- Тише ты! - обернувшись, прошипел Дэв, когда под моей ногой хрустнула не замеченная вовремя ветка.
Я виновато потупился: "Сам, мол, знаю". Напарник одарил меня презрительным взглядом и снова пошел вперед. Я так ходить не умею, тем более в лесу: скользит, будто на шкуре свинусяры, не очищенной от жира. Вот бы научиться!
На всякий случай я опустил глаза, проверяя, нет ли под ногами сухой ветки, а заодно коснулся холодной рукоятки метательного ножа. Если случится так, что окажется нечего противопоставить эльфийскому луку... Впрочем, этого не случится: перед походом Дэв разучил парочку новых заклинаний из тех, что не требуют жеста - милый сюрприз для лесного "друга".
Стремительно свистнувшую стрелу партнер отбил на ходу - и замер, глядя в пустоту. Я хорошо знал этот его взгляд. Ни в одном поединке Дэва не было равного ему соперника, способного обойти защиту этого человека, сделать что-либо незамеченным, - ни среди гномов, ни среди кобольдов, ни среди эльфов.
Я старательно обшаривал взглядом кусты, заранее зная, что это бесполезно: еще никто не сумел обнаружить эльфа в лесу, даже в таком светлом. Однако Дэв и раньше удивлял меня...
Короткий высверк метательного ножа - сдавленный вскрик - серия дополнительных бросков. Словно легкий ветерок поворошил листья. Ранее это заканчивалось знакомством с остывающим телом разбойника, но сейчас Дэв опускать руку с ножом не спешил:
- Ушёл.
Накатила дремота, обволокла мягким одеялом. Теплое солнце, шелковистая зеленая трава... Если бы лежать так...
Наваждение бесследно сгинуло, отбитое заклинанием Дэва. Рядом, за деревьями, раздался крик ярости - похоже, мой старший товарищ применил свое коронное заклятье. Я коротко, едко усмехнулся: попасть в "Паутину Бога" означало проиграть схватку.
Тяжело ступая, из-за деревьев показался высокий эльф, еще более худой, чем его соплеменники. Волосы тщательно ухожены, колчан за спиной - все как положено. К окровавленному плечу прижата ладонь. Эльф будто не замечал меня, сверлил Дэва ненавидящим взглядом. Последний, по обыкновению, остался бесстрастен. Пару секунд разглядывал противника, а потом свел ладони вместе. Я отвернулся, чтобы не видеть, как живое существо превращается в мешок с костями. Некоторые, бывало, держались какое-то время, но конец всегда был предрешён. Этому эльфу, какой бы темной магией он ни владел, тоже не выстоять.
Этот - держался. Припав на одно колено, эльф отгораживался от невидимой стены разведенными в стороны руками, испускающими слабое мерцание. От ближайшего дерева, шурша травой, змеясь, потянулись корни, дотянулись до Дэва, стремительно обвили торс. В ответ тот бросил еще одно заклятье, рывком скинул с себя надломившиеся плети и, выхватив меч, бросился в атаку.
Дэв промахнулся! Впервые в жизни мой друг промахнулся! Эльф мягко сдвинулся в сторону и Дэв неловко упал на траву, так и не успев отбить последнюю в своей жизни стрелу.
Но... этого просто не может быть!
Эльф стоял рядом со мной. Стоял спокойно, расслабленно, без оружия в руках, но мы оба знали, насколько это спокойствие обманчиво.
- Последнее слово, - сдавленно прохрипел я, пытаясь выиграть время. Дэв, ты всегда был где-то рядом в такие мгновенья. Почему Рана=бог отвернулся от тебя на этот раз?
Эльф кивнул, равнодушно, как червя, изучая меня холодным взглядом.
- У меня вода... там, в мешке... - промямлил я, - можно попить?
- Это твое последнее слово? - отстраненно осведомился эльф.
- Подожди! Подожди... Я... многое делал неправильно. Многое в жизни делал неправильно... У меня на Родине есть обычай каяться в своих грехах перед смертью, чтобы не нести с собой грязь в светлый мир Природы. Я прошу - позволь покаяться тебе. А потом - делай что хочешь!
- Ты прав: не стоит осквернять Природу лишней грязью - кайся.
Я судорожно облизал губы.
- Я много зла принес людям за свою жизнь. Я прошу у них прощения...
- Покаяние законченно? - уточнил эльф, когда пауза слишком затянулась.
- Нет. Я... был неправ, явившись сюда с оружием в руках.
