В этом тексте фиксируются только результаты проводимого опыта.
Напомню читателю исходный пункт. Весь мой багаж - курс английского технического вуза, то, что называется, "читаю и перевожу со словарём". Пассивно, думаю, во мне сидит какая-нибудь тысяча-полторы слов.
После института английским не пользовался, если не считать случаев, когда нужно было что-то перевести при работе с компьютером.
Но это и всё.
В связи с книжкой Николая Замяткина в моей голове зародились кое-какие идеи, о которых сказано в предыдущих статьях. Теоретизировать
относительно языка, конечно, можно сколько угодно, но основная, исходная идея у
меня состояла в том, что первично в голову должен быть внедрен аудиоязык (язык
на уровне звуковой практики). Когда аудиоязык будет в подсознании, тогда всё это может осознаваться
и всем этим можно будет пользоваться.
В реальности оказалось, что изначальная бессознательная установка состояла в том, что я буду иметь дело не с сознанием, а подсознанием. Время от времени, очень редко, что называется, в охотку, обращался к грамматике.
Но "чисто в охотку" - это ведь тоже бессознательный уровней.
Наши ожидания, как всегда, опережают реальность.
По большому счету, английский мне не нужен. Конечно, хорошо бы знать, но можно и обойтись. А нет необходимости, не станешь и заниматься.
То, что у меня сразу пошло, это слушание. Во время прогулок слушание состоит в том, что
на начальном этапе я старательно пытался различать сначала звуки, позже слова
как потоки. На раннем этапе опыт состоит в том, что в потоке делаются попытки
воспринимать отдельные звуки. Когда различение звуков установилось, началось
выделение в потоке групп звуков. Еще гораздо позже в потоке начали различаться
слова, чем дальше, тем с большей отчетливостью. При этом во время слушания
через какое-то время звуки переходят в фон, то есть я их слышу, но
не слушаю, потому что думаю при этом о чем-то другом или просто отключаюсь.
Потом этот фон снова прорывается в сознание, и снова ты пытаешься слушать то, что слышишь.
Это - обычный цикл, с которым каждый сталкивается, когда на слух воспринимает какую-либо информацию.
Что еще делаю? Во время умственной работы включаю английскую речь, которая в этом случае выполняет превосходную защиту от внешних аудиопомех,
выступая в качестве фона, и то же делаю на ночь. Привык к этому настолько, что когда не слышу речи, вроде чего-то не хватает.
Можно считать, что слушать английские тексты я начал с начала ноября 2012 года. Тогда я решил, что о результатах буду докладывать через каждые полгода.
Но уже после статьи от
02.06.13 оказалось, что сказать мне нечего.
Рекомендуемое Замяткиным громкое чтение не шло. Вообще любые занятия, связанные с сознательной
работой
с
язык
ом,
не
идут, встречая
сопротивление, ощущение того, что делаю не то.
То единственное, что не вызывало сопротивления
- это слушание как деятельность, заполняющая пробелы в сознательно осуществляемой умственной
работе по другим поводам
.
Правда,
в последнее время начал вплотную заниматься грамматикой - опять-таки потому, что ощутил в этом инстинктивную потребность, но и
это
,
относится к
ключевым
вопросам: к выражению времен
,
к причастиям, синтаксическим явлениям
и т.д.
Итак, начало занятий - ноябрь 12 года. Сегодня май четырнадцатого. 19 месяцев
прошло. За это время пройдены этапы: узнавание звуков, восприятие текста как непрерывного потока слогов, восприятие
отдельных слов, наконец, восприятие слов в потоке звуков, как отдельных
объектов.
И, наконец, возник качественный скачок, который выразил себя в двух пунктах: пункт первый: подключение к бессознательному уровню сознания, который на уровне инстинкта выражается "в ожидании конца". Что я понимаю под этим. Речь не представляет собой
равномерный поток звуков. Она подразделяется на выделяемые речью группы слов, единые в смысловом отношении отдельности, которые имеют начало, продолжение и окончание. Начало
- мы всегда имеем как независящую от нас данность. Оно формирует у нас ожидание окончания смысловой единицы, вследствие
чего осуществляется восприятие потока слов от начала до окончания смысловой фразы. Окончание фразы
отмечается. Тем самым выделяется единая группа слов, обладающая отдельным смыслом.
Произошел переход от восприятия речи как потока не связанных между собой слов к восприятию речи как
потока групп слов, обладающих самостоятельным, отдельным смыслом. Отсюда возникает ожидание, что далее он будет переходить в связь смыслов как выражение мысли.
Второй стороной этого процесса явилось то, что возникла страсть к осмысленному чтению вслух английских текстов. Дело в том, что все
ранее предпринимаемые попытки читать тексты сопровождались чувством, что делаю не то, что нужно. Тогда как сейчас соединились между собой звуковая и письменная части речи с одновременным узнаванием содержания фраз по известным в них словам.
