Двенадцатого ноября 1996-го года Умберто Эко прочел в Колумбийском университете свою знаменитую лекцию From Internet to Gutengerg (в сети имеется неполный русский перевод: От Интернета к Гутенбергу - некоторые высказывания, на которые я ссылаюсь, существуют только в английской версии).
В лекции Эко рассуждает о судьбе литературы вообще и печатной книги в частности в эпоху Интернета. В целом выводы философа оптимистичны: литература, по его мнению, должна не только удержать, но даже укрепить свои позиции. В качестве иллюстрации этой мысли он привел эволюцию живописи в двадцатом веке. Живопись, как указал Эко, не исчезла после изобретения фотографии, она лишь стала иной, более абстрактной.
Я вспомнил этот тезис пару недель назад, прогуливаясь по залам Metropolitan Museum of Art. Музей этот, как и сам Нью-Йорк, устроен по принципу "каждой твари по паре". Там есть всё - от древнегреческих статуй и расписных амфор до шедевров скульптуры и живописи постмодернизма. Глядя на эти последние, я не мог отделаться от ощущения, что они являются неким новым видом искусства, отличным от того, что называлось живописью и скульптурой в течение предыдущих веков. В самом деле, смогли бы Рафаэль и Микеланджело понять, что шедевры конца двадцатого века состоят в родственной связи с их собственными скульптурами и картинами?
Тезис Умберто Эко о том, что литература выживет в век информационных технологий, кажется весьма убедительным. Вопрос, однако, какую форму примет литература двадцать первого века, и насколько она будет похожа на то, что мы называем литературой сегодня.
Умберто Эко о книгах и компьютерах
По прошествии неполных тринадцати лет после лекции Эко, можно убедиться, что большинство его "технологических" аргументов опровергнуты практикой. Точнее говоря, Эко оказался удивительно прозорлив во всем, что касается будущего гипертекста, но его предположения относительно развития прочих аспектов информационных технологий и их влияния на литературу кажутся сегодня весьма далекими от истины. Рассмотрим же эти аргументы.
Компьютер - текстовый инструмент
Умберто Эко, основываясь на реалиях компьютерных технологий середины 90-х, полагает, что компьютер является в первую очередь текстовым инструментом. Это обстоятельство позволяет философу выразить надежду, что именно компьютер сыграет решающую роль в возвращении человечества из мира телевизионных образов в мир литературных текстов. Ведь работа с компьютером, указывает Эко, в основном заключается в вводе-выводе текстов.
Однако сегодня компьютер - это в первую очередь интерактивная мультимедийная среда. Подрастающее поколение использует компьютер в первую очередь для видеоигр (локальных и сетевых). Компьютер также превращается в мощный инструмент видео- и аудиосвязи. Текстовый аспект становится всё более маргинальным, предназначенным лишь для узких профессионалов - программистов и электронщиков.
Таким образом, если компьютеру и суждено послужить катализатором в деле приобщения человечества к какому-либо искусству, это искусство вряд ли будет текстовым, литературным. Скорее всего, это искусство будет состоять в создании мультимедийных и, возможно, интерактивных произведений.
Вдумчивое, внимательное чтение предполагает бумажную книгу
Умберто Эко задает вопрос: "сможет ли какое-либо электронное устройство заменить собой книгу?". При этом философ разделяет книги на две категории: 1) книги для чтения (романы, философские трактаты, аналитические исследования и так далее) и 2) книги-справочники (энциклопедии, словари, технические справочники и так далее).
Книги-справочники не предназначены для последовательного чтения с начала до конца. Люди читают энциклопедии, переходя по ссылкам от одной статьи к другой. Поэтому для энциклопедии или словаря оформление в виде компьютерного гипертекста является естественным и желательным. Следовательно, заключает Умберто Эко, книги-справочники будут в скором времени вытеснены компактными дисками, содержащими гипертекст.
В данном аспекте действительность превзошла ожидания философа. Даже компактные диски оказались не нужны. Вместо этого весь Интернет превратился в бесконечную энциклопедию. На сегодняшний день любая информация, не являющаяся секретной, доступна через сеть. Нужно лишь овладеть искусством поиска по ключевым словам и научиться очищать ценную информацию от массы информационной шелухи.