- Ты был неправ, когда решил осквернить своим присутствием эти кроны! - рявкнул мой палач. - А оружие просто выдало твою мерзкую натуру!
- Я не закончил, - поведал я, смиренно глядя в глаза защитника леса. Глаза эти, надо признать, метали молнии не хуже Рана-бога.
- Заканчивай, - эльф снова одел маску ледяного спокойствия.
- В деревне мне сказали о тех злодеянияниях, которые ты совершил...
- Очень любопытно...
- Ты убивал мужей, сыновей, девушек, девочек, даже домашних животных...
Эльф молчаливо ждал продолжения.
- Я пришел сюда, в этот лес, чтобы убить тебя - и я не жалею об этом! Но сейчас, на пороге моей смерти, я хочу узнать, за что умираю. Ответь, ты делал все это? Мне сказали Правду?
- Да, - ответил палач, плавным движением обнажая длинный нож. - Я это делал. Покаяние закончено?
- Нет! Мне нельзя уходить в ярости. Зачем?..
- ...
- Зачем ты убивал маленьких детей? Ответь.
- Когда вы, грязноволосые, убивали мое племя, вы не задавались подобными вопросами. Дети песка, вы принесли боль, страдания и огонь, уничтоживший леса, много веков дарившие свежесть этому миру! Вы оскверняете все, к чему притрагиваетесь! Из ваших детей вырастают монстры, убивающие землю, по которой ступает их нога. Ты закончил наконец свое покаяние?!
На лезвии вскинутого ножа ослепительным бликом вспыхнуло солнце.
- Нет, нет, - я отшатнулся, упал и, судорожно перебирая руками, пополз прочь. - Подожди.
С трудом развернувшись, я сел. Мой лук лежал в нескольких метрах, добраться до него - невозможно. Равно как и воспользоваться ножом. Остается рассчитывать лишь на тайное оружие, не раз выручавшее меня в самых трудных ситуациях и сейчас припрятанное в рукаве. Но врага еще нужно подпустить поближе.
- Убирайся, - неожиданно заявил эльф. - Не хочу пачкать лес твоей кровью.
Он отошел к ближайшему дереву, прислонился к нему раненным плечом.
- Чего ты ждешь? Я же сказал: убирайся!
- Но... - я неуверенно поднялся на ноги.
- Ты спросил, зачем я убивал животных. Затем, то хотел сохранить хотя бы этот кусочек земли свободным от ваших набегов. Люди всегда стремятся разыскать своих животных...
Мрачно сверкнув глазам, эльф бесшумно переместился ко мне. Сейчас нас разделяло не более семи локтей. Если он шагнет ближе, я... Святые иерахи, его рана ЗАРУБЦЕВАЛАСЬ!
- Удивлен? - саркастически полюбопытствовал эльф. - Вы забыли, что значит жить в гармонии с Лесом, в гармонии с Природой. Если бы вы...
Он шагнул ближе. Вскинув руку, я выбросил металлический слиток из рукава. Эльф отшатнулся и слиток лишь слегка задел его голову, оставив длинную ссадину у виска.
Яростный блеск эльфийского ножа...
* * *
- ...сгинул в проклятом лесу, а этот, вишь, дополз как-то до опушки... - неуверенно бубнил кто-то молодым, неокрепшим еще баском.
- Что дополз, то вижу, - властно перебили обладателя баска. - Мерзопакостная нелюдь злодейства свои ранее творила, и дальше творит, а этот, гляди-кось, приполз. Сколь еще выхаживать будешь ирода этого, совестливому человеку противного?
- Дак я, господин голова, что... Ежели Рана-бог захочет, так и будет.
- Ты, Знахор, дело говори, да дурачком, из ума выжившим не прикидывайся. Доколе обхаживать будешь нахлебника своего, дела не сделавшего, да собакою побитой приблудившегося? Прямым языком отвечай.
- Дак я что... Вы, господин голова, сами наказ Рана-бога ведаете. А я человек маленький - не мне, значит...
- Хороший ты человек, Знахор, набожный. Только как учил нас Рана-бог к плутам разным относиться, что слова данного, договором скрепленного, да золотом плаченного - слова своего не помнят? А?! Ну, выхаживай сию птицу подраненную, найдем какой-никакой способ золотишко вернуть, а Рана-бог за деяние твое доброе тебя не оставит.
- Спасибо вам, господин голова, за слово хорошее. Да будут дни ваши долгими, а двор - полным.
