Учительница румынского языка, дочь сельского попа домнишора Гала, важно прохаживалась между партами, она слегка поглаживала указку костлявыми длинными пальцами. Искристый взгляд ее больших сливовых глаз полз по стриженным мальчишечьим головкам, образовывая живые волны из съёжившихся учеников. Дребезжащая бородавка служила самым верным определителем ее наступающего гнева. Сейчас бородавка спокойно свисала. Дойдя до окна, домнишора чинно развернулась, подняла учеников последней парты.
- Помазан и Славов, выйдите в коридор и подождите, - отрезала она, небрежно показывая указкой, как именно они должны пройти в коридор.
Легко шурша сыромятными царвулями, мальчики вышли из класса, сопровождаемые громким цоканьем кованых каблучков.
- Знаете ли, где живет священник? - спросила поповна с деланным дружелюбием, которое временами находило на нее.
- Знаем, - скованно кивнули нахлобученные, наголо стриженые головки, не смея глянуть в сторону учительницы.
- Стукните в кованую калитку, там всё знают, принесете то, что вам вручат, смотрите только аккуратно, - она помахала воспитательным пальцем, и любезно подбодрила Славова, положив руку на маленькое плечо.
Не ожидавший подобного расположения мальчик испуганно дернулся и предусмотрительно переместился в сторону.
Домнишора капризно растянула ухмылку, сморщилась и нервно махнула указкой:
- Идите!
Подталкивая друг друга, ребята насколько им удалось, кротко покинули здание старой школы. Довольные столь неожиданной переменой, весело наперегонки пустились со всей прытью в сторону большой дороги и не заметили, как быстро оказались в тени высокой ограды поповского дома. Сам дом утопал в глубине большого сада, сверкал ярко-красной черепицей на покатистой крыше.
Еще теплый осенний ветерок, легко шелестел густую листву сада, покачивал спелые плоды за забором
- Какие большие яблоки!.. а груши... - не удержал восхищение Славов, суетливо подтягиваясь, заглядывал в кривые щели забора. Он, казалось, забыл, зачем пришел; взволнованно дергаясь, нащупал опору, и ловко переметнулся через заостренный верх дощатой ограды.
Помазан, растерянно переминался возле узорчатых ворот, ожидал, пока стихнет неуверенный лай собак. Спустя некоторое время к калитке подошла старушка в длинном чёрном платье, по-своему уяснив тревогу собак, она поспешила обратно, а вскоре вернулась с плетёнкой в руках. Небольшая аккуратная корзинка была накрыта красивой домотканой салфеткой, что сразу польстило посланнику. Не всякому такое доверят нести. Он осторожно с выражением достойной ответственности потянулся, чтобы принять у старухи передачу, когда неожиданно, с забора шумно свалился товарищ, надутый выпирающими из пазухи плодами. Старуха встрепенулась, плавно опустила ношу на землю, неоднозначно улыбнулась и отступила, заперев за собой калитку.
Помазан поднял корзину и торопливо нагнал товарища, свернувшего с большой дороги мимо, пономарского колодца. Они пересекли ров и скрылись в кустарниках старого кладбища.
- Надо куда-то высыпать, - пыхтел Славов которому все труднее давалось удерживать расползающиеся фрукты. Он дотянул до огромной позеленевшей надгробной плиты, вытряхнул из пазухи покатившиеся красные яблоки и совсем золотистые груши.
- Вот это да! - восторженно накинулись на добычу заслуженные помощники, ребята аппетитно зачавкали, брызгая сладким соком сворованных фруктов. Упираясь в довольные глаза, друг - друга, они все чаще отводили взгляд в сторону писаной плетенки, от которой доносился соблазнительно вкусный аромат.
Славов, оказавшийся ближе к снадобью, любопытно откинул застилку, с интересом ощупал теплый кувшинчик, осторожно сунул руку внутрь и неожиданно для себя достал набитый утиный окорок в вязком соусе. Он в растерянности удерживал мясо над кувшином, не зная как поступить. Встретил лакомый звериный взгляд напарника и по-волчьи стал обгладывать улов.
Помазан, имевший куда большую наработку, что касалось ноши, не замедлил тоже порыться в кувшине, не найдя ничего равноценного, вытащил крылышко. Разочарованный скромными потребностями поповны он как бы нехотя кромсал не летавшую кость, и продолжал ревниво шариться в корзинке. Нашёл нечто похожее на ватрушку присыпанную молотым сахаром, с аппетитом принялся выравнивать проигранное кувшинное снадобье.
