|
|
||
Старуха Ефросинья померла. В комнате завешаны простынями зеркала, и, кажется, завешано вообще все, что только можно завесить. Старуха лежит в серебристом саване, застегнутом на молнию.
В комнате из-за серо белеющей материи не видно мебели, и кажется, со смертью старухи хозяева съезжают. Впрочем, так оно и есть, потому что родственники будут продавать старухин дом. Хозяйка ушла, и вместе с хозяйкой ушла жизнь из комнаты. Родственники
рассосались из дома; одни занимаются оформлением документов, другие подготовкой к похоронам, а мы с Ольгой сидим в комнате, как будто сторожим старуху, чтобы она ненароком не поднялась и не занялась хозяйством. Такое ощущение, что часть старухи еще не ушла, находится в комнате и смотрит на нас с Ольгой и как будто, усмехаясь, подзуживает нас к чему-то. И, вместе с тем, в комнате стоит ощущение смерти, словно живого существа, которое мы ощущаем и которое
как будто является частью жизни, и эта часть смерти, как и старуха, словно подзуживает нас с Ольгой к чему-то.
И это ощущение чего-то заставляет нас с Ольгой подняться, я кладу руку на её
спину, её рука ложится в мою руку, и мы начинаем с ней молча танцевать. И,
наверное, у обоих у нас, а не только у меня, ощущение, что мы танцуем со
смертью, которая в это время холодно смотрит на нас. Я ощущаю рукой спину Ольги
и мысленно поражаюсь, какая она у неё широкая. Я ожидаю обычных ощущений,
которые сопровождают телесный контакт с женщиной, и не нахожу их. И это тоже
меня поражает, словно я нахожусь в каком-то другом измерении, за пределами этого
чувственного мира, в мире внечувственном, в котором ничего из того, что мы
ощущаем на этой чувственной стороне бытия, не существует. Наверное, нам обоим
хотелось бы вырваться из этого состояния, и, однако, это не зависит от нашей
воли. И когда, наконец, дверь открывается и шумной толпой в комнату входят
родственники, я испытываю облегчение: наконец-то это, независящее от нас
погружение в мир небытия, кончилось, и мы можем перестать танцевать.
В попытке избавиться от липкого ощущения окружающей меня смерти выхожу во двор, подхожу забору и опираюсь на него. За забором - черная безжизненная земля полей наступающей зимы словно продолжение старухиной смерти. Что-то протестует во мне против этой безжизненности. Я думаю, что это черное безжизненное поле окружало Ефросинью перед тем, как ей помереть. Она жила, и постепенно жизнь уходила из неё. И жизнь уходила из неё даже, может быть, не столько в физическом смысле, сколько в духовном. В физическом смысле жизнь уходила от неё, превращаясь постепенно в это черное поле, на котором уже ничего нет. Я не умею быть кем-то другим, кроме себя, и я невольно переношу то, что происходило со старухой, на себя. Вот стоит ранняя весна, повсюду зеленеет трава, и два быка, молодой и старый, спускаются с пригорка в долину,
на которой пасутся коровы. Молодой бычок в нетерпении говорит старому:
"Смотри, смотри, какая красивая корова, вон та, с белым пятном на лбу. Побежали скорее к ней". Но старый бык продолжает всё также не спеша спускаться
в долину. "Да что же ты тянешься еле-еле.- в нетерпении говорит бычок - Смотри, вон, вон, какая красивая корова. Побежали скорее к ней" Старый бык,
не отвечая, продолжает всё также молча медленно спускаться. "А вон, смотри, прелесть, а не коровка. Побежали к ней" -
торопит бычок. Наконец, старый бык отвечает: "Никуда мы не побежим. Мы медленно, медленно спустимся
в долину и пере@б@м всё стадо". И что у бычка, что у старого быка мысли об одном, и в этом заключается ощущение всего смысла жизни: коровы. Потом, когда бык стареет,
мысли у него не изменяются, но у него постепенно теряется желание коров, и
с потерей этого желания теряются и чувство жизни и её смысл. Становится не для чего
жить. Постепенно окружающие его сверстники, с которыми он ощущает свою
родственность, умирают, а с нарождающимися новыми поколениями его ничто не
связывает. И постепенно бык среди окружающих его животных остается один. И бык обнаруживает, что физически он еще продолжает существовать, но его
с этим существующим физическим миром ничто не связывает. Он остался в мире
своей молодости, в мире своих друзей, в мире своих родителей, родственников, и
он с удивлением обнаруживает, что это - единственный мир его существования,
в котором живых уже нет никого, а кроме этого его мира он не способен к восприятию
никакого другого. Он реально существует в мире, которого уже нет. Он существует
в идеальном мире, который когда-то давно был его реальным, наполненным чувствами
и кровью, но сегодня это - всего лишь мир его воспоминаний, который воскресить
невозможно. Бык понимает это, но принять это он не может. И поэтому однажды он
уходит в небытие вслед за ушедшим в небытие единственно возможного
для него, но превратившегося в идеальный мира, и тогда он сам превращается
всего лишь в идею, которая когда-то существовала в реальности.
