В чем заключается человеческая жизнь? - В том, что человек реагирует на
рассогласования с целью их устранения, чем и определяются противоположные
колебания в его суждениях. Человек, реагируя на рассогласование, вызванное его
естественным, природным существованием, высказывает некоторое положение
относительно рассогласования, и так как слово вообще обладает абсолютизирующим
характером, то, будучи привязано к определенной конкретике, оно превращает в её
во всеобщее. Т.о., положение, направленное на устранение конкретного рассогласования,
приобретает форму всеобщего закона, форму абсолютной истины, чем и
обусловливается активный процесс устранения рассогласования. Однако именно в
силу своей всеобщности, то есть факта отсутствия обратной связи, которая
говорила бы о контроле над величиной рассогласования, момент устранения
рассогласования не фиксируется и, когда оно устранено, начинается активный процесс формирования
нового, но теперь уже противоположного по валентности рассогласования, что ведет
к очередному противоречию с противоположным знаком, и тогда, когда это
противоречие созревает, подобно нарыву, формируется новое положение, прямо
противоположное предыдущему, которое, в свою очередь, рассматривается в качестве
всеобщего абсолютного закона, и колебание маятника человеческих суждений и,
соответственно, жизни, приобретает противоположное
направление. Подобного рода регулирование имеет место всюду, где люди
опираются на слова, в которых отражается их внутреннее состояние, вместо того,
чтобы заниматься непосредственно реальностью, их причиной.
Когда появился человек? Тогда ли, когда Бог создал Адама и Еву и они жили в
Эдеме? Если это так, то возникает вопрос: чем отличались Адам и Ева от остальных
животных? Разве что тем, что имели телесную конструкцию, несколько отличающую их
от них, в которой были заложены, но не были реализованы новые биологические
возможности, и больше ничем, поскольку образ их жизни и их психология ничем не
отличались от образа жизни и психологии остальных животных:
"26 И сказал Бог: сотворим человека по образу Нашему [и] по подобию Нашему, и да владычествуют они над рыбами морскими, и над птицами небесными, [и над зверями,] и над скотом, и над всею землею, и над всеми гадами, пресмыкающимися по земле.
27 И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его; мужчину и женщину сотворил их.
28 И благословил их Бог, и сказал им Бог: плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю, и обладайте ею, и владычествуйте над рыбами морскими [и над зверями,] и над птицами небесными, [и над всяким скотом, и над всею землею,] и над всяким животным, пресмыкающимся по земле.
"
"25 И были оба наги, Адам и жена его, и не стыдились. "
как не стыдятся наготы своей животные.
"6 И увидела жена, что дерево хорошо для пищи, и что оно приятно для глаз и вожделенно, потому что дает знание; и взяла плодов его и ела; и дала также мужу своему, и он ел.
7 И открылись глаза у них обоих, и узнали они, что наги, и сшили смоковные листья, и сделали себе опоясания.
"
Сексуальность принадлежит сфере бессознательного. Или, иначе,
бессознательное имеет со своей биологической стороны механизм сексуальности. И
человек начинается там, где запрещает себе непосредственно входить в сферу
бессознательного. А что такое сфера бессознательного? - это область
непроизвольности, область инстинктов. Человек в качестве животного, которое
носит одежду, закрыл доступ к восприятию гениталий, и тем самым - к
инстинктивно-рефлекторному реагированию, то есть к поведению, которое
определяется собственно биологическими законами, и тем самым человек
противопоставил себя как вид животному царству, поведение которого
регулируется биологическими законами. Тем самым человек перестал быть животным в
собственном смысле этого слова, то есть существом, доминантой поведения которого
является удовлетворение его инстинктов; его поведение перестает быть бессознательным, влекомым инстинктами, которые им не
контролируются. Человек, запретив себе непосредственный вход в бессознательное,
обрёл сознание в качестве доминатны, определяющей его поведение. Какова цена,
которую человек заплатил за это ограничение доступа к своей биологической,
родовой основе:
Бог "16 Жене сказал: умножая умножу скорбь твою в беременности твоей; в болезни будешь рождать детей; и к мужу твоему влечение твое, и он будет господствовать над тобою.
