Я бы никогда не рискнул прыгнуть с крыши шестиэтажного здания, хоть и прикрепленный резиновым тросом к верхушке, чтобы получить наслаждение полета. Наслаждение полета, как говорит мой друг Стас Геймдиз, превратилось бы в неописуемый ужас, и было бы лучшим, если я не наложил бы в штаны и не упал в обморок. Но я не из таких. Я не стану рисковать своей шкурой ради какого-то "наслаждения полетом", это не по моей части, пускай этим занимаются другие кайфоманы, но не я.
Чего не скажешь о моем друге Стасе Геймдизе, которому свист ветра слышится только когда он, высунув голову из окна автомобиля на скорости ста шестидесяти километров в час, открывает рот. Вот тогда он говорил, что слышит шум ветра, настоящий свист. Не верите, проверьте. Но никто не проверил. Все знали, что щеки разорвет как ромашку рука девочки, играющей в "любит не любит". Но Стасу везло, причем, чертовски.
Однажды играл в русскую рулетку с каким-то пьянчугой, который сжимал в руке револьвер, собираясь покончить с жизнью недалеко от казино, где просадил все свои деньги. Зачем он это сделал? Не знаю. Я даже не пытался его остановить. Это было бесполезно, все равно что молить бога о том, чтобы он сжег всю Землю дотла. Помню, как загорелись его глаза, когда он поднес к виску револьвер, полные такой тупой радости и еще большего страха и наслаждения, помню стук бойка, холостой. Потом мужик поднес револьвер к виску и отстрелил все свои пьяные мозги на осенний асфальт. Господи, сколько было крови! Мы бежали, как могли, казалось, что я выплюну легкие, и мне было страшно. Стас же радовался как ребенок, которому наконец-то купили щенка, а не как человек, возле которого пять минут назад застрелился другой.
- Это было здорово, Андрей? - спросил друг меня некоторое время спустя, когда я отошел от легкого шока, смерть меня не очень испугала, я видел вещи похлеще, она оскорбила мои чувства и мысли относительно ценности человеческой жизни
- Ты болван, Стас, и придурок, каких свет не видывал! - я почти кричал, а Стас все улыбался, постепенно выходя из состояния "наслаждения". - Рано или поздно тебе придет конец, и ты это знаешь. Тебе не удастся долго играть со смертью!
Стас это, безусловно, знал, а потому входил в азарт все больше и больше, как игрок, которому несказанно везло за столом, и он удваивал ставки, а потом утраивал. Каждый раз, когда ему удавалось перехитрить смерть, когда жизнь находилась на волоске, он втягивался в игру все больше и больше. И это переходило в паранойю, в безумие.
- Мы все умрем, Андрей! - весело отвечал Стас, - Но до чего же классно утереть нос самой смерти, прежде, чем она заберет тебя! Я счастливчик. Классно, потрясающе!
Ничего потрясающего я в этом не видел.
И вот сегодня опять. Стас затащил меня на крышу этого небоскреба, чтобы поупражняться в натягивании "резинки семейных трусов" - так он выразился. К его поясу крепилась прорезиненная веревка, которая должна была как эспандер подбросить его обратно, когда он прыгнет с крыши, и вниз и снова обратно, а потом растянуться и опустить его на асфальт. Второй конец веревки крепился к устройству, сильно напоминающему средневековую виселицу для колдунов и ведьм. Она была сделана из твердого каркаса металла, что придавало ей вид надежного устройства.
Стасу это даже не понравилось:
- Слишком безопасно, Андрей. Даже ты можешь на ней попрыгать, здесь не хватает элемента присутствия...
Присутствия смерти мысленно дополнял я его, а тренер думал о присутствии опасности. Я не считал, что это безопасно ни в коем случае и прыгать я туда стану только, когда узнаю, что я точно умру.
Когда тренер по прыжкам прикреплял к Стасу необходимые принадлежности, тот светился как сыр в масле. Улыбка не сходила с безмятежного лица, а по глазам можно увидеть, что его мысли вновь где-то там... он уже входил в игру.
- Ты готов, парень? - спросил его тренер. - Еще можно отказаться от прыжка, потом будет поздно.
- Вы рехнулись? Я готов, всегда. Андрей, прошу тебя, посмотри, как я это сделаю, будь другом.
И он сделал такой умоляющий взгляд, что отказаться было просто невозможно.
- Ладно.
Я подошел к краю крыши и взглянул вниз, голова сразу неприятно закружилась, и меня начало мутить, но я держался. Не хотел подавать виду остальным, что боюсь высоты, как кролик ножика. Внизу черная полоса асфальта поглотила собой массу автомобилей и людей в единое целое. Цвета на такой высоте я почти не различал, глаза заполнились мутноватой пеленой. "Прыгай же ты, черт!" - мелькнуло в голове.
- Здорово, да?
- Ты болван, Стас и при...
Стас прыгнул вниз. Он стремительно удалялся вниз, превращаясь в иглу, продетую нитью. Исчезая в внизу. А потом он начал возвращаться обратно, я готов дать руку на отсечение, что он кричал что-то от счастья или обращаясь к кому-то или чему-то. И крик был веселый жизнерадостный, потом он полетел вниз и вернулся ввысь. Я даже забыл про головокружение и высунул голову чуть подальше.
Он полетел вниз в третий раз. Раз, два, три - отсчитывал я каждый раз, когда он устремлялся вниз.
В этот раз я досчитал до трех и прорезиненная веревка, летевшая ввысь без Стаса, больно ударила меня по лицу. Я почувствовал, как из носа потекла струйка крови. Сначала боль ошеломила меня. Но через секунду я пришел в сознание, и ужасная мысль ворвалась в мою голову.
Господи нет!!
Тренер уже вызывал лифт, а зрители испуганно прижимали ладошами раскрытые от ужаса рты. Это случилось. Счастливчик Стас, игрок со смертью погиб, разбившись в лепешку об асфальт, а может о кабину автомобиля, а, может, придавив собой еще кого-то. Господи! Этот болван все-таки разбился.