Аннотация: Написано для литобъединения "Созвучие" на заданную тему. Тема: "Кривые дороги хороши".
Газон был большой и круглый, его огибали две асфальтовые дорожки. Напрямик шла третья дорожка, по земле. Утрамбованный грунт блестел на солнце. Все дорожки вели к боковому выходу с территории больницы.
Такой газон имелся тут не один. Петлистые дорожки когда-то кем-то предназначались для променада больных. Больные должны были прогуливаться на свежем воздухе и выздоравливать. Но на самом деле через больницу ходили на автобусную остановку здоровые жители соседних улиц. Они спешили по делу и старались срезать углы.
Больные лежали на койках по отделениям. Если бы кто из них надумал шататься туда-сюда и нарушать порядок, то получил бы нагоняй от первой встречной медсестры. Например, за то, что не переобулся. Или за что придется. В любом случае - вполне справедливо. Если болеешь, то лежи, а если хватает сил стоять на ногах, тогда марш на работу! Кратчайшей дорогой поперек газона.
*
Заведующий терапией горазд был устраивать чужими руками разные нелепицы. Он распорядился высадить посреди газона куст шиповника, по периметру - самшит, а дорожку перекопать и засеять. Через неделю из окна его кабинета стало видно, что трава правее вскопанного места пожухла и поредела. Новая дорожка обходила куст, но все равно по ней получалось прямее, чем по асфальту. В самшите народ проделал два аккуратных пролома, точно по ее ширине.
К середине лета самшит сделался бледно-желтым, как срез пенька, а торчал еще года два. Шиповник принес больше пользы. С него можно было наломать цветов, когда забираешь жену из роддома. Из плодов уборщица заваривала питье, полезное для пищеварения. В конце концов засох и шиповник.
*
В тот год, когда шиповник засох, на калитку повесили амбарный замок, который с тех пор не отмыкали. Вообще закрыли все выходы из больницы, одни на ключ, другие заварили. Оставили только главные ворота, которые отпирались по часам, и въезд напротив морга. Это произошло из-за нищих.
На территории повадились ночевать побирушки едва ли не со всех окрестных базарчиков. Они не боялись собак, прикормленных при пищеблоке, те и другие нападали не друг на друга, а на граждан, которые спешили к автобусу. Кто-то лишился часов, кому-то поломали ребра на ступеньках травматологии. Наконец главврач одним махом избавился и от бомжей, и от прохожих.
Газон зарос сурепкой вперемешку с побегами акации. От вытоптанной тропинки не осталось следа. По асфальту тоже никто не ходил. На него падали листья, кое-где в пыли принялась травка. Из трещин тянулась поросль от корней старого тополя.
*
Кроме дворника - да и то в самом начале жизни двух дорожек вокруг газона, - на них ступало два человека - бабушка и внук.
Родной двор бабушка не любила: соседки любопытствовали, где дочка, подростки громко ругались матом. Она переносила внука через проспект, за воротами ставила на ноги и за руку вела между замусоренных клумб. Кругами, восьмерками, до ржавой калитки - по одной дорожке, осторожно отводя ветки, обратно - по другой. На ходу рассказывала одну и ту же сказку про путешествие гномов за кладом через лес.
Внук не понимал сказку, ему было всего два года. Он шел не за кладом - экономя время, срезая углы, - а просто ходил и смотрел на мир. Камень и земля, трава и дерево, солнце и тень. На газон нельзя, в лужу нельзя, по тротуару можно. Тополь, акация, золотистая кисть сурепки.
До старости при слове "домой" он представлял себе сурепку над покосившимся бордюром, хотя не спрашивал себя, откуда эта картинка. Территорию больницы к тому времени застроили двадцатиэтажными жилыми зданиями с подземной парковкой.