Старый гроб, разбуженный от векового сна столь блаженными поминками, благодарно кланялся стеблями усохшей кладбищенской полыни.
Подходя к массивной двери учебного класса, ребята замедлили шаг и, пихая плетёнку, стали спорить, кто должен вручить ее поповне. Вопрос оказался спорным, перерос в шумную потасовку. Учительнице пришлось самой разрешить перебранку, она подняла корзинку с пола, и отправила учеников на место.
А вскоре закончились уроки, Помазан и Славов заодно со всеми школьниками первой смены, довольные и сытые лениво плелись домой.
На следующий день, как только начались занятия, учительница снова подняла "избранников" и озадачила их новым поручением.
- Заготовите два хороших батога длинной, как я, - сказала она и поднялась с тем, чтобы они смогли лучше определить, какой именно длины должны быть палки.
- Кое-кого придется немножко воспитать, - она заигрывающие кивнула в сторону класса и тем самым рассеяла закрадывающиеся сомнения порученцев. Уходя, они прикидывали, любопытно определяли, кого же именно будет воспитывать учительница. По испуганным лицам учеников, плохо понимавших чужое наставление, было видно, что едва ли не каждый заслуживает некое воспитание. Не удовлетворив любопытство, посланники выбежали в церковный парк.
Помазан, насвистывая, бойко отрезал ножиком гибкую вербную хворостину. Размахнувшись, со свистом резанул несколько раз вислые сухие хлопушки клёна. Оставшись довольным своим выбором, торопил товарища.
Славову же хотелось подобрать батог, который бы понравился учительнице, а чтобы понравиться, он должен был быть длинным, жилистым и угрожающим, как сама кукона.
- Хоть ты и долго искал, моя хворостина все равно лучше, приценивался, Помазан, он ловко сбил дубовую ветку, и для уверенности, ещё хвастливо шмыгнул носом...
С чувством исполненного долга мальчики поставили палки в угол возле стола учительницы и, немного расстроившись, что она никак не оценила старания, сели за парту.
С сожалением, как бы извиняясь перед соучениками, за столь неблаговидную работу, они одновременно преданно смотрели в сторону стола, давая преподавательнице понять, что готовы к новым поручениям, а Помазан почему-то еще и облизнулся...
Не дожидаясь окончания последнего урока, домнишора неожиданно отпустила класс домой.
- Кроме Помазана и Славова, - сказала она строго и бородавка на щеке живо заиграла.
"Любимцы" грустно проводили быстро ускользавших товарищей.
Госпожа неторопливо закрыла дверь на засов, медленно не без удовольствия взялась за палки и с уверенностью циркового укротителя направилась к ощетинившимся "волчатам". Славов ловко сиганул через парты и кинулся к двери, но было уже поздно.
"Волчата" вырывались с одного угла, домнишора загоняла их в другой, слева - направо и обратно, дирижировала она кровавым танцем.
Вскоре один батог поломался, но прочность второго заморил саму укратительницу...
Наконец Славов добрался до засова и подобно тому, как загнанные хищной кошкой воробьи долго бились о стекла и рамы окон, наконец, угодили в форточку и вольно устремились в бескрайнюю даль, так и воспитанники понеслись прочь от школы, не помня, как оказались на окраине села возле соломенной копны. Потрепанные и запыхтевшие, они кинулись в мягкую солому, молча, пролежали пока не село солнце.
- Я же сказал тебе, выбери более хрупкую палку, - нарушил первым молчание Славов.
- Когда ты мне говорил, лучше бы не совал свои грязные руки в кувшин, да и в сад тоже нечего было лазить...
- Можно подумать, ты не ел...
Слово за словом друзья, разругавшись, набросились друг на друга, изрядно добавляли ещё ссадины и лоскутья.
Только вечером, потрепанные и грязные, они разбрелись по домам. Дома как полагается, получили ещё от родителей...
А утром снова в школу.
Престарелый, весь беловласый дед, который обычно целыми днями вылёживал уличную завалинку и не пропускал случая, чтобы не подцепить проходящую малышню. В это утро тоже не преминул подбодрить школьников.
- Ну что, друзья, за умом, за умом в школу идете?
- За умом, за знаниями... - передразнили одни.
- За батогами, дед, за батогами! - уточнили другие.