Шушаков Олег Александрович : другие произведения.

Гибель Маяковского

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Помимо причин религиозно-этнического характера, от убийства Маяковского за версту воняло политикой, а также финансовыми (само собой, а как же без этого!) интересами. В 1926 году советское правительство выделило, наконец, лучшему и талантливейшему пролетарскому поэту (автору знаменитого "Левого марша", тысячи с лишним "окон" РОСТА и бес-смертной поэмы "Владимир Ильич Ленин") отдельную четырехкомнатную жилплощадь в Гендриковом переулке.
  1. Из пекловых глубин...
  
  Великая "любовь" Владимира Маяковского и Лили Брик воспевается уже почти сто лет.
  В том числе (и в первую очередь!) благодаря усилиям самой Брик. Которая после убийства поэта получила статус его вдовы. А заодно права на половину наследства (авторские гонорары от безчисленных переизданий), в соответствии с Постановлением ВЦИК и СНК РСФСР. Хотя никогда не была его женой. Более того, при жизни Владимира Владимировича была женой другого. А также имела множество любовников. А после гибели Маяковского еще дважды была замужем. Продолжая купаться в лучах его славы. Точнее, паразитируя на ней. Ещё полвека.
  Также как Рува Соломянская. И некоторые другие. Но о них позже.
  Все эти годы Брик считалась (да и по сей день считается) главной музой поэта и его единственной любовью. Будучи, на самом деле, его растлительницей. И соучастницей его убийства.
  Инна Генс, невестка Брик, пишет: "Она жила так, как хотела и предвосхитила, может быть на столетие, поведение нынешних женщин. Сегодня это бы показалось обычным".
  Увы, поведение нынешних женщин, которое сегодня кому-то кажется обычным, во многом является результатом пропаганды образа жизни, который вела Брик.
  Пора таки уже разобраться. Кто есть кто. И что почем. И зачем.
  Лилит Уриевна Брик (в девичестве - Каган) родилась в Москве, в интеллигентной еврейской семье. Её мама была прекрасно образована и целиком посвятила себя дочерям. А папа был юристом, защитником прав национальных меньшинств (в смысле, самого гонимого из национальных меньшинств), книгочеем и коллекционером-антикваром, знатоком древней литературы. В том числе, Торы и Каббалы. Как оно и положено. Каганам. Поэтому имя для первой дочери они выбрали не простое, а со смыслом. Оч-чень глубоким. И оч-чень древним.
  Согласно Алфавиту Бен-Сиры, первой женой Адама была Лилит. Она не желала подчиняться мужу и лежать под ним. Настаивая на позе сверху. Так как считала себя таким же тварением Б-га, как и Адам. Обманом вызнав тайное имя Б-га, Лилит произнесла его и улетела от мужа. Которому Б-г сотварил новую подружку - Хаву. А Лилит стала женой Самаэля (он же Сатана), царицей и матерью демонов. В Каббале Лилит - это дьяволица, являющаяся во сне неженатым молодым мужчинам и соблазняющая их. На иврите слово "лилит" (לילית) имеет женский род и означает "ночная". В иудейском быту Лилит - губительница деторождения. Считается, что это она наводит порчу на младенцев, похищает их, пьёт кровь и высасывает мозг из костей. Ей приписывается порча рожениц и бесплодие женщин.
  Ничего удивительного, что девочка с таким именем превратилась в безстыжую развратную тварь. Как вы яхту назовете, так она и поплывёт.
  К двадцати годам печати на ней ставить было уже негде. Сперва в тринадцатилетнюю гимназистку влюбился учитель словесности. У бабушки в Польше, куда была отправлена юная обольстительница, от неё потерял голову родной дядя, всерьёз предлагая отцу "Лолиты" выдать её за него. В четырнадцать лет она забеременела от преподавателя игры на фортепиано. Избавление от плода не прошло безследно. Больше она не могла иметь детей. Но расстраиваться по этому поводу не стала. А даже наоборот. Так что, когда в 1912 году Лилит вышла замуж за Осипа Брика, дипломированного юриста из богатой еврейской семьи, её мама и папа вздохнули, наконец, с облегчением.
  Период учения завершился. Лилит была готова к исполнению своего предназначения. Она была обучена всему, что должна уметь красавица еврейского происхождения. Была умна и знала, чего хочет. А хотела она денег. И удовольствий, которые можно получить за деньги. Лилит была раскрепощена и сексуальна. И не могла иметь детей. Что делало её ещё более сексуальной и раскрепощённой. А ещё у неё был муж еврейского происхождения. Достаточно умный и покладистый, чтобы не препятствовать исполнению её предназначения.
  Виктор Шкловский писал: "Ослепительная царица Сиона евреева... умела быть грустной, женственной, капризной, гордой, пустой, непостоянной, влюбленной, умной и какой угодно".
  Если она хотела завести роман, никакого труда для неё это не составляло. "Надо внушить мужчине, что он замечательный или даже гениальный, но что другие этого не понимают. И разрешать ему то, что не разрешают ему дома. Например, курить или ездить, куда вздумается. Остальное сделают хорошая обувь и шёлковое белье", - говорила Лилит Брик. Она знала секреты обольщения, прекрасно одевалась и была независима. Её не останавливало семейное положение "объекта" или его отношения с другими женщинами. Она могла спать с этим мужчиной, проводить с ним время, путешествовать, и при этом дружить с его женой. Она с лёгкостью приручала всех, кого хотела. "Лиля всегда права", - говорил Маяковский.
  Однако самое удивительное было то, что при всей своей неотразимости она не была красавицей. Это признавали все её современники.
  Галина Катанян писала о Брик: "Очень эксцентрична... холеная, изысканная и - боже мой! - да она ведь некрасива! Слишком большая голова, сутулая спина и этот ужасный тик".
  Александра Доринская вспоминала: "Дефектом внешности Лили Юрьевны можно было бы почитать несколько крупную голову и тяжеловатую нижнюю часть лица, но, может быть, это имело свою особую прелесть в её внешности, очень далекой от классической красоты".
  Анна Ахматова о Лилит: "Волосы крашеные и на истасканном лице наглые глаза".