- Да обойдут твой дом болезни и ранняя старость. Попомни, Знахор, коли очнется сей человек, дай знать о том незамедлительно.
Смерив меня тяжелым, давящим взглядом, голова неторопливо развернулся, откинул полог, закрывающий выход и, занеся одну ногу над порогом, проговорил:
- Помни, Знахор, незамедлительно.
В лицо прянуло влажным запахом политой дождем травы. Полог опустился, приглушив плывущие в воздухе звонко-переливчатые птичьи трели.
Я наконец разжал зубы. Тяжело, с хрипом, втянул воздух.
- Выпей, - Знахор, уже стоял рядом, протягивая чашку с травяным настоем.
Способный парнишка. Смышленый и чистый, как новорожденное дитя.
"Выпей..." Отрок был настоящим гением целительства, но я решился выполнить его наказ не сразу: в прошлый раз попытка взять чашу вызвала адскую вспышку боли в рассеченной груди. Медленно, медленно воздел руку; давя стон, потянул ее к приготовленному зелью. На висках выступили холодные бисеринки пота.
- Какими словами ты настой заговариваешь? - спросил я, чтобы замаскировать предательскую слабость. - Или тебе нельзя говорить... об этом?
- Почему нельзя? - можно, - рука Знахора двинулась навстречу, аккуратно вложила чашу в мои пальцы. - У ветра пролетающего - благословения прошу; у травы полевой да лесной - здоровья для дел добрых; у солнышка али звезд ночных - чуткости душевной.
- А что же ты к Рана-богу не обращаешься? Ты мне жизнь спас, я тебя не выдам, но все-таки...
- Я тронул губами прохладную терпкую жидкость. Сделал глоток, еще один, ощущая как волна за волной прокатываются по телу бодрость, сила, Здоровье.
- Как же не обращаюсь? - удивился Знахор. - Он ведь все сущее создал, мир наш - и любить друг друга заповедовал.
Я вспомнил ненавидящий взгляд эльфа и рана сразу отозвалась пронзительной болью. Что-то у нас с ним Любви не получилось. Дремлет, поди, в зародыше. Он, подлюка, чуть меня не убил - а я его за это любить буду?
- Обиды много в себе носишь, - пальцы парня осторожно касались повязки, плотно прикрывающей мою грудь, с тихим, убаюкивающим шуршанием водили по ней и словно вытягивали всю скопившуюся боль. - Оттого и болеешь, оттого и под нож попал. Не любят таких создания Рана-бога.
- Почему ж тогда в живых остался? Почему эльф меня не добил?
- А что тебя добивать было? Когда я тебя нашел, ты, считай, не жил уже.
- Знаю, ты рассказывал, - ответил я, втайне мечтая, чтобы эти волшебные пальцы вечно колдовали над моим измученным телом. - Только ты ведь тоже создание Рана-бога. Что ж ты меня спас?
- Потому и спас, что есть в тебе хорошее, нужное миру, а иначе - поведи бы меня ноги в другую сторону.
- Красиво живешь, - проворчал я. Кряхтя, приподнялся на локте, оглядел пол. - Живешь как получится. А, случись что нехорошее с твоим другом, встанешь на защиту?
- Защищать по-разному можно. Человеку в хвори поможешь - уже доброе дело совершил.
- Так-то оно так...
Морщась, я откинул накидку; прижав к груди руку, неуклюже поднялся. Застоявшиеся суставы встретили разминку жизнерадостным пощелкиванием. Особенно громко восторгались колени. Пока я добирался до горшка, в помещение было сыграно целое музыкальное произведение (надо будет выступить с этим номером на конкурсе трещоток).
- Пойдешь со мной? - хмуро поинтересовался я, завершив свое мокрое дело. - Мне теперь новый напарник нужен. Ты, правда, драться не умеешь, зато лечишь отменно. Так что поделим обязанности поровну: я буду шишки получать, а ты - меня собирать, если понадобится.
Знахор покачал головой.
- Что, отказываешься? - удивился я. - Неужели предпочтешь здесь жить, да пред разными вельможами пресмыкаться? А со мной пойдешь - сам себе хозяин будешь.
- Быть разбойником - это не для меня, - паренек вздохнул и опустил долу свои печальные глаза.
- Почему разбойником?? Я - искатель приключений. В крайнем случае, охотник за головами, но - не разбойник. Грабить - это последнее дело.
Мой целитель по-прежнему сверлил взглядом пол, всем своим видом выражая крайнюю скорбь. Чего уперся-то? Счастья своего не понимает?