Однако, рассуждает далее Умберто Эко, изучение нового материала, приобретение новых фундаментальных знаний потребует вполне традиционного чтения текста от первого до последнего слова. При этом, продолжает философ, гораздо легче и продуктивнее считывать текст с бумажного листа, нежели с компьютерного экрана. Чтение с компьютерного экрана просто "слишком неудобно". Для иллюстрации последнего утверждения Умберто Эко ссылается на собственный опыт - после многочасового сидения за экраном глаза философа, по его собственному утверждению, превращаются в "два теннисных мячика". Для того, чтобы отдохнуть, философ садится в удобное кресло и берет в руки томик поэзии, или хотя бы газету. Поэтому, делает успокаивающий вывод Эко, бумажные книги навечно останутся наиболее предпочтительным прибором для чтения и всегда будут служить основой любого обучения.
Этот вывод игнорирует те мощные возможности, которые предоставляет мультимедиа и интерактивная анимация для учебного процесса. Давно известно, что чертежи и графики чрезвычайно важны для понимания таких дисциплин как, скажем, геометрия или механика. Возможность же наблюдать анимационную модель некого процесса или способность вращать с помощью "мышки" трехмерное изображение геометрического тела или детали машины на экране компьютера на порядок облегчает понимание изучаемого материала.
Тем не менее, очевидно, что существует огромное количество текстов, для чтения которых совершенно не нужны компьютерные эффекты. В первую очередь к этим текстам относится художественная литература. В самом деле, вряд ли возможность вращать "мышкой" трехмерное изображение князя Андрея как-то обогатит наше восприятие "Войны и мира". Традиционные бумажные книги более чем адекватны для чтения литературных произведений.
Не предлагая существенных улучшений процесса чтения художественной литературы, компьютеры тем не менее могут быть весьма эффективными в других аспектах - например компьютерные устройства долговременной памяти могут хранить огромные количества книг. Персональный компьютер может держать на своем диске целую библиотеку. Но для того, чтобы человечество перешло к чтению всех видов текста с компьютерного экрана, это чтение должно быть так же удобно, как и чтение с бумажного листа.
В чем, собственно, заключается удобство чтения традиционной бумажной книги? Во-первых, при соответствующем освещении чтение с листа меньше утомляет глаза, нежели чтение с дисплея LCD. Во-вторых, книгу можно читать, сидя в удобном кресле или лежа на диване, потому что книга легка и её можно располагать под разными углами зрения. В-третьих, книгу не надо подзаряжать, чтобы она продолжала работать. Список этот, видимо, легко продолжить. Существует ряд ожиданий, связанных с чтением книг, удовлетворить которые невозможно, читая текст с компьютерного экрана.
Это было верно для компьютеров 1996-го года. Это в большой степени верно и сегодня. Но может ли в принципе существовать электронное устройство, чтение с экрана которого будет столь же удобным, как и чтение с бумажного листа? Можно ли представить себе электронное устройство, которое сможет эмулировать все важные для человека свойства бумажной книги?
Основываясь на представлении о современных ему технологиях, Умберто Эко уверенно дает отрицательный ответ на этот вопрос. Сегодня, по прошествии всего тринадцати лет, мы знаем что технология, делающая подобные устройства возможными, существует. Эта технология, называемая иногда "electronic paper", в настоящее время достигла коммерческого уровня.
Бумажные книги экономичнее и долговечнее, чем электронные носители информации.
Тезис об экономичности книг по сравнению с электронными устройствами не выдерживает никакой критики. Честно говоря, он вряд ли соответствовал истине и в 1996-м году, но сегодня его ошибочность просто очевидна. Вместимость современного жесткого диска для лэптопов достигает одного терабайта. Размер полновесного романа (двенадцать с половиной авторских листов) - 500 килобайт. Это значит один диск может хранить два миллиона романов. Стоимость такого диска, безусловно, на много порядков ниже стоимости печати двух миллионов томов плюс стоимости постройки здания библиотеки для хранения всей этой массы книг.
Тезис о долговечности тоже никуда не годится, так как электронная информация (именно в силу своей дешевизны) может быть многократно дублирована. Хранение и периодическое дублирование информации может осуществляться в центрах хостинга данных, доступных через Интернет. В таком виде информация может сохраняться вечно (во всяком случае, до тех пор, пока существует современная цивилизация).
В действительности, именно дешевизна электронной информации призвана сыграть решающую роль в убеждении человечества отказаться от бумажных книг. Сколько книг, уважаемый читатель, вмешает ваш книжный шкаф? Двести? Триста? Пятьсот? Некоторые книгочеи отводят целые комнаты в их домах под библиотеки. В такой библиотеке можно держать пару тысяч книг, но тогда к стоимости книг прибавляется и стоимость помещения.
