Лорен протянула руку и повернула часы. Они показывали чуть больше полночи, а она до сих пор не спит.
Устало, уставившись в потолок, она пыталась вслушаться в себя. Сна не было.
Лорен уже представила продолжение ночи: она молча прошествует на кухню, включит режущий глаза свет и
под ним, нещадно палящим, найдет снотворное. Утро встретит тяжело, ее словно за руки выдернут из
бесцветного состояния, голова будет раскалываться. Или она всю ночь будет переворачиваться с боку на
бок, с трудом удерживая глаза закрытыми. На рассвете она тяжело поднимется и от усталости не сможет
сфокусировать взгляд на себе в зеркале.
Лорен заскрипела зубами от бессилия. Она не спала и ничего не могла с этим поделать. Мысли упрямо
кололи сознание. Нервничает ли она? Переживает трудный период? Лорен не хотела себе в этом
признаваться. Ей хотелось прогнать внутреннее затаенное беспокойство.
Ей было 27, и она была независима, стремилась на вершину, где как она предполагала находиться счастье,
чувство удовлетворения, но чем выше она поднималась, тем более бессмысленной она становилась.
Лорен хотела остановиться, но гордость, внутренний потенциал, задыхающийся от жадности действия, не
давали ей замереть, почти тащили за собой. За дверями своей квартиры она была своей ролью, тем, что она
хотела представить на суд или одобрение.
"Я поступаю, так как считаю нужным", отвечала неизменно она. Эта фраза ей осточертела: нужно улыбаться,
нужно отвечать на вопросы, много всяких надо, которые являлись непременными атрибутами повседневной
жизни. А она отчаянно мечтала отойти от формальностей, побыть собой хоть пару часов, выйти из образа
сильного человека. Лорен захотелось заплакать от своей стесненности какими-то рамками. Глаза
наполнились слезами. Нет, она не должна!
Она встала с постели, и направилась к телевизору, комната осветилась голубоватым светом, шел
старомодный фильм. Лорен терпеливо вслушивалась в диалог героев, всматривалась в действие, скоро ей
это наскучило, она прощелкала остальные каналы и отшвырнула пульт.
В воображении всплыли картинки счастливых семей друзей, раньше она, почему-то относилась к этому
спокойно, почти прохладно, это счастье казалось ей недостижимым почти болезненным. А теперь... она даже
усмехнулась, ее уколола короткая зависть того, что бывают люди, у которых нет одиноких ночей, они не ждут
того, чтобы будильник, наконец, взорвется от своего накопленного нетерпения. Для нее это стало далеким
почти забытым. Лорен не смогла пожертвовать своей индивидуальностью, которая завела ее в какие-то
дебри самосовершенствования. Неужели сейчас ей не хватает именно этого?! Она ощутила почти
физическую боль, внутри что-то билось, непокорно и непреклонно. Она протянула руку за сигаретой,
выпустив облако дыма, она помахала рукой, чтобы быстрее его развеять.
Лорен вспомнила свою попытку связать судьбу с человеком, который казался ей в то время безупречным.
Она криво улыбнулась: почему она не видела ничего?! Смотрела на Данила широко открытыми глазами,
суженного ракурса. Ей хотелось видеть его каждый день, проводить с ним как можно больше времени. В
бешеной круговерти бессонных ночей и утомительных, наполненных ожиданием дней, она вдруг
остановилась, когда все зашло слишком далеко.
Лорен готовилась к свадьбе: терпеливо выбирала платье, занималась прочими хлопотами, чем дальше это
продолжалось, тем сильнее ее снедали сомнения. В назначенный день она проснулась в 4 утра, до времени
невозвращения осталось несколько часов. Она вскочила с кровати, натянула футболку и джинсы. На
манекене матово светилось подвенечное платье, Лорен оттолкнула его.
Она не может этого сделать! Это выше ее сил! Она не могла, просто не могла! Ее била мелкая дрожь, от
отвращения к себе ее стошнило в ванной. Умываясь, она посмотрела на себя в зеркало: на нее смотрела
загнанная девушка с испуганными глазами. Лорен запустила в отражение каким-то флаконом и вылетела из
комнаты. Ей надо торопиться, она лихорадочно собрала первые попавшиеся под руку вещи, отключила
телефон и сбежала из квартиры. Ей было не важно куда бежать, только подальше от этой атмосферы
которая чуть не задушила ее.
