирования. Еще вслед возник образ
обезьяны - вожака, сидящей на дереве и гордо выставившей свои слегка
возбужденные гениталии своему стаду. И его угрожающие движения стоящим
ниже по иерархии самцам, которые в ответ подставляются
А
ведь совершенно то же самое происходит и в человеческой социальной
жизни - подумал я. Ты просто этого не замечаешь, не осознаешь, а ведь
это - способ приспособления к окружающей среде. Ведь ты во всём своём
поведении именно подставляешься. Так как тебе никто не нужен, и ничего
ни от кого не нужно, ты стараешься избегать всякого противостояния, ты
хочешь только одного - чтобы тебя оставили в покое, чтобы тебя не
трогали. И поэтому ты подставляешься. Но вот ведь странность - ты
делаешь всё для того, чтобы тебя не трогали, ты пытаешься соблюдать все
возможные и невозможные правила социума, чтобы тебя не трогали, и что в
результате ты получил?-
- то, что объективно ты ничто и звать тебя никак. И тут я горько заплакал от жалости к самому себе. Ведь, в сущности, я хороший. Я никому не делаю зла. Напротив, всюду, где я могу, я помогаю. Почему же, почему я никто. Нет, правда, мне стало горько за себя. Может быть, в первый раз в жизни. Так что же я такое? Как вообще это выглядит в социальной жизни? И тут я вспоминаю выражения, которые употребляются людьми. Какое самое обычное выражение? Я тебя за яйца подвешу. Я тебе яйца оторву. И всё в подобном духе. Здесь просто высказывается то, что делается на полевом уровне. Здесь имеет место психологическое воздействие на физиологию. Идут от психологии к физиологии. Посредством психологических воздействий оказывают влияние на уровень сексуальности соперников, подавляя её и тем самым вытесняя самцов в нижнюю нишу. Значит, здесь существует общий закон, который заключается в подавлении сексуальности у всех и вся, где только это возможно. И именно на основании подавления сексуальности на физиологическом уровне и становится возможна социальная иерархия, социальное управление. Сексуальной иерархией обеспечивается социальное управление и у животных, и у человека. Значит, ключевым моментом является сексуальная энергетическая агрессия. Значит, она должна распространяться на всех, кто эту агрессию проявляет в недостаточной степени. И чем меньше проявляется эта агрессия субъектом, тем большее давление он будет испытывать со стороны окружающих. И тут я понял. Я хорошо знаком с их семейкой, и все они одним миром мазаны - чувствуют себя королями и стремятся загнать в угол всякого, кого только могут. У них сформирована установка на уничтожение, и эта установка передается от родителей к детям... Эти люди пользуются формулой уничтожения. Они вот такие. Такая у них формула.
Значит, мы получаем движение от психологии к физиологии. Основанием любой психологии является физиология. Человек рождается с некоторыми физиологическими данными, которыми обеспечивается определенная психологическая структура. Это - одна сторона. На эту схему накладывается социальное воспитание. Яблоко от яблони недалеко падает потому, что яблоня, обладая системой выработанных прижизненно рефлексов, вырабатывает соответствующие рефлексы у своих потомков. Т.о. на физиологические данные накладывается развивающая её далее социальная практика. Вот так и появляются семейки с похожими членами. Во всяком случае, это относится к семье, которая мне попалась.
Итак, на физиологические предпосылки накладываются социальные схемы поведения, которые либо соответствуют физиологическим предпосылкам, либо противоречат им, либо их не затрагивают. В случае соответствия здесь всё понятно, в случае противоречия будем иметь столкновение противоположных сил, и результат может быть связан со сломом соответствующих физиологических предпосылок либо с отвержением социальной среды.
Значит, агрессивная сексуальность преобразуется в психологическое поведение, которое, воздействуя на психологию объектов, вносит изменения в их физиологию, которая, в свою очередь, отражается в изменении схем психологического поведения объектов агрессии.
Существо такого психологического влияния заключается в том, что это влияние осуществляется непосредственно на бессознательное, а это по сути своей и означает - на физиологию, на материальную основу психологического. Никакая психология не может существовать вне и независимо от соответствующих ей материальных физиологических структур. Результатом этих воздействий является блокировка и, как следствие, отмирание одних нейронных сетей и замещение их другими нейронными сетями.