С неба начал срываться снег. Сначала редкими хлопьями, потом всё более густыми.
Слегка завьюжило, и небо стало не отличимо
от
стремительно белеющей земли. Что-то внутри меня торопило устилание снегом землю:
мне было невыносимо смотреть на эту черную мертвую землю, которая была словно
продолжением трупа старухи. Пусть снег покроет землю. И тогда всё станет
белым-бело, и земля перестанет отличаться от неба, в которое, может быть,
сейчас, вступает Ефросинья. Бытие сливается с небытием, идеальная жизнь - с
реальной, и появляется ощущение хоть какой-то гармонии, единства материальной и
идеальной жизни.
Сразу после похорон уехал в город. Во время перерыва между лекциями увидел Лену.
Она стоит у окна и смотрит в институтский двор. Снег уже в основном растаял. Во
дворе серые лужи, и снег в палисадниках чернеет грязевыми
пятнами от брызг от колес машин. Мой взгляд не может оторваться от голого плеча Лены. Я
физически чувствую его, и рука непроизвольно, сама собой тянется к нему. И
в то же самое время я знаю, что дальше произойдет: я сейчас дотронусь до её,
такого мягкого и нежного плеча, и забуду обо всём. И для меня уже не будет
ничего и никого, и Лена перестанет для меня существовать, а будет
существовать только это её плечо, её тело, и эта её расслабленность, и слова, и
шепот, потому что Лены, как и меня, тоже уже не будет, а будет забвение небытия.
Я сдерживаю себя. Я не хочу терять её. Не хочу видеть её, впавшую в
забвение и теряющую себя, и не хочу видеть себя, превратившегося в кусок
мяса. И тут же приходит мысль: а разве так, сдерживая себя, я не теряю её? И я
кладу руку на её плечо. Я не умею класть руку на плечо женщины так, как это
умеют делать другие - дружески. Прикосновение к женщине для меня имеет один
смысл. Лена оборачивается, встречается с моими глазами, и я вижу появляющееся в
её глазах выражение беспомощности, словно она срывается с уступа и падает
в пропасть. И я думаю о себе: "Ну, ты и сволочь!"- так, словно я в чем-то предаю
и себя, и Лену. Думаю, и что-то во мне отвечает мне: "Ну, и пусть. Пусть будет, что есть".
Через неделю выборы в ГосДуму. Однажды у меня возникает мысль: что движет всеми этими людьми, которые на все лады кричат: голосуйте за нас, мы лучшие, вы, народ, единственная наша забота. Что, какая сила движет всеми этими людьми, "страдальцами за народ", и что представляет собой народ для всех этих людей? А и правда, что такое народ
для них, да и для себя самого?