  Александр Родченко часто использовал фото Брик в коллажах. Глаза "круглые да карие, горячие до гари". Пресловутый "чувственный оскал". Рыжие волосы. Это притягивало.
  Попался на "Это" и Маяковский. И даже целую поэму написал. Про "Это". Да, так её и назвал. И посвятил Лиле Брик. Он вообще много чего посвятил Брик. Имя которой переиначил на свой лад, зовя "Это" не Лилит, а Лиля. Инстинктивно отторгая её подлинную суть. Подлую и демоническую. Постоянно пробалтываясь в поэмах. Сам того не осознавая. А может, осознавая. "Вот я богохулил./ Орал, что бога нет,/ а бог такую из пекловых глубин,/ что перед ней гора заволнуется и дрогнет,/ вывел и велел:/ люби!". Поэт очень точен. И насчет пекловых глубин. И насчет Б-га. Которого хулил. Вот и наскрёб. На свою голову. В смысле, по свою душу.
  Они познакомились в 1915 году. Точнее, их познакомили. Младшая сестра Лилит привела поэта к ней в гости. Чтобы похвастаться своей добычей. А похвастаться таки было чем!
  Настоящий Славянин-Арий. Огромного роста. Огромной Души. Огромного таланта.
  Корней Чуковский вспоминал: "В Маяковском уже в ранней молодости была величавость. Познакомившись с ним ближе, я увидел, что в нем вообще нет ничего мелкого, юркого, дряблого, свойственного слабовольным, хотя бы и талантливым, людям. В нем уже чувствовался человек большой судьбы, большой исторической миссии. Он ходил среди людей как Гулливер".
  Борис Пастернак вспоминал: "Сразу угадывалось, что если он и красив, и остроумен, и талантлив, и, может быть, архиталантлив, - это не главное в нем, а главное - железная внутренняя выдержка, какие-то заветы или устои благородства, чувство долга".
  Осип Брик вспоминал: "Маяковский понимал любовь так: если ты меня любишь, значит, ты мой, со мной, за меня, всегда, везде и при всяких обстоятельствах. Не может быть такого положения, что ты был бы против меня - как бы я ни был неправ... Любовь должна быть неизменна, как закон природы, не знающий исключений. Не может быть, чтобы я ждал солнца, а оно не взойдет... Не может быть, чтобы я обнял березу, а она скажет "не надо".
  Как уже упоминалось выше, Лилит была умна. И знала, чего хочет. Едва увидев поэта, она тут же решила забрать его себе. Хотя всех остальных всю жизнь уверяла в обратном: "Итак, Володя влюбился в меня сразу и навсегда... Я говорю - навсегда, навеки, оттого что это останется в веках, и не родился тот богатырь, который сотрёт эту любовь с лица земли".
  При этом ни о какой любви с её стороны не было и речи: "Я сразу поняла, что Володя гениальный поэт, но он мне не нравился. Я не любила звонких людей... Мне не нравилось, что он такого большого роста, что на него оборачиваются на улице, не нравилось, что он слушает свой собственный голос, не нравилось даже, что фамилия его - Маяковский - такая звучная и похожа на псевдоним, причем на пошлый псевдоним".
  Младшая сестра подчинилась старшей безпрекословно. А может, понимала, что пока ещё не способна удержать такой куш. Впрочем, малышка быстро училась. И также как и сестра умерла, будучи вдовой всемирно известного писателя. Только французского.
  Маяковский не заблуждался насчёт Лилит: "За рыком,/ за ростом,/ взглянув,/ разглядела просто мальчика./ Взяла,/ отобрала сердце/ и просто/ пошла играть -/ как девочка мячиком".
  Маяковский заблуждался насчёт себя. Надеясь, что его Любовь все-таки сможет разбудить в ней ответное чувство. Не понимая, что это невозможно.
  Ибо нельзя разбудить Любовь в тех, кто Любить не способен.
  Сегодня многие путают Любовь с сексом. Кто-то по незнанию. А иные зло-намеренно. Эти иные, будучи сами не способны Любить (по причине отсутствия Духа и Со-Вести), стремятся любыми путями растлить тех, кому способность Любить дана от Рода. Чтобы опустить до своего уровня, отняв у них этот безценный дар Светлых Богов.
  Напомню тем, кто позабыл. Или не знает. Любовь - один из древних рунических образов, который означает "Не-Бесное, Душевно-Духовное Знание" (Люди Богов Ведают). Любовь - это Божественная энергия, преображающая (дающая новый образ) и освящающая Душу и Дух Человека. А секс - просто биологический процесс, необходимый для размножения. Любить способны только Люди. Обладающие Духом и Со-Вестью. Сексом может заниматься кто угодно с кем угодно и когда угодно. Любить при этом необязательно. Для осуществления данного процесса достаточно вожделения.
  Однако вернемся к нашим баранам. То бишь, к ягнятам. Точнее, к щенятам.
  Щенка подобрал Маяковский, очень любивший животных. Пса назвали "Щеник". Лилит вспоминала: "Они были очень похожи друг на друга... Оба скулили жалобно, когда просили о чем-нибудь, и не отставали до тех пор, пока не добьются своего... Мы стали звать Владимира Владимировича "Щен".
  К этому времени он уже жил с Бриками. Лилит призналась мужу в своей связи с поэтом: "Я рассказала ему всё и сказала, что немедленно уйду от Володи, если ему, Осе, это тяжело. Ося был очень серьёзен и ответил мне, что "уйти от Володи нельзя, но только об одном прошу тебя - давай никогда не расстанемся". Я ответила, что у меня этого и в мыслях не было". Вот так.
  Вероника Полонская вспоминала: "Я никак не могла понять семейной ситуации Бриков и Маяковского. Они жили такой дружной семьей, и мне было неясно, кто же из них является мужем Лили Юрьевны".
  Да, где ей понять! Она же была полькой. В смысле, почти славянкой. А вот Лилит Уриевне все было ясно и понятно: "Ося сразу влюбился в Володю, а Володя в Осю тогда еще влюблен не был. Но уже через короткое время он понял, что такое Ося... Я любила, люблю и буду любить Осю больше чем брата, больше чем мужа, больше чем сына... Если бы не Ося, я любила бы Володю не так сильно. Я не могла не любить Володю, если его так любил Ося...".
