Не успела отцвести сакура, как Каору снова отправилась в путешествие. Конечно, правильнее было бы сказать "сбежала из дома", но сбегают лишь подростки и слабаки, а юная Танака-сан не считала себя ни тем, ни другим. Просто иногда наступает момент, когда зудение отца, его сварливой сестры и неугомонной матери становятся так невыносимы, что лучше отправиться на первом попавшемся корабле в Шанхай.
Так и понеслось - Китай, Бирма, Индия, после - две недели в Израиле, в Иерусалиме, раз и навсегда покорившем сердце юной японки. Шли месяцы, лето подходило к концу, и, наконец, Каору решила сменить обстановку и отправиться на Запад. В Штаты.
Все пошло наперекосяк с самого начала: самолет опоздал на полчаса, багаж пришлось возвращать чуть ли не с боем, такси заглохло в каком-то мрачном переулке, кишевшем агрессивными на вид подростками... Пришлось брать чемодан и спускаться в метро.
Небольшой намек на удачу заключался в том, что она успела оказаться в подземке до того момента, как туда же устремились все любители вечерних прогулок, стремясь разъехаться по домам. С другой стороны, рядом не оказалось и людей, готовых объяснить, какая именно ветка ей нужна.
В вагоне, куда зашла девушка, оказались только старушка и небольшая компания парней, двое из которых стояли, зацепившись за перекладину и сгорбившись над приятелями. Один из них уставился на Каору и, толкнув соседей, тихо и быстро зашептал, растянув пальцами уголки глаз.
Девушка окинула их ничего не выражающим взглядом и отошла в противоположный конец вагона. Она надеялась, что в черных джинсах, кожаной куртке поверх белой футболки с надписью "I love Tokyo" и белых кроссовках будет мало чем выделяться из разношерстной толпы американцев, но, видимо, ошиблась. Или тут просто не любят азиатов.
До нее донесся недружный смех и призывное "кис-кис-кис". Старушка, на которую настороженно поглядывали то один, то другой мальчишка из компании, мирно дремала, положив руки на большую затертую сумку.
Поезд начал останавливаться. Раскрылись двери, пропуская новых пассажиров. Мать с двумя крайне визгливыми детьми заполнила собой все пространство.
Каору оставалось только цепляться за поручень, прикрыв глаза и мысленно молясь ками, чтобы этот ужас наконец-то закончился. И чтобы в гостинице все было хорошо: тепло, сухо, никаких клопов и мышей, а еще были горячая вода, электричество и, конечно же, ванна - главное благо западной цивилизации.
Поезд тряхнуло, заставив девушку вынырнуть из сладких грез и заозираться по сторонам. Голос из динамиков, искаженный помехами, вежливо попросил пассажиров сохранять спокойствие и резко умолк.
А потом погас свет.
Один из парней громко выругался, выслушал нравоучение из темноты и выругался еще громче, послав "тупую суку" в пешее путешествие. До ближайшей станции. Его приятели вспомнили про азиатскую кошечку и снова начали подзывать ее, громче и заметно нервничая - должно быть, решив, что не им одним должно стать не по себе.
Стукнула дверь в соседний вагон, кто-то толкнул Каору в спину и наступил на пятку, спешно пытаясь добраться до другого конца вагона. Глаза, не успевшие привыкнуть к темноте, различили только силуэт, невысокий, немногим выше Каору, почти тут же слившийся с силуэтами других пассажиров, зашедших на предыдущих станциях.
Девушка крепче вцепилась одной рукой в поручень, другой - в сумку, и постаралась стать как можно меньше и незаметнее. При росте в метр шестьдесят, да еще в кромешной тьме, задача не такая уж сложная.
Позади нее вскрикнул мужчина, и небольшая толпа качнулась, толкнув Каору и впечатав ее в кого-то по соседству. На несколько секунд давление с обеих сторон стало таким, что еще немного - и девушке бы не поздоровилось.
Кто-то ругнулся, и снова послышались вскрики. Что-то упало на пол.
Испуганная Каору стала пробираться к двери в следующий вагон, расталкивая других пассажиров и беспрестанно извиняясь на родном языке.
