ЧАША ГНЕВА
Поэма


ПРОЛОГ. ПРЕДЧУВСТВИЕ ОКТЯБРЯ.

Город. Сгустились сумерки. Пляшет мужик в прострации. 
Гул от племен кочующих слышится всё сильней.
Будет эпоха новая! Новой мужик формации
С фрейлиною танцует. Дым идёт от степей.

Пляска святого Витта. Мучится поп падучею.
Кто там в окно уставился? Это не ты, Гапон?
Слушайте, люди, радио. Кабак - от случая к случаю.
Водкой ты Русь, умытая. Колоколов трезвон...

Бомбы пакуйте в ящики, головы - в заповедники.
Снова гробы раскроются. Выкарабкайся, Иван!
"Гойда!"-твоих опричников кормит твоих наследников
Жаль, что они зарезаны. (Новый составлен план!).

И ты, Петруша голенький, будут с тобой безумные,
Там, где сейчас ты паришься, всех ведь времён врачи.
Там париком не прикроешься. Речи твои заумные
Здесь отдаются эхом... Зубы идём лечить.

Взрывы ползут траншеями. Цареубийцы - отрядами.
Космос пугать сверхновыми не будет - эпоха комет.
Кто там бородатый ходит кладбищенскими оградами?
Сторож апокалиптический, сколько тебе тыщ лет?

Что ворошить в муравейнике палкою все забытое,
Если Емелька известный сам немку-жену имел?
И по дома недостроенным: "Даешь мужика немытого!" 
Клич раздается студенческий.Глаз мой стеклянный цел.

Знаю, как все случается. Стол сам собой накроется.
Завтрак, обед и ужин. Первый прошёл этап.
Скачет кровать Гришкина. Никки дурманом колется.
Мама кушает сладкое. Смеется печник-арап.
     

1

Все броненосцы-вдребезги.Все портреты-расстреляны.
И харакири последний японец не делает натощак.
И открывается завеса. Въезжает коляска Ленина.
И на Камчатку внештатную накладывается ГУЛАГ.

Экзотика: село Покровское. Жители разбегаются.
В руке - "Капитал", как Библия. На стенке - Маркс с бородой.
Прорубь клокочет чайником. Отечество развлекается!
Да здравствует наш царь-батюшка! Да здравствует граф Толстой!

Горемыкины, Протопоповы, и прочая живность во двориках
Подают в отставку бумажную,жгут ненужные паспорта
К отреченью - печать и подпись. Разводить теперь можно кроликов.
Американская, Василий Витальевич, пароходом плывет мечта!

Вот идут к матросам кочевники, люди диких степей - с иконами.
Пулемётные ленты - крест-накрест, пусть обвяжутся как Христос.
Все нагайки казачьи брошены. И слова для солдат - патронами.
И эпоха дождя настала, если смеху не быть без слез.


2

Дайте хлеба нам галилейского! В душах сумрачных-гром,ненастие.
Евхаристия в горло не лезет без вина (ждите смутных дел!).
Дайте хлеба, вина... и зрелищ. А отведав святого причастия,
Причаститесь к общему делу, вкусив мяса от массы тел.

Группировки, фракции, партии. Вавилонское столптворение!
Анархист отпустил себе волосы. Рядом с ножницами - большевик.
Прикурить от шнура бикфордова?.. И тогда вдруг вспомнили Ленина.
Ленин прибыл. Вагон пломбированный. И у входа его - броневик.

Милюковы, Родзянки, Гучковы, да! - колодцы забиты трупами
Всех идей провалившихся в Опере, где Шаляпин для нас поет.
Может, слушая поступь жуткую, и за конскими прячась крупами,
Бонапарт Александр Феодорыч сам спасательный вяжет плот.

А в Разливе - шалаш березовый, сидит грустный Ильич и хмурится.
Сколько стоит листок кленовый? - хитро щурится бородач.
Все разогнаны демонстрации. Пули птицей снуют по улицам.
И любой флаг облит чернилами. Идет мрачный кабан-секач.

И плюются деревья листьями, - гнев на осень ту буржуазную!
Вместо листьев - погоны брошены, дворник Клим их метет, как сор.
Это скользкое дело, товарищи, на Европу глядеть из Азии!
Но обратно не стоит тоже. Прекратить осенний террор!..

Генерала стащили с лошади, молока чтоб отведать конского.
И стоит здесь рать куликовская, а над нею - трехцветный стяг.
Я вчера был повесой-Каином, в кабаке дщерь поймал вавилонскую,
И она мне с насмешкой молвила: "Немцам Русь продаю за пятак!"

В Смольном Троцкий, Зиновьев, Каменев обсуждают планет движение.
В парике и с больными зубами звезд Ильич видит круговорот.
Гражданин Романов бит в карты. Между тем уже в положении
Институт девиц благородных. В каждом зеркале виден черт!

