Аннотация: Текст 1 части 2 книги. Иллюстрации (977 шт.) и комментарии см. ниже, в соответствующих главах
КНИГА ВТОРАЯ
ЗИМНЯЯ ВОЙНА
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ПРИНИМАЙ НАС СУОМИ-КРАСАВИЦА
...Подымайся народ, собирайся в поход,
Барабаны сильней барабаньте!
Музыканты, вперед! Запевалы, вперед!
Нашу песню победную гряньте!..
На земле, в небесах, и на море
Наш напев и могуч и суров:
Если завтра война,
Если завтра в поход,
Будь сегодня к походу готов!..
В. Лебедев-Кумач
1. Чужой земли мы не хотим не пяди...
Ленинград, 26 ноября 1939 г.
...Если хочешь что-то сделать хорошо, делай это сам!
Выполнение особо важного задания, поставленного лично наркомом, начальник Управления НКВД по Ленинградской области комиссар госбезопасности второго ранга Гоглидзе никому передоверить не мог. И взял его на себя.
Вот почему уже целую неделю, забросив многочисленные дела, он мотался вдоль советско-финской границы на замызганной полуторке. В кожаном реглане без знаков различия. Чтобы не светить своими ромбами на всю округу.
- Возле него останови! - приказал шоферу Гоглидзе и показал на маячившего у обочины пограничника с лошадью в поводу.
Полуторка, раскачиваясь и скрипя крытым кузовом, остановилась. Вторая машина, тоже крытая, встала рядом.
Гоглидзе вышел из кабины, небрежно махнул рукой в ответ на приветствие и спросил:
- Все готово, лейтенант?
- Так точно, товарищ комиссар государственной безопасности второго ранга! - козырнув, ответил тот. - Все, как вы приказали. Огневая позиция подготовлена на опушке леса. Резервный погранвзвод в составе десяти бойцов и младших командиров с десяти утра проводит полевые занятия в излучине реки Сестры, в трехстах метрах юго-западнее Майнилы. Ведется пулеметный и винтовочный огонь холостыми патронами. Артиллерийский налет противника обозначается взрывпакетами.
Гоглидзе постучал кулаком по борту полуторки, и из кузова молча посыпались бойцы. Не дожидаясь команды, они принялись выгружать из второй машины, разобранный восьмидесяти двух миллиметровый миномет и ящики с минами.
- Собрать и подготовить к стрельбе, - приказал Гоглидзе и повернулся к лейтенанту. - Отзовите своих людей назад на заставу!
- Есть! - козырнул тот, вскочил на лошадь и ускакал в сторону видневшейся на бугре деревни.
- Окуневич! - позвал Гоглидзе старшего группы.
- Я! - откликнулся тот и подбежал к начальнику.
- Маркировку с мин удалили? - спросил Гоглидзе.
- Так точно!
- Израсходуете один ящик. Когда будете сворачиваться, не забудьте забрать его с собой. И чтоб никаких следов!
- Есть! - приложил ладонь к фуражке майор, и замялся. - Разрешите вопрос, товарищ комиссар госбезопасности второго ранга?
- Ну, что у тебя еще?
- В ящиках, кроме семи осколочных мин, еще две дымовых уложены и одна агитационная. С ними как быть? Тоже израсходовать?
- Нет, эти не трогать. Сдашь обратно, когда в полк вернетесь.
- Есть!
Пока бойцы перетаскивали и устанавливали миномет на огневой позиции, Гоглидзе еще раз осмотрелся.
Участок для проведения акции был подобран довольно удачно, хотя требования, предъявляемые к нему, были очень жесткими.
Во-первых, требовалась открытая для наблюдения с сопредельной стороны местность. Чтобы финские пограничники могли зафиксировать факт обстрела советской территории. Во-вторых, эта местность должна была обеспечить скрытность стрельбы. И, в-третьих, она должна была позволить развернуть перед обстрелом для полевых занятий подразделение из десяти-двадцати красноармейцев - будущих 'жертв наглой провокации финляндской военщины'.
Район Майнилы для этой провокации подходил почти идеально.
Поле, на котором проводились занятия, просматривалось сразу с нескольких сторон, так как находилось в излучине реки, широкой дугой огибающей деревню и погранзаставу, расположенную на ее северо-западной окраине. А позиция миномета располагалась на обратном скате возвышенности и для наблюдения с финской стороны была не доступна. Впрочем, как и с советской. Потому что гражданское население из Майнилы давно было выселено, а вся излучина отгорожена от берега до берега забором из колючей проволоки, проходившим по просеке двумя километрами южнее.
Развернув миномет и подготовившись к стрельбе, расчет уселся на ящики с минами и принялся за сухой паек. На часах было уже два пополудни, и животы подвело у всех. Бойцы, стоявшие в оцеплении с завистью смотрели на товарищей, но в присутствии высокого начальства присоединиться к ним не решались.
Наконец, вдали показался всадник. Этот был давешний лейтенант-пограничник, начальник Майнильской погранзаставы.
Подскакав, лейтенант бросил поводья, спешился и доложил:
- Товарищ комиссар государственной безопасности второго ранга, резервный погранвзвод в полном составе вернулся в расположение части!
- Отлично! - кивнул Гоглидзе, а потом повернулся к расчету, уже построившемуся у своего миномета, и приказал. - Огонь!..
Начальник штаба Ленинградского военного округа командарм второго ранга Мерецков, глубоко задумавшись, стоял у окна своего кабинета. Огромные, махровые, снежные хлопья медленно кружились за холодным стеклом. Осыпая крыши домов, укутывая кусты и деревья, ложась на тротуары и проезжую часть...
Кирилл Афанасьевич тяжело вздохнул.
В конце сентября его сняли с должности командующего войсками округа. Без каких-либо видимых причин. Он ожидал ареста. Но до этого, слава Богу, не дошло.
Новым командующим был назначен Герой Советского Союза командарм первого ранга Жуков, высоко взлетевший после ошеломительного успеха на Халхин-Голе и в Северо-Восточном Китае. А Мерецков остался при нем начштаба.
До этого служить вместе с Жуковым ему еще не приходилось. Бог миловал. Но о его крутом нраве и грубости Кирилл Афанасьевич был наслышан.
А теперь убедился лично...