Если же вы держите информацию на электронных носителях, то одна книжная полка сможет вместить все тексты, хранящиеся в Библиотеке Конгресса США. Кроме того, никакая книжная полка, в сущности, не нужна. Сегодня всевозможные центры хостинга данных предлагают неограниченное дисковое пространство за $3.67 в месяц. Эти $3.67 в месяц и являются стоимостью практически вечного хранения любого количества информации для рядового пользователя Интернета.
Смерть печатного станка
В 1998-м году, всего через два года после лекции Умберто Эко, Сергей Корнев заговорил о грядущей смерти печатного станка. В то время подобное предвидение было весьма дерзким. Впрочем, Корнев сразу же оговаривается, что "еще рано говорить о конце печатной книги". В 1998-м году можно было рассуждать лишь об "отмене монополии печатного станка". Как указал автор: "Интернет низвел печатный станок до уровня рядового технического средства. Раньше печатный станок был чем-то гораздо большим, чем просто техническое средство, он не остался простым инструментом тиражирования, посторонним к внутреннему содержанию текста, но тысячью способов проник в его структуру".
Похоже, сегодня печатный станок как никогда близок к концу своего существования.
Пришествие электронной бумаги.
Технология, несущая смертельную угрозу печатному станку, не так давно вступила в коммерческую фазу. Название технологии - "electronic paper", то есть "электронная бумага" - достаточно ясно определяет её целевую функцию - создать устройство, чтение с экрана которого будет неотличимо, или малоотличимо, от чтения с бумажного листа.
Несмотря на то, что подобные устройства делают первые шаги на рынке, они уже довольно популярны. Типичный представитель - PRS-505 e-Reader, разработанный фирмой Sony. Цена таких устройств сегодня - около $300. В настоящий момент на рынке имеются только черно-белые устройства, но цветные уже на подходе. Более того, очень скоро ожидается появление гибких экранов, толщиной не превосходящих плотный картонный лист. При этом встроенная гигабайтная память позволяет этим устройствам хранить сотни тысяч, если не миллионы страниц текста, а также иллюстраций. Важным отличительным свойством этой технологии является потребление энергии только при смене изображения. Таким образом, даже при интенсивном ежедневном чтении подзарядка требуется весьма редко - раз в несколько недель.
Один из изобретателей "электронной бумаги" Николас К. Шеридон полагает, что в недалеком будущем появятся устройства, представляющие из себя цилиндрические трубки в сантиметр толщиной и 15-20 сантиметров длиной. Такая трубка легко уместится во внутреннем кармане пиджака или в дамской сумочке. При употреблении трубка разворачивается в лист "электронной бумаги", по виду мало чем отличающейся от бумаги обычной. Удобство чтения с электронного листа не будет уступать удобству чтения с листа высококачественной бумаги. Встроенная 3G или 4G связь обеспечит немедленный доступ к интернету и возможность загрузки любых текстов в любое время и в любом месте. Предполагаемая цена - не более $100. Такое устройство, подобно мобильному телефону, превратится в постоянного спутника каждого человека.
Разумеется, подобные изделия будут существовать и в формах, отличных от описанной Шеридоном. Нетрудно, например, представить себе устройство, стилизованное под традиционную книгу. В такой "книге" можно будет даже перелистывать страницы. Эта возможность функционально бессмысленна, но она может оказаться важной для старшего поколения читателей, эмоционально привязанного к традиционному процессу чтения.
Так или иначе, изворотливые умы инженеров и дизайнеров найдут способ свести на нет какие бы то ни было преимущества бумажной книги. Инженерная фантазия не знает пределов, если на горизонте появляется некий реальный денежный интерес.
Печатный станок обречен. Электронная книга, предоставляющая возможность читать все тексты на свете, будет доступна по цене лишь нескольких обычных книг. Эта разность экономических потенциалов неминуемо заставит читательские массы отказаться от печатного медиума в пользу электронного. Добавьте к этому давление экологических лобби - ведь производство бумаги опустошает леса. Всё это позволяет ожидать исчезновения печатной индустрии в обозримом будущем.
Распад Галактики Гуттенберга
Когда булгаковские герои Бегемот и Коровьев вознамерились закусить в ресторане "грибоедовского дома", у них потребовали удостоверения писателей. Это требование позволило Коровьеву разразиться речью о том, как распознать настоящего писателя: "чтобы убедиться в том, что Достоевский - писатель, неужели же нужно спрашивать у него удостоверение? Да возьмите вы любых пять страниц из любого его романа, и без всякого удостоверения вы убедитесь, что имеете дело с писателем".