- Ладно, - смирился я, плюхаясь на застонавшую под моим весом скамью, - будь по-твоему... Помнится, местный голова хотел со мной перетолковать, когда я проснусь - ну, или что-то в этом роде. В общем, зови. Только приготовь сперва чашечку своего зелья - разговор у нас будет непростой.
- Больше нельзя, - возразил Знахор, - много выпьешь - отравишься. А голову сейчас позову, коли хочешь.
Едва паренек вышел, я поспешил на лежанку: негоже подставлять своего спасителя. Местный голова характер имеет не из приятных, да сам - не дурак: быстро смекнет, что за нос водили.
Так, что, укрывшись накидкой, я придал своему лицу самое страдальческое выражение. Разговор у нас пойдет, скорее всего, вокруг денег. Мол, работу не сделал - изволь золотишко вернуть. А что здоровье свое малость подпортил, долг исполняючи, так то вина не наша - неча было за дело браться, коли умения не хватает. И не забудь отблагодарить людей хороших, что, наказ Рана-бога исполняя, приютили тебя, некудышнего. А коли денег нет, то мы работу тебе найдем, посильную да нетяжелую: мельницу построить или частокол вкруг деревни сладить, пустив на это богоугодное дело деревья из мерзкого леса.
Я саркастически усмехнулся: так вляпаться мне не доводилось очень давно, а, с тех пор, что мы с Дэвом начали работать вместе, я и вовсе забыл про неудачи. Расслабился, а жизнь, возьми, да и повернись неприглядной стороной.
Опять же, слишком много хорошего подряд... Ничьи Весы равновесия такого не выдержат: в моей жизни просто обязано было случиться что-то плохое. Но чтобы все обернулось настолько плохо...
Сдвинув полог в сторону, вошел голова - кряжистый мужик с седыми висками. Глаза умные, цепкие; взгляд холодный. Вслед за ним вошли двое - нет, трое - поправка, четверо громил. Вот теперь мне стало плохо по-настоящему.
Последний мордоворот в комнате уже не поместился - так и остался стоять, скособочившись в дверном проеме. Знахору пришлось бродить снаружи, время от времени застенчиво просовывая голову под мышку амбала, да поглядывая в мою сторону беспокойными глазками.
- Сей отрок славный, - голова кивнул в сторону притулившегося за порогом Знахора, - принес мне весть, что на поправку пошел воин, с нечистивым отродьем в битве израненный, да приют в нашей деревне получивший.
- На все воля Рана-бога, - смиренно отозвался я.
- Благословен он будь за деяния его благие, да заветы, нам путь указывающие, - добродушно прогудел голова.
- Благословен, - обреченно кивнул я, сознавая, что расставляемой головой западни миновать не удастся. Ох, и хитрющий же лис, откуда только взялся в захолустной деревне?
- Пришли мы к тебе, добрый человек, - задумчиво произнес голова, - дабы услышать весть радостную - про то, как сгинул жизней людских губитель, детей малых беспощадно умертвляющий, эльфом называемый. Так велико было желание наше, что не смог отказать я мужам достойным, чьи близкие погибли от рук отродья, Тьмой взращенного; позволил мужам пойти тебя послушать, хоть и просил нас сей отрок славный, о здоровье твоем лелеющий, не беспокоить тебя слишком сильно. Головы пред мужеством твоим склоняем, да просим не прогонять, прежде чем о смерти гада богомерзкого не услышим.
Голова замолчал, всем своим видом демонстрируя подобострастное внимание. Как все рассчитал, подлец...
- И рад бы промолчать, - заговорил я после небольшой паузы, с придыханием выговаривая слова, - дабы не огорчать людей славных, да только... вина на мне лежит большая: не избавил я деревню от проклятья остроухого, подранил в схватке немного, но вверх - не взял.
Ну, голова, теперь твой ход. Громилы - тоже люди, сомневаться и им свойственно: как-то их на меня натравишь?
- Горестную весть ты нам принес, воин добрый, - проникновенно молвил мой собеседник. - Ужель зря народ деревенский к пиру готовится?
Я тяжело вздохнул, ненадолго смежив веки. Скорблю я от чувства вины своей великой.
- Ну, да мы на тебя не в обиде, - неожиданно заявил голова. - Эльф сей, не иначе, как с Тьмой породнился и силы из нее черпает; только не устоять Тьме пред силой светлой, что в созданиях Рана-бога заложена. Подранил ты приспешника Тьмы, легче будет другому молодцу, что готов будет отправиться в лес проклятый.
