Я возвращался с работы поздно вечером. Уже стемнело, и было прохладно; за облаками светила луна, скрытая за подъемным краном на соседней стройке. На автобусной остановке рядом с воротами стройки стояли двое взрослых и мальчик. Я как раз проходил мимо и едва успел их рассмотреть, как один из них, худощавый старичок, обратился ко мне:
- Извините, мужчина. У вас телефона с собой нету?
Я остановился в недоумении, никак не ожидая, что в такой поздний час кто-то меня остановит. Однако, двое взрослых не походили на злоумышленников - второй была полная женщина с большой сумкой, стоящей у её ног на бордюре. Я подошёл.
- Тут ребёнок потерялся. Надо бы его родителям позвонить.
- Я не потерялся. - угрюмо заявил мальчик. - У меня тут дело.
Я посмотрел туда, куда указывал его палец, и увидел полную луну, зашедшую за стрелу подъёмного крана. Зрелище было красивым, и я на мгновение им увлёкся, но старичок меня прервал:
- Он нам свой адрес не говорит и уходить не хочет. Постоянно твердит какую-то чушь про луну и рвётся влезть на кран, мы его едва удержали. А скоро придёт сорок девятый, и мне надо будет ехать.
- Я тоже тороплюсь, - сказала женщина.
Телефона с собой у меня не было. Мальчик захныкал:
- Надо же что-то сделать! Она просто случайно зацепилась.
- Он говорит, что луну заклинило в стреле крана. Вот фантазёр, правда?
Я посмотрел вверх: луна висела на том же месте за краном, и действительно могло показаться, что она застряла. Её расчертили тёмными полосками стальные трубы крана возле будки крановщика.
- И... что? - глупо спросил я, глядя на мальчика.
- И ничего. Говорит, надо лезть и отцеплять. Или стрелять в неё из винтовки, чтоб выбить. - Ответил за мальчика дедушка.
Мальчик горячо кивал:
- Надо отцепить сейчас, потому что утром её строители отцепят и себе заберут! И она ночью светить больше не будет! Она, наверное, пока месяцем была, проскакивала мимо крана. А сейчас располнела и не протиснулась.
Я не находил, что сказать. Так некоторые родители до последнего не хотят рушить светлую веру детей в Деда Мороза. Чтобы ребёнок всё понял, надо было найти другую точку обзора, и я взял мальчика за рукав:
- Идём, я покажу, что луна на самом деле далеко за этим краном, и не может за него зацепиться.
- Она не за краном. - Упрямо пробормотал мальчик, но за мной пошёл.
На несколько метров в обе стороны от сварной решётки ворот, перегораживающих въезд на стройку, простиралась изгородь из сетки-рабицы. Через нее луну ещё было видно, но дальше начинался ряд железобетонных плит, вставленных в специальные стаканы. Я посмотрел в щель между плитами ограды, однако строящееся здание полностью закрывало обзор. У ворот луну было видно сквозь ромбики рабицы, но с этого места она тоже была за ажурной конструкцией крана, и я не смог бы ничего доказать. Я в растерянности переходил с места на место, а мальчик смотрел то на меня, то на кран.
- Я вам сказал, что она зацепилась. Почему вы мне не верите? - Наконец сказал он строго.
- Луна не может зацепиться за кран, она очень далеко, - упрямо твердил я.
- Кран тоже очень далеко - на той стороне стройки. А луна только вчера стала полной и сегодня зацепилась.
Мы вернулись к автобусной остановке.
- Оттуда ничего не видно, - сказал я.
Дедушка помолчал и произнёс:
- В любом случае надо его вернуть домой. За углом есть телефон-автомат, и, если мальчик не скажет свой домашний номер, то надо будет вызвать милицию.
Женщина вдруг встрепенулась и крикнула:
- Держите его!!!
Она указывала пальцем на решётку ворот, по которой уже лез наверх мальчик с явным намерением проникнуть на территорию стройки.
Я и дедушка бросились к нему. Он резко обернулся, увидел нас и заторопился. Дед, стоявший ближе всех и подоспевший первым, ухватил беглеца за кроссовок.
- Ах ты ж... мелочь пузатая...
Я потянулся и, подхватив мальчика, спустил его вниз. Он не унимался:
- Я быстро, я же только отцеплю ее, и всё! Я вернусь сразу! Её же строители завтра попортят! - Сдаваться он явно не собирался, свято уверенный в своей правоте. Этот эпизод сильно взволновал меня. Я устал за день, левый ботинок немного промок, и я, вдобавок ко всему, наверное, приболел. Не знаю, как иначе объяснить мой следующий поступок. Я сказал мальчику:
- Успокойся, парень. Я пойду и отцеплю её.
По-моему, мой голос не дрожал, хотя точно сказать не могу. Дед и женщина вытаращились на меня, как на ненормального, а мальчик подошёл с торжествующим видом и что-то сунул мне в кулак. Я машинально положил подарок в нагрудный карман, ничего уже не соображая, и понимая лишь, что обратной дороги нет.
