Валентайн Майкл Смит. Серёга Васильев критикует структуру мироздания в 3d

"Можешь не есть - не ешь! Можешь не спать - не спи! Можешь не писать - НЕ ПИШИ!!!"

Крылатая фраза в вольной интерпретации, со случайно, но вовремя зажатым, Caps Lock'ом.

"...Очень пресно. Вот, хоть убейте, не понимаю я такого - зачем во второй раз повторять то же самое? Денег вы на таком не заработаете, так в чём тогда смысл? Творческий зуд?! Так уймите его в одиночестве, не демонстрируя неприглядные результаты общественности. Причём, повторюсь, ровно те же, что и в прошлом году..."

Выдержка из рецензии на непритязательный сиквел, написанная читателем с солидным литературным стажем в приступе праведного гнева.

"Порицать, бранить имеет право только тот, кто любит"

Иван Сергеевич Тургенев.

Год 201*

-Я ему сейчас отвечу! Да так отвечу, что... Отвечу. Всем отвечам отвечу!

На экране плазменного монитора Серёги высветилось что-то новое.

-Ах! Да ты сам - поросятина волосатая! Да я...

И Серёга начал отбарабанивать какую-то затейливую комбинацию на клавиатуре.

-Сейчас, сейчас... Сейчас ты у меня получишь. Аргументатор хренов! Сейчас, сейчас...

-Серёг! Оторвись ты уже от своего монитора, в конце то концов! - ворвался женский голос в уютный мужской мир Серёги.

-Эмм... Кхм... Да... Сей... Всё! - звук нажатого "Enter'a" был для Васильева сейчас сродни звучанию победного горна.

Серёга отлепился от своего деревянного стула и, с хрустом потянувшись, направил свои стопы прямиком в гостиную (она же спальня и многое другое). Там, раскинувшись на, раскиданных по полу, подушках (И правда - откуда у молодой пары полноценные кровати? Тут бы из квартиры не выселили!), его поджидала Анька. Да, да вы не ослышались - за прошедшие полгода Серёга заматерел и обзавёлся спутницей жизни. И университет закончил.

-Скоро новый год, - томно потягиваясь, изрекла спутница.

Серёга зевнул и бросил грустный взгляд на стерильно чистый раскладной столик ютившийся чуть поодаль от Аньки. В принципе, не только стол находился в таком состоянии. Вся тесная комнатушка была пуста. Единственная утварь - тот самый стол, пара табуреток да телевизор стоявший на полу. Ну и Анька разумеется.

-Очень праздничная у нас обстановочка, - почесав затылок, подытожил Серёга. - Может хоть в магазин сходим за продуктами да салатик состряпаем?

-"Состряпаем"? - гневно блеснув глазами, прошипела спутница.

-Ну это... Того самого... - Серёга подтянул гамаши и попятился к кухоньке, куда вытеснили его сокровище - компьютер с новеньким плазменным монитором.

-Это ты куда? - снова этот взгляд.

-Я... В холодильнике гляну, что есть... Поесть.

-Только быстро, - немного успокоившись, мегера снова раскинулась на подушках.

Хотя почему мегера? Не красавица, но достаточно симпатичная девушка. К тому же - настоящая блондинка, а не дура. И за модами всякими не гонится - читает много, хотя и кричит также... Любит выглядеть хорошо, но не делает из этого панацеи и смысла жизни. Словом - хорошая девушка, ни прибавить, ни убавить. Но кричит действительно многовато.

На кухне Серёгу ждал, сияющий новым ответом на форуме, друг. Но Серёга взял себя в руки и первым делом таки заглянул в холодильник. Там же его ждало разочарование - чуть-чуть фарша, полпакета молока, пара яиц и всё. В попытке заглушить тоску Васильев уселся за компьютер и время тут же начало проноситься мимо него. Сначала запахло вкусным, потом какие-то писки пару раз долетали до его ушей, ещё вроде по затылку что-то шлёпнулось. Ну, а потом запахло горелым, и это как раз совпало с пятиминутным отсутствием всякой реакции на последнее сообщение Серёги на форуме. Потому он заскучал и вновь выпал из своего мужского мира в реальный.

-Аньк, что горит? - сей вопрос был первым шагом Серёги в новом мире.

-Кушать пора! Старый год провожать будем!

Провожать старый год? Васильев глянул на часы - ровно восемь часов вечера. Ну - провожать так провожать.

Серёга отлепился от своего деревянного стула и, с хрустом потянувшись, испытал острое чувство дежа-вю. А затем направил свои стопы в гостиную.

Там, сидя на табуретке возле раскладного столика, с пятнами муки на щеках, его ждала Анька. А перед ней на тарелке лежало несколько угольков.

-Угощайся, - улыбнулась она.

Серёга уселся напротив неё, взял вилку и, занеся её над самым маленьким угольком, начал тянуть время.