Больше с Данькой они не виделись.
Что с ним сейчас? Нашел ли он кого-нибудь? Чем занимается? Слабое любопытство тронуло Лорен, она
могла все это узнать, но не делала для этого ни малейшей попытки. Сожалеет ли она об этом шаге,
мимолетном порыве? Да собственно, нет, но сейчас ей стало горько, в горле запершило, она закашлялась.
Она сама сломала свою жизнь, кого теперь можно обвинять в этом. Иногда она шла по улицам и ей
попадались страшно счастливые парочки. Боже мой, даже у таких убогих и некрасивых было счастье бытия
вдвоем, а она такая вся благополучная не может преодолеть полосу отчуждения. Значит так должно
происходить.
Ей показалось, что она сейчас сойдет с ума. Лорен затушила сигарету и потянулась к телефону.
- Ром, можно я приеду прямо сейчас? - спросила она.
- Сейчас? А который сейчас час? Если так надо приезжай, - произнес он.
Лорен отключила трубку и стала поспешно собираться, словно боялась еще хоть на минуту остаться со
своими мыслями наедине. С Ромой можно не разговаривать, просто молча сидеть или тихонько спать
рядом. Она не могла до сих пор понять природу его отношения к ней. Она могла в любой момент появиться в его доме, и знала, что не будет отвергнута, он принимал ее без вопросов, такой, какая она есть, без косметики и шикарной одежды, денег и разума, хотя между ними никогда ничего не было.
Лорен нашла ключи от машины и вышла из квартиры. Перед ней лежала ночь. Такая же одинокая и
бесконечная. Медленно ее автомобиль заскользил по темным улицам. Ее лицо иногда покрывали отсветы
реклам и светофоров.
В последние 2 года ей не везло, она почти ощущала это, все что она не делала, не приносило блага в личной
жизни, словно назло этому ее фирма разрасталась и приносила все больше дохода, успехи в финансовой
сфере интересовали ее лишь поверхностно. Ей перестало приносить удовольствие походы по магазинам или
прочим модным заведениям. Извечные вечеринки, на которых она делала вид, что пьет, и пыталась не начать зевать от скуки, она садилась куда-нибудь в угол и молча наблюдала за всеми, выкуривая сигарету за сигаретой. Ей было не о чем общаться с присутствующими людьми, но из вежливости она вела светские беседы и смеялась всякой ерунде. Боже! Какая это была ерунда! Порой ей становилось невыносимо, и она отправлялась якобы в туалет, чтобы сбежать через окно. Лорен устала созерцать как человек, который всеми силами старается быть с ней, флиртует со всеми подряд, понимать, что его намерения не больше чем прекрасно обыгранная ложь, в которую она делает вид что верит. Ей хотелось закончить все раз и навсегда. Она устала от той лжи, которую теперь уже открыто, преподносили, не трудясь завуалировать. Или эти маскировки уже не являлись для нее загадкой.
Ей стало противно, и даже не утруждая себя упреками, она просто развернулась и вышла, чтобы не вернуться никогда. Тогда она была без машины, в нелепом вечернем платье. Было уже совсем светло, по пути ей попадались редкие машины и любители животных с собаками на прогулке. Больше никого, только душная тишина. Она не приносила облегчения. Ее просто трясло от чувства... в ней смешалось много чувств. Лорен было больно, было противно, было тоскливо и, в общем, невыносимо тяжело. Ей хотелось брести куда-то и рыдать, не обращая ни на кого внимания. Но слез не было, да и до начала рабочего времени оставалось не так много. Она видела перед собой мысленно лист ежедневника, уже испещренный мелкими аккуратными записями, которые во что бы то ни стало, нужно было вычеркнуть к вечеру. Она поймала такси и поехала домой. Без единой мысли в голове.