- Да поможет ему Рана-бог, - кротко молвил я, прикрывая глаза: мол, аудиенция закончена.
Гости, однако, никуда не торопились. Пришлось открыть свои светлые очи и в упор глянуть ими на местного дельца: чего тебе еще надо?
- Дошли до меня слухи, что ты друга в Темном лесу потерял...
Я уставился в потолок.
- Вместе с тобой скорбим по воину тому славному и человеку доброму. Эльф много горя людям принес.
Сколько ты, гад, душу мою наизнанку выворачивать будешь? Наверное, голова прочитал этот вопрос в моем злом взгляде, потому что враз сменил тактику:
- Денег, тобой и другом твоим за работу взятые, назад не требуем. Что не справился - то дело поправимое: Знахор живо тебя на ноги поставит. А как пойдешь за друга убитого ответ требовать, там мы тебе пособим - припасами разными - ежели надо будет. А коли струсил али ворог не по силам, задаток полученный верни, да ступай с Богом. Что скажешь, муж доблестный?
Я молчал. Посчитаться с остроухим мне хотелось, да верно голова подметил: не по силам будет этот противник, не по силам. И задаток отдать не смогу: как более опытный боец, Дэв носил наши основные сбережения. Отрабатывать черной работой - унизиться до мужицкого труда - о том и помыслить было противно.
Нужно было что-то отвечать и я нехотя разлепил сухие губы:
- Вот что скажу вам, люди добрые... Прав мудрый человек, вашим головой поставленный: стыдно будет уйти, за друга павшего сталью каленной не ответив. Посчитаемся, стало быть. А помощи от вас прошу только одной: Знахора в попутчики да оруженосцы. А деньги я вам отдам, если вернусь, конечно.
- Странные речи ты ведешь, воин доблестный. На битву отправляешься, о смерти своей помышляя. Потому, видно, и парня с собой просишь, что светлый он, чистый, как слеза дождевая. Только не волен я за отрока сего решать...
Голова осекся, встретив мой насмешливый взгляд.
- ...Пособлю, конечно. Ну, а ежели дело ваше, Рана-богу полезное, победой закончится, останется Знахор в этой деревне: я на него свои виды имею. Договорились, воин?
- Договорились, - я устало откинулся назад и вновь смежил веки: имею я право на отдых, в конце концов?
* * *
Как только мы углубились в лес, я благоразумно забросил арбалет за спину. Только полный дурак мог рассчитывать на победу в схватке с эльфом, после того, как он взял вверх над Дэвом. Конечно, я бы не отказался получить колчан остроухого в качестве трофея, но давно уже привык строить реальные планы.
Шагающий рядом Знахор сопровождал меня молча. Несмотря на выражаемый таким образом протест, он остался верен себе и перед походом дал выпить еще одну порцию своего чудодейственного зелья. Благодаря его ухаживаниям, я практически восстановил силы, однако от чрезмерных нагрузок следовало пока воздержаться.
- Да не будем мы с ним драться, слышишь? Если, конечно, сам не заставит. Я поговорить хочу...
- О чем? - отрывисто спросил мой спутник. Спросил так, словно уже давно ждал от меня этих слов.
- Так... о разном. Самое главное, я должен узнать, что стало с телом Дэва. Это мой друг.
Знахор кивнул.
- Хочу сходить к нему на могилу, проститься. Если еще не похоронен - похоронить.
- Позаботиться о павшем - долг любого честного человека. Или нечеловека, - добавил целитель после небольшой паузы.
Я решил не вдаваться в рассуждения насчет того, что против эльфийского племени предубеждений у меня нет. Продолжил:
- Если получится, нужно будет забрать пояс с деньгами.
Заметив недоумевающий взгляд, исподлобья брошенный пареньком - мне показалось или в нем действительно была толика презрения? - я поспешил добавить:
- Если я вернусь в деревню без ушей или других частей эльфийского тела, кто мне поверит, что я завалил этого лесного гавтидоса? Эй, ты чего?
Остановившийся Знахор глядел на меня с выражением крайнего отвращения. Пройдя немного вперед, я тоже остановился и теперь растерянно хлопал ресницами, слушая, как в голове со скрипом перемещаются шарики. Впервые в жизни они не могли предложить мне чего-либо дельного.
- Мне ж... надо будет голове деньги отдать, - вяло попытался оправдаться великий строитель планов. - Ну что ты так на меня смотришь, разве я вру?!