Возьмите СССР, возьмите революционеров-коммунистов, возьмите Ленина, Сталина. Ведь всё это были люди мечты, люди идеалов, которым для себя лично ничего не нужно было и у которых ни своей т.н. личной жизни, ни
т.н. своих личных целей не было. Или, иначе, и их личная жизнь, и их цель была мечта, и они своей мечтой заразили массы, и эта мечта и заражение этой мечтой масс привело к созданию величайшей мировой империи
с границами от западной Европы до Тихого океана. Но человек, хотя бы даже он был и революционер, не вечен,
и когда революционер умер, тогда на смену всемирной мечте равенства и
братства всех людей явился либерал и сказал: высшая идея держится на трех китах: на свободе, на обеспеченности и на самодеятельности.
Ведь если человек не свободен, то у него не может быть ни идеалов, ни своих
собственных мыслей, ни творческого отношения к действительности. Если человек не
обеспечен, то руки его связаны и он не принадлежит себе, т.к. должен думать о
выживании. И, наконец, если человек не обладает способностью к самодеятельности,
то он не способен ни к какому самостоятельному делу. И стал говорить либерал:
что такое счастливая страна? Это страна, в которой счастливы люди, а это значит,
это страна, в которой я счастлив. Что такое обеспеченная страна? Это страна, в
которой обеспечены люди, а это значит, обеспечен я. Что такое самодеятельная
страна? Это страна, в которой самодеятельны люди, а это значит, самодеятелен я.
И тогда появилась либеральная страна, которая гордо назвала себя Россией.
Правда, от прежней величайшей коммунистической империи остался гулькин нос,
этакая тряпочка из анекдота о старике и маленькой девочке. Шел старик, и у него
ширинка расстегнулась. Увидела это девочка и сказала: "Дедушка, у вас тряпочка
висит" Вздохнул дедушка и сказал: "Да, деточка, теперь это всего лишь тряпочка,
а когда-то это был х@й. Но
либерал сказал: главное - не количество. Главное - качество. И того, что
осталось, слишком много (Прохоров). Вот, к примеру, осталась бы от всех этих
нерусской мерзости земель одна Московия, и это было бы в самый раз по
нашим либеральным масштабам. Зачем нам присоединять к себе Южную Осетию или
Абхазию. У нас и своей земли некуда девать (Путин). Ибо нет ничего выше
либеральных ценностей, а либеральные ценности - это моё собственное, либерала,
счастье. Счастлив я - значит, счастлива страна. Потому что цель человека - это он сам и его либеральное собственное
счастье, и никакого другого счастья в природе не существует.
И опустилась на
русскую землю либеральная мечта, и наступило на русской земле счастье. И когда
счастье на русской земле проявилось в полной мере, когда меньшинство устроило на
ней для себя райскую жизнь, присвоив себе в частную собственность её богатства,
тогда с либерализмом возникли некоторые нюансы, потому что, конечно, это
недопустимо размазывать масло на все российские рты, а, между тем, рты
большинства раскрываются. что совершенно не
интересно. От этого богом проклятого коммунистического прошлого, в котором
все были равны, мы, слава богу, ушли. Но тут
возникла ситуация уже зависти, потому что если один заходит в магазин и может
купить в нём всё, чего только его душа ни пожелает, а другому остается только
зубами пустой воздух щелкать да на богатого поглядывать, то вот он уже начинает
думать, а как бы его, этого богатого, да к ногтю, как бы его порешить,
чтобы, значит, самому таким же богатым стать. А если даже не стать самому
богатым, так по крайней мере сделать его таким же бедным, чтоб уж не рвать себе
сердце завистью. Тут, конечно, с этим нужно
что-то делать, принимать какие-то меры, в смысле, для сокращения потребностей
щелкающих зубами. А как их можно сократить? Очень просто: для этого нужно из
людей сделать необразованное быдло, единственной целью которого является выпить
да в какую-нибудь дырку воткнуться, так, чтобы никаких других мыслей у него в
голове уже не водилось. А как это можно сделать? Конечно, путем воспитания. А
что человека воспитывает? Конечно, родители. Потому что если родители быдло, то
и дети у них будут быдло, поскольку подобное производит подобное. Значит, самое
первое - это нужно получить сначала родительское быдловое семя, а там уже всё
пойдет проще и легче, поскольку если предшествующее обладает каким-то свойством,
то этим же свойство будет обладать и последующее. Это уже доказано жизнью.
