Аннотация: Бездетная и незамужняя женщина пытается усыновить ребенка. Рассказ играл на конкурсе "Высокие каблуки 6". Чуть-чуть не хватило до финала.
Круговорот
Грязно-желтые обшарпанные стены, причудливо расклеенные плакаты, неудобные стулья - это место, где я теперь провожу все свободное время. Это - ближайшее отделение органа опеки и попечительства. Я сроднилась тут со всеми трещинками и цветочками. Я выучила наизусть все плакаты. К счастью, с каждым моим визитом сюда, количество плакатов только растет. Наверное, потому что зима. Ну или просто посетители жаждут новой информации о болезнях, пользе макулатуры и признаках алкоголизма.
- Виктория Александровна, заходите, - позвала меня в комнату строгая женщина лет сорока.
В кабинете, как и всегда, пахло чаем и шоколадными конфетами. За последние полгода я поняла, что этот запах - одна из загадок всех государственных учреждений нашей страны. Куда не зайдешь, везде пахнет сладостями и чаепитием. Но, несмотря на приятный запах, в кабинетах все равно неуютно. А работники выглядят сурово.
- Виктория Александровна, - сразу же начала сотрудница органа опеки. - Мы рассмотрели ваш запрос от 5 августа и готовы дать ответ.
Женщина замолчала. Я кивнула, показывая, что готова услышать их решение. Женщина посмотрела на меня очень пристально. Я прочистила горло и, заикаясь, протянула вопросительное "И?"
Я сразу поняла, что отреагировала неправильно. Женщина укоризненно посмотрела на меня, вздохнула и величаво начала перебирать бумажки из толстой папки. Я еще пару раз попыталась привлечь внимание этой серьезной женщины, но взамен получила только осуждающий взгляд. Похожим взглядом учительница математики из моей школы награждает родителей двоечников. Пришлось поудобнее усесться и приготовиться ждать. В первые свои визиты сюда в такие моменты я волновалась, пыталась ее разговорить, но со временем я поняла, что паузы - неотъемлемая часть любого важного процесса. Так что мне пришлось полюбить и эти паузы, и само бессмысленное ожидание. А все это непонятное ожидание началось с лета.
Всем известно, что обычно люди любят лето: тепло, вкусно, свободно. А я вот как-то лето больше не люблю. Мне летом одиноко. Я бы с радостью работала, но школы летом почему-то закрыты. Если бы я была учителем английского, то я бы смогла летом работать на курсах. Но я учительница начальных классов. Летом весь мой контингент отъедается у бабушек на дачах, а мне не с кем мастерить поделки и учить буквы. Весь июль я промаялась одна, занимаясь всякой ерундой: клеила домик из спичек, варила варенья для родственников и ходила во все окрестные музеи. Все равно ощущение тоски и одиночества не проходило. Первого августа я поняла, что мне не хватает. Мне не хватает своего собственного ребенка. Ребенка, который не будет уходить домой после продленки. Ребенка, с которым я буду делать домашнее задание, а не проверять его. Ребенка, для которого я в десять часов вечера буду мотаться по всем окрестным магазинам в поисках золотистой бумаги, так нужной ему для школы.
Казалась бы, взрослая женщина 37 лет должна была уже давно понять, что ей нужен ребенок. Но я как-то всю жизнь считала, что сначала должен появиться муж, затем крепкая семья, а вот потом и ребенок. В этот раз я отбросила все свои предубеждения и уже пятого августа пошла подавать заявление на опеку. Вот тогда-то я познакомилась с этой серьезной женщиной, любящей держать мхатовские паузы.
- Уважаемая Виктория Александровна, - еще раз начала представитель органов опеки, прекращая мои размышления. - Мы внимательно рассмотрели ваше дело и, к сожалению, вынуждены отказать в усыновлении ребенка.
Повисла напряженная тишина. В моей голове рушилась картина идеального мира, который я придумала себе за полгода. Рушилась башня из кубиков, которую мы могли бы построить с моим сыном. Расплетались косы, которые я бы заплетала своей дочке. Разваливалась дача, где мы могли бы отдыхать летом с моим ребенком.
Сотрудница органа опеки что-то говорила, показывала мне какие-то бумаги, но я слышала только хруст моей мечты на ее зубах.
- А почему было принято такое решение? - дрожащим голосом спросила я, пытаясь на секунду забыть о том, что произошло.
- Понимаете, - издалека начала она, - Мы, прежде всего, заботимся о детях. Нам кажется, что вы не сможете дать ребенку все что нужно.
Я молчала. В горло постепенно со всего тела стекались боль и гнев, готовые в любой момент вылиться в настоящий крик.
- Современным детям много чего нужно, - продолжала сотрудница органа опеки. - Им нужно и внимание, и игрушки всякие навороченные. А у вас-то и времени особо нет, да и денег. Я же знаю вашу зарплату.
Моя боль в горле разрасталась, захватывая все новые и новые участки. Мне пришлось даже выпустить едва слышный стон, чтобы хотя бы чуть-чуть ее утихомирить. Работница органа опеки видно приняла этот звук за согласие.
- Да и вообще, дорогая моя, вам ведь уже 37 лет. Я вас совсем немного старше, а у меня и дети уже взрослые, и замужем я почти двадцать лет. А вы даже еще мужа себе не нашли. Вот, в самом деле, на что вы рассчитывали, когда заявление подавали? - все больше и больше распалялась работница.
- А что же мне делать? - едва слышно спросила я. - Может, еще документов собрать? Понимаете, мне все равно, какой у меня ребенок будет. Я буду любить и взрослого, и малыша, и мальчика, и девочку. Может быть, что-нибудь сделать можно?
- Милочка моя, - снисходительно ответила сотрудница, - Лично тебе поможет только замужество. Я бы на твоем месте быстренько бы замуж вышла и сама родила, пока поезд еще окончательно не ушел.
- А если мужа никак не найти? Ведь не у всех же женщин получается замуж выйти, а ребенка хочется, - тихонько прошептала я, давясь слезами.
- Значит, ты плохо мужа искала! - авторитетно заявила сотрудница. - Тебе уже поздно выбирать. Бери любого! Потом уже в браке из него человека сделаешь. Вот мой муж тоже не подарок вначале был. Ну, ничего! Я его выдрессировала. Теперь все делает, как я скажу. Правда, бесхребетный он у меня какой-то стал. Стареет, наверное.
Сотрудница задумалась, вспоминая человека, которым ее муж был двадцать лет назад.
- Ваш ответ я поняла. До свиданья, - попрощалась я, пользуясь секундной передышкой.
- И тебе до свиданья. Потом поймешь, что мы это для твоего блага сделали, - послышалось из-за закрывающейся двери.
Я вышла на улицу и побрела домой. Если бы я была героиней любовного романа, то сейчас бы точно встретила мужчину своей мечты. И у него обязательно был бы милый ребенок, которому срочно нужна была мама. Но мой мужчина, наверное, где-то заплутал. Потерялся вместе с моей идеальной семьей, собакой и блинчиками по воскресеньям. Не было сил возвращаться в пустую квартиру, которая никогда не услышит наших ссор и примирений, не узнает детские тайны и не залечит первые детские разочарования.
Все эти мысли взбудоражили меня, и я решила, что в такой ситуации надо действовать иначе. Я достала телефон и набрала знакомый номер. Когда мне ответили, я не смогла сказать ни слова. Вся моя боль, которую я так долго держала в себе, вырвалась наружу во всхлипе, который быстро перерос в вой. Я плакала, срывая горло, размазывая замерзающие слезы по красным щекам.
***
На следующий день сотрудница из органов опеки позвонила мне сама. Она долго говорила об отвлеченных вещах, а потом попросила зайти к ней в любое время. Через полчаса я уже снова была у нее в офисе. На этот раз ждать мне не пришлось. Меня сразу проводили в кабинет и даже предложили чашку чая.
- Виктория Александровна, - снова начала сотрудница по усыновлению.
Я уже приготовилась ждать, но в этот раз она почему-то не стала выдерживать такие знакомые паузы.
- Мы еще раз посмотрели ваше дело и решили, что вы можете стать усыновителем. Вы ведь учительница, так что точно сможете стать замечательной мамой, - скомкано поздравила меня сотрудница. Ее голос был радостным, но в глазах плескалось зло и раздражение.
- Большое спасибо, - поблагодарила я.
Она быстро выдала мне какую-то бумагу и проводила к выходу.
За дверью меня уже ждала машина. Сотрудница отдела опеки недовольно поджала губы и прошептала что-то похожее на фразу "все через постель". На это я ей только вежливо улыбнулась и попрощалась.
- Ну что? - спросил меня приятный мужской голос, как только я залезла в машину.
- Все хорошо! Нам выдали бумагу! - радостно сказала я, бросаясь на шею к своему идеальному мужчине. - Еще каких-то полгода и я стану мамой!
- Нашла чему радоваться, - недовольно проворчал голос. - Это ведь нескончаемые заботы, капризы, переживания. И с годами станет только хуже, поверь мне. Вот мне есть чему радоваться. Еще каких-то полгода и я буду ходить с ребенком в зоопарк, кормить его запретными сладостями и учить кататься на велосипеде.
- А почему это ты все интересное делать будешь? - шутливо возмутилась я.
- Когда ты станешь мамой тебе будет не положено с ребенком развлекаться. Тебе будет положено его воспитывать. А я наконец-то стану дедушкой - мне будет положено его баловать, - радостно хихикнул мой папа, заводя машину.
Тогда мы еще с дедушкой не знали, что нам достанется очаровательный мальчик, который через двадцать лет женится на милейшей девушке. И уж тем более мы не знали, что еще через пять лет после этого у нас появится удивительная внучка, которую я буду всячески баловать и потакать. Внучка со временем полюбит мхатовские паузы и разноцветные плакаты. А через пятьдесят лет после всей этой истории моя внучка устроится работать в орган опеки и попечительства.