-А хлеб есть? - обворожительно улыбнувшись, спросил он.

-Вроде был, сейчас принесу. - Анька поднялась со скрипящей табуретки и через пару мгновений уже вернулась, сжимая в руке два кусочка формового.

Серёга, предварительно её поблагодарив, укусил хлеб и скребнул зубами по угольку.

-Как тебе мои котлетки? - сразу же последовал вопрос.

Серёга приподнял глаза и встретился с этим выжидающим взглядом. "Наверняка у тигра перед броском взгляд такой же", пронеслось в его голове.

-Восхитительно! - Серёга изобразил улыбку и незамедлительно откусил половину "котлетки", стараясь, не касаясь её языком, и не жуя, сразу проглотить.

Анька улыбнулась, затем взяла другую "котлетку" и, положив её на второй кусочек хлеба, начала медленно есть. Пережёвывая.

Серёга же поднял недопитую банку пива, стоявшую рядом со столиком и сразу же запил уголёк, чтобы прогнать его как можно дальше, пока не запросился наружу.

Анька своей вилкой пододвинула к Серёгиному краю тарелки самый большой уголёк. Васильев сглотнул и начал молиться всем богам, чтобы те помиловали его и он не почувствовал вкуса Анькиной стряпни.

А потом он снова начал тянуть время.

-А может я телевизор включу? Сейчас же всякие новогодние капустники показывать должны.

Анька закашлявшись, взяла Серёгину банку пива, видимо, пытаясь протолкнуть особо крупный кусок внутрь. Сделала два глотка, а потом кивнула.

Серёга сразу же подскочил к телевизору и включил. Избавление длилось недолго, надо было снова возвращаться за стол.

По телевизору все шумели и веселились, а Серёга с хмурым видом взглянул на предстоящую ему пытку и совершил самую крупную ошибку в своей жизни.

-Я не голоден, - сказал он.

В комнатушке сразу же повисла гнетущая тишина. Даже по телевизору все замолкли. Анька медленно поднялась со своей табуретки, так же медленно положила вилку слева от тарелки и...

-Значит так, да? Неголоден.

Серёга, осознав всю свою ничтожность, кивнул.

-Это получается, как в Макдональдсе котлетки жрать, так губа винтом, а как мои, так неголоден?! Так получается?! - с каждым словом амплитуда колебаний голосовых связок Аньки всё увеличивалась.

Но внутри Серёги давно зрел протест, потому он решил парировать, а заодно нанести контрудар.

-Да! - выпалил он, и снова опустил голову.

-Ах так! Да ты - свинья неблагодарная!

-Да! То есть, нет... - Серёга тоже встал с табуретки, - Я не голоден! И котлетки твои - дрянь!

Анька схватилась за сердце и рухнула на табуретку.

-Значит так! Дрянь!

-И хозяйка из тебя никудышная - ничего не умеешь, - всё не унимался Серёга. - И подарка мне на новый год Дед Мороз, я на сто процентов уверен, никакого через тебя не передаст!

-Да ты себе вон какой подарок уже купил! На кухне стоит! Если б не он, мы бы может мебель нормальную бы уже взяли! И жили бы не как бомжи!

Серёга замялся, и пару мгновений простоял словно рыба, то открывая, то закрывая рот, но при этом, не издавая ни звука.

Потом он забрал у Аньки банку пива, допил и пошёл в коридор одеваться. Анька побежала за ним.

-И куда это ты собрался?! - взвизгнула она.

-Подальше отсюда, - пробормотал Серёга, по-модному завязывая шарф вокруг шеи.

-Ну и катись!

-Ну и покачусь!

-А что это ты на себя напяливаешь? - продолжала верещать Анька. - Рядом же нормальная куртка висит, зачем это драное пальто?!

-Потому что я - творческая личность! Мне не к лицу плебейская одежда! - высоко задрав нос, грохотал Серёга. - Только в утончённой одежде я ощущаю себя Человеком!

-А должен ощущать старым, побитым молью го... - гневную тираду прервал хлопок двери.

И Серёга вновь оказался наедине со своим мужским миром.

Достав из кармана пачку "Оптимы", Серёга извлёк оттуда сигарету и, зажав её меж зубов, начал шарить по карманам в поисках зажигалки или коробка спичек. Не найдя ни того ни другого, Серёга засунул сигарету за ухо и, пинком открыв дверь подъезда, с давным-давно не работающим домофоном, вышел на улицу. Лицо и тело тут же обдал холодный морозный воздух. Васильев начал сожалеть о том, что не надел "плебейскую" куртку.

Засунув руки в карманы, Серёга, чтобы не стоять и не мёрзнуть, пошёл куда глаза глядят. А глядели они на ближайший магазин, куда Васильев, недолго думая, зашёл. И был крайне удивлён отсутствием очереди. Затем Серёга направился в вино-водочный отдел, и, застав там пустоту, грустно вздохнул, и пошёл к выходу. И был ещё более удивлён, застав бутылочку "Советского шампанского" в молочном отделе. Чуть воодушевившись, Серёга прошёл на кассу, где полупьяная продавщица в новогодней шапочке, заикаясь, изрекла.