С тех пор на нее спустилось безразличие, к себе к окружающим, абсолютная апатия к происходящим событиям, не хотелось разговаривать, о чем-то рассказывать, встречаться с людьми. Но она пересиливала себя, жила какой-то жизнью, безрадостно, но с улыбкой. А порой как сейчас на нее накатывала невыносимая боль, отвращение к жизни, недоверие к хорошему. Для нее оно осталось где-то за гранью понимания, Лорен относилась настороженно к любому проявлению добра, стараясь вычислить как можно раньше подоплеку, но всегда получалось с дьявольской периодичностью наоборот. Она доверяла тем, кто этого абсолютно не заслуживал, и отгораживалась от тех, кто действительно был искренней к ней. Лорен остановилась на светофоре, кинула рассеянный взгляд в зеркало заднего вида, там была пустота. Она схватилась посильнее за руль и нажала педаль газа до отказа. Машина стремительно сорвалась с места, она летела по улицам как на крыльях, ей не хотелось останавливаться ни для чего.
- Ромка! - вспышка из памяти вернула ее в реальность, она сбавила скорость и стала направляться к его дому.
Он ждет ее. Лорен улыбнулась, почему он был не тем человеком, которого она приняла бы без единого содрогания. От одной мысли о физической близости с ним ее передергивало, хотя он был великолепен, но ей этого было не надо. Она сама не понимала, что хотела от него. Возможно, действительно ничего, просто бытия человека.
Она выехала на набережную. Разноцветные дорожки дрожали на воде, стояла тишина. Лорен остановилась и вышла из машины, облокотившись на парапет, уставилась на поверхность реки.
- Вам не страшно? - услышала она у себя за спиной голос.
Лорен резко развернулась и судорожно бросила взгляд на машину, которая показалась ей в тысяче
километров.
Перед ней стоял человек, в его внешности не было ничего выразительного, чтобы бросилось в глаза.
Обычно даже пообщавшись с такими Лорен забывала их через несколько минут, ей показалось, что он не
источает угрозу, но, тем не менее, она сделала неопределенное движение в сторону.
- Не бойтесь, - также ровно произнес он. - Не думайте, что я намерен причинить Вам зло.
- Да я... не думаю, - неуверенно произнесла Лорен. Она подумала, что если он сейчас на нее бросится, то она сможет отбиваться до последних сил, но у незнакомца их было явно больше. В голове всплыла картина того, как ее растерзанную найдут где-нибудь ниже по реке. Видимо это отразилось на ее лице, она почувствовала, как губы поползли в сторону. Встряхнувшись, она обратила свой взор на незнакомца.
- Мне жаль Вас, произнес он.
- В смысле? - удивилась Лорен.
- Потому, что уверен, Вы достойны лучшего. Сейчас обстоятельства против Вас и Вы не можете подчинить их своему желанию.
- Это почему? - недоверчиво посмотрела на него Лорен.
- Потому что у Вас не хватит уверенности и мастерства осуществить все. Вы не сможете переступить через потребности других людей, потому как считаете их интересы выше своих.
- Неправда, - возразила она, и почему-то совсем не удивилась теме их разговора.
- Сейчас Вы лжете сама себе. Даже сейчас Вы думаете, о смерти и не отвергаете ее потому как она моя
прихоть, а Ваша совсем из другой области. Вы уже поставили мой интерес выше своего, - незнакомец
закурил.
Лорен посмотрела на него с любопытством.
- Вы все время копаетесь в себе, подыскивая доводы для своего оправдания, и порой не можете найти. Как в этот самый момент.
- Мне нужны оправдания?
- А что Вы сейчас делаете тогда на улице? Пытаетесь что-то доказать самой себе, найти причины которые станут Вам оправданием в своих глазах, в глазах других людей. Лорен опустила глаза.
- Вы думаете, что часть Вашей жизни рухнет, если Вы ее не подгоните под принятые рамки.
- Вы решили, возможно, так рассуждать о жизни человека? - разозлилась Лорен.
- А вы разве не хотите поговорить об этом? - он прислонился в перилам и посмотрел на нее.
- А Вы хотите это слушать? - резко отпарировала она.
- У меня много времени, и я могу уделить часть из него Вам.
- Не думаете ли Вы, что я не собираюсь тут рассказывать о себе или вообще с Вами разговаривать.