17 Адаму же сказал: за то, что ты послушал голоса жены твоей и ел от дерева, о котором Я заповедал тебе, сказав: не ешь от него, проклята земля за тебя; со скорбью будешь питаться от нее во все дни жизни твоей;
18 терния и волчцы произрастит она тебе; и будешь питаться полевою травою;
19 в поте лица твоего будешь есть хлеб, доколе не возвратишься в землю, из которой ты взят, ибо прах ты и в прах возвратишься.
"
Т.о., рождение человека сопровождается родовой травмой и внутренним влечением к
своему животному состоянию как состоянию бессознательному, направленному на
устранение всего того, что вызывает боль, и устремлению ко всему тому, что
вызывает забытье, ведет к бессознательному состоянию. Человек бессознательно
стремится перестать быть человеком, избавиться от своего человеческого облика,
превратиться в животное. Антихристианство Ницше - это реакция духа на открытие
им инстинктивно-животного основания, над которым
возвышается человек, и биологические законы рассматриваются Ницше как сущность, к
которой человеку нужно возвратиться. Гитлеризм на практике есть реализация
ницшеанства, доведенная до своего логического завершения, есть
возврат к животной сущности, но на основе тех технических возможностей, которые
созданы человеком, и который в сущности своей может существовать лишь до тех пор,
пока им обеспечивается табу относительно его животной сущности, поэтому и не
случайно всякая очередная фаза возврата человеческого существа к доминированию в
нём его животного состояния сопровождается
сексуальной революцией, выражающейся в свободных сексуальных отношениях. Но если
животное, в силу своей бессознательности, способно уничтожать индивидов, но не
род, то человек, благодаря сознаниюобладает техническими возможностями
уничтожения человечества как рода.
Колебания маятника
между фазами возвращения человека к своим биологическим основаниям, с одной
стороны, и возврата к человеческой сущности, с другой, характеризуются тем, что
в качестве своей энергетической цели человек имеет ввиду удовлетворение своих
непосредственных, животных потребностей. Человек возвращается к своему
человеческому образу лишь постольку, поскольку лишь сознание позволяет человеку
создавать средства для всё более полного удовлетворения его биологических
потребностей.
Когда сегодня говорят о том, что труд создал человека, и при этом криво усмехаются,
то это происходит потому, что труд рассматривают как ограничение свободы.
Труд рассматривают как отрицание, отчуждение человека от самого себя. Однако
труд действительно создает человека, так как он является необходимым основанием
для преобразования труда в духовную самодеятельность, которая доставляет человеку
наслаждения, которые на порядки выше тех, которые достигаются удовлетворением
инстинктивных импульсов. Человек переходит точку, за которой становится
невозможной возврат его к его животным состояниям, когда для него трудовая
деятельность из насилия, из повинности превращается в самодеятельность, в способ
удовлетворения его духовно-материальных потребностей.
И поэтому чем ниже уровень развития человека, к чем более простым формам трудовой деятельности он оказывается способен, тем более естественным, собственно животным является его поведение и тем более он подобен Адаму до вкушения им яблока с дерева познания добра и зла. В этом всё дело, в том, что не знает человек, что есть для него добро и зло, что естественным существом является человек, и поэтому вектор его поведения направлен на получение удовольствий и избежание наказаний, и это - единственные регуляторы его поведения. И поэтому человек идет по линии наименьшего сопротивления, так как не способен заставить себя идти против собственных инстинктивных влечений, так как не обладает способностью формировать понятия, которыми определялась бы необходимость его поведения для достижения им наилучших
в смысле развития человека в нём результатов.