Под ноги попалось нечто мягкое и большое, да еще и живое: когда на него наступили, пытавшийся подняться человек сдавленно охнул и вцепился в штанину девушки.
- Помогите, помогите мне! - выдохнул едва различимо за пока еще отдаленным стуком распахнутой двери мужчина.
Каору наклонилась, пытаясь вслепую нащупать руки или плечи мужчины.
- Сэр? Вы в порядке? Вставайте, тут нельзя лежать. Я вам помогу.
В ее ладонь ткнулись ледяные пальцы, слабые и дрожащие, чем-то напоминающие перчатку, заполненную водой.
- Помогите мне сойти с поезда, - взмолился шепотом незнакомец, поднимаясь на колени, - пожалуйста, пока они не нашли меня!
В его голосе звучали панические нотки, и такие, что внутри все переворачивалось, и не оставалось сомнения, что проблема действительно настолько серьезная, насколько этот человек пытался показать.
Каору нервно облизнула губы. Она туристка, а не миссионер, и не обязана никому помогать. Не обязана, но...
- Я помогу. - Она крепче ухватила мужчину за руку. - Поднимайтесь. Выход чуть дальше. Вы знаете, как открыть двери вагона?
- Да... Да, только скорее...
Распахнулась дверь - на этот раз в их вагоне. Заставив пассажиров зажмуриться, вспыхнул мощный луч света.
- Всем сохранять спокойствие и оставаться на своих местах, - немного глухо из-за маски приказал крупный мужчина в темной форме и бронежилете, медленно переступая порог и водя лучом фонарика туда-сюда, вглядываясь в испуганные лица.
Каору, как всякая добропорядочная гражданка, послушно замерла, прикрывая глаза от яркого света. То, как чьи-то руки ловко подцепили ее за край штанов и толкнули в сторону, она ощутила только в момент краткого полета и столкновения со здоровенным толстым мужиком. Щелкнуло, кто-то взвизгнул.
- Стоять! Руки на виду! - приказал мужчина в форме, нацелив на Каору не замеченный ранее пистолет странного вида. - Не двигайся, дружок.
- Сэр, он... она... Оно хотело что-то сделать со мной! - раздался сбоку от Каору знакомый голос.
Ее собственный.
Девушка подняла руки, жмурясь. Глаза все никак не могли привыкнуть к свету.
- Тут мужчина на полу, ему нехорошо.
Ей не ответили. Что удивительно, ничего не стали комментировать даже развеселые мальчишки, засунувшие свое "кис-кис" куда-то очень глубоко.
- Моя сумка, - всхлипнули рядом с девушкой, - где-то здесь моя сумка. Там должны быть документы. Я гражданка другой страны, сэр, не стреляйте...
Каору медленно повернула голову на голос.
Перед ней была ее точная копия. Абсолютная, вплоть до непослушной пряди, постоянно лезущей в глаза. Девушка моргнула раз, другой. В голове за доли секунды пронеслись тысячи вопросов и тысячи мыслей, главной из которых была одна: "Доппельгангер. Их видят перед смертью. Сейчас меня убьют".
Убьют.
От испуга она перешла на родной язык:
- Я Танака Каору. Я. Не она. У меня документы. - Она полезла во внутренний карман куртки.
- Врунья! - с пробирающей тоской выдохнула вторая, обхватив себя за плечи и наблюдая, как человек в форме поднимает пистолет и шипит "руки!". - Врунья!
На Каору смотрели с осуждением. Даже толстяк, который не мог не почувствовать, как с пола встает другая женщина. Ей не верили.
Японка была так перепугана, что ей было не до остальных. Все, что для нее сейчас существовало - пистолет в руках человека в форме. Он казался невообразимо огромным и темным, как провал в ад. Или мир смерти. Если она умрет, то станет призраком и будет бесконечно блуждать по нью-йоркскому метро, пугая детей.... Почему детей? Наверное потому, что она будет слабым призраком, и только дети смогут ее видеть.
Каору ухватила паспорт за краешек и развернула, не отпуская второй руки.
- Она его вытащила, она все время за меня цеплялась, - шепотом пожаловалась ее "близняшка", и на какую-то долю секунды в Каору проснулось огромное, чудовищное желание уронить документы и извиниться. Оно схлынуло так же быстро, как и появилось, но остался отголосок, похожий на липкий джем, приставший к ладоням.