Потому что человек существо, конечно, универсальное. Однако оно существо
универсальное только до некоторых пор, пока оно не созрело, как овощ в огороде.
А уж если человек созрел, то его не изменишь, он из универсального животного
превратился в определенный его вид, неспособный ни на что другое, кроме как быть
представителем своего вида. Значит, подобно тому, как это имеет место в
математической индукции, если мы доказали, что если предшествующий член обладает
некоторым свойством, то им будет обладать и последующий, остается для полноты
картины доказать, что можно сформировать самый первый член ряда, который будет
обладать нужным нам свойством. А что формирует эти самые первые члены ряда?
Конечно, школа. Что отсюда следует? Что школа должна формировать быдло.
Как это школа может сделать? А так, чтобы весь этот человеческий,
предназначенный на превращение в быдло материал,
в течение одиннадцати школьных лет занимался физкультурой, а также
факультативно проходило курс религиозного просвещения, ибо последнее ему не
повредит, так как отвлечет от мыслей о земной жизни мыслями о жизни небесной, а
последние мысли земной жизни не вредят, а даже, наоборот, полезны, поскольку
занимают место земных, и поэтому для собственно земных мыслей времени уже не
останется. Потому что религия - великое дело, поскольку рождает мечту, для реализации
которой не только ничего не нужно делать, а, напротив, именно и нужно ничего не
делать. Хочешь родить ребенка - выстой двухсуточную очередь к некоему предмету,
который назвали поясом богородицы,
да прикоснись рукой к стеклу, за которым он спрятан, а еще лучше, если удастся, обслюняв своими
поцелуями это стекло совместно с тысячами таких же слюнявящих его, за которым лежит
то, что им именуется, и жди, и будь счастлив. То же, что твоё бесконечное
ожидание никогда не сбудется, что твоя мечта так и останется мечтой, это ты
узнаешь только тогда, когда уже поздно будет, потому что уйдет твой последний
поезд. И спросишь ты себя в конце, как жил, как прожил жизнь? И ответишь: "А так
и прожил жизнь в мечте как во сне". И кто-то у тебя за спиной громко и
удовлетворенно смеется над тобой. И этот кто-то - тот, кто, благодаря тебе и
твоей мечте, жил, а не мечтал о жизни.
И этого вполне достаточно для того, чтобы на свет появился ген быдла. За всё остальное знание извольте
платить. Но что во всем этом самое замечательное? Во всём этом самое
замечательное то, что благодаря этому уже все слои общества становятся вполне
счастливы. Счастливы становятся представители либеральной общественной идеи,
потому что у них всё есть и они могут оплатить образование своих чад, но даже
они не настолько счастливы, насколько счастливо быдло. Потому что учиться-то,
оказывается, не надо. Учеба - это тяжелый труд, это насилие над собой. А тут от
человека как раз и требуется одно - чтобы он никакого насилия над собой не
производил, а существовал свободно, как цветок, так "чтобы пить, курить, говорить
он начинал одновременно", и чтобы единственная страсть, которая вела бы его по
жизни - это чтобы он покупал то, что нужно продать либералу для нескончаемого
делания денег для себя. Быдло, т.о., должно быть существом, целью которого является
потребление, и быдлу должно быть всё равно, что делать, какую работу выполнять -
только бы купить очередную цацку вроде кольца в нос, как это делали индейцы
при встрече с европейцами.