- Что это за филькина грамота! Кто это писал?! Вы что, совсем тут все охренели?!.. - размахивая пачкой совершенно секретных машинописных листов, орал Жуков. - Молчать!!
Мерецков стоял перед ним, вытянувшись по стойке 'смирно', и молчал.
- Тридцать километров в день! Зимой! По глубокому снегу! В условиях озерно-лесисто-болотистой местности! Мать-перемать!! - в бешенстве врезал кулаком по столу Жуков. - Где данные разведки? Что известно о линии Маннергейма? Как организована оборона противника? Вы что на лыжную прогулку тут собрáлись?!.. Молчать!!
Мерецков молчал.
А что он мог ответить? Что установить такой темп наступления приказал товарищ Сталин? После того, как отверг план, предложенный начальником Генштаба Шапошниковым. Посчитав его излишне осторожным. Потому что план Шапошникова учитывал и характер местности в районе боевых действий, и наличие оборонительных сооружений, и вероятность вмешательства в конфликт третьих стран.
Или сообщить, что план, разработанный штабом округа, Сталин отверг по той же причине - из-за низких темпов наступления и длительных сроков его подготовки?
Мерецков, ясное дело, с товарищем Сталиным спорить не стал (потому что еще не сошел с ума!) и взял, что называется 'под козырек'.
Увеличить темпы? Есть!
Сократить сроки? Есть!
И увеличил. И сократил.
И, похоже, доувеличивался. И досокращался...
О своем назначении Жуков узнал вчера. Во время беседы со Сталиным в Кремле. И сразу вылетел в Ленинград.
Приняв дела у Мерецкова, он первым делом потребовал доложить план предстоящей операции по разгрому Финляндии, уже переработанный штабом округа. Полистал этот 'документ', медленно наливаясь яростью. И взорвался.
- Кто это писал?! Соотношение сил в наступлении должно быть не меньше трех к одному! Это любой курсант знает! А тут что?! Один и три к одному!.. Отвечать!!
- По танкам тридцать к одному, товарищ командующий...
- Молчать!!.. Причем тут танки! Тут вам не Европа! Леса, озера и болота! Дорог раз-два и обчелся! На марше бригада растянется! И режь ее на части, где хочешь! - орал Жуков. - Кто разрабатывал этот план? Прежний начальник штаба?! Арестовать! А ты куда смотрел?!.. Молчать!!
Мерецков молчал. Потому что этот самый план разрабатывался под его личным руководством. Да, он выполнял указания товарища Сталина. Но ссылаться на это было категорически нельзя!
Во-первых, потому, что товарищ Сталин, несмотря на свой гигантский опыт и энциклопедические знания во всех областях народного хозяйства, все-таки кадровым военным не был. Кадровым военным был командарм второго ранга Мерецков. И по долгу службы, не говоря уже о партийном долге, обязан был указать на нереальность сталинских требований. Но сделать этого не посмел.
А во-вторых, если Жуков считает переработанный план 'филькиной грамотой', значит, так считает сам товарищ Сталин, который его сюда и назначил! А это значит, что там, наверху, все опять переиграли. И начались поиски козлов отпущения.
В старинную русскую игру, кто начальник, а кто дурак, Кирилл Афанасьевич играть умел не хуже других. Иначе вовек до своих ромбов не дослужился бы. Поэтому и молчал. В тряпочку.
- Начальника оперативного отдела арестовать и под трибунал! Начальника разведотдела арестовать немедленно! Врагов пригрел!!
- Мы сейчас же устраним все ошибки, товарищ командующий Герой Советского Союза, - запинаясь, пробормотал Мерецков.
- Это не ошибки, товарищ командарм, - вдруг понизил голос до ледяного шепота Жуков. - Это сознательное вредительство, - он прищурился. - Приказываю! Арестовать! Всех причастных! И под трибунал!
- Слушаюсь, товарищ командующий Герой Советского Союза!
- Даю тебе сутки на предварительный расчет людских и материальных ресурсов, необходимых для проведения операции, - сквозь зубы процедил Жуков, а потом рявкнул. - Все!.. Кругом!.. Марш!!
Мерецков четко, по уставу, повернулся налево-кругом и строевым шагом вышел из кабинета. Который еще час назад был его собственным...
Хуже всего было то, что в глубине души он понимал, что Жуков, в общем-то, прав.
Командарм первого ранга Шапошников предложил очень хороший план. И остался при своем мнении, даже когда Сталин его раскритиковал.
Командарм второго ранга Мерецков предложил план немногим хуже. Но отстоять в Кремле свою точку зрения не смог. И даже не пытался...
Потому что Шапошникова, в отличие от Мерецкова и остальных военных, Сталин глубоко уважал и очень высоко ценил! Настолько, что даже обращался к нему не по фамилии, а по имени-отчеству. Так что такую роскошь, как собственное мнение, Борис Михайлович себе позволить мог. В отличие от остальных.
Мерецков снова вздохнул и прислонился лбом к оконному стеклу.
Штабное дело Кирилл Афанасьевич знал и любил...
До назначения на должность командующего военным округом в прошлом году, всю свою службу, девятнадцать лет из двадцати одного, он провел на штабных должностях.
Летом восемнадцатого года, под Казанью, комиссар красногвардейского отряда Мерецков был тяжело ранен. Когда заменил погибшего командира и поднял бойцов в новую атаку. А после излечения, несмотря на рапорт с просьбой отправить на фронт, был зачислен слушателем в Военную академию Генштаба.
Впрочем, повоевать ему еще довелось. Во время летних стажировок. В качестве начальника штаба кавалерийской дивизии. Сначала четвертой Петроградской Краснознаменной, а затем шестой Чонгарской Красной. В штабе Мерецков не отсиживался и еще два раза был ранен.
В феврале двадцать восьмого, в честь десятилетия РККА, за отличия в годы Гражданской войны его наградили орденом Красного Знамени.
После войны он продолжал служить в штабах. Был помначштаба стрелкового корпуса, начштаба кавдивизии, заместителем начальника, а затем начальником штаба Московского и Белорусского военных округов, начальником штаба Отдельной Краснознаменной Дальневосточной армии. И, наконец, заместителем начальника Генштаба. После девятимесячной спецкомандировки в Испанию.
В Испании 'генерал Петрович' был советником начальника Генерального штаба республиканской армии. Оборона Мадрида, битва на Хараме, Гвадалахарское сражение, наступление на Теруэль, Уэску и Сарагосу были спланированы и проведены под его непосредственным руководством.
