Аннотация: Рассказ на литературный конкурс "Рождение нового мира". Привет Ридли Скотту и фильму "Падение Черного Ястреба".
Полуденный зной, вовсю жарящее солнце, горячий ветер и противно скрипящий на зубах песок, загнали всех в казарму, где худо-бедно, натужно ворча, работал кондиционер, обеспечивая иллюзию прохлады. Личный состав был измучен вчерашним патрулированием по мятежному городу, почти бессонной ночью из-за сирен и грохота орудий и жесткой утренней разминкой от старшего инструктора Джефферсона. Потому командир третьего отделения первого взвода второй роты группы Тау, сержант Ма′йор Рэндом, никоим образом не препятствовал тому, что его подчиненные забрались в холодок и откровенно страдали фигней. Во-первых, он сам устал, как собака. А во-вторых, интересно ведь послушать ребят, хотя эти байки он слышал по сотому разу. Но как же весело Генрих Ландерс рассказывает как он дважды абсолютно надежную армейскую машину "Скарабей" дважды перевернул на полной скорости. Сначала по дурости, просто попробовав, а потом целенаправленно, очень постаравшись повторить свой же подвиг.
Интересно, для кого он так старается? Явно не для командира первого отделения - редкостной стервы Алисы Белл, заглянувшей сюда в поисках прохлады. Для второго отделения, расположившегося на соседних койках, или для Дианы Гомес, их новой радистки? Ох, ну за каким хреном идиоты с большими звездами разрешили когда-то совместную службу мужчин и женщин? Нет, в их части с отношениями было все строго - только в дни отпуска и, конечно, не на территории части. Но запрета бросать пытливые или восхищенные взгляды, скромненько опускать ресницы или нагло пялиться, подкалывать друг друга скабрезными шуточками или страдать от неразделенной любви не было. И это могло создать проблемы.
- Так вот, ребята, возможно. Или по большой дурости, или если очень постараться, например, повторив на спор ту же фишку. - Ландерс сиял, как новый орден.
- Большой дурости это не отменяет.
Это Мария Дельгадо, горячая южная кровь, не удержалась от шпильки. Конечно, как тут удержаться, если два года сохнешь от любви по такому притягательному раздолбаю, как Ландерс, он будто бы отвечает взаимностью, а потом все забывает и переключается на малышку Диану.
- Ну, одно другому не мешает! А я очень старался, без дурости. Потому что это был спор и на кону стоял ящик пива. Заметьте, холодного пива. И в тот раз, и в следующий, когда специальная комиссия с завода-производителя приехала на разборки.
- Не гони, Ландерс! На разборки? Сюда? Из-за твоей пьяной шалости? - Ричард Ковальски, тоже из новеньких, стройный, но жилистый мулат, недолюбливал Ландерса и тот отвечал ему взаимностью. А звание лучшего снайпера было то у одного, то у другого.
- Вот именно, сюда. Потому что до их приезда это были два единственные случая, когда "Скарабей" перевернулся.
Дверь в казарму распахнулась, сразу повеяло жаром. Дежурный по роте старательно оттарабанил:
- Сержант Рэндом, вас вызывает полковник Сандерсон.
- Слушаюсь!
Если вызывает сам полковник, то будет что-то серьезное.
- Сержан Рэндом, ваше отделение лучшее в взводе и вообще во второй роте, правильно? - полковник смотрел внимательно и оценивающе.
- Так точно, господин полковник! -лихо козырнул Рэндом.
- Поэтому вам достанется очень ответственное задание.
- Слушаюсь, господин полковник. - Полковник сразу перешел к сути дела - это плохо, задание лёгким не будет.
- От наших информаторов поступила информация. В секторе 27 находится особо важный объект. Это женщина - Римар Сейми. Информации по ней очень мало. Ее личное дело вы и члены вашей группы получите перед началом операции. Задание: найти и доставить в штаб группы Тау. Вопросы?
- Сроки операции? Вооружение? Наши полномочия?
Сандерсон посмотрел на часы.