Четыре года назад наш дорогой лидер либерализма Владимир Владимирович Путин на выступления представителей
оппозиционных партий, оппозиционных, разумеется, по названию, а не по сути, то есть
партий точно таких же либеральных, говорил: конечно, мы все -
представители либеральной идеи. Но, ребята, либерализм либерализмом, либеральная
идея - это хорошо, но либеральную идею нужно проводить по возможности, а
не так, что что хочу, то и ворочу. Нужно сокращаться. А то ведь савраске только
позволь, и она натворит такого, что потом не разгребешь. Вам что, мало
разрушительных девяностых годов? И стал Дмитрий Анатольевич, замещающий на время
Владимира Владимировича, проводить либеральную идею "по возможности". То есть
сначала выскажет либеральную идею, и ему хлопают в восторге и Европа и Штаты и
внутрироссийские либералы, а потом начинает проводить её "по возможности",
и тогда и европейские лица, и штатовские и собственные либерально-российские начинают разочарованно кривиться,
потому что всё-таки они привыкли к Горбачеву и Ельцину, которые им СССР и
восточную Европу принесли на тарелочке с голубой каемочкой за "ты меня уважаешь?" А так как к хорошему быстро
привыкают, то они и начали кривиться и называть Путина ястребом, а свои
местные либералы даже и крысой. Да оно
и понятно: всё-таки вызывает досаду замедление процессов либерализации России,
хотя Путин искренне, от всего сердца, с наложением трехперстного креста на себя
говорит: ребята, да вы что, не видите, что я свой, в смысле, я весь ваш со всеми
моими потрохами. А ему говорят: ну, да, мы это понимаем. Но Горбачев был куда
как лучше. И Ельцин был куда как лучше. Путин обижается: да вы что, вы же
посмотрите, ведь на какую высоту я вознёс партию ЕР, основанную вашим же
парнем, Борей Березовским! А ему: да, оно конечно, да только Боря где сейчас по
твоей милости проживает?! Тут уже Путин выходит из себя: да вы что же, сволочи.
Березовский! А с какой стати Березовский? Почему, спрашивается, не я? Чем я
хуже. Нет уж, это вы позвольте, я тоже много чего хочу, я ничуть не хуже его.
Так что будьте добры подвинуться и предоставить и мне место на олимпе, среди
небожителей.
Да Дмитрий Анатольевич им, подобно
Горбачеву и Ельцину, не зажидился бы, не случайно же он наградил Горбачева
орденом Андрея Первозванного первой степени, поскольку в его
либеральных глазах запад -
"цивилизованные страны", а Россия и русский народ - полнейшая дикость и нецивилизованность, словом, говно, да главный либерал, Владимир Владимирович, не
позволял. Всё таки присутствует в нём, я имею ввиду Владимира Владимировича,
нецивилизованная кровь, и хотя он и позиционирует себя как либерал, но как
либерал себе на уме, а не так, чтобы совсем уж быть полной подстилкой у
"цивилизованных наций", хотя он и позиционирует себя по отношению к ним в
качестве таковой, любовно говоря "наши партнёры" и не понимая, почему "наши
партнеры" его не любят. А допустить мысли, что они не партеры, такой мысли он
допустить не может, так как в этом случае разрушится вся его либеральная идея:
ведь на русской почве редко рождается что-нибудь в социальном отношении
рационально дельное, вечно на неё всё привносится извне: увидит Ванька
что-нибудь в заморской стране не такое, как в России, и уже вопит: вот как надо.
И у него и в мыслях не появится даже не то, что, наоборот, в
чужой земле нужно, как в России, что было характерно для СССР и сегодня для
Штатов и Запада, у него даже в мыслях не появится, что то, что в России,
соответствует России, а то, что в заморской стране - это соответствует заморской
стране. Любит русский Иван чудо, явление, и ради явления отречется от своей
русской сущности.
Случилось так, к концу четырехлетнего насиживания теплого местечка для главного либерала страны
и своего тандемного друга нашим замечательным, нежным либеральным Дмитрием Анатольевичем Медведевым,
Владимир Владимирович заговорил в диссонанс Дмитрию Анатольевичу: разумеется,
либеральная идея, примененная "по возможности", это хорошо. Но и
её много, и она выходит из
рамок и, значит, разрушительна. Так что давайте будем лучше делать "хоть что-нибудь". И стали в России либералы делать "хоть что-нибудь", и
увидели, что это - хорошо, потому что и число миллиардеров в в разы
увеличилось, и в геометрической прогрессии относительно к числу миллиардеров
стало увеличиваться количество быдла, и тогда почувствовал Владимир
Владимирович, что страна подходит к точке невозврата, и остается её еще чуть-чуть дожать для того, чтобы буквально всё население страны, наконец, ощутило
себя вполне счастливым. И Владимир Владимирович понял, что он на правильно пути и нужно
идти дальше
И вот в это незабываемо счастливое для страны время оно, то есть время, и страна
вместе с ним, прикатилось к точке Ч - к
выборам. Владимир Владимирович в качестве человека, вполне осознающего
законы жизни, определил, что наступил момент, когда нужно
оставить все либеральные затеи "сделать хоть что-нибудь", а нужно действовать применительно к
подлости, поскольку закон выборов - подлость, и в выборах побеждает подлейший .