--
А Вам некуда торопиться - он кивнул головой в сторону автомобиля.
Лорен бросила в пустоту взгляд, который затерялся в неизвестности, Она повернулась к нему, на глаза навернулись слезы.
- Я же осуждать не собираюсь, - улыбнулся незнакомец. - Вы смотрите с позиции победительницы, но думаете, что Вам больше подходит роль жертвы.
- Это действительно жалкое зрелище? Я стараюсь что-то доказать себе, еще кому-то, всему миру, - Лорен присела на паребрик.
- Вы ищете свою силу и не понимаете, что она заключается внутри. К чему кому-то Ваша слабость, она точно также не нужна никому, как Вам чужая, вы воздвигли собственный Олимп и пытаетесь удержаться на нем, стать неуязвимой, но все больше теряете контроль. В любом случае Вы не сможете все предусмотреть. В один прекрасный момент человек может обратиться в противника, а Вы даже не поймете этого, что бреши в обороне указали ему сами. Лорен посмотрела на него исподлобья:
- Вы думаете, что всегда было именно так? Все, что было использовано против меня, было преподнесено самой мной?
- А Вы еще сомневаетесь? - незнакомец выпустил облако сигаретного дыма. - Сейчас происходит сосредоточение Вашего внимания на одной проблеме, так же бывает всегда, когда Вы зацикливаетесь на людях...
- Наступает такой момент, когда я смогу пожертвовать всем для них, кроме них самих, - перебила девушка.- Я знаю, так всегда происходит.
- Вы сейчас мечетесь в себе, как в закрытой комнате, хотя в ней нет стен, Вы можете уйти в любом
направлении. Что движет Вами?
~ Мной? Чувство ложного счастья. Его на самом деле нет, потому как у его составляющих есть обратная
сторона, которая зовется действительностью.
У меня много свободы, но когда на нее не посягают он, а мне не нужна, у меня много интересов, но когда они безразличны кому-то, то и меня не привлекают. Это плохо?
- Вам нужно постоянное признание. Признайте саму себя сначала, а потом Вас признают другие, и даже если они не сделают этого, Вы будете не столь зависимы от этого. Забудьте о том, что есть кто-то другой, лучше Вас, что есть у других, а не у Вас. У Вас на роду не написана черная полоса. Вы можете хоть сейчас начать все сначала, раструбить нынешний образ жизни как сыгранную гамму. Хоть сейчас, а остальные нет.
- Но именно эти остальные проводят время вне одиночества! - со слезами выкрикнула Лорен.
- Значит, они много не понимают в своей жизни, - усмехнулся человек. - Вы думаете, что от хорошей жизни бежит человек, от чего стремятся все ваши друзья, да и не только они, к изменам, лжи, тому, что скрывает якобы счастливый образ жизни. По крайне мере Вы врете самой себе, не кому-то, Вам нечего потерять кроме собственного достоинства. Лорен покачала головой.
- У других это замкнутый круг, они все равно вернуться к исходности, сколько расстояния бы не преодолели.
Пока не найдут в себе силы прервать его, вернуться к себе.
И поверьте мне, этого может не произойти, потому, как они становятся все более зависимыми от каких-либо
факторов.
- А долг? Как же то, что человек должен сделать в своей жизни, дома там, деревья, дети, - вопросительно посмотрела она на него.
- Вы хотели бы быть всю жизнь должной кому-то? - удивленно посмотрел на нее незнакомец. - Пусть это
будет хоть тысячу раз приятная обязанность, вскоре она надоест до невозможности. Сейчас Вы
пытаетесь добровольно наложить на себя какие-то обязательства.
Откройте глаза на то, что Вы можете предложить себе сами и то, что Вам могут предложить они? Ваше
великолепие пропадет вместе с индивидуальностью, которую придется оттолкнуть.
Просто подумайте об этом пока это еще игра.
Человек исчез, остались только едва заметные колебания воздуха, размывшего его след.
Лорен вернулась в машину и медленно завелась. Где-то в ночи спал Рома и чутко ожидал ее прихода,
еще более где-то отдаленно находился Данька, с затаенной печалью и только она, Лорен, не спала, общаясь с ночью.