Она крепче вцепилась в документы и, зажмурившись, закричала по-английски:
- Если я вру, то почему она не знает японский?!
- Я знаю, это ты несешь непонятно что! - искренне возмутилась вторая, и от этого в буквальном смысле начало подташнивать. "И правда, что я несу?" - смущенно мелькнуло в сознании Каору, но устыдиться не получилось: здоровяк толкнул ее в спину. - Сэр, помогите мне, пожалуйста!
Последняя фраза прозвучала на японском, неточная, но частично потерявшаяся в окружающем шуме. В соседнем вагоне кто-то вскрикнул, потом неуверенно засмеялся, захлопали двери.
А человек в форме медленно перевел пистолет на Каору.
Девушка всхлипнула и зажмурилась. Вот и все. Все. Сейчас ее застрелят. И все же где-то на краю сознания мелькнула мысль, что вот оно, чудо. Настоящий доппельгангер, жалко только, что эту историю Каору никогда не нарисует и не напишет...
Ее снова толкнули в спину, по ощущениям - кулаком. По спине словно перышком провели, а по плечам разлилось холодное, даже горло перехватило. Несколько секунд растянулись невероятным образом в бесконечность, и хотелось уже самой выпрыгнуть вперед, чтобы это закончилось, но...
Выстрел. В плечо Каору ткнулось, заваливаясь набок и сползая, чужое тело.
Девушка завопила и отдернулась в сторону, пытаясь стряхнуть с себя ощущения от прикосновения: чего-то твердого, чего-то липкого, чего-то ледяного... Документы упали на пол, сумка тоже, а Каору все никак не могла прекратить кричать.
Ее снова пихнули, но на этот раз сбоку. Сильный мужской голос рявкнул, перекрывая крики:
- Всем стоять! Никто не покинет вагон до прибытия на станцию! - и уже тише: - Дин, в девятый группу, я его взял.
Щелкая чем-то, военный все так же медленно, не убирая пистолет и не опуская фонарь, прошел вглубь вагона и тронул Каору за плечо, а затем и притянул к себе.
Девушку будто током ударило. Она прекратила кричать и толкнула его в грудь, пытаясь вырваться.
Крепыш удержал - да и как здесь было не удержать? Осторожно он повел ее к сидениям, не выпуская и слабо поглаживая по плечу сжимающимися на рукоятке пистолета пальцами.
- Дайте ей место, - приказал он, - и сумку сюда. И документы. Живо. Мисс, все закончилось. Слышите меня?
Каору попыталась ответить, но не могла выдавить из себя ни звука. Пораскрывав рот, как выброшенная на берег рыба, она часто закивала, зажмурившись и обхватив себя руками.
Ее усадили на резко расширившееся свободное пространство, и мужчина отстранился. Луч света дернулся. Убрав пистолет и вытащив нечто на него похожее, но раза в два меньше, человек в форме пропустил паренька, подхватившего вещи Каору, и так же неторопливо пошел вперед, к противоположной двери. Перед ним расступались, где-то уже неподалеку звучали шаги идущих к вагону людей, и, казалось, что все на самом деле закончилось.
За спиной крепыша парень сунул Каору в руки сумку и, пользуясь темнотой, наклонился ниже, пощекотав ей шею чем-то холодным и острым.
- Тихо поднимайся и иди к выходу, - приказал он шепотом.
Девушка подняла взгляд, пытаясь рассмотреть говорившего, и слабо мотнула головой. Она не могла подняться - слишком сильно тряслись колени.
Светлые волосы, крупный нос. Кажется, это один из мальчишек, дразнивших ее, и он уже не шутил, тыкая ей под челюсть выкидным ножом.
- Или встанешь, или я тебя порежу, сука узкоглазая.
Каору недобро прищурилась, миндалевидные глаза полыхнули гневом. Страх нашел себе выход - он превратился в ярость, пьянящую и безрассудную. Девушка резко откинулась на спинку сиденья и пнула парня обеими ногами в живот.