И поэтому Владимир
Владимирович озаботился и сказал: "Господа либералы! Выборы - это время, когда
либеральная идея материализует себя применительно к подлости. Как говорится,
месяц позора - и пять и шесть лет райской жизни. Поэтому
материализуем её применительно к подлости.
И когда Владимир Владимирович сказал эти слова, внезапно эти слова упали в
головы либеральных партий, и они поняли, что такое либеральная идея. Ибо,
действительно, либеральная идея, материализуясь, становится именно "применением
к подлости", и отнюдь не только во время выборов, но и во всякое время.
Разница лишь в том, что во всё остальное время метод прикрывается одеждами "по
возможности" или "хоть что-нибудь", а во время выборов действует уже вполне
неприкрыто. Ожиданно ли, неожиданно ли для себя, или сама жизнь привела
Владимира Владимировича к этим словам, не знаю также, осознал ли сам Владимир
Владимирович то, что он сказал, но он высветил сущность либеральной идеи. И эта
сущность либеральной идеи состоит именно в отсутствии какой бы то ни идеи, если
не считать идеей то, что хорошо для страны то, что хорошо для меня, хорошо для
людей то, что хорошо для меня, хорошо для народа то, что хорошо для меня, и всё
остальное не имеет никакого значения, или, другими словами, и страна, и люди, и
народ имеют для меня значение постольку, поскольку они могут выступать в
качестве средства для созидания мной моего личного, индивидуального счастья.
Вряд ли истинное содержание либеральной идеи открылось бы мне, поскольку я -
человек недалекий и принимаю на веру всё, что бы мне ни говорили, о чем в своё
время мне сказала, потеряв терпение от моей глупости, моя пожизненно любимая
Нелличка, которая, после того, как она в очередной раз навешала мне лапши на уши
и увидела, что я всё это принял за правду, подосадовала: "Что тебе ни скажи, ты
всё принимаешь за правду". Конечно, это замечание у неё вырвалось не потому, что
ей самой стало стыдно своей лжи, а потому, что "ну, разве можно быть таким
дураком" и, "в конце концов, это становится уже не интересно". Поэтому я и
говорю, что вряд ли истинное содержание либеральной идеи мне открылось, если бы не один случай, который "потряс основы" моего отношения к Владимиру Владимировичу,
хотя, если так вдуматься, как связаны между собой этот случай и либеральная
идея, не очень понятно, но раз связались, значит, как-нибудь, да связаны. Потому что, как читатель может видеть из моих предшествующих публикаций,
так или иначе связанных с именем Путина, моё отношение к нему, в каких бы формах оно ни проявлялось, неразрывно было связано с уважением к нему как к
государственному и государственно мыслящему человеку.
А начало этому случаю положили события, которые были отражены мной в ЖЖ 13
июля 2011 года:
" июль 13, 2011, 11:05
5
Некоторое время назад я начал удивляться. Или недоумевать. То есть у меня возникло недоумение. По поводу лица Путина. То есть как бы возник вопрос: что случилось с лицом Путина?
Первая мысль была такая, что он де загорел в Красной поляне под горным солнцем, в которую он якобы любит наведываться. Или в Сочи. Или еще где-нибудь. Словом, загорел человек, и от этого лицо его стало таким.
И всякий раз, когда лицо Путина появлялось на экране телевизора, непроизвольно снова и снова возникал, несмотря на как будто бы сделанное объяснение, всё тот же вопрос: что произошло с лицом Путина. Потому что в лице Путина Путина я перестал узнавать.