Это происходит всюду, где у человека отсутствуют соответствующие психологические защиты от воздействий. Психологическая агрессия стремится либо обойти психологические защиты, либо пробить их.
1.5.1.1 Чем характеризуется движение от психологии к физиологии?
В частности, тем, что это движение в качестве своего материального носителя имеет субъективное воздействие при помощи слов, поз, вообще всевозможных знаков, а также подкрепляющих их физических воздействий, которые в своей совокупности оказываются программно заряжены т.о., что их воздействие приводит к изменениям физиологических структур. Все эти воздействия являются управляющими физиологической машиной, определяющей психологические возможности человека. Особенностью этих воздействий с сознательной стороны является то, что они паразитируют на сознании объекта, так что оказывается, что все изменения, которые происходят в объекте, осуществляются самим объектом.
Агрессор, следовательно, действует двумя путями: он воздействует на сознание объекта т.о., что объект начинает сам изменять себя в соответствии с содержанием воздействий, и в этом случае со стороны объекта мы не встречаем сопротивления, если содержание воздействия накладывается на положения, которые им принимаются, либо же воздействие осуществляется подпольно, на основе введения объекта в транс. Результат один и тот же.
Смысл сексуальной агрессии состоит в том, что объектами отдается своя сексуальная энергия агрессору, и этим также обусловливается и подчиненность донора вампиру.
Движение от психологии к физиологии мне не подходит, я не умею этого делать. Но ведь существует не только движение от психологии к физиологии, но и обратное движение, от физиологии к психологии. А почему бы непосредственно не воздействовать на физиологию? Ведь психологические потенции зависят от физиологических состояний. Значит, изменяя энергетические состояния, можно влиять на психологические возможности поведения. Но физиологически воздействовать я умею. И тут я вспоминаю однажды слышанное выражение: 'пейте мою кровь, сосите мои яйца' Это -реакция человека, испытывающего соответствующие ощущения. В самом этом выражении заключается то, что существует некто, который это делает и который вызывает соответствующие ощущения страдания человека.
Яйца - это механизм сексуальной энергетики, которая именно такова, какова она есть: они - материальная основа агрессии. Угнетение деятельности яичек с необходимостью порождает снижение агрессии. Воздействуйте негативно на человека с активно работающими яйцами - и это вызовет с его стороны агрессию. Воздействуйте на человека с заторможенными яйцами - и это же воздействие вызовет в нём обиду.
Значит, нужно попытаться воздействовать на яйца противника, либо блокируя их, тем самым делая человека бесполым, либо отсасывая от них энергию, тем самым снижая возможности его агрессивного поведения. Теперь следовало проверить, работает ли схема.
Всегда, когда мысль только приходит, когда установка только создана, установка оказывается чрезвычайно эффективной. Сама мысль блокирующего воздействия сразу же показала свою эффективность на любых объектах. Но мне нужен был только один объект, и я сосредоточился на нём. Здесь всё происходит само собой, у вас есть четкое ощущение процесса и того, что всё идет как следует. И вы можете судить об эффективности процесса по поведению объекта.
Я перестал наблюдать агрессивные проявления со стороны объекта, и в то же самое время начал испытывать чувство собственной автономности, независимости и уверенности в себе.
Всегда, когда возникает новая идея, кажется, что это навсегда, что так будет всегда. И никогда 'всегда' не бывает, и, тем не менее, всякий раз об этом забываешь. Первоначальная работа установки характеризуется полной бессознательностью, автоматизмом. Сам по себе этот процесс может происходить только в фазе положенности бессознательного, когда именно оно выходит во внешность и действует во внешности, тогда как наше сознание только наблюдает происходящие процессы. И поэтому однажды сформированная установка постепенно теряет в силе, а с переходом в фазу сознания отношение единства между сознанием и бессознательной установкой теряется.