В конце мая тридцать седьмого года комдив Мерецков вернулся на Родину. Получил очередное воинское звание 'комкор', ордена Ленина и Красного Знамени.
И жестокий шок.
В Гражданскую он сражался в рядах Первой Конной армии. И навсегда остался первоконником. Поэтому держал сторону Буденного и Ворошилова в многолетней подковерной борьбе конармейцев с представителями кавкорпуса червонного казачества. Разгром 'червонцев' и арест их лидера, комкора Виталия Примакова, Кирилл Афанасьевич воспринял как победу. Потому что даже представить себе не мог, что за этим последует.
А последовало много чего...
Примаков дал исчерпывающие показания. И начались аресты высшего комсостава.
Масла в огонь подлил меморандум президента Чехословацкой республики Бенеша, вскрывший разветвленный военно-фашистский заговор в Красной Армии.
Начальник Политуправления РККА Гамарник застрелился. Были арестованы маршал Тухачевский, командармы первого ранга Уборевич и Якир. И многие другие. Специальное судебное присутствие Верховного суда СССР приговорило всех подсудимых к расстрелу. Их близкие родственники, включая родителей, братьев и сестер были репрессированы, жены и совершеннолетние дети расстреляны, а несовершеннолетние сданы в детдом. Как члены семьи изменника Родины.
Расширенное заседание Военного совета при наркоме обороны, состоявшееся сразу же после суда над Тухачевским и его подельниками, произвело на Мерецкова очень тягостное впечатление. Выступающие клялись в верности партии и яростно обвиняли своих расстрелянных сослуживцев во всех смертных грехах. Однако это никому не помогло. И за два минувших года большая часть присутствовавших на том заседании командиров и комиссаров сами были арестованы. И осуждены.
Кирилл Афанасьевич хорошо знал и поддерживал деловые и дружеские связи с большинством из них. Не говоря уже о многолетней службе под командованием ныне разоблаченных врагов народа Уборевича и Блюхера.
До сих пор принадлежность к первоконникам и давнее знакомство с Буденным, Ворошиловым и Сталиным спасало его от ареста. Однако никаких иллюзий по этому поводу Мерецков не питал. Понимая, что за ним могут придти в любой момент.
Жить под дамокловым мечом было очень тяжело. Но страшила его не собственная гибель. Пули Кирилл Афанасьевич не боялся. Три войны прошел как-никак. Его мучили мысли о судьбе жены и сына.
Если его расстреляют, Дусю тоже не пожалеют. А Володьку отправят в детдом. В лучшем случае. Потому что ему уже пятнадцать.
Лучше не думать об этом!
Усилием воли командарм выбросил из головы тяжкие мысли и вернулся к столу...
План наступательной операции, само собой, был переделан. В кратчайший срок. Генштабистами, прибывшими из Москвы для пополнения разгромленного Жуковым оперативного отдела штаба округа.
Обескровленный арестами разведотдел также был срочно укреплен опытными работниками пятого (разведывательного) управления Генштаба и резко активизировал деятельность по сбору данных о вооруженных силах Финляндии и фортификационных сооружениях на Карельском перешейке.
Были задействованы в полном объеме и агентурная, и войсковая разведка.
Самолеты-разведчики, не взирая на протесты финской стороны, провели тщательную аэрофотосъемку долговременных укреплений в полосе предстоящего наступления от Финского залива до Ладожского озера.
От Териоки до Виипури. От Виипури до Тайпале.
Кроме этого, по просьбе Жукова, к сбору разведывательной информации была подключена резидентура Разведупра не только в Скандинавии, но и по всей Европе. А также резиденты иностранного отдела НКВД, агентура Коминтерна и наркоминдела. И даже советская внешнеторговая компания 'Амторг Трейдинг Корпорейшн'. Времени у них было немного. Но приложенные усилия принесли свои плоды, а жертвы, неизбежные в ходе такого аврала, были оправданными...
А ведь, Жуков был прав, снова подумал Мерецков. Предыдущий план операции действительно никуда не годился.
Разве что на случай всеобщего восстания финского рабочего класса в союзе с трудовым крестьянством против собственных буржуев, горько усмехнулся он. Хотя на это, судя по справке, предоставленной Коминтерном, надежд было маловато.
Финский рабочий класс и трудовое крестьянство, поддавшись националистической пропаганде и позабыв о классовой солидарности, полностью перешли на сторону капиталистов и поголовно вступили в 'Шюцкор' и 'Лотту Свярд'. Поэтому о триумфальном шествии под красным знаменем, как это было полтора месяца назад во время освободительного похода в Польшу, пришлось забыть.
Финны воевать умеют. Еще в Гражданскую это доказали.
В начале октября в Финляндии прошли внеочередные осенние маневры. Фактически это была скрытая мобилизация. За две недели вооруженные силы увеличились более чем на двести пятьдесят тысяч человек. В сжатые сроки по всей стране были созданы многочисленные учебные центры по переподготовке запасников.
В мирное время сухопутные войска Финляндской республики состояли из трех пехотных дивизий (три пехотных и один легкий артиллерийский полк в каждой), отдельного пехотного полка, кавбригады, трех авиаполков (бомбардировочного, смешанного и истребительного), одного тяжелого артполка и двух зенитных. Кроме того, имелся батальон связи, саперный и бронетанковый батальоны, а также несколько отдельных самокатных егерских батальонов. Всего около тридцати пяти тысяч солдат и две с половиной тысячи офицеров.
После проведения мобилизации и развертывания в сухопутных войсках насчитывалось уже три корпуса (по три пехотных дивизии в каждом), четыре пехотных и одна кавалерийская бригада, более десяти полевых и тяжелых артдивизионов. А также тридцать пять отдельных егерских подвижных батальонов и батальонов Береговой обороны, более двадцати отдельных пехотных, пограничных, егерских подвижных рот, более тридцати отдельных саперных рот и двадцати отдельных рот связи. Кроме того, в тылу формировались еще три резервные пехотные дивизии. Всего около трехсот тысяч человек, тридцать легких танков, тысяча орудий, триста пятьдесят минометов, четыре тысячи ручных и две с половиной тысячи станковых пулеметов.
Мало того, вся эта силища вдобавок к этому еще и зарылась в землю, укрывшись за бетонными стенами и бронеколпаками ДОТов линии Маннергейма...