Для меня различение между
звуком и письмом изначально явилось проблемой, и именно потому, что я не мог автоматически переходить от письма к звукам
в соответствии с правилами, а если иметь ввиду массу исключений из них, то преобразование письменной речи в звуки превращалось для меня в неподъёмную проблему. Тогда как сейчас в письменном слове я вижу соответствующий
ему звуковой образ, уже присутствующий во мне.
На основании сказанного делаю вывод, что исходная идея о необходимости создания образа реальности для того, чтобы на основании его получить возможность "иметь" реальность, является правильной.
В чем состоит качественный скачок в настоящее время? - в переходе от слушания к
доминированию чтения. При этом слушание, разумеется, не отменяется, но оно имеет целью всего лишь поддержание достигнутого уровня восприятия текста на слух.
В чем состоит значение чтения и в чем состоит его отличие от восприятия речи на слух
?- в том, что восприятие текста на слух представляет собой непрерывно разворачивающийся,
не управляемый нами, независящий от нас последовательный процесс, тогда как чтение есть процесс, который
формируем мы сами. Он может быть остановлен в любой точке, возможно повторное чтение
частей текста и т.п.. Какова цель чтения текста - перевод в конечном счете. Текст при этом читается вслух,
что представляет собой активную физическую форму деятельности. Благодаря этому осуществляется связка между зрительным и слуховым образами слов и формируются соответствующие
связке стереотипы. Точно так же, как при простом слушании слов, которое по необходимости является пассивным, осуществляется перенос внешнего поля звуков во внутреннее, то же самое происходит и при чтении, которое позволяет установить соответствие между образами, представленными содержанием речи,
и способами выражения этих образов в речи. Этим обеспечивается преобразование
речи в произвольную форму деятельности. Отсюда получаем, т.о., два следствия.
Следствие первое состоит в том, что постепенно формируются стереотипы,
позволяющие не только воспринимать, но и понимать речь на слух. И
следствие второе: не только говорить, но и мыслить на языке.
Итак, в результате простого слушания текстов возникает отражение речи в виде множества стереотипов, на основании которых становится возможным чтение текстов. Если мы представим язык, в котором слова как пишутся, так и слышатся, то это ничего не меняет в сути дела - в необходимости предварительного восприятия слов на слух и создание схем отражения для восприятия звуковых потоков в том числе и потому, что такое восприятие есть восприятие внешнего, обусловливающее переход от внешнего к внутреннему, к отражению внешнего
во внутреннем. Тогда как исходно громкое чтение, не говоря уже о чтении про себя, есть движение от внутреннего во внешнее. В результате возникает автоматический перевод, но не формируются ни восприятие речи на слух, ни громкая речь.
В результате восприятия текста на слух формируется критическая масса в этой способности, при которой возникает ощущение, что вы перешли некую грань, и у вас возникает ощущение способности читать, и этим ощущением обусловливается уже потребность в чтении как формировании способности активного
овладения языком. Этот процесс может быть разделен на две части и, соответственно, на два приёма. Первая часть характеризуется новым качеством при его минимальном количестве. Это значит, что способность уже есть, но она сама по себе представляет собой почти чистый лист. На этом этапе берутся произведения, переведенные на русский. Предварительно читаются переводы. В результате чтения
перевода формируются образы, своего рода фильмы, которые уже практически не связаны со способами выражения
и существуют в нашей памяти. И только после этого читаются произведения на оригинале, при этом не допустимы никакие обращения к переводу. Это связано с тем, что образы уже существуют в вашей голове, и в вашу задачу входит установить соответствие между образами событий, которые уже существуют в вашей голове, и способами их выражения на
иностранном языке.
Обычно чтение осуществляется небольшими смысловыми отрывками. Сначала фраза просто прочитывается, чем создается образ текста, а затем прочитывается вторично, но уже с установкой
на установление соответствия между текстом и образом, который он выражает.
На втором этапе, когда наиболее распространенные стереотипные формы выражения образов отражены и существуют внутри нас,
в нашей памяти, начинаем чтение произведения уже без привлечения переводов
и, следовательно, в отсутствие знания
содержания произведения.
Основной приём, который применяется во всех без исключения процессах овладения
языком состоит в массовости и непрерывности. Так, в процессе чтения вы не останавливаетесь, натолкнувшись на неизвестное, идете дальше.
Вы не прерываете поток сознания, которым обеспечивается процесс чтения, не переключаете его ни на какие
иные задачи, так как в противном случае ориентировочная реакция,
сопровождающая поток сознания, выключает поток сознания и начинается ориентация
сознания на "что это?", чем обусловливается переход от ориентировочной реакции,
включенной в форму деятельности, в доминирование ориентировочной реакции,
которой деятельность вытесняется. Как только вы прервете поток сознания, всё
остановится, подобно тому, как теряет способность к движению сороконожка, которая
поставила перед собой вопрос относительно того, как она движется.