  Маяковский не сразу смирился с уготованной ему ролью в гареме Лилит. Катанян пишет: "Однажды он попросил рассказать ему о её свадебной ночи. Она долго отказывалась, но он так неистово настаивал, что она сдалась... Она не представляла, что он может ревновать к тому, что произошло в прошлом, до их встречи. Но он бросился вон из комнаты и выбежал на улицу, рыдая". А потом написал: "Любимая,/ за что,/ за что же?!../ В грубом убийстве не пачкала рук ты./ Ты/ уронила только:/ "В мягкой постели/ он,/ фрукты,/ вино на ладони ночного столика". Лилит очень сочувствовала ему: "Какая же это нервотрёпка писать такие пережитые поэтом стихи, какие писал Володя! В таком состоянии долго прожить невозможно". Но она ничего не могла с собой поделать. И не собиралась. А даже наоборот. С этого дня взяла за правило рассказывать Маяковскому обо всех своих любовниках. И постоянных, и разовых.
  Осенью 1917 года, опьянев от свежего революционного ветра, Лилит бегала по Невскому в поисках "случайного эроса". Отдаваясь кому попало в ближайшей гостинице. А потом делилась подробностями с поэтом. И с Осей, ясное дело. Который тоже не терял времени и вскоре сошелся с Евгенией Соколовой-Жемчужной. По-прежнему продолжая жить вместе с Маяковским и Лилит. Которая, будучи, то женой, то сожительницей, то одного, то другого, регулярно встречалась с посторонними мужчинами. То с председателем Промбанка Краснощёковым (он же Абрам Моисеевич Тобинсон), то с Асафом Мессерером, то с Фернаном Леже, то с Юрием Тыняновым, то со Львом Кулешовым.
  Впрочем, как уже упоминалось выше, Ося для Лилит всегда был на первом месте: "Я любила заниматься любовью с Осей. Мы тогда запирали Володю на кухне. Он рвался, хотел к нам, царапался в дверь и плакал...". За что и получил от "любимой" погоняло "Щен".
  А когда-то был как Гулливер...
  
  2. Будет любовь или нет?..
  
  Незадолго до встречи с Лилит Маяковский написал поэму "Облако в штанах". Одно из самых сильных своих произведений. А может, самое сильное.
  Фабула поэмы проста. Любимая девушка лирического героя, Мария, обещала придти на свидание. И не пришла. Точнее, ушла. К другому. Душевная боль помогает герою прозреть. И его взору открывается вся пошлость и грязь иудохристианскогого бытия.
  Но он не бьётся в истерике. "Эй!/ Господа!/ Любители/ святотатств,/ преступлений,/ боен,/ - а самое страшное/ видели -/ лицо моё,/ когда/ я/ абсолютно спокоен?".
  Такое зрелище действительно может напугать! Славянин-Арий, выпрямившийся во весь свой рост! Ночной кошмар любителей кошерных боен.
  Но если бы только это!
  Герой грозит самому Б-гу. Внезапно прозревая самое главное. "Я думал - ты всесильный божище,/ а ты - недоучка, крохотный божик". Герой вдруг осознаёт, что был обманут. И кланялся чужому племенному божку. Который по сравнению с Вышними Светлыми Богами Славян-Ариев просто карлик. Злобный и завистливый. Герой достает засапожный (ножной) меч. Он готов к бою. "Крыластые прохвосты!/ Жмитесь в раю!/ Ерошьте пёрышки в испуганной тряске!/ Я тебя, пропахшего ладаном, раскрою/ отсюда до Аляски!".
  Он-то был готов. Раскроить. Да только кто ж ему дасть!
  И не дали. С помощью Б-жьей. Точнее, во славу Его.
  Заморочили. Завлекли в ловушку. И заклали. В смысле, принесли в жертву. 14 апреля 1930 года. То бишь, на 15-й день месяца Нисан 5690 года (по еврейскому летоисчислению). В первый день главного иудейского праздника Песах. Как Иисуса Христа когда-то.
  Двадцатидвухлетний поэт, как и герой его поэмы, мечтал о настоящей Любви. "И вот,/ громадный,/ горблюсь в окне,/ плавлю лбом стекло окошечное./ Будет любовь или нет?/ Какая -/ большая или крошечная?". Он мечтал о Любви. А вместо этого напоролся на шлюху. Со стажем. Владеющую, как упоминалось выше, всеми секретами обольщения. Которые красавицы еврейского происхождения передают друг другу по наследству. Изпокон веков.
  Что же это за секреты, способные превратить здоровенного Славянина-Ария "с шагом саженьим" в жалкую ничтожную личность? В "бесплатное приложение,/ присосавшееся к чужой двуспальной кровати", над каким ещё недавно издевался сам Маяковский?
  На первый взгляд, ничего особенного. Простое кокетство. Дама стремится постоянно быть в поле зрения "объекта", привлекая его внимание любыми способами. Косметикой, хорошей обувью, шёлковым бельем. Её поведение отличается театральностью и наигранностью. Она умеет быть грустной, женственной, капризной, гордой, пустой, непостоянной, влюблённой, умной и какой угодно. Она - то нежна, то холодна. Но эта неискренность заметна не сразу. И не очень опытному мужчине даже нравится. Он воспринимает актерскую игру как раскованность или детскую непосредственность. И, сам того не замечая, попадает в сети расчетливой кокетки. Которой на самом деле не нравится ни его рост, ни его голос, ни его фамилия.
  Между тем, она приступает к следующему этапу обольщения. И начинает оказывать жертве невербальные знаки внимания, всячески демонстрируя свою сексуальную заинтересованность. Не забывая при этом о вербальных знаках и напевая мужчине дифирамбы. Внушая ему, что он замечательный и даже гениальный, но что другие этого не понимают. После чего затаскивает бедолагу в постель и переходит к нейролингвистическому программированию.