Продолжая мысль Коровьева, можно заключить, что если задача состоит в том, чтобы отличить писателя Достоевского от графомана Семипупкина, то достаточно почитать по пяти страниц из творений каждого - и величие одного окажется столь же очевидным, сколь и ничтожество другого. У описанного алгоритма имеется, тем не менее, одна проблема: Достоевский один, а Семипупкиных - десятки тысяч. Таким образом, прежде чем читатель доберется до пяти страниц Достоевского, ему, в среднем, придется поглотить около сотни тысяч страниц семипупкинских опусов. Перспектива, что и говорить, не из приятных.
К счастью, современный читатель вовсе не должен заниматься сизифовым трудом сравнения Достоевского со всевозможными графоманами. Мы знаем, что Достоевский - великий писатель, еще до того как прочтем хотя бы строчку из его творений. Достаточно ведь указать на тот факт, что уже в течение почти полутора столетий произведения Достоевского издаются и переиздаются крупными тиражами. И тиражи эти раскупаются, что создает условия для очередного переиздания. А где и какими тиражами издается Семипупкин? Ах, он вообще не издается? Или он был издан один раз мухосранской типографией тиражом в сто экземпляров? Ну, так о чем тут вообще говорить?
Итак, издательства - это не просто механизм, доставляющий читателям продукцию писателей. Издательства формируют сам мир, в котором существуют писатели и читатели. Редакторы, подобно церберам, охраняют литературу от вторжения масс графоманов. Именно издательства позволяют нам расставить писателей по ранжиру - отличить великих писателей от посредственных, хороших от плохих.
Проницательный читатель может заметить в этом месте, что тот, кто ориентируется на тиражи, рискует поставить Достоевского на одну доску с Донцовой. В ответ можно сказать, что популярность Достоевского проверена временем, а будет ли следующее поколение читать Донцову остается под вопросом. Поэтому ознакомление с русской литературой все же разумнее начать с Достоевского, а не с Донцовой. С другой стороны, в данном случае не составляет проблемы применить метод Коровьева - прочесть по пять страниц из произведений каждого автора и решить, кого из них вы хотите продолжить читать. И если ваш выбор падет на Донцову, это означает, что для вас лично Донцова - замечательная писательница, вполне достойная стоять на одной доске с Достоевским.
В любом случае, однако, вы будете избавлены от необходимости разгребать горы словесного мусора в надежде наткнуться наконец-то на такого автора, которого вам действительно интересно почитать. И этим вы обязаны редакторам, издательствам и, в конечном счете, печатному станку. Печатный станок создал в литературе систему ориентиров и иерархий, без которых невозможно существование никакой цивилизации.
Но вот мы вступаем в мир, в котором не будет печатного станка, а вместе с ним исчезнут и привычные нам символы литературного престижа и значительности. И Достоевский, и Донцова, и Семипупкин, и сотни тысяч прочих писателей будут представлены в Интернете своими авторскими сайтами, и поначалу у читателей не будет никакой другой возможности разобраться кто есть кто, кроме как перечитав их всех.
Разумеется, такая ситуация не сможет продолжаться долго, должны будут возникнуть новые связи, иерархии, символы престижа. Но как именно будет происходить этот процесс, сегодня далеко не ясно. Зададим простой вопрос: каким образом сетевая литература будет генерировать деньги?
Творцы с презрением относятся к Золотому Тельцу, но нуждаются в нем не менее всех прочих. По мере своего развития великая литература становилась большим бизнесом, как это убедительно показывает в своей статье А.В. Шипилов. Возможно, писатели могут творить исключительно из потребности в самовыражении, но существование сегодняшней литературы не в меньшей степени зависит от издателей и книготорговцев. Именно последние двигают литературу в массы.
Если исчезнут издательства, их место должны будут занять люди и организации, целенаправленно занимающиеся "раскруткой" писателей в сети. Именно они создадут новую систему литературных ориентиров. Они существуют и сегодня, но в настоящее время их цель - обратить внимание издателей на некоторых писателей. Что будет мотивировать "раскрутчиков" и "пиарщиков" - этих наследников редакторов и издателей, когда печатная индустрия и связанные с ней финансовые отношения прекратят свое существование?
