Семён - человек размышляющий, в некотором смысле даже мыслящий. Время от времени от пользует меня разными историйками, и одну из них я представляю вашему вниманию.
"А тут я оказался в пустоте. Ну, всё, думаю, отыгрался, отбегался, жизнь кончена, осталось одно существование. Это после того, как мы с Варькой на выходные
на Дон под Старочеркасской
съездили. Отдохнули по полной программе. Варька говорит: "Давай еще останемся". Как говорит мой брат
о своей жене : "Да ведь она - баба" И точно. Я говорю: "А
на работу кто пойдет?"- с тем и отправились в Ростов. А я чувствую, что мне как-то не по себе, нехорошо. Это как
у Галки тогда было. Нашли мы квартиру, и после Галка говорит: "Что-то мне нехорошо, перебрала,
пожадничала". Ну, а с Варькой я, значит, перебрал, ощущаю себя пустым, как трухлявое дерево, и одна мысль - приехать домой и не видеть Варьку. И вот уже в отсутствие Варьки ощущаю, что что-то во мне изменилось, пустой, и всё, я хочу сказать, никаких ни чувств, ни ощущений, так, механическая машина. На работе -тюфяк тюфяком, ничего не соображаю. И тут замечаю, что я не соображаю не в том смысле, что не соображаю, а в том, что соображать не о чем, потому что ничего нет. И это начинает меня беспокоить, потому что я не живу, что мне не нравится,
и начинают возникать всякие депрессивные мысли. И вот прошло то ли три дня, то ли четыре, а может быть, и вся неделя, и тут мне приходит мысль. И мысль эта называется "об органе воображения".
Я обнаружил, что у меня отсутствует воображение. Перед поездкой с Варькой было,
а после поездки - не стало. И тут я вспоминаю Фрейда и его рассуждения о
семенном пузырьке. Он там занимался рассуждениями о зависимости сексуальной
активности от давления спермы на стенки семенного пузырька. Правда, приходит он
при этом к выводу, что прямой зависимости между этими вещами нет, в том смысле,
что и при отсутствии давления активность и желание сохраняются. Примериваю я всё
это на себя и вижу, что, точно, прямой зависимости нет, а есть три стадии.
Одна стадия - сверхдавление, когда по отношению к женщинам испытываешь чувство
агрессии. То есть чем дальше не удовлетворяешься, тем меньше у тебя мыслей
относительно этого дела и тем сильнее ощущение отторжение женского пола и даже
как бы раждражение и ненависть по отношению к нему. На средней стадии твоё воображение от тебя
не зависит, и ты постоянно обнаруживаешь себя в галлюцинаторном состоянии,
находишься не здесь, а там, среди женского тела и женской голости. Словом, ты
как бы постоянно пребываешь в сексуальном подшофе. И, наконец, третья стадия -
разрядки - состоит в том, что ты пребываешь в реальности и женское тело
притягивает тебя к себе и ты не можешь этому противиться, и чем дальше, тем
больше оно к себе притягивает и тем меньше ты можешь противиться соблазну, так что
уже само слово "женщина", не говоря уже о самой женщине, приводит тебя в
состояние непреодолимого желания. Но при этом ты находишься в здесь и сейчас, в
этом реальном чувстве и наличии реального объекта, и тут уже никаких
галлюцинаций и никакого воображения нет, а есть только желание вот этого тела,
которое вызывает в тебе "непередаваемые ощущения". А так как я,
подобно Жерару Депардье, который бывает, что впадает в депрессию, и тогда
начинает много кушать и выпивать лишнего, но потом останавливается и говорит себе, что
это нехорошо, подобно ему я время от времени впадаю в юбочный грех, но потом
останавливаюсь и говорю себе, что пора остановиться. А с Варькой, получается, не
остановился вовремя, а, напротив, впал в перебор, за что и оказался достоин
смерти, поскольку существование в отсутствие любви - что это, как не смерть, в
смысле, превращение в живой труп. И вот на фоне этих рассуждений мне приходит в
голову колоссальная мысль: давление спермы на стенки семенного пузырька -
источник воображения. И когда Фрейд говорит о сублимации, то это означает, что
использование генитального механизма в целях сублимации предполагает
определенный интервал давлений спермы на стенки семенного пузырька. Если брать всё это дело навскид, то получается,
что давление должно быть, но не таким, чтобы вызывать галлюцинации и уж
тем более не таким, когда давление есть, а удовлетворения нет, так как в этом
случае ориентировочная реакция затормаживается и самец срывается на действие,
на насилие с целью удовлетворения, когда он ни на что не смотрит и ничего не
соображает и неспособен ни на какое восприятие, не говоря уже о воображении.
Словом, если ты хочешь иметь воображение, которое будет служить тебе, а не ты
будешь служить ему, твоя сексуальная активность должна подлежать регламентации и
регулированию, как, вообще говоря, и любой механизм, она требует для себя
определенных технических условий эксплуатации.