  В этот момент жертва находится в изменённом состоянии сознания, пиком которого является оргазм. Короткая, внятная команда, отданная в этот момент (типа "Будь со мной!" или "Ты - мой!"), намертво врезается в подсознание. Особенно, если произнесена низким грудным голосом с паузами определенной длины. Так, словно дама непрерывно кончает.
  Впрочем, искусная имитация оргазма для неё труда не составляет. Дамы подобного сорта имеют немалый опыт. И умело изображают мультиоргастичность. Действует безотказно! Ибо единственный фактор, который быстро и однозначно вызывает сексуальное возбуждение и у мужчин, и у женщин - это ответное возбуждение партнера. Нескольких половых актов бывает достаточно, чтобы как следует "присушить" мужчинку. А если к этому добавить приворот (кладбищенский или на менструальной крови), то шансов вырваться у него, вообще, не остается. Как это и произошло с Маяковским. И многими другими (но о них позже).
  О силе воздействия, оказанного Лилит на "объект", можно судить по телеграммам и письмам поэта. Которых сохранилось более чем достаточно. Для диагноза. "Дорогой мой милый мой любимый мой обожаемый мой Лисик! Курьерам письма приходится сдавать распечатанными, поэтому ужасно неприятно чтоб посторонние читали что-нибудь нежное". Да, уж! Читать такое действительно неприятно. Но. Нежность тут ни при чем. Налицо маниакальная зависимость. "Я скучаю, я тоскую по тебе - но как - я места себе не нахожу (сегодня особенно!) и думаю только о тебе. Я никуда не хожу, я слоняюсь из угла в угол, смотрю в твой пустой шкаф - целую твои карточки и твои кисячие подписи. Реву часто, реву и сейчас". И так без конца и края. "Целую 1000005678910 раз", "люблю тебя одну", "скушно, скушно, скушно без тебя", "весь твой со всеми четырьмя лапами". Сотни писем! И километры телеграмм!
  "Любимая" тоже часто посылала телеграммы. Но была гораздо экономнее. Придерживаясь классического телеграфного стиля: "Все благополучно. Жду денег". Иногда вместо нее "Щену" писал Ося: "Киса просит денег".
  А что? Денег много не бывает! Особенно у таких красавиц...
  Главная мечта "привороженного" мужчины - многожёнство. Уйти от приворожившей его шлюхи он не в силах. Но и с ней жить не может. Поэтому пьёт. Много, но часто. И гуляет. Направо и налево. И даже влюбляется время от времени. Однако упомянутых "красавиц" это не волнует. А даже наоборот. Вполне устраивает. Оправдывая их собственную проказу.
  Сама без устали развлекаясь с посторонними мужчинами, Лилит сквозь пальцы смотрела на отношения Маяковского с посторонними женщинами. И поощряла его измены. Требуя лишь одного - не жениться "всерьёз".
  Биографы поэта упоминают о том, что Маяковский имел связь с Верой Шехтель (которая, по её словам, даже родила от него кого-то), Антониной Гумилиной (которая потом покончила с собой из-за несчастной любви), Соней Шамардиной (которая тоже забеременела, но в самый последний момент успела таки сделать аборт), Натальей Брюханенко (с которой он провел медовый месяц в Ялте, накануне свадьбы, и бросил в Москве, на вокзале, как только увидел Брик), Натальей Симоненко, Натальей Хмельницкой, Евгенией Ланг, Эльзой Каган и т.д.
  И хотя большинство его любовниц имели то же происхождение, что и Лилит, будучи при этом моложе и красивее, опасности для неё они не представляли. Поскольку и в подметки ей не годились. С её опытом, навыками и умениями. И её характером.
  Эльза Триоле (младшая сестра Лилит) писала: "Ни одна женщина не могла надеяться на то, что он разойдется с Лилей. Между тем, когда ему случалось влюбиться, а женщина из чувства самосохранения не хотела калечить своей судьбы, зная, что Маяковский разрушит её маленькую жизнь, а на большую не возьмет с собой, то он приходил в отчаяние и бешенство. Когда же такое апогейное, беспредельное, редкое чувство ему встречалось, он от него бежал... Вот и бросался от одной к другой - "донжуан, распятый любовью".
  А вот тут младшая сестра лжет! Также нагло и подло, как и старшая. Потому что распят он был не любовью. А похотью и алчностью Лилит. Помноженной на страх и черную злобу тех, кто боялся его и ненавидел. Потому что не мог забыть громогласных угроз поэта их Б-гу.
  По словам товарища Сталина, "Маяковский был и остается лучшим, талантливейшим поэтом нашей советской эпохи". Поэтому вопрос о его устранении, судя по всему, решался коллегиально. В смысле, на коллегии ОГПУ. Почти все члены которой относились к некогда гонимому национальному меньшинству. После чего проведение операции должно было одобрить ЦК ВКП(б). Почти все члены которого относились к этому же самому меньшинству. Также как и кураторы поэта - Лилит Уриевна Каган (удостоверение сотрудника ОГПУ ? 15073) и Осип Меерович Брик (удостоверение ? 25541). Которым, по всей видимости, и была поручена организация процедуры. Хотя никаких документов на этот счёт пока не обнародовано.
  Общее руководство проведением операции осуществлял заместитель Председателя ОГПУ, начальник Секретного отдела ОГПУ Янкель Саулович Агранов, кавалер двух орденов Красного Знамени и двух знаков "Почетный работник ВЧК-ГПУ". Один из ближайших друзей покойного.
  Помимо причин религиозно-этнического характера, от убийства Маяковского за версту воняло политикой, а также финансовыми (само собой, а как же без этого!) интересами.
