Память
Боги не умирают, 
Умирает лишь вера средь смертных, что неблагодарны.
Боги бессмертны.
От нашего взоры скрывают их облака серебра. 
Святая Фессалия, и ныне
Там любят, там помнят их души.
А ведь у богов, как у нас, 
Воспоминания свет проливают, 
И сердце пульсирует жизнью.
И солнца рассвет поцелуем Фессалию только одарит-
Энергия жизни богов, пронзая собой атмосферу,
Эфирными волнами станет струиться в горах.

Давно
Я хотел, чтобы память о том рассказала,
Но прошло все, как будто исчезло бесследно...
Так давно это было, в те дни, когда был молод я.

Кожа-будто жасмин,
Это август был- август? И ночь.
Помню эти глаза, как фиалки,
Да, фиалки, сапфиры фиалок.

Отказ
Труд богов, отвергнутых нами,
Торопливость и бесконечность мгновения,
Во дворцах Элевсина и Фив 
Фетида с Деметрой свой труд начинают
Из пламени яркого, дыма густого,
И всегда спешит  Метанира из дома царя
В страхе  и трепете,
Пелей же всегда боится, но действует.
Цари Александрии
Александрии жители сошлись, 
Желая детей Клеопатры увидеть,
Цезариона и младших его братьев,
Что Птолемей и Александр звались,
Что вышли из Гимнасия впервые,
Чтобы царями их они назвали
Средь воинов блистательных рядов.

Александр-
Царем назвали его Армения, Мидия и Парфия,
Птолемей- 
Царём его назвали Киликия, Сирия и Финикия,
Цезарион же был наиглавнейшим,
В прекрасном одеянии из розового шелка,
Украшен был венком из гиацинтов,
На поясе- двойная нить сапфиров,  аметистов,
И с вышивкой жемчужной ремешки сандалий вокруг изящных ног его-
Превыше братьев вознесен был он,
Его царём царей тогда все объявили.

Конечно же, александрийцы знали,
Что это было только представленье.

Но день таким был теплым,
Так поэзией был полон!
А небо было светло-голубым,
Гимнасий же венцом творения казался- 
Среди искусств изящных,
Придворных роскошь ослепляла,
А Цезарь-воплощение красоты и грации,
Сын Клеопатры, кровь Лагидов славных,
И александрийцы спешили  все на праздник,
Взволнованные, приветствия кричали
На эллинском, египетском даже на еврейском
Под чарами небесной красоты,
Хотя, все знали,- это несомненно, 
Значение того, что  происходит,
Цари и царства эти- суета.

Аполлоний  Тианский на Родосе
В целях воспитания надлежащего
Аполлоний с юнцом говорил,
Который роскошный дворец начал строить
На Родосе.
И молвил в конце: 'Пусть храм, в который вхожу я,
И невелик, но статуя бога из злата  и кости слоновой,
Чем в храме огромном она из глины, пустая.
 'Из глины, пустая'- то мерзость, что многим наивным
 Обманом грозит- когда божество из глины и пусто.

Свита Диониса
Есть ваятель Дамон, 
На всём Пелопонессе 
Считают, лучший он.
На мраморе паросском
Диониса он высекает свиту,
Идёт вперед, прекрасный, властный бог,
Глава плющом увита,
Вино за ним, а рядом опьянение- 
Вино из амфор льёт
Сатирам- в полусне 
За ними Хмель идёт.
И хор в конце, и Песни Глас бежит,
И  Ком, что свет неугасимый
От празднества хранит,

То делает Дамон, кончает он трудиться,
И мастера уму
В подсчетах сладких мнится,
Что сиракузский царь
В награду даст ему
Не меньше трёх талантов. 
И с прочим всем добром,
Как хочет, заживёт,
На агору, в совет
Дела вершить пойдёт.