Мерецков сел за стол, тяжело оперся локтями на карту Карельского перешейка с нанесенными на нее последними разведданными и сжал виски руками.
Теперь он понимал, почему правительство Финляндии так упорно не соглашалось отодвинуть границу от Ленинграда. Хотя Советский Союз и предлагал в качестве компенсации вдвое большую территорию на другом участке.
А дело было в том, что новая граница должна была пройти севернее укрепрайона, на строительство которого финны потратили двадцать лет и полмиллиарда марок. Причем и деньги, и время были потрачены не зря. Потому что линия Маннергейма, как оказалось, ни в чем не уступала линии Мажинó.
Оперативная зона заграждений. Главная оборонительная полоса. Отсечные позиции. Полоса тактических резервов. Выборгская тыловая позиция из трех линий. Опорные пункты и узлы сопротивления с тщательно продуманной системой флангового, косоприцельного и фронтального огня. Развитая сеть противопехотных и противотанковых препятствий по переднему краю и в глубине, с огневым обеспечением подступов. Десятки много-амбразурных долговременных огневых точек. Сотни замаскированных дерево-земляных огневых точек и убежищ, стрелковых и пулеметных ячеек. Десятки километров окопов, лесных завалов, многорядных проволочных заграждений, минных полей, надолбов, рвов и эскарпов.
И все это применительно к местности - господствующим высотам, глубоким лощинам, обширным лесным массивам, бесчисленным незамерзающим болотам, речкам и озерам. Плюс шестидесяти километровый Саймаанский канал - водоподпорная плотина и двенадцать заминированных, готовых к подрыву, шлюзов с общей разницей уровня воды более семидесяти пяти метров.
Когда были дешифрованы аэрофотоснимки и стали поступать донесения разведотдела штаба округа, доклады, сводки и разведывательные спецсообщения пятого управления Генштаба и ИНО НКВД, Мерецков схватился за голову.
Потому что, вне сомнений, это была лишь надводная часть айсберга.
Но и того, что было уже вскрыто, с лихвой хватило бы для приговора. Если бы наступление проводилось в расчете на триумфальное шествие. Потому что тогда, умывшись кровью, войска округа полегли бы еще в предполье...
Первого ноября Мерецков доложил членам военного совета о последних коррективах, внесенных в план предстоящей операции в связи с поступившей разведывательной информацией. А пару дней спустя их вызвали в Москву. Для доклада по этому же вопросу членам Политбюро и руководству наркомата обороны.
Докладывал командарм первого ранга Жуков.
Взяв указку, он подошел к крупномасштабной карте Северной Европы, висевшей на стене сталинского кабинета:
- Учитывая значительную протяженность советско-финской границы, а также большую разницу географических и климатических условий Карельского и Северного театров военных действий, считаю целесообразным, - решительно начал он, - сформировать Командование Северо-Западным направлением и три фронтовых объединения: Ленинградский, Карельский и Северный фронты. Ленинградский фронт - на Карельском перешейке, от Финского залива до Ладожского озера, - провел указкой по карте Жуков. - Карельский фронт - от Ладожского озера до Костамукши. Северный фронт - от Костамукши до Баренцева моря.
Командование Северо-Западным направлением предлагаю сформировать на базе штаба Ленинградского военного округа, - повернулся он к Сталину, мерно расхаживающему по ковровой дорожке с трубкой в руках. - А управления фронтов - на базе высвободившихся после окончания боевых действий в Китае фронтовых управлений: Приморского, Дальневосточного и Забайкальского. По согласованию с Генштабом и Ставкой Главнокомандования Красной Армии на Дальнем Востоке в округ уже переброшен ряд соединений, получивших ценный боевой опыт по прорыву долговременных оборонительных сооружений.
Главный удар предлагаю нанести в полосе Ленинградского фронта в направлении на Виипури, - махнул указкой Жуков. - И далее вдоль побережья Финского залива на Котку и Хельсинки силами Первой Отдельной Краснознаменной армии в составе девяти стрелковых дивизий, одной тяжелой танковой бригады, двух легкотанковых и одной стрелково-пулеметной бригады - в первом эшелоне, и Тринадцатой армии в составе трех стрелковых и двух мотострелковых дивизий, шести воздушно-десантных бригад, двух легкотанковых, стрелково-пулеметной и мотоброневой бригады при поддержке Первой и Третьей Отдельных авиационных армий Резерва Главного Командования и Краснознаменного Балтийского флота - во втором. Седьмая армия в составе шести стрелковых дивизий и одной легкотанковой бригады при поддержке Ладожской военной флотилии, - указка Жукова переместилась правее. - Нанесет вспомогательный удар в направлении на Кексгольм.
Войска Карельского фронта наносят два удара. Первый - силами Девятой армии в составе четырех стрелковых и двух кавалерийских дивизий в направлении на Каяани и далее на Оулу. И второй - силами Восьмой армии в составе шести стрелковых дивизий и легкотанковой бригады при поддержке Ладожской военной флотилии вдоль побережья Ладожского озера на Сортавала.
Войска Северного фронта также наносят два удара. Первый - силами Третьей Отдельной Краснознаменной армии в составе трех стрелковых, двух мотострелковых и двух кавалерийских дивизий, двух легкотанковых, стрелково-пулеметной и мотоброневой бригады в направлении на Кемиярви, Рованиеми, Кеми и далее на Оулу, с целью перерезать железную дорогу Тампере - Кеми и прекратить военные поставки в Финляндию из Швеции и Норвегии. А второй - силами Четырнадцатой армии в составе трех стрелковых и одной горно-стрелковой дивизии, а также мотоброневой бригады при поддержке Северного флота на Петсамо и в направлении на Ивало и далее на Соданкюля, - Жуков опустил указку и снова повернулся к Сталину.
- В настоящее время, - продолжил он. - в округе сформировано пять армейских управлений (Седьмая, Восьмая, Девятая, Тринадцатая и Четырнадцатая армии) и двадцать корпусных (одиннадцать стрелковых, два мотострелковых, два кавалерийских, два воздушно-десантных и три танковых корпуса). Кроме этого, с Дальнего Востока переброшены еще два армейских управления (Первая и Третья Отдельные Краснознаменные армии).