  В 1926 году советское правительство выделило, наконец, лучшему и талантливейшему пролетарскому поэту (автору знаменитого "Левого марша", тысячи с лишним "окон" РОСТА и бес-смертной поэмы "Владимир Ильич Ленин") отдельную четырехкомнатную жилплощадь в Гендриковом переулке. В квартире поэту принадлежала одна комната. Смежная с нею была общей гостиной. Две остальные занимали Брики. Лиля и Ося, как уже упоминалось выше, жили на деньги, которые зарабатывал Маяковский. А зарабатывал он немало. Активно сотрудничая с газетами "Известия" и "Комсомольская правда", журналами "Новый мир", "Молодая гвардия", "Огонёк", "Крокодил", "Красная нива" и др. Кроме того, Маяковский выпускал собственный толстый журнал "ЛЕФ", написал девять киносценариев, две сатирические пьесы, огромное количество стихов на злобу дня и прочих поэм. Он без конца ездил по стране, часто бывал за рубежом и много выступал. Всегда собирая аншлаг. Популярность поэта имела эпические масштабы. За три дня, с 15 по 17 апреля 1930 года через актовый зал Клуба писателей, где был выставлен гроб с его телом, прошло сто пятьдесят тысяч человек.
  После знакомства с Лилит, Маяковский посвящал ей всё, что писал. А незадолго до гибели посвятил всё, написанное до знакомства. Фактически подписав себе смертный приговор.
  Между тем, контролировать поэта становилось всё труднее...
  Дело в том, что Славянин-Арий через Дух и Со-Весть регулярно (в момент рождения, в 12, 16, 21, 32, 39, 41, 45, 48, 50, 55, 64, 72, 77, 80, 82, 84, 88, 90, 96, 108, 112, 123, 133, 144 лета) получает информацию, необходимую для его развития и постепенной подготовки к переходу на более высокий, по сравнению с явным, уровень совместного знания (Со-Знания). В 32 года поступает информация о сужении диапазона поиска духовного пути. В 39 лет даётся возможность переосмысления прожитого. А в 41 год происходит установление внутренних жизненных принципов на основе Родовых устоев и начинается духовное развитие. Человек (если его не опустили ниже уровня Жителя, сделав Нежитью, или еще ниже, превратив в Нелюдь) осознаёт, что чрезмерные материальные блага отягощают его Душу, не позволяя ей подняться в Славь. Огромное значение приобретает чистота действий и помыслов.
  Когда Маяковскому исполнилось тридцать два, он встретил Элли Джонс (в девичестве - Зиберт). Единственную женщину, любившую его по-настоящему.
  Елизавета Петровна Зиберт родилась на Урале. В семье обрусевших немецких колонистов. Хорошее образование и знание иностранных языков (немецкого, английского и французского) позволило ей устроиться на работу в благотворительную организацию "American Relief Administration", которая поставляла в голодающую Россию продукты и медикаменты.
  Впервые она увидела Маяковского в 1923 году в Москве. На поэтическом вечере. Но подойти не осмелилась. А жаль. Потому что тогда их жизнь могла сложиться иначе. Но. Вдоволь насмотревшись на умирающих детей и прочие прелести военного коммунизма, девушка твердо решила уехать из России. Которая воевала сама с собой. Безжалостно убивая саму себя. Поэтому, воспользовавшись первой же оказией, Лиза выскочила замуж за иностранца. Высокая, синеглазая, русокосая. Восемнадцатилетняя. Дура. Отдалась нелюбимому лишь бы уехать. И уехала. За тридевять земель. В тридесятое царство. В город "Желтого Дьявола" Нью-Йорк.
  Где её и пришлось искать "лучшему и талантливейшему". А кто ему виноват?
  Так или иначе, но он её нашел. И полюбил. Как и она его. Хотя было уже поздно. Ибо. "Первый мужчина у дщери оставляет Образ Духа и Крови своего Рода" (заповедь Бога Перуна). Так что все дети Славяно-Арийки (в т. ч. рождённые от других мужчин) продолжают Род того, кто сделал её женщиной.
  Стереть Чужеродный Образ Духа и Крови нелегко. Но можно. С помощью древнего Обряда Очищения. Если, конечно, удастся найти Волхва. Ведающего такой обряд. И убедить совершить его. Что тоже не просто. Так как во время этого обряда Волхв отдает три года своей жизни.
  Есть ещё один способ. Гораздо труднее. Славянин-Арий может стереть Чужеродный Образ Духа и Крови силой своей Любви. И ответной Любовью своей супруги. Двойная сила Любви изнутри и снаружи может выжечь Чужеродный Образ. Но для этого надо Любить по Правде.
  Успел ли Маяковский полюбить Елизавету Зиберт по-настоящему? Очень может быть! Ибо. Тут же получил телеграмму из дому. Несколько длиннее, чем обычно: "Куда ты пропал? Напиши как ты живешь. С кем ты живешь не важно. Я хочу поехать в Италию. Достань мне денег".
  "Куда ты пропал?" Лилит в панике. "Напиши как ты живешь". Она почуяла, что жертва срывается с крючка. "С кем ты живешь не важно". И еще как не важно! "Я хочу поехать в Италию". В Антарктиду, на Луну, на Нибиру! Да какая, к чёрту, разница! "Достань мне денег". Вот оно! Самое главное. Во-первых, потому что денег много не бывает. Во-вторых, потому что их ещё надо достать. Брик совершенно точно (из компетентных источников) знала, сколько у Маяковского денег. В смысле, что их нет. Потому что их уже должны были украсть. Те, кому положено. Поэтому теперь он будет думать только о том, как эти деньги достать. Вместо того чтобы думать о своей Элли.
  Чтобы раздобыть для Лилит 900 долларов (на нынешние деньги - около миллиона рублей), Маяковский залез в долги. И отдавал их потом до конца жизни.
  А Элли доллары не волновали. Хотя она уже ждала ребенка.
  Она знала, что Маяковский не сможет с ней остаться. Но не хотела предохраняться, считая, что "любить - это значит иметь детей!". Поэтому и родила.
  Но это будет потом. А в день его отъезда, вернувшись домой, она обнаружила на подушке букет незабудок. Потратив на цветы последние гроши, Маяковский возвращался в Россию в каюте четвертого класса...
  Они встретились лишь через три года. В Ницце. В заокеанские командировки его больше не пускали. Только в Европу. Но Элли узнала, что Маяковский находится во Франции, и сама к нему приехала. И дочку с собой привезла.