- Прости, я зря подумал дурное. Но где ты возьмешь золото, если оно закопано вместе с твоим другом?
- Почему обязательно закопано? Ты знаешь, как эльфы хоронят умерших? Я - нет. К тому же, вполне может быть, что его тело давно... обглодано лесным зверьем.
- Вряд ли, - уверенно сказал Знахор. - Эльф горд: он совершит обряд погребения.
Мои впечатления от разговора с этим лесным жителем были куда менее радужными, о чем я прямо и сказал.
- А с чего ты взял, что он станет с нами разговаривать? - сменил тему Знахор.
- Да так...- уклончиво протянул я. - Есть у меня одно предложение.
На самом деле предложение было из разряда тех историй, что с важным видом рассказывают друг другу мальчишки, еще не прошедшие посвящения в мужчины, но... всегда нужно рассчитывать на хороший результат.
- Какое предложение? - полюбопытствовал Знахор.
- Ну...
Знахор ждал.
- Я надеюсь, он пойдет со мной. Хочу, чтобы он стал моим партнером.
- Ты хочешь подружиться с убийцей?? - пискнул целитель, округлив в изумлении глаза.
- Ну и что: я - тоже убийца, - огрызнулся незадачливый вербовщик.
- Он убил твоего друга! Как ты можешь думать о партнерстве с ним?!
- Не шевеля ушами! - рявкнул я. Какого сиха я потащил в лес этого придурка? - Можно подумать, я на его месте поступил бы иначе! Ладно, хватит орать - пришли.
На месте недавней схватки все дышало покоем. Травка выпрямилась, на ветвях отросли новые листья - красота. Мне стало страшно.
- Что теперь? - шепотом спросил Знахор. - Что делать будем?
- Звать хозяина, - так же тихо ответил я и, изо всех сил напрягая связки, заорал. - Э-эльф! Э-э-эльф!!
Мне показалось или лес возмущенно зашелестел листвой? В любом случае, отступать было некуда. Я широко разинул рот и набрал в грудь побольше воздуха...
- Зачем ты пришел, человек?
Остроухий стоял за моей спиной - без оружия в руках. Прогоняя противный холодок, полчищем мурашек пробежавший по телу, я скорчил самую уверенную гримасу, на которую был способен, и заявил:
- Перемирие.
- Прежде чем заключать перемирие, нужно объявить о начале войны. Что-то не припомню послов. Убирайся.
- Где мой друг?
- Твой друг мертв. Полагаю, он попал на небеса, в которые верил.
- Где его тело?
- Под этим деревом... - эльф сделал несколько шагов в сторону, указал на землю перед собой. - Я похоронил его здесь.
- Ты издеваешься надо мной? - в указанном месте густо зеленела высокая трава, столь же длинная, как и в остальном лесу. - Здесь даже холмика нет!
- Ты не знаешь истинной силы леса, - чванливо заметил остроухий гордец. - Разве ты встал на ноги только благодаря собственному здоровью?
- Главное: не травки, а умение ими пользоваться, - огрызнулся я. Разговор принимал нежелательный оборот, но мне было уже все равно.
- Он прав, - неожиданно вступился за эльфа Знахор. - Без его трав я бы не справился.
- Да ладно, не прибедняйся, - отмахнулся я. - Что ты сказал??!
- Я сказал, что он прав.
- Что значит - без ЕГО трав?
- Я дал ему эти травы, - спокойно пояснил эльф. - Но теперь думаю, что совершил ошибку, позволив себя уговорить.
- Что?? Да... Пошли вы!!!
Я рванул из-за пояса кинжал, годный и для метания, и для рукопашного боя. Сейчас я собирался воспользоваться им по второму назначению. Рванул кинжал - и, сбитый с ног, покатился по зашуршавшей траве.
Бросок - эльф нырком ушел в сторону, и в следующую секунду ненавистная эльфийская стрела уже глядела в мое лицо.
- Из уважения к Знахору, - молвил эльф, - я позволю тебе уйти. Не испытывай судьбу - мой долг перед ним искуплён, - убирайся!
Гулко, сдавленно дыша, я неповоротливо встал на колени. Потом поднялся, выпрямился во весь рост. Прожег эльфа взглядом (на Знахора не обращая внимания принципиально). Проклиная все на свете, пошел прочь.
У самой опушки развернулся и, вложив в это обращение всю свою ярость, прокричал:
- Я твой поганый лес спалю - понял?!! Слышишь меня?!?!
Дремавший под солнечными лучами лес ничего не ответил.