А тут на днях в очередной раз появилось его лицо на заседании правительства, близко, и у меня возникла неожиданная мысль: как будто резиновая груша с лицом Путина. И тут я понял, чего мне не хватало в лице Путина. Мимики. В этом лице отсутствует мимика. Действительно, если вы возьмете резиновое лицо человека, то в нём, несмотря на всю его схожесть с оригиналом, не будет мимики, потому что трудно назвать мимикой самые грубые эмоциональные проявления в виде гримасы улыбки или чего-то подобного.
А тут по городу расклеилиафишы с портретом Кадышевой в связи с предстоящим концертом с точно таким же отсутствием мимики на широко улыбающемся резиновом лице с большими прямоугольными глазами. Ясно, после операции "омоложения". Так что, выходит, Путин сделал себе операцию? Чтобы, значит, выглядеть молодо?
Помните бородку Германа Грефа времен его вхождения в правительство типа ля кобелино? А после ухода из правительства в сбербанк Герман Греф бородку сбрил. Т.о., получается, что люди из Кремля - это уже не просто люди сю сю, а люди сверх сю-сю, и у них непроизвольно возникает потребность подчеркнуть своё особое, сверх сю-сюйное положение. И вот через столько - то лет у Путина появилась подобного же сю-сюйная потребность выразить себя, создав из себя образ "вечной молодости"? Или, может быть, имиджмейкеры посоветовали Путину подправить свой образ в глазах избирателей: мол, ведь вы - невеста. А невеста не должна признаками приближающейся старости отпугивать своего избирателя. И изменения в лице - это из области тех неопрятных, но неизбежных предвыборных технологий, после которых человек идет умываться, смывая краску с лица?
Нет, и правда. Артист - лицо публичное. Человек в выборный период - лицо публичное. Так что почему бы и нет?
Но! Что бы! Путин?! Никогда не поверю.
А что, если человек, лицо которого мы видим, и не Путин вовсе, а какой-нибудь засланец? А? !"
"uo;Мы были вынуждены немного навести порядок внутри", - признает он, с улыбкой, которая
после последней косметической операции на лице выглядит несколько натянутой.
Жопа!"
Ну, допустим, "жопа" - это не очень красиво, но, во всяком случае,
это слово выражает не просто эмоцию, но эмоциональное потрясение,
говорящее о том, что, после первой заметки относительно лица Путина, я,
хотя и написал её, но в написанное сам не поверил, что, собственно, и подтвердил
в конце заметки. Не поверил, потому что не хотел в это верить, так как это
разрушало сложившийся образ Путина,. Ну, а если уж дошло до "жопы", то,
очевидно, что не только увидел, но и поверил в увиденное.
Что бы там ни говорили, но боевые шрамы украшают лицо мужчины. Мужчина должен быть мужчиной. И что мы видели в течение многих лет, каким позиционировал себя Путин? Он позиционировал себя именно в качестве мужчины, о чем говорили его полёты на самолетах, и его плавание в подлодках и т.д. и т.п. Мужчина. Идеал мужчины для женского сердца. И мужчина, которого уважают другие мужчины.
Но если мужчина, и даже не артист, подобно Кобзону, а премьер-министр, занимается омоложением, то делает он это, очевидно, ради чего-то сугубо личного,
и тогда это говорит о том, что люди Кремля, и, в частности, люди в правительстве... что они делают... Путин что, посредством операций омоложения решал государственные проблемы? ... нет, он решал и решает т.о.свои частные, личные проблемы... и это значит, что не Путин для страны, а страна для Путина, не правительство для страны, а страна для правительства, и в целом система государственной власти существует не для страны, а, напротив,
страна существует для удовлетворения потребностей людей, входящих в систему
государственной власти. И это означает также, что всевозможные партии,
которые сегодня стремятся в парламент, представляют собой не что иное, как стаи
людей, которые решают свои личные, частные проблемы посредством занятия
соответствующих хорошо оплачиваемых мест в государственной машине.