- Отправитесь через два часа. Окончание операции - шесть вечера двадцать первого числа. У вас на задание три дня. Оружие можете брать любое, но машину выделить не могу - до сектора 27 вам нужно будет пройти почти полгорода, в котором идут бои. Полномочия - практически неограниченные. Не нарушать Устав и выполнить задание. Желаю удачи, сержант, приступайте. Еще вопросы?
Рэндом мог задать очень много вопросов и все по сути задания, но догадывался, что может не получить ответов на них. И чувствовал явную подставу, но не мог четко определить ее.
- Почему эта женщина нужна командованию?
Старый полковник не сразу ответил. Подошел к окну, поднял жалюзи и долго смотрел на раскаленный бетонный плац за окном, забор с колючей проволкой и безжалостную пустыню за ним.
- Потому, что она умеет исполнять желания.
Сержант Рэндом зашел в казарму, хотел собрать свое отделение, но не остановился. Не сейчас. Пусть Мартин Холсмит доиграет и допоет свою песню, красивую и трагическую:
Ты уходишь в последний бой,
Не вернуться тебе назад.
За меня платишь кровью долги.
Прощай и до встречи, брат...
Но как же Мартин круто играет. Перебирает струны, скользит рукой по грифу, обращается с гитарой, как с любимой женщиной. Ох, как не вовремя подобные мысли. Вернуться ли они с этого задания? У Майора были плохие предчувствия, а тут еще и эта песня Холсмита... Парень закончил играть и тогда сержант объявил:
- Третье отделение, слушай мою команду. Задание - найти объект - Римар Сейми, в 27 секторе и доставить на базу. Оружие - любое. Время на сборы - час. Инструктаж перед выходом. Конец игры в полночь двадцать первого.
Эрик Хамрен, здоровенный викинг, к которому за использование когда надо и когда не надо трассирующих пуль намертво прилипла кличка "Трассер", задумчиво протянул:
- Через три дня Йоль... Перед ним все может случиться.
- Есть отставить рассуждения! Есть выполнять приказ, сержант. - Эрик не обиделся на командира, просто понял, что тому и так хреново.
Хреново Майору Рэндому было еще и потому, что это был последний их совместный боевой выход с Габриэлой Карриди. После Рождества ее должны были перевести в другую роту. А он в нее влюбился. То есть, влюбился сразу, как только она попала в его отделение, еще два года назад, но так и не сказал ей об этом. Потому что боялся получить отказ и потому, что желал ей лучшей судьбы, чем потомственный военный, похоже застрявший в этой чертовой пустыне до конца жизни.
А конец жизни обещал быть быть совсем скоро.
К началу третьего дня операции у третьего отделения уже не было воды, пайков и двух человек личного состава.
Воду и продукты пришлось отдать местным жителям. Два раза, когда солдат прятали от облавы мятежников, продовольствие пришлось отдать как плату за молчание. Это было официальной версией. Кроме того, по неофициальной, никто из отряда не смог устоять перед полубезумным голодным взглядом детских глаз. Оба раза.
А когда Дельгадо заявила, что ей наплевать, если ее отдадут под трибунал, но как медик она поможет девушке в родах, потратили воду. Тогда у третьего отделения был четырехчасовый отдых и пока некоторые спали, Мария следовала данной когда-то клятве Гиппократа. И все были уверены, что тот малыш и его мать выживут.
Брента Фаулера и Стива Шелли потеряли когда с боем проходили сектор 20. Первый подорвался на растяжке, а второго скосило пулеметной очередью. Радовало, что ребята погибли быстро, печалило, что их тела пришлось оставить.
Те два дня были наполнены горячим ветром, нестерпимой жарой, летящим в лицо песком, тяжестью кевларовой брони и своего оружия, постоянными перестрелками между местным населением и повстанцами и сумасшедшей усталостью. И полным отсутствием информации от местных о госпоже Сейми. В этом городе особо не разбирали на чьей ты стороне. Все решала скорость передвижения, точность стрельбы и огневая мощь оружия. Патроны старались расходовать экономно, их пока хватало. Рассчитывали только на себя, вертушка должна была только забрать их после успешного выполнения задания - некоторые командиры ценили технику больше, чем людей. Тем более, что почти вся техника и люди были задействованы в двустах километрах к югу, где шли жестокие бои за столицу.