  Они пробыли вместе целую неделю! А потом ему пришлось оставить их. Чтобы вернуться в Париж. Где вдруг накопилось много дел. "Две милые, две родные Элли!" - писал Маяковский. - "Я по Вас уже весь изсоскучился. Мечтаю приехать к Вам ещё хотя б на неделю".
  Он-то мечтал. Приехать к ним. Да только кто ж ему дасть?
  Они больше никогда не увиделись. Младшая Лилит, которая вышла замуж за французского офицера и с 1918 года жила в Париже, сделала всё, чтобы удержать поэта вдали от Элли Джонс. Выполняя просьбу сестры. А может быть, приказ её начальства. Которое, судя по всему, было и её начальством тоже. Взяв фамилию мужа и натурализовавшись во Франции, Эльза Триоле развелась. Но, в отличие от других эмигрантов, не бедствовала. Работая на ОГПУ.
  
  3. Расстрелян русский витязь-то...
  
  Интрига развивалась как в романе Александра Дюма.
  Триоле не хуже Брик знала Маяковского. Во всех смыслах этого слова. И у неё уже была на примете кандидатура, на которую он может клюнуть. Молодая, высокая блондинка со знанием русского языка и романтическим именем. В день возвращения поэта из Ниццы Татьяна собиралась посетить своего терапевта. Узнав об этом, младшая Лилит записала поэта к врачу на тот же час. Маяковский был сражен наповал. Ростом и красотой девушки. Напрочь позабыв про своих родных Элли. И лично проводил Татьяну до дома. В такси. Кутая её колени в собственное пальто. А потом предложил ей руку и сердце.
  Эльза как-то сказала Яковлевой: "Да вы под рост Маяковскому!". Он тоже так считал: "Ты одна мне/ ростом вровень,/ стань же рядом/ с бровью брови".
  Этого стихотворения Лилит не простила ему никогда...
  И вообще. Незапланированная встреча Маяковского с американской дочерью в Ницце и его скоротечный флирт с русской манекенщицей от Коко Шанель стали последней каплей.
  Брик была очень обеспокоена. Да. Клин клином вышибают. Но. Ещё неизвестно, что хуже. Немка из Нью-Йорка. Со своим детёнышем. Или долговязая парижанка, которую подсунула Маяковскому сестрица. Вместо американки. Пожалуй, вторая даже опаснее. Не потому, что выше ростом. И не потому, что живёт ближе и за океан к ней ехать не надо. А потому, что эта крашеная блондинка, как сказал один их общий знакомый: "по силе характера, по манере поведения... очень напоминала Лилю".
  И это сходство "манеры поведения" настораживало. Потому что было чревато вполне предсказуемыми последствиями. Для Брик. Ибо речь шла не только о потере источника дохода. Если бы лучший и талантливейший поэт советской эпохи, женился на иностранке (да не просто на иностранке, а на белоэмигрантке, да не просто женился, а уехал за рубеж на постоянное место жительства!), это не просто означало бы конец карьеры Лилит в органах. За такой провал очень просто было угодить под трибунал. Без права на переписку. В смысле, с немедленным приведением в исполнение.
  С этого момента участь Маяковского была предрешена...
  Шанс дается каждому. Но. Только один раз в жизни. Поэтому его надо использовать. Чтобы не было мучительно больно.
  Как сказал классик: "Не знает счастья только тот,/ Кто зова счастья не услышит". Маяковский не услышал. А может быть, услышал, да смелости не хватило. Или сил. Чтобы остаться со своими родными Элли. Вот он и остался ни с чем. В смысле, у того же корыта.
  Между тем, тьма вокруг поэта сгущалась всё сильнее. Но изменить что-либо Маяковский был уже не в силах. Не помогло даже верноподданническое стихотворение "Жид", в котором он заступается за самое гонимое национальное меньшинство. Во весь голос. "Помните вы,/ хулиган и погромщик.../ вас,/ если надо,/ покроет погромше/ стальной оратор,/ дремлющий в кобуре". Поэт виляет копчиком, заискивая перед своими друзьями-чекистами. Которые все как один относились к упомянутому нацменьшинству. Но опять пробалтывается: "Расстрелян/ русский витязь-то.../ везде.../ жиды.../ одни жиды.../ спекулянты,/ советчики,/ правительство...".
  А пока суд да дело, Брик приступила к распространению слухов о суицидных наклонностях Маяковского. На почве писательских неудач, несчастной любви и неустроенного быта. Которые она сама же и организовала. Под общим руководством начальника Секретного отдела ОГПУ Янкеля Сауловича Агранова.
  К весне 1930 года подготовка к убийству поэта была завершена. Благодаря усилиям Лилит и её боевых товарищей поводов для "суицида" у него появилось более чем достаточно.
  Во-первых, Маяковский хотел жениться на Яковлевой. Но ему так и не разрешили поездку во Францию. Татьяна честно ждала его целый год. А потом вышла замуж за виконта дю Плесси. О чём Триоле тут же сообщила сестричке. Чтобы поэт мог порадоваться за новобрачных.
  Во-вторых, Маяковский хотел жениться на Веронике Полонской. Но актриса ни в какую не соглашалась. Разводиться. То ли потому, что любила мужа. То ли потому, что не любила Маяковского. То ли потому, что старшие товарищи отсоветовали. В лице Лилит Уриевны.
  В-третьих, Маяковский потерпел серьёзное поражение на литературном фронте. После перехода в РАПП он оказался в изоляции. Его юбилейную выставку "20 лет работы" словно сговорившись (а может, и, правда, сговорившись?) бойкотировали и критики, и писатели. Бывшие соратники не пришли, потому что разобиделись. Враги злорадствовали. А друзья (Лилит и Ося) срочно уехали в Берлин "осматривать культурные ценности". В самый трудный момент его жизни. Как нарочно (а может, и, правда, нарочно?).
  Словом, повод попереживать у Маяковского был. Лилит постаралась. Со товарищи. Однако повод - это ещё не причина.
  Да, он переживал. Но. Так ли уж сильно, чтобы стреляться?