Теперь, если
мы берем партию, то возникает вопрос, на чьи деньги существует партия. Ибо кто в
ресторане платит за девушку, тот её и танцует. И это означает, что деньги, на
которые существует партия, определяют, чьи интересы не на словах, а на
деле защищают партийцы. Но кто
может содержать партии? Люди, у которых есть деньги, а деньги есть у всех тех,
которым принадлежать заводы и фабрики России, люди бизнеса: люди крупного,
олигархического бизнеса, люди среднего бизнеса, и, в конце концов, люди малого
бизнеса, объединяющиеся во всевозможные ассоциации. Ты, рабочий, платишь кому -
нибудь? Ты содержишь свою партию? Нет? Тогда не рассчитывай, что кто-то будет
защищать твои интересы. Ты, сельский рабочий, имеешь свою партию, которая нужна
тебе для того, чтобы защищать твои интересы? Нет? В таком случае и
не рассчитывай, что кто-то будет защищать твои интересы. Наконец, наступает
прозрачная ясность всего происходящего в стране. Страной управляет один
единственный принцип - принцип частного интереса, и это - единственный
действительный принцип, которым определяются отношения в стране, потому что это
- экономический принцип, принцип, лежащий в основе интересов
каждого индивидуума, какое бы место в экономической системе страны он ни
занимал. Человек может быть человеком сколь угодно благородных мыслей,
какого угодно благородного сердца, но первичен не дух, первично тело, потому что
не будет тела, не будет и духа. И поэтому на человеческих весах
всегда лежат благородные мысли и экономические интересы, и экономические
интересы являются определяющими. Человек делает то, что ему выгодно. И поэтому,
когда сегодня Жириновский кричит: "Довольно терпеть", когда Явлинский говорит: "
Я обещаю, что буду защищать ваши интересы", когда СР говорит: пенсии должны быть
не ниже 60 процентов от зарплаты, а оплата ЖКХ не выше 10 % от дохода семьи,
когда по телевидению люди говорят: голосуйте за ЕР, потому что благодаря ей у
меня хорошо идет бизнес, или есть работа и т.д. и т.п., то всё это -
проявление принципа либерализма "применительно к подлости", за всеми этими
вещами стоит расчет множества людей, связанных друг с другом экономическими
интересами и преследующих единственно свой частный, личный, и в первую очередь интерес
экономический. Идеи нет, если не считать деньги идеей. Точно также, как
нет выборов, а есть шоу;
Собрались рабочие. "За кого будете голосовать?" - "Голосовать? А смысл? Они решают свои материальные проблемы, а мы тут причем?" Я вспоминаю слова Ленина, который писал: человек умственного труда приходит к выводу о сущности происходящего посредством сложнейших умозаключений. Человек из народа приходит к тем же выводам непосредственно. И мне становится стыдно за себя.
Каков психологический механизм выборов и на кого он рассчитан? Механизм выборов - шоу. Что такое шоу? - это видимость. Люди приходят посмотреть шоу и платят за это деньги. Они аплодируют тем артистам, которые им больше понравятся. Отличие выборов от обычного шоу состоит в том, что чтобы посмотреть шоу, люди должны сначала заплатить деньги, тогда как на выборах люди сначала смотрят шоу, а уже после того, как они выберут понравившихся им артистов в соответствии с той приятной видимостью, которой те их попотчуют, они расплачиваются тем, что эти самые артисты из клоунов превращаются в хозяев их реальной жизни.
На девять дней приехал в Коростылёвку. Окна дома заколочены, и - никого. Встретил Ивана. Достал бутылку: "Помянем старушку?" - "Это Ефросинью-то? Помянем." Пошли на погост. Хмурое предзимнее солнце тускло пробивается сквозь облака. Свежая черная земля
холмика могилы с пропалинами остатков старого снега. Некрашеный деревянный крест. Стаканов не было. "Пусть, Ефросинья, земля тебе будет пухом". Пили из горла, стояли у могилы, и бледный круг солнца молча смотрел на нас.
02.12.11г.
Литература.
.
Салтыков-Щедрин. "Либерал"
|