Сейчас их целью была больница, которая считалась небоевой зоной, где так или иначе можно было найти информацию о жителях района, в том числе и о загадочной Сейми. Светлое здание с эмблемой Красного Креста стояло на другой стороне площади, но туда нужно было еще добраться. Сил и времени обходить ее уже не было. Рэндом третьим пересекал простреливаемую площадь, пробежал половину расстояния, а затем кто-то прыгнул ему на спину, сбивая с ног и закрывая свои телом от пуль. Холсмит пожертвовал собой ради командира. Карриди и Ландерс засекли откуда стреляли и открыли шквальный огонь в том направлении, Трассер еще добавил пару гранат. Остальные подхватили раненого и отступили к больнице.
То, что дело дрянь, было понятно и без медиков, которые подбежали к Мартину, уложили на каталку, доставили в смотровую и пытались остановить кровь, которая толчками выплескивалась из перебитых сосудов. Спина, живот, плечо, шея... Смуглые пальцы молоденькой женщины-врача ловили биение жилки на шее, которое все затихало. Мария, пытавшаяся что-то сделать с раной на плече, покачала головой и отвернулась. Рэндом закусил губу, чтобы не заорать от отчаяния.
- Прости, мы не можем тебя удержать. Чего ты хочешь? - Доктор обратилась к умирающему парню.
Тот что-то невнятно прохрипел, дернул рукой.
- Гитара... - разобрал Рэндом.
- Это твое последнее желание? - дурацкий вопрос от медика.
Еле слышное "Да" в ответ. И вдруг гитара Мартина, золотистая, с игривой девушкой-наклейкой оказалась рядом. Каждый из солдат мог поклясться, что она оставалась на базе, в чехле. А теперь она здесь. Холлсмит еще успел обхватить ее гриф и улыбнуться.
- Что за чертовщина? - Ковальски был удивлен и взбешен. - Что это было?
Медики ушли, увезли с собой тело Мартина и его гитару, осталась только та самая доктор. Уставшая и обозленная на весь белый свет, выглядевшая совсем миниатюрной, хрупкой и очень трогательной, особенно когда стояла рядом с гигантом Хамреном. Она прислонилась к гладкой стене, закрыла глаза и безнадежно вздохнула.
- Я просто исполнила его последнее желание.
- Не рассказывайте нам сказки. - Отмахнулся Ландерс, а потом резко бросился к женщине. - Исполнила желание? Вы... Римар Сейми?
Взволнованный и удивленный взгляд карих глаз.
- Да, это мое имя. Откуда вы обо мне знаете?
- От вышестоящего руководства. - Сержант Рэндом решил говорить правду. - Мы на спецзадании, нам поручено доставить вас в штаб командования группы Тау.
Майор замялся, но все же продолжил:
- Значит, это правда, что Вы исполняете желания.
Римар скривила губы в горькой усмешке.
- Таки ваши узнали? Да, можно и так сказать. Но эта моя способность весьма ограничена и в следующий раз она сработает очень нескоро. Ваш солдат был хорошим человеком. Он должен был уйти именно так.
Повисла неловкая пауза.
- Вы пойдете с нами? - первой решилась ее нарушить Гомес.
- А у меня есть выбор?
- Пожалуй, нет. Никаких указаний относительно Ваших ограичений не поступало, но мы обязаны выполнить приказ.
- Могу я узнать, каким образом вы собираетесь доставить меня вашему командованию?
- К вечеру мы должны дойти до сектора 30, оттуда нас заберет вертолет. Возможно с задержкой - таким пташкам нынче опасно летать.
Сейми закусила губу, а ее взгляд стал более задумчив.
- Думаю, полчаса отдыха вам не повредят. Прямо по корридору и направо столовая. Если вежливо попросите, вам дадут по кружке воды и сухарю. Я соберу свои вещи и уведомлю руководство.
Женщина ушла и Эрик Хамрен проводил ее задумчивым взглядом.