По состоянию на первое ноября на финской границе нами сосредоточено тридцать четыре стрелковых, четыре мотострелковые, одна горно-стрелковая и четыре кавалерийских дивизии. Одна тяжелая и семь легкотанковых бригад, три мотоброневых и три стрелково-пулеметных бригады. Двадцать девять корпусных артполков (в том числе четыре тяжелых, семь гаубичных и два крупнокалиберных гаубичных артполка), одиннадцать артполков Резерва Главного Командования (в том числе девять большой мощности). Семнадцать авиабригад (в том числе две бомбардировочных, шесть скоростных бомбардировочных, две легких бомбардировочных, три смешанных и четыре истребительных) и шесть воздушно-десантных бригад. А также две отдельные авиационные армии Резерва Главного Командования.
В составе Краснознаменного Балтийского флота, Ладожской военной флотилии и Северного флота насчитывается... - Жуков не удержался и заглянул в папку.
Сталин молча усмехнулся в усы.
- Насчитывается, - как ни в чем, ни бывало, продолжил доклад Жуков. - Сто одиннадцать боевых кораблей (в том числе два линкора, один крейсер, два лидера эскадренных миноносцев, восемнадцать эскадренных миноносцев, тридцать два сторожевых корабля и сорок шесть тральщиков), сто двадцать катеров и шестьдесят пять подводных лодок. А также четыреста шестьдесят пять самолетов. В стационарных, железнодорожных и зенитных батареях Береговой обороны имеется более двухсот сорока артиллерийских орудий.
Общая численность войск составляет более девятисот тысяч человек, три с половиной тысячи танков, десять тысяч орудий, пять тысяч минометов и две тысячи двести самолетов. Таким образом, созданная нами группировка превосходит противника по живой силе - в три раза, по орудиям - в десять, по минометам - в пятнадцать, по самолетам - в двадцать, а по танкам - в сто раз!
На проведение операции по нашим расчетам потребуется четыре недели. Все мероприятия по подготовке наступления, включая переброску с Дальнего Востока дополнительных частей и соединений, будут завершены к концу ноября. В случае принятия решения о назначении начала операции на первое декабря, боевые действия можно будет завершить еще до Нового Года.
У меня все, товарищ Сталин.
- Ну, что же, - немного помолчав, сказал тот. - Это хорошо, что у нас имеется такое солидное преимущество в живой силе и технике. Я думаю, надо утвердить план боевых действий, предложенный Ленинградским округом. Садитесь, товарищ Жуков.
Сталин медленно прошелся вдоль стола. Вернулся назад. Постоял, раскуривая потухшую трубку... В кабинете стояла плотная тишина. Только паркет еле слышно поскрипывал под сапогами вождя.
Куранты на Спасской башне за окном гулко пробили полночь.
- Командующим Северо-Западным направлением, - заговорил, наконец, Сталин. - Политбюро предлагает назначить, товарища Тимошенко. Который хорошо зарекомендовал себя на посту Главнокомандующего на Дальнем Востоке, - Тимошенко поднялся и замер по стойке 'смирно', - Садитесь, товарищ Тимошенко, - махнул трубкой Сталин. - А его заместителем назначить товарища Апанасенко. Они с Тимошенко хорошо сработались. Садитесь, товарищ Апанасенко, - сказал он поднявшемуся командарму. - Командующими фронтами Политбюро предлагает назначить товарищей Жукова, Яковлева и Конева, - все трое встали. - Садитесь, товарищи, - кивнул Сталин и опять принялся расхаживать взад-вперед.
- Переговоры с финской делегацией зашли в тупик, - продолжил он, немного погодя. - Финское руководство, видимо, не понимает всей серьезности ситуации. Оно, видимо, считает свой укрепрайон на Карельском перешейке неприступным, - он подошел к карте и всмотрелся. - Линия Маннергейма, действительно, сильно укреплена. Кое-кто даже считает, - повернулся он к присутствующим. - Что она лучше укреплена, чем французская линия Мажинó и германская линия Зигфрида.
Мерецков сделал непроницаемое лицо. Он никому не высказывал своего мнения! Откуда Сталин мог узнать?!
- И они правы, - покачал головой Сталин. - В настоящий момент линия Маннергейма, действительно, самая укрепленная оборонительная полоса в мире... С тех самых пор, как Красная Армия взяла штурмом укрепрайоны, возведенные японскими милитаристами на наших дальневосточных границах. Японские милитаристы тоже думали, что их укрепрайоны неприступны, - усмехнулся он. - Но Красная Армия доказала всему миру, что неприступных укрепрайонов не бывает.
Присутствующие, словно очнувшись, зашевелились и одобрительно зашумели. Кто-то даже хохотнул, потешаясь над самонадеянными самураями. И финнами.
Сталин подождал, пока шум немного уляжется, и продолжил:
- Полагаю, что дата, предложенная товарищем Жуковым, вполне подходит для начала наступательной операции, - он посмотрел на Молотова. - Что вы на это скажете, товарищ Молотов? Сможет ли наркомат иностранных дел растянуть переговоры с представителями Финляндской республики еще на четыре недели? До первого декабря?
- Сможем, товарищ Сталин, - ответил тот. - Лишь бы финны не сдались раньше времени и не согласились на наши требования.
- А вы постарайтесь сделать так, чтобы они не согласились. Вернитесь к обсуждению статуса Аландских островов. Потребуйте уступки Петсамо. Поднимите вопрос об аренде аэродромов и якорных стоянок, как мы это сделали в Прибалтике.
- Мы сегодня же подготовим новые предложения и немедленно доведем их до финской стороны, - сказал Молотов.
- Это хорошо. Однако существует еще одна серьезная внешнеполитическая проблема, которая требует решения, - Сталин прошелся по кабинету и остановился напротив наркома внутренних дел Берия. - Финляндия еще в тридцать пятом году провозгласила нейтралитет. И до сих пор неуклонно его придерживается. Советский Союз борется за мир. Мы не можем начать наступательную операцию против нейтральной страны, - прищурился вождь. - Поэтому Политбюро считает, что финны должны первыми совершить акт неспровоцированной агрессии по отношению к Советскому Союзу. Чтобы Лига Наций убедилась в их двуличии. Товарищ Берия, доложите Политбюро свои соображения по этому вопросу.