Решётка ворот оказалась сырой и ржавой. Я осторожно, стараясь не вымазаться, перелез через ворота На руках сразу же появились рыжие грязные полосы. Я спрыгнул на середину колеи, выдавленной в грязи колёсами грузовиков. Странно, но ни собак, ни сторожа не оказалось, и я без помех прошёл через всю стройку к крану. Всё время хотелось обернуться, но заставить себя посмотреть назад я так и не смог - всё равно они наверняка пялились на меня, как на сумасшедшего.
Стрела крана уходила в небо прямо надо мной, и хотелось думать, что я в безопасности - в конце-то концов крановщик каждый день несколько раз лазил по лестнице наверх, а в обед спускался вниз. Было очень влажно, ветер принёс обрывки тумана, и похоже было, что погода портится.
Я присел на бетонные плиты, сложенные в стороне от рельсов, на которых был установлен кран. Казалось невероятным, что эта ажурная конструкция способна быть устойчивой. Верхушку крана было уже плохо видно из-за темноты и наползающего тумана. Как ни странно, луна всё ещё была скрыта за металлическими конструкциями - видимо, эта точка обзора оказалась такой же неудачной, как и остальные. Надо было посмотреть на луну, пока я шёл по стройке, но я слишком был занят тем, что гадал, глядят ли люди на остановке мне вслед.
От кишащих мыслей, от необычности обстановки вокруг и внезапного одиночества у меня, видимо, слегка помутился рассудок, потому что в здравом уме я едва ли решился бы на то, что предпринял. Однако в тот момент мне казалось, что выполнить начатое совершенно необходимо.
Туман сгущался, и я решил поспешить: встал с холодных плит, переложенных досками, снял куртку, чтоб ненароком не вымазать, и положил её на плиты, выбрав место почище. Потом подошёл к лестнице, составленной из металлических скоб, и вскарабкался на неё. Ржавый металл неприятно холодил ладони.
- Чёртов туман...- пробормотал я, потому что хотелось услышать хоть какой-то звук. Собственный голос, однако, удовольствия мне не принёс. Пока я влезал на уровень второго этажа, туман стал заметно плотнее. Я посмотрел в сторону автобусной остановки, но она частично была скрыта за углом строящегося здания, да и серая пелена не позволяла мне разглядеть хоть кого-то из тех, кто там остался. Где-то вверху светила луна, хотя, по моим прикидкам, она должна была быть справа над домами.
Я полез дальше, стараясь двигаться активней, чтоб не замёрзнуть. Руки были все вымазаны ржавчиной, и я подумал, что наверняка крановщик был в рукавицах, когда лез на своё рабочее место. Однако, ржавчина была весьма кстати, потому что с гладкого влажного металла руки могли соскользнуть, и я рисковал бы упасть.
Туман, тем временем, совсем окружил меня, и вокруг ничего не было видно. Я потерял счёт времени и ступенькам, но предполагал, что добрался уже до середины башни. Если бы не луна, светившая сквозь туман откуда-то сверху, лестницу пришлось бы искать наощупь в темноте.
Искоса глянув вниз, я быстро отвернулся в страхе: земли не было видно. Башня крана уходила в седую бездну, где ветер гонял клочья тумана. Я остановился, чтобы успокоиться - зрелище туманного океана внизу поразило меня до глубины души. Нахлынуло жуткое одиночество - ни по сторонам, ни внизу не осталось ни следа привычного мира. Казалось, туман растворил в себе всё, что было до того, и, если я сейчас разожму руки, то буду вечно падать во влажной мороси, а мимо будут всё быстрее мелькать толстые крашенные трубы башни крана.
Я отогнал жуткие мысли и поднялся еще чуть выше, как вдруг наткнулся на железный старомодный фонарь. Он висел на одной из металлических ступенек, прицепленный к чугунному литому кольцу с крюком. Такими чёрными железными фонарями пользовались разве что лет сто назад. Внутри, за пожелтевшим от копоти стеклом, торчала свечка.
Это было так неожиданно, что я замер и несколько секунд стоял на лестнице, тупо уставившись на фонарь. Как он тут очутился? Неужели крановщик в шутку повесил его? Я, держась свободной рукой за металлическую скобу, потянул дверцу на маленькой поворотной задвижке, и она с тихим скрипом открылась. Я извлёк из заднего кармана брюк зажигалку и, просунув руку в дверцу, зажёг свечку. Туман вокруг вдруг заискрился, жёлтые блики запрыгали на сырых металлических трубах. Стало как будто бы даже теплее.
Дальше я полез с фонарём, держа его за тяжёлое кольцо и перебирая ступеньки свободной рукой. Скоро, однако, помощи фонаря уже не требовалось: чем выше я залезал, тем светлее становилось. Там, откуда уже была видна рубка крановщика, туман светился и без моего фонаря. Похоже, это был прожектор, установленный на кране, чтоб в него ненароком не врезался ночью вертолёт. Рубка загораживала от меня прожектор, и отсюда увидеть его я не мог.