Может быть, свободная от печатного станка литература вообще не будет нуждаться в деньгах? Вопрос далеко не праздный. Ведь существует такое невероятное в наш коммерческий век явление, как Open Source Software. Массы программистов создают бесплатное программное обеспечение, не уступающее по качеству и сложности коммерческим продуктам, стоящим сотни долларов. Некоторые из этих бесплатных продуктов субсидируются конкурентами Билла Гейтса (например знаменитый Open Office финансируется фирмой Sun). В других случаях, ваше имя, попавшее в списки разработчиков некоторого очень сложного продукта (например, операционной системы Linux или компилятора GCC), послужит катализатором дальнейшей карьеры и приличного заработка. Но во многих других случаях приходится предположить, что разработчиками и распространителями некоторых бесплатных продуктов движет исключительно желание самовыразиться и прославиться. Таким образом, творчество может существовать и развиваться без явных коммерческих отношений.
Но что бы не двигало будущими тружениками "непечатной" литературы, понятно, что "раскрутка" писателей в сети очень отличается от издательской деятельности. Соответственно и результат может получиться весьма различным. Вполне возможно, что в будущей литературной иерархии не найдется места ни Достоевскому, ни Донцовой. Их место могут занять другие авторы, которые в сегодняшней ситуации не имеют никаких шансов удержаться на поверхности.
Впрочем, наша способность предвидеть ход будущих событий не более эффективна, чем гадание на кофейной гуще. Скорее всего, нас ожидают потрясения, но какие формы они примут и каков будет их масштаб, сокрыто от нас в тумане грядущего. Так грозовые тучи, затянувшие плотной пеленой горизонт, скрывают от наблюдателя мощь и масштаб наступающего урагана.
Чисто компьютерная литература
Освобождение от печатного станка безусловно вызовет к жизни новые виды литературного творчества, которые ранее были невозможны в силу технологических и структурных ограничений. Этому вопросу посвящена целая рубрика в Сетевой Словесности. Мы коснемся здесь лишь двух аспектов, которые лично мне кажутся перспективными.
Литература и Мультимедиа
Можно сказать, что иллюстрированная книга является ранним примером сопряжения литературы и мультимедиа. Отсутствие зависимости от печатного станка очень сильно повысит возможности авторов в этой области. Раньше только маститые писатели могли рассчитывать на издание богато иллюстрированной книги. В "непечатной" же литературе насыщение текста иллюстрациями ограничено не финансовыми возможностями издателя, а лишь вкусом самого автора. Возможно, это приведет к тому, что литературные произведения будут с самого начала задумываться и создаваться писателями в союзе с художниками. Нельзя исключать, что во многих случаях обе роли будет играть один и тот же человек.
В своей лекции Умберто Эко уделяет большое внимание возможности превращения гипертекста в инструмент художественного творчества. Этот вопрос волновал и других исследователей, в частности Энрике Шмидт.
Гипертекстовое произведение должно представлять из себя набор литературных текстов, соединенных друг с другом сетью гиперссылок. Читатель сам выбирает маршрут (то есть последовательность гиперссылок), которым он проходит по тексту. В зависимости от выбранного маршрута смысл прочитанного может меняться (видимо, эта принципиальная возможность и является самым сложным и самым интригующим аспектом гипертекстовой литературы).
В связи с гипертекстами часто упоминают "Сад расходящихся тропок" Борхеса, "Хазарский словарь" Милорада Павича, а также некоторые поздние романы Итало Кальвино. На эти произведения указывают как на предтечи гипертекстовой литературы. Тут надо сказать, однако, что творения Павича и Кальвино были изданы на бумаге и, следовательно, не так уж нуждаются в компьютерной гипертекстовой среде, а рассказ Борхеса сам по себе не является гипертекстовым произведением, но лишь описывает таковое.
Таким образом, судьба гипертекста как инструмента художественного творчества пока не очень ясна.
Литература и плюрализм Великой Сети
Сегодня стало уже общим местом указывать на объединяющую функцию Интернета. Выражение "Global Village" - "Глобальная Деревня" лучше всего иллюстрирует это отношение к сети. Сеть совершенно нивелировала расстояния - любая информация, выставленная в Интернете, немедленно становится доступной для всех желающих во всем мире. Технологии передачи аудио, видео и текста позволяют вам общаться с человеком на другом конце света так, как если бы он находился за одним с вами столом.