- Финская белогвардейщина сосредоточила огромные силы в непосредственной близости к Ленинграду, товарищ Сталин, - поднялся тот. - Ситуация накаляется с каждым днем. Командование Белоостровского погранотряда каждый день докладывает о непрекращающихся провокационных выходках финнов.
- Для того чтобы Лига Наций признала Финляндию агрессором, одних выходок недостаточно, товарищ Берия. Нужен акт явной агрессии. Например, артиллерийский или минометный обстрел мирных советских населенных пунктов с финской территории, повлекший за собой жертвы среди гражданского населения или военных.
- Я понял, товарищ Сталин, - сказал Берия. - Артиллерийские и минометные батареи финнов расположены всего в нескольких километрах от границы. Поэтому не будет ничего удивительного, если они внезапно обстреляют одну из наших погранзастав в районе Белоострова или Майнилы.
- Передайте пограничникам, чтобы они ни в коем случае не поддавались ни на какие провокации до конца ноября... - Сталин на секунду задумался. - Скажем, до двадцать седьмого ноября... Или двадцать шестого.
- Слушаюсь, товарищ Сталин, - кивнул Берия.
Это совещание в Кремле состоялось третьего...
Взгляд Мерецкова упал на перекидной календарь. На календаре было двадцать шестое ноября одна тысяча девятьсот тридцать девятого года.
Громкий дребезг телефонного звонка вывел его из задумчивости. Надрывался один из прямых телефонов.
Мерецков снял трубку. Звонил член военного совета округа, первый секретарь Ленинградского обкома и горкома ВКП(б), секретарь ЦК и член Политбюро Жданов:
- Здравствуйте, товарищ Мерецков!
- Здравия желаю, товарищ Жданов!
- Час назад северо-западнее Майнилы, одна из наших погранзастав была внезапно обстреляна с финской территории артиллерийским огнем! - Жданов не мог скрыть своего возмущения наглой провокацией финляндской военщины. - Было произведено семь выстрелов! Убито четыре пограничника, ранено девять! Наркоминдел уже направил финскому правительству ноту протеста с требованием незамедлительно отвести свои войска на двадцать пять километров от границы на Карельском перешейке, чтобы исключить возможность новых провокаций.
- А командующий округом в курсе? - спросил Мерецков.
- Да. Я только что с ним разговаривал. Военный совет принял решение о приведении в боевую готовность всех частей и соединений округа. Подготовьте соответствующий приказ и, как только он будет подписан, немедленно доведите до всех командиров и комиссаров!
- Слушаюсь, товарищ член военного совета!
2. Постоим за мир и за советский народ...
Ленинградский фронт, конец ноября 1939 г.
...Весь ноябрь стояла нелетная погода - низкая облачность, в течение дня осадки в виде дождя и мокрого снега, видимость до ста метров.
А тридцатого числа выдался на редкость ясный день. Как по заказу.
Рано утром на всех аэродромах Ленинградского и Московского военных округов заревели авиационные двигатели. И вскоре в небо один за другим стали взмывать истребители и подниматься скоростные, дальние и тяжелые бомбардировщики. Построившись на кругу, клинья краснозвездных эскадрилий собрались в полки и неспешно двинулись в сторону Карельского перешейка...
К этому времени СССР и Финляндская республика окончательно разошлись во мнениях относительно Майнильского инцидента. В ответной ноте финны настаивали на своей невиновности, беззастенчиво утверждая, что выстрелы были произведены с советской пограничной полосы. Основываясь на явно подтасованных материалах собственного расследования, правительство Финляндии отклонило протест Советского Союза и его справедливое требование об отводе финских войск от границы. Вместо этого оно порекомендовало провести совместное расследование в соответствии с Конвенцией о пограничных комиссарах и высказало встречное, беспрецедентное по наглости, предложение об отводе войск обеими сторонами.
В новой ноте, опубликованной в газете 'Правда' двадцать восьмого ноября, правительство СССР указало на то, что обоюдный отвод войск является совершенно неприемлемым, поскольку советские воинские части отойдут к предместьям Ленинграда, в то время как крупным центрам Финляндии ничего не будет угрожать. Финское предложение расценивалось советской стороной как издевательское и глубоко враждебное, призванное довести до крайности кризис в отношениях между обеими странами. В связи с чем, Советский Союз заявил о том, что считает себя свободным от всех обязательств, вытекающих из пакта о ненападении.
Двадцать девятого ноября замнаркома иностранных дел Потемкин вручил финскому посланнику очередную (и последнюю!) ноту, в которой говорилось, что ввиду сложившегося положения, ответственность за которое полностью ложится на правительство Финляндской республики, 'правительство СССР не может больше поддерживать нормальных отношений с Финляндией, и вынуждено отозвать из Финляндии советских политических и хозяйственных представителей'.
Это означало окончательный разрыв дипломатических отношений.
Финский посланник Ирне-Коскинен попытался, было, передать Потемкину ответ на предыдущую ноту, в котором содержалось согласие Финляндии на отвод своих войск с Карельского перешейка. Но замнаркома отказался принять этот документ, заявив, что последняя нота правительства СССР исчерпывает все вопросы, которые стояли между советским правительством и нынешним правительством Финляндии. После чего сообщил господину посланнику, что не смеет больше его задерживать.
В конце концов, финская нота все-таки была отослана в наркомат иностранных дел. Однако на последующие события это не оказало никакого влияния.
В двадцать три часа в части и соединения, сосредоточенные на советско-финской границе, поступил приказ о наступлении, которое было назначено на восемь утра. А ровно в полночь с сообщением о возмутительных провокациях финляндской военщины по радио выступил председатель Совета Народных Комиссаров Молотов:
- Единственной целью наших м-мероприятий, - слегка заикаясь, сказал он. - Является обеспечение безопасности Советского Союза и особенно Ленинграда, с его трех с половиной миллионным населением. В современной, накаленной международной обстановке решение этой жизненной и неотложной задачи государства мы не можем поставить в зависимость от злой воли нынешних финских правителей!..
В заключение Молотов заявил, что правительство Советского Союза дало распоряжение Красной Армии решительно пресекать все вылазки врага.
Митинги на заводах и фабриках, колхозах и совхозах по всей стране начались в три часа ночи. Впрочем, в Уэлене и Ванкареме уже пробило полдень, а в Норильске и Новосибирске - семь утра.