  Насчет Яковлевой. Собственно говоря, никаких документальных подтверждений того, что Маяковский просился в Париж, нет. Однако Лилит упрямо стояла на том, что он очень страдал из-за невозможности встретиться с Татьяной. И соединиться с ней узами брака. Несмотря на то, что она давно уже была замужем. За виконтом. А сам он собирался жениться на Веронике.
  Насчет Полонской. Отношения Маяковского с актрисой близились к разрыву. Забеременев от Владимира Владимировича, молодая женщина сделала аборт. И ощущала к поэту физическое отвращение. Хотя и продолжала с ним встречаться. Выполняя просьбу Лилит. А может быть, ее начальства. Которое, судя по всему, было и её начальством тоже.
  Анна Ахматова писала: "Когда так много женщин, от несчастной любви не стреляются".
  Так считала не только она. Так считали все, кто знал поэта.
  Сексот ОГПУ "Арбузов" докладывал 18 апреля 1930 года: "Разговоры в литер.-худож. кругах значительны. Романическая подкладка совершенно откидывается. Говорят здесь более серьезная и глубокая причина".
  Но, о каких бы причинах ни толковали в московских "литер.-худож. кругах", о настоящей причине гибели Маяковского не догадывался никто. А те, кто знал, помалкивали.
  Брик писала Триоле 12 мая 1930 года: "Стихи из предсмертного письма были написаны давно, мне, и совсем не собирались оказаться предсмертными". Лилит точно знала, как погиб поэт. Поэтому и писала, что Полонская виновата, как "апельсинная корка", на которой тот поскользнулся: "Я знаю совершенно точно, как это случилось, но для того, чтобы понять это, надо было знать Володю так, как знала его я".
  Свое отношение к суициду поэт изложил в стихотворении на смерть Есенина. Совершенно однозначно. "Бросьте! /Вы в своем уме ли?/ Дать,/ чтоб щёки/ заливал/ смертельный мел?!".
  Описывая чужую смерть, Маяковский как всегда точен. Мог ли он предположить, что очень скоро кто-то опишет его собственный уход? Похожими словами.
  Вероника Полонская вспоминала: "Глаза у него были открыты, он смотрел прямо на меня и все силился приподнять голову. Казалось, он хотел что-то сказать, но глаза были уже неживые. Лицо, шея были красные, краснее, чем обычно. Потом голова упала, и он стал постепенно бледнеть".
  Судя по приведённому отрывку, Маяковский умер у неё на руках. А ведь смерть была практически мгновенной (пуля попала в сердце). Между тем, Полонская утверждала, что услышала выстрел, находясь в коридоре: "Я вышла. Прошла несколько шагов до парадной двери. Раздался выстрел... Я закричала. Заметалась по коридору".
  Характер ранения - входное отверстие с левой стороны; пуля прошла сверху вниз, пробив сердце, легкие и почку; следы пороха на рубашке отсутствуют - свидетельствует о том, что поэт не мог застрелиться сам. Даже будучи левшой. И вообще. Проще выстрелить в голову. В рот или висок. Чем так выворачивать руку. Да еще и отводить её, чтобы не осталось подпалины...
  11 апреля Полонская и Маяковский поссорились, однако вечером их видели вдвоём в его машине. 12-го Владимир Владимирович написал план "перемирия с любимой женщиной". Помечая для себя: "Если любят - то разговор приятен", "Я не кончу жизнь не доставлю такого удовольст. худ. театру", "Расстаться сию же секунду или знать что делается". В ночь с 12-го на 13-е он играл в карты у Асеева.
  Вечером 13-го апреля начался иудейский праздник Песах.
  Последнюю ночь поэт провел в гостях у Катаева в обществе художников и артистов. Где, как и у Асеева, присутствовала Вероника Полонская с мужем. Разошлись в пятом часу утра. А уже в пол девятого Маяковский появился у Полонской. И увёз её на такси к себе на квартиру. Где между ними и состоялся разговор. Такой важный, что он заранее составил его план.
  Пасхальный ягненок что-то подозревал. Ощущая смутное безпокойство. И хотел знать "что делается". Вот и узнал...
  В подложном, якобы "предсмертном" письме поэта, есть строки, которые действительно принадлежат Маяковскому: "Как говорят - "инцидент исперчен", любовная лодка разбилась о быт. Я с жизнью в расчете, и не к чему перечень взаимных болей, Бед и обид". Но. Во-первых, эти строки были написаны задолго до того как. Во-вторых, были написаны по другому поводу. И звучали иначе: "Уже второй: должно быть ты легла,/ а может быть и у тебя такое./ Я не спешу и молниями телеграмм/ мне незачем тебя будить и беспокоить./ Как говорят, "инцидент исперчен"./ Любовная лодка разбилась о быт./ С тобой мы в расчете и не к чему перечень/ взаимных болей, бед и обид". Вот так. Не "с жизнью в расчете", а "с тобой мы в расчете".
  Эти стихи были адресованы не советскому правительству, а Брик. Которая писала Триоле: "Стихи эти никому не показывай - я не хочу, чтобы они появились за границей в печати".
  Ясное дело, не хотела. Чтобы в печати. Да ещё и за границей.
  Потому что накинуть платок на роток белоэмигрантской прессе было не так просто. И тогда подлость и ложь подложного "предсмертного" письма стала бы видна. Всем и каждому.
  Впрочем, юродский стиль этого письма и так мог покоробить любого. Автор фальшивки, ловко подражая Маяковскому (которого, судя по всему, глубоко презирал и люто ненавидел), вдоволь поиздевался над чувствами его близких. А заодно застолбил права на наследство: "В том, что умираю, не вините никого и, пожалуйста, не сплетничайте. Покойник этого ужасно не любил. Мама, сестры и товарищи, простите, - это не способ (другим не советую) - но у меня выходов нет. Лиля - люби меня. Товарищ правительство, моя семья - это Лиля Брик, мама, сестры и Вероника Витольдовна Полонская. Если ты устроишь им сносную жизнь - спасибо. Начатые стихи отдайте Брикам, они разберутся".