Придя к такому заключению, я, разумеется, тут же начал испытывать его на практике. И - сработало. Я мысленно обращаюсь на первый этаж - и сублимированные образы возникли, я имею ввиду, образы, связанные с работой.
Это означало, что давление в семенном пузырьке оказалось уже достаточным для
формирования образов. Тем самым у мысли появился объект, который она может
переваривать. Но почему же тогда способность к производству образов не появилась
автоматически, как это было до сих пор? Я объясняю это тем, что до сих пор я
никогда так сильно не перебирал, в результате чего оказался в другой
психофизиологической реальности. Всё дело в том, что вообще это - закономерность
- выпадение инстинктивных процессов, в результате истощения участков нейронных
сетей в силу их нещадной эксплуатации. Так как память характеризуется тем, что
избегает возбуждения областей, связанных с негативными ощущениями, то истощенная
область оказалась заблокированной. Время, разумеется, лечит, и блокировка через
какое-то времени снимается, однако с этим процессом связана деградация,
вследствие чего соответствующая функция постепенно угасает. И только мысль,
осознание позволяет найти обходные пути для органа, являющегося энергетической
предпосылкой соответствующей функции.
Кстати, пока не забыл, не по теме: ты
видел сияние глаз женщины? Как ты думаешь, что это такое, это сияние? Это сияние
- это не объект, и не душа. Это энергия. Ничто не проходит. Всё, что с нами происходит, все значимые события сопровождают нас по жизни. Мы полагаем, что это наша память. Однако это не так. Это - существование соответствующей связи со значимыми нам объектами. Память - это когда мы вспоминаем о чем-то по каким-то поводам. При этом у нас есть мысленное отношение к событиям и их носителям, но мы вполне осознаем, что имеем дело только с нашими мыслями, чувствами,
ощущениями. Однако существует то, что я условно назову сверхчувством, которое сопровождает нас по жизни и является для нас нашей высшей реальностью и сверхценностью, благодаря которой мы, может быть и существуем
как Я, и продолжаем существовать, не превращаясь в пустоту. В дневное время на нас падает множество раздражителей, на которые мы реагируем, наше поведение контролирует наше сознание, отсеивая все посторонние раздражения, удерживая нас на зыбкой поверхности реальности. И только во сне, когда наше сознание в значительной степени отключается, мы можем войти в ту истинную реальность
нашего Я, в которой мы действительно существуем, которая нас поддерживает и которая очень редко является нам в наших снах не как сон, а как сверхреальность, открывая нам нас самих и то, на чем держится наша жизнь. Так вот, завелся я со своими экспериментами по направленному получению образов, и уже не мог на этом остановиться, так что и отходя ко сну продолжал
вызывать их. Разумеется, как водится, произвольное формирование образов сменялось непроизвольным, и я засыпал. Потом просыпался, снова в полусне формировал образы,
которые вытеснялись непроизвольными, неизвестно откуда берущимися, и снова засыпал. И вдруг я ощущаю, что держу руку Лены, я ощущаю её руку как что-то высшее, сверхчувственное. Где-то рядом Валерка, и я удерживаю руку Лены, не отпускаю её. Потом чувствую, что Валерка куда-то делся. Я резко просыпаюсь и сажусь на кровати. И это ощущение Лены остается со мной, пронзительно яркое и ясное. Я чувствую Лену как реальность,
и хотя уже не сплю, ощущение её остаётся со мной. И понимаю, что Лена всю жизнь была со мной. И понимаю, что люди могут быть не вместе, не жить вместе, и, однако, всю жизнь быть друг с другом, и в этом - сердцевина жизни, в этом заключается наша истинная жизнь, а не та внешняя жизнь, которой мы живем.
Оскар Уайльд заметил: "Женщины вдохновляют нас на подвиги, но никогда не дают нам их совершить". Это
произошло и у нас с Леной. Она всё жаловалась, что "молодость проходит". Всё решает какое-то замечание, которое раскрывает перед нами последствия нашего выбора. Мы сдавали экзамены, которые принимала у нас наша подружка - аспирантка. Ни слова не говоря, она поставила мне тройку. Я вышел и злился на себя, потому что знал предмет выше тройки. Лена понималась по лестнице: "Что получил?"-"Тройку". Я увидел её расстроенное лицо. Я не мог допустить давления на свою волю чужой воли. У женщины перед природой свои задачи. Рядом был Валерка, и он именно и хотел, чтобы
Лена решила свои природные задачи, он словно был приложением к ней. И, однако, человеку мало задач природы. Ему нужно что-то сверх этого. И Лена жила с Валеркой, но то высшее, что у неё было со мной, осталось, никуда не делось. И осталась эта связь, не требующая встреч, но требующая лишь одного - чтобы другой человек существовал".