Через некоторое время мне уже пришлось сознательно поддерживать установку. Именно в это время мне пришла мысль: а ведь если я воздействую, то в это же самое время изменяюсь и я в соответствии с моим воздействием. Изменяется моя структура, и, поскольку она рефлекторно фиксирована, а она не могла не фиксироваться, потому что установка как рефлекторная схема непрерывно в течение длительного времени подкреплялась, она опускается на нижние уровни бессознательного, где будет действовать независимо от меня. Т.о., я могу сказать, что посредством моих действий я изменил свои реакции. Мной осуществлены изменения в объекте, и осуществлены изменения в себе.
В момент переключения фазы бессознательного отношения к внешней среде на сознательное я почувствовал, что излучать так, как я делал до этого, я больше не могу. Сознательная фаза характеризуется
тем, что бессознательное из источника, передатчика излучений перешло в
режим приёмника, восприятия излучений, и т.о. я оказался перед опрактической невозможностью осуществлять излучения самому. На сознательной фазе можно действовать только сознательно.
И когда я почувствовал, что мои усилия излучать ни к чему не приводят, я понял, во-первых, что теперь должно начаться то же самое, что было до сих пор. Однако, так как я осуществил изменения также и в агрессоре, то агрессия должна проявляться слабее обычного. И теперь мне следовало не потерять достигнутое, не дать снова развиться агрессии
противника до прежнего уровня.
Теперь мне стала понятна
причина периодичности агрессии с его стороны: пока он был на уровне сознания, он не мог воздействовать на меня на уровне излучений,
он был в состоянии только "идею копить". Как только он входил в бессознательную фазу, установки его сознания,
его "накопленная идея" запускали соответствующие излучения, приводя меня в состояния 'уныния и подавленности'.
Момент перехода с бессознательного уровня на уровень сознания, с уровня излучений на уровень восприятия излучений всегда сопровождается своего рода потрясением: как это так, только что ты обладал некоторыми эффективными способностями, и вдруг их не стало, и всё стало выглядеть так, что это и невозможно,
и что это невозможно никогда.
Возникло и еще одно понимание: судя по всему, мы функционируем с ним в противофазе, и поэтому тогда, когда я нахожусь в состоянии сознания, я оказываюсь восприимчив к его воздействиям. И естественно, что я пытаюсь защититься от них, но у меня отсутствуют средства защиты, и он приводит меня в плачевное состояние. Затем он переходит в состояние сознания, я - в состояние бессознательного, и теперь все те напряжения, которые он создал во мне, излучаются на него и приводят, соответственно, его в отрицательное состояние, что еще больше возбуждает его агрессию с переходом его в фазу бессознательного. И т.о. возникает замкнутый круг, из которого не видно выхода.
Переход из фазы излучений, фазы бессознательного в фазу восприятия излучений, в фазу сознания сопровождается мыслью, что это
"идеальное" воздействие не может существовать автономно, само по себе. Что невозможно действовать только идеально, только посредством излучений, что должен существовать параллелизм между идеальным и материальным. Сама по себе мысль должна опираться на что-то чувственное в реальности, должна опираться на объект, и только через него она обретает свою определенность. Мысль невозможна без чувственности, вне чувственности. Мысль приобретает свои определения посредством содержания чувственности.
Поэтому фаза бессознательного как фаза энергетического воздействия должна дополняться фазой чувственности, фазой восприятия. Одна сторона воздействия должна соответствовать другой. Мера идеального
воздействия должна соответствовать мере реального воздействия.
Бессознательная фаза вызвала изменение в соотношении сил. Переход к доминированию обмена энергиями на уровне сознания может закрепить соотношение сил только посредством соответствующей меры чувственного воздействия.
Теперь, благодаря предыдущей фазе, я осуществил у себя и у противника физиологические изменения. Теперь, на основе полученных физиологических изменений у меня и у противника мне нужно было сформировать психологические структуры у обоих. Так как в этом отношении я являюсь средством, а он - целью, мне нужно было выработать у себя установки, которые позволили бы у другой стороны сформировать
изменения в его психологических структурах.