Кончик лезвия чиркнул по коже, вспоров ее по подбородку и - как показалось - скуле. Падая под вырвавшийся стон, парень ухватил слишком уж наглую жертву за волосы и рванул на себя, хватая за все, что попадалось под руку и пытаясь ударить, сжать...
Каору схватила его за руку с ножом, не давая снова применить оружие, и отчаянно закричала. Отбивалась она как бешеная.
Свет хлестнул по глазам на долю секунды позже, чем уши уловили щелчок. Второй. Третий. Тело под девушкой обмякло: в виске застрял маленький дротик, похожий на пузатую пчелку. Еще два торчали из шеи.
***
Поезд остановился на перекрытой станции, и пассажиры из девятого вагона расходились под присмотром таких же людей в форме, только с открытыми лицами. Тела унесли быстро, не дав возможности полюбоваться, когда снова включили свет.
Каору и мужчину в маске, снявшего защитные очки, отвели к врачам. Стараниями второго террориста на лице девушки мог остаться длинный шрам.
Каору трясло. Даже одно подстреленное и упавшее на тебя тело - огромный стресс, а уж когда два, причем одно пыталось тебя подставить, а второе зарезать... В общем, девушка была в шоке и плохо реагировала на происходящее.
Ее привели в небольшое помещение все в той же подземке, сунули в руки стакан успокоительного, что-то спросили, но, убедившись, что ответа можно ждать долго, занялись раной. Через несколько минут в кабинет зашел и крепыш, уже без большей части оружия и где-то оставив бронежилет. Нехотя он снял перчатки, с какой-то досадой в движениях шлепнул их на стол и начал стягивать маску.
По плечам рассыпались пепельно-светлые, почти белые в свете ламп волосы.
Каору слепо таращилась в стакан. Пару глотков она сделала, но на большее ее не хватило. Ни одной мысли, ни одного желания, только страх, от которого вода с лекарством шла мелкой рябью.
- Мистер Шерли, - произнесла вошедшая в ставший маленьким и тесным кабинет женщина в самой обычной одежде и с тяжелой сумкой на плече, - вас задели?
- Нет, - немного заторможено отозвался блондин. - Все в порядке. Можете заняться девушкой?
- М-м, не по инструкции, - протянула женщина. Смуглое скуластое лицо стало задумчивым. - Но если она - Танака, то можно никому не говорить. Ты, - цыкнула она на врача, сидящего перед Каору, - пошел отсюда.
Уже не глядя на окружающих, она поставила сумку на стол поверх бумаг хозяина кабинета и расстегнула один из карманов.
Каору с трудом оторвала взгляд от стакана и подняла его на врача.
- Я могу идти? - еле слышно спросила девушка.
- Как она скажет, - кивнул тот хмуро на хамоватую женщину и поднялся, отходя к двери.
- Каору Танака? - заинтересованно спросила смуглая, извлекая тоненькую коробку, а из нее - один-единственный шприц, похожий на короткую коктейльную трубочку. - Голову вверх, пожалуйста, и не дергайтесь. Противоинфекционный препарат.
Девушка послушно подняла голову.
- Когда я смогу уйти? Я должна заселиться в отель до полуночи.
- Заселитесь, куда денетесь... - Тонкая игла сделала два едва ощутимых укола под челюсть и один - в щеку. Женщина, лукаво щуря ясные зеленые глаза, предельно аккуратно нацепила колпачок на шприц и положила обратно в коробочку, принимаясь заклеивать ранку. - Сейчас все сделаю, и вас отвезут... Отвезут?
- Попрошу Дина, - отозвались из угла.
- Дин уехал, - почти счастливо сообщила женщина, приподнимая тонкие брови и заклеивая последний уголок пластырем с котятами. - И все остальные тоже. А на такси я бы девушку не отправила.
Мужчина не отозвался. Он обнаружил пузырек успокоительного и влил в чистый пластиковый стаканчик капель сорок. Руки у него тряслись не меньше, чем у Каору.
Японка скосила на него глаза. Лицо показалось очень знакомым... дежавю, не иначе.
- Алан? Алан Шерли?