И поэтому человек влечется к уничтожению самого себя, и именно потому, что он -
человек, и ему предоставляются средства для удовлетворения импульсов,
направленных на удовлетворения его инстинктов наиболее простым способом, чего не
в состоянии сделать животное, так как ему за все свои радости приходится
платить. И вот современная цивилизация предоставляет человеку возможности
удовлетворения своих инстинктивных
импульсов без того, чтобы платить за их удовлетворение: это и противозачаточные
средства, это и однополые браки, это и алкоголизм и наркомания - человеческий
гений создает всё новые и новые средства, вторгаясь в механизмы, созданные
природой, обманывая природу и тем самым разрушая себя как человеческий вид. Это
связано с противоречием, которое заложено в современной капиталистической
цивилизации; оно характеризуется тем, что развитие средств производства и
потребления направлено не на развитие человека как родового существа, то есть
существа, в котором доминирующей силой является духовность, но на обеспечение
непосредственно удовольствий и избегание всех и всяческих неудовольствий,
которые являются единственной целью, так что два противоположные полюса
общественной жизни смыкаются - наиболее обездоленные и люди, обладающие
средствами для животного удовлетворения в сущности своей образуют
общий вид потребляющих удовольствия, в чем бы они ни выражались - в наркомании,
алкоголизме, бандитизме, вещизме, и всячески избегающих любой боли любой ценой.
И поэтому человечество уничтожает себя не снаружи, а изнутри.
Меня всегда привлекало Заречье, когда смотришь на него с Ростовской возвышенности. А в последнее время, когда в Заречье появился университет, я, наконец, почувствовал уже не простое желание, но что-то в роде решимости, не зависящей от меня, познакомиться с Заречьем более основательно, чем делал это прежде. В прежние времена разливов и образовавшихся после них всевозможных озеров и озерец Заречье было привлекательно и, как вы понимаете, особенно в весеннее половодье, добычей рыбы, которую, по мере отлива, можно было ловить руками в образовавшихся лужах. Но теперь это время далеко ушло, половодий давно уже нет, а озера, которые есть в Заречье, каким-то особенным богатством рыбы не блистают, так что Заречье
на длительное время оказалось заброшенным, и то, чем оно могло похвастаться, так это белыми стволами погибших из-за болотной воды деревьев, простирающих свои ветви к небу, словно в последнем отчаянии когда-то обращавшихся к нему, да так и остались, неуслышанные
им, запахом гнили от упавших в болотную воду погибших деревьев, вездесущего
тростника да пронзительных криков чаек, возмущенно набрасывающихся на
появившихся в их владениях.
Так что в какой-то день я решительно отправился в
Заречье с тем, чтобы посвятить день знакомству с ним.
Заречье преобразилось. Я миновал Ростовский порт, уже много
лет строящийся, с грудами всевозможного мусора на берегу Дона, пересек шоссе,
ведущее на Луговую, и углубился в собственно Заречье, находящееся на равном
расстоянии между Ростовом и Батайском. Заречье преобразилось. Исчезли пыльные
дороги на дамбах, отделяющих водоёмы друг от друга, да и сами водоёмы
потеснились. Территория осушена, зеленеет ухоженная трава, аккуратные тенистые аллеи окружают университет, впрочем, окруженный высоким решетчатым металлическим забором, что,
правда, является отличительным признаком сегодняшнего времени, когда каждый хозяин огораживает свою территорию, отделяясь от соседей, очевидно, следуя английской поговорке "чем выше забор, тем лучше сосед". Впрочем, помимо этого обстоятельства, здесь, пожалуй, находит своё выражение и самолюбие и тщеславие владельца соответствующей территории.
Попал я в университет в сессионное время. Всюду слонялись, торопились, переживали, нервничали, ходили, бежали студенты порознь и группами.