Майор Рэндом не знал, за что Госпожа Фортуна отвернулась от него. На месте встречи в заданное время, вертолета не было. И уже несколько часов у них не было возможности выйти на связь и подать сигнал. Аппаратура повстанцев успешно глушила мелкую электронику, а когда повстанцы их обнаружили и попытались уничтожить, они потеряли рацию.
И радиста Диану Гомес, которая попалась на прицел снайперу. И медика Марию Дельгадо, бросившуюся на помощь сопернице, но убитой тем же дьявольским снайпером. И обезумевшего от горя весельчака Генриха Ландерса, которого четко снял пулеметчик. И своего снайпера Ричарда Ковальски, который отомстил за напарника, то ли врага, то ли друга, но мятежник с гранатометом сделал их расставние недолгим.
Это было как в кошмарном сне. Когда один за другим гибнут твои друзья, а ты не можешь ничего сделать, когда воздух и плоть разрывает маленькая свинцовая смерть, когда все вокруг вскипает огнем и осколками. А тебе остается только кричать, а потом хрипеть сорванным горлом, растирать по лицу слёзы и кровь, но продолжать выполнять приказ.
Наступила ночь. Четыре человека притаились за какой-то баррикадой, пытаясь перевести дух, как-то опомниться и перевязать раны. У них не осталось ни патронов, ни сил, ни времени. Относительно невредимой оставалась только Римар, которую опекал Эрик. Рэндом мог бы поклясться на чем угодно, что викинг влюбился. Наверное потому, что доктор была похожа на погибшую невесту гиганта, который именно после потери любимой стал Трассером.
В соседнем переулке слышались голоса мятежников и редкие выстрелы. Габриеэла тоскливо посмотрела на командира, сплюнула на присыпанный песком и политый чьей-то кровью асфальт и зло сказала:
- Лучше бы ты дал этой суке.
- Кому? - Майор не понял, о ком речь.
- Алисе Белл, командиру первого отделения.
- Но при чем здесь она?
- Ты идиот, Май, она тебя хотела, а ты ее послал, прилюдно. Неужели ты забыл, что племянница Сандерсона такого не прощает.
- Племянница? - до сержанта дошел весь ужас и идиотизм ситуации. - Так я зря угробил своих людей из-за этой дряни?! А полковник... Ненавижу!
- Выходит так. Я сама только сейчас поняла...
- Вертушка не прилетит за нами, даже будь у нас связь. Эта сволочь захотела, чтобы я страдал, наблюдая как гибнут мои друзья...
Слов не находилось ни у кого. Голоса в переулке стали отчетливей. Римар напряглась:
- Они уничтожат нас через несколько минут - дают координаты для минометов.
Все понимали, что шансов нет. Им остались последние минуты или даже секунды.
- Габи, я люблю тебя. - Рэндом сам не ожидал от себя таких слов. - И я очень хочу чтобы мы были вместе и чтобы наши друзья были живы.
Девушка замерла, а потом потянулась к командиру и нежно поцеловала.
- Ты идиот, Май. Потому что я тоже тебя люблю. И хочу быть с тобой, не на войне, просто по жизни.
Они отчаянно целовались, забыв про все.
- А ты чего хочешь, Эрик? - Глаза Римар заблестели, она странно оживилась.
А потом ярчайшая вспышка, как рождение новой звезды, и холод. Майор открыл глаза и увидел испуганно озиравшуюся по сторонам Габриэлу, белый пушистый снег, черное небо с пробегающими по нему разноцветными всполохами, пламя костра недалеко за деревьями, услышал веселую песню на незнакомом языке.
Рядом сидели в обнимку Эрик и Римар.
- Что же ты натворила, колдунья?
- Прости, не призналась сразу, что могу исполнить только последнее желание. Вот я и выполнила наши желания, тогда они были последними. Для того мира.
- А это...
- Наш новый мир.
Внезапно сзади раздался хруст снега под армейскими ботинками и до боли знакомый голос Генриха Ландерса на фоне веселого гомона остальных ребят:
- Неужели я вам не рассказывал, как однажды погнул штурмовую винтовку?