  "В том, что умираю, не вините никого". Никого и не винили. Кроме "апельсиновой корки". И то неофициально. А дело закрыли. За отсутствием. "Покойник этого ужасно не любил". Смешная фразочка. Как из еврейского анекдота (а может и правда, из анекдота?). "Мама, сестры и товарищи, простите". Интересная обмолвка. Автор просит прощения у всех. Кроме Лилит. Поскольку у неё просить его незачем. Не зря говорят - ищи кому выгодно. "У меня выходов нет". Это точно. Деваться поэту уже некуда. Мене, Текел, Перес ("Мене - исчислил Бог царство твое и положил конец ему; Текел - ты взвешен на весах и найден очень легким; Перес - разделено царство твое и дано Мидянам и Персам", Даниил 5:26-28). "Лиля - люби меня". А як же! И не родился тот богатырь, который сотрет эту любовь с лица земли. "Товарищ правительство, моя семья - это Лиля Брик, мама, сестры и Вероника Витольдовна Полонская". Вот оно! Самое главное! Насчет наследства. Точнее, его делёжки. В порядке очереди. Брик - половину. Матери и сёстрам - по одной шестой. А Веронике - сами сосчитайте. "Если ты устроишь им сносную жизнь - спасибо". Правительство (почти все члены которого относились к некогда гонимому национальному меньшинству) и устроило. В вышеупомянутом порядке. То бишь, пропорции. "Начатые стихи отдайте Брикам, они разберутся". А кому же ещё, как не им!
  Маяковский очень любил мать и сестёр. И никогда не написал бы такого письма. Ибо в его Душе было главное. Устои благородства и чувство долга. В отличие от автора этого опуса.
  Поэтому не удивительно, что "предсмертное" письмо обнаружила не Полонская, на глазах у которой был убит поэт. И не соседи по Лубянскому проезду, где произошло убийство. Письмо всплыло в тот же день в Гендриковом переулке, где Маяковский жил вместе с Лилит и Осей. Одна из свидетельниц вспоминала: "Из столовой раздался голос Агранова. Он стоял с бумагами в руках и читал вслух последнее письмо Вл. Вл. Агранов прочел и оставил письмо у себя".
  Не дожидаясь начала следствия, Агранов телеграфировал Брик: "Сегодня утром Володя покончил с собой". Начальнику Секретного отдела ОГПУ всё было ясно. Без всякого следствия. Поскольку Янкель Саулович (как и Лилит) знал "совершенно точно, как это случилось". А то! На то он и начальник. А если начальник не прав. Сами знаете, что. Особенно в те времена.
  Киса и Ося немедленно прервали осмотр берлинских культурных ценностей и вернулись в Москву. Отдать покойному последний долг. Точнее, наоборот.
  "Расписка. Мною получены от П.М.О., пр-ра т.Герчиковой обнаруженные в комнате Владимира Владимировича Маяковского деньги в сумме 2113 руб. 82 коп. и 2 золотых кольца. Две тысячи сто тринадцать рублей 82 к. и 2 зол. кольца получила. Л. Брик. 21.4.30".
  Любимая "в грубом убийстве не пачкала рук". Но. Свои сребренники получила.
  А что? Денег много не бывает. Особенно у таких красавиц.
  И ещё. Насчёт наследства. За полторы недели до гибели поэт внёс деньги за квартиру в жилищный кооператив РЖСКТ им. Красина. После его смерти в неё въехали Брики...
  Однако, потеряв источник дохода, вместе они оставались недолго. Лилит продолжала любить Осю. Но издали. Полгода спустя она вышла замуж за участника штурма Зимнего дворца, героя Гражданской войны и кавалера трёх орденов Красного Знамени комкора Примакова. Виталия Марковича. И, как и положено командирской жене, всюду следовала за ним. Даже в Берлин. Где он учился в академии Германского Генерального штаба. Но. Продолжала носить фамилию Оси и считаться вдовой Маяковского. А также являлась редактором, составителем и комментатором его книг.
  И всё бы было хорошо. Но настали ужасные времена кровавой тирании Сталина. В 1936 году второй муж Лилит был арестован за шпионаж, вредительство, диверсии и террор. И через год расстрелян. Вместе с Тухачевским, Уборевичем, Якиром и другими заговорщиками, вражеская деятельность которых была пресечена благодаря его чистосердечным признаниям.
  В соответствии с 58-й статьей УК РСФСР всех членов семей изменников Родины ожидала та же участь. Неотвратимая кара настигла мать, жену и дочь Тухачевского, его братьев и их жён, а также его сестёр и их мужей; жену и дочь Уборевича; жену Якира; всех трёх жён и дочь Блюхера, а также его брата с женой. И многих других. Жён, детей, сестёр и братьев.
  За исключением Лилит. Которой кровавая тирания была нипочём. Как говорится, кому - война, а кому - мать родна. "Не будем трогать жену Маяковского", - сказал Великий Вождь всех времен и народов. И её не трогали. Хотя ни женой, ни вдовой поэта, она не была.
  Но считалась ей почти полвека. Пока не покончила с собой. Как Иуда из Кариот.
  Перед самоубийством она попросила развеять свой прах по ветру: "Обязательно найдутся желающие меня и после смерти обидеть, осквернить мою могилу".
  Знала киса, чьё мясо съела.
  Наталья Брюханенко вспоминала: "Через несколько дней после смерти Владимира, мы с Лилей поехали на Таганку. Л.Ю. пересматривала архив В.В., уничтожила фотографию девочки, дочки В.В.". Если бы она могла, наверное, уничтожила бы и саму дочку. Вместе с мамой...
  Поэт мечтал о настоящей любви, о настоящей семье. Но сбыться его мечте не дали.
  "Нарожай я ему детей, на этом бы поэт Маяковский и закончился", - писала Брик. И была таки права. Поскольку на "этом" Маяковский действительно закончился бы. В смысле, закончился бы его Род. Ибо еврейки всегда рожают евреев. И от русского, и от негра, и от индокитайца.
  Вот почему, перед тем как взять в жёны девушку еврейского происхождения, русский человек должен таки подумать. Как следует. В том числе о печальной судьбе Владимира Маяковского. Чей Род угас вместе с ним.
  Также как угас Род Сергея Есенина...
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"