Он стоял перед огромными створками окон, за которыми был открытый балкон, и всматривался в открытое море. Оно было спокойно и безмятежно, только внизу волны, он знал, набегая на скалы и ударяясь в них, словно пытаясь подчинить своей воле, закручиваются в известный лишь им танец. На западе занимался закат. Он был прекрасен, как и всегда, в своей неповторимой красоте, особенно вот так, на море. Он, как застенчивая девица, всматривался в зеркало глади, приглаживая свою пламенную шевелюру, а потом дарил последнюю улыбку, уходя, чтобы завтра дарить все тот же момент единения с окружающей природой. Именно в это время. Только в это время.
Его грудь снова сдавило это ощущение...Пустота...Одиночество...Боль.
- Снова ты!!! Уйди. Оставь меня.
В камине трещал огонь, облизывая почти уже догоревшие поленья. В это время года бывает довольно прохладно, хотя он уже очень давно не чувствовал это состояние температуры. Это просто отголосок той, прошлой жизни, когда он еще мог чувствовать. Холод. Холод остался только в душе...Душа. Душа?! Нервный смешок сорвался с тонкой линии губ. Он повернулся, подошел к столу, на котором стоял графин с вином, и плеснул в стоящий там же бокал. Опустившись в глубокое кресло и сделав глоток, он прижал руку к груди и поморщился. Ему нравился этот вкус бристонского вина. Он был терпковат на вкус, и напоминал то самое, без чего он бы не выжил. Да, именно ее, кровь - свежую, горячую, с металлическим, ржавым вкусом, вытекающую из двух небольших ранок на белой бархатистой коже привлекательной девушки. Он так реально представил эту картину в голове, что острые клыки быстро вспороли кожу нижней губы. Привычно подавив желание тут же броситься на охоту за новой жертвой, он втянул их. Закрыв глаза, сглотнул вязкую слюну. Последняя охота была как нельзя хороша.
Она так смущалась. Милый румянец покрывал ее щеки, когда она смущенно поднимала свой взгляд на него. Кажется, ее звали Гелара.
-Прошу зовите меня Гела.
Ее мелодичный тонкий голосок, как тогда зазвучал в его голове. Не сказать, что она была опытной любовницей, но достаточно хороша в постели. Последнее, что она почувствовала перед тем, как уснуть вечным сном, был взрыв оргазма и небольшая боль от укуса, а потом эйфория, что в конечном итоге приносит смерть. Слюна любого древнего, попадая в кровь, приносит это необъяснимое чувство восторга, полета в неизвестность, бесконечного счастья, любви. И многие просили перед своей смертью продолжать сие действие до тех пор, пока тяжелая пустота в голове из-за отсутствия достаточного количества крови в организме не доводила до потери сознания, из которого не возвращаются. Так же сделала и Гела. Да, эта милая девушка не являлась исключением и буквально молила не останавливаться.
Он облизал пересохшие губы и сделал еще один глоток вина.
-Определенно была хорошая охота,- едва слышно пробормотал он своим мыслям.
Единственное, это было так нереально давно, что он уже и не помнил, сколько лет назад. Только память хранила тот вечер в мельчайших подробностях. Он не смог остановиться тогда, хотя не хотел превращать ту девушку, Гелару, в одно лишь воспоминание. Она действительно понравилась ему, но, увы, судьба решила иначе. Именно после нее он решил больше не приближаться ни к одной девушке, не связывать себя ни малейшей привязанностью к таким хрупким и притягательным живым существам, которые в настоящем являлись источником его жизни. Его, чудовища!
Он смотрел на огонь в камине, который как голодный пес догрызал свою "кость". Он почувствовал его раньше, чем открылась дверь. Его немногословный дворецкий, вошел как всегда бесшумно, и только дверь слегка скрипнула.
- Позаботься об этом, Бернард, - он неопределенно взмахнул руками в сторону двери.
-Конечно, сэр.
Он всегда был предан и почтителен, и находился в их семье уже не первое столетие. Всегда собранный и отстраненный, в меру молчаливый и всегда замечающий любую мелочь, Бернард был идеальным служащим.
- Ваш ужин.
Бернард поставил поднос с одним бокалом, наполненным до краев красной густой жидкостью.