- Не просунуть финским свиньям свое рыло в советский огород! На удар провокаторов войны ответим тройным ударом! Горе тем, кто встанет на нашем пути! - гневно заявляли с трибуны рабочие и работницы, колхозники и колхозницы, инженеры, врачи и учителя. Коммунисты, комсомольцы и беспартийные большевики.
Сразу после побудки во всех ротах, эскадронах, батареях, эскад-рильях, командах, кораблях, складах, штабах, управлениях и учреждениях от Кронштадта до Мурманска, был зачитан приказ командующего Северо-Западным направлением командарма первого ранга Тимошенко и члена военного совета Жданова: 'Товарищи, красноармейцы, командиры, комиссары и политработники! Терпению советского народа и Красной Армии пришел конец. Пора проучить зарвавшихся и обнаглевших политических картежников, бросивших наглый вызов советскому народу, и в корне уничтожить очаги антисоветских провокаций и угроз Ленинграду! Выполняя священную волю Советского Правительства и нашего Великого Народа, приказываю! Войскам Ленинградского, Карельского и Северного фронтов перейти границу, разгромить финские войска и раз и навсегда обеспечить безопасность северо-западных границ и города Ленина - колыбели пролетарской революции!'
В восемь ноль-ноль по всей советско-финской границе загрохотали орудийные залпы. А с неба посыпались фугасные авиабомбы. Мощный огневой вал покатился по карельской земле, открывая путь пехоте и танкам сквозь минные поля, надолбы и бесконечные ряды колючей проволоки.
Потому что дипломаты договориться не сумели. И тогда заговорили пушки.
Началось...
За Китай Коневу дали орден Красного Знамени.
И это было очень обидно! Потому что и Тимошенко, и Жуков, и Штерн (и даже Яковлев!) получили ордена Ленина, а Юмашеву так, вообще, присвоили звание Героя!
Оно, конечно, понятно. Тимошенко - Главком. А это святое! Юмашев все японские линкоры перетопил. Яковлев взял Бэйпин, Штерн - Харбин, а Жуков - Порт-Артур.
А он взял Муданьзвянь...
Конев поморщился. Хорошо, хоть Красное Знамя дали, а не Красную Звезду! Или медаль 'За боевые заслуги'.
За взятие Муданьзвяня...
И за то, что почти две недели провозился с самурайскими укрепрайонами. Вместо того чтобы вскрыть их за несколько суток (и положить при этом половину бойцов!).
Ну и ладно! Зато он, в отличие от некоторых, на самом деле разгромил врага, как в песне поется - малой кровью, могучим ударом!
В качестве некоторой компенсации ему досрочно присвоили очередное воинское звание. Что, впрочем, не очень утешало. Потому что это же звание дали Штерну. И Жукову. Который еще в июле был комдивом. А потом за три месяца допрыгал до командарма первого ранга. И весь обвешался орденами. Как новогодняя елка.
И стал о себе чрезвычайно высокого мнения.
Ничего! Товарищ Сталин лихо его на место поставил! Все слышали, как Жуков зубами скрипел. На совещании в начале ноября. Когда Командующим направлением назначили не его, а Тимошенко. Только дурак не догадался бы, на что Жуков намекал в своем докладе, предлагая сформировать Северо-Западное направление на базе ЛенВО. Которым сам и командовал!
А товарищ Сталин, раз, и Тимошенко назначил! А замом к нему - Апанасенко! А Жукова - в Мурмáнск! На Северный Ледовитый! Чтобы чуть-чуть поостыл!
Нет, есть все-таки справедливость на свете!
Поэтому брать линию Маннергейма будет он - командарм первого ранга Конев! Потому что знает, как это сделать. И сделает в наилучшем виде! А потом возьмет Виипури. И Котку! И Хельсинки!! Потому что Жукову до Хельсинки, с севера на юг, тысячу триста километров пилить. С боями. А ему только двести пятьдесят!
Хотя, зная Жукова, можно ожидать, что он рванет на юг изо всех сил. А силы у него немалые - около восьмисот танков и две сотни броневиков! Поэтому он вполне может прорваться и взять Хельсинки раньше него, Конева. Пока он, Конев, будет финские УРы прогрызать. И опять получится как в Маньчжурии.
Ну, уж нет!
Штерн взял Харбин одной воздушно-десантной бригадой. При поддержке двух речных мониторов. А у него - целых шесть таких бригад! И КБФ в придачу.
Как только Попов прорвется к Виипури и выйдет на оперативный простор, надо будет сразу бросить парашютистов на Хельсинки. И морскую пехоту. При поддержке Краснознаменного Балтийского флота. А перед этим уничтожить финские броненосцы. Чтобы не сорвали десант. И подавить береговые батареи на островах вокруг Хельсинки. Чем Трибуц и займется в первую очередь! И Рычагов, и Тхор с Полыниным. Когда с линией Маннергейма закончат.
В соответствии с планом операции на преодоление предполья и выход к главной оборонительной полосе линии Маннергейма отводилось два дня. Затем следовала трехдневная оперативная пауза, предназначенная для перегруппировки войск и подготовки к прорыву. Разведка боем, вскрытие системы огня противника и уточнение расположения вражеских ДОТов и ДЗОТов. Для их последующего уничтожения. На третьем этапе операции планировался прорыв главной полосы обороны (семь - восемь дней), полосы тактических резервов и тыловой позиции (три - четыре дня). На пятнадцатый день операции, после выхода Первой Отдельной Краснознаменной армии к Койвисто, Хонканиеми и Вуосалми, намечалась переброска нескольких стрелковых дивизий по льду Выборгского залива в обход Виипури с целью его полного окружения.
Итого, на все про все, две - две с половиной недели.
А вот, уже после этого можно и парашютистов на Хельсинки кинуть! И морячков!
Жуков наизнанку вывернется, но добраться за это время до финской столицы не успеет. Тут тебе не Гоби! Не пустыня, одним словом! По сто километров в день не получится! Укрепрайонов у финнов вдоль побережья Ботнического залива, правда, нет. Зато водных преград более чем достаточно. И рек, и озер. Так что придется повозиться!
Поэтому не видать Жукову Хельсинки, как своих ушей!
Впрочем, Жуковский рывок ему, Коневу, очень даже на руку. Потому что все внимание на себя оттянет. Когда Жуков попрет на юг, финны так обделаются, что тут же все, что можно, на север перебросят!