Самой первой была установка: . я свободен от самоограничений. Критерием моего поведения является не затормаживаемое раздражение. На любое раздражение, которое я испытываю со стороны противника, я должен исходить не из субъективных установок рассуждающей моей части, а из перезаряда моей чувственной части: на раздражение я должен отвечать раздражением, и при этом опираться только на него. Не на рассуждения о том, что, может быть, люди что-то поймут, а единственно на удовлетворение раздражения. Удовлетворение же раздражения заключается в том, что в ответ на раздражение я осуществляю ответное воздействие в соответствии с удовлетворением раздражения.
И при этом совершенно недостаточно, чтобы моё раздражение разрядилось. Оно должно перезарядиться из отрицательного в положительное. Я должен получить удовлетворение, И, т.о., я, соответственно, своими действиями должен не просто разрядить то напряжение, с которым явился ко мне противник, но я должен
его положительное напряжение, получаемое им в процессе его воздействий на меня, перезарядить на отрицательное
с тем., чтобы в результате его действий у него возникло отрицательное состояние вместо ожидаемого им положительного.
Следующая важная установка заключалась в том, что я разорвал связь между его воздействиями и моей реакцией. Я не стал реагировать на воздействия, поскольку, когда человек воздействует, он готов к борьбе. Я стал выискивать моменты, когда как раз к борьбе он не было готов. Действия в это время
на человека вводят его в трансовое состояние, осуществляется пробой защит его сознания, и т.о. он программируется уже независимо от себя, он оказывается неспособен защититься от осуществляемого воздействия.
И, наконец, установка на полевое возвращение воздействий.
его необходимость связана с тем, что раздражения выступают для нас в качестве таковых постольку, поскольку они в нас застревают. Они в нас застревают, как застревает пуля в теле человека. Возвращение раздражения заключается в том, чтобы стать прозрачным для него, не оказывать ему сопротивления, пропускать его сквозь себя. Однако простое пропускание раздражения сквозь себя недостаточно. Оно должно возвратиться к источнику раздражения. Ведь все мы добрые люди, и мы рады делиться. Мы можем делиться деньгами, услугами, может одаривать и собственными неприятностями, и собственными болезнями. Мы добрые люди. Однако в настоящем случае самым лучшим является возврат человеку того, чем он нас одарил, в частности, возврат ему на полевом уровне раздражения,
то есть превращаться в зеркало для его раздражений, отзеркаливая их
их источнику.
Все эти установки были мной реализованы, и агрессия противника свелась к минимуму.
Когда наступит следующая фаза бессознательного, я снова осуществлю
излучающие подавляющее воздействие на его половую железу. Прислушайтесь к
сказанному. Вы ничего в нём не находите? Дело в том, что в психике ничто не повторяется дважды, и вторично воздействовать точно также, как я это сделал, невозможно. Для того, чтобы идти дальше, следует накопить новые противоречия, связанные с новой ситуацией,
в которой мы оказались и отличительные свойства которой мне неизвестны и которые мне нужно отразить. А всякое отражение в себе уже есть программа и уже содержит схему отражения отражения, то есть ответного действия на раздражение.
Особенность рефлекторных схем состоит
в том, что они, в качестве внедренных схем, действуют, пока существует
порождающая их ситуация. Но мои действия изменили ситуацию, и это
значит, что внедренные рефлекторные схемы по мере развития ситуации будут все более опускаться в бессознательное, и на их месте возникнут условия для формирования схем, соответствующих противоречиям, характеризующих новое положение вещей.
Всё дело в том, что люди этого типа не
способны образовывать понятия. Человек, способный образовывать понятия,
может чему-то научиться с первого раза. Человек, не способный к
образованию понятий, не научивается ничему и никогда. Изменения в его
агрессивном
поведении
достигаются путём торможения его инстинктов разрушения, а достижение этого возможно только посредством длительно
осуществляемых стрессовых воздействий на него, которые человеком накапливаются,
и однажды происходит их пробой на инстинктивное отношение, и поведение однажды переворачивается, становится противоположным первоначальному,
но оно никогда не становится нейтральным. Поэтому, когда поведение таких людей изменяется, не следует думать, что они изменились. Изменились векторы их рефлексов, которые являются объектом их сознания и которые их сознание отражает, формируя на этом основании
подходящие схемы безопасного
поведения.