Из угла глуховато промычали что-то согласное, уткнувшись в стаканчик. Смуглая женщина как-то странно улыбалась, подойдя к Шерли и шлепнув ему на запястье квадратный пластырь с вшитой пластиной.
- Я выпишу разрешение взять служебную машину, - под повизгивание замков сумки сообщила она в пустоту и закинула ношу обратно на плечо. - А вам, мисс Танака, и этому обморочному медведю скоро станет лучше.
Каору не обратила внимания ни на ее слова, ни на то, как она вышла. Девушка была слишком увлечена пристальным разглядыванием Алана.
- Это вы в меня стреляли? - она мотнула головой. - В другую меня?
Светловолосый молча кивнул, прежде чем залпом допить содержимое стакана, и искоса поглядел на девушку. Темная, синевато-серая форма выглядела на нем намного естественнее костюма, и образ здоровенного военного портил только ошалелый взгляд и потемневшие от пота волосы. Под маской в метро жарковато - не при виде же странной знакомой он взмок.
Каору обхватила стакан обеими руками и опустила взгляд.
- А если бы ошиблись? Встреча с доппельгангером должна была закончиться моей смертью.
То, как дернулись уголки сжавшихся губ, было красноречивее слов. Плеснув еще немного воды и щедро влив лекарство, пусть и меньше, чем в первый раз, Алан выпил его и широко мотнул головой.
- Не ошибся бы.
- Почему?
- Потому что, - отрезал Алан, зажмурившись на несколько секунд и поднимаясь. Перчатки он небрежно сунул в карман и наклонился за сумкой девушки и лежащими поверх документами. - Нам пора. Отвезу вас, раз Саманта оставит машину.
Он обернулся к девушке.
- Встать можете?
Каору залпом допила воду и поднялась на ноги.
- Как видите. Так значит, это была правда? Про русалку?
- Да.
Немногословный блондин вышел из кабинета, поглядев на мнущегося за дверью врача и пыхтящего под вытяжкой сигаретой ассистента, кивнул им и предложил Каору руку. На всякий случай.
- Вы надолго приехали? - суховато и неуклюже спросил Алан, чувствуя, как от тишины в горле разрастается ком.
Японка взяла его под руку.
- Не знаю. Номер в отеле забронирован на месяц, но я не уверена, что останусь здесь так долго. Эта страна меня не любит. Не надо было приезжать.
- Да, - тем же бессмысленным и невыразительным тоном согласился Алан. - Не надо было.
Они поднялись на поверхность и сели в машину. Возможно, все прошло гораздо медленнее, а Каору говорила что-то еще, но Алан не запомнил. Он то и дело проваливался в свои мысли, и большая часть из них вертелась вокруг чертовой темноты и двух одинаковых даже до радужки глаз девчонок.
"А если бы ошиблись?"
Теховец шумно выдохнул и вжал лицо в ладони. Уже пустые. Да, действительно, он собственноручно засунул сумку в багажник и даже в машину забрался.
- Я бы не ошибся. - Разогнувшись, он защелкнул ремень безопасности. Лучше выбить из головы всю эту чушь здесь, чем страдать всю дорогу и в итоге вписаться в чей-нибудь дом. - Потому что знаю, что ни один японец не может вызывать у меня такого расположения, как тот метаморф. Тем более женщина, которой в этом проклятом поезде быть не должно.
- Метаморф? - переспросила Каору. - Двойник?
- Да. Человек. Не предвестник смерти, хотя в вашем случае мог им стать. К счастью, - впервые дернулись уголки губ вверх, - он и его напарник очень ошиблись в выборе, кому и как лучше пудрить мозги, а память и знания языков не копируются вместе с внешностью.
- Я тоже об этом подумала. - Каору пристегнула ремень и сложила руки на коленях. Теперь, взяв себя в руки, она старалась не опускать взгляд на испачканную кровью куртку и футболку. От их вида снова накатывала паника. - На самом деле это была моя единственная мысль. Все остальное было каким-то... смазанным, нечетким. Не моим.
- Приятель двойника умеет внушать доверие - или сомнения, если необходимо. Компания парней, к которой он прибился, даже не знает его имени. Он просто показался им "отличным челом".
Машина выехала на дорогу, вливаясь в пока еще скудный поток.