А пока, суть да дело, Попов возьмет Виипури. И откроет дорогу Рябышеву. Задача которому уже поставлена. Ввести в прорыв десятый стрелковый, пятьдесят шестой мотострелковый и десятый танковый корпуса и на четвертый день наступления взять Котку, на шестой - Лахти и Порвоо, а на седьмой - Хювянкяя и Хямеэнлинна. После чего, если Жуков еще не подтянется, развивать наступление на Тампере, Пори и Турку.
Что, впрочем, может уже не понадобиться. Потому что любая нормальная страна, потеряв столицу и большую часть своей территории, должна сдаться и подписать полную и безоговорочную капитуляцию.
Хотя, если он правильно понял, будет подписана не капитуляция, а договор о дружбе и сотрудничестве между СССР и Демократической Финляндской Республикой (с протоколом о взаимной безопасности). Даром что ли в полосе его фронта развернута Финская Народная Армия! Под командованием комдива Акселя Моисеевича Антилы, по совместительству министра обороны ДФР.
Но это потом. Для начала надо прогрызть линию Маннергейма.
Месяц, который у него был на подготовку к прорыву, Иван Степанович потратил не зря. И успел сформировать девять отдельных инженерных батальонов особого назначения (ОтИБОН). По одному в каждой стрелковой дивизии первого эшелона.
В состав ОтИБОНа - Конев усмехнулся, представив, как переиначат это название бойцы (хотя в сущности его и переиначивать было не надо, итак годилось!) - входила отдельная саперная рота (три взвода - группы подрыва ДОТ), отдельная разведрота (три взвода - группы подрыва ДЗОТ) и три мотострелковых роты.
В качестве усиления каждому ОтИБОНу придавались: отдельная танковая рота (десять средних танков Т-28), отдельная огнеметная рота (десять химических танков ОТ-130), отдельный гаубичный артиллерийский дивизион РГК (четыре восьмидюймовых гаубицы Б-4) и отдельная крупнокалиберная батарея особой мощности Резерва Главного Командования (две одиннадцатидюймовых мортиры БР-5 или две двенадцатидюймовых гаубицы БР-18).
Учитывая данные разведки, указывающие на большую глубину противопехотных и противотанковых заграждений (до сорока пяти линий колючей проволоки и надолбов на особо важных направлениях!), прикрытых плотным пулеметным огнем, основной проблемой при прорыве финской обороны являлось обеспечение подхода саперов вплотную к вражеским долговременным огневым точкам.
Пришлось поднапрячь светлые головы инженеров и техников Центрального научно-испытательного железнодорожного полигона РККА во главе с главным диверсантом Советского Союза полковником Стариновым.
И решение было найдено. Простое и технологичное.
Для быстрой и безопасной транспортировки подрывников и взрывчатки под огнем противника по льду и снежной целине было предложено использовать бронесани, прицепленные к танкам.
Опытный образец бронесаней был изготовлен в течение суток и немедленно испытан на полигоне. В очередной раз, подтвердив, что все гениальное - просто!
Двигаясь вслед за танком, бронесани легко преодолевали глубокий снег, надолбы, и заграждения из колючей проволоки, отлично защищали от осколков и пулеметного огня, и даже выдерживали подрыв на противопехотной мине!
Но это было еще не все! Те же светлые головы и золотые руки, в тех же мастерских, за те же сутки изготовили и предъявили командованию еще одно оч-чень полезное изобретение - БТП. Бронированный транспорт пехоты. На базе танка БТ-5. У которого сняли башню, а потом приварили борта из противопульной брони с бойницами для стрельбы из личного оружия. И шкворнем для пулемета в передней части корпуса.
Идея Коневу понравилась. И ее инженерное воплощение тоже. Он вообще был неравнодушен к бронированным средствам передвижения. Еще с Гражданской, когда был военкомом бронепоезда.
А еще, очень остро ощущал беззащитность своих бойцов под шквальным огнем на поле боя, не раз наблюдая с НП, как ряды красноармейцев ложатся под пулями. Чтобы больше никогда не подняться...
Дело было за малым. Изготовить нужное количество этих БТП. И бронесаней.
Выручил член военного совета фронта Кузнецов.
Несмотря на молодость, а было ему всего тридцать четыре, Алексей Александрович являлся правой рукой товарища Жданова, был членом ЦК и вторым секретарем Ленинградского обкома и горкома партии. Его кипучей энергии и умению находить с людьми общий язык, можно было только позавидовать.
Он и договорился с руководством Кировского завода о выполнении срочного заказа для нужд округа. Так что все ОтИБОНы не только получили новую матчасть, но и потренировать личный состав успели на полигоне.
Вообще говоря, Коневу очень повезло с членом военного совета. В отличие от Жукова, которому достался Мехлис.
Конев содрогнулся и мысленно перекрестился.
Он и сам был крут. И мог без долгих предисловий обложить по-старославянски кого угодно. Для пользы дела. И даже отдать под трибунал. При необходимости.
Но товарищ Мехлис - это был особый случай. Возглавив в тридцать седьмом году Главное политическое управление РККА, он возглавил и борьбу с заговорщиками, шпионами и контрреволюционерами. И принялся шельмовать высший командный и политический состав, пачками сдавая командиров и комиссаров ведомству Ежова. А в отношении низшего звена принимал решения собственной властью.
Ежова уже расстреляли, а Мехлис не только удержался на плаву, а даже стал членом ЦК. И вообще закусил бы удила, если бы не твердая рука товарища Сталина и трезвый подход к делу нового наркома внутренних дел Берия, которые не давали ему развернуться в полную силу.
Впрочем, сейчас, судя по всему, Лев Захарович оказался на своем месте. И выполняет действительно важную задачу. Являясь членом военного совета Северного фронта и присматривая за командующим. Уж он-то забаловать Жукову не даст!
Конев усмехнулся. Нашел таки товарищ Сталин на Жукова узду по мерке!
А он тут, на перешейке, уж как-нибудь сам, без надсмотрщика обойдется!
Попов вскроет УР на главном направлении, пока Батов, со своей Седьмой армией, на правом фланге будет финнов отвлекать. Тринадцатая армия разовьет успех. А когда Рябышев Хельсинки возьмет, зачисткой освобожденной территории и наведением революционного порядка займется товарищ Антила со своими краснофиннами и краснокарелами. Под мудрым руководством товарища Куусинена...