Наконец, лестница закончилась, и я вышел на площадку, всё так же держа в руках старомодный железный фонарь. Оказалось, что башня раскачивается - снизу это было совершенно незаметно, а здесь чувствовалось всем телом. В рубке крановщика я рассмотрел выцветшие занавески; заднее стекло было закрыто обратной стороной большого пожелтевшего плаката, на котором прожектор просвечивал рисунок. На дверце рубки висел навесной замок. Видимо, даже крановщик опасался воров - в конце концов, если я сюда влез, то и злоумышленник наверняка смог бы. Я, всё так же держа фонарь в руках, осторожно обошёл кабину и посмотрел на источник света с той стороны.
Это была луна.
То, что я принял за прожектор, оказалось ночным светилом. Похожая на большую плоскую линзу - толстая в середине и тонкая по краям - луна зацепилась за кран. Её заклинило между стальным тросом и металлическим каркасом стрелы рядом с перилами площадки - до луны можно было дотянуться рукой. Ошеломленный, я смотрел на то, что раньше считал гигантским космическим объектом, вращающимся по орбите вокруг нашей планеты. Сомнений быть не могло - это была луна, её холодный свет ни с чем не спутаешь, да и рисунок на лицевой стороне в точности совпадал с тем, который я помнил еще с детства. Это было так поразительно, что мысли отказали, в глазах потемнело, и я ухватился за изгородь, чтоб ненароком не упасть с площадки в серую туманную бездну.
Когда изумление немного прошло, я подошёл поближе к ночному светилу. С этого края площадки был хороший обзор, и я перегнулся через перила, чтоб рассмотреть обратную сторону луны. Однако существенных различий с её лицевой частью я не обнаружил, разве что рисунок казался другим, но с полной уверенностью я этого заявить не могу.
Тем временем трос, который удерживал луну, прижимая её к каркасу стрелы крана, гулко дрогнул и немного сдвинулся с места. Стало очевидно, что к нему приложено значительное усилие - луна явно пыталась освободиться.
Я решил ей помочь. Встав на перила и держась одной рукой за арматуру стрелы, я повесил фонарь на металлический трос и, дотянувшись до луны, толкнул её вбок. Поверхность оказалась прохладной и гладкой, как матовое стекло. Вокруг вилось множество ночных мотыльков и других насекомых, привлеченных светом. Однако ближе, чем на полметра, к луне они не подлетали, словно бы из уважения. Фонарь же мой мотыльки бесстрашно облепили. Я вернулся на площадку, стараясь не смотреть вниз. Надо было поискать какой-то плоский инструмент вроде стамески - тогда бы я смог использовать ее, как клин или рычаг. Я осмотрелся, но никакого инструмента не нашёл. Пошарив по карманам, я обнаружил раскладной перочинный ножик и в растерянности не сразу вспомнил, что мне его подарил мальчик, когда я вызвался освободить луну. Я раскрыл ножик и снова, изо всех сил цепляясь за стрелу крана, встал в шаткое положение на перилах площадки. Луна так натянула металлический трос, что я едва смог просунуть под него кончик ножа. Используя лезвие как рычаг, я надавил на рукоятку.
Трос дрогнул и ударил по металлической трубе. Я резко отдёрнул руку, которая, впрочем, была в безопасности. Фонарь закачался, но остался висеть над мрачной туманной пропастью.
Луна освободилась. Она быстро плыла по небу прочь от крана, стремясь наверстать упущенное время, а я стоял на металлических перилах с ножиком в руке и глядел ей вслед.
Наконец она отплыла достаточно далеко, и фонарь снова остался единственным моим надёжным источником света. Я снял его с крюка и отправился в обратный путь, положив ножик в карман.
Я не запомнил, на какой именно ступеньке висел фонарь, и решил, что не обязательно возвращать его именно туда, где он был. В конце концов, наверняка крановщик придёт сюда одним из первых и найдёт фонарь внизу. Тем более расставаться с живым светом совсем не хотелось.
Вниз я спустился без приключений, разве что вокруг моего фонаря собралось много мотыльков и букашек - по пути наверх их, видимо, отвлекала на себя луна. Сойдя на землю, я погасил фонарь и поставил на основание крана, чтоб крановщик заметил его сразу, как только придёт на работу.
Ещё подходя к воротам стройки, я понял, что на остановке уже никого нет. Луна светила далеко в стороне от стрелы крана, и я решил, что мальчик, женщина и дедушка увидели, что луна свободна, и уехали на ближайшем автобусе. Я посмотрел на часы: было без четверти двенадцать. Я не знал, ушёл ли уже последний автобус, и решил подождать десять минут перед тем, как отправиться домой пешком.
Автобус вскоре прибыл. Я, единственный его пассажир, сел на сиденье у окна и, вертя в руках подаренный мне ножик, смотрел на луну, пока она сама и её свет, отражённый облаками, не скрылись за углом здания горисполкома.