Более внимательный взгляд, однако, замечает, что объединяющая функция действует только там, где речь идет о практически полезной информации. Наиболее полно эта функция проявляется во всем, что касается бизнеса - Интернет необычайно повысил способность бизнесменов достигать самых удаленных рынков. В той же степени сеть повысила возможности инженеров обмениваться информацией, необходимой для создания высокотехнологичных и совместимых друг с другом продуктов.
Однако во всем, что касается вкусов, пристрастий, убеждений и верований, Интернет скорее разъединяет, нежели объединяет человечество. Даже наука, если только она не занимается чем-то прикладным и практически полезным, может в полной мере испытать на себе разъединяющую силу сети.
Вы, уважаемый читатель, вероятно полагаете, что Вселенная существует миллиарды лет, что человек произошел от обезьяны, а та в свою очередь от каких-то более примитивных существ. А откуда вы, собственно, это знаете? Сошлетесь на энциклопедию? А почему энциклопедия достойна доверия? Не потому ли, что её написали всемирно признанные ученые со степенями докторов наук?
А что, если я покажу вам другую энциклопедию, где другие ученые, тоже увенчанные докторскими степенями, доказывают прямо противоположное - что Вселенной не более десяти тысяч лет от роду, что эволюционная теория лженаучна, что геологический облик Земного шара был сформирован Ноевым потопом несколько тысяч лет назад? Нет, эта энциклопедия еще не написана. Но она пишется в эту самую минуту. Её созданием занимаются доктора и профессора из Institute for Creation Research - вполне официального научного заведения в США.
Вы, видимо, скажете, что ученые-креационисты - маргиналы от науки, что их количество ничтожно, что их теории плохо увязываются с накопленными эмпирическими данными. Но ведь и Галилей был когда-то маргиналом от науки - его гипотеза гораздо хуже подтверждалась данными наблюдений, нежели конкурирующая геоцентрическая модель Тихо Браге. В действительности, позиция церкви была намного ближе к тогдашней общепринятой науке, нежели позиция Галилея. И всё же Галилей оказался прав. Это означает, что на каком-то витке развития науки правыми могут оказаться высмеиваемые сегодня креационисты.
Вы отвергнете мою софистику как вопиющее мракобесие (и будете правы). В таком случае, я скажу вам на прощание, что вы вольны верить в свою науку, а я буду верить в свою. Вы можете читать свою энциклопедию, а я буду черпать фундаментальные научные знания с сайта Institute for Creation Research - благо, количество креaционистских ученых трудов увеличивается там каждый месяц, если не каждую неделю. Прошло время единственно верных, официально утвержденных источников знания. Им на смену приходит беспредельный плюрализм Великой Сети.
Но если подобный плюрализм возможен даже в науке, то что говорить об областях, далеких от точного знания - верованиях, убеждениях, политических взглядах? Может быть, вы - юдофоб, и вам везде мерещатся происки мирового еврейства? В таком случае, вы без труда сможете найти для себя сеть интернетовских сайтов и форумов, на которых буквально все события в мире трактуются как проявления жидомасонского заговора. А может, наоборот, вы - юдофил, и желаете вывести на чистую воду антисемитов, скрывающихся буквально за каждым кустом? Ради Бога - к вашим услугам набор сайтов и форумов, где вы найдете немало интересных, а главное, информированных собеседников.
В сети каждый может отыскать для себя свою собственную информационную вселенную. А если не найдется вселенная, которая вас устроит, вы можете попытаться создать свою собственную. Можно сказать, что Интернет исполняет мечту Пьера Жана Беранже - навевает "человечеству сон золотой". Сон, в котором каждый сможет слышать лишь то, что хочет слышать; видеть лишь то, что хочет видеть; и знать только ту "святую правду", которую хочет знать.
А как же литература? Она ведь тоже не относится к практически полезному знанию. Поэтому она также в полной мере подвергнется воздействию сетевого плюрализма. Не будет одной Литературы, а будет "сад расходящихся тропок", в котором каждая тропка является отдельной литературой, со своими собственными иерархиями авторов, критериями оценок, символами престижа, своими вопросами и своими ответами. Это будет "растущая, головокружительная сеть расходящихся, сходящихся и параллельных" литератур. В одной из этих литератур вы будете почитаемым всеми классиком, а я - маргиналом; в другой - всё будет наоборот. В третьей же не будет ни вас, ни меня, и мы даже не будем знать, что эта литература существует.
Но вот вопрос: если у нас появится возможность сравнить нынешнюю литературу с литературами грядущего, сможем ли мы прийти к выводу, что перед нами родственные друг другу искусства?