Так как я обычно не имею какого либо конкретного плана действий, но влекусь
импульсами, то, обратив рассеянное внимание на архитектуру строений
университета, на мой взгляд, достаточно симпатичную, я скоро оказался в том
месте, куда непроизвольно привели меня ноги - в библиотеке. Здесь масса книг в
открытом доступе. Я взял в руки какую-то книгу старинного рода, раскрыл и начал
листать. И по мере того, как я листал её, я почувствовал известного рода зуд,
связанный с импульсом, который отец Гекльберри Финна называл позаимствованием, и
краем зрения я начал поглядывать вокруг, следит ли кто-н. из служителей
библиотеки за мной. Ничего подозрительного не обнаружил. Наконец, пересилив
себя, поставил книгу на место и тут же передо мной возникло приторно
благодарящее меня лицо служителя библиотеки.
В это время в
библиотеку, как волна влилась, стремительно вошли - вбежали студенты, и
неожиданно в ней стало не пройти. В этой толкучке молодой вертлявый парень
обратился ко мне с вопросом, чем он может мне помочь. И хотя мне помогать ни в
чем не нужно было, тем не менее я, словно почувствовав себя студентом, то ли
разыгрывая его из себя, заказал несколько названий редкий книг. Парень обратился к
компьютеру, между тем меня толкали со всех сторон, так что меня это начало
раздражать, и это раздражение я перенёс на парня. "Ишь, уселся - неприязненно
думал я, -и не позаботился предложить мне сесть". В это время моё внимание
обратила на себя группа студентов, торгующих дозами настолько обыденно, словно
это был обычный товар, и при этом окружающие подходили, покупали,
договаривались, уходили, и никто ни на кого не обращал внимания. От парня за
компьютером меня оттеснили, да я, впрочем, и забыл о нём. В сторонке стояли две
сладкие парочки - двое обнимающихся парней и таких же девиц. У одного из парней
была приторно слащавая физиономия, очевидно, моделирующая девицу, второй любовным
взглядом ласкал его. У девиц одна была явно мужского типа, а вторая разыгрывала
из себя слабость. Пары о чем-то перебрасывались словами. Я вышел из библиотеки в
коридор. Впрочем, здесь было всё то же, и всё это выглядело как игра, как
перевернутый, зеркальный мир, однако это выглядело настолько привычно и
обыденно, что воспринималось как обычный реальный мир, и я подумал, что
если бы я увидел лицо человека из нормального мира, он должен был бы быть
воспринят здесь как аномалия. Тут же говорили о ядах, об уходе из жизни. И это тоже
выглядело как нормальное, самое обыденное явление. И тут я увидел Штафу. На
первом курсе она была в нашей группе. Она была сухощавая, очень интересная
девушка с царственной походкой и царственным поведением, за что мы прозвали её
графиней. В общем, мы любили её и за её красоту, и за её царственность.
Потом она перевелась в Заречный университет. И вот я увидел её. Она была
бледная и потухшая, но и её бледность и тусклость также выглядели как обычные и
естественные. Она разговаривала с какой-то девицей, и из их разговора я понял,
что она не сдала экзамен из-за влечения к ней преподавателя, которому она
отказала в удовлетворении. Оставшись одна, она подошла к ядовитой группе, поторговалась с ними по поводу яда
для ухода из жизни, купила яд и ушла. И это тоже выглядело обыденным и нормальным.
Я
почувствовал, что мне пора на воздух. В это время зазвонил телефон. Звонил
парень, которому я делал заказ. Я подумал: "Откуда он узнал мой номер телефона?"
Потом подумал: "Откуда он вообще взялся со своей навязчивостью и что она
может обозначать". Я сбросил
связь, не удостоив его ответом, и направился к выходу.
Оказался за воротами
высокого решетчатого металлического забора. Во все стороны от забора
звездой отходили ухоженные аллеи с деревьями с молодой листвой, газоны с
зеленеющей травой. Надо мной светило солнце, синело небо с редкими
облаками. Воздух был слегка прохладный, свежий и приятный. Я смотрел вокруг, на
преобразованное цивилизацией Заречье. Красиво, ничего не скажешь.