0268.442  Кулак и слово

    Некоторое время назад меня посетила мысль по поводу раппорта в НЛП. Суть раппорта сводится к тому, что вы отражаете человека, то есть отождествляете себя с человеком, и,  когда человек уловил это ваше отождествление с ним, он проникается к вам доверием, ослабляет контроль сознания относительно того, что вы с ним проделываете,  и тогда у вас появляется возможность гипнотически воздействовать на него.
    НЛП, конечно, позиционирует себя в качестве психотерапии, но в буржуазном обществе то, что является психотерапией, или, иначе, то, что постулирует себя в качестве психотерапии для одной стороны, является способом зарабатывания денег для другой. То есть всё здесь зиждется на отношении "купи-продай", а так как ведущей стороной является сторона, зарабатывающая деньги и, следовательно, целью этой стороны являются именно деньги, то потребностью в увеличении денег определяется характер психотерапии. Критерием истины психотерапии является критерий увеличения денег, а не здоровье клиента.  Другими словами, психотерапевту именно и нужно, чтобы клиент болел и тем самым платил и платил за психотерапию деньги до бесконечности.
    И я подумал, а что, если вместо раппорта применить антираппорт, вместо отождествления - противопоставление. Что тогда получится?  

        Может быть, кому-то это может не понравиться, кто-то, следуя метафизике с её противопоставлениями всего всему, может заявить, что подобный взгляд  ему не по душе, что это не соответствует его характеру. А свойство характера, как известно, заключается в том, что человек позволяет себе строить своё поведение на свойствах своего характера и при этом  оправдывает поведение тем, что де у него "такой характер". И при этом окружающие оправдывают поведение человека именно тем, что "у него такой характер". Т.о., человек, создавая проблемы окружающим своим "характером", находит  оправдание не только в собственных своих глазах, то  также и у  окружающих. Но, скажите на милость, почему характер человека должен становиться  проблемой для окружающих? Разве не должен характер человека быть проблемой для самого этого человека, а не его оправданием перед окружающими? 
    Нет, конечно, слово "должен" - это всё-таки социальная и субъективная категории. Я могу сказать: "Характер человека не должен создавать проблем для окружающих. Характер человека - это его собственная проблема". Разумеется, я могу так сказать. Вопрос только в том, послушает ли меня действительность.  В общем - то я, в качестве представителя "быдла", то есть народа, в глазах новоявленной "элиты", стараюсь не показывать своего характера, стараюсь не создавать  проблем  для окружающих. Словом, веду себя тихохонько и мирнехонько, никого не трогаю, ни на кого не бросаюсь. Хотя, с другой стороны, конечно, если я - быдло для "элиты", то "элита" - быдло для меня. Я, конечно, всячески сдерживаю себя, поскольку не хочу для себя неприятностей. То есть они-то, считающие себя "элитой", потому и считают себя элитой, что позволяют не сдерживать своего характера и в полной мере проявляют его. Они  чувствуют себя  в таком же точно праве свободно проявлять свой характер,  как и полагают, что "быдло" в их глазах не имеет на подобную вольность никакого права, а, напротив, должно подчиняться их характеру, т.е., иметь проблемы со своим собственным характером, поскольку обязано всячески подавлять его.
    Стою в очереди в дешевой аптеке с длинным списком стерильных перчаток, бинтов, пеленок, памперсов, шприцов, левомиколей, диоксидинов и т.д. и т.п. В аптеке работают два окна, очередь общая, и посетители выбирают, к какому из окон перейти. Наконец, я у окна "раздачи", передо мной женщина берет лекарства.  