Темной ночью "Заря" появится. Для ристалища - место ровное.
Легионы штурмуют небо.Дан вселенский эксперимент!
Не желаем слушать астрологов! Катапульты стреляют бревнами!
Бросим в будущее якорь, как нас Новый учил Завет.


3

Хорошо смеется последний. Ну, а первый потом расплачется.
И кибитки стронулись с места. И Царь-колокол вновь разбит.
Всем отныне питаться воздухом! - в сто каком-то декрете       значится.
Бело-красный, зелено-черный... И получит звонарь гастрит.

Опрокинут Тобольск в геенну. С Чашей Гнева идут язычники.
Потерявши точку опоры, вся Вселенная - на кресте 
Разгулялись стальные ветры. Гей, станичники! Гей, опричники!
В ВэЧека, в контрразведку? - Люди! Все мы - братия во Христе!

Остановит великое множество Фермопилы, как в Древней Греции.
Нас частями зароют в космосе, коль прикажет то Совнарком.
Передай же, путник античности: остановлена интервенция
Букварей, помады и джинсов. И становится кровь вином.

В Рим вели дороги когда-то, а теперь кончаются стенками.
И заря красивая алая всё не может никак взойти.
Одиноко молясь на кладбище, мы согласны с плохими оценками.
Старик - вестник Апокалипсиса, тебе от нас не уйти!

В кабинете вороны каркают. И сражение надвигается.
Но уж все догола раздеты - Деникин, Врангель, Колчак.
Служащий банка - Горький. Иосиф Прекрасный старается
Спасти от Крестителя Феликса пару бездомных собак.


4

Коммуниста-антихриста взяли и готовят ему крещение.
Перекрестит веревка шею. Ну, а гвозди вбивают в лоб.
Кто согласен распяться идеей, сам с собой обрести прощение?
Я за то, чтоб уснуть навеки, ведь проснувшись увижу гроб.

Где допрос мудрецов сионских, в контрразведке хрустевших ребрами?
Пентаграммы в умах горели, пять углов - света пять сторон.
Все искатели счастья - к звездам! И не будьте такими добрыми,
И не будьте такими злыми, колокольный услышав звон.

Поломайте меч нарисованный! Перережьте мне горло бритвою!
Отстоим Петроград от немцев! Отстоим от своих Кронштадт!
Все - в нездешнем огне. И все же, насладившись последней битвою,
Отдадим, как один мы, жизни, и, воскреснув, придем назад.

Англичане, японцы, поляки (грудь в огне от святого пламени!)
К нам пришли, как из анекдотов, выжигать на груди звезду.
Ну, а мы им поможем свастикой (пыль грядущего не за нами ли?).
Нет двухглавых орлов, но все же башни красные на виду.

Загоняют последних в море.Совершается невозможное.
На коне - Василий Иванович. С красным флагом - угрюмый Щорс.
Но спрошу:куда подевали недостреленного заложника?
И куда податься еврею? - это главный теперь вопрос...



ЭПИЛОГ. ГЕНЕРАЛЬНЫЙ СЕКРЕТАРЬ.

За трибуной петля качается перед носом у Генерального.
Секретарь Генеральный весел. Задом пятится красный рак.
Ордена бубенцами звякают. От обряда уйти сакрального,
Освященного серпом-молотом, невозможно ему никак.

Генеральный закурит трубку, скажет речь он о культе личности.
На арене сегодня - рыжий! Это дело большое - цирк!
Говорит, что осталось мало пионерской былой героичности.
И несется на красную свитку страшный белогвардейский бык!

Секретарь Генеральный любит игры в "кошки-мышки" и в салочки.
Скачет бодро вкруг лупанария, спотыкаяся на словах.
Только скипетр жиды украли, а сломав дирижерскую палочку,
Не починит он холодильник, пробивая туннель в горах.

Он бросает словами-гирями, а на завтрак кушает сладкое.
Сын-очкарик, отличник временный, обожает своей дельтаплан.
Положите в мой кофе сахар,если речи струятся патокой
Перестроим все туалеты! "Капитал" - это мой Коран!

Мы взрываем вершины звездные! Пароходы плывут в Америку!
И с противным железным скрежетом выезжает на площадь танк.
Потеряв игрушечный мячик, Генеральный сидит в истерике,
А над Белым Домом, как водится, развевается красный флаг.

"Воронок" вновь доставит черный прямо к опере Генерального.
Выйдет, новый прицепит орден и направится в черный зал.
"Принимайте в ломбард распятия! Уголка нет исповедального?
Сторож кладбища ищет выхода в помещеньи кривых зеркал..." -

Так он скажет, прикажет, высечет на камнях, на стекле, на мраморе.
От заводов, давно заброшенных, нарастающий слышен гул.
Я молитву прочту о пуле, что всегда находилась в фаворе.
В обожженною стужей спину вдруг уперлись тысячи дул...