Интересно, какие сны видит счастливый человек7 Или он не видит никаких снов? Действительно, если человек счастлив, то разве не означает это, что все его проблемы решены. А если все его проблемы решены, то о чем могут быть его сны? Снова о счастье? То есть днём счастье, так мало этого, ему еще и ночью счастье? Но это уже и перебор, это уже слишком. Такое количество счастья, пожалуй, и приестся, и надоест, и превратится в несчастье. Так что думаю, что счастливый человек снов не видит. Думаю, что сны - это наше зазеркалье. Во сне мы додумываем то, чего не додумали за день.
Сон - это осадок нашего вчерашнего дня, или нашего постоянного всегдашнего дня.
О котором мы ничего не знаем, и который поднимается со дна души во время сна. То
есть мы, пожалуй, и думаем одно, но вдруг вылезет это, и мы не можем сообразить,
что бы оно означало и откуда оно взялось. И тогда мы говорим: это всего лишь
сон.
У Варлама Шаламова есть загадка. С двух сторон лагерной колючей проволоки стоят два человека. Кто из них свободен? Кто заключенный? Стоящий снаружи колючей проволоки говорит, что он свободен, стоящий внутри колючей проволоки возражает и говорит, что нет, это он свободен. И оба они правы, потому что стоящий снаружи человек физически свободен, но не свободен духовно. Стоящий внутри колючей проволоки свободен духовно, но не свободен физически. Они свободны, но они свободны противоположным образом: один предпочел духовную свободу, и заплатил за неё несвободой физической; другой предпочел физическую свободу, и сам себя, добровольно, посадил
в духовную тюрьму. И поэтому оба несвободны, оба находятся в тюрьме, хотя и в
противоположных отношениях. Однажды мне сказали, что я
свободен. И мне сказали, что свобода - это финансовая независимость, свобода -
это возможность профессионально стать тем, кем ты хочешь стать, и вся эта
свобода основывается на принципе равенства и братства людей. И так как мне
сказали, что я - свободен, и так как мне доказали, что я - свободен в указанных
физических смыслах, я и считал, что я - свободен, и защищал эту мою свободу от
других, и, защищая эту мою свободу от других, я защищал её тем самым также и от
самого себя. Ибо равенство и братство всех людей - это принцип, а принцип
абсолютен. Но человек не абсолютен, и ему нужно столько же равенства и братства,
сколько и не равенства и не братства. И однажды в моём зазеркалье я оказался в
тюрьме. Я оказался в тюрьме, и не мог понять, как, почему, по какой причине я в
ней оказался. Всё это выглядело какой-то несправедливостью, дикой
случайностью, и я всё ожидал, что меня вот-вот выпустят. Но время шло, а в
зазеркалье была всё та же тюрьма, в которой я оказался неизвестно по
какому поводу, и я всё так же ожидал, что где-то там вот-вот разберутся и я
стану свободным. Наверное, вор, подобно мне, видит себя в своём зазеркалье человеком с
чистой совестью, и тяготится этим как тюрьмой, и думает, что всё это нечаянно,
всё это обретение совестливости нелепая случайность, от которой его вот - вот
освободят. Однако освобождение не приходит. Мы хотим вырваться из своей
тюрьмы, и - не можем, и именно потому, что и наша жизнь, и мы в нашей жизни остаемся
неизменными.
Прошло сколько-то лет, и кануло в лету государство, основанное на принципе равенства и братства всех людей, и ему на смену пришло государство противоположного типа, основанное на неравенстве людей, на принципе
индивидуализма..
И тюрьма в зазеркалье исчезла. И возникло ощущение свободы. И приходилось приспосабливаться к новым условиям жизни, поскольку принципы не кормят, а кушать хочется всегда.
И однажды столкнулись между собой две вещи: прошлое и настоящее. И это прошлое заключалось в рассказе отношения к делу людей, строивших спутники "Молния".
Тогда высшей радостью была творческая работа, люди шли "на работу как на праздник". И я припомнил, что в старое время это действительно для меня было так. Мы делали вещи, нужные не нам лично, а стране. То, что я делаю сегодня, я делаю для себя. Я работаю, но работа для меня - не цель. Работа для меня - деньги, которые я получу.
И поэтому мне всё равно, что делать, и я иду туда, где больше платят. Моей целью
являются деньги и только деньги. Деньги же мне нужны для того, чтобы
удовлетворять мои потребности. Двигателем моего существования перестала быть
страна и моё собственное самочувствие перестало быть функцией от самочувствия
страны. Единственной целью меня как маленькой вши является удовлетворение моих потребностей и удовольствие от их удовлетворения.
И тюремное зазеркалье возвратилось. Однажды я непроизвольно, независимо от себя воскликнул:
"Взорвать бы всё это!" И на меня набросились: "Что ты, что ты, тише, вокруг полно доносчиков". Меня окружали точно такие же, как и я сам, вши, и они страшно испугались, потому что боялись потерять возможность удовлетворять свои потребности.
И это была всё та же тюрьма, тюрьма, правда, не окруженная колючей проволокой, потому что ограждать ею нечего, потому что эта тюрьма
- вся страна.
И мной овладело чувство безысходности,
и именно потому, что прежде я полагал, что оказался в тюрьме по нелепой
случайности, и вот-вот окажусь на свободе. Из тюрьмы, в которой я оказался
сегодня, исхода нет.