Он давно уже не охотился сам, более того у него был собственный источник еды: целые деревни были на его землях, которые поставляли ему всегда свежую пищу, получая за это соответствующую плату, на которую многие существовали. И давно уже не было потребности в охоте, хотя это и было в его крови. Весь этот азарт и адреналин, кипящий в крови, когда жертва с безумными от страха глазами бежит от него сломя голову в неизвестном направлении, лишь бы не попасть в руки и остаться живым. Усмешка слегка скривила ему рот. Бесполезно, все бесполезно! Если открыта охота, то жертва не уйдет, как бы ни старалась.
Кто-то из оставшихся древних, а их осталось всего четверо, включая последнего, до сих пор предпочитал охотиться, например, Алистер. Этот древний всегда был моральным уродом, даже по их меркам. Он мог подчистую вырезать деревни и села просто ради скуки, не оставляя в живых даже младенцев, особенно младенцев. "Их кровь такая прекрасно нежная на вкус!" - говорил этот "гурман". Но чертов закон о невмешательстве в дела друг друга, если это не касается напрямую спокойствия последнего, то бишь если тебя не трогает каким либо местом, то ты не имеешь права вмешиваться и тем более уничтожать себе подобного твоего ранга. Слишком мало нас осталось! К тому же для уничтожения требовалось проводить собрание древних, где все "за" и "против" обсуждались остальными его членами, и выносилось решение по усмотрению каждого без давления извне. Последнее собрание проводилось более двухсот лет назад, когда пятый древний, Моргалис, решил, что хочет быть единственным господствующим древним и начал нападать на собратьев, в связи с чем был собран совет и вынесено решение по его устранению. На самом деле, древнего крайне сложно убить, но и это возможно. Достаточно лишь иссушить и провести древний ритуал, который знали лишь те, кто остался из пятерки древних. Но и это не единственный способ. Драконы, их извечные противники, тоже знали какой-то способ, но он хранился настолько хорошо, что даже упоминания ни в одном из источников не осталось. Но именно драконы уничтожили в свое время их прародителя, Люциуса, самого первого не просто древнего, а единственного древнейшего вампира, который собирался вогнать мир в тьму и разруху, и стать его единственным властелином. Нынешние древние не обладали и десятой доли его силы, так что можно было делать выводы.
-Благодарю.
Бокал с вином сменился бокалом с кровью. Сделав внушительный глоток, он слегка поморщился. Кровь была с характерным оттенком болезненности. Он подошел к книжному шкафу и, достав оттуда зачарованный кинжал, сделал небольшой надрез на руке над бокалом с вином, из которого только что пил. Несколько капель крови упало в терпкий напиток.
- Дай выпить человеку, который сдал эту кровь. Пусть выпьет полностью. Проследи. И проинструктируй.
- Да, сэр,- невозмутимо проговорил дворецкий и вышел, держа сосуд с вином в руке.
При желании он мог бы по крови узнать всю жизнь сдавшего кровь человека, все мысли и чувства, но не хотел. Хотя когда то это было ему интересно. Сейчас же вызывало только скуку и отвращение. Кровь древнего могла излечивать практически любую человеческую болезнь, но также могла и привести к обращению, если в течение 3 дней после принятия человек по независимым от него причинам умирал. Если человек в итоге обращался, но не хотел существовать таким образом, то он мог попросить своего древнего об освобождении. Если древний считал, что новообращенный ему не нужен, то он исполнял желание последнего. Это было абсолютно безболезненно, даже наоборот, те замирали от восторга и счастья перед последним рывком на перевоплощение в новой жизни, при этом даруя еще больше сил своему прародителю.
Он снова вспомнил последнюю свою охоту, делая последний глоток крови. Вздохнул, с сожалением осматривая пустой бокал. Потом подошел к графину с вином и плеснул немного для того, чтобы, взболтнув, омыть края и сделать последний глоток за этот вечер. Хватит с него сегодня терпкого. И вообще надо бы освежиться. Он растворил створки окна и вышел на балкон. Закат давно скрыл небесное светило. Подойдя к краю балкона, он просто одним махом перепрыгнул перила, и в следующий момент в воздух взвилась крупных размеров летучая мышь.