Я механически оборачиваюсь к стоящей за мной женщине и говорю: "У меня большой список, возможно, для вас будет быстрее во втором окне. "Я всё понимаю"- говорит женщина презрительно, и её слова означают: "купить, чтобы продать". Я чувствую человека, который говорит на привычном ему языке, и это - не язык народа и это вообще человек не из народа. Теперь я оборачиваюсь и смотрю на женщину внимательно: полное, жирное лицо, жирные выпяченные губы и такие же жирные, ничего, кроме себя, не видящие  глаза. Я, в качестве человека, привыкшего к тому, чтобы на нём ездили, лечу по инерции и испытываю чувство вины и необходимость оправдаться: я показываю  список и говорю: "20 стерильных перчаток..." Женщина понимающе усмехается: "Полы мыть".  "Я пытаюсь дойти до её понимания, испытываю боль и говорю: "Когда вы будете умирать, ваши родные будут ходить в аптеку с таким же списком". Тут с женщиной что-то происходит, она отвечает что-то бессвязное вроде того, что никогда с нею этого не будет. Я возразил: "Там (на небе) написано, когда кому умирать". "Со мной никогда этого не будет"- с женщиной явно происходило что-то запредельное разуму. Я смотрел на неё и думал: какими путями этот таракан заполз не в свой ареал существования. Потому что это был чужой человек, человек из другого мира. И в этот момент в ней для меня сосредоточилась вся моя ненависть к тем, кто разделил людей на два сорта.
    Вокруг женщины начал собираться  безмолвный круг женщин. Ко мне подошла женщина: "Неужели вам это нравится?" - "Да"-сказал я. Женщина сделала движение "ну, если нравится..." и отошла. Я  внимательно посмотрел на "элитарку" и с убеждением сказал: "Вам умирать пора".  С женщиной сделался шок, из неё полились ответные слова, но это были просто судороги, которые не могли ни на что подействовать. Какая-то женщина сказала: "Что вы на неё набросились?"  Я  смотрел на жирное, булькающее жирным ртом лицо элитарки и сказал: "Она мне не нравится". И тут, наконец, женщина "элиты"  вспомнила, кто она: "Да знаешь ли ты, с кем говоришь, я сейчас выйду, позвоню, и от тебя ничего не останется." Женщины безмолвным плотным кольцом окружали её, и она, видимо, почувствовала это окружающее её безмолвие, не принимающее её и рассматривающее её как чужую и почувствовала необходимость обосновать своё желание расправиться со мной: "Он меня оскорбил, он сказал, что мне умирать пора".  И дальше шли повторения по поводу того,  знаю ли я, с кем разговариваю и что она позвонит, и приедут, и меня по асфальту  размажут.
      Между тем, я отоварился. Элитарку окружал безмолвный круг женщин. Я подумал, не стоит ли напоследок заметить, что они её отпевают покойницу. Решил, что это может оказаться  тем чересчур, которое  всё испортит. 
    Вышел из аптеки. И испытал чувство наслаждения. И подумал о том, что,  кроме силы кулаков,  есть еще одна величайшая сила, сила слова, которая действует сильнее кулаков и которая, если она пробила сознание и вошла в бессознательное, то уже никогда, никакими кулаками сам человек  её оттуда не вышибет. Можно убить врага, но  это   не избавит  от его проклятия, которое  внедрено и действует  независимо ни от чего как программа.
   

    03.06.12 г.

    Мне припомнился  анекдотический случай. В нашей бригаде работал Семен, которому приписывали способность влиять на половую способность. И пришел в нашу бригаду новичок, и поднял нас на смех, мол, что де  это за средневековщина. Вот я, мол,  скажу Семену, что никакой такой способностью он не обладает, и что он мне сделает?
    Конечно, сказал. А Семен на слова новичка о том, что он не будет иметь секса,  только всего и заметил: "Ты сам это сказал".
    И вот наступила ночь и наступило время для секса, а он не может. И наступила  вторая ночь, и третья, и неделя прошла, нет способности. 
    И потом  долго ходил новичок за Семеном и всячески  ублажал его, чтобы тот вернул ему эту самую способность. А обрел он её только после того, как Семен "простил" ему его прошлое прегрешение  перед ним в связи с  обретенной верой.
    И на этом, т.ск., скажем  аминь.
    Но вот какая вещь получается: изменить программу может внедривший её. Не случайно говорят о прощении. Когда совершают прегрешение перед другим человеком, то для того, чтобы снять свой грех перед ним, просят у него прощения.