-Скоро за-закрываемся.

-А я уже отоварился, вот, - Серёга протянул шатающейся в кресле даме бутылку.

Кассирша еле-еле пробила чек, а Серёга заплатил ей на пятьдесят рублей больше, здраво рассудив, что если пытаться дожидаться от неё сдачи, то можно простоять в магазине до самого утра.

Выйдя на улицу, Серёга уселся на ближайшую скамейку, откупорил шампанское и, медленно попивая его, начал смотреть на беззвёздное небо.

После полбутылки Серёга начал чувствовать странную лёгкость в голове. Плюс шампанское слишком сильно драло горло, да и открылось слишком легко. Васильев начал подозревать неладное.

А потом...

-Разрешите я присяду? - раздался странный железный голос откуда-то справа.

Серёга кивнул, приподнял голову, и перед его глазами во всей красе предстало нечто, облачённое в рваный чёрный балахон, с сияющими зелёными шарами под капюшоном.

И Серёга не нашёл ничего лучше, как протянуть ему полупустую бутылку "шампанского".

-Бушь? - язык от страха, холода и алкоголя плохо ворочался.

Нечто помотало головой и присело рядом с Серёгой. Повеяло холодом.

-Слышал у вас с Анькой размолвка... - Нечто бросило взгляд на луну.

-Это... Да.

-Надолго?

-Это... Не знаю.

-Хм... Ты меня помнишь? - Нечто обернуло пустоту под капюшоном к Серёге.

Но Серёга не слушал, из его глаз потекли слёзы.

-Знаешь, брат, она хорошая... Но уж больно властная. Я хочу как лучше, она всё ругается... Я ничего не делаю - ругается, делаю - всё равно ругается. И кричит громко-громко... Я люблю её, но... - Серёга неожиданно поднял голову. - Но мы даже не распис... са... саны, а она мной помкуюет как могёт! - последнюю часть монолога Серёга выпалил, будучи в гневе, что повлияло на качество произношения.

Нечто понимающе закивало.

-Знаешь что, - пророкотало оно, положив холодную руку на плечо Васильева. - Я помогу тебе, также как и в прошлый раз помог.

Серёга глянул в два мигающих зелёных шара под капюшоном и, затаив дыхание, спросил.

-Правда?

-Правда. Сейчас посмотрим одну вещь, а потом ты пойдёшь помиришься с Анькой, а затем начнёшь писать рассказ на четвёртую фантлабораторную...

-Не, не, не... - Серёга отодвинулся от Нечта, - ни в жись!

-Да, да, да, вот увидишь, - под шарами появилась светящаяся дуга, отдалённо напоминающая улыбку.

Над их головами витал какой-то странный чёрный смог. Нечто глянуло на него и покачало головой.

-Если не поторопимся - мне конец, а ты никогда с Анькой не помиришься, - пророкотало оно.

-Так давай! Это... Быстрее! - Серёгу шатало, не смотря на твёрдую опору под ним.

Нечто кивнуло и щёлкнуло пальцами. Серёга широко раскрыл глаза и...

"...Безупречно по форме и содержанию..."

Выдержка из шутливой рецензии на тот же непритязательный сиквел, с итоговой оценкой 2 из 10.

"Фантазия есть природная сила в человеке... Не давая ей утоления, или умертвишь ее, или обратно -- дашь ей развиться именно чрезмерно, что вредно"

Фёдор Михайлович Достоевский.

Год 186*

Деревенька "Нижние Куличи" зимой была особенно прекрасна. А перед новым годом и того пуще - ни один человек не мог не подпасть под очарование этого края.

Но помещик Серж Василевский умудрился не подпасть. Ему здесь было неимоверно скучно - ни тебе балов, ни тебе бесед образованных, ни тебе роскоши. Вокруг одни крестьяне да и те - не боятся, не работают, гуляют и всё тут.

И вот тридцать первого декабря, под вечер, Серж, наряженный в своё любимое пальто, с завязанным по самой новой моде шарфом, с цилиндром на голове и тростью в левой руке, крутил себе ус, проходя мимо домика управляющего Вани Кола. Почему Кола? Потому что в молодости был былинной силы детинушка и весь частокол вокруг деревеньки в одиночку поставил.

А Сержу было скучно. Вздыхая, он утопал по колено в снегу, попутно зачерпывая его сапогами. Он вздыхал по батюшке, который отправил Сержа в этот отдалённый край, чтобы самому покутить вволю.

Проходя мимо знакомой избы крестьянина Митьки, Серж решил его навестить, а заодно и погреться - снег в сапогах растаял, и, оставшаяся от него, холодная хлюпающая вода, наводила на мысли о грозящей простуде.

Закутавшись поплотнее в пальто, Серж встал на пороге избы и нерешительно постучался в массивную цельнодеревянную дверь.

Здесь следует сделать отступление и рассказать, почему Серж не посчитал чем-то зазорным пройти и обогреться в крестьянской избе. Дело в том, что он был нетипичным помещиком. Да и все его предки из семейства Василевских тоже. С крепостными они обращались как с людьми - не издевались, не унижали. Если те не могли сдать оброк в срок - прощали. Возможно, именно поэтому крестьяне деревни "Нижние Куличи" отличались особым усердием и преданностью барину. Вкупе с неимоверным своеволием.

Но вернёмся к продрогшему Сержу. Как раз в этот самый момент дверь перед его краснючим носом отворилась, и напротив него вырос здоровенный мужичина - тот самый Митька. Молодцеватый, стриженный под горшок, с курчавой мокрой бородой и румяными щеками, он широко улыбнулся и пригласил Сержа внутрь.

-Заходите, заходите, дорогой барин! Всем чем богаты, тем и вас угостим! - пробасил Митька.

Серж не заставил себя долго упрашивать и сразу же переступил порог. А там его взору предстало главное сокровище Митькиной хаты - с длинными, прямо до пояса, светлыми волосами, красненькими щёчками, голубыми, словно небо в погожий летний денёк, глазками да прекрасными чуть изогнутыми ресничками. Серж так и застыл, распростерев пальцы перед второй пуговицей пальто.

-Вот, Марфушка, смотри! Барин совсем продрог, аж поленом встал! А ты всё - не холодно, не холодно...

Марфушка зарделась под стойким всепронзающим взглядом Сержа и отвернулась к печи. Митька же, напротив, подступил к Василевскому и протянул свои громадные ручищи к пуговицам его пальто.

-Позвольте я вам, барин, помогу... - пыхнул Митька перегаром.

Несмотря на кажущуюся громоздкость, Митька на удивление ловко расправился с пуговицами и, сняв с Сержа пальто, накинул его поверх тулупа, повешенного на, вбитый в стену, гвоздь. Потом, взяв Василевского под руку, он прошёл к столу и, усадив его напротив, громыхнул.

-Чтобы холод обороть надо бы самогончику...

Запустив руку под стол, Митька достал оттуда бутыль с мутной жидкостью. Пододвинув к Сержу деревянную кружку, он наполнил её этой жидкостью до самых краёв.

-Марфуш! Хлебушку бы! - снова забасил Митька.

Марфа, бросив на Митьку испепеляющий взгляд, сразу же принесла две краюхи хлеба, одна из которых досталась Сержу.

-Ну, барин, грянем!

Митька сразу же осушил кружку, а потом кусанул хлеба. Серж же всё пожирал глазами Марфу.

-Барин! Вы чего ж? Брезгуете?

Серж покачал головой, и с трудом оторвавшись от Марфы, перевёл взгляд на самогон. И только сейчас ощутил его выворачивающий наизнанку запах. Но делать было нечего, следуя зову своего воспитания, Серж приподнял кружку, затаил дыхание и отхлебнул самую чуточку. С трудом проглотил, и сразу же принялся за хлеб - жёсткий, испечённый практически из одной муки.

-Э, так вы, барин, не согреетесь! - снова начал Митька. - Тут или до донышка или никак!

Серж умоляющим взглядом посмотрел на Митьку. Но его пьяные блестящие, ничего не выражающие, глазки-бусинки были неумолимы. И Василевский, тяжко вздохнув, осушил кружку.

А тут - и закашлялся, и слёзы брызнули из глаз. Митька одобряюще улыбнулся.

-Не приучены вы, барин, к такому. Вам бы чего попроще, полегше, - Митька сдержал, лезущий наружу воздух. - Эхма!

А потом он снова потянул руку к бутылке. Всё ещё кашляющий, Серж жестом показал, что ему уже хватит, но Митька, казалось этого не заметил, и снова налил Василевскому полную кружку.

-Грейтесь, а то гляньте - совсем продрогли! Марфуш, как там пирог?

Марфа, снова кинувшая убийственный взгляд, разбившийся об защиту опутавшего Митьку зелёного змия, сказала.

-Сейчас уже.

Митька кивнул и обратил взгляд на кашляющего и давящегося барина. Потом крестьянин встал, потянулся и протопал к, накрытому одеялом, прямоугольному нечто. Рывком сняв одеяло, Митька грянул.

-Просыпайтесь, царь-батюшка! А то новый год проспите!

Прямоугольным нечто оказался портрет Александра II. Слезящимися глазами Серж глянул на портрет и, протерев их, прохрипел.

-А откуда у тебя это?

Митька не услышал, перекрестился перед портретом, потом прошёл к столу, взял там кружку, наполнил её самогоном и, положив сверху недоеденный кусок хлеба, поставил на пол возле портрета.

-Угощайтесь, царь-батюшка!

Серж заткнул самогону обратный ход куском хлеба. Потом вздохнул и снова стал медитировать, глядя на Марфу.

-Хороша баба, да? - заулыбался Митька. - Сам вот нарадоваться не могу!

Серж смутился и, покраснев, уставился в стол.

-Да чтож вы, барин... А, ладно! Выпьем за царя-батюшку!

Митька снова разлил самогон по кружкам. Серж уже не сопротивлялся, и даже почти не скривился, прогнав пойло через свое горло.

А потом началась Беседа.

-Мой батенька кутить изволил-с, - стал изливать душу Серж. - И меня скинул сюда, чтоб я у него под ногами не путался. Что за мерзость, ответьте мне.

Митька понимающе кивнул.

-Мой батенька меня тоже из дому часто прогонял. Но любил я его всё равно больше всех.

Серж кивнул, поднёс к губам пустую кружку и даже отхлебнул чуток несуществующего самогона.

-Мне здесь скучно неимоверно, - промямлил он. - Нет здесь отдушины для моего разума. Хандра на меня напала...

Митька снова понимающе кивнул.

-Отож. Скукота.

-Стихи сочинять не могу. Это всё подлец Рахметов - плагиатор и вор! Да и всё что вокруг... Не с кем поговорить, некому душу открыть... Что за мерзость, ответьте мне.

Митька ещё раз понимающе кивнул, хотя, быть может, он просто-напросто заклевал носом, сквозь дремоту, пробормотав:

-Отож. Мерзость.

-Пропала моя душа. Нет стихов, нет любви, нет жизни, - глаза Сержа вновь заслезились, но на этот раз уже не от самогона.

Ответом Василевскому, послужил мощный Митькин храп, сразу же прерванный Марфиным подзатыльником.

-Пирог готов, - сказала она.

-Да, да..., - протирая глаза, забасил Митька. - За это надо...

Он снова разлил самогон по кружкам и, чокнувшись с Сержем, подошёл к портрету Александра II, где чокнулся и с ним.

-С новым годом, царь-батюшка! - Митька залпом выпил весь самогон. - Марфа! Положи царю-батюшке кусочек пирога! Чтоб угостился!

Затем Митька снова прошёл за стол.

-Вот человечище! Наместник господень! Ангел во плоти! - начал восхищаться крестьянин с благоговением, глядя на портрет царя.

Потом Митька бросил взгляд на качающегося Сержа и, улыбнувшись, изрёк.

-Кажись, барин взопрел в нашей духоте. Надыть бы ему освежиться!

Митька встал, поднял Сержа, и пошёл вместе с ним к выходу.

-Как же? Барин только с мороза! - крикнула ему вслед Марфа.

Сняв с гвоздя тулуп и пальто, Митька вывел Сержа на свежий воздух. На улице стояла ночь. И каждая звёздочка на безоблачном небе, казалось, улыбалась и подмигивала нашим героям.

Одеяло ночи укутало "Нижние Куличи" и, казалось, поглотило все звуки. Стояла неимоверно тяжёлая тягучая тишина. Митька с улыбкой окинул взглядом родную деревню.

-Красота, - наконец сказал он. - Вот прямо ночь перед Рождеством! Волшебство!

-Не ви-вижу ничего во-волшебного, - пробормотал, качаясь, Серж. - К тому же сейчас не Рождество и в помине. Се-сейчас Новый Го-од!

Митька тряхнул головой и с радостным криком рухнул в ближайший сугроб. Серж зацокал языком и, трясясь от холода, потопал к крестьянину.

-Ну что ж ты так... Ну что ж ты... Митька... - запричитал Василевский, пытаясь вытащить крестьянина из снега.

Но этого и не требовалось - крестьянин сам спокойно владел своим телом и, спустя пару минут безуспешных попыток Сержа вытащить Митьку из снежного плена, крестьянин сам вырос из снежной горы. Василевский испуганно отшатнулся, осеняя себя крестным знамением. А потом и сам упал в снег. Теперь настал черёд Митьки поднимать барина.

-Дед Мороз... - испуганно пробормотал Серж, бешено вращая глазами.

-Нет, барин, это ж я - Митька! - крестьянин, вытерев снег с усов и бороды, более не походил на страшное снежное чудище.

Серж не обратил внимания.

-Митька, он только что был здесь, я его ви-видел! Стоит! Огромный! Снежный! Ве-величественны-ный!

Митька обернулся, осмотрелся и, пожав плечами, установил, еле стоящего барина, в вертикальное положение.

Серж начал осматриваться в поисках привидевшегося ему Деда Мороза.

-Ну не мог же он пропасть! - закричал наконец он.

Митька почесал затылок.

-Ну почему не мог? Ветерок дунул ну и вот... Был Дед и нету Деда.

Серж вскинул указательный палец к небу, и захотел было что-то произнести, но вместо неимоверно важной сентенции из его уст вырвался лишь нечленораздельный всхлип. А потом Василевский вновь устремился навстречу земле. Но Митька успел ухватить барина за шкирку, прежде чем тот рухнул в снег. Серж поднял свои влажные налитые кровью глаза на крестьянина и снова дал волю чувствам.

-Хочу в город! - рыдал он. - Хочу к Аннушке, хочу к стихам, хочу к друзьям...

А Митька прижал барина к груди и, нашёптывая ему что-то утешительное на ухо, стал гладить по голове. Чуть позже тяжело вздохнул и начал осматриваться. А потом...

-Барин! Барин! - закричал неожиданно крестьянин. - Там! Там Дед Мороз!

Серж также неожиданно переставший всхлипывать, вырвался из некрепких крестьянских объятий, и, нетвёрдо встав на ноги, устремил свой взгляд по направлению Митькиного перста. И увидел скрывающегося в лесу, укутанного в белую шубу, человека.

-За ним! - взвизгнул Серж. - В лес, Митька! В лес!

Крестьянин кивнул и, выбравшись из сугроба, устремился к чаще. Потом вернулся, подсадил на себя, неспособного идти самостоятельно Сержа, и чуть медленнее, но всё же пошёл к лесу.

Как только они пересекли границу дубравы, за ними будто захлопнулась дверь. Глаза застлала непроглядная темнота, а казавшиеся прежде низкими деревья, острыми шпилями врезались прямо в небо, плотной крышей сомкнулись над головой. Ориентиров не было и потому Митька, стараясь не терять боевого настроя, пошёл наобум.

-Впер-ю-о-о-о-д! - Серж уже почти спал, полностью навалившись на Митьку, и лишь изредка подавая признаки жизни.

А Митька глазами всё искал Деда Мороза. Но, увы, не находил. И уж было отчаялся, как. Вдруг его ушей настиг звук журчащей воды. Удивлённый Митька пошёл на него и вскоре вышел на, покрытую зелёной травой, полянку, в центре которой пробегал прозрачный ручеёк. Митьке неожиданно, вот прямо ни с того ни с сего, захотелось пить. И он, повинуясь этому желанию, уложил барина на траву, сбросил тяжёлый тулуп, и наклонился над ручейком, зачерпывая своей широкой пятернёй его прозрачную чистую и неимоверно вкусную воду.

Долго пил Митька. С жадностью. И даже не заметил, как осушил весь ручей. А на дне, опять же неожиданно, обнаружились горстки серебряных рублей. Митька, разумеется, стал распихивать их по карманам. Но не тут-то было. Один из них вдруг укусил крестьянина за палец, аж до крови. И все они нагло попискивая, повыпрыгивали из Митькиных карманов и устремились кто куда. Митька вздохнул и пригорюнился. А в это же время очнулся Серж.

Постанывая и держась за голову, хватаясь за качающуюся под ногами землю, он приподнялся и на корячках пополз к Митьке.

-Воды... - была его единственная просьба.

И тут с неба хлынул дождь. Даже не дождь - ливень. Поляна вмиг заполнилась водой - Митьке аж по грудь, что уж там говорить про Сержа...

Бурное течение понесло наших героев прочь от поляны, куда-то вдаль, навстречу неизвестности.

А потом вся вода сошла, оставив насквозь мокрых Митьку и Сержа на горячем-прегорячем песке. Крестьянин поднялся первым, отплевался от воды, выжал свою рубаху, поднял глаза, и прямо ахнул от удивления.

Вся пустыня была усеяна полями. Да не простыми полями - высокую красивую пшеницу, чуть качавшуюся под налетавшими порывами ветра, косили серпы, витающие прямо в воздухе. А там где ещё не проросло - самоходные плуги разрыхляли песок.

Митька даже слезу пустил. Встал на колени да давай креститься.

Чуть позади него наконец очухался Серж. Повалявшись немного, он начал подниматься и, как только окружающая обстановка попалась ему на глаза, умилённо улыбнулся.

-Африка, - прошептал Василевский. - Моя мечта...

Долго бы они так и простояли, не двигаясь с места - Серж в полуприсяде, Митька на коленях - если бы с севера не подул прохладный ветер, поднявший тысячи песчинок в воздух, а также закравшийся под мокрую одежду наших героев с целью померяться силами с теплотой их тел.

И как только ветер прошёл, а песчаная буря улеглась, взору Митьки и Сержа предстало чудное дерево, с одной стороны которого росли книги, а с другой странные оранжевые шарики совершенно непонятные Митьке, но столь близкие сердцу Сержа. Вот каждый и побежал к своей стороне - Митька первым делом сорвал книгу, что потолще и с аппетитом начал уплетать её за обе щёки. Также и Серж, за пару минут расправившийся по меньшей мере с десятком мандаринов. Наевшись до отвала, наши герои улеглись у корней волшебного дерева и добродушно стали смотреть на пухлощёкое улыбчивое солнце.

А потом всё пошло не так.

Из ниоткуда выступило нечто Огромное Страшное И Чёрное. Митька сглотнул и перекрестился.

-Господи помоги... - пробормотал он.

Но помощи не последовало - вслед за Огромным Страшным И Чёрным появилось маленькое противное и зелёное. Вместе эта парочка подошла к Митьке и, взяв его под руки, уволокла незнамо куда. Серж ничего не мог с этим поделать, его за шкирку держал злой хохочущий Рахметов.

Как только Митька и его Страхи скрылись за горизонтом, Рахметов стал хохотать ещё страшнее, а потом и вовсе достал из-за пазухи какие-то черновики и с видимым удовольствием стал их рвать. Серж рыдал и, стоя на коленях, просил о прощении, но Рахметов бы неумолим. Мало того - со всех сторон Василевского стали окружать Неприятели и, что ещё страшнее, Критики. Все они стояли смеялись и, казалось, не будет от них спасу, но тут...

С небес спустилась прекрасная, а главное - огромная, птица с лицом Марфушки и, схватив своими лапами, кучку Критиков и Неприятелей улетела ввысь. Но обещала вернуться.

Рахметов неожиданно ощерился волчьим оскалом и, рявкнув пару раз, побежал на своих четырёх лапах восвояси. И Василевского со всех сторон обступили странные создания: два деревянных старика заросших мхом, здоровенный кот и та самая птица-Марфа.

-Кол и Дрын, рады знакомству, - с треском поклонились деревянные старцы.

-Кот Баюн, - мявкнул плоскомордый котяра.

-Гамаюн... Птица Гамаюн. - Совсем не марфиным голосом изрекла птица.

Серж рассеянно кивнул.

-А где стопка, то есть Митька ? - только и спросил он.

Все присутствующие неодобрительно покачали головами.

-Всё в порядке с Митькой будет, он мешался бы сейчас только, - начал мурлыкать Баюн. - Протрезвеет да домой пойдёт - главное, что своей Фантазии дал для того, чтобы твою спасти!

Серж продолжил непонимающе хлопать глазами.

-А ты взгляни наверх, - предложил то ли Кол, то ли Дрын.

Василевский последовал совету и поднял голову. А там его взгляду предстал странный густой чёрный смог клубящийся прямо у макушки чудо-дерева.

-Хандра это твоя, - снова подала голос птица Гамаюн. - Убивает она Фантазию твою. Спасать надо!

-Да, - муркнул кот. - Да поскорее.

-Я не совсем понимаю...

-А тут и не надо! - снова замурчал Баюн. - Фантазия не поддаётся пониманию, она вне всех этих ваших осмыслений.

-Хорош лясы попусту точить, - раздался железный голос чуть поодаль.

Все Сержевы спасители, склонившись в поклоне, расступились, пропуская вперёд человека облачённого в белую шубу с капюшоном...

-Дед Мороз?! - вскричал Василевский.

-Нет, дурень! - под капюшоном скрывалась пустота и два зелёных светящихся шара. - Я - твой Муз!

-Что?! - глаза Сержа чуть не сравнялись по размеру с исполинскими шарами Муза.

-Что слышал. Нет времени, потом объясню, - Муз подошёл к Сержу и крепко сжал его плечо.

Перед глазами Василевского тут же произошёл взрыв красок. Всё завертелось, закружилось, а в животе даже подпрыгнуло. Но длилась эта чехарда всего мгновение - Серж со своим Музом уже стояли на твёрдой земле.

А прямо перед ними под хрустальным колпаком лежала бледная-пребледная дева, неуловимо кого-то напоминающая.

-Вот она твоя Фантазия, - пророкотал Муз. - И если мы не победим Хандру то ней несдобровать. А значит и мне тоже. А значит и твоим стихам. И всему прочему...

Серж судорожно кивнул, заворожённо глядя на спящую красавицу. И совершенно не слушая Муза, за что незамедлительно огрёб подзатыльник.

-Мы оба знаем, что мешает тебе творить. Воспоминания о Петербурге и о Рахметове. Ты должен перебороть в себе их, должен сломать обе эти свои стены и выпустить Фантазию на волю, попутно поборов Хандру. Всё понятно?

Сержа от уверенного кивка отделяло лишь мгновение.

Муз одобрительно кивнул и похлопал Василевского по плечу.

-Но только не так как в прошлый раз, - тут же погрозил он пальцем. - Это я про Рахметова сейчас говорю.

Серж снова кивнул. И тут всё померкло. И из черноты медленно вышагнул Рахметов.

-Я - твоя лень, я - твой страх, я - твоя нерешительность, - ядовито усмехнулся он.

Василевский начал отступать.

-Я - твоя хандра, я - барьер для твоей фантазии, я - твой наистрашнейший критик.

А Серж всё отступал и отступал, путаясь в липком густом чёрном смоге.

-Ты никогда не увидишь Анну, ты никогда не напишешь более ни одного стиха. Ты - бездарь! Ты - неуч! Никогда больше не пиши! Слышишь?! Никогда!!!

Последнее слово эхом отдалось в ушах Сержа и он был уже готов рухнуть на колени и молить о пощаде. Чёрного смога становилось всё больше, Рахметов становился всё выше и всё грознее.

Серж попытался собраться с мыслями. Вспомнил Аннушку, вспомнил все свои стихи, вспомнил Питер и круг своих друзей поэтов...

Эти воспоминания придали ему сил. Василевский поднялся, выпятил грудь, расправил плечи и, засучив рукава, расправился с Рахметовым по-пролетарски.

Враг отшатнулся, но ухмылка так и не сползла с его лица.

-Только лишний раз доказал свою бездарность! - зло рассмеялся Рахметов.

-Уходи, не возвращайся!

Прочь вовеки убирайся!

Как пришёл ты, так и сгинь!

В прах развейся враг. Аминь!

Не бог весть какие стихи, но зато экспромт! Потому-то весь чёрный смог в мгновение ока развеялся, а Рахметов исчез, будто и не было вовсе.

Чернота, что была вокруг, отступила. Хрустальный купол отворился и прекрасная дева, приподнявшись над своим ложем, одарила Сержа своей восхитительной улыбкой. Сражённый её красотой, Василевский пал на колени и...

Открыл глаза. А над ним зависло лицо той прекрасной девы. Лицо Аннушки. Лицо его Фантазии.

Задыхаясь от счастья, Серж поцеловал её в губы и...

Снова год 201*

-Тут и сказочке конец, - подвело черту рассказу Нечто.

Серёга кивнул и грустно-прегрустно, но при этом как-то деланно, вздохнул.

-В том то и дело, что сказочке...

-И ты никаких уроков из неё не извлёк? - изумилось Нечто.

-Ну, только, что ты мой Муз и, что ты обяза-зан решать все-все мои проблемы, чтобы я смо-мог снова писать всякую бурду.

-Ты шутишь?!

-В том то и дело, что нет...

Нечто, которое оказалось Музом вскочило со скамейки и всплеснуло руками.

-Ты действительно ничего не...

-Успокойся! Мы ж с тобой только, что мою ха-ха-хандру побороли. Глянь наверх-то!

Муз взглянул наверх и, не застав там чёрного смога, расплылся в улыбке.

-Ну, тогда моя миссия выполнена.

И он хотел было уже щёлкнуть пальцами и испариться, как Серёга остановил его жестом.

-Слушай, брат. Спасибо. Прямо настоящщщий новогодний подарок!

Муза аж всего передёрнуло.

-Чтоб ты знал - не для тебя стараюсь. Не хочется погибать как-то. Вот и борюсь. Хандра - мой злейший враг, как и твой собственно. Только для меня он смертелен...

-И тебя с наступающим, - улыбнулся Серёга.

-Поторопись, а то к застолью не успеешь, - усмехнулся Муз.

И исчез с негромким хлопком.

Серёга с трудом поднялся и, шатаясь, побрёл домой. В голову стучалась лишь одна мысль - как примет его Анька? После всей той ерунды, что он ней наговорил.

Но канун нового года всё-таки волшебное время. Нечасто он напоминал об этом Васильеву, но сегодня отчего-то расщедрился, устраивая чудо во второй раз.

Серёга так и встал столбом, глядя как из пелены снега выходит его ненаглядная, красивая словно суровые скайримские барышни, Анька. Причём сравнение с гордым народом нордов было отнюдь не случайным порождением, отравленного алкоголем, разума Серёги. Совсем нет. Сердитое, непроницаемое Анькино лицо сейчас более всего напоминало лики самых неприступных цариц севера.

Но Серёга не убоялся, распахув объятия и улыбнувшись, он пошёл прямо навстречу Анне. И, разумеется, огрёб смачную пощёчину. Но это его не остановило. Напротив, с ещё большей страстью он впился в Анькины губы. А спустя пару мгновений и она оттаяла.

А потом их уши настиг бой курантов, радостные крики и взрывы фейерверков. Новый год уже занёс ногу над порогом.

И по традиции Серж загадал желание. Загадал, чтоб их с Анькой счастье никогда не кончалось...

Ну, вы знаете, что было дальше.

Оставить комментарий © Copyright Валентайн Майкл Смит (sapkowski@mail.ru) Размещен: 11/06/2012, изменен: 11/06/2012. 38k. Статистика. Рассказ: Фэнтези Васильев С.А. в 3D		Ваша оценка:
Аннотация: ФЛР4, внеконкурс

Валентайн Майкл Смит : другие произведения.

Серёга